Мальчик-Который-Слишком-Осторожен (джен)

Когда Добби, отправившийся за припасами, вернулся смертельно раненым, Гарри Поттер понял, что долго не протянет.

Инвалид с искусственной рукой, прикованный к креслу, он оставался в живых только благодаря ненависти. Каждый прожитый день был маленькой победой над НИМИ. Но смерть последнего живого существа, к которому он был привязан, что-то надломила в Несокрушимом Поттере.

Нужно было торопиться. Еды, которую успел раздобыть маленький эльф, хватит только на два дня. За это время нужно успеть все закончить.

* * *

Гарри последний раз изучил взглядом пентаграмму, сияющую потусторонне-синим цветом. В центре пентаграммы стоял сломанный хроноворот.

В планы искалеченного мага не входило путешествие во времени. Его планы были куда скромнее. И куда амбициознее.

Все-таки Шляпа знала, о чем говорила, когда подталкивала меня выбрать Слизерин.

Подняв палочку вертикально вверх, маг заговорил в нее, как в микрофон:

— Гарри, ты волшебник…

* * *

— Ты можешь рассчитывать только на... кхе-кхе... Луну Лавгуд, — Гарри закашлялся, когда бункер содрогнулся, и с потолка посыпалась каменная пыль, прервав заклинание. Значит, ОНИ уже обнаружили Последнее Убежище, и теперь пытаются проломить защиту.

Пентаграмма погасла. Гарри мог лишь надеяться, что послание дойдет до адресата без искажений.

Удар, еще удар… ОНИ взламывали защиту бункера слой за слоем.

Гарри ждал. Палочка лежала у него на коленях. Проведенный ритуал высосал из него все силы. Но даже будь у него полный магический резерв — много ли он навоюет, сидя в инвалидном кресле?

Ощущение, как будто оборвался трос, и что есть силы хлестнул по нему. Гарри почувствовал во рту вкус крови.

Защиты больше нет.

Топот множества ног. ОНИ медлят, заглядывают в каждую комнату, забыв даже о банальном Хоменум Ревелио.

Дилетанты. Лучшие из лучших полегли на Второй Магической, а за мной послали лучших из отсидевшихся.

Дверь распахнулась и комнату заполнили маги в алых мантиях.

— Гарри Джеймс Поттер, — напыщенно начал один из НИХ, — вы арестованы по обвинению в...

Закончить министерский лакей не успел. Гарри произнес кодовое слово, разом активировав рунические бомбы, вмонтированные в пол и стены бункера.

Пусть я умру, но вы отправитесь за мной следом!

Последнее Убежище прекратило свое существование. Как и все живое на много миль вокруг.

Гарри не знал этого, но его смерть объединила разрозненные остатки Сопротивления и подала им сигнал к действию.

Отправив большую часть мракоборцев за Поттером, министерство оказалось уязвимым, и Сопротивление не упустило шанса этим воспользоваться. Министерство было взято штурмом, Амбридж и ее армию чиновников линчевали.

Что до министра Уизли, то для апологета превосходства чистокровных его смерть была вдвойне унизительной. Ему разнесли череп из маггловской «железной дудки», и сделал это грязнокровка Деннис Криви.

* * *

Темноволосый мальчик в круглых очках зажмурился, стараясь вспомнить обрывки послания, пока они не улетучились.

Только в снах он чувствовал себя по-настоящему свободным. Даже если ему снилась какая-то ерунда, вроде летающих мотоциклов.

Но сегодняшний сон был очень странным. Калека с металлической рукой и странно знакомым лицом, который хотел рассказать ему что-то очень важное.

«Гарри, ты волшебник...»

«Твои родители погибли не в автокатастрофе, они были убиты...»

«Будь очень, очень осторожен...»

«Тренировки, тренировки, и еще раз тренировки…»

«Не доверяй...»

«Одержал победу — убедись, что враг действительно мертв…»

«У тебя слишком много врагов, чтобы...»

«Ты можешь рассчитывать только на...»

Дадли оглушительно зевнул и ткнул жирным пальцем кнопку на пульте, переключая канал. Крутили какое-то старое кино про войну.

— «И запомните хорошенько», — говорил офицер с перевязанной головой. «Мы находимся на вражеской территории, и рассчитывать можно только на себя».

Дадли снова зевнул и переключил канал.

А Гарри решил, что человек из сна имел в виду именно это.

«Никому не доверять...»

Гарри удерживал конверт с письмом из Хогвартса клещами. На нем были защитные перчатки и кожаный фартук, а лицо закрывала газовая маска. За неимением «хладного железа» пришлось обойтись обычным.

Это была уже не первая попытка; три конверта оказались уничтожены в ходе экспериментов.

Гарри откупорил пластиковую бутылку, и мстительно вылил мутно-серую жидкость прямо на сургучную печать. Раздалось шипение, как будто на раскаленную сковородку плеснули холодной водой.

Осторожно развернув письмо руками в перчатках, Гарри с мрачным удовлетворением увидел, как на пергаменте проступают невидимые до этого символы.

Ага, попались!

* * *

С первого взгляда могло показаться, что в доме номер четыре на Тисовой улице ничего не изменилось. Но это было не совсем так.

Что-то изменилось в Гарри, и даже Дурсли, которых никто не обвинял в излишней проницательности, это почувствовали.

Вернону, например, пришлась по душе мысль Гарри, что их дом недостаточно хорошо защищен от грабителей. И что неплохо было бы поставить решетки на случай, если кто-то попытается влезть в дом через окно.

«Вот как должен думать нормальный человек. Полагаться не на дурацкие заклинания, а на замки и запоры».

Дадли, правда, закатил истерику по этому поводу, и решетки на окне появились только у Гарри. Но половина победы — тоже победа.

Кроме того, Вернон, узнав от учителя о прорезавшемся у племянника интересе к ручному труду, милостиво позволил ему пользоваться своим набором инструментов, но только под присмотром. И теперь Гарри просиживал в гараже все время, свободное от обязанностей по дому. А для Дурсля-старшего было просто бальзамом на душу смотреть на то, как мальчишка старательно орудует молотком и напильником, как нормальный человек, а не размахивает — тьфу! — палочкой.

Это не значило, что они стали дружной семьей. Просто смирились, что вынуждены существовать под одной крышей. Дурсли по-прежнему не любили все «ненормальное», а Гарри затвердил, как таблицу умножения, свою мантру, «Никому не доверять».

* * *

Идея о том, чтобы заранее предупредить Гарри о Хогвартсе, тоже принадлежала Вернону. Петунья, разумеется, была категорически против.

«Пет, пусть лучше узнает обо всем от нас, чем от кого-то из ЭТИХ».

«А если Гарри спросит, почему мы все это время скрывали от него ТОТ мир?»

«Скажем, что ждали, пока он подрастет. Мальчишка поймет, он в последнее время взялся за ум. А вот если узнает правду не от нас, может и взбрыкнуть».

Вернон оказался прав; Гарри воспринял их рассказ с олимпийским спокойствием. И его вопросы касались исключительно того, какие предметы преподают в Хогвартсе, и сколько там стоит обучение.

Даже Петунья, которой вспоминать о Хогвартсе было тяжело и неприятно, с трудом удержалась от улыбки, когда услышала от Гарри недовольство отсутствием нормальных предметов.

«Чем им помешали математика и физика? Глупость какая-то!»

* * *

Когда Гарри, не снимая защитного костюма, вошел в гостиную и показал Дурслям письмо с проявленными невидимыми чернилами, они убедились их в серьезности опасений племянника.

— Это что же получается? Дай ты им положительный ответ…?

— Вы все правильно поняли, дядя Вернон, — мрачно кивнул Гарри. — Магический контракт между мной и Хогвартсом. Пришлось бы проучиться там как минимум пять лет.

И что-то мне подсказывает — перевестись в другую школу магии тоже не получилось бы.

— Вот гады! — не выдержал Дадли. Учиться он не любил; мысль, что можно магически заставить ходить в школу, стала для него настоящим кошмаром.

— Что же нам делать? — заломила руки Петунья.

Практичный Вернон предложил подождать, пока «ненормальные» первым сделают ход.

* * *

Но «ненормальные» что-то не торопились появляться на пороге. Вместо этого они продолжали забрасывать Гарри письмами. А возможности ответить у него по-прежнему не было.

Слишком грубо и прямолинейно. Они что, думают, мне пять лет? Или этот спектакль рассчитан не на меня, а на дядю с тетей?

Если так, то неведомые волшебники просчитались. Дурсли прекрасно видели, что клоунада с письмами из ниоткуда раздражает его не меньше, чем их.

И только поздним вечером тридцать первого июля к ним в дверь громко постучали.

Хагрида встретили Вернон с двустволкой, Петунья со сковородкой, Дадли с бейсбольной битой и Гарри с кухонным ножом. Увидев такое единодушие, великан опешил, и заготовленная речь вылетела у него из головы.

* * *

Септиме Вектор еще не приходилось приводить будущих первокурсников на Косую аллею. Иначе она заметила бы, что глаза Гарри не горели от восторга, как у любого ребенка, впервые увидевшего чудеса магического мира.

Зато вопросов у Мальчика-Который-Выжил оказалось множество.

— Обязательно медный котел? Из другого материала, более прочного, нельзя?

— А чем магические телескопы отличаются от обычных? А нельзя купить обычный, а зачаровать его уже здесь?

— На каникулах нельзя пользоваться магией? А зельеварения это тоже касается?

— А почему гоблинский банк есть, а, например, вампирского нет?

Некоторых вопросов можно было ждать от одиннадцатилетнего ребенка. А на некоторые не ответили бы Минерва с Филиусом вместе взятые.

Септима начинала понимать, почему декан Гриффиндора выглядит такой вымотанной и задерганной после ежегодного визита к магглорожденным ученикам.

* * *

Первым магазином, который они посетили после выхода из Гринготтса, была лавка дорожных товаров.

Там ему сразу пытались продать тяжелый и громоздкий сундук. Вот только Гарри сразу понял по слою пыли на крышке, что ему хотят впарить залежалый товар.

Зачем продавать заведомо громоздкие и неудобные вещи, рискуя, что покупатель во всем разберется и потом будет обходить твою лавку стороной?

Громко озвучив свою мысль, Гарри немедленно обнаружил, что выбор в лавке гораздо больше, а «этот сундук оказался здесь совершенно случайно».

Мальчик сделал вид, что поверил.

Вместо сундука Гарри нашел себе немного старомодный, но удобный чемодан с чарами прочности, облегчения веса и расширенного пространства.

* * *

Подобные сцены повторялись во всех магазинах.

Под конец прогулки по Косой аллее Септима Вектор мечтала только о том, чтобы поскорее вернуться в Хогвартс, к своим расчетам. Поэтому после лавки Оливандера она вручила Гарри билет на Хогвартс-экспресс, и попрощалась с ним, даже не задумавшись даже о том, как ее подопечный доберется домой.

Обычный одиннадцатилетний мальчик запаниковал бы. Гарри только порадовался. Теперь он мог исследовать Косую аллею самостоятельно.

И начать он решил с Гринготтса. У Гарри накопилось много вопросов к гоблинам, задать которые при сопровождающей ведьме он не решился.

А вернуться домой он всегда успеет. У него в потайном кармашке всегда было немного денег, как раз на такой случай.

* * *

— Разве о многом я прошу, Фоукс?

У Альбуса Вульфрика Персиваля Брайана Дамблдора был плохой день. Заседание в МКМ прошло впустую; еще один спор с переходом на личности по поводу стран, проявляющих недостаточно усилий по сохранению Статута о Секретности, из-за которых в маггловских газетах появляются фотографии йети.

Потом целый час у него отняла Амелия Боунс. У этой женщины совершенно отсутствовало понимание того, что по-настоящему важно, а что — мелочь, на которую можно закрыть глаза. Вот почему у ее многолетнего крестового похода под знаменем правосудия были настолько мизерные успехи.

Только вернувшись, наконец, в Хогвартс, и оказавшись в безопасной тишине своего кабинета, старый маг дал волю своим чувствам. Фоукс был таким замечательным слушателем!

Преобладающим чувством на тот момент было сожаление.

Лето девяносто первого года выдалось богатым на события, особенно в магической России. У Дамблдора, как у Верховного Чародея Визенгамота и Президента МКМ, была сотня неотложных дел. Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, в эту сотню дел, естественно входил. Но желание проконтролировать возвращение мальчика в магический мир столкнулось с невозможностью лично присутствовать в Англии. Он раздал ценные указания своим помощникам, и отбыл во Франкфурт со спокойной совестью. Кто мог знать, что закон этого сквиба Мёрфи сработает в самый неподходящий момент?

Гарри продолжали посылать и посылать письма. И все потому, что бедняжка Минерва заработалась, и не заметила. Ответить Дурсли, естественно, не могли. Поэтому должны были воспринять эпопею с письмами, как изощренное издевательство.

— А если кто-то узнает, что наследнику Поттеров по ошибке прислали стандартный контракт магглорожденного? Это будет скандал!

После того, как Хагрид вернулся от Дурслей несолоно хлебавши, он промолчал, к кому его отправляли. Минерва по-прежнему была очень занята. О том, что речь идет о Гарри Поттере, она не знала. И, не разобравшись, поручила его сопровождение Септиме. Когда Дамблдор узнал обо всем, было уже слишком поздно.

— Не пойми меня неправильно, Фоукс, я очень уважаю мисс Вектор, и как человека, и как преподавателя. Но иногда кажется, что кроме вычислений ее ничего не интересует, — феникс курлыкнул в ответ и спрятал голову под крыло.

Ну и какое впечатление о волшебном мире могло остаться у Гарри после путешествия в компании этого синего чулка?

Теперь Альбус не представлял, как это исправить. Невозможно второй раз создать первое впечатление.

И тут его осенило. Взяв щепотку летучего пороха, он швырнул ее в камин:

— Нора!

* * *

Гарри в последний раз перепроверил все ли он взял.

Бронежилет — в порядке.

Пояс с кармашками — полностью заряжен и готов к использованию.

Моток веревки — с собой.

Шахтерский фонарик — есть.

Армейский нож — с собой.

Кастет — на месте.

Еще один нож в потайных ножнах на щиколотке — есть.

Сигнальные ракеты — полный комплект.

Вот теперь можно было отправляться в Хогвартс.

Настороженный взгляд Гарри скользил по толпе спешащих туда-сюда пассажиров, пока не наткнулся на то, что выглядело среди них явной аномалией.

Недалеко от предположительного входа на секретную платформу расположилось большое семейство. Каждый из них хоть завтра прошел бы собеседование в Союз Рыжих. Даже если бы у них не было клетки с совой, хватило бы их манеры одеваться, чтобы заподозрить в них волшебников.

А еще они слишком уж внимательно осматривались по сторонам.

Ищут кого-то? Даже если не меня, лучше перестраховаться.

Гарри незаметно уронил дымовую бомбочку, и пока внимание Союза Рыжих было отвлечено, успел проскочить через иллюзорную стену.

Отойдя в сторону, чтобы на него никто не наткнулся, Гарри позволил себе немного полюбоваться на ярко-красный паровоз. Мысль о том, что маги могли бы зачаровать что-нибудь посовременнее, хотя бы дизельный локомотив 50-х годов, промелькнула и исчезла, когда он заметил, что Союз Рыжих перебрался на «магическую» сторону. Гарри поспешил найти себе место в поезде, подальше от назойливого семейства. Под аккомпанемент совиного уханья и шипения кошек он забрался в вагон.

Найдя пустое купе, Гарри расположился со всеми удобствами. С легкостью забросив зачарованный чемодан на багажную полку, он прикинул, как неудобно было бы затаскивать в вагон тяжелый сундук, который ему пытались впарить во время первой прогулки по Косой аллее.

И сразу видно, кто тут свой, а кто пришел из немагического мира. Хорошо придумали, ничего не скажешь.

* * *

Полная рыжеволосая матрона, подбоченившись, распекала близнецов, и не желала слушать никаких оправданий, что «в этот раз — точно не мы».

Значит, близнецы — из тех, кто считает себя великими юмористами. Зато другим от их шуточек совсем не смешно. Я оказался прав, что решил держаться от них подальше.

Гарри позаботился о том, чтобы понадежнее заклинить дверь в купе.

Наверняка, всех кого надо уже оповестили, что в Хогвартс-экспрессе должен ехать «тот самый Гарри Поттер». Не успеет поезд тронуться, как набегут искатели автографов. А Гарри раздавать свои подписи налево и направо не собирался.

Кто знает, что маг может сотворить с образчиком чужой подписи. Вдруг сделает фальшивую доверенность и опустошит мой сейф в Гринготтсе?

Перепроверив, что дверь купе точно не откроется, Гарри открыл книгу по основам магического законодательства и погрузился в чтение.

Во время пути он видел, что дверь несколько раз дернулась; наверное, кто-то пытался открыть ее магией. Но импровизированный запор не поддался.

* * *

Гарри оторвался от книги, только когда поезд заскрипел тормозами.

Ну и галиматья! Неудивительно, что хорошие адвокаты столько зарабатывают.

Когда Хогвартс-экспресс остановился, новички устроили толчею у входа. Гарри наблюдал за этим столпотворением из своего купе. Сам он никуда не торопился.

Встречал их уже знакомый Гарри великан, Хагрид, вооруженный старинным масляным фонарем.

Стоило первокурсникам сойти с платформы, как они оказались в непроглядной темноте. Единственным источником света был фонарь Хагрида.

Ну разумеется, зачем тратиться на установку фонарей? Пускай лучше детишки падают и ломают ноги.

Гарри нахлобучил на голову кепку с фонариком и включил свет.

Дальше он шел с комфортом, если не считать непрошенного аккомпанемента в виде змеиного шипения какой-то девочки. Она доказывала всем, что электричество в Хогвартсе не работает, и вообще, «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».

Гарри ее проигнорировал. Он украдкой проверял, что ножи в пределах досягаемости, и он, если что, успеет вовремя их выхватить.

В фильмах монстры всегда выбирают такие моменты, чтобы сцапать и утащить в темноту какого-нибудь зазевавшегося бедолагу.

Но на них так никто ни не напал. Вероятно, даже монстры решили не связываться с бородатым гигантом.

* * *

Когда они дошли до причала, выяснилось пренеприятнейшее обстоятельство. Лодки были рассчитаны на четверых пассажиров, и плыть в одиночку у него не получится.

В лодке с Гарри оказались девочки-индианки, похожие как две капли воды. В отличие от лохматой любительницы поучать других, они поблагодарили его за дополнительный источник света. Четвертым пассажиром был молчаливый мальчик по имени Джастин.

