Первая магическая война (джен)

Декабрь 1956 год

Каменную дорожку, проложенную вдоль домов Хогсмида, уже второй час заносило снегом. На улице было темно, свет из окон слабо освещал путь Грегору Серджинсу, возвращавшемуся в этот вечер домой.

Профессор Серджинс сменил Галатею Вилкост на посту преподавателя Защиты от Тёмных Искусств десять лет назад, в то же время он приобрёл уютную квартирку над “баром у Тедди”, в нынешнем году сменившим владельца и название. Теперь каждый вечер после работы Грегор Серджинс торопился к “кафе мадам Паддифут”, там через начищенную до блеска прихожую по скрипучей деревянной лестнице он попадал на второй этаж, где был единственным постояльцем помимо хозяев нового заведения.

Вот и сегодня вечером он, никуда не сворачивая, торопливо шёл по скользкой дороге. Проходя мимо стеклянной витрины с метлами, он задержал взгляд на своём отражении в гладкой зеркальной поверхности и поправил шарф, когда на мгновение ему померещился тёмный силуэт за его спиной. Серджинс резко обернулся, но на дороге никого не было.

Нахмурившись, он продолжил путь, всё же ускорив шаг: за поворотом виднелась освещённая фонарями вывеска кафе.

Колокольчик звякнул, когда открылсь дверь, впуская в зал поток холодного воздуха.

Из-за непогоды почти все столики были заняты, уютная атмосфера и теплое какао привлекли многих волшебников округи, поэтому в помещении стоял невероятный гомон. Молодая миловидная женщина за прилавком приветственно махнула Серджинсу рукой, он сдержанно улыбнулся ей в ответ и направился к лестнице.

Дверь в его квартиру располагалась в самом конце коридора, Серджинс сам встроил в неё заколдованный замок, впускающий внутрь только после произнесения специального пароля.

— Румынский смеркут, — тихо шепнул он и отворил дверь.

Раздался хлопок. Последним, что увидел Серджинс до того, как в его глазах потемнело, был мужчина, вальяжно расположившийся в кресле напротив входа.

* * *

— Петрификус Тоталус, — четко произнёс низкий мужской голос.

Волшебник, отворивший дверь, вытянулся, словно напряженная струна, и рухнул на пол.

— Отвратительный звук, — из-за двери шагнул коренастый темноволосый мужчина, он приблизился к бесчувственному телу Грегора Серджинса и брезгливо коснулся его носком начищенного до блеска сапога, — словно мешок с драконьим навозом.

— Мальсибер, не трогай его, — запирая дверь, произнёс тот, кто сотворил заклинание. Он был высокого роста, соломенные волосы отсвечивали серым в холодном свете тёмной комнаты.

— Лорд ничего не говорил про его сохранность, — на лице Мальсибера появилась жестокая ухмылка.

— Эйвери прав, он нам нужен живым, — наконец подал голос мужчина, занимавший кресло напротив двери. Луна из окна освещала его со спины, поэтому нельзя было увидеть лицо, но едва заметный акцент выдавал в нём уроженца Восточной Европы. — Сначала дело, после этого Лорду будет плевать, что будет с телом.

Долохов резко поднялся с кресла, тусклый свет от зажжённого огарка осветил его бледное, искривлённое лицо.

— Тёмный Лорд доверяет мне, потому что я предан ему и его идеям, так что закрой пасть, забери у него палочку и подними тело, — в его голосе прозвучала угроза. Мальсибер лишь хмыкнул и начал ощупывать карманы мантии Серджинса. Наконец он вытащил оттуда длинную палочку из красного дерева, засунул её во внутреннее отделение своей мантии и левитировал бесчувственное тело на кушетку.

Долохов направил палочку на Серджинса и беззвучно шевельнул губами — серебряные нити прочно окутали руки пленника.

В следующее мгновение Серджинс обмяк на кушетке и открыл глаза. Он хотел закричать, но издал лишь тихий хриплый стон.

— Вы Грегор Серджинс? — спросил его Долохов.

Мужчина сжал губы так, что они побледнели.

Грегор молча кивнул.

— Вы преподаёте в Хогвартсе Защиту от Тёмных Искусств?

Послышался хриплый смешок Мальсибера. Серджинс перевёл на него презрительный взгляд и вновь кивнул.

— Вы живёте один?

Серджинс замер, его взгляд испуганно метнулся к двери.

— Вы живёте один?

Молчание длилось недолго, через мгновение Долохов схватил стоявший на письменном столе бронзовый канделябр и наотмашь ударил Серджинса по лицу, тот, хрипя от боли, упал с кушетки на пол.

— Кто еще живет здесь? — выкрикнул Долохов, продолжая наносить удары канделябром по съёжившемуся на полу Серджинсу.

— Я один, один — прохрипел он, закрывая лицо связанными руками. Лицо Эйвери не выражало ничего, во взгляде Мальсибера промелькнуло разочарование. Долохов обошёл Серджинса вокруг и теперь стоял у него над головой.

— Поднимайся, — произнёс он так спокойно, словно это кто-то другой держал сейчас в руке запачканный кровью бронзовый подсвечник.

Серджинс медленно поднялся на колени, но в следующую секунду бросился вперёд, сбил с ног Мальсибера и кинулся к двери.

— Империо! — мгновенно отреагировал Долохов.

Серджинс замер в полуметре от выхода.

Эйвери, усмехнувшись, перевёл взгляд на Мальсибера, распластавшегося на деревянном полу:

— А ты падаешь в точности с таким же звуком, как и он.

— Закрой рот! — огрызнулся Мальсибер, поднимаясь на ноги, он свирепо взглянул на Серджинса, который приблизился к письменному столу, сел и протянул руку к перу и чернильнице. Его движения были плавными и размеренными.

Долохов услужливо положил перед ним лист чистого пергамента.

— Почему он сразу не использовал Империус или Круцио? — тихо спросил Мальсибера Эйвери.

Мальсибер в ответ лишь ухмыльнулся.

— Варварские маггловы методы, — досадно покачал головой Эйвери.

* * *

«Уважаемый директор Диппет,

Непредвиденные семейные обстоятельства вынуждают меня вернуться в Шотландию. Мне искренне жаль, что я не могу оповестить Вас об этом лично, но дела не терпят отлагательств. Прошу принять моё заявление об отставке.

Грегор М. Серджинс 12 декабря 1956г»

— Что вы скажете об этом, Альбус?

Альбус Дамблдор взглянул на профессора Диппета. Он сидел напротив директорского стола в его кабинете. Несколько минут назад Диппет предъявил ему письмо от теперь уже бывшего преподавателя Защиты от Тёмных Искусств.

