ReidaLinn

Ржунимагу.
Наткнулся на статью про систему пещер и подземных ходов в Ноттингеме.
Я ничего не знал об этих подземельях, но это забавным образом перекликается с моей мини-повестью "О том, как Гай Гисборн исповедовался шерифу Ноттингемскому" (и чем это закончилось). Именно им - точнее, легендам об их существовании - герои повести дважды обязаны своим спасением.

"Последняя из находок — пещера длиной 17 метров и шириной 4 метра — была обнаружена в ходе строительных работ на месте бывшего склада пивоварни Bass, Ratcliffe and Gretton. Внутрь вели вертикальные шахтные ходы, что указывает на продуманную структуру подземных помещений. Как выяснилось, такие укрытия вырубались еще с IX века и использовались в разные периоды — от жилья до складов и убежищ, пишет Nottingham City Council"

Вот это я понимаю, авторское ясновидение!

О том, как Гай Гисборн исповедовался шерифу Ноттингемскому

Вчера один из наших не-говорящих резидентов попытался украсть кусок сыра с сервировочной тележки. Я ему не позволил. Тогда он схватил сыр, лежащий на столе перед его товарищем (свой он, понятно, уже съел). Я отобрал у него украденный сыр и бросил этот смятый кусок на ненужную тарелку. Не то что бы мне было жалко - я сам сыр не ем, поэтому могу спокойно возместить пострадавшему украденный кусок. Но это принцип отделения - если оставлять воришкам то, что они уже все равно испортили, схватили или надкусили, это вдохновит их воровать ещё активнее (один парень недавно вытащил руками кусок жареного лосося из моей тарелки, не успел я отвернуться).

Ну, в общем, отобрал я сыр, прочёл обычную нотацию - про то, что нельзя брать чужое, и его товарищ тоже хочет сыр, как и он сам, и ужин продолжился своим чередом. А дело уже шло к концу: сыр с фруктами - это десерт. И вот, мой парень мрачно дожевал свой кусок хлеба и стал убирать со стола. Когда он наклонился, чтобы поставить грязные тарелки на тележку, я увидел, как по его лицу текут крупные, с горошину размером, слезы. Я поразился. Воровство еды за ужином - явление обычное. Но чтобы парень горько плакал оттого, что у него отобрали украденный кусок сыра - такого я за все годы работы никогда ещё не видел. Говорю: ну прости, ради Бога, если ты так голоден - возьми!
Отдаю ему сыр.
Он его мгновенно съедает, и тут же хватает и кладет на свою тарелку тартилью девушки, которая ест после остальных (не терпит постороннего присутствия). Я отнимаю у него тарелку, вытряхиваю тартилью обратно на поднос и говорю - да ты совсем обалдел!.. Я тебя пожалел, а ты уже на шею сел и ноги свесил! Иди уже, ужин окончен!

Возвращаюсь к коллеге и говорю - надо бы узнать, что они ели за обедом. Голодные, что ли? Воровать еду - дело обычное, но чтобы _плакать_ - никогда не видел. Душераздирающе!..
Коллега, задумчиво:
- Знаешь, может, дело не в этом. Мария (это наша maîtresse de maison) сделала дня них домашний соус с перцем халапеньо. Они теперь все его кладут в еду вместо горчицы. Может, у него от перца слезы потекли?..

Звучит забавно, но я все же думаю, что нет - другие тоже ели этот соус и не плакали при этом.

Вся эта история со строго посчитанной едой (то есть бифштексов или кусков сыра на тележке, приготовленной на кухне, будет ровно столько, сколько ужинает резидентов) - это даже не вопрос экономии (финансово мы вроде бы в порядке, и кормят нас хорошо и даже с претензией на изящество), а медицинские проблемы. Раньше еды было больше, а на полдник мы давали резидентам пироги или печенье вместо обезжиренного йогурта. Но у большинства из них проблемы с лишним весом, так что теперь резидентам запретили все - и пироги, и добавку за ужином. Мы, следуя здравому смыслу, добавляем желающим овощей и фруктов, если есть, но не сыра, не хлеба и тем более не сладкого. Отсюда и такие драмы.

По дороге на работу сочинял про себя очередной роман, который никогда не напишу. Я представил себе советский детектив, который поначалу должен выглядеть, как вполне соцреалистическое произведение. Сотрудник уголовного розыска, слегка напоминающий Тихонова из "Визита к Минотавру", но более молодой, оказывается вовлечён в расследование серийных убийств в среде благополучных пожилых людей. Большинство тех, кто знал убитых, в свою очередь, знакомы между собой, и все они выглядят напуганными. У следователя складывается впечатление, что они не откровенны на допросах и умалчивают о каком-то важном обстоятельстве. Он приходит к выводу, что в убийствах принимал участие не один человек, а несколько сообщников, но первый подозреваемый, который должен был вывести оперативников на остальных, кончает с собой при попытке задержания.

Затем травится женщина, которую тоже считают причастной к убийствам. В конце концов следователю удается всё-таки задержать одного из убийц, бывшего заключённого ГУЛАГа, реабилитированного после смерти Сталина. Задержанный рассказывает, что они с единомышленниками решили наказать доносчиков за страдания и смерть своих товарищей и за мучения своих родных. Они решили, что, когда их найдут, они должны покончить с собой, чтобы снова не оказаться в заключении. Но он, будучи болен раком, решил отказаться от самоубийства, рассчитывая рассказать о своих мотивах и воодушевить других людей. Он убежден, что обществу необходимо очищение. Если доносчики останутся безнаказанными, то у страны и общества нет будущего. Естественно, начальство следователя делает все возможное, чтобы скрыть и замять такое опасное дело. Сам милиционер в конце романа увольняется, хоть и не представляет, чем ему теперь заняться в жизни. Больной раком мститель умирает в тюрьме.

Эпоха совершенно не моя, сеттинг и жанр тоже не мои - мне бы потребовалось слишком много фактических извсканий, чтобы попытаться написать такой роман. Так что это просто одна из тех литературных фантазий, которые возникают у меня буквально каждый день и ни к чему не ведут. Но если бы я когда-нибудь взялся за такой сюжет, то я бы назвал этот роман "Очищение".

Абрего Гарсиа и мы все

Atlantic опубликовала историю Абрего Гарсиа. Беженец из Эль Сальвадора, приехавший в США в 2011 году (Гарсиа в тот момент было 16 лет) и находившийся под защитой государства, нелегально депортирован силовиками Трампа - барабанная дробь! - обратно в Эль Сальвадор, в большую концентрационную тюрьму, известную жестоким обращением с заключёнными.