Убедившись, что на берегу никто не остался, Хагрид взмахнул розовым зонтиком, и лодки сами собой двинулись вперед.

Как только девочки осознали, кто именно плывет с ними в одной лодке, спокойному плаванию пришел конец. Падме пришлось то и дело одергивать Парвати, чтобы та не приставала к Гарри с вопросами. Любопытство Джастина, к счастью, было более умеренным; как магглорожденный, он не вырос, слушая истории о Мальчике-Который-Выжил.

Гарри стиснул зубы и терпел, молясь, чтобы путешествие по озеру поскорее закончилось.

Когда они высаживались, Гарри удалось оторваться от близняшек, затерявшись в толпе.

* * *

Первокурсников встретила ведьма, похожая на их школьную библиотекаршу — такая же застегнутая на все пуговицы жрица порядка и тишины.

Пока первокурсники ждали церемонии отбора, им устроили небольшое развлечение — визит местных призраков, чуть не вызвавший всеобщую панику (а у Гарри — досаду, что против бестелесных врагов он ничего не заготовил). К сожалению, протонных бластеров на Косой аллее не попадалось, но Гарри твердо решил — если такого оружия у магов нет, нужно сделать его самому.

А вот очередную речь лохматой всезнайки он бы с удовольствием пропустил. Похоже, она была не очень умным человеком, иначе не пыталась бы поразить всех книжными знаниями. Устроив непрошеную лекцию, она даже не задумалась, что выросшим в магическом мире все это известно с детства. И выглядит она, как японка, пытающаяся поразить коренного парижанина знанием французского.

Не удивлюсь, если она отправится прямиком на Гриффиндор.

* * *

— Ханна Аббот!

Гарри внимательно следил за тем, кого куда сортируют, стараясь запомнить все имена. Потом он тщательно перепишет их в одну из записных книжек. Там было все, что ему удалось узнать об известных семьях магмира.

Абботы и Боунсы традиционно были союзниками; девочки, которые явно давно дружили, бурно радовались, что попали на один факультет.

Миловидная блондинка Лаванда Браун стала первой, кто попал в Гриффиндор, а Трейси Дэвис — в Слизерин.

Потом Шляпа опустилась на голову его соседа по лодке, Джастина.

Финч-Флетчли? Кажется, мне попадалась эта фамилия в разделе светской хроники, который обожала тетя Петунья. Можно будет как бы невзначай об этом упомянуть. Мне это ничего не стоит, а ей будет приятно как бы невзначай упомянуть об этом в разговоре с соседками.

Лохматая всезнайка, фамилия которой оказалась Грейнджер, как и ожидал Гарри, попала в Гриффиндор.

После нее шляпу надела Дафна Гринграсс. Еще одна известная фамилия. Она отправилась в Слизерин. Гринграсс даже в одиннадцать выглядела, как безупречная белокурая куколка, с застывшим лицом. Дэвис казалась более нормальной.

«К»… «Л»… «М»… «Н»… Наконец, дошла очередь до «П». После сортировки близняшек-индианок, попавших на разные факультеты, Гарри приготовился, что следующим назовут его.

* * *

— Гарри Поттер!

Гарри видел, что все обратились в слух, когда он надел Сортировочную Шляпу на голову.

— Трудный случай, очень трудный, — пробормотала Шляпа. — Слишком осторожен для гриффиндорца, хотя с твоей манерой видеть всюду опасности даже поход по магазинам можно считать безумно храбрым поступком. Ты привык рассчитывать только на себя и никому не доверяешь, поэтому Пуффендуй тоже отпадает. Острый ум, да, очень острый, но знания ради знаний тебя не привлекают, только как инструмент для достижения цели. Это указывает на Слизерин, тем более что ты весьма скептически относишься к правилам и законам. Но твои амбиции ограничены стремлением выжить. Хмм, давно меня так не озадачивали. Куда же тебя отправить?

Гарри был не очень доволен этим вопросом. Он устал, проголодался, а теперь еще говорящая шляпа хочет, чтобы он сделал за нее всю работу!

— Вы говорите, что мои амбиции ограничены желанием выжить? — тихо переспросил Гарри.

— Так и есть.

— Тогда на какой факультет мне нужно отправиться, чтобы узнать все, что необходимо для выживания?

— Если ты ставишь вопрос так, то единственный возможный выбор... КОГТЕВРАН! — выкрикнула Шляпа.

* * *

Минерва Макгоннагал не смогла сдержать удрученного вздоха. Она так долго ждала, когда сын Джеймса и Лили окажется в Хогвартсе, и была уверена, что он попадет на Гриффиндор. А Филиус предложил ей очередное пари — и опять выиграл. Теперь пару недель он будет совершенно невыносимым.

Филиус Флитвик спрятал улыбку. Пари было маленькой местью Минерве, взявшей моду переманивать к себе талантливых магглорожденных. А юный мистер Поттер, кажется, непрост. Полугоблин уже понял, что его проблемы со зрением — только предлог, чтобы носить защитные очки.

Помона Спраут не видела ничего страшного в том, что Гарри Поттер попал на факультет воронов. Да и Минерве не повредит, если самую чуточку щелкнуть ее по носу. А то она все уши им прожужжала про «ах, какую талантливую» мисс Грейнджер.

Северус Снейп был зол. Как и Макгоннагалл, он ждал появления в школе Гарри очень долго, хотя совершенно по другим причинам. И то, что он видел перед собой, упорно не желало стыковаться со сложившимся у него в голове образом миниатюрного Джеймса Поттера. Впрочем, у зельевара были долгие годы практики, чтобы научиться игнорировать все, что не укладывалось в его черно-белую картину мира.

* * *

Устроившись за когтевранским столом, Гарри продолжал внимательно наблюдать за сортировкой первокурсников. Падма, сидевшая справа от него, быстро поняла, что он не в настроении разговаривать, а вот Мораг Макдугал оказалась такой же раздражающе любопытной, как Парвати. Гарри пришлось сделать вид, что он не понимает ее акцента.

Представитель Союза Рыжих с чернильным пятном на носу присоединился к своим братьям-гриффиндорцам, а Блейз Забини, смуглый низкорослый мальчишка с унылым выражением лица, попал на Слизерин. На этом церемония закончилась.

Речь Дамблдора Гарри по большей части пропустил мимо ушей («и так понятно, что в лес с таким милым названием лучше не соваться»). Насторожился только, когда директор заговорил про запретный коридор на третьем этаже.

Если он запретный, зачем вообще об этом упоминать? Не проще было поставить там знаки, как при ремонте дороги? И силовое поле — на случай, если найдется безголовый осел, который все-таки полезет дальше.

* * *

Когда на столах как по волшебству появился ужин, очень скоро все заметили, что Гарри ничего не ест.

— Я не стану рисковать и есть то, что не сам готовил.

Староста-шестикурсник попытался его переубедить:

— Домовики никогда не подадут на стол отравленную еду!

— Даже если домовик будет под Империусом? — парировал Гарри.

Тощий белобрысый слизеринец по имени Драко Малфой выбрал именно этот момент, чтобы подойти к когтевранскому столу, и услышал последнюю часть разговора.

— Поттер, — снисходительно произнес Драко, растягивая слова. — У каждого уважающего себя чистокровного волшебника есть детектор ядов.

— Малфой, — в тон ему ответил Гарри, — если кто-то пожелает отравить чистокровного волшебника, то первым делом он найдет яд, на который амулеты не отреагируют.

В конце концов, вынужден был вмешаться декан факультета. Чтобы Гарри не уморил себя голодом, Флитвик одолжил ему книгу о способах обнаружить яды и зелья в пище.

— Предупреждаю, мистер Поттер. Некоторые заклинания отсюда слишком сложны для первокурсников. Не отчаивайтесь, если вам не удастся их освоить.

По сосредоточенному виду, с которым Гарри углубился в чтение, было понятно, что он принял вызов.

* * *

— Разве я о многом прошу, Фоукс?

Фениксу хотелось спать, у него не было ни малейшего желания выслушивать жалобы своего волшебника. Но склеванная перед ужином кисть нежного зеленого винограда была достаточно веской причиной, чтобы скрыть недовольство и изобразить пристальное внимание.

— Путешествие в Хогвартс-экспрессе! Новые впечатления! Новые друзья! А что получилось вместо этого?

К большому сожалению, Петунья смогла отравить разум юного Гарри недоверием ко всему, связанному с волшебным миром. Из-за этого с Хагридом мальчик так и не подружился, Септиме было не до него. А в Хогвартс-экспрессе Гарри сразу заперся в купе. Теперь еще и сортировка на факультет, который поощряет интровертов и одиночек. И как теперь прикажете воспитывать из него героя?

В Запретный Коридор Гарри не полезет. Это стало ясно после устроенного за ужином представления. Что такого ему могли наплести Дурсли, если Гарри решил, что его здесь непременно отравят? А Флитвик, вместо того, чтобы успокоить мальчика и заверить его в безопасности Хогвартса, поощряет его заблуждения.

Его даже в команду по квиддичу не затащишь; Минерва охотно пошла бы на нарушение правил, лишь бы Кубок по квиддичу не достался в очередной раз Северусу. С Филиусом такое не пройдет.

* * *

Той ночью Гарри приснился калека со смутно знакомым лицом. Он ткнул мальчика в грудь металлическим пальцем и напомнил: «Никому не доверяй!»

Хогвартс оказался странным и неприветливым местом.

Лестницы внезапно и без всякой системы меняли направление, так что добираться до нужной аудитории приходилось в обход. Ступеньки могли внезапно исчезнуть. Портреты провожали их взглядами, и даже латы, которые Гарри сначала посчитал декоративными, оказались зачарованными.

И если к факультетским призракам еще можно было привыкнуть, то злобный полтергейст Пивз делал все возможное, чтобы испортить ученикам жизнь.

Гарри два раза подчеркнул в блокноте заметку о том, что нужно обзавестись оружием против бестелесных противников.

* * *

Филиус Флитвик кипел от негодования. Его только что поставили перед фактом, что Дамблдор, не посоветовавшись ни с кем, изменил расписание. Теперь у Когтеврана будет больше общих уроков с Гриффиндором, и меньше — со Слизерином.

Когда я прошу поменять расписание, чтобы у львят со змейками было меньше стычек, он, видите ли, не хочет нагружать Минерву. А когда Гарри Поттер попадает на другой факультет, ее, значит, напрягать можно. Старый лицемер!

Теперь к Гарри попытаются подвести кого-нибудь из «правильных» семей. Вряд ли что-то получится — мальчик заранее всех подозревает. Но исподволь предупредить его не помешало бы.

* * *

Когда закончилась первая учебная неделя, Гарри подвел итоги всему, что успел узнать за это время, и решил, что могло быть хуже.

Он не ждал многого от школы, которая не учит даже элементарной математике. Но кое-кому из учителей удалось его удивить.

В первую очередь — декану Флитвику, исподволь подтвердившему, что опасения Гарри по поводу еды не беспочвенны. Вторым, как ни странно, был профессор Биннс. Если умудриться не заснуть первые двадцать минут бубнежа про гоблинские войны, призрак менял пластинку и начинал выдавать исторические анекдоты, интересные и вряд ли одобренные министерством магии.

После первого урока Гербологии он мысленно поставил еще один «плюсик». Помона Спраут была из тех учительниц, которые считали, что теория никогда не заменит практику. Живым доказательством этого была Грейнджер, чуть не загремевшая в больничное крыло из-за растения, проявившего агрессию, когда гриффиндорка начала размахивать руками.

Астрономия… Не так уж плохо, если не считать того, что Аврора Синистра была чистокровной волшебницей, и никогда не слышала о радиотелескопах.

Защита от Темных Искусств оказалась предметом, где ожидания первокурсников сильно расходились с действительностью. Преподаватель Защиты всех разочаровал. Мало того, что Квиррел был переквалифицировавшимся учителем маггловедения (!), так он еще оказался заикой. Стоило большого труда понять, о чем он вещает. К тому же, несколько минут в классе — и у Гарри начинала раскалываться голова. Сначала он решил, что головные боли — реакция на запах чеснока, которым провонял класс ЗОТИ. Но опыт со связкой чеснока, позаимствованной из кухни, помог юному волшебнику убедиться в обратном.

А еще был Снейп, учитель Зельеварения.

* * *

— Мистер Поттер, наша новая знаменитость, — такими словами его поприветствовал знаменитый «ужас подземелий».

Гарри стоически отреагировал на явную провокацию.

Да, я знаменитость. Я об этом не просил, но и извиняться за это не собираюсь.

Остальной урок проходил примерно в том же ключе. Сначала ему стали задавать вопросы, ответов на которые не было в учебниках за первый курс (Гарри целенаправленно не стал на них отвечать, не желая выдавать Снейпу истинный уровень своих знаний). Потом он каким-то мистическим образом оказался виновен, что у кого-то из гриффиндорцев на противоположном конце класса взорвался котел.

После первого урока Гарри стало ясно. Снейп — не просто еще один бесполезный учитель. Он — ВРАГ.

* * *

Пенелопа Кристал выглянула из-за книжных полок и сразу увидела черноволосую голову, склонившуюся над книгой.

— Гарри? — негромко окликнула она.

Мальчик-Который-Выжил поднял глаза и пристально на нее посмотрел. Пенелопа не в первый раз была неприятно поражена тому, что таилось в глубине этих зеленых глаз; они в буквальном смысле излучали недоверие и опаску.

— Что-то случилось? Профессор Флитвик хотел меня видеть?

— Нет-нет, вся в порядке. Просто… — она замялась. Идея, которая пришла ей в голову полчаса назад, уже не казалась такой уже замечательной.

Пенелопа была обладательницей роскошных светлых волос, осиной талии и неофициального титула «самая красивая староста Хогвартса». Казалось бы, у нее не должно быть отбоя от поклонников. Но все портил тот факт, что Пенни была магглорожденной.

Она не хотела быть одной из тех девиц, с которыми можно приятно провести время, но кого никогда не знакомят с матерями. Ей хотелось серьезных отношений, а не обжиманий в пыльных чуланах. Поэтому на большинстве ровесников можно было со спокойной совестью поставить крест.

Какое-то время ей казалось, что Перси Уизли был другим. Но в этом году она стала замечать, что он изменился, и не в лучшую сторону. Его ухаживания стали более навязчивыми, к тому же Пенни совершенно не понравился невысказанный намек, что он делает ей одолжение. Попахивало риторикой чистокровных снобов, которую она ненавидела.

Пенелопа была зла на Перси, и ей нужен был веский повод, чтобы от него отделаться. Так что, когда декан Флитвик попросил ее об одолжении, девушка решила попробовать одним выстрелом убить двух книзлов.

* * *

— Так ты согласен?

— Конечно. Когда начнем?

О системе менторства, введенной во времена директорства Виндиктуса Виридиана, он читал в "Истории Хогвартса". О том, что традиция сохранилась только на одном из четырех факультетов, Гарри не знал, но ничуть этому не удивился. Вопрос, почему Флитвик предложил именно мисс Кристал взять над ним шефство, он оставил на будущее. Важнее было то, почему она согласилась.

Сама того не зная, Пенелопа выбрала верный тон при общении со знаменитым первокурсником. Заговори она о дружбе, Гарри бы ей не поверил. «Она на пятом курсе, я на первом, какая дружба, если нам даже поговорить будет не о чем». Но желание отвязаться от Перси Уизли он вполне мог понять. Этот представитель Союза Рыжих носил значок старосты с таким видом, словно получил, как минимум, Орден Британской Империи. А его привычка совать свой нос, куда не просят, раздражала даже его братьев. Однажды, когда Гарри задержался после урока Чар, задавая вопросы по учебному материалу, Перси отловил его в коридоре и пытался отправить на отработку. Чтобы отвязаться от чересчур деятельного старосты, пришлось ткнуть его носом в записку от профессора Флитвика.

Так что Гарри совсем не беспокоило, что Пенелопа решила использовать его в качестве живого щита; возможность регулярно портить настроение Перси и созерцать его побагровевшую от досады физиономию того стоила.

Его согласие на менторство вовсе не значило, что Гарри внезапно проникся к Пенелопе доверием, и готов рассказывать ей что-то по секрету.

Никому не доверяй.

* * *

Досье Гарри продолжало пополняться.

Терри Бут. Чистокровный. Лучше всех на курсе разбирается в трансфигурации. Плохая память на имена и даты.

Энтони Голдштейн. Полукровка. Возможный источник сведений о каббалистической системе магии. Ненавидит тыквенный сок.

Майкл Корнер. Полукровка. Любитель игры в подрывного дурака на конфеты. Часто проигрывает, но не злится из-за этого. Поссорился с Захарией Смитом, поставив под сомнение его родство с Основательницей.

Падма Патил. Чистокровная. В следующем году планирует вступить в клуб Чар. Переживает из-за разлуки с сестрой.

Лайза Турпин. Магглорожденная. Страдает из-за отсутствия карманных денег. В свободное время читает романы Джейн Остин.

С другими факультетами Гарри было сложнее. Особенно с Гриффиндором и Слизерином. Кое-что ему удалось выяснить от Падмы, продолжавшей общаться с Парвати, но по большей части львиный факультет продолжал оставаться для него Terra Incognita. На Слизерине у него вообще не было зацепок; только то, что он мог наблюдать собственными глазами.

Чуть попроще оказалось вести разведку на Пуффендуе. Он разговорился после завтрака с Финч-Флетчли, и тот перезнакомил Гарри со своими новыми товарищами по факультету. Это стоило того, чтобы терпеть многословие Джастина и его тоску по поводу Итона.

Отдельное досье было посвящено учителям. В первую очередь — Северусу Снейпу. И то, что удалось на него собрать, отделив факты от слухов, не радовало.

Снейп — очень серьезный и неприятный противник. И если убирать его из Хогвартса, то только чужими руками. Кроме того, прямая атака на Снейпа может привлечь преждевременное внимание директора.

Он решил дождаться Рождества. Возможно, к этому времени у него будет новая информация, которая подскажет, как поступить со Снейпом.

* * *

Когда Гарри нашел в заброшенном классе захоронку со старыми учебниками, изданными еще до Диппета, это стало для него настоящим откровением.

Из новых учебников трансфигурации убрали все намеки на использование трансфигурации в бою, а МакГоннагал на уроках об этом даже не упоминала. А ведь раньше на экзаменах по трансфигурации требовали создавать ростовые щиты из подручного материала. Если получившийся щит пробивался арбалетной стрелой, экзамен считался проваленным.