— Скажу, что Серджинс покинул нас очень неожиданно.

Диппет всплеснул руками и поднялся с кресла. Он медленно подошёл к окну: лучи дневного солнца освещали школьный двор. Ученики, пользуясь выходным днём, играли в снежки.

— Где мне найти преподавателя за два дня? — развернулся к Дамблдору и рассерженно спросил он, после чего последовало долгое молчание, в течение которого никто из них не шевельнулся.

Они смотрели на письмо, будто выжидая. Словно если они внимательнее присмотрятся, то увидят что-то, что поможет им в поисках. Но видели перед собой лишь бумагу с чернильными надписями. Вдруг на лице Диппета проступило выражение легкого возбуждения:

— Послушайте, Альбус! — его глаза загорелись лихорадочным блеском. — Десять лет назад эту должность просил один из выпускников. Такой милый мальчик, староста и отличник. Вы, помнится, отговорили его брать, потому что он был слишком молод.

Лицо Дамблдора оставалось непроницаемым, лишь в глазах на мгновение промелькнуло беспокойство.

— Что-то подобное припоминаю, — произнёс он без эмоций.

— Как же его звали? — Диппет щёлкнул жилистыми пальцами. — Кажется, Реддл. Да, Том Реддл. Возможно, он всё ещё хочет получить это место?

Дамблдор покачал головой и резко произнёс: — Я уверен, Том уже занимается тем, от чего не захочет отказаться. Но у меня есть решение для этой непростой ситуации, — он поднялся и направился к двери. Перед тем, как уйти, он обернулся и произнёс, — к началу недели у вас будет преподаватель Защиты от Тёмных Искусств.

— Кто же? — поинтересовался Диппет.

— Это буду я, — ответил Дамблдор и вышел, оставив директора в одиночестве.

Как только Альбус Дамблдор покинул кабинет, то сразу же направился в совятню. Он помнил тот вечер, когда Том Реддл впервые попросил должность преподавателя в Хогвартсе. Стоило больших усилий отговорить Диппета брать юношу в штат. Теперь аргументов не оставалось: бессмысленно пытаться убедить директора, что Том — вовсе не один из самых перспективных и нравственных выпускников 1945ого года. Дамблдор понимал: единственное, что убедило его тогда — юный возраст Реддла — теперь не могло изменить ситуацию.

В течение последних пяти лет он наблюдал за Томом и не мог допустить, чтобы тёмный волшебник получил доступ к школе и юным ученикам. Альбус Дамблдор ни на секунду не сомневался, что именно Реддл или его приспешники вынудили Серджинса покинуть Англию, пострадал ли он — выясниться позднее, но сейчас нельзя было терять ни минуты.

* * *

Элфинстоун Урхарт закрыл дверь своего кабинета. В коридоре шумели сотрудники департамента магического правопорядка. Он пытался заметить в потоке лиц одно единственное, хоть и знал, что увидеть его здесь не сможет.

Он шёл быстрым шагом, но не прилагал к этому никаких усилий — возможно, он и касался пола, но не ощущал его под ногами. Он не осознал, сколько коридоров ему пришлось пересечь, чтобы добраться до её кабинета, и встретился ли ему кто-нибудь на пути; он знал, какой дорогой идти и какую дверь толкнуть, чтобы войти в кабинет и приблизиться к столу, но застыл на пороге, не решаясь постучать.

Элфинстоун Урхарт как раз собрался с духом и поднял сжатую в кулак кисть до уровня глаз, когда дверь распахнулась и перед ним предстала высокая молодая женщина. Её тёмные, почти чёрные волосы были заколоты в высокую аккуратную причёску, на миловидном лице застыло серьёзное, задумчивое выражение.

— Миневра! — воскликнул он чересчур воодушевлённо, пытаясь скрыть испытываемую им неловкость.

— Мистер Урхарт? — молодая женщина выглядела удивлённой, она сделала шаг назад и жестом пригласила его войти. — Вы что-то хотели? Проходите, пожалуйста.

— Нет, Миневра, я.. ээ, — Урхарт нахмурился, пытаясь вспомнить отрепетированную накануне речь. — Доклад будет готов к вечеру, — она вернулась к своему столу и вытащила одну из папок.

Первое, что отмечал каждый, кто входил в кабинет Миневры МакГонагалл — идеальный порядок. Все бумаги были помещены на полках по особой системе, известной лишь ей. За секунду она отыскивала любой существующий документ, за две — несуществующий. Для Элфинстоуна Урхарта, как одного из управляющих в департаменте, Миневра МакГонагалл была незаменимым сотрудником.

— О, я даже не сомневаюсь. Сегодня суббота, у вас ещё есть время до среды.

— Что тогда вы хотели? — она внимательно смотрела ему прямо в глаза.

— Вы пытаетесь поскорее избавиться от моего присутствия? — доброжелательно усмехнулся он, в действительности леденея от мысли, что это может быть правдой.

— Извините, — её голос смягчился. Она села за стол, расслабив плечи чуть больше обычного, — я не хотела вас обидеть. Просто решила, что у вас ко мне поручение.

— Миневра, я лишь хотел поговорить о вашем отношении к работе, — произнёс он, сердясь на себя за то, что снова начинает разговор с рабочих тем.

МакГонагалл тут же выпрямилась, слегка нахмурив брови. — О нет, оно безукоризненно, — тут же заверил её Урхарт, — я хотел предложить вам повышение.

На её лице отразилось искреннее удивление, сменившееся вежливой улыбкой.

— Это очень перспективная должность, вскоре вы сможете занять место главы отдела, — пояснил он. — Вы прекрасный сотрудник, я сам поручился за вас.

— Я благодарна, мистер Урхарт...

— Миневра, пожалуйста, я ведь просил вас называть меня просто Элфинстоун, тем более если вы согласитесь на повышение, то я уже не буду вашим начальником.

— Конечно, — она тепло улыбнулась ему, — Элфинстоун. Но дело в том, что я не могу принять это предложение.

На её лице мелькнуло выражение искреннего сожаления, когда Урхарт вскочил со стула: — Но почему? — воскликнул он чуть громче, чем это позволяли нормы приличия.

— Вчера я отправила сову в Хогвартс с просьбой предоставить мне место в штате преподавателей, и как раз перед вашим приходом я получила письмо.

— И что же они пишут? — печально спросил он, уже догадываясь об ответе.

— Меня принимают на должность преподавателя трансфигурации, — она улыбнулась, и всё её лицо преобразилось, словно его осветили солнечные лучи. Впрочем, может быть, так оно и было, поскольку Урхарту, как и многим другим влюблённым, свойственно было приукрашивать реальность.

