Заплутавшие странники. Книга I. Возгорание. (джен)

Пылающее небо войны нависло над древней землёй Калимдора. Некогда необжитый «цивилизованными» расами, дикий, Калимдор был местом, где законы жизни диктовала сама природа, но приход Пылающего Легиона в Азерот оставил на теле мира глубокие шрамы, следы которых до сих пор отчётливо видны его обитателям. Потеряв общего врага в 3-ей войне против демонов, Альянс укрепился за счёт приобретённого в войне союзника — эльфов и начал распространять своё влияние по необжитой земле, Орда так же поддержала гонку за превосходством, в конечном итоге военный потенциал обоих фракций сравнялся и локальные стычки орков с людьми доросли до масштабов мировой войны двух крупнейших держав. С переменным успехом война продолжается по сей день, то и дело прерываясь из-за появления врага, грозящего уничтожить мир. Какой бы силой не обладало зло — никто не смог выстоять против сплотившихся Орды и Альянса. Для амбициозных искателей приключений сокрушить злосчастную нежить, остатки легиона или же предать забвению древних богов — возможность вписать своё имя на страницы истории, совершить нечто, способное обессмертить жизнь томимого жаждой приключений авантюриста, нечто, способное придать смысл существованию. Герои смело отдавали свои жизни в борьбе с Кил`Джеденом у солнечного колодца, на вершине ледяной короны, сражаясь с Королём-личом, многие так и не увидели рассвет нового дня, когда Смертокрыла остановили в шаге от низвержения Азерота в бездну, но как бы отчаянно не бились спасители этого мира — дома их неизменно ждёт только война. Война с противником, что страшнее и опаснее любого зла, сокрытого в самых тёмных уголках вселенной. В бесконечной борьбе за свободное существование и Орда, и Альянс утопили собственный мир в крови. Под палящим солнцем на подступах к крепости Кор`крон в когтистых горах развернулась ещё одна «фабрика вдов». В воздухе повис стойкий запах гари. Над крепостью, как стая саранчи, кружили самолёты гоблинов и дворфов, зенитными орудиями каждый палил по противнику, почти наугад, теряясь в клубах дыма. Совсем недавно Нелтарион, пророчивший гибель миру, был повержен, но не успели герои отпраздновать победу, как уже вновь берутся за оружие против того, с кем этот самый мир защищали. Повсюду гремели взрывы разорванных снарядов, белая пелена сажи покрыла поле боя, а вместе с ним и тела солдат, исполнивших свой долг перед отчизной.

Мимо этой перестрелки шёл один такой недобитый солдат в компании с молодым дворфом паладином. Ветеран 3-ей войны, сотрудник ШРУ капрал в отставке Джон Джостар Дженкинс шёл впереди и рассказывал спутнику о служивых деньках, попивая из походной фляги амброзию дольного очага. Мужчина средних лет с желчным цветом кожи и тёмными волосами, сзади заплетёнными в хвост. Подвязанные старой красной банданой выросты спереди окаймляли контур его грубоватого лица. Из-под густых бровей он непрестанно смотрел на дорогу своими зоркими серыми глазами, в свете солнечных лучей, отражавших металлический блеск. Сведённые челюсти покрывала трёхдневная щетина. От выразительного горбатого носа отходили на лоб въевшиеся морщины, уже став частью его лица, от того даже в ныне хорошем расположении духа оно казалось хмурым. Даже, наверное, слишком. За его спиной ремнями были зафиксированы сдвоенные полуоткрытые ножны для пары коротких ятаганов с кольцом для пальцевого хвата на рукояти. Вояка был одет в лёгкую кожаную куртку с тканевой подшивкой и коротким рукавом, такого же типажа штаны, ниже колена поверх кожаного сапога были закреплены на ремнях надёжные наголенники из многослойной кожи, а на руках — перчатки без пальцев с заклёпками на костяшках и меховой подкладкой. Скрывая многочисленные карманы для метательных ножей и иного рода арсенала, поверх куртки была наброшена серая накидка. Плечи надёжно защищали панцири, как и наголенники, полученные из многослойной кожи. Что и говорить, после вступления в ШРУ практичность лёгкого кожаного доспеха солдат ценил превыше защитной способности, чего нельзя было сказать, про его спутника. Огнебрад был целиком закован в латы. На свету позолота его доспеха так и ослепляла своим огненным бликом, посмотришь на такого — сразу жаром обдаёт. И всё же не весь доспех отражал свет, уподобляясь солнцу. Церемониальные чёрные одеяния с печатями и цитатами из Писания оттеняли блеск сего доспеха. Впрочем, шлема он не носил. По всей видимости с защитой головы неплохо справлялись молитвенные обереги, парусившие на его груди. Сам дворф, вопреки своей внешности, был ещё молод. Характерные дворфу весьма резкие и грубые черты лица смягчали добродушные глаза, горевшие огнём жажды приключений, а пышные брови в спокойном выражении без искажений повторяли контур его лица, лишь дополняя его добросердечный образ. Короткостриженая ярко-рыжая борода ниспадала на его могучую грудь, а длинные волосы, отпущенные ниже уровня плеч были частично заплетены в хвост на затылке. В руках он сжимал короткое цельнометаллическое копьё, купленное у какого-то странствующего торговца за бесценок. Конечно, рыцарю подобает орудовать более благородным оружием, да и сам Огни грезил отыскать свой собственный меч, как легендарный Испепелитель Тириона или же другой, однако, приходилось довольствоваться тем, что имелось под рукой. Совсем обычное пехотное копьё, с каким бы справился любой начинающий воин. Простое, но практичное оружие. И всё же Огнебрад желал большего. В Стальгорне он прекрасно отточил навыки фехтования двуручным мечом. Эстетика и грация клинкового оружия завораживают, пробуждают неописуемые чувства единства со своим оружием, однажды взяв в руки меч — уже невозможно свернуть с этого пути постижения воинского искусства… Тем печальнее после стольких тренировок возвращаться к копью… Совсем как после крепкого дворфийского эля внезапно пересесть на дешёвое эльфийское пиво. Если его так можно назвать. Пока Огнебрад был погружён в дебри своих мечтаний, Джостар продолжал рассказывать о лучших годах своей службы, чем только подогревал интерес молодого дворфа. Совсем недавно он и Огнебрад праздновали победу в пиратской бухте, откуда и приплыли в Калимдор для совместной рыбалки. Продолжая кутёж, пьяные рыбаки разграбили на предмет алкоголя Кабестан и Перекрёсток, после чего Джостар и предложил дворфу продолжить празднование в Дарнасе. Несмотря на внешнюю холодность, солдат ценил общество своего компаньона. Когда они пытались пересечь разлом, ныне отделявший южные степи от северных, Джо оступился и разбился бы насмерть об острые камни, если бы Огнебрад не ухватил товарища за руку в последний момент. Боец, каким считал себя Джостар теперь, уйдя в отставку, был весьма тронут таким поступком со стороны дворфа, и хоть этот поступок ничем не стоил паладину, Джо был признателен спутнику, а потому — откровенен.

Завидев верхушки колоссальных ясеней, Джостар завёл: "Милый глазу Ашенваль..." "Как давно я здесь не был" — подхватыватил Огнебрад. Пройдя чуть дальше, обойдя заставу ночных эльфов, герои приостановились у озера, над которым громоздились вековые руины древней цивилизации. В холодной, навевающей опасность тени деревьев Джостар продолжил рассказ о своём прошлом: "Помню, как во время очередной экспансии мой отряд попал в эльфийскую засаду". В мыслях оживали давно захороненные воспоминания третьей войны, когда на объединённый фронт орды и альянса, сплотившийся против легиона, то и дело устраивали облавы эльфы. Никто не знал, за что умирают солдаты, все лишь надеялись, что их жертвы станут залогом победы в этой великой войне. Лишь позже стало понятно, что все те принесённые жертвы — ни что иное, как глупое недоразумение. "А что было дальше?" — преисполненный нетерпения спросил его спутник. С опаской пробираясь по тропам военных лет Джо причитал: "От врага я ожидал чего угодно, но никак не того, что они засядут на своих треклятых деревьях! Самая настоящая резня, под градом отравленных токсином копий и стрел выжить была та ещё задачка". "Но вы выжили, а это самое главное" — невозмутимо проронил Огнебрад, но его сослуживец уже не мог остановить нахлынувшие воспоминания. "Даже сейчас я помню отчаянные крики товарищей: ДЖОННИ! ОНИ НА ДЕРЕВЬЯХ! ПРОКЛЯТЫЕ ЭЛЬФЫ, УЖЕ И ТАМ ОТ НИХ ОТБОЯ НЕТ!" — вырвалось у Джо, тот и не заметил, как они уже вплотную подошли к деревне Аубердин. Обугленные доски фасадов эльфийских лачуг ещё понемногу тлели, наполняя долину тусклым светом агонии, что испытала на себе эльфийская земля. "Хочу видеть, как горит их чёртов лес. Может тогда я смогу найти для себя покой." — прошипел сквозь зубы Джонни. В этой деревне жителей осталось не так уж много от частых налётов Кор`кронских десантников, но придать такие слова огласке при эльфах было бы крайне неблагоразумно, хотя, вряд ли мнение эльфов как-то заботило вояку, страстно желавшего поквитаться с ушастыми выродками. Дворф же не был столь легкомыслен, потому перешёл на шёпот: "Но не стоит забывать, что они союзники Альянса" — с прорывающейся икотой заметил он. Они всю дорогу то и дело отпивали из своих походных фляжек, что бы поддержать весёлость духа. Но Джостару было уже не до шуток и рыбалки, в голове уже крутились совсем другие мысли. Их дорога миновала брошенный форпост эльфов. Здесь они долгое время сдерживали наступление орды, когда Гаррош решил захватить Ашенваль, повсюду стояли готовые к обстрелу разрушители Кор`крона, между ними время от времени появлялись часовые орды, к счастью для бойцов Кор`Крона, скорректировав маршрут вовремя, героям удалось избежать встречи с ними. Они пошли мимо руин, на которых обосновалось племя фурболгов, им повезло меньше. Завидев путников, дикие обитатели леса выступили вперёд, дабы прогнать незваных гостей со своей территории. Пятеро огромных медведеподобных чудища ростом с таурена каждый набросились на Джостара, игнорируя смехотворного по их меркам роста карлика рядом. Своими мощными лапами такие здоровяки могли с одного удара положить человека средней комплекции, впрочем, бывалого вояку таким было не назвать. Годы подготовок и боевой опыт закалили его тело, с силой которого Джо с радостью познакомил диких зверей. Все удары фурболгов он легко обтекал, как вода. Свои ятаганы он приберёг. Чтобы справиться с таким противником ему они были не нужны. В войсках Альянса он был известен, как непревзойдённый мастер рукопашного боя. Такому не учат в армейских корпусах. Отточенные в схватке с более сильными противниками в лице орков, троллей, монстров нежити и ночных эльфов, каждый из ударов нёс в себе импульс от всего тела, перетекая в следующий без остановки, словно отлаженный механизм. Измотанные от таких побоев фурболги едва могли продолжать бой, но и отступить не могли, подчиняясь инстинкту, знакомому каждому без исключения, что человеку, что зверю. Защищать родину, семью, близких, но прежде всего инстинкт самосохранения, ведь что для человека, что для зверя, все эти вещи — основы выживания. Новые фурболги подходили, возвращая боевой дух защитникам племени. Один из вожаков замахнулся, собрав все свои силы для финального удара, ещё один накинулся на Джо, стремясь вцепиться в солдата мощными челюстями. На сей раз было видно, отступать обитатели леса не намерены и хоть бодрый поединок порядком разогрел Джостара, настало время для решительных мер. Мощные челюсти фурболга сомкнулись, так и не настигнув прыткого бойца, как и удар второго пролетел мимо. Ловко проскользнув между ними солдат вместо шквала ударов лишь сложив два пальца проникающим под сердце касанием обезвредил каждого. Фурболги пали замертво, а трое их товарищей и надвигающаяся толпа, так и не поняв, что произошло, лишь с большей яростью кинулись в бой. Заскучавший от бессмысленной возни Огнебрад мановением руки призвал священный Свет, спаливший страдающих от побоев животных. Только увидев опалённые неведомой им силой тела вожаков, фурболги отступили. Такая великая сила для скромного по размерам существа, но, как и навыки Джо, навыки Огнебрада были так же продуктом его упорных трудов. Начав с самых низов, неспособный даже призвать силы Света к себе на помощь, Огнебрад всю свою недолгую жизнь посвятил служению Света, и вот, он стал достойным паладином, что более важно, может стать ещё лучшим, ведь даже сейчас, находясь на пике своей силы, он был весьма молод. Несомненно, этого горячего рыжего бородача ждало великое будущее.

Они ровно шли по руинам, пока неожиданно Джостар не остановился возле трупа. Это была молодая девушка в лиловых и чёрных одеяниях, её скрючившаяся фигура чётко различалась на белом мраморе тёмным пятном, а неестественно застывшие тонкие белые пальцы одним видом могли рассказать о боли, какую испытывала девушка в момент кончины. Джо наклонился над трупом, всматриваясь в стеклянные глаза, переполненные страданием. Что же ныне? Пустая плоть, лишь сохранившая память последних секунд жизни, но без будущего. Во власти смерти, застывшая навек. Он завороженно смотрел в её глаза, будто в них пытался найти блик былого человека, но, сколько в них не смотрел, всё что видел — собственное отражение. Джостар встал и решительно зашагал прочь, следуя проложенному ранее маршруту. Окинув последний раз взглядом труп девушки Огнебрад отдал честь и пошёл нагонять своего спутника. "Кто эта женщина?" — спросил он. "Не всё ли равно," — отрезал Джостар, — "очередная жертва жестоких правил этого мира". Паладин молча кивнул. И хотя солдат прекрасно знал, что одежды на теле женщины принадлежат культу Сумеречного Молота — он ничего не сказал. Может быть, он боялся, что акт проявления сострадания к религиозным фанатикам будет расценён сослуживцем, как измена не только альянсу, но и поддержка той разрушительной кампании, которую члены культа совершили.

Цвета растительности вокруг поблекли, облетевшая с высоких ясеней листва говорила только об одном, они вышли на тёмный берег. Пытаясь залить накипевшие эмоции градусом, Джостар сделал несколько крупных глотков из фляжки. Изумившись скоротечности проделанного пути Огнебрад поспешил задать вопрос: "Я тут всё хотел узнать. Раз ты так не любишь эльфов, почему ты решил идти в Дарнасс?". Убедившись в том, что скрывать свою ненависть уже не представляется возможным, Джо честно ответил: "Если хочешь победить своего врага — сначала его нужно узнать...". Понимая в какое русло идёт разговор его брат по оружию отпил из своей фляги с дворфийской медовухой и попытался настроить диалог на более позитивный лад: "А мне бы хотелось вновь увидеть тот прекрасный лес. Иногда я чувствую сильную тягу к нему, будто в своей прошлой жизни я был ночным эльфом". Собеседник ничего не ответил, он со скепсисом относился к понятиям духовного перерождения и подобных. Будучи солдатом он убедил себя, что убитый умирает единожды, это было своего рода щитом для него от угрызений совести по неупокоенным душам врагов и способ облегчить расставание с падшими товарищами. Как оказалось, и в цельнометаллической оболочке этого принципа зародилась брешь. Их путь шёл мимо Меча Властителя, места, откуда последователи культа Сумеречного Молота пытались призвать порождение бездны, грозившее погрузить во мрак весь этот ненавистный Джостару лес, и хоть симпатии к фанатикам культа вояка никогда не питал — в мыслях сплочённость этого союза некогда враждовавших народов внушала ему уважение и трепет. Эльфы, орки, дворфы, люди — среди сектантов были представители всех рас, населяющих Калимдор и Восточные королевства. В своё время каждый из них отвернулся от своего народа, но при этом нашёл приют среди единомышленников внутри культа. Для последователей древних богов не было разницы, кто стоит перед ними, гном или же гоблин — имело значение лишь то, разделяют ли их взгляды, и если так, то Сумеречный молот готов был взять под своё крыло любого, кто стремится к достижению их общей цели. Какой же должна быть цель, способная воплотить в себе мечты всех этих несчастных и в самом ли деле эта цель способна оправдать понесённые миром жертвы. С неутолимым упорством, вопреки недавнему поражению культа, сектанты продолжали сновать внизу, окружённые гранитными громадами. Джостар остановился возле обрыва и с любопытством начал изучать разношёрстный состав опальной общины почитателей Древних Богов. "Посмотри вниз, амиго," — с прорывающейся от хмельных паров икотой спросил он у спутника, — "что ты видишь". "Я вижу безумных фанатиков" — заявил дворф, в чём по-своему был прав, но ответ ничуть не смутил Джо, что-то в этом духе он и ожидал услышать. "А я вижу единство между ними," — продолжая путь сказал он, -"то, чего так тщетно пытаются добиться и орда, и альянс. Неприятие того порядка, который сформировали крупнейшие сверхдержавы. Эльфы, орки, дворфы, все они ведомы одной целью — изменить мир, который сыграл с ними злую шутку. Если собственные братья встают в строй против тебя, не это ли показатель слабости этого порядка?". "Это правда". — неуверенно подтвердил Огнебрад. Пока он не понимал, к чему ведёт его боевой товарищ, и почему сейчас, после победы над столь ненавистными сектантами Джо ставит их в пример народам Орды и Альянса. Бесспорно, даже внутри Альянса хватало противоречий и лояльность таких народов, как Ночных эльфов, заботящихся только о природе, или же воргенов, некогда потерявших доверие Альянса и ныне потерявших саму человечность, стоит под сомнением, однако сомневаться в их верности — значит провоцировать конфликт, на что никто из Альянса не мог пойти. Так или иначе, паладину было любопытно узнать мнение сослуживца по этому поводу, потому он продолжил внимательно слушать, пока они шли вдвоём по разбитой катаклизмом дороге к деревне Лор`Данел. "И Альянс, и Орда — хрупкие системы, каждая из которых делится на звенья и у каждой своя цель," — продолжил он, поднимаясь выше по дороге на вздыбившийся из земли хребет, обрывавший продолжение их пути — "достаточно небольшого толчка и башня, которую они так усердно строят — расколется, как и эта скала". Между хребтом и противоположным берегом, что когда-то были единым полотном суши, протекала узкая речка, в водах своих уподобляясь крови, текущей из рваной раны на теле земли. Дальнейший их путь пошёл по бездорожью. После произнесённых Джонатаном слов ещё некоторое время сохранялось неловкое молчание, прерванное вопросом от Огнебрада, который должен был поставить точку в понимании мотивов его сослуживца. "Чего же ты хочешь добиться, развязав войну против ночных эльфов?" — спросил он. Джо ответил: "Всё банально просто. Я хочу внимания. Внимания к той проблеме, на которую все закрыли глаза ради "общей" выгоды". Путь завёл их на пылающие пустоши, где буйствовали духи огня, но наполнявшие атмосферу запахом гари и жаром словно погребальных огней, таким знакомым двум заплутавшим солдатам. "Сколько людей пало в сражении с теми, кого сейчас мы называем ближайшими союзниками?" — продолжил Джостар, раззадоренный фейерверком искр, поднимавшемся от опалённых эльфийских деревьев, — "нам удобно жить в мире, построенном нашими иллюзиями, но если посмотреть на мир вокруг — увидишь это". Окинув взглядом выжженную пустошь, паладин снова почувствовал знакомый запах войны, во время, казалось бы, такое благодатное и мирное, в момент, когда великое зло, что стремилось уничтожить Азерот было повержено. Последний ли это был враг на пути к мирному существованию? "Да, я вижу..." — промолвил Огнебрад, — "Я вижу и понимаю тебя". "Разве не чудесное зрелище? Запах пепла по утру, приправленный приторным душком запёкшейся крови? Запах... Победы...". — кричал Джостар, пьяный от оживших воспоминаний. Было в его голосе нечто безумное, болезненное, но, возможно, это был всего лишь крик отчаяния, ведь Победа, о которой он говорил, разумеется, была не над Смертокрылом и уж тем более не над катаклизмом, а о том, как будет выглядеть картина, той последней войны, в которой победителю достанется лишь пепел. Способно ли что-то остановить этот бесконечный цикл, апогея которого будет выжженная пустошь? "Я не могу забыть о том, о чём так просто забыли ребята повыше," — продолжил Джостар, — "они тоже должны вспомнить... Иначе погибших там, в лесной глуши, ждёт лишь забвение". — изложив свой манифест он допил остатки своего пойла. Молчание дворфа насторожило вояку. В этот момент он пожалел, что позволил опьянённому сознанию выдать такую глупость. Разумеется, такие радикальные взгляды могли вызвать только осуждение, в этом Джо уже сполна убедился за время службы. "Я надеюсь, твою кампанию не постигнет судьба братства справедливости" — поддержал товарища Огнебрад продолжив путь по дороге с Джостаром.

Это было странно. В особенности для паладина. Джо никак не мог понять, почему Огнебрад поддержал его, несмотря на последствия, к каким может привести их задуманная Джо авантюра. Возможно, паладин посчитал жажду крови Джостара справедливой, или же поверил в праведность его мотивов. Иной мог обмануть, но благочестивый воин, поклявшийся защищать добро этого мира и нести Свет во мраке, освещая путь заблудшим не мог слукавить. Это откровение, стало для Джостара спасительной искрой, возродившей из пепла тот неуёмный жар, с каким он раньше рвался в бой. Когда бесхитростные слова Служителя Света пронеслись вперёд, подгоняя к новым битвам, Джостар перестал сомневаться, одержимый верой в правильность выбранного пути, к той победе, что когда-нибудь ознаменует окончание его войны.

Наконец, товарищи добрались до деревни Лор`данел. От цели их разделял теперь только широкий пролив, который можно было мигом перелететь на арендованном гиппогрифе, но из-за скверной погоды все рейсы от деревни были отменены. Томительное ожидание не позволило героям остаться на берегу, они решили добраться до Тельдрассила вплавь. Бушующие волны мотали их из стороны в сторону, но обезбашенные бродяги и не думали о возвращении назад. Борясь с морской стихией, они обессиленные всё таки ступили на сушу. "Мы сделали это," — вздохнул с облегчением Огнебрад, — "Остаётся только зайти в портал и найти ночлег, а дальше можно готовить план". Джостар с трепетом смотрел на мерцающий свет, который испускало портал-дерево. Трудно передать, какие чувства наполняли его в тот момент, подобно ликованию от свершения грандиозного похода, к которому он готовился годами и вместе с тем наполняло горечью понимание, что сейчас он зайдёт в логово своего врага. "Какой волнительный момент..." — протянул он, — "Никогда ещё... Я не был так близок к заветной цели...". Собрав себя в руки, Джо перевязал свою намокшую красную бандану и обратился к спутнику: "Так, ну, мы же просто туристы". "Ух, верно" — подхватил дворф. "Вот и пусть они так думают" — подытожил Джо. Они выровнялись перед порталом и замерли в благоговейном ожидании. "Вперёд?" — спросил Огнебрад, и они оба сделали шаг в мерцающую дымку портала. По ту сторону их в свои радушные объятия принял вечноцветущий Дарнас, столица ночных эльфов. "О, да... Я помню этот запах" — начал Огнебрад. "Впечатляет..." — холодно промолвил Джо. Заметив, что у собеседника не вызывают восхищения красоты этого места дворф перешёл от слов к делу:

-Нам нужен ночлег, в скромном месте," — немного погодя дворф добавил — И нужно не забывать о ней... Той, которая постоянно бдит...

-Ты о их лунной жрице?" — уточнил Джостар.

-О Майев.

-Оу...

-Она всё видит... И всех... Будем начеку, не сомкнём и глазу.

-Потому для нас лучше привлекать к себе как можно меньше внимания, — заметил вояка, — Ни на что не намекаю, но ты явно выглядишь чересчур подозрительно.

Вид трофейных и наградных одеяний паладина действительно своим золотым блеском привлекал слишком много внимания. "Ты предлагаешь мне голым ходить?" — возмущённо спросил дворф. "Вопрос открытый" — безэмоционально ответил Джостар. Паладин вздохнул и сказал: "Я найду более подходящую одежду. Потом. Сейчас нам нужно найти место для лагеря". Они уже вышли за каменную арку, отделяющую черту города от священного леса эльфов. "Предлагаю устроить его неподалёку от жилищ фурболгов, там нас искать не будут" — начал Огнебрад. "Резонно" — подхватил Джо. Проходя вглубь лесной чащи они наткнулись на брошенный лагерь фурболгов, проходя мимо, герои заметили, как энты отбивались от сатир, что обосновались неподалёку. "Отличное место для лагеря, что думаешь?" — спросил дворф, — "Приходилось выживать и в худших условиях, а это место вполне подойдёт для нашего разведпункта" — ответил боец. "Вот и отлично," — сказал Огнебрад, усаживаясь у разведённого костра и с нетерпением откупорив ещё одну флягу добавил — "Бахнем за нас?". "Из-за сатиров, снующих неподалёку, сюда не сунется какой-либо зевака" — невозмутимо продолжил солдат, — "Сегодня мы сделали маленький шаг на путь к свершению нашей цели." Откупорив свою фляжку он таки поддержал соратника: "Собственно, это был тост. За тебя, мой верный товарищ!". "За тебя, мой храбрый спутник!" — подхватил дворф.

Шёл третий день их пребывания на Тельдрассиле. Встав пораньше, дворф уже ждал, когда Джостар протрёт глаза, и они по обыкновению пойдут в Дарнас. По настоянию Джо паладин оставил свои священные регалии в городе, прикупив невзрачную одёжку у местных торговцев. Льняной плащ с капюшоном третьесортного качества, пожалуй не самая лучшая одёжка для паладина, но, по крайней мере с защитой от дождя он справлялся отлично. Под ним же сверкающие золотом латы и чёрная ряса были заменены на вполне обычную кольчугу. Надёжное средство защиты, да и чинить проще. В общем, Огнебрад по примеру Джо оделся дёшево, но сердито. Лишь наплечные пластины остались из его прошлого обмундирования. Работа лучших Стальгорнских мастеров: сверкающие золотом, поверх кованой основы они имели литые украшения в виде двух развёрнутых фолиантов с заложенным в них клинком, а ромбовидные рондели имели гравировку в виде уравновешенных весов, символа справедливости. По всей видимости, эти наплечники для паладина имели особое значение. Их, как и весь комплект своих парадных доспехов он получил в награду за выдающиеся заслуги в войне против короля-лича. За всё это время путники не нашли никого, кто мог бы им продать выпивку хоть даже за 5 золотых, потому радости новый день не приносил, алкоголь экономно расходовали, но не только это послужило скверному расположению духа Джостара, когда тот встал, готовый отправиться в путь. Разведка в городе дала понять, что устроить саботаж в Тельдрассиле будет сложнее, чем они надеялись, придя сюда два дня назад. Отправившись в путь, они шли по уже знакомой тропе и почти не разговаривали. Джостар передал свою заначку товарищу, за что тот осыпал его благодарностями. Захмелев, герои продолжили путь, Огнебрад как обычно направился под аркой прямиком в город, но его спутник остановил его и обошёл ворота, забравшись наверх, где часовые редко совершали обход. Джостар хотел поговорить, но трудно было подобрать слова, ведь их миссия грозит завершиться провалом. "Отличный вид, неправда ли?" — прервал неловкое молчание Огнебрад, предавшись беззаботному созерцанию Дарнасийских красот. Джо уже не мог молчать и пропустил мимо ушей слова дворфа: "Защита Дарнаса выстроена массивнее, чем я думал... Даже для диверсионной операции у нас слишком мало сил, но где их взять?". "По всему Азероту снуёт множество искателей приключений, я уверен, мы найдём союзников" — ободрил его паладин. "Твоя правда, нам ничего не остаётся, кроме как на это надеяться" — вздохнул солдат. Не хотелось откладывать момент долгожданной расплаты, однако, спокойствие, с каким Огни говорил про предстоящий поход внушало уверенность в успехе операции несмотря на непредвиденные обстоятельства.

-Ну что ж, вперёд к неизведанному? — спросил Огнебрад.

-Нужно продумать маршрут. Предлагаю сперва направиться в деревню Рут`теран, оттуда кораблём добраться до Штормграда и по нейтральным землям дойти до Стальгорна. — деловито рассудил Джо.

-Отличная идея.

Они спустились и пошли к порталу мимо изящных часовых, время от времени патрулировавших город. Их воинственный и вместе с тем женственный образ проявлялся в простоте их легких доспехов поверх оголённого сильного, но прекрасного тела, что привлекало внимание заезжих зевак. Одна из эльфиек-воительниц прошла мимо двух подозрительных оборванцев с величественной походкой дикой пантеры и завидев на себе взгляд человека — обдала чужеземца проницательным взором бывалой охотницы, а после, сверкнув очами, выровнялась, продолжая следовать маршруту. "Будь наготове" — шёпотом предостерёг дворф. Пройдя по мосту так, чтобы никто не услышал Джостар заявил: "Несмотря на всю мою неприязнь к эльфам, чёрт подери, какие же у них жаркие цыпочки!". "Не могу не согласиться, йаарр-ха-ха!" — подхватил товарищ. В порту они встретили старца в капюшоне, что показался им весьма подозрительным.

Приплыв в Штормград они сошли на причал и через соборный квартал направились к воротам. "Не возражаешь, если мы заглянем в собор?" — спросил паладин. "Решил помолиться на дорожку?" — язвительно спросил спутник. "Верно" — спокойно ответил дворф не придав значения столь невежественным манерам вояки. Они проследовали в собор. Подойдя к самому алтарю Огнебрад под мерцающим светом витражей начал читать молитву, окутанный дымом церковных свечей. Посторонившись, вояка тоже о чём-то про себя молил богов. Закончив, они направились к выходу.

-На чьей же он стороне? — спросил Джостар.

-Свет? — уточнил паладин.

-Да.

-Свет — союзник праведных. Тех, кто этого заслуживает.

-Вот оно как.

Ответ явно не устроил Джостара, но и продолжать этот разговор он не хотел. Почувствовав неловкое молчание дворф решил разрядить обстановку: "Ты бывал на скитающемся острове? Я слышал, это прекрасное место". "Слышал, но не был". — признался боец. "А хотел бы?" — спросил паладин. "Там, куда я прихожу — война. Пусть этот чудесный край остаётся, там, где до него никто не достанет." — с сожалением пробормотал солдат. "Солидарен с тобой" — смутившись сказал Огнебрад. Златоземье было уже позади, когда Джостар спросил спутника: "Скажи, почему ты решил стать паладином?".

-В детстве мои родители часто рассказывали мне истории о рыцарях света, которые вершат правосудие над неверными. Меня это всегда впечатляло, я восхищался их мужеством. Потому я и подался в паладины. А когда встретил самого Утера Светоносного, я понял, что сделал правильный выбор. — проговорил воин света.

-К сожалению, мало его знал, — сказал Джо, потупив взгляд, — Каким он был, твой праведник?

Интерес Джо к идеалу праведности паладина ободрил Огнебрада и тот с жаром начал свой рассказ:

-Он был прекрасен... Свет струился из него. Одним лишь своим появлением он воодушевлял всю армию. Завидя его хоть один раз, ты сразу понимал... За такого человека я готов отдать жизнь, готов сражаться до остановки сердца. Один лишь взгляд его был способен испепелить любое зло. Таким я помню Утера Велчайшего.

Боец всё это время шёл позади, внимательно слушая восторженную речь воина Света о некогда жившем герое, ныне покойном.

-Видать, собой он так не дорожил, как о нём пеклись его соратники. — сказал Джо скептическим взглядом смерив товарища.

-Может и так, но не нам его осуждать.

-В жизни и в смерти он был честен с самим собой, но его смерть обрекла на страдания всех, кто в него верил.

-Он вышел на поединок с Артасом один. И погиб с честью и славой. Так должен окончить свою жизнь каждый. — отрезал дворф.

Затяжная беседа скоротала их дорогу так, что они и не заметили, как уже шагали по холмам Красногорья. С минуту молчания Джостар, всё же, продолжил: "Каждый сам решает, как ему умереть. Утер сделал свой выбор, но его подчинённые потеряли свет, освещавший им путь и всё из-за его желания следовать своим принципам до самого конца". "Не все," — возразил Огнебрад, — "Да, многие паладины плакались в подушку, но я, спустя 2 года после смерти Утера, понял, что пора двигаться дальше, вышел из ордена и отправился исследовать мир. Я многое понял. Например, то, что хоть Утера больше с нами нет, его свет всё ещё с нами, всё ещё показывает путь и ведёт вперёд... Нести правосудие". "С нами, пока мы о нём помним," — про себя пробормотал солдат, — "Всё верно". В этот момент и он, и его спутник были едины в стремлениях, дань памяти усопшим за дело, что было похоронено вместе с трупами. Это дело продолжили они в своей жизни, неся груз надежд и идеалов тех, кто встретил рок своей судьбы на поле битвы. Короткий миг соприкосновения двух совершенно разных миров, но это мгновение оба воина запомнят надолго.

В воздухе повеяло запахом сажи. "Держи оружие наготове" — предупредил паладин, проходя через адские врата прямиком в пылающие степи. Одно из опаснейших мест в Азероте. Орки и огры — ещё не самое опасное, что могло встретиться героям на пути, дракониды, полчища бесов, элементали и прочие твари, что каждую секунду промедления могут наброситься из-за скалы и убить. Вдалеке показался гигантский валун, брошенный на самую дорогу. Подойдя ближе, компания заметила растерзанные останки возле разграбленной повозки. "Да прибудет с ним свет" — взмолился паладин. "Видимо, это был странствующий торговец". — сказал вояка, заканчивая осмотр останков, и они вместе продолжили путь. "Где-то неподалёку лагерь орков чёрной горы" — предположил Джостар. "Да, я тоже чую их смрад". — подхватил спутник.

Завернув за горный хребет, их взору открылась смотровая башня орков, напротив которой стоял аванпост братства тория известный как Узкоклинье. "Лагерь! Там наверняка найдутся союзники". — воскликнул Огнебрад поспешив навстречу новым знакомствам. Джо не разделял такого рвения. В один момент он было даже хотел остановить своего спутника, но не решился перечить. Это ведь всё ради справедливости, если цель оправдывает средство, то в бою с эльфами пригодится любая помощь. Проследовав за бревенчатый частокол, герои попали в лагерь. Осмотревшись, дворф подбежал к воину с оголённым торсом и в красной бандане. Крепкий мужчина с грубыми чертами лица, длинными каштановыми волосами и пронзительным взглядом внимательно слушал дворфа, будто изучая каждое слово. Огнебрад даже не понимал, что перед ним стоит сам Джон Джей Кишан. Гроза орков и защитник Красногорья, но Джо сразу узнал в нём старого друга. Пока Огнебрад с жаром рассказывал незнакомому солдату про план Джостара, тот заметил позади стоявшего боевого товарища и попросил Джо на пару слов.

-Что за коротыш? — перешёл сразу к делу Кишан.

-Не смотри на рост. Этот малый кому хочешь взбучку устроит. Он мой добрый приятель, вместе в разведку ходили перед боем за Сумеречный Бастион. — объяснил Джо, благо, сам дворф в это время не мог услышать их разговор.

-Без разницы. Из него так и прёт юношеский максимализм. А эту ненависть к эльфам он от тебя подхватил?

-Он сам принял решение мне помогать.

-Я бы не был в этом так уверен. Честно сказать, я плевал на эльфов, мне они не враги, сколько бы они не убили твоих ребят в Хиджале, это не стоит того, чтобы проливать большую кровь, но я готов тебе поверить. Если ты, мой старый друг, костьми готов лечь за Альянс, как и я, то я доверюсь твоему выбору.

-То есть ты поможешь мне расквитаться с эльфами?

-Я не буду участвовать в плане твоей мести. От тебя я хочу услышать только одно: эта война в самом деле принесёт пользу для Альянса?

Кишан нацелил взгляд на товарища и пытливо смотрел, словно пытался разглядеть в образе внезапно встреченного друга — призрак предателя.

-Я посвятил жизнь служению Альянсу. Пока она не закончилась — я принадлежу только ему и его будущему. — решительно ответил Джостар.

-Тогда я с тобой, капрал. Сразимся вместе, как в старые добрые... — ободряюще хлопнул Джон Джей собрата по плечу избавившись от гнетущих подозрений.

-Я найду тебя, как только мы будем готовы.

-Только одного прошу: за прошедшие годы мы успели нажить немало врагов и наживём ещё больше, пока не перебьём их всех, но мы не должны разжигать ненависть в тех, кто к этой войне не причастен, иначе войне не будет конца.

Джостар не спешил с ответом на слова Кишана, и хоть железная маска солдатской морды скрывала его — внутри бушевало пламя. Схлестнулись в одной стихии сомнения и стремления, не давая разглядеть ясный ответ. Наконец, Джо смог подавить эмоции.

-Эта война касается нас всех… — сказал он на прощание товарищу, — Но я сделаю всё возможное, чтобы её закончить.

Джостар и Огни тронулись в путь и на протяжении всего пути Джо в мыслях предавался ностальгии, но вместе с тем никак его голову не покидали слова Кишана, сказанные в адрес его спутника-дворфа. Конечно, Огнебрад сделал свой выбор, последовав по пути бойца, однако куда его приведёт этот путь не знал даже сам Джо. Но одно он знал точно: этот путь станет сложнейшим испытанием для паладина, ставящего превыше всего свои идеалы, ибо путь ненависти беспощаден к любому проявлению слабости, но если Огни предаст идеалы чести и праведности во благо великой цели, то сможет ли он по локоть в крови дальше называть себя паладином. Отгоняя назойливые мысли Джо перешёл к разговору о новом союзнике: "Помню, как мы с ним бились с орками в Красногорье". — сказал он. "Как он себя показал? Как хороший союзник?" — поинтересовался Огнебрад. "Союзник то, что надо, я бы доверил ему прикрывать свою спину" — ответил Джо. Тем временем они уже подошли к подножию чёрной горы. "Ох... Чёрная гора... Дворфы чёрного железа... Неприятные воспоминания". — пробормотал дворф. "Поделись со старым другом, что тебя тревожит." — вопрошал боец. "Помню, был в экспедиции в глубины Чёрной Горы, хорошенько меня тогда по голове долбанули. Неприятный народ, эти дворфы чёрного железа". — проворчал Огнебрад. "Суровый народ, Суровый край". — задумчиво проговорил Джостар, на что собеседник молча ему кивнул. Следующей их стоянкой был лагерь братства тория. Обратившись к одному из дворфов они получили согласие на участие в операции за кружку пива, что не внушало должного доверия. Тогда герои решили поговорить со смотрителем этого лагеря и заручиться его поддержкой, но на вопрос что же он получит взамен у них не нашлось убедительного ответа. Ни с чем, они покинули лагерь и направились к южным вратам в Лок Модан. "Братство тория, да..." — протянул Джостар, осматриваясь вокруг, — "Поражаюсь их силе духа. В бесконечной борьбе за выживание они продолжают жить здесь". "Дворфы выдержат любые нагрузки" — гордо сказал Огнебрад, — "Их выносливость пригодилась бы нам в достижении цели". "Надеюсь лишь, что те, кому мы доверили свои жизни, не решат предать нас в момент истины". — проговорил Джо. "Даже если мы погибнем, мы всё равно добьёмся своего и, возможно, Альянс обратит своё внимание на этот случай. И поймёт, как легко устроить восстание против него". — сказал дворф, но вскоре в его голове всплыл насущный вопрос, что тревожил его всё это время и сразу Огни поспешил услышать на него ответ, — "Мы ведь делаем это что бы сделать Альянс сильнее?". В его полном надежды взгляде читалось что-то недружелюбное. Через щёлки под густыми бровями к Джостару просачивались те самые нотки недоверия. В этот момент Джо наконец стало ясно, Огни тоже сомневается. Но теперь уже Джо не мог позволить себе усомниться. "Что бы те, кто сейчас восседают на своих тронах вспомнили, на чьей крови стоит их царствие". — уверенно возгласил солдат. Паладин замолк задумавшись, после чего кивнул сослуживцу. Туннель вывел их на цветущие луга Лок Модана. Прямо напротив них стояли величественные статуи дворфийских правителей. "Люблю долину королей," — вздохнул Огнебрад, — "Это место наполняет гордостью за мой народ". Поклонившись каменным исполинам дворф свернул на горную тропу и вскоре они вышли к следующим воротам. Выходя из последних, путешественники почувствовали дуновение холодных ветров Дун Морога. Вся округа была устлана искрящимся серебром. "Где бы ты хотел провести последние минуты своей жизни, если не погибнешь в битве?" — спросил паладин. Этот вопрос явно застал врасплох былого вояку. Ответ не давался долго, но спустя время, устав копаться в своих мыслях, Джо сказал, что первым пришло в голову: "Пожалуй, я бы хотел умереть в кругу своих служивых братьев, захлебнувшись в луже своей блевоты под смех и крики толпы". "Ха-ха! Вот это по-нашему, одобряю!" — рассмеялся Огнебрад. "Без сожалений и церемоний..." — в заключение добавил Джостар. "Главное, ты умрёшь счастливым". — попытался воодушевить товарища паладин. "Но перед этим я обязательно верну должок остроухим..." — неумолимо продолжил Джо. "Проклятые эльфы! У них нет мужества! Нет чести! Нет пива!" — взревел дворф. "Точно," — улыбнувшись промолвил боец, затем добавив, — "пива у них и правда нет". "Если я выживу," — добавил Огнебрад, — "Я обязательно открою у них свою пивную лавку!". Этих слов Джо явно не ожидал услышать. Паладин так беспрекословно следовал за ним, но, похоже, даже понятия не имел, чем ему обойдётся эта дорога. Как можно было подумать о самой возможности такого исхода, при котором на эльфийской земле Огни сможет разместить свою лавку. Неужели после всего сказанного воякой в ясеневом лесу до паладина не дошло, что конфликт, который развяжет Джостар, не утихнет, пока древнюю землю Калимдора не покроет пепел. В скором времени герои пришли в Стальгорн. "Куда сперва направимся?" — спросил Джостар. "Для начала к моему учителю, он поведал мне постулаты и принципы паладинов". Поднявшись на самый верх к воротам Стальгорна на дворфа нахлынула волна ностальгии по родному дому. Пройдя в квартал магов, он нашёл там своего учителя, поговорил с ним и представил ему Джостара. Сразу после Джо и Огнебрад направились в таверну отдыхать после продолжительного путешествия. "Отличный парень, правда?" — спросил дворф у своего спутника, имея ввиду своего наставника. "Ты ему доверяешь. Мне этого достаточно". — сказал тот в ответ. "Ещё как доверяю, но я всё же полагаю ему не стоит рассказывать, об этом может узнать власть". — молвил паладин. "Оставляю этот выбор за тобой," — проговорил вояка, — "В конце-концов, он твой учитель". "Об этом потом, а сейчас — пиво!" — задорно крикнул дворф, с ноги заходя в таверну.

Остановившись в гостевой комнате, путешественники продолжили свои гуляния, пока несколько дней спустя Огнебрад не напомнил своему спутнику: "Мы провели здесь уже неделю. Полагаю, пришло время продолжить путь". "Неделю?.." — переспросил Джостар, обхвативши голову, распухающую от похмелья. "Неделю". — спокойно повторил дворф. "Я потерял счёт времени после дичайшего запоя. Ух, как быстро летит время..." — пристыдившись сказал пьянчуга, прикладывая все усилия, чтобы собраться с мыслями для продолжения похода. "Это точно..." — добавил собутыльник. "Что более важно, за это время мы не нашли здесь никого, кто мог бы нам помочь с проведением операции". — недовольно начал было Джо, но дворф тут же подхватил — "Ах, да. Вспомнил. Я вчера общался с королём Мурадином. Он разрешил нам пройти в старый Стальгорн и пообщаться со стражами Магни, вдруг чего нового узнаем". "В целом, плана лучше у нас нет" — смиренно вздохнул солдат. Опрокинув по кружке настойки нагорья оба направились в тронный зал. Воздав почести подгорному владыке Огнебрад провёл своего спутника к низкому проходу, что вёл в колыбель клана Бронзобородов. "Помни, нам оказана великая честь". — сказал дворф ещё не до конца пришедшему в себя бойцу. "Понимаю". — ответил тот и последовал нога в ногу за своим товарищем, что бы, не дай бог, случайно не отломить какой-нибудь священный булыжник. Пройдя в самый низ, они вышли к пещере, что теперь была обителью спящего внутри камня короля Магни. Раскинув руки, эта статуя излучала свет сама по себе, ведь никаких других источников света, кроме бурлящей внизу лавы, не было. Прямо возле статуи стоял одетый в латный доспех дворф и задумчиво глядел на объект своей защиты. Огнебрад вежливо поздоровался с собратом, назвавшим себя стражем Денстедом, и начал обсуждать с ним службу при короле Бронзобороде, о том, какой рутиной приходится заниматься, томясь в каменных сводах пещер, вместо того, чтобы в битве отстаивать честь своего народа, как и положено воину, потом рассказал о планах по восстанию в Дарнасе и предложил присоединиться к ним на что получил неоднозначный ответ. Данстед не был доволен своей работой, но нести такую службу было делом чести, однако он так же намекнул, что попросит короля о временном отгуле. Обретя нового союзника, герои покинули столицу дворфов и направились в гавань Менетилов, откуда их ждал корабль в земли Калимдора. "Как ты научился так биться?" — спросил паладин намекая на стиль рукопашного боя, который использовал Джостар. "Приходилось выживать". — холодно ответил солдат. После недолгого молчания добавил: "В армии Альянса я служил шпионом, часто попадал в плен. Без навыков рукопашного боя моя голова давно бы уже красовалась на пике". Спутник молча кивнул и они продолжили свой путь молча. "Тебя что-то тревожит?" — учтиво спросил дворф, услышав, как тяжело вздохнул Джостар, плетущийся позади. "Не сейчас". — успокоил друга Джо и добавил, — "Вид сосен под снегом и белых равнин так успокаивает". Не могу не согласиться". — сказал Огнебрад. Прокашлявшись, вояка всё же поднял меховой воротник, затянув ремнями так, чтобы не продувало шею. "Правда, холод портит всё впечатление". — с досадой проговорил он, шмыгая носом.

-Да брось, какой холод? Это же жара! — заметил дворф.

-Жара будет, когда я буду из трубочки потягивать прохладный виски на островах южного моря.

-Настоящий холод находится в... Ледяной Короне.

-Был там?

-Конечно был, сражался под предводительством Тириона. Никогда не забуду того холода...

-Меня отправили в лазарет, когда кампания в Нордсколе была в самом разгаре. — со стыдом признался солдат, — Когда я оправился от ран — Король лич уже был свергнут.

-Я надеюсь, во время наших путешествий мы таки заглянем в Даларан.

-Если не сдохнем, обязательно заглянем туда.

-Не сдохнем. — уверенно сказал дворф, продолжая путь.

К этому моменту герои уже шагали по лугам Лок Модана и уже скоро должны были дойти до северных врат. "Так, говоришь, ты был в первых рядах в борьбе с ордами нежити?" — любознательно спросил Джо. "Всё верно". — ответил собеседник. "Расскажи о своей службе в Нордсколе" — настоял Джо. "Эти времена я запомню на всю свою жизнь," — начал паладин, — "В первый же год я чуть не погиб, встретив в ледяных пустошах вурдалака. Никогда ни с чем подобным не встречался. Первый год был отвратителен, я никакой пользы не приносил своему отряду. Во второй же год всё стало намного лучше. Ко мне вернулась вера в Свет, я познакомился с одним шаманом, который помог мне обрести покой. Во втором году пребывания в Нордсколе меня зачислили в отряд самого Тириона Фордринга. Ибо неся в своих руках Свет, я приносил намного больше пользы. Ибо он играл роль щита, стоял между мною и ордами нежити. Я был хорошим солдатом, но таких как я было много, по этому я не сильно выделялся и не заслужил медалей и орденов". "Признание со стороны не так важно, когда осознаёшь ценность своего вклада". — подбодрил товарища Джостар. Дворф согласился. В болотине всё было как обычно противно. Запах трясины и болотной жижи наполнял округу, но страшнее всего были, комары, которые хоть и не доставляли столько проблем, сколь их собратья из Силитуса, но изрядно досаждали. "В каком месте ты хотел бы побывать больше всего?" — спросил Огнебрад своего товарища на подходе к гавани. "На затерянных островах. Жарко... Спелые плоды... И белый песок..." — сказал солдат. "Не слышал о таких". — признался дворф, — "Где они находятся?". "Трудно сказать, потому они и затерянные. Они разбросаны вокруг водоворота, по этому подлететь к ним с ветролёта или же доплыть на корабле — крайне опасно". — проговорил Джо. "Теперь понимаю". — сказал его спутник. "С другой стороны, одно из немногих мест, где можно в полной мере получить уединение. Таких мест с каждым разом становится всё меньше..." — с грустью добавил боец. "Это печально" — согласился дворф. "Пожалуй, после нашего похода найму корабль и отправлюсь на поиски неизведанного. Может, и мне улыбнётся удача найти такой островок в великом море..." — размечтался Джо. Пройдя по затопленным улицам они вышли к пирсу, где стоял корабль уже готовый к отплытию в Терамор.

Наконец, герои приехали в Терамор и первым делом пошли осматривать город. "Надеюсь, в этом городе найдутся смельчаки для проведения нашей операции". — сказал Джостар, направляясь в местную таверну. "Здесь неподалёку на островке живёт Нат Пэгл, может он к нам присоединиться?" — предложил Огнебрад. Подумав над предложением, боец пробормотал: "Не знал, что его интересует что-то кроме рыбалки". Зайдя в таверну, товарищи сразу подошли к прилавку, но спиртное, как оказалось, ещё не успели разгрузить в порту, что весьма их огорчило. Их ожидание скрасила молодая дворфийка, что обучала шаманизму талантливых рекрутов. Как оказалось, с эльфами у неё свои счёты, по этому договориться с ней о вступлении в отряд было простой задачей. Закончив дела в таверне, Джо и Огнебрад продолжили слоняться по улицам Терамора, пока не наткнулись на два отряда пехотинцев толпившихся вокруг дуэльной площадки. Отличить их можно было по типу шлемов и по цвету отделки доспехов: синие и красные. На самой дуэльной площадке стояло двое бойцов, тот, что в красном стоял в центре и уже всем видом показывал своё превосходство. "Похоже, тут устраивают бои". — сказал Джо. "Скорее всего". — согласился дворф. "Очень кстати, если один из господ согласится нам помочь, то мы получим в распоряжение и его людей". — предположил солдат. "Попробуй поговорить с ним". — поддержал спутник. Спустя пару минут сделка с мастером боя Критоном состоялась. "Он и его люди помогут нам, но он попросил взамен расчистить лагерь Орды в северо-западе отсюда". — ввёл товарища в курс дела Джостар. "Мы согласны". — с нетерпением проговорил Огнебрад, и они вместе с напарником пошли в указанном направлении. "На закате в лагерь будет выслана разведка, получив подтверждение о зачистке, они будут ждать наших вестей о наступлении". — объяснил боец. Разминаясь на ходу дворф бормотал: "Давно я не бился с Ордынскими прихвостнями". Солдат тоже подходя к лагерю начал с хрустом разминать костяшки пальцев. "Мы уже совсем близко, будь начеку". — предупредил вояка. "Всегда готов дать отпор ордынским тварям". — уверенно молвил паладин. Обойдя лагерь с севера, сорвиголовы засели в засаде, ожидая благоприятного момента. В дозоре стояли огры, но часовых было не так уж много, вполне можно было по одиночке устранить их пользуясь обширным кустарником, поросшим на всей территории Топей, но такие предосторожности для смельчаков, устроивших дебош на Перекрёстке в степях и ушедших безнаказанными, были излишни. Когда заспавшийся огр отвернулся поглазеть на суетящихся в лагере собратьев, то почувствовал лёгкое постукивание по плечу. Стоило же ему повернуться, чтобы увидеть рожу наглого шутника, тычащего в него своими пальцами — тут же по челюсти прилетел апперкот от Джостара вырубивший наповал здоровенного громилу. Как только в лагере увидели с грохотом упавшего великана и двух Альянсовских псов — все тут же взялись за оружие. Два десятка голов суммарно, что огров, что орков, вооружённые топорами и каменными двуручными молотами вразнобой кинулись с криком на авантюристов. Армейская дисциплина местных жителей соответствовала уровню отсталых дикарей, какими и являлось большинство огров. Галдящая толпа, беспорядочно машущая тяжеленными дубинами, не сильно отличалась от проснувшихся с бодуна спитых пьянчуг. И хоть они были безусловно сильны, однако никто в деревне не мог оказать достойного сопротивления бойцам Альянса. Борясь в окружении дикарей, Джостару было достаточно просто вовремя отводить удары, в чём он был весьма искусен, всю же остальную работу союзники Орды делали сами, напарываясь с подачки Джо на своих же. Огнебрад же с особым рвением гонял по лагерю Ордынских интендантов, стремительными выпадами копья настигая их, сводя сопротивление на нет. Однако в этот самый момент на молодого дворфа накинулись подоспевшие сзади орки, решив отыграться на слабом звене сего дуэта. Неверное суждение, за что Огнебрад их незамедлительно покарал. Удара сзади паладин проворно избежал, в ответ древком копья зарядив точно промеж глаз обидчику. Сражаться с копьём, против плотно обступившей толпы было трудно, однако Огни успешно парировал удары и секущими стремительными атаками, перехватывая руками копьё, обескровил наступление в вихре разразившейся божественной бури. Уже намеревавшийся прикончить ослабевших врагов Огнебрад занёс копьё в последнем замахе, но внезапно ловкий орк, схватился за древко у острия, попытавшись обезоружить дворфа. Уже через секунду паладин древком подцепив плута за ногу отправил здоровенного орка в полёт на позади стоявших побитых часовых. Теперь было самое время познать жалкому отребью настоящую силу, дарованную священным Светом. Воздев руку к небу Огнебрад обратился к своему покровителю и ниспослал его кару, принявшую вид слепящего небесного огня, что прожёг нечистых орков и грязных огров, павших ниц пред силой величия Света. "Ух, это всё?" — разочаровано спросил своего спутника дворф, сидя на брюхе поваленного огра. "Похоже на то" — нейтрально ответил тот, потирая кулаки, окроплённые вражеской кровью. Продолжая путь дальше, Огнебрад спрыгнул на землю и окунул остриё своего копья в болотные воды дабы очистить его "от грязи". Топи скитальцы покинули в полном молчании. Молчание прервал Джостар, припоминая прошлый случай переправы через разлом в степях: "Пойдём через крепость северной стражи, не хочу повторять то альпинистское испытание". "Ха! Да брось! Это было весело!" — рассмеялся дворф и взглянув на закатное небо добавил, — "В степях так красиво во время заката". "Да..." — восхищённо согласился Джо, — "Завтра мне уже не увидеть этой красоты...". "В Лордероне мы вряд ли хоть раз улыбнёмся," — мрачно промолвил паладин, — "Там нас ждёт только смерть и разложение". "Хорошо хоть сейчас у нас есть возможность наблюдать красоту этого мира". — сказал вояка. Огнебрад согласился и по терновым зарослям они дошли до развилки, где возле пустой телеги лежал растерзанный когтями труп матроса. Осмотрев местность и тело бедняги Джостар отчитался: "Он вёз припасы из крепости северной стражи. Только вот самих припасов, очевидно, нет...". "Должно быть это сделали орки". — предположил паладин. "Вряд ли," — возразил вояка, — "Такие раны могли остаться только от когтей ящеров. Должно быть они уволокли припасы в своё гнездовье". Рядом с трупом лежал перечень необходимых фронту припасов, командированных доставить капралу, назначенному туда из крепости. Подумав с минуту он предложил: "Думаю, капрал будет признателен, если мы вернём его добро". Огнебрад согласился и вдвоём они стащили из-под носа ящеров столько ящиков, сколько смогли унести. После, передав трофеи хозяину скитальцы предложили служивому поучаствовать в их авантюре в знак доброй воли и благодарности. "Ну как?" — спросил дворф своего спутника, вернувшегося с переговоров. "Он в деле," — ответил тот, — "но пока на этом месте его держит служба". "Отлично, такие союзники нам не помешают". — обрадовался паладин. Проходя по той же дороге мимо знакомого трупа, вокруг которого вовсю сновали мухи, Джостар не сдержал эмоций.

-Второй уже раз такое...

-Ты о чём? — спросил дворф своего спутника.

-Думаю о том, как тяжело приходится торговцам в мире, где правит война.

-Иногда им даже тяжелее, чем нам, воякам.

-Спорный момент, — возразил Джостар, — Но в отличие от нас, против ужасов этого мира они совершенно беззащитны.

-Это верно. — согласился Огни.

-Ирония жизни, — продолжал боец, проходя в ворота крепости, — В бою умирают те, кто меньше всего желает сражаться.

-А такие, как мы, доживают до самой смерти. — подхватил Огнебрад.

-В томительном ожидании смерти... — дополнил Джостар.

Пройдя мимо раненных после очередного набега орков солдат путники спустились к береговой линии. "В прошлый раз я так и не спросил у тебя, где бы желал умереть ты". — проходя по мелководью начал вояка. Дворф без раздумий проговорил: "Для меня не важно где, а важно как. Я хотел бы умереть в бою с оружием руке...". "Кроме боя, разумеется". — поспешил прервать Джо. Такой вариант вопроса весьма обескуражил Огни, в следствие чего тот взял короткую паузу на раздумья. "Тогда я хотел бы забраться на какую-нибудь большую гору и умереть в медитации, уйдя в свет". — сказал паладин. "Как трогательно". — с ноткой иронии выпалил боец, вспоминая свой ответ на этот вопрос он добавил, — "Да, как не посмотри, а умереть в бою нам было бы гораздо проще". Слова воплотили мысль, давно мучавшую уставшего ветерана. Если это и есть цель, то зачем такие сложности? Если их миссия лишь изощрённый план самоубийства, то как можно оправдать их борьбу? Как оправдать смерти ими принесённые? Как оправдать надежды, возложенные на плечи Джостара, если в стремлении выступить против заклятых врагов он присоединится к своим павшим товарищам, предав забвению их общее дело. Нет. Оправдать жертвы прошлые и жертвы последующие может только победа. Долг солдата — сражаться за свой народ, для Джостара стало ясно истинное: он не может позволить себе остановиться и не может позволить себе умереть, только не по собственной воле. Отчаянно стремясь к победе, вгрызаясь зубами в каждую возможность — только так он способен вернуть долг усопшим. Мысленно он укорял себя, что все эти годы пытался найти утешение в обратном, и что вопреки своим убеждениям продолжал закрывать глаза, налитые кровью и скорбью, ради Альянса, давно изменившего самому себе. "Мы почти на месте," — прервал его раздумья дворф, поднимаясь на вершину холма, откуда открывался вид на славный город Кабестан, — "Уже скоро мы окажемся в тернистой долине". Проходя по знакомым улочкам вояку пробило на ностальгию по совсем недавно прошедшей рыбалке.

-Грустно прощаться с этим местом. — вздохнул Джо.

-Да, здесь так уютно... — согласился Огнебрад.

-Неизвестно, когда мы вернёмся сюда в следующий раз...

Друг за другом они поднялись на палубу корабля, что должен был отвести их в пиратскую бухту.

-А можем и не вернуться вообще, кто же знает, что с нами случится в этом пути. — предположил Огни, казалось, уже готовый принять фатальный исход грядущего дела.

-Не важно, что с нами станет, — сказал Джостар непоколебимо смотря на линию горизонта, — Пройти свой путь до конца — то, что действительно важно. Даже если нас предадут наши господа и братья — не изменим же выбору, который сделали сами.

-Будем идти до конца пути, который выбрали, даже если он и ведёт к смерти! -Я надеюсь на тебя, мой бородатый друг!

-А я на тебя, мой храбрый товарищ!

Сойдя на берег после долгой поездки путники спешно нашли место для ночлега и покуда сон не шёл начали распивать алкоголь, благо, гоблин готов обслужить клиента даже в преддверии конца света. На всякий случай, Джо поделился своей заначкой. "Собственного приготовления". — сказал он протянув бутыль. Чокнувшись и насытившись вдоволь оба упали в резные деревянные стулья таверны. "Ух, класс!" — в восторге воскликнул Огнебрад. "Как-нибудь посетим местный пляж?" — спросил Джостар. "Конечно". — без претензий ответил дворф, отпивая с горла настойку. "Такие там сексуальные чертовки..." — присвистнув добавил Джо. "Ох и не говори! Ха-ха!" — согласился паладин, кроме того обмолвившись — "Последний раз я купался только в детстве". "Боже мой," — ошарашенный, пробормотал солдат, — "Как ты можешь, не мыться столько лет...". "Да очистит меня великий Свет!" — сказал паладин. "А..." — протянул пьянчуга и не найдя подходящих слов пригубил свою кружку и осушил до дна.

Джостар вскочил, задыхаясь от ужаса. Стояла тихая ночь. Вокруг царила беспросветная мгла и только луна своим тусклым светом пробивалась через окно таверны. Убедившись, что в комнате никого нет, Джо вытер холодный пот со лба. Во сне он слышал голос, будто откуда свыше, но чётко звучащий в голове. Голос звал его: "За пределами этого мира людей живёт древний старец, он знает многое и может открыть некоторые тайны, ты можешь узнать ответ на свой самый важный вопрос". Солдат в спешке оделся и выходя из таверны мельком заглянул в комнату товарища. Огнебрад крепко спал, развалившись на кровати с пустой бутылкой настойки нагорья в руке. В плывущих в свете свечи тенях не было ничего мистического, явственный образ полупустой комнаты ночующего в ней путешественника с вчерашними объедками на столе подкреплял чувство реальности происходящего, что, кажется, Джо даже мог почуять вонь босых дворфийских пяток, с едва различимым на её фоне запахом перегара. И всё же необъяснимое чувство бестелесности вводило в смятение. Сам не помня, как он сел на грифона, Джо вылетел под покровом ночи из пиратской бухты в сторону выжженных земель. Проносясь над землёй, он не знал тех мест, над которыми пролетал, но точно знал, куда ему нужно. Казалось, время в дороге проносилось быстрее, чем когда-либо, что не успел глаз устать от бескрайних пустошей выжженных земель, а затем и полуострова адского пламени, как взору предстали равнины Награнда, умирающей родины орков. Он приземлился на парящий в небе островок земли, где его уже ждал загадочный незнакомец в маске. "Ты тот голос, что звал меня?" — без прелюдий начал солдат. В голове снова раздался зов: "Почти, я управляю духами, это был голос одного из таких духов". "Вот оно что," — невозмутимо ответил Джостар, — "и для чего такому могущественному колдуну я понадобился?". "Присаживайся, храбрый воин". — сказал человек в маске своим хриплым спокойным голосом. Боец с подозрением отнёсся к предложению, но всё равно сел напротив и приготовился слушать незнакомца. "Я знаю о тебе всё," — начал тот, — "А ты обо мне — ничего". "Ты шпион ночных эльфов?" — накинулся боец, — "Ты призвал меня сюда что бы заманить в ловушку?". Незнакомец всё так же спокойно продолжил: "Хоть я и выгляжу молодо, я живу уже многие столетия. По воле судьбы я ушёл за пределы мира людей, я далёк от вашего мира, здесь я постигаю дзен, когда раскололся континент, я вынужден был уйти в отшельники". "Значит, ты не собираешься меня сдавать властям?" — с подозрением спросил вояка, — "почему же я здесь?". "Нет, конечно же нет, в запределье совсем другие заботы," — заверил человек в маске. Джостар вздохнул с облегчением. "Я знаю, что ты пишешь роман," — завёл незнакомец, — "и готов открыть тебе одну тайну". "Открыть тайну чего?" — недоумевая спросил боец. На войне ему приходилось писать отчёты о проведении операций, хронометражи о подготовке отрядов, но ни о каких романах речи идти не могло. "Тайну о том, как должен быть устроен роман. В каждом сюжете должна быть скрытая мораль, которая раскрывается в конце сюжета". — продолжил старец. "Твои слова — для меня загадка". — признался Джостар, — "Удиви меня, докажи, что это не бред старого маразматика". "Отгадай сначала загадку," — промолвил незнакомец, -"Что нельзя получить, но можно продать, а продавши — никогда не найдёшь?". "Жизнь". — ответил солдат не думая. "Неверный ответ," — возразил человек в маске, — "но тоже значимый". "Неужели". — холодно процедил Джо. "Это родина," — дал правильный ответ чародей, — "вот это может быть моралью для конкретного сюжета. Кто-то продал свою родину и никак не может её отыскать и в конце понимает, что он натворил". "А что есть родина, для тебя, кто покинул свой родной мир и свой народ?" — спросил солдат, с прорывающейся злобой у своего оппонента. "Родина — это там, где ты родился, где земля твоих предков," — ответил тот, — "Я когда-то тоже был воином и доблестно защищал свой народ, по три раза за день ходил в рейд на племена троллей, но я стал стар и появились другие лидеры, что вели бойцов в поход. Когда раскололся континент, волны прибили меня к берегам затерянного во времени острова. Во мне открылись способности, неведомые ранее. Теперь я мог общаться с духами и получил власть над пространством и течением совей жизни. Но в тот день я потерял свою семью и остался один. Поэтому, мне пришлось уйти за пределы мира людей и посвятить себя познанию дзен". "Так вот, что стало причиной твоего отчуждения от мира". — с язвительной усмешкой пробормотал Джостар. "Такая моя судьба". — всё так же спокойно продолжал незнакомец. "Во время первой войны я потерял родину". — начал солдат, — "Во второй — свои корни, от собственной беспомощности. В третьей же, готовый стоять за то, что мне дорого, до конца, я всё равно потерял людей, что заменили мне семью и родину. Я потерял всё и теперь обречён отнимать у тех, на кого укажут пальцем. Я не просто так пришёл сюда, старик. Скажи, почему я всё ещё жив?". "Я не старик, я — старец, древние знания не дают мне стареть". — возразил незнакомец. "Ты человек," — парировал вояка, — "такой же, как я. Разница лишь в том, что ты заперся в своём "дзен", а я — продолжил сражаться. Как глупо...". "Ты жив, потому что не прошёл свой жизненный путь до конца". — ответил наконец старик, — "Рождённый умереть от меча не умрёт на виселице". "Только мне решать, как я умру," — раздражённо вторил солдат, — "но прежде я достигну своей цели, во что бы то ни стало...". "Есть нити судьбы, они вершат, чему быть". — сказал человек в маске. "Я — хозяин своей судьбы!" — грозно гаркнул боец. "В ограниченных рамках," — продолжил настаивать незнакомец, — "но ты прав, свои цели нужно всегда достигать". Джостар тяжело вздохнул, вставая, чтобы уйти: "Не знаю, чего я искал, придя сюда". "Возможно, то, чего нет в мире людей" — кинул вдогонку уходящему солдату чародей. Джостар остановился. Подсознательно он понимал бессмысленность дальнейшего разговора, но камнем на сердце его всё ещё мучил последний вопрос. "Скажи же, если судьба берегла меня всё это время, для чего же?" — спросил он, стоя спиной к себеседнику точно готов был уйти в ту же секунду, но он молча ждал ответа. "Значит, ты ещё на завершил своё главное дело," — предположил старец, — "То, что было назначено свыше". "Вот оно как". — грустно ухмыльнувшись ответил вояка, он явно ожидал услышать нечто большее и сейчас он корил себя уже за то, что верил в возможность того, что этот загадочный господин действительно может поведать ему правду о превратностях судьбы. "Ты можешь всегда найти меня здесь, я буду дальше постигать дзен". — в заключение добавил старец. "Передавай привет своему "божеству", но по его сценарию идти я не намерен". — на прощание сказал Джостар. "Нет божеств, а есть бог. У тебя своя судьба, воин, и за тебя её никто не пройдёт". — хотел было возразить человек в маске, но солдат уже его не слушал. "Всю жизнь лишения преследовали меня, я стал солдатом, чтобы изменить это," — говорил боец далее, — "но и там мной помыкали, указывая союзников и врагов. Я сделаю свой выбор и сам построю свою судьбу. До встречи, старик". Он запрыгнул на грифона и в свете зари полетел навстречу ветрам войны. Мысли всё ещё были там, но парящем куске скалы, отчуждённом от бренной земли. Родина, как и жизнь — то, что получает с рождения каждый, но несмотря на свою суть, духовную, хранимую в самом сердце, докуда не достанет ни один клинок — как и всё материальное их возможно забрать. Потерявший родину и волю к жизни от бесконечных мучений никогда не сможет вернуться в старое русло, такой человек не должен существовать. И Он говорит, что всё это по воле судьбы? Нет, тем, кто самовольно забрал родину Джостара был не Бог, а враги: орки, нежить, демоны, ночные эльфы. Пустая чаша должна наполниться, но алкоголем не утолить этой жажды, только кровью — вот путь ненависти, на какой Джостар был обречён по воле случая. Ничего этого бы не случилось, если бы в мире для него осталось что-то кроме бесчисленных врагов. Но только сейчас боец вспомнил, что оставил в мире помимо ненависти. Друг, доверившийся ему и слепо последовавший за ним по воле сердца. Дворф, с надеждой смотрящий в будущее пойдёт за Джо, по этой скользкой дорожке, где обречён потерять всё.

Солдат вспомнил слова Кишана, сказанные им на прощание: «За прошедшие войны мы успели нажить немало врагов и наживём ещё больше, пока не перебьём их всех, но мы не должны разжигать ненависть в тех, кто к этой войне не причастен, иначе войне не будет конца.». Он был абсолютно прав. Война беспощадна ко всем, забирая всё доброе из жизни тех, кто ей себя посвятил, но Джостар не станет превращать своего друга в бездушного убийцу. Хватит этому миру пустышек, вроде него.

Преисполненный решимостью Джо покинул потерянную родину орков, возвращаясь в свой потерянный родной мир намереваясь подвести черту этой череде лишений, оставив позади сожаления, раскаяние и того, кто подарил ему надежду.

Джостар открыл глаза, щурясь пробившемуся в комнату слепящему солнечному свету. Неужели это был всего лишь сон? Пока поднявшись Джо протирал глаза, он в то же время вспоминал все детали, каждый поворот и горный хребет, встреченный на пути к тому странному месту. Нет. Сон не может быть настолько осязаемым. Видение.

Лишь солнце занялось — Джостар уже сидел в ожидании своего друга, сладко посапывавшего на кровати. "Давненько мои ноги уже не ходили". — потягиваясь протянул Огнебрад. "Пожалуй". — безэмоционально ответил Джо. Дворф встал и обуваясь окликнул спутника: "Отправимся же в путь". "Опрокинем по кружке на дорогу?" — спросил солдат. "Конечно!" — поддержал Огнебрад. Пройдя в холл таверны Джостар занял место в тёмном углу подальше от чужих глаз, позже паладин присоединился к нему, принеся с собой по кружке. На самом краю стола лежала потрёпанная временем книга, пока товарищ ходил за выпивкой боец бегло просмотрел содержание. Она рассказывала о бесчинствах Плети в Кель`таласе и последствиях в виде осквернения солнечного колодца. "Нужно взять как можно больше алкоголя, ведь там, куда мы направляемся таверн мы не найдём". — подметил дворф. "Печальная книга". — с грустью проговорил солдат пропустив мимо ушей слова товарища. "Да, эльфов потрепало знатно". — согласился Огнебрад потягивая эль из своей кружки. "Подумать только," — продолжил Джо, — "целая цивилизация должна была прийти в упадок и всё ради того, чтобы вернуть одну жизнь". "Главное, что Артас поплатился за свои поступки". — молвил паладин. "Но поступки его всё ещё живут," — возразил вояка, — "тысячи загубленных и сломанных жизней. Смерть — достаточная ли за это расплата?". "Большего мы сделать, к сожалению, не можем". — ответил Огнебрад. Собеседник молча вздохнул. "Я всегда мечтал организовать свой отряд по очищению чумных земель," — продолжил паладин, — "мешает лишь то, что никто не верит в успех данного предприятия". "Может, они боятся". — предположил вояка. "Тоже вероятно," — пробормотал дворф, — "но не будем о печальном, впереди ещё целый Лордерон". "Не скоро мы сюда ещё вернёмся, как смотришь на то, чтобы пройтись по пляжу?". "Положительно!" — с рвением поддержал Огнебрад. Выходя из таверны, Джостар передал своему другу последнюю бутылку с домашней настойкой нагорья, а сам навалился на Штормградский сидр купленный ранее Огнебрадом. Всю дорогу из бухты он пребывал в задумчивом молчании. Если бы дворф знал, о чём сейчас думает его спутник...