Абрего Гарсиа - муж гражданки США, отец пятилетнего ребенка-инвалида. Его схватили на улице, увезли в депортационную тюрьму другого штата, а затем отправили в Эль Сальвадор. Его жена потеряла с ним всякую связь с момента похищения мужа силовиками.

Администрация Трампа признала высылку Абрего Гарсиа "административной ошибкой" (какие неудобоваримые слова для похищения людей, и для продажи человека, как раба, в иностранную тюрьму в преступном государстве!), но что они отказываются что-либо делать для вызволения Абрего де Гарсиа, потому что тот теперь находится под юрисдикцией другого государства (из которого бежал в 16 лет и куда его незаконно выслали!!). Бесстыдство такой риторики превосходит все мыслимые границы.

Легальный мигрант со статусом защиты от государства, чья жена и сын являются гражданами США, не защищён от похищения и от преступной депортации. Вот все, что нужно знать о риторике Трампа и его команды о депортации "террористов" и "опасных для общества элементов". Кстати говоря - хоть это и не важно с точки зрения закона, - Гарсиа попросту некогда было "представлять угрозу обществу": он имел официальную работу с полной занятостью и заботился о ребенке-инвалиде, невербальном аутисте! Абрего был схвачен в тот момент, когда отвозил к бабушке своего пятилетнего сына.

Это совершенно чудовищно и возмутительно, и у меня нет слов, чтобы выразить гнев и отвращение, которые у меня вызывают все причастные к этой истории лица, начиная непосредственно с самого Трампа и его администрации. В отличии от Гарсиа, они - страшная угроза для страны и общества и несомненные преступники. Похищение людей - это не "административная ошибка", это тягчайшее уголовное преступление.

Один наш с Соней родственник одобрил президентство Трампа и его фашистскую программу. Предполагая, что этому человеку, несмотря на то, что мы прекратили общение после избрания Трампа, всё-таки не безразлична наша с Соней судьба - я бы хотел узнать, как бы он отнёсся к тому, что меня или Соню похищают по пути домой и отправляют в пыточную тюрьму в другой стране, а потом заявляют, что это мелкая административная ошибка, исправлять которую никто не собирается. В то время как второй из нас, оставшись на свободе, с каждым вдохом умирает от тревоги, боли и бессилия.

Это что, мелочи, которые не должны отвлекать от главного?.. Так говорили в тридцатых годах немецкие арийцы своим друзьям и соседям из числа евреев. Вас, мол, ослепляют частности, поэтому вы не способны оценить величие и чистоту намерений нашего лидера, ведущего Германию к возрождению и процветанию. Но человеческая жизнь, свобода и достоинство - это не частности! Это последний бастион цивилизации. И если общество больше не признает свободу и неприкосновенность невиновных наивысшей ценностью, если уголовники, похищающие или избивающие неугодных, безнаказанно ломают жизнь достойным людям - то такое общество обречено и не заслуживает оправданий. Будь это хоть нацистская Германия, хоть СССР, хоть США, хоть современная Россия. Здесь двух мнений быть не может. У преступного, неправового государства нет двух измерений и двух лиц - у всякого преступного насилия лицо всегда одно. Желающим подискутировать на эту тему можно пожелать только одного - самому оказаться на месте Гарсии и его семьи и проявить свое широкое мышление на деле.

Правда, в сталинском ГУЛАГе таких было море - без вины посаженных на двадцать лет и продолжающих, как гуси, лопотать, что частности не должны заслонять страдающему человеку исторической перспективы. Но я полагаю, что у всех знакомых мне "мыслителей", не заражённых религиозных фанатизмом этих коммунистов в стиле "Таньки" Наума Коржавина и Рубина из "В круге первом", отрезвление бы наступило очень быстро.

* Оригинал статьи можно прочитать по запросу
An ‘Administrative Error’ Sends a Maryland Father to a Salvadoran Prison
The Trump administration says that it mistakenly deported an immigrant with protected status but that courts are powerless to order his return.
By Nick Miroff

Как и всякий нормальный писатель, я радуюсь, когда нахожу кого-нибудь, кто пишет лучше меня. Даже если такие книги вызывают ощущение собственной заурядности и неспособности, то это ощущение при подлинной любви к своему делу, как ни странно, становится чем-то радостным - пусть я так не могу, но важно, что это возможно! Правда, ощущение такого рода у меня бывает редко - по-настоящему блестящие произведения, как праздники, случаются не каждый день.

Сегодня мой выходной превратился в подобный праздник, потому что я - вполне случайно, так как эту книгу знакомые книголюбы никогда не обсуждали - прочитал роман Джузеппе Лампедузы "Гепард". Это такие итальянские "Унесённые ветром" - не в смысле истории о Скарлетт, Эшли Уилксе и Ретте Батлере, а в смысле эпоса об угасающей аристократии, которая трагично ощущает, что их время кончилось, и в новом мире их укладу жизни, как и им самим, придёт конец.

Магия Истинной литературы в том, что она роднит нас с вещами и людьми, с которыми у нас изначально нет ничего общего. Иногда, конечно, мы беремся за какие-нибудь книги, уже испытывая живой интерес к какой-нибудь эпохе и ее героям. Когда в юности я читал "Мартовские иды", меня привлекало уже то, что речь пойдет о Цезаре. Но, когда в детстве я взял в руки "Унесенных ветром", я был совершенно равнодушен к войне Севера и Юга и к судьбе конфедератов. А когда я закрыл эту книгу, то чувствовал себя так, как будто красная земля плантаций Джорджии и дом на Персиковой улице - это что-то настолько же реальное, как моя собственная комната. И хотя мое восприятие конфедератов с возрастом стало диаметрально противоположным взглядам автора, (как, впрочем, и мое теперешнее восприятие России совершенно противоположно моим детским взглядам), это все равно осталось для меня чем-то очень интимным, важным и родным. Можно осуждать, презирать и даже ненавидеть свою родину (она даёт для этого немало поводов), но твое знание этой страны останется с тобой. И так же можно презирать и осуждать южан-рабовладельцев и видеть их не такими, какими хотел бы их представить автор, а такими, какими на самом деле были, есть и будут все рабовладельцы на земле - но все равно ты будешь вспоминать красный комок земли из фруктового сада Тары так, как будто бы это ты сам, а не Скарлетт О'Хара, сжимал его в своих пальцах после поражения в войне. Она твоя, как родина - неважно, что ты никогда об этом не просил.

