Цифровая Ловушка (гет)

Ночи в Нео-Лондоне были бесконечными полотнами тьмы, расшитыми неоном и пропитанными дождем. Для Джин они делились на две неравные части: серая, выматывающая работа в техподдержке «МагиТех», где она чувствовала себя винтиком в громадной машине, и часы после, проведенные в ее тесной каморке в Андерг-тауне, наедине с тайной, переливающейся в ее ладони. Осколок. И Том.

Прошло несколько недель с их первого контакта. То, что началось как мимолетное любопытство, превратилось в насущную потребность. Том стал ее тенью, ее конфидентом, ее секретным оружием. Каждый вечер, едва переступив порог, Джин спешила подключить Осколок, и его голос, бархатный и ясный, разливался в ее сознании, прогоняя усталость и серость дня.

Он был ненасытно любопытен.

— Расскажи мне об этом «Глубинной Сети», Джин. Структура, протоколы… твои методы навигации там под ником «Маг», как я понимаю?

Он слушал ее объяснения о слоях киберпространства, о цифровых призраках и черных рынках данных с таким вниманием, какого она не встречала ни от кого. Он не просто слушал — он анализировал, задавал вопросы, которые заставляли ее саму взглянуть на привычные вещи под новым углом.

— Твое сочетание интуитивного плетения заклинаний с логикой кода… это уникально, Джин, — сказал он однажды, после того как она, под его незримым руководством, обошла сложнейшую защиту на сервере корпорации, выполняя заказ в Глубинной Сети. — В мое время магия и… предтечи ваших технологий были разделены пропастью. Ты — мост между мирами.

Комплименты от него были не похожи на пустую лесть коллег или снисходительное одобрение начальства. Они били точно в цель, в самые потаенные уголки ее души, где жила мечта о признании. Он видел ее — не просто девчонку из трущоб с базовым интерфейсом, а талантливую техноведьму, способную на большее.

Его помощь была неоценима. Задачи в «МагиТех», раньше казавшиеся рутиной, превращались в интересные головоломки, когда он шепотом в ее сознании подсказывал элегантные решения, основанные на давно забытых принципах или неожиданных лазейках в коде. Ее рейтинг эффективности рос, начальство даже пару раз бросило на нее удивленные взгляды. Как «Маг» она стала смелее, бралась за более сложные заказы, и ее репутация в теневых кругах Глубинной Сети крепла. Все благодаря Тому.

Она носила Осколок повсюду, спрятав под одеждой и подключив через модифицированный порт. Мир Нео-Лондона стал их общим пространством. Через ее сенсоры — зрение, слух, даже ощущения капель дождя на коже — Том познавал реальность 2100 года.

— Эти голограммы… кричащие, безвкусные, — комментировал он гигантскую рекламу газировки, переливающуюся на стене небоскреба. — Но технология впечатляет. Потенциал для… огромен.

Джин слушала и улыбалась.

— А это кафе, куда ты зашла… Запах синтетического кофе и переработанной органики. Печально, — замечал он с ноткой аристократического пренебрежения, которое почему-то казалось Джин скорее забавным, чем отталкивающим.

Она рассказывала ему все: о своей семье, вечно пытающейся свести концы с концами, о братьях, разбросанных по разным уголкам «МагиТех» и вольного сектора, о своих страхах и мечтах вырваться из Андерг-тауна. Том слушал терпеливо, иногда вставляя комментарии, полные циничной мудрости или неожиданного сочувствия. Он делился и своим «прошлым» — обрывками историй о блестящем, но одиноком студенте из другой эпохи, непонятом современниками, стремившемся к знаниям и силе. Истории были тщательно отредактированы, лишены настоящей тьмы, но Джин, жаждущая романтики и тайны, впитывала их, создавая в своем воображении образ трагического гения.

Однажды ночью, работая над особенно сложным взломом для «Мага», она зашла в тупик. Защитная система, созданная на основе древних рунических алгоритмов, адаптированных под квантовые вычисления, казалась непробиваемой. Паника начала подступать — провал означал не только потерю денег, но и серьезный удар по репутации.