А СОВы по Чарам, где давали дополнительный балл за полностью сформированного Патронуса? Гарри уточнил у Пенни — теперь это сложное заклинание изучали только на седьмом курсе. А практика по Гербологии, которую по неизвестным причинам сократили вдвое? А История Магии, учебники по которой до реформы образования еще не выглядели, как сборник сказок?

Если кто-то поставил своей целью ослабление и оглупление нового поколения магов, он своего добился.

Найденные учебники Гарри не показывал никому, но твердо вознамерился в ближайшее время изучить их от корки до корки.

* * *

Сложившийся ритм занятий был нарушен, когда на доске объявлений появилось сообщение об уроках полетов. В гостиной Когтеврана царило радостное возбуждение; целую неделю все говорили исключительно о полетах, метлах, и, конечно, о квиддиче.

У Гарри разговоры о квиддиче вызывали скорее неприятие вперемешку с настороженностью. Слишком уж часто он в последнее время слышал, каким замечательным игроком был Джеймс Поттер.

Когда первокурсникам после минимального инструктажа вручили метлы, Гарри смог подавить иррациональное желание взмыть в небо и посмотреть, на что он способен. Он летал очень осторожно, медленно и на минимальной высоте, чтобы не переломать ноги, если придется спрыгивать с метлы.

Если от меня ждут смертельных трюков и фигур высшего пилотажа, я сделаю все, чтобы их разочаровать. Квиддич — это спорт, а спорт — это ненужные травмы.

Без происшествий все же не обошлось, Невилл Лонгботтом, пухлый и очень неуклюжий первокурсник, потерял контроль над метлой. Какое-то время неуправляемая метла поднималась по спирали вверх, пока у незадачливого седока не закружилась голова и он не отпустил древко.

Почему так называемая учительница ничего не сделала, чтобы помешать Невиллу упасть? Видимо, забыла, зачем ей нужна волшебная палочка, с досадой подумал Гарри после жесткой посадки Лонгботтома. То, что он отделался всего лишь сломанным запястьем — не оправдание.

Гарри решил в будущем держаться подальше от Невилла, на случай, если его невезение окажется заразным.

* * *

После того, как Гарри, разучивая заклинания в одиночестве, несколько раз с большим трудом разминулся с Филчем, он понял — ему нужна комната для тренировок.

Первое, что приходило в голову — воспользоваться одним из пустующих классов, которые он до этого обследовал. Гарри не воспользовался этим вариантом именно из-за его предсказуемости. Он был уверен, что все пустые классы находятся под наблюдением школьной администрации, так же как пресловутый Лютный переулок на самом деле плотно контролируется авроратом.

Тайную Комнату, якобы созданную Салазаром Слизерином, Гарри даже не стал искать. Слишком уж много мистики и вранья было накручено вокруг наследия четвертого Основателя, слишком уж противоречивыми были сведения о самом Слизерине и причинах его ухода из Хогвартса.

Для трех факультетов имя Салазара стало очень удобным пугалом, для серебристо-зеленых — не менее удобным знаменем.

И никого не интересует, каким Изумрудный Маг был на самом деле.

Вариант, до которого Гарри в конце концов додумался, был до гениальности прост.

* * *

Когда наступил Хэллоуин, Гарри дал всем понять, что скорбит по родителям, и поэтому пропустит торжественный ужин. Когтевранцы встретили это с пониманием.

Читать в этот вечер ему не хотелось, и мальчик бесцельно бродил по опустевшим коридорам замка.

Гарри остановился, когда его шибануло волной отвратительного запаха. Пахло даже хуже, чем из кабинета Квиррела.

Не знаю, что в Хогвартсе может так вонять, но догадываюсь, кто может быть виноват. Ну, Пивз, держись!

Но это был не Пивз; из-за поворота показался огромный уродливый тролль. В длинной лапе человекоподобный монстр сживал сучковатую дубину.

Один удар таким орудием — и он превратится в мешок с костями.

Двигаться! Оставаться на месте — смерть!

* * *

Стена, в которую врезалась дубина тролля, брызнула каменными осколками; похоже, что дымовая бомба, которую Гарри бросил за спину, не смогла сбить преследователя с толку.

Двигаться! Не давать троллю возможности до меня дотянуться, и избегать обломков.

Обитатели портретов должны были уже давно поднять тревогу, но учителя до сих пор не появлялись. Впрочем, ничего другого он от них и не ждал.

Гарри уже испробовал на чудовище кое-что из сюрпризов, припрятанных у него в поясе, но противник оказался слишком уж толстокожим. Единственным успехом можно было считать сигнальную ракету, из-за которой тролль окривел на один глаз.

Оставалось прибегнуть к своему небогатому магическому арсеналу.

Гарри не мог наколдовать стальные цепи, чтобы сковать тролля. Он не знал боевых заклинаний, способных пробить толстую шкуру обитателя гор. И даже не освоил обезоруживающее заклинание, о чем теперь жалел. Заставить дубинку исчезнуть Гарри тоже не мог — такие чары проходили только на пятом курсе.

А если не «исчезнуть»?

— Мутаре Формам! МУТАРЕ ФОРМАМ!

Со второй попытки ему удалось трансфигурировать дубинку тролля в рыцарскую пику, но Гарри весь покрылся испариной.

Это тебе не спички в иголки превращать.

Придирчивый критик нашел бы в получившемся оружии множество изъянов, сказав, что это не копье, а скорее заостренная зубочистка (если только какой-то безумный промышленник решит выпускать зубочистки для Кинг-Конга).

Тролль был крайне удивлен случившейся метаморфозой; он даже на время оставил попытки расплющить увертливую дичь. Недоуменно повертев в руках бывшую дубинку, он развернул ее острым костром к себе и попытался укусить. Металл не поддался.

На полсекунды Гарри застыл, пораженный идиотизмом тролля. Потом мысленно дал себе затрещину.

— Флиппендо! — юный маг изо всех сил ударил заклинанием по древку копья.

— Уррк... — тролль подавился острым блюдом, переварить которое не смог бы даже его луженый желудок. Он зашатался, заревел от боли и с грохотом рухнул на пол, расплющив при падении не успевшие отскочить в сторону рыцарские доспехи.

Гарри не желал, чтобы тролль вскочил и снова напал, как это всегда делают киношные монстры в конце фильма. Взбежав по животу монстра, он ухватился обеими руками за древко копья и навалился на него всем весом, вгоняя оружие глубже. Тролль издал полустон-полувсхлип, из пасти плеснуло кровью. Единственный глаз закрылся, по исполинскому телу пробежала дрожь, и монстр окончательно затих.

Готов. А теперь пора валить отсюда...

Избежать сцены все же не удалось; сбежавшиеся на шум учителя застали еще теплый труп чудовища, и Гарри Поттера, до белизны костяшек вцепившегося в копье. Получившаяся скульптурная группа была удивительно похожа на «Святого Георгия, убивающего змея».

— Мистер Поттер! Как это понимать?!

Голоса доносились до Гарри, как через толщу воды.

— Мистер Поттер?

— Гарри, ты не ранен?

Его ноги были, как вата, и только копье, в которое он намертво вцепился, не позволяло ему упасть.

— Мистер Поттер? Я требую объяснений!

— Хватит, Минерва! Ты что, не видишь…?

Филиус Флитвик, не позволяя устроить своему ученику допрос, тут же отправил его к мадам Помфри. Та диагностировала у Гарри среднюю степень магического истощения, напоила его (не без труда) зельями, и настояла на том, чтобы он провел ночь в больничном крыле.

* * *

На следующее утро во время завтрака Дамблдор поднялся и сделал официальное объявление по поводу победы Гарри над троллем.

Гарри был очень недоволен поднявшейся шумихой. Зеваки, вроде бы оставившие его в покое через пару недель после Сортировки, снова активизировались и мешали ему заниматься. Особенно усердствовал вечно голодный представитель Союза Рыжих. И Гарри был благодарен Пенелопе, не стеснявшейся воспользоваться своим положением старосты, чтобы отослать назойливого Рона обратно к красно-золотому столу.

У Гарри были дела поважнее, чем общение с поклонниками. Столкновение с троллем показало ему, что к встрече с настоящими опасностями, которые в волшебном мире встречаются на каждом шагу, он еще не готов. Что толку, к примеру, от ножей, если тролля ими даже не поцарапать?

Чтобы закрыть зияющую брешь в своей защите, Гарри составил список заклинаний на все случаи жизни, которые он намеревался выучить, даже в ущерб школьной программе.

* * *

Пенелопа Кристал, от которой не укрылось, насколько для Гарри неуютно вновь оказаться в центре внимания, дала ему хороший совет:

— Не обращай внимания на болтовню. Если немного подождать, в школе произойдет еще что-нибудь интересное. Все будут говорить об этом, и позабудут о тролле.

Так и случилось. Новой темой для сплетен стали Дин, Шеймус и примкнувший к ним Рон Уизли, которые после Хэллоуина решили поиграть в детективов. Занявшись исследованием Хогвартса, они нечаянно напоролись на одну из ухоронок близнецов. Там, естественно, стояла защита.

Следопыты-неудачники потом полдня выглядели, как статуи, покрытые сусальным золотом. За что Драко Малфой метко прозвал их Позолоченным Трио.

* * *

Майкл Корнер не знал, что думать о своем знаменитом однокласснике.

Конечно, он слышал о Мальчике-Который-Выжил. Да и кто о нем не слышал? Но в семье Корнеров к этой истории относились с большим сомнением, и будущий когтевранец заразился их скептицизмом.

«Мальчик мой, если ты ждешь появления супергероя, способного летать без метлы и стрелять лазерными лучами из глаз, будь готов к разочарованию. Гарри Поттер — обычный мальчишка. Возможно, зазнавшийся из-за свалившейся на него ранней славы. Только и всего». Так сказал дедушка Брюс, который был в семье непререкаемым авторитетом, и Майкл ему поверил.

Но Поттер был другим. Определение «обычный мальчишка» меньше всего подходило его однокурснику, который передвигался по Хогвартсу, как ниндзя по вражеской крепости, и без страха смотрел в лицо горному троллю.

Несоответствие ожиданий и реальности не давало Майклу покоя. И однажды вечером, воспользовавшись тем, что заблаговременно сделал домашку, включая мозголомное эссе для Снейпа, он решил поговорить об этом с Терри и Энтони.

Предложенная тема для дискуссии вызвала у друзей горячую поддержку. Энтони даже притащил откуда-то из пустого класса грифельную доску, и мелом написал на ней: «Кто вы, мистер Поттер?»

Доска им пригодилась. На нее было старательно перенесено все, что они могли вспомнить о Мальчике-Который-Выжил. Терри, например, обратил внимания, что на уроках мадам Спраут Поттер больше обращал внимания на вредные и опасные свойства растений, чем на пользу от них. А Энтони — что Гарри был одним из немногих уникумов, против кого оказался бессильным усыпляющий голос Биннса.

Майкл посмотрел на доску, сверху донизу исписанную неровным почерком Голдштейна, и почувствовал, что у него противно засосало под ложечкой. Он не считал, что принадлежность к «факультету умных» делала его каким-то особенным, но элементарные выводы делать умел.

— Майкл? — Терри помахал у него перед лицом рукой. — Ты в порядке?

— Нет, я не в порядке, — нахмурился Майкл. — Я только что понял кое-что важное. У всех странностей Гарри Поттера есть одно-единственное объяснение — для него война так и не закончилась. И пока мы с вами валяем дурака, Гарри готовится. Готовится к новой войне, которая может начаться уже здесь.

— Но в Хогвартсе безопасно… — промямлил Энтони.

— Охренеть, как безопасно, тролли прямо по коридорам гуляют, — съязвил Терри.

— Парни, я и сам буду рад ошибиться, — примирительно сказал Майкл, — но…

— Ты прав, — уронил Терри. — А знаете, что еще я заметил? В «Пророке» о тролле ни слова. Монстр в Хогвартсе, убитый Мальчиком-Который-Выжил — это же сенсация на первую полосу! Так нет же! Пишут о чемпионате по плюй-камням в Суффолке, а о тролле не пишут!

Трое когтевранцев переглянулись. Это уже нельзя было списать на чудачества Избранного.

* * *

Почти в то же время в гриффиндорской башне совещалась другая тройка первокурсников.

— Это был Снейп! Точно вам говорю, Снейп! — горячился Рон Уизли.

— То, что он не любит гриффиндорцев — еще не преступление, — мулат возражал чисто из принципа.

— Он Поттера ненавидит, — вставил Шеймус. — Вечно к нему придирается, причем на пустом месте. Поттер на уроках не шалит, не болтает, не взрывает котлы, как наш Невилл. И чего Снейп на него взъелся?

Рон запыхтел; Гарри Поттер был для него болезненной темой. Сначала Мальчик-Который-Выжил был распределен не на тот факультет. Это еще полбеды, Когтевран — не Слизерин. Но он не проявлял ни малейшего интереса к шахматам и квиддичу. А это с точки зрения Рона было уже куда более серьезным проступком.

— …почему он хромал?

— Не справился с троллем, тот отмахнулся дубиной и сбежал. Потом бродил по коридорам, пока не нарвался на Поттера.

Тут Рону отчаянно хотелось заявить, что Поттер — дутый герой, а про тролля просто наврал. Но если уж сам Дамблдор сказал, что Поттер убил тролля, значит, так оно и было.

— Думаешь? Тогда жаль, что у Снейпа пострадала только одна нога, а не обе, — лицо ирландца озарила кровожадная улыбка.

— А еще лучше — чтобы сальноволосый ублюдок переломал себе руки. Я бы посмотрел, как он будет варить зелья с руками в гипсе.

На какое-то время беседа свернула в другое русло; Позолоченное Трио наперебой предлагало подходящие кары для ненавистного зельевара. Шеймус опомнился первым, и уже на полном серьезе сказав:

— Как хотите, а за Снейпом проследить нужно.

— Согласен, — кивнул Дин. — Только будем меняться, чтобы он ничего не заподозрил.

* * *

Второй матч по квиддичу закончился победой Пуффендуя. Гарри и в этот раз не стал тратить времени на его посещение. Может быть, это было не слишком патриотично с его стороны, но Гарри и до Хогвартса не понимал, как можно убить впустую несколько часов, глядя на то, как две команды с переменным успехом пытаются заколотить в ворота кожаный мяч.

Открыв для себя анимагию, Гарри весь ноябрь потратил на то, чтобы разобраться с возможностями этого вида магии. Результаты его не вдохновляли. Волшебники не могли, как в сказках, превращаться в любых зверей и птиц. Они были строго ограничены одной-единственной формой, и даже ее не могли выбрать. Так стоит ли тратить уйму времени на освоение анимагии? Даже если все получится, нет гарантии, что ты не превратишься во что-то бесполезное. Например, в павлина.

Оставив в блокноте галочку напротив пункта «узнать больше об анимагической трансформации», Гарри вернулся к изучению более полезных разделов магии.

* * *

Проснувшись рождественским утром, Гарри не стал давать себе поблажек. Он старательно проделал утренний комплекс упражнений, принял душ, и только потом решил разобрать горку подарков, аккуратно сложенную у кровати. Не забыв предварительно проверить каждый подарок вызубренными до автоматизма заклинаниями.

Первый подарок, который он развернул, оказался от Падмы. Индианка подарила ему сборник рунных кроссвордов. Учитывая, что Руны они начинали учить только через два года, подарок был, что называется, на вырост.

Майкл Корнер подарил ему волшебный компас, на который не действовали магнитные аномалии.

Полезная вещь; странно только, что Майкл без подсказки угадал, что мне может пригодиться.

Энтони Голдштейн, уехавший на праздники, чтобы провести время с семьей, отправил Гарри обычный, хотя и недешевый, шоколад.

Терри Бут был в своем репертуаре. Его подарком было генеалогическое древо, показывавшее, в какой степени родства находятся Поттеры и Буты.

Лайза Турпин отдарилась коробкой шоколадных котелков.

Неожиданно нашлось несколько подарков от Союза Рыжих. Гарри насторожился, и не зря; первое же заклинание заставило букву «Г» на пуловере засветиться, как новогодняя елка. То же произошло с помадками. Гарри тут же позвал Фроппи и попросил эльфа избавиться от подозрительных подарков.

Неделю назад он отослал подарки для Дурслей: паркеровскую ручку дяде, елочные игрушки для Петунии, и мармелад для Дадли, с пометкой «обычный, без фокусов». Родственники оценили подарки по достоинству, переслав ему набор столярных инструментов, на который Гарри давно облизывался. И даже Дадли расщедрился, отправив кузену перочинный ножик с десятью лезвиями.

Следующий рождественский подарок был без подписи.

* * *

— С Рождеством, мистер Поттер! — маленький профессор Чар развлекался, строя из костяшек домино перевернутую пирамиду. — Чем могу быть полезен? Если нужна консультация по моему предмету, то придется подождать, — очередная костяшка заняла свое место. — В Рождество — никакой учебы!

Гарри показал ему сверток с запиской без подписи:

— Вы не знаете, чья это подпись, профессор?

— Знаю, — подтвердил Флитвик, бросив беглый взгляд на записку. Пирамида из костяшек скособочилась, но устояла. — Но ты, как мне кажется, и сам догадываешься? Верно, Гарри?

Гарри посмотрел на сверток почти с ненавистью:

— Значит, он десять лет хранил у себя чужую вещь, пользуясь тем, что владелец мертв и не может потребовать ее обратно. Потом он вдруг вспомнил, что у Джеймса Поттера есть наследник. И решает преподнести в качестве подарка то, что и так мне принадлежит. Как бы вы назвали такого человека?

Пирамида из костяшек рухнула окончательно.

— Боюсь, что дословно перевести то, что я думаю, с гоблинского на английский не получится.

* * *

— Разве этого я хотел, Фоукс? — воскликнул Дамблдор.

Он так надеялся, что на радостях от получения отцовской мантии Гарри отбросит свою подозрительность, достойную аврора-ветерана, и наконец-то начнет вести себя, как нормальный ребенок. Например, начнет разгуливать по замку после отбоя. Или отправится исследовать Запретную Секцию. Тогда можно было, как бы случайно, познакомить его с Зеркалом.

А вместо этого ребенок считает тебя не добрым волшебником, раздающим подарки на Рождество, а чуть ли не вором!

Фоукс старательно делал вид, что спит.

* * *

Лайза Турпин забеспокоилась первой; Падма обещала быть в гостиной к вечернему чаепитию, но так и не пришла.

Гарри, как победитель тролля и вдобавок некоронованный чемпион по спортивному ориентированию в Хогвартсе, был отправлен на поиски. Он не стал протестовать — если в замке опять завелось какое-то чудовище, лучше узнать об этом заранее.