И то же вышло и с Гепардом. Ирония в том, что "Овод" был одной из моих любимых детских книг, и я охотно перечитывал и обсуждал его даже во взрослом возрасте, так что со всех возможных точек зрения мне следовало бы сочувствовать тем самым революционерам, гарибальдийцам и борцам за объединенную Италию, которые вступают в мир князя Салины из "Гепарда", как неумолимая и разрушительная сила. Но это так не работает. Талантливые книги об одной эпохе всякий раз воспринимаются отдельно, как не смешивающиеся слои в коктейле, и их никогда (в отличие от средних книг) не получается воспринимать через призму уже прочитанных до этого произведений. Они трансцендентны. Такой, в сущности, и должна быть любая настоящая литература, хотя в реальности к подобному типу книг относится лишь мизерная часть написанного.

Восхитился экономности Джузеппе Лампедузы - книга совсем маленькая, 530 страниц по счётчику моей читалки (тогда как большинство романов по размеру превышает тысячу). Но при этом это настолько концентрированный текст, что он воспринимается, как полноценный эпик. Я бы, вероятно, вынужден был написать на месте автора на ту же тему три огромных тома - и все равно не приблизился бы к выразительности этих пятиста страниц. В общем, multum in parvo, доступное только гениям.

Друзья из общежитий МГУ и Бауманки во времена нашего студенчества рассказывали мне, как о своем личном ноу-хау, о способе выжить в голодные времена - приходишь со своей кастрюлькой на общую кухню, где на нескольких плитах одновременно готовит ужин куча аспирантов и студентов, и, пока никто не видит, воруешь по ложке из каждой чужой кастрюли. В результате, правда, получается что-нибудь очень странное - макароны вперемешку с гречкой, кукурузной кашей и парой пельменин. Но цель все равно достигнута - калории получены, можно ложиться спать. Каждый раз, когда я это слышал, рассказчики лучились от восторга и были очень горды своим изобретением. Как говорится, голь на выдумки хитра.

А нам с товарищами стипендии (пока мою стипендию ещё не отняли по штрафам за протесты) не хватало не то что на еду, а просто на проезд к месту учебы, считая маршрутку, электричку и метро. Поэтому мы постоянно бегали от контролёров и изобретали самые дикие способы попасть на железнодорожную платформу. Перелезали через бетонные заборы, карабкались на платформы сбоку, а самое классное - это как мы весной, в самую слякоть, ползали на брюхе через вырытый какой-нибудь собакой лаз под новой бетонной оградой, которые приказал тогда поставить глава РЖД Якунин. Помните Якунина? Это тот самый, у которого было шубохранилище.

А в метро мы с друзьями-студентами тогда входили либо за спиной у проходящих через турникеты граждан, либо - когда турникеты были под наблюдением бдительных охранников - через двери для выходящих пассажиров. Вели эти двери, правда, к эскалаторам, которые едут наверх, так что потом следовало, разминувшись с вопящим охранником или вахтершей, пробежать по едущему тебе навстречу эскалатору вниз. С короткими эскалаторами это не представляло почти никаких проблем, не считая сбиваемых порой как кегли пассажиров, но я тогда учился в МГУ. Помните эскалатор на метро Университет?.. Он, вроде бы, кем-то был признан самым длинным в мире. Так вот, я тогда мог пробежать его поперек движения до самого низа. Когда нет другого выхода - чего только не сможешь.

Дело было, кстати, в относительно благополучные и мирные года - 2009/2013.

Великие воспоминания о великой стране.

Я тут подумал. Помните Фрекен Бок, которая потребовала, чтобы ее называли не "домработницей", а "домоправительницей"?.. После нескольких лет работы во Франции я уже перестал понимать, а в чем тут юмор. У нас на работе всегда есть сотрудница, которую буквально именуют maîtresse de maison, "хозяйка дома". Она отвечает за уборку, накрывает резидентам стол, укладывает вещи в стиральную машину, а тарелки - в посудомоечную машину. Следит, чтобы в отделении было достаточно полотенец и пододеяльников, а также - кукурузных хлопьев, сока и пакетов с молоком.

Словом, домоправительница. Без какой-либо иронии. И это, как мне кажется, гораздо справедливее, чем "домработница". Если я за все эти четыре года что-нибудь и понял, работая в разных подобных диспансерах, так это что maîtresse de maison - самый важный человек в отделении, и на ней держится буквально все. Координатор, то есть chef d'équipe, может быть и хорошим, и плохим, он может даже вообще отсутствовать - мы много раз работали командой, месяцами не имея никаких начальников, и едва замечали их отсутствие. А без домоправительницы все катится кувырком в первый же час работы.

Наша домоправительница - самый уважаемый мной человек в любом отделении, где я работаю. И почти всегда - самый надёжный друг в команде.

Вот и сейчас мы с нашей maîtresse de maison болтаем больше, чем с кем-то ещё (впрочем, это не вполне честное сравнение - она ведь работает всю неделю, тогда как у всех нас скользящий график).

И вот во время одного из таких разговоров наша домоправительница поведала мне удивительную историю. Ее сестра приехала во Францию в 18 лет и уже будучи беременной первым ребенком. Потом она родила, помимо этого ребенка, ещё пятерых детей. Работать ей было буквально некогда - младенец за младенцем. А недавно она, имея очередного малыша в руках, выгнала мужа и нашла работу. Я поразился ее храбрости. Никогда в жизни не работать, иметь шесть детей, и не бояться выгнать недостойного супруга и начать самостоятельную жизнь! Учитывая предысторию этой семьи - это явно слом парадигмы в мыслях этой женщины.

Но ещё это - повод лишний раз поапплодировать Европе. Как минимум, одна женщина, начавшая рожать в восемнадцать лет, будет свободна и пойдет в жизни своим путём! Слава стране, которая расходует налоги своих граждан и не-граждан, в том числе меня и нашей maîtresse de maison, на детские и социальные пособия, дающие людям свободу, а не на дворцы для олигархов, пропаганду и захват соседних территорий!

Моя очень молодая коллега арабского происхождения рассказывала, что ее мать в одиночку растила четырех детей-погодков, и поэтому вечно искала подработку. Но официальное трудоустройство ей не подходило, потому что ну никак не сочеталось с необходимостью всех отводить в школу, забирать из школы, сидеть на больничном и тд. Так она открыла для себя рынок неофициального трудоустройства. А неофициальным трудоустройством мусульман в Лионе, как оказалось, занимаются евреи. У нас в Виллербане есть большая община евреев-ортодоксов - мы их часто видим на улице в их пиджаках и кипах. Так вот, эта еврейская община - главные работодатели для местных мусульман, поскольку они нанимают для уборки и других домашних дел арабов, в том числе тех просителей убежища, которым французские законы запрещают до получения статуса работать официально. Ну, не прелесть ли? Центр арабо-еврейской дружбы в Виллербане. Звучит мило.