— Так вы собираетесь оставить работу в Министерстве? — совсем огорченно вымолвил он, присаживаясь на стул.

— Да, — она мягко, словно извиняясь, кивнула ему, — как раз за этим я выходила из кабинета.

— Очень жаль терять вас, вы освещали светом мои однообразные трудовые будни, — он невесело улыбнулся, — без вас, Миневра, в Министерстве станет очень грустно.

— Я принесу заявление в течение дня, сегодня же закрою все порученные мне дела.

Урхарт встал и направился к двери. Перед тем как выйти, он повернулся и спросил: — Может быть, вместе отметим где-нибудь вашу новую должность?

МакГонагалл подняла на него свои серьёзные голубые глаза:

— Спасибо за приглашение. Я подумаю.

* * *

Человек, которого когда-то называли Томом Реддлом, сидел на невысоком обрыве у озера и смотрел, как гладь воды покрывается рябью от прикосновений его палочки. Имя, некогда принадлежавшее ему, было вычеркнуто из его жизни летом 1943 года, когда он встретился со своим отцом-магглом. Даже теперь, после его смерти, он чувствовал прилив отвращения при воспоминаниях о нём. Впрочем и семейство Мраксов не вызывало в нём тёплых чувств. Теперь его называли лорд Волдеморт.

Прошло два дня с тех пор, как Грегор Серджинс написал Диппету об отставке. Единственной разумной кандидатурой был Волдеморт, но предложение не поступало. Ещё больше разозлило его известие о том, что замена найдена — Дамблдор сам решил вести этот предмет, а на свою должность предложил какую-то удачно подвернувшуюся молодую протеже.

Лицо Волдеморта не выражало никаких эмоций, когда он в очередной раз полоснул палочкой по водной глади. Исполнение плана попасть в Хогвартс ради поиска артефакта, принадлежавшего одному из учредителей школы, вновь отодвинулось на неопределённый срок. Благодаря работе в «Горбин и Бэркес» он уже имел в распоряжении медальон Слизерина и чашу Хаффлпаффа, котрые обратил в крестражи сразу, как появилась возможность. Перевоплощением для кольца Мраксов стало убийство его собственного отца много лет назад.

Лишь два основателя теперь не давали ему покоя — Годрик Гриффиндор и Ровена Рэйвенкло, и именно последнее имя привело его в леса Албании. Найти то самое место, где была спрятана диадема Ровены, оказалось сложнее, чем он предполагал, но его мастерство в итоге одержало верх и теперь в его мантии тяжелым приятным грузом лежала вещь, принадлежавшая некогда одной из основателей Хогвартса. Волдеморту так не терпелось попасть в школу, что как только он понял, что диадема близка к обнаружению, сразу же отправил письмо в Лондон: к возвращению директор Диппет должен был умолять его вернуться в качестве преподавателя. Но Дамблдор оказался изобретательнее, теперь придётся ждать ещё несколько лет, ведь старик ни за что не пустит его обратно без веской причины.

Он поднялся, внутри всё кипело от злости, единственным желанием было создать крестраж немедленно: ещё на шаг приблизиться к бессмертию. Именно тогда, когда Дамблдор делал всё, чтобы отдалить его от цели, он почувствовал острое желание произнести заклинание.

Волдеморт в последний раз взглянул на своё отражение в озере и, развернувшись, направился к полю, расположенному недалеко от леса. Там работали магглы. Невежетвенные дикари, они пользовались ручным трудом, чтобы обеспечить себе жизнь.

— Miredita, — раздался у ограды незнакомый голос. — Ku po shkoni?*

Среднего возраста невысокий мужчина в соломенной шляпе стоял у деревянной калитки, облокотившись на нее руками с закатанными рукавами клетчатой рубашки. Его лицо выражало дружелюбие и заинтересованность, когда Волдеморт поднял палочку и произнёс:

— Авада Кедавра!

Мужчина, не издав ни звука, упал на землю.

«Единственное стоящее событие в жизни этого маггла — его смерть, — подумал Волдеморт, доставая из мантии диадему» .

_____

* Добрый день. Куда вы направляетесь? (алб.)

Июль 1959 год

Лайелл Люпин стоял у праздничного стола и с интересом рассматривал свадебный торт: бисквитные коржи в несколько слоёв поднимались над блюдом, белый крем витками украшал каждый ярус, а верхушка была увенчана марципановым боггартом, по крайней мере таким, каким его вообразил кондитер после рассказа Лайелла и его невесты Хоуп Хауэлл. Лайелл только теперь наконец смог уединиться и надеялся, что здесь его какое-то время не заметят. Он только что отделался от дамы средних лет, рассказывавшей ему о своём отношении к разведению соплохвостов.

— Нервничаешь? — раздался у него за спиной знакомый голос.

Лайелл обернулся и осмотрел зал: навстречу шёл его кузен — Говард. Он, как и большинство гостей, надел маггловский костюм, расцветка которого была подобрана так нелепо, что многие приглашённые, в особенности немагическая их часть, смотрели на него с откровенным интересом. — Может быть, совсем немного, — смущённо улыбнулся Лайелл, — не каждый день женишься на девушке своей мечты.

— Кто бы мог подумать, что маггла окажется твоей мечтой, — беззлобно ухмыльнулся Говард, потом, очевидно, осознав, что его слова могли показаться бестактными, поднял, словно оправдываясь, ладони вверх, — она очаровательна.

— Она красавица, — не согласился с ним Лайелл, — с ней я чувствую себя счастливым.

— Ещё бы, раз всё ей рассказал. Как вы познакомились? Что свело тебя, специалиста по Явлениям Нечеловеческих Духов, законченного трудоголика и такую несомненно прекрасную, но всё же магглу, вместе? Или это речь для свадебного тоста?

— Боггарт, — пожал плечами Лайелл так, словно это слово объясняло решительно всё.

— Мы познакомились благодаря моей работе, — пояснил он. — Я находился в одном из лесов Уэльса по работе, оттуда давно поступали жалобы на одного особо обозлённого боггарта, что как раз являлось именно моей специализацией.

Хоуп в тот день гуляла в лесу после рабочего дня в Кардиффе. Не знаю, чем занимается её компания. “Страховая”, кажется, так. Не у каждой молодой пары такие приятные ассоциации со страшилками, ты не находишь? — Лайелл улыбнулся и продолжил. — Хоуп для магглов очень чувствительна ко всему волшебному, ей тогда мерещилось, что её преследуют, она ведь чувствовала присутствие боггарта. Она до того нервничала, что дух принял её за цель и в образе огромного тёмного силуэта выплыл прямо к ней.