Расспросив парочку доброжелательно настроенных портретов и призрак Толстого Монаха, Гарри не без труда смог отыскать заброшенный класс. А в нем — Падму, застывшую перед зеркалом. Он окликнул ее, но индианка не ответила. Сообразив, что творится что-то странное, Гарри прикрылся полой мантии, как супергерой, и оттащил вяло сопротивлявшуюся Падму подальше от зеркала.

Девочка выглядела неважно. Она осунулась, глаза затянула поволока, а зрачки были сужены.

— Гарри…? Что ты тут делаешь?

— Что Я тут делаю? Лучше скажи, что ТЫ тут делаешь.

— Я… — индианка заморгала, из глаз медленно исчезала отрешенность.

— Все дело в зеркале, верно? НЕТ! Не смотри туда! — Гарри силой заставил Падму повернуться спиной к коварному артефакту. Он вытащил ее из класса, захлопнул за собой дверь и для надежности заперев ее заклинанием.

— Нам нужно идти. Лайза беспокоится, и остальные тоже.

— Да… Лайза… Я обещала… — у девочки подкашивались ноги, и Гарри пришлось ее придерживать.

Когда они добрались до когтевранской гостиной, Падму напоили горячим чаем. А узнав от Гарри подробности, отправили обоих к Помфри.

* * *

Медведьма диагностировала у первокурсницы слабую форму эмоционального и магического истощения, и тут же заставила полусонную девочку выпить соответствующие зелья.

— Вам повезло, мистер Поттер, что вы нашли ее сравнительно рано, и между ней и Зеркалом не успела образоваться устойчивая обратная связь.

— Оно настолько опасно? — встревоженным тоном спросил мальчик.

— То, что люди умирали, глядя в Зеркало Желаний — не поэтическая вольность, а мрачная реальность, — Поппи успела мысленно проклясть Альбуса, притащившего зловещее зеркало в Хогвартс. — А вы, мистер Поттер? Неужели в вас не закрадывалось желание самому взглянуть? Из чистого любопытства?

Джеймс бы точно взглянул.

— Мой инстинкт самосохранения оказался сильнее.

Несмотря на его заверения, Помфри проверила мальчика диагностическими чарами, и убедилась, что он говорил правду.

В Хогвартсе у кого-то есть инстинкт самосохранения? Наверное, в Запретном Лесу сдох как минимум громамонт.

* * *

Когда Гарри, оставив Падму на попечение мадам Помфри, вернулся в гостиную, он увидел, что там собралась настоящая толпа. Представлены были все курсы, с первого по седьмой. Многие даже не позаботились о том, чтобы переодеться, и щеголяли в пижамах и ночных рубашках, поверх которых были наспех накинуты мантии.

— Как она? — спросила Пенелопа у Гарри.

— Ночь проведет в больничном крыле, а завтра мы должны будем проследить, чтобы она воздержалась от практических занятий по волшебству

— Я об этом позабочусь, — пообещала Лайза.

— А я предупрежу учителей, — добавила Пенелопа.

Капитана когтевранской сборной по квиддичу интересовало другое:

— Там действительно было Зеркало Еиналеж?

— Так сказала мадам Помфри, — пожал плечами Гарри. — У меня как-то не было желания его разглядывать.

Когтевранцы, сгрудившиеся посреди гостиной, возмущенно загалдели:

— Безобразие! Мало нам цербера на третьем этаже и бродячего тролля, так теперь еще и проклятое зеркало? Это переходит все границы!

— Я с вами полностью согласен, мистер Дэвис, — никто не заметил, как Флитвик вошел в гостиную. Он не улыбался; более того, Гарри еще никогда не видел декана настолько похожим на своих собратьев-гоблинов. — Зеркало уже сегодня уберут в безопасное место. А пока прошу всех последовать примеру мистера Поттера и умерить любопытство.

На следующее утро ухмыляющийся Терри Бут попотчевал его изрядно приукрашенной историей о том, как Гарри Поттер героически нес на себе потерявшую сознание Падму, при этом успевая на бегу отбиваться от зеркальных монстров, что преследовали их по пятам.

— И когда он из последних сил дотащил спасенную деву до больничного крыла, он истекал кровью из тысячи ран, оставленных стеклянными осколками, — закончил Терри свою сагу. Балагуру тут же пришлось уворачиваться от диванной подушки, запущенной в него Лайзой. Их одноклассница не видела в случившемся с Падмой повода для шуток.

После завтрака Гарри счел нужным навестить Падму в лазарете, чтобы просветить ее по поводу новых слухов.

— И что, находятся слабоумные, которые в такое поверят…? Хотя можешь не отвечать. Моя сестричка первая понесется распространять по Хогвартсу этот бред, — Падма устало прикрыла глаза. — Я проклинаю тот день, когда она подружилась с Лавандой!

— Было бы лучше, подружись она с Грейнджер?

Ни для кого в Хогвартсе не было секретом, что лохматая гриффиндорка так и не обзавелась друзьями на своем факультете. Безапелляционность суждений в сочетании со стремлением выслужиться перед учителями сделали свое дело. Но последний гвоздь в собственный гроб Грейнджер заколотила, когда сдала Томаса и Финнегана. Никто не знал точно, в чем они провинились — то ли решили устроить ночью дуэль, то ли сунулись в запретный коридор на третьем этаже. Грейнджер тут же настучала на них Макгоннагал. Нарушителей, конечно, наказали — отработками с Филчем и потерей баллов. Но Грейнджер после этого случая оказалась в полной изоляции.

И даже когда в школу ворвался тролль и старосты в экстренном порядке разводили учеников по гостиным, о ней никто не вспомнил. Гермиона так и прорыдала весь вечер, запершись в туалете, и не подозревая, какая опасность ей угрожала.

А ведь если бы тролль не наткнулся на меня, он бы непременно набрел на Грейнджер. Получается, я ее спас, сам о том не зная. Только бы Терри не сообразил! Мне и прошлых его шуток на тему спасения прекрасных дев более чем хватило.

* * *

После рождественских каникул жизнь пошла своим чередом.

Слизеринцы выиграли у Когтеврана с минимальным преимуществом. Гарри опять не явился на матч; он штудировал старый самоучитель «Прикладные руны в быту». К сожалению, он снова уперся в тупик; даже чтобы нанести на нож самую простую руну Остроты, требовались инструменты, которых у него не было. Кроме того, автор самоучителя приводил наглядные примеры того, что случалось с волшебниками, рискнувшими активировать руны, не обладая достаточной магической силой.

Создание рунного клинка, как в книгах про Гарольда-Варвара, откладывалось на неопределенный срок.

* * *

После того, как на очередном уроке зелий Снейп «нечаянно» разбил флакон с готовым зельем и влепил ему ноль, Гарри понял, что больше игнорировать такое хамство нельзя. Зельеварение было слишком важным предметом; из-за некомпетентности и предвзятости учителя оно превращалось в потерю времени.

Гарри уже знал, что жаловаться на Снейпа было бесполезно. Директору по какой-то причине был нужен в качестве преподавателя именно он, поэтому все жалобы, даже от других преподавателей, ложились под сукно. К счастью, оставался еще план «Б» — поднять волну протестов, которую невозможно будет проигнорировать.

Проще всего было с гриффиндорцами. Они заводились с пол-оборота, и им были не нужны дополнительные причины, чтобы ненавидеть Снейпа. Неожиданно для всех вперед вылез Рон Уизли, озвучивший свои подозрения, кто именно протащил в школу тролля. Гермиона, робко попытавшаяся выступить в защиту «не Снейпа, а профессора Снейпа», была дружно зашикана.

Немного сложнее было с когтевранцами. Гарри решил сделать ход конем; он списался с несколькими выпускниками факультета, получившими «Превосходно» по Зельеварению, и поинтересовался о методах ведения уроков у профессора Слагхорна. Те охотно ответили; все же имя Мальчика-Который-Выжил кое на что годилось. Гарри потом зачитал вслух избранные выдержки из писем там, где юные орлята могли его подслушать.

Рвануло не хуже, чем пороховой склад, на который залетел один из фейерверков Фреда и Джорджа. Когтевранцы не так зациклены на кубке школы, как остальные факультеты. Но намекни им только, что они недополучают знаний...

Ну а миролюбивые пуффендуйцы, как выяснилось, давно точили зуб на Снейпа. Барсучатам просто не хватало вожака, чтобы озвучить свои многочисленные претензии.

Произошло то, о чем каждый год вещала Шляпа. Факультеты объединились.

* * *

Вначале Снейп не обращал внимания на волнения среди студентов, считая их очередной бурей в стакане воды, которая скоро закончится.

Он понял, что ошибся, когда пятые курсы Пуффендуя и Когтеврана в полном составе не явились на урок. То же самое произошло с третьим и четвертым курсами. Он снял с каждого курса по пятьдесят баллов и отправил прогульщиков на отработку. К его неприятному удивлению, на отработки никто не явился.

Флитвик, которого он отловил, чтобы потребовать объяснений, лишь недобро улыбнулся:

— Я разрешил своему факультету не посещать занятия в связи с отсутствием в Хогвартсе учителя зельеварения. Насколько мне известно, Помона поступила так же.

— Если это шутка...

— Шутка, вот только совсем не смешная. «Минус пятнадцать баллов за слишком громкое дыхание»? «Минус десять баллов за то, что ответил на вопрос слишком подробно»? — процитировал Флитвик. — Знаешь, где я это взял? В Большой Книге Дисциплины. В нее автоматически заносятся все проступки студентов, каждый случай снятия баллов, каждая отработка. Я годами в нее не заглядывал, и знаешь, почему? Кто-то спрятал Книгу мощнейшими чарами отвлечения внимания. И если бы не устроенный мистером Поттером скандал, я мог бы так и не вспомнить о ее существовании.

Вот это стало по-настоящему неприятным сюрпризом для зельевара. Если показания свидетелей, особенно несовершеннолетних, можно было оспорить, то с Книгой ничего не поделаешь.

— И еще одно, Северус. Я не могу помешать тебе снимать баллы, но если ты начнешь гоняться за моими орлятами и назначать им незаслуженные отработки, то скоро узнаешь, что не только Пожиратели Смерти умеют причинять боль.

Снейп рефлекторно потянулся за палочкой, но остановился, зная, что ветеран-дуэлянт успеет выхватить ее раньше.

* * *

Минерва Макгоннагал была в ярости:

— Возмутительно! Никогда за все то время, что я проработала в Хогвартсе…

Филиус и Помона отвели Минерву в сторону, после чего Филиус поставил мощнейшую защиту от прослушки. А Помона довольно прозрачно намекнула шотландке, что если она и дальше будет соблюдать пресловутый нейтралитет, то окончательно похоронит свою репутацию, как декан Гриффиндора.

— Ты любишь говорить о своих львятах, так начни уже защищать их.

— Лучше поздно, чем никогда, — вторил деканше барсуков Флитвик.

Минерва не могла поверить тому, что слышит от давних друзей и коллег; неужели она настолько запустила свой факультет?

Помона раскрыла Большую Книгу Дисциплины:

— Посмотри сама, если нам не веришь. Выбери «Северус Снейп» и последний год.

Минерве хватило записей за первую неделю сентября. Ее ноздри расширились от гнева, и замдекана зашипела, как настоящая кошка.

Ни одной женщине не нравится, когда из нее делают дуру. Особенно если эта женщина — могущественная ведьма.

* * *

Неприятности Снейпа не ограничились бойкотом со стороны учеников Хогвартса. На всю Магическую Британию прогремел ядовитый фельетон Риты Скитер с красноречивым заголовком — «Чему может научить наших детей Пожиратель Смерти?»

Потом двое проверенных поставщиков Снейпа, из Испании и Франции, разорвали с ним контракты. Оба сослались на редко используемый параграф, позволяющий решить вопрос о разрыве контракта в одностороннем порядке, если экстремистские политические или религиозные убеждения клиента могут подорвать их репутацию.

«Это касается не только бывших последователей Гриндевальда, но и сторонников мага, известного в Британии как Тот-Кого-Нельзя-Называть», высказался в прощальном письме поставщик-француз.

Только тогда Снейп начал осознавать, до какой степени он недооценил мальчишку Поттера. Одной статьи в «Пророке» недостаточно, чтобы вызвать такой международный резонанс.

И вместо того, чтобы задуматься над собственным поведением, он не нашел ничего лучшего, как броситься за помощью к Дамблдору.

* * *

— Гарри, мальчик мой, так дальше продолжаться не может. Ты должен прекратить свою войну с профессором Снейпом.

— Господин директор, — сказал Гарри настолько официальным тоном, что Перси Уизли съел бы собственный красно-золотой галстук от зависти, — я не хочу ни с кем воевать. Я просто хочу получить достойное образование за те деньги, которые мне завещали мои покойные родители.

— Профессор Снейп может показаться строгим, но…

— Я поспрашивал старшеклассников, и оказалось, что Напиток Живой Смерти проходят только на шестом курсе. Вам не кажется, что спрашивать о нем на первом же уроке — это перебор? А потом я каким-то мистическим образом оказался виноват в том, что Захария Смит расплавил свой котел. Я могу привести другие примеры; в Большой Книге Дисциплины их достаточно, — переведя дыхание, Гарри продолжил: — Но его недостатки в роли учителя меркнут по сравнению с тем фактом, что мистер Снейп — преступник.

— Мистер Поттер! Это уже слишком!

Проигнорировав возмущенный возглас, Гарри упрямо продолжал:

— Принадлежность мистера Снейпа к террористической группировке «Пожиратели Смерти» — это установленный факт. Учитывая, что моя семья была уничтожена их главарем, у меня нет никакого желания дожидаться, когда профессор Снейп примется за старое.

Снейп выглядел не лучшим образом. Его лицо исказилось в тщетной борьбе с заклинанием молчания, и он готов был задушить Гарри голыми руками, несмотря на присутствие других деканов и директора. И только Флитвик, небрежно поигрывающий палочкой, вынуждал бледного от ярости зельевара держаться в рамках.

— Если эта ситуация в ближайшее время не исправится, я вынужден буду искать альтернативные варианты для получения образования.

Дамблдор, наконец-то ощутив твердую почву под ногами, возразил:

— Гарри, я твой магический опекун. И ты не можешь сменить школу без моего одобрения.

— Не совсем так, сэр, — и снова эта безукоризненная вежливость. — Я уже проконсультировался с юристом. Хотите знать его мнение по этому поводу? «В течение последних десяти лет Альбус Дамблдор, считаясь магическим опекуном Гарри Поттера, не исполнял свои обязанности, что легко доказать. Таким образом, даже если бы он оформил опекунство официально, что сделано не было, налицо злостное игнорирование обязанностей опекуна».

Гарри предпочел бы придержать эту карту подальше, но Дамблдор его вынудил.

— Господин директор, у вас было одиннадцать лет, чтобы оформить опекунство официально, а теперь уже поздно.

* * *

— Хватит, Северус!

Гарри Поттер давным-давно удалился, ушли и остальные трое деканов, а Снейп никак не мог закончить шипящий монолог на тему умственных способностей мальчишки Поттера и его безмерной наглости.

Гарри ни разу за время разговора не повысил голос, но по существу поставил им ультиматум, и все об этом знали. «Злостное нарушение обязанностей опекуна» — это черная метка в личном деле. На ее основании совет попечителей легко может поставить вопрос о служебном соответствии. И директору, будь он хоть трижды кавалером Ордена Мерлина, придется давать объяснения.

«Я предпочел бы не обнародовать эту информацию, чтобы не привлекать лишнего внимания к себе», сказал Гарри напоследок. «Но если альтернативой будет семь лет терпеть издевательства самодура и магического нациста…»

— Все эти годы я давал тебе больше чем достаточно свободы действий. Я позволял тебе некоторую... необъективность по отношению к твоему факультету, потому что понимал, насколько дурная репутация сложилась у него после войны. Но я рассчитывал, что тебе хватит здравого смысла не злоупотреблять этим. Видимо, я ошибся.

Фоукс, сидевший на спинке директорского кресла, издал насмешливую трель.

— Северус, ты на испытательном сроке до конца года. Ты превратил систему начисления баллов в фарс; это должно прекратиться. В твоем классе на постоянной основе установят мониторинговые чары. Готовые зелья будут случайным образом подвергаться проверке, чтобы убедиться, что ты не даешь разные оценки за зелья одинакового качества, и не указываешь на ошибки там, где их нет, — голубые глаза старого мага прожигали его насквозь. — А если ты окажешься не в состоянии выполнить даже такое простое распоряжение, я лично выпровожу тебя из замка, и предоставлю твоим старым друзьям возможность выпотрошить тебя, как предателя.

За эти годы Снейпу приходилось видеть разного Дамблдора. Видел шутовскую маску, которую директор особенно любил надевать, когда имел дело с расфуфыренными индюками из министерства магии. Видел Дамблдора, проливающего крокодиловы слезы по поводу какой-нибудь несправедливости, которую мог запросто исправить, если бы только соизволил оторвать зад от кресла. Видел «доброго дедушку», приторно-сахарного до омерзения. Видел «рассеянного профессора», изображавшим вежливое внимание, хотя его мысли были в тысяче миль от Хогвартса. Но таким… Таким Снейп видел Дамблдора только один раз. В ту злополучную ночь, когда он второй раз продал свою душу.

Снейп знал, что старый маг не шутит и не блефует. Дамблдор действительно способен бросить его на съедение волкам.

* * *

Только один преподаватель Хогвартса был доволен разразившимся скандалом. Это был Квиринус Квиррел.

Поттер, сам того не ведая, сыграл ему на руку. Кампания, устроенная им против Снейпа, держала назойливого зельевара в постоянном напряжении, и совершенно не оставляла ему времени на слежку за тем, что спрятано в Запретном Коридоре.

Было очень смешно смотреть на то, как Снейп корчится, словно червяк, насаженный на крючок. Сам виноват. Он забыл главный принцип Слизерина — «Не попадайся!»

Еще немного — и можно переходить к заключительной фазе плана. Но сначала — подбросить тупому увальню-леснику заготовленный подарочек.

Каждый раз, когда Пенелопа Кристал выходила из кабинета зельеварения, ей хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что она не спит.

Хотя Пенни и согласилась присоединиться к факультетскому выступлению против Снейпа, она не верила, что на ненавистного Ужаса Подземелий найдется управа. Чего она точно не могла предвидеть — это горячей поддержки их стачки от профессора Флитвика. Или одобрения от мадам Спраут, которая редко обращала внимание на что-то за пределами теплиц. И даже профессор Макгоннагал, от которой все ждали, что она задушит их выступление в зародыше, проявила неожиданное сочувствие к юным бунтарям, своей властью отменяя назначенные Снейпом отработки или превращая их в дополнительные занятия по трансфигурации, на радость всем любителям знаний.