Они вышли к берегу. Крики чаек и прозрачная морская гладь создавали уникальную атмосферу, солнце нежно пригревало кожу принося неподдельное блаженство. "Прекрасный вид". — блаженно прошептал Джо. "У-ха-ха! Я купаться". — выкрикнул дворф мигом сбрасывая всю одежду. "Я пока поищу чего пожрать". — сказал его спутник, осматриваясь вокруг, пока Огнебрад плескался в тёплой воде южного моря. Поймав пару рыбин импровизированной удочкой вояка попытался их приготовить, но в итоге, когда они сели трапезничать рыба оказалась полусырой, но дворфу, видимо, было всё равно. "М-м... Объедение". — смакуя промычал тот. "Жаль, что не было практики в приготовлении этой рыбы". — бормотал себе под нос Джо, разделывая рыбёху. "Эх, а, всё таки, замечательное место". — задумчиво протянул Огнебрад. "Это точно". — подтвердил его спутник. "Думаю, нам пора". — заметил паладин, отряхиваясь от песка. Они пошли по диким джунглям, отдаляясь всё дальше от синего моря и белых песков, что ненадолго принесли покой в их опасное путешествие. "Ты бывал ранее в этих местах?" — прервал молчание дворф. "Бывал..." — скорбно ответил солдат, — "После того, как 3-я война подошла к концу, люди начали возвращаться в свой родной край. Но тролли, разумеется, никуда не делись. Я был в отряде, ответственным за этот регион". "Ах, точно, тролли!" — опомнившись проговорил Огнебрад. "Лучше скажи," — продолжил разговор Джо, — "для меня с самого первого дня было загадкой, почему ты решил мне помогать". Они вышли на развилку. Путь направо вёл к их цели, форту Ливингстон, где они надеялись найти союзника. Путь налево же вёл к древнему амфитеатру троллей, арене Гурубаши, туда и пошёл Джостар, а вместе с ним и его приятель.

-Потому что мне больше некуда податься, — признался наконец Огнебрад, — Я скиталец, у меня нет дома, нет семьи.

-А как же твоя мечта о зачистке чумных земель? — спросил его солдат, встав на край обзорной площадки.

-Я пытался набрать смельчаков, но эти трусы боятся!

-И ты бросил это дело.

-Верно, — без колебаний ответил паладин. — Но буду рад, если, всё таки, смогу собрать отряд.

-Но ты остановил поиски. Если ты хочешь добиться цели, то должен продолжать идти вперёд, разве не этому учил вас Утер?

-Да, ты прав... — согласился Огнебрад.

-Кроме того... — боец остановил свою речь, он повернулся в сторону лестницы и спустился вниз, на арену. За ним проследовал и Огнебрад.

В центре арены стоял массивный обитый железом сундук, сулящий большой куш победителю на этой арене. Дворф вскрыл сундук и пошарил внутри. Как оказалось, кроме ритуальных регалий и пузырьков с трольскими снадобьями, в сундуке ничего не было. Похоже, несмотря на низкий уровень культуры этих существ, с чувством юмора у них было всё нормально. "Ничего интересного в этом сундуке," — с досадой произнёс паладин, — "Как же много было пролито здесь крови... Ради пустого сундука". "Ради него ли?" — спросил Джостар. "А ради чего? Ради славы?" — задал встречный вопрос дворф. "А ради чего сражаемся мы?" — продолжил напирать солдат. "Ради общего блага?" — предположил паладин. "Ради общего блага Альянс заключил мир с эльфами," — возразил боец, — "неужели ты до сих пор не понял...". Сказав это он отвернулся от пустого сундука, а затем развернувшись к товарищу начал говорить: "Я много думал о предстоящем походе". — видно, слова давались ему с трудом. Хоть голос его и был твёрд, как обычно, после каждого нового предложения он прерывался, — "Я принял решение. На этом месте наши пути расходятся". "Что?!" — негодуя взревел дворф, — "Что заставило тебя принять это решение?". "Мы нашли много союзников, в этом твоя заслуга, я тебе благодарен," — продолжил вояка, — "Мы оба посвятили свои жизни памяти тех, кто нам дорог. Но если в своей памяти ты несёшь свет всему миру, моя — полна лишь скорби". "Неужели после всего, что мы прошли вместе ты просто бросишь меня?" — со злобой в голосе спросил Огнебрад. Джостар хотел было ему ответить, но промолчал, лишь направил свой взор прочь и прошёл в центр арены, затем он повернулся лицом к лицу со своим оппонентом и продолжил: "Скажи, амиго, праведна ли война, которую мы ведём?". "Я долго думал об этом," — признался паладин, — "и пришёл к выводу, что это не так". "Тогда ты знаешь, что рано или поздно это должно было произойти". — сказал Джо, глядя в глаза своему бывшему товарищу. "А ведь встретив тебя в первый раз, я увидел в тебе частичку Света," — разочарованный, говорил Огнебрад, — "сейчас я понимаю, как же я ошибался в тебе". "Все мы совершаем ошибки, я даю тебе возможность исправить свою" — невозмутимо ответил солдат своему оппоненту, — "Вернись в чумные земли и избавь их от скверны. Следуй своему пути, а я продолжу свой". "Надеюсь, наши пути больше не пересекутся". — в завершение добавил дворф, сплюнул и ушёл с арены. "Прощай, старый друг". — тихо распрощался с ним Джостар, когда каменная арка амфитеатра скрыла за собой ускользающий образ дворфа. Он забрался на трибуны арены и ещё долго смотрел вслед паладину, пока тот окончательно не потерялся из виду.

Свет маячившего где-то средь неба белёсого солнца обволакивал широкие листья раскидистых пальм и кущных зарослей, обнесённых решётчатыми рядами вьющихся лиан. Зеленевшие шатры, до того вздрагивавшие лишь по веленьям редких дуновений и крадущейся животины, ныне яростно шелестели, пронзаемые остриём копья. Огнебрад, хоть и уверенно шедший, но казавшийся потерянным скитальцем, продвигался в тенях пышных копен листвы, потрясая оружьем, умерщвляя всю живность, что встречал, наподобье кровожадной нечисти, легионами властвовавшей средь полей, обретавшихся в эфемерном, чумном, истреблявшем смраде. Злоба, не подавляемая и постыдная, давила на сердце, вероломно выдавливая слёзы горечи, рассеивавшие ореол бесчувственности и агрессии. Сознание сгущалось, исходя кровью мыслей, туманных и бессвязных. Предательские слова товарища ядовито вгрызались в дух настоль же, насколь и в плоть, подрывая его и калеча.

Путь привёл паладина к обрыву. Угловатые, резкие рифы и скалы, окрытые песком, выступали из полноводной, строптивой реки, ветвившейся полосами неукрощённых течений. Глядя в блиставшую, искристую водь, где не видно было дна, дворф не думал ни о чём другом. Товарищи, бывало, находились, терялись… но в том человеке Огнебрад видел то пламя, горевшее мотивациями и идеями, быть может, и неправильными, а то и преступными, которое, однако, заразительно вживлялось в мозг, яркою вспышкой напоминая о ещё непотерянном, бурливом бытие, увлекая к себе и зовя.

Паладин прыгнул.

Чудом не выпустив копьё, он вынырнул, грузно дыша и плюясь. Время, проведённое под толщей водянистого плато, можно было исчислять секундами, но виделись они долгой томностью, сгустившейся над челом многими думами. Утопление — одно из тех опрометчивых решений, что горячный дворф принимал бескомпромиссно и отверзавши прочее. Таковых бывало много и не всегда от них зависела жизнь решавшего. Огнебрада захватили отвратительные чувства, мерзость каких пронизала всё естество. Что-то в нём сломилось, дрогнуло, подвергнув угрозе общий, единый строй, ковавшийся годами. Сын Стальгорна выбрался на один из песчаных выступов, по прибытье отбросив арсенал. Возлегая под самым светилом, встречая жар каждой мышцей и всматриваясь в небсца, точно мнивши наличие там чего-либо помимо облаков, он размышлял, потоком мысли перебарывая гром речного течения, в тот момент будто овивавшего весь мир.

«Предательство… То было предательством. Он предал меня» — судорожно помышлял, вспыливши, Огнебрад, не решаясь даже моментом припомнить имя друга.

Покой переменился. Штиль исчахнул, подавленный вставшим на дыбы ветрищем. Сгорбленные пальмы указывали на север.

«Пусть идёт. Пускай отдаётся на волю своей горькой судьбе. Один. У меня свои ветра и свои направления»

Он поднялся, отряхивая стекавший ручьями песок с одежд. Пригладив буйные, отемневшие от воды волосы и выпрямив покорёженную коротко-стриженую бороду, паладин закрепил на спине копьё и вновь окунулся в резвый поток, прикладываемою силой разрубая волевое течение, дабы то не увлекло его к троинству отвесных водопадьев, ниспадавших в разверзнувшуюся недалече пучину, окольцованную губившим неизвестностью и убийственностью водоворотом.

Будто бы нехотя дворф выбрался на покатистый, пыльный, испещрённый следами местной разношёрстной живности, будь то резвые, неукротимые рапторы, кровожадные кроколиски, славившиеся первобытной скрытностью пантеры или борзые барабанчи, берег. Тихий ветер доносил отголоски лагерной деятельности, вознося над ароматами джунглей, кои уже нельзя было назвать девственными, запахи обосновавшихся в зеленеющих закоулках континента фракциях. Однако, Огнебрада интересовало лишь одно место. Приложив над собой очередное усилие, дабы избавиться от сомнений, что так и влекли его назад, настойчиво возвращая на гнетомую солнцепёком арену Гурубаши, паладин, разминая пальцы, направился в лагерь Гром`гол, провожаем тревожными веяниями.

Восток, истязаемый полчищами безобразных гоблинов, принявших себе в управление столь же безобразные механизмы, пламенел чёрными озёрами нефтяных пятен и полями теней, спадавших с массивных, монструозных ресурсодобывающих строений. Запад, изрешечённый кольями, балками и окрылённый грязными, ветеранскими палаточными хламидами лагерей, полнился то оживлённой активностью, то бездействием разумных рас. На юге же вздыхали волны, бившиеся об изглаженные сваи, разукрашенные моллюсками, колтунами водорослей и прочими дарованиями моря, и нёсшие бывалые судна путников с обветренными лицами к причалу лихой Пиратской бухты, много лет, а может и веков назад стараниями плотницких бригад врезавшейся в экзотические скалы. Величие цивилизации медленно, но неумолимо захватывало всё больше краёв Азерота. И пускай красоты природы не затухали на фоне строений, но отходили на второй план, кто бы так страстно не желал обратного.

За уже преодолённым качающимся мостом из скреплённых меж собой досок, на обоих концах которого обретались каменные изваяния гротескных львов, в стене леса показалась брешь, где окружение озирали воинственные формы ордынского поста.

Шансы были неравны.

Паладин, лишённый верного товарища, некогда прикрывавшего спину, был совершенно одинок в своей авантюре. На секунду в мыслях заалела идея о том, чтобы сдаться. Сдаться, как много лет назад. Опустить вспотевшие руки и уйти.

«А куда мне идти? Бросив свои мечты и цели, направив оружие в землю, переступить порог исхоженной таверны и более оттуда не выходить?..»

Поиски решения прервались вернувшимся в лагерь с, по-видимому, планового обхода солдата.

Поглубже вдохнув и стремительно выдохнув, дворф схватился за древко копья налитыми кровью ладонями и в задумчивости застопорился. Однако, слова Джостара, вновь мимолётно скользнувшие по кромкам сознания, таки подстегнули паладина сделать шаг вперёд.

С рыком он вырвался из кустов, целя одному из патрульных в лицо. Тот, хоть и заторможено, но отреагировал, закрывшись топорищем. Копьё прошло по дуге сверху вниз и угодило орку в печень, проткнув лёгкую ткань, а за ней и плоть. Огнебрад рывком достал своё оружие и, вобрав в удар импульс от разворота, выбросом пронзил сонную артерию наступавшего на него тролля, что тоже занимал роль дозорного.

Лагерь всполошился и пришёл в хаос, потрясённый криками пострадавших. Вспыхнул бой, в котором воину Света пришлось отражать удары десятков лезвий, метивших тому точно в голову. Адреналин пропитал вены, сообщив о себе выступившим на коже бойца тёплым потом, а азарт сражения безумно опьянил.

Топор со вмятинами на поверхности лезвия пролетел мимо, а копьё, из раза в раз судорожно выставляемое вперёд, не позволяло противникам подойти на то расстояние, что требовалось для умерщвления буйного повстанца. Дворф всеми силами стремился добраться до вышки, крытой крашеными, неаккуратно сшитыми меж собой шкурами, откуда гоблинский дирижабль забирал страждущих путников.

Экзотическая сабля, по-видимому троллья, с резким звоном врезалась в латный наплечник Огнебрада, что спасло его от жестокой травмы. Возведя вокруг себя сферу цвета солнца, боец отскочил влево, на ходу вогнавши конец копья в кольчужную рубаху нападавшего, что не сулило ничем хорошим. Лезвие застряло в сочленениях колец, не поддаваясь владельцу. На попытку противника разрубить древко паладин ответил яркой вспышкой Света, на некоторые десятки секунд ослепившей подступавших ордынских вояк. Под повторным усилием остриё таки выскользнуло из экипировки тролля и тут же прошило тому глаз. Молниеносная стрела со стальным наконечником и без оперения, запущенная откуда-то сзади, влетела в ауру, окружавшую паладина и с щелчком переломилась. Ладонь, облачённая в кожаную перчатку, воспламенилась и по тканевым волокнам проскользил огонь, рванувшись в лучника, коему прожёг лицо и оставил лежать в агонии, извергая сумасшедшие вопли. Промчавшись сквозь слегка поредевшие ряды ордынцев, Огнебрад, злостно ощерившись, воспламенил почву под их ногами и, не теряя более мгновений, ибо летающая махина могла прибыть в любой момент, взбежал по дощатой спиралевидной лестнице, очутившись на вершине башни, с которой свисали алые изодранные полотна с редкими безыдейными мазками. С низов вспорхнули призывающие вскрики, которые тут же сменили подобные барабанным дроби, отстукиваемые преследователями, что уже были на подходе.

Таурен в обмундировании из древесины, окованной сталью, экипированный увесистым щитом и коротким мечом, взошёл первым и тут же закрылся от первого укола паладина, молниеносно совершив ответный, от которого супостат едва сумел отскочить. Внезапно, за спиной носителя бастиона возник лучезарный облик крылатого мечника, без помех и промедлений отрубивший ему голову, что затем, сопровождаемая глухим ударом, упала на платформу, рисуя тропу крови. Разразилась баталия, из которой дворф рисковал выйти проигравшим, о чём без промедлений сообщил выпад орка, оставивший одиночке рваную рану на бедре. От неожиданности потеряв равновесие и припав на колено, тот закрылся божественным щитом и, материализовав в левой руке пламенеющий молот, запустил его в одного из нападавших, кой, подобно кукле под воздействием силы ребёнка, тотчас свалился на пол.

Грохот шестерёнок и шум обдуваемых ветрами тканей осенил лагерь. Чёрные как смоль комья дыма шествовали за гоблинским дирижаблем, гонимым медными винтами пропеллера и овальным шаром, обтянутым тряпьём и лохматыми тросами. Он причалил прямо к площадке, обнесённой железной оградой.

Маневрируя меж своими партнёрами по кровавому танцу, Огнебрад вскочил на борт посудины и, поскрипывая ботинками, вбежал на капитанский мостик, приставив к горлу гоблина в изношенной пародии на смокинг кончик копья.

«Заводи, ублюдок, если жизнь дорога!»

Ещё до того, как первые капли пота успели осесть на стали наконечника, штурвал и механизмы пришли в движение.

Верхняя палуба машины была знатно отдраена кровью, как только последний труп был сброшен за борт. Небрежно обходя растёкшиеся багровые кляксы, дворф лицезрел удалявшиеся на запад лесные массивы. Всё произошло слишком быстро. Казалось, словно секунды отделяли прощание с другом и настоящий момент, словно произошедшее было эмоциональной вспышкой неопытного юнца, нежели обдуманным решением бывалого мужа. И, хотя таковое и не являлось далёким от истины, паладин не жалел, ибо смысла в том ни крупицы. Размышления Джостара о несущественности и несостоятельности судьбы как таковой побудили задуматься. Год, проведённый в отчаянных странствиях, схожих с грешными скитаниями бездомного в поисках постоянного пристанища, кое о чём молвил, хотя Огнебрад пока и не способен был это полностью понять. Путешествуя, он стоял на месте, а силясь смириться с потерей наставника, он лишь более к нему тяготел. Разум, оживлённый появлением нового приятеля, будто воспарил и жаждал перемен, не терпя большего бездействия, ибо нет ничего для существа живого губительней, чем оное. Воин Света ступил на путь, к которому досель не подступался. Он, слегка согбённый и с граммами неуверенности в груди, стоял у врат воздаяния, от которых ещё можно было отступить, но он не позволял себе того. За вратами мрачнел и возвещал о собственной близости цветом поблёкшего золота Лордерон, где не существовало судьбы и та не будет там властвовать, ибо в местах столь далёких плечи храбрецов не окропляла аура абстрактных понятий, но личные качества могли взрастить зелёные боры в проклятых землях.

Проследовав за своим бывшим приятелем, Джостар забрёл на природный уступ, с высоты которого отлично просматривался водопад, образованный в результате катаклизма. С краёв его окаймляли точечные выступы отшлифованного водой камня, словно зубья зияющие из раскрытой пасти огромного дракона. Между выступами противясь течению плыл Огнебрад. Вояка уже был готов броситься за ним вплавь, абы тот не наделал глупостей, но ему ничего не оставалось, кроме как смотреть и надеяться, что бурлящая внизу пучина водопада не затянет к себе чудаковатого дворфа. Благо, Огнебрад успешно добрался до берега и направился прямиком в лагерь Маршала. Когда Джостар по горной тропе вышел на дорогу до лагеря, то видел, как дворф уже шагал через заросли в направлении лагеря Гром`гол — их следующему пункту назначения, откуда на дирижабле они собирались попасть в северный Лордерон. Солдат зашёл в лагерь, но обсуждать с кем-то план диверсии в Дарнасе он не стал. Поприветствовав хозяев, он сел у разведённого костра и начал думать. "Я не могу проследовать за ним, теперь он сам по себе и при следующей нашей встрече, возможно, станет моим противником. В таком случае идти надо туда, где я смогу найти себе союзников, но не встречу этого шалопая, но куда?". Размышления завели его в тупик. Вместе они уже обошли половину Азерота, все столицы альянса, но для успеха операции людей всё ещё не хватало, кроме того верность каждого ставилась под сомнение и если бы Джо бросил бы сейчас все силы на подготовку к сражению, то пошёл бы на неоправданный риск. С другой стороны, промедление так же могло привести к предательству и даже разглашению плана, если ШРУ об этом до сих пор не узнало. По части ШРУ Джостар был спокоен, он служил там и знал, что какой бы серьёзной ни была их система безопасности, основной акцент органа направлен на шпионаж и саботирование военных операций главного конкурента за господство в Азероте — Орды. Дела же по подавлению восстаний и их предупреждению, как правило были под ответственностью местных военных частей. Больше ШРУ вояка боялся своих же союзников. Жизнь в альянсе была далёкой от идеала, рекрутская повинность и налоги с рабочего населения не могли радовать граждан королевств, по мимо прочего земли кишели свободными наёмниками, за золото и славу готовые убивать целыми пачками без суда и следствия, но каждый понимал необходимость подобных мер, ведь идёт война и каждый должен внести свой вклад для победы, более того, многие шли в бой добровольно принимая за честь возможность представлять свой народ в масштабной войне. Большие опасения же внушало то, что большинство из набранного отряда не имело особых претензий к эльфам, за время существования Альянса все успели привыкнуть и воспринимали этот союз, как данность. В любой момент расстановка сил могла поменяться, если действия Джостара расценят негуманными по отношению к эльфам или же увидят угрозу для "их Альянса" в данной выходке. Боец не собирался использовать силы своих соратников в открытом сражении, все они были нужны для отвлечения внимания, это дало бы ему возможность проникнуть в город незамеченным и воплотить план своего мщения в жизнь. Но что бы враг заглотил наживку — приманка должна быть крупной. Если Джо хочет заручиться верностью своего отряда — все должны собраться, тогда члены отряда смогли бы сблизиться, что несомненно бы подняло боевой дух бойцов, а большее число авантюристов закрепило бы в них уверенность в успехе операции. Джостар попросил у местного торгаша кусок пергамента и уголёк, затем располосовал пергамент на равные части, по одной на каждого из союзников, и указал для всех день и место встречи. Насчёт места он долго не думал и вписал таверну Кабестана. По своей сути нейтральный город гоблинов был в непосредственной близости сил Орды от чего влияние Альянса на него было минимальным. Доплатив распорядителю воздушных путей, было обговорено, что письма будут доставлены соответственно в Стальгорн, крепость Северной Стражи, Терамор и Узкоклинье. Джостар тронулся в путь. Дорога вела его через густые заросли и водопойные тропы к охотничьему лагерю Эрнестуэя. Поговорив с Эрнестуэйем младшим Джо предложил охотнику участие в авантюре по оказании взбучки наглым эльфам, на что дворф охотно согласился, ведь эльфийская организация ДЭГОЖ повсеместно порицала действия его и его отца. Молодой Эрнестуэй и команда его головорезов могли обеспечить достойную огневую поддержку против эльфов, но ещё более приятным известием для вояки было то, что Хеминг Эрнестуэй в этом месяце решил провести сезон охоты на просторах Награнда. Солдат назвал своему новому союзнику время и место грядущей встречи и направился дальше. Теперь вопрос о конечном пункте назначения перед ним не стоял. Он отправится в запределье, через перевал мёртвенного ветра и выжженные земли, но перед этим стоило найти ночлег. В кромешной тьме Джостар добрался до города Даркшир в сумеречном лесу. После проделанного пути он испытывал необъяснимую усталость. Сняв комнату в таверне, вояка повалился на кровать, но сон не дался так просто. В голове прокручивались события прошедшего дня, от посиделки в таверне до расставания бывших друзей на арене Гурубаши. Для него всё было предрешено ещё до восхода, но для Огнебрада это утро было многообещающим, полным приключений и опасности. Сейчас Джо чувствовал себя паршиво от мысли, что обманул надежды этого доверчивого бедолаги, но успокаивал себя тем, что сделал это ввиду необходимости, а также тем, что дальнейшее сотрудничество только усугубило бы ситуацию, так или иначе воин света не смог бы променять свою честь на глупые идеологические соображения. Боец и сам понимал, что в войне, которую он собирается развязать нет ни чести, ни смысла, но поступить иначе он не мог. Не мог смириться с союзом между Альянсом и народом Калдорай. Не мог жить в мире с теми, кто забрал у него единственное дорогое в этой жизни. Не мог простить врага за канувший в лету батальон солдат. Не мог уверовать в правосудие, что сквозь пальцы смотрело, как главнокомандующая экспансией в Калимдор Джайна Праудмур протянула руку дружбы и мира тем, кто безнаказанно лишил жизни самых близких ему людей. Джостар отогнал тревожные мысли и попытался заснуть. Завтра он покинет Азерот и там, за пределом родного мира, он точно не встретит взбалмошного дворфа, что так нелепо пытается следовать пути праведника. Дворфа, напоминавшего об ошибке, что сделал Джостар на пути к достижению своей цели. "Все мы совершаем ошибки". — повторил он про себя слова, сказанные им этим днём, закрыл глаза и уснул.

Скалы и пушистые взгорья проносились под побитыми бортами ордынского дирижабля, временами нежно его касаясь, когда тот начал размеренно и несколько неловко снижаться, привлеченный, словно пчела полным тающей пыльцы цветком, готическими очертаниями утыканного металлическими пиками форпоста, старательно сложенного уже тогда, когда строитель был мёртв и бледнолиц, из фиолетового кирпича. Из-за укутанной одеялами туманов горной гряды выростали башни отчуждённой и отрезанной от всего мира столицы некогда славного государства Лордерон. Крыши нынче замаранных монастырей и серых зданий, чьё строенье в своей настоящей ипостаси отталкивало и отверзало всякого, кто не знавал этот город в стародавние времена, степенно удалялись, храня свое молчаливое существованье, когда глазам Огнебрада предстал вид мглистых лесов и вросших в них лагерей Отрёкшихся.

На мостике, которого своим прибытием почтил дирижабль, паладина встретили два гоблина в черных кожаных костюмах со стальными вставками, обрамлявшими наиболее важные части тела. Разумеется не заплатив, дворф покинул летающий корабль, в прыжке начертив на лбу правого охранника красную линию, а затем, не поспев мыслями за поединком, предпринял попытку закрыться от удара шипастой дубинкой второго, ещё живого, гоблина. Древко копья с острым, колючим и истинно-предательским хрустом преломилось, лишившись благородной формы оружия. Огнебрад, едва не умерщвлённый из-за исхода, коего не предсказал, хотя и был на то способен, отскочил от последующего вражеского замаха и прожжег злопыхателю глаза, после чего вдарил тому в челюсть.

Холодный и безучастный свет блеклого солнца едва ли озарял грунтовую тропу, которая за бесконечные годы пачкалась сотнями сабатонов и омывалась литрами крови. Серый камень столицы свысока взирал на авантюриста глазницами руин.

Паладин, уже безоружный, держался востока, ибо некуда ему было идти, кроме как в Дольный Очаг, что обретался на севере Чумных земель, обнесенный горными массивами. Одинокого путника посетило странное озарение, словно он пришел в себя после затяжного хмельного угара. Словно до сих минут он блуждал в тяжёлом помутнении, а сейчас вернулся в реальность, что била кулаком под дых. То, что было затеяно, вовсе не игра и не манящее приключение, пропахшее сладким алкоголем и дамскими духами. Всматриваясь в, казалось, необъятные дебри черневшего бора, Огнебрад начинал это понимать… Но обернуть все вспять являлось невозможным. Дворфа обуял лёгкий страх, вызванный колючей, дикой неизвестностью, однако непримиримое осознание, возникшее столь же неожиданно и дерзко, сколь непредсказуем и дерзок был блеск пули ранним утром, врезалось в голову — от провала он ничего не терял.

Дорога не отняла много времени и сил. Воин Света без помех со стороны местных обитателей дошёл до врат, что хранили границу Тирисфальского леса. Монструозное и гротескно-жуткое, это военное строение внушало опасения, если не ужас. Огнебрад, ранее с похвальной скоростью принявший решение напасть на лагерь Орды без братьев по клинку, ныне впал в ступор, ибо пройти, на первый взгляд, не представлялось возможным. На подступах возвышались грузные массивы стен, окружённых баррикадами, а за ними, на вершине холма, обретался бастион, чьи башни выступали из близстоящих скал, озирая проклятую землю зелёными огнями. Дворф, подобравшись ближе, по заученной привычке держа правую руку над плечом, дабы при случае выхватить уже несуществовавшее орудие, выглянул из-за угла. Обступив лиловые палатки, покой своих владений хранили Отрёкшиеся, неся сумасбродно-преданную службу, кто в тяжёлых доспехах, а кто в аптекарских балахонах. Над головами же их гордо реяли флаги Подгорода. Вступать в бой было сочтено неразумным, а пройти незамеченным — невозможным. Впрочем, покуда разум паладина был достаточно молод, идеи не переставали его посещать.

Призвав божественного защитника, Огнебрад направил его прямиком в гущу аванпоста. За прибытием непрошенного противника последовали хриплые возгласы и лязганье стали, в коих терялась всяческая бдительность.

Хоть граница Тирисфаля и была преодолена, стоило отдать должное бойцам Королевы-банши — профессионализма они не были лишены.

Пока ещё зелёная листва деревьев, чьи стволы изнывали от прорезавшихся чрез бледную кору опухолей болезненного цвета, меланхолично и потерянно наполняла своим шелестом лужайки и поляны, полнившиеся почерневшими брёвнами, пнями, остатками некогда возжигавшихся кострищев и мертвенными зверями, заключёнными в посмертии. Дорога шла вперёд, ведя за собой Огнебрада, покуда не довела до Андорала. Города, который сейчас более напоминал изглоданные останки, над которыми надругались самым злостным образом и не оставили ничего, что напоминало бы об их прошлом лике. На улицах сего мертвенного и загнанного боями отпрыска человеческой архитектуры не лежало ни единого трупа, ибо каждый восставал против тех, кого ранее звал друзьями. Запах бугристых, липких, волосяных тел нежити не покидал здешнего воздуха. Андорал нынче не смел внушать ничего более презрения. Мало кто способен был проявить сочувствие по отношению к падшему граду, ибо прежняя его эпоха рассыпалась в воспоминаниях.

Паладин, решившись повременить с посещением Дольного Очага, свернул с тропы, чрез кусты и пролески выбравшись на узкий, крутой берег, поросший сухим, жёстким мехом травы. Оказавшись в северном Лордероне, дворф не мог упустить шанса в очередной раз посетить гробницу учителя. С лёгкого разбегу он прыгнул в воды морозного озера (несмотря на летнее время года) Дарроумир, что рекой уходили на запад, пока не втыкались в горы, полукругом обступившие сгустившиеся мглой территории Отрёкшихся.

Отточенными движениями Огнебрад выплыл на противоположный берег. Слегка просушившись огоньком Света, он незамедлительно двинулся на восток, периодически отбиваясь от безжизненных животных.

Путешественника повстречало распутье. Распутье жестокое, алчное и соблазнявшее, ибо одна тропа вела к потенциальной гибели, а другая — домой. Лагерь Промозглого ветра, храбро примостившийся на сей лужайке, помимо воинов Серебряного Авангарда содержал у себя двух грифонов, каждый из которых, пусть и за плату тому, кто за ними ухаживал, на своей спине мог отвезти заблудшего путника в Штормград. В тепло и безопасность, где в тавернах подавали пенистое пиво, а потрёпанные временем кровати приятно поскрипывали под весом уставших приключенцев. Огнебрад, личность не без верований, подобные ухищрения окружающей среды воспринимал как знаки судьбы, что призывали его отказаться от задумки и вернуться к тому, что привычно. Но в нём находились силы идти наперекор. Как минимум, ради того, чтобы доказать. Доказать то, что пока и сам не мог сформулировать.

Воин Света добрёл до кладбища, исчерпывающе названного Холмом Горя. Здесь были похоронены тела героев, что когда-то широкой грудью встали пред ордами Плети с оружием в руках и страхом переполненными глазами. Их души, горевшие потусторонней синевой, вырывались из прогнившей почвы, жаждая кровавого возмездия тем, кто вогнал их под истёсанный могильный камень.

Вечерело. Солнце лениво уходило на покой, алой короной знаменуя приход Луны.

От белого мрамора гробницы веяло загробным холодом, но по окончанию колоннады, что подобно строгим наставникам следила за новоприбывшим, ярился свет. Внутри, под раскидистым куполом, несгибаемой рукою направив горделивый молот к небесам, в сияющем круге, на резном постаменте, кой изображал герб Лордерона, в благородной тишине и неприкосновенности покоился памятник Утеру Светоносному, величайшему из когда-либо существовавших адептов светлой ипостаси мира. Огнебрад, посчитав себя недостойным входить в мерцавший ореол, преклонил колено поодаль, мысленно обращаясь к тому, кто привнёс в его жизнь учение о Свете.

Однако ответа не было. Сколь ни пытался дворф взывать, оставался один. Только он, лицом к лицу со страхами и колебаниями. Человек, что некогда искрился надёжным ориентиром, бросил последователя подавленным и запутавшимся.

Сизые сумерки водрузились на плато Чумных земель, окутав леса и охваченные Плетью селения расплывчатой, неясной дымкой.

Бронзовые монеты притягательно зазвенели, приземлившись в ладонь гнома, пропахшего сеном и кормом. Грифон, быв осёдлан, стремительно взмыл, визжа от пьянившего его полётного азарта, оставляя родной стан и прокажённые местности позади. Покинувши захоронения в дремоте и самозабвении, Огнебрад мечтал лишь о наступлении следующего дня, держа путь в Дольный Очаг.

На следующий день Джостар отправился в Запределье, на осколки бывшего Дренора. Чувство вины так и не ослабевало. Сейчас, когда он не знал ни где бывший спутник, ни что с ним, беспокойство не отпускало его. Проходя перевал мёртвенного ветра, мимо Каражана, солдат вспомнил старца, коего он встретил в Награнде. Такой сильный колдун мог стать отличным подспорьем в бою, кроме того, какими бы ни были его мотивы, он, вероятно, заинтересован в успехе операции, иначе не стал бы инициировать их встречу. "Уж он-то должен знать, где сейчас Огнебрад" — думал вояка. Пройдя через болота и попав в выжженные земли, солдат решил первым делом наведаться в крепость Стражей Пустоты, обосновавшиеся там бойцы уже давно сидят без дела, изредка отбивая нападения Орков и истребляя остатки Легиона. По пришествии Джостар направился в южную ставку командования, здесь просиживали штаны за столом переговоров нижестоящие офицеры, все важные операции планировали в северном штабе потому скука была написана на лице каждого. Когда Джостар предложил им присоединиться к авантюре, они долго сомневались, ведь предательство и дезертирство могли стоить им жизни, но после все согласились, одни от скуки, другие из личной неприязни к армии, третьи за компанию. После переговоров один из офицеров напомнил, что в пещере под крепостью живёт маг крови Касым Шарим и проводит там свои исследования в области тёмной магии. Покинув крепость, Джостар решил наведаться к чародею и пройдя к подножию горы, как его про проинструктировали, нашёл вход в пещеру, а рядом с ним — пульсирующий алым светом кристалл. Как только боец до него дотронулся, то в ту же минуту очутился внутри пещеры, где под навесом посапывал бородатый гном. Разбуженный карлик был зол от такого внезапного появления нежданного гостя, но вскоре смягчился и выслушал предложение солдата. Убедить его не составило большого труда, колдун и сам был рад в кой-то веке на практике испытать свою силу, а интересы Альянса его и раньше не особо волновали.

Покинув пещеру, вояка пошёл к Тёмному порталу. Там среди обсидиановых осколков и обугленных скал всё ещё скрывались недобитые остатки былого величия демонов, но Джостару было всё равно, попав по ту сторону портала, проходя по безжизненным пустошам Дренора он не вступал в бой без необходимости. Грусть сдавливала сердце матёрого бойца, на открытых просторах полуострова адского пламени, одиночество угнетало его, здесь на милю вокруг не было никого, кто мог бы скрасить долгую дорогу.

В Оплоте Чести он заметил одиноко стоящего человека напротив каменного надгробия. Там был похоронен его сын, сражавшийся за честь и славу Альянса с Пылающим Легионом, но потерпел поражение при штурме Тёмной Цитадели. Он был единственным напоминанием отцу о покойной жене, ставшей жертвой чумы во время эпидемии в Лордероне, теперь несчастный потерял свой жизненный ориентир, в нём не осталось ни ненависти, ни скорби. Каждый день этот человек приходил к могиле и в молчании смотрел на грубо выдолбленные роковые слова, представляя, как будет смотреться на могильном камне его имя. На предложение Джостара он ответил равнодушным согласием, но в серьёзности слов мужчины сомневаться не приходилось. Солдат продолжил свой путь, а опечаленный отец так и остался стоять напротив безжизненного камня. Проходя по красной иссохшей равнине Джостар не переставал думать о том человеке. Он вспоминал свой жизненный путь и боль утраты близких людей. "Всё таки, почему же я тогда не умер". — размышлял он, смотря на землю под своими ногами. Всю дорогу до Шаттрата и после его не покидала эта мысль, она зудила в мозгу и эхом в голове раздавалась из раза в раз: "Почему не умер". Лишь вид Награнда смог на время отогнать эти мысли.

Гул водопада заглушил все прочие шумы, а пейзаж с мрачных зарослей леса Террокар сменился на осенённые светом солнца цветущие луга, парящие в воздухе островки наполняли атмосферой лёгкости и безмятежности, не удивительно что это место покорило сердце самого опытного охотника во всём Азероте. К концу дня вояка дошёл до лагеря Эрнестуэя. Три палатки стояли полукругом возле небольшого костра, недавно служившим очагом для аппетитных стейков из талбука. Один из охотников, патрулировавших окрестности сообщил Хемингу о приближении чужака, но завидев старого брата по оружию старик знатно повеселел.

-Слышал, один старый дворф решил устроить пикник на дикой природе. — сухо, но дружелюбно сказал Джостар встретившему его дворфу.

-Я бы не удивился, если бы такой безнадёжный пьянчуга нашёл наш лагерь по запаху. Я прикажу подготовить для тебя бочку лучшего эля! Рад тебя видеть, старый друг.

-Рад видеть тебя, старина, пришёл я к тебе далеко не за тем, что б опустошить твои запасы.

-Вот так новости. Стало быть, что-то серьёзное?

-Это дело касается нас обоих. Сейчас я пришёл к тебе, не как к воину Альянса, но как к другу. Последнему, что воевал со мной под корнями мирового древа.

-Эта война стала трагедией для каждого, кто в ней участвовал. Сколько лет прошло, а мир до сих пор не оправился после всех этих бед.

-Всё гораздо хуже. Война продолжается. Победив одного врага мы обрели новых. Орда сейчас на пике своего могущества из-за союза с расами Калимдора. Но главный враг всегда рядом. В любой войне нет противника страшнее, чем неверный союзник...

-Я не стану помогать тебе в войне против ночных эльфов.

Джо порядком смутился от такой резкости, но достаточно быстро вернул самообладание и попытался разрядить обстановку.

-А ты, как всегда прямолинеен. Хотя, краткость свойственна всем дворфам. — уколол вояка с ироничным тоном своего низкорослого товарища.

-Избавь меня от идиотских шуток. — дворф был необычайно серьёзен, попытка Джостара свести спор к шутке ни к чему не привела, — Я же знаю, что ты задумал, и понимаю почему. Война всё ещё будоражит мой дух, но за годы странствий я открыл для себя её иную суть. Ты ищешь врагов в себе подобных, но настоящий враг — не тот, которого способен победить простой смертный.

-И с каким же врагом борешься ты?

-Весь этот мир — вот настоящий враг! — с блеском в глазах ответил охотник. Казалось, в этот момент старый дворф помолодел лет на сорок, оживив в воспоминании юношеский задор, каким обладал когда-то каждый, — Ты только представь: такой огромный, безжалостный и бессмертный. С самого начала мы варимся в этом огромном котле, пытаясь выбить себе место, решая кому жить, а кому умереть, но мы не хотим остаться в нём одни, единоличными правителями. Нет. Всё чего мы хотим — это освободиться от него. Почувствовать силу диктовать миру свои условия и на равных с миром определять свою судьбу. Наша роль в масштабах всего сущего ничтожна, пройдёт наш век, а мир может нас даже не заметить. Именно поэтому каждый день мы должны бросать вызов этому могучему врагу, и бороться, открывая в себе непознанные силы для новых сражений и каждый раз, с каждой новой покорённой вершиной расширять свой кругозор, возвышаясь над этим миром, приближаясь к его пониманию. Это и есть суть войны. Найти себя в мире и в сражении с ним найти мир в себе.

Слова Хеминга разочаровали Джостара. Такое нелепое сравнение с войной оскорбляло воинскую гордость, и более того оскорбляло память бесчисленных павших солдат на полях третьей войны.

-Похоже, ты забыл реки крови, наполнившие воды Калимдора. Пестрящий гул воронья на полях Лордерона. Ты забыл, что настоящая война — это жертвы и потери. В твоей войне нет никакого смысла...

-Только такая война имеет смысл. Этим мы и отличаемся, старый друг... — с грустью ответил Хеминг, окинув взглядом необъятный простор Награнда. Красоту, какой Джостару никогда не понять, — Ответь на один вопрос. За что ты сейчас сражаешься?

-Ответ был очевиден, однако, каждый раз этот вопрос ставил Джостара в ступор. В конечном итоге, каждый раз, отбросив сомнения, солдат должен прежде всего исполнять свой долг.

-Каждый день и до самой смерти... За Альянс.

-Альяна, который ты знал, больше нет.

-Я был частью этого Альянса, и он жив, пока я его защищаю.

-И как далеко ты готов зайти, зная правду, что из всего мира в этом Альянсе нуждаешься только ты?

-Я зашёл слишком далеко, чтобы повернуть назад. Остался один шаг. Я спрошу ещё раз. Ты поможешь мне расторгнуть союз с эльфами и вернуть тот Альянс, за который погибали наши товарищи?

-Людей, погибших в той войне ничто уже не вернёт. Когда ты уже признаешь, что эта война — не более, чем попытка посчитаться за старые обиды?

Ком желчи перекрыл горло. Гнев готов был порохом взорваться от одной искры, но Джостар проявил сдержанность и сглотнув сказал:

-Ты не ответил на вопрос.

-Я не верю в твой Альянс.

-Не сомневался. — на удивление холодно ответил Джо. Злость уступила разочарованию, — Ты ведь уже давно не солдат. Просто трус.

Вояка развернулся и собирался было уйти, но тут дворф остановил его.

-Вечереет. Ночью в степях опасно. Можешь заночевать в моей палатке. Сегодня я в дозоре.

-Спасибо.

-Не держи на меня зла. Всей душой я желаю, чтобы твою жизнь наполнило счастье, как хотели бы и наши товарищи. За это они заплатили жизнью. Пора уже двигаться дальше, к своей вершине.

-Они сделали свою ставку на победу, но этого не хватило. Враг всё ещё не повержен. Если ставку не перебью я — всё было напрасно.

Джостар направился к палатке, но мысли его не покидали слова охотника, о той бессмысленной войне, которой он посвятил свою жизнь, и тогда перед тем, как зайти в палатку Джо ещё раз окликнул старого боевого товарища: «Хеминг. Поднимаясь выше в гору — всё дальше уходишь от земли». Разместившись на походном лежаке в углу палатки, Джостар обнаружил потрёпанную книгу. Это оказался походный дневник Эрнестуэя за время охоты в Тернистой долине. Там описывались события, как он впервые встретился с белым тигром и то, как он вместе с отрядом попал в западню ящеров, чудом выжившие, все они были спасены, когда король джунглей отогнал рептилий от своей добычи. Откровением старого дворфа стали последние строки, где он пишет о незначительности роли человека в огромном мире и рассуждает о его беспомощности в руках судьбы. Отложив книгу на прежнее место Джо лёг на спину, закрыл глаза и в памяти его непременно всплывали лица его бывших соратников. "Не может быть, что ваша смерть была прихотью судьбы. Это и есть сакральная сущность вашей жизни? Жить и умереть так, как предписано свыше. Неужели жизнь настолько никчёмна, что вы готовы это признать". — прорывались мысли в голове солдата, но вот он вспомнил силуэт одинокого мужчины напротив каменного надгробья и вмиг мысли улетучились, оставляя место немой скорби. Медленно погружаясь в сон он всё ещё видел лицо того человека, безжизненное, как и монолит, на который он смотрит день ото дня в бесконечном отчаянии и тогда боец спросил у себя: "Если в их жизни не было смысла, то в чём же..."

Чрез прикрытые шторами пыльные окна просачивался чистый, как душа новорождённого, свет. Птицы переливчато и сладко щебетали. Огнебрад проснулся поздно. Уже тогда, когда оплот трудился во имя того, что защищал.

Дворф поднялся с кровати, лениво разминаясь и припоминая события минувшего дня. Справа, прямо рядом с ложем, расположился потухший камин с седой золой внутри, а слева же обреталась невысокая столешница, полная скромных яств. Хозяина нигде видно не было, что наводило на не самые дружелюбные мысли. Дом пустовал, лишь иногда служа приютом для бродяг. Одевшись, паладин, последний раз евший лишь в Пиратской бухте, прошёл к продолговатому столу, на исцарапанной поверхности которого уместились корзинка с чёрствым белым хлебом, тарелка, где соседствовали куски сыра и колбасы, и стакан с водой. Общий внешний вид пищи говорил о том, что стояла она здесь не первый день, однако Огнебрад не отличался брезгливостью. За потёртым оконным стеклом, освещаемые страстным светом Солнца, в зелёной котловине примостились каменные строения Дольного Очага, знаменованные строгой фигурой Тириона Фордринга, вдохновляюще подъявшего Испепелитель. Ободрённый видом статуи, в коей был запечатлен человек, для многих молодых воинов послуживший мудрым наставником и ориентиром, к которому стоит стремиться, невзирая на то, что порой это походило на преследование бесконечно-далёкого окоёма, Огнебрад вспомнил собственного учителя — Утера Светоносного, много лет назад приехавшего со своей свитой в эти места, дабы даровать напутствия юным разумам и придать новых смыслов их учебным тяжбам. Тогда дворфу это помогло укрепить веру в свое будущее.

Паладин вышел на улицу, отворив тяжёлую, окованную дверь. Его встретил лязг спарринговых орудий и яркое дыханье тетивы, спускавшей ненастоящие стрелы. Воин Света прибыл в Дольный Очаг ради того, чтобы найти союзников — тех, кто готов был дать бой нечисти и тех, кому чуждо предательство. Искать таковых следовало именно в окружении набитых соломой мешков и бутафорских мечей. Посему Огнебрад обратился к новоизбранным ученикам, которым только предстояло украсить свои судьбы подвигами, а тела шрамами.

-Приветствую вас, бравые солдаты. Меня зовут Огнебрад. Мне нужны добровольцы, готовые схватиться за орудия во имя Лордерона и готовых сражаться за его будущее.

Многие с подозрением воззрились на новоприбывшего. Лица рекрутов напомнили дворфу собственных друзей, с которыми он когда-то познавал военное ремесло. Одни не доучились, уйдя в поисках другого дела, а другие не отличались благими качествами и дружба долго не продержалась. В то время новобранец был сильно разочарован и его иллюзии о благородстве служителей Света дали трещину. Тогда он нуждался в мотивации и цели, которые ему ниспослал Утер. Вот и сейчас бойцы, окружённые тренировочными инструментами, нуждались в одухотворении.

-Кто вы такой и почему мы должны вас слушать? — разумно озадачился один из парней.

-Я учился и служил в Дольном Очаге, был таким же, как вы. Эти края были пристанищем моих юношеских мечт и стремлений, покуда сюда не пришла Смерть. Я видел ее в глаза и не хочу, чтобы ее поборники безнаказанно слонялись по этой земле, а форпосты оставались неприкосновенными.

-При всем уважении, но вы не напоминаете бывалого солдата. У вас ведь даже оружия нет, — возразил кто-то.

-Отсутствие оружия не имеет значения. Имеет значение то, что мне не безразлична судьба Лордерона, родной земли, где росли наши отцы и зародилась Серебряная Длань, а в дальнейшем и Рассвет. Пустые ножны меня не пугают. Неужели между свободной родиной и вами может встать такая незначительная вещь, как страх?

-Но почему мы должны присоединяться именно к вам? Разве орден не существует для борьбы с нежитью? — вопросили из толпы.

-Орден сдерживает Плеть, дабы ее влияние не распространилось далее севера и она не нанесла очередной удар. Я же предлагаю атаковать. Нужно дать мертвецам бой. Выбить их с этих территорий вопреки всему. Быть воином Света — значит защищать. Защищать беспощадно и беспристрастно, — процитировал слова Светоносного Огнебрад, сказанные им когда-то на этом самом месте, — Серебряный Рассвет исправно смиряет мертвецов, обороняя хлипкий мир, однако в сложившейся ситуации единственно-верной защитой будет та, что предполагает нападение. Удержание противника в мнимых цепях не устранит его. Кто-то должен наконец бросить нежити вызов.

Слова, каждое из которых звучало подобно удару молота по наковальне, подействовали безукоризненно. Возбуждённые лики, жаждавшие проявить навыки, обретённые многочасовыми тренировкам, ныне взирали на дворфа с готовностью дать шанс сей кампании. Наставники, служившие в оплоте Света, несомненно, были против, но ничего делать не стали, ибо уважали добровольный выбор бывших подопечных.

Пока парни собирались в дорогу, Огнебрад, осознав отсутствие чёткого плана, решил, что Часовня Последней Надежды станет следующим пунктом назначения, куда он отправится со своим новообретенным отрядом.

-Можем поговорить? — неожиданно прозвучало за спиной паладина.

Воин Света обернулся. Перед ним стоял один из здешних учителей в незамысловатой рясе с латными вставками и накидке с гербом Серебряного Рассвета.

-Да, конечно — согласился дворф, удивившись обращением столь авторитетного человека.

Они отошли.

-Вы что, правда собрались выбить нежить из этих краев? — неукоснительно проговорил наставник, изучающе глядя на собеседника.

-Да. Цель такова, — после молчанья, вызванного нежданностью вопроса, ответил Огнебрад.

-А каковы средства?

Паладин задумался.

-Все силы, которые могут дать эти земли.

-Вот оно как. Я уже и не помню, когда всё поменялось. Не помню, когда здесь перестало цвести и воцарилась смерть.

Воин Света не перебил.

-Мне встречались такие, как Вы. Люди, готовые бороться с новым миром. Но от Вас они отличались одной чертой, — внимательные очи ветерана загадочно блеснули, — в их глазах ярилось безумие. В Ваших же я вижу лишь странную уверенность. Чем она обоснована?

-Мной движет долг. Такова судьба, я полагаю. К тому же, разве Утер не поступил бы так же, будь он на моём месте?

-Утер? Да, вероятно поступил бы... — наставник на мгновенье замолчал, о чём-то раздумывая, — Светоносный был великим паладином. Он бы никогда не опустил руки.

Дворф стоически встретил испытывающий взор старика. Взгляды воспылали борьбой.

-Вы правда считаете, что этого хватит? Хватит шести бойцов и одного желания все изменить? Вы словно бросаетесь в распростёртые объятия железной Девы.

-Если мне суждено умереть, то я предпочту смерть с мечом в руке.

"Как же часто я подобное слышу" — подумал наставник, однако промолвил:

-У Вас в глазах есть огонь. И я не хотел бы, чтобы он погас. Неужто Вы не намерены сворачивать?

-Нет, — ответствовал сын Стальгорна, когда разум его обрисовал образ Джостара и то, с какой уверенностью тот следовал своей цели, какой бы та не была, — Мне нечего терять. Пускай я погибну от снежной лавины, стремясь на вершину горы, чем окоченею в лагере у её подножия.

-Ладно, — со вздохом произнес мужчина, выхватив из ножен меч, окружённый блеском, — возьмите его. От него пал уже не один мертвец. Так пускай это число преумножится и удача устремится за Вами. Я благословляю Вас, благородный воин. Не усомнитесь в своём пути.

-Спасибо, — несколько смущённо произнёс дворф, с трепетом принимая подарок.

Суровые формы эфеса рьяно серебрились, привлекая взор к гарде с лёгкими, направленными вверх зазубринами, которая чёткой, подобно горизонту, линией отделяла обвязанную синей тканью рукоять с незамысловатым, шарообразным навершием, от горделивого, со всей тщательностью заточенного лезвия, по средине которого протянулась полоса дола, ближе к острию переходившая в слегка выпиравшее ребро жёсткости, покрытое скромными сколами, что своим видом говорили о воинственном прошлом. Оружие являлось полуторным, а весило, по ощущениям, два с половиной килограмма. Рукоять приятно и податливо лежала в руке, на обмотке красовалась вышитая надпись «Фламберг».

Может, Светоносный и не ответил на его молитвы, но отныне Огнебрад был не один в своей стезе, что впредь обретала видимые очертания и твердую почву.

Как только все приготовления были завершены, отряд отчаянных приключенцев вышел в дорогу, где на каждом шагу подстерегала опасность, а кулаки никогда не разжимались. Часовые с мнимым безразличием смотрели им в спины, пока те не скрылись за поворотом.

С первыми лучами солнца Джостар покинул лагерь. Глава экспедиции одолжил солдату своего ездового грифона, чтобы добраться до чародея. Пролетая мимо знакомого поросшего травой островка земли, вояка заметил человека в маске. Спешившись, Джо начал: "Так и знал, что найду тебя здесь, старик". "Здравствуй, храбрый воин, что привело тебя ко мне?" — как и обычно спокойно спросил незнакомец. "Я пришёл с предложением". — решительно продолжил солдат. Старец обратил лицо в сторону Джостара. Хоть под маской не было видно, как пытливый взгляд колдуна насквозь пронзает броню невозмутимого спокойствия, Джо чувствовал его, но сохранял хладнокровие. "Я слушаю тебя" — ответил заинтересованно старец. Вчерашний разговор со старым товарищем напомнил о себе. Завести непринуждённую беседу, подводя собеседника к нужному выводу самостоятельно — эффективная тактика в переговорах. Разумеется, Джо не считал уловкой такой метод диалога. Для него картина мира изменилась уже очень давно. То, что он видел, и что освещал в своих словах — была реальность. Джостар думал, что, пережив все невзгоды, наконец, ему открылись глаза на истину. Живший в мире врагов и союзников, где единственный смысл в жертвоприношении, Джостар мнил себя реалистом. Однако, картина Хеминга и Огнебрада значительно отличалась от мира, который видит он. Их невежество, нежелание смотреть правде в лицо выводило из себя, питая отвращение и злость. Но так ли они были не правы? И что бы сказали люди, затерявшиеся в скорби и сожалении… Друзья, семья, потерянные прошлом, смотрели ли они на этот мир так же? Реальность ускользала от глаз Джостара, чёткая, как наяву, растворилась в воздухе от одного прикосновения. В его суждении не могло быть ошибки, но возможность сделать выбор правильный для себя Джостар был обязан предоставить. И будь что будет, после долгих поисков хоть каких-нибудь союзников, привлекая людей на свою сторону, приводя свои доводы и навязывая свои убеждения, Джо верил, что сейчас поступает правильно, после недолгого молчания выложив всё на чистую воду: "Вступай в мой отряд, нам нужны могучие чародеи, вроде тебя". "Я слишком стар для походов, храбрый воин," — ответил человек в маске, — "Но в чём-то я смогу тебе помочь. Когда действительно будет нужна моя помощь. Я верю, что ты сможешь достичь своей цели, храбрый воин". "Слишком уж просто он согласился, что же замышляет этот старик? Всё это однозначно не просто так..." — подумал Джостар, но при нём был ещё один вопрос, который он хотел задать прорицателю. "Я рад, что мы смогли договориться, но это не единственная причина, по которой я здесь". — промолвил он. "Я слушаю тебя". — вторил старец.

-Полагаю, ты знаешь моего приятеля, Дворфа.

-Да.

-Наши пути разошлись, но я не могу перестать беспокоиться о нём.

-О чём беспокойство?

-Не знаю. — признался Джостар.

-Может, напрасны твои переживания? — всё так же спокойно говорил чародей.

Джо видел силу своего бывшего союзника и пусть в опасениях не было никаких оснований всё же он не мог перестать думать о судьбе обретённого у потерянного так скоро друга.

-Такой наивный и добросердечный паладин всегда идёт под руку со смертью. Он храбрый воин, но порой этого недостаточно. Я просто хочу быть уверен, что с ним всё в порядке. — настаивал он.

-Его же охраняют высшие силы, силы света.

-Высшие силы не уберегли самого дорогого ему человека.

-Это рок, так распорядилась судьба. — возразил старец.

-Так и с ним судьба может сыграть злую шутку. — заметил Джо.

-От своей судьбы не убежишь, — с грустью проговорил человек в маске, — но это не значит, что высшие силы не берегут его.

Джостар тяжело вздохнул. Для него весь этот диалог казался бессмысленной тратой времени. Он лишь хотел удостовериться в том, что и сам прекрасно знал, от чего чувствовал себя ещё более нелепо. Однако, последние слова болью отозвались в его душе, и хотя он добился всего, чего хотел от незнакомца, и был готов отправиться в путь, вояка продолжил:

-Высшим силам всё равно, иначе в этом мире не было столько боли.

-Боль — это испытание для каждого.

-Вот как ты считаешь. — проговорил солдат с подозрением уставившись на собеседника. Он встал и походил вокруг, а затем сел рядом с незнакомцем, от чего вызвал недоумение с его стороны. "Что?" — спросил его чародей. "Думаю". — ответил Джостар и молча уставился на горизонт. "Правильная формулировка — уже половина ответа" — продолжил человек в маске, но солдат его уже не слушал. Для него с первой встречи было загадкой то, почему старик так и не вернулся в Азерот, почему отлучился от людей и почему именно его позвал загадочный голос в роковую ночь, но сейчас, казалось, эти слова могли дать ответ. "Боль — это испытание для каждого" — неужели благочестивый демиург станет испытывать своих созданий для определения достойных своей любви? Но если же это не проявление отцовской любви, может ли это быть проявлением жестокости? Очевидно, да. Жестокий бог... Для жестокого человека. Причина, по которой незнакомец так охотно согласился на участие в миссии казалась Джостару теперь очевидной. Старик отлучился от мира, обратился к обезумевшему от горечи солдату, а теперь и согласился на оказание помощи. Не потому ли, что мир потерял для него всякую ценность? Не потому ли, что в своей скорби он искал человека, способного его понять? Не потому ли, что, как и Джостар, он жаждет крови за свою сломанную жизнь? Шесть прожитых веков он вынашивал в себе эту злобу, а после — нашёл человека, чьими руками он сможет воплотить план своей мести. Всё это казалось логичным, потому сомнения были отброшены, в своей помощи с восстанием в Дарнасе человек в маске преследует свои цели. "Время сражения близится. Ты узнаешь, когда момент настанет". — не подавая виду сказал вояка и оседлав грифона отправился в обратную дорогу до лагеря Эрнестуэя. В лагере он долго думал о присоединении незнакомца. Пусть он и преследует свои цели, этот союзник был определённо ценен для будущего восстания. На самом деле, боец был готов к тому, что им захотят воспользоваться, это было честно, ведь точно так же он использовал тех людей, что безвозмездно согласились на участие в диверсии. Но в таких условиях он не мог довериться никому из союзников, для непосредственного проведения миссии внутри столицы нужен был тот, кто будет сражаться за него вопреки идеологическим взглядам, собственным убеждениям и без стремлений извлечь для себя выгоду обманом и подлостью, пусть даже единственным гарантом союза станет его кошелёк, если за монету наёмник продаст свою верность, то сделка себя окупит. К полудню Джо выступил в зону 52. Здесь, в запределье, это было единственное место, где ни орда, ни альянс не имеют своего влияния. Даже Шаттрат в его ситуации был местом опаснее, чем испытательная площадка гоблинских картелей, там он и рассчитывал найти того, кто поможет ему на главном этапе захвата города.

Несмотря на летнее время, досель чистое небо занесли облака, застлавшие белое, жаркое солнце. Без сопротивления со стороны гноллов, которые заняли заброшенную, примостившуюся у изгиба тропы башню, воины легко добрались до участка Целителей Земли. Там, рядом с маленьким лазурным прудиком, из коего вырастал обширный древесный ствол, над которым парил крупный изумрудный кристалл, излучавший животворное свечение, расположились шатры служителей Серебряного Рассвета, знаменованные символом восьмиконечного Солнца. Их задачей было охранять друидов, что прибыли в Чумные земли, дабы излечить израненный край. Среди защитников природы редко можно было встретить тех, кто готов был применять дарованья зелёной магии на поле боя, но на суровом севере, что закалялся в войнах многие века, таковые нашлись. Тауренша Адрина Кудлатая Шкура отличилась от остальных кенарийцев пониманием того, что порой и мыши требуется скалить зубы. Она присоединилась к авантюре, наказав оставшимся в лагере друидам продолжать нести свою мирную миссию. Вместе с тауреншой частью отряда стал дворф Дарнт Ясный Сокол, давний товарищ Огнебрада, матёрый вояка из клана Громового Молота, успевший соскучиться по боевым кампаниям.

-Когда ж последний раз мы сжимали друг другу руки, а? — задорно прохрипел он. На плечах и макушке его красовались нанесённые синей краской татуировки, а из затылка величаво тянулся длинный хвост.

-Ещё тогда, когда под нашими ногами лежали снег и лёд, дружище, — проявил взаимность паладин.

-Да-а, кампанию в Нордсколе мне никогда не забыть. Много ж воды утекло с тех пор. Тогда мне думалось, что нежить побеждена, но вот я снова на ее землях и снова мы с тобой против нее заодно... Что-то в этой жизни не меняется, не правда ли?

-Не поспоришь. Приятно вновь оказаться в рядах единомышленников, сплочённых единой целью.

-Это точно.

На обочинах лежали поломанные осадные орудия, а за деревьями укрывались сельские участки, занятые Плетью. Стояла безветренная тишина, в которой каждый шаг тяжёлых латных ботинок был отчётливо различим. Юноши приглушённо общались, обмениваясь тем, что их гложило.

-Помнится, последний раз я бывал на востоке лет пять назад. Когда нашу часть повели туда для ознакомления с тамошними форпостами ордена. Местечко не из лучших

-Мне мой дядя как-то рассказывал, как он там служил. Тогда ещё простым рядовым был, но уже подавал большие надежды. Пристал он там к какому-то войску, которое направлялось на зачистку территории вокруг крипты, где обосновались тролли-мертвецы. Так случилось, что не рассчитали силы и попали в окружение. Но мой дядя и страха не выказал. Сражался со всеми, как в последний раз. Так и вырвались.

-Ха! Это ещё что-о-о! — вдруг встрял в разговор Ясный Сокол, — Во времена моей молодости я воевал в Запределье. С братьями отбивал цитадель Громового Молота от демонов! Как вспомню этот инфернальный дождь, горевший зелёным огнем, так мурашки по спине бегут! Тролли, тоже мне...

-Не стоит недооценивать обитателей этих мест, — предостерёг Огнебрад своих спутников, — Те, с кем нам предстоит столкнуться, не просто безмозглые болванчики. Не один рыцарь пал от их лап и не одно королевство лишилось земель. Будьте готовы ко всему.

Обстановка благоприятствовала воинам и тогда, когда они достигли каменного моста, аркой проведённого над помутнённой рекой Тондрорил.

На рыжей, трескучей земле, испещрённой трещинами, из которых не росла трава и не тянулись корни, обосновалась воргенша, располагавшая видавшим виды фургончиком, запряжённым двумя кобылами. На крыше, закреплённый канатами, бытовал ворох самых разных вещей — от мешков, усеянных цветастыми заплатками и картонных коробок, изрисованных причудливыми узорами, до чемоданов и резных сундуков, едва вмещавших в себя несметное количество тряпок. С черепичных навесов, нисходивших на старые деревянные дверцы, свисали лампы, в коих дрожали огоньки. Металлические вставки на колёсах изрядно проржавели. Девушку, одетую в длинную чёрную юбку и посеревшую рубаху с засученными рукавами, из-под которой виднелся высокий жёлтый корсет, звали Фионой. Она отказалась принять участие в походе, но назвала имена тех, кто согласился бы.

— Эти двое сопровождали меня, покуда в очередной раз не влипли в неприятности. Пока я поила лошадей, они поспорили кто убьёт больше нежити за пять минут и вот их нет уже целый час, — пояснила воргенша, видимо, давно знакомая с теми, о ком рассказывала, — Дворфа зовут Гидвин Златокос, он унесся на север, пересекая эти вот всхолмья, а эльфа крови Таренаром Ударом Солнца, он ушёл на юго-восток, куда-то в сторону Ступеней Смерти.

— Спасибо. Мы постараемся их отыскать, — заявил Огнебрад.

Приключенцы, бороздя холмы, направились на север, где на побережье реки обреталось брошенное жилище, а рядом с ним пещера, овитая паутиной. У входа, в кругу умерщвленных арахнидов, расположился густой кокон паучьих тканей, что, разбрасываясь ругательствами, дёргался из стороны в сторону. Занеся новообретенный меч, Огнебрад разрубил оболочку.

— Проклятье! Да я прикончу этих членистоногих ублюдков! — хриплым голосом крикнул освобождённый дворф. Он был одет в стальной доспех с бронзовыми вставками, окрашенный в тёмно-синий цвет. На поясе он носил увесистый белый молот с золотой окантовкой, а за спиной деревянный щит с металлической отделкой. Длинная рыжая борода была заплетена в две косы.

— Благодарю за помощь, — промолвил он, наконец обратив внимание на спасителей, — Кто вы такие?

— Мы шли в Часовню Последней Надежды и встретили девушку, которая сказала, что дворф Гидвин и эльф Таренар будут рады принять участие в нашей кампании. Ты, случаем, не один из них?

— Да, я Гидвин. Что ещё за кампания?

— По очищению Лордерона от нечисти.

Воин неожиданно посерьёзнел. В глазах его блеснул неподдельный интерес.

— Эти ребята, — Огнебрад обвел рукой стоявший позади него отряд, — горят желанием вернуть родине её красоту и гордость. Сейчас наша цель — Стратхольм. Мы будем рады любой поддержке.

Златокос прошёлся по дружине оценивающим взглядом, сильнее всего сфокусировавшись лишь на одной детали.

— Накидки. Вы из Серебряного Рассвета?

— Да. Многие из тех, кого ты видишь перед собой — выходцы из ордена.

— Неужели? — восхитился Гидвин, — Невероятно! Для меня честь сражаться плечом к плечу с такими благородными воинами, как вы! Я с вами!

Тондрорил, протекавшая рядом, хранила холодное молчание, словно что-то предвещая. Её воды, не ведомые течением, будто застыли во времени, будто были мертвы так же, как и всё окружавшее их. На берегу росли цветы, носившие имя Плач Банши. Черные стебли с фиолетовым сердечником, как и река, не издавали ни звука, тая в себе множественные страдания.

-А чей это дом? — задался вопросом парень с чёрными остриженными волосами, не надеясь на ответ.

-Да говорят, что жил здесь какой-то отшельник, однажды задумавший уйти от мирской суеты, но ушёл ненадолго, — неожиданно ответил широкоплечий орк внушительных габаритов.

-Ушёл от суеты в Чумные земли... Ага, интересно.

Отряд оставил холмы позади, вновь вернувшись на главную дорогу.

— Гидвин! Ну наконец-то! — проворчала Фиона резко преобразившимся голосом, — Ты и Таренар просто невыносимы.

— Рад тебя видеть, Фиона. Уж какие есть, — неловко почесал затылок дворф.

Друзья обменялись многозначительными взглядами.

— Спасибо вам, — посмотрела на ребят воргенша.

— Не стоит благодарности. Значит, эльфа мы сможем найти у Ступеней Смерти? — быстро перешёл к делу Огнебрад.

— Да, я вас отвезу. Залезайте.

Польщенные учтивостью девушки, ратники заняли места в повозке, а воин Света и спасённый приключенец сели на небольшую скамью в задней части фургончика. Бывалые скакуны смело пустились галопом по истоптанному пути.

-Гидвин, а куда вы ехали вместе с Фионой? Что такие молодые лица, как вы, забыли в этих местах? — вопросил у соседа Огнебрад.

-Мы ехали в Часовню. Там нас с Таренаром смогут наконец посвятить в паладины.

-Вот оно как. А почему ты решил стать паладином, Гидвин?

-О, меня всегда вдохновляли эти люди! Своими преданностью и верой, подобными камню. Я хочу биться с ними в одних рядах, хочу стать тем, для кого принципы справедливости и чести превыше всего. Я не приемлю насилия, мне по душе быть борцом мира.

В юном лике рассказчика, что горел восторгом и эйфорией, произнося столь одушевлявшие его слова, воин Света узнал себя.

-Благородные цели, Гидвин. Удачи тебе, — похлопал он по плечу союзника.

"Джостар, почему ты не мог избрать такой же путь? Почему жажда крови притупила твои и без того изнашенные чувства? Почему ты так холоден и неповоротлив... Я надеюсь, что ты поймёшь"

Караван подскакивал на попадавшихся под колёса каменьях, качаясь и поскрипывая, покуда не съехал с дороги, повернув направо. Авантюристы подобрались к поляне, где, укрытые плеядами деревьев, творили ритуалы некроманты, объединившись в группы по трое. Они обступили непропорционально-большие изрезанные конечности, с помощью нечистых сил объединяя те в уродливых созданий, коих прозвали кадаврами. С одной из таких групп боролся эльф крови, размахивая двуручным мечом.

— Вон он. Скорее! — указала воргенша-возничий.

Рыцари с завидной скоростью выскочили из повозки, обнажая оружья.

— Покажем им взбучку! — с боевым задором обратился Огнебрад к подопечным, выступая вперёд них, — Займитесь теми, что справа, мы с Гидвином прикончим левых.

Никто не посмел возразить. Солдаты привыкли следовать приказам.

Дуэт дворфов накинулся на группу послушников, одного убив сразу же метким ударом в сердце. Второй успел среагировать, отпрыгнув в сторону и незамедлительно отправив в нападавших стрелу Тьмы.

— Гидвин, заслонись щитом!

Златокос отточенным движением отразил заклинание, после чего подпрыгнул к противнику и вдарил тому молотом в ребра, затем яростным нисходящим ударом размозжив череп поваленому на землю некроманту. Огнебрад, отрубив руку следующему предпринявшему попытку колдунства врагу, очередным движением лишил того головы. Фламберг плавно разрезал плоть, без помех возвращаясь в исходные позиции. Судя по всему, заточен он был совсем недавно. Подойдя со спины, воссозданный из подгнивших кусков гигант замахнулся вздутой рукой на паладина, но тот увернулся, скользнув под ноги атакующему. Внезапно подоспевший Гидвин раздробил монстру колено, отчего создание рухнуло вниз и то, что можно было назвать его головой стало уязвимым. Группа, отделявшая приключенцев от цели пала, а посему добраться до эльфа не составило труда.

— Таренар! Постой!

Воин в белых доспехах, окроплённых кровью, вытащив орудие из бездыханного тела, обернулся, тряхнув рыжими волосами.

— Гидвин! Кто все эти люди? — колким, ярким гласом бросил боец, разминая руки.

— Они из Серебряного Рассвета, проводят кампанию по...

— Погоди-погоди, позже договоришь, я вижу, что ещё не все некроманты целуют почву под ботинками. Исправим это!

Эльф, не дожидаясь реакции, вновь умчался в пекло небольшой битвы, что разгорелась на правой стороне поляны.

Влетев в баталию, молодой мечник в единенье с подобными себе принялся резать культистов Плети, пока трава не устлалась трупами в темных, испещрённых золотистыми узорами балахонах, а кадавры, остававшиеся в меньшинстве, не прекратили топтать землю.

— Неплохое побоище получилось. Славно бьётесь, парни, но больше уверенности не помешало бы, — прокомментировал исключительно бодрый Таренар, на белом, заляпанном кровью лице коего сверкала улыбка, — Вы откуда?

Подошедший Гидвин поспешил ответить:

— Они из Серебряного Рассвета. Проводят кампанию по очищению Лордерона. Направляются в часовню, как и мы.

— По пути мы встретили Фиону. Она и навела наш отряд на тебя и Гидвина. Сказала, что вы будете не прочь присоединиться к нам, — дополнил Огнебрад.

— Вот оно что, — вдруг сосредоточился Удар Солнца, выдерживая паузу то ли специально, то ли по нужде.

В воздухе пахло мертвечиной. Ветер раскачивал сонмы деревьев, создавая мрачный гул.

-Ну, что же, мой клинок с вами и готов калечить тех, кто этого заслуживает!

-Да больно ты нужен, — съязвил Гидвин.

-Кто бы говорил! — парировал Таренар, — Уж кто-кто, а ты без меня точно не обойдёшься!

-Это с чего вдруг?

-А что, не помнишь, как ты однажды решил в одиночку залезть в дом, полный привидений, а потом вопил как девчонка? И кто тебя тогда спасал? Уж не я ли?

-Я тогда и сам мог выбраться! Твоя помощь — всё равно что ударить кувалдой по морде! А что? Зато муху прибил!

-Полудурки, заткнитесь! — подоспела Фиона, которую знатно утомили крики двух друзей, — Один не лучше другого! Марш в повозку!

Оба замолчали, покуда Таренар не промолвил:

-Чур я спереди!

-Почему это ты спереди?

Потому что я выиграл спор и забил себе место.

-С чего вдруг победа твоя? Мы ещё не посчитали очки.

-Я упокоил пять зомби и они были здоровенные. А сколько нежити тебе удалось уложить?

-Я уверен, что прикончил шестерых.

-Готов поспорить, что на твоём счету не больше четверых.

-Отк... откуда ты знаешь?

-Да ты сам мне рассказал. А серьёзно, как прошла охота на нежить? Я хочу послушать пару историй.

Ответа не последовало.

-Гидвин, ты меня игнорируешь?

Вновь угрюмое молчание.

-Гинди, ты злишься на меня, да? Помнишь, когда мы были детьми, Гидвин, ты проводил целые дни притворяясь, что сражаешься с троллями, мурлоками... или девочками.