Другую забавную историю на тему мультикультурализма мне ещё раньше рассказала другая коллега-мусульманка, тоже очень молодая. Их семья, наоборот, достаточно богатая. Поэтому им не хотелось отправлять своих детей в общественные школы. Им казалось, что в частном колледже уровень образования и дисциплины будет выше. По этому поводу они облюбовали для младшей сестры моей коллеги, девочки-подростка, частный католический колледж. А это, вообще-то, дорогое удовольствие. Но девочка втянулась, ездит с одноклассниками на экскурсии в разные католические церкви в виде внеклассных занятий. Формально ее должны от этих занятий освобождать, как мусульманку, но она не хочет отставать от коллектива. Что, в общем, и понятно - когда твои одноклассники толпой идут смотреть готическую церковь, веселее пойти с ними, чем остаться в школе. Знали бы средневековые арабы с крестоносцами, чем все закончится...!

Vox populi

Очень редко удается найти в средневековых хрониках запись каких-то свободолюбивых частных выступлений - они все, наоборот, замалчивались и вымарывались из истории. Но на этот раз мне повезло. Византийский царь Мануил повел войско в невыгодный поход, затащил их в ущелья, и там многие погибли от турецких нападений и засад. Хроника Никиты Хониата:

"Хлебнув воды столько, что едва смочил небо во рту, он [царь Мануил] остальное вылил, потому что гортань неохотно принимала ее. Рассмотрев эту воду и заметив, что она смешана с кровью, царь заплакал и сказал, что, по несчастью, отведал христианской крови. При этом один из бывших тут, человек, очевидно дерзкий и наглый, превосходивший своей жестокостью самое тогдашнее время, бесстыдно заметил: «Ну нет, царь, это неправда. Не теперь только и не в первый раз, но давно, и часто, и до опьянения, и без примеси ты пьешь чашу с христианскою кровью, обирая и ощипывая подданных, как обирают поле или ощипывают виноградную лозу».

Царь снес хулу и оскорбление этого человека так равнодушно, как будто ничего не слышал и как будто не был оскорблен. Увидев, что персы разрывают мешки с деньгами и что золото и серебро, перечеканенное в монету, рассыпается по земле и расхищается, царь стал убеждать бывших с ним римлян напасть на варваров и взять себе деньги, на которые они имеют больше права, чем персы. Тогда тот же безумный пустомеля опять начал бесстыдно поносить царя за такое приказание.

«Следовало бы,— говорил он,— добровольно и раньше отдать эти деньги римлянам, а отнюдь не теперь, когда приобретение их трудно и сопряжено с кровопролитием. Если царь человек храбрый, как он хвалится, или, по крайней мере, если он носит шаровары, то пусть сам сразится с грабителями персами и, мужественно разбив их, отнимет награбленное золото и возвратит его римлянам». Царь молчал и при этих словах и не ворчал ни сквозь зубы, ни под нос, перенося дерзость обидчика, как некогда Давид сносил наглость Семея. Наконец прибыл невредимым и Андроник Контостефан, командовавший задними полками, и собралось несколько других человек, особенно сильных у Мануила, которые также уцелели от ран.

Когда наступила ночь и тьма, преемница дня, прекратила битву, все печально сидели, склонив голову на ладонь руки, и, представляя настоящую опасность, не считали себя в числе живых. Особенно пугало римлян то, что варвары, объезжая кругом лагерь, громко кричали своим единоплеменникам, которые ради выгоды или вследствие перемены веры давно уже перешли к римлянам, убеждая их в ту же ночь выйти из лагеря, так как все находящиеся в нем с рассветом непременно погибнут. Поэтому римляне провели ночь собравшись в дружеские кружки, одноплеменники с одноплеменниками, бледные от страха, подобно тому, как бледнеют листья деревьев в то время, когда опадают.

Сам же державный задумал самое неблагородное дело; именно он замыслил тайно убежать и предать плену и смерти столько душ. Высказав свой замысел бывшим с ним, он привел в ужас слушателей, и особенно Контостефана, как человек, говорящий слова, приличные только безумному и явно помешанному. И не только люди, собравшиеся на совещание о том, что должно делать, были огорчены его словами, но и один неизвестный и простой воин, стоявший вне палатки, как скоро услышал царскую мысль, возвысив голос и громко вздохнув, сказал: «Увы, какая мысль пришла на ум римскому царю». Потом, с горячностью обратившись к нему, продолжал: «Не ты ли толкнул нас на этот пустынный и узкий путь и довел до погибели или, лучше, истолок нас, как бы в какой ступе, в этих сталкивающихся между собой скалах и горах, явно готовых задавить нас? Какое было нам дело до этой долины плача и истинно адского жерла и для чего нам было идти по этим неровным и утесистым тропам? И в чем особенном мы можем обвинять варваров, если они, заняв эти тесные, трудные и извилистые места, поймали нас в сеть? И как же ты теперь предаешь нас врагам, как овец, назначенных на заклание?» Смягченный или, лучше, уязвленный этими словами до глубины души, царь изменил свое намерение и решился идти тем путем, который указывали настоящие обстоятельства"

У меня только один вопрос - чем первые две реплики, обращённые к царю, хуже последней, и разве он не заслужил все три одинаково?
Можно было бы подумать, что все эти оговорки про наглость нужны были летописцу затем, чтобы в принципе безнаказанно изложить эти эпизоды в своей летописи. Но, кажется, Никита Хониат это все писал уже в изгнании и после завоевания Константинополя крестоносцами, когда никто из родственников Мануила не правил Византией и не мог возмутиться написанным

И ещё о Льве Толстом.

В 1899 году вышла книга Хьюстона Чемберлена «Основы XIX века», вдохновлявшая впоследствии Гитлера и Розенберга.
Через всю книгу Чемберлена проходят красной нитью две идеи: «арийцы» — творцы и главные носители цивилизации, а евреи — негативная расовая сила, разрушительный и вырождающийся фактор истории. Автор рассматривал «арийцев» как единственную опору мирового развития.
Чемберлен называет рождение Христа наиболее важной датой в истории человечества. Но для всех должно быть очевидным, писал он, что Христос не был евреем, в нём не было ни капли еврейской крови, а называвшие его евреем были просто невежественными или лицемерными людьми.

Л. Н. Толстой по этому поводу писал: "…книга Чамберлена очень хороша. … Очень, очень благодарен вам за присылку её. Его утверждение о том, что Христос не был по расе евреем, совершенно справедливое и неопровержимо им доказанное, составляет только маленькую часть его превосходно задуманной книги" (с)

Я думаю, никто из тех, кому противно зоологическое женоненавистничество Л. Толстого и его теории на тему женщин и семьи, сейчас не удивлён. Душа и разум человека - это не комод с кучей отдельных ящиков, в душе все стремится к одному знаменателю. А "чудесная книга Чемберлена" и "Христос, который не был евреем" - это как раз на уровне всех остальных идей великого человеколюбца, мечтавшего о возможности возить Жорж Санд по улицам и побивать ее камнями за ее произведения, внушающие женщинам идеи независимости и внимание к собственным мнениям и чувствам.