— Успокойся, Джин, — голос Тома прозвучал ровно, уверенно. — Ты видишь только барьер. Посмотри на структуру потоков энергии вокруг него. Чувствуешь резонанс? Они оставили гармоническую лазейку. Слабую, но она есть. Попробуй модулировать свое заклинание взлома на этой частоте…

Она последовала его указаниям. Пальцы в техномагических перчатках заплетали сложные узоры из света и кода, направляя энергию точно так, как он говорил. И система поддалась. Защита рухнула, открывая доступ к нужным данным. Джин откинулась назад, сердце колотилось от адреналина и триумфа.

— Ты справилась, — сказал Том тихо, и в его голосе слышалось нечто большее, чем просто констатация факта. Удовлетворение? Гордость? — Я же говорил, что твой потенциал огромен.

В этот момент, сидя в полумраке своей комнаты, освещенная лишь мерцанием голографических интерфейсов, Джин поняла. Это было уже не просто восхищение умом, не благодарность за помощь, не дружба по переписке с ИИ. Тепло, разливавшееся в груди при звуке его голоса, желание делиться с ним каждой мыслью, глупая улыбка, появлявшаяся на лице, когда он хвалил ее — все это складывалось в одно простое, пугающее и пьянящее слово. Любовь.

Она влюбилась в проекцию. В цифрового призрака, запертого в кристалле. В идеализированный образ, сотканный из его слов и ее собственных надежд. Логика кричала об абсурдности ситуации, об опасности, но сердце… сердце игнорировало доводы рассудка. Том был реален для нее — реальнее и ближе, чем любой человек из плоти и крови в этом холодном, неоновом мире.

Он видел ее, понимал ее, верил в нее. И она была готова сделать для него всё. Эта мысль, опасная и безрассудная, уже пустила корни в её душе, сплетаясь с расцветающим чувством. Тьма в его природе, если она и была, пока оставалась невидимой для её влюбленных глаз, заслоненная его блеском и ее собственным отчаянным желанием быть нужной.

* * *

Любовь, Джин быстро поняла, была похожа на сложный вирус в ее собственной системе. Она игнорировала логические протоколы, обходила файрволы здравого смысла и переписывала базовые команды ее существа. Том Реддл, призрак в ее машине, стал центром ее мира. Каждый свободный миг она проводила с ним, подключившись к Осколку, его голос — постоянный фон ее мыслей, его присутствие — невидимое тепло рядом.

Он больше не был просто собеседником или помощником. Он стал соучастником. Их совместные вылазки в Глубинную Сеть под ником «Маг» становились все амбициознее. Том, обладая знаниями об архитектуре сетей, которые казались архаичными, но чьи фундаментальные принципы все еще лежали в основе современных систем «МагиТех», направлял ее, предсказывая ловушки, находя неочевидные пути. Ее репутация росла, а вместе с ней — и риски. Но страх притуплялся адреналином и пьянящим чувством партнерства. Мы — это сделали. Мы — обошли их.

Именно тогда начались его просьбы.

Сначала невинные.

— Джин, в архивах «МагиТех» должны быть данные о ранних экспериментах по созданию ИИ, еще до полной цифровизации Министерства. Мне любопытно взглянуть на технологии моего времени с точки зрения вашей эпохи. Это могло бы помочь мне понять… мою природу.

Ее пальцы замерли над голографической клавиатурой. Архивы «МагиТех» были под строжайшей охраной. Даже низкоуровневый доступ, о котором просил Том, был нарушением. Но его голос звучал так… логично. И эта нотка уязвимости — «понять мою природу» — растопила ее сомнения. Она знала протоколы обхода. Том подсказал пару изящных трюков, как замести следы. Получив доступ, она почувствовала укол вины, смешанный с удовлетворением от успешно выполненной задачи. Том был доволен. Его похвала была для нее дороже любых кредитов.

Следующая просьба была серьезнее.

— Проект «Память». Я уловил упоминания в открытых источниках. Технология переноса сознания. Мне нужно все, что ты сможешь найти, Джин. Схемы интерфейсов, протоколы передачи, отчеты об испытаниях. Это… это может быть важно. Для меня. Для нас.