-Хватит, Теренар!

-Мы же тебя как-то называли. Как?

-Ты и сам отлично помнишь как.

-Нет, правда, как-то совершенно вылетело из головы.

— Приятели паладины... — тяжело вздохнула Фиона, — Гидвин, в следующий раз сядешь со мной спереди.

-А может я не хочу? Может, мне и здесь неплохо. Где караван Фионы сидит — там лошадьми пахнет.

Сухие, чёрные, словно пепел, кусты и древа, иногда разбавляемые покрытой болезненно-оранжевой листвой растительностью, со средней скоростью проносились перед взором. Огнебрад сидел в буром, изорванном в некоторых местах кресле возничего, куда его попросила сесть воргенша, ловко правившая поводьями. Позади, из фургончика слышались бойкие разговоры и оптимистичные смешки.

-Поверить не могу, что впервые участвую в военной кампании. Отец бы мной гордился.

-Ясный Сокол, вы, насколько мне известно, воин бывалый. Поделитесь опытом.

-И не счесть военных кампаний, в которых я участвовал... Ну, слушайте, щеглы. В бою прежде всего важна дисциплина. Дух бунтарства тут ни к чему. Нужно внимательно слушать команды начальства и выполнять их безукоризненно. Стойко смотрите в глаза опасности. Что бы ни случилось. Вы — солдаты Серебряного Рассвета! Помните об этом.

Повозка резко остановилась. Лошади нервно заржали.

— Перекрёсток Корина — пояснила воргенша, — Забыла о нём. Придётся делать большой крюк, ибо справа от нас озеро, а слева — ущелья.

— Не нужно, — бросил Огнебрад, спрыгивая на землю.

Возница, приподняв бровь, с удивлением взглянула на него.

Паладин отворил дверцу каравана.

— Ребята, наше первое задание, — с энтузиазмом промолвил он, — Освобождайте ножны и чехлы. Мы идём убивать.

Ещё недавние рекруты Дольного Очага, восхищённо прозрев, вывалили из тесной кабинки, вооружаясь сталью.

-Ха-ха! Снова в битву, Огни. Давно пора размять старые кости, — рассмеялся Дарнт.

Смотри ногу не сломай, как в тот раз, — подколол приятеля дворф.

-Да брось, такого больше не повторится.

Подойдя ближе к другу, Ясный Сокол прошептал:

-За ними нужен глаз да глаз. Они молоды и видели меньше нашего. Держи это в голове. Я надеюсь, ты понимаешь, какую ответственность берешь на себя.

-Да, Дарнт. Я понимаю.

Тот кивнул.

"Напоминает детство, когда каждый пацан мнил себя героем и мечтал совершить нечто великое и славное, — подумала Фиона, улыбаясь, — Пускай все боги, которым это не безразлично, благословят их"

Отряд безбашенно ворвался в маленький городок с ратушей, у которой прогнулась крыша и свойственный всем таким зданиям шпиль отвалился, и домиками, окна коих были наглухо заколочены. Оборона не заставила себя ждать. Упыри напали первыми, с визгом срываясь с возвышений и выскакивая из зарослей. Атакующие застопорились, ибо многие из новоизбранных имели скудный опыт столкновений с нежитью.

— Рубите им головы! — закричал Огнебрад, приходя на помощь растерявшимся соратникам.

На звуки борьбы заковыляли поганища, а чрез полуразрушенные стены вышли банши, осветлённые призрачными ореолами. Паладин выругался. Прибывшая нечисть окружала неловкий отряд.

— Без страха! — провозгласил дворф, начав сражаться яростней прежнего. Его меч запылал, сверкая в такт биенью благородного сердца. Орк в рекрутских одеждах, громогласно заорав, вскинул тяжёлую палицу и последовал за ним. Каждый без исключения, кто состоял в отряде, вступил в бой, забыв обо всех инстинктах. Молодые солдаты были словно пылающие угольки, готовые в любой момент разгореться большим кострищем, разведённым на останках Плети.

-Держите их на расстоянии! Не дайте им замкнуть кольцо!

Фламберг огненной змеёй летал среди рядов врага, насыщаясь рубленой падалью. Дарнт Ясный Сокол ругался и рычал, метая свой молот и выпуская из ладоней молнии, острей коих разили только его соколиные глаза, не упускавшие ни одного мертвеца.

-Адрина! — обратился к тауренше Огнебрад, — Защити нас!

Кудлатая Шкура одарила союзников чарами Матери-Земли, что залечивали раны и отражала новые. Рыцари Серебряного Рассвета, воодушевлённые яркими примерами доблести, что проявляли их братья по оружию, не скупились на удары. Каждый внёс вклад в первую победу, что звоном металла прогремела над Чумными землями, когда последний мертвец перекрестка Корина был прикончен.

В воздухе пахло потом и гнилью. Какофония сражения сменилась тяжёлым дыханьем.

— Поздравляю вас с первой победой, — борясь с отдышкой проговорил воин Света, — Это только начало нашего похода, потому крепчайте.

Вид союзников был измотанный — плечи устало опущены, глаза смотрят в землю, а колени согнуты. Однако, руки всё ещё исправно сжимали орудия.

-Гидвин, ты едва не обогнал меня, — с ехидством заметил Таренар, опираясь на воткнутый в землю меч, — Благо, тот вурдалак так удобно насадился на моё оружие.

Дворф оставил подкол без внимания, ведь к ним он привык за много лет путешествий в паре с эльфом. К тому же, сил на разговоры было мало.

-А много нежити вы убили за свой век? — полюбопытствовал Огнебрад.

-Точно больше, чем он, — заверил Удар Солнца.

-Таренар, кончай хвастаться! Неужели ты забыл, что Свет ратует вовсе не за гордость, а за скромность и воздержанность? — окончательно возмутился Гидвин.

-Расти выше тумбочки тебе тоже Свет запрещает?

-У меня нормальный рост! Для дворфа.

-Напомнишь мне об этом, когда тебе понадобится залезть на лошадь.

-Да много ли эльф понимает в дворфах! — вписался Огнебрад, — Это же честь — быть частью этого великого народа, в кузнях которого куются не только легендарные клинки, но и легендарные герои!

-Неплохие слова, — одобрил эльф крови, — Отнюдь, герои выходят не из кузниц, а с полей брани. Я думаю, вы знаете, что и в Луносвете хватало героев. Только дурак не мечтал стать одним из них.

-Ты поэтому решил стать паладином? Решил пойти по стопам тех героев, став поборником Света?

-Ну разумеется. Героев все любят. Их чтят, их возводят на пьедесталы, во их имена возносят кулаки в небо. У них нет недостатка ни в пище, ни в пойле. Разве это не то, к чему стоит стремиться?

-Героизм — это не только лишь слава и алкоголь.

-Конечно нет. Славу и алкоголь нужно заслужить. А без выдающихся личностных качеств путь к этому закрыт.

-Ага. Закрыт таким, как ты, — вдруг вмешался Златокос.

-Ха! Это мы ещё посмотрим, — съязвил эльф.

-Хватит, — оборвал воин Света, — Этот поход покажет, кто чего стоит.

Объезжая останки, прибыла повозка.

— Залезайте. Нам немного осталось, — радостно молвила девушка.

Недалече, у подножия горной гряды, отделившей восточную часть Чумных земель от Зловещего моря, виднелась Часовня Последней Надежды. Даже на расстоянии её строенье манило к себе и вдохновляло.

Танцующие искры улетали в пока ещё светлое вечернее небо. Глубокое и бесконечное. Облака уносились на запад, где, утопая в скалах, садилось огненное Солнце. Лорд Максвелл Тиросс позволил воинам остаться на ночлег. У только что разведённого костра Огнебрад задумчиво вдыхал пары курительной трубки. Палатки соратников и его собственная подёргивались от веявших северной прохладой дуновений. Кто-то уже спал, а под чьими-то пологами ещё горел свет. Полыхавшие угольки меланхолично потрескивали, вторя разрозненным размышлениям заплутавшего странника.

"Никогда бы и не подумал, что воззрения на Свет могут быть такими разными. Для одних — самоцель, для других — лишь средство. Чего ещё принесет мне эта авантюра?"

В Часовне Последней Надежды вовсю кипела жизнь. Работники достраивали стену, рыцари Серебряного Рассвета вели свой дозор, паладины были на утренней молитве. Огнебрад уже давно проснулся и посвящал своих соратников в детали грандиозного плана. План был таков: армия дворфа разделялась на два отряда, один из которых проникал прямо в Стратхольм и занимался разведкой обстановки, а второй, основной отряд, по сигналу паладина должен был отправиться к Чёрному ходу и там, встретив своего предводителя, начать Очищение. План был продуман не идеально, ибо любое неожиданное вражеское подкрепление могло стереть в порошок нежданных гостей, поэтому операцию на Улице Испытаний следовало закончить как можно быстрее.

План был всем предельно ясен и потому Огнебрад решил больше не тратить времени попусту и, доев свой скромный завтрак, направился в сторону Стратхольма.

Путь не показался паладину долгим, ибо его голова была занята размышлениями о грядущем, а не дорогой и потому он обрадовался, заметив, что стоит на границе Чумного леса. В мыслях дворфа сразу вспыхнули видения о том, как его отряд погибает в этом месте, попав в засаду Плети. Но Огнебрад не верил в видения и потому, выбросив их из головы, ступил в злосчастный лес.

На удивление, нежити здесь было не так много, как обычно. Обычно здесь бродили целые отряды нежити с искусными некромантами во главе, но теперь лес как будто замер во времени.

Пройдя немного дальше, паладин заметил труп гигантского поганища, рядом с которым лежали разрезанные пополам вурдалаки и развалившиеся скелеты. Видимо, дворф здесь был не один. Кто-то тоже желал положить конец правлению нежити в этих землях. Уничтожая по пути глупых мертвецов, которые имели наглость встать прямо на дороге, Огнебрад добрался до Стратхольма. Оглядывая округу и воспроизводя в голове диалог Артаса и Утера, которые когда-то стояли прямо на этом месте, паладин услышал сзади чьи-то шаги. Сжав кулаки и приготовившись к бою, он развернулся в сторону звука.

«Так-так… Не ожидал встретить в этих краях такого же оборванца.» — произнёс незнакомый голос. Это был высокий человек с растрёпанными белыми волосами, одетый в красные лёгкие доспехи. За спиной у чужака висел большой кроваво-красный меч с загадочными рунами. «Давно ты меня преследуешь?» — спросил недоумевающий Огнебрад, который ожидал увидеть скелета, вурдалака или любого другого представителя Плети. Собеседник паладина проигнорировал вопрос и начал рассказывать о себе: «Моё агентство занимается истреблением демонов. В своей организации я исполняю должность официального представителя, главного директора, являюсь работником месяца и первым претендентом на увольнение.» — закончил незнакомец. «С чего бы мне тебе верить?» — спросил с насмешкой Огнебрад. «Хороший вопрос. Такой же хороший, как если бы я задал его тебе.… Как я уже и сказал, я занимаюсь охотой на демонов». «Но здесь же одна нежить!» — недоумевал Огнебрад. «Нежить — последствия вторжения этих бесов, считай, что я подчищаю хвосты своей халтуры» -объяснил охотник. «Что ж, полагаю, выхода у меня нет, кроме как довериться тебе. Как твоё имя?». «Зови меня Дантэн». «Моё имя Огнебрад. Будем знакомы». «Не сказал бы, что рад знакомству». Дворф пропустил колкие слова собеседника мимо ушей и сразу перешёл к делу, — «Буду краток: я хочу очистить эти земли от нежити. Ты в деле?». «Цели у нас схожие, но боюсь, мой гонорар пострадает, если в мою работу вмешаются третьи лица. Не сочти за грубость, но я работаю один» — отказался от предложения Дантэн. «Но и мешать тебе я не могу позволить» — добавил он. «Ну что же, в таком случае наши пути здесь расходятся» — сказал разочарованный Огнебрад и уже собирался уходить, но это был не конец. «Давай заключим пари» — последовало предложение со стороны Дантэна. «Пусть наши клинки решат, кто будет очищать эти земли! Победишь — я помогу тебе, проиграешь — уйдёшь и оставишь работу в руках профессионала!». «Ха-ха, я согласен!» — ответил дворф не мешкаясь и, взяв меч в руки, занял боевую стойку. Противник тоже обнажил своё оружие и приготовился к бою. «Давненько я не встречал достойных противников. Не разочаруй меня…».

Стремительная атака Дантэна не заставила ждать. Едва не прошив паладина остриём своего клинка, опытный воин сразу же продолжил наступление серией уколов, однако, мастерства и расторопности его не хватило, что бы достать воина света. Отбив последний удар, Огнебрад перешёл в контратаку. Размахивая освящённой сталью он мог изрубить противника на куски, оставаясь в пределах дистанции. Эта атака была нужна для того, чтобы проверить врага на скорость. И Дантэн не разочаровал. Он ловко отразил все удары сверкающего меча и перенаправил их силу на владельца. Паладин точно также парировал и этот приём. Первая фаза дуэли подошла к концу — бойцы достаточно изучили друг друга и пришли к выводу, что равны и каждый знает основы ведения боя. Вторая фаза началась с яростной атаки дворфа. Фламберг метался из стороны в сторону, словно разгорячённый битвой хотел пуститься в полёт, и только крепкая рука дворфа укрощала его пылкий нрав, но тем яростнее и сокрушительнее был каждый следующий удар, когда Дантэн невозмутимо ускользал. Возмущение Огнебрада от того, как несерьёзно оппонент подходит к торжественной церемонии воинской славы, отразилось и на его поведении, сделав удары неконтролируемыми, но тем более предсказуемыми, чем воин и воспользовался. Парировав удар так, что бы дворф не смог защититься, Дантэн ловким движением прокрутил меч, сделавший пару витков перед лицом паладина, словно циркулярная пила. Ему повезло вовремя отступить, отделавшись лёгкой царапиной. Хотя, на самом деле такая атака даже в случае успеха не нанесла значительного урона, а если бы в этот момент Огни успел контратаковать — получилось бы выбить оружие из рук Дантэна и тогда исход поединка был бы предрешён, но охотник намеренно рискнул провести такой эффектный, в месте с тем не эффективный манёвр, казалось, что бы больше позлить противника, будто для него всё это была просто игра. Но дуэль была далека от завершения, ибо паладин вознамерился заставить проворного трюкача биться серьёзно. За спиной Огнебрада воссияли крылья, а его меч запылал праведным огнём. Паладин встал и возобновил натиск. Дантэн этого не ожидал, но сумел быстро сориентироваться и уйти в глухую оборону. Преимущество было на стороне дворфа, но охотник на демонов не собирался сдаваться, ведь на его стороне тоже было преимущество — паладин щеголял в старой грязной кольчуге, которую купил у простого торговца. Этим Дантэн и воспользовался, метя в незащищённые точки. Но Огнебрад, заметив, что противник вышел из обороны и начал атаковать, не прекратил свой натиск, уйдя в оборону, на что рассчитывал Дантэн, а вместо этого только усилил его. И хотя воин не предусмотрел такого тактического решения со стороны оппонента, дворф всё равно отдал честь Дантэну, ведь тот показал себя как достойный противник. Огнебрад помог бойцу подняться с колен. Тот принял помощь и встал на ноги. Оба соперника были изранены и измождены. «Полагаю, теперь мы союзники?» — тяжело дыша, спросил паладин. «Да, это так. Веди же меня» — поклонившись, ответил воин. «Отправляемся к Башне Чумного леса. Там мы залатаем раны и отдохнём перед предстоящей битвой в Стратхольме» — скомандовал Огнебрад, и авантюристы направились на юго-запад к ещё одному опорному пункту Серебряного Рассвета.

Дорога обошлась без происшествий, и спутники добрались до нужного места в полном молчании. Перед ними воссияла Башня Чумного леса. Построенная из белого кирпича, она величественно возвышалась над проклятой землёй вокруг. Бойцы Серебряного Рассвета гордо стояли на своих постах, охраняя её и не позволяя ни одному мертвецу и близко подойти.

Разведя костёр, Огнебрад и Дантэн присели на траве неподалёку от входа в Башню. Паладин достал две фляги настойки нагорья — одну он отдал своему спутнику, а вторую залпом выпил. «Премного благодарен» — произнёс Дантэн. «Эта настойка служит мне воспоминанием о моём старом друге. Не потеряй её» — попросил Огнебрад у охотника за демонами и, начав постепенно залечивать раны с помощью силы Света, погрузился в воспоминания.

Протяжное молчание прервал Дантэн словами: «Хэй, малой, раз уж ты ведёшь, может, посвятишь в детали?». «Я собираюсь очистить весь Лордерон от поганой нежити. На данный момент я собрал отряд, с которым мы уничтожим всю мертвечину в Стратхольме. Он падёт первым». «Значит, сейчас мы ждём подкрепления?». «Отряд ждёт лишь сигнала к наступлению. Заходить мы будем с Чёрного хода, так как с главного слишком опасно». «Раз уж пошло на откровения, то скажу, что мой информатор осведомил меня, что в часовне Алого Ордена сейчас находится натрезим. Можешь очистить хоть все Восточные Королевства, но голову демона оставь мне». «По рукам» — согласился Огнебрад и, продолжив исцелять раны, позже добавил: «Сейчас отдохнём немного и отправимся в путь. Прямо к Чёрному ходу». Залатав порезы, починив экипировку и достаточно отдохнув, пара бойцов отправилась в путь. «Однако, друг твой, о котором ты мне рассказывал, мастер в своём деле. Не подскажешь адресок?» — задорно промолвил Дантэн. «Ты о Джо?» — уныло спросил Огнебрад, который был явно не в духе. «Если Джо — это тот самый, кто сделал эту чудесную настойку, то именно о нём» — вертя в руках пустую флягу, ответил бывалый воин. «Да, он её сделал. Но место его жительства мне неведомо» — со вздохом пробормотал дворф.

Следующую половину пути паладин и охотник на демонов прошли в гробовом молчании. Но в отличие от паладина, который явно был сосредоточен на предстоящей битве, охотник сонно зевал и вообще скучал. Заметив это, Огнебрад проговорил: «Не время расслабляться. Ты должен быть готов к тому, что мы там увидим». На это Дантэн ответил: «А ты, смотрю, всегда такой серьёзный. Огнебрад же тебя звать?». «Верно». «А по характеру серая туча. Я думал вы, дворфы, весёлые ребята. А на твою кислую рожу посмотришь — так впадаешь в уныние сам».

Тем временем в скале показался тот самый Чёрный ход. Жуткий проход так и манил к себе заплутавшего путника на верную смерть. Но диалог героев продолжался: «Расскажи анекдот тогда уж. Может веселее станет». «Сидят два паладина в баре. Один другого подначивает: «Выпьем за встречу!» Второй отвечает: «Но сейчас ведь пост!» А первый и говорит: «Тогда напьёмся в честь праздника!». «Неплохо-неплохо» — смеясь, произнёс Огнебрад. Шутка и вправду была хороша и подняла настроение дворфу. «А теперь подожди минуту. Пришло время» — сказал паладин, пустив в небо луч света. Это и был сигнал отряду, который должен был подоспеть с минуты на минуту. «Они в пути» — промолвил Огнебрад. Развернувшись в сторону Чёрного хода, бойцы ступили во тьму.

Перед напарниками открылся вид на зловещие толпы нежити посреди руин Стратхольма. Пути назад больше не было и потому, обнажив свои клинки и собравшись с духом, товарищи бросились в атаку. В их глазах не было страха, лишь уверенность в собственном успехе. Тем временем, позади послышались яростные крики — это отряд Огнебрада подоспел и присоединился к своему предводителю. Очищение Стратхольма началось. Воины и паладины беспощадно уничтожали одного мертвеца за другим, жрецы и друиды лечили раненых бойцов, а лучники с магами расстреливали ту нежить, которой повезло не попасть под удар меча. Вурдалаки, упыри, поганища, нерубы, безумные сектанты и даже банши — все они стояли на пути у авантюристов, которые бросили вызов самой Смерти. Но они были лишь жалкими пешками давно мёртвого правителя, поэтому не были так опасны, как во времена восседания на Ледяном троне Короля-лича.

Вот на землю упала голова сектанта Малекая Бледного, отрубленная Дантэном, а за ней следом покатилась голова Мирового Судьи Бартиласа, изуродованная мечом Огнебрада. Остальные члены отряда прорубали себе путь через толпы нежити прямо к Рамштайну Ненасытному. К сожалению, без жертв не обошлось. Множество отважных бойцов пало, не сумев защитить себя. Позже их тела будут преданы земле со всеми почестями, как и подобает.

Рамштайн Ненасытный был изрублен на куски. Герои уже праздновали победу, но Огнебрад знал, что это ещё не конец. Перед дворфом предстал огромный зиккурат, в котором скрывался Лорд Аурий Ривендер. Держа меч наготове, паладин двинулся в сторону пирамидообразного строения. Дантэн направился туда же, готовясь к любой неожиданности. И она произошла! Двери зиккурата отворились и оттуда хлынули огромные орды вурдалаков и прочей нечисти. Огнебрад проорал отряду приказ и вместе с Дантэном рванулся в бой без колебаний.

Спустя несколько минут кровопролитной битвы, проход в жуткую постройку был свободен и паладин вместе с воином вошёл вовнутрь, оставив остальных бойцов охранять вход.

Пройдя вглубь зиккурата, Огнебрад почувствовал присутствие некротической силы и в то же время так знакомые отголоски силы Света, ведь Аурий тоже когда-то был паладином и боролся против нежити. Но это было в прошлом. Пришло время воздаяния.

Перед глазами дворфа и охотника на демонов предстала небольшая комната, в которой некромант занимался своими грязными делами, создавая жутких созданий. Дантэн убрал меч в перевязь на спине, сказав Огнебраду: «Он твой». Паладин был благодарен своему другу за это.

«Лорд Аурий Ривендер! Сейчас ты падёшь прямо здесь и прямо сейчас за всё то зло, что ты принёс в эти земли! Рука правосудия пришла по твою душу!» — прокричал дворф и, занеся меч высоко над головой, отправил злодея к праотцам.

Операция была завершена успешно. Улица Испытаний была очищена от Плети. Теперь отряду предстояло залатать раны и после этого направиться в Стратхольм через главный вход.

По дороге к выходу Дантэн бодро произнёс: «Всё-таки, здесь всё. Досадно, я думал, это займёт больше времени» — Огнебрад ничего не ответил, но был впечатлён тем, что его друг даже после столь трудной битвы всё ещё готов держать в руках меч и рубить головы направо и налево. За это паладин и ценил своего нового напарника.

Стратхольм был уже позади, теперь герои направлялись к Башне Северного Перевала, дабы отдохнуть и подготовиться к очищению Площади Рыцарей. Огнебрад был рад тому, что операция прошла успешно, но в глубине души он понимал, что это далеко не конец и удача могла попросту отвернуться от него и повернуться в сторону врага.

Итак, пройдя весь путь в раздумьях, отряд добрался до Башни. Там их встретили с триумфом и ликованием. Воины Серебряного Рассвета были поражены тем, что какие-то проходимцы смогли достичь успеха в столь опасном деле и потому многие из них решили принять участие в авантюре. Огнебрад с Дантэном расположились в своей палатке и размышляли. «Это был первый шаг на пути к большому будущему. Я надеюсь, ты не пострадал?» — спросил паладин у охотника на демонов. «Раны мне не страшны. Всё заживает как на собаке» — ответил тот. «Будь по-твоему» — молвил дворф и, наблюдая как Дантэн засыпает, начал размышлять о всяком: о предательствах, о долге, о будущем и… о Джостаре. Где сейчас находится этот человек? Этого Огнебрад знать не мог, лишь мог надеяться на то, что тот в порядке. Постепенно силы начали покидать паладина, и он упал на землю, погрузившись в глубокий сон.

Пиратская бухта. Таверна «Старый моряк». Ни одно место не вызывало у Огнебрада больше воспоминаний, чем это. Он вновь сидел за тем самым деревянным столиком вместе с Джостаром, попивая первоклассный ром. Огнебраду часто снилась эта сцена, но в этот раз что-то было не так. Диалог не шёл, друзья просто сидели молча, смотря друг другу в глаза. Даже прочие посетители таверны замолчали. В воздухе витало напряжение.

Внезапно Джостар встал со своего места, сказав другу, что должен сходить в местный туалет. Время шло, а боец всё ещё не появлялся. Огнебрад терпеливо ждал, осушая очередную кружку пива. Вдруг сзади послышались шаги. Паладин был пьян, а потому не придал этому большого значения. А зря.

В спину дворфа вонзился клинок, обильно смазанный смертельным ядом. Огнебрад был застигнут врасплох и потому не смог вовремя исцелиться. Сердце стальгорнца начало останавливаться, но всё же паладин смог повернуть голову и увидеть своего убийцу… Джостар.

Огнебрад вскочил с земли весь в поту и начал оглядываться, попутно трогая свою спину. Ничего. Он всё ещё был в той самой палатке, в которой лёг спать вчера. Рядом мирно похрапывал Дантэн. В этом сне произошло то, чего дворф боялся прежде всего — предательство. Паладин боится предательства ещё со времён Третьей войны, когда Артас поднял меч на своего наставника Утера. Сейчас Огнебрад собрал вокруг себя много людей, которых он совершенно не знает и времени этим заниматься у него нет. Нужно действовать, нужно идти на Стратхольм. И хотя уверенности в верности своих солдат у Огнебрада нет, он всё равно будет следовать своему пути, даже если он ведёт к смерти.

После того как Дантэн был разбужен, герои скромно позавтракали и отправились к Башне Чумного леса, дабы объединить силы с тамошними войсками. «Нам нужно торопиться!» — подгонял Огнебрад Дантэна, который медленно плёлся сзади. «Добравшись до Башни, мы объединимся с нашими новыми союзниками и войдём в Стратхольм с главного входа!» — восклицал дворф. «Не терпится приступить» — промолвил Дантэн. Немного помолчав, паладин вспомнил об уговоре и сказал: «Голову Бальназара я предоставлю тебе». «Как и договаривались» — подтвердил воин. «Слушай, хотел спросить у тебя, почему ты решил охотиться на демонов?» — спросил у своего спутника Огнебрад. «Скажем так, у меня это в крови» — объяснил охотник. «А у тебя есть семья, родители?». «Был брат. Больше нет». «Что с ним стало?». «После смерти матери он углубился в изучение оккультных наук, он был одержим познанием демонической силы. В итоге он сам, по своей воле или нет, стал одним из них» «И тебе пришлось убить его?» — вновь задал вопрос Огнебрад, когда бойцы уже подходили к Башне Чумного леса. «Я хотел, но в последний момент моя рука не смогла его казнить». «И как же он умер?». «Вместе с другими чернокнижниками он хотел открыть портал в Мордум. Портал мы закрыли, но он успел сбежать» — закончил свой рассказ Дантэн. «Хм-м, интересная история» — задумчиво произнёс Огнебрад, «а ты хотел бы увидеть своего брата вновь?». «Разумеется, хочу. Вогнать меч ему поглубже в глотку, чтобы он прошёл насквозь и вышел из его задницы!». Умерив свой пыл, охотник на демонов позже произнёс: «До сих пор не могу понять, что сподвигло его предать этот мир огню. Хотелось бы услышать оправдания моего дорогого братца, когда я буду отрубать ему пальцы». «Думаю, в Запределье ты найдёшь ответы на свои вопросы» — сказал Огнебрад. Немного задумавшись, Дантэн ответил: «С другой стороны, сожрали его демоны по ту сторону или нет — неважно. У меня своя жизнь. Если мы встретимся — обязательно снова скрестим клинки. Но пока он не явился — я спокоен. И без него проблем хватает… бесконечный кризис… когда я уже выберусь из этой финансовой ямы…».

Поговорив со стражниками, Огнебрад поднялся на вершину Башни, дабы поговорить с командиром здешних войск. Дантэн остался ждать своего приятеля внизу. Рассматривая каменные стены, воин вспомнил о величественном Штормграде, в который он и направится, завершив работу в чумных землях. Тем временем Огнебрад уже спустился вниз и сказал своему спутнику: «Я сообщил командиру о начале миссии. Можем отправляться в Стратхольм». «Ну, наконец-то. Так и уснуть недолго» — обрадовался Дантэн и начал готовиться к грядущей битве. «Кстати, как тебе спалось этой ночью?» — спросил Огнебрад. «Скверно» — кратко ответил воин. «Что-то снилось?» «Что-то… Мне снилось как я нежился в тёплых источниках Низины Шолазар и ел большую пиццу с соусом барбекю. Шучу. У каждого есть свои секреты» — загадочно промолвил охотник. «Как скажешь» — спокойно ответил Огнебрад, которому тоже не хотелось рассказывать Дантэну о своём сне.

Герои уже подходили к главному входу в Стратхольм. Оба были в радостном предвкушении битвы. «Долго же я ждал этого момента…» — дрожащим голосом произнёс дворф, держа в руках Фламберг, «ты готов к бойне?» — спросил он у своего приятеля. Вместо ответа воин достал меч из перевязи на спине и принял боевую стойку. Войдя в проклятый город, товарищи кивнули друг другу и рванулись в толпы нежити. Это смелое решение не увенчалось успехом. Мертвецов оказалось слишком много и Дантэн с Огнебрадом могли бы и погибнуть, если бы отряд не подоспел вовремя. При поддержке лекарей, стрелков и воинов бойцы начали продвижение по Стратхольму. Благодаря тому, что в отряде появились бойцы Серебряного Рассвета, убить певчего Форрестена и изгнать Непрощённого не составило труда.

Торговые ряды были расчищены и герои направлялись в бастион Алого Ордена, дабы покарать тамошних злодеев и освободить город от их пагубного влияния, но внезапно на дорогу выпрыгнул крупный вурдалак, который сразу же убил двух рыцарей Серебряного Рассвета, а после них разорвал на куски несчастных лекарей. Увидев кровожадность и беспощадность этого мертвеца, Огнебрад сразу узнал в нём Тимми…. «Подумать только… а ведь когда то он был простым мальчишкой…» — прошептал паладин, наблюдая как Дантэн вместе с остальными воинами кромсает вурдалака.

Оставив большую часть отряда снаружи, товарищи вошли в бастион Алого Ордена. Отвратительное место. Алый Орден Огнебрад ненавидел всей душой и потому с упоением наблюдал, как его члены падают на землю один за другим. «Закончив с нежитью, я истреблю всех этих безумцев… Да, именно так я и сделаю… Алый Орден падёт…» — судорожно бормотал себе под нос Огнебрад, в глазах которого на краткий миг вспыхнули нотки безумия, но они быстро погасли, вновь став уверенным взглядом видавшего виды паладина.

Убийство командира Малора не обошлось без потерь — лекарь и двое бойцов погибли, защищая лидеров операции. Отдав честь павшим, герои разделились. Огнебрад направился в арсенал, дабы провести акт правосудия над Вилли Разбивающим Надежды, а Дантэн стал прорываться к Кровавому Трону.

Защищая себя божественным щитом, дворф вырезал сектантов Алого Ордена одного за другим. Красный ковёр, лежащий на полу, был усыпан останками мертвецов, которые встали на пути у паладина. Вдали наконец показался Вилли Разбивающий Надежды. Меч Огнебрада запылал, руки налились Светом и он бросился в яростную атаку на канонира, но не тут то было. Откуда ни возьмись, выскочили ружейники вместе с бомбами в руках. Бомбами! «Они же разнесут бастион в щепки!» — подумал дворф и пустил лучи света в разные стороны, которые ненадолго ослепили нападавших. Это позволило паладину отрубить им головы и завладеть одной из бомб. Зарядив её, Огнебрад кинул смертоносное изобретение в обречённого Вилли. Его надежды на долгую и счастливую службу Бальназару были разрушены.

Тем временем Дантэн вполне удачно прорывался к натрезиму, разрубая на куски наглых мертвецов. Нежить не была для воина сложным испытанием, ведь он сражался с тысячей демонов и побеждал. Главное испытание было впереди.

Голова инструктора Галфорда отлетела в сторону, а это значит, что время пришло. Переведя дух, Дантэн отворил двери в большой зал и перед ним предстал зловещий Бальназар, который был бы не прочь полакомиться кровью молодого бойца. Его глаза загорелись красным огнём, меч закружился в кровавом танце смерти, а сам боец превратился в алого монстра, который внешне был схож с демоном. Было видно, что воин хорошо обучен и, невзирая на могущество противника, был непоколебим и бесстрашен. Охотник на демонов (или же охотник-демон?) бил быстро и со смертоносной точностью. Несколько мастерских ударов меча и демон был повержен. Воин принял свою привычную форму и, вздохнув с облегчением, стряхнул капли демонической крови на каменные плиты тронного зала, но неожиданно насторожившись он обернулся и увидел знакомое лицо дворфа.

«Ты подоспел совсем не вовремя, малой…» — промолвил Дантэн, медленно и неохотно убирая оружие в перевязь на спине, будто бы желая его применить против своего любопытного друга, который явно видел то, чего не должен был. Огнебрад не заметил всего этого, так как обдумывал прошедшую битву. «Ты не ранен?» — спросил он у Дантэна. «Порядок. Миссия завершена успешно» — ободряюще ответил тот. «Спасибо тебе за участие в этой безумной авантюре. Ты хороший союзник» — поблагодарил дворф своего товарища. «Спасибо за комплимент» — сказал воин.

Выйдя из бастиона Алого Ордена, бойцы встретили свой отряд, который успешно отбил несколько нападений нежити. Огнебрад отдал честь своей маленькой армии и, дав знак следовать за собой, вместе с Дантэном направился к выходу из сожженного города. «Даже не верится, что у нас получилось» — с облегчением промолвил паладин, «как думаешь, в этом месте когда-нибудь воссияет Свет?». «Всё равно. Достаточно уже того, что мертвецы отныне не побеспокоят сон оставшихся здесь людей» — начал охотник на демонов, когда герои уже приближались к выходу из Стратхольма, — «а что же касается дел Света, то в его работу я не лезу. Мы лишь истребители, наш удел — очищать этот мир от грязи» — закончил боец.

Отряд героев шёл через Чумной лес в Часовню Последней Надежды, дабы сообщить о своей победе лорду Максвеллу Тироссу. Молчание затянулось, и потому Огнебрад решил задать Дантэну вопрос: «Что случилось с твоими родителями?». «Отца я не знал, а мать была чародейкой при дворе Риннов» — начал свой рассказ *воин с сердцем демона*. «Вы, наверное, были богатой семьёй» — прервал его Огнебрад. «Богатство не несёт в себе счастья. Она всегда была одинока…» — продолжил Дантэн, «может быть, она до самой смерти не полюбила никого сильнее отца. В ответственный час, когда рыцари смерти осадили Штормград — нас некому было защитить…» — закончил рассказ охотник на демонов, когда отряд уже добрался до Часовни Последней Надежды и устанавливал лагерь. «Прости меня, если навеял неприятные воспоминания» — с жалостью к другу пробормотал паладин. Но Дантэн, погрузившись в прошлое, его уже не слышал. Закончив разговор с лордом Максвеллом Тироссом, Огнебрад вышел из здания часовни и обнаружил своего друга сидящим на бревне у костра. Сев рядом, дворф заговорил: «Лорд Максвелл был удивлён тем, что мы одержали победу. Теперь он присоединится к нам в Андорале». «Полагаю, моя помощь вам будет без нужды» — сказал Дантэн. «Куда ты направишься?» — спросил дворф. «Нужно сдать труды моей работы. На несколько недель разгульной жизни вырученных средств должно хватить…» — ответил человек. «Надеюсь, когда-нибудь мы встретимся вновь» — с надеждой проговорил паладин. «Заходи в моё агентство. Я арендую помещение в подземелье под Штормградом» — пригласил своего товарища воин. «Если я выживу в этой войне против Плети, то обязательно заявлюсь к тебе. Давно я не пил крепкого эля…» — пообещал Огнебрад. «Вот и отлично. Как встретишь своего приятеля, обязательно возьми парочку бутылок настойки нагорья у него» — попросил Дантэн. «Я постараюсь…» — со вздохом пробормотал дворф. «Действительно дивный вкус». «Да, Джо и вправду неплохой пивовар. Надеюсь, у него там всё хорошо». «Если его сила равна твоей, то волноваться о нём не стоит». «Да… Не стоит… Я ведь даже не знаю где он сейчас… Но в том, что он жив я не сомневаюсь». «Мир не столь велик. Уверен, вы ещё встретитесь». «Я на это надеюсь». Диалог был окончен, а потому Дантэн встал с бревна у костра и начал собирать вещи, параллельно попросив у бойцов Серебряного Рассвета одолжить ему одного из своих коней. «Пока я не ушёл. Лучше не говори о том, что видел в покоях натрезима» — сказал охотник на демонов своему напарнику. «Мой рот будет на замке» — заверил его паладин. «Благодарствую. Приятно иметь дело с толковыми людьми». «И с дворфами тоже, ха-ха!». «Разумеется».

Один из воинов Серебряного Рассвета привёл своего коня и отдал поводья Дантэну. «Спокойной дороги, друг мой» — произнёс Огнебрад. «Удачи в свершениях, малой» — промолвил охотник на демонов и, вскочив на коня, помчался во весь опор в сторону земель Альянса.

С момента ухода Дантэна прошло два дня. Всё это время Огнебрад лишь размышлял о том, что же его ждёт в Андорале. Несколько часов назад отряд направился в лагерь Целителей Земли, дабы заключить союз с тамошними друидами и вместе с ними пойти к Некроситету, ведь именно его Огнебрад собрался опустошить перед походом на Андорал.

Выйдя из палатки, дворф быстро перекусил, собрал всё необходимое в сумку, попрощался с воинами Серебряного Рассвета и пустился в путь. По дороге паладин размышлял о том, встретится ли он когда-нибудь с Джостаром вновь и где он сейчас. Мысль о своём старом друге заставила Огнебрада вспомнить о его безумном плане — нападении на Дарнас. Паладин знал, что эта миссия не принесёт Альянсу ничего хорошего и вообще обречена на провал, но вдруг... Вдруг у старого солдата получится организовать нападение? Огнебрад мог бы умолчать о плане своего товарища и после войны в Лордероне начать спокойную жизнь без приключений, но будет ли это правильным решением? Во время битвы в столице ночных эльфов могут погибнуть мирные жители, которые ничем не заслужили такой участи. Именно в этот момент в голове дворфа что-то щёлкнуло и он понял… Понял, что не может оставить всё как есть. Он должен остановить обезумевшего вояку, но без помощи Альянса. Альянсу Огнебрад ничего рассказывать не станет, он сам утихомирит своего приятеля, чего бы ему это не стоило. Покончив с нежитью в Восточных Королевствах, он покончит с восстанием в Калимдоре.

Таким образом, пройдя весь путь в думах, паладин дошёл до лагеря Целителей Земли в западных чумных землях. Первым делом нужно было убедиться в том, добрался ли досюда отряд или сгинул где-то в осквернённых лесах. Очевидцы сказали, что часа три назад в лагерь вошли бойцы во главе с лордом Максвеллом Тироссом и, заручившись поддержкой друидов, ушли в сторону Некроситета.

Удовлетворённый своими солдатами, стальгорнец развёл костёр и решил присесть перекусить ещё свежим хлебом, как вдруг услышал крики. В сторону лагеря бежала ночная эльфийка, которую преследовал воин Алого Ордена, держа в руках клинок. Взяв в руки воспылавший меч, Огнебрад кинулся на помощь остроухой.

Пронзив Фламбергом бойца в красных доспехах, дворф спросил: «Что ты делаешь в этих забытых Светом местах?». «Благодарю тебя, паладин! Я всего лишь хотела есть» — молвила эльфийка. «Иди за мной» — позвал Огнебрад лунорождённую и, подойдя к местному торговцу едой, попросил у того хлеба для новоприбывшей. «Что это за место?» — вопрошала эльфийка. «Это лагерь Целителей Земли. Здесь бойцы Серебряного Рассвета совместно с друидами очищают эти земли от скверны» — объяснил дворф.

-Я сбилась с пути, похоже… — задумчиво проговорила девушка.

-А ты куда-то направлялась?

-Я просто путешествую. Держала путь в Гилнеас.

-Как твоё имя?

-Меня зовут Фрея, а тебя?

-Моё имя Огнебрад. Рад знакомству.

-Взаимно. Ещё раз благодарю за помощь. Расскажешь откуда ты?

-Я из Стальгорна… — начал было дворф, но Фрея его перебила.

-О, Стальгорн! Я была там!

-Да… Там когда-то был мой дом — продолжил Огнебрад.

-Был? — удивлённо спросила эльфийка.

-Да, был. Больше его там нет. — грустно промолвил Огнебрад.

-Где теперь твой дом?

-У меня его нет. Я странствую по всему миру.

Повисло долгое молчание. Фрея обдумывала сказанное дворфом и взглядом изучала его. Первым затянувшуюся тишину прервал паладин, произнеся: «Раз уж ты здесь, поможешь мне с моей миссией?».

-Помогу, но думаю, я недостаточно сильна.

-Ты ведь жрица, верно?

-Да, но как ты узнал?

-Я ощущаю светлую ауру вокруг тебя. Ауру жреца.

-Мои способности открылись мне совсем недавно.

-Что же ты умеешь?

-Я… я могу исцелять, залечивать раны…

-Отлично, очень хорошо.

-Ещё я могу управлять разумом других, но… мне кажется это неправильно.

-Наша задача — уничтожить всю нежить в этих землях, неважно какими методами. И, я надеюсь, ты окажешь мне помощь.

-За то, что ты помог мне, Огнебрад, я помогу тебе.

-Рад это слышать.

Таким образом, два искателя приключений заключили союз с благой целью — вернуть Свет в Лордерон.

-Когда мы приступим? — с нетерпением промолвила Фрея, дожёвывая хлеб из Дольного Очага.

-Прямо сейчас, подруга. Мы направимся в Некроситет. Мой отряд уже ждёт нас там. — сказал Огнебрад, гася костёр.

-Хорошо! Только веди меня, иначе я снова потеряюсь.

-Следуй за мной.

Опытный паладин и молодая жрица пошли через Удел Страданий прямо к юго-восточному андоральскому мосту, благодаря которому собирались пересечь реку и по берегу пройти к Некроситету.

-Давно ты скитаешься? — спросила Фрея у Огнебрада, когда они шли по загубленным чумой посевам.

-Очень давно. Половину жизни уж точно. Я повстречал многих хороших людей. — ответил дворф.

-А я никого не встречала. — с грустью сказала эльфийка.

-Давно ты в чумных землях?

-Нет, я пришла сюда как раз из Стальгорна.

-А что тебе нужно в Гилнеасе? — продолжал задавать вопросы паладин с целью узнать свою спутницу получше.

-Как я говорила, я путешествую, мне хочется побывать везде. Заодно познать себя и решить, кем я хочу стать.

«Пригнись!» — прервал рассказ Фреи Огнебрад и полёг на землю, заставив девушку сделать то же самое. Мимо героев прошло огромное поганище, а это значило, что они достигли границ Андорала.

Паладин и жрица незаметно пробирались к мосту, скрываясь за огромными амбарами с хлебом, заражённым чумой, которая и привела к падению Лордерона. Иногда им на пути попадались вурдалаки, но они не были проблемой — Огнебрад и Фрея с лёгкостью расправлялись с ними силой меча и магии.

Путники подобрались к переправе на другую сторону реки и с помощью специального заклинания скрылись от глаз мертвецов, что позволило им пройти незамеченными. Как только герои отошли подальше от Андорала, заклинание рассеялось.

-Продолжай. — произнёс Огнебрад, желая услышать продолжение истории Фреи.

-Я сбежала из родного дома… — начала ночная эльфийка, — Мои братья — охотники, а родители — друиды, но я не хочу быть как они.

Жрица остановилась, припоминая прошлое. Огнебрад её внимательно слушал, попутно оглядываясь по сторонам, ведь герои сейчас шли по кладбищу, именуемому как Холм Печали. Здесь водились неприкаянные души, жаждущие отмщения, а неподалёку располагалась крипта, вокруг которой бродили скелеты. Не самое безопасное место, чтобы не глядеть по сторонам.

-Однажды на охоте на нас напал большой медведь и ранил одного из моих братьев. — вспоминала Фрея, — В тот день во мне открылись мои способности. Я чувствую, что во мне много энергии, но я не знаю, что с ней делать. И иногда эта энергия то светлая, то тёмная. Я… Я не знаю как это объяснить, но бывает такое, что я слышу голос… И во мне просыпается столько тёмных мыслей… Но затем он утихает и я снова чувствую себя «нормальной».

-Я много слышал о тёмных жрецах… — начал Огнебрад.

-Правда? — перебила его Фрея.

-Да. Они поддались страшному шёпоту и стали чудовищами…

-Это… пугает… — проговорила ночная эльфийка дрожащим голосом.

-Меня это тоже пугает. Ни в коем случае не поддавайся, иначе обречёшь себя на вечные страдания. — сказал Огнебрад, будучи уверенным в своих словах. Хотя на самом деле, дворф говорил о том, о чём знал лишь из коротких рассказов людей, что никак не были связаны со жречеством. «Надеюсь, я не доставлю тебе неприятностей». — произнесла Фрея. «За меня не волнуйся, меч всегда со мной!» — задорно промолвил паладин.

Перед героями предстал Каэр Дарроу. Поместье богатой семьи Боровых, которая когда-то поддержала Культ Проклятых и помогла Кел`Тузаду распространить заражённое зерно по всему Лордерону. Теперь это город-призрак, который населяют лишь души погибших невинных. «Неужели здесь кто-то жил?» — спросила Фрея у своего спутника, который знал немало о северных землях. «Да, когда-то здесь проживали обычные крестьяне, но потом владелец этого места впустил сюда Культ Проклятых и эти люди были убиты» — коротко и ясно ответил Огнебрад, погрузившись в свои мысли. Сюда явилась Плеть и превратила жизни этих людей в кошмар. Они стали духами, что скитаются по этому островку посреди озера Дарроумир, не имея возможности покинуть его. Они обречены на вечное существование в мире заблудших душ. «Жуткое место…» — прошептала Фрея.

Некроситет — жуткая крепость некромантии, что таит в себе ужасы, которые простые смертные и вообразить себе не смогут. Именно этот оплот нежити в западных чумных землях и собрался очистить отряд, собранный Огнебрадом.

У стен крепости расположился лагерь рыцарей Серебряного Рассвета и прочих бойцов, которые согласились помочь Огнебраду в его миссии. Войдя в лагерь, жрица и паладин в первую очередь немного перекусили и пообщались с членами отряда, которые уже были готовы к встрече с войсками тёмного магистра Гандлинга, что заправлял Некроситетом.

Подняв высоко Фламберг, Огнебрад произнёс торжественную речь и отдал приказ идти в бой. «Ура!», «Во имя Света!», «Некроситет падёт!» — зазвучали радостные крики в рядах авантюристов, которые были воодушевлены речью паладина. Их сердца запылали праведным огнем, и они помчались в битву. Фрея, услышав речь, сразу же захотела испепелить всю нежить в пламени справедливости, но, ступив на порог Некроситета, она замялась, и в её сердце зародился страх. «Мне страшно…» — сказала она Огнебраду. Заметив сомнение подруги, паладин остановился и сказал ей, протянув руку: «Не бойся. Свет с нами, он защитит от любой напасти». Ночная эльфийка хоть полностью и не избавилась от сомнений, всё же ухватилась за его ладонь и последовала за своим другом, так как верила его словам. Паладин и жрица ступили во тьму.

Вход в хранилище артефактов Некроситета охраняли два больших скелета, чьи кости уже давно прогнили и стали пристанищем для разного рода мелких тварей. Пустыми глазами они воззрились на непрошенных гостей и, подняв окровавленные топоры, двинулись в их сторону. Натиск рыцарей Света был неотвратим, и скелеты рассыпались, оставив после себя лишь прах. Огнебрад с Фреей, ведя за собой весь отряд, вошли в хранилище артефактов — широкий зал, заставленный книжными шкафами с множеством зловещих фолиантов. В этой библиотеке инструктор Ледяное Сердце, лич прямиком из Нордскола, обучала начинающих некромантов. Здесь было подозрительно тихо. Ни послушников, ни инструктора не было видно. «Быть может, они увидели, как в их владения вторгся Серебряный Рассвет и попрятались как жалкие трусы?» — подумал Огнебрад, но в это же мгновение из залитых тьмой углов хранилища в героев полетели стрелы Тьмы и повалили скелеты, как те на входе.

Бравые паладины и воины подняли щиты, и первая волна некромантских заклинаний была разбита. Бойцы, не имевшие щитов, в том числе и Огнебрад, воздели мечи и бросились в гущу врагов, Фрея и прочие жрецы из отряда посылали в неофитов Некроситета заклинания Света. Скелеты один за другим рассыпались под яростью судного пламени, а трупы некромантов застилали собой весь каменный пол хранилища. Огнебрад вместе со своей спутницей так увлеклись битвой, что не услышали крики боли в задних рядах. Обернувшись, они увидели страшное зрелище: воины превращались в подобия хрустальных скульптур и рассыпались на куски от неимоверного холода. Библиотека некромантии залилась синим свечением, которое предвещало погибель всем, кто заимел дерзость вторгнуться в крепость Плети.

Инструктор Ледяное Сердце вознеслась над отрядом глупцов и послала в них морозные стрелы, что заставило героев немедленно уйти в оборону. На первый раз щиты паладинов, окружённые аурой Света, выдержали, но от второго такого заклинания они уберечь не смогут. После неудачной попытки убить всех непрошенных гостей разом, лич окружила себя лютым хладом, что не позволял её как-либо атаковать, ибо любой, кто попытается пробить барьер погибнет от зловещих чар, леденящих душу. Но для воинов света это была лишь временная помеха. Огонь. Вот что требовалось отчаянным авантюристам в этой непростой ситуации. Огнебрад, вознеся Фламберг над головами своих союзников, приказал напитать его меч силой Света. Паладины и жрецы воздали свои руки к дворфу. Энергии светоносцев воссоединились в одном оружье, придав ему достаточно сил для свершения воздаянья над Ледяным Сердцем.

Мощный удар Фламберга, воспылавшего от заключённых в нём магических сил и ярости своего хозяина, разрушил щит вокруг инструктора и отряд приключенцев бросился на уязвимого лича…

Первый преподаватель был повержен. Огнебрад подсчитал жертвы и приказал жрецам с помощью левитации вынести трупы наружу и положить их в лагере. Остальные, включая самого дворфа и Фрею, стали продвигаться дальше по мрачному особняку, держа оружие наготове.

«Сколько тут книг!» — отметила ночная эльфийка, когда герои проходили мимо книжных шкафов и письменных столов с картами чумных земель. «Не советую их трогать» — предостерёг любопытную жрицу Огнебрад, «Эти бумаги пропитаны некромантской энергией!». Фрея, прислушавшись к словам паладина, тут же отдёрнула руку. Напарники, следуя за отрядом, вошли в зал иллюзий, где их встретили орды скелетов.

Безмозглые твари бросились на странников, посчитав их лёгкой добычей. Мечи, копья и булавы врезались в ряды мертвецов и прорубали путь к победе. Огнебрад с Фреей присоединились к битве. «Почему они… «Живы»?» — вопросила ночная эльфийка, обрушив кару Света на одного из скелетов. «Это проделки некромантов. Они «оживляют» трупы» — ответил дворф, орудуя мечом.

Спустя некоторое время, зал иллюзий был очищен. Стараясь не споткнуться об валявшиеся на полу кости, отряд пробирался к выходу из этого затхлого помещения.

Внезапно раздался смех, пробирающий до мурашек. Каменные стены задрожали, останки от скелетов зашевелились и… всё затихло. Повисла мертвенная тишина, герои застыли на месте, задержав дыхание. Во тьме зажглись зелёные свечи, суля недоброе. У прохода начал вырисовываться мутный силуэт, силуэт Джандис Баровой. Губы её зашевелились, произнося заклинание, а зловещая чёрная книга в её руке резко вспыхнула некротическим пламенем. Паладины подняли покорёженные щиты, готовясь к худшему…

Дух Джандис растворился в воздухе, а вместо него возникли иллюзии, жаждущие обратить своих врагов в пепел. Ряды защитников дрогнули, когда стрелы Тьмы пронзили их доспехи и плоть. Пятеро паладинов пали, сражённые магией Смерти. «Держать строй! Ни шагу назад! Воины, поднять мечи! Атакуйте иллюзии! Жрецы, используйте защитные заклинания! Сохраните нам и себе жизнь!» — проревел Огнебрад и отряд по очищению Лордерона пришёл в движение. Клинки бравых солдат, под защитой божественного Света, блистали во тьме и прорезали иллюзии насквозь, даже несмотря на их нематериальность, а друиды старательно исцеляли бойцов, иногда принимая облики стремительных кошек, толстокожих медведей и совухов, дабы помочь в сражении.

Фрея, в отличие от других жрецов, ворвалась в гущу битвы на пару с Огнебрадом и сокрушала зловещие тени, возникавшие по воле Джандис Баровой. Испепеляя одного призрака за другим, она невольно поддалась гневу и шёпот, звучавший в её голове на протяжении всей схватки с силами смерти, усилился и овладел разумом неопытной служительницы Света. Её облик преобразился, глаза залились фиолетовым сиянием, а из её рук потянулись мрачные щупальца, пробуждающие в головах врагов первородный кошмар…

Будучи увлечённой битвой, Фрея не сразу услышала крик Огнебрада, который звучал так, будто доносился откуда-то издалека… из самых отдалённых границ сознания. «Уничтожь её! Сожги в праведном огне!» — взывал дворф к своей спутнице. С трудом разобрав слова паладина, жрица всё же смогла в потоке осквернённых сил разглядеть дух проклятой Джандис и направить весь свой гнев в её сторону. Щупальца впились в призрачное тело, разрывая его на куски. Барова растворилась в воздухе, но на этот раз уже окончательно.

Огнебрад подбежал к Фрее и, будучи обрадованным успехом эльфийки, проговорил: «Отлично! Ты молодец!». «Ты не видел?» — с удивлением воззрилась жрица на паладина, — «Чудовище! Только что!». А ведь и вправду. Может быть к счастью, а может и к несчастью, Огнебрад не заметил жуткое существо, что материализовалось у ног Фреи и нещадно уничтожало саму сущность Джандис Баровой. Оно было соткано из чистой Тьмы, и повелевать им могли лишь тёмные жрецы.

«Я видел только то, как ты победила!» — недоумённо произнёс Огнебрад. «Ты не видел, а я… я видела! Чудовище! Это оно победило!» — с дрожью в голосе промолвила Фрея. «Чудовище? Ты его призвала?» — вопрошал паладин. «Да…» — отвечала ночная эльфийка. «Это меня пугает…» — сглотнув, пробормотал дворф. «И меня тоже…» — поддержала его Дочь Леса. По её щеке побежали мелкие слёзы. Заметив это, Огнебрад, помня беззаботность Дантэна, постарался утешить жрицу: «Ну-ну, не беспокойся. С этим мы разберёмся». И, быть может, в этих словах не было много смысла, но они прозвучали бодро и легко, что всё же подействовало на Фрею. Смахнув слезинки, она проговорила: «Хорошо. Я верю тебе».

Отряд, подсчитав жертвы, двинулся в следующее помещение Некроситета, звавшееся Чертогом Призыва. В разных местах по всему полу были выдолблены прямоугольные отверстия, в которых лежали горы костей, светившихся мрачным болотным оттенком. По краям комнаты стояли некроманты, манипулируя останками несчастных жертв орд Плети. Кости собирались воедино, образуя несуразных монстров, подчинявшихся воле чёрных колдунов.

Огнебрад пророкотал приказ, и армия двинулась вперёд, разрушая нежить, отрубая головы некромантам и освящая кости, даруя им вечный покой. Ткачи Смерти не смогли противостоять неумолимой силе, очищающей Некроситет, но это было не всё. Внезапно, странная фигура посредине комнаты зашевелилась и, подняв голову, оскалилось на своих врагов. Это был Громоклин, монстр, который когда-то был повержен в Андорале, но ныне защищавший своего владыку — магистра Гандлинга от незваных гостей. Его фиолетовые глаза впились в толпу праведников и существо, издав дикий крик, ворвалось в ряды героев.

Мечи, стрелы и магия изрядно покромсали злодея, загнав его в угол и вынудив сражаться ещё свирепее. Множество воинов пало именно в этот момент, познав всю ярость загнанного в угол зверя.

Последний удар нанесла Фрея, направив своё заклинание в голову мертвеца. «Отлично!» — одобрительно закивал Огнебрад, — «Когда ты в бою, в твоей голове не должно быть ярости. Лишь праведность и Свет». «Сейчас ярости не было» — сказала Фрея. «Да. И чудовище не пришло». — продолжил её успокаивать паладин.

Поблагодарив Огнебрада за похвалу, эльфийка подошла к трупам храбрых воинов. Над ними уже преклонили колена друиды и жрецы, оплакивая их лихую погибель. Смотря на всё это, дворф-паладин невольно задумался: а правильно ли всё это? Неужели эти люди заслужили такую смерть? А ведь где-то, быть может, их возвращения ожидали родственники, возлюбленные и даже дети… Но они погибли, сражаясь под знаменем некоего Огнебрада, который мало что понимал в стратегии и предпочитал бесстрашно ломиться напролом, ведя людей, которые ему доверились, на верную смерть… Да, это были не первые жертвы в этой кампании, но и не первый раз такие мысли всплывают в голове дворфа. Впереди героев ждали ещё большие ужасы, чем те, что они успели лицезреть до этого…

Рыцари неуверенной походкой переступили порог Чертога Призыва и оказались, наверно, в самом кровавом и суровом месте Некроситета — цехе мясника. Это помещение было названо в честь доктора Теолена Крастинова — истового потрошителя, что истязал и мучил несчастных жертв Плети, дабы питать их кровью своего хозяина — Киртоноса глашатая. Первыми жертвами мясника были слуги семьи Баровых — Ева и Люсьен Саркхофф. Месяцами Крастинов приносил девушкам ужасную боль, которую сложно представить. Ныне же считается мёртвым, но его наследие живёт по сей день.

Ученики терзателя накинулись на непрошенных гостей ещё до того, как они успели ахнуть. Безумцы вклинились в ряды героев и безжалостно разрубали их на части. Ноги, руки, головы летели в разные стороны. Бойцы терялись в царящем вокруг хаосе, боевой дух отряда падал. Казалось, что это последняя битва для приключенцев, что возомнили себя достойными врагами Плети... Но Огнебрад не сдался.

Отряд окутала аура благочестия, что подняла общий боевой дух и защитила от вражеских атак. Паладины и воины обрушились яростным натиском на своих врагов, жрецы и друиды начали произносить заклинания, исцеляя ещё живых союзников и неся погибель врагам.

Атака учеников Крастинова была отбита, хоть и с немалым трудом. Огнебрад, оглядываясь по сторонам и видя трупы "своих" и "чужих", прошептал: "Ну и зрелище...". Фрея, не решаясь осмотреть тела несчастных, нацелила свой взгляд на огромные умертвия, стоявшие у выхода из цеха мясника. "Какие жуткие чудовища!" — произнесла эльфийка и, не желая больше церемониться, сразу же атаковала одно из них. Монстру было всё равно. Он, как ни в чём не бывало, продолжил стоять на месте. Жрица атаковала вновь. В этот раз на теле, если, конечно, это месиво можно назвать телом, появилось отверстие, которое тут же неведомым образом заросло, оставив после себя лишь слабозаметный ожог. "Их что-то исцеляет? Или кто-то?" — с явным страхом в голосе промолвила Фрея. "Похоже на то. Постараемся пройти мимо них" — произнёс Огнебрад, обращаясь как к самой Фрее, так и ко всему отряду.

Покинув цех мясника, уже неуверенные в своих силах герои вошли в озарённую множеством белых свечей комнату Лилиан Восс. Она, пожалуй, единственная во всём Некроситете, кто не заслуживает смерти. Давным-давно Лилиан задушила своего отца — верховного жреца Алого Ордена и предателя, после чего вторглась в Некроситет, желая разрушить его. К сожалению, её постигла неудача и тёмный магистр Гандлинг подчинил себе разум несчастной девушки. Но не до конца...

Лилиан подняла полные муки голубые глаза на новоприбывших. Её взгляд, казалось, так и молил путников бежать из Некроситета как можно дальше. "Обратного пути уже нет" — мысленно произнёс Огнебрад и вытащил Фламберг из перевязи на спине. Остальные члены отряда сделали то же самое. Лилиан Восс достала свои рунические клинки и, хоть её сопротивление воле Гандлинга было сильно, всё же подчиняется и атакует лорда Максвелла Тиросса. Тот отбивает её атаку и переходит в нападение. Отряд пришёл в движение. Лилиан, уворачиваясь от оружия и сопротивляясь магии, мастерски бьёт клинками прямо в грудь таурена-друида, отчего тот сразу же падает замертво. Подобная судьба постигла не его одного.

Изворотливости этой Отрёкшейся позавидовали бы самые умелые монахи Алого Ордена, но это ей не помогло. Лилиан пала ниц, не желая более убивать тех, что пришли в Некроситет с праведной целью, но воля Гандлинга непоколебима и Восс оказывается сломлена. Её измученная душа освобождается от оков смертной оболочки и направляет весь свой гнев в авантюристов.

Высвобожденная ярость души Лилиан могла бы убить весь отряд разом, но на помощь пришли силы Света и укрыла героев священным барьером. Истребители Плети кинулись на душу, изрубая её на куски. Силы друидов, жриц и паладинов оказалось достаточно, дабы заставить душу Лилиан раствориться в воздухе, оставив после себя лишь тёмную ауру и всполохи магии в воздухе.

"Кажется, что-то получается" — сказала Фрея, довольная своим успехом. В этом бою она не поддалась шёпоту и сохранила ясность ума, да ещё и неплохо проявила себя в исцелении союзников. "Продолжай в том же духе" — поддержал её Огнебрад.

Члены кампании были изнурены и подавлены. Бесконечные стычки с умертвиями Некроситета и мрачная атмосфера этого места сыграли свою роль. Оружие стало тяжелее на несколько килограмм, руки опускались, дрожь по всему телу мешала произносить заклинания. Счёт времени был давно потерян. Каждая минута в этом оплоте смерти ощущалась как несколько часов. Ряды Огнебрада редели с каждой новой стычкой. Впервые за всю экспедицию к дворфу обратился один из солдат, умоляя повернуть обратно, покинуть зловещие залы Некроситета. Отчаяние и безысходность в глазах бойца возымели определённый эффект — в сердце Огнебрада нашлось место сочувствию и жалости к человеку, но отряд он не развернул, как не отпустил и солдата. Ведь увидев это, остальные члены экспедиции решились бы сделать то же самое. Отряд продолжал двигаться дальше, не смотря ни на что.

Приключенцы шагнули за порог демонстрационной комнаты, где профессор Слейт обучал студентов Некроситета изготовлению чумы и прочей заразы, что в дальнейшем может быть применена против защитников Азерота. В голове Огнебрада вспыхнули воспоминания о битве при Ангратаре в Нордсколе, когда по приказу верховного аптекаря Гнилесса Отрёкшиеся, с целью уничтожить как Плеть, так и всё живое у Врат Гнева, катапультировали на поле боя снаряды с чумой. Именно тогда погиб великий воин Альянса — Болвар Фордрагон. Эти мысли даровали дворфу силы, разожгли праведный огонь в его сердце, и он, обогнав отряд, бросился вперёд, разрубая ничего не подозревавших учеников крепости некромантии. Те повставали со своих мест и начали кидать в паладина склянки со всякой порчей и проклятиями, а кто-то даже стал произносить заклинания. Эффект не заставил себя ждать. Кожа Огнебрада покрылась болезненными опухолями, глаза помутнели, руки ослабли, Фламберг едва держался в руках паладина. «Помоги!» — отчаянно вскричал дворф, зовя на помощь Фрею. Та моментально откликнулась на зов и запустила во врагов струи святой энергии, что пронзили студентов насквозь, как и их учителя. Многие тут же скончались, а выживших добили бойцы Серебряного Рассвета.

Друиды, жрицы и паладины направили на Огнебрада потоки целительной магии, которая смогла излечить заразу, что зародилась на его теле под воздействием некромантских жидкостей. Но не полностью. Следы от тех жутких преобразований останутся на коже дворфа навечно, напоминания ему о том, как однажды он чуть не погиб из-за собственных несдержанности и слабоумия.

Пока та часть отряда, которая была подвластна Максвеллу, обследовала демонстрационную комнату на предмет скрытых противников, остальные, исключая Огнебрада и Фрею, направились дальше по коридорам Некроситета с целью разведать обстановку.

«Что они пьют?» — спросила Фрея у своего спутника, осматривая пойла, стоящие на столах ныне мёртвых студентов. «Что-то явно нездоровое…» — задумчиво произнёс Огнерад, в памяти которого роились мысли о проклятых некротических субстанциях, попавших на его тело несколько минут назад. Фрея, невзирая на опасения дворфа, подошла к столу профессора Слейта и взяла в руки одну из многочисленных склянок. Ярко-зелёная жидкость игриво переливалась из одного конца колбы в другой, поблёскивая в свете свечей, так и маня ночную эльфийку попробовать эту смесь на вкус. Жрица не смогла устоять перед искушением.

Одного глотка хватило для того, чтобы перед глазами Огнебрада представилась нелицеприятная картина: розоватая кожа Фреи резко приобрела зеленый оттенок и покрылась мерзкими волдырями, кости полезли наружу, глазные яблоки вросли в череп. У Фреи не осталось ни одного сходства с ночными эльфами. То, во что она превратилась, было надругательством над самой жизнью.

Огнебрад застыл на месте, потеряв дар речи. Фрея, не способная что-либо сказать из-за омертвевшего языка, просто завыла. Дворф, пришедший в себя лишь спустя две минуты, стал пытаться как-то утешить свою подругу: «Не волнуйся…» — сказал он, стараясь сдержать собственное волнение, — «Я постараюсь исцелить тебя…». После этих слов паладин стал всматриваться в облик Фреи. К счастью, это оказалось простое заклинание, меняющее внешний облик жертвы, но не меняющее саму её сущность. Узрев истинную суть жрицы, Огнебрад мысленно ухватился за неё и направил на неё лучи живительной энергии. Под их воздействие попал и внешний облик. Заклятье, созданное некромантами, было не столь сильным, а потому легко поддалось силам Света.

«Ха-ха! Да! Ты снова стала собой!» — ликовал Огнебрад. Фрея лишь облегчённо вздохнула. В этот момент к двоим подбежал солдат, вернувшийся с разведки. «Всё чисто, капитан!» — заявил он. «Замечательно, можем выдвигаться» — ответил Огнебрад, расстроенный тем, что не мог одобрительно похлопать бойца по плечу, ведь парень исправно выполнял свою работу на протяжении всей кампании. Как жаль, что в следующем же сражении его может уже не стать. Это касалось и других ребят, которые, готовые на великие свершения, присоединились к этому отряду. Парня звали Дамрелом, а большего Огнебрад и не мог сказать об этом рослом воине. Имя его он и то вспомнил с трудом… На протяжении всей экспедиции дворф пытался сторониться своих бойцов, ибо он боялся… Боялся боли, с которой его познакомил Джо. Страх заслонил взор рыжебородого паладина настолько, что он не видел ничего. Он был слеп и не пытался с кем-либо подружиться из своих подчинённых, он просто вёл их к смерти. Это всё неправильно… Не такие полководцы приводят свои полка к победе.

Отряд приключенцев спускался по лестнице, ведущей в кабинет ректора. Именно там героев ждал последний бой — бой с тёмным магистром Гандлингом, после которого Некроситет можно будет признать очищенным. «Благодарю…» — сказала Фрея, вытащив Огнебрада из пучины своих раздумий, — «Мне жаль… Я всегда доставляю одни неприятности» — корила себя ночная эльфийка. «Да ничего» — ответствовал дворф, — «Я тоже был таким». На это жрица ничего не ответила, а лишь продолжила следовать за отрядом.

Глазам авантюристов представился просторный кабинет ректора, который, на самом деле, и кабинетом то назвать было нельзя. Это было небольшое пространство, обставленное канделябрами и факелами, на полу которого лежал ковёр с вышитым на нём гербом школы некромантии. Из кабинета можно было попасть в ещё три помещения, в каждом из которых стояли каменные постаменты, окружённые водой. Вокруг постаментов сновали мертвецы и ещё живые люди, дворфы, и даже орки! Но не эти помещения представились бойцам в первую очередь, сначала им предстояло столкнуться лицом к лицу с главой всего Некроситета. Гандлинг возник из тени…

В ряды приключенцев полетели тысячи стрел Тьмы. Прикасаясь к плоти, они причиняли немыслимую боль. Божественные щиты окружили весь отряд. Воины бросились в атаку, паладины присоединились, но всё было тщетно. Герои сгорали заживо один за другим, отовсюду слышались крики ужаса, из ближайших помещений повалили мертвецы, алчущие свежей плоти. Положение было критическим, нужно было действовать. Дружелюбное, на первый взгляд, сияние окутало мертвецов и разорвало их на части. Корни вырвались из земли и прикончили тех, кого не прикончил Свет. Жрецы благословили клинки праведных воинов и те с превеликим удовольствием проткнули ослабленного сковывающими тёмными чарами магистра Гандлинга. Тот, не издав ни звука, повалился наземь и испустил дух.

Лишь сейчас Огнебрад понял, что в отряде нет тёмных жрецов, что могли бы ослабить Гандлинга, а это значит… Дворф обратил взор на Фрею. Та стояла неподалёку от трупа некроманта и нервно озиралась по сторонам. От неё исходили слабые клубы фиолетового дыма. «Ты видел!?» — вскричала эльфийка, подойдя к Огнебраду, — «Чудище! Оно было тут!». «Я видел!» — отвечал паладин, понимая, что речь идёт о мерзком порождении Тьмы, которое тёмные жрецы призывают себе на помощь в бою.

-Как так получилось?

-Я не знаю… — растерянно проговорила жрица, не находя себе места.

-Ты должна быть спокойней. Не бойся врага, смело смотри ему в лицо — уже знакомым Фрее ободряющим тоном промолвил Огнебрад, стараясь успокоить спутницу.

-Похоже, мне многому ещё придётся научиться.

-Да, это верно. Все мы с чего-то начинали.

-Что теперь? — осматривая поле боя спросила ночная эльфийка.

-Закончим здесь. — удовлетворительно ответил дворф.

Он собирался уже развернуться и направиться вместе с отрядом к выходу из Некроситета, но его задержал очередной вопрос от Фреи. «Как им помочь?» — спросила та, показывая на людей, дворфов и орков, чей разум был замутнён магией треклятых некромантов, из-за чего те бесцельно бродили вокруг каменных постаментов, вдыхая запах свечей и отравленной воды. «Боюсь, никак. Мы не сможем им помочь» — с искренней печалью молвил Огнебрад. И это было правдой. Заклинания, наложенные на жертвы некромантии, были сильны. Даже слишком сильны. «Там есть ещё!» — крикнула Фрея дворфу, после чего вошла во второе помещение с рабами Гандлинга. «Я вижу! Вперёд!». — кричал ей в догонку Огни.

К сожалению, этим людям, оркам и дворфам помочь тоже не удалось.

Путники вернулись обратно в главный зал, где члены отряда праздновали победу и поминали погибших. «Мне хочется помочь им всем!» — с печалью в голосе сказала Фрея, вновь обратив взор на объекты исследования Некроситета. «Наших сил на это не хватит…» — молвил Огнебрад, после чего со вздохом добавил, — «К сожалению…». «Но мы можем попробовать снова!» — всё ещё стараясь не унывать, предложила Фрея. «Можем. Давай же попробуем» — согласился дворф из снисхождения к молодой жрице, но не из жалости к подопытным. В мыслях он уже был твёрдо уверен, этих несчастных — ничто не в силах спасти.

Попытки снять злодейские заклятия или хотя бы излечить чудовищные раны были тщетными.

-Это не работает… — проговорил Огнебрад, осматривая полуживого орка, — У нас не получится.

-Как жаль… — опустив голову, сказала Фрея.

-Нам остаётся лишь жалеть…

Двое приключенцев стояли, смотря в безжизненные глаза сына Орды, набираясь решимости окончить его страдания, или же оставить попытки ему помочь, бросив его в беспросветной тьме среди таких же прокажённых, медленно разлагавшихся живых мертвецов.

«Нужно поскорее убираться отсюда» — наконец сказал своё слово Огнебрад. «Хорошо. Уходим» — согласилась Фрея.