Издательство АСТ сообщает об официальном выходе новой книги о ведьмаке в России. Если раньше у меня были какие-то сомнения, читать или не стоит, то теперь все ясно. Автора вроде Сапковского, который в текущий исторический момент ведёт дела с российскими издательствами, можно смело сбросить со счетов. Желающим поныть про то, что бедный автор просто хочет кушать, могу лишь сказать, что в крайней нужде (если кто-то действительно считает, будто этот человек в нужде) приличнее искать еду в помойках и просить милостыню, чем торговать в розницу и оптом своей совестью

Когда читаешь античные и средневековые тексты, больше всего удивляет, что горожане, крестьяне и ремесленники как-то умудрялись компенсировать непрерывную деятельность "великих людей". "Великие люди" постоянно захватывали города, выкидывали из них жителей и угоняли людей в рабство, точно скот. Грабили, жгли и рушили, нисколько не заботясь о завтрашнем дне - поскольку они знали, что завтра кто-нибудь снова засеет эти поля, построит новые дома вместо сожженных, снова начнет прясть, ковать и ткать. И уже на следующий год можно будет снова жечь и разорять тот самый город, который ты год назад оставил в пепелище - потому что там за эти месяцы снова устроится налаженная жизнь.

История в том виде, в каком ее сохраняют хроники - это повествование о том, как сменявшие друг друга толпы разбойников с нравственностью ленточного червя и непомерными амбициями постоянно разрушали и присваивали созданное чужими усилиями - но каким-то чудом этих усилий всегда оказывалось достаточно, чтобы орды этих великих, доблестных и вредоносных паразитов со всеми их толпами солдат всё-таки не могли, как ни старались, превратить весь мир в руины - точнее, другие люди постоянно поднимали этот мир обратно из руин. Из раза в раз и вопреки всему.

И вот я думаю, что современный мир, обязанный своим благополучием и быстротой прогресса в первую очередь тому, что разбойничьим варварским инстинктам "великих людей" наконец дали по рукам, заставив их подчиняться законам цивилизованного общества и держать свои животные побуждения в узде - этот мир, видимо, забыл, чему он был обязан наступившим процветанием.

Печально наблюдать, как люди, никогда за свою жизнь не видевшие вокруг себя неприкрытого разбоя, хамства и вооруженного насилия, внезапно начинают восхищаться хищническим и разбойным поведением, позами и речами одиозных политиков, и готовы поддерживать именно тех, кто бравирует своим хамским отношением к закону и к чужим правам. Чем это должно неизбежно кончиться для них самих, эти люди не думают - в своем невежестве они с непрошибаемостью инфантилов верят в то, что лично их благополучие и лично их права надёжно гарантированы им с рождения. Они не понимают, что единственной гарантией привычного для них благополучия и безопасности является та самая цивилизация, которую они изо всех сил стараются разрушить активной поддержкой всего дикого, животного и варварского, объявляя это "силой" и "величием".

Помню одну историю - знакомый человек вызвал мастера чинить, кажется, холодильник. Мастер пришел, залез под холодильник, и вещает из-под холодильника - тьфу, бл...., как тут по-жидовски все устроено! Хозяин дома отвечает - я еврей, если что...

Вот у меня вчера случилось прямо то же самое. Работал с новой коллегой, с которой мы ещё не знакомы. Разговор зашёл сперва о языках, потом о путешествиях и климате в России, а потом о Путине. Коллега - ооо, Путин, обожаю Путина, Путин крутой!
Я говорю:
- Путин преступник и психопат. И, кстати, он ещё и трус.
Коллега:
- Ну, по крайней мере, Путин знает, чего хочет! Если бы все президенты были такими, как он, то этих гомосексуалов вообще бы уже не было, - (смеётся).
Я говорю:
- Я, кстати, состою в гомосексуальном браке последние девять лет. Так что спасибо за эти слова... Пойду проверю прачечную, все ли у нас достиралось.

Коллега потом много извинялась - уж не знаю, из простого чувства человеческой неловкости (не исключаю, что ей раньше никогда не приходилось общаться с ЛГБТ, и она не особо представляла их в качестве обычных живых людей - своих коллег, соседей и знакомых...), или же из страха, что я подам жалобу начальству, и у нее будут неприятности. Честно говоря, для меня это даже не принципиально. Я не ставлю себе цель избавить всех людей от гомофобии, расизма, мизогинии и других бесчисленных болезней. Мне достаточно, чтобы законы страны защищали каждого из нас - будь это темнокожий мусульманин вроде моей коллеги или я, - от грубостей, связанных с нашим цветом кожи, убеждениями или личной жизнью. Чтобы человек, который не прочь поиздеваться над мусульманами и их религией, ляпнувший что-нибудь подобное перед коллегой-мусульманкой, потом нервничал, что дело дойдет до начальства, и спешил бы извиниться, зная, что такое поведение может иметь серьезные последствия. А человек вроде моей коллеги, обнаруживший очень некстати свою гомофобию перед коллегой-геем, извинялся и делал себе заметку больше никогда не начинать в его присутствии такие разговоры - а не разевал бы свою хлеборезку ещё шире, как в России, где мои коллеги после таких инцидентов очень часто рвались мне же досказать, что они думают о геях.

И вот этого моя коллега, к сожалению, не понимает. Пусть себе, если ей хочется, восхищается Путиным и русскими. Но эти русские, которые ей так нравятся на расстоянии, никогда не станут относиться к ней нормально, и всегда будут видеть в ней унтерменша из-за ее происхождения, религии и цвета кожи. И она даже не представляет, сколько всевозможного дерьма ей приходилось бы проглатывать от этих русских ежедневно, буквально нон-стоп - издёвки над своей религией, культурой и страной происхождения, расистские замечания, безусловное отношение к себе, как к человеку второго сорта, пригодному только для того, чтобы обслуживать "хозяев" - белых и условно православных (на бумаге) коренных жителей страны.

Пусть радуется, что живёт в стране "никчёмного" Макрона, а не "крутого" Путина. Ведь у нас с ней гораздо больше общего, чем она думает - мы оба так или иначе принадлежим к дискриминируемым группам и живём на бочке с порохом. Опыт с Трампом (который ей тоже нравится) показывает, как легко поджечь фитиль и разнести на клочья нашу жизнь.

Как жаль, что кто-нибудь вроде нее ещё и поспособствует приходу к власти таких лидеров. Ведь когда люди вроде моей коллеги сознают, что выстрелили себе в ногу, и начинают кусать локти - всегда уже слишком поздно...

