Милашка (джен)

Нарциссе было скучно. Ей очень нравилось выбираться из мрачного особняка. Особенно ей полюбились балы, на которых ей иногда доводилось бывать. Но дом Лестрейнджей, несмотря на свою грандиозность и огромные окна, был для второкурсницы со Слизерина слишком мрачен. Скорее всего, дело