Авантюристы пошли обратно. По тому же пути, по которому и пришли в этот жуткий, как и весь Некроситет, кабинет ректора.

Осматривая результаты своей работы, рыцари в гробовом молчании шли к выходу. Никто не знал, что их ждёт дальше. Общались лишь Огнебрад с Фреей, и то вполголоса. «Выбравшись из Некроситета, мы направимся в Заоблачный пик. Там найдём больше союзников, и очистим Андорал!» — рассказывал о своих дальнейших планах паладин, — «Надеюсь, во время этого похода ты узнала много нового». «Я поняла одну вещь» — отвечала Фрея. «Какую же?» — с явно возросшим любопытством спросил Огнебрад. «Я хочу помочь тебе! Избавить эти земли от нежити!» — восклицала жрица. «Хорошо» — протянул дворф, не сумев сдержать радостную улыбку.

Отряд героев покинул проклятое место, звавшееся Некроситетом.

К сожалению, отряд, изнурённый вечными сражениями, на выходе из оплота нечисти не встретили ласковые лучи солнца. Погода была пасмурной, в воздухе стоял запах недавно прошедшего дождя. Небо было безоблачным, осадков не предвиделось. Такие моменты называли затишьем перед бурей... А буря, с которой героям предстояло встретиться лицом к лицу, была невыразимых масштабов и невероятной силы. Буря, в которой выживут лишь сильнейшие и достойнейшие воины, а обуздать её смогут лишь лучшие из лучших…

«Как приятно вновь оказаться снаружи» — произнёс Огнебрад, выдохнув так, будто с его плеч спал непосильный груз. «Согласна!» — поддержала дворфа Фрея, — «Но там было красиво, бесспорно. Хоть и жутко» — добавила эльфийка, имея в виду Некроситет. «Какая-то жуткая красота в этом есть» — согласился паладин. «Жутко красиво» — сказала жрица, стараясь разрядить обстановку. «Верно!» — со смехом ответил Огнебрад.

Перейдя через мост, связывающий остров, где была отстроена крепость некромантии, и южный берег западных чумных земель, отряд покинул Каэр Дарроу. Поднявшись на ближайшее возвышение, Фрея решила оглядеться. Но увидеть что-либо ей не удалось, ибо туман заслонил как Андорал, так и остальные оплоты Плети. «Хм… Туман?» — задала скорее риторический, нежели требующий ответа вопрос ночная эльфийка. «Да, я тоже его вижу» — подтвердил Огнебрад, — «Этот город-призрак скрыт от глаз». «Я запомню его» — произнесла жрица, в чьей голове никогда не остынут воспоминания о зловещем доме Баровых, как и в головах остальных членов отряда.

Обдумав всё произошедшее, Огнебрад подошёл к Тироссу, который в это время что-то обсуждал со своими подопечными. «Лорд Максвелл Тиросс, передаю вам свою искреннюю благодарность за участие в очищении Некроситета. Помощь ваших солдат была незаменима. Думаю, сейчас вам и вашим подчинённым следует отправиться в лагерь Промозглого Ветра. Там вы отдохнёте, перекусите и наберётесь сил перед походом на Андорал». «Как мы и планировали,» — ответил небезызвестный паладин, — «А куда вы направитесь?». «Я вместе со своей спутницей пойду во Внутренние земли к Заоблачному пику. Там мы с ней переночуем, а заодно постараемся найти скучающих приключенцев, что могли бы присоединиться к нам в этой нелёгкой войне с Плетью. С первыми лучами солнца мы явимся в лагерь Промозглого Ветра и вместе с вами пойдём на главный оплот нежити в этих проклятых землях. Я надеюсь, вы будете готовы». Максвелл в ответ лишь кивнул и незамедлительно начал готовить солдат к походу. Глядя на торжественный марш благородных рыцарей ордена, Огнебрад не смог сдержать улыбки. Сегодня, пусть ценой не малых жертв, но им удалось одержать победу, а значит и они, и Огнебрад в том числе заслужили требуемый отдых.

Паладин на пару со жрицей пошли по южной горной тропе, ведущей во внутренние земли. Отряд же во главе с Тироссом направился по береговой дорожке на запад, к лагерю Промозглого Ветра.

Путь, по которому пошли Фрея с Огнебрадом, был вымощен старыми скрипучими досками, углы которых были либо затуплены, либо погрызены мелкими вредителями. По бокам от дороги были воткнуты факела. «Скоро мы вновь вдохнём запах свежей зелёной травы» — воодушевлённо начал Огнебрад, попутно доставая из походной сумки свою любимую резную трубку.

-Наконец-то! — подхватила Фрея, проникшаяся спокойствием и умиротворением своего товарища.

-Как давно я не видел ярко-зелёного цвета… — продолжал свою умиротворяющую тираду дворф, уже вовсю закуривая.

-Я выросла среди этого цвета.

-Ты выросла в Тельдрассиле?

-Нет.

-А где же?

-Я выросла в Приюте в Ночных Лесах. В Ясеневом лесу, слышал?

-Да, слышал. И бывал.

-А родилась в лагере Лесная Песнь.

Дворф тут же стал вспоминать все те места, в которых он когда-либо бывал. Лагерь Лесная Песнь он вспомнил не сразу, а потому и ответ был немного запоздалый. «Красивое место» — промолвил паладин, пустив в воздух очередное облачко дыма.

Чем сильнее путники отдалялись от чумных земель, тем уже становилась тропа и тем чаще мёртвая земля, погубленная роковой чумой, сменялась свежей зелёной травкой, покрытой новоявленной росой.

«Иногда скучаю по дому…» — вздохнув, сказала Фрея, — «Но не настолько, чтобы вернуться вновь». «В тебе бурлит кровь путешественника» — с улыбкой заметил Огнебрад. «Именно!» — согласилась эльфийка, — «Не знаю, сколько я ещё бы выдержала». У подножья тропы показался густой лес, наполненный жизнью — над кронами древ парили гордые грифоны, а меж стволами носились полные жизни волки, охваченные азартом охоты. Вдали виднелся силуэт Заоблачного пика — военной крепости дворфов клана Громового Молота. Со словами жрицы приключенцы вошли во внутренние земли.

«Какой свежий тут воздух!» — сразу же отметила Фрея. «Ах, какой приятный запах!» — вторил ей Огнебрад. «А какой красивый вид!» — продолжала любопытно оглядываться ночная эльфийка. «Верно… Я ощущаю безмятежность…» — отвечал паладин, когда герои уже ступили на твёрдую каменную дорогу, вымощенную местными дворфами. «Что сделано дворфами — то на века!» — размышлял Огнебрад, понимая, что уже не первый год своей жизни он идёт по этой тропе.

Пройдя немного дальше, вглубь нетронутой Плетью земли, авантюристы заметили старенький заброшенный домик, стоящий прямо у подножия могучих гор, окружавших владения Громового Молота. Пристально осмотрев его, Фрея, не беспочвенно, сочла это местечко за руины. «Что это за руины?» — спросила она у своего напарника. «Здесь раньше кто-то жил» — ответил Огнебрад, не способный сказать что-то посущественнее и что-то менее очевидное. Но любознательной эльфийке больше и не нужно было, ибо её внимание уже было сосредоточено на огромной каменной статуе орла, что возвышалась над окружными лесами, словно бессмертный колосс. Тем не менее, несмотря на свою красоту, это чудо дворфийской архитектуры служило не только как украшение и символ, но и как военный объект. В этой статуе располагались боевые грифоны, готовые вылететь на битву, как только того возжелают их суровые хозяева.

Тропа резко повернулась вправо и пошла вверх. Путники вошли в небольшой городок у подножия статуи орла, звавшийся Заоблачным пиком. В этом мирном месте жизнь шла своим чередом. Простые рабочие сновали туда-сюда, выполняя свои обязанности, а стражи, как и подобало, стояли на своих постах, глядя вдаль. «Уютное место,» — отметил Огнебрад, почти полностью выкурив свою трубку. «Согласна». — произнесла Фрея в ответ.

Как оказалось, в Заоблачном пике проживали не только дворфы. Иногда попадались представители и других рас. «Это дреней!?» — внезапно вскрикнула Фрея, взирая с большим любопытством на посла Руалета, что разговаривал с одним из дворийских разведчиков. «Да, это дреней,» — спокойно ответил Огнебрад, не совсем понимая такой бурной реакции своей подруги, — «Ты их не видела до этого?». «Нет» — ответила та. «Ещё одно новое знание в твою копилку» — произнёс паладин. «Это здорово!» — радостно произнесла жрица.

Пройдя немного дальше, глазам героев открылась Крепость Громового Молота — мощный бастион, выдолбленный в скале и хранивший в себе всю военную мощь одноимённого дворфийского клана. Безопаснее места было просто не найти.

На входе Фрею и Огнебрада встретили стражники в традиционных клановых татуировках. Путешественники не славились плохими деяниями и выглядели вполне безобидно, поэтому им всё же разрешили провести одну ночь во владениях Громового Молота.

Войдя в Крепость, путники первым делом направились в таверну, где собирались отдохнуть и скоротать время до вечернего времени. «Ах, как же здесь хорошо!» — промолвил Огнебрад, присев на один из стульев у барной стойки. Фрея уселась на ближайший стул и заявила: «Я никогда не пила». Это как громом поразило дворфа, он сразу принялся за дело: «Советую попробовать!». «Думаешь?» — спросила эльфийка, не сумев скрыть интерес. «Пиво у дворфов отменное!» — произнёс паладин, и с этими словами заказал две кружки громового эля. Бармен незамедлительно налил гостям желаемое пойло.

Секунды не прошло, как Огнебрад осушил свою кружку, Фрея, немного погодя, повторила подвиг своего друга. «Ты был прав!» — сказала она. «Как ощущения?» — спросил дворф, смакуя пьянящий напиток. «Всё плывёт перед глазами! Но мне нравится!» — бодро произнесла жрица, крутя головой в разные стороны. «И это прекрасно!» — воскликнул паладин, — «Вишнёвый грог покрепче будет, ха-ха!». Бармен не стал терять времени и тут же налил названный Огнебрадом напиток.

Пока дворф расслаблялся и постепенно забывал о насущных проблемах, голову Фреи заполонил зловещий шёпот, жаждущий чего-то… Понять чего именно было невозможно, ибо голос был хаотичный, меняющийся, непонятный, неправильный…

Эмоциональная стабильность качество жрецов, вырабатываемое в ходе усердных практик, дабы стойко сопротивляться мыслям, исходивших от обманчивой черноты в глубинах сознания. Опытные жрецы могут сохранять ясность разума даже в нетрезвом состоянии. Но Фрее, которая впервые в жизни испробовала крепкого дворфийского пива, защититься от навязчивого шёпота всё же не удалось. Разум эльфийки буквально разрывало от неумолкающего голоса. Её тело стало прозрачным, тонким, чуть ли не эфемерным… Тёмная энергия заструилась вокруг неё, воздух потрескивал от сильнейшего напора потусторонних сил, жрица закричала…

Стулья, столы, кружки со свежим элем — всё взмыло в воздух и начало метаться по помещению таверны. Бармен не смог сохранить хладнокровие и, дрожа от ужаса, спрятался за барной стойкой. Огнебрад тут же пришёл в себя и, стараясь не применять свои способности, начал пытаться вразумить обезумевшую Фрею: «Сохраняй безмятежность!» — кричал он, — «Праведность и Свет! Помни! Прошу тебя!». Ночная эльфийка, услышав знакомый голос, немного успокоилась. «Что?» — недоумённо вопрошала она, — «Что это со мной?». «Не поддавайся! Это всё шёпот! Помни: праведность и Свет! Никакой ярости!» — вновь вскричал дворф. Фрея, не без труда, всё-таки смогла овладеть своим разумом и подавить злосчастный голос. Жрица вновь стала выглядеть как прежде. «Да, именно так» — удовлетворительно закивал Огнебрад, попутно ставя столы и стулья на свои места. «Вот о чём я говорила. Это ведёт меня к тёмному существу!» — молвила Фрея, помогая товарищу наводить порядок. «Тебе нужно больше медитировать, чтобы прийти к спокойствию. Погрузись в себя». — говорил паладин, стараясь хоть как-то помочь своей подруге справиться с этой ужасной напастью. «Всё плывёт перед глазами… Мне плохо… Кажется, я засыпаю…» — после этих слов жрица бухнулась на один из стульев и погрузилась в некрепкий сон. «Ох… М-да… Бывает же…» — сказал Огнебрад, переводя дух и обдумывая произошедшее, — «Быстро же она уснула».

Закончив уборку в таверне, дворф заметил две вещи: пока он пытался утихомирить свою спутницу, бармен куда-то испарился, и ещё то, что Фрея до сих пор неподвижно сидела на стуле. «Фрея! Проснись! Фрея!». Как он и думал, сон оказался неглубоким, а потому долго ждать ответа не пришлось: «А? Что?» — недоумевая, произнесла эльфийка. «Всё хорошо?» — обеспокоенно спросил Огнебрад. «Что случилось?» — продолжала недоумевать жрица. «Ты уснула, напившись». — напомнил ей паладин. «Ох… От меня одни неприятности…» — вздохнула она, наконец придя в себя. «Не правда! Ты помогла мне в Некроситете! Я ценю твою помощь!» — подбадривал приунывшую эльфийку дворф, — «Ну же, спокойно». «Я благодарна тебе, Огнебрад» — сказала она, утирая слезинки. «А я благодарен тебе, Фрея».

«Доброе утро, Фрея!» — воскликнул дворф, поднявшись по лестнице в уже знакомую таверну. Ночная эльфийка, к его удивлению, проснулась раньше него. Она сидела за одним из столов, глубоко задумавшись. Настолько глубоко, что не сразу заметила появления своего друга. «Ох, если его таковым можно назвать, Огни» — вздохнула жрица, — «У меня дико болит голова!». «Охо-хо, это бывает» — ответил Огнебрад, знакомый с похмельем не понаслышке. «Я не помню, что вчера произошло» — пожаловалась Фрея, приложив руку ко лбу». «Ты слишком много выпила вчера» — напомнил ей паладин, попутно доставая из своей походной сумки кусок сыра и хлеб. «Ох… Мне очень жаль» — простонала эльфийка, — «Я до вчерашнего дня никогда не пила». «Жаль? Да я рад за тебя!» — проговорил Огнебрад, пытаясь подбодрить свою спутницу, — «Теперь ты опробовала выпивку дворфов! Неплохо же она даёт в голову». «Странно, я умудрилась побывать в Стальгорне и не сделать этого раньше» — сказала жрица, постепенно возвращаясь в привычное русло. «И вправду странно» — согласился дворф, уплетая самодельные бутерброды. «Интересно, а здесь есть некрепкие напитки?» — спросила Фрея, после чего встала и подошла к бармену, который, после вчерашнего происшествия, слегка её опасался. «Хм, похоже, что нет» — промолвила она, вернувшись за стол к своему приятелю, который уже собирался в путь. «Пойдём. Тут есть кое-кто — он продаёт обычное пиво» — сказал Огнебрад, направляясь к выходу из таверны и выходу из самой Крепости. «Ох, как же раскалывается голова!» — гневно бормотала Фрея, следуя за паладином.

Когда герои покинули таверну, они оказались в просторном зале. Повсюду стояли стойки с мушкетами, копьями и прочим оружием, коробки с провизией и бочки с порохом. Глядя на всё это, можно было сразу понять, что Крепость Громового Молота является не только жилищем, но и военной базой. Огромные стальные ворота были открыты, пропуская вовнутрь первые лучи солнца. Новоприбывших встречал дворф по имени Тулфрам. Он обеспечивал усталых путников пищей. Его пойло и порекомендовал Огнебрад.

Приобретя несколько напитков и уважительно поклонившись Тулфраму, Фрея вновь приложила руку ко лбу, стараясь совладать с неприятной напастью. «Не думай о головной боли — и она пройдёт» — старался помочь Огнебрад. «Я, кажется, знаю что нужно сделать!» — внезапно оживилась Фрея. «Что же?» — заинтересованно спросил её товарищ. Вместо ответа эльфийка лишь произнесла загадочное «Ну-ка…» и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Жрицу окружило лёгкое сияние, нараставшее с каждой секундой, пока яркой вспышкой не озарило залу, а затем пропало так же быстро, как появилось. «Ну вот!» — удовлетворённо промолвила Фрея.

-У тебя получилось? — спросил Огнебрад, не совсем понимая, что это было и что должно было получится.

-Да! — ответила эльфийка.

-Замечательно! Твои целительные способности всё сильнее!

-Это верно!

Попрощавшись со стражниками, по воле которых странникам разрешили переночевать в Заоблачном пике, герои покинули Крепость Громового Молота и пошли в направлении севера.

«Куда мы направимся теперь?» — поинтересовалась Фрея, когда герои, наслаждаясь утренней свежестью Внутренних земель, спускались по каменной тропе, всё сильнее отдаляясь от огромной статуи орла и маленького городка у её подножия. «В лагерь Промозглого Ветра» — ответствовал Огнебрад, — «Там соберём войска и уничтожим Андорал!» — гордо заявил дворф, сжав левую руку в кулак. Этой информации было вполне достаточно, поэтому эльфийка больше не задавала вопросов, а больше увлеклась исследованием окружавшей героев природы и живности, которая обитала в ней.

«Какой же прекрасный тут вид!» — промолвила Фрея, оглядываясь по сторонам. «Полностью согласен» — подтвердил Огнебрад, — «После Чумных земель особенно приятно находиться здесь». «Согласна» — вторила жрица, — «Хотя я была там недолго, мне хватило той мрачной атмосферы» — когда эльфийка произнесла это, можно было явственно заметить, как по её телу прошёл зловещий холодок. Огнебрад на это никак не отреагировал, ибо был погружён в думы. Приближалась жестокая битва, которая может стать для отряда последней, поэтому нужно было всё тщательно обдумать и не бросаться в пекло, очертя голову. К сожалению, в плане стратегии Огнебрад был слаб, а бездумно кидаться в гущу боя он был горазд. Паладин больше полагался на помощь извне — на снисхождение высшей силы, что защитит, исцелит и направит меч.

«По пути мы ещё заглянем в гробницу Утера» — произнёс дворф. Упустить такую возможность он не мог, да и нужно было позволить подруге прикоснуться к легенде. «Того самого Утера?» — вопросила Фрея. Глаза её засияли от любопытства. «Да, того самого» — ответил Огнебрад. «Я слышала рассказы о нём…» — задумчиво промолвила жрица. «Что тебе рассказывали?» — поинтересовался паладин. Немного покопавшись в воспоминаниях, ночная эльфийка произнесла: «Что он был первым паладином из Ордена, который повёл свои войска на битву против Орды. А во времена Третьей войны его предал его ученик, и он был убит». «Да… Всё верно» — с трудом выговорил дворф. Эти события особенно сильно засели в его голове. Каждый раз, когда он возвращался к ним, душа его разрывалась на части, выла, стонала, кричала от невыразимой боли, доставляемой давно оставленной раной.

-Скажи, Огни, а ты был там… на войне?.. — поинтересовалась Фрея.

-Да, был…

-Это, должно быть, страшно…

-…И видел смерть Утера своими глазами…

-Ох, мне жаль…

-Раньше я приходил в гробницу для того, чтобы Утер указал мне путь.

-А сейчас?..

-Больше он не отвечает.

-Хм-м… Интересно, почему?

-Возможно, я делаю что-то не так…

-Но что?

-Этого я не знаю…

Дальше герои шли в гробовой тишине. Каждый был поглощён своими мыслями.

Пройдя по уже знакомой узкой тропке Чумной лощины, приключенцы вышли на берег озера Дарроумир. Затянувшееся молчание первой решила прервать Фрея: «О, я помню это место!» — она произнесла это, не особо задумываясь, скорее просто для того, чтобы разрядить обстановку. «Да, мы были здесь вчера» — промолвил Огнебрад. «Это странно, что я помню, потому что я забыла, куда мы идём». И вправду. Странники так увлеклись размышлениями, что не заметили, как свернули не туда и вновь оказались в Каэр Дарроу. «О! Точно!» — наконец очнулся Огнебрад, — «Нам в ту сторону» — указал он на юго-запад, в направление холма Печали. На горизонте виднелся тусклый столп Света, нисходивший на каменный купол усыпальницы великого героя, куда и лежал путь авантюристов.

«Я надеюсь, Утер подскажет тебе твой путь» — произнёс Огнебрад, обращаясь к Фрее, которая ещё не нашла своё предназначение. «Было бы неплохо. Очень неплохо». — молвила жрица, сама ещё не знавшая что ей нужно и чего ей ожидать. «Было бы здорово» — согласился паладин.

Пройдя немного дальше, герои наткнулись на одно из многочисленных каменных возвышений. Фрея не упустила возможности и забралась на него с целью оглядеться. Огнебрад последовал её примеру. «Снова этот туман…» — разочарованно промолвила ночная эльфийка, вновь не сумевшая что-либо углядеть за зловещей завесой. «Он всегда здесь» — вздохнул дворф, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. «Иногда, я скучаю по деревьям…» — уныло произнесла жрица. Несомненно, в Чумных землях присутствовали деревья, но едва ли их можно было приравнять к тем великолепным дубам, которые росли в Ясеневом лесу. В тех деревьях витала жизнь, от этих же веяло смертью. «А я по снегу…» — сказал Огнебрад, жаждущий снова ощутить мороз Дун Морога, проехаться на горном баране от Караноса до Стальгорна, разрезая пелену метели, посидеть у костра в компании храбрых охотников на вендиго в Холодной долине и поболтать со старыми знакомыми на ферме Янтарленов. Холм Печали. Уже во второй раз Фрея оказалась в этом проклятом месте, в прошлый раз так и не явив своего почтения местной легенде в прошлый раз, но сколько же Огнебрад приходил сюда, чтобы вознести молитву великому паладину, и всё уходил ни с чем. Предание о величии слабеет с каждым днём, когда смерть терпеливо и постепенно прибирает к своим рукам память поколений, напоминая о том, что лишь забвение вечно, как и сама смерть. Возможно, именно поэтому неизменный покровитель Огнебрада отныне молчит, и мир, который тот защищал, нуждается в новом герое. «Снова нежить…» — раздражённо пробормотала эльфийка, когда герои проходили мимо крипты холма Печали. «Она здесь повсюду» — промолвил дворф, — «Но к гробнице она подойти не посмеет».

Крипта осталась позади, впереди показалась зелёная ограда, что росла по бокам от дороги, ведущей к гробнице Утера. Запах гнили и разложения испарился, его место занял запах благоухающих цветов, что окружали священную землю. «Призраки…» — ошеломлённо пробормотала Фрея, глядя на близлежащее кладбище, осаждённое душами несчастных. «Возможно, мы сможем их упокоить…» — задумался Огнебрад, но тут же отринул эти мысли, сосредоточившись на том, что, как он считал, было важнее, — «Но позже». «Хорошо» — уныло согласилась эльфийка.

Белокаменная гробница возвышалась над мёртвыми землями во всей своей красе. В небольших углублениях в столпах горел неугасающий огонь, а у входа в святыню всех святынь стояли две скульптуры, изображавшие книги, в средине которых лежал могучий молот.

-Ух ты! — восхитилась Фрея, оглядываясь по сторонам и подмечая все мелкие детали.

-Никогда не была здесь?

-Нет.

-Идём. — подозвал её дворф, входя в помещение гробницы.

Памятник Утера Светоносного, как и всегда, излучал надежду и справедливость. Огнебрад, взобравшись лишь на первую из пяти ступеней, немедля, преклонил колена. Фрея последовала его примеру. Паладин, не сказав более ни слова, погрузился в транс — он жаждал вновь услышать голос Утера в своей голове. Жрица, немного помешкав, тоже углубилась в свои мысли.

«Утер сказал тебе что-нибудь?» — слова Огнебрада градом обрушились на Фрею, моментально выбив её из медитативного состояния. Ошеломлённая, она резко поднялась на ноги и, вертя головой в разные стороны, предпринимала попытки прийти в себя. Огнебрад же твёрдо стоял на ногах, вглядываясь в герб Лордерона на постаменте, на котором стоял памятник. «Нет» — наконец ответила ночная эльфийка. «И мне тоже…» — разочарованно протянул дворф. «Возможно, мне нужно сосредоточиться посильнее» — не теряя энтузиазма предположила жрица. «Возможно…» — со вздохом молвил паладин, — «Или же это из-за того, что ты следуешь за мной. А мне Утер больше не благоволит… Но это не важно, я всё равно буду следовать своему пути». «Я не думаю, что дело в тебе. Возможно, это из-за тёмного голоса в моей голове…» — произнесла Фрея, стараясь подбодрить своего спутника. «Попробуй сосредоточиться сильнее» — сказал Огнебрад. Жрица, не имея возражений, вновь преклонила колена. Мерцающие серебряные глаза сомкнулись, а памятник Утера померк, уступив место холодной тьме.

Образы, сотканные из энергии Бездны и нёсшие в себе сущность самого разрушения, окружили Приют в Ночных Лесах — дом Фреи. Мерзкие щупальца лезли из-под земли, неся гибель всему живому, безумные сектанты творили свои жуткие ритуалы, элементали стихий, подчинённые воле Древних Богов, сеяли хаос и разрушения. Ночная эльфийка, оседлав своего саблезуба, во весь опор неслась к родительскому дому. Приют показался вдалеке. Он, несмотря на осаду, держался всё так же гордо и твёрдо. Сектанты Сумеречного Молота, завидев вдалеке маленькую жалкую душу, что пыталась отвратить неизбежное, направили в неё свои тлетворные заклятия. Элементали, забыв обо всём остальном, сосредоточились на эльфийке, мчавшейся прямо в их направлении.

И не думая отступать перед превосходящими силами противника, Фрея, вооружившись одним лишь кинжалом, спрыгнула со своего саблезуба и приземлилась прямо в толпу врагов. Те, немедля ни секунды, бросились на, как им казалось, беззащитную цель. Кожа жрицы потемнела, наполнилась энергией тьмы. Лёгкий взмах руки — и элементали рассыпались, будучи бессильными пред мощью Бездны, заклинания сектантов полетели в обратную сторону — в своих творцов.

Эти лица! Как же Фрея скучала по ним. Родители ночной эльфийки вышли из дома с распростёртыми объятиями, желая заключить в них свою спасительницу. Внезапно, Солнце угасло и Ясеневый лес погрузился во тьму. В небесах раздался громкий звук взмахов крыльями.

Грохот и треск заполонил опушку эльфийского леса — Смертокрыл приземлился прямиком на Приют в Ночных Лесах, оставив после него и родителей жрицы лишь воспоминания. Ошеломлённая, Фрея вросла в землю. Руки и ноги не слушались, а голову заполонил шёпот древнего зла, предвещающий скорую гибель всей Вселенной…

-Ну что там? — вопросил Огнебрад, не сумев скрыть волнение.

Ответ пришёл не сразу.

-Нет. Я ничего не слышу. — наконец подала голос жрица.

-Так и думал… Пошли.

-Идём.

Покинув гробницу Утера, приключенцы направились в сторону лагеря Промозглого Ветра, где их ждал отряд.

«Давай попробуем упокоить их» — предложил Огнебрад своей спутнице, указав на кладбищенские души. «Давай» — неуверенным голосом согласилась Фрея, которая ещё была под впечатлением от посланного ей видения.

Территорию кладбища окружала довольно-таки скромная каменная ограда, могилы отличались особой вычурностью и величием, а по бокам стояли скульптуры двух паладинов — одних из тех, что погибли во время вторжения Плети, возглавляемой Артасом Менетилом. Воины Света, держа наготове свои молоты, хранили покой тех, кому не повезло попасть под удар самой Смерти.

Жрица и паладин направили святую мощь на одного из призраков — несчастное создание, воя и сопротивляясь, всё-таки погрузилось под покров холодной земли и утихло. То же самое случилось и со следующим призраком, и с другим… Погребение мертвецов продвигалось успешно, пока дворф и ночная эльфийка не наткнулись на особо мстительную душу — она боролась особенно яростно. Не желая покидать этот бренный мир, дух рвался, сражался, кидался из стороны в сторону — он жаждал возмездия. Он хотел, чтобы те, кто стали причиной его кончины, познали вечные муки. К сожалению, бунтующего призрака пришлось уничтожить…

«Вроде, некоторых получилось упокоить» — переведя дух произнёс Огнебрад. Фрея на это ничем не ответила. «Идём дальше» — сказал паладин, не желая более задерживаться.

Остальную часть пути герои прошли в мертвенном молчании. Обоим было что обдумать. Огнебрад размышлял об Андорале, Утере, своём прошлом, Плети и прочем-прочем. Фрея же пыталась понять то видение, что ниспослал ей, по-видимому, сам Свет. Подчинённые элементали, Сумеречный Молот, щупальца, Смертокрыл… Что всё это значило? Она была далека от разгадки.

Наконец, среди деревьев показался лагерь. Воздух наполнился запахом жареного мяса и голосами бывалых вояк. «Мы на месте» — с облегчением объявил Огнебрад. Максвелл Тиросс, в этот момент обсуждавший что-то с одной из представительниц Серебряного Авангарда, обернулся в направлении героев. Его лицо засияло удовлетворительной улыбкой, а воины, друиды, жрецы и паладины, сидевшие у костра, поднялись и без лишних слов начали готовиться к отходу.

Тактика была обговорена, вещи собраны, оружие наточено, заклинания наложены. Отряд храбрецов, который состоял из паладинов, воинов и жрецов, и возглавляемый Максвеллом, двинулся на запад — этой группе предстояло нанести сокрушительный урон врагу, ворвавшись с тыла. Огнебрад, Фрея и два друида ушли на восток — ко главному входу в проклятый десять тысяч раз город. Они должны были напасть первыми, отвлечь врагов на себя, тем самым заставив безмозглую нежить покинуть тылы и, самое главное, выжить до воссоединения с основными силами в центре Андорала. Таков был план — безрассудный и неидеальный.

«А что, если у меня не получится?» — беспокоилась Фрея, чьи коленки дрожали во время похода. «У тебя всё получится» — произнёс Огнебрад, нисколько не сомневавшийся в своей подруге, — «Главное будь уверена в этом». Поддержка дворфа не сильно помогла. Фрея совсем опустила руки и, уныло понурив голову, остановилась на средине дороги. «Не бойся» — с уже известной эльфийке теплотой в голосе промолвил паладин, подавая руку страннице. Жрица не смогла воспротивиться и всё же последовала за дворфом. Вёл он её на верную гибель или нет — было не важно. За предводителем, что своей пылающей грудью готов был принять на себя любой удар, предназначавшийся не ему, можно было идти хоть на край света.

Врата столицы Смерти были, как и всегда, отворены. Горизонт от начала и до конца был заполонён нежитью, бросавшейся на каждую живую душу. «Будь готова применить свои целительные заклинания» — настороженно произнёс Огнебрад. «Поняла» — не колеблясь, ответила Фрея.

Фламберг яростно засверкал в лучах Солнца, освобождённый от оков ножен. Ладони заклинателей налились энергией Жизни. Святые щиты, сотканные из Света, укрыли героическую четвёрку. Ныне эта маленькая группа храбрецов сияла ярче самой яркой звезды во всей Вселенной.

Огнебрад, сняв с пояса увесистый, покрытый рунами и окованный в глубинах Стальгорна рог, затаил дыхание. Как же далеко он смог зайти в своём стремлении очистить север Восточных королевств от нежити… Простая мечта превратилась в цель всей жизни… Как много личностей он узнал за это время. Те, кому он раньше бы никогда не доверился и те, к кому он когда-либо мог бы испытывать неприязнь, стали ближайшими союзниками, но дворф всё равно чувствовал унылую пустоту в душе. Ему не хватало Джостара. Судьба, к сожалению или же к счастью, разделила их.

Рог неистово загремел. Вой разнёсся по окрестным землям неудержимым вихрем, пробирая до костей. Леса затихли, словно ожидая сражение. Казалось, время на мгновение остановилось, даруя нападавшим шанс повернуть назад. Серебряный Авангард был непоколебим.

«За Азерот!» — взревел таурен-друид, стоявшая по левую руку от Огнебрада. Обратившись в дикого медведя, он бросился в гущу противников. Паладин, громогласно заорав, вознёс клинок и последовал примеру хранителя природы. Фрея и воргенша-друид помчались следом, на ходу произнося заклинания. Битва за Андорал началась.

Огнебрад на пару с яростным медведем прорубали себе путь вглубь бесчисленных орд нежити, изо всех сил уклоняясь от ударов врага и защищаясь от тлетворных заклятий. Сама земля восстала против порочных мертвецов — мощные корни жаждущих мщения древ, покорившись воле друида-воргенши, вырвались из-под земли, пронзая вурдалаков и разрушая скелетов. Священный Свет, призванный Фреей, озарил поле боя, благословляя могучий квартет и карая Плеть. Герои продвигались всё дальше, не оставляя себе путей для отступления. Они были окружены, сами того не осознавая. Поймут они это лишь тогда, когда кольцо вокруг них плотно сомкнётся.

Разведчики Максвелла, вооружившись подзорными трубами, вглядывались вглубь Андорала, безуспешно пытаясь уловить малейшие изменения в поведении мертвецов. Войску Серебряного Авангарда нужен был лишь знак. Как только вся нежить стянется к южному концу города, армия начнёт выступать.

«Они повсюду!» — запаниковала Фрея, когда на неё накинулись три вурдалака. Обливаясь потом, она одновременно и отбивалась от нескончаемого потока нечестивцев, и поддерживала жизнь в своих союзниках. Воргенша-друид никак не могла помочь своей соратнице, ибо погибла, пронзённая ледяной стрелой скелета-мага. Огнебрад ничего не ответил на крик своей подруги. Он молился лишь о том, чтобы они дожили до того момента, когда Максвелл со своей армией вступит в город.

Несмотря на все старания троицы, им никак не удавалось добраться до центра Андорала. Гигантские поганища всё прибывали и прибывали, преграждая путь. «Проклятье!» — думал Огнебрад, — «Невозможно прорубить металлическую стену, орудуя деревянным топором! Мертвецами явно кто-то командует… Они ведут себя слишком организованно». Несмотря на столь плачевное положение, паладин продолжал сражаться плечом к плечу с друидом. Тело медведя было испещрено жуткими ранениями, было видно, что он был измождён и не был готов к дальнейшей битве... Казалось, что соверши он хоть ещё один удар — упадёт замертво, не в силах исцелиться и вновь встать на ноги.

Лорд Максвелл Тиросс за всю свою жизнь побывал во многих сражениях, и он, как никто другой, знал, что порой даже гениальный план может провалиться. Порой враг, несмотря на всю свою кажущуюся нелепость, может оказаться хитрее и сильнее. Этот случай был одним из таких. Да, план, придуманный Огнебрадом и Тироссом, не отличался гениальностью, но всё же был рабочим. Особенно против безмозглых отродий Смерти. Сердце великого воина так и рвалось в бой, на помощь друзьям, но он предпочёл чувствам разум и потому решил подождать ещё немного. Вдруг сигнал всё-таки последует…

Кольцо сомкнулось. Куда ни глянь, со всех сторон напирали мертвецы, жаждущие крови. Но, несмотря на это, герои продолжали сражаться. Их атаки были всё так же смертоносны и точны. Правда, если вначале приключенцы были нападавшими, то теперь они были защищавшимися. И не просто защищавшимися, они теперь были жертвами, загнанными в угол. Бежать было некуда. Нечисть со всех сторон обступила троицу, не давая ей ни шанса на спасение. Огнебрад, смирившись с тем, что план оказался провальным, вознёс руку и пустил в небо мощный столп Света, который ослепил Плеть и даровал союзникам надежду. Но цель сего заклинания была не в этом. Это был тот самый сигнал, которого так долго ожидал Серебряный Авангард. Пришло время перевернуть ход сражения.

Вот и оно. Максвелл первым заметил луч Света, исходящий из самых глубин Андорала. Он вытащил из ножен свой заточенный меч и, встав на ближайшую возвышенность, что было мочи закричал: «К оружию, воины Серебряного Авангарда! Сегодня мы освободим Андорал! Сегодня мы станем рукой правосудия, что раздавит этот проклятый гнойник на лице Восточных Королевств! В бой, сыны Света! Вперёд, за честь и славу!». Закончив свою речь, он сорвался с места и, подняв высоко над головой своё оружие, умчался вглубь города. Бойцы Авангарда последовали его примеру.

Воодушевлённая речью своего командира, армия Света непреклонным вихрем из чистого серебра вонзилась в ряды нежити, истребляя слуг Короля Мёртвых одного за другим. Андорал содрогнулся, чувствуя мощь благословлённого войска. Вот он, тот самый клинок, что прорубит металлическую стену.

Вдалеке послышался звон мечей и крики. «Хвала Свету...» — с облегчением пробормотал Огнебрад. За этими словами тут же последовало яростное заклинание, разорвавшее троих мертвецов на куски. Кольцо, окружившее героев, дрогнуло. Мертвецы отступили назад и побежали к центру города, готовые отбиваться от новоприбывших врагов, совсем позабыв о первоначальных целях. Троица побежала вслед за ними, по пути убивая особо нерасторопную нежить.

Сердца храбрых рыцарей пылали праведным огнём, когда нечестивцы падали один за другим. Максвелл вёл своё войско вперёд, стремительно приближаясь к своей цели — центру города. Ничто не могло остановить бравого воина, что жаждал вернуть гордому человеческому роду власть над Лордероном.

Наконец, между рядами нечисти показался покривившийся и искалеченный временем фонтан. А рядом с ним… «Что? Лич? Так вот кто командует всем этим парадом безмозглых. Пришло время положить этому конец» — подумал Тиросс, в разы усилив натиск. Нужно было пробиться к личу как можно скорее, иначе битва будет проиграна.

А вот и они. Воины и жрецы Серебряного Авангарда яростно сражались с всё прибывавшими и прибывавшими мертвецами. Огнебрад, совсем забыв о Фрее и друиде, метнулся в сторону войска лорда Максвелла.

Тут и пришёл конец бесстрашному таурену из лагеря Целителей Земли. Дворф, не видя ничего, кроме бойцов Авангарда, не защитил друида от удара в спину. Неуклюжее поганище, воспользовавшись внушительным крюком, проткнуло медведя насквозь. Это была последняя капля. Не в силах больше поддерживать в себе жизнь, друид упал на осквернённую землю. Он доблестно сражался, но встретил смерь от позорной раны.

Фрея, наскоро помолившись за душу таурена, побежала за Огнебрадом. Командир, на чьих плечах лежала ответственность за жизнь каждого члена этой масштабной авантюры, безрассудно убежал в гущу битвы, ни сколь ни заботясь о том, что осталось позади. Он оставил союзника умирать. Быть может, паладин никогда об этом и не узнает, но Фрея не забудет этой ужасной картины. Она послужит ей примером. Примером того, как поспешные действия приводят к необратимым последствиям.

Герои силами меча и магии пробивались сквозь толпы зомби к личу. Максвелл со своим отрядом без всяких проблем шёл к ним навстречу. Как только к рыцарям присоединились Огнебрад и Фрея, надежда наполнила сердце юного дворфа. Но Андорал не собирался так просто отдаваться в руки живых. Лич, запаниковав, принял судьбоносное решение. Он послал мысленный сигнал каждому вурдалаку, каждому поганищу, каждому упырю, каждому кадавру оставить свои посты у границ города и стекаться в самый центр. Если в самом начале битвы лич держал половину своей армии у границ, дабы они могли преградить путь предполагаемым подкреплениям врага, то теперь он бросил все силы столицы Смерти в одну точку. Ни один мертвец, служащий Плети, не избежал рокового сигнала. Армия нежити была в полном сборе.

Воины, жрецы и паладины Серебряного Авангарда были как никогда воодушевлены. Отправляя вновь и вновь восставших мертвецов на тот свет, благородные дети Азерота распаляли пламя своей незыблемой веры. Каждый новый взмах мечом был сильнее предыдущего, каждое произнесённое заклинание было благотворнее и эффективнее прежнего. Огнебрад ликовал. Его мечта сбывалась прямо у него на глазах, но что-то пошло не так. Если до этого момента крики боли людей Авангарда слышались всё реже и реже, ибо потери были минимальны, то теперь они стали резать слух всё чаще и чаще, превращаясь в ужасающую нескончаемую какофонию, знаменующую начало конца. Чаша весов склонилась в сторону Плети.

«Наших бойцов всё меньше и меньше! Мы проигрываем!» — завопил Огнебрад, донося информацию скорее до себя, нежели до кого-то другого. Он осознал ужасное: всё это время армия Света билась лишь с малой частью армии Тьмы. Теперь же всё встало на свои места. «Что мы будем делать?» — закричала Фрея, желающая поскорее убраться с поля битвы.

«Отступаем!» — раздался крик Максвелла, — «В Дольный Очаг, воины Света! Эту битву нам не выиграть!». Не смотря на свои самоотверженность и желание биться до конца во имя возрождения Лордерона, он всё же принял правильное решение. Вначале армия Тиросса старалась сохранять строй, но потом страх взял верх и бойцы, думая лишь о том, как бы сохранить свои жизни, помчались на северо-восток, к Дольному Очагу.

Огнебрад, услышав крик главы Серебряного Авангарда, был окончательно разбит. Это провал. Он летел к своей цели, думая, что сожжёт все преграды на своём пути, как сокрушительный метеор, но погас, не успев даже коснуться проклятой земли Андорала всеочищающим пламенем. До конца дворф отказывался принимать, что армия света вновь потерпела поражение. Он отказывался верить, что трусливое бегство станет для них единственным шансом на спасение, но с утомительной неизбежностью понимал, что вновь остался один в битве против своих демонов. В этот миг отчаяние и злость Огнебрада побуждала его бранить и проклинать всех тех, кто спасая свою жизнь бежал прочь, однако смирился, поняв, что не в праве винить этих людей. С ним, под его ногами, лежали только покойники, вероятно, успевшие пожалеть о том, что приняли участие в этой самоубийственной атаке, но Огни не станет отступать, ведь он пришёл сюда за исполнением своей мечты по собственной воле. Лишь голос Фреи вытащил его из столь плачевного состояния. В конце концов, если он останется, кто выведет бедняжку из города? К сожалению, путь на северо-запад был заблокирован мертвецами, которые побежали вслед за рыцарями Авангарда, поэтому героям пришлось искать иной путь. «Пробиваемся к Тирисфалю!» — заорал Огнебрад и, отдавая все свои силы на защиту себя и своей подруги, понёсся на запад, стараясь не споткнуться об трупы своих соратников.

Путь был свободен. Большая часть армии нежити побежала за отрядом Максвелла, а потому жрица и паладин не встретили почти никакого сопротивления. Но преследования избежать всё же не удалось. «Нас преследуют!» — проинформировал и себя, и свою подругу дворф, — «Не отставай!». «Стараюсь!» — уверяла Огнебрада измождённая Фрея. Тирисфальский лес был уже совсем близко, а неугомонные вурдалаки всё никак не могли оторваться от эльфийки и дворфа. «Он нас прикроет!» — ободрил свою спутницу Огнебрад, потратив все свои оставшиеся силы и призвав на пути преследователей сотканного из чистого Света защитника древних королей. Посланник Святых выполнил свою работу. Отогнав злостных мертвецов обратно в Андорал, он растворился в воздухе, вновь слившись со Светом.

Забредши в самую глушь мрачного леса, герои нашли относительно безопасное место — на небольшом холме, под кроной осквернённого древа. «Нам нужно отдохнуть…» — уставшим голосом пробормотала Фрея, еле державшаяся на ногах. Огнебрад, уже не скрывая свою усталость, присел на землю и, в последний раз за сегодня призвав на помощь силы Света, разжёг костёр. «Это было сложно…» — выдохнув, сказал дворф. «Да…» — промолвила ночная эльфийка, сев напротив своего друга, — «Я что-то почувствовала там…». «Что?» — заинтересовано спросил паладин. «Меня окружил Свет… Много Света!» — воспроизводя в голове прошедшую битву ответила жрица. «Я тоже это почувствовал» — внезапно осознал Огнебрад, не придавший этим чувствам особого значения во время побоища, — «Возможно, Утер всё же благоволит нам…» — с надеждой в голосе произнёс сын Стальгорна. Немного помолчав, он продолжил: «Мы зачистили Андорал лишь наполовину…». «Очень жаль, но их было много» — вставила Фрея. Огнебрад же закончил свою мысль словами: «…Те люди, что доверились нам и погибли, должны быть похоронены со всеми почестями». Фрея, не зная, что можно ещё добавить, дала себе немного времени обдумать произошедшее и, не имея больше сил противиться сну, сказала: «Я так устала…». «Отдыхай» — понимающе произнёс Огнебрад. Выслушав последние слова своего попутчика, жрица обессилено упала на землю и крепко уснула, позабыв обо всём на свете. «Несмотря на то, что армии у нас больше нет, миссия должна быть окончена» — сказал паладин самому себе и, прижавшись спиной к стволу дерева и обратив свой взор на звёзды, подумал про себя: «Нет, этой ночью я не усну».

Тьма подступала со всех сторон, окружая единственный оплот Света в столь безбожном и безжизненном лесу — холм, на котором расположились Фрея и Огнебрад. То тут, то там меж деревьев мелькали зловещие силуэты вурдалаков, упырей и прочих отродий Смерти. Вокруг стояла мертвенная тишина, всё сильнее нагнетая обстановку. Сидящий у неугасающего костра Огнебрад, пристально вглядываясь во мрак Тирисфаля, невольно задумался: «Эти силуэты — всего лишь галлюцинации, порождённые уставшим и измотанным разумом, или нежить действительно решила погнаться за нами в самую чащу леса?». Ослабив бдительность, дворф отвернулся от ужасающей глуши и приковал свой взор к колыхающемуся на ветру пламени. В глубине зажжённого огня роились образы, смысл коих едва способен уловить глаз обычного смертного, однако непостижимая загадка давала мнимому сердцу надежду, что в момент, когда мерцающий силуэт меняет свои очертания, взору может явиться истина. Огнебрад мог всю ночь провести за созерцанием причудливого танца костра, но из состояния покоя его вывел незваный гость. Паладин ощущал присутствие первобытной, мрачной силы, происходящей из самих основ мироздания. Силы, которая была противна всем священнослужителям, каждому живому существу, населяющему Азерот. Огнебрад напрягся и постарался ещё сильнее обследовать местность своими магическими умениями, но потерпел неудачу, магический фон, исходивший от Подгорода и монастыря алого ордена не давал возможности изучить источник пагубной силы. Бросив это дело, паладин обратил внимание на спящую по ту сторону огня Фрею. Её тихий и мирный вид вызвал в дворфе желание тоже улечься на мягкую траву и уснуть под треск костра, но он всё никак не мог отойти от разгромного поражения, не так давно случившемся. Мысли о том не покидали его ни на секунду, сдавливая грудь скорбью и отчаянием. Им ещё на дано знать, где конец пути той дороги, по которой осмелились пойти, но уже сейчас Огнебрада терзал вопрос смогут ли они до него дойти. Отбиваясь от навязчивых мыслей, паладин решил осмотреться.

Установив с Фреей ментальную связь и потушив огонь, паладин направился в глушь леса, стараясь улавливать своими навостренными чувствами любые признаки того загадочного носителя таинственной силы.

Мирно спавшая эльфийка оказывалась всё дальше и дальше, когда дворф, готовясь в любой момент выхватить из-за спины свой меч, пробирался вглубь Тирисфаля. Огнебрад всеми силами пытался вновь почувствовать присутствие загадочного незнакомца, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Либо это из-за присутствия других сил, пронизывающих весь лес, либо объект поисков паладина всё понял… Внезапно, в небольшом отдалении от дворфа материализовалась рука из чистой тьмы и повалила его на землю. Рефлексы, выработанные за годы войн, дали о себе знать. Несмотря на то, что Огнебрад был в явном замешательстве, он всё же не растерялся и максимально быстро взял в руки Фламберг, встал на ноги и принял боевую стойку. Из зарослей вышел высокий мужчина в тёмных одеждах. Лицо его было скрыто капюшоном, одна из рук держала горящий синим пламенем меч, а вторая была сжата в кулак. Медленно и неумолимо он шёл в сторону Огнебрада. Хотя дворфу было проблематично разглядеть лицо незнакомца, он всё же был уверен, что сейчас на нём зияло одно из самых мерзких и злостных выражений. Приготовившись к жестокой битве, паладин побежал в сторону пришельца, но так и не добрался до него, ибо одно неприятное обстоятельство заставило его остановиться — пламя, которым горел меч Фламберг, показывая тем самым состояние души своего хозяина, неожиданно погасло, а затем оружие и вовсе превратилось в прах и разлетелось по разбушевавшемуся ветру. Огнебрад замешкался, а его противник, воспользовавшись промедлением дворфа, ускорил шаг. Паладин всё ещё не терял присутствия духа, однако страх уже подступал к нему из глубин ночи. В руке дворфа засеял тусклый огонёк, но тёмный лес тут же поглотил его, и сердце Огнебрада дрогнуло, а смерть подходила всё ближе. В этой беспросветной тьме никакие боги не способны ему помочь. Тяжёлый удар цвайхандера в руках мечника упал на дворфа, за ним последовал ещё один, и ещё, но Огни только и мог, что уклоняться и отступать обратно, однако же медлительность ударов давала ему возможность найти окно между атаками. И вот, момент настал. Сделав шаг навстречу, дворф уклонился от атаки и обхватив запястье мечника, державшее клинок, пнул того в колено. Результат удара был предсказуем и это внушило надежду Огнебраду, что из поединка он сможет выйти победителем. Как только человек упал на колени кулак свободной руки дворфа прилетел ему по челюсти и тот упал, выронив свой меч. Одурманенный чувством близкой победы паладин налетел на противника и удары кулаков посыпались на нечестивца. Только ослабив бдительность Огни не заметил, как хватка смерти уже сдавила ему горло, подвесив в воздухе. Результат этой дуэли был предрешён с самого начала, несмотря на то что враг дал себя покалечить. В самом деле, как будто у Огнебрада был хоть какой-то шанс сопротивляться неминуемой гибели. Человек с трудном поднялся на ноги и заколдованный меч покорно вернулся к нему в руки. Паладин наконец смог разглядеть его лик и первым, что он заметил, оказались глаза — чистые, сияющие, загадочные голубые глаза без зрачков, смотрящие прямо в душу. Рыцарь смерти занёс меч над головой и, едва его лезвие коснулось лба Огнебрада, сын Стальгорна очнулся.

Открыв глаза, дворф тут же потянулся за своим мечом. Фламберг был на месте.

Паладин встал на ноги и осмотрелся. Как оказалось, он уснул вовсе не в лагере у костра, а посреди пугающей чащи. Трудно было сказать из-за чего дворф погрузился в сон. То ли личная усталость, то ли чары Тирисфальского леса так подействовали — времени разбираться у Огнебрада не было. Тени подбирались всё ближе, тут и там слышалось гневное рычание зверей-мертвецов.

Быстро сориентировавшись, паладин направился в сторону лагеря. Он узнал всё, что ему нужно было: носителем таинственной силы был рыцарь смерти. Дворф был уверен в этом, ибо в человеке, который напал на него во сне, он почувствовал ту же дикую ауру, что привлекла его внимание ранее. «Нужно быть на стороже» — говорил паладин самому себе, — «Эта проклятая тварь может быть где угодно. Клянусь своей верой, он не уйдёт от руки правосудия».

Постепенно наступало утро. Огнебрад понял это, даже несмотря на то, что в Тирисфальском лесу время будто замерло. Призрачный бор был всегда тёмен и мертвенно-тих — здесь нельзя было услышать пение птиц и стрекот сверчков, лишь зловещее клацанье гнилых зубов и топот неупокоенных зверей.

Паладин сидел перед волшебным костром и нервно курил трубку, смотря на близлежащие холмы и горы. Внезапно, воздух сотряс бешеный крик, тут же вырвавший паладина из потока своих мыслей. Не на шутку взбудоражившийся дворф моментально обнажил свой меч и приготовился к бою, но сразу же убрал его обратно в перевязь на спине, поняв, что источником шума оказалась Фрея. Ночная эльфийка истошно орала, катаясь по земле. В её крике проскальзывало безумие поглотившего её тёмного наваждения. «Нет!» — вопила она, рискуя привлечь внимание Алого Ордена и Отрекшихся. «Что такое!? Что с тобой?» — молвил Огнебрад, не зная, что предпринять.

К облегчению дворфа, жрица пришла в себя. Вся в поту, она открыла глаза и поднялась с земли. «Мне приснился страшный сон!» — произнесла она, пытаясь усмирить учащённое дыхание. Паладином, разум которого нередко посещали любопытные картины во время сна, тут же завладел живой интерес. «Расскажи» — попросил он. «В моём сне я наблюдала за собой, но за собой — другой!» — начала эльфийка. «Какой ты себя видела?» — перебил её Огнебрад, увлечённый рассказом подруги. «Я пытала разум людей и вокруг меня была тёмная энергия… И все эти люди… Они молили о пощаде…» — постепенно переходя на шёпот проговорила Фрея, как будто боясь, что всё, что произошло во сне, случилось наяву. Из глаз ночной эльфийки полились слёзы. «Это всего лишь сон» — утешал её Огнебрад, — «Не стоит воспринимать его так близко к сердцу». «Я до сих пор не понимаю, кто я и в чём моя миссия…» — дрожащим голосом произнесла Фрея. Паладин призадумался. Он пробирался сквозь густые заросли мечтаний, мыслей, ожиданий, воспоминаний, как храбрый искатель приключений пробирается сквозь джунгли, орудуя повидавшим виды мачете, пока не нашёл то, что ему нужно было. «После смерти Утера я тоже не понимал, кто я и что мне делать дальше, но, скитаясь по миру, я всё понял» — промолвил дворф. Перед его мысленным взором тут же предстали картины битвы в Андорале, Некроситете и многострадальном Стратхольме… Да, истребление всего неживого — это именно то, для чего был рождён Огнебрад. Это именно то, для чего был рождён каждый паладин. «Ты тоже поймёшь и найдёшь своё предназначение» — утешил жрицу дворф. Смотря на Фрею, сын Стальгорна видел цветок, прекрасный, благородный и сильный, но… ещё не распустившийся. Едва ли кто-то помимо него замечал силу и благородство этого цветка. Огнебрад не допустит того, чтобы это прекрасное растение завяло, так и не продемонстрировав миру свои замечательные лепестки. Не допустит.

«Надеюсь, это будет так» — сказала Фрея, утирая слёзы, -«Надеюсь и верю. Спасибо тебе, Огнебрад!». «Не за что» — отмахнулся дворф, — «Мы отправляемся в Серебряный бор». «А что с Андоралом?» — с недоумением вопросила эльфийка. «Андорал придётся отложить…» — со вздохом ответил паладин и, не желая больше говорить о столице Смерти, ибо это заставляло его вспоминать о тех грандиозных потерях, которые понёс его отряд, стал немедленно собираться. Фрея, разделяя переживания друга, не стала ничего отвечать и тоже начала готовиться.

Немного перекусив, потушив костёр и проверив сумки на наличие достаточного количества провианта, искатели приключений пустились в путь.

Первую половину дороги жрица и паладин прошли в полном молчании — у каждого было своё на уме и каждый хотел побыть наедине со своими мыслями.

По левую руку от героев лежал частокол из мертвенно-бледных деревьев, за которым находился монастырь Алого Ордена, по правую же руку лежали холмы, где лишь изредка можно было увидеть небольшие возвышения с деревьями.

«Бедные животные…» — впервые за долгое время произнесла Фрея, глядя на безразличные морды бесцельно бродящих по гнилой траве медведей, собак и волков. Части их тела буквально рассыпались на глазах, куски плоти свисали с зелёных, покрытых трещинами костей, а в шерсти тех зверей, у которых она ещё осталась, роились насекомые-падальщики. «Мне их искренне жаль» — неохотно согласился с эльфийкой Огнебрад. Он был дворфом, а они не были так сильно привязаны к животным, как ночные эльфы, жившие на протяжении всей истории в непосредственной близости с лесом и его обитателями. В жителях Тирисфальского бора паладин видел лишь безмозглых мертвецов, не имеющих права на жизнь, он видел лишь тени прошлого, иллюзии, которые следовало развеять. «Можем избавить их от страданий» — грустно молвила Фрея, пытаясь увидеть в стеклянных глазах зверей хоть крупицу интеллекта и осознанности. «Только убив» — хладнокровно закончил фразу эльфийки Огнебрад. Паладин направил руку с раскрытой ладонью на ближайшего медведя. Над головой нечисти прямо из воздуха возник священный молот, излучающий чистый Свет, и, упав, он раздробил нежити череп. Зверь, не издав ни звука, пошатнулся и упал, наконец обретя покой. «Такова судьба» — вздохнула жрица. «Да, это так» — согласился дворф.

Сами того не заметив, путешественники вышли на открытую местность, не укрытую деревьями и кустами — развилку у стен столицы Лордерона.

«Неужели это…» — начала Фрея. «Ах, Лордерон…» — не дал ей закончить Огнебрад, — «Вот что с ним стало…». «Могу лишь представить каким он был…» — многозначительно произнесла ночная эльфийка, припоминая записи об этом месте, увиденные ею в библиотеке Штормграда и истории, услышанные от жителей своей деревни. «Он был прекрасен» — заверил её паладин и, как околдованный, направился прямо к входу в город. «Мы что, пойдём туда?» — заволновалась Фрея. «Да, хотелось бы наведаться» — вглядываясь в стены столицы ответил дворф. «А как же нежить?» — всё ещё сомневаясь в правильности действий своего товарища спросила жрица. «Они нам не помеха». — непреклонно молвил паладин, направившись в колыбель династии Менетилов.

Идя по каменной, во многих местах повреждённой, дороге, Огнебрад не мог не заметить штандарты с ободранными, истерзанными и изодранными флагами Лордерона. Они были настолько стары и повреждены, что герб северного королевства на синем фоне можно было различить лишь с немалым трудом. Несмотря на это, паладин был благодарен Отрекшимся за то, что они оставили всё как есть, а не стали менять флаги Лордерона на флаги с гербом своей грязной королевы-банши. Возможно, в них всё-таки сохранилась некая человечность…

Дворф и эльфийка оказались на пустующей, разрушенной площади, в центре которой находился постамент, на котором раньше стоял масштабный памятник. Сейчас же от него остались лишь ноги, испещрённые трещинами колонны, да несколько повидавших виды камней. Жалкое зрелище. Огнебрад вместе с Фреей ступили на каменную мостовую, фонарные столбы по бокам которой были разбиты и погнуты. Пройдя её до конца, они наткнулись на закрытые деревянные ворота. Пришлось воспользоваться одним из входов, которые находились сбоку от основного.

Герои вошли в цитадель столицы Лордерона и обнаружили себя на той самой дороге — пути Смерти. В её начале лежал потрескавшийся колокол, звеневший в тот самый роковой день — день прибытия принца. Ни паладин, ни жрица не осмеливались и слова произнести. Облик города-мертвеца и устрашал, и завораживал одновременно.

Дойдя до входа в тронный зал, Огнебрад развернулся и вновь обратил свой взгляд на дорогу, усыпанную потемневшими лепестками роз. «Когда-то здесь шёл Он…» — с отвращением прошептал дворф и, не имея больше сил смотреть на путь Смерти, отвернулся и вошёл в помещение, где и произошло величайшее убийство за всю историю восточных королевств.

В центре зала красовался замысловатый рисунок с гербом Лордерона посередине, залитый лучами света из окна под куполом тронного зала, а в конце возвышался сам сияющий, гордый трон, на котором когда-то восседал король Теренас Второй. «Как здесь красиво…» — ахнула Фрея, озираясь по сторонам и улавливая каждую деталь интерьера, — «И пугающе…» — добавила она, когда заметила небольшую лужицу застывшей крови, принадлежавшей, насколько она понимала, ныне мёртвому королю северного королевства. Огнебрад, не замечая ничего вокруг, в траурном молчании поднялся по ступенькам к трону и преклонил колено.

Внезапно, послышались шаги. Фрея, морально приготовившись ко встрече с каким-нибудь монстром, повернулась ко входу в тронный зал и увидела полупрозрачную, нечёткую, чёрную фигуру, шедшую прямо на неё. Лицо человека было укрыто капюшоном, плечи его были защищены, судя по всему, металлическими наплечниками. За его спиной до самой земли тянулся двуручный рунный клинок. Ночная эльфийка, не зная, чего ожидать от незнакомца, с опасением попятилась в сторону Огнебрада, который неохотно поднялся с колена и тоже посмотрел в сторону новоприбывшего. В нём паладин узнал того самого рыцаря смерти, что напал на него во сне. И, несмотря на это… дворф не чувствовал никакой угрозы, которая могла бы исходить от этого человека. Огнебрад видел лишь призрака, игру воображения, иллюзию, колдовство.

Когда воин с двуручным мечом подошёл достаточно близко, Фрея панически замотала головой, смотря то на человека, то на паладина. Она пыталась что-то ему сказать, как-то побудить к действию, но Огнебрад был будто бы околдован — он не слышал свою подругу и не видел рыцаря смерти. Перед ним была всего лишь очередная не упокоенная душа Лордерона.

Человек, обнажив оружие, вошёл в тронный зал.

Время превратилось в тягучую жидкость, момент длился вечность. Голубые глаза незнакомца впивались в душу, выворачивая её наизнанку. Но даже несмотря на это, лицо Огнебрада, полное мрачной решимости, ни сколь ни изменилось.

Потеряв к приключенцам всякий интерес, рыцарь смерти отвёл взгляд в сторону и неспешно направился к входу в помещение, что находилось прямо за тронным залом.

Как только он исчез и шагов было больше не услышать, Фрея, пытаясь понять, что произошло, обратилась к своему спутнику в надежде на то, что ему была открыта истина.

-Ты видел? — вопросила она.

-Видел… — чуть ли не шёпотом произнёс Огнебрад, но тут же отмахнулся от терзаемых мыслей, — Просто тень.

-Но…

-Забудь.

-Это был человек!

-Уходим.

-Но я же видела.

-Что здесь делать человеку?

-Не знаю…

-Всего лишь тень.

Паладин и жрица покинули тронный зал и в полном молчании вышли на ту самую развилку у стен столицы. Мысленно отдав честь этому некогда великому месту и помолившись за его будущее, спутники направились на юго-запад, в Серебряный бор.

В Тирисфальском лесу стояла гробовая тишина. Нет, это не было предзнаменованием чего-то плохого. Он всегда был таким. Здесь нельзя было услышать пения птиц или шума, присущего всем городам и поселениям. Лес был мёртв. Ступая по потрёпанной временем каменной тропе, путники то и дело оглядывались по сторонам. Фрея дабы утолить своё любопытство, Огнебрад в целях безопасности.

Медленно, но верно солнце поднималось над кронами чёрных древ. Свет, утративший свою яркость и чистоту из-за ауры тёмного леса, то и дело просачивался сквозь серые, сухие листья, обнажая не самую приятную картину: сотни трупов висели на гнилых ветвях, обратив невидящий взгляд на землю. Их тела были изуродованы и искалечены, из-за чего нельзя было понять, представитель какой расы был повешен. У кого-то отсутствовали ноги, у кого-то руки, а от кого-то остались только кости. Разодранные в клочья и провонявшие лохмотья свисали с тел мертвецов, напоминая о том, что когда-то они были такими же, как и все остальные жители Азерота. Воистину, ничто не могло сравниться с жутью леса висельников. По коже путешественников пробежался зловещий холодок, сковывая движения и дотрагиваясь до самой души.

Стараясь отвлечься от страшного зрелища, Фрея поглядела на право и увидела среди деревьев две больших, фиолетовых башни. На их вершинах лениво болтались флаги с гербом Открекшихся. Сначала ночная эльфийка подумала, что это сторожевые посты, откуда воины Королевы Банши следят за порядком, но потом, завидев приближающиеся к одной из башен дирижабли, она тут же поняла, что это за строения.

-Дирижабли! — воскликнула жрица, словно никогда не видела ничего подобного, а после с большим интересом воззрилась на своего спутника, спросив, — Огни, а ты летал на них?

-Именно на нём я однажды прилетел в эти земли, из Тернистой долины. — ответил Огнебрад, даже не обратив внимания на гоблинскую диковинку. Вернее сказать, старался не обращать, опасаясь, что дурные воспоминания вновь нахлынут.

-Здорово! — увлечённо проговорила Фрея, представляя себе полёт на большом дирижабле через весь материк.

Перед паладином вновь предстала каменная тропа и Тирисфальский лес. Однако, вид немного изменился. По левую руку от приключенцев раскинулось большое озеро, в центре которого виднелся остров с замком, укрытым пеленой деревьев, а далеко впереди выросла огромная, пугающая арка, означавшая то, что герои были уже совсем близко к Серебряному бору.

-Я хочу ещё кое-что сказать. — проговорил Огнебрад.

-М?

-В Серебряном бору нет нейтральных лагерей или баз Альянса. Нам придётся ночевать в лесу.

-Я жила в лесу, мне это не доставит проблем.

-Рад, что ты готова к этому.

-Абсолютно. — с улыбкой заверила жрица.

Пройдя немного дальше, авантюристы оказались у самой границы Серебряного бора. Они тут были не одни. У подножия арки стояла сделанная наспех крупная ордынская повозка и четверо Отрекшихся-стражей, болтавших между собой. «Орда…» — напряжённо прошептал Огнебрад и встал на месте как вкопанный. Фрея продолжала идти вперёд.

-Стой, — приглушённо, однако не слишком тихо, крикнул паладин своей спутнице, — С Ордой я связываться не хочу.

-Есть другой путь? — обернувшись, и посмотрев на своего товарища спросила ночная эльфийка.

-Сейчас найдём. — уверенно промолвил дворф.

В спешке оглядевшись по сторонам, он тут же заметил, что левая часть арки не прилегала к озеру вплотную. Значит, там можно было пройти. Указав пальцем в нужную сторону, дабы жрица поняла, куда следует обратить свой взгляд, Огнебрад, ускорив шаг, ушёл с дороги и поторопился к левой части арки. Фрея последовала за ним.

Отрекшиеся-стражи с ног до головы были облачены в чёрно-фиолетовые латные доспехи. Каждый из них имел при себе одноручный меч с загнутым кверху концом и круглый щит чёрного цвета с красными линиями. Огнебраду и Фрее хватило бы сил справиться с патрулём несмотря на их численное превосходство, однако паладин предпочёл обойти их стороной. Открытое нападение на представителей противоположной фракции повлекло бы за собой ужасные последствия для авантюристов.

Наконец обойдя арку, приключенцы вышли на сияющий берег. Дорога, с которой они сошли, шла прямо под аркой и вела вглубь Серебряного бора, к вратам Гилнеаса, была усыпана ордынскими повозками, осадными орудиями и Отрекшимися-воинами. По её бокам располагались лагеря и алхимические сооружения, рядом с которыми суетились Отрекшиеся-аптекари. Пройти незамеченным было невозможно. «По этой дороге мы не пройдём» — с разочарованием констатировал Огнебрад, — «Там везде Орда». «Значит, плыть…» — промолвила Фрея, с недоверием посмотрев на близлежащее озеро. «Да» — коротко ответил паладин, не видя других вариантов, — «Другого выхода нет». Ночная эльфийка присела у воды и медленно погрузила в неё розовую руку, изучая не внушающую доверия жидкость. Перед ней была самая обычная вода, хоть и не самая чистая. «Что ж… Вперёд?» — спросил у своей подруги Огнебрад, уже зайдя в воду по пояс. «Я могу попробовать кое-что» — торопливо крикнула она вслед товарищу, пока тот не уплыл слишком далеко. К счастью, дворф услышал Фрею и тут же вернулся обратно к берегу, промокший и облепленный водорослями. «Давай» — промолвил он. Фрея закрыла глаза и сосредоточилась, оценивая свои силы. «Готов?» — спросила она у паладина, не открывая глаз. «Да» — заверил её тот. Ночная эльфийка сложила пальцы в специальном жесте и прочла незамысловатое заклинание. Огнебрад, неожиданно для себя, вдруг поднялся в воздух. Под его ногами возникло едва заметное жёлтое облако Света. Сначала дворф растерялся и беспорядочно болтался в воздухе, но, едва привыкнув, он принял привычное положение и, похвалив Фрею за проделанную работу, он воспарил в направлении острова с замком. Этого не было видно под белой маской, но ночная эльфийка покраснела. Немного погодя, она повторила своё заклинание на самой себе и воспарила за Огнебрадом.

«Главное успеть» — взволнованно проговорила жрица, когда приключенцы были уже на середине озера. Паладин, не разделявший её волнения, беспечно промолвил: «Полезное заклинание». Остров был уже совсем рядом. На холме, заросшем ещё сохранившими зелёные цвета деревьями, красовалась старинная крепость. «Издалека она казалась привлекательнее…» — подумал Огнебрад. Как оказалось, она была полуразрушена.

«Смотри!» — ахнула Фрея, обернувшись на запад, — «Как красиво!». На противоположном берегу стоял густой, зловещий лес. Дикая чаща Серебряного бора. Гордые, не тронутые порчей, тёмно-зелёные сосны, укутанные туманом, выглядели завораживающе. «Да. Красивые места» — согласился Огнебрад. Герои продолжили свой путь к таинственному острову, то и дело озираясь по сторонам. Берег становился всё ближе, а заклинание всё ослабевало. «Что это за замок?» — полюбопытствовала ночная эльфийка, глядя на потрёпанное временем сооружение, которое невозможно было не заметить. «Это мы узнаем» — промолвил паладин, не сумев утолить жажду жрицы к познаниям.

Как только авантюристы приблизились к острову ровно настолько, что стало возможным детальное рассмотрение его обитателей и растительности, облако Света под ногами Фреи внезапно испарилось. «О нет» — только и успела бросить она, как оказалась по плечи в воде. «Фрея!» — воскликнул Огнебрад, ещё паривший в воздухе. «Вода холодная» — пробормотала ночная эльфийка, выплёвывая эту самую воду и освобождаясь от прилипших водорослей. Едва потянув жрице руку в кожаной перчатке с металлическими вставками, дворф сам оказался в озере. «И вправду!» — крикнул он, попутно пытаясь привыкнуть к нынешнему положению. Они быстро добрались до берега и, цепляясь за камыш, выбрались из воды.

Огнебрад, очутившись на суше, моментально осмотрелся. Всюду бродили мёртвые, испещрённые ранами и болезненными опухолями, звери. Медведи и ворги, в основном. Выглядели они достаточно агрессивно, однако паладин решил не обнажать меч, надеясь на то, что они не решатся напасть, учуяв ауру Света, сопровождавшую героев. Фрея стояла рядом, очищая свои синие волосы и жреческие одеяния. Дворф торопливо побрёл в сторону укрытой деревьями поляны, где, как ему виделось, было меньше всего нежити. Ночная эльфийка поторопилась следом.

Остров, на котором оказались приключенцы, звался островом Фенриса. Давным-давно сюда бежали люди с предгорий Хилсбрада, дабы спастись от Отрекшихся. Они укрылись в крепости Фенриса, однако это не спасло бы их от валь`кир Сильваны Ветрокрылой, которые собирались обратить беженцев в нежить и заставить сражаться на стороне Королевы Банши. Тогда лорд Дарий Краули предложил несчастным испить крови воргенов. Валь`киры Сильваны не способны воскрешать людей, заражённых проклятием воргенов, а значит, это было единственным выходом из сложившейся ситуации. Беженцы приняли верное решение.

Собрав достаточно хвороста и вдоволь насмотревшись на кратер Даларана, зияющий на востоке, герои расположились на небольшом всхолмье посреди поляны, рядом с упавшим древом. Огнебрад бросил на траву опавшие ветви и использовал то же заклинание, что и в Тирисфалськом лесу. «Здесь и переночуем» — заключил он, разведя костёр. Паладин и жрица, усевшись на противоположных сторонах огня, принялись трапезничать. Фрея, разломав пополам последний кусок хлеба, оставшийся у авантюристов, поделилась с Огнебрадом.

-Спасибо. Вкусно. — заедая краюху сыром проговорил дворф.

-Очень.

-После таких приключений аппетит разыгрался неслабо.

-Я готова сейчас медведя съесть!

Огнебрад улыбнулся, умиляясь живости, с которой эльфийка говорит о еде.

-Я бы съел какого-нибудь волка, но они заражены.

-Да. — подтвердила Фрея, осматривая бродящих вокруг, но не осмеливающихся подойти мёртвых животных.