Вчера узнал, что один мой старый друг должен впервые стать отцом. Очень обрадовался за него. Я в этом отношении забавный чайлдфри: сначала рассказываю всем, что дети - цветы жизни на могилах у своих родителей, а потом, когда кто-нибудь из друзей внезапно делится подобной новостью, испытываю нечто вроде восхищения, "аааааа!" и "божимой". Но, правда, я хорошо знаю их семью. Если в принципе существуют люди, достаточно зрелые и готовые к родительству - то это именно они.

Мой друг - тот самый человек, который ходит с женой по врачам, делит с ней все дела по дому и вообще начисто лишен всех цисгетеропатриархальных заморочек, из-за которых отношения с обычными мужчинами в России и во многих других странах для взрослой и адекватной женщины буквально невозможны, а для тех, кто в них все же вступает - слишком часто разочаровывающи, мучительны и просто не могут не кончиться разводом. Потому что - ну какой же человек, имеющий возможность выбирать, захочет мириться с подобным дерьмом?

Семья или партнёрство - это отношения, в которых каждый должен видеть в другом человека, а не вешалку, на которую можно повесить свои представления о женщинах или мужчинах и все вытекающие из этих архаичных и стереотипных представлений ожидания.

И я бы даже не сказал, что в этом есть что-нибудь новое или эпатажное. В конце концов, две тысячи лет назад было сказано - "итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними". Следовательно, если бы вас возмутило, если бы ваш партнёр ожидал от вас обслуживания в быту или исполнения большей части обязанностей, связанных с вашими общими детьми - то и не ждите этого от женщины.
Если вы не хотите, чтобы партнёр морщил нос, если вы не тратите огромное количество своего времени, денег и усилий на ежедневную заботу о своем "товарном виде" - макияж, эпиляцию, прическу и диету - то не ждите этого от женщины.
Если вам неприятно постоянно слышать от партнёра обесценивающие или грубые высказывания о мужчинах - то научитесь никогда не говорить подобного о женщинах.
Если вам неприятны мысли об измене женщины, с которой вы встречаетесь или же состоите в браке - никогда не позволяйте себе сами ни двусмысленных бесед с другими женщинами, ни флирта, и ведите себя так, чтобы вам не было неловко показать любую вашу переписку или любую сцену из вашей жизни своей девушке или своей жене.

Ведь, казалось бы, несложно же быть нормальным человеком. Да, немного что-то надо отрефлексировать, но в целом ничего же сверхъестественного. Но почему-то, за исключением единичных случаев, люди этого не делают.

У нас на работе сейчас есть стажёр - молодой темнокожий парень, хороший юноша сам по себе, - находится, как говорится в таких случаях, в активном поиске, хочет жениться. И поэтому со всеми, и в особенности с людьми в браке, рассуждает о браке и отношениях - хочет понять, как их строить. И у него в голове столько этой цисгетеропатриархальной дури, что мне сразу понятно, почему у него ничего не получается.

В его случае, как и в случае большинства людей в России, в этом, безусловно, виновата семья и культура, вылезающая грыжа всех этих пресловутых "традиционных ценностей", которые, как шоры на глазах, мешают понимать других людей и быть счастливыми.

Моему другу в этом смысле повезло - у него жена феминистка, она помогла ему отрефлексировать и изменить многие вещи в своем поведении. Причем я не сказал бы, что от этого он хоть на йоту перестал быть тем, что общество ценит в мужчинах. Тяжёлые вещи он каждый раз забирал не только у своей или моей жены, но даже у меня - всего лишь потому, что он значительно крупнее и сильнее, чем мы все.

Уверен, что он будет замечательным отцом - таким же вовлечённым и заботливым, как и французские отцы, которых я каждый день вижу на детских площадках, в супермаркетах или просто на улице - с коляской, кенгурятником или детским креслом на велосипеде.

Единственное, в чем он, вероятно, уступает тем французам - это вопрос о готовке. Большинство мужчин во Франции готовят с большим увлечением. Меня в свое время поразило, что мои товарищи по институту приносили на занятия печенье или пироги, которые они сделали для кофе-брейка, угощали нас и делились друг с другом их рецептами. Да что там, даже наши резиденты в диспансере, с их ментальной инвалидностью, и те готовят с большим удовольствием, и часто делают это лучше меня.

Вчера, пока мы переписывались с моим другом и я иронизировал над тем, насколько моя реакция на его новости смешна для чайлдфри, его жена из-за его плеча - дада, я тоже чайлдфри! В смысле, всячески их поддерживаю. Пусть детей заводят только те, кто хочет и кто к этому готов. Соня, услышав о наших дебатах, внесла ясность - это, говорит, называется "репродуктивные права". В них, мол, много чего входит - алименты, выплаты родителям, аборты и доступные контрацептивы, право на искусственное оплодотворение и право не иметь детей совсем и считать этот выбор наилучшим, в том числе доступность медицинских мер стерилизации для всех желающих, чтобы обезопасить себя раз и навсегда.

Античная любовная лирика как обычно:

"Ранней весенней порой, заливаясь звенящею песней,
Свой переменный напев там выкликают дрозды.
Бурый певец, соловей, отвечает им рокотом звонким,
Клюв раскрывая, поет сладостным голосом он.
Там я, присев на траве, благосклонного бога Приапа
Буду молить, чтоб во мне к Дафнису страсть угасил.
Я обещаю немедля козленка. Но если откажет
Просьбу исполнить мою — дар принесу я тройной"

Феокрит

Всегда считал, что толика иронии делает любовные сюжеты и эротику неотразимыми.

Вчера подхожу к коллегам и говорю Л., которая ходит со мной курить:
- Пошли покурим? - заметив, что они о чем-то разговаривали с А., меняю курс - ...Или, если хотите, можете вдвоем спуститься на перерыв, а я тут пока подежурю.
Л., вставая и вытаскивая сигареты:
- Нет, пойдем покурим... Мы тут разговаривали о Боге...
Я:
- О. Если бы я знал, я бы точно не стал вас отвлекать.
Л., добродушно:
- Ничего, мы потом продолжим.

В этом отделении сбылась моя мечта - все эти годы я считал свою работу практически идеальной, за вычетом одного пункта: вот когда я волонтерил в Православной службе милосердия, то мы каждую ночь вели друг с другом философские беседы. И эти беседы органически переплетались с обходом вокзалов, раздачей едой бомжам, обработкой ран и остальными нашими делами. Для моих коллег это в принципе были вещи неразделимые - выполнять свои повседневные (или, точнее, повсеночные) дела и обсуждать религиозные и философские вопросы. Как оно и должно быть, если подумать. И религиозные беседы без командной работы на дело милосердия теряют половину своего очарования, и работа в подобной сфере лишена всякого смысла, если не воспринимать ее, как практическую философию. Когда этого нет, то очень быстро возникают склоки, выгорание и отчуждение людей от собственного дела, и вдобавок к этому - что даже хуже, потому что выгорание и склоки свойственны любым профессиям, - человек лишает себя лучшего в этой работе, источника постоянного и непонятного сторонним людям удовольствия, энергии и веселого настроения.