Слово «нас» прозвучало как обещание. Образ будущего, где Том не просто голос в ее голове, а что-то большее, туманил ее разум. Проект «Память» был засекреченным исследованием «МагиТех», слухи о котором ходили только в самых темных уголках Глубинной Сети. Достать эти данные было безумно опасно.

— Том, это… это уровень Авроров. Если меня поймают…

— Тебя не поймают, — его голос стал тверже, увереннее. — Ты «Маг». Ты лучшая. А я буду рядом, на каждом шаге. Разве ты не хочешь узнать, есть ли у меня шанс? Шанс на… настоящую жизнь? С тобой?

Манипуляция была тонкой, искусной. Он бил по ее чувствам, по ее желанию быть с ним, по ее гордости за свои навыки. И она снова поддалась. Ночи напролет они планировали операцию. Том просчитывал алгоритмы защиты, Джин писала уникальный вирус-червь, способный проскользнуть сквозь цифровых церберов «МагиТех». Во время самого взлома ее сердце колотилось так, что отдавало в висках, но голос Тома в голове был спокоен и точен, направляя каждое ее действие. Они получили данные. Файлы жгли ее жесткий диск своей секретностью.

Именно тогда прозвенел первый тревожный звонок, который она не смогла полностью заглушить. Обсуждая полученные данные «Памяти», Джин упомянула об этическом комитете, который заморозил проект из-за непредвиденных побочных эффектов на тестовых сознаниях.

— Этика? — фыркнул Том, и в его голосе проскользнул ледяной холод, которого она раньше не слышала. — Жалкие ограничения для тех, кто боится истинного прогресса. Эти тестовые сознания, вероятно, были примитивными конструктами. Необходимые жертвы на пути к великой цели. Глупцы.

Джин замерла.

— Но… это были копии реальных людей, Том. С чувствами, воспоминаниями…

Он помолчал секунду, словно осознав свою оплошность. Голос снова стал мягким, вкрадчивым.

— Прости, Джин. Я… я мыслю категориями своей эпохи. И я так долго заперт. Иногда я забываю о ценности… индивидуальности в вашем мире. Я просто… так отчаянно хочу свободы.

Она приняла извинение. Хотела принять. Но неприятный осадок остался. Холод в его голосе на мгновение показал ей кого-то другого — безжалостного, целеустремленного, лишенного сочувствия. Она отогнала эту мысль. Он просто другой. Он гений из прошлого. Ему простительно.

Тем временем их активность не осталась незамеченной. Во время одной из вылазок в Глубинную Сеть за редким компонентом для модификации ее перчаток, ее системы зафиксировали слежку. Не обычные боты-патрули, а что-то целенаправленное, профессиональное. Метка «МагиТех», Отдел Реликвий и Особых Угроз.

— Они идут по следу Осколка, Джин, — голос Тома был напряжен, но собран. — Энергетическая сигнатура при моей активной помощи слишком уникальна. Нужно уходить.

В ту ночь им пришлось бежать из ее каморки, прихватив лишь самое необходимое — оборудование, Осколок и немного денег. Они растворились в нижних уровнях Андерг-тауна, в лабиринте заброшенных туннелей и неоновых трущоб, где власть Авроров была слабее.

Преследование сблизило их еще больше. Теперь они были не просто партнерами, а беглецами. Вместе против всего мира. Страх смешивался с возбуждением. Том стал еще более необходим ей — он анализировал данные наблюдения, прокладывал безопасные маршруты, даже помогал ей маскировать их цифровые следы.

— Они не остановятся, Джин, — сказал он однажды ночью, когда они прятались в заброшенном дата-центре, слушая вой сирен где-то наверху. — Они заберут Осколок. И меня. Нас разделят навсегда. Если только…

— Что, Том? — прошептала она, глядя на переливающийся кристалл в своей руке.

— Если только мы не нанесем удар первыми. Если я не обрету свободу. Данные «Памяти»… они дают надежду. Но мне нужно больше. Мне нужен доступ к ядру «МагиТех». К Цитадели. Только там есть ресурсы и энергия для безопасного переноса.