Время словно остановилось. Вопреки настороженности касательно здешних мест, Огнебрад не мог не признать, что даже в этих мрачных дебрях есть своё очарование. Для него наступил миг, кода он мог действительно насладиться этой завораживающей красотой Тирисфальских ночей, и он был безмерно рад, что этот миг он может разделить со своей подругой. С другой стороны, возможно её присутствие как раз и делало не самую дружелюбную атмосферу в обычных условиях особенной, сейчас, когда они вдвоём, насытившись, греются возле огня под убаюкивающий шум хвойного леса. «Здесь тихо» — умиротворённо проговорила жрица, пытаясь что-нибудь увидеть в кронах окружавших поляну деревьев. «Тихо и спокойно» — согласился Огнебрад, — «То, что нужно».

Серый небосвод окрасился в чёрный цвет, обнажая прекрасные звёзды. С юга подул холодный ветер, поигрывая с ветвями древ и озером Лордамер. Паладин старательно затачивал Фламберг, рассматривая своё отражение на холодной стали. Фрея задумчиво глядела на звёзды, о чём-то вспоминая.

«Холодно…» — внезапно изрекла ночная эльфийка, обнимая колени. Огнебрад замешкался, пару минут просидев в замешательстве, а потом, отложив в сторону камень и меч, с большим интересом посмотрел в серебряные, блистающие глаза жрицы. «Я знаю, как тебе согреться» — проговорил он, — «Есть одна старая техника». «Какая же?» — с недоверием молвила Фрея. «Она связана со Светом…» — начал Огнебрад. «Свет…» — едва слышно прошептала дочь леса, закрывая глаза и погружаясь вглубь себя. «Подумай о Свете и о чём-нибудь тёплом…» — продолжил паладин. «О доме…» — шептала эльфийка. «…Свяжи эти две мысли воедино и приложи руку к сердцу. Тебе станет теплей» — закончил дворф. Стоило жрице подумать о беззаботных благодатных днях дома, тёплые воспоминания согрели душу, но с трудом могла она связать их со Светом. Свет определил её путь, но за сим пришлось поступиться красотой повседневной обыденности. Возможно, покидать родные леса было не лучшей идеей, и всё же Фрея была искренне благодарна Свету за возможность увидеть мир своими глазами, познать всю его красоту и чудеса, каких не увидишь в лесной глуши, ведь она верила, что куда бы не завела дорога, эта сила и хранимые сердцем воспоминания дома не дадут ей пропасть. Сияющая вспышка озарила жрицу, подобно огню из нутра её благородной души.

-Смотри! — окликнула она своего товарища.

-Я чувствую тепло… — пробормотал Огнебрад, — Даже не тепло… Жар! Здесь стало жарко! Невероятно! Твои способности впечатляют.

-Ты подсказал мне.

-Если ты сможешь раскрыть свои способности на полную, ты станешь воистину могущественной жрицей.

-Даже более могущественной, чем Тиранда?

-Кто знает. Всё возможно. Даже это. Главное верить.

-Я стараюсь верить. — ответила она.

Серебряный бор, а вместе с ним и весь Лордерон, погрузился в темноту ночи. Ветер утих, деревья погрузились в сон. Затрещали сверчки, свет, горевший в окнах крепости Фенриса, погас. Огнебрад, увлёкшись наблюдением за поведением усопших животных, не сразу заметил, что его спутница уже уснула. Та, подложив руки под голову, сладко сопела, видя, вероятно, уже десятый сон. «Я тоже, наверное, посплю» — сказал паладин скорее себе, нежели эльфийке, — «Спокойной ночи, Фрея». Дворф погасил костёр и, убедившись в том, что звери так и не решились подойти, улёгся на траву и закрыл глаза.

Когда паладин проснулся, то застал свою подругу за наблюдением за белками-нежитью, сидевшими на верхушке ближайшего дерева.

-О, ты проснулся. — проговорила она, услышав шелест травы неподалёку, создаваемый просыпающимся дворфом.

-Доброе утро.

-Доброе утро.

-Долго я спал?

-Долго.

-Зато полон сил. — изрёк Огнебрад, улыбнувшись.

Ночная эльфийка, уже давно собранная и готовая к пути, произнесла с едва скрываемым предвкушением: «Мне всё же интересно, что там?». Фрея указала -Туда и пойдём. — заключил паладин.

-Правда?

-Да. — коротко ответил дворф, улыбаясь во весь рот.

-Новые приключения! — воскликнула жрица, сгорая от нетерпения.

-Мы ведь не только истребители нежити, мы ещё и путешественники.

-Точно!

Закончив со всеми приготовлениями, герои направились к крепости Фенриса. Огнебрад, заворожённый радостью Фреи, наблюдал за нею половину пути. Впервые за долгое время он видел в чьих-то глазах такое чистое, детское, настоящее счастье. Он был обескуражен. «Как мало некоторым нужно для счастья… Невероятно» — думал дворф, иногда смотря под ноги, дабы не споткнуться. Паладин витал в облаках, все его мысли были о Фрее. Ночная же эльфийка ни на миг не отвернулась от замка вдали. Она была полностью увлечена жутким строением.

Чем ближе путники подходили к крепости, тем чаще им на пути встречались следы человеческой деятельности: поваленные и полусрубленные деревья, трупы зверей, оставленные по непонятным причинам корзинки у подножий ещё не тронутых елей, воткнутые в землю вилы. «Хм-м, люди» — протянула Фрея, указывая на двух женщин, стоящих у самых ворот замка. «Беженцы» — пояснил Огнебрад, отвлёкшись от поиска путей отступления, если вдруг запахнет жареным, и сосредоточив взгляд на руках «стражниц» на тот случай, если вдруг они решат схватить оружие и наброситься на непрошенных гостей. Нельзя было забывать, что эти достопочтенные дамы являлись воргенами, а значит и сил у них вполне хватало, чтобы повалить на землю даже мускулистого дворфа. Женщины-стражницы были одеты в свободные рубахи, под которыми виднелась не самого лучшего качества кольчуга, толстые кожаные штаны и сапоги. В ладонях, облачённых в металлические перчатки, каждая из них держала заточенные вилы.

Когда странники подошли к громоздким, покорёженным воротам, стражницы с подозрением взглянули на новоприбывших. Оглядев их с головы до пят, женщины, поразмышляв какое-то время, всё-таки их пустили.

Пройдя за стены, путники узрели довольно обширное пространство с садом, парком, грядками, складом, где, судя по всему, жители этого места хранили провиант, и кузницей, откуда слышались звуки бурной деятельности. Посредине же гордо высилась крепость. Побитая, старая, поросшая плющом, но всё же сохранившая толику своей красоты. Жрица и паладин шли по потрескавшейся и убитой временем брусчатке прямо к главному строению, обходя местных. Их, на удивление, было немало. Всё пространство за стенами было усеяно людьми, самых разных возрастов и комплекций. Народ помладше ходил в простых, деревенских лохмотьях, сшитых на скорую руку, а народ постарше — в кольчуге, коже, латах и при оружии. «Надеюсь, они не опасны?» — тихо, так, чтобы её слышал только её спутник, проговорила Фрея. «Нет, в них нет зла» — уверенно ответил Огнебрад, всматриваясь в лица беженцев. Путешественники дошли до лестницы, которая вела на возвышение, где стоял сам замок. «Но всё равно будь наготове» — добавил паладин, поправляя висящий на спине меч. «Хорошо!» — сказала жрица. Дворф и эльфийка подошли ко входу в крепость, рядом с которым стояли две девы, одна в латах и с копьём на спине, другая в тканевых одеяньях и с клинком на поясе, беседовавшие с каким-то проходимцем в немытой майке, порванных штанах и грязной головой. Какое-то время Огнебрад постоял рядом, вслушиваясь в беседу, но, поняв, что речь шла о неинтересных и ненужных ему вещах, позабыл о стражницах и последовал за Фреей, которая вовсю рвалась в замок.

В крепости было довольно-таки темно, лишь изредка тьму проясняли едва горящие факела. Однако, это не очень мешало разглядеть внутреннее убранство. У стен стояли старые деревянные стойки с оружием, преимущественно с мечами и копьями, иногда над ними висели щиты с полу-стёртыми гербами Альянса и скрещенные сабли. Авантюристы шли по тёмным коридорам, по пути встречая небольшие комнаты с двух-ярусными кроватями, бочками, маленькими стульями и столами. «А неплохо эти беженцы живут» — отметил Огнебрад. «Ведь можно было переночевать здесь» — с досадой промолвила Фрея. «На природе тоже хорошо» — подбодрил свою подругу дворф. Побродив некоторое время по внутренностям крепости, герои наткнулись на большую, умело сделанную лестницу, ведущую наверх. Без всяких колебаний они отправились на второй этаж, дабы утолить своё любопытство.

Наверху находилось обширное помещение, окутанное полумраком, где можно было разглядеть всё те же стойки с оружием и большие, искусно сделанные канделябры, едва освещавшие залу. Вдали, у стены, на крупном каменном помосте стоял великих размеров стол и резные деревянные стулья. «Никого…» — разочарованно пробормотала Фрея, осматривая помещение, — «Странно». «Видимо, у них нет повелителя» — рассеяно сказал Огнебрад, неохотно отвлекаясь от размышлений. Ночная эльфийка подступила к столу и тут же заметила, что пыль — не единственная вещь, лежавшая на нём. Потёртая деревянная поверхность была сплошь усеяна различными манускриптами, трактатами, повестями, историческими трудами и прочими бумагами. «Книги, свитки…» — задумчиво протянула жрица, исследуя попавшийся ей материал, в процессе стараясь не задохнуться от чудовищного количества пыли и другой грязи. Огнебрад тоже не стал терять времени и, усевшись на ближайший стул, взял первую попавшуюся книжку и занялся её изучением. «Карта?» — удивилась Фрея, завидев посреди бумажек с буквами рисунок. Изображение было максимально схематичным и сделанным на скорую руку, но, даже несмотря на это, Серебряный бор был вполне узнаваем. Паладин не ответил. Покачиваясь на скрипучем стуле, он читал книгу, содержащую в себе краткий пересказ истории Лордерона.

Увесистые металлические светильники, свисающие с потолка, мерно покачивались на железных цепях, еле-еле освещая помещение. Вокруг них суетилась всякая мошкара. Огнебрад отложил книгу в сторону. «Этот старый замок оказался простым прибежищем для несчастных людей» — заключил он после краткого молчания и посмотрел на Фрею. Ночная эльфийка, почувствовав на себе его взгляд, отвлеклась от рассматривания древних рукописей и тоже обратила свой взор на товарища. «Что ж, видимо, нам нужно идти» — проговорил он и встал со стула. Жрица кратко кивнула и, не дожидаясь дворфа, двинулась к выходу из залы. Огнебрад последовал за ней, по пути смахивая пыль с плаща. Путешественники спустились на первый этаж и заметили, что, оказывается, всё это время у подножия лестницы стоял длинный, покорёженный стол, заваленный объедками, крошками, костями и прочими остатками от еды. Судя по всему, именно за ним и трапезничали беженцы. Огнебрад, рассматривая то, что осталось после грандиозного пиршества, захлёбывался слюной. Однако, паладин сумел себя сдержать и не притронулся к объедкам.

Герои покинули крепость и вышли за её стены, по пути ловя на себе взгляды, полные подозрений. «Возможно, тут тоже когда-то было красиво» — проговорила Фрея. Дворф не ответил. Странники направились к большому мосту, построенному неподалёку от замка. Деревянная конструкция держалась на толстых сваях, воткнутых глубоко в землю. Судя по всему, построена она была недавно. Неподалёку, на берегу, стояли рыбаки и о чём-то судачили. «Переплывём» — молвил Огнебрад, когда путники оказались на самом краю моста. «О, нет…» — приуныла Фрея, вспоминая недавнюю переправу. «Используй ту же способность» — попросил паладин, не видя другого выхода. «Я могу попробовать» — ответствовала эльфийка, всё ещё не уверенная в том, что в этот раз им удастся добраться до суши не намокнув. «Давай» — сказал дворф, оценивая глубину озера и расстояние до противоположного берега. «Готов?» — вопросила жрица спустя некоторое время. «Ага» — проговорил Огнебрад и утвердительно кивнул головой. Фрея произнесла заклинание и паладин, а за ним и сама жрица, поднялся в воздух. Не теряя времени, он прыгнул с моста и полетел на противоположную сторону озера, прочь от острова. Ночная эльфийка устремилась следом.

В очередной раз поправив висящий на спине меч, Огнебрад ступил на сушу. Фрея приземлилась рядом и осмотрелась. «О, нет» — прошептала жрица дрожащим от волнения голосом, глядя куда-то в сторону. «Что там?» — поинтересовался дворф. Ночная эльфийка повела рукой в направление широкого, побитого пирса, сделанного по той же технологии, что и мост на острове Фенриса. «Пушки Орды!» — воскликнул паладин, поглядев туда, куда показывала Фрея. На пирсе, на небольших постаментах, стояли внушительные металлические орудия, украшенные гербом Орды. Нацелены они были на крепость Фенриса. «Будем максимально осторожны» — проговорил Огнебрад. Паладин осмотрелся. Местность была холмистая, неровная. Неподалёку от странников лежало несколько высоких холмов, за которым можно было бы без проблем укрыться от пушек. Так они и сделали.

Оставив ордынские орудия далеко позади, путешественники вышли на просторную поляну, заваленную трупами и изукрашенную кровью. Судя по всему, на этом самом месте недавно произошло грандиозное побоище. Среди мёртвых были орки и воргены. «Смотри! Воргены!» — неожиданно вскрикнула Фрея, хлопнув по латному наплечнику Огнебрада, — «Я слышала о них». «Те люди на острове — воргены» — проговорил дворф, припоминая содержание книги из крепости Фенриса. «А с виду и не скажешь» — задумалась эльфийка, — «Значит, где-то неподалёку Гилнеас?». «Да» — ответил паладин, — «В который ты так хочешь попасть». «Я… я не уверена теперь…» — заволновалась жрица, осматривая трупы орков в разодранной в клочья окровавленной одежде. «Не волнуйся, нынче воргены — наши союзники» — успокоил её Огнебрад. Путники шли по неровной, заросшей травой каменной тропе, старательно обходя лужи крови и мёртвых воинов. Где-то можно было завидеть поломанный деревянный забор, а где-то ордынские катапульты, обвешенные шкурами различной живности. Катапульты, как и забор, были сломаны и окрашены в цвет орочьей крови. «Они такие мужественные» — со смехом отметила Фрея, стараясь отвлечься от мрачных мыслей о несущей разрушения и смерть войне. «Воргены?» — неожиданно вспылил Огнебрад, — «Да ты посмотри на их тонкие лапчонки!». Эльфийка весело рассмеялась, совсем забыв о трупах, оставшихся уже позади. «Они мужественные, Огни!» — бросила она. «Да ну брось! Дворфы — самая мужественная раса Альянса!» — заверил её паладин, высоко задрав нос. «Как скажешь, Огни» — согласилась жрица, улыбаясь во весь рот. Друзья вышли на центральную, главную дорогу, проходящую через весь Серебряный бор. Она была ограждена слегка погнутым забором из чёрной стали, а освещалась фонарями, от которых исходило зловещее фиолетовое сияние. «И там Орда» — сказала Фрея. Улыбка пропала, словно её и не было. Огнебрад проследил за взглядом эльфийки и завидел огромные врата, за которыми находилось пугающих размеров кладбище. Это место звалось Склепом и являлось одним из опорных пунктов Отрекшихся в Серебряном бору. «Лучше нам туда не соваться» — проговорил дворф. Схватив свою подругу за руку, он немедленно увёл её с дороги. Обдумав направление и определив своё местоположение, путники быстрым шагом отправились на юг, в сторону крепости Тёмного Клыка.

Лес становился всё более просторным и открытым. Всё чаще встречались пни, поваленные сосны и ордынские катафалки. От живого и насыщенного бора не осталось и следа. «Вырубленные деревья и заражённые твари…» — разочарованно пробормотала Фрея. Она вспомнила прекрасный Ясеневый лес, богатый пёстрой растительностью и восхищающий своей красотой. «Это всё дело рук Отрекшихся» — заявил Огнебрад, едва скрывая презрение. Его спутница не ответила. Послышалось рычание. Ночная эльфийка, обернувшись, увидела волка-мертвеца, яростно скалящего зубы на путешественников. Секунду поколебавшись, она произнесла заклинание и выпустила из своих пальцев стрелу чистого Света. Она вонзилась волку меж прогнивших и покрывшихся трещинами рёбер. Нежить взвыла и, упав на траву, сгорела, оставив после себя лишь скелет. Обойдя очередной пень, путники завидели обширный лагерь Отрекшихся, расположившийся в неглубокой котловине, окружённой со всех сторон ещё не срубленными соснами и холмами. Дворф проверил, удобно ли весит меч на его спине и широкими шагами направился к лагерю. Фрея не отставала. «Чем ближе мы подходим к крепости…» — начал Огнебрад, — «…тем сильнее я чувствую ауру». «Какую ауру?» — недоумевая спросила эльфийка. «Ауру рыцаря смерти» — процедил паладин. «Р-р-рыцаря смерти?» — голос жрицы дрожал. «Да, рыцарь смерти» — промолвил дворф, — «Будь наготове». «Тех са…» — Фрея прервалась, — «Смотри, сколько тут поганищ!» — крикнула она. Огнебрад молниеносно выхватил из-за спины Фламберг и помчался в сторону сшитых чудовищ. Нечисть метнула в нападавшего здоровый крюк на цепи, но промахнулась. Момент — и меч, вспыхнув ярким пламенем, разрубил торс мертвеца на несколько частей. Поганище рассыпалось, а то, что от него осталось, сгорело в священном огне. Над головой паладина пролетел огромный кровавый тесак. Немедля, дворф кинулся ко второму чудовищу. Фрея произнесла заклинание и ноги монстра воспламенились. Злобно зарычав, оно упало на землю. Огнебраду оставалось только отрубить мертвецу голову. Сплюнув в траву, воин Света убрал оружие и огляделся. В лагере Отрекшихся, полном всяких алхимических приспособлений и столов для экспериментов, было на удивление, тихо. Сын Стальгорна подошёл ближе. Отрекшиеся лежали на земле с перерезанными глотками, а поганища, которых не убили странники, были умерщвлены кем-то другим. «Неужели он на нашей стороне?» — задумчиво прошептал паладин. Фрея его не услышала. «Аура всё сильнее» — сказал дворф и, завершив осмотр лагеря, пошёл дальше. «Я ничего не чувствую» — проговорила эльфийка, пожимая плечами. «Скоро почувствуешь» — заверил её Огнебрад. «Может, ему нужна помощь?» — вопросила жрица. «Нет, я в это не верю» — отрезал паладин. «Может, не все они плохие?» — продолжила Фрея. «Я не доверяю этим мразям» — проговорил дворф, не скрывая ненависть. Ночная эльфийка опустила голову, не в силах переубедить товарища. Путешественники вышли на мрачную, окутанную мерзким зеленеющим смрадом поляну. Трава на ней была черной, сухой, как и деревья, на которых отсутствовала листва. Огнебрад резко остановился у очередного, ничем не выдающегося, если не считать того, что рядом с ним лежало два мёртвых поганища, пня. «Тут…» — шептал он, — «Чувство…». Сердце Фреи заколотилось. Сжав в руки в кулаки, она панически завертела головой, пытаясь увидеть источник волнения своего друга. Трава захрустела. Из-за пня поднялся высокий мужчина. Носил он длинный, чёрный балахон, из-за которого его можно было бы принять за чародея, если бы не латные перчатки, кованный пояс и стальные шипастые наплечники. Ссутулившись, он брёл в сторону путников, волоча по земле двуручный меч. Лицо его укрывал капюшон, из-под которого вырывалось голубое, призрачное свечение. Огнебрад медленно обернулся, держась за рукоять Фламберга. «Чую…» — процедил человек, по-животному нюхая воздух. На поляне резко похолодало. «Жалкая пародия на человека…» — проговорил дворф, — «Что ты здесь забыл, уродина?» — вспыхнул воин Света. Рыцарь смерти с трудом выпрямился, обнажая кровоточащие раны. «Ему нужна помощь!» — выкрикнула Фрея, — Он ранен!». «Ни за что!» — яростно заявил паладин, обнажив меч. Воин Тьмы зарычал, скаля зубы, загробным голосом процедив: «Чую…». «Можно я…?» — начала жрица. «Нет!» — отрезал Огнебрад, не желая что-либо слышать. «Огни!» — вдруг повысила голос эльфийка, — «Ему нужна помощь! Он ранен!». «Нет! Ему не нужна помощь! Он обманывает нас!» — утверждал Огнебрад. «Но…» — не сдавалась Фрея. «Мне… Нужна твоя кровь…» — зловеще прошептал рыцарь смерти, перебив дочь Леса. Воздев меч, он бросился на дворфа. «Я же говорил!» — только и успел бросить воин Света перед тем, как, не колеблясь, сделал то же самое.

Фламберг воспылал. Руны на мече мертвеца засветились. Клинки со скрежетом скрестились. Посыпались искры. Человек с трудом оттолкнул противника и попятился назад. Паладин прыгнул к оппоненту и вновь нанёс удар. Рыцарь смерти его парировал и совершил неудачную контратаку. Огнебрад отпрыгнул и вновь насел на врага. Тот начал отступать, медленно, но верно, проигрывая. Раны и усталость давали о себе знать. Напрягшись, воин Тьмы увернулся от очередной атаки и изо всех сил пнул оппонента в живот, а после, вопреки ожиданиям дворфа, вместо того чтобы воспользоваться моментом и напасть, по-волчьи взвыл и, дрожа всем телом, сел на колени, со стоном и хрипом хватаясь за голову. «Ты ещё и на пощаду надеешься!?» — воскликнул паладин, тяжело дыша, — «Идиот!». Рыцарь смерти, издав глухое рычание, поднялся с колен. Дворф, ни секунды не усомнившись, атаковал врага, нелепо раскручивая меч. Человек заколебался. Это воину Света и нужно было. Он вертел мечом во все стороны, нанося удары то справа, то слева. Он увлёк противника в роковой танец Смерти, не давая ему отдышаться. Мертвец уворачивался и парировал, едва держась на ногах. Каждый последующий удар Огнебрада был слабее и медленнее, чем предыдущий. Он запыхался и остановился. Воин Тьмы не воспользовался шансом. Опустив оружие, он уставился на дворфа, который, казалось, не собирался прекращать сражение. Сверля противника пламенным взглядом, он, по прошествии некоторого времени, тоже опустил меч.

«А ты неплох…» — проговорил паладин, обливаясь потом. «Довольно» — с трудом изрёк рыцарь, одной рукой держась за раны, а другой убирая меч в ножны. Дворф не последовал его примеру. «Уходи восвояси и я тебя не трону» — неохотно пообещал воин Света. Человек, не ответив, развернулся и побрёл на восток, прочь. «Вон, псина!» — крикнул ему вслед Огнебрад. «Мне жаль» — едва слышно произнёс мужчина и скрылся, оставляя за собой след из собственной крови. «Огни, но зачем так?» — вопросила Фрея, жалея незнакомца. «Как Вариан мог довериться им!?» — восклицал паладин, — «Они же уроды! Им нельзя доверять!». «Я не понимаю…» — недоумевала эльфийка. «Чего здесь непонятного!? Все рыцари смерти должны быть убить!» — взъярился дворф. «Он убивает поганищ. Так же, как и мы!» — напомнила жрица своему эмоциональному другу. Огнебрад наконец убрал меч обратно в перевязь. «Это и вправду странно» — согласился он, немного остыв. «Может быть, они не все так плохи?» — промолвила Фрея. Паладин замолчал, погрузившись в раздумья.

Герои стояли посреди покрасневшей от крови рыцаря смерти поляны. Ветер затих, макушки деревьев опустились, с большим любопытством рассматривая место сражения. «От него и вправду веет смертью…» — прервала тишину Фрея, с неприязнью и страхом поглядывая на чёрную траву, окрасившуюся в красный. «Проследим за ним» — сказал Огнебрад, наблюдая за тем, как медленно рыцарь смерти скрывается за холмом. Не желая слышать отказы, дворф двинулся следом за человеком, даже не стараясь обходить лужи крови, которые тот оставил. Фрея не хотела больше находиться на обагрённой поляне, а потому без колебаний пошла за паладином.

Небеса заволокли серые тучи, предвещая скорый дождь. Белые птицы, до этого носившиеся в бескрайних высотах, скрылись в листве деревьев. Путешественники, ступая по выложенной камнем тропе, поднялись на холм. Прямо через дорогу, у подножия скалы, располагалось небольшое кладбище, а рядом с ним — кровоточащий рыцарь смерти.

-Зачем мы идём за ним? — спросила Фрея.

-Поговори с ним.

-Я?

-Узнай о его целях. Я понаблюдаю.

-Н-но, но почему я? Зачем? Что я ему скажу?

-Ты его не оскорбляла. Узнай, что ему нужно в этих землях.

-А вдруг он нападёт?

-Я буду рядом.

Дворф, держа правую руку над рукоятью меча, спрятался за ближайшим деревом, хоть и понимал, что это бесполезно. Рыцарю смерти ничего не мешало его учуять. Фрея, собравшись с духом, нетвёрдым шагом направилась в сторону воина Тьмы.

Кладбище было старым и запущенным. Обросшие травой и покрытые пылью могильные плиты были криво вбиты в землю, стоявший посредине захоронений постамент настолько сильно зарос мхом, что написанные на нём слова невозможно было разобрать, гнутый металлический забор, казалось, вот-вот упадёт и развалится на части. Одна из могил была разрыта, рядом с ней лежал полуоткрытый деревянный гроб. Человек с чёрным мечом за спиной, присев на одно колено, цедил рукой кладбищенскую землю, осквернённую раскопками.

Услышав шелест травы за спиной, он встал. Было видно, что это далось ему с трудом.

-Я могу помочь тебе! Только скажи или дай знак. — промолвила Фрея, держа руки на виду.

-Нет необходимости. — тихо ответил рыцарь.

-Почему?

-В мире больше нет человека, способного мне помочь.

-Что ты тут делаешь? И почему убиваешь поганищ?

-Разве не очевидно?

-Нет.

-Я не вижу твоего спутника. — спросил её рыцарь, оглядевшись по сторонмам.

-Мы не о нём сейчас.

-Хотел извиниться, я не собирался вам навредить.

-Я тебе верю, но что ты тут делаешь?

-Пытаясь утолить жажду крови, чтобы восстановить силы, я забрёл в это место. Это проклятие я получил после смерти, но… Оно дороже для меня благодати. — прохрипел рыцарь смерти в конце добавив, — С каждым разом сдерживать себя всё сложнее…

Это были первые слова, которые дворф смог разобрать. Голос мертвеца нельзя было назвать приятным. В отличие от переливчатого, плавного и задорного голоса ночной эльфийки, голос воина Тьмы был хриплым, мрачным и сухим.

-Ты пьёшь кровь животных? — обомлела жрица, рассматривая чёрные одеянья рыцаря. Тот не ответил, лишь кивнул.

-Но что с тобой случилось? — выразила своё любопытство Фрея.

-Долгая история — проговорил человек в чёрном.

-Я никуда не тороплюсь.

Помолчав какое-то время, рыцарь смерти наконец повернулся лицом к своей собеседнице.

-Ты спрашивала зачем я здесь, — начал он, уходя от темы.

-Да. — кивнула жрица.

-Я упокоеваю мертвецов. — молвил чёрный мечник.

Лицо Фреи приняло серьёзный вид.

-Зачем ты напал на моего друга? — спросила она у мужчины.

-Жажда… — коротко ответил тот, отводя взгляд.

-Ты пил кровь у людей? — округлила глаза эльфийка.

-Не горжусь этим…

Жрица подошла к дереву, за которым укрылся Огнебрад. «Огни, мне нужна твоя помощь» — обратилась она к нему. «Зачем ты меня раскрыла!?» — возмутился паладин, выходя из-за своего укрытия. «Ты думаешь, он тебя не видел?» — усмехнулась Фрея. «Чувствовал» — сказал рыцарь смерти, посмотрев на дворфа, — «Ты всё слышал». «Всё» — солгал Огнебрад. «Я видел вас в Андорале» — произнёс человек. «Мне кажется, что не только там» — предположила жрица. «Ты шпион Плети, верно?» — серьёзным тоном спросил паладин, сложив руки на груди. «Вы одни?» — задал свой вопрос рыцарь смерти, проигнорировав чужой. «Допустим…» — протянул Огнебрад и опустил руки. «Силён» — отметил мертвец, изучающе поглядывая на дворфа. Вновь дунул ветер, срывая с деревьев сухие листья и сдувая тонкие, едва уловимые паутинки с могильных плит, унося их на север. «На чьей ты стороне?» — решительно спросил паладин, взглянув в глаза рыцарю смерти. «Я ни на чьей стороне» — ответил человек, отвернувшись от приключенцев и направив свой взор куда-то вдаль. Дворф замолчал, обдумывая ответ мертвеца. «Несмотря на всю мою ненависть к рыцарям смерти, должен признать, бился ты хорошо» — наконец произнёс Огнебрад, намеренно понизив голос. Он не хотел, чтобы его собеседник услышал эти слова. «Может, тебе нужна помощь?» — проговорила Фрея, не отрывая взгляда от повреждений на теле мечника, — «Я могу исцелить твои раны, если позволишь». Мертвец уже было хотел ответить, но дворф прервал его, промолвив: «Ему это не нужно. Он ничего не чувствует. Он мёртв». Голос его был твёрд как сталь, а взгляд жарок как огонь. «Прошу» — вопреки словам паладина изрёк мужчина. Фрея, не колеблясь, тут же принялась за дело. В руках её разгорелся Свет, в глазах воцарился покой. Произнеся заклинание, она направила волны чистого сияния на рыцаря смерти. Священный Свет врезался в раны, излечивая кожу и вены, благословляя кровь и даруя покой. «Вот, должно помочь» — сказала ночная эльфийка и сияние рассеялось. «Я чувствую себя лучше» — проговорил воин Тьмы, ощупывая то место, где раньше находилось ранение, — «Спасибо за помощь, но я должен продолжать путь». «Он притворяется, Фрея» — не отступал Огнебрад, — «Сейчас мы развернёмся и он воткнёт меч нам в спины». Рыцарь лишь устало ухмыльнулся на подобные рассуждения. Паладин в ответ продемонстрировал мертвецу свой кулак. «Я так не думаю» — спокойно проговорила жрица и дружелюбно посмотрела в глаза незнакомцу. Мужчина ей кивнул, показывая свою благодарность, а затем посмотрел в глаза паладину. Огнебрад с раздражением и злостью отвёл взгляд.

Не желая больше терять времени, человек, поправив висящий на спине цвайхандер, побрёл в сторону крепости Тёмного Клыка, сутулясь на манер вурдалака. Паладин с недоверием и толикой презрения смотрел на уходящего вдаль воина, не зная, что и думать.

«Я могла кое-что сделать…» — с едва заметной неохотой сказала Фрея, когда рыцарь смерти оказался достаточно далеко, чтобы не слышать этих слов, — «Залезть к нему в голову. Но это тёмная сторона меня…». Эльфийка запнулась. Опустила голову. «Он идёт к крепости» — заключил Огнебрад, хладнокровно игнорируя размышления своей подруги. «К той самой?» — жрица подняла взгляд на каменные громады, вздымающиеся за стеной серого, как тлен, леса. «Да. Нам туда же» — ответил дворф, всё ещё не отрывая глаз от чёрного мечника, ступавшего в пелену белого, призрачного тумана, окутавшего прилежащее к крепости Тёмного Клыка поселение. Звалось оно деревней Погребальных Костров. Столь мрачное именование идеально подходило этому затхлому, очернённому прахом и кровью месту. Когда-то давно проклятая магом Аругалом, а ныне же сожженная и разрушенная войсками Сильваны Ветрокрылой, она находилась в запустении. Дома были обращены в пепел и завалены обугленными трупами. Облако смрада до сей поры витало над селением, отгоняя волков и привлекая падальщиков.

Паладин услышал шум с левой стороны. Повернулся и завидел Фрею, севшую на корточки рядом с выкопанным, полуоткрытым гробом. «Какая жуть» — презрительно покачала она головой, — «Надеюсь, это не Он сделал». «Слабая надежда» — вздохнул Огнебрад. Немного осмотревшись, воин Света наконец заметил телегу, стоявшую рядом с тем самым деревом, за которым он прятался. Она была не пустой, как оказалось. В развалюхе лежало две могильных плиты исключительного качества. Судя по всему, их так и не успели вбить в землю. Огнебрад на секунду представил, что было бы, случись подобное с той могильной плитой, на которой было бы вырезано его собственное имя. Паладин преисполнился жалостью к тем людям, что были так подло обмануты судьбой. В пламенном сердце светлые мысли рождались сами собой. Дворф пообещал самому себе, что после того, как с безумием Джостара будет покончено, он вернётся на это самое место и вобьёт могильные плиты в измученную землю.

День вступил в полную силу. Звери-мертвецы вышли на охоту, неся за собой вонь разложения, пташки, гонимые стихией, лихорадочно заметались по тучному небу. Путешественники подходили к высочайшему из холмов Серебряного бора.

Тропка, ведшая к старинному строению, была узкой и неровной. Она бежала вверх резкими, крутыми зигзагами, будто желала сбросить незваных гостей. «Вот она — крепость Тёмного Клыка» — без малейшего энтузиазма объявил Огнебрад. Фрея огляделась и завидела неподалёку лежащее поганище с отрубленными конечностями и лишённое головы. «Смотри» — указала на него жрица, привлекая внимание своего друга. «Да, я вижу» — раздражённо проговорил дворф, — «Не могу поверить, что Он помогает».

У самого начала тропы высились две каменные башни, стоически охраняя дорогу. Одна из башен была разрушена чуть ли не до основания. Вокруг неё не было обломков или камней. Всё растащили. Вторая же башня пережила все невзгоды и до сих пор твёрдо стояла на земле, нерушимая. У подножия одной валялся труп гаргульи, безжалостно и старательно изрубленной на куски. Огнебрад не без труда отвёл взгляд от этого неприятного, но по-своему завораживающего зрелища.

По бокам тропы располагались каменные ограды и металлические фонари, в которых всё ещё теплилось холодное, отталкивающее пламя. «Может, Он не такой, каким ты его описываешь» — сказала Фрея, не теряя надежд на счёт рыцаря смерти. Паладин нахмурился. «Я всё ещё сомневаюсь» — проворчал он, разминая руки перед предстоящей битвой. «Она такая наивная» — размышлял Огнебрад, — «Думает, что Он не такой, как все. Она заблуждается».

Наконец, перед путниками предстала крепость Тёмного Клыка. По её каменным стенам тянулась лоза и прочая растительность, в отверстиях, где раньше находились кирпичи, кишмя кишели мерзкие насекомые. Из-за зубчатых стен возвышались остроконечные башни с плитчатыми крышами. Одна из них была выше остальных. В её окнах горел слабый, колеблющийся свет. У подножия крепости находилось ущелье, обильно поросшее густыми, острыми кустами. Над ним проходил широкий деревянный мост.

Странники прошли по мосту и, остановившись у входа в обитель Аругала, посмотрели друг другу в глаза, намерившись развеять сомнения, если узрят хоть малую толику неуверенности или страха, но очи обоих были полны решительности.

Огнебрад обнажил меч, ладони Фреи озарились Светом, в её глазах разгорелся маленький огонёк. Огонёк храбрости и силы. Путники, не колеблясь, в очередной раз преступили порог Ада.

Проход к внутреннему двору был закрыт металлической решёткой. Пришлось воспользоваться другим путём. Герои, завидев с правой стороны открытую нараспашку дверь, вошли в южную часть крепости.

Пол помещения был устлан досками, погнутыми гвоздями, железными оправами от бочек, сеном, рваными тканями и порубленными с особой жестокостью и дикостью телами упырей. Стало ясно, что рыцарь смерти тут уже прошёлся. Огнебрад, держа меч наготове, рванулся наверх по ступеням, находившимся в конце залы.

Помещения крепости были холодны, даже несмотря на наличие горящих факелов на стенах.

Фрея застала Огнебрада за осмотром второго этажа в поисках мертвецов. «Где вся нежить?» — недоумевал он, заглядывая за каждую стенку, каждый столб. «Кажется, кто-то постарался за нас» — предположила эльфийка, мысленно радуясь тому, что воин Тьмы всё-таки оказался другом, а не врагом. «Немыслимо…» — прошептал Огнебрад, закончив осмотр залы. Путешественники наконец отыскали ту самую дверь, что вела во внутренний двор и, приготовившись к худшему, отворили её.

Посредине улицы находился лишенный воды резной фонтан из камня. На его вершине, опустив увесистый меч, стояла искусная скульптура рыцаря в кольчуге и латах. На удивление, она была не тронута. Вокруг красивого были разбросаны кости, доски, бочки и, конечно, трупы. У холодных стен стояли коробки, алхимические устройства, ампулы с сомнительными жидкостями и ржавеющие клетки, в которых проживали зачумленные боровы. Уже давно усмирённые, они не пытались вырваться. Вперившись в металлический пол своего заточения, мёртвые животные бесцельно бродили туда-сюда, иногда цепляясь за прутья подгнившими бивнями.

«Да как такое может быть?» — обомлел Огнебрад, увидев рассечённые трупы мертвецов, — «Не верю своим глазам…». Фрея, вдоволь налюбовавшись разноцветными химическими жидкостями, внезапно уловила странный звук. Напрягши острый слух, она сумела разобрать шелест плаща и звон лат. Посмотрев в нужную сторону, жрица увидела Его. Воин в чёрном облаченье, ловко орудуя тёмным цвайхандером, боролся с бешеным упырём, который, будучи загнанным в угол, рвался и метался словно тигр. Ночная эльфийка, засмотревшись на дикое сражение, совсем забыла, что была не одна. «Это снова Он!» — наконец оповестила она своего приятеля, указав на рыцаря смерти. Огнебрад, резко оторвав взгляд от сложенных в пирамиду и укрытых тканью слитков серебра, посмотрел туда, куда показывала Фрея. Воин Тьмы, управившись с противником, скрылся в тёмном проходе, не обращая внимания на путешественников. Паладин, отмахнувшись от набежавших мыслей, рванул за человеком, всё ещё держа Фламберг в руке, а не в ножнах. Жрица, жалея о том, что не сумеет помочь кабанам, закрытым в клетках, побежала за вспыльчивым спутником.

«Зараза… Могу поклясться, что вместо ладони у него была волчья лапа. Нужно быть во всеоружии» — подумал Огнебрад, несясь через внутренний двор, перепрыгивая изрезанную нежить.

Странники оказались в обширной трапезной, где отныне пахло не горячей едой, а гнилью. Каменный пол был завален поломанными стульями, на столе лежали обглоданные кости, красочные витражи в оконных проёмах были заколочены толстыми досками, едва пропускавшими свет.

«Смерть — это всего лишь передышка!» — завыл, испаряясь, дух барона Сильверлейна, обретя в груди рунический клинок тёмного мечника. «Рыцарь смерти!» — окликнул незнакомца Огнебрад. Мужчина обернулся, убрал оружие в ножны. Дворф не стал следовать его примеру. «Что вы здесь забыли?» — грубо бросил человек. «У меня тот же вопрос к тебе» — столь же грубо проговорил воин Света. Рыцарь смерти замолчал, прищурился, призрачными очами изучая собеседника. «Аругал…» — наконец ответил он. «Нежить» — также отчитался Огнебрад. «…Я должен найти его» — в голосе мечника послышалось утробное, нечеловеческое рычание. Резко выпрямившись, он достал из-за спины цвайхандер и, развернувшись, быстрым шагом поспешил по лестнице на следующий этаж. «Стой!» — крикнул паладин, отвлекаясь от размышлений, — «Как твоё имя?». Рыцарь смерти остановился и, не оборачиваясь, ответил: «Имя даётся при жизни. Мёртвым оно ни к чему».

Слова человека повисли в воздухе. Увядшие розы, стоявшие в вазах на пыльном столе, поникли сильнее прежнего. Пламя в железных канделябрах, стоявших на столе меж ваз и пустых тарелок, тихо, успокаивающе потрескивало. Воин Тьмы тихо вздохнул и не дожидаясь ответа продолжил путь.

Откуда-то издалека, казалось, из другого мира, послышались звуки разрубаемой плоти, брызгавшей во все стороны крови и рычание. Хриплое, зловещее.

«Что будем делать?» — прервала тишину Фрея. Огнебрад не ответил. Помолчав какое-то время, он ворчливо произнёс: «Может, он и вправду не такой». Нахмурившись, дворф побрёл туда же, куда безымянный воин направился ранее. «Я о том и говорю» — сказала эльфийка, поравнявшись с другом, когда тот поднимался по очередным ступенькам. Паладин промолчал, всё ещё не желая до конца признавать свою неправоту .

Герои шли по тёмным коридорам, чью мглу не могли рассеять даже факела, периодически натыкаясь на умерщвлённых чёрным мечником упырей, скелетов и прочих порождений мрака. Огнебрад настолько увлёкся думой, что не обращал на них никакого внимания. Его чуткая спутница, понимая, что её приятель не настроен на диалог, всю дорогу молчала, посматривая по сторонам. Деревянный пол поскрипывал под ногами путешественников, не давая коридорам крепости Тёмного Клыка полностью погрузиться в жуткую, недружелюбную, безответную тишину. Длинные рваные красные полотна, висевшие на каменных стенах, мерно покачивались, вторя завываниям ветра.

Зала, в которой раньше восседал командир Спрингвейл, была окутана белеющим, неестественным туманом. Не внушающее доверия заклинание скрывало за собой жуткие следы дикой борьбы. Лавки и стулья, какие-то поломанные, какие-то целые, были хаотично разбросаны по всему помещению, погнутые щиты и мечи, обагрённые кровью — с ними же. Неожиданно, в густом тумане Фрея сумела заметить лёгкий блеск, сияние. Сойдя с маршрута, она наткнулась на изящный, окованный истинным серебром меч, в чью гарду были вставлены разноцветные драгоценные камни. Оружие больше никому не принадлежало, его владелец был устранён рыцарем смерти. В голове эльфийки даже мысли не возникло о том, что это качественно-кованное оружие можно было бы взять с собою и, приведя в порядок, позже выставить на аукцион за кругленькую сумму. Жрицу не волновали деньги, она не желала становиться богатой. Ею, как и её другом, руководили высшие стремления и мечты.

Фрея осмотрелась. Огнебрада в зале уже не было. Больше не теряя времени, она помчалась туда, куда, как она думала, пошёл её товарищ.

В лицо паладину ударил свежий лесной воздух. После душных, полных запаха разложения коридоров, он был словно божья благодать. Дворф вышел на стены Аругаловой крепости. Он не сумел углядеть деревню Погребальных Костров: призрачный туман окутал всё поселение. Вдали виднелись заострённые пики серых сосен. Небо всё ещё закрывали тучи, хотя порой из-за тёмных облаков таки вырывался дерзкий луч света, озаряя замшелую плитку на крышах крепостных башен.

С зубчатых ограждений свисали пронзённые остриём чёрного цвайхандера гаргульи. Огнебрад, пройдя чуть дальше, на другом конце стены заметил уже знакомого ему рыцаря смерти. Мужчина резво сражался с парившей в воздухе горгульей, по-звериному уворачиваясь от острых когтей. Паладин уж было хотел присоединиться, как вдруг его порыв прервало необычное зрелище. Тучи на небесах расступились, освобождая от оков тьмы яркий, пылающий луч солнца. Свет опустился на поле битвы, овеяв своим величием сражающихся. Гаргулья сжалась, задрожала, склоняясь пред могуществом небесного светила, а чёрный же мечник лишь усилил натиск. Молниеносно раскручивая меч, он, взвыв, накинулся на нечисть. Из-под воротника воина выскочил серебряный медальон в форме креста. Металл заискрился в лучах солнца, слепя и повергая в ужас гаргулью. Существо успело лишь пискнуть перед тем, как её голова отделилась от тела и свалилась со стен, во внутренний двор крепости Тёмного Клыка. Огнебрад подошёл к чёрному мечнику. На его теле зияло несколько мерзких, кровоточащих ран. Паладин, недолго думая, применил простейшее целительное заклинание. Свет плотно окутал воина, зализывая шрамы и приводя тело в тонус. Рыцарь смерти, убрав своё оружие в ножны, повернулся лицом к своему лекарю. На его лице промелькнула улыбка. Кратко кивнув дворфу в знак благодарности, он пошёл дальше. В башню.

«Мне за тобой не угнаться, фух» — промолвила подоспевшая Фрея. «Не могу поверить в то, что исцелил рыцаря смерти» — вздохнул Огнебрад. Поразмышляв какое-то время, он таки вошёл в башню, следуя за человеком. Эльфийка, ещё не успев отдышаться, неохотно пошла за другом.

Винтовая лестница, устланная тёмно-синим пыльным ковром, шла вниз. Паладин и жрица спускались всё ниже и ниже, улавливая в самых низах топот латных сапог и бренчанье костей вперемешку с рычаньем. «Объясни мне!» — вдруг окликнула Огнебрада Фрея, изящно, по-эльфийски прыгая по ступеням. «Чего?» — лениво протянул тот, не оборачиваясь. «Почему не можешь поверить в это?» — вопрошала жрица. Дворф замолчал.

Герои вошли в вонючие, задымлённые комнаты, наполненные сеном и чьими-то внутренностями. Судя по всему, эти комнаты предназначались воргенам, сыновьям Аругала. Рыцарь смерти, издавая рыки, бился с высоким, скелетом, облачённым в латные наплечники и рогатый меховой шлем. Огнебрад, приведя меч в боевое положение, ринулся в бой. Воин Тьмы с радостью встал с дворфом плечом к плечу против нечисти. Фрея, стоя сзади, поддерживала фехтовальщиков, возводя вокруг них магические щиты и читая целебные заклинания. Как только с мертвецами было покончено, паладин ринулся дальше, оставляя соратников позади. «Знаешь, почему не могу поверить?» — крикнул он своей подруге, — «Потому что предводитель этих тварей убил Утера!». Эти слова воин Света произнёс отрывисто и резко, ведь он не хотел их говорить. Крупицы горечи в его голосе не ускользнули от слуха эльфийки. Рыцарь смерти промолчал, сохраняя каменное выражение лица. Троица вновь побежала по винтовой лестнице, в этот раз наверх. «Поняла, кажется…» — тихо произнесла Фрея, жалея о том, что вновь завела этот разговор.

Пройдя ещё несколько залов, коридоров и даже побывав в библиотеке, что хранила в себе тайны алхимии, истребители нежити оказались перед массивными, окованными железом воротами. Не мешкая рыцарь смерти толкнул врата, параллельно доставая цвайхандер. На незваных гостей понеслись призрачные гончие, клацая зубами и яря дикие глаза. Враг не был материальным, а значит, меч был бесполезен. В ладони воина Тьмы материализовался череп, горящий зелёным пламенем. Широко замахнувшись, он метнул его в нападавших. Несколько волков были уничтожены мгновенно. Некоторых пришлось добить, орудуя магией. Свет и Тьма сражались вместе, на одной стороне, сливаясь воедино и сея хаос в ордах нечестивцев.

По прошествии нескольких секунд с гончими было покончено.

Наконец, рыцарь смерти, жрица и паладин достигли финала. Пред ними предстали двери, что вели в проклятое место, кишащее проклятыми тварями. Убежище Аругала. «Куда мы так торопимся?» — вопросила Фрея, всеми силами борясь с отдышкой, — «Я устала». «Отдохни пока что» — сказал Огнебрад, убирая Фламберг в перевязь на спине, — «Оставим Аругала». Дворф кивнул рыцарю смерти, дав тому понять, что убийство ублюдка, призвавшего воргенов в Азерот, предоставляется ему. Чёрный мечник, поправив висящий на шее крест, ступил в убежище бывшего даларанского мага. Двери с шумом захлопнулись за его спиной, разнеся эхо по всей крепости Тёмного Клыка и всему Серебряному бору.

Фрея, присев на колени, внимательно изучала помещение, в котором она оказалась. Обветшалый потолок, испещрённый дырами, подпирался деревянными колоннами, у чьих оснований лежало сено, очернённое обглоданными костями и кроваво-красным обкусанным мясом. В углах залы маленькие паучки усердно плели паутинистые узоры. Огнебрад стоял рядом, глядя в видную лишь ему одному точку и пытался разобраться в обуреваемых его чувствах по отношению к новому знакомому.

Двери, за которыми находилось убежище Аругала, со скрипом отворились и наружу вышел рыцарь смерти, неся за собой нечестивый смрад. Одежда его была в плачевном состоянии. «Но где же Аругал…» — прохрипел воин, медленно ступая по досочному полу, метя свой путь полосой крови. «Наша работа здесь окончена, Фрея. Уходим» — проговорил Огнебрад, посматривая на чёрного мечника. Его взгляд смягчился, но искра подозрений в них всё ещё не потухла. «Мы теперь заодно?» — с надеждой изрекла жрица, лениво поднимаясь на ноги. «Нет, не заодно» — резко ответил паладин, обрубая дальнейшие рассуждения на эту тему.

Путешественники спускались по винтовым, вызывающим рвотные позывы, лестницам, шли по нескончаемым, безжизненным коридорам. Дорога вела то вправо, то влево, то опускаясь, то поднимаясь. Мёрзлые комнаты сменялись бесконечными переходами и залами, очернёнными свежей кровью. «Знаешь, где он?» — обратился воин Тьмы к дворфу, желая знать, куда подевался хозяин крепости Тёмного Клыка. «Он в Нордсколе. В Седых холмах» — коротко и неохотно произнёс тот, раздражаясь в те моменты, когда его поток мыслей прерывают. «Вот как» — задумчиво ответил рыцарь смерти, ускорив шаг.

Каменные коридоры петляли из стороны в сторону, не желая заканчиваться и выпускать заплутавших вторженцев на свободу. Воитель Акеруса уже давно скрылся в бесконечном лабиринте холодных стен, не дожидаясь напарников. Очевидно, ему не терпелось выплеснуть своё разочарование от несостоявшейся встречи на новую жертву. Месть? Жажда крови? Или обострённое чувство справедливости? Огнебрад понятия не имел, что двигало им. И не очень то хотел знать. Паладин не пытался догнать своего минутного союзника. У них был свой путь.

«Куда он подевался?» — непонимающе глянула на своего друга Фрея. «Ушёл к выходу из крепости» — облегчённо сообщил ей Огнебрад. «Это всё странно. Очень странно» — забеспокоилась эльфийка. «Главное, что это место очищено от мертвецов» — улыбнулся паладин и посмотрел на свою спутницу. «Угу…» — спустя некоторое время промычала жрица и в ответ одарила союзника своим светлым и открытым взором. «Теперь мы уходим в Гилнеас» — уведомил подругу дворф, в очередной раз поправив неудобно-висевший меч на спине. «Воргены…» — с недоверием пробормотала Фрея. Юную эльфийку с самого детства засыпали жуткими историями о человекоподных волках, озарённых светом Луны и ведомых запахом плоти, чьи охотничьи угодья — это весь Азерот. Об армии ночи, что мчалась по лесам и лугам, сея хаос. «Мы их там не встретим» — прервал её внутренние переживания Огнебрад. «Но… почему?» — вопросила его Фрея, стараясь скрыть нахлынувшее любопытство. «Гилнеас давно заброшен и пуст» — констатировал паладин, изображая безразличие к судьбам людей. «Я вообще ничего не знаю…» — заключила дочь Леса, тщетно пытаясь припомнить исторические данные на эту тему. «Чем больше будешь путешествовать, тем больше узнаешь» — с улыбкой заверил её дворф. Покопавшись в поясной сумке, он бережно достал оттуда резную трубку и тут же закурил, пуская замысловатые клубы дыма. «Видимо, эта трубка для него многое значит» — подумала ночная эльфийка, не в первый раз наблюдая, как аккуратно и щепетильно он с ней обращался. Путники покинули крепость Тёмного Клыка, пребывая в зыблемом спокойствии и навязчивой тревоге. Каждый думал о чём-то своём.

Фрея брела слева от Огнебрада, нетерпеливо предвкушая знакомство с городом гилнеасцев. Подул неспокойный ветер, сосны накренились, робея перед могуществом стихии. На юге громыхнуло. Измученной земли коснулись первые капли дождя. Лёгкая морось застучала по обугленным крышам когда-то преданых огню домов. Сгорбившиеся деревья смотрели на странствующих истребителей нежити своими безразличными глазами, пока те, ступая по пепельным тропкам деревни Погребальных Костров, держали путь в город-призрак. «Я хочу есть» — пожаловалась Фрея, слегка согнувшись от боли в животе, вызванной долгим отсутствием хорошей, сытной трапезы. Эльфийка либо ела очень мало, либо не ела вообще. «Я тоже голоден» — разделил желания жрицы Огнебрад, одной рукой держа трубку, а другой пытаясь удержать на голове капюшон, сдуваемый ветром, хлещущем прямо в лицо, — «У тебя осталась еда?» — с надеждой вопросил он. «У меня больше не осталось хлеба» — разочарованно ответила ему Фрея, пошарившись в сумке, — «И, судя по всему, тут его не купишь…». Дворф едва сумел сдержать мученический стон, так и стремившийся вырваться наружу после удручающих новостей. Герои вышли к некрупному, снесённому войною фонтану, что находился в самом сердце селения. Ветрище забродило среди сожженных домишек, приводя в движение кривоватые флигели и вороша пепелище. На юге вновь громыхнуло.

Блуждая по опустошённым улочкам, путешественники наткнулись на зданьице, от чьего прошлого великолепия не осталось и следа. От жилища остался лишь фундамент да покрытые золой балки. За одной из таких пряталась Отрекшаяся в форме подгородского солдата. Едва уловив краем глаза движение среди руин, Огнебрад, на ходу доставая меч, кинулся к нарушителю спокойствия. Воительница Королевы Банши успела лишь закрыться костлявыми руками перед тем, как Фламберг настиг её и нежадно порубал, окропив синюю форму чёрной, как глазницы самой Смерти, кровью. Фрея, подойдя поближе, сочувствующе посмотрела на женщину. «Что её так напугало?» — вопросила эльфийка, желая знать причину, по которой воскрешённая Сильваной нежить скрывалась среди праха мёртвой деревни. «Это не важно» — рявкнул Огнебрад, убирая меч за спину, — «Никакой пощады!». Жрица взглянула на товарища со смесью страха и непонимания. Устами дворфа говорил не здравый смысл, а эмоции. Пламенные, живые эмоции, стихийно вырвавшиеся наружу, как огромный кит, стремясь к солнцу, вырывается из глубин моря, вспенивая и содрогая поверхность воды, разбрызгивая и волнуя мерцающую лазурь.

Каменный мост раскинулся над заросшей, облюбованной мошкарой топью. Худощавые кроколиски, кроясь в рогозе и прочей болотной растительности, глядели на скитальцев, пощёлкивая чёрно-жёлтыми зубами. Кольчужные сапоги, обитые кожей, уверенно застучали по сырым камням. За владельцем обуви следовала высокая, стройная эльфийка, чьи лёгкие шажки были неслышны. Вдали, укрытая стеной леса, высилась, чернея, Стена Седогрива. Огромные, согбённы, окованные наикачественнейшими металлами, врата уже давным-давно не хранили покой некогда входившего в состав Альянса государства. Зияющий проход был окружён осадными орудиями Отрекшихся и палатками с сиреневыми крышами. К счастью путешественников, орудия были повреждены и непригодны для ведения военных действий, а палатки пустовали. «Что тут было» — поинтересовалась Фрея у своего приятеля. «Отрекшиеся с Сильваной Ветрокрылой во главе осаждали Гилнеас» — угрюмо пояснил Огнебрад, не отводя взгляда от прохода в стене, — «С тех пор там никто не живёт». Ответ дворфа был до неприличия краток и лишён деталей, но эльфийка довольствовалась даже такими столь мелкими крупицами информации. «Снова эти Отрекшиеся…» — зло проговорила она, сжимая руки в кулаки. «Лучше нам с ними не связываться» — торопливо настоял паладин, давя проклюнувшиеся ростки ненависти в спутнице, дабы они не вылились в нечто тёмное и богомерзкое, — «Они входят в Орду, а Орда опаснее, чем нежить». Жрица на мгновение остановилась, вслушиваясь в звуки дождя и скрип раскачивающихся веток. Несомые клокочущей бурей листья пролетели пред мокрым лицом девушки, держа путь на запад. Вид живого леса охладил её пыл, успокоил, возвращая в прошлое, в играющий красками Ясеневый лес. Едва заметно улыбнувшись, она, забыв обо всех бедах, продолжила идти за своим другом, любуясь картинами своего родного дома, возникшего в её сознании. Один из кроколисков, осмелев, решил подобраться поближе к пришельцам, дабы утешить ноющий желудок, однако, завидев на спине дворфа блеск металла, замешкался. На юге рокотал гром.

Герои прошли через врата стены Седогрива, не сказав ни слова. Выложенная камнем тропа была испещрена крупными углублениями, что остались от массивных снарядов осадных машин. Днища углублений поросли самыми разными травами, чьи названия Огнебраду были не знакомы. В мокрой слякоти вокруг кратеров валялись куски каменных ограждений, которые ранее отделяли дорогу от чёрного, мрачного леса, что никогда не видал благословения святого. Обочина была заполонена видавшими виды шипастыми баррикадами, хаотично разбросанными в разных местах, брошенными военными палатками, на которых были вышиты черепа и алхимическими повозками с ярко-зелёной, булькающей жидкостью. Чумой.

«Флаги Отрекшихся!» — решилась прервать затянувшееся молчание Фрея, указав на геральдику Королевы Банши. Тёмно-синие знамёна обеспокоенно покачивались на ветру, то обнажая, то укрывая герб Отрекшихся тканевой пеленой. «Да, нынче это их земли» — объяснил Огнебрад, умиротворённо выдыхая очередное облако дыма. Казалось, в этот момент ему были безразличны и Гилнеас, и Лордерон, и вообще весь мир, однако, это было не так. Ночная эльфийка тревожно вздохнула, обдумывая слова друга. «Далеко нам до Гилнеаса?» — вопросила она, засматриваясь на металлическую отделку дьявольских машин, созданных в жерлах Подгорода. «Не очень» — бросил Огнебрад, глянув в видную лишь ему точку на укрытом тучами небе.

Путешественники миновали заброшенную передовую Отрекшихся и вышли на северный каменистый мыс, открытую и прохладную местность, незащищённую деревьями. Вдалеке, прямо за бурной рекой, виднелись небольшие зданьица, каменные постройки, деревянные мостики и узкие дорожки меж далёких скал. Рядышком, на краю дороги расположился давно покинутый участок. Пройдя под изящной, вырезанной из качественной древесины, аркой, можно было последовательно наткнуться на колодец, в нехитрой конструкции которого зияли отверстия, что раньше заполняли каменья, ныне растасканные мародёрами, некрупный, опустошённый и мертвенный домик, и собранные на скорую руку курятники, пустые и полуразваленные. В воздухе витала Смерть.

Дождь потихоньку сходил на нет, а буря же становилась лишь сильнее. Разыгравшаяся стихия взъерошила иссиня-голубые волосы Фреи, тканевые одежды затрепыхались, подчиняясь потокам ветра. Огнебрад в спешке убрал трубку обратно в сумку. Безмятежное безразличие сползло с его лица, сменившись мрачной, недружелюбной хмуростью. «Руины, руины, руины…» — повторяла ночная эльфийка, взирая на обездоленные земли Генна Седогрива, — «И запах сажи». Дворф, шедший рядом, стянул с себя сырой капюшон, устав противиться воле природы, что желала лишить его этой роскоши. Жёлто-рыжие волосы рассыпались и, спустя какое-то время вновь приняв привычную форму, плавно легли на широкие плечи фехтовальщика. «Унылое зрелище, конечно» — угрюмо согласился он с подругой. «Не такое я себе путешествие представляла» — с сожалением пробормотала жрица, борясь с болью в животе. Паладин ненадолго отстал от союзницы, остановившись у маленькой лужи. Сын Стальгорна заглянул в чёрные, непроницаемые глубины и усмотрел там своё отражение. Лицо было испещрено неприятными рубцами, ранками, под глазами виднелись тёмные круги. Зрачки обесцветились, лоб покрыли морщины. Лик лишился того дворфийского задора, того алого, дун морогского румянца.

Путники миновали разграбленное жилище и вышли на тот отрезок дороги, где она разделялась на два пути: один вёл вперёд, далеко, к покинутым селениям и острым скалам, за которыми высилось имение Седогрива и бушевало чуждое, холодное море, а другой сворачивал налево, к величавому мосту, который протянулся над рекой, что отделяла столицу от диких дебрей. Благодетели, недолго думая, свернули. В начале и конца моста находились угрюмые сторожевые башни, возведённые из кирпича и тёмной древесины. На самых верхах военных пунктов были состроены небольшие балкончики, где должны были располагаться воины Гилнеаса. Над балкончиками нависали серые, немного раздробленные плитчатые крыши. Башни соединялись между собой широкими переходами, тем самым создавая низкие, но внушительные арки. Путешественники, обменявшись взглядами, ступили на мост, кроясь в тенях массивных сводов. Дождь нежадно колотил по измокшему камню.

«Нужно быть начеку. Этот рыцарь смерти может быть неподалёку» — заметил Огнебрад, немного повысив голос, дабы его слова не стали пустым роптанием в шуме ливня. Где-то в глубинах своего сознания он всё ещё ощущал присутствие бродяги с цвайхандером. Ощущение было слабым, эфемерным, едва уловимым. Однако оно всё же было, а это значит, что потенциальный союзник не так уж и далеко. «Он безвреден» — возразила Фрея, тоже повысив голос, — «Я думала, что ты понял». Горечь и разочарование пронзили её мягкий голос. «Я в это не верю» — резко и пылко ответил дворф, блеснув глазами. Эльфийка замолчала. Вновь прислушалась к шёпоту дождя, тем размышлениям и мыслям, что несли прозрачные и холодные, как Тельдрассильские озёра, капли с небес, разрываемых гневными молниями. Паладину вдруг стало стыдно. Он бросил взгляд куда-то в сторону, пытаясь усмирить эмоции. Воин Света до сих пор не мог понять, как ему относиться к новому знакомому.

Пред путешественниками предстала гордая и благородная соборная площадь. Как оказалось, она была не безлюдна. На обочинах, посреди довольно давно разбитого лагеря, расположились люди в потрёпанных гербовых накидках Штормграда. Вооружившись мечами, секирами, кувалдами и вилами, они патрулировали местность, изредка поглядывая на юг, в сторону земель Альянса, что крылись за вековечными горами и убийственными скалами. Воины, вымокшие до нитки, замёрзшие и озябшие, скучали по Родине. Вечером они собирались у костров и, крепко прижимаясь друг к другу, рассказывали истории: о забавных случаях на службе, о первой любви, делились впечатлениями и знаниями, мечтами, рассказывали и занятиях, которым часто уделяли время до того, как облачились в латы. Люди, объединённые лагерным уютом, могли быть совершенно разными, однако с восходом солнца каждый из них вновь брал в руки оружие и отправлялся на службу, лелея в душе надежду, что однажды вновь окажется по ту сторону заснеженных вершин, что заслоняли Штормград.

Собор вздымался в чёрные небеса, озаряемый вспышками молний. Новоприбывшие млели в величии чудотворного строенья. Седой мужчина с повязкой на глазу, бренча тяжёлым доспехом, подошёл к странникам, прося тех объявить причины своего внезапного визита. Огнебрад, выдержав строгий взгляд генерала, объяснил тому, что он и жрица являлись паломниками, попутно продемонстрировав вояке небольшой значок размером с ладонь, на котором был изображён символ Серебряного Рассвета. Несмотря на возраст предмета, коррозия и ржавчина его не постигли. Металл задорно поблёскивал в свету тех немногих лучей солнца, что вновь смогли преодолеть тучевую преграду. На истерзанном лице мужчины возникла лёгкая, одобрительная улыбка. Он, резво поклонившись двоице, спешно оставил их в покое и направился на свой пост. Поднявшись по широким полукруглым ступеням, паладин и жрица, не раздумывая, вошли в гилнеасский собор, дабы укрыться от неутихающей бури и прикоснуться к Свету

Попасть в обитель света из чёрного камня можно было через высокий и узкий арочный проход, сделанный из тёмного дерева умелой рукой. На некотором расстоянии от входа расположились широкие окна с мастером деланными витражами. Внутри путников ожидал небольшой вестибюль, чей пол украшал алеющий ковёр с золотой вышивкой. У стен расположились резные гранитные постаменты, на которых красовались стройные вазы с букетами ярко-жёлтых цветов, чьи пестики ярились оттенками красного. Пройдя по извилистому вестибюлю, наслаждаясь цветочным благоуханием, «паломники» попали в огромный зал с высоким потолком, где пахло древесиной и факельными огнями. В этом зале собирались веровавшие, что, сложив ладони в молитве, наблюдали за службами. Гости святыни медленно, робко продвигались меж заполненных книжных шкафов и исцарапанных скамей, восхищаясь работой гилнеасцев. «Впечатляет» — неловко прошептал Огнебрад, не смея нарушать благоговейную тишину, которая прерывалась лишь протяжным скрипеньем досок, по которым ступали новоприбывшие, и тяжёлым стуком дождя о высокую крышу. «Согласна» — проговорила Фрея, рассматривая невероятных размеров позолоченную и инкрустированную драгоценными каменьями люстру, висевшую на худеньких цепях. Помещение было скудно освещено: изредка встречались напольные канделябры, испускаемый которыми свет можно было сравнить с игривым блистаньем светлячка в тёмном гроте. Основным источником света являлся окружённый факелами небольшой помост в конце зала, позади которого возвышались три роскошных витражных изображенья. Изредка чрез них прорывались скромные лучи света, окрашивая внутреннее убранство священного зданья в ало-оранжевые, огненные цвета. Место на помосте занимал резной прямоугольный столик и незамысловатый аналой. Паладин, посчитав себя недостойным всходить на помост святослужащих, присел на стоявшую неподалёку скамью, перед этим вытащив из спинной перевязи меч. Обнажённое лезвие дерзко блеснуло в мерцанье огненных светильников, ненадолго обретя пламенный оттенок. Жрица устроилась рядом, всё ещё не в силах оторвать взгляда от люстры.

Если бы кто-нибудь решился ступить на тёмные земли Лордерона, кишащие нечистью, и пройти путь от западных Чумных Земель до озаряемого дикой луной Серебряного бора, если бы кто-нибудь решился пройти чрез разграбленные селенья Гилнеаса, погрязшие в войне, и добраться до столицы Седогрива, если бы кто-нибудь не пал духом, видя разрушенья и Смерть, и вошёл в вознесённый собор, очищающий и благоденственный, он бы завидел дворфа и эльфийку, которые, прикрыв глаза и упиваясь тихим блаженством единения с божественным духом, что царил в священном строенье, возносили молитвы Свету, желая обрести то самое «спасенье души» и найти ответы на все вопросы.

Но никто не решился, ибо вольная стихия омрачала тот день.

Изредка дворф, отвернувшись от красот людского строенья, обращал свой взор на лежавший рядом Фламберг, порою поблёскивавший в лучах всходившей луны, чей свет пробивался через небольшие, пыльные и разукрашенные паутиной оконца. В глубокой задумчивости он поглаживал грубое, уже успевшее затупиться лезвие меча.

-Пошли спросим у тех вояк насчёт еды, — предложил паладин, когда урчание оголодавшего живота бесцеремонно оборвало растянувшуюся на, казалось, года, тишину.

Фрея, до сей поры пытавшаяся понять смысл постигшего её видения, не ответила, а лишь коротко, отстранённо кивнула. Огнебрад встал со скамьи, попутно всунув обездоленный меч в спинную перевязь. Путник ещё долго окидывал многозначительным взором массивные своды собора, прежде чем покинул его рука об руку с подругой. По какой-то неведомой причине ему казалось, что он видит это место в последний раз.

Улица окрасилась в загадочный лунный пурпур. В лужицах, покрывших сырую, побитую плитку, чётко отражался зловещий полумесяц, чей завораживающий свет, однако, всё ж прорезал чёрную гладь заволочивших его ночных облаков, медленно плывших на юг. Странники подошли к посту того самого одноглазого генерала, что приветил их при входе в город. Мужчина, удивлённый столь внезапным визитом, слегка опешил, однако быстро пришёл в себя, готовый выслушать незнакомцев.

-И вновь здравствуйте, товарищ генерал, — начал Огнебрад, старательно подбирая слова, — Мы с моей спутницей, утомлённые долгой дорогой, возжелали отдыха и пищи, ведь ночевать нам негде, а запасы иссякли. Разрешите ли вы, уважаемый господин, обрести в здешнем лагере приют и пополнить походные сумки?

Воин, видно начитанный и имевший опыт общения с высшими слоями общества, что обожали строить свою благородную речь столь заковыристо и чрезмерно вежливо, недолго думая молвил:

-Разумеется, уважаемым господину и госпоже будет предоставлена пища, которая, хоть и не отличается глубокой, оставляющей незабываемые впечатления, вкусовой палитрой, являет собой целебный отвар, придающий сил для новых свершений. Однако же, к сожалению, палаток у нас крайне ограниченное количество. По одной на двух воинов. Посему предлагаю Вам, господа, а выбор у вас как таковой отсутствует, улечься рядом, под открытым небом, на пледы, которые будут нами предоставлены в угоду удовлетворения потребностей благих паломников. Вы сможете разместиться правее, у разрушенного фонтана, — человек вытянул руку в нужном направлении, — Там вас будет ожидать живительное блюдо, сваренное теми немногими людьми лагеря, что хоть сколько-нибудь, но умеют готовить.

Дворф, впечатлённый теми уровнями речи и гостеприимства, коими владел престарелый боец, поблагодарил того не сразу.

Как только искатели приключений отошли, вояка раздражённо сплюнул в ближайшую лужу, раздосадованный тем, что ему пришлось столь тошнотворно-вычурно изъясняться. Подозвав к себе одного из подчинённых, он дал тому указания насчёт новоприбывших: не спускать с тех глаз, в случае чего брать живыми. Парень лет двадцати-пяти, чьё лицо ещё не избороздили шрамы войны, спешно откланялся и удалился исполнять свои обязанности.

К убитому хаосом когда-то бушевавшей в Гилнеасе бойни фонтану вела узкая мощёная дорожка, порченная хлюпающей слякотью. В некоторых местах из-под обильного слоя грязи, смешанного с дождевой водой, пробивались слабенькие, иссохшие растеньица, чья судьба уже была предрешена. Вокруг некогда радовавшего глаз каменного произведения искусства расположились бастионы опирающихся на глубоко-воткнутые в землю деревянные балки палатки и горы заколоченных коробок, содержавших провиант, медикаменты и новёхонькую экипировку. Над всем этим воинским добром возвышался стяг, изображавший благородную золочёную главу льва на синем фоне, искалеченную недавним ливнем. Жрица и паладин, обойдя выбитую металлическую калитку, что некогда была согнута невообразимой, нечеловеческой силой, вошли в бывший парк, в чьих едва заметных бороздах ещё произрастали унылые деревца. Справа от покалеченного фонтана нашёл место чугунный котелок, овитый краткими язычками пламени, игравшего на поверхности хвороста и не нашедших применения досок. Вокруг него, полукругом, стояли «солдатские жилища», заполненные мехами, простынями, видавшими виды сумками и прочим-прочим. Лже-паломники, искушённые исходившем из котелка ароматом варева, который, что странно, всё ж можно было уловить сквозь тяжёлые духи утихшего дождя и сырой земли, нетерпеливо засеменили к лечебной стрепне.

-М-м-м, супчик, — удовлетворённо протянул Огнебрад, наблюдая за прыгающими в воде кусками рыбы, мяса, моркови, помидоров и прочих съестных ингредиентов, обильно осыпанных зеленью, — Выглядит аппетитно.

Фрея, пребывая в глубоких раздумьях, ничего не ответила, но лишь с большою жаждой покосилась на манящее блюдо.

На сереющей травке, поникшей под слоями нечистот, стояло уже успевшее покрыться ржавчиной ведёрко, снизу доверху заполненное костями рыб, чьё мясо было использовано в качестве важного элемента вкусового букета. В одной из палаток, на шерстяном покрове, возвышалась гора грязной посуды, из которой вкушали вояки, ныне стоявшие на страже местного порядка, как им и было положено. Но, на удивление, две тарелки всё ж были чисты — видимо, предназначались специально для новоприбывших. Огнебрад, подобрав одну из двух ложек, что тоже были предоставлены гостям, деловито зачерпнул из чёрного котелка небольшую порцию блаженной жидкости, щедро приправленной ломтями помидора и моркови.