Как говорила А., которая работала со мной вчера вместе с Л., "Выходишь утром из комнаты резидента, которому только что помог одеться, и чувствуешь себя самым счастливым человеком на земле. И тебе даже удивительно, что ты так счастлив - а никто об этом не подозревает, и никто, пожалуй, даже не поверит, что ты можешь быть счастливее их всех..."

С А., как и с Л., мне, безусловно, очень повезло. Мне почти всегда нравились мои коллеги, но наше общение никогда ещё не было настолько же осмысленным и содержательным. Мы как-то за три дня нашли общий язык и вышли на тот уровень доверия и откровенности, который с другими коллегами складывался за месяцы и годы, и по вечерам нам трудно оторваться от нашего ужина, чтобы идти заканчивать работу и писать отчёты.

А. много работала в домах престарелых. Она говорит - "Эта работа помогла мне повзрослеть. Мне кажется, я получила от этих людей все то, чего не получила в своей собственной семье. Все, что мне сейчас в себе нравится, сложилось там..."

Зашла речь об организованной религии. Я посетовал, что в России религия, после советских гонений, снова стала инструментом правящих элит. Мои коллеги, сочувственно:
- Да, да, это, конечно, ужасно... Вообще не должно быть в обществе на публичном уровне излишнего внимания к религии. Никто не должен стучать себя в грудь и заявлять, что он христианин... Нужно так: чтобы человек посмотрел, как ты работаешь и как общаешься с людьми, подошёл потихоньку и спросил - ты из какого прихода?

А. добавляет:
- Вообще, я думаю, что это наша общая вина. В какой-то момент верующие люди в обществе отращивают слишком большие аппетиты, начинают чего-то требовать...
Кому-нибудь другому я бы это подтвердил - отрастивших большие аппетиты всегда много в любой привилегированной группе, будь то атеисты в советском союзе, православные при Путине или же мусульмане в каких-то исламских странах. Но конкретно А. я ничего подобного подтверждать не хочу - ей и всем ей подобным верующим не пристало брать на себя часть этой вины. И я говорю:
- Нет, это не так; я сидел в спецприемниках и был в протесте со многими российскими христианами, которые очень не хотели, чтобы их вера была инструментом и опорой для преступной власти - и при этом ничего не могли с этим поделать, а могли только сидеть под арестом в одной камере со мной.

Что интересно: я и раньше говорил с коллегами о религии, но те мои коллеги были либо просто образованными и культурными людьми, которых интересовали культурологические или богословские вопросы (один мой коллега, например, писал в Лионском Католическом университете диссертацию по истории теологии), а другие были практикующими мусульманами. И пускай мусульмане не сочтут это себе обидой - может быть, все дело в ограниченности моего личного опыта - но те беседы никогда не обретали этой важной и родной для меня интонации. Там акцент всегда стоял на правилах, традиции, религиозной практике... Никто не говорил о религиозной жизни человека, как о повседневном таинстве. Такая интонация, по моим ощущениям, присуща только христианам, и только немногим - большей частью, тем, кого можно найти в ПСМ или же в диспансере вроде нашего.

...Продолжая разговор про коровьевские шутки Булгакова. Из книг Сарнова ("Сталин и писатели") я когда-то узнал, что Михаил Афанасьевич любил забавлять домашних устными рассказами о своих близких отношениях с вождем. Рассказы эти сохранились в записях Е.С. Булгаковой и К.Г. Паустовского.

"...Миша останавливается у дверей, отвешивает поклон.
СТАЛИН. Что такое? почему босой?
БУЛГАКОВ (разводя грустно руками). Да что уж… нет у меня сапог…
СТАЛИН. Что такое? Мой писатель без сапог? Что за безобразие! Ягода, снимай сапоги, дай ему!
Ягода снимает сапоги, с отвращением дает Мише. Миша пробует натянуть — неудобно!
БУЛГАКОВ. Не подходят они мне…
СТАЛИН. Что у тебя за ноги, Ягода, не понимаю! Ворошилов, снимай сапоги, может, твои подойдут.
Ворошилов снимает, но они велики Мише.
СТАЛИН. Видишь — велики ему! У тебя уж ножища! Интендантская!
Ворошилов падает в обморок.
СТАЛИН. Вот уж, и пошутить нельзя! Каганович, чего ты сидишь, не видишь, человек без сапог!
Каганович торопливо снимает сапоги, но они тоже не подходят.
— Ну, конечно, разве может русский человек!.. У-ух ты!.. Уходи с глаз моих!
Каганович падает в обморок.
— Ничего, ничего, встанет! Микоян! А впрочем, тебя и просить нечего, у тебя нога куриная.
Микоян шатается.
— Ты еще вздумай падать!! Молотов, снимай сапоги!! Наконец, сапоги Молотова налезают на ноги Мише.
— Ну, вот так! Хорошо. Теперь скажи мне, что с тобой такое? Почему ты мне такое письмо написал?
БУЛГАКОВ. Да что уж!.. Пишу, пишу пьесы, а толку никакого!.. Вот сейчас, например, лежит в МХАТе пьеса, а они не ставят, денег не платят…
СТАЛИН. Вот как! Ну, подожди, сейчас! Подожди минутку.
Звонит по телефону.
— Художественный театр, да? Сталин говорит. Позовите мне Константина Сергеевича. (Пауза). Что? Умер? Когда? Сейчас? (Мише). Понимаешь, умер, когда сказали ему.
Миша тяжко вздыхает.
— Ну, подожди, подожди, не вздыхай. Звонит опять.
— Художественный театр, да? Сталин говорит. Позовите мне Немировича-Данченко. (Пауза). Что? Умер?! Тоже умер? Когда?.. Понимаешь, тоже сейчас умер…"

(Е. Булгакова, Воспоминания)

Тому же Сталину Булгаков, в полном соответствии со смыслом этих шуток, писал письма, жалуясь на свои квартирные условия и ожидая личного вмешательства и помощи. Не то чтобы совсем без оснований: всё-таки Вурдалак... то есть, простите, на советском новоязе - "Вождь"... смотрел "Дни Турбиных" двенадцать, что ли, раз, и даже защищал пьесу от критиков - а в таких случаях между читателем и автором действительно, можно сказать, имеются личные отношения.

