Предзнаменования добрые (и не очень) (джен)

Адам Янг слышит голоса.

Как бороться с голосами, если они не у тебя в голове? Адам не знает ответа. Наверное, стоит порадоваться, что у него не шизофрения или ещё какое-нибудь неизлечимое умственное расстройство, но легче от осознания, что он психически здоров и даже устойчив, если до сих пор взаправду не сошёл с ума, не становится. Иногда он представляет, что ему прописывают волшебные таблетки, и навязчивый шёпот смолкает. Навсегда. Увы. Бывшему (бывшему ли?) Антихристу подобная роскошь не светит: Адам слышит голоса столько, сколько себя помнит.

В раннем детстве он был уверен, что не один такой. И спокойно рассказывал о странном шёпоте родителям и друзьям. Никто не тревожился: воображаемые собеседники — дело привычное, правда? Нет повода для беспокойства, все дети проходят этот этап и довольно быстро его перерастают. Ну, за исключением случаев, когда голоса приказывают убивать животных или людей. Тогда добрый психиатр всем в помощь.

Адама психиатр не спасёт. Мучающие его голоса — не выдумка и не результат незапланированного сбоя в работе нейронов.

Раньше справляться с ними было проще. Хвалебные речи прибавляли уверенности (1), а богатство и власть над миром Адама не интересовали: в том, что можно получить по щелчку пальцев, он не видел никакой ценности. Какой прок в хороших оценках, если ты не прилагал усилий, чтобы приобрести знания? И пусть самостоятельно удавалось заработать лишь мелочь, на любимые конфеты её хватало с лихвой. Разве это не главное? А заставлять кого-то с тобой дружить — большая подлость. Да и страх в глазах друзей… Адам поклялся себе, что больше никогда не допустит подобного.

Его единственным преступлением до сегодняшнего дня оставалось воровство яблок из соседского сада. Кто ж виноват, что чужие яблоки всегда вкуснее?

После авиабазы голоса звучат громче. Настойчивее. И напоминают рой рассерженных пчёл. Теперь они не просто шепчут. Они показывают картины — одна ужасней другой. Раскрытые в беззвучном крике рты, реки крови между руин. «Смотри, Повелитель. Смотри, каким красивым будет мир, на который ты обрушишь свою силу и мощь».

Адам не просил ни мощи, ни силы. На авиабазе он умолял Вселенную сделать его обычным мальчиком, но…

— Вселенная честно попыталась исполнить твоё желание… и не сумела, — вздыхает мистер Кроули. — Иначе её разрушил бы временной парадокс…

— Даже у Вселенной есть инстинкт самосохранения, да? — кривится Адам.

Мистер Кроули кивает.

Мистер Азирафаэль говорит о могуществе и ответственности. Чем больше могущества, тем больше этой самой ответственности. Адам не хочет ни за что отвечать. В конце концов, он всего лишь ребёнок, ему и тринадцати нет. Мистер Азирафаэль настаивает, чтобы Адам не использовал свои способности ни при каких обстоятельствах. Боится, что бывший Антихрист нечаянно натворит бед. Мистер Кроули морщится: он не согласен с ангелом, но не желает с ним спорить. Поэтому просто подмигивает Адаму и оставляет ему номер своего мобильного.

В одно из воскресений они сидят на траве в саду Янгов и мистер Кроули учит Адама небольшим чудесам:

— Притворяться, что у тебя нет сверхспособностей, — то же самое, что делать вид, что у тебя нет руки или ноги. Так мне кажется. И лучше, если ты будешь понимать, какой силой обладаешь и как ею правильно пользоваться. На всякий случай.

— Мистер Азирафаэль рассердится.

— А мы ему не скажем. Тектонические сдвиги, как и дождь из жаб, мы устраивать не собираемся. А в сотворении цветов или конфет нет ничего дурного.

Адам послушно творит маргаритку. И неважно, что она получается фиолетового цвета: Рим тоже не за один день построили.

Небольшого волшебства без причинения вреда окружающим голосам явно мало. Адам пытается заглушить их музыкой. Жаль, что слушать тяжёлый рок двадцать четыре часа в сутки невозможно чисто физически.

Кроули отвечает на его панический полуночный звонок. Адам не знает, как он умудряется добраться из Лондона до Тэдфилда за пятнадцать минут, но факт остаётся фактом: Кроули устраивается рядом с ним на подоконнике и терпеливо слушает сбивчивый рассказ о последней пугающей картине, которую показали голоса, о том, как Адам убивает маму и папу.

Крылья Кроули тёмные как ночь, перья мягкие и тёплые, словно одеяло.

— Зрелище жуткое, не спорю, — произносит он, когда Адам выдыхается. — Но тебя пугает совсем не это. Чего ты боишься на самом деле, малыш?

Адам кусает губы и признаётся после долгой паузы:

— Того, что если голоса не исчезнут, однажды я их послушаюсь.

________________________________________________________________________

(1) Доброе слово всем приятно. Правда, Адаму не нравилось, что голоса называли его Великим зверем и Разрушителем царств. Он не любил пафоса. К тому же, такого рода, кхм, прозвища применительно к ребёнку звучали не только пафосно, но и смешно.