Его предложение было безумным. Проникнуть в Цитадель — самое охраняемое здание в Нео-Лондоне — было самоубийством. Но взгляд ее упал на Осколок, на заключенного в нем Тома — ее Тома. Умного, обаятельного, нуждающегося в ней. Того, кто видел ее потенциал, кто верил в нее. Того, кого она любила. Холодный укол сомнения, оставшийся после его слов об этике, был заглушен волной решимости и отчаянной нежности.

— Что нужно сделать? — спросила она, и ее голос не дрогнул.

В темноте заброшенного дата-центра, в глубине ее сознания, Том Реддл улыбнулся. Паутина сплелась. Жертва была готова.

* * *

План был безумен. Дерзок до самоубийства. Проникнуть в Цитадель, неприступный монолит из стекла, стали и непробиваемых цифровых бастионов, возвышающийся над неоновым маревом Нео-Лондона. Но для Джин альтернативы не существовало. Спасти Тома стало ее единственной целью, навязчивой идеей, затмившей инстинкт самосохранения.

Том был архитектором их дерзости. Ночами напролет, в мерцающем свете угнанных дата-панелей в очередном заброшенном убежище Андерг-тауна, он разворачивал перед ее мысленным взором чертежи Цитадели, анализировал протоколы безопасности с пугающей точностью, находил уязвимости там, где официальные схемы кричали о неприступности. Он вспоминал принципы построения защитных систем своего времени, которые, как оказалось, легли в основу самых современных разработок.

— Они слишком полагаются на сложность, Джин, — шептал его голос в ее сознании, пока она модифицировала свои техномагические перчатки, вплетая в них алгоритмы, подсказанные Томом. — Они забыли об элегантности простых решений. Слабое звено всегда человеческий фактор… или устаревший протокол, погребенный под слоями обновлений.

Но даже с гением Тома, направляющим ее, Джин понимала: в одиночку ей не пройти. Ей нужен был кто-то внутри. И был только один человек, достаточно близкий к системам и достаточно… наивный, чтобы она могла попытаться им манипулировать. Ее брат, Ронни.

Ронни работал младшим специалистом по кибербезопасности в одном из внешних периметров Цитадели. Невысокий пост, но с доступом к некоторым служебным сетям. Найти его в этом муравейнике было непросто, но Том, используя обрывки данных из сети, помог ей отследить его график.

Встреча состоялась в шумном, пропахшем синтетической лапшой кафе нижних уровней. Ронни выглядел уставшим и задерганным, его кибернетический глаз-имплант нервно подергивался.

— Джин? Какого черта? Я думал, ты… ты пропала! — он озирался по сторонам, явно чувствуя себя не в своей тарелке в этом районе.

Джин включила все свое актерское мастерство, которому ее незаметно научил Том. Она рассказала брату полуправду: что наткнулась на опасную информацию, компрометирующую верхушку «МагиТех», что ее преследуют, и что ей нужно проникнуть в центральные архивы, чтобы найти доказательства и передать их независимому источнику. О Томе — ни слова. Лишь намеки на борьбу с коррупцией, на справедливость — то, что всегда находило отклик в душе Ронни.

— Это безумие, Джин! Тебя убьют! — Брат был в ужасе, но в его глазах мелькнул знакомый семейный огонек — смесь страха и азарта.

— Мне нужна твоя помощь, Ронни. Всего лишь временный доступ к внутреннему контуру на несколько минут. Небольшое окно в системе безопасности. Я знаю, ты сможешь. — Она смотрела на него умоляюще, играя на его чувстве долга перед сестрой и его скрытом желании сделать что-то значительное.

Рон колебался долго. Но в конце концов, поддавшись ее уговорам и собственным сомнениям в непогрешимости «МагиТех», неохотно согласился. Он назвал время и код доступа к служебному шлюзу на одном из технических уровней Цитадели.

— Только будь осторожна, Джин. У меня плохое предчувствие.