На наше с ней общее счастья я оказался рядом: прибежав на её крик, уничтожил боггарта, пустяковое дело! Я выскочил к ней весь запыхавшийся, со словами “не бойтесь, это всего лишь боггарт”, размахивая перед ней волшебной палочкой! Хоуп, наверное, решила, что я чокнутый, но была благодарна, что отогнал бандита, вместо которого из земли теперь торчал лишь шампиньон.

Я не мог оставить её в расстроенных чувствах, почти истерике, и отвёл домой.

— А потом рассказал ей, что из себя на самом деле представляет боггарт? — в глазах Говарда блеснул хитрый огонёк.

— Только спустя несколько месяцев, — признался Лайелл, — когда она уже познакомилась с моей магической стороной жизни.

— Но гости со стороны невесты ни о чём не знают?

— Нет, и могу поспорить, что они ума не могут приложить, откуда я откопал столько экстравагантных родственников.

Зал был украшен многими магическими свадебными атрибутами, но магглы видели лишь часть красоты, как и сама Хоуп. Мелькание разноцветных вечерних платьев залило собой гостиную, наполнив её атмосферой радужного веселья. Лайеллу нравилось смотреть, как люди веселятся, хотя сам он чувствовал, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди от страха и волнения. Он посмотрел на цветы и искорки света, игравшие в хрустальных бокалах, на сияющие лица женщин. За окном, разгуливая по зелёным лужайкам, дул тёплый летний ветер: ленты, украшавшие деревья, были готовы сорваться и улететь в небо.

Лайелл не заметил, сколько времени прошло, он не помнил, с кем разговаривал, но в следующий момент он уже стоял у алтаря и смотрел туда, где через считанные секунды должна была появиться Хоуп и не понимал, что с ним происходит. Он чувствовал радость, радость торжественную, словно он преклонял голову перед будущим, перед Хоуп, перед самим собой. И в тот момент Лайелл особенно остро осознал, какое прекрасно будущее ждёт их впереди.

* * *

Миневра МакГонагалл зашла в “кафе мадам Паддифут”. Колокольчик приветственно звякнул, и она оглядела зал. За одним из столиков сидел ожидающий её Элфинстоун Урхарт, на нём была надета мантия несколько официального стиля, а в вазе перед ним стоял букет цветов.

Миневра направилась прямиком к нему:

— Здравствуй, Элфин, — тепло улыбнулась она.

— Миневра, милая, — он быстро поднялся, чтобы приобнять её, — наконец у тебя появилось время!

— Экзамены наконец закончились, для кого-то успешно, для кого-то не слишком, но школа нуждается в отдыхе.

— Как и преподаватели. Ты и раньше почти всё своё время посвящала работе, но теперь ею буквально живёшь!

— Это ведь Хогвартс, — она лишь пожала плечами. — Но ты сам выглядишь усталым. Трудности в департаменте?

— Тебе вряд ли будет интересно слушать о Министерстве.

— Мне очень интересно, поэтому я и спрашиваю.

— Я сегодня носился по всей Англии и разговаривал со множеством разных людей.

— Зачем тебе нужно было встречаться с ними?

— В отделе магического правопорядка происходят изменения. Ты, вероятно, не слышала, но сейчас всё чаще поступают жалобы из маггловских кварталов.

— Разве этим занимается не Отдел по контролю за правомерным использованием волшебства? — спросила Миневра, в то время как Элфинстоун нахмурился сильнее.

— Это не просто использование магии на глазах у магглов, это нападения, и они не отличаются гуманностью последствий, — он поморщился. — Я знаю, что в Хогвартсе волноваться об этом не стоит, но всё равно будь осторожна.

— Меня больше волнуют студенты, — покачала головой МакГонагалл, — у нас множество учеников из немагических семей. Какова причина беспорядков?

— Думаю, лучше сформулировать иначе: какова их цель?

— Я помню, как был заключен в тюрьму Геллерт Грндевальд, он не питал любви к магглам, — задумчиво произнесла она. — Возможно, это его последователи?

— Расследование покажет, — Элфинстоун устало потёр переносицу, потом распрямил плечи и произнёс наигранно воодушевлённым тоном: — Но я пригласил тебя сюда не для того, чтобы говорить о работе.

— Мы проводим на работе больше времени, чем это позволяют приличия, — усмехнулась она, — но раз ты хочешь обсудить нечто более интересное, не буду препятствовать.

— Сколько мы знакомы? — спросил он, но тут же ответил сам. — Почти пять лет. Помню, как увидел тебя в первый день после моего назначения на новую должность.

— Да, ты был так сосредоточен и серьёзен, но в следующее мгновение уже рассказывал байки о работе на предыдущем месте, — улыбнулась она.

— А ты была удивительной. С энтузиазмом погружалась в новые дела, не теряя при этом очарования.

— Работа в Министерстве была полезным опытом, но я не жалею, что ушла, — пожала она плечами.

— Я тоже, ведь только после твоего ухода мы стали близко общаться, — произнёс он, неловко поправив манжет, что выдало его беспокойство.

— Это правда, — улыбнувшись, согласилась она.

— Миневра, ты знаешь, каково моё отношение к тебе, — он достал из внутреннего кармана мантии маленькую бархатную коробочку. — Я люблю тебя и надеюсь, что ты разделяешь мои чувства и согласишься выйти за меня.

Он открыл крышку, под которой сверкнуло кольцо.

Миневра молчала. За мгновение, показавшееся ей удивительно долгим, ей вспомнился вечер, когда она сидела в своём кабинете, навалившись всем телом на стол. Было уже поздно, студенты разошлись по гостиным, и она могла лежать так, сжимая в руке письмо с вестями о Дугале МакГрегоре — её первой и единственной любви с семнадцати лет. Дугал был обаятельным магглом, сыном соседского фермера. Открытый и остроумный, он словно светился изнутри, привлекая к себе её внимание, мысли и душу.

Их роман развивался с головокружительной скоростью, и одним точно таким же, как этот, летним вечером он сделал ей предложение, на которое она в ту же секунду ответила согласием. Она была так счастлива, что не задумывалась о том, как сложится её будущее, если она выйдет замуж за маггла, оттого сильнее ощутила горечь разумных доводов, приведённых ею в ночной тишине пустой комнаты. С детства видела она, как её мать колдунья прятала в коробке под кроватью свою волшебную палочку, ощущала напряжение отца маггла, для которого врать окружающим о своей жене было худшим наказанием. Она помнила слёзы матери, когда сама Миневра получила письмо из Хогвартса — слёзы не только радости, но беззлобной, бессильной зависти, ведь та уже не могла себе позволить вернуться к волшебству.