-Как тебе? — наконец нарушила затянувшийся обет молчания Фрея, не сдержав любопытство.

-Такой себе вкус, но сойдёт, — после продолжительного процесса разжёвывания и изучения пищи заключил дворф. Он был довольно привередлив, даже несмотря на большой опыт странствий, в которых порою приходилось есть что попало. — Ну, зато не умрём с голоду.

-И то верно, — согласилась эльфийка, вооружаясь ложкой и тарелкой.

Усевшись поодаль от чугунка, поближе к палаткам, истребители нежити принялись с большой охотой поглощать содержимое своих посудин.

Пурпурное свечение сменилось искристыми бирюзовыми переливами. Бойкий полумесяц одолел тёмные облачные громады и предстал перед служивыми во всей своей великолепной, неземной красе. Под его величием царившие вокруг разруха и слякоть невольно скидывали с себя чёрные плащи, обретаясь в королевских мантиях.

Вдоволь наевшись, путешественники приставили грязную утварь к подобной. В сон не клонило, а посему они позволили себе пройтись по умытому дождливой погодой Гилнеасу. Паладин со жрицей, слушая протяжной вой заржавелых, узорчатых ворот, покинули затхлый парк, выйдя на столь же затхлую дорогу, что вела вглубь города.

-Очень смутно и слабо, — начал Огнебрад, когда, перейдя водный канал по внушительному каменному мосту, странники вступили в одну из узких, ветвистых улочек, — Но я чувствую рыцаря смерти…

Дворф понижал голос, словно страшился посторонних ушей.

-Снова? — безмятежно вопросила его Фрея, поправляя тканевый платок, что крыл нижнюю часть лица.

-Да, — кивнул воин Света.

Некоторое время молчали, разглядывая висевшие на протянутых меж оконцами, средь чьих ставен царила непроглядная, мёртвая темень, бечёвках одежды. Чёрные брюки, белоснежные платьица, простые рубахи и прочие в настоящий момент более походили на чумазые низы, приговорённые к смертной казни через повешенье, нежели на мировых судей, коих творенья портных лишь облагораживали.

-Странный Он, — проговорил паладин, не в силах созерцать отвратное в напряжённой тишине.

-Почему странный, Огни? — молвила жрица, слегка подрагивая, когда хладный ветерок гулял средь городских троп.

-Преследует нас. Хоть опасным и не выглядит… — утверждал Огнебрад, в некоем смятенье воззрившись на тихое ночное небо.

-Может, им движут личные цели? — предположила эльфийка. Голос её ни сколь ни изменился. Настолько она уверовала в благие намерения нового знакомого.

Рыжебородый товарищ не удостоил её ответом.

Завернув направо, путники вышли на адово подобие улицы, что некогда звалась торговым кварталом. Окованные полосами металла телеги, ранее полные вещей на продажу, были свалены в мерзотные, обвалившиеся кучи прожённой гневом захватчиков рухляди, что ныне походили на баррикады, возведённые в бессильном отчаянье. Тканевые навесы над разграбленными ларьками обретались изорванными, пыльными хламидами. Во мху, коим поросли дорожки, прежде истоптанные жаждущими покупателями и полными надежд зазывалами, дворф отыскал труп, от которого остались лишь голые, безликие кости. Грудная клетка жертвы была истово раздроблена, судя по всему, увесистым копьём, покоившимся совсем рядом. Преклонив колено рядом с несчастным, Огнебрад вознёс полные сожалений и укоров молитвы к блеклым звёздам.

Фрея бесцельно бродила средь руин, созерцая облезлые старинные дома, рисовавшие размытые грани товарной площади, стараньями дьяволова замысла утонувшей в безграничных горечи и скорби гилнеасского народа. Слетевшие с петель двери, разбитые вдребезги фонари и стёкла окон, раскиданные бочки и скамейки, опустошённые жилища и ящики, лишённые содержимого — сие добро пало ниц в самодержавном величии тёмно-синего флага, тянувшегося к небесам, столь далёким. Квартал выл в своём посмертье, колышась во призрачных дуновеньях, зданья, чернея, неумолимо подступали со всех сторон.

Огнебрад же, отступив от тленного тела, принялся слоняться по округе, понурив главу. Его терзали назойливые сомнения на счёт того пути, который был им избран. Или ж за него?

-Что мы теперь будем делать? — отрешённо проговорила жрица.

-Пойдём в лагерь, — порешил паладин, не пытаясь скрыть тот заунывный спектр эмоций, что отемнил его и без того не блиставшее радостью лицо, — Обдумаем.

Эльфийка безразлично согласилась, не имея желания более погружаться в этот недружелюбный, алыми жвалами войны пожранный град.

Истребители нежити побрели вновь по тем же мостовым, по которым и вступили в прокаженные хитросплетенья улиц столицы, где угнездились эмиссары Смерти, коих трупами навеки поименовали. С пугающих арок и распахнутых ставен медленно, словно по лезвию убийственного клинка, стекала вода, окольцовывая поверхность луж, более походивших на разъедавшую души муть. Неуёмный ветер наконец стих, оставив в покое глади канальных влаг. Редкие флигеля оставили своё ремесло, прекратив ветрищем ведомые вращенья, сопровождавшиеся скрипучими стенаньями. Ветви деревьев, схожие с конечностями, что оставила плоть, прервали свои нервные трепыханья, вновь склонив пальцы к истерзанным почвам. Где-то на задворках тихой летней ночи мерно постукивали латные сапоги сменявшихся караульных.

Паломники, коих взывали не священные земли, а осквернённые богопротивным маршем мертвецов адски филиалы, добрались до знакомого военного лагеря, над которым встали дымья костров, ныне гревших измокших воинов и днища сажных котелков, до краёв заполненных сытной похлёбкой. Заняв место у одного из жарников, авантюристы принялись размышлять об увиденном и о том, что всё же упряталось за занавесом. Здесь, среди лагерного уюта, мыслительные процессы протекали в особенном покое и умиротворении. Ощущение, будто люди, собравшиеся в столь гиблом месте, пришли не с оружьем, а с белыми полотнами на руках, не покидало крещённых бойней светоносцев.

— Что ж… — начала Фрея, силясь хоть как-то оборвать неловкое молчание, — Придётся питаться здешней пищей.

Говорила она обрывочно, нехотя, ибо голову полнил рой пробуждённых изреченьями старца мыслей.

-Выбора у нас нет, — с лёгкостью в голосе подтвердил Огнебрад.

И вновь молчанье, полное задумчивых, однако неясных взоров.

Блюстители порядка начали сбираться вокруг чугунков. Отложив холодную сталь, они брали в руки не отличавшиеся изящностью тарелки, после чего с большим чаяньем по очереди, пользуясь половником, обогащали глубины керамических изделий блаженным, тёплым варевом. Усаживаясь вокруг костров, обставленных палатками, чьи скромные хоромы служили измождённым воинам домом, они начинали ветвистое повествованье о жизни, в кою канву вплетались многочисленные нити, а то и полноценные куски, хоть и непригодных, но имевших свой блеск тканей мыслей и рукоплесканий. И хоть число членов дискуссии было велико, ни един не мог похвастаться узорчатым, расшитым златами и серебрами ковром, что мог заключить в свои объятья страны и города.

-Мы отправимся в Призрачные земли, — внезапно заявил Огнебрад, не обращая взгляда на собеседницу, ибо был увлечён всполохами огня в чреве кострища, — Устраним мертвецов и там.

Эльфийка, хоть и встревожилась резкими словами друга, сумела быстро сориентироваться, кротко кивнув, поскупившись на высказыванья. Она не была расположена к какому-либо диалогу. Нещадно клонило в сон, а тяготевшие думы лишь усугубляли положение. Убаюканная говором защитников Гилнеаса, жрица встала, разыскав в отдаленье от воинских палат те самые пледы, предоставленные благородным генералом. Обменявшись с рыжебородым товарищем пожеланьями, сулившими спокойную ночь, она улеглась на том, что расположился правее.

Фрея, проснувшись от лёгкого, утреннего ветерка, тревожно носившего сухие, пропитавшиеся водицей листья, оставила сон и, слегка приподнявшись на локтях, взялась за осмотр окружения. Листва, опавшая в неподходящее для того время года, следствием чему являлись болезни, постигшие здешнюю землю, удручала эльфийку, однако не способна была испортить её слегка возвышенного настроенья, располагавшего к новым подвигам.

Лагерь был полон забот: воины-рядовые, чей сон был кратче, в строгом лике сновали вокруг, звеня увесистой и не очень экипировкой, а уже знакомый девушке генерал занимался раздачей не славившихся разнообразием поручений. Погода Гилнеаса, у образов коей не было великого различия в связи с не прекращавшимися дождями, на сей раз порадовала бодрствующих вояк невиданным ранее великолепием всходящего на небосвод солнца, старательно отбивавшегося от уже набегавших заунывных тучек. В свету искрившихся, едва заметных лучей город и его окрестности, до того окутанные темнеющей, туманной шалью, расцветали, с гордостью расправляя плечи и демонстрируя доселе невиданные достоинства своей архитектуры, которые хоть и были попраны войною, не растеряли своих приличия и статности. Порушенный парк, что пал ниц пред красою собора, тоже, казалось, раскрыл бутон своих прелестей, окрасившись в летние, свежие, живые цвета, служившие усладой даже для искушённого глаза: косневшие во грязи травинки отбросили серые одеянья и преобразились, облёкшись в зелёные, своей простотою манившие рубахи, а деревца, возглавляемые одетым в, хоть и дырявый, но сберёгший свою властную красоту кафтан царь-дубом, укутались в салатовые сюртуки, всем своим видом внушая важность сего действа. Но то была лишь иллюзия, ведь в краю, где царит природа, поют птицы. Тут была тишина, абсолютная мертвенность звука.

Жрица встала на ноги, оттирая с широких, бархатных штанин налипшую грязь до той поры, пока в голове не взыграл голод, хоть и не до того сильный, чтобы мутить разум и путать мысли, концентрируясь на одном лишь желанье, но всё же столь неустанный и навязчивый, чтобы отвлекать от деятельности. Наивно заглянув в истерзанные походные сумки, вид которых заставлял думать, будто те принадлежали самым наибеднейшим крестьянам, Фрея приуныла, уже в который раз застав там пустоту.

Разыгрался ветер, до того безмятежно волновавший лиственный саван, а днесь яростно вздымавший свои буревестные крылья, привнося тревогу. Ночная эльфийка засеменила средь палаток, по пути замечая, что котелки были сняты и пищу боле не хранили, держа взгляд на генерале. К нему, по виду которого тяжело было уразуметь спал ли он, или не покидал свой пост даже под луною, она скромно обратилась с просьбой пополнить исхудавший авантюристский багаж. Тот, хоть и с изрядным нежеланием опустошать запасы лагеря, всё же дал согласие, почтительно отнёсшись к вооружённым паломникам. Жрица, уважительно поклонившись, побрела прочь, пред тем заверив одноглазого воина в скором уходе путников.

Пригладивши растрёпанные локоны, девушка расположилась подле рыжебородого товарища, кой, посапывая, спал, обратив бок к деревянному, ухоженному заборчику, обступившему раскидистый, престарелый дуб, под облыселыми ветвями которого крылся славный монумент, на небольшом резном выступе коего нашло себе место трио таявших свечей. Дочь леса, овеянная облаками паривших пылинок, видных в ранней, рассветной заре, принялась обследовать на предмет вкуса новообретённые яства. То были средней толщины ломти сыра и колбасы, нарезанные без особых энтузиазма и тщательности, пригоршня спелых, пахучих ягод, два алых яблока, один кусочек мяса и, конечно, немного хлеба, ещё сохранившего свою мягкость и податливость.

Перекусивши, Фрея увлеклась исследованием неразборчивых письмён, вычерченных на поверхности каменного, томного монумента. Увлеклась до того, что не сразу услышала и заметила пробуждение спутника.

-Доброе утро, Огни! — легко проговорила жрица, наблюдая за тем, как Огнебрад, заслоняясь одной рукой от белевшего солнца, другой инстинктивно обследовал высушенную почву в поисках своего меча.

-Доброе утро, Фрея. — слегка отвлечённо он ответствовал, не на шутку разволновавшись, когда после сравнительно продолжительных исканий ничего не обнаружил.

Дворф поднялся, несколькими резкими движениями поправив изношенные одёжи, среди которых, облепленных гадостями и пропахших гноем, до сих пор явственно выделялись крупные, блестевшие в великолепии латные наплечники, ничем, что удивительно, не замаранные. Взор паладина, смятённого пропажей оружия, средоточено бегал по развалинам предсоборной улицы, стремясь отыскать драгоценный клинок, но, когда не добился успеха, обратился к Фрее, стоявшей неподалёку. Едва взглянув на подругу, Огнебрад расслабился, припомнив вчерашнее, а именно переговоры с генералом, окончившиеся сдачей Фламберга и прочих рубяще-режущих приспособлений. Украсив лицо обыкновенной улыбкой, что приветствовала новый день и новые свершенья, кои тот мог сулить, дворф зашагал к тому же полукругу палаток, которые в предшествовавший нынешнему день были польщены присутствием новоприбывших.

-Ты уже позавтракала? — поинтересовался воин Света у приятельницы, когда докончил путь и присел на траву перед затушенным костерком, от которого остались лишь тлеющие угольки.

-Угу, — подтвердила Фрея, скоро оказавшись рядом, — Куда мы сегодня направимся?

-Мы пойдём в сторону Чумных земель. Обратно. — отвечал паладин, едва заметно переменившись в образе: внушительные брови опустились, прикрыв задумчивые глаза, а приподнятые уголки губ подёрнулись, так и норовя сменить лик.

-Прости, что заставила тебя тащиться сюда. — вздохнула эльфийка, потупившимся взором глянув на измалёванную в едва видной на выцветающей растительности саже землю.

-Да ладно, — махнул тяжёлой рукой Огнебрад, приободрившись как в лице, так и разуме.

Фрея подала ему сумку с провиантом, после чего отдалась на волю дум, возжегшихся утреннею истомой. Дворф охотно принял подачку, проявив редкое любопытство, разыгравшееся вследствие обволочивших средней степени паршивости обонятельные рецепторы запахов новёхоньких кушаний.

Позавтракав куском хлеба, прихорошенным двумя дисками колбасы в неясной даже самому себе спешке, вызванной скорее отточенной армейской привычкой, нежели действительной необходимостью, и утерев рот кожаной перчаткой, паладин встал, правя ремень и остальное, нуждающееся в правлении, обмундирование.

-Пошли? — добродушно, не принуждающе спросил он, посмотрев на жрицу, когда закончил приготовления.

Фрея, возбуждённо поднявши тоненькие линии бровей, не колеблясь кивнула, в тот же момент оказавшись на ногах. Когда Фламберг вновь погрузился в спинную перевязь, а поясные, некрупные ножны стали полны коротеньких, однако оттого не менее эффективных кинжалов, путешественники, в очередной раз внимая зову дороги, продолжили своё шествие, влеча за собою подозрительные взгляды вояк, смущённых присутствием и ныне отсутствием загадочного дуэта.

Ветр ненадолго смолк, позволив хору нервозных шелестов и зловещих, кажущихся эфемерными, скрипов затихнуть. Солнечное огниво, старательно прожигая тучный, сереющий марш, волнительно, словно в последние мгновенья своей жизни, осыпало искрами света тропы и мостовые Гилнеасских угодий, вовлекая этим великолепьем в блаженные помыслы. С невеликими сожаленьями странники покинули жуткую столицу, следуя уже пройденному ранее пути.

-Как тебе спалось? — промолвил Огнебрад, когда скалистое побережье, огибавшее леденящую, ветреную котловину, воздух над которой вился плавными клубами и создавал неприятный, хоть и лёгкий, озноб, начинало вырисовываться в ближайшей дали.

-Неплохо, даже кошмары не снились. — уведомила друга Фрея, в настоящий момент вовлекая в свои блестящие очи любую мелочь, кою могла не приметить при первом осмотренье этих мест, — А тебе?

-Мне тоже спалось хорошо. — поставил в известность подругу дворф, периодически дотрагиваясь до обвисшего на спине капюшона, предчувствуя скорый дождь. Чувства его не обманывали.

Армии громоздких облаков застлали жёлтую звезду. Воздух обрёл тяжёлые, кручинные очертанья, его тёмные длани легли на земли, грубой силою подавляя то, что могло остаться от великолепия предшественника. Взвился морозный (несмотря на главенствовавшее ныне время года) вихрь, знаменуя смену погодного порядка. Нежданный туман обвил городские громады, как и окрестности тех. Замшелые, скелетообразные древа и иссушенные кустья, произраставшие средь пустот местных лугов, обременились молочными платьями, подобным скорее не духовным рясам, а траурным мантиям, обвисшим на исхудалых конечностях владелиц. Дикое, непуганое зверьё, теряясь в призрачном крове, уныло, словно неприкаянные умы, блуждало средь пасмурных бездн.

-Ты чувствуешь рыцаря смерти? — внезапно решил осведомиться паладин, твёрдым, тяжёлым гласом куя слово за словом.

-Нет. — молвила жрица голосом, в поток коего медленно просачивались нотки неуверенности.

-Я тоже… — проговорил Огнебрад и хотел было добавить словцо, однако собеседница его прервала.

-Только хотела спросить тебя об этом. — произнесла она, слабым задором внося эмоциональную жизнь в диалог.

-…Видать, он оставил нас. — всё ж продолжил дворф, не меняя тона.

-Это странно. — констатировала эльфийка, незаметно для спутника вздохнув.

-Я думаю, это ненадолго.

Дорога равнодушно шла вперёд, не петляя и не путаясь. Выщербленные каменные ограды отсекали мрачность безлюдных пущ, одетых в белеющи ткани, сотканные из частиц вспорхнувших вод. Изредка, из-за пелены любопытно и жаждая глядели мерцающие огоньки. Не так давно пылкое и бойкое солнце окончательно сдалось, удушенное тьмою многочисленных полчищ: ни едина лучистая полоса не могла прозреть сквозь кучнеющи орды туч.

-И всё-таки… вдруг с ним что-то случилось? — со слышимой подавленностью произнесла Фрея, невольно хмурясь.

-Даже если и так, то это не наше дело, — жёстко отрезал паладин, — Он нам и не враг, и не друг, — добавил он, слегка поморщив округлый нос, когда переполнявшая его неприязнь по отношению к рыцарю смерти дала о себе знать.

В не самом приятном расположении духа, Огнебрад смурно волочил стопы, внезапно узрев воспоминаниями полнившиеся зноем Степи, где тревожный ветерок ворошил тёплые пески, а игривые перекати-поля уносились в неясные дали. Там, на берегу прозрачного пруда, коронованного оазисными пущами, стоял Джо, бросая на зеркало воды изглаженные камушки.

«- Таки живой» — подумал дворф.

Почему ты ему не веришь? — в очередной задалась уже давно заданным вопросом жрица, обуянная скорее очередным порывом отчаянного желанья переменить взгляды друга, нежели из цели утолить голод познаний.

-Он нежить. Он служил Королю-личу, — с притворной безучастностью, однако всё ещё наседающе-угрюмо ответил сын Стальгорна, — Ему опасно верить.

Ночная эльфийка позволила себе замолчать, обдумывая сказанное спутником. Ответ не отличался глубиной и был подобен другим ответам воина Света на тот же самый вопрос, однако до сих пор будоражил сознание Фреи, не жаловавшей столь возмутительно-несправедливое отношение к чему-либо, сего не заслуживающего.

-А я ему верю. — с показной городостию и довольством произнесла дочь леса полным светлых чаяний голосом.

-Надеюсь, твоя доверчивость не приведёт нас к беде. — проговорил паладин, не выказав рвавшейся наружу усмешки, которая показалась ему, как показалась бы и любому другому лицу с чувством такта, неуважительной.

-Посмотрим. — с глубинным азартом молвила Фрея, сощурив веки.

Герои продвигались вперёд, не оглядываясь. Деревья попадались всё реже, чаще лишь безмолвные осколки плитки и тёсаные кирпичи, присыпленные взрыхлённым грунтом, красили молчаливые обочины.

Вида на деревню Погребальных Костров открылся тот же, что и в первый раз: ничего из того, что тут пребывало, неспособно было пробудить хоть толику света в душе. Таковой мертвенностью отличалось поселение, что даже безвольно царивший тяжкий запах пепла не выветривался, будто страшась нарушать здешние законы, установленные Смертью, проклятым шатром простёршейся во земле и небе.

Фрея, тихо ступая и столь же тихо наблюдая, горько заметила, что безжизненное тело Отрёкшейся, не так давно падшей от рук товарища, всё ещё лежало в забытье на огрубевших древесинах горелой деревни, никем не тронутое, словно и дня не прошло с тех самых пор, когда меч прорубил колею в её серой плоти. Огнебрад, поначалу не обратив на труп никакого внимания, обратился к подруге, так дивясь её умению созерцать и её такой мирской тягой к порядку. Он озирал разрушенные дома, очернелые деревья, расколотые крыши и засоренные улицы, не смысля величественности и красот, которые на деле влачили тени.

Нежданно, словно выйдя из какой-то эфирной задумчивости, дворф наконец взглянул туда, куда с чрезмерной сердобольностью всматривалась эльфийка. И увидал убитую.

«- Как сердце её может вспыхивать любовью, когда глаза зрят гной?» — мысленно вопрошал он о жрице, пока не заблудился в догадках.

Каменистые тропы вели путников по тем же полянам и ощетинившимся грибами прогалинам, что и в первый раз. Вершины сосен оттенились, обветренные лужайки тихо завывали, шелестом вторя неописуемо-грубым, чёрствым и лишённым всякой выразительности гласам алкавших зверей. Порой из зарослей вылетали беспорядочные стаи воронов, чьё карканье постепенно умерялось, со временем становясь отдалённым, ирреальным визгом. В каждое такое мгновенье желание паладина выхватить меч усиливалось, злостно взбадривая и мешая думы.

-Постой, — вдруг буркнул он, жестом загородив Фрее путь. Огнебрад, явственно увлечён, тяжко присел на колено, вниманием наметившись на землю, неокрытую пушистой травой. Серый песок кровоточил, выделяя мерзкие на вид ручьи гнили, ядовито и едко разрастаясь, в охват свой вбирая владенья бора, кои суть есть полог зеленеющих пространств, но в корне проклятых и язвенных.

-Видишь эту землю? — с отразившейся на лице удручённостью задался паладин у ночной эльфийки.

-Да, — кивнула она, с волнением произнеся единственное слово и меняясь в настроенье.

-Она заражена, — пояснил очевидное дворф, — Попробуй исцелить её.

С тем он отошёл в сторону, воодушевляюще воззрившись на соратницу.

Под влиянием взнёсшихся над головой дланей, испепеляюще-ярко озарившихся лучезарными, кристально-безупречными ореолами, почва, прияв в себя высшие силы, омылась оттисками гранных, идеальных в своём естестве фигур, окаймляясь исконным Светом. Жрица, удаляясь во глуби души, оставила «в низах» всё то, что её сковывало, раскрепостивши свою стать. Огнебрад непроизвольно ощутил блаженство и совершенную благодать, в любованье дочерью Леса памятуя о цели похода и веруя в правильность вершимого.

-Волшебно… — шептал сын Стальгорна, овеваясь неисчислимым даром.

Песок очистился, пустивши новые малахитовые ростки, о недавнем магическом вмешательстве сообщая лишь мельтешащим эмпиреем искорок, сошедшихся над ним.

-Молодчина, — наставническим, но всё же сохранившем свою заурядную, говорную простоту тоном проговорил паладин. Он понимал, что это лишь один из многих гнойников, проступивших на проклятом севере, а посему улыбка, которую ему удалось выскоблить, была до безобразия неискренна.

-Сейчас получается гораздо лучше! — полная радости заявила Фрея, горя глазами. Она с любовью и вдохновением смотрела на исцелённую природу, что было видно по одним лишь необъятным очам, не дополненным прочей мимикой, скрытой тканевой маской, ведь в том и не нуждался её лик, всегда торжествующий и живой.

Путники сновали средь деревьев, пренебрегая торными дорогами, занятыми войсками враждебной фракции. Воздух грузно осел, ставши гуще, тяжелее. Взвыли стихии, предваряя скорый косохлёст. До того витавшие под небосклоном пташки взгромоздились на ветви елей, в поисках тамошнего приюта под иглистыми сенями.

-И всё-таки… — начала эльфийка, не умалив позитивной бодрости, — Я переживаю. Вдруг с Ним что-то не то…

Дворф скорее взглянул на багровевший под пустившем корни величавым дубом гриб, цветастостью шляпки прикрывавший серость опоры, нежели придал значение словам говорившей.

-Не забивай голову ерундой, — отмахнулся он, хлёстким ответом воцарив неприятную тишину.

Когда герои снова обретлись на луговине, опаскуженной гемой и телами ордынских моряков, Огнебрад пожалел о поспешном выражении.

-Это сложно, — произнесла жрица, легонько насупившись, словно обидясь.

Воин Света сохранил молчание, не найдя нужных слов.

На обширной поляне, полной трупов, иных из которых уже коснулось разложение, было зловеще-безмолвно. Лица тех орков, что пали на спины, пугали оттисками тлена и предсмертного безумия, вызванного отчаявшимися попытками вырвать победу из жёсткошёрстных лап защитников Серебряного бора. Рядом с тропинкой, коя вела к причалу, где располагались, настораживая воинственным видом, пушки, помеченные клеймом Орды, был развёрнут лагерь малейших видов, ограничивавшийся тремя тесными палатками из сшитых меж собой шкур местного зверья, ныне продырявленных и небрежных. Между драных доменьев обретались неглубоко воткнутые погашенные факелы с присыпленными пеплом головками, с самых краёв бивака стелились полые, ничего не содержавшие бочки, ящики, мешки, корзины и одна сколоченная тележка. В центре возлегали нетронутые поленья, так и не познавшие огня.

Паладин, порывшись в своих кладях, достал оттуда два наливных яблока, пышущих здравием. Одно, где на вершине в углубленье, обведённом желтеющими полосами, красовался необрезанный черенок, он отдал соратнице — та с радостью приняла подаянье, тут же, сняв покров, приступивши к трапезе. Второе дворф оставил себе. Плоды, соприкасаясь с зубами, звонко и звучно хрустели, изливаясь лакомым соком. Это было довольно-таки расточительно, ведь какое-то время назад вовсю бывал завтрак, однако Огнебрад счёл необходимым как-то отвлечься от мыслей, насаждающихся видами останков побоища.

-Приятный вкус, — промолвил он, находясь в неведомой растерянности. Сказанное было оговорено скорее чтобы забыться, не видеть страшных образов, но не для обмена впечатленьями.

Сын Стальгорна не раз лицезрел поля, назвавшиеся пристанищами покойников, истерзанных и, мало того, отверзших уста в загробном ужасе, но тогда он чувствовал себя чем-то большим, нежели простым воякой, походившим на прочих братьев по оружию. Он мнил, что является важною частью одного большого замысла, тем самым винтиком или той самой балкой, без которой конструкция безнадёжно рухнет, сокрушиться. Те трупы, что паладин зрел, были ковровой дорожкой к священной, высшей цели, обозначенной свыше. Они, ведомые кем-то другим, некоей высокопоставленной личиной, подобно пешки шли в бой, Огнебрад же подобно ферзю, полагавши себя веским. Сейчас, скитаясь по такому разноречивому Азероту и общаясь с заурядными, но по-своему увлекавшими индивидами, он понимал, как мелочен и ничтожен в реалиях мира, как же похож на те пешки и те трупы моряков, уткнувшиеся носом в слякоть. Впрочем, несмотря на то, что заурядные индивиды, вероятно, тоже осознавали себя мелкими сошками, каждый имел свои стремления и мечты, даже будь они неисполнимы: истребленье демонов, упокоенье восставших, месть насолившему народу… Лишь у ночной эльфийки не было огнистой, наглядной миссии, но для того, быть может, она и повстречала своего рыжебородого товарища — дабы обрести идеал, за который стоило бороться.

-Полностью поддерживаю! — согласилась Фрея, наслаждаясь спелым яблоком.

Погода подпортилась, размашисто нося озноб и клоня стволы. Засеребрил дождь, своевременно ставши обильным проливнем, заколотив по зелени, стальным ободьям брошенных осадных машин, сосновым кровам обманутых сельских строений, чёрному кирпичу громоздкой архитектуры Отрёкшихся.

Шли по неровностям, через овитые убогой порослью всхолмья, обступившие неглубокое ущелье, неуместно пролегшее посредь сравнительно изглаженных местностей. Воздух был приветливо-чист и особливо насыщен: помимо капель благоухала жнившая растительность и омоченная древесина. Лес преображался в искони-нерукотворной метаморфозе, отказываясь от тёплой правдивости и въемля смятённой ложности.

-Сейчас бы сюда Киту, — непривычно-тихо проговорила жрица, плотнясь от холода, — Я тебе не рассказывала о ней?

Рядом имели место мглистые пашни, окружённые расхлябанным заборчиком. Пространства грядок, странствуя промеж стогов сена, занимали эфирные, недосягаемые банши, словно плёткою разившие хрустально-каменным воплем, потрясая изумрудными волосами.

-Нет. Кто это? — поддержал дворф, надевши землистый капюшон, немного стянув тот к носу, дабы утеплиться.

-Это мой саблезуб, — сообщила эльфийка, убирая сырые локоны за острые уши, ибо те изрядно мешали, — Мне подарили её, когда я уходила из дома.

Последнее слово было сказано с некой долей скорби.

-Вот как, — будто подытоживая молвил Огнебрад, проницательным вздохом разделяя грусть подруги, — Где же она сейчас?

-Ох, не спрашивай… — с привычной себе эмоциональностью ответствовала Фрея, опустив глаза, — Она была ранена.

Дочь леса прервалась.

-А потом что? — голосом, свободным от чувств, вопросил паладин, с трезвостью воспринимая рассказ.

-Мне пришлось оставить её в Телсамаре, что в Лок Модане.

-Ах, Лок Модан… Замечательное место, — мечтательно и мысляще провозгласил воин Света.

-Угу. Там приветливые дворфы, — поделилась солидарностью жрица.

-У меня там даже есть несколько друзей. Возможно, как-нибудь мы там окажемся.

-Хорошо бы.

Величественная арка протянулась над дорогой из серебряного бора в Тирисфаль. Повсюду сновали солдаты отрекшихся неся свой дозор.

-Хм… Похоже на тупик. — озадаченно проговорила Фрея. Привлекать лишнего внимания не хотелось, но как и в прошлый раз Огнебрад знал, как незаметно пройти через караул незамеченным.

-Не волнуйся, мы пришли в нужное место. — успокоил дворф спутницу и прислонившись к каменной ограде, окаймлявшей дорогу, жестом указал верное направление, — Туда.

Фрея, не выдав местоположения врагу, молча кивнула. Всё-таки, долгое совместное путешествие даёт о себе знать. Для кого-то, верно, недели не хватит, что бы узнать в товарище — друга. Но в бою, совместном походе, каждое мгновение жизни кажется особенно значимым и с кем в одном строю ты бьёшься сегодня — с тем завтра будешь пить из одного кубка. Одного сражения достаточно, что бы понять, можешь ты доверять человеку, или же нет. После предательства Джостара доверие стало для Огнебрада непозволительной роскошью, и кто бы мог подумать, что он сможет кому-то вновь так сильно довериться.

Наконец пробравшись мимо солдат Отрекшихся, герои вышли к землям, представшим к ним в новом обличии. Синие сосны так же кренились под дуновением ветра, но не могильного, пробирающего до мурашек, этот ветер свежий, бодрящий, дул в лицо, наполняя путешественников решимостью. Зелёная трава, орошённая прошедшим дождём, казалась более живой и будто тянулась к небу, где сквозь пелену облаков пробивалось долгожданное солнце.

-Ого! Впервые вижу свет в этих землях. — изумлённо сказал дворф, хотя те времена, когда над столицей высилось ясное небо, были совсем недавно. И в смелых мечтах вряд ли кто-то мог подумать, что их удастся вернуть, зная как сильно обезобразила Лордерон чума. В глазах дворфа забрезжил огонёк надежды, исполненной грустью. Идя на подобную авантюру по очищению Лордерона он будто сам потерял веру в её успех. Ведь сила, с которой он боролся, была та неестественная, губительная для смертных сила, существующая вопреки воле самого Света. Проходя по залам ледяной цитадели в Нордсколе он чувствовал надежду, взирая, как с его приходом безжизненные залы озаряются Светом, но не здесь, ведь это место не принадлежало смерти, оно было полно жизни и светлых воспоминаний, пока она не пришла всё забрать, и никто был не способен в этом ей помешать. В Лордероне воин света как нигде ощущал свою ничтожность, будто колоссы возвышающихся над пашнями деревьев — были несчётной армией мертвецов. И всё же, сейчас дворф чувствовал себя умиротворённо. Зараза начала отступать. Лордерон изменился, как и сам Огнебрад. Тяготившее его прошлое и разбитые мечты начали расплываться, тая в лучах этих ещё робких просветов. Страх и отчаяние отступили, уступая дорогу к неизбежному триумфу, и лишь трупы, усеявшие эту дорогу, наполняли скорбью сердце воина.

-Это же хорошо! — сказала Фрея, почувствовав тревогу своего спутника.

-Это замечательно, — согласился Огни, — Возможно, это последствия наших действий.

-Не исключено. Значит, мы на верном пути.

-Да, я надеюсь на это. — не слишком уверенно поддержал эльфийку дворф.

-Я тоже! — восторженно сказала Фрея, дабы вернуть другу боевой настрой.

Проходя мимо ворот в столицу жрица всё же обратила внимание на руины, возвышавшиеся с холма.

-Лордерон… — протянула она под нос.

-Да, я помню его. Не будем туда соваться, — сказал Огни, отгоняя мысли о прошлом посещении тронного зала, когда взгляд его и рыцаря смерти встретились впервые.

-Как странно, что ты не заметил того рыцаря.

-Я заметил его, но решил проигнорировать. Решил, будто это видение. Будто наши фантазии играют с нами.

-Понятно. — задумчиво проговорила жрица, предаваясь размышлениям, — Это как у меня с тенью.

-Насчёт тени. Как там шёпот? Не усиливается? — учтиво спросил паладин, вспомнив как давно сокрытая сила его спутницы не проявляла себя.

-Я не слышу его. Не слышала уже пару дней. — успокоила его жрица.

-Фух… Отлично. — облегчённо вздохнул Огнебрад и вновь обратил свой взор на дорогу.

-Не могу не согласиться.

-Я надеюсь, ты больше никогда его не услышишь.

-Я тоже на это надеюсь, но что-то подсказывает, что нет. Он никуда не денется. — возразила эльфийка, будучи сама не в восторге от этих мыслей.

-Почему ты так думаешь? — вновь обратился к ней Огнебрад. Может, в начале паладин и старался не замечать проблемы, после сближения с этим невинным созданием, он всей душой хотел ей помочь, и в ситуации, где его знания и советы были бессильны, меньшее, что он мог сделать для Фреи — показать свою вовлечённость.

-Я знаю. — отстранённо ответила эльфийка, словно от неё это никак не зависело, — Не спрашивай откуда, но знаю.

Пусть лицо её сейчас не выражало ни грусти, ни тревоги, смотреть на неё сейчас было больно и тоскливо. Она подарила паладину надежду, но сама уже давно смирилась со своей незавидной участью. Огнебраду претила эта несправедливость, но даже он был бессилен.

-Ладно. Как скажешь, Фрея. — закрыл тему дворф, боясь разбередить этот гнойник.

Долгий переход измотал путников, но медлить было нельзя. В конце-концов, после их разгрома под Андоралом прошло немало времени. Хоть им и не повезло однажды, с новыми силами они обязательно воздадут коварному лорду Плети по заслугам. Сейчас Огнебраду нужно вернуться к своим людям и продолжить священную миссию. До дольного очага осталось только пройти через восточный бастион отрекшихся, а дальше по заброшенным полям, минуя участок целителей земли, добраться до дольного очага. Сейчас они уже подходили к первой точке отсчёта. Такие же монструозные врата, какие он с подругой видел не так давно, шпилями устремлялись к растрескавшемуся небу, сквозь трещины которого просачивался свет. Как надломившаяся скорлупа, оно готовилось явить миру новый Лордерон, и, когда это случится, эти неказистые постройки будут свидетельством упадка вымершей нации.

-Похоже, мы близко. — сказал Огни прикидывая расстояние до бастиона, прежде чем Фрея, как в прошлый раз, наложит заклятие невидимости.

-Да, близко.

-Будем осторожны. Не нужно подходить близко к Андоралу.

-Может, там всё-таки есть еда? — спросила жрица блаженно засмеявшись.

-Разве что гнилая. — рассмеялся в ответ дворф, не сбавляя ходу.

Она точно не изменяла себе, и какая бы ситуация не случилось с их командой — в любое время эльфийка захочет есть. Желудку не прикажешь, однако сейчас останавливаться на привал Огни не собирался, до заката они должны были успеть дойти до пункта назначения.

-Растущему организму, вроде меня, нужна еда. — сказала эльфийка усмехнувшись. Ей-ли в два метра без ушей было рассказывать дворфу про потребности растущего организма.

-Мы заглянем в дольный очаг. Однажды меня там приютили.

-Хорошо! Там точно есть еда!

-Да, в этом я уверен.

Они уже шли по полям западных чумных земель, под багровым закатным небом. Такое же небо было над Огнебрадом, когда они с Джостаром на корабле последний раз отчалили от берегов Калимдора. Последующие события, разлучившие их привели его сюда, но вспоминая себя прошлого, и события текущего дня, дворф понимал, как сильно его изменил этот поход. И ведь тогда, когда он рассказывал о своей цели Джо, казалось, будто в тех незатейливых словах, тот прочитал сомнения Огни, и сам наставил его на этот путь. Мог ли он знать, что этим увенчается затея его бывшего товарища? Чистое небо над Лордероном уже не за горами, и то, что раньше Огнебрад считал неосуществимой мечтой, теперь ему виднелось в обозримом будущем. Дав бой своим сомнениям, он сумел принести Свет в эти погрязшие в гнили земли, и хоть воля Света более его не наставляет, сейчас он чувствовал, как в своей душе он стал на шаг к нему ближе. Теперь он видел ясно, что тьму в сердцах всегда можно сжечь пламенем отваги. Если дать бой ночным кошмарам — даже земля способна исцелиться. Джостар… Есть ли в нём, та смелость, которой он вдохновил Огнебрада? И если пламя, в котором он хочет видеть мир, он обратит на свою тьму, переродится ли он или же просто сгорит? Эти рассуждения бессмысленны, пока он находится там, за морем. Он не мог помочь Джо в этом бою, как и в случае с Фреей, но свой бой он ни за что бы не выиграл, ни будь её рядом. Время встретиться лицом к лицу с этим пропойцей. Показать, как Огни изменился, и указать путь, как может изменится Джо, вернув тем самым долг за спасённую мечту.

-Этот медведь, вроде, здоров. — отметила эльфийка, любуясь плодами совместных усилий по зачистке чумных земель.

-Твоя семья ведь жива, верно? — решительно спросил Огни, пропустив её слова мимо ушей.

-Да, а почему ты спрашиваешь?

-Покончив с нежитью я собираюсь заявиться в Калимдор.

-Ух-ты! А куда? — приласкав белохвостую лисицу, украдкой вышедшею из кустов, спросила Фрея.

-В Дарнас, вероятнее всего. Твои родители ведь там живут?

-Нет.

-А где?

-Мои родители в приюте в Ночных Лесах. Я даже в Дарнасе ни разу не была.

-Хорошо, значит, туда я отправлюсь первым делом. — молвил дворф, а затем не устоял преминуть, — А зря. Красивое место.

-Мне рассказывали, но я не осмелилась.

-Куда ты пойдёшь, когда мы закончим здесь? — сменил тему воин света.

-Я ещё не думала. Может, стоит посетить Даларан.

-Да, стоит. Там ты узнаешь много нового. Но у меня есть предложение получше. Мы можем отправиться в Штормград. Там есть Собор Света.

-Там я была.

-Правда?

-Да.

-Ну, и как?

-Верховная жрица Лорена классная.

-Никогда с ней не общался. Думаешь, стоит?

-Стоит. Она рассказала мне немного основ. До встречи с ней я была полным чайником.

-Основы ты знаешь, но тебе нужен кто-то, кто расскажет тебе больше. — сказал Огнебрад улыбнувшись.

Эльфийка кивнула.

-Возможно в Соборе Света есть такая личность. — предположил он, достраивая логическую цепочку. Преодолеть смущение и признаться, что не хочет расставаться с обретённой подругой он не мог, но это и не требовалось, когда все факты так удачно сошлись. В самом деле, кто знал лучше проявления бездны у жрецов, чем сами жрецы? И пусть случай с Фреей явно выходил за пределы нормы, кому как не им было знать, что нужно делать.

-Возможно. — ответила жрица, а затем немного подумав на радость спутнику добавила, — Хорошо, отправимся в Штормград.

Парочка разминулась с патрульными из дольного очага. Наконец-то можно было выдохнуть в предвкушении нормальной еды и мягких кроватей. Омрачило сей торжественный момент доминирующее присутствие ордынцев среди патруля. Целых три орка и только один человек. Нежить — нежитью, но кровной вражды орды и альянса никто не забывал.

-Хм, орки. — слегка озадаченно сказала эльфийка.

-Они на нашей стороне. — недоверчиво отметил дворф, поглядывая за патрульными.

-Я поняла по накидкам. — беззаботно обронила жрица и в припрыжку пошла в сторону дольного очага.

В этот же момент, когда он думал о скверной природе чудовищ, обратившихся к Свету и примкнувших к рядам серебряного рассвета, он вспомнил о своём новом знакомом, Дантэне. А ведь он обещал поделиться с ним выпивкой, если снова встретит Джостара… Что ж, пусть сам у него и попросит. Навыки охотника на демонов могут пригодиться в худшем из исходов, когда кровавой бойни в Дарнасе избежать уже не получится. К тому же сила, которую он чувствовал в этом человеке, хоть и имела другие корни, нежели у Фреи, но имела схожую природу и проявлялась лишь в исключительный момент. Возможно, его совет окажется ценнее прочих.

-В Штормграде я заодно познакомлю тебя со своим другом.

-Хм. Он сейчас там?

-Да. Он не владеет силами Света, но он отличный напарник.

-Заинтриговал.

-Вот и договорились. Мы на месте. — торжественно заявил Огнебрад переступив за внешние ворота оградившие поселение. — Думаю, тут нам будут рады.

-Наконец-то! — воскликнула Фрея, которой уже не терпелось набить живот после такого утомительного перехода.

Путников встретили без особого энтузиазма, даже весьма обыденно, будто не узнали того, кто к ним пришёл. Впрочем, сумерки уже давно опустились, и большинство солдат уже разбрелось по казармам. Всё же жрица не пренебрегая нормами приличия вежливо кланялась караульным.

-Ты бывал здесь до? — спросила эльфийка, запамятовав, что уже знала ответ на этот вопрос.

-Конечно, когда я прилетел в чумные земли на дирижабле Орды.

-Значит точно будут рады.

-Я пришёл сюда и нашёл уютную комнату. Сюда.

Все беспокойства можно отсрочить до завтра, а сейчас Огни повёл свою спутницу в гостевой дом, куда он заселился в прошлый раз. Было мудрым решением перед тем, как отправиться в путь, передать донесение о своём возвращении через птицу военных из Гилнеаса. Свет в окнах уже горел, а запах еды обдал усталых путешественников уже на подходе к дому.

-Пахнет едой. Или мне кажется. — не веря своим чувствам сказала Фрея.

-Не кажется. — успокоил её Огни и переступив за порог расправил плечи, сбросив накипевшую усталость и облегчённо протянул, — Ух! Наконец.

-А еда? — переспросила эльфийка, не решившись брать чужие запасы без дозволения.

-Сейчас принесу, — пришёл в чувство дворф и начал суетиться возле громоздких полок, заставленных глиняной, стеклянной и металлической тарой, взяв каждому по тарелке он прошёл к двум кроватям и подозвал спутницу к себе. Наложив растущему организму двойную порцию, он сел на свою кровать и скромно начал потреблять свои пожитки, наблюдая с каким аппетитом соседка уминает угощения. Закончив трапезу Огнебрад молвил:

-Вот тут есть всё, что нужно. Здесь мы и переночуем.

-Прекрасно. — довольно протянула спутница, наевшись до отвала.

-Спокойной ночи, Фрея. — без долгих предисловий пожелал дворф.

-Спокойной ночи, Огни. — последовали ответные пожелания эльфийки. Но сам Огни не собирался так рано засыпать. Он сделал глоток из бутылки с настойкой нагорья и погрузился в размышления о том, что ждёт его в том будущем, где он уже всего достиг и идёт на встречу бывшему приятелю... Что бы скрестить мечи? Или же, чтобы по-дружески обнять? Не в силах выбрать, он снова вернулся в отправную точку своего похода, и неожиданная мысль посетила его голову. Дантэн, Фрея и другие стояли у истоков того, кем Огни стал сейчас. А Джо… Где он сейчас. Всё ещё там, на арене Гурубаши, ждёт, пока друг обратит свой клинок против него? А может, даже тогда он был в проклятом Калимдоре. В том самом лесу, который мечтал видеть объятым племенем. И всё же чтобы остаться в нём, он отрёкся от своего боевого товарища. Что бы остаться в ненавистном лесу навсегда. Какая ирония. Печальная и нелепая судьба выжившего, достойная только жалости.

«Доброе утро, Фрея». — поприветствовал эльфийку Огни, протирая глаза. Эльфийка отвлеклась, дабы ответить на любезность паладина, а затем снова с аппетитом вернулась к смакованию плотного завтрака. Огни привстал с намерением присоединиться к трапезе, но внезапно для себя задел свисавшей с кровати рукой горлышко стеклянной бутылки. Сонливость тут же пропала, как только дворфа окатило холодным потом. Сосуд маятником раскачивался, пока Огни с рвением не остановил его. Дворф выдохнул с облегчением. От мысли, что содержимое прольётся, его охватило непонятное беспокойство. Сейчас уже паладин не смог бы назвать своим другом безумца, возомнившего себя судьёй и палачом. Джостар заблуждался, о чём Огни хотел бы ему сказать, но из-за высокомерия вояки, убедить его будет сложно. Однако, в этой бутылке содержалось напоминание о другом Джо, предпочитающем разгульный образ жизни, ловившем момент, не думая о завтрашнем дне. Это были счастливые воспоминания, и как было бы здорово разделить их с кем-то. «Послушай…» — начал Огни одновременно с тем, как Фрея задала вопрос:

-Что мы будем делать сегодня?

-О! — оживлённо сказал дворф закупорив бутылку и отложив её в сторону, — Мы сегодня отправимся в призрачные земли! Дабы опустошить Смертхольм.

-Звучит захватывающе!

-Но и опасно!

-А что там?

-Вурдалаки, упыри, толпы скелетов, поганища с окровавленными крюками…

-Теперь, они мне не страшны! — уверенно сказала Фрея.

Огни не мог привести доводов против. В конце концов, время, когда истребление чумы казалась непосильной задачей, уже прошли.

-Мы столько всего повидали, что никакая нежить не страшна. — поддержал воин света свою спутницу.

-Это точно!

Наконец, решив, что момент подходящий, Огни достал из сумки ещё одну бутылку с настойкой нагорья со словами: «Я хотел бы тебе дать кое-что, а точнее подарить». Фрея с любопытством и некоторым сомнением спросила: «Хм? Что это?». «Держи». — торжественно вручил свой подарок дворф, но поспешил остановить подругу, словами «не выпивай сразу», когда она уже откупорила бутылку. Принюхавшись к аромату спелых ягод и пробивавшемуся запаху спирта, эльфийка с недоверием спросила: «Хм, хочешь меня напоить?». Увидев смущение на лице дворфа она тихонько рассмеялась.

-Нет, вовсе нет, — заверил её дворф, а затем добафил, — Этот напиток приготовил мой давний друг.

-Тот самый?

-Да, тот самый. Оно мне как память о нём. Относись с ним бережно и выпивай в крайнем случае.

-Поняла. Хорошо, Огни, спасибо. — сказала она и поклонилась.

Окончив обмен любезностями герои начали собираться и как только всё было готово Огнебрад вновь спросил свою спутницу: «Что ж, отправимся в путь?». «Угу» — был краткий ответ жрицы.

Так после двух дней пребывания в дольном очаге искатели приключений продолжили своё путешествие. Весь вчерашний день Огнебрад искал среди солдат выживших пода Андоралом и собрав всех вместе обсудил последующие варианты действий. Совет случился не самым приятным. После крупного поражения многие потеряли веру в способность Огнебрада вести за собой солдат, и хоть паладину удалось вернуть им стойкость духа своими речами, воинов, оставшихся в живых и несломленных осталось слишком мало, что бы повторить успех вылазки в Стратхольм, однако в этот раз офицеры серебряного рассвета отказали дворфу в содействии, ждать подкрепления было неоткуда. «Неужели вы не видите плодов наших усилий?» — пылко взывал к служителям света Огни, — «Исцеление этой земли уже началось, и возможным оно стало только благодаря доблести сынов Света, не дрогнувших перед лицом врага! Все жертвы, принесённые в этой войне, не будут напрасны, если мы доведём начатое до конца! Я готов стать примером для тех, кто не боится отдать свою жизнь за правое дело, только дайте мне своё благословление, и Свет снова воссияет над Лордероном!». «Достаточно,» — равнодушно ответил ему сидевший за массивным дубовым столом офицер, заваленный картами и военными чертежами, — «Войну не выиграть одними жертвами. Одной ошибки хватит, чтобы потерять веру своих подчинённых, любой хороший полководец должен это понимать». «Но ни одной войны не выиграть, не приняв волевое решение пойти на жертвы ради победы! И этой победой мы вернём честь павшим за неё!..» — настаивал паладин, но офицер оборвал его, с грохотом ударив кулаком по столу. «Не используй их жизни, как предлог для своей славы! Слава — награда победителя, а ты отправил всех тех неопытных салаг умирать за тебя!» — гневно гаркнул командир, заплёвывая слюнями с виду непоколебимого дворфа, хотя сейчас он кое-как сдерживал в себе присутствие духа. Командир провёл по лбу и успокоившись продолжил: «Решение окончательное. Орден не станет доверять вам своих солдат, но и остановить тех, кто помогает вам по доброй воле мы не можем. Последуйте моему совету и распустите оставшееся войско. Пусть они вернутся в казармы, или к себе домой. В наших рядах всегда найдётся место и для вас. За ваши заслуги вы быстро продвинетесь по службе и будете иметь собственный отряд. Будете заниматься разведкой и расчищать торговые пути или же будете сопровождать продовольственные караваны, всё в ваших руках! Но бросайте это дело, иначе скоро опасность для вас будет представлять уже не нежить…». «Старый дурак…» — думал про себя Огнебрад, прокручивая вчерашние события в голове. Для него было очевидно, что нежить не сможет долго сопротивляться под объединёнными армиями Серебряного авангарда, но если дать им возможность восстановить силы — весь прогресс, которого он добился, будет безвозвратно утерян. Эти напыщенные идиоты только и думают о том, что бы сохранить своё место, никто из них не думает о том, что бы постоять за общее благо. «Я никого не просил умереть за меня… Я ведь сам бы умер за каждого из них…» — думал Огни над словами офицера, призванными уязвить его чувства.

-Нужно взять немного еды. — вернула друга из пут тяжёлых мыслей Фрея, когда они направлялись к выходу из крепости.

-Я взял немного. — заверил её дворф, рукой похлопав по набитому рюкзаку.

-Хорошо.

-Погода сегодня прекрасная, — сказал паладин, вдыхая запах осенней листвы смоченной чистой дождевой водой.

-Согласна

После стольких сомнений и отрицаний, он начал забывать, для чего он поднимает фламберг из раза в раз. Запах порчи начал выветриваться, как в крепости, так и за её пределами и скора снова у людей здесь появится возможность вздохнуть полной грудью, а уже в следующем году фермеры смогут выращивать в этих краях пшеницу, несомненно, это был добрый знак, чем Огни поспешил поделиться: «Возможно, предзнаменование победы». Однако, почти сразу новый запах омрачил его оптимистичный настрой, запах чумного пса короля мёртвых, того самого, с кем он уже имел честь сразиться.

-Ты спрашивала насчёт рыцаря?

-Что такое? — встревоженно спросила Фрея.

-Я его чую.

-Я кстати, тоже… Значит, он в порядке.

-Видимо, это так. — согласился Огни, хотя не был в этом полностью уверен. Он начал ощущать присутствие рыцаря совсем недавно, однако был уверен в его близости, как если бы он был чем-то ослаблен. Возможно, всё дело в том, что мысли отвлекли его и паладин просто не заметил приближения смердящей ауры.

-Надеюсь, — подхватила эльфийка, хотя, сама чуяла неладное, — В прошлый раз, когда мы его встретили, он был серьёзно ранен.

-Возможно, он пришёл к тебе, дабы ты его излечила второй раз.

-Возможно…

-Но в первую очередь нам стоит беспокоиться о нашей миссии, а не о незнакомом рыцаре.

-Само собой, но если ему нужна помощь, то почему бы и не помочь?

«Стой…» — отрезал размышления Фреи одним словом Огнебрад и не смыкая глаз стал пристально следить за приближавшейся тенью меченосца, качавшуюся из стороны в сторону. По мере приближения рыцаря явственнее стали видны хвостовики чёрных стрел, торчавшие из его тела и свет холодных глаз, пронизывающий мрак теней под капюшоном. Воин ковылял с трудом переваливаясь с ноги на ногу, пока не остановился в трёх метрах от путешественников.

-Я искал вас. — послышался его шершавый голос.

-Позволь спросить, во имя чего ты нас преследуешь? — не теряя самообладание спросил паладин.

-После нападения на Столицу и гиблые топи следопыты королевы банши охотятся за моей головой. Последний раз мне удалось отбиться, но мои силы на пределе. Совестно просить об этом, но мне нужна ваша помощь. — холодно продолжал говорить рыцарь.

-Ты сам заварил эту кашу. Сам и расхлёбывай. У нас есть дела поважнее.

Категоричность дворфа шла в разрез с мыслями Фреи, которая всё это время стояла в стороне и оценивающе смотрела на потенциального союзника.

-Вы же убиваете нежить, верно? — неумолимо продолжал резать своим хрипом мечник.

-Угу. — робко ответила эльфийка, в ожидании его дальнейших предложений, пока не вмешался паладин.

-…Но не отрекшихся, — молвил он, — Это слишком опасно. За их спинами — вся Орда.

-Пока наша цель едина — мой клинок будет исполнять вашу волю.

-Какова гарантия того, что ты не воткнёшь клинок нам в спину?

-Ты живой.

Прямолинейный ответ рыцаря весьма озадачил Огнебрада. Вести переговоры с тварью не обладающей должным уровнем красноречия весьма утомительно, неужели он действительно считает, что одного его слова достаточно, что бы развеять все подозрения? Как можно поверить в искренность намерений, когда причины, сподвигнувшие рыцаря на этот путь не ясны? Ведь даже у него, у Огнебрада, она есть!.. Причина… Какая же за всем стоит причина…

-Я не жду от вас доверия, но мне больше не к кому обратиться. — прервал раздумья Огнебрада рыцарь.

-Он ведь может нам помочь, Огни.

Дворф покосился в сторону своей спутницы и с минуту посмотрев в её честные доверчивые глаза тяжело вздохнул, поддавшись на убеждение.

-Ладно. Веди.

Прикованный всё это время к дворфу лик воина тьмы отклонился, наконец освободив того от гнетущего взора, и рыцарь шаркнув ногой поковылял назад, открыв воинам света свою спину. Странное поведение незнакомца порождало только больше недоверия, но осмыслить всё ему помешала Фрея со своим внезапным расспросом.

-Я всё таки не понимаю, почему ты ему не веришь?

-Я воевал против этих тварей в Нордсколе, Фрея. Они беспощадны и непредсказуемы. — ответил Огнебрад грозно, не сводя глаз с нового попутчика. Ему правда случалось видеть других рыцарей смерти. В Цитадели ледяной короны рыцари, что были на стороне короля лича отличались от тех, что под знамёнами орды и альянса штурмовали крепость, но у тех и других было общее, что ставило их в один ряд с королём личом и тварями пылающего легиона. Когда они бились в горниле ожесточённой схватке все они… улыбались. В этот момент глаза их были полны задора и алчной жестокости. Это были глаза не воина и не солдата, а убийцы. Он тоже улыбался… Сквозь тень капюшона Огни видел, как скалил зубы рыцарь в день, когда они сошлись в поединке, но в его глазах было нечто другое, от чего паладина бросало в дрожь. Нечто первобытное, в сочетании с хищным оскалом обретало вид бешенного зверя.

-Тогда мне тебя точно не понять. — сказала эльфийка, отчаявшись получить от спутника исчерпывающие объяснения.

-Эх… Понимаешь, я много воевал. За это время я разучился доверять другим.

Рыцарь остановился и вытянувшись потянул носом воздух. Затем снова сгорбившись изменил направление. Путники молча проследовали за ним.

-Понимаю, наверное. — продолжила разговор Фрея.

-Своих родителей я знал не долго. А они единственные, кому я мог доверять.

-А где они сейчас?

-Их нет.

-Прости…

-Да, не важно… — ответил Огни, предавшись воспоминаниям, — Джо… Он ведь стал мне почти как брат...

В этот момент внимание обоих привлекло как резко рыцарь повернул голову в сторону чумного медведя, вышедшего из-за поваленного дерева. Злобно рыча, зверь бросился на ослабленного меченосца и тогда союзники мигом бросились на выручку. Но не успели они подбежать, как рваными движениями рыцарь притянул к себе призрачной хваткой громадную тушу медведя и ударом руки пробил грудную клетку. Кровь залила чёрные одеяния воина. Зверь испустил дух моментально. Рыцарь бросил медведя наземь, а затем склонился над бездыханным трупом. Содрогаясь в жутком припадке, он запрокинул голову, и дети Света видели, как неестественно широко раскрылся его рот и прямо на глазах из пасти выросли острые жуткие клыки. Припав к горлу животного, выродок начал жадно высасывать из него все соки, пока пульсирующая из раны кровь не перестала течь. Выходит, в тот раз, в крепости тёмного клыка, Огнебраду не показалось. Волчьи когти и волчьи клыки. Без сомнений, стоявший перед ними рыцарь был воргеном, но старательно подавлял животные инстинкты, что если бы не его случайным образом проявляющиеся метаморфозы, узнать в нём воргена было бы не так просто.

-Что ты делаешь? — в ужасе от увиденной картины спросил паладин.

-Это необходимо. — равнодушно ответил тот.

-Выглядит жутко. Но эти звери, они больны… — посторонившись обмолвилась эльфийка.

-Необходимо ради чего? — продолжил расспросы Огни.

-Если я не буду пить кровь — не смогу сражаться дальше.

Рыцарь вновь направил нос по ветру и принюхался, встал, а затем без слов продолжил шествие. «Куда мы идём?» — спросил дворф в надежде получить внятный ответ, но на вопрос получил скупой ответ мрачного воина: «Мертвецы».

Поля, на которые вышли путники действительно кишели бродячими зомби и духами. Чумной котёл стоял в центре, напоминая о близости Культа Проклятых. Едкая жижа, всё ещё бурлила, выбрасывая в воздух запах тлена, разлагавший природу в округе. Выхватив оружие Огнебрад помчался вперёд, зачищать очередной гнойник на теле земли. Мертвецы выступили вперёд на запах живой плоти, но суждено им было получить лишь холодную сталь и испепеляющую длань правосудия. Первые два ходячих трупа уже пали и дворф уже хотел заклинанием испепелить налетевшего на него призрака, но отделившийся от духа нечестивый свет погас внутри протянутой ладони рыцаря и испустив истошный крик призрак обратился пригоршней праха. «Значит, на него тоже можно положиться». — подумал паладин, но тот час отогнал от себя подобные мысли.

Забывшись в пылу битвы он совсем забыл о своей спутнице. Фрея, вынув свой жезл и кинжал пошла к старому амбару, стоявшем неподалёку. Дверь от робкого толчка со скрипом отворилась, представив взору голые кости торчавшие из навозных куч вперемешку с сеном. Отвратительный смрад ударил в ноздри. Словно в бреду, жрица ступила внутрь, пошатываясь от мутивших в животе образов и преодолевая головокружение от омерзительного запаха. Ноги спотыкались и подворачивались, встречаясь с чьими-то обглоданными останками. Было сложно сказать, принадлежали эти кости человеку или животному, в этой серой массе, исторгающей из себя паразитов и насекомых они были одинаково ужасны. Чёрная тень сокрыла их ужасные очертания, пока сознание терялось в потоке нараставшего шёпота.

-Давай же, используй свою силу. — вывели жрицу из транса слова дворфа.

Эльфийка воззрилась на призрак, извивающийся в агонии. Она стояла внутри амбара и протягивала к нему руку, когда Огнебрад обнаружил её. Хотела помочь, но это было невозможно.

-Я не могу. — ответила Фрея.

-В чём проблема.

-Оно что-то шепчет мне…

-Не слушай, — резко схватил её за руку Огнебрад, — Даже не смей слушать.

Спустя мгновение эльфийка опомнилась и невинным взором обратилась на своего друга.

-Что? — непонимающе спросила она.

-Всё хорошо?

-Наверное… Где это мы?

-Мы в старом сарае. Западные чумные земли.

-Странно… — в смятении произнесла Фрея.

-Не помнишь?

-Нет.

Огни избавил нежить от страданий и вместе с Фреей вышел наружу. Здесь на поле теперь то тут, то там можно было видеть прах и части тел убитых покойников. Один лишь неприкаянный, расправившись с последним зомби воткнул меч в землю и преклонив колено положил руку на сердце, что-то бормоча. Лишь краем слуха паладин услышал: «…Пусть в земле обретут покой». С этими словами рыцарь поднялся и вынув меч из земли сказал: «Здесь всё».

-Ты правда ничего не помнишь? — спросил свою спутницу Огнебрад.

-Я только помню как мы были в дольном Очаге… И шли… Куда-то… Мне не по себе… — с нарастающим волнением сказала Фрея.

-Рыцарь смерти, он всё нас. — подтвердил дворф, желая докопаться до истины, что же произошло с его спутницей.

-Что ты чувствуешь? — снова задал паладин вопрос.

-Страх… И боль… — последовал ответ жрицы.

Сейчас дворф наконец заметил, как пристально из-за спины наблюдают за ними пронзающие холодом глаза.

-Рыцарь! Иди сюда.

Развернувшись к искателям приключений, воин проковылял им навстречу.

-Ты что-нибудь знаешь об этом состоянии? — с надеждой спросил Огни.

-Я не могу заглянуть в её сознание, — ответил тот.

-Конечно не можешь! — восклицал паладин, — Её разумом правит свет!

-Если то Свет ниспослал на неё такие несчастья — спроси у него. Может, он тебе ответит. — молвил рыцарь и развернувшись зашагал прочь.

Наблюдая вслед мечнику, Огнебрад сплюнул под ноги.

-Можешь идти? — учтиво спросил воин света.

-Да.

-Хорошо. Сохраняй ясность разума. — сказал дворф вместе со спутницей нагоняя мертвеца.

-Мы задержались. — окликнул рыцарь своих попутчиков рыцарь.

-Слушай, зачем ты вообще напал на базы Отрекшихся? — поинтересовался дворф.

-Все мертвецы должны быть упокоены.

-Из твоих уст звучит забавно.

-Но именно потому, что я всё ещё здесь, я должен это сделать.

-Сражаться с Ордой… — вмешалась Фрея, — Должно быть, тебе скучно?

-Скука не имеет значения. Мертвецам она неведома.

-Я бы спросила «тебе надоело жить?», но, судя по всему, ты и так не живой…

-Моё существование нельзя назвать жизнью. Я давно уже мёртв.

Путники пересекли мост и продолжили путь в восточных чумных землях. Искоренить порчу этих земель было куда сложнее, но и здесь чувствовались незначительные изменения. По пути они реже встречали чумное зверьё, но даже встреча с ним шла на подпитку особых нужд рыцаря. Эльфийка пристально следила за незнакомцем, погружённая в свои мысли. Вероятно, заметив это незнакомец её окликнул:

-Как тебя зовут, жрица?

-Фрея.

-Боишься меня, Фрея?

-Нет. — невозмутимо ответила эльфийка.

-С чего бы ей тебя бояться?

-Лишь решил удостовериться. На страхе не получится построить взаимопонимание.

-А есть чего бояться? — переспросила Фрея.

-Вовсе нет.

-В отличие от Огни, я тебе верю. Не знаю только, правильно это или нет…

-Верно или нет — покажет время. — успокоил спутницу паладин.

-Почему ты мне веришь? — теперь уже задал вопрос рыцарь, остановившись и обратив на жрицу свой пристальный взгляд.

-Не объяснить словами. Внутри что-то подсказывает мне, что нужно верить.

-Вот как… — проронил мертвец, глядя в её невинные глаза, а затем развернулся и добавил, — Похожа…

-Я очень надеюсь, что мне не придётся разочаровываться! Я ведь тоже могу рычать! — напоследок сказала Жрица кокетливо улыбнувшись.

Рыцарь повёл путешественников горной тропой через хребет отделявший чумной лес от королевского тракта. Совсем скоро воздух наполнился поганым запахом чумы.

-Что это? — обратила внимание Фрея на загадочное устройство Плети, дрейфуя по воздуху как плавучая льдина, распылявшее чумные споры.

Сомнений нет. Значит, близко убежище сектантов. Пройдя чуть дальше, герои вышли на плато, со всех сторон окружённое отвесными скалами, где расположился целый город служителей культа. Завидев чужаков, некроманты оперативно собрали своих прислужников, но усомнившись, что трое искателей приключений станут искать боя с многочисленной армией мёртвых, не решились форсировать события. «Чтож,» — сказал Огнебрад, обнажая свой меч, — «Поехали!». Слепя врагов своим сиянием, он ворвался в ряды врага, точно комета, оставляя за собой огненный хвост, жалкая кучка скелетов была не в силах его остановить и фламберг в смертельном танце пустил кровь злобным колдунам. Подкрепление не заставило себя ждать, но даже толпа некромантов была неспособна навредить ему своими заклинаниями, пока Фрея своими молитвами поддерживала на нём щит. Поняв это строй, скелетов двинулся в сторону жрицы, навстречу чёрному рыцарю, посмевшему встать на их пути. Волоча по земле свой длинный цвайхандер, он разрубал скелетов, стоило им только приблизиться. Сейчас он двигался куда проворнее, чем в начале дня. Стоит признать, кровь действительно восстановила его силу весьма эффективно. Пока дворф думал о природе сил своего проводника, он совсем не заметил, как со спины подошёл серьёзный противник. Лишь тень брошенная на его лицо дала ему возможность избежать участи быть разрубленным колоссальным топором. Оживший скелет эттина вынул из земли топор, накинувшись на дворфа с жутким хрипом. Паладин не растерялся и ловко избежав удара начал рубить ноги гиганта. Воспоминания охватили Огни, как он завалил своего первого эттина в сумеречном бастионе, этот музейный экспонат ему и в подмётки не годился. Внезапный пинок отправил воина света в полёт, навстречу острым скалам, но не успел дворф ужаснуться близости смерти, как нашёл себя парящим над полем боя на ряду с распылителями чумы. Беспечность паладина могла ему дорого стоить, если бы Фрея не успела наложить на него заклинание левитации, теперь Огни точно знал, что ему делать. Запрыгнув на чумной распылитель, так удобно представлявший собой площадку в виде уменьшенной копии Наксрамаса, он пронзил фламбергом каменную плиту и распустив крылья начал лавировать, используя меч в качестве руля. Сбив на пути падения два оставшихся распылителя дворф вынул клинок и в прыжке занёс его над гигантом, взмахом своих священных крыльев нагнетая ветер, обрушившийся на эттина божественной бурей. Оставшимся сектантам не оставалось ничего, кроме как спасаться бегством. Тех, кого на отступлении смогли перехватить, герои убивали, пока не остались втроём на поле, усеянном костями и трупами еретиков. Пройдя в центр этого небольшого города, где стоял пьедестал с огромным чумным котлом, Огнебрад заглянул внутрь.

-Ммм… Возможно ли его очистить? — задумчиво протянул дворф, пытаясь использовать исцеляющую магию.

-Какое-то странное пойло… — сказала эльфийка, покривившись от отвращения.

Как бы ни старался воин света, его знаний не хватило, чтобы нейтрализовать порчу. Едкая жижа продолжала шипеть, испуская ядовитые испарения.

-Тщетно, оно слишком пропиталось скверной. — заявил он, устремившись прочь.

Группа продолжила идти по горной тропе на север, в царство чумы и гниения, пока наконец не вышла к спуску, где открывался вид на простиравшийся от края до края чумной лес, где наравне со сгорбленными, убитыми хворью соснами росли громадные грибы, насквозь пропитанные порчей.

-Это место всегда было таким? — полюбопытствовала жрица.

-Нет. — кратко ответил дворф.

-Знавало и лучшие дни. — присоединился к обсуждению рыцарь.

-Складывается ощущение, что всегда, — задумчиво проговорила эльфийка, своими глазами увидев ужасающую силу порчи, покорившую целый регион.

-Это произошло во времена третьей войны… — упомянул Огни, однако сразу же добавил, — Но вспоминать те времена мне не хочется.

-Понимаю. — ответила Фрея.

-Слишком много плохого произошло… — продолжил паладин предаваться воспоминаниям, затем посмотрел в сторону рыцаря и подметил, — Возможно, наш спутник расскажет.

-Он не слишком разговорчив. Точнее совсем. — отмахнулась эльфийка.

-При жизни, в этих землях я бывал редко. — признался мертвый вояка.

-…В любом случае, ты сможешь почитать о третьей войне в книгах библиотеки Штормграда. — подбодрил спутницу дворф.

-Если выживу…

-Об этом можешь не волноваться, — заверил Огни.

В сумерках герои пробирались сквозь чумные чащобы. Самое время остановиться на ночлег, но в этом беспокойном лису, где каждый пень приходит в движение от вздувшихся язв, а за каждым кустом поджидает мертвец, угомонить чувство тревоги было невозможно.

-Жуткое место. — тихо сказала Фрея, боясь разбудить дремавшее в лесу зло.

-Будьте осторожны, у меня нехорошее предчувствие. — предостерёг дворф, озираясь по сторонам. Только рыцарь невозмутимо шёл впереди, не сбавляя ходу, иногда останавливаясь, что бы взять след.

-Почему мы не идём по дороге, как обычно? — спросила эльфийка после того, как они, выйдя к дороге, продолжили путь через лес.

-Так быстрее. — предположил дворф.

-…и опаснее.

-Да и нежити убьём больше.

Наконец, они вышли из леса и двинулись вдоль горной гряды на восток, где стояла одна из башен серебряного авангарда, а рядом с ней и первые эльфийские врата.

-Дай-ка угадаю, мы идём в призрачные земли? — спросил Огни молчаливого спутника.

-Верно.

-Какое совпадение. Мы ведь тоже туда направлялись.

-Одно из немногих оставшихся мест крупного скопления нежити, благодаря вашим стараниям.

-Откуда ты знаешь, что это мы сделали? Ты следил за нами?

-Я видел вас в Андорале и позже по дороге. До этого я был в Стратхольме и Дарронхоле. Учитывая, что кроме вас и ваших людей я никого не видел, пришёл к выводу, что это были вы.

-В Андорале нам крупно досталось… — сказала Фрея, вспомнив страшную битву, в которой довелось принять участие. После прибытия в Дольный Очаг вместе с Огни, она увидела своими глазами колоссальные потери второго фронта, какими напуганными и разбитыми они выглядели, когда дворф их всех собирал. Благословение свету, им удалось выжить, но стольким пришлось пожертвовать… И всё же в сердце жрицы не было место сомнениям. Даже пробираясь сквозь болото грязи и крови, луч света, пронзавший ядовитые облака, вселял надежду, что они находятся на правильном пути.

Почуяв нежить, проводник начал взбираться по горной тропе. Спустя некоторое время скитаний в полутьме, путники вышли к лесной обители эльфов, постояльцы которой превратились в безмозглых зомби. По-быстрому расправившись с ходячими мертвецами, герои прошли во внутрь. Дворф сразу стал шарить по ящикам и полкам, заставленными по всей обители. Рыцарь снял меч и сел на лавку в центре комнаты, положив клинок возле себя.