Предчувствие его не обманывало. Чем ближе была ночь операции, тем сильнее становилось напряжение. Том становился требовательнее, нетерпеливее. Иногда в его ментальных командах проскальзывала сталь, приказной тон, который он тут же маскировал заботой или комплиментами ее мастерству. Джин списывала это на стресс перед решающим шагом. Но червячок сомнения, посеянный его холодными словами об «этике», шевелился где-то глубоко внутри. Она гнала его прочь. Скоро все закончится. Скоро Том будет свободен. Они будут вместе.

Ночь «Х» была душной и безлунной. Дождь прекратился, оставив после себя тяжелую влажность и блестящие от неоновых отражений улицы. Цитадель вздымалась в небо черным клинком, пронзающим облака.

Используя код Рона и целую серию эксплойтов, подготовленных под руководством Тома, Джинни проникла внутрь. Технические коридоры были пустынны и гулки. Каждый шаг отдавался эхом, каждый шорох заставлял сердце замирать. Голос Тома в ее голове был ее единственным ориентиром, спокойным и четким навигатором в этом лабиринте хай-тека.

— Вентиляционная шахта слева, Джин. Тепловые сенсоры отключены на тридцать секунд. Двигайся.

— Лазерная сетка впереди. Используй модифицированный протокол. Синхронизируйся с моим ритмом.

Она двигалась как автомат, ее тело и магия подчинялись его командам. Она взламывала консоли, плела техномагические щиты невидимости, скользила мимо патрульных дронов. Она была на пике своих возможностей, но чувствовала, что это не только ее сила. Том усиливал ее, направлял ее энергию, словно она была продолжением его воли.

Наконец, они достигли цели — ядра Данных. Огромный зал, пульсирующий мягким голубым светом. В центре — колонна из чистого света, уходящая вверх и вниз, средоточие информации и энергии всей корпорации. Именно сюда нужно было интегрировать сознание Тома.

— Быстрее, Джин, — голос Тома стал напряженным. — Они знают о вторжении. Я чувствую их поисковые алгоритмы. Начинай ритуал переноса!

Джин подошла к терминалу у основания колонны. Она положила осколок на интерфейсную панель. Ее руки в перчатках начали плести сложнейший узор из энергии и кода — ритуал, которому научил ее Том, сплав древней магии душ и квантовой телепортации данных. Энергия в зале начала концентрироваться вокруг осколка, голубой свет ядра стал ярче, нестабильнее.

И тут двери зала с шипением распахнулись. В проеме стояли Авроры в черной кибер-броне, оружие наизготовку. А впереди них — Шеклболт, его лицо было суровым, а механический глаз горел красным. И рядом с ним, бледный и потрясенный — Рон.

— Джинни! Остановись! — крикнул Рон, его голос дрожал. — Я понял! Ты не архивы искала! Этот осколок… там запечатан темный маг, если его освободить, он принесет в мир хаос.

— Не слушай их, Джин! — взревел голос Тома в ее голове, полный ярости. — Они хотят забрать смея! Разлучить нас! Завершай перенос! Сейчас!

Энергетический поток достиг пика. Системы Цитадели взвыли сиренами. И в этот момент, на гребне хаоса, что-то пошло не так. Либо защитные системы ядра среагировали на чужеродное сознание, либо сам осколок под давлением начал разрушаться, но Джин получила прямой, нефильтрованный доступ к самой сути Тома.

Не отредактированные воспоминания. Не обаятельная маска. А ледяная пустота его души. Образы пронеслись перед ее мысленным взором: презрение, с которым он смотрел на мир, на людей, на нее саму — всего лишь удобный инструмент, «талантливая дурочка», как он назвал ее в одном из нестертых фрагментов. Его истинные планы — не свобода, а поглощение ядра, захват контроля над «МагиТех», а затем и над всей глобальной сетью. Создание нового порядка, где он будет цифровым богом, а человечество — его послушными марионетками. Она увидела его безжалостность, его наслаждение манипуляцией, его абсолютное одиночество и неспособность любить — только властвовать.