Кульминацией противостояния стал вызов Гарри Поттера в кабинет директора. К большому сожалению для факультетских сплетниц, содержание состоявшегося там разговора так никто и не узнал — Гарри молчал, как партизан. Но последовавшую за этим перемену в Снейпе заметили все.

Зельевар больше не ограничивался своим обычным «рецепт на доске, начинайте работать». Теперь он предварительно посвящал пять-десять минут объяснению основных шагов, необходимых для приготовления зелья, и самых распространенных ошибок при его варке. Кроме того, Снейп больше не снимал баллов по надуманным предлогам. И хотя он по-прежнему закрывал глаза на попытки саботажа со стороны слизеринцев, он хотя бы не обвинял жертв в том, что они сами испортили зелье.

Новый подход к преподаванию почти сразу стал приносить плоды. Число обращений к мадам Помфри сократилось, а качество студенческих зелий повысилось почти у всех. Одним из редких исключений стал Невилл Лонгботтом; новый Снейп пугал его еще сильнее старого. И нельзя сказать, что незаслуженно; Пенелопа готова была поклясться, что слышит скрежет зубов зельевара каждый раз, когда ему приходилось что-то растолковывать, и видела, каких усилий ему стоит сдержаться и не наорать на учеников.

* * *

Близнецы Уизли отловили Гарри после завтрака.

Мало кому понравится, когда тебя без спросу хватают под локти два рыжих клоуна и пытаются куда-то тащить. Гарри уже готов был пустить в ход что-то из спецсредств, когда Фред (или Джордж) вручил ему аляповатую медаль, по размеру больше похожую на небольшую тарелку, и торжественно провозгласил почетным гриффиндорцем.

— Да здравствует Гарри Поттер...

— Победитель Троллей...

— Спаситель невинных дев...

— И, самое главное...

— Укротитель Ужаса Подземелий! — закончил Джордж (или Фред).

— Думаю, что все здесь собравшиеся согласятся, что это — его величайший подвиг. Скажу без преувеличений, что целое поколение учеников Хогвартса у него в долгу! — юные волшебники и ведьмы, оторвавшиеся от завтрака, чтобы понаблюдать за разыгрываемой близнецами комедией, нестройно зааплодировали.

* * *

— Ну и каких подвигов нам ждать от тебя в следующий раз?

Полушутливый вопрос Пенелопы требовал аналогичного ответа. Но Гарри было не до шуток.

Конечно, ситуация со Снейпом требовала срочного решения; нельзя было откладывать его до бесконечности. Но, приведя в действие план по обезвреживанию зловредного зельевара, он привлек еще больше внимания к себе.

Пришла пора вспомнить об осторожности и сосредоточиться только на учебе, хотя бы до конца года.

Никакого геройства, никакой борьбы с ветряными мельницами. Только сидеть тихо и учиться!

* * *

Хогвартс потихоньку успокаивался после забастовки и возвращался к обычной жизни.

Пуффендуй выиграл у Гриффиндора с преимуществом в десять очков; сказалось отсутствие у львов хорошего ловца. Оливер Вуд рвал и метал, но сделать ничего не мог; Маклагген, на которого он возлагал большие надежды, продемонстрировал полную неспособность работать в команде.

Когда Кормак после игры прямо в раздевалке закатил речь на тему «если бы вы меня послушались, мы бы им показали», у Вуда лопнуло терпение:

— Станешь капитаном — будешь указывать всем, что делать! А пока заткнись и попробуй хоть раз за сезон поймать снитч!

* * *

Краем уха услышав имя Фламеля, Гермиона прочитала Позолоченному Трио целую лекцию о том, кем был знаменитый алхимик. Большую часть информации она почерпнула из книг, прочитанных еще до Хогвартса.

— Магглы знают про Фламеля? — недоверчиво спросил Рон.

Гермиона закатила глаза:

— Про Парацельса в маггловских книгах тоже написано. И ты бы об этом знал, если бы удосужился открыть что-нибудь, кроме «Квиддича сквозь века».

Выпустив эту парфянскую стрелу, девочка гордо удалилась.

— Вот не повезет тому бедолаге, который на ней женится! — высказался Дин, проводив ее взглядом. Рон яростно закивал.

* * *

Терри и Энтони играли в волшебные шашки, когда Падма оповестила их о невиданном зрелище — Хагриде, вдруг решившем посетить библиотеку.

Отложив партию на другой день, друзья решили найти Майкла и вместе обсудить, что бы это значило. Майкл, почесав в затылке, предложил взять пример с Гарри Поттера, и как следует все разведать:

— Если происходит что-то из ряда вон выходящее, нам лучше узнавать об этом заранее.

Аккуратно проследив за Уизли, они узнали о чешуйчатом «жильце» Хагрида, но решили не вмешиваться и посмотреть, чем все закончится.

У этой троицы настоящий талант, чтобы усложнять жизнь самим себе.

Позолоченное Трио их не подвело. Не сразу, но сумев-таки убедить лесника, что огнедышащему дракону не место в деревянной хижине, бравые гриффиндорцы додумались до того, чтобы переправить крылатого младенца куда-нибудь подальше от Хогвартса, желательно, в драконий заповедник. Оставляя за скобками легальность переправы магических животных из одной страны в другую без оформления документов, план Трио оставлял желать лучшего. Даже Энтони не мог сообразить, зачем им понадобилось тащить ящик со спящим драконом на Астрономическую башню, вместо того, чтобы встретить гостей из Румынии где-нибудь на уединенной полянке, где меньше шансов попасться учителям или Филчу.

— Если это — лучшее, что могли придумать гриффиндорцы, то пусть сами и расхлебывают все последствия, — суммировал общее мнение Терри.

Последствия были для незадачливой троицы катастрофическими. Успешно сплавив дракона, они слишком рано расслабились, и потому нарвались на Макгоннагал. После долгой гневной тирады на тему поведения замдекана поснимала с них в общей сложности полтораста баллов, отправив Гриффиндор на унизительное четвёртое место.

Если верить Парвати, то Грейнджер оказалась на грани нервного срыва, узнав, что Трио спустило в унитаз все кровью и потом заработанные баллы.

Похоже, что невезение Невилла и впрямь оказалось заразным.

* * *

Казалось бы, потеря легендарного количества баллов должна была убедить Позолоченное Трио, что лучше до конца года сидеть тихо, иначе однофакультетники их линчуют. Но не прошло и недели, как Гарри обнаружил, что они шныряют в окрестностях Запретного коридора на третьем этаже. Без труда подслушав их разговор (понижать голоса Троица даже не подумала), он узнал, что горе-герои собираются предотвратить кражу Философского Камня, а в роли потенциального вора они видят Снейпа.

Сама мысль, что трое первокурсников могут остановить взрослого мага, тем более матерого Пожирателя Смерти, была смехотворна.

Но ведь не обязательно быть здесь лично?..

Примитивная система из блоков и веревок, плюс банка с флуоресцентной краской — вот и все, что понадобится, чтобы изобличить возможного вора (несмотря на взаимную неприязнь, Гарри сомневался, что это будет Снейп). Конечно, трюк он позаимствовал из детского фильма про грабителей, но для Гарри это было недостаточно веской причиной, чтобы отказаться от хорошей идеи.

Убедившись, что механизм обязательно сработает, Гарри решил оставить ловлю учителя-преступника на долю взрослых, а сам вернулся в башню Когтеврана с чувством выполненного долга.

* * *

А в гостиной Гриффиндора тем временем разыгрывалась драма. Рон, Дин и Шеймус собирались спасти Хогвартс от Снейпа, а Гермиона, разозленная, как медведица с больным зубом, не собиралась давать им возможность потерять еще больше баллов.

— А я говорю, что вы никуда не пойдете! Я вас остановлю! — отличница, исчерпав доводы рассудка, собиралась прибегнуть к доводам силы. — Петрификус... — тирада Гермионы прервалась, когда Невилл, которого она не принимала в расчет, надел ей на голову пустую цветочную кадку. Наполовину сформированное заклинание разрядилось впустую, опалив ковер.

— Идите, — они не верили своим глазам. Невилл, боявшийся собственной тени, вдруг поступил, как настоящий гриффиндорец. — Я читал про Философский Камень. Нельзя, чтобы он попал не в те руки. А я прослежу, чтобы она не побежала к Макгоннагал, — пообещал он, отбирая у ослепленной Гермионы палочку.

Трио только-только успело добраться до заветной двери в запретном коридоре, как дверь открылась.

— А-а-а! — завопил Рон. Он попятился назад, но запнулся о ногу Шеймуса и упал, потянув за собой Дина. Дин пытался ухватиться за Шеймуса. В результате тот потерял равновесие и тоже растянулся на полу.

Их можно было понять; любой бы растерялся, наскочи на них вдруг из-за закрытой двери нечто, окрашенное во все цвета радуги и издававшее на бегу хлюпающие звуки!

* * *

Банка с краской американской фирмы «Acme Inc.», которую Гарри приобрел совиной почтой, была с сюрпризом, как и все остальные продукты «Зонко». От краски было невозможно избавиться простым «Эванеско», только специфическим контрзаклинанием, которого Квиррел, естественно, не знал.

Ошеломленный обрушившимся на него потоком краски, он не заметил сигналку-паутинку, которую кто-то протянул вдоль трещины в полу, пока она не сработала. Тут же на колокольне Хогвартса раздался беспорядочный трезвон — сигнал об опасности. Квиррел понял, что времени на прохождение ловушек Дамблдора у него не будет

Профессору ничего не оставалось, как сбежать из запретного коридора, оставляя за собой разноцветные светящиеся следы, по которым его мог выследить и ребенок.

* * *

К счастью для троих гриффиндорцев, Квиррелу было не до них. У него были проблемы поважнее; панические вопли Трио привлекли учителей.

— Квиринус, что это значит? — Минерва опознала его только по тюрбану, лишь отчасти задетому краской.

— Пускай лучше объяснит, что он делал в запретном коридоре, — потребовал Снейп. Он не стал трогать ловушку Поттера, рассчитывая, что она отвлечет внимания от его собственных сигналок. Получилось с точностью до наоборот; его сигналки оказались обезврежены, а вот маггловская ловушка сработала.

— Квиринус? Мы ждем, — последней по ступенькам поднялась недовольная Помона.

Взбешенный Квиррел, не тратя время на попытки изобрести правдоподобное объяснение, отмахнулся силовым хлыстом. Помона упала, на ее круглом лице было написано удивление. А Квиррел просто перескочил через нее и побежал дальше.

Все, шутки кончились.

Заклинание Филиуса взорвало под убегавшим преподавателем ступени; Северус добавил свою коронную Сектумсемпру.

Непостижимо! Квиррел, избитый каменными осколками, с дюжиной ран, сочащихся кровью, все равно смог подняться на ноги!

— Он — одержимый! — первым сообразил мастер Чар. Его палочка исчезла в потайной кобуре. Выхватив атамэ, лезвие которого тускло блеснуло в свете факелов, Флитвик начал читать экзорцизм на древнегоблинском.

Нелепая и жуткая фигура медленно повернулась в сторону когтевранского декана. На конце палочки одержимого зажегся огонек мышино-серого цвета.

— Сальвио гексия! — Снейп смог отклонить темное заклинание; серая сфера размером с кулак врезалась в стену, проплавляя камень.

Флитвик продолжал читать Литанию Изгнания. Снейп и Макгоннагал — отражать проклятия Квиррела магическими щитами и трансфигурированными барьерами. Поппи Помфри поспешила на помощь Помоне.

— Клаату барада никто! — выпалил Флитвик последние слова экзорцизма.

Два вопля слились в один:

— Нет/НЕТ! — Снейп содрогнулся, узнав голос, донесшийся из-под тюрбана.

Квиррел осел на пол, сразу став похожим на разноцветную медузу. Из его тела потекли струи темного дыма, которые слились, образовав черное облако с лицом Волдеморта.

— Вы заплатите за это! Ты, грязный полукровка, и ты, предатель!

Издав последний вопль, полный ярости и отчаяния, темный дух улетучился через стену.

— Мерлин! Это был он! — колени Минервы задрожали, и она ухватилась за подставку для факела, чтобы не упасть.

Полугоблин вытер пот со лба:

— Чтобы его удержать, понадобился бы круг из шести мастеров. Я ведь не настоящий экзорцист. Так, по верхам нахватался.

— Если бы не нахватался, — подала голос Помона, над которой по-прежнему хлопотала мадам Помфри, — мы все были бы мертвы, если не хуже.

* * *

Они сидели в учительской и передавали друг другу бутылку огневиски. Воспоминание об уродливом безносом лице с ярко-красными пылающими глазами не давало покоя им всем.

— Не могу поверить, что это был он... — пробормотала Минерва, хватанув еще огневиски.

— Почему же? — оскал Флитвика живо заставил бы вспомнить, что этот веселый и дружелюбный преподаватель, любимец первокурсников — полугоблин. — Вспомните странные телодвижения Альбуса в начале года. Вспомните тролля, попавшего в Хогвартс по ошибке, и столкнувшегося с мистером Поттером по чистой случайности.

Макгоннагал понимала, что это камешек в ее огород. Тогда она приняла объяснение Альбуса за чистую монету, но теперь…

— И как раз сегодня он сообщил всем за завтраком, что собирается в министерство, и может там задержаться. Когда Дамблдор в последний раз уведомлял о своих отлучках?

Минерва поджала губы; Филиус опять попал в точку.

— Еще раз спасибо тебе, Северус, — пропыхтела Помона, обмахиваясь платочком. — Если бы не твое заклинание...

— Посадишь цветочки у меня на могиле, — даже сейчас Снейп оставался таким же ядовитым. — Когда Темный Лорд вернется, он не забудет, кто выпустил режущее заклинание ему в спину.

Филиус вдруг от души рассмеялся:

— Коллеги, а ведь Альбус не солгал. Помните его точные слова, когда мы приступили к созданию полосы препятствий?

— Он говорил…, что она сделана для преподавателя ЗОТИ.

— Так оно и получилось. Вот только мы думали, что это будет испытание для старшеклассников. А он готовил западню для самого Квиринуса.

— И что это, Северус? — спросил Дамблдор, принимая от зельевара лист пергамента.

— Мое заявление об уходе, — видимой реакции от хозяина кабинета не последовало, и зельевар счел нужным объясниться: — Шпионить я больше не смогу; мое прикрытие теперь не стоит и ломаного кната. Нет смысла тратить свой политический капитал, только чтобы удержать меня в Хогвартсе.

Снейп стоял с абсолютно каменным лицом, но внутри у него все кипело.

Он знал! Знал, что такое этот Квиррел, и какой опасности я подвергался, находясь рядом с ним. И хоть бы словечком намекнул! Хватит, я умываю руки.

Дамблдор перечитал заявление, потом спокойно спросил:

— А кто будет преподавать зельеварение вместо тебя?

— Можно предложить это место Слагхорну, — желчно предложил Северус. — Посмотрим, справится ли этот сладкоежка там, где меня сочли некомпетентным.

Отношения Снейпа с предшественником были, мягко говоря, прохладными. У Северуса начиналось разлитие желчи каждый раз, когда он вспоминал красочные рассказы Лили о вечеринках в Слаг-клубе. Вечеринках, на которые его никогда не приглашали.

— Как раз в твоей компетентности, Северус, у меня никогда сомнений не было. Я сомневался в твоей способности держать себя в руках, но, кажется, напрасно. Последние несколько месяцев, когда у тебя неплохо получалось вести уроки, тому доказательство. Так что всё ты можешь, когда захочешь, — тонко улыбнулся директор.

Знал бы ты, скольких нервов мне это стоило! Еще один год я точно не переживу.

* * *

Майкл Корнер сидел за праздничным столом вместе с Терри и Энтони, дожидаясь, когда закончится обязательная речь директора, и можно будет приступить к долгожданному ужину.

В конце концов, никаких сюрпризов быть не должно. Все и так знали, что в этом году кубок по квиддичу выиграл Когтевран. А кубок школы должен был достаться Слизерину, набравшему в межфакультетском соревновании пятьсот девятнадцать баллов.

И тут, как и в начале года, начались странности. Дамблдор вдруг вспомнил, что нескольким ученикам еще не начислили баллы, и заключительный вечер перед каникулами — самое подходящее время, чтобы их раздать.

— За проявленную бдительность и готовность встать на защиту Хогвартса, чего бы это не стоило им лично, я начисляю мистерам Финнегану, Томасу и Уизли шестьдесят баллов!

Гриффиндорцы, одним махом перепрыгнувшие в соревновании факультетов с четвертого места на третье, воспряли духом. Рон Уизли сиял, как начищенный медный чайник.

— Храбрость… Она бывает разной, — продолжил директор, когда красно-золотые немного утихли. — Непросто противостоять врагам, но иногда еще сложнее противостоять друзьям. И за такую храбрость я присуждаю тридцать баллов мисс Гермионе Грейнджер.

Майкл одними губами шепнул, Друзьям? Терри и Энтони разделяли его недоумение; все знали, что у Грейнджер нет друзей.

— И наконец, мистер Гарри Поттер, — объявил Дамблдор. — За острый ум и изобретательность, проявленные при защите школы, я присуждаю факультету Когтевран семьдесят баллов.

Четыреста пятьдесят шесть плюс семьдесят — это будет… Пятьсот двадцать шесть! На семь баллов больше, чем у Слизерина!

— И я думаю, нам пора сменить декорации, — ответил директор на его невысказанные мысли.

Полотнища, висевшие вдоль стен, сменили цвет с зеленого на синий. Когтевранцы взорвались аплодисментами; они совершенно не ждали такой двойной победы. И только сам виновник торжества не разделял всеобщего ликования; Майкл видел, как потемнело его лицо, и как Пенелопа Кристал успокаивающе нашептывала ему что-то на ухо.

* * *

Паровозный гудок дал понять, что ученики уже сели на Хогвартс-Экспресс, и теперь всего лишь несколько часов пути отделяли их от начала каникул. А Дамблдору оставалось только подводить неутешительные итоги учебного года под аккомпанемент зачарованной музыкальной шкатулки, из недр которой лились божественные звуки Лунной сонаты.

Когда все вышло из-под контроля? После Хэллоуина? Или еще раньше, когда Шляпа проигнорировала его просьбу и распределила Гарри на Когтевран?