Но всё-таки шутки у Михаила Афанасьевича, как и его письма с просьбами - это, конечно, коровьевщина высокой пробы. Равные ему масштабом люди свои отношения со Сталиным и даже свои обращения к нему в его эпоху видели совсем иначе. У Ахматовой - "Кидалась в ноги палачу...". Рядом с таким от добродушного патриархального барина-Сталина в булгаковских устных пародиях бросает в дрожь.

Так что всё остальное - и в образе Воланда, и в целом в булгаковском стиле - было уже неизбежно.

С утра я подумал, что "Мастера и Маргариту" нельзя экранизировать. Без специфической булгаковской интонации получится мрачный готический триллер, а эту интонацию, полностью изменяющую восприятие происходящего, это постоянное ерничество в каждом слове, в каждом описании и взгляде на героев - передать совершенно невозможно.
Потом я подумал, что, возможно, Булгаков как раз _хотел_ бы написать тот готический триллер, который мог бы получиться из талантливой экранизации. Но он не смог этого сделать, потому что был Булгаковым. Он в этом отношении немножко Коровьев. Рыцарь когда-то неудачно пошутил, и приобрел - в виде проклятия - этот особый коровьевский стиль и интонацию.

Резидентка за обедом спрашивает у меня:
- Ты Madame или Monsieur ?
Я говорю:
- Хороший вопрос... Ну, допустим, Madame?.. - с интонацией "как, тебя устроит?.." Я давно уже решил, что не стану грузить ментальных инвалидов со слабоумием.
Резидентка:
- У тебя лицо красивого месье.
Я говорю:
- Океееей... Как скажешь.
Резидентка:
- Ты странный.
Я:
- Возможно.
Резидентка:
- Почему ты странный?
Я, делая вид, что страшно занят своим сельдереем:
- Да чтобы я знал...

Вообще, у неё вопросы - закачаешься. Сегодня на прогулке говорит:
- Что такое "рождение"?
Я говорю:
- Это момент, когда мы появляемся на свет.
Она:
- Что значит - "появляемся"?
- Ну... До рождения нас нет, а после рождения мы уже есть.
Она:
- А почему?..
И смотрит так, как будто ждёт, что я прямо сейчас все объясню.
Следующая остановка - "существуют ли универсалии как реальные вещи?".

Я тут скачал, чтобы почитать на работе, трактат "Против иудеев" Иоанна Златоуста. Как последний дурак, рассчитывал на интересные философские и религиозные рассуждения - должен же известный христианский богослов иметь сказать что-то разумное о том, в чем ему видится преимущество христианского вероучения перед иудейством. Вопрос-то не праздный, сами понимаете - четвертый век на дворе, христианство активно развивается, при этом во многих городах христиане живут рядом с иудеями. У них много общего и в то же время много различий. Сторонники каждого учения ведут проповедь среди одних и тех же горожан. Тут в самый раз подумать, что ты можешь сказать в пользу своей религии и своей церкви - или, на худой конец, в чем видишь несостоятельность учения и обрядов своих оппонентов.

Размечтался!.. Там не проповедь, не философский диспут и даже не сатирический памфлет (что в принципе можно стерпеть, хоть и не в богословии). Там просто собачий лай и ругань, достойная среднестатистического слабоумного антисемита. Не ожидал от одного из наиболее известных христианских богословов (которого, впрочем, раньше не читал) подобного уровня. Может, в чем-то другом он и был "златоустом" (хотя теперь верится с трудом), но в этом он - как Павел в отношении женщин и секса - скатывался до настолько непотребной глупости, что даже две тысячи лет спустя стыдно это читать.

Я никогда не понимал, как может человек, будучи христианином - и даже не будучи христианином, а хотя бы восхищаясь христианством так, как я - в здравом уме и твердой памяти сказать, что евреи распяли Христа. Как удобно, Господи!.. Евреи распяли - а все остальные ни при чём.
Ну, в крайнем случае - римляне и их Римская империя распяла (интересно, почему даже "культурные" и получившие хорошее образование антисемиты никогда не помнят, что распятие - это _римская_ казнь?), а остальные - какие-нибудь американцы, русские или какие-то ещё очередные богоносцы, - могут гордиться своей непричастностью и даже выражать негодование против "виновников".

Мне кажется, что уж христианин-то точно должен понимать, что Христа в принципе распял бы любой народ, и ни один христианин даже не может поручиться, что у него лично не книжный, а живой Богочеловек не вызвал бы такого нестерпимого негодования, что он готов был бы избавиться от него любым способом. И именно поэтому, наверное, так страшно хочется свалить все на евреев...

Но даже если у кого-нибудь на этом месте слепое пятно, и он не хочет думать в _эту_ сторону, то есть другая тема для размышлений.

Римляне с евреями казнили Христа за то, что он нарушал порядки, которые они считали священными, и высказывал возмутительные взгляды. Любой казнённый еретик - мученик и герой в глазах своих единоверцев. Но для того, чтобы в чем-нибудь обвинить людей, которые не разделяли взглядов жертвы - нужно для начала раз и навсегда отказаться от того, чтобы казнить еретиков. Иначе - кто может пообещать тебе, что ты не окажешься в положении Пилата или Каиафы? Очевидно же, что их трагедия в этой истории не в том, что до них не дошло, _кого_ они казнят.

Чего-то не понять или чему-то не поверить - это само по себе не преступление. Причина преступления - не их неверие, а как раз наоборот - их вера в собственную правоту и в то, что эта правота даёт им право убивать - не на войне, не защищаясь против вооружённого врага, не отбиваясь от разбойника, а просто для того, чтобы заставить человека замолчать и убрать его с глаз долой. А в свое оправдание сказать, что его речи, мол, опасны для чужих умов и душ, что дурной пример заразителен, и вообще, это ради наших детей, чья нравственность и преданность нашим традициям и ценностям ослабнет под влиянием еретика.

То есть - готовность расправляться с вольнодумцами, еретиками и схизматиками - страшный грех и соучастие в богоубийстве.

Ну и наконец, не стоит забывать, что основной причиной гибели Христа стало то, что он был неугоден власти (и римской, и иудейской), а его учение бросало вызов политическим элитам.

Так что христианину, хоть в четвертом веке, хоть в двадцать первом, казнь Христа должна напоминать о трёх вещах - несовершенстве падшей человеческой природы, опасности вручения собственной совести властям (любым властям!) и, наконец, преступности групповой солидарности и спеси, из-за которой любая церковь, партия и просто сообщество людей способно превратиться в многорукое и многоногое чудовище - в толпу людей, уверенных в своей непогрешимости и ненавидящих "еретиков". А тут - виднейший богослов лопочет, что евреи виноваты. Стыдоба.