Ненужный магическому миру (джен)

Литтл-Уингинг — это небольшой город, который расположен в графстве Суррей и является пригородом Лондона. В городке есть Тисовая улица, а на ней — дом номер 4, который занимает семейство Дурслей. Вместе с ними здесь проживает ещё и мальчик-сирота, родной племянник хозяйки. Этот ребёнок появился в доме пять лет назад, одним ноябрьским утром, когда миссис Дурсль вышла, как обычно, на крыльцо, чтобы отдать молочнику пустые бутыли, и увидела под ногами оставленного кем-то младенца. Они приютили подкидыша из страха перед странными людьми — волшебникам. А ещё для того, чтобы по маленькому городу не поползли всякие неприятные и плохие слухи о них. Ведь мистер и миссис Дурсль считали себя достопочтенными гражданами. Они, как все простые обыватели, чурались странных вещей и людей. Уж от кого-кого, а от Вернона Дурсля и его жены никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь неясную или загадочную ситуацию. Эти супруги весьма неодобрительно относились к любым отклонениям, необычностям, таинственности и прочей ерунде.

Мистер Дурсль возглавлял фирму под названием «Граннингс», которая специализировалась на производстве дрелей. Это был полный мужчина с очень пышными усами и очень короткой шеей. Что же касается миссис Дурсль, то она тощая блондинка с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при её росте. Однако этот недостаток пришелся ей весьма кстати, поскольку большую часть времени миссис Дурсль следила за соседями и подслушивала их разговоры. А с такой шеей, как у неё, было очень удобно заглядывать за чужие заборы. У мистера и миссис Дурсль есть маленький сын по имени Дадли, и, по их мнению, он самый чудесный ребенок на свете. Семья Дурслей имеет всё, чего только можно пожелать.

Но у них есть секрет, который они тщательно скрывают. Миссис Дурсль делает вид, что у неё нет сестры, потому что семья Поттеров — полная противоположность Дурслям. Пять лет назад Поттеры были убиты, оставив годовалого Гарри на пороге их дома. Дурсли не знают, что делать с Гарри, и боятся, что кто-нибудь узнает о его существовании.

Было утро, когда Петунья Дурсль отправилась будить мальчика, обитавшего в чулане под лестницей.

— Вставай! Живо! Поднимайся! — раздался писклявый голос тётки, а после она принялась тарабанить в дверь чулана. — Кому сказала, вставай!

— Встаю, тётя, — ответил сонным голосом Гарри, садясь в кровати.

Он машинально отыскал на старой полуразвалившейся табуретке свои очки в круглой оправе.

Одевшись, Гарри выбрался из чулана и сразу напоролся на дядю. Вернон Дурсль раздражительно посмотрел на черноволосого мальчишку.

— Патлы свои прибери! — рявкнул на племянника Вернон, а заодно отвесил мальчику подзатыльник. — Неряха!

Гарри никак не отреагировал на слова и шлепок по голове от дяди. Он в свои шесть лет уже привык к такому отношению. Дядя и тётя, сколько Гарри помнит, никогда его не любили. А кузен Дадли превратил его в свою любимую игрушку. Гарри даже донашивает старые вещи Дадли, которые тому малые. У Гарри проблемы со зрением заметила тётка, поэтому она отвела его к окулисту, где мальчику подобрали очки. Гарри проходил в новых очках полгода, пока не получил в нос от Дадли. С тех пор его очки перемотаны изолентой и только благодаря этому ещё не развалились.

И вот всё семейство принялось за завтрак. Гарри же достались жалкие крошки. Дадли же рассматривал многочисленные коробки. И тут Гарри вспомнил: у кузена сегодня день рождения. В этот момент мальчик испытал чувство зависти, ведь ему родственники никогда ничего не дарили.

Семейство во всю завтракало и обсуждало сегодняшние грандиозные планы. Но именно тогда зазвонил телефон, и тётя Петунья метнулась к аппарату. А Гарри и дядя Вернон наблюдали, как Дадли разворачивает тщательно упакованный велосипед с дополнительными колёсиками, самолёт с дистанционным управлением, коробочки с десятью новыми компьютерными играми и механизированного робота. Дадли срывал упаковку с игрушечных наручных часов, когда тётя вернулась к столу, вид у неё был разозлённый и вместе с тем озабоченный.

— Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять этого. 

Тётя махнула рукой в сторону Гарри. Рот Дадли раскрылся от ужаса, а Гарри ощутил, как сердце радостно подпрыгнуло у него в груди. Каждый год в день рождения Дадли Дурсли на целый день отвозили сына и его друга в Лондон, а там водили их на аттракционы, в кафе и в кино. Гарри же оставляли с миссис Фигг, сумасшедшей старухой, жившей в двух кварталах от Дурслей. Гарри ненавидел этот день. Весь дом одинокой женщины насквозь пропах кабачками, а его хозяйка заставляла Гарри любоваться фотографиями многочисленных кошек, живших у неё в разные годы. 

— И что теперь? — злобно спросил Вернон Дурсль, с ненавистью глядя на Гарри, словно это он всё подстроил. 

Гарри знал, что ему следует пожалеть миссис Фигг и ее сломанную ногу, но это было непросто, потому что теперь целый год отделял его от того дня, когда ему снова придется рассматривать снимки Снежинки, мистера Лапки и Хохолка.

— Мы можем позвонить Мардж, — предложил Вернон, скривившись.

— Не говори ерунды, Вернон. Мардж ненавидит мальчишку, — заявила Петунья.

Дурсли часто говорили о Гарри так, словно его здесь не было, или словно он был настолько туп, что все равно не мог понять, что речь идет именно о нем.

— А как насчет твоей подруги? Забыл, как ее зовут... Ах да, Ивонн, — предложил очередной вариант Вернон. 

— Она отдыхает на Майорке, — отрезала тетя Петунья. — Может быть... — медленно начала тетя Петунья. — Может быть, мы могли бы взять его с собой... и оставить в машине у зоопарка...

— Я не позволю ему сидеть одному в моей новой машине! — возмутился дядя Вернон.

Дадли громко разрыдался. То есть на самом деле он вовсе не плакал, последний раз настоящие слезы лились из него много лет назад, но он знал, что стоит ему состроить жалобную физиономию и завыть, как мать сделает для него всё, что он пожелает.

— Дадли, мой маленький, мой крошка, пожалуйста, не плачь, мамочка не позволит ему испортить твой день рождения! — вскричала миссис Дурсль, крепко обнимая сына. 

— Я... Я не хочу... Не хочу, чтобы он ехал с нами! — выдавил из себя Дадли в перерывах между громкими всхлипываниями, кстати, абсолютно фальшивыми. — Он... Он всегда всё по-по-портит.

Миссис Дурсль обняла Дадли, а тот высунулся из-за спины и показал язык кузену, которого он часто лупит.

Полчаса спустя Гарри, не смевший поверить в свое счастье, сидел на заднем сиденье машины Дурслей вместе с Дадли и впервые в своей жизни ехал в зоопарк. Тетя с дядей так и не придумали, на кого его можно оставить. Но прежде чем Гарри сел в машину, дядя Вернон отвёл его в сторону.

— Слушай меня внимательно, мальчишка, — нависал над худеньким и низкорослым ребёнком Вернон. — Если я замечу, что ты что-то вытворишь, тебе мало не покажется. Понял меня?!

— Да, дядя, — ответил Гарри, с трудом скрывая ликование, ведь его впервые взяли с собой.

Вернон Дурсль мастерски управлял своей машиной. Дорога была полупустой, поэтому толстяк решил прибавить скорости. Они как раз собирались пересечь перекрёсток, как вдруг из-за поворота выскочила другая легковушка.

— Вернон! Вернон! — завопила Петунья Дурсль, указывая на несущуюся на них машину. — Там машина!

Последнее, что услышал Гарри Поттер, был звук тормозов, крики тёти и Дадли, а после был скрежет металла. А далее зелёные глаза мальчика застлала темнота и резкая сильная боль, разлилась по всему телу.