Столкнувшись с непредвиденными обстоятельствами, Альбус решил прибегнуть к испытанной тактике — подождать и посмотреть, что получится.

Результаты были такими, что впору за голову хвататься. Гарри так и не сошелся близко ни с кем из гриффиндорцев. В Запретную секцию он тоже заглядывать не спешил; мантия-невидимка Джеймса оставалась надежно заперта. А на зеркало Еиналеж вместо него наткнулась мисс Патил. У Дамблдора уже состоялся неприятный разговор на эту тему, сперва с Филиусом и Поппи, потом с отцом девочки.

Столкнувшись с враждебностью Северуса, Гарри продемонстрировал способность манипулировать окружающими, которой позавидовал бы любой чистокровный слизеринец. Это безмерно расстраивало Дамблдора сразу по нескольким причинам. Во-первых, ему не нравилось тратить время на то, чтобы приглаживать взъерошенные перышки совету попечителей, потому что любая газетная атака на Снейпа неизбежно становилась атакой на Хогвартс. Во-вторых, он не хотел возиться с поисками нового преподавателя зельеварения.

Будь уж честным с самим собой — терять готового шпиона в стане Волдеморта тебе бы тоже не хотелось, подумал Дамблдор. Хотя Северус в чем-то прав; с мыслью о его использовании в качестве двойного агента можно распрощаться в любом случае. Только не после стычки деканов с Квиррелом. Такого Том ни за что не простит.

Впрочем, не все еще потеряно. В одиночку одолев тролля, Гарри доказал, что его гриффиндорская половина не атрофировалась. А когда пришло время получать заслуженные почести, мальчику явно было неуютно. Это тоже внушало надежды; Дамблдор помнил, насколько тщеславен был Том. Он никогда бы не упустил такого случая покрасоваться.

И чувство юмора у него есть, судя по ловушке на Квиррела. Простейший трюк с веревкой и светящейся краской — а какой результат!

И даже когтевранские традиции, которые директор недолюбливал, на сей раз пришлись очень кстати. С магглорожденной мисс Кристал в качестве ментора можно было не опасаться, что Гарри захромает на «чистокровную» ногу.

Альбус решил, что в следующем году нужно будет принять более активное участие в судьбе мистера Поттера. Время ожиданий подошло к концу.

Но сначала — решить, кем заполнить сразу две освободившиеся вакансии. И если на роль преподавателя Защиты у него кандидат уже был, пусть и сомнительный, то с Зельями придется попотеть.

* * *

Гарри Поттер, запершись в купе, тоже подводил итоги года. И тоже считал их неудовлетворительными.

Последний вечер наглядно показал, что, как бы он ни старался, оставаться незаметным ему просто не дадут; уж директор об этом позаботится. Хуже того, отобрав победу у слизеринцев, Дамблдор гарантировал, что вооруженный нейтралитет с ними перейдет в открытую враждебность. Такие горячие головы, как Малфой, ни за что не проглотят явную несправедливость по отношению к своему факультету.

Прошел слух, что Снейп подал в отставку. Именно эту сенсацию вовсю обсуждали в купе, где сидела команда Когтеврана по квиддичу. Гарри не спешил радоваться; он знал, что на слухи нельзя полагаться. Пока Дамблдор не объявит об отставке учителя зельеварения официально, лучше считать, что Снейп остается в Хогвартсе.

В следующем году придется быть с ним вдвойне осторожнее; этот человек — кипящий котел злобы, который рано или поздно взорвется.

* * *

— Понимаю, я должен быть рад, что кубок достался нам, а не Слизерину. Но я же когтевранец, а не гриффиндорец какой-то, и хочу знать, что, черт побери, происходит, — высказался Майкл Корнер, устроившийся в последнем купе вместе с Терри и Энтони.

У его друзей тоже накопились вопросы. Энтони дорого бы дал, чтобы узнать, чем таким отличилась Грейнджер, что ее тоже отметили. А Терри не мог понять, зачем было поощрять Позолоченное Трио, этих горе-героев, и не была ли история с раздачей баллов своеобразной индульгенцией после нелепой истории с Хагридом.

Самым лучшим объяснением для происходящего в Хогвартсе была популярная среди старшекурсников теория, что директор потихоньку начинает выживать из ума.

— Сперва это странное заявление о запретном коридоре в начале года, потом фокус с раздачей баллов в последний момент. Все сходится!

— Но разве другие учителя не должны были заметить, что с директором не все в порядке? — недоверчиво спросил Майкл.

— Совершенно не обязательно. Я читал, что старческое слабоумие не всегда бывает сразу заметно. Взять хотя бы тетушку Ребекку, четвероюродную сестру отца. Никто бы ничего не заподозрил, если бы ее однажды не поймали на попытке покормить кур свинцовой дробью.

— И вообще, это же Альбус Дамблдор! Нечего удивляться, что ему сходят с рук выходки, за которые любому другому уже скрутили бы руки и оттащили в Мунго на лечение.

Майкл твердо решил посоветоваться с дедушкой Брюсом, когда приедет к нему в гости. В теории о сумасшествии Дамблдора было слишком много изъянов, а других идей у когтевранца не было.

* * *

Гермиона Грейнджер стояла у каменной колонны, печально глядя на то, как мимо проходят юные волшебники и ведьмы. Все оживленно болтали, прощаясь друг с другом до осени и предвкушая веселые каникулы. Все, кроме нее.

Вдруг Гермиона почувствовала, как сильные руки обняли ее сзади, а знакомый голос игриво произнес:

— А почему у моего хомячка такая расстроенная мордочка?

— Папа! Я уже не маленькая! — запротестовала Гермиона, выдираясь из отцовских объятий.

Венделл Грейнджер отобрал у Гермионы ее неподъемный сундук и пошел к машине; девочке ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Мама приготовила твои любимые оладьи, — заговорщицким тоном сообщил он, поворачивая ключ зажигания.

Ради дочери он удерживал на лице улыбку, но на душе у него было не так безоблачно.

Минерва Макгоннагал о многом умолчала, когда расписывала блестящие перспективы их дочери в магическом мире, и теперь ветеран Фолклендской войны, ставший дантистом, болезненно осознавал собственное бессилие. Невозможно было ни приехать в Хогвартс, чтобы навестить Гермиону, ни даже позвонить ей по телефону. Она, конечно, присылала им сов, но редко, и писала по большей части об учебе. Венделла терзал безотчетный страх, что они больше никогда не увидят дочь. Какое же невероятное облегчение он почувствовал, когда снова увидел Гермиону на вокзале!

— Ну и как там школа?

Гермиона тут же затараторила о том, как красив Хогвартс, когда подплываешь к нему на лодках, о зачарованном потолке в Большом зале, о том, как она попала на Гриффиндор, хотя Шляпа пыталась убедить, что на Когтевране ей будет лучше, о живых портретах, призраках и движущихся лестницах. И, конечно, об уроках.

Моя девочка опять оседлала своего любимого конька, и слезать с него, похоже, не собирается до конца поездки.

* * *

Поездка в Литтл-Уингинг прошла в полном молчании. Но Гарри, привыкший держать все окружающее в поле зрения, сразу заметил, что Вернон время от времени посматривал на него в зеркало заднего вида. Он словно пытался определить, не подменили ли за год племянника.

Когда машина остановилась, и Дурсль, загнав ее в гараж, извлекал из багажника вещи Гарри, он наконец-то набрался храбрости и спросил о Хогвартсе.

— Дядя Вернон, — с чувством сказал Гарри, — вы и представить себе не можете, что там за дурдом!

Дурсль облегченно вздохнул.

Надо порадовать Пет, что Гарри оказался крепким орешком, и испортить его в этом их Хогвоше* не смогли.

* * *

Время давно выбелило его волосы и прочертило глубокие борозды на его лице, но старый Брюс Корнер по-прежнему железной рукой управлял своим многочисленным семейством.

Именно он смог отговорить внучатого племянника Рика от аферы с акциями, которая могла стоить ему большей части состояния. И он же, каким-то образом прознав, что Мэри Корнер собралась сбежать и обвенчаться с кавалерийским офицером, нанес ее ухажеру визит. Никто так и не узнал, о чем они беседовали, но тайное венчание не состоялось, а несостоявшегося жениха скоро с треском вышибли из полка, когда вскрылась история с фальшивыми векселями.

Он молча слушал, пока Майкл сбивчиво излагал все, что его волновало.

— Вы влезли в очень опасную игру, мальчики, — густые брови патриарха семейства Корнеров сошлись на переносице. — Не думаю, что вы понимаете, насколько. А вот юный Поттер, кажется, понимает. Но верит, что справится со всем в одиночку. И это плохо, — Корнер замолчал и стал набивать трубку. — Будь ты хоть семи пядей во лбу, в одиночку войну не выиграть.

— Что же нам делать?

— Если Поттер попросит о помощи — помогите. Но сами к нему в помощники не навязывайтесь.

* * *

— Герми, все это, без сомнения, интересно и крайне познавательно. Но я пока ни слова не слышала о мальчиках и девочках, которые учатся вместе с тобой.

Моника надеялась, что, когда муж встретит Гермиону на вокзале, она будет окружена другими ученицами. Но Венделл расстроил ее, сообщив, что дочь опять стояла в одиночестве. Никто с ней даже не попрощался.

За ужином Моника несколько раз пыталась затронуть эту тему. Но Гермиона словно обладала шестым чувством, когда дело касалось неприятных ей предметов разговора; она тут же сворачивала на безопасную тему уроков.

Нет, мой хитрый хомячок. Только не в этот раз.

— Ты помнишь, что мы тебе говорили о важности создания первого впечатления в новом коллективе? — Вновь не получив ответа, женщина рискнула слегка надавить: — Герми, есть в Хогвартсе хоть один человек, с которым ты общаешься постоянно? Я не говорю о дружбе. Но хотя бы ведешь с ним или с ней разговоры не на тему учебы…?

И тут девочку прорвало. Моника услышала о дурочках Лаванде и Парвати, которые только и делают, что сплетничают и треплются о платьях и прическах. О неряхе и лодыре Роне Уизли — «мало того, что сам ничего не делает, еще и оскорбляет тех, кто хочет учиться». О Шеймусе, который на уроках вечно все взрывает — «террорист малолетний!». О Дине, который сначала казался нормальным, но попал в компанию Рона и Шеймуса, которые на него плохо влияют. Об ужасных слизеринках, которые ведут себя, совсем как София и Эмма из ее старой школы. И о Гарри Поттере, которого она считала героем, а он оказался смутьяном. Мало того, что он устроил войну против профессора зельеварения, так еще и втянул в это противостояние большую часть учеников.

Лицо Гермионы сморщилось, голос задрожал, глаза наполнились слезами. Моника прижимала ее к себе, гладила по густым каштановым волосам и нашептывала на ухо успокаивающую чушь.

Когда девочка, всласть выплакавшись, уснула, Моника Грейнджер поправила ее одеяло и на цыпочках вышла из комнаты.

Прости, хомячок, но так было нужно. Нарывы необходимо вскрывать.

* * *

Майкл давно ушел; трубка Брюса Корнера потухла, и он не стал раскуривать ее снова. Патриарх семейства Корнеров долго сидел, опираясь на трость и уставившись в одну точку.Потом медленно поднялся со скамейки и двинулся к входной двери, сильно подволакивая ногу.

В дом вошел совсем другой человек. Его плечи распрямились, и даже хромота была почти незаметна.

— Никогда не говори «никогда», — едва слышно прошептал Корнер-старший.

Старик остановился перед старинными напольными часами. Прикоснувшись набалдашником трости к едва заметному выступу на потемневшем дереве, он произнес пароль:

— Audentes Fortuna Juvat! **

Несколько секунд ничего не происходило, потом раздался скрежет. Шестерни потайного механизма пришли в действие, и часы отодвинулись в сторону, открывая заросший паутиной подземный ход.

ПРИМЕЧАНИЯ.

* hogwash — ерунда, чушь, дребедень (англ.)

** Удача любит смелых (лат.)

У Гарри Поттер и семейства Дурслей были диаметрально противоположные точки зрения по очень многим вопросам. За последние три года ничего не изменилось; Гарри просто научился лучше скрывать свои взгляды. Но у Вернона и Петуньи были вполне закономерные опасения относительно Хогвартса и его директора. Опасения, которые Гарри полностью разделял.

Оставить годовалого ребенка ночью на пороге? Это уместно в книге Диккенса. А сейчас на дворе конец двадцатого века, а не девятнадцатого. И есть соответствующие службы, которые должны заниматься детьми-сиротами. У магов, кстати, тоже есть; Гарри понадобилась всего пара вопросов к Пенелопе и пара часов в библиотеке Хогвартса, чтобы это выяснить. Но Альбус Дамблдор к ним явно не обращался.

Судя по тому, что я видел в школе, для него такое в порядке вещей. Авроров после нападения тролля Дамблдор тоже не вызвал.

Недостатки в школьной программе — это одно. Гарри давно смирился с тем, что физику, химию и биологию придется учить самостоятельно. Но закрывать глаза на то, до какой степени наплевательски в Хогвартсе подходят к безопасности учеников, он не собирался.

И если они не в состоянии обеспечивать безопасность, этим придется заняться ему самому.

* * *

Если приложить стакан горлышком к стене, можно услышать, что происходит в соседней комнате. Венделл частенько пользовался этим фокусом, позаимствованным из детективного фильма, чтобы становиться молчаливым свидетелем разговоров Моники с дочерью.

Пусть это и не очень этично, но, когда у дочери серьезные проблемы, этика отступает в сторону.

Он хотел поговорить с женой еще утром, но пришлось дожидаться, пока Гермиона не уйдет из дома, чтобы проведать школьную библиотекаршу. Пока мать с дочерью прощались, он зашел в гостиную, достал из бара бренди и бокал, и щедро плеснул себе на два пальца, но пить не стал, дожидаясь Моники.

— Господи ты боже мой, — выдохнула Моника, опустившись в заботливо придвинутое мужем кресло. — Все даже хуже, чем мы боялись.

Моника и Венделл хорошо знали свою дочь. Поэтому им оказалось несложно разложить по полочкам все, что она рассказывала. И главное — то, о чем умолчала. Картинка получалась не радужная. В «лучшей магической школе Европы», по уверению Макгоннагал, процветал расизм, с которым учителя боролись чисто формально. А Гермиона старательно не замечала недостатков волшебной школы и ее персонала.

Венделл был не согласен с тем, как дочь охарактеризовала Гарри Поттера. То, что первокурсник смог объединить почти всю школу, чтобы призвать к порядку учителя, откровенно злоупотреблявшего своими полномочиями, скорее говорило в его пользу. Тем более, что проделано все было мастерски, без уголовщины и порчи школьного имущества.

Жаль, что Гермиона не попала на Когтевран; ей бы не помешал такой друг.

— Клянусь, это у нее не от меня. Я-то в свое время нарушал школьные правила налево и направо.

— Это уж точно, — Моника выдавила из себя вялый смешок. — Но я не представляю, как ей помочь, — Прошел целый год; все ученики успели разбиться на группы, а наша Гермиона опять осталась в одиночестве.

— На домашнее обучение мы перевести Гермиону не сможем, — об этом позаботился закон о колдовстве несовершеннолетних.

Еще один способ ставить палки в колеса таким, как наша дочь.

— А та французская школа, как там ее?..

— Шармбатон? Мы не можем себе этого позволить. Из всех европейских школ только в Хогвартсе есть льготы для магглорожденных.

Все сводилось к одному — чета Грейнджеров не знала, как помочь дочери. И главное, дочь по-прежнему не готова была признать, что ей нужна помощь.

* * *

Петунья был очень расстроена; обед с Мэйсонами, к которому они с Верноном так долго готовились, не состоялся. В последний момент им позвонила его супруга, сообщившая, что мистер Мэйсон сильно простудился, и обед решили отложить, пока он не поправится.

Гарри, которому не было никакого дела до Мэйсонов, как и до верноновской «сделки века», помог Петунье убрать со стола, после чего направился прямиком в свою комнату, поработать над чертежами гарпунного ружья.

Войдя в комнату, он остановился; на его кровати кто-то сидел. Рука Гарри скользнула в карман; прикосновение к холодному металлу придало ему уверенности в себе.

— Гарри Поттер! — воскликнул домовик. — Добби так давно мечтал с вами познакомиться! Для Добби это большая честь!

Домовики Хогвартса носили в качестве тог снежно-белые наволочки с маленьким гербом школы напротив сердца. Наволочка Добби была рваной и серой от грязи, а сам он больше всего походил на бомжа. Если у домовиков вообще бывают бомжи.

Когда славословия в адрес «великого Гарри Поттера» прекратились, Гарри наконец удалось выяснить, чем он обязан столь внезапному визиту. Ответ домовика заставил его нахмуриться; оказалось, что Добби не желает, чтобы он возвращался в Хогвартс.

Вместо того, чтобы прямо сказать незваному гостю, насколько смехотворна сама идея остаться в Литтл-Уингинге и жить дальше, как маггл, Гарри решил выяснить, почему домовика так ужасает мысль о его возвращении в магическую школу. В ответ он получил туманный рассказ о каком-то жутком заговоре и кошмарных событиях, которые обязательно произойдут в Хогвартсе в следующем учебном году. Причем никаких подробностей Добби назвать не мог, и постоянно норовил стукнуться головой об стену или еще каким-то образом наказать себя.

Вот же чокнутый попался!

— И как я объясню свое отсутствие учителям? — поинтересовался Гарри. — Или друзьям, которые тоже будут беспокоиться, что со мной случилось?

О друзьях он заговорил исключительно ради Добби. Гарри не знал, может ли назвать кого-то в Хогвартсе своим другом. Никому не доверяй.

— Друзьям, которые даже не пишут Гарри Поттеру?

На этот раз странный гость попал пальцем в небо. Несколько раз за лето Гарри созванивался с Энтони, Майклом и Лайзой, один раз — с Пенелопой, но писем ни от кого не получал. Он, впрочем, их и не ждал. Гарри заранее предупредил всех своих знакомых по Хогвартсу, что его родственники не в восторге от магии и не будут рады нашествию сов.

Но то, что он знает, что мне никто не писал… Сколько этот Добби за мной следил? И почему я умудрился его не заметить?

Гость, который появляется в его комнате без приглашения и не через дверь. К тому же проявляющий нездоровый интерес к его личной жизни. Не нужно быть Дурслем, чтобы отнестись к такому визитеру враждебно. Но Гарри продолжал удерживать на лице отстраненно-вежливое выражение; может быть, этот Добби еще что-то выболтает.