Следующим утром она собрала вещи и уехала в Лондон, оставив лишь невнятные объяснения человеку, которого любила всем сердцем. На протяжении всех последних лет он писал ей, эта связь помогала ей пережить одиночество, поддерживала в самые тяжёлые дни, но последнее письмо вырвало её душу, выпотрошило из неё все светлые чувства и вернуло на место, но искалеченную и сухую.

Письмо сообщало, что Дугал МакГрегор женился на дочери другого фермера. Прочитав об этом, она прорыдала в кабинете всю ночь, там её и застал Альбус Дамблдор. Они провели долгую доверительную беседу, полную её слёз, после чего он рассказал историю своей семьи. Откровения той ночи остались в секрете для окружающих, но для её участников это стало началом близкой, тёплой дружбы.

Миневра перевела взгляд на Элфинстоуна Урхарта. Она выпрямила спину, придавая себе сил, и произнесла мягко, но уверенно:

— Я не могу принять твоё предложение, Элфин, — она с горечью отметила, как на мгновение дрогнуло его лицо. — Ты знаешь, я ценю тебя. Ты для меня ближе многих, поэтому я не хочу допускать лжи между нами, но я не смогу сделать тебя счастливым, как и ты меня. Мне жаль.

Элфинстоун на мгновение словно замер, на его губах появилась мягкая улыбка, в ней заключалось понимание, глубокая печаль и бесконечная горечь.

— Я всегда буду рядом для тебя.

* * *

Карлус Поттер очень любил свою супругу. Ему нравилось по пути домой останавливаться в цветочной лавке и покупать ей цветы, например, лилии, к которым она питала особую симпатию. Карлус даже готов был терпеть резкий, невыносимый запах этих цветов лишь для того, чтобы видеть улыбку на губах Дореи.

Минувший день выдался тяжёлым не только для Карлуса, но и для остальных авроров отдела. За последний год участились преступления с вовлечением магглов, и дело было не в обычном хулиганстве или фанатизме, в этом Карлус был уверен, тем более, что сегодня произошло первое убийство, связанное с предшествующими этому беспорядками.

Как бы жестоко это ни звучало, но убийства магглов с помощью магии встречались не так редко, однако в этот раз всё было взаимосвязано. Доказательства только искали, но Карлус Поттер был уверен — чутьё его не обманывает. Инцидент произошёл не в отстранённой от магического мира местности, а там, где волшебники жили рядом с обычным населением: вдребезги был разнесён бар, в котором собирались жильцы со всей округи.

Карлус устало вздохнул и посмотрел на часы: половина одиннадцатого — все цветочные лавки уже закрыты. Он только недавно обещал Дорее, что будет возвращаться не позже десяти. Если соберётся сейчас, то, возможно, она простит ему эту оплошность.

Он ещё раз взглянул на бумаги, разложенные на столе: разрушенный бар похоронил под своими обломками ничем не приметного маггла, ещё десяток получили ранения. Зачистка памяти почти не требовалась, всё списали на утечку газа, лишь немного изменили воспоминания тем, кто видел людей в странных накидках, чьи лица скрывали надвинутые на глаза капюшоны.

В дверь постучали.

— Войдите, — произнёс Карлус, закрывая папку с колдографиями.

В кабинет вошёл один из авроров группы Поттера — Ганс Адамс, его мантия была перекошена, а на лице виднелась красная полоса — признак недолгого сна на рабочем месте. Ему можно было бы дать лет сорок, но из-за хронического выражения усталости на лице иногда казалось, что он почти ровесник Поттера.

— Ещё не ушёл? — участливо произнёс он, словно не спрашивая, а утверждая.

— Нет, но собираюсь, — Карлус провёл ладонью по лицу.

— Не хочу тебя задерживать, но случилось кое-что, что может тебя заинтересовать.

Ганс подошёл к столу и выложил перед Карлусом папку с бумагами.

— Сегодня в магловской больнице скончался ещё один пострадавший. Оказалось, что он маг.

Поттер уже внимательно изучал написанное:

— Почему его сразу не доставили в Мунго?

— Никто из группы, прибывшей на место, не сообразил, что он волшебник, — пожал плечами Ганс. — Одежда на нём была абсолютно маггловская — не отличить.

— Как же тогда выяснилось, что он маг?

— Его жена обратилась в отдел пропаж.

— Известно, что он там делал?

— Отдыхал, вероятно. По показаниям нескольких свидетелей, он часто туда захаживал.

— Петтигрю, так? — прочитал Карлус.

— Да, верно, — Ганс указал пальцем на один из документов, — мистер Петтигрю, молодой совсем. У него осталась беременная жена, — он прокашлялся, — то есть уже вдова получается.

Карлус с сожалением взглянул на строчки, подтверждающие сказанное. У него самого детей не было, хотя они с женой мечтали о них на протяжении всей совместной жизни.

— Сказали ей, как он погиб?

— Вуд дал приказ не распространяться о том, что преступники вероятнее всего маги. Наверху боятся, что шумиха вокруг этого дела поднимется. Так что она, как и магглы, считает, что была утечка газа.

— У неё остались родственники? Есть, кому позаботиться о ней и о будущем ребёнке?

— Да, её родители живут в Лондоне.

Карлус кивнул. Утешение слабое, но, по крайней мере, за миссис Петтигрю есть, кому присмотреть.

— Если появится что-то новое, я... — аврор запнулся, — впрочем, подожду до утра. Ты иди, это меня некому ждать, а Дорея, наверное, уже волнуется.

— До завтра, — произнёс Поттер, наблюдая, как Ганс выходит из кабинета.

Через двадцать минут Карлус уже произносил пароль для входа через каминную сеть. Она шагнул в гостиную и огляделся. Дорея сидела в кресле, на ней был надет домашний шёлковый халат, волосы пребывали в большем беспорядке, чем обычно. В обычное время она выглядела совсем молодой, лишь рот и глаза выдавали возраст, но сегодня она смотрела на него странным, несколько испуганным взглядом.

— Милая, что-то случилось? — не тратя время на приветствия, он подошёл к жене и сел перед ней на согнутых в коленях ногах. — Извини, что я поздно.

Её глаза слегка расширились, а голос прозвучал как-то странно тихо и выразительно, когда она ответила:

— Я беременна.

— Что ты сказала? — голос Карлуса вдруг стал хриплым. Он недоверчиво смотрел на неё, словно не осознавая смысла произнесённых ею слов.

— У нас будет ребёнок, — почти шепотом повторила она.

Воцарилась тишина.

Они ещё долго сидели, держась за руки, не в силах пошевелиться. Счастье, переполнявшее их, счастье, о котором они мечтали все эти годы, казалось таким хрупким, что они молчали, страшась его спугнуть.