-Здесь мы можем устроить привал. — кратко огласил он.

-Хэй! Тут немного провианта! — радостно сказал Огни, магией осветив содержимое полок.

Он потянулся за припасами, но, к сожалению, еда уже давно перестала быть съедобной.

-Ох чёрт, нет ничего, кроме тухлятины. Пойду лучше книги погляжу. Может, редкие экземпляры… — раздосадовано буркнул дворф.

-А лучше была бы выпивка? — задорно рассмеялась Фрея.

-Конечно! У меня, конечно, есть бутылочка, но она прибережена для особой встречи…

Дворф вместе с эльфийкой прошли к книжным шкафам, где лежали старые фолианты, успевшие отсыреть за годы запустения. Перебрав книжки, сплошь изгрызенные мышами Огни потянулся к верхней полке, однако чуть-чуть не достал до книг из-за низкого роста.

-Вот зараза, не достаю до верхних полок.

-Кто делает такие высокие шкафы? — поинтересовалась Фрея, подав ему желанную книгу.

-Эльфы, конечно же.

-Ну, да. Архитектура эльфийская.

-Их невозможно читать, всё покрыто толстыми слоями пыли. — сказал дворф, пролистав истлевшие страницы, а потом захлопнул том, подняв облако грязи.

Ночь путники провели без сна, мучимые тревогой. Завывающие зомби и вурдалаки не давали покоя, разносясь, то вдалеке, то совсем рядом, у подножия горы. К тому же, Огнебрада никак не отпускали опасения насчёт их нового спутника, потому он сидел на скамейке рядом с Фреей, пяля на открывавшийся с террасы вид гиблых земель. С наступлением ночи он стал особенно жутким. Беспросветная мгла заволокла небо, не пропуская лунный свет. Лишь только башня южнее лесной обители освещала долину, как единственный фонарь в подвале, кишащем тараканами. Эти самые тараканы сонливо потряхивали своими костями, бесцельно бродя по округе, или же неподвижно стояли, покачиваясь от порывов ветра, как высохшие деревья. Вдали зеленели очи, парившие над зиккуратами, как зловещие огоньки, и казалось, будто все они обращены на усталых путников. Паладин даже пожалел, что не прошёл ещё немного, дабы остановиться в башне. Там они были бы спокойны и под защитой. Да и сам рыцарь, раз уж вошёл в положение и дал им отдохнуть, мог бы пройти с ними до форпоста воинов света, а не тащить в эту глушь. Сам он за всю ночь не двигался с места, пару раз перед наступлением дня поднял свой меч и вышел из дома, заставив Огнебрада понервничать, но довольно быстро возвращался с окроплённым кровью мечом. Как только поднялась Фрея, измучившись от тщетных попыток выспаться, Огни разделил с ней собранную в дольном очаге провизию, что бы подкрепиться перед ещё одним рывком.

-Хмм… А рыцари не едят? — спросила эльфийка из Любопытства.

-Рыцарь. Ты не голоден? — обратился к проводнику паладин.

-Нет.

-Как знаешь.

Закончив с трапезой, Огнебрад снова воззрился на картину искажённого чумой Лордерона.

-Этот вид вводит в уныние.

-Вид, конечно, мог бы претендовать на красивый, но увы… Не в этой жизни. — молвила жрица.

-Думаю, до пришествия Плети, тут было красиво…

Оставив свои размышления, дворф взбодрился и объявил своим спутникам: «Мы отдохнули достаточно. Продолжим путь?». Мрачный воин молча поднял свой меч и направился к выходу, Огни и Фрея двинулись вслед за ним. Выдвинувшись на день позже своего отряда, дворф рассчитывал прийти к уже разбитому лагерю десяти человек, последних сохранивших ему верность. Гидвин, Теренар, Дамрел, Дарнт — показали себя умелыми бойцами, способными постоять за себя. Адрина была ценным союзником, но пала, выступив в отвлекающем отряде Огни против нежити. Остальные пять молодцев шли за ним от самого начала, из дольного очага. Всех своих ребят Максвелл увёл с собой в часовню последней надежды, потеряв веру в затею храброго авантюриста. Оно не удивительно, ведь основной удар, что в Некроситете, что в Андорали, приняли на себя его люди. Однако, несмотря на плачевность их нынешнего положения, Огнебрад не терял надежды, что громкий триумф, как в Стратхольме, вернёт доверие высших чинов и вновь знамёна серебряного авангарда воспарят над Андоралом. Сейчас, проходя мимо башни северного перевала, он вспомнил, что должен предупредить своих людей о скором наступлении. Тогда он попросил Фрею с рыцарем ожидать его возле эльфийских врат, а сам поднялся на холм, где стояла башня и попросил у стражников птицу, пергамент и уголёк. Сообщение, благо, было коротким. Быстро закончив со своими делами и пустив гонца в полёт, Огни нагнал спутников и рассказал: «Я отослал сообщение своему отряду, чтобы ждали нашего прибытия у Смертхольма».

-Большой отряд может привлечь внимание. Эльфы крови могут расценить это, как военное вторжение. — заметил Рыцарь.

-Уже поздно. — недовольно пробурчал дворф в ответ.

-Воля твоя.

-Они встали лагерем у Смертхольма. Я лишь предупредил их о том, что мы скоро придём. И придём не одни.

-Надеюсь, ты считаешься с опасностью, но которую обрекаешь своих людей. — всё так же безучастно и холодно продолжал мертвец.

-Не беспокойся, всё под контролем. В тамошнем лагере лишь десять человек. Это всё, что осталось от моего отряда. Андорал унёс много жизней.

Рыцарь внимательно выслушал паладина, затем отвернулся, продолжив путь ещё более сосредоточенно. Огни начал было нервничать, анализируя свою речь в попытке понять, что в его словах заставило рыцаря так призадуматься.

На этом моменте они вошли на территорию эльфов и перед ними раскинулся призрачный лес. Местная флора сильно отличалась от той, что они видели в соседних землях. Здесь преимущественно росли лиственные деревья колоссальных размеров, похожие на те, что росли в ясеневом лесу, но имели более раскидистую крону в сочетании с менее толстым стволом. При том, что сам ствол всё ещё не смогли бы обхватить три взрослых человека, их вид не терял изящных пропорций, радующих глаз, настолько огромными были деревья. Их ветви, казалось, достают вершины гор, затягивая небо густой пеленой тёмных листьев. Порча так же исказила местные виды, но пропитанная маной земля по-другому отреагировала на заражение. Кристаллизовавшись в стволах деревьев, и травах, порча испускала зеленоватое свечение, наполняя лес гнетущей атмосферой. На фоне жуткого леса выделялись эльфийские постройки, плавность перехода линий и симметрия которых наоборот успокаивала, вызвав восхищение юной жрицы.

-Как красиво! — восторженно проговорила Фрея, осматривая величественную арку, протянутую над дорогой. Остатки былой гордости эльфов — эльфийские врата.

Дворф шёл следом за ней, умиляясь её детскому изумлению, но уцепившись глазами за брошенную труповозку, оставленную здесь во времена похода Артаса на Кель`талас, не мог ничего добавить кроме слов: «Могло быть и лучше». Всё же спустя некоторое время вернувшись к начатой ранее теме он продолжил заверять о безопасности миссии словами: «Если Син`дорай всё же подумают о том, будто это нападение — мы им покажем значки серебряного рассвета. Это нейтральная фракция, которая воюет только с нежитью». «Но лучше, что бы они не подумали, что это нападение». — добавила эльфийка и, казалось, тема была исчерпана, но рыцарь не обращал на них никакого внимания. Свернув с дороги, герои заметили небольшой лагерь, раскинувшийся среди камней крутого склона, по которому их путь. «Мы на месте, я полагаю». — сказал Огни не слишком уверенно. В лагере явно были люди, но вели себя они достаточно тихо. Хотя, если подумать, в дольном очаге уже можно было заметить разницу между тем, каким бодрым и энергичным покинул отряд город в первый раз, и как он покидал его, склонив голову, во второй. Приблизившись к лагерю, Огнебрад первым встретил Дарнта Ясного сокола, вышедшего навстречу со словами: «Где тебя так долго носило? Думаешь, легко мне было нянчиться с твоими нытиками, пока вы там бродите Свет знает где?».

-Прости меня, старый друг. Мы спешили, как могли. — виновато ответил ему Огни.

-Ладно, забудь… Это и есть наш новый брат? — подозрительно поглядывая на рыцаря, спросил Сокол.

-Не пристало нам, защитникам Света, брататься с рыцарями смерти. Это всего лишь наш временный союзник. — объяснил паладин.

-Я рад, что ты это понимаешь. Только Им это будет объяснить гораздо сложнее, чем мне… — кивнув за спину ответил Дарнт.

Вместе путники зашли в лагерь и осматривая потерянные лица воинов прошли к костру.

-Ваше благородие! Наконец-то, я вас дождался! — важно сказал Гидвин Златокос, ведя за предплечье испуганного бойца, когда вышел к своему командиру, но после того, как увидел прислужника Плети, резко растерял свой пыл, спросив, — А это что такое?

-Это воин, принесший клятву истреблять всякую нечисть. Нашему делу он станет серьёзным подспорьем… Кажется, ты мне хотел что-то сказать? — сказал в ответ Огнебрад.

-Нет… — соврал дворф, отпустив руку соратника, — Просто… Не терпелось вас поприветствовать.

-Полагаю, вы уже разведали обстановку?

Гидвин со своим соседом переглянулся, но поймав на себе его растерянный взгляд лишь глубоко вздохнул, а затем начал доклад: «Мы не заходили так далеко, чтобы иметь точное представление о численности противника, однако…». «Они считают, что нам всем нужно уходить, пока ноги целы». — вмешался в разговор Теренар.

-Как ты смеешь такое говорить! Не думай, что тебе сойдёт с рук такое предательство! — рассерженно крикнул Гидвин на своего остроухого приятеля.

-Я и не думал предавать, лишь пытаюсь воззвать к вашему благоразумию. У нас всего… Тринадцать бойцов, когда противника больше сотни. Это уже не прихоть честолюбия. Там, в городе, нас ждёт только бесславная смерть.

-Вам незачем бояться кучки скелетов. Как только мы зайдём в город и организуем оборону, силы врага сами разобьются о наш строй. Пока мы вместе — мы серебряной дланью повергнем мертвецов наповал. — попытался убедить союзников Огнебрад.

-А что если там не только скелеты?.. — подключился к разговору тот самый воин, стоявший рядом с Гидвином, по всей видимости он и был одним из тех, кто ходил в разведку, — Я не видел там лича, или кого-нибудь, кто мог бы управлять этой армией… Но и в прошлый раз мы проиграли, потому что недооценили противника… Если в Смертхольме нас ждёт ещё один злодей, то мы…

-Мы убьём его. Мы втроём отправимся в сердце города, пока внимание противника будет сосредоточенно на основном отряде, и лишим мертвецов командира. — попытался успокоить солдата Огнебрад.

-Тогда мы точно умрём… По одиночке нас всех разорвут… А тех, кому повезёт встретить смерть в самом конце, съедят заживо… Я больше не хочу в этом участвовать! Если я не уйду сейчас, то точно стану следующим!

-Какой же ты трус! Не зря я в тебе сомневался! Даже у Теренара благородства больше! Задумал бросить нас, опозорить Орден! Никуда ты не денешься! Я уж позабочусь, чтобы твоя смерть была достойна этой накидки! — гневно взревел Гидвин, схватив салагу за шкирку.

-Хватит! — крикнул Огнебрад, прервав акт бессмысленного насилия, как только все собравшиеся в лагере приковали к нему взгляд, он обратился, — Готовьтесь к битве, мы выступаем. Ваши опасения оправданы, однажды мы уже потерпели поражение под Андоралом, но мы не можем позволить этой неудаче сломить нас. Мы очистили улицы Стратхольма от зловония! Свершили суд над еретиками, прятавшимися в некроситете! Большинство из вас шло со мной с первого дня нашего похода. Не все выжили в этой ужасной войне, но даже тогда нас было не многим больше! И мы побеждали! И мы снова победим! Клянусь, я не дам этой заразе дальше отравлять жизнь простых людей! И когда смерть меня настигнет, я умру с честью, зная, что сделал всё возможное для светлого будущего этих земель!

Люди начали расходиться, готовясь к предстоящей битве. Восторг и трепет мало кто испытал. Всё же, бывалые воины осознавали все риски, однако речь неплохо подбодрила тех, кто уже устал от постоянной хандры. Один лишь эльф крови не уходил, дождавшись, пока все разойдутся, а затем сказал глядя в глаза Огнебраду: «Стать закуской для вурдалаков… В такой смерти нет чести…». После этих слов Теренар сразу же развернулся и пошёл готовить снаряжение вместе с остальными. Должно быть, он не хотел опозорить Огнебрада этими словами на глазах у всех, подкосив тем самым дух и так отчаявшихся солдат. Колкость эльфа больно ударила по гордости паладина, но винить того было не за что, ведь то была чистая правда. Если они умрут здесь, для их миссии всё будет кончено. Никто не последует за ними и не расскажет о их доблести следующему поколению. Их просто забудут, как дураков, решивших тягаться со смертью. «Мы пойдём вперёд, встретимся у Тропы мёртвых». — передал он указания Дарнту. «Только не делай глупостей». — предостерёг тот, провожая истребителей нежити из лагеря.

Стоило им только отойти от палаток, как рыцарь смерти внезапно подал голос спросив у Огни: «Почему ты напал на Андорал, зная, к каким потерям это может привести?»

Вопрос мертвеца застал паладина врасплох, ведь ударил по больному. Ещё не оправившись от позора после выговора в дольном очаге, он чувствовал, как внутри закипает злость, хотел распалившись донести, как важно было восстать против заразы, вернуть людям Лордерон, их потерянный Альянс, хотел сказать, что все жертвы были необходимы и игра стоила свеч, но не стал. В поисках ответа на свои вопросы о том, как и почему это случилось он искал оправдания в непредвиденных обстоятельствах, цеплялся за каждую мелочь, каждый успех, набивая цену в бесконечном торге за жизни павших воинов, однако в этот раз Огни смягчившись высказал свои сокровенные мысли:

-На тот момент я был уверен в чём угодно. Нас преследовала удача. Стратхольм и некроситет пали. Что могло пойти не так? А оказывается, могло.

-Настоящий вожак не пойдёт на риск, если жизнь его соплеменников в опасности. Некогда в Серебряном бору жил атаман разбойников по имени Ганс, все звали его Серебряный волк, покуда в своих набегах он всегда оберегал каждого своего бойца, как свою стаю. Всего пять человек в его отряде могли захватить без потерь даже конвоируемый груз. За это его уважали, но судьба его подвела. Он влюбился в очаровательную жрицу и, когда нежить наводнила северный Лордерон, он остался защищать отход мирных жителей, за что и был убит своим лучшим другом. Остерегайся меча в спину.

-Ты не можешь себе представить, как я этого остерегаюсь… Каждую грёбанную ночь мне снятся кошмары… О том, как меня предают…

-Не ты ли предал тех людей, которых отправил на смерть?

Огнебрад сделал глубокий вздох, будто намеревался взвалить на свои плечи тяжкий груз, и потом ответил: «Может ты и прав». «Предателям нет прощения. По этому ты всё ещё жив. По этому я всё ещё здесь». — закончил свою притчу рыцарь. Пока они стояли в ожидании отряда он всё никак не мог понять о каком прощении говорит этот мрачный жнец. Похоже, эта история несла в себе и личные переживания, неужели он рассказывал о себе? Значит, его настигло возмездие за «предательство» интересов стаи. Может быть, он и подвёл своим решением своих соратников, но сделал ведь это из благих побуждений, не слишком ли жестокая кара за такой проступок? Неужели такой кары желают Огнебраду? Но разве это справедливо? Ведь они сами за ним пошли! Он не думал о жертвах, просто хотел вернуть Лордерону, Альянсу былое величие. Всё ради этой цели… И те, кто за ним пошли, хотели того же. Они должны были знать, на что идут, ведь он не в ответе за хи жизни, значит, и в их смерти не было его вины… Эти размышления снова привели его к мыслям о бывшем друге, пошедшем войной на эльфов, чтобы вернуть потерянный им Альянс. Поразительная схожесть их пути оставила Огни в смятении от осознания, что цель, выбранная им, не отличается от той, что выбрал для себя Джостар. Джо всегда находился в плену своих призраков. Он никогда не забывал о жертвах, какие ему пришлось понести и стремился в бой, лишь бы победой наградить падших товарищей или же это всё были такие же оправдания, какими Огнебрад выгораживал месть Плети, что забрала жизни дорогих ему людей? Выходит, правильным решением было от всего отказаться и просто жить? Ответ на вопрос требовал времени, а у Огни времени совсем не осталось, отряд святых мечей уже подступил к тропе мёртвых и, встретившись со своим лидером, двинулся навстречу разверзнутой пасти ворот Смертхольма. Они шли ровным строем пробиваясь сквозь полчища трупов, преградивших им путь и с каждым шагом добавляли ещё больше костей на усеянной ими тропе. Благодаря своему построению, им удалось войти в город без потерь, но главное испытание ждало их впереди. Мясной голем стоял в воротах, растянув на морде жуткую гримасу. Стоило отряду приблизиться, как рука с тяжёлой цепью всколыхнулась и поганище начало размахивать ею, волоча распоротое брюхо по земле, медленно подползая к защитникам Лордерона. Напуганный чудовищем строй дрогнул и подкосившиеся ноги начали пятиться, разрушая формацию. В момент сообразив, что такими темпами люди за его спиной бросятся в бегство, Огни решительно помчался вперёд, навстречу монстру и прошмыгнув под цепью атаковал его. Поспешный удар лишь оцарапал плоть поганища, порвав швы на его туловище, и разъярённый голем замахнулся второй рукой, державшей огромный колун, но и этот приём не попал по мелкому дворфу, чем тот моментально воспользовался, отрубив руку с тесаком. Жирная туша поганища уже вскинула руку, что бы смести цепью паладина, но вовремя прибив её к земле своим мечом рыцарь смерти не дал ей это сделать и дворф беспрепятственно срубил голову чудовища. Стражник Смертхольма пал и отряд вновь обретя в себе смелость построился под возглас Дарнта: «Поравнялись!». Пока поганище метало цепь по сторонам зомби и скелеты действительно не подставлялись под его удары. Похоже, у этого войска всё же есть предводитель, а значит время приводить в действие план по его ликвидации. Основной отряд выступил вперёд, выманив на себя обрушившиеся орды скелетов и занял круговую оборону. Рыцарь смерти вынул свой меч и своим привычным шагом пошёл напролом наступающим мертвецам. Огнебрад хотел было побежать за ним и остановить, но заметил резко изменившееся состояние Фреи и бросился к ней.

-Огни… — окликнула его эльфийка.

-Да?

-Я чувствую в себе прилив сил… Но тёмных…

-О… Да, я вижу… Мне это не кажется нормальным.

-И мне тоже… — начав идти к зиккурату в южной части города, сказала Фрея.

-Вернись к Свету. — молил её паладин, но она уже не слушала.

Зомби и скелеты преграждали ей дорогу, но чёрный туман, следовавший за тенью Фреи мгновенно вырывал жизнь из гниющих трупов. Каждый шаг эльфийки становился легче, а бездна всё сильнее окутывала её чёрной пеленой, пока её тёмная фигура не начала плыть в воздухе, как бесплотный дух.

-О боже! — воскликнул Огни, ужасаясь метаморфозам, затронувшим его подругу.

-Что со мной? — кричала жрица, теряя разум.

-Что происходит? — спросил рыцарь, выходя из зиккурата.

-Прилив сил тьмы! — поспешно ответил паладин, не останавливаясь в попытке догнать подругу, улетевшую вперёд, крича вслед, — Остановись! Ты слышишь меня?

Рыцарь смотрел на плывущую в воздухе тень с любопытством, завороженно последовав за ней в следующий зиккурат, где стал свидетелем как послушники культа проклятых один за другим умирали в мучениях, задыхаясь в мерзких щупальцах, вырывавшихся из-под земли. Один из сектантов не растерялся при виде ужасающей силы жрицы и попытался поразить её заклинанием, но прежде чёрный силуэт вытянул к нему руку и стоило кулаку сжаться — голова колдуна взорвалась, как раздавленный фрукт и красный сок залил полы святилища. «Фрея!» — вывел крик паладина из транса жрицу.

-Что? Как я здесь оказалась? — не понимающе отозвалась эльфийка, приняв свой обычный облик.

-Не слушай шёпот… Я же говорил тебе. Не поддавайся гневу.

-Вот оно что. Значит, и святым не чужда тьма. — подал голос рыцарь смерти видя, как заливается слезами жрица и сдавленно рассмеялся.

На такое странное поведение спутника и Огнебрад, и Фрея встревожились. В этот раз, как и в тот день, когда они повстречались в серебряном бору, его глаза ярились первобытной дикостью, а зубы скалились в безумной улыбке.

-Что ты такое говоришь? — с недоверием спросил его дворф.

-Почему ты смеёшься? — рассерженно прорычала Фрея, зашипев, подобно дикой кошке.

-Какая ирония. Ирония судьбы одарить Светом и Тьмой, обрекая на безумие. Каково это, вечно балансировать на грани двух сил? — продолжил чудить мертвец, а его голос становился всё более скрежещем.

-Я справлюсь. — решительно сказала жрица.

-Ты не сможешь от этого убежать, рано или поздно тьма тебя настигнет.

-Не настигнет!

-Если не можешь её подавить — научись контролировать.

«Я учусь». — сказала было Фрея, но в их разговор вмешался Огни в ответ на проповедь рыцаря крикнув: «Бред говоришь! Каким образом?». Рыцарь стал спокойнее, возвращаясь к своем прошлому состоянию.

-Тьма есть в каждом сердце, но слепое пренебрежение никогда не скроет её. Принять тьму и жить с ней — это вопрос, который предо мной не стоял никогда. — молвил он и покинул стены зиккурата в поисках новой жертвы.

Жрица осталась с Огнебрадом, разбитая своей беспомощностью перед неизвестной ей силой. Она смотрела сквозь пальцы на обезображенные тела сектантов, не веря, что всё это она претворила собственными руками и тихо проговорила: «Я не могу её принять».

-Поговорим позже, нужно закончить с городом. — позвал её паладин, но что та кивнув поспешила выйти с ним наружу.

Зиккураты были очищенны от сектантов, больше колдуны не будут черпать из них силу, а, значит, пора лишить нежить командного центра. Из не посещённых зданий осталась бойня, возвышавшаяся на уступе над городом, склеп и храм, расположившийся в центре города. Первым делом герои решили проверить бойню. По дороге к ней у Огнебрада была возможность увидеть, как ревностно сражаются его воины внизу. Кажется, у них ещё остались силы, но стоит поторопиться. Ворвавшись в мастерскую по производству поганищ, команда застало одно из чудовищ и не дав ему развернуться, искромсала монстра. Однако, здесь не было никого кроме этого поганища и эльфа, забившегося в угол, непрестанно бормотавшего себе под нос.

-Невинная жертва. Выведем его отсюда? — сказал дворф и собирался было положить ему на плечо руку, но тот резко оттолкнул её, с визгом метнувшись в противоположный угол.

-Он страдает. — сжалилась Фрея.

-По дорого сюда я видел трупы. Видимо, то были его друзья. — предположил рыцарь.

Огнебрад снова подошёл к потерпевшему, пытаясь хоть как-то до него достучаться, но вскоре понял, что словами его уже не вернуть, и отстранился со словами: «Ему уже ничем не поможешь. Он безумен». «Я окончу его страдания». — сделал шаг вперёд рыцарь и без колебаний зарубил сумасшедшего эльфа. В этот момент естество паладина дрогнуло. «Неужели это был единственный способ?» — спрашивал себя он. Вскоре бросив свои рассуждения, он сказал: «Здесь наша работа окончена?» — и поспешил удалиться из этого проклятого места. Выйдя на улицу ворген снова потянул носом воздух и проинформировал спутников: «В той башне кто-то ещё остался». Туда они и направились, в центр города, где возвышался храм сектантов и чуть слышно рыцарь про себя бормотал: «Значит, Дарк`хан…». Некроманты со своими прислужниками преградили дорогу истребителям нежити, но в узком коридоре одного за другим их зарубили так же, как и всю нежить до этого, наконец, спустившись в самый низ, где стоял владыка этого города. Бледный эльф с длинными седыми волосами, подняв веки, молча уставился на своих палачей пустыми глазницами.

-Кто это? — спросила Фрея.

-Предатель рода эльфов. Это он открыл врата в Луносвет, когда Артас пришёл в эти земли, и он же его предал. — объяснил рыцарь.

-Из-за этой твари мы сейчас пришли в эти земли… Позволь мне это сделать. — сказал паладин, достав из-за спины свой меч.

Рыцарь не стал противиться, лишь холодно ответив: «Приступай».

Паладин незамедлительно набросился на чародея, но тот растворился в воздухе, стоило Огнебраду только спустить свой меч наполненный яростью. Обнаружив врага у себя за спиной в другом конце зала, паладин метнулся в его сторону, барьером света намерившись отразить заклинание чародея, но сила его намного превышала прочих встреченных им некромантов. Дворф пошатнулся, превозмогая агонию злых чар, терзавших его тело, но не остановился, твёрдо решив убить негодяя. Внезапно маг направил на воина света другое заклинание и обманчивые образы раскрасили залу цветами потаённых кошмаров. Паладин очутился на подъёме смертоносного в цитадели ледяной короны, и в воротах стоял мёртвый орк, неведомой силой пленивший всех солдат под предводительством Мурадина Бронзоборода, но созерцание этой картины не помутнило его сознания и Огнебрад бросился на некогда пугавший его образ развеяв иллюзию. Иллюзия развеялась, но в кармане Дарк`хана ещё остались несыгранные карты. Вновь заглянув в создание борца справедливости он достал более ужасающий образ, что долгое время мучал дворфа, как на площади Андорала Утер Светоносный стоит на коленях перед своим бывшим учеником и клинок Артаса, пронзая его сердце медленно высасывает его душу, а затем так же размеренно шаг за шагом будущий король мёртвых с кровожадной ухмылкой подходит к нему, что бы забрать и его душу. Раньше паладин наверняка бы испугался такого реалистичного видения, но этот страх больше не терзал его, как только он понял, что даже смерти неподвластна железная воля истинно верующего. Огнебрад выступил вперёд на падшего принца и, когда своим проклятым мечом он заслонился от удара фламберга, иллюзия вновь развеялась и видя, как чёрный маг защищался, едва сдерживая клинок дворфа своим посохом, он уже праздновал победу, как мерзавец вновь использовал свой подлый трюк. На этот раз Огнебрада окружило облако чёрного густого дыма. Царила непроглядная мгла, пока горящие искры в танце не поднялись от земли и с ними ясеневый лес наполнился треском горящей древесины и жаром разразившегося пожара. В центре бушующего пекла стоял к нему спиной высокий темноволосый человек с красной банданой на лбу. Он повернулся к дворфу и пламя осветило окровавленное лицо Джостара. Его суровый взгляд смотрел злобно и осуждающе, будто встретившись с заклятым врагом, но руки его не шелохнулись. Джо стоял и пронзал Огнебрада своим пристальным взглядом, от чего молодому дворфу хотелось скрыться, что даже он сам для себя не заметил, как его ноги начали пятиться назад. «Это всего лишь иллюзия!» — преодолевая себя крикнул паладин, но руки никак не могли поднять меча, а призрак войны всё безмолвно стоял и смотрел. Не в силах совладать со страхом, воин Света взмолился о помощи высшей силы и взяв обеими руками фламберг он закрыл глаза и очистив разум взревел от ярости за собственную слабость и Свет озарил его разум. Вновь видя перед собой подлого мерзавца, ставшего причиной падения Луносвета, Огни разбежался и пронзил Дарк`хана своим мечом. Наконец, бой можно было считать оконченным. Дворф вынул клинок из трупа колдуна, смахнув кровь на каменный пол. В этот момент сюда подошёл рыцарь, навис над Дарк`ханом, а затем сказав: «Быстрая смерть — не то, чего он достоин». — вытянул руку и отделившаяся от неё зелёная дымка проникла в рану чёрного мага и труп задёргался в страшных конвульсиях. Кости под воздействием чар начали ломаться и изменять свою форму, суставы выворачивались, а плоть почернела, как поражённая инфекцией кожа. Когда превращение закончилось из обезображенного месива костей и мяса вышел безобразный упырь, ползая по земле.

Тварь, поднятая из мёртвых, вызвала в Огнебраде глубокое отвращение, но он не стал оспаривать его решение и вместе команда вышла на поверхность, где перейдя в контрнаступление борцы с нечистью добивали остатки сил Плети. Окинув глазами свой отряд, паладин до досчитался двоих. Тот парень, что доложил о результатах разведке и ещё один, плечо которого он прикрывал. Выходит, он был прав, когда говорил, что станет следующим в списке героически павших, значит, его пример посеет зерно сомнения в тех, кто ему сочувствовал и их сердце тоже окажется во власти страха. Надо было его отпустить.

-Фрея. В том здании остались мертвецы. Добей. — распорядился Огни, омрачённый своими мыслями.

Где-то рядом ещё бродили бесконтрольные зомби, на которых яростно набрасывался воскрешённый рыцарем упырь. Скакал он в самом деле энергичнее, чем мечник мог себе позволить, и раз он может им управлять, наверное, это не так уж плохо.

Остатки мертвецов были разбиты. Настало время практики полевой медицины для Фреи. Больше всех досталось Дамрелу, стоявшему в первом ряду. На его долю выпало тяжкое бремя, прикрывать одновременно и центр авангарда, и прорванный фланг, с чем он отлично справился. И даже несмотря на риск быть убитым он продолжал прикрывать братьев по оружию, до самого конца не теряя присутствие духа. Его стойкость не мало отмечалась Дарнтом, за что среди солдат Дамрел пользовался уважением.

Закончив с исцелением раненных, Фрея провела церемонию упокоения усопших. Белый свет засиял в её руках, растекаясь ручейками по земле к трупам, очищая их от порчи.

-Превосходно. — улыбнувшись сказал Огни, а затем поманил её за собой, направляясь к выходу из города.

-Оно снова пришло… Существо из тьмы. — обеспокоенно сказала Фрея, продолжая следовать за ним.

-Поговорим об этом, когда устроим привал.

-Хорошо.

-Идём к берегу.

Они шли по призрачному лесу, когда живот Фреи звучно заурчал.

-Поесть бы. — жалостливо протянула она.

-И вправду. — пробормотал рыцарь, пригнувшись к земле, а затем на волчих лапах прыгнул на залётного нетопыря, пролетавшего под ветками деревьев. Его сила заметно возросла за время их совместного похода, и пусть будучи человеком он был так же неуклюж, на короткое время высвобождая силу воргена он поражал своей расторопностью. Впрочем, звериное нутро проявлялось в нём чаще во время охоты, нежили в пылу битвы. В ней он отдавал предпочтение ясному разуму, вкладываясь в один смертоносный удар. «Ну, тебе повезло, когда еда кругом бегает». — надувшись сказала Фрея, наблюдая за тем, как он высасывает кровь из очередной зверушки. «Здесь у него еды много». — так же отозвался и Огнебрад.

Приближаясь к берегу ворген снова принюхался и холодно произнёс: «Нежить». Отряд вышел к обрыву, на котором стояла башня, некогда принадлежавшая дому Ветрокрылых. Ныне же их территорию обхаживала нежить, и рыцарь пошёл это исправлять. Огнебрад распорядился, что бы воины разбили лагерь здесь неподалёку, а сам вместе с Фреей пошёл за ним убивать нечисть. Наконец, последний мертвец был убит и зайдя в покои, пребывавшие в разрухе, но не потерявшие присущего им уюта, дворф спросил: «Что мы здесь ищем?».

-Пока что здесь безопасно. — начал говорить рыцарь.

-Это пока что. — на опережение сказал дворф.

-Но из лагеря снизу может прийти ещё нежить. Я буду стоять в дозоре. — невозмутимо продолжал мертвец, а затем вышел из комнаты.

-Переночуем здесь? — обратился к своей спутнице Огни, начав располагаться на новом месте.

Здесь было намного уютнее, чем в той лесной обители в восточных чумных землях. В круговороте событий они и забыли, что не спали уже целые сутки. От усталости Фрея даже забыла про свой недавний голод и хотела уже прилечь ко сну, но Огнебраду не терпелось обсудить с ней произошедшее в Смертхольме.

-Послушай. — начал он.

-М?

-Пока мы бились там, в Смертхольме, я задумался о твоих способностях.

-Что с ними не так?

-У каждого Светоносца есть свои особенности. Например: Утер полагался на спокойствие и умиротворённость в бою, я же — использую эмоции. Да, я тебе этого не говорил, но теперь ты знаешь. Огонь придаёт мне силы. Огонь могут вызвать эмоции. Понимаешь, да?

-Думаю, да.

-Замечательно. Ну, так вот. Я думаю твоя особенность в том, что ты используешь Тьму и Свет для достижения своих целей. Я бы не позволил себе такого.

-А нужно по-другому?

-Нет, не нужно. Это твоя особенность. Нельзя зарывать её в землю, нужно её развивать, научиться контролировать Тьму.

-Возможно, нужно принять и Тьму? Как сказал рыцарь… — спросила жрица, будто обращаясь этим вопросом к самой себе.

-Да, этот рыцарь в чём-то прав… На войне все средства хороши. И Тьма, и Свет. Тебе лишь нужен тот, кто научит тебя контролировать обе эти силы одинаково искусно.

-Где найти такого… — задумавшись сказала Фрея, но сонливость неумолимо нарастала и эльфийка ей поддалась разместившись на ярком красном паласе.

-Найдём. — успокоил её дворф и вышел из комнаты, напоследок попрощавшись, — Спокойной ночи, Фрея.

-Спокойной ночи, Огни. — ответила ему вслед эльфийка и закрыв глаза принялась слушать, как волны осыпаются об острые скалы и стрекочут в лесу насекомые, в то время как Огнебрад снова заговорил, на этот раз уже обращаясь к стоявшему снаружи рыцарю.

Мертвец повернулся на его призыв, показав паладину, что тот полностью во внимании.

-Я задумался после твоих слов о предательствах и прочем. Может ты и прав, я действительно плохой командир. — начал Огнебрад.

-Ты понял это сам. — холодно, как обычно, ответил рыцарь вновь обратив свой взгляд на водную гладь, простиравшуюся до самого горизонта.

-Полагаю, мне нужно распустить отряд, пусть идут, куда захотят. — продолжил свои рассуждения Огни, — Не хочешь присоединиться к нам в Андорале? Зачистить его до конца.

-Разумеется. Я составлю вам поддержу, по мере своих сил.

-Благодарю тебя за помощь.

-Не благодари. Это мой долг.

-Я почти уверен, что мы погибнем там.

-Если ты думаешь так, то уже роешь себе могилу. Только глупец выбирает смерть добровольно. Если ты понял свою вину перед павшими, то и должен понимать, теперь ноша их жизни взвалена на твои плечи. Если сам готов умереть ради себя, живи за тех, кто уже не снами. Это единственное, что мы можем для них сделать. В каком-то смысле, падшим там повезло больше, чем ныне живым.

-Нужна закончить с Лордероном, что бы те люди не погибли напрасно.

-И никто это не сделает, кроме нас. Выживи, а я прикрою твою спину.

-Верно. Я надеюсь на тебя. — сказал Огнебрад полный решимости, а после оставил дозорного со словами: «Пойду на покой. Спокойной ночи».

Рыцарь не ответил. Стоя над пропастью перед бескрайним морем, он был поглощён собственной думой, а ветер трепал его чёрный плащ, залетая под капюшон. Рука опустилась на грудь, вынув из-за пазухи серебряный крест и мертвец уставился на него с немым вопросом, простояв так до самого утра, но так и не дождавшись ответа.

Перед тем, как уйти на покой было ещё одно дело непреодолимой важности, которое Огнебрад должен был сделать сегодня, пока полон решимости, а в голове хранятся те слова, что должен был сказать он уже давно.

Лагерь крестоносцы разбили неподалёку от деревни Ветрокрылов. Уже завтра они были готовы выдвинуться обратно в чумные земли и снова зайти в объятый смертью Андорал. Для такого похода необходимо много сил, но никто из отряда девяти воинов Огнебрада, кроме Дамрела, отлёживавшегося в своей палатке после серьёзных ранений, так и не смог сомкнуть глаза. Вероятно, это последняя ночь в их жизни и никто не хотел тратить уделённое время на сон. Конечно, каждому хотелось, что б этот момент, когда они в своём подвиге предстанут перед Светом, настал гораздо позже. Они сидели у костра и разговаривали о всяких пустяках, коими была наполнена их прошлая жизнь, которые стали такими важными в преддверии их собственной смерти.

Бойцы не сразу заметили подошедшего к ним Огнебрада, но все тут же к нему обернулись, когда среди ночи он почтил их лагерь своим визитом.

-Надеюсь, я вам не помешаю? — учтиво спросил он присаживаясь.

-Полно. Это ведь твой отряд. Значит, и лагерь твой. — заметил Дарнт.

-Это ненадолго. Ваш поход уже подходит к концу.

-Значит, ты пришёл сюда обговорить с нами детали плана?

-Нет. Я пришёл поблагодарить вас за отвагу и вашу преданность, а также снять с себя полномочия вашего командира. Я распускаю отряд.

Лес занял лишь звук потрескивающих в очаге углей. Собравшиеся возле костра воины хранили молчание. Первым недоумевая выразился Гидвин:

-Но как же? Мы так и не достигли своей цели. Нежить всё ещё сильна. Что будет, если мы остановимся сейчас?

-Нам удалось сократить численность врага, разбить его ключевые силы и разорить его пункты снабжения. Что бы всё это восстановить Плети понадобится много ресурсов и времени, меня одного хватит, что бы не допустить распространение нежити в восточных королевствах. — последовал ответ Огнебрада.

-Но ты ведь не собираешься просто сдерживать их, как это делал орден? — спросил своего старого товарища Дарнт.

Огнебрад улыбнулся и сказал всё, как на духу:

-От тебя ничего не скроешь, старый друг.

-Разумеется. Я ведь знаю тебя, как облупленного. Ещё помню тот момент, когда ты в первом сражении порушил всё построение как только на тебя накинулся тощий гуль. Ты ведь сам их до дрожи боишься, этих живых мертвецов.

-Это время уже давно прошло. Я многое повидал, вышел из многих боёв. Меня больше не пугает смерть.

-Жаль за всё это время ума ты так и не набрался. Я не хочу тебя пристыдить. Именно то, что ты их боишься питает моё к тебе уважение.

Огнебрад посмотрел на своего боевого товарища, внимательно слушая, что он скажет дальше и Дарнт незамедлительно продолжил свою речь:

-С самого первого дня, когда Плеть пришла в Лордерон ты трясся от страха завидев этих тварей, но каждый раз возвращался на поле боя и никогда не опускал оружия. Тебе противен свой страх, и потому ты с ним постоянно борешься. Ты волен его отрицать, если это даёт тебе силы его подавить, но для меня из раза в раз выходить на бой с тем, что пугает тебя до остановки сердца — и есть настоящая смелость.

-А как же ты? — спросил Огнебрад, дослушав речь Дарнта, — Ты никогда не показывал свой страх ни перед кем. Разве можно нахваливать мою смелость, когда сам ничего не боишься?

-Это совсем не то же самое. Мне бы никогда не хватило сил пойти против того, чего я на самом деле боюсь… Мне нравится жизнь полная сражений и приключений, я бы не знал, что делать, если бы однажды битвы кончились. Наверное, пришлось бы вернуться домой. К семье, которую я оставил. Увидеть сыновей повзрослевшими и принимать осуждения за то, как я поступил с их матерью, оставив семью на произвол судьбы. После жизни с товарищами под одним шатром мне впервые пришлось бы жить среди чужих… Я не боюсь ни смерти, ни поражения. Но это не значит, что свою жизнь я бы предпочёл поскорее закончить. В одиночку выстоять против всей нежити Андорала — непосильная задача даже для тебя.

-Я буду не один. Со мной пойдут двое моих спутников…

-Что не сильно увеличат шансы на вашу победу.

-И тем не менее, я не отступлюсь от своего решения. Я должен очистить эти земли от чумы, как и обещал.

-Но расформировывать отряд в таком случае не самая хорошая идея.

-Я не могу иначе. Все люди, которые погибли за время похода умерли по моей вине. Даже если миссия обречена на поражение, я не могу позволить хоть ещё одному из вас отдать жизнь по моей прихоти.

-Ты говоришь так, как будто до этого не понимал, какой ценой всё это тебе обойдётся. — втесался в разговор Теренар.

-Конечно, понимал, — признался Огнебрад, — Просто думал, что моя мечта стоит этих жертв… Я заблуждался. Никакая мечта не стоит того, что бы за её исполнение отдавалось столько жизней.

В лагере вновь повисла тишина. Теренар склонился, закинув руки на колени и глядя на лопавшиеся в огне угли, отрешённо заговорил:

-Всё было бессмысленно. Столько сил и времени. Столько погибших солдат. Мы же сражаемся за правое дело! Мы герои! Но кто будет гордиться такими подвигами… Я уж точно и в мыслях не представлял, что когда-то мне выпадет доля гордиться тем, что я просто оказался в числе выживших. И это то, о чём мне было бы даже стыдно рассказать. В этом походе не было конкретной цели и плана действий, рассчитывали только на удачу. Конечно, рано или поздно таких дураков должно было постигнуть поражение, но как среди этих дураков оказался я? Это всё неправильно. Не такими должны быть героические подвиги, которых я хотел.

-Теренар, ты… — хотел было ответить на причитания эльфа Гидвин, но смягчился, найдя в себе силы для сочувствия, — Я и сам никогда не думал, что мой меч станет таким тяжким бременем. Зайти так далеко, чтобы остановиться в самом конце — это позор. Но, если честно, я бы предпочёл остановиться сейчас, чем глупо отдать свою жизнь, так и не увидев конца своего подвига.

-Именно поэтому я вас отпускаю, — сказал Огнебрад, — Оставьте свои сомнения и тревоги, не пререкайтесь со своей совестью и не корите себя. Начать этот поход было моим решением, как и отправить на смерть тех ребят, что уже не с нами, и моим же решением я, Огнебрад, освобождаю вас от клятвы. Не думайте о позоре, постигшем вас и о горе, поселившемся в ваших сердцах. Теперь это только мой позор и моё горе. Никому не следует его разделять.

Все замолчали. Огнебрад окинул взглядом лица тех, кого совсем недавно он без сомнения вёл на верную смерть. Их глаза выражали то же, что в их первой встрече, как бы странно это ни было. В их лицах читалось уважение, которого дворф, как ему казалось, не заслуживал, но это послужило отдушиной, необходимой в этот трудный час. Когда он говорил свою речь новобранцам впервые, в дольном очаге, он верил в правильность своих слов и своего решения, но всё равно не был до конца откровенен с этими людьми. Своей жизни ему правда было не жаль, но что касается их жизни… На них ему было просто всё равно. Он мало шёл на контакт с теми, кого вдохновил на этот подвиг, потому и не чувствовал должных угрызений совести, когда терял кого-то из бойцов. Сейчас же, наконец, ему довелось раскрыться им, доверившимся ему людям, как и следовало настоящему лидеру, и уважение в их глазах было неподдельным и выражало такие же искренние чувства, какие вложил он в свою речь. Наконец-то он встал на путь искупления и принял верное решение.

Воины решили покинуть лагерь на рассвете, но уже после разговора с Огнебрадом все начали готовиться к будущему отъезду, а сам паладин ещё какое-то время сидел возле костра и смотрел, как собираются в дорогу его бывшие подчинённые. Чуть позже к нему подсел и Дарнт, уличив момент лично распрощаться со старым приятелем:

-Признаться, я и не думал, что тебе удастся воплотить свою давнюю мечту. Ты ещё в Нордсколе всё говорил, что станешь лидером своего собственного отряда по истреблению нежити.

-Как видишь, так и не исполнил, — ответил Огнебрад, вспоминая былые чаяния, — Лордерон всё ещё находится под угрозой нежити, а отряд, который я собрал вот-вот разбредётся кто куда. Но я не жалею…

-И не должен. Мне нисколько не жаль, что пошёл за тобой. Было интересно увидеть своими глазами, как мальчик-дворф наконец-то стал мужчиной. Я действительно горжусь тобой и не могу тебя отговорить, поскольку уважаю твоё решение, но… Постарайся выжить.

Дворфы пожали друг другу руки и разошлись. Никому недоставало желания обернуться. Все слова были сказаны, желать о большем было бы надменно. Однако до того, как Огнебрад вернётся в деревню Ветрокрылых, где спит сладким сном Фрея и несёт свой дозор рыцарь смерти, он должен был ещё встретиться с последним из своих крестоносцев.

Зайдя в палатку к Дамрелу он присел возле него и взял за руку. Раны воина успешно залечили жрецы из лагеря, но целебная магия стала сильной нагрузкой для организма и даже оставаясь в сознании он едва ли слышал все сказанные Огнебрадом слова и никак не мог на них ответить, но паладин всё равно нарушил его покой: «Спасибо тебе за верную службу. Боюсь, я не достоин такой верности. Ты шёл за мной, но спасал жизни шедших позади гораздо чаще, чем делал это я. Я искренне рад, что сражался вместе с таким великим воином, как ты. К утру ты восстановишь силы и с того момента волен идти своей дорогой. Знаю, такой итог вряд ли можно назвать победой, но будь уверен, я не брошу этот путь, каким бы трудным он ни был, по этому… Живи, где-нибудь, как-нибудь, но ни о чём не жалей». С этими словами Огнебрад отпустил руку и встав поклонился находившемуся в бреду Дамрелу, а после вышел из палатки, проходя мимо копошившихся бойцов, для которых этот поход подошёл к концу. Но его поход продолжается. Уже скоро его ждёт новая битва. Вероятно, решение Фреи продолжить поход идёт вразрез решению Огнебрада лично довести начатое до конца и ставит под угрозу её жизнь, но повлиять на её решение он был не способен… А может просто не хотел. Она была тем, с кем за время похода он сблизился больше всего. Паладин думал, остаток той веры и решимости он потеряет, если сейчас лишится своей подруги. Это его заключительный каприз, если и идти до конца, то потерять всё либо вместе с ней, либо рядом с ней.

«Нас обнаружили». — пронзил грёзы хриплый голос мертвеца. Огнебрад протёр глаза и увидел перед собой рыцаря смерти. «А… Это ты…» — беспечно ответил дворф, не уловив с первого раза суть происходящего. Было очень досадно прерывать такой глубокий сон, каким давно не приходилось довольствоваться паладину, поэтому Огни с нетерпением ждал оправданий от воина, так бесцеремонно растолкавшего его и Фрею, и лишь затем, до конца проснувшись, обеспокоенно спросил: «Что? Кто?». «Часовые Сильваны вчера рыскали по деревне Ветрокрылых,» — так же невозмутимо продолжал рыцарь, — «Если не пересечём перевал до заката — попадём в засаду». Наконец, проснулась и жрица, явно так де не успев понять ситуацию. «Что происходит?» — спросила она недоумевая, но спутники уже подорвались в обратный путь. «Поторопимся». — наставил Огнебрад, закинув перевязь с фламбергом через плечо. «Не будем терять времени». — согласился рыцарь, выходя на свет из разрушенного дома эльфов. Фрея нехотя поднялась с на ноги и поспешила за ними, на ходу потягиваясь и причитая: «А я так сладко спала».

-Снилось что-нибудь? — полюбопытствовал Огнебрад.

-Нет.

-И мне тоже.

-В этом вся прелесть.

-Пожалуй, ты права. Ничего кроме кошмаров в этих землях не увидишь.

Утверждение было не безосновательным, паладину тяжело было вспомнить, когда бы ему не снились кошмары. Должно быть, они стали следствием тяжёлых мыслей, не покидавших его на протяжении всего похода. Но сейчас он был как никогда спокоен, и даже такое внезапное пробуждение не смутило его. Как будто сегодняшним днём ознаменовалась новая веха его жизни, пусть может и последняя.

На выходе из деревни Ветрокрылых рыцарь смерти внезапно остановился, жадно принюхиваясь к знакомому запаху. «Почему остановились?» — спросил его Огни. «Это не служитель культа…» — про себя проговорил тот, продолжив движение в направлении, заинтересовавшем его. Немногим позже уже он обратился к паладину: «Скажи, все твои бойцы покинули земли?». «Я не знаю. Быть может, кто-то остался». — ответил дворф. «Ясно». — холодно оборвал ворген. «…Но я сомневаюсь, что есть такие глупцы». — поспешил заварить Огнебрад в обратном, однако уже через минуту убедился в ложности своего убеждения. «Смотри, там…» — вскрикнула Фрея, показав пальцем в сторону бывшего лагеря крестоносцев. Теперь там уже не стояло палаток, лишь один воин света, сидевший возле потухшего очага. Черноволосый крепкий юноша с собранным хвостом на затылке готовил своё снаряжение, но не похоже, что он сильно торопился отсюда уходить. Лишь заметив Огнебрада с командой он поднялся встретить бывшего командира. «Приветствую». — уважил путников крестоносец. Фрея, как предписано людям хороших манер, поклонилась.

-Ты! Я помню тебя. Ты помогал нам в Смертхольме. — воскликнул дворф, узнав Дамрела.

-Да, я был в твоём отряде.

-Почему ты не отправился домой, к своей семье, друзьям?

-У меня нет дома. Есть только путь. — скорбно ответил крестоносец.

-Звучит знакомо.

«Куда вы сейчас направляетесь?» — хотел было спросить воин, но вопрос Фреи сорвался быстрее, чем Огнебрад успел ему ответить, на самом деле сделать это он и не слишком торопился. «Вы не ранены?» — полюбопытствовала она. «Я успел залечить свои раны». — успокоил эльфийку крестоносец и в ответ жрица кивнула ему. Вчера в лагере этот вояка лежал без сознания от полученных в бою травм, а сегодня выглядит подозрительно бодро. Огнебрад рассчитывал, что поднявшись воины заберут его с собой, дабы уберечь от возможной напасти. Всё-таки недавно оказавшийся на грани смерти человек не сможет себя защитить. Видимо, он сам решил остаться и это подогревало в дворфе настороженность. «Твои мозги точно не промыты злыми силами?» — решили удостовериться Огни, хотя и мог этим жестом показаться бывшему подчинённому не только грубым, но и глупым. Сбитый с толку боец слегка опешил, но не нашёл ничего убедительнее, чем задать встречный вопрос: «Если скажу нет, то ты мне поверишь?». «У нас нет на это времени». — холодно оборвал рыцарь смерти, уже развернувшись что бы продолжить путь. «Да, ты прав, не поверю». — тяжело вздохнул паладин, раскаявшись, что усомнился в своём подчинённом. Было неправильно с его стороны подозревать каждого, кто доверил ему свою жизнь, к тому же Дамрел, чаще других демонстрировал свою доблесть. Похоже, он не собирался уходить, потому что даже после вчерашних слов Огнебрада сохранил ему свою верность. Но решение крестоносца кардинально разнилось с тем, чего хотел дворф. Если этот юноша последует за ним и погибнет, совесть Огнебрада уже не оправится, ведь он твёрдого намеривался лично, в компании своей несменной спутницы и рыцаря смерти разгромить последний оплот нежити в чумных землях. Но похоже сам воин намеревался продолжить поход вопреки желанию командующего, да и идти ему больше некуда… Всё-таки, в этот раз Огни придётся поступиться своим решением.

-В Андорал мы направляемся. Нам важен каждый воин. Пошли с нами.

-Тогда я хочу отправиться с вами вычищать нечисть.

-Великолепно. Спасибо, боец. — вновь принял в отряд юношу Огни, почтительно отсалютовав.

Воин признательно поклонился. Рыцарь смерти не успел уйти слишком далеко и команды быстро его нагнала. «Остерегайтесь каждой тени. Запах следопытов едва различим». — предостерёг он, а следом за ним тянулся по земле воскрешённый вчера упырь, то и дело вздрагивая, поворачиваясь на каждый шорох. «Фрея, не отставай. Давай быстрее!» — крикнул дворф своей спутнице. Если даже рыцарь ведёт себя так настороженно, значит, дело действительно серьёзное.

Так продолжался их путь по призрачному лесу. Иной раз встретившись с местной живностью ворген-нежить не упускал возможность «перекусить», а Фрея и Огнебрад старательно избегали такого нелицеприятного зрелища, фокусирую своё внимание на местных красотах, разве что Дамрелу такое поведение рыцаря было в новинку, но он не стал расспрашивать спутников. По их беспечному поведению было ясно, что для подобной твари — это обычное поведение.

-Раз мы встретились в такой неформальной обстановке, позволь представить моих компаньонов. — обратился Огнебрад к Дамрелу, — Жрица из народа ночных эльфов, Фрея, странница, с которой я познакомился, когда мы шли на захват Каэр Дарроу. Рыцарь смерти присоединился к нам совсем недавно, кажется, его преследуют следопыты королевы Банши… Знать не хочу, какие у него с ней тёрки, но он весьма сильный боец, несмотря на свой чахлый вид. Меня ты, полагаю, помнишь.

-Конечно помню, это ведь ты создавал отряд добровольцев для зачистки Андорала.

-Да… Мне жалко тех людей, что пошли за мной.

-Они выбрали свой путь, не стоит винить себя. — попыталась утешить дворфа эльфийка.

-Некоторые из них были слишком добры для всего этого… — заключил Дамрел.

-У тебя ещё есть возможность передумать. — заметил Огнебрад.

Дамрел не ответил, но упрямо продолжил следовать за товарищами. Дальнейший путь они продолжили в тишине. Сказывалась напряжённая атмосфера от близости опасности.

-Сегодня все особенно молчаливы. — заметила Фрея.

-Хэй! Рыцарь смерти, надеюсь, ночь прошла спокойно? — окликнул Огнебрад молчаливого спутника.

-Если отряд тёмных следопытов тебе ни о чём не говорит, вынужден разочаровать. — напомнил ворген события текущего утра, а затем остановился перед каменной аркой эльфийских врат, нависшей над путём через горную дорогу в восточные чумные земли.

-Что такое? — спросил Дамрел настороженно.

-Идеальное место для засады. — молвил рыцарь смерти.

Стояла гробовая тишина, изредка прерываемая шелестом величественных деревьев. Ожидание себя не оправдало. Даже если по близости кто-то был, он почуяв неладное не решился нападать на путников. Возобновив движение, герои прошли врата, отделявшие земли эльфов от чумных земель.

-Снова это жуткое место. — молвила Фрея, снова увидев перед сбой царство гниения.

-Молюсь, что бы больше мы сюда не вернулись. Никогда. — сказал про себя дворф.

Эльфийка одобрительно кивнула.

Долгий путь до чумного леса прошёл без помех. Большая часть нежити в этом краю была уничтожена и где раньше беспечно слонялись зомби сейчас было чистое поле, где только ветер неизменно трепал иссохшую траву. Должно быть, большинство находится в неведении о нынешней обстановке и не спешит возвращаться в эти места. Вид пустынных холмов Лордерона навевал уныние, но по крайней мере опасности здесь больше нет.

Подходя к лесу рыцарь смерти принюхался к пропитанному скверной воздуху. Наконец из-за деревьев показался враг. Огнебрад уже собирался достать свой меч, но, ошеломлённый громогласным кличем Дамрела «Ересь!», остался позади, когда воин необузданной ярости метнулся в сторону огромного шитого плотью монстра, обличая свою истинную сущность. Покрывшись шерстью, как дикий зверь, он прыгнул на поганище и своей нечеловеческой силой разрубил пополам. Обратив на союзников свою волчью морду крестоносец вызвал в них смятение, но приложив усилие Дамрел взял себя под контроль, снова став человеком.

-Вот это да! — воскликнула восхищённая эльфийка.

-Да, я уроженец Гилнеаса. — признался воин.

Рыцарь смерти так же, как и двое спутников стоял в стороне и наблюдал за происходящим.

-Вот как. — кратко ответил он, выслушав Дамрела, а затем продолжил неспеша идти в сторону чащи.

В то же время эльфийку уже переполняла ностальгия по свежим воспоминаниям о той чудесном полисе, что считается родиной всех воргенов.

Эх, Гилнеас… — протянула она и сразу после этого обратилась к паладину, — Огни, ты помнишь?

-Помню. — ответил тот, возможно рассчитывая продолжить разговор в этом ключе, но в диалог вмешался рыцарь.

-Было время, в Гилнеасе я видел для себя спасение.

-Жутко-красивое место, этот ваш город. — вновь сказал дворф не вдаваясь в слова своего попутчика.

-Согласна. — поддержала Фрея.

Продолжая пробиваться сквозь дебри, скитальцы и дальше избавляли лес от неугодных тварей. Впереди всех бежал Дамрел, не упуская возможность сразить ещё одного мертвеца, позади ковылял воин в чёрном, выуживая силой смерти зазевавшихся вурдалаков, что бы как-то поспевать за бойким рыцарем ордена. Огнебрад и Фрея шли позади и не особо спешили, осматриваясь в округе. Выйдя на крутой спуск Огнебрад хотел аккуратно спуститься по камням, но уже нагнувшись, почувствовал как его ноги оторвались от земли, что он даже чуть не кувыркнулся. Звонкий смех эльфийки избавил его от беспокойства и он засмеялся в ответ, спустившись вниз на облаке, созданном заклинанием Фреи.

-С каждым разом всё лучше получается. — заметила Фрея.

-Да, с каждым днём ты становишься сильнее. — похвалил свою спутницу Огнебрад.

-Хоть какой-то позитив, среди всего.

-Это не может не радовать.

Группа пошла мимо башни серебряного рассвета, возвышавшейся на холме средь измождённого леса, и свернули в сторону небольшого поселения, располагавшегося подле неё. Дома, как и всё в округе было предано забвению. Ныне по безжизненным улочкам ходили лишь чумные кабаны и другая животная мерзость. Огнебрад же отделившись от товарищей в глубокой задумчивости смотрел на башню издалека, припоминая своё прошлое здесь появление. «Эта башня мне знакома. Именно отсюда однажды выдвинулся отряд по очищению Стратхольма от нежити». — молвил он, будто с тех пор прошли многие годы. За прошедшее время память об этом месте сильно состарилась. Стоя здесь Огнебрад снова ощутил эту скоротечность жизни, не в бессмысленной рутине, но в постижении её непростой загадки. Как и Дарнт, он, с момента, как прошёл свой первый бой, чувствовал смертельную необходимость в продолжении кровавого пиршества. Когда же бои заканчивались, время замирало в ожидании несказанных ответов, тянулось медленно, словно давало отсрочку, но чем больше затягивалось ожидание, тем глубже пустота проникала в сердце паладину. Только в близости смерти Огни чувствовал, что живёт. Значит ли это, что его судьба сражаться во славу Света — он не знал, но каждый день прожитый без битвы, казалось, был потрачен впустую. Однако, последний год принёс ему ещё больше. В походе с Джостаром и сейчас, в походе на нежить, его дни были полны противоречивых чувств, но само их наличие делало проведённое время осмысленным. Каждый день паладин чувствовал, что становится всё дальше от того, кем он был, и это преодоление воодушевляло его куда больше, чем бесконечная битва, что возбуждала его раньше.

Мысли Огнебрада прервал своим рыком сопровождавший его чёрный мечник. Напав на одного из кабанов, он жадно впился волчьими клыками в шею, поглощая через кровь жизнь больного животного. Отвратительное зрелище, к удивлению самого паладина, подцепило в нём жалость к несчастной твари. Он положил руку на грудь, взмолившись за упокой несчастной души, ненароком вспомнив, как ранее это делал сам чёрный рыцарь.

Деревня, как и ожидалось, была совершенно пустой. «А с виду не скажешь, что здесь кто-то жил». — говорила эльфийка, прогуливаясь меж обветшалых домов и слушая, как в унисон завыванию ветра отбивают ритм деревянные ставни окон. Атмосфера тревожная и печальная побуждала путников как можно скорее покинуть это место, и тогда рыцарь смерти привёл их к заросшей пещере, где зловоние сулило ему встречу с арахнидами. Впрочем, битва с пауками не составила героям трудности. Живот Фреи вопреки обстоятельствам подавал знаки своего недовольства. Вот так, даже близость опасности не отвела мысли о еде у молодой жрицы.

-Мы ведь даже не позавтракали. — с досадой сказала Фрея.

-Держи. — молвил дворф, протягивая ей остатки своих припасов.

-Ух ты, спасибо!

-Пожалуйста, наши запасы скоро станут равны нулю. Надо будет это исправить.

-Я прихватил с собой немного припасов. — подключился Дамрел.

-Что у тебя есть. — спросил его Огни.

-Похлёбка из косатки.

По крайней мере, смерть от голода им теперь точно не грозила. Вскоре они вышли из другого конца пещеры, так удачно проходившей под горным хребтом, отделявшим реку Тондрорил от Стратхольма. Рыцарь смерти говорил, что в этих местах бывал нечасто при жизни. Однако, определённо знал, куда ведёт пещера, раз пошёл этим путём. Наверное, для разбойника это нормально и даже жизненно необходимо знать все тайные тропы и закоулки. Наконец, последний паук был повержен, а рыцарь в чёрном потянул ноздрями воздух, вынюхивая потенциальную угрозу.

-Мерзкие пауки! — пробурчала Фрея, снимая с себя налипшую паутину.

-Здесь вполне безопасно. — отчитался рыцарь.

Поблагодарив его дворф убрал свой меч и выйдя на центр поляны осмотрелся вокруг. Несколько деревьев проросших у самых гор, бурная река, выходившая из водопада на севере, и маленький домик, старый, но не потерявший свою атмосферу уюта и безопасности, как будто сам Свет охраняет его покой. Может быть, так оно и было на самом деле и Огнебрад догадывался о том, кому принадлежал этот небольшой скромный домик у реки.

-Я разожгу костёр. — сказал Дамрел, свалив на землю найденный неподалёку хворост.

Сухая трава и ветки быстро воспламенились от искры, высеченной из кресала камнем и уставшие путники расселись возле костра, набираясь сил для последнего рывка.

-Вот, держите. — молвил добрый вояка, раздавая своим попутчиках похлёбку. Отказался лишь рыцарь смерти со словами «Мне это ни к чему», продолжив стоять неподалёку и молчаливо смотря на домик. «Ах, верно, я и не подумал». — с пониманием отреагировал на его отказ Дамрел и отложил тарелку.

Остальные же принялись за еду и остались благодарны своему товарищу. «Она божественна!» — вскрикнула Фрея, попробовав дивный супчик. «Спасибо». — сдержанно ответил Огнебрад, и совсем не потому, что не был в восторге от угощения, просто его мысли сейчас занимала совсем другая вещь.

Окончив трапезу, дворф немедленно поднялся и пошёл к дому. Скрип дверных петель раздражённо встретил вошедшего Огнебрада. Полное запустение и разруха, в этом доме не жили уже очень давно, но даже обломки его прошлого могли многое рассказать о хозяине этого дома, не искушённом в домоводстве. Мебель простояла бы значительно дольше, не будь сколочена на скорую руку, о эстетической части внутреннего убранства и говорить не стоит. Всё было сделано так, лишь бы стояло. Хижина отшельника, скрывшегося от остального мира для осмысления жизни в тишине и покое или же грешника, искупающего свои грехи. В любом случае, как только этот человек покинул своё пристанище старый дом должен был тотчас развалиться, выполнив своё служебное назначение и забрав с собой те памятные вечера, когда хозяин в задумчивом молчании сидел у неряшливого камина, но дом так и остался стоять, терпеливо дожидаясь, когда со своими бесчисленными вопросами в него зайдёт юный паладин.

-Огнебрад, что ты забыл в этом доме? — спросил Дамрел зашедший следом.

-Когда-то давно здесь жил Тирион Фордринг, великий паладин. Ты наверняка слышал о нём… — ответил тот, склонившись возле камина.

-Ну, конечно. Хотел бы я тоже быть паладином.

-Что мешает?

-Странно, я служу Свету, но он меня не выбрал. Я всего лишь воин.

-Свет выбирает лишь самых достойных. Может, в тебе уже есть частица Света, просто нужно её раскрыть. Разжечь в себе огонь праведности…

Рыцарь смерти всё это время сидел возле костра, не подавая признаков заинтересованности, но было заметно, что слова паладина приковали к себе его внимание. «Это надолго…» — сказала Фрея, пытаясь завязать непринуждённую беседу. Но никакой реакции от предполагаемого собеседника не последовало. Через некоторое время эльфийка попыталась повторить свою попытку со словами: «Они там надолго, похоже» — но ответ вызвал только разочарование. «Предстоит тяжёлый бой, они вправе потратить на отдых столько времени, сколько необходимо». — холодно ответил рыцарь смерти. Не зная, что и ответить жрица лишь кивнула. Ночь опустилась на гиблые земли и вдоволь наевшись эльфика больше не могла сдерживать усталость и тихонько задремала.

-Проблема в том, что во мне бушует и тёмная сторона. Ненависть к отродьям тьмы… — продолжал Дамрел.

-У Фреи тоже есть эта проблема.

-А волк во мне разжигает её ещё больше… — слова воина были исполнены не сожалением, но в них чувствовалось раздражение. Неспособность контролировать свою животную ярость угнетала его и злила ещё больше. Мотив до боли знакомый Огнебраду. Раньше бы он это вряд ли признал, пестуя идеалы Утера, но после недавних событий, встречи с рыцарем смерти, больше не мог отрицать очевидного. Что какими бы праведными словами не покрывал свой меч дворф — силу ему даёт именно его тёмная сторона. Ярость, с которой невозможно смириться, но она же является такой же частью его, как незыблемая вера в идеалы праведности, и чем крепче эта вера, тем ожесточённее пылает огонь ярости.

-Я бы не назвал это тёмной стороной. — ответил паладин, подобрав из золы камина не до конца истлевший уголёк и сжав в руке стёр его в порошок, — Это преимущество. Направь ярость в нужное русло, и ты увидишь, как твои враги превращаются в пепел.

-Плевать, я всё равно буду служить Свету, даже если не стану паладином. Я УНИЧТОЖУ ВСЮ НЕЧИСТЬ! — отчеканил воин без тени сомнения.

-Мне нравится твоя целеустремлённость.

Стойкость и открытость воина вызывали глубокое уважение. Огнебрад был безмерно рад, что такой образцовый рыцарь ордена присоединился к его последнему походу, однако вместе с этим сказанные им слова заставили его крепко задуматься. Как и хотел, он стал паладином, лидером, героем, но если бы на каком-то из этапов его постигла неудача, смог бы он принять её и продолжить идти к своей цели? Если бы Джо не оставил его, вероятно, Огни так и не решился бы вернуться в Лордерон. Он всегда считал, что Свет — это его награда за верное служение праведным идеалам, что значит признание Бога его достойным, по этому когда эта сила начала угасать вместе с ней медленно тлела и вера в праведность собственных мотивов и действий. Однако, неужели всё это время, что следовал паладин идеалам Света, он делал это ради признания? Вовсе нет, не пристало паладину стремиться к силе ради таких мелочей, как собственные амбиции. Дамрел — образец настоящей доблести, неподкупной и искренней, что следует пути Света не требуя взамен ничего. Огнебрад тоже должен решить, сможет ли он следовать этому пути дальше, как истинно верующий.

Прошло ещё какое-то время, прежде чем Дамрел направился к выходу, намереваясь продолжить дорогу, так как не видел причин откладывать более час сражения. В этом Огнебрад был с ним солидарен, однако, покинуть дом не спешил.

-Ладно, нас уже заждались.

-Идём. — согласился дворф, но следуя за своим товарищем на мгновение обернулся на старый очаг полный золы и пепла. Пусть недолго, но здесь жил один из великих мира сего. Это место запечатлело в себе его дух. Где ещё ему искать ответы, если не здесь?

Пока паладин размышлял ворген-крестоносец уже разбудил жрицу, и учтиво спросил: «Вы отдохнули? Пойдём дальше?». «Д-да, можем идти». — робко ответила эльфийка. Рыцарь смерти молча поднялся на ноги, обернувшись к дрвофу, застывшему в дверях. «Перед тем, как мы пойдём дальше, я попробую кое-что сделать,» — сказал Огнебрад возвращаясь к холодному очагу, — «Я попробую разжечь огонь в этом старом камине». Преклонив колени, паладин вознёс свой взор к небесам, томимый сомнениями и нерешительностью, и тихо произнёс: «Услышит ли меня свет…». Он закрыл глаза и опустил ладонь на мягкую пелену золы и в мыслях молил Свет обратить свой взор на него, вразумить, наставить на путь истинный. Ладонь наполнилась божественным светом.

Раньше, до встречи с Джостаром, его не мучали сомнения и постулаты праведности звучали в его голове не смолкая, обозначая ориентир. Но стоило один раз оступиться, как голову заполнили лишь собственные мысли и сомнения. Каким потерянным себя тогда чувствовал Огнебрад, утопая в неопределённости, пока не нащупал дорогу, которой хотел бы пойти. Совсем как тогда, когда Утера, его путеводной звезды, не стало. И всё равно, даже сейчас, когда конец был предопределён, и сердце рвалось в бой, оставалось сомнение, точащее словно открытая рана, заражённая проникающим в кровь страхом. Молчание. Другого шанса исповедоваться может и не быть, но как понять, что всё было ошибкой надменного дворфа, если Свет молчит? О, если бы только у Огнебрада никогда не было выбора, в его сердце бы не прокралось сомнение. Если бы у него не было свободы, то не пришлось бы сейчас страдать. Но старый солдат вытащил его из плена самозабвенного служения идолу и теперь, стоя на коленях, он сможет пойти дальше только если сам захочет подняться.

Огнебрад отбросил пепел обратно вглубь камина и сплюнув встал на ноги, буркнув себе под нос: «Нет… Это бесполезно. Меня не слышат». Дворф покинул старый дом верховного крестоносца и повёл свой отряд на Андорал.

-Ты пытался… — попробовала приободрить друга Фрея.

-Свет покинул эти земли. — высказался Дамрел.

-Дело скорее во мне, а не в этих землях. — предположил Огни.

-А что не так?

-Вопрос хороший, ответа не имею. Наверное, я делаю что-то не так, или думаю…

-Свет покинул тебя?

-Нет, я всё ещё ощущаю его, но не так сильно, как раньше. Если Свет не ответит мне во время битвы в Андорале…

Паладин не стал заканчивать своё предостережение.

-Понимаю. — ответил ворген-крестоносец, не сбавляя ходу.

О том, что же случится, если всё пойдёт прахом думать было страшно и злость закипала внутри, разгоняя навязчивые мысли и мнимые опасения. В одном Огнебрад был уверен до конца, что должен вернуться в Андорал и закончить начатое. Даже если эта его прихоть шла вопреки замыслу Света, он бы не изменил пути, что выбрал сам, храня обещание, данное старому другу на корабле в порту Прибамбасска.

И он шагал вместе со своими товарищами, по охваченной смертью земле и первые лучи солнца освещали им дорогу.

Рыцарь смерти тяжело ступал по вспаханной костями почве. Вокруг пустырь и редкие деревья с опухшими язвами щемились возле каменистого склона. Река переливалась золотом в первых лучах солнца, но воды неизменно мутной Тондрорил были подобны потоку крови, стекавшейся со всей округи. Ещё один день. Один из многих пустых и мрачных. Ещё один мёртвый вурдалак. Сегодня нужно убить больше. Когда-нибудь всё это закончится. Времени остаётся всё меньше.

«Бедные создания, по неволе ставшие такими, как же мне их жаль». — прозвучали слова, так внезапно брошенные, что моментально вывели рыцаря смерти из ступора. Тело мертвеца лежало под его ногами, и раны были исполнены с холодной жестокостью, как мясник разделывает тушу. Такого ни воскресишь, ни захоронишь. Чёрный мечник обратил свой взор на Дамрела, что стоял вместе с попутчиками позади и в последние часы перед сражением решил пожалеть врага, но ни он и никто из отряда ему не возразил, в самом же рыцаре смерти эта речь нашла свой отголосок. «В самом деле,» — как всегда холодно обронил он, убрав оружие и возобновив движение, — «Именно поэтому все они должны обрести покой». «Согласен». — ответил Дамрел с ним поравнявшись.

Герои уже вышли к мосту, что соединял западные и восточные чумные земли, до Андорала оставалось рукой подать. Нетерпение и тревога читалась на лицах Огнебрада и Фреи. Хотелось растянуть этот момент подольше, но каждый час промедления решимость идти дальше угасала. Наверное, так и чувствуют себя виновные, поднимаясь на эшафот.

