О множественности реальностей (джен)

— Вот, держи.

Прямо перед ним возникла большая пузатая кружка с, судя по запаху, кофе. Он растерянно моргнул.

— Спасибо.

— Да не за что. Пей, пока не остыло.

— А ты?

— Сейчас с пирогом разберусь, тогда и… Веришь — всю неделю так хотелось чего-то домашнего, печеного. Просто зверски! Не покупного, а именно чтобы своими ручками сделано было… Но не хватало времени. И вот к чему оно привело — я пеку этот самый пирог во сне…

Она улыбнулась и покачала головой, возвращаясь к своему занятию.

Райнер не стал удивляться — он-то тоже сейчас спит. А как иначе, ведь он помнил, что засыпал в холодной военной палатке, закутавшись в одеяло, а открыл глаза — и вдруг оказался на незнакомой кухне. Ну, не очередной его кошмар — и на том спасибо...

Он обнял кружку обеими руками и осмотрелся: маленькое помещение, одну стену полностью занимают фасады кухонных шкафов и непривычного вида газовая печь; большое квадратное окно занавешено, сквозь плотную ткань пробивается тусклый свет уличного фонаря. По времени — не то ночь, не то очень раннее утро. Темно, только над столешницей откуда-то из-под верхних шкафчиков льётся уютный теплый свет. Тихонько гудит и мигает крохотными зелеными огоньками какой-то неизвестный прямоугольный прибор на обеденном столе.

На печи что-то шипело в чугунной сковородке. В воздухе стоял плотный запах разогретого сливочного масла, яблок, карамели и специй.

— Ну что, как тебе кофе?

— Отличный. Спасибо…

— Эмма. Мое имя.

— …Эмма. Я Райнер.

— Да я знаю, — она усмехнулась, взглянув на него через плечо, и опять вернулась к помешиванию содержимого сковороды.

Райнер пожал плечами. Ну и ладно, раз знает. В конце концов, если это его сон, то вполне логично, что люди, которых он тут встречает, с ним знакомы. Пусть и сам он видит их в первый раз.

Он присмотрелся к своей собеседнице: невысокая, худая. Короткие волосы собраны в куцый растрепанный хвостик. Одета странно: короткие широкие штаны, не доходящие и до середины бедер, да свободная рубашка с коротким рукавом. Так она в исподнем, что ли?! Взгляд Райнера невольно перескочил на ее голые ноги в ярких пушистых носках. Что ж, если подумать, ничего странного и нет в том, что ему снится малоодетая девушка. Невероятен скорее в целом весь сон, в котором он почему-то сидит на чужой кухне и наблюдает за тем, как готовят пирог.

— Ты здесь живешь?

Задавая этот вопрос, он чувствовал себя довольно глупо.

— Ну, можно сказать и так, — весело фыркнула Эмма. Она выключила огонь под сковородой и принялась за раскатывание теста. — Я в том смысле, что из всей квартиры в осознанном состоянии чаще всего обитаю на кухне. Но в целом да, это моя квартира и моя кухня. И знаешь, что забавно? — она глянула на Райнера, — Я живу здесь уже лет шесть, но ни разу еще мне не снилась эта квартира. Ни. Ра. Зу. За все это время. А сейчас я вижу в своем сне тебя, сидящего на том самом стуле Икеи, об который я наяву весь правый мизинец посбивала!

— Ну, вообще-то, кто из нас кому снится — большой вопрос, — неуверенно пробормотал он, не став уточнять, что же такое эта загадочная "Икея".

— Надо будет мне сказать врачу про такие веселые побочки от нового препарата. Или не надо? Как думаешь?... Нет, наверное не буду. Пусть остаются, я совсем не против, — она окинула грустным взглядом его фигуру в светлом марлийском кителе, вздохнула и отправила форму с пирогом в духовку. — Да и тебе небольшая передышка не повредит. Выглядишь усталым. У вас там война с Альянсом идет, правильно?

— Да, второй год пошел…

— Только второй, — тихо повторила она.

— Почему «только»? — спросил Райнер. Ему показалось очень важным озвучить во сне этот вопрос и получить ответ на него, но Эмма только покачала головой и отвернулась, наливая себе кофе. Молча забралась с ногами на противоположный от Райнера стул. С глухим стуком поставила перед собой кружку. Лицо у нее сделалось задумчивое.

— Да потому что. Будут и ещё. И много всего помимо этой войны, но я, уж извини, не хочу тебе этого рассказывать. Поверь, будет лучше, если не знать, — откликнулась она, а потом, непределенно взмахнув рукой, добавила, — Самосбывающиеся пророчества и прочая дребедень.

— Понятия не имею, о чем ты.

— Конечно, это же выражение из другой реальности. Из моей. Наверное, только во сне и возможно, чтобы они пересекались, вот как сейчас. Есть же куча теорий на этот счет… Столько книг написано. Дочитаю, пожалуй, те две, которые еще в прошлом году купила, да так и не осилила. Заодно будет, что тебе рассказать в следующий раз.

Райнер отпил из своей кружки и кивнул. Где еще узнавать о всяких странных вещах, как не во сне? Впрочем, его бы вполне устроило, если вместо тяжелых липких кошмаров, которые все чаще его преследовали, он получал бы такие сны, как этот. Спокойные, даже уютные, где ты можешь просто болтать с незнакомым человеком. Или вовсе молчать, попивая кофе.

Эмма вдруг, спохватившись, подскочила к печи и, вооружившись полотенцем, приоткрыла духовку. Заглянула внутрь, сощурившись от жара:

— Отличненько, уже готов, — довольно протянула она, водрузив форму с пирогом на решетку. — Вот знаешь, мне всегда представлялось, что ты сладкоежка. Угадала?

Он немного смутился. Что-то было во всем этом неуловимо домашнее.

— Да, наверное.

— Тогда ты очень вовремя тут появился, Райнер Браун, — Эмма поставила перед ним тарелку с целой четвертью пирога и вручила вилку. — Угощайся. Когда еще у тебя там выдастся возможность…

… То самое сочетание вкусов он помнил еще долго. Но ему так и не довелось узнать подробнее про множественные реальности — Эмму он с тех пор ни разу не видел.