Февраль 1965 год

Стены деревянного сарая, шаткая мебель — всё, включая металлические стулья, было покрыто каплями дождевой воды. Отсыревшие мешки с сеном перекрывали окна, выходившие во двор ближайшего дома.

— Эта чертова ночь никогда не кончится, — произнёс Ганс Адамс. — Я отказываюсь торчать здесь остаток недели.

Он протянул руку к лампе и провёл ладонью над огнём.

— В толк не возьму, почему нельзя пользоваться магией, — продолжил он, — у меня зуб на зуб не попадает.

— Оборотни могут почувствовать, — пояснил Карлус Поттер. Он стоял возле одного из свободных окон, в его правой руке была зажата волшебная палочка. — По крайне мере так сообщили в отделе. Не уверен, стоит ли полагаться на их сведения, но предпочитаю перестраховаться.

Их было трое, тех, кто официально был назначен на расследование жестоких убийствах детей-магллов. В их распоряжении был сарай в качестве наблюдательного пункта, три волшебные палочки и закончившееся день назад бодроперцовое зелье.

Измученные неделей интенсивных, но безуспешных поисков, теперь они выжидали в засаде, напряжённо вслушиваясь через стену проливного дождя.

Карлус Поттер — высокий, жилистый мужчина средних лет, — стоял у окна с того самого часа, как закончился ливень.

— Скоро они должны объявиться, — заметил Адамс, взглянув на часы. — Эй, Аластор, поднимайся!

Он подошёл к третьему аврору, расположившемуся на одном из мешков, и начал интенсивно трясти его за плечо. Тот спал, с головой завернувшись в плащ, и, когда его стали будить, туго натянул капюшон, в полусне несколько раз лягнул ногой воздух, и перевалился на другой бок.

Наконец он проснулся и, поняв, что спать ему больше не дадут, отбросил плащ, сел, и, угрюмо оглядываясь, спросил:

— Который час? — Самое время, чтобы закрыть дело, — ответил ему Адамс.

— Они уже здесь? — встрепенулся он.

— Нет ещё, — покачал головой Карлус. — Идите сюда.

Он подошёл к высокой деревянной бочке и разложил на ней потёртую карту.

— Мы находимся здесь, — он указал палочкой место.

— Прямо королевские палаты, — усмехнулся Адамс.

— Помолчи — строго сказал Поттер, его лицо стало официальным. — Запоминайте указания! Видите дорогу? Вот она, — показал он на карте. — По ней они должны вернуться сегодня с рассветом.

— А если с другой стороны зайдут, — Аластор Грюм сонными глазами внимательно смотрел на пергамент.

— Не зайдут, — пообещал Поттер, — на перешейке стоит проверяющий патруль, вряд ли они захотят знакомиться с ним.

— А возле пруда?

— Там сейчас почти что болото после дождя, дорога петляет. Они не знают о засаде, зачем же идти таким неудобным путём. Скорее всего выберут самый короткий и легкий — остаётся только по этой дороге, — он прочертил палочкой предполагаемую траекторию. — Вы берёте этот квадрат, я буду на противоположной стороне.

Аластор хотел было что-то возразить, но Карлус прервал его резким взмахом руки.

— Будьте наготове, эту область наблюдайте с особым вниманием. Если упустите — преследовать в лесу запрещаю!

Он окинул их суровым взглядом: — Ни на минуту не расслабляться! Всё время помнить о возможности внезапного нападения. Учтите: из-за них уже похоронили одну аврорскую группу.

Он взглянул на часы, свернул карту и произнёс:

— Выходим!

* * *

Освещая сквозь тучи улицу, поднималось солнце, когда на перекрестке появились две человеческие фигуры. Они шли медленно, но не из-за настороженности, а от расслабленного неведения.

Карлус Поттер замер за углом дома, серая мантия практически сливалась с каменной стеной.

Через дорогу за маленькой деревянной постройкой с разных сторон ждали сигнала Аластор Грюм и Ганс Адамс. Почва под ногами за ночь превратилась в тёмную жижу, поэтому они так и замерли, боясь пошевельнуться и выдать себя.

Слышно было, как хлюпает грязь под сапогами незнакомцев. Они подошли так близко, что вскоре заметили бы засаду.

— Ступефай! — Поттер выскочил на дорогу, направив палочку на мужчин. Мимо.

Со удивительной для обычного человека скоростью они отскочили в разные стороны.

— Инкарцеро, — где-то вдалеке раздался крик Аластора.

Карлус успел лишь заметить, как Адамс незаметно подбирается к обороняющемуся от Грюма оборотню, когда перед его глазами мелькнула вспышка “Круцио”, едва не задевшая его — второй оборотень стремительно бежал к лесу.

Поттер, не теряя ни секунды, последовал за ним, на ходу посылая парализующие заклятия.

Петляя по тропинкам, оборотень заводил его всё дальше в чащу, не теряя надежды скрыться. Мокрые после дождя ветки деревьев гибко хлестали их по лицу, а влажная земля под ногами мешала бежать.

Наконец, очередное “Инкарцеро” всё же попало в цель — беглец, опутанный сверкающими верёвками, рухнул в овраг.

Задыхаясь после быстрого бега, Карлус согнулся и опустился на колени. Меньше минуты он выравнивал дыхание, потом поднялся и приблизился к краю оврага: опутанный оборотень извивался в грязи.

— Вингардиум левиоса, — произнёс Поттер, поднимая тело наверх.

Он держал палочку перед собой, когда раздался громкий выстрел, правую руку пронзила острая боль, а палочка вместе со связанным оборотнем упала на землю.

— Дёрнешься — следующая пуля прошибёт тебе яйца, — раздался сбоку хриплый мужской голос.

Карлус поднял вверх ладони, правый локоть заливала горячая кровь.

— Кейт, возьми палочку и сними со Стэна верёвки.

С другой стороны холма спустилась молодая девушка, она была одета в порванную куртку и грязные маглловские джинсы. Кейт подняла палочку и дрожащим голосом произнесла:

— Фините.

Загнанный оборотень — Стэн, как его назвали, — со стоном поднялся на ноги. Его лицо и шея от бега или, возможно, от злости покрылись красными пятнами, волос прилипли ко лбу.

— Поганый аврорский выродок, — с отвращением прохрипел он и с размаху ударил Карлуса в челюсть с такой силой, что того отбросило на землю. Через мгновение он уже стоял на коленях, опираясь на левую, здоровую, руку, судорожно хватая ртом воздух — Стэн жестокими ударами в живот вымещал на нём свою злость.

— Хватит! — к ним приблизился высокий мужчина, его длинные, седые волосы закрывали половину лица. Когда он их откинул на лоб, Карлус увидел широкий уродливый шрам, тянувшийся от лба к губам. Он явно исполнял роль старшего в этой бандитской группировке, или стае, как сами оборотни любили себя называть.

Пока он шёл, Поттер поднялся на колени.

— Как вы нашли нас? — их главарь приставил пистолет к затылку Карлуса, который отчаянно соображал, насколько велики его шансы выжить в этом лесу.

— Наводка из министерства, — произнес он первое, что смог придумать.

— Из министерства? — задумчиво повторил он. Дуло пистолета больше не упиралось Карлусу в затылок. — Ты меня за идиота держишь?

— Еще не решил, — спокойно ответил он.

В следующий миг тяжелый ботинок Стэна раздробил его коленную чашечку, повалив Карлуса на землю:

— Думаешь, мы шутим? На тебе места живого не останется, когда я закончу!

Кейт вела себя крайне спокойно. Опустив руку с палочкой, она сосредеточенно разглядывала землю под ногами. Стэн ещё раз ударил перед тем, как их главарь навёл пистолет на Карлуса, задержав дуло в миллиметре от его лба.

— Говори, чёртов... — замерев, он не закончил фразу.

— Джон? — в голосе Стэна прозвучали нотки паники, в то время как Карлус уже понял, что послужило причиной внезапной немоты Джона. Он быстрым движением выхватил направленный на него пистолет, который едва не выскользнул из залитой липкой кровью ладони.

— Петрификус тоталус! — раздался голос Аластора Грюма. Он был дальше, чем стоило ожидать.

— Экспеллиармус! — со стороны холма прокричал Адамс.

Ни одно из заклинаний не попало в цель. Кейт и Стэн увернулись, только Джон так и остался стоять с вытянутыми руками, всё ещё сжимая в них несуществующий пистолет.

— Ступефай! — Грюм не бегу выкрикивал заклинания одно за другим, но так и не могу попасть в Стэна, который теперь не бежал, а, оскалившись, словно дикий зверь, перешёл в яростное наступление.

Карлус направил левой рукой пистолет, целясь в Стэна, но пуля лишь оцарапала ствол дерева. Выстрел напугал сбегающую Кейт, опрометчиво дёрнувшуюся в сторону.

— Инкарцеро! — веревки опутали её тело, через мгновение она уже лежала на земле, отчаянно извиваясь.

Пронзительная боль в ноге не дала Карлусу подняться, но двум аврорам не нужна была его помощь: через несколько минут к Кейт присоединились связанные Стэн и Джон.

— Ты как? — подняв волшебную палочку, лежавшую на земле, Адамс вернул её Карлусу. Сам он выглядел не намного лучше: вся левая сторона лица была обожжена, линия волос сместилась, обнажая красную отёкшую кожу головы.

— Теперь намного лучше, — он направил палочку на правую ладонь, останавливая кровотечение.

— Ты очень бледный, — Аластор обеспокоенно смотрел на него, — давай я помогу.

Вскоре Карлус уже мог встать. Раны не вылечили, но кровотечение было остановлено, а боль в поврежденных частях тела больше не беспокоила. Нога же вовсе потеряла какую-либо чувствительность.

— Извини, что мы так долго, — виновато произнёс Адамс, когда они возвращались к деревне. Аластор левитировал связанные тела перед собой, а Ганс помогал Карлусу идти.

— Я же запретил вам переступать лесную границу, — дёрнул плечом тот.

— Да мы не из-за этого, — произнёс Ганс обиженно, — просто там ещё двое объявились.. трое точнее. В общем, мы их всех связали.

— Так двое или трое? — уточнил Карлус.

— Трое! — ответил за Ганса Аластор. — Адамс считает, что третий просто маггл, вроде случайный свидетель, но я всё равно его связал и парализовал, в отделе разберутся, если что — память почистят.

— Да мы его случайно вообще заметили — он из-за дома выбежал, глянул не троих повязанных, потом на нас и дал дёру! Мы его догнали, конечно, а он заорал, что ничего не знает, чтоб мы забирали его деньги, но не убивали. Он на оборотня совсем не похож, у этих то палочки были, а у него нет.

— В лесу у двоих тоже палочек не было, — заметил Карлус.

— Ну не знаю, по мне так обычный маггл, но там разберёмся. Они все в сарае: связаны и обездвижены.

Они вышли на дорогу, где ещё час назад ждали в засаде.

— Я вызываю группы зачистки и конвой, — кивнул Поттер.

Промчавшись по деревенской дороге, в небо взмыл голубой искрящийся волк.

* * *

День у Лайелла Люпина по его собственному мнению начинался прекрасно. Он уже неделю работал в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, но чувство причастности к общественно важному делу до сих пор его не покинуло. Была в этом ощущении какая-то свежесть, энергия. Лайелл вообще любил помогать — неважно, министерству или отдельным волшебникам.

Утром его жена Хоуп, как и каждый день до этого, приготовила вкусный завтрак, поцеловала мужа и пожелала ему удачного дня на работе. Малыш Римус от расстройства, что папа уходит на целый день, надул садовую лягушку до размеров молодого бегемота, но родителей это только обрадовало — ранние признаки волшебства уже сейчас позволяли представлять, как они будут собирать сына в его первую поездку на Хогвартс-экспрессе.

Как только Лайелл переступил порог кабинета, к нему кинулись два секретаря и один стажёр, сбивчиво рассказывая о том, что нынешней ночью авроры задержали целую группировку оборотней и, возможно, одного маггла. Теперь все шестеро сидели в карцере, а маггл в кабинете для допроса.

— Мистер Фокс просил прислать вас сразу же, как придёте, — закончила молодая секретарша, заглушившая в разговоре голоса других, — у них сейчас нет ни одного свободного специалиста по существам.

— Конечно, — поспешно кивнул Люпин, — они в пятой допросной?

— В четвертой. Вот документы, что я успела найти на тех, что повязали. Все они есть в реестре оборотней, кроме того, что допрашивать будут.

— Хорошо, — кивнул Лайелл, забирая бумаги из рук секретаря.

Не теряя времени, он направился в кабинет, который находился этажом выше.

В коридоре его ждали два сотрудника комитета:

— А вот и Люпин, не прошло и двух часов, — раздражённо заметил первый.

— Доброе утро Лайелл, — второй мужчина протянул ему руку, — не обращай на него внимания, Кевин не выспался и срывается на всех, кто попадает в его поле зрения.

Люпин лишь кивнул, предпочитая не раздражаться по пустякам:

— В кабинете тот самый маггл, о котором мне сказала Алиша?

— Верно. Авроры сегодня ночью захватили шестерых оборотней, они и сами их лихо отделали, но ничего удивительного: трое против шестерых.

— А этот откуда?

— Случайный свидетель, — вклинился в разговор Кевин, — вопил, чтобы его не резали, что денег у него нет ну и всякую подобную чепуху. Верно, Фокс?

— Да, верно. Палочки при нём не было. Ночка выдалась сумасшедшая, я ещё даже не ложился, так что предпочел бы закончить быстрее. Сам я думаю, что это обычный маггл и он на самом деле ничего не знает, в последнее время это не редкость — много операций в немагических районах, но авроры настояли на допросе.

— Ладно, мне нужно поговорить с ним, — кивнул Люпин.

— Мы тоже будет присутствовать, если он маггл, то будет бояться каждого шороха, если оборотень — может напасть, хотя если б это было так, мы уже знали бы.

Они зашли в небольшую комнату без окон. Из мебели были только стулья и стол, за которым сидел молодой мужчина. На нём была грязная одежда в заплатках, подбородок зарос тёмной щетиной.

— Бездомный, — шепнул Лайеллу на ухо Фокс.

— Здравствуйте, — официальным тоном произнёс Кевин, — вы задержаны по делу об особо-жестоком убийстве детей. Допрос поручен мне, Кевину Мастерсу, Гарольду Фоксу и Лайеллу Люпину, представителю Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними.

— Убийстве детей? — допрашиваемый обхватил себя руками, пытаясь унять крупную дрожь. — Я не понимаю.

— Для начала представьтесь. При вас не было документов, а своё имя вы так и не назвали.

Молодой человек молчал дольше, чем это позволяли обстоятельства, решая, вероятно, стоит ли называть своё настоящее имя. Наконец он прокашлялся — Люпину почудилось, что он скрывает смех — и произнёс:

— Фенрир.

— Фамилия у вас имеется, Фенрир? — устало осведомился Фокс.

— Я живу на улице, а фамилии у меня нет, как и документов.

— Это у вас что, в порядке вещей не иметь ничего, кроме имени, если нет жилья? — раздражённо спросил Кевин.

— У вас? — испуганно переспросил Фенрир.

— У магглов, — Кевин прикрыл глаза ладонью, а потом, зевнув, добавил, — а, не важно.

— Вы знакомы с людьми, которые были задержаны ночью?

— Я не знаю, кто это, — жалобно произнёс он. Его лицо было бледным, а волосы липли к влажному от пота лбу.

— Вы знаете что-нибудь об убийствах и похищениях детей за последние три месяца в этом квартале?

— Я ничего не знаю, я живу в другом районе, я попал сюда случайно, — его голос становился неприятно плаксивым.

— Почему вы дрожите? — после долгого молчания наконец присоединился к допросу Лайелл.

Фенрир посмотрел на него испуганно, но в глазах мелькнула настороженность.

— Вас прямо трясёт, — продолжил Люпин, но Кевин его перебил:

— Да он напуган до чёртиков, это же обычный маггл, сразу ясно.

Люпин повернулся к Фоксу в полоборота:

— А я могу сказать, почему он так бледен, почему весь мокрый, почему его трясёт, а глаза красные. Могу поспорить, что зрачки уже меняются. Подобные симптомы начинаются как раз за несколько дней до превращения.

— О Мерлин великий, да ты серьёзно? — Кевин закатил глаза к потолку. — Да он просто бродяга, мало ли какие болезни сейчас распространены у магглов. Может, этот вообще заразен, — он сморщился.

Фенрир молча наблюдал за их перепалкой, едва заметно обхватив себя руками, приглушая дрожь.

— Я уверен, что это не просто простуда. Следующее полнолуние уже через сутки! У него симптомы ликантропии!

— Да он волшебников видит в первый раз, — сомневался Фокс.

— Он притворяется! Что вам стоит продержать его взаперти всего пару суток? — Люпин привстал. Обычно спокойный, даже тихий, теперь он почти что кричал.

— Лайелл, занимайся лучше уэльскими боггартами, в этом ты спец, — язвительно заметил Кевин.

— Да что ты знаешь об оборотнях? — в конец разозлился Люпин. — Это бездушные, злобные существа, которые не заслуживают ничего, кроме смерти! И он, возможно, один из них!

Люпин уже стоял на ногах, указывая на Фенрира.

— Прекрати! — холодным тоном отчеканил Фокс. — Если ты не можешь держать себя в руках, тебе следует прекратить участвовать в допросе.

— Но я... — до сих пор не остыл Лайелл.

— Выйди!

Люпин с грохотом отодвинул стул и вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью.

* * *

— Мы приносим вам извинения за поведения нашего сотрудника, это было очень непрофессионально с его стороны, — Кевин произносил слова монотонно, словно за годы службы выучил их наизусть.

Фенрир лишь кивнул, его до сих пор трясло, он вытер лоб грязным рукавом и сплюнул на землю. Кевин брезгливо отвел взгляд. Они стояли за углом, недалеко от входа в министерство. Комиссия, после ухода Люпина состоявшая из Мастерса и Фокса, вынесла решение о его невиновности и освобождении. С него взяли свидетельские показания, и теперь Кевин вёл его в маггловский район, получив задание наложить на Фенрира заклинание забвения, как только они окажутся в месте, которое бродяга-маггл не сочтёт подозрительным, когда очнётся.

— У меня инструкции, — Кевин огляделся по сторонам и достал волшебную палочку, — это будет совершенно безболезненно, вы ничего не почувствуете и ничего не вспомните.

— О, я так не думаю, — усмехнулся Фенрир, теперь его лицо ничем не напоминало того запуганного бродягу, которым он казался в министерстве.

Кевин нахмурился и отступил на шаг назад: — Обливи... — начал было он, но в следующее мгновение его палочка уже отлетела в сторону.

Из переулка к ним приближались двое мужчин. Один из них держал палочку. Своим внешним видом они напоминали Фенрира — та же порванная одежда, те же слипшиеся волосы, та же бледность на лице.

Кевин всё понял в следующее мгновение, но не успел он сделать и шага, как Фенрир могучим ударом отбросил его к стене, где он и остался лежать без сознания.

— Что с ним делать, Сивый? — тот, что был выше и шире в плечах, указал на тело Мастерса.

— Плевать, оставь его здесь, — махнул рукой Фенрис. — Зато у меня там остался приятель, которого надо бы навестить.

— О чём ты? — не понял другой.

— Один грязный маг сегодня высказал мнение, что все оборотни бездушные и не заслуживают ничего, кроме смерти, — он оскалился и в очередной раз сплюнул на землю.

— Паскудный... — начал было ругаться один из оборотней, но взглянув на Фенрира, замолчал.

— Я сделаю так, что он всю свою жалкую жизнь будет вспоминать эти слова, — пообещал Сивый.