-Запах знакомый. Запах крови, тысячи трупов, и, конечно же, запах поражения. Помнишь, Фрея? — начал дворф, пытаясь снять напряжение за разговором.

-Помню.

-Лучше бы это забыть.

-Такое никогда не забудешь. И не сможешь. — возразила жрица, вспоминая роковой день той битвы, что была обречена на провал, и такое ощутимое дыхание смерти, что она испытала, когда на пятки наступала орда упырей.

-И не говори. — вклинился к ним в разговор Дамрел.

-Смерть — не то, чего стоит бояться… Хотя, мне ли об этом говорить. — подал голос рыцарь смерти.

-Быть может и тебе. — сказал Дамрел.

-А чего стоит бояться тогда? — задала вопрос эльфийка, ожидая услышать откровение молчаливого спутника.

Рыцарь смерти невозмутимо шёл дальше. Короткая пауза разделила вопрос с ответом, и всё же, когда эльфийка уже не надеялась его услышать, мертвец заговорил:

-Жизни без смысла. Бесполезной и жалкой.

-Хм. А ты прав. — согласилась Фрея.

-В тот раз я надеялся, что избавился от неё…

-Твоя жизнь… Какой она была?

-По крайней мере сейчас у тебя хотя бы есть цели. — вновь изрёк Дамрел, и тем так удачно подвёл черту этому диалогу. Не похоже, что рыцарь смерти горел желанием рассказывать о своём тёмном прошлом.

-Огни, это, кажется, то место, где мы встретились. — обратила своё внимание эльфийка на расположившийся неподалёку от дороги лагерь целителей земли. Зачумлённый город был уже совсем близко.

-Да, это оно. Такое ощущение, будто это было в прошлой жизни.

-А у меня такое ощущение, будто вчера.

Ностальгическое настроение перебил рыцарь смерти. Потянув ноздрями воздух со стороны торговой столицы Лордерона он молвил:

-Прихвостни Сильваны заняли север Андорала.

-Проклятие… — выругался Огнебрад.

-Сильвана… — раздражённо прорычал Дамрел.

-Сильвана тоже там.

-Что будем делать? — спросила жрица.

-Нас всего четверо. Можем проникнуть тихо. — начал обдумывать стратегию Огнебрад, не принимая в расчёт воскрешённого рыцарем смерти упыря, что покорно следовал за новым хозяином от самого Смертхольма.

-Если не решить проблемы на корню, королева банши не оставит нас в покое. — решительно заявил рыцарь смерти.

-Можно попробовать, но это очень рискованно. — заметил Дамрел.

Перед Огнебрадом стояла дилемма. Очевидно, рыцарь смерти не собирался щадить ни отрёкшихся, ни солдат Плети, значит, придётся воевать на два фронта, ещё и с Ордой. Последствия могут быть непредсказуемыми, а успех маловероятен, но альтернативы попусту не было. Оставалось верить, что всё это сойдёт им с рук и Свет убережёт их от гибели. Паладин преклонил колено и скрестил руки в молитве. «Прошу, ответь…» — шептал он смиренно, в надежде получить хоть какой-то знак от своего божественного покровителя. И он явился. Зловонный туман, раскинувшийся по всему Лордерону рассеялся и ясный луч солнца указал путь. Кровь вскипела от воодушевления, сейчас дворф был как никогда уверен в собственных силах.

-Мои молитвы были услышаны. — торжественно произнёс он, обнажая Фламберг, — Нас благословили.

Ринувшись в бой, герои прорвали оборону Отрекшихся в считанные секунды. Ошеломлённый внезапным нападением враг под началом Кольтиры Ткача смерти отступил в глубь укреплений для перегруппировки, но одержимые волей к победе Огнебрад с отрядом нагоняли отступающих солдат, не давай и шанса на спасение. Огнём, мечом, светом и тьмой четверо бойцов возвращали в преисподнею одного восставшего мертвеца за другим, но вскоре рассредоточенность сил противника привела к тому, что отряд разделился. Дамрел, дав волю зверю внутри себя, хищным оскалом приводил в ужас всякую разумную нежить, что даже упавшая на землю голова офицера покойников сохранила на лице каменное выражение глубинного ужаса. Близ него от трупа к трупу метался трижды упокоенный Дарк`хан в своём новом уродливом обличии. Повинуясь приказам рыцаря смерти, упырь вгрызался в шею поганищ, отрывал руки и ноги в нечестивой ярости, разливая омут потемневшей крови мертвецов вокруг себя. Тех, кого не добивал нечестивый монстр, поднимал над землёй рыцарь, мановением руки высасывая остатки жизненной силы слуг Сильваны. Бесстрашный Огнебрад ломился сквозь главную линию обороны врага, оттесняя отряд Кольтиры дальше от штаба, где Сильвана заняла подвал в выжидании нападения. Ослепляя врагов сиянием Фламберга, вобравшем в себя пламя праведного огня, Огни прорвал авангард и был готов вцепиться в остатки сил Тёмной госпожи и навсегда освободить город от их присутствия, но внезапно он почувствовал давление нависшей над городом тёмной колдовской ауры. Посмотрев в лицо врага, он увидел, как нежитью овладела настоящая паника. Скелеты и зомби нервозно вздрагивали и визжали от боли, отрекшиеся с подкосившимися ногами держались за голову в тщетных попытках унять боль, разрывающую разум в клочья. Паладин обернулся к своему мёртвому попутчику, однако взглянув в его холодные глаза понял, причиной той колдовской ауры стал не он. Из всей их команды только Фрейи ни где не было видно. Это могло значить только одно, тьма в душе жрицы снова взяла верх. Дворф и рыцарь смерти проследовали к эпицентру, откуда сочилась тёмная энергия, наполнившая всё вокруг. Несмотря на тот эффект что оказывала аура на обычную нежить, рыцарь был как обычно спокоен, пусть по его изнеможённому виду такого было сказать нельзя. Заметив необычное поведение союзников Дамрел поспешил догнать Огнебрада. Друг за другом они прошли в дом, где затаилось зло. Внутри под потолком повисла дымка, тянущаяся от затухших свечей, будто потоки воздуха вытеснила та страшная сила, пробудившаяся в стенах этого места. Весь свет в нём поглотила тьма, словно чёрный туман простираясь сверху по ступенькам ветхой деревянной лестницы. Огнебрад не колеблясь ни секунды проследовал наверх, но то, что он увидел повергло его в шок. У самой крыши, скрюченный в приступе агонии, силуэт Фрейи исторгал сгустки тёмной, как смоль, субстанции, медленно стекавшей и растворявшейся в пустоте. Её эфемерный крик был слышен словно в голове каждого, полный ненависти, отчаяния и боли.

-Это нормально? — настороженно спросил Дамрел.

-Да, вполне. Главное, чтобы она держала это под контролем. — заверил Огнебрад, не выдав своих опасений касательно состояния жрицы.

Она обернулась. Мерцающие алым светом её глаза едва виднелись за пеленой окутавшей тёмной дымки, но стоило им увидеть рыцаря смерти позади боевого товарища — они словно воспылали, осветив её лицо, извращённое в безумной улыбкой. Стремительным движением её рука рассекла воздух, а тьма вокруг сковала падшего рыцаря, низвергнув его на колени. Поток её силы хлынул на слугу смерти проникая сквозь плоть в самое его нутро, чтобы оборвать связь с жизнью ничтожной нежити и по мере ослабления этой связи приближался момент, когда душа рыцаря уже навсегда покинет бренное тело.

В этот самый момент Фрейя, жрица Элуны, ныне находясь на уровне подсознания даже на понимала, что сейчас происходит, ей оставалось просто наблюдать.

И видела она Тирисфальский лес, но, когда она проходила здесь с Огни ранее — всё выглядело совсем иначе. Закатное солнце, прорезаясь сквозь тень облаков, алым светом озаряло дорогу из Столицы, усеянную трупами вурдалаков и рыцарей Серебряной длани. Ветер обдувал могильным холодом, разнося по округе душистый запах хвойного леса. Её грубая рука сжимала залитый кровью одноручный меч, но была ли это её рука.

Битва была окончена, в живых осталось только двое. Тот, второй, стоял опершись на свой цвайхандер, белокурый красавец с короткой стрижкой и бородой. Странно было видеть среди такого хаоса этого парня, его вычурный костюм: колет, рубашка, брюки и даже новые кожаные сапоги теперь были вымазаны в крови и грязи, а также испещрены кровавыми порезами, создавалось впечатление, что франт забрёл сюда по ошибке после светского приёма, но уверенность, с которой он стоял на трупе, сжимая в руках оружие опровергала эти предположения. Пусть они оба изрядно пострадали, воин, чьими глазами Фрейя видела эту ужасающую картину, получил более серьёзные ранения, она чувствовала, как замедляется его пульс сходя на нет, клинок сам выскользнул из его руки, а левая инстинктивно потянулась к плечу зажимая кровоточащую рану, ноги подкосились от изнеможения, от тяжёлой одышки кружилась голова, но воин оставался стоять.

Красавчик отдышался и выпрямившись, положил меч себе на плечо и спросил напарника: «Ты как, в порядке?». Не в силах ответить воин просто кивнул. «Стой там, сейчас я тебе помогу». — сказал тот, ступая между трупами стражей столицы и мертвецов, но вдруг его ногу зажало мёртвой хваткой. Оступившись, он выронил свой цвайхандер и распластался по земле, а над ним уже вздымался недобитый труп. Лишённый ног кадавр карабкался на руках, подползая ближе, что бы вгрызться в глотку выжившему. Меч лежал у ног Фреи и призывал взять его и уложить последнего мертвеца дабы спасти друга, но по какой-то причине этот воин не спешил поднять оружие. Наконец, собрав остатки сил воин обхватил меч двумя руками и с размаха снёс голову восставшему, едва не в последний момент. Красавчик ещё валялся с минуту на земле приходя в себя после того, как чуть было не увидел смерть в лицо, затем выдохнул и с трудом поднялся на ноги. «Ну, разве не здорово? Мы живы» — сказал он, взглянув на своего напарника и слегка улыбнулся. Напарник смотрел мимо. Сейчас его взгляд был всецело прикован к одному из трупов рыцарей. Полностью обезображенный, за весь бой вурдалаки успели обглодать его череп, не поделив между собой потроха, кишки так и остались разбросаны подле трупа разодранные когтями. А вон то месиво, наверное, раньше было его рукой, её раздробило поганище своим громадным тесаком. Думал ли он, что его судьба в этом мире окончится именно так, мерзко и бессмысленно. Никто не сможет опознать такое тело. Уже завтра его подберут свои и придадут останки огню, окончательно вычеркнув из мира. Оставил ли этот человек после себя хоть что-то, служившее напоминанием о нём в этом мире? Люди, знавшие его и ждущие его, никогда не узнают о его печальной судьбе и в полной мере не осознают, какой ценой он расплатился за призрачный шанс на их спасение.

Наконец напарник поднял взгляд на своего брата и сквозь горечь он нашёл в себе силы ответить печальной улыбкой на слова красавчика. Он поднял правую руку с цвайхандером и левой охватившись за рикассо, вогнал клинок в грудь своего друга. Глаза красавчика в миг помрачнели, а с его уст исчезла та улыбка, которой он так небрежно пытался воодушевить напарника. Фальшь. На смену ей пришло выражение искреннего разочарования, но лишь мгновенье эта эмоция читалась в его глазах, после чего парализованное нежданной смертью лицо сохранит лишь тень его чувств и мыслей.

Воин едва вынул меч из трупа и был готов уже уйти, но его внимание обратил на себя серебряный оберег на шее убитого в народе называвшийся «Сила Утера». Когда его рука коснулась оберега зубы заскрежетали, а рука задрожала в приступе гнева. Воин сорвал крест с шеи товарища и водрузив на плечо клинок, сгорбившись от усталости, он побрёл вдоль дороги переваливаясь с ноги на ногу. В серебряном бору его уже ждал всадник вместе с двумя лошадьми. «Чёрт подери, что там у вас произошло? Где Ганс?» — спросил всадник обеспокоенный состоянием воина. «Ганс отдал жизнь за победу. Созывай стаю. Нет больше причин здесь оставаться. Мы уйдём за стену… Больше никто не умрёт…» — ответил тот едва удерживая себя в сознании, но большего он выдержать не мог и глаза его сомкнулись. Его голос был Фрейе несомненно знаком, но чей именно она вспомнить не могла. «Всё из-за неё. Если бы ни она — Ганс бы нас никогда не предал…» — раздался вновь тот голос. Новые образы, возникшие в сознании Фрейи относились уже к Серебряному бору, палаточный лагерь был разбит на небольшой поляне, ограждённой скалой с одной стороны и озером Лордамер с другой. Серебряный бор так же не был таким, каким его видела Фрейя. Чумных опухолей на деревьях не было, как и в Лордероне, а стена Седогрива, окаймляющая горизонт на юге, была цела и невредима. Раны уже почти затянулись, воин сидел под луной возле воды, вглядываясь в бесшумную гладь озера, рядом с ним лежал цвайхандер его покойного друга с заточным камнем. Тишина стояла гробовая, его попутчики сидели у костра в траурном молчании. Всего трое: молодая девушка сидела, задумчиво вглядываясь в танцующие языки пламени, худощавый парень, встретивший тогда воина после битвы, сейчас натягивал тетиву на свой длинный лук, ещё один бродил по лесу под предлогом, что ищет дрова. «Самое время что-нибудь сыграть, не находишь?» — сказала девушка, подав флейту и подсев рядом. «Хельга, мне сейчас не до этого». — холодно ответил воин. «Брось, ты же любишь. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Всем тяжело, но ведь ты не виноват в его смерти, верно?» — продолжила она настаивать. Пропустив мимо ушей её слова, воин достал меч и принялся затачивать лезвие. «В тот день я обрабатывала твои раны, ты бредил, и я услышала… Нечто, о чём старалась не думать». — продолжала она. Рука с точилом резко остановилась. «Знаю, ты был его правой рукой, лучшим другом и то, что он отдалился от нас за последние два месяца было сложно не замечать, но он всё равно остался нашим вожаком, ведь всё, чего мы добились — его заслуга. Благодаря ему мы за все эти годы остались живы. Ты мог на него повлиять, только ты мог что-то изменить, но скажи, почему ты его убил?» — спросила Хельга. Молчание затянулось, но затем воин признался: «Он был готов пожертвовать нашими жизнями. И собственной не жалел. Без памяти влюбился в эту святошу Мари. Изменил всему, во что верил сам и в чём уверял нас. И всё ради её признания, ради легкомысленной прихоти, за это он был готов биться вместе с паладинами Серебряной длани против нежити до смертного конца, ради этого он был готов даже нас подставить под удар. Он предал всех нас. Предательству нет прощения». «Вот как оно всё было на самом деле? Я всегда знал, что ты метишь на его место, ещё и случай подвернулся его устранить без свидетелей, как удобно,» — из-за дерева показался крепко сложенный мужчина с топором в руке. «Хьюго, держи себя в руках!» — поспешила угомонить вернувшегося из леса компаньона Хельга. «Ганс был нашим лидером! А этот пёс испугался смерти! Хотел сберечь свою шкуру! Гнусный предатель! Ты не достоин носить его меч!» — прокричал громила, закинув над головой свой топор.

«Хватит лезть в мою голову!» — раздались эхом в голове слова рыцаря смерти, Фрейя вспомнила его и то, как вместе они шли в Андорал, но тёмная сущность неизменно продолжала направлять потоки тьмы в рыцаря, из последних сил пытавшегося сопротивляться чарам.

«Я лишь хотел спасти их всех…» — сказал он, стоя на коленях перед разрушенным алтарём. В часовню, где он находился через выбитый витраж проникал блеклый свет. Пасмурное небо возвещало о пришествии беды и наводило тоску в и без того безрадостных обстоятельствах. Но позади словно гром послышалась поступь латных сапог. «Тщетно, свет не отвечает на молитвы клятвопреступников и лжецов». — послышался загробный голос Ганса. «Не за свою душу я молюсь,» — ответил воин, — «мне претит просить у Света милости. Я клялся тебе жизнью в верности и знал, после нарушения клятвы ты обязательно вернёшься её забрать. Смерть уже заждалась меня, прошу, не мешкай». Жуткий, искажённый загробным эхом смех наполнил зал молельни и отразился от изрезанных трещинами стен: «Да что ты знаешь о смерти?! Ты же всех убил! всех, кто был дорог тебе! Но перед смертью причинил боль несравнимую с той, что может причинить смертельная рана. Считаешь, что после всех совершённых тобой грехов я так просто предоставлю тебе покой? Нет! Я воздам тебе по заслугам! За всё, что ты сделал, ты будешь страдать так же, как и они. Из раза в раз. Снова и снова. Ты не будешь знать покоя и твоя жизнь превратится в мучения. Но даже, когда власть господина сломит твою волю, смерть не придёт за тобой, пока время не превратит твои кости в прах!».

«Довольно!» — рыцарь выпустил остатки своих сил для отражения заклинания и сбросил с себя оковы тьмы. «Перестань, Фрейя, не позволь тьме себя контролировать!» — прокричал Огнебрад и направил священное пламя на свою подругу.

Эльфийка открыла глаза, увидев перед собой стоящего на коленях рыцаря смерти, его упыря и Огнебрада. Дамрел на тот момент уже покинул стены дома и с улицы были слышны его яростные возгласы и звон железа. Сам дом жрица, к своему удивлению, не узнавала. Всё как обычно. Головная боль. Провалы в памяти. Холодный пот.

-Снова? — с трепетом спросила Фрея.

-Да, снова. Держись рядом с нами. — унимая тревогу ответил Огнебрад, взяв её за руку.

-Хорошо. — сказала эльфийка роняя слёзы.

-Идём, нельзя терять больше времени. — говорил Огни направляясь к выходу.

В этот момент, проходя мимо рыцаря смерти в мысли жрицы закрались скверны подозрения. Это было не как прежде. Почему он страдает от боли? В доме не было трупов, значит, так на него повлияла её сила? Фрея была в смятении. Это был первый раз, когда она в таком состоянии напала на кого-то из друзей. Ситуация выходит из-под контроля.

-У нас остались дела. — вывел её из задумчивости Дамрел, подначивая вернуться в строй.

Огнебрад взошёл на холм, откуда виднелись владения Плети и заметив движение поспешил оповестить своих друзей.

-На нас обратили внимание.

-Я всё равно не понимаю… — борясь с сомнениями прошептала эльфийка.

Собравшись втроём, Огнебрад скомандовал: «Держимся вместе». — а затем повёл Фрею и Дамрела к месту, где скрывалась королева банши.

Рыцарь смерти с трудом вывалился на порог дома. Тёмная пелена затмевала взор. Шагая в пустоту, вдыхая вонь нечестивых тварей, он едва мог оставаться в сознании. «Ещё рано…» — прохрипел он, призывая зверя, — «Всех уничтожу…». Полностью обратившись в воргена, рыцарь стал как никогда похож на обезумевшую нежить. Глаза ярким светом горели, пронзая мглу, чёрным туманом окутавшую его мрачную фигуру изламывающуюся в припадке. Не дожидаясь команды зверь залетел в укрытие Сильваны, призвав с собой свору мертвецов, недавно убитых на этом же поле боя.

Лучники тёмных следопытов отразили атаку марионеток, но короткой отсрочки хватило, что бы призвавшая их тварь добралась до баррикад. Следом за рыцарем смерти в подвал дома ворвался Дамрел, выхватив свой двуручный меч, и вдвоём воргены вмиг разделались с охраной. Огнебрад с Фреей не теряя времени напали на Сильвану, но взять лидера отрекшихся оказалось не такой простой задачей. Она с лёгкостью отвела удар фламберга своими парными клинками и ловким движением полоснула Огнебраду голенище. Паладин упал на колено, но незамедлительный уход в оборону спас его от шквала стремительных ударов её мечей. Королева банши упорно пробивалась сквозь защиту дворфа, но поняв, что тот не в силах оказать ей достойное сопротивление, пренебрежительно отшвырнула его пинком прямо к лестнице, приготовившись финальной серией ударов казнить лидера группы. Сделать это ей помешали навалившиеся с обеих сторон воргены, уже расправившиеся с её защитниками и расклад сил моментально изменился не в её пользу. Оклемавшегося после падения дворфа на месте исцелила Фрея, и опершись на фламберг он снова поднялся готовый к бою. Проблемой оставались валькиры, что прикрывали спину своей госпожи и магией смерти препятствовавшие натиску крестоносцев, все силы Фреи уходили на то, что бы защищать себя и союзников от их заклинаний, а убить их клинком было непосильной задачей, но только не для носителя особых сил. Огнебрад испепеляющим светом жёг их крылатый призрак, как мотыльков в пламени свечи. Обезумевший нечестивый ворген упрямо ломился сквозь защиту Сильваны, заставляя её шаг за шагом отступать, не обращая внимание на сопровождавших её валькир до тех пор, пока одна не уличила момент стрелой смерти поразить бешенного пса, пока жрица отвлечена на других союзников. Ворген пошатнулся, но силы одного залпа было недостаточно, что бы повалить его наземь, однако было достаточно, что бы привлечь на себя его внимание. Яростно взревев зверь рассёк перед собой духа и тот истлел на глазах. Секунды, выигранных этими жизнями всё ещё могло хватить Сильване, что бы убить зазнавшихся альянсовских псов и вырвавшись из обороны мёртвая эльфийка стремительно перешла в контрнаступление на Дамрела, но ворген выстоял, парировав все её удары. Это было достойно, но всё ещё не хватало чего-то, что дало бы возможность ему если не держаться на равных, то хотя бы достать стерву хоть раз. Удары её клинков слишком стремительны, что бы отражать их одним мечом и это не даёт возможности атаковать её в ответ. Ожесточённая схватка продолжалась и Дамрел держался всё увереннее, с каждым ударом желая всё больше излить ту ярость, что накипела в нём на королеву банши.

В один миг оборона была прорвана. Холодная сталь эльфийской сабли потянулась к горлу воргена, но отпустив левой рукоять Дамрел когтистой лапой отмахнулся от нападавшей. Сильвана была вынуждена резко отступить, получив результат не столь желанный, какой она ожидала. Ранить воргена удалось, но, видимо, косой порез на груди оказался недостаточно глубоким. С этого момента схватка стала ещё более ожесточённой. Рыцарь ордена серебряной длани защищался и нападал используя свою сталь и когти, а мёртвая эльфийка всё реже наступала, пока полностью не перешла в защиту, когда двое других борца с нечистью снова присоединились к атаке. Первая рана пропущенная от Фламберга оказалась слишком глубокой, что бы продолжать бой. Исход был предрешён. Из последних сил Сильвана испустила ошеломительный крик, отбросивший назад нападавших и вместе с единственной оставшейся валькирой вылетела наружу, возвещая своим войскам об отступлении.

Битва ещё не была окончена, но утомительный бой с тёмной госпожой давал надежду, что самое сложное позади. Герои вышли на свет, встречая войско мертвецов.

-Толпы нежити… Движутся сюда! — крикнул Огнебрад, встав на изготовку.

-Я их всех порешу! — грозна рявкнул Дамрел и на всех парах врезался в ряды наступающей нежити.

Куски мяса разлетались по сторонам, разливая кровавый дождь на поле боя и в пламени битвы закипала страсть, пробуждая неистовую ярость, выжигающую любые сомнения. Здесь не столкнулись лишённые рассудка мертвецы со здравомыслящими поборниками Света, ныне и те и другие повиновались лишь зову войны. Только Фрея среди них робела, наблюдая за тем, какой неприемлемой станет плата за соблазн поддаться этому зову. Она уже не раз переходила черту и сейчас видела своими глазами то, что приходилось видеть её товарищам каждый раз, когда она срывалась. Возможно, в этом и есть суть всех сражений. За силой необходимо обратиться к безумию, чтобы сравнять шансы с врагом, воплотившем в себе всё безумие этого мира. В конце концов, в войне равных побеждает тот, кто в своей безумной решимости сможет превзойти своего врага. Но если что бы победить монстра необходимо стать монстром, то в чём смысл рваться к победе, забыв о добродетелях, что и отличают их от чудищ? Допустима ли такая жертва…

Натиск мертвецов пошёл на спад. Мрачный командир Плети осознал тщетность своего подхода и решил перегруппировать войска, сполна поплатившись за то, что недооценил своих противников. Тем не менее битва ещё была не проиграна и взвешенные тактические манёвры могли выиграть бой, а это означало полный захват Андорала, ведь Отрекшихся, сдерживавших ранее силы Плети больше нет и город вновь будет безраздельно принадлежать тёмному владыке. Воинов было всего трое, не считая вурдалаков и упырей, что за собой поднимал рыцарь смерти, но этого хватало им, чтобы защищать заклинателя в своём отряде и эффективно обороняться в условиях полного окружения. Не удивительно. Большая часть зомби и скелетов не имела оружия вовсе и против такого мяса истребители нежити с двуручными мечами не испытывали никаких трудностей, шинкуя трупы до того, как они успевали подойти на расстояние удара. В таком случае самым верным решением было разделить отряд: отступая передовыми отрядами, расширяя тем самым кольцо, он вынудил воинов самим нападать на строй врага, с чем они, впрочем, были согласны и охотно шли в западню. Прорываясь сквозь толпу, не оказывая ощутимого сопротивления лишь отступавшую, легко оставить позади товарищей. В миг Дамрел обнаружил за собой сомкнувшийся строй армии нежити, и вышедшая вперед ним фаланга зомби ощетинилась на него частоколом пик и вил. В похожую ситуацию попал и Огнебрад, которого окружили бронированные скелеты, за спиной которых выстроившиеся скелеты-маги были для него почти неуязвимы. Пара ледяных стрел охладила пыл дворфа и к нему вернулся трезвый рассудок. Огнебраду стало дурно от того, что вновь ему предстоит запятнать свою честь позором, чувствуя, как им овладевает паника, но смирившись со своей бессмысленной кончиной он собрал волю в кулак и с криком ярости бросился на врага. Забрать на тот свет как можно больше упырей, пока Фламберг не выскользнет из ослабших рук, не ради победы, лишь бы не умереть трусом, хотя бы в самом конце отстояв своё достоинство. Однако от злого рока его спас не Свет, но Тьма, которая густой пеленой укрыла стоявших перед ним нечестивцев, предав тела вечному покою. Из облака к нему выбежала Фрея, и встав подле дворфа призвала силы света, щитом оградив от нечисти себя и своего друга.

Пусть даже Огнебрад повторил свою ошибку из первой битвы, бросив товарищей позади, Фрея всё равно не могла его оставить. Сердце хранило глубокое убеждение, что этот паладин, примечательный только своими безмерными амбициями нуждается в её помощи, как никто другой. Когда-нибудь его настигнет воздаяние за все совершённые ошибки, но в этом процессе не ей выносить ему смертный приговор. Он был добр к ней и продолжал помогать, даже когда её связь с тьмой стала очевидна. Это его доверие заставило и её думать, что настоящая она та, что рядом с ним борется со злом, а не та особа, которую она так тщетно пыталась скрыть, посему, какими бы серьёзными не стали следствия его проступков, она станет голосом милосердия, что утешит его совесть и дарует надежду на искупление.

Спина к спине жрица и паладин, эльфийка и дворф пробивались сквозь кучу гнусных умертвий, планомерно продвигаясь на помощь двум оставшимся товарищам. Огнебрад ещё не отошёл после спонтанного буйства и сейчас с опаской смотрел, как распоряжается своей силой Фрея.

-Фрея!

-Что?

-Держи эту силу в узде! — предостерёг он, указав на разросшуюся тварь бездны, поглощавшую мерзких вурдалаков.

-Я стараюсь.

-Хорошо.

Рыцаря смерти затерялся в кишащей толпе мертвецов и не было возможности сейчас его найти, но зато было отлично видно место, где Дамрел сражается со строем копейщиков. Весь измотанный и израненный он взял в левую руку выхваченное из толпы копьё, чтобы облегчить своё положение, но против такой толпы все его яростные выпады были бесполезны. Эти мясные чучела гоняли его, как дикого зверя из стороны в сторону, отступая, когда он наседал, в то время как окружившие с противоположной стороны наносили удар в спину. Если бы не подоспевшие в нужный момент Огнебрад и Фрея, уже через пару минут бездыханный труп воргена насадили бы на пики. Разрушив построение мертвецов, они не только спасли своего друга, но и лишили нежить наступательного потенциала. Нежить отступила к разрушенной башне в северной части города, повинуясь приказу своего предводителя, что дало героям возможность исцелить полученные раны и с новыми силами ворваться для окончательного разгрома армии мёртвых.

Продвижение Огнебрада оказалось очень быстрым. Похоже, основные силы были отвечены чем-то и сейчас команда как в начале боролась с стеной бесконтрольных мертвецов. Паладин даже занервничал: не готовит ли для них лич новую ловушку, или же вовсе он, прикрывшись трупной преградой, решил сбежать. Ещё в большее замешательство он пришёл, когда, приближаясь к внутренним рядам построения, увидел обезумевших упырей, нападавших на силы Плети, но стоило подойти ближе и они, как и вся нежить бросались на выживших защитников Андорала. Похоже, их призывал рыцарь смерти, значит, что он всё ещё жив, однако если его слуги не видят в Огнебраде, Фрее и Дамреле союзников, то дело определённо плохо.

Наконец прорвавшись к башне, где должен был быть по предположениям паладина Лич, защитники Андорала увидели, как он при поддержке оставшихся скелетов-магов всеми силами пытается подавить натиск рыцаря смерти, завязшего в ледяных оковах. По какой-то причине они не пытались использовать магию тьмы и смерти, которая в целях уничтожения была бы значительно эффективнее, как и задавить вампира толпой мертвецов, но тактика забрасывания этого монстра ледяными копьями оказалась весьма успешной. Нечестивый ворген всё ещё сопротивлялся, надрываясь ломая оковы, но новые не становились слабее, а сил оставалось всё меньше и меньше. Паладин поспешил на выручку своему союзнику и вместе с Дамрелом накинулся на магов, разбив их по костям за считанные секунды. Наконец, решающий бой с генералом Плети настал. Лич накрылся ледяной завесой, защитившись от внушительных ударов двух воинов Света, но удар третьего меча расколол барьер, отбросив призрак некроманта. Шансов противостоять сплочённому отряда Огнебрада не было никаких. Лич воспарил, вознамерившись последним своим заклинанием забрать с собой в могилу хотя бы одного их них, но небесный свет, призванный Фреей, выжег голубой огонь из его пустых глазниц, и нечестивый дух развеялся на ветру, обратившись облаком чёрного пепла.

-Подожди. — дрогнувшим голосом обратилась эльфийка к Дамрелу, подошедшему к останкам командира мёртвых.

-Это… конец? — спросил крестоносец, всё ещё не уверенный в их победе.

Герои переглянулись, переполненные восторгом и гордостью, но только один из них ещё не оставил меч в покое. «Кровь…» — утробно прорычал рыцарь смерти, — «Нужно больше силы…». Морда зверя хищно воззрилась на Дамрела, скаля белые клыки, но сделав шаг в его сторону монстр остановился, упав на колено и воткнув свой клинок в землю. «Что происходит?» — недоумевая спросила Фрея. Картина напомнила Огнебраду их встречу в Серебряном бору, где, лишившись рассудка рыцарь смерти, пытался его убить, но в тот раз он не обратился в воргена и всё же был менее сдержан. Теперь же, он всеми силами сопротивляется, чтобы не навредить своим союзникам, значит, заслуживает спасения. Паладин порезал запястье, и протянул руку. Тогда волчья пасть распахнулась и вцепившись, начала высасывать кровь воина Света. «ЧТО?!» — в панике крикнула жрица, но тревога утихла, когда ворген пошатнувшись обратился в человека.

-Кровь. Ему нужна кровь. — объяснил дворф.

-Так вот почему Свет оставляет тебя. — сказал Дамрел выйдя вперёд.

-И вы другого выхода не нашли? — корила Фрея своего товарища за легкомысленность.

-Пусть лучше пьёт мою, чтобы Свет не оставил тебя. — предложил воин ордена.

Дворф не ответил. Ситуация была нестандартная, поэтому и требовала решительных мер, но в душе он надеялся, что так он выручал рыцаря смерти первый и последний раз. Возможно, если бы он остановил Фрею в том доме раньше, или быстрее пришёл на помощь в бою с личом — состояние рыцаря было бы стабильнее, значит, в том, что случилось была отчасти и его вина.

-Тебе лучше? — учтиво спросил Огнебрад.

-Я в норме. — ответил мёртвый боец.

-Замечательно, мы почти закончили.

-Потом поговорим, уходим отсюда. — сказал Дамрел, направившись к южным воротам города.

Оставшиеся в городе мертвецы больше не представляли опасности для отряда опытных истребителей нежити, и они неспеша покинули город, попутно расправляясь с преграждающими дорогу зомби.

К ночи перебравшись по ту сторону реки, окаймлявшей город с юга, герои облегчённо повалились на траву, найдя уютный холм в тени деревьев с видом на очищенной скверны город.

-Неужели… Мы сделали это. — выдохнул Огнебрад.

Рыцарь смерти преклонил колено и вынув из-за пазухи крест повторял про себя слова зазубренной молитвы.

-Даже не верится. В прошлый раз погибло много моих товарищей по оружию. — молвил Дамрел.

Траурная тишина повисла, возвращая тоску и боль минувших дней. Настало время с ней попрощаться. Сегодня они вернули долг усопшим. Теперь все они смогут упокоиться с миром, и всё же как это трудно, отпустить их, простив себе несбывшиеся ожидания. Дамрел взвыл, заглушая скорбь и затих, погрузившись в свои мысли.

Огнебрад поднялся на ноги, сделав несколько шагов к реке и задумчиво воззрился на безжизненный Андорал, ставший могильным камнем для стольких героических душ, в числе которых был сам Утер. Его смерть знаменовала исход человечества, жертва за призрачную надежду во спасение людей. Все же, кто, пал на этой земле после него платили кровью, дабы доказать, что его вера не была напрасной. Наследие, кровавым следом тянущееся от самого вторжения орков, если не с момента возникновения самого человечества.

Дамрел встал рядом и положил руку на плечо своему товарищу. Простой дружеский жест, напомнивший Огнебраду о важном. Не так давно он думал о своём предназначении и о всей ничтожности своей жертвы в этой бесконечной войне, что, может, вовсе не стоит пытаться превзойти величие отцов, приняв свою жизнь, как дар, оставленный ими ради лучшего будущего потомков, но их подвиги никогда не существовали отдельно друг от друга, объединив в себе и прошлое, и настоящее, и будущее. Долг, что никогда не будет оплачен, но платой каждого вознесёт их род до небес.

-Спасибо… — тихо произнёс Огнебрад.

Они вернулись к жрице и рыцарю смерти, в конец пройденного пути, и уселись в круг, не смея сказать ни слова, и всё же каждого из них томил вопрос: «Куда нам дальше?».

-Сильвана не умрёт так просто… Валькиры будут держать её в мире смертных, покуда так угодно их повелителю… — начал рыцарь смерти.

-Убить её не в наших силах. — согласился Огнебрад.

-Кстати о ней, — заметила эльфийка, — На какую-то долю секунды, мне показалось, что мы с ней — одно целое. И я не могла её атаковать.

-Тебе предстоит ещё учиться и учиться управлять мощью тьмы. — ответил ей Огни.

-Мне кажется, я никогда не научусь.

-Научишься. Это лишь вопрос времени.

-Это не так… — слова рыцаря смерти, сказанные так невовремя, подпортили позитивный настрой дворфа.

Огнебрад нахмурившись пристально взглянул на своего союзника, ожидая услышать, что он скажет далее.

-Нельзя отказываться от правды вечно. — продолжил он.

-Так я и не отказываюсь! — возразила жрица, но лишь потом поняла, что рыцарь смерти говорил о себе.

-Сегодня я едва не вышел из-под контроля из-за полученных ран. Невозможно идти на компромиссы с монстром.

-А я вышла. В том доме. Это пугает… — припомнила Фрея жуткие события.

-Рука немеет. — признался Огнебрад, осматривая место укуса.

-Почему? — встревоженно спросила жрица, осматривая его рану. Целебные чары должны были исправить положение, по крайней мере за то время, что они отдыхали.

-Если бы я не присоединился к вам — ничего бы не случилось… — укоризненно говорил о себе рыцарь.

-А что случилось? И что это за ритуал с кровью? Огнебрад, ответь мне! — призвал к ответу Дамрел.

-Рыцарь смерти, объясни ему. — последовали слова Огнебрада. Само собой, откуда ему было знать, ведь большую часть из разговора Фреи с рыцарем на кладбище он не расслышал.

-Это плата.

-Плата за что?

-За мою силу. Так я могу поддерживать жизнь в этом теле. Это проклятие… Что дороже мне благодати…

-Огнебрад, наверняка Свет из-за этого всё реже откликается тебе, ведь ты поддерживаешь жизнь слуге Тьмы. — обратился к бывшему командиру Дамрел.

-Утер перестал отвечать мне ещё до того, как я встретился с ним, — недолго думая ответил дворф. Может быть, он предвидел это.

-Пусть лучше берёт мою кровь, когда необходимо. Это лучший вариант.

-Из двух зол. — согласилась эльфийка, но похоже рыцарь был с этим не согласен.

-Мы очистили Лордерон. Ваша миссия выполнена.

-Что мы теперь будем делать?

-Спасибо вам, друзья. Я вам искренне благодарен за помощь в этой миссии. Закончив это, я собирался ехать в Штормград. Мне предстоит ещё одно дело. — начал Огнебрад.

-Мы собирались. — поправила жрица.

-Да, мы.

-Спасибо тебе, Огнебрад, что взял меня с собой. Мои друзья отмщены. — отблагодарил Дамрел своего лидера.

-Куда ты теперь отправишься?

-Пожалуй, я бы мог составить вам компанию до Стальгорна.

-Без проблем.

-Уговор был, что я останусь с вами, пока не восстановлю силы для боя с прислужниками Сильваны. Теперь в этом нет необходимости, благодарю. Я должен продолжать свой путь. — подытожил мрачный воин.

-Рыцарь смерти, тебе отдельное спасибо. Ты хранил наш покой.

-Благослови тебя Свет, Огнебрад.

-Спасибо, рыцарь смерти. Надеюсь, я не причинила тебе вреда. — простилась жрица.

-Всё в порядке, — заверил мертвец, водрузив меч на плечо и на прощание молвил, — Пусть всех вас озарит Его сияние.

-Прощай. — крикнул ему вдогонку паладин, наблюдая, как его одеяния подхваченные ветром растворяются в ночной черноте.

-Как думаешь, Огни.

-Да?

-С ним всё будет в порядке?

-Конечно. В этом я уверен. Лишь бы поблизости была кровь.

-Всё равно. Как-то тревожно.

-Вообще или за рыцаря? — спросил Дамрел.

-За рыцаря. Он один. Нас трое.

-Быть может, ему так даже лучше.

Этой ночью они пили за павших, выживших, и новый день, что Свет подарит, а на следующий, взяв коней помчались к Стальгорну, минуя Хилсбрад, Арати, Болотину, заглянув в Телсамар, где оставила своего ездового тигра Фрея, а затем, попрощавшись с Дамрелом доехали на метро до Штормграда, где позже договорились с ним встретиться и продолжить приключение уже на равнинах Калимдора. Долгий переход занял у них больше недели, но это время было необходимо Огнебраду, как и его товарищам, залечить старые раны и как следует всё обдумать.

Первым делом, дворф собирался увидеться с Дантэном, что бы убедить его присоединиться к отряду, но так же остро стоял вопрос выбора наставника для Фреи, и что бы вновь её тёмная сущность не проснулась в самый ответственный момент, решить его нужно было как можно быстрее, а кроме этого ещё столько житейских забот: показать Фрее город, заявить о своём подвиге, как следует отпраздновать победу. С момента окончания похода он был волен, как золотой орёл, что, казалось, мечта, которой он жил многие годы, стала его душе цепями, от коих он наконец освободился, вернув своим крыльям небо.

Тусклый свет канделябров освещал внутренний зал ставки командования Штормграда. На лестничной площадке о чём-то оживлённо говорили два человека в военной форме. Когда же позади них раздался скрип деревянных ступеней один из офицеров повернулся и поприветствовал только что прибывшего дворфа. «Сержант Огнебрад, вы получили моё донесение?» — спросил деловым тоном человек в кожаных доспехах офицерского состава ШРУ. «Да, сэр.» — поспешно отчитался молодой паладин. «Тогда не будем задерживаться, сейчас же ввиду вас в курс задания» — поспешил спуститься офицер вниз по лестнице. Проследовав за командором в немного затянувшемся молчании Огнебрад решил напомнить о своём присутствии: «Я вас слушаю». Ответ не заставил себя ждать: «Не на людях». — шёпотом сказал командор. Они спустились в складское помещение и только убедившись, что в комнате они одни офицер начал: «Меры предосторожности». «Что же вы хотели?» — с нетерпением спросил Огнебрад. «Должен вас предупредить, это миссия исключительной секретности». — невозмутимо продолжил тот игнорируя предшествующий вопрос. «Я понимаю, сэр». — заверил дворф получив одобрительный кивок со стороны старшего по званию. «Превосходно. Отдел ШРУ долго искал местоположение штаба Сумеречного Молота. Наконец, мы получили точные координаты». «Вот как, интересно». — возбуждённо добавил Огни, на что офицер так же монотонно зачитывал задание. «Отряд по захвату бастиона приступит к нападению завтра на закате. Но командование беспокоит присутствие Орды. Есть информация, что встретившись с бывшими членами культа теней Чо`гал и его приспешники попытаются заключить мир на взаимовыгодных условиях с бывшими союзниками…». «В чём же заключается моя задача?» — уже сгорая от нетерпения спросил Огнебрад. «…Именно по этой причине захват бастиона был спланирован в кратчайшие сроки, мы не можем допустить, что бы орда нас опередила. Приказом его величества я был назначен ответственным за взятие этого объекта. Ваша же задача — обеспечить наиболее безопасное пребывание отряда на задании». — так же непринуждённо продолжал командор. «Вас понял, сэр, будет сделано». — сказал дворф, готовый уже приступить к поручению. Но командор его притормозил: «Вы и один наш сотрудник проберётесь внутрь цитадели Сумеречного Молота и проведёте разведку, эти данные важны для нас». «Что за сотрудник, если не секрет?» — любознательно спросил Огни. «Если ваша миссия потерпит поражение — наш отряд будет биться вслепую, узнайте как можно больше о военном контингенте противника. Вам в сопровождение назначен капрал Джонатан Джостар Дженкинс, ветеран 3-ей войны, бывалый боец. В своём деле он педант. Я не могу гарантировать вашу безопасность, но и отправлять кого попало на столь важное задание не стал бы». — заверил офицер. «Великолепно, опытный товарищ под рукой не помешает». — заметил Огни. «Помните, успех миссии превыше всего, потому будьте готовы выполнить её даже ценой собственной жизни». — сказал командор особенно серьёзным тоном. «Всегда помню». — отмахнулся от такого предостережения паладин. «Я изучил ваш послужной список, вы тоже присоединились к силам альянса в период 3-ей войны». — отмерил взглядом командор своего подопечного. «Так и есть». — подтвердил Огнебрад. «А после падения Лордерона пропали из нашего поля зрения на целый год…» — добавил он снова с нотками какого-то скептицизма. «М-м. Да, так оно и было». — замялся Огнебрад от такого неловкого вопроса. Офицер поспешно вернул энтузиазм бойцу: «Несомненно, в последующем вы полностью оправдали наши ожидания и не раз. Вы принимались за задания в самых горячих точках. Будьте уверены, после успеха операции — король обязательно вознаградит такого примерного воина своего народа». «Надеюсь, награда будет весомая». — взбодрился дворф, готовый к дальнейшим указаниям. «Вам предоставят служебного грифона долететь до места назначения. Встретитесь в лагере Победителя на Сумеречном Нагорье. Желаю успехов в выполнении миссии». «Спасибо, сэр». — сказал Огнебрад, почтительно поклонившись и ушёл прочь.

«И почему я снова вспоминаю этот день…» — подумал Огнебрад сидя в полумраке на постели в своём гостевом номере, где он остановился в Штормграде. В его руках была опустошённая бутылка из-под настойки, которую ему подарил Джостар. Задумчиво он смотрел на то, как в ней переливаются блики лунного света, просочившегося ровной полосой через оконный проём, вспоминая тот день, когда простое задание положило начало их крепкой дружбе. Об этом же сейчас думал Джостар, находясь в Калимдоре, на другом краю света из окна гостиницы созерцая ту же луну, что сейчас проливает свет в комнату Огнебрада.

Когда паладин подлетел к назначенному месту их первой встречи, Джо не повёл и глазу, сейчас он увлечённо рассказывал местному торгашу о том, как однажды его попыталась соблазнить какая-то толстушка из борделя. По своему обыкновению он был пьян, в те дни для него это было обычным делом. Он не искал поводов, чтобы распить бутыль другую старого виски или бурбона, скорее даже для него не существовало причин, препятствовавших этому. Даже сейчас находясь на секретном задании он был весьма поддатый. «Так ты тот самый Джостар?» — спросил паладин подходя к пьянчуге, который всё ещё рассказывал свою историю. Наконец, закончив, он обратил внимание на подошедшего к нему Огнебрада. «Приветствую, извиняюсь, что прервал». — снова обратился паладин. «А! Денёчек». — ответил ему солдат, — «Ты о чём-то хотел меня спросить?». «Лишь один вопрос терзает меня,» — возмущённо надувшись сказал дворф, — «Ты считаешь, что быть пьяным на задании это нормально?». «А? Каком задании?» — последовал растерянный ответ. «Полагаю, это значит «да»». — продолжил он пристыжать своего компаньона. «Остынь, амиго, ты меня явно с кем-то путаешь». — ответил Джо на эти нападки. «Нам было приказано пробраться в Сумеречный Бастион. Эй, солдат! У нас задание. И я не с кем тебя не путаю! Ты точно тот самый Джостар, о котором мне рассказывал командир». Джостар наклонился над ухом дворфа и прошептал: «Мне надо тебе напомнить, что мы на СЕКРЕТНОМ задании, амиго? Отойдём-ка в сторону». Огнебрад смутился от такого конфуза со своей стороны, но тут же проследовал за попутчиком. «Значит так. Ты тот самый Огнебрад, с которым я должен забраться в эту чёртову дыру». «Всё верно, дружище,» — подтвердил Огнебрад. «Тогда у меня к тебе такой вопрос,» — сказал Джо, вынимая из сумки пузатую бутылку с жидкостью малинового цвета, — «пить будешь?». «М-м-м… Да, вроде, не время… Но я не откажусь». — ответил Огни. Джо окинул его взглядом, его начищенные до блеска латы, и предположил:

-Вижу, ты не часто бываешь на подобного рода заданиях…

-Не часто.

-А выпить перед делом — это как традиция. В конце концов, лучше помирать навеселе, чем корчась от боли и проклиная всех богов. Вот, держи.

-Интересная традиция, мне нравится.

Огнебрад принял в руки бутыль и сделал пару глотков. Несмотря на исключительную крепость, напиток оказался достаточно сладким и оставлял нежное послевкусие.

-Неплохо даёт в голову… Это твоя… Как её?

-Это мой личный сбор, настойка на гранате нагорья. В этих краях растут дивные плоды. Отличная вещь, а какой пряный вкус… Обязательно надо будет ещё собрать.

-А, настойка… Неплохо-неплохо, товарищ. Так, для чего мы здесь?

-Ну, дань традиции исполнили, пора бы и о задании поговорить. Я здесь для того, чтобы проникнуть внутрь бастиона и провести разведку, отметить вражеские позиции, составить общую схему штаба, резюмировать численность противника.

-Т-а-а-к.

-Тебя — не знаю, зачем отправили, я бы и сам справился отлично.

-Раз отправили, значит причина есть. Дружище, ты ещё не раз порадуешься моему присутствию на этом задании.

-Да дьявол их разберёт, в чём причина. Тем не менее, приказ есть приказ.

Такие красочные и радостные события по прошествии времени должны вызывать приятную ностальгию о ушедшем прошлом, но общем, дражайшем. Но сейчас, что для Огнебрада, что для Джостара эта память не наводила ничего, кроме тоски.

«Это были тяжёлые времена. Тогда у меня не было силы идти по собственному пути. Я жил беспрестанно заливая свою волю литрами спирта, просто тень былой жизни, продиктованная их порядками. Я врал самому себе, затуманив голову алкоголем, просто что бы не сойти с ума. Быть может, если бы я тогда не сыскал от тебя поддержки, то я бы так и остался проспиртованным, законсервированным изнутри пьянчугой. Да, наверное, так бы всё и было» — задумался Джостар и вновь окунулся в не столь давние воспоминания. Сразу после церемониального распития бочки пива они полетели вместе к порталу в Сумеречный Бастион. Какого же было их удивление, когда прибыв на место они увидели готовые оборонительные сооружения и армию в полной боевой готовности. Пройдя чуть дальше они нашли и местного ловца драконов со свежим отловом. Драконы под магическими пытками теряют волю и видоизменяются под нужды Сумеречного молота. Здесь же драконов было столько, сколько хватило бы спалить весь лагерь Победителя, если этих драконов подчинят уже сегодня, то завтра они сметут армию альянса ещё на подлёте к бастиону. Джостар осмотрел вольеры с драконами и обратился к Огнебраду:

-Слушай, амиго.

-Да?

-Ты же хотел помахать мечом во славу альянса?

-Верно. Думаешь, пришло время?

Джостар лишь молча кивнул.

-В таком случае тихо провести разведку не получится.

-Знаю, но лучше разворошить осиное гнездо сейчас, чем завтра считать трупы.

Наверное, в той ситуации было бы лучше вернуться в штаб и изложить этому зазнавшемуся майору всю картину. Это было и безопаснее, и разумнее, но оба они решили взять судьбу в свои руки и бросить вызов лордам Сумеречного Бастиона. Полные решимости, они обнажили свои клинки и устремились на устранение первой цели. Эттин, что звал себя Халфий Змеерез стоял на самом краю крутого обрыва, у подножья которого бурлила лава. Этот великан и был ответственным за отлов несчастных созданий и, когда он обходил вольеры с пленёнными в них драконами Огни и Джостар застали его врасплох. Паладин с яростным воплем атаковал в лоб гиганта, но его меч не мог достать до уязвимых мест потому клинок только оцарапал ноги, чем больше раззадорил Халфия. С злобным смехом он замахнулся огромной дубиной и с одного удара разбил в дребезги массивную каменную плиту, на которой стоял Огнебрад. Страшно представить, что бы произошло, если бы удар настиг свою цель, но Огнебрад вовремя отпрыгнул. Халфий хотел было отпрянуть и совершить ещё один сокрушительный удар, но в этот момент в его спину вонзились ятаганы Джостара, который воспользовавшись ослабевшей бдительностью противника проскочил в слепую зону в момент удара. Взбежав на загривок великана по рукоятям впившихся мечей Джостар выхватил кинжал из своей портупеи и был готов перерезать глотку Халфию, но в этот момент эттин закрыл рукой глаза, а солдат почувствовал жар позади себя. Один из подчинённых Халфием драконов выплеснул на хозяина поток пламени. Ритуалы сумеречных колдунов и опыт в охоте на драконов сделали кожу этого гиганта огнеупорной, потому отдавая такой приказ Халфий уже праздновал свою победу, ведь был уверен, что подлый трус атаковавший в спину не смог бы предугадать и увернуться от такого приёма. Джостар увернулся, как видно, боевой опыт не так просто пропить. Разъярённый гигант хотел было схватить его, но когда ладонь Халфия потянулась за солдатом — её пронзил меч Огнебрада, ясно дав понять, кто здесь настоящий противник. Великан издал ошеломительной вой, от которого сами стены бастиона затряслись. У Огнебрада зазвенело в ушах, а ноги подкосились, на мгновение он потерял понимание происходящего, а когда сознание снова вернулось оружие Халфия уже стремительно падало на дворфа. В шаге от смерти, страх не овладел паладином и свет ниспослал благословение за его незыблемую веру. Встретившись с щитом светлой энергии дубинка переломилась оставив Халфия в недоумении. Джостар не теряя ни секунды в миг подбежал к гиганту и перерезав сухожилия на ногах повалил его на землю. Эттин упал на руки прямо над Огнебрадом и тот мгновенно среагировав одним взмахом перерезал великану горло и обессиленный Халфий обрушился на холодный камень и больше не издал ни звука, заливая кровью растрескавшийся каменный пол. Но после него остался ещё живой дракон. Увидев труп своего хозяина тварь налетела на героев, но стоило ей подлететь достаточно близко — Джостар закинул в неё гарпун, овившийся вокруг шеи и ухватившись за верёвку полетел вместе с драконом. Как бы тот не пытался сбить с хвоста бывалого бойца, Джостар легко обходил препятствия и на повороте, взбежав на стену, приземлился прямо на спину дракону. Дальше дело оставалось за небольшим, он подрезал ятаганами крылья и спрыгнул на утёс, пока чудовище стремительно пикировало в озеро пылающей магмы. Герои остановились перевести дух в тёмном углу, на случай, если кто-то придёт на шум, но на их счастье всё обошлось. «Амиго, наше задание заканчивается тогда, когда ты нажравшись будешь сопеть в своей постельке, а сейчас у нас ещё есть неоконченное дело…» — напомнил Джостар направляясь в следующий зал. «Пошли дальше, пока смерть не пришла по наши души». — подхватил Огнебрад и проследовал за своим компаньоном. Пройти скрытно дальше уже не представлялось возможным, вниз вела одна лестница и как только герои показались на ней — их сразу же заметили. Путь им преградил авангард тяжёлых пехотинцев за спинами которых заклинатели уже читали свою мрачную ворожбу, дабы изничтожить незваных гостей. Увидев это Джостар запрыгнул на щит впередистоящего пехотинца и перепрыгнув начал нарезать своими ятаганами беззащитных колдунов. Огнебрад из-за суматохи в рядах противника, вызванной такой отчаянной атакой, получил окно для нападения и начал протыкать своим мечом латников, развернувшихся к Джостару. Когда все заклинатели были убиты простые бойцы уже ничего не могли противопоставить двум солдатам альянса, но все они продолжали сражаться, пока не упал на землю последний из них, ведь гнев древнего бога пугал их гораздо больше, чем неминуемая смерть. Пройдя ещё дальше Огни и Джостар наконец увидели первые плоды исследований культа. В просторной зале их ждали два огромных сумеречных дракона. Сила их магии была велика, но молитвы Огнебрада спасли обоих солдат от её пагубного воздействия, пока Джостар порез за порезом обескровил несчастных существ. Перед смертью один из драконов накрыл своим огненным дыханием авантюристов, но сила Света уберегла их от смерти, а ворота позади них, что вели в следующую залу расплавились от жара сумеречного пламени. «Никчёмные твари. Да сжалится над ними суд божественный». — прорычал Огнебрад. Джостар лишь нахмурившись протянул: «Суд божественный, да…».

Джостар хотел бы многое высказать по этому поводу, но было не время и не место вступать в дискуссии, кого и за что же всё таки судит бог. От того Джостару становилось ещё грустнее понимать, что теперь он больше никогда не сможет так поговорить со своим приятелем. Сколько несказанных слов осталось, что теперь не стоят и медного гроша. Джо потерял доверие своего товарища и этот урон уже никак не компенсировать. Если они и встретятся вновь, то Джостар уже знал, что встретятся они врагами, а тогда уже будет не до душевных разговоров, за них вести спор будут их клинки и добавляет боли понимание, что по итогу их жестокого спора один может замолчать навсегда. Но тогда ещё у Джо и в мыслях не было, как сложится его судьба после этого задания, сейчас имело значение только выполнение их общего долга.

Следующий зал был наполнен порабощёнными элементалями стихий, по всей видимости сила бездны и их перетянула на свою сторону. «Похоже, драконы — не единственный объект их исследований,»- заметил Джостар. «Будь я шаманом — я был бы в ярости». — добавил Огнебрад. Прямо перед ними стояло двое огромных созданий стихий, перерождённые. Огнебрад ринулся в бой на левого, пока Джостар вступил в бой с правым перерождённым, но как бы мастерски они не сражались — сила перерождённых была на совсем другом уровне. Огонь непрерывным потоком накрывал Огнебрада заставляя его держаться в обороне. Джостар хоть и ловко уворачивался от атак, но ледяные иглы бесконечно создаваемые элементалем всё же настигли его. Кровь стекала по его кожаному мундиру, а в месте с ней убывали силы. Но несмотря на мощь перерождённых герои всё же смогли проломиться к противнику и нанести удар, но ослабленные перерождённые лишь растворились в воздухе, а к ним на помощь пришли ещё двое. Порывом ветра авантюристов сбило с ног, а из земли каменная хватка обездвижила их. Благо, Джостару удалось освободиться при помощи своих скрытых кинжалов и, запустив в обоих перерождённых свои ятаганы, он вынудил их отступить. Комната наполнилась рёвом, исходящем будто из земных недр: «Жалкие смертные! Мы — сущность мироздания! Наша сила наполняет весь этот мир! Все, кто идёт против мирового порядка должны быть уничтожены! Объединимся же воедино, чтобы свергнуть еретиков!». Четверо перерождённых в вихре стихий обрели новое воплощение. Существо, вышедшее на бой с Джостаром и Огнебрадом было могущественнее, чем могли они представить. Было ясно, этого противника героям не победить. Порождение стихий начало концентрировать энергию в своих руках, и молния пронзила Огнебрада, отшвырнув в дальнюю стену. Джостар подхватил компаньона и попытался привести в сознание: «Подъём, салага! Я же сказал, миссия ещё не окончена! Давай выбираться отсюда, этот враг нам не по зубам!». Продирая глаза Огнебрад промолвил: «О… Я видел Свет,» — окончательно придя в сознание он быстро вскочил на ноги и крикнул, — «Даём дёру!». Ещё пошатываясь на ногах от шока Огнебрад еле поднимался по лестнице. «Держись, мы должны доложить о результате операции». — подначивал солдат дворфа. «Броня сильно повреждена, но серьёзных ран вроде нет». — успокоил спутника Огни. «Вот дьявол,» — прорычал Джо, придерживаясь за раненный бок, — «А меня так хорошенько зацепили, дай отдышаться…». Забравшись вверх по лестнице, они остановились и обернулись посмотреть, не идёт ли за ними погоня. Творение стихий медленным шагом продвигалось по коридору, устланному трупами воинов и магов Сумеречного Молота. Времени на отдых совсем уже не осталось. Герои направились к выходу, но впереди их ждала засада. Зажатые врагом на утёсе, шансов на спасение уже не было, оба бойца были сильно измотаны, чтобы продолжать сражаться. Тогда Джостар обратил внимание на вольеры с драконами, которые они оставили нетронутыми, что бы те не подняли лишнего шума. «Прорвёмся!» — сказал он и поочерёдно сбил замок на всех клетках. Запрыгнув на драконов, взмывших под каменные своды бастиона, герои залетели в портал и через несколько минут высадились на землю уже в полной безопасности. Огнебрад возложил руки на рану Джостара: «Я постараюсь излечить, что смогу». «Порядок, бывало и хуже…» — заверил солдат паладина. «Поверю на слово». — сказал Огнебрад и присел отдыхать напротив товарища.

-Ну, разве не здорово? Мы выжили, как никак. За это надо выпить! — сказал Джостар достав полный алкоголя бурдюк.

-Выжили, но нас заметили, — укорял себя Огнебрад, — Даже не знаю, как это скажется на будущем отряда.

-Лучше я приму результат своих действий в лицо, чем сожалел бы о последствиях не пытаясь ничего сделать… Ты видел их в лагере?

-Кого? Отряд?

-Да. Совсем ещё молодые…

-Глаза пылают азартом, воля к жизни в них ещё сильна. Ох, что же будет после этой ужасной войны… Не упущу возможности самолично плюнуть Чо`галу в глаз! Нет… во все шесть! Семь! Или сколько их там у него?

Джостар весьма озадаченно потянул из бурдюка. Ему казалось странным поведение дворфа, ведь совсем недавно они были на волосок от смерти, а теперь он снова рвётся в бой.

-Ты, смотрю, тоже горишь энтузиазмом… — проговорил он.

-А какие цели у тебя?

-Я… — Джостар запнулся, возможно, просто не знал, что ему ответить, но всё же продолжил — Я просто служу своей родине…

-Благородная цель.

В этот момент солдату вспомнились все его битвы. Бесконечное множество орков, троллей, людей, эльфов, которых он убил по приказу или по собственной воле. Раньше он ненавидел всех тех, с кем воевал и эта ненависть со временем не ослабла, однако пришло понимание, для них он был таким же врагом, заслуживающим только смерти.

-Ничего благородного. — сказал он вдруг.

-Разве?

-Мы воюем с врагом, убивая таких же фанатиков войны, как мы. Что в этом благородного?

-Мы воюем с безумцами, что хотят погрузить наш мир в пучину хаоса.

-Хаос — лишь обратная сторона постоянства. Мы сами претворяем хаос в свою жизнь. В попытке найти путь в светлое будущее мы отвергаем настоящее, продолжая идти вперёд по дороге, даже если эта дорога ведёт в ад. Какие же мы все идиоты…

-Может быть, друг мой, может быть…

-Сколько лет нашего существования должно пройти, что бы этот порочный круг наконец разомкнулся…

Тут Джостар оторопел, побоявшись, что докучает своему собеседнику.

-Ой, извини, что так наседаю на уши. Во мне говорит алкоголь. Не воспринимай всерьёз. Чаю?

-И не собирался, дружище, ха! Давай.

Чай получился вкусным, но чувствовалось в нём присутствие чего-то спиртного.

-Я подлил туда рома, получилось вполне неплохо. — предупредил Джостар.

-Так вот оно что, а я-то думаю, что мне начали мерещиться гномы зелёного цвета с механическими конечностями. Забавно… — бормотал дворф в приступе белой горячки.

-Больше питья не проси, тебе хватит. — после недолгого молчания сказал Джо.

-А я не собирался спрашивать! …ик!

-Нам ещё лететь до лагеря, смотри, не вывались из седла…

В лагере Джостар доложился своему связному Черчиллю и настало время прощаться. «Спасибо, что составил компанию на таком непростом задании». — искренне поблагодарил Огнебрад сослуживца. «Доложись командору Диавэльту, я останусь писать рапорт». — сказал Джо, а затем добавил вдогонку уходящему дворфу, — «Пока ты не ушёл, как насчёт опрокинуть по кружечке пива в пиратской бухте, когда вся эта возня с катаклизмом уляжется?». «Звучит замечательно,» — недолго думая ответил Огни, — «В таком случае до встречи, Джо». «Тогда буду ждать, когда эта война закончится. Бывай, амиго».

Вскоре после этих событий Джостар за свой произвол был отправлен в отставку. Огнебраду сделали послабление за «попытку убедить Джостара придерживаться установленного плана» как написал Джо в своём отсчёте. В целом, это не имело глобально никакого значения для бывалого солдата. Со времён 3-ей войны для него служба вошла больше в привычку, чем действительно имела под собой желание исполнения воинского долга. «В те годы, когда я только начинал свою службу, для меня уже было всё потеряно.» — думал про себя Джостар. Он вышел из гостиницы и направился к шумному берегу. Северные Степи, Кабестан, наверное, одно из самых памятных для него мест. Отсюда Джостар с Огни начали путь, закончившийся под кроной Тельдрассила. Сюда они пришли, чтобы поехать в пиратскую бухту, где на следующий день оба пойдут разными путями. Джостар снова погрузился в свои мысли: «Много времени прошло с тех пор, как я на этой проклятой земле потерял людей, заменившими мне семью. Остатки своей семьи я потерял задолго до этого, когда Орда захватила Стромгард. Все твердили, что орки не станут заходить так далеко, и я слепо принимал это утверждение за истину. Вернее, я надеялся, что беды в моей жизни ограничатся потерей родного дома в Штормграде. Мы жили не богато. Отец был охотником, а мать кроила из добытой на охоте кожи и шкур одежду. Мы хотели открыть свою лавку в центре города. Просто счастливо жить, не зная печали. Но пришли орки. До этого момента Альянс не знал врага свирепее. Война началась и требовала крови. Отец лёг в основу той великой жертвы, что заплатили защитники Штормграда, выиграв время для эвакуации оставшихся выживших. Первые годы в Стромгарде приходилось нелегко. Отец не успел научить меня своему ремеслу. Приходилось доучиваться в процессе. Я скорбел о его потере, но жизнь стала налаживаться, со временем у меня стало неплохо получаться. Орки вызывали во мне ненависть и страх, но во мне не было желания воевать с ними. Жизнь шла своим чередом, и матушка тоже не теряла надежд. Казалось, только ради неё я отказался от мысли о мести, все мои потери были не так страшны, пока она была рядом. Но война продолжалась. Стромгард, Альтерак, Даларан, Кель`талас, Гилнеас, Лордерон. Всё было поставлено на карту и в этот раз человечество одержало уверенную победу, но теперь я потерял всё, и всё это у меня отняли орки. Мать не выдержав скитаний от города к городу в постоянной нищете с холодами захворала и вскоре ушла вслед за отцом. Я остался один. Ненависть стала для меня смыслом жизни. Я поступил на службу и выучился военному ремеслу, но неожиданно для себя я обрёл надежду в лице единомышленников. В отряде, куда я попал, все потеряли в своей жизни что-то стоящее из-за ужасов войны, и этой войне они посвятили себя, но не из жажды возмездия, а что бы привести свой народ в светлое будущее, где никому не придётся испытать то, через что проходили они. Рядом с ними я забыл про одиночество и мне хотелось сражаться вместе с ними за мир, который они хотели построить. Месть уже не имела такого весомого значения, прежде всего я хотел защитить людей, которые стали мне дороги. И снова… Снова я потерял свой дом, когда чума пришла в Лордерон. Тогда я уже был предводителем своего отряда из новобранцев. Весь наш взвод был отправлен в Калимдор. Никто не знал точно, что мы ищем в этом богом забытом месте. Мы встретились там с орками, которые так же бежали с материка, чтобы спастись от грядущего пришествия нежити. Только потом мы узнали, насколько серьёзным было положение дел. На моей памяти, ещё ни одно событие в нашем мире не имело столь глобальный характер. Нежить под руководством демонов пылающего легиона захватила все северные королевства. Теми, кто мог противостоять полчищам демонов были только остатки войск былого Альянса, Орда и древний народ ночных эльфов, что жили в этих неведомых нам ранее краях. Вопрос спасения мира стоял перед нами и потому временное перемирие с ордой не казалось чем-то противоестественным. С народом ночных эльфов мы так же должны были заключить перемирие, потому сражаться с ними у нас не было никаких причин, но тогда в Ясеневом лесу они первые начали атаку… Град стрел летел сверху, подобно стальному дождю, а у меня даже не было щита. Новобранец, назначенный в мой отряд последним, стоял рядом и прикрывал меня своим. Первую половину отстреляли сразу же и даже наш предводитель лорд Львиное Сердце пал сражённый стрелой эльфийки, озарённой светом луны, верхом на белом саблезубе. Только потом я узнал, что этой эльфийкой была Тиранда Шелест Ветра, но тогда в моей голове беспрестанно крутился только один вопрос: «Почему всё это происходит, ведь мы хотели заключить с ними мир, как это могло случиться?» — лишь оглушительный грохот вывел меня из транса этих размышлений. Упавший на землю инфернал разбил остатки отряда, а потом накинулся убивать ночных бестий. Я не мог этому радоваться. Я ни о чём не мог думать. Только смотреть, как под осколками метеоритов тлеют останки моих товарищей, как окаянные эльфы, желая прогнать захватчиков со своих земель лишь попали в засаду, заготовленную демонами. Это было ужасно, но ужаснее было то, как это было нелепо. Я пролежал на земле в куче пепла, как мертвец, пока последний привратник ужаса не ушёл в лесную чащу догонять эльфийскую стерву. Я откинул труп, что прикрыл меня сверху и тем самым спас от гибели. А это был тот самый парниша, который прикрывал меня, когда мы попали в западню. Даже после своей смерти он защитил меня, а я смотрел на его опалённый труп и пытался узнать знакомые черты в его лице, но понял, что не помню его, даже запомнить имя рядового солдата, преданно сражавшегося за меня до самого конца, я не смог. Я пытался найти хотя бы его армейский жетон дабы почтить его память. Но, разумеется его не оказалось, ведь свой он потерял при переправе через реку, и я обещал, что выдам ему новый. Я знал это, но всё равно искал, дело клонилось к закату, а я бродил по выжженному полю мертвецов и собирал жетоны, но никак не мог найти нужного. Никто не мог прийти и сказать: «Пойдём домой, Джонни, всё кончено». — все лежали здесь. Я помню всех своих друзей, что в последствии отправились со мной на берега Калимдора. Помню Новоса, который хоть и покинул нас после повышения, но всё равно всегда дорожил нашей компанией». Помню Ирен Чир, была самая весёлая из нашего отряда, её весёлость не всегда была уместна, но она знала, как поднять настроение и командный дух, когда это необходимо. Демиен Рапка всегда держался со мной, как с младшим братом, хотя я всего-то на 2 года позже него поступил на службу. Всех я нашёл на том поле и всех узнавал, но лишь одного, кому я обязан своей нынешней жизнью я никак не мог вспомнить. Лишь в его сумке я нашёл красный головной платок,» — рука солдата потянулась к голове, чтобы нащупать красную бандану, повязанную с тех самых давних пор. «Я вернулся к леди Джайне, вернулся, заклеймённый позором. В лагерь вернулись только те, кто сразу бросился в бегство и меня считали таким же. А что я мог им сказать? Для командира нет оправдания, когда он теряет свой отряд и при этом остаётся жив. Я бы мог жить с позором, и мог бы претерпеть временное перемирие со своими бывшими врагами, чтобы уберечь наш мир от порабощения демонами, но сама жизнь для меня уже не имела никакой ценности. Орки, нежить, ночные эльфы, демоны, они забрали у меня всё и теперь больше всего на свете я мечтаю забрать всё у них. Война породила во мне ненависть и взращивала её, пока от моей человеческой жизни не осталось ничего. Дитя войны отплатит кровью всем, кто его породил. Я решил это очень давно, но тут после окончания 3-ей войны главы альянса решили, что не будет плохо, если мы объединимся с эльфами в борьбе с Ордой. Принято считать, что в той войне мы победили и тот день, когда Архимонд был разгромлен у корней дерева вечности, ещё долго будут вспоминать все народы, как час триумфа. Но на самом деле те, кто действительно победил в этой войне — никогда не видели пепла человеческих трупов, застилающего выгоревшую почву, не видели, как вурдалаки кидаются на крестьян и пожирают их заживо, и уж наверняка эти «победители» не видели пожаров Штормграда и Стромгарда. Они получили мир, в котором у них есть надежда и вера в будущее. Они — победили, я — проиграл. Всё то время я рисковал жизнью и проливал кровь на полях битвы не за этих невежд, что заключили мир с ночными эльфами и как итог готовы даже брататься с Ордой! Всё, за что я сражался — был мой дом, моё будущее и люди, для которых я был готов всем этим пожертвовать. Я бы мог претерпеть временное перемирие, но как я мог называть союзниками тех, кто убил любимых мною людей? Передо мной стал выбор, верности самому себе или тому альянсу, который наплевал на всё, чем я пожертвовал в служении ему. С тех самых пор моя фляга всегда полнилась крепким пойлом, а день начинался с похмелья. Я знал, ребята не одобрили бы того пусти, по которому искренне я хотел пойти. Пути ненависти».

Морской бриз трепетал волосы Джостара и обдувал холодным ветром, успокаивающим все его переживания. Он снял бандану и осмотрел. Со временем она изрядно потрепалась, но со своим назначением она всё ещё отлично справлялась. Она осталась солдату, как напоминание о его воинском долге. Долге перед теми, кого всё ещё можно спасти, и кто будет строить новый мир, в котором псам войны, таким как он, не будет места. Всё это время бандана была его тяжкой ношей, которую он смиренно нёс ради обугленного трупа безымянного солдата. Джостар подошёл к дереву возле причала и повязал свой красный «ошейник» на ветке, распрощавшись навсегда с верой в светлое будущее и своим пожизненным долгом. Снова вспоминая Огнебрада на лице вояки проскользнула грустная улыбка: «Я бы хотел быть твоим другом. Но я не мог позволить, что бы из-за моих ошибок ты возненавидел самого себя...». Бывший солдат альянса медленно зашагал прочь из города, вместившем в себе самые светлые воспоминания последних лет, навстречу восходу нового дня.