* * *

Терпение Гарри было на пределе, но он сделал последнюю попытку урезонить странного домовика:

— Добби, ты понимаешь, что я не могу отсиживаться в Суррее вечно? Оставаясь здесь, я только предоставлю врагу возможность ударить первым.

— Тогда у Добби нет выбора. Добби придется прибегнуть к крайним мерам. Ради вашего блага, сэр.

Гарри, естественно, увидел в словах домовика угрозу, и среагировал единственным возможным образом.

БАБАХ!

Кусок остро заточенной стали вылетел из оружия, спрятанного в рукаве юного волшебника, и, пробив грудь Добби, отбросил его к стене. Выпученные глаза домовика стали еще больше, в них плескались неверие и шок.

Тут на лестнице послышалась тяжелая мужская поступь, и комнату ворвался дядя Вернон с верной двустволкой на перевес. Пришлось объяснять, что на него напали; дело осложняло то, что домовик исчез, стоило Гарри на полсекунды отвернуться. Единственным доказательством того, что в комнате кто-то был, стала лужа крови на полу.

Хорошо, что у меня в комнате нет ковра; я бы до конца жизни не отстирал его от крови.

* * *

Добби открыл глаза, услышав плеск волн.

Он увидел волны, бьющиеся об камни, и стоявший в отдалении двухэтажный коттедж. Слабеющие глаза домовика разглядели даже, что дом был окружен защитой. Значит, хозяин коттеджа — маг.

Если бы Добби напряг все силы, то, наверное, смог бы доползти до дома и попросить помощи у хозяев. Но впервые в жизни домовик никуда не торопился.

Не нужно больше пресмыкаться перед злым хозяином Люциусом. Не нужно терпеть молодого хозяина с его вечными капризами и бездумной жестокостью. Не нужно наказывать себя за то, в чем он не виноват, если у хозяйки Нарциссы плохое настроение.

Выстрел из маггловского оружия, над которым хозяева всегда насмехались, освободил его.

— Добби... свободен...

* * *

Прошло уже несколько дней после происшествия с Добби.

Гарри много раз прокручивал в голове все, что случилось в тот злополучный вечер, вспоминая и внешний вид эльфа, и его поступки, и все, что тот успел наговорить. Каждый раз получалось, что это была провокация. Его хотели подтолкнуть к нарушению закона о колдовстве несовершеннолетних. Или же с помощью Добби сфабриковать улики, что закон был нарушен.

Теперь, когда он провалился, нужно ждать, когда хозяин домовика сделает следующий ход.

* * *

Когда ночная посетительница сняла капюшон, Альбус чуть не подавился леденцом.

Вот получилась бы комедия — пережить двух Темных Лордов, и умереть от застрявшей в горле конфеты.

Невозможно было забыть эти жесткие черты лица, словно вырезанные из камня, и светло-серые глаза, в которых застыла грусть.

— Доркас! Девочка моя, это ты? — Доркас Медоуз пропала без вести во время одного из рейдов Пожирателей Смерти, и ее не без оснований считали погибшей.

Фоукс приземлился женщине на плечо и приветственно закурлыкал, окончательно развеяв сомнения Альбуса. По какой-то причине феникс очень привязался к суровой и неразговорчивой ведьме.

— Меня достали пыточным проклятием, когда я пыталась выбежать за пределы анти-аппарационного поля. Я отключилась от боли, как только аппарировала, — ее губы исказились в гримасе. — Прохожие решили, что меня сбила машина. Меня доставили в маггловский госпиталь под именем Джейн Доу. Ночью Эван Розье аппарировал прямо ко мне в палату. Он пообещал, что остаток жизни я проведу в качестве магглы.

Разумеется, для фанатика вроде Розье такая участь была хуже смерти.

— А для того, чтобы я не смогла сбежать и получить помощь от Ордена Феникса, он надел на меня вот это.

Открыв сумочку, Медоуз положила на письменный стол Дамблдора покрытый рунами ошейник. Директора передернуло от омерзения; он видел такие изделия раньше, и знал, для чего они предназначаются.

Бедная девочка...

— А кроме подавителей магии и маячка, чтобы Розье всегда мог меня выследить, на ошейнике были магооотталкивающие чары. Из-за них я не могла приблизиться ни к «Дырявому котлу», ни к зданию Министерства, ни к Мунго. Эван Розье был мерзкой похотливой свиньей, но в изобретательности ему не откажешь, — женщина передернула плечами, как при ознобе. — Что, кстати, с ним случилось? Я знаю только, что он мертв.

Дамблдор откашлялся:

— Мистеру Розье вздумалось дразнить Аластора; среди прочего он упомянул и о твоей смерти. Боюсь, провокация удалась ему слишком хорошо, и его заставили подавиться собственными словами.

— Хорошо! — выплюнула Доркас. — Садистская шутка Розье отняла у меня десять лет жизни. Но хотя бы от участи стать постельной игрушкой этого клейменого подонка Аластор меня избавил.

Видя, что Дамблдор хочет что-то сказать, она его опередила, заговорив первой:

— Альбус, ты хоть представляешь, каково это, когда ты распята на больничной койке и не можешь даже пальцем пошевелить, а над тобой нависает самодовольная рожа Пожирателя Смерти? И ты вынуждена слушать, как он в подробностях рассказывает тебе, что будет с тобой делать — снова, снова и снова. Распаленный боров готов немедленно начать приводить свои планы в исполнение, а ты ничего не можешь сделать, ничего! И тебя спасает только вызов через Темную метку, — глаза Доркас были сухими, голос — тихим. И поэтому тем, кто ее слушал, становилось по-настоящему страшно. — Ты каждый день ждешь, что он вернется и осуществит свою угрозу. И то, что Розье не появляется и не появляется, не приносит облегчения. Магглы правы, когда говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти.

* * *

Дамблдор был очень недоволен. Даже ему, с его влиянием, понадобилось несколько дней, чтобы решить проблемы Доркас с министерскими чиновниками. Канцелярские крысы уперлись, и никак не хотели признавать ее живой.

Министерство магии совсем уже обнаглело.

Но то, что Доркас больше не числилась в покойницах, не решало остальных ее проблем. Дом Медоуз подожгли Пожиратели; огонь, усиленный магией, уничтожил все ее имущество. А деньги, что ей удалось скопить за десять лет маггловской жизни, пошли на гонорар Уилларду Вудбери, сквибу-механику, сумевшему распилить ошейник Розье.

Альбус задумчиво погладил бороду:

— У тебя ведь было «Превосходно» по зельеварению?

Директор внезапно увидел способ решить и ее, и свои собственные проблемы, предложив Медоуз стать преподавателем зельеварения на полставки. Будет куда проще убедить Слагхорна вернуться, если заверить старого сибарита, что ему не придется возиться с новичками.

— Я согласна только учить. Деканом Слизерина я себя не вижу, — предупредила Медоуз, выяснив обстоятельства ухода Снейпа из Хогвартса. — Тем более после Северуса. Если он такой же злобный засранец, каким я его помню со школы, то наверняка совсем распустил своих змей. Не представляю, кому будет под силу призвать их к порядку; разве что Аластор, и то с трудом.

Дамблдор надеялся, что никогда не дойдет до такой степени отчаяния, что Грюм станет для него приемлемым вариантом на роль преподавателя.

— Тут я с тобой не соглашусь, девочка моя. Нужно действовать не силой, а хитростью. Нам нужен тот, кто сможет не запугать слизеринцев, а завоевать их сердца.

Женщина скептически улыбнулась, но не стала возражать. Вместо этого Доркас поинтересовалась:

— А почему Зелья, а не Защита? Насколько я помню, в Хогвартсе вечные проблемы именно с учителем Защиты.

— Учителя по Защите я уже нашел, — ответил Альбус. — И я буду тебе крайне признателен, Доркас, если ты не отправишь его в Мунго в первую же неделю.

* * *

Появление в его комнате незваного гостя заставило Гарри всерьез задуматься о дополнительной защите.

Лучшее, что мог предложить магический мир — это доспехи из драконьей шкуры. Но обзаводиться такими доспехами было нерациональным. И дело не в дороговизне, а в том, что он до сих пор растет, и броня очень скоро станет ему мала. По той же причине нет смысла заказывать кольчугу из гоблинской стали. Даже если они возьмутся за работу, наверняка заломят такую цену, что дешевле будет заказывать кольчугу из титанового сплава. Или из золота.

Оставалось уповать на уже проверенные средства — бронежилет, пластиковые очки для страйкбола, защитные перчатки, щитки на предплечья и голени. На третьем курсе можно попробовать усилить их рунами, а пока придется обходиться тем, что есть.

А пока займемся усилением защиты дома. Может, хоть теперь удастся убедить Дадли, что ему тоже нужны решетки на окнах?

Следующего хода от безымянного владельца домовика Гарри так и не дождался; возможно, судьба Добби заставила неведомого злоумышленника действовать с большей осторожностью.

Поэтому Гарри, экипировавшись по полной программе и замаскировав шрам-молнию, рискнул наведаться на Косую аллею.

Быстро проскочив «Дырявый котел» и убедившись, что за ним нет слежки, юный волшебник хотел уже было отправиться за покупками, но почти сразу наткнулся на непредвиденное препятствие. Он с недовольством обнаружил, что возле «Флориш и Блоттс» собралась целая толпа. Прислушавшись к разговорам, Гарри узнал, что сегодня должна была состояться презентация новой книги Гилдероя Локхарта.

Гарри не мог не закатить глаза, в очередной раз поражаясь наивности обитателей магического мира и отсутствию у них элементарного здравого смысла. Он наотрез отказывался понимать, почему развели такой ажиотаж вокруг человека, чьи книги так же «полезны» для изучения Защиты от Темных Искусств, как любовные романы тети Петуньи.

А разглядев в толпе возле входа Союз Рыжих в полном составе, Гарри понял, что поход за книгами сегодня отменяется.

* * *

Гораций Слагхорн был не слишком доволен тем, как проходили его переговоры с Дамблдором.

Альбус доказал, что по-прежнему может обвести вокруг пальца любого слизеринца.

В защиту отставного декана можно сказать, что он оказался выбит из колеи. Сначала Дамблдор «обрадовал» его известием, что бывший ученик, о котором Гораций старался лишний раз не вспоминать, в ту роковую ночь умер не окончательно. И будто этого было недостаточно, директор, видимо, решил окончательно его добить, рассказав об одержимом Квирреле.

— И ты все равно хочешь, чтобы я отправился в Хогвартс? — воскликнул зельевар. — Альбус, ты не перепутал меня с одним из своих любимых гриффиндорцев?

— Не вижу причин для отказа. Одержимого одолели, дух Риддла — изгнали. Теперь ему несколько лет придется зализывать раны. Лазейку, которой он воспользовался, я перекрыл. И пока Том не обзаведется новым телом, сунуться в Хогвартс он не рискнет.

Как ни неприятно было это признавать, Альбус оказался прав. Если Том сделает еще одну попытку вернуться в мир живых, лучше иметь возможность спрятаться за спиной единственного волшебника, способного противостоять Темному Лорду на равных.

Надо отдать должное Дамблдору — этот раунд он выиграл.

* * *

Год назад Гарри прочитал шпионский роман, где подробно описывалось, как молодому агенту МИ: 6 готовили «легенду» для работы под прикрытием. Один из инструкторов предупредил агента, что человек без слабостей вызывает всеобщее подозрение.

«Лучше заранее продемонстрировать им одну маленькую слабость, и пусть враги думают, что могут использовать ее против тебя».

Гарри понравилась идея. Но он оказался в тупике, перебрав предложенный в книге набор слабостей. Практически все из них ему не подходили. Выпивка? Однозначно нет, даже если бы он мог ее купить. У него перед глазами был наглядный пример того, как глупо и нелепо выглядят те, кто злоупотребляет спиртным — старый мистер Гилмор, живший в доме номер девять. Нелегальные гонки? Тоже нет; двенадцатилетнего мальчишку никто не пустит за руль. Азартные игры тоже исключались — деньги были слишком важным ресурсом, чтобы спускать их ради поддержания имиджа. По той же причине он вычеркнул коллекционирование. А все намеки на прекрасный пол, во множестве рассыпанные на страницах романа, благополучно пролетели у Гарри над головой. Из-за специфического образа жизни, который он вел, юный волшебник был абсолютно безнадежен во всем, что касается отношений между мальчиками и девочками.

Оставалось чревоугодие. Вот почему Гарри устроился на открытой террасе возле кафе Фортескью и приканчивал уже третью порцию мороженого.

Кто бы мог подумать, что маленькая слабость — это настолько приятно?

Услышав знакомый голос, Гарри проводил внимательным взглядом гриффиндорскую заучку и двоих сопровождавших ее взрослых. Скорее всего, ее родители. У женщины такая же копна волос, как у нее. Убедившись, что Гермиона его не заметила, он вернулся к мороженому.

* * *

С отвращением покосившись на початую бутылку бренди и бокал, которые он машинально достал из бара, Венделл Грейнджер пообещал себе, что обязательно запрет бар на ключ, а ключ отдаст жене.

Если я буду прикладываться к бутылке каждый раз, когда узнаю что-то новое о магической изнанке Англии, я рискую спиться на нервной почве.

Поход в магический мир, который Венделл затеял, чтобы лучше понять, с чем приходится иметь дело Гермионе, действительно открыл ему глаза. В самом худшем смысле этого слова.

Он еще мог понять, почему вход на Косую аллею разместили на задворках грязного паба. Старый добрый принцип «спрятать на самом видном месте». Хотя игра в прятки становилась бессмысленной, если вспомнить, что нормальные люди увидеть «Дырявый котел» просто не в состоянии.

Гораздо больше Венделла тревожило то, что он увидел внутри. Складывалось впечатление, что маги — ультраконсервативная религиозная секта наподобие амишей. Для которых поездка в Хогвартс на паровозе вместо телеги — знак невероятного научно-технического прогресса, на уровне выхода человека в космос.

Неприятная сцена в книжном магазине только усилила это впечатление. Он не знал, что хуже — нескрываемое презрение в глазах Люциуса Малфоя, или детская радость и умиление Артура Уизли, увидевшего «настоящих магглов».

Как невоспитанный ребенок в зоопарке. А животные в вольерах — это мы.

Было бы верхом наивности надеяться, что дети не унаследуют предубеждения отцов.

* * *

Отхлебнув из фляжки с фирменным зельем и тем самым немного восстановив душевное равновесие после откровений, которые Дамблдор безжалостно обрушил на хрупкую психику своего экс-коллеги, зельевар сделал попытку вернуть утраченные позиции:

— Я уже не молод, Альбус, и полную ставку учителя Зельеварения, тем более полную ставку вместе с деканством, просто не потяну. Это Минерва у тебя двухжильная, и может работать за четверых. А я всегда считал так — лучше делать что-то одно, но качественно.

— Я уже все предусмотрел, — лучезарно улыбнулся Дамблдор. — Учитель для младших курсов уже найден. Кстати, от деканства она отказалась.

«Она»?

Слагхорн все же смог добиться от директора Хогвартса прибавки к жалованию и протолкнуть еще парочку дополнительных условий найма, но это были скорее барахтанья в попытке сохранить лицо. И обе договаривающихся стороны об этом знали.

Пожилой зельевар был пойман на самый прочный крючок в мире — на крючок собственного любопытства.

* * *

«Доркас Медоуз воскресла из мертвых!» — статья с таким заголовком, появившаяся несколько дней назад на первой странице «Ежедневного Пророка», стала настоящей сенсацией.

Сегодняшний выпуск «Пророка», забытый кем-то из посетителей кафе-мороженого и случайно попавшийся Гарри на глаза, включал в себя репортаж из больницы Святого Мунго. Главврач Гиппократ Сметвик официально подтвердил, что обратившаяся к ним за медицинским освидетельствованием ведьма — действительно Медоуз, пропавшая без вести много лет назад и считавшаяся погибшей. Вскользь упоминалось о роли, которую в ее исчезновении сыграл Эван Розье.

Прочитанное заставило воображение Гарри заработать с удвоенной скоростью, выдавая один кошмарный сценарий за другим, и тут же разрабатывая меры противодействия.

Уставившись на вазочку с растаявшим мороженым, он даже не сразу услышал, что к нему обратились по имени. После чего выругал себя за потерю бдительности.

* * *

— Спасибо, Флореан, — благожелательно кивнул Слагхорн, оплачивая счет. Его глаза то и дело обшаривали уличную толпу в поисках черноволосой фигурки в невзрачной серой мантии.

Когда Гораций наконец-то узнал, кто будет преподавать Зелья у младших курсов, его чуть не хватил сердечный приступ. Пожилой зельевар недавно вернулся из Берлина, и еще не успел узнать о возвращении Доркас Медоуз в магический мир.

Она была такой способной девочкой! Будь проклят Эван Розье и его извращенная жестокость, отнявшая у Доркас десяток лет жизни!

Он решил успокоить взбаламученные мысли, полакомившись фирменным фруктовым мороженым от Фортескью. И едва-едва не подавился, увидев через столик от себя знакомое лицо.

Зельевар не смог устоять перед искушением познакомиться с сыном Джеймса и Лили. Поговорив с мальчиком всего пятнадцать минут, Слагхорн осознал, что предупреждение Дамблдора было как нельзя кстати. Гарри Поттер действительно унаследовал от родителей только внешность.

Это было видно даже по походке. Джеймс с гордостью вышагивал по коридорам школы, как будто Хогвартс был его владениями. Лили шла быстро и энергично, вечно захваченная какими-то новыми идеями. Их сын скользил бесшумно, как кот, и держал все вокруг в поле зрения, как аврор во время рейда в Лютном, знающий, что из любого окна может вылететь смертельное проклятие.

Мои обычные подходы с этим маленьким воином были бы заранее обречены на провал. Что ж, одна из черт хорошего слизеринца — умение приспосабливаться к обстоятельствам.

* * *

Сеймур Доббс, хозяин маленького книжного магазинчика «Монте Сакро» был похож на состарившегося Роджера Мура. Он просиял при упоминании, что Гарри к нему прислал Слагхорн:

— А, старина Горацио! Я так и знал, что он заскучает на покое и захочет вернуться к преподаванию.

Когда Гарри поинтересовался, есть ли у него в ассортименте книги по алхимии, книготорговец пожал плечами:

— Даже я сам не знаю, что за книги можно найти на этих полках. И не потому, что я «страдающий маразмом дряхлый сморчок», как меня ласково зовут племянники, когда думают, что я не слышу. Дело в заклинании, наложенном на магазин.

Первый хозяин магазина, Эдвард Доббс, будучи недоволен его размерами, с помощью пространственной магии превратил книжные полки в многомерную конструкцию, по которой случайным образом перемещались книги. Это делало бессмысленными любые попытки расставить книги по порядку, а поиски превращали в лотерею.

— Больше похоже на проклятие, чем на полезное заклинание.

— Кто знает? Как сказал кто-то из маггловских мудрецов, «То, что тебе хочется, и то, что тебе нужно — не всегда одно и то же». Кроме того, — лицо Доббса озарила лисья ухмылка, — мои дорогие племянники, когда меня не станет, непременно попытаются прикрыть этот магазинчик. Тут-то их и ждет сюрприз, — и с непередаваемым самодовольством книготорговец добавил: — Им даже сжечь его не удастся.

* * *

Гарри отодвинул в сторону сборник кулинарных рецептов, якобы составленный магом, изгнанным из Атлантиды незадолго до катастрофы. Туда же отправилось двадцатистраничное руководство по эксплуатации магического пылесоса, а также труд неизвестного историка, со всей серьезностью утверждавшего, что Эмерик Злой и Урик Странный — одна и та же личность, основателей Хогвартса было семь, а Ричард Глостер — наследник Мордреда. Книгу об использовании в ритуалах свечей из человеческого жира Гарри пощадил только из уважения к хозяину лавки.

И только пятая книга смогла привлечь его внимание.

На первый взгляд это было чем-то вроде художественной автобиографии. Автор книги, русский эмигрант, за свою жизнь успел перепробовать множество разных профессий: был и шахматистом, и сценаристом, и журналистом, и даже цирковым артистом. Он много путешествовал, пока не разбогател и не ушел на покой, поселившись в Аргентине. Юстас Задунайский был прирожденным мистификатором; в его изложении даже рядовые события обрастали такими живописными подробностями, что уже невозможно было отличить правду от выдумки. У Гарри возникли небезосновательные подозрения, что даже звучное имя автора было вымышленным.

Так почему же практичного до мозга костей мальчика заинтересовала биография этого Мюнхгаузена двадцатого века? Причина была очень проста — к каждой главе книги прилагалось подробное описание всех заклинаний, которые там использовались. А в качестве бесплатного приложения к книге можно было получить иллюстрированную брошюру «400 заклинаний, чтобы сделать жизнь лучше и выбраться из безвыходных ситуаций, не нарушая уголовный кодекс».

* * *

Дурсли провожали Гарри в школу всей семьей. Под глазом Дадли красовался роскошный бланш, но здоровяк носил его, как медаль.

Последний день каникул для него ознаменовался ссорой с Пирсом Полкиссом, которому не понравилось, что товарищ по детским играм, по его словам, «превратился в заучку». Разгорячившись, Пирс наговорил Дадли много лишнего. А когда он в запальчивости прошелся по внешности тети Петуньи, ссора переросла драку. Дадли и примкнувший к нему Гарри — против Пирса, Денниса, Гордона и Малкольма. Поле битвы, несмотря на двукратное численное преимущество противника, осталось за командой Дадли. Тетя сначала заохала, но, узнав о причине драки, поцеловала Дадли и назвала его «мой маленький герой».

Гарри охотно уступил кузену лавры победителя; ему хватило предоставленной возможности испытать на практике все, чему учил Толстый Монах. У призрака Пуффендуя, как оказалось, была бурная молодость, и перед тем, как принять сан, юный богослов частенько участвовал в кулачных диспутах. Монах охотно преподавал основы рукопашного боя тем ученикам Хогвартса, кто не страдал чистокровной спесью и не считал бои без палочек чем-то недостойным мага. И Гарри оказался одним из самых способных его учеников.

Когда Вернон и Петунья отвлеклись на разговор с соседями, Дадли тайком сунул Гарри в руки сверток, пахнущий машинной смазкой:

— Я знаю парня, который знает другого парня... В общем, держи. И не разворачивай, пока не затихаришься. Лучше всего — там, где чужих глаз точно нет.

— Спасибо, Граф, — Дадли как-то пожаловался, что его прозвище «Большой Д» звучит по-дурацки. Гарри напряг память и вспомнил — в прочитанной им книге о временах Елизаветы I упоминался некий Роберт Дадли, граф Лестер. Правда, совершенно не помнил, чем тот прославился. Да это и не важно — Дадли ухватился за новое прозвище обеими руками, и упрямо отказывался откликаться на старое.

— Мальчики, заканчивайте там побыстрее! — окликнула их Петунья. — Гарри пора на вокзал.

— Если тебя с этим застукают — я ни при чем, — громким шепотом предупредил Дадли, поглядывая на Вернона.

— Договорились.

Альбус Дамблдор был в прекрасном настроении. Впервые с того времени, как Гарри Поттер вернулся в магический мир, все складывалось так удачно.

И главное — ничего не нужно делать самому. Разве что упомянуть при Доркас, что сын Джеймса сейчас на втором курсе, и посмотреть, что получится. Она, кажется, какое-то время была увлечена этим шалопаем, но, что парадоксально, это не мешало ей оставаться в хороших отношениях с Лили. Что касается Слагхорна, с ним было еще проще. Зная маленькую слабость зельевара, достаточно было намекнуть, что именно Гарри помог вывести Квиррела на чистую воду. Теперь было лишь вопросом времени, когда они с Гарри встретятся.

А чтобы не оставлять все на волю случая, Дамблдор уже запланировал, как в новом учебном году увеличить вовлеченность Гарри в школьную жизнь.

* * *

Заметив Рона Уизли, который ломанулся в его сторону c явным намерением затеять ссору, Гарри поспешил миновать разделительный барьер. На платформе Хогвартс-экспресса можно было не опасаться нарушить закон о колдовстве несовершеннолетних, и Гарри воспользовался этим, чтобы испробовать одно из свежеизученных заклинаний, попавшихся ему в книге отставного авантюриста Юстаса Забалканского.

Оно создавало прозрачный барьер. Не очень надежный — достаточно простой «Финиты», чтобы преграда исчезла. Но заклинание прекрасно справлялось с тем, чтобы умерить пыл чересчур рьяных стражей порядка, давая заклинателю возможность унести ноги после удачной аферы. А значит, оно должно дать Гарри достаточно времени, чтобы оторваться от самого бестактного и назойливого представителя Союза Рыжих, и забаррикадироваться в купе.

* * *

Гарри сильно недооценил потенциал нового заклинания. И не представлял, насколько упертым может быть Рон Уизли.

Он раз за разом таранил тележкой прозрачную стену. Падал, вставал, утирал нос и снова шел на таран. Стена, естественно, не поддавалась. Из-за этого на поезд он безнадежно опоздал. А вместе с ним — Дин Томас и Шеймус Финнеган, которые стояли в сторонке, посмеиваясь, и бились об заклад, сколько еще заходов понадобится Рону, чтобы убедиться в бесполезности его усилий.

Рон, посмотрев на вокзальные часы, запаниковал. Он хорошо представлял реакцию матери на то, что он не попадет в Хогвартс вместе с остальными. В его голове вдруг возник дерзкий план, как добраться до школы вовремя. Рон тут же выложил друзьям свою задумку. Шеймус был обеими руками «за». Дин засомневался; он предпочел бы дождаться кого-то из взрослых. Но его взяли на банальное «слабо».

Зачарованный автомобиль взмыл в небеса, устремившись вслед уходящему Хогвартс-экспрессу.

* * *

— Вот так я и познакомился с Горацием Слагхорном, — закончил Гарри свой рассказ.

— Если он пригласит тебя в клуб — обязательно соглашайся, — посоветовала ему Падма.

— Я подумаю, — уклончиво ответил Гарри.

Из беседы с Сеймуром Доббсом он узнал много интересного о прежнем декане Слизерина. В первую очередь, о Слаг-клубе, где зельевар старался собрать все молодые дарования, чтобы они могли общаться и заводить знакомства, не стесненные факультетскими рамками. А потом, когда они заканчивали школу, Гораций помогал им добиться успеха на избранном пути, используя свои обширные связи.

Интересно, что сам Слагхорн ничего не получал за свои хлопоты, кроме весьма скромных выражений благодарности и подарков от благодарных учеников. Для него было важнее знание, что все эти люди преуспели в жизни благодаря его посредничеству. По сравнению с пиявками из министерства магии, дравшими взятки за любую мелочь, его и вовсе можно было считать бессребреником.

Понимание этого позволило Гарри лучше относиться к престарелому зельевару. Совсем не обязательно доверять кому-то, если его мотивы как на ладони.

* * *

Ничего заслуживающего внимания во время пути не случилось. Разве что забавный момент, когда на пути из туалета он чуть не столкнулся с какой-то мелкой девчонкой с морковно-рыжими волосами. Увидев Гарри, она пискнула и убежала.

Судя по цвету волос и качеству мантии, в Хогвартсе в этом году появится еще один представитель Союза Рыжих. Как будто четверых недостаточно!

Подозрения Гарри по поводу рыжего семейства за предыдущий год только укрепились. Несколько нейтральных вопросов к Седрику о заработках министерских чиновников — и он смог узнать, сколько приносит домой Артур Уизли. Даже не принимая в расчет сверхурочные и побочные заработки, сумма получалась вполне приличная. На новые мантии и волшебные палочки точно хватило бы. На алкоголика Артур не походил. Казино, чтобы спускать там целые состояния, в Магической Британии не водилось.

Так откуда эта нарочитая бедность?

* * *

Доркас Медоуз потянула носом воздух и едва не сплюнула.

По закону подлости, ее соседом по столу оказался сам Мистер Улыбка, Гилдерой Локхарт.

Тщательно уложенные пряди белокурых напомаженных волос. Ярко-синие с поволокой глаза, подведенные веки. Роскошная мантия сливового цвета с золотой вышивкой. И это — борец с вампирами и троллями?

К тому же Локхарт, похоже, физически неспособен заткнуться. И явно планировал за один вечер пересказать ей все свое собрание сочинений.

Кажется, я понимаю, почему Дамблдор попросил меня потерпеть хотя бы неделю. Я готова хоть сейчас обеспечить ему переезд в Мунго!

* * *

Полет на автомобиле, который начинался, как захватывающее приключение, где-то на середине пути превратился в вышедший из-под контроля аттракцион. Сначала сама по себе отключилась невидимость. И это было бы еще полбеды, лети они где-нибудь над лесом. Но, к сожалению, именно в то время они, пытаясь сократить путь, пролетали над каким-то маггловским городом. Дин, высунувшийся из окна, от души выругался: он увидел нескольких магглов, которые суетились и показывали на них пальцами.

Как бы нас не загребли за нарушение Статута!

Когда они почти долетели до Хогвартса, Рон, сидевший за рулем, начал зевать и клевать носом. А потом и вовсе задремал, уронив голову на руль. Не успел Шеймус толкнуть его локтем, чтобы разбудить, как «фордик» клюнул носом, зацепился за верхушки деревьев, и совершил аварийное приземление, пропахав в лесу изрядную просеку.

Багажник от удара открылся, их пожитки рассыпались по всему Запретному лесу, а Рон, вдобавок, сломал свою палочку.

* * *

Гораций Слагхорн посмотрел на свою молодую коллегу с сочувствием. Гилдерой еще в бытность школьником мог вывести из себя даже статую. Чего стоит одна только выходка с посылкой самому себе трехсот валентинок!

Зельевар надеялся, что, когда школьные дни закончатся и юный Гил столкнется с реальной жизнью, он остепенится. Судя по тому, что он видел и слышал, этого не произошло; Локхарт стал еще несноснее.

На этом фоне шумиха вокруг имени «Гилдерой Локхарт» выглядела особенно смехотворно. Гораций отказывался верить в то, что тщеславный и самовлюбленный павлин, сидевший рядом с Доркас, действительно совершил все, что написано в его книгах.

О чем думал Альбус? Скорее на ночном небосклоне взойдут три луны вместо одной, чем из этого хлыща выйдет толковый учитель Защиты.

* * *

Небольшая заминка вышла, когда Гарри остановился, чтобы изучить крылатую скелетообразную лошадь, в которую была запряжена их карета.

— Ты можешь их видеть? — пораженно воскликнул Терри Бут.

— Все правильно, — спокойно сказал Гарри. — Я же убил тролля.

А еще — домовика. Хотя не стоит упоминать об этом при Фроппи. Домовики Хогвартса мне еще пригодятся.

Терри хлопнул себя по лбу; каким-то образом за лето он совершенно забыл о случае с троллем.

— Фестралы действительно такие жуткие, как на картинках? — поинтересовалась Лайза.

— Палец в пасть я бы им совать не стал, — хмыкнул Гарри.

* * *

Второкурсники Когтеврана сразу заметили изменения в преподавательском составе.

— А это кто, рядом с профессором Локхартом?

— Доркас Медоуз! Это точно она! — у Лайзы аж глаза загорелись. — Терри, ты представляешь…?

— Я в курсе, кто она. «Пророк» только об этом и писал.

Энтони Голдштейн весь август был с родителями за границей, поэтому его пришлось просвещать, что за шумиха связана с именем Медоуз.

— Вот так уедешь на месяц, и все интересное пропустишь, — шутливо посетовал он.

После объявления Дамблдора, что профессор Слагхорн будет преподавать Зельеварение у старших курсов, а профессор Медоуз — у младших, Майкл Корнер поинтересовался:

— А это нормально, когда один предмет преподают сразу двое?

— Все новое — хорошо забытое старое, — вклинилась в разговор Пенелопа. — Раньше так и было; один учитель Зельеварения вел младшие курсы, другой — старшие. Но во время войны с Гриндевальдом начались сокращения школьного бюджета. Второй зельевар стал одним из тех, кто попал под нож.

Обсуждение школьной программы прервалось из-за эпичного появления печально известной троицы с Гриффиндора.

* * *

Гермиона подавила острое желание побиться головой об стол. Занятия еще даже не начались, а Позолоченное Трио уже успело отличиться.

Чем они думали, когда решили отправиться в Хогвартс на летающем автомобиле? Джеймсбонды сопливые!

И самое ужасное, что единственный, кто понимал, насколько ужасные последствия могли быть у их «шалости» — это Перси Уизли. Все остальные встретили Трио, как героев.

А родители еще хотят, чтобы я обзаводилась друзьями в Хогвартсе! Как можно подружиться с людьми, с которыми у меня нет ничего общего?

* * *

Гарри готовился ко сну, не подозревая о драме, которая разыгрывалась в этот момент в слизеринских подземельях. Драко Малфой ораторствовал посреди гостиной, размахивая руками, как плохой драматический актер. Он напоминал всем о прошлогоднем унижении, виноват в котором, несомненно, был Поттер.

Но все оказалось не так просто, как надеялся Драко; горячей поддержки среди старших он не получил. Одни не хотели по пустякам связываться с Победителем Тролля. Другие вспомнили, каким недовольным выглядел Поттер после раздачи баллов.

Черту подвела Дафна Гринграсс:

— Сколько из нас состоит в Клубе Чар? Двенадцать человек? Вопрос — кто из вас готов объяснять своим родителям, что потерял свое место в клубе и лишился дополнительных занятий с Флитвиком из-за того, что Малфой решил свести с кем-то счеты?

Желающих не нашлось.

* * *

На первом уроке зельеварения витала настороженность. Снейп был уже привычным злом, а вот чего ожидать от новой учительницы, никто не знал.

Доркас начала урок с предупреждения:

— Как мне стало известно из достоверных источников, кое-кто решил, что класс Зельеварения — отличное место, чтобы устраивать розыгрыши. Наверняка их много раз предупреждали, насколько опасно может быть зелье, в которое угодил посторонний ингредиент. Но, судя по тому, что ученики на уроках зельеварения продолжают попадать во владения мадам Помфри, любителям повеселиться за чужой счет по-прежнему плевать на технику безопасности, — сказала она, строго глядя на гриффиндорскую половину класса. — А раз так, мне придется самой принять меры, чтобы попаданий в больничное крыло стало меньше.

С этими словами Медоуз создала магический барьер между двумя половинами класса, силой разделив гриффиндорцев и слизеринцев.

Дафна Гринграсс спрятала улыбку за учебником. Она была уверена, что профессор Медоуз прекрасно знала, кто стоит за большинством инцидентов с саботажем зелий. Но, если судить только по тому, что она сказала, а не как, можно было подумать, что новая учительница, напротив, защищает слизеринцев от гриффиндорцев.

Неплохо, очень неплохо. Почти по-слизерински. Вот только не надо было делать акцент на «достоверных источниках» ... Или этого она и добивалась — посмотреть, у кого хватит сообразительности увидеть в ее действиях двойное дно?

Двумя рядами выше о том же подумал Блейз Забини. Остальные слизеринцы не обладали таким чутьем; они заулыбались, приняв слова Медоуз за чистую монету.

В целом, первое занятие прошло неплохо. Во всяком случае, никто не взорвал котел, даже Лонгботтом.

* * *

— Ну и как тебе первые дни в роли учителя, дорогая Доркас? — Слагхорн приоткрыл дверь из учительской, пропуская ее.

— Утомительно. Неужели и мы когда-то были такими беспокойными лоботрясами?

— Вопрос, который задают все, когда взрослеют, — рассмеялся пожилой зельевар.

— А как быть с теми, кто взрослеть не торопится? — в ее голосе были усталость и раздражение.

— Ты про Локхарта? — догадался он.

— Клянусь, если этот улыбающийся буффон еще раз предложит мне посмотреть свою коллекцию трансильванского фарфора, ему придется собирать выбитые зубы сломанными руками!

Слагхорн несколько нервно посмеялся. Он знал крутой нрав своей бывшей ученицы, и был уверен, что она вполне способна сделать то, что обещает.

Зельевар предложил ей более изящный способ преподать Локхарту урок смирения. Где-нибудь после Хэллоуина убедить Флитвика, что нужно реорганизовать дуэльный клуб, и предложить стать его ассистенткой.

— Гилдерой, узнав о клубе, непременно ухватится за такую возможность покрасоваться. Но выйти против профессионального дуэлянта — на такое даже у него самонадеянности не хватит. А вот ведьма, которая провела десять лет среди магглов и наверняка все позабыла, станет легкой добычей… — в ответ на горящий взгляд он поправился: — прошу прощения, Доркас, это он так думает, а не я. Локхарт наверняка бросит тебе вызов. И тут вступаешь ты. Нужно хорошенько повозить его лицом по полу. Без членовредительства, но так, чтобы даже самая наивная первокурсница поняла, что знаменитый Гилдерой Локхарт — просто блестящий мыльный пузырь.

Доркас хотелось расцеловать старого хитреца. Его план был идеален!