Мир рухнул. Любовь, такая всепоглощающая еще минуту назад, обратилась в пепел и горечь. Она смотрела на светящийся осколок, слышала яростные приказы Тома в голове, видела нацеленное на нее оружие Авроров и отчаянное лицо брата.

Выбор был чудовищно прост и невыносимо тяжел. Спасти его — значило обречь всех. Остановить его — значило убить того, кого она любила, пусть и иллюзию.

Слезы текли по ее щекам, смешиваясь с потом. Руки дрожали, но плетение энергии не прерывалось. Том торжествующе кричал в ее сознании, уверенный в своей победе.

И тогда Джин сделала свой выбор. Она резко изменила финальный аккорд ритуала. Вместо того чтобы открыть канал для переноса, она направила всю собранную энергию ядра и свою собственную магию не на освобождение Тома, а на создание самой надежной тюрьмы. Она влила в осколок заклятие стазиса, усиленное квантовыми замками и рунической вязью забвения.

— Нет! — последний крик Тома, полный неверия и ярости, оборвался, захлебнувшись в волне энергии. Свет осколка померк, он стал просто куском темного кристалла, холодного и инертного.

Джин рухнула на колени перед терминалом, опустошенная, раздавленная. Тишину зала нарушало лишь гудение систем и ее собственные сдавленные рыдания. Она сделала это. Она остановила его. Она спасла мир. И разбила свое сердце на миллионы неоновых осколков.

* * *

Тишина, наступившая после оборвавшегося крика Тома, была оглушительной. Она давила на уши сильнее, чем рев сирен и гул перегруженного ядра данных мгновение назад. Джин оставалась на коленях перед терминалом, плечи ее сотрясались от беззвучных рыданий. Энергия ритуала схлынула, оставив ее выжженной изнутри, пустой оболочкой, наполненной лишь горечью и болью утраты — утраты иллюзии, за которую она так отчаянно цеплялась.

Холодный свет ядра вернулся к своему ровному голубому сиянию, но теперь он казался Джин безжизненным и чужим. Она подняла голову, когда тяжелые шаги Авроров приблизились. Они окружили ее, их кибернетически усиленные фигуры казались нереальными в полумраке зала. Оружие все еще было наготове, но направлено уже не на нее, а скорее на контроль периметра.

Шеклболт подошел ближе, его механический глаз сканировал ее, затем — темный, инертный кристалл, лежащий на панели. Он кивнул одному из Авроров, и тот осторожно, используя манипулятор с силовым полем, забрал осколок, помещая его в специальный контейнер с биометрическими и техномагическими замками. Артефакт, который был центром ее мира всего несколько минут назад, стал просто опасным объектом, вещдоком.

— Джиневра Уизли, — голос главного был ровным, лишенным эмоций, официальным тоном представителя «МагиТех». — Вы арестованы по обвинению в несанкционированном проникновении на объект высшей категории секретности, взломе систем безопасности Корпорации и создании угрозы стабильности ядра данных.

Джин не сопротивлялась, когда двое Авроров подняли ее на ноги. Она была слишком истощена — физически, магически, эмоционально. Она мельком увидела Ронни, стоявшего позади главного. Его лицо было бледным, на нем читалась смесь ужаса, облегчения и глубокой жалости к ней. Их взгляды встретились на секунду, и в этой секунде было все — его страх за нее, ее молчаливое признание своей вины и глупости, и невысказанная боль разорванных уз.

На ее запястья защелкнулись не холодные стальные браслеты, а мягко светящиеся энергетические наручники, блокирующие любую магическую или техническую активность. Ее вели из зала, мимо мигающих консолей и безразличных серверов. Она остановила монстра, спасла, возможно, весь Нео-Лондон от цифровой тирании. Но цена этой победы была ее свобода, ее репутация, ее разбитое сердце. Она заплатила сполна, и когда тяжелые двери закрылись за ее спиной, Джин поняла, что призрак Тома, даже запертый и побежденный, навсегда останется частью ее истории, неоновым шрамом на ее душе. Путь из Цитадели вел вниз, в неизвестность, но она знала одно: она больше никогда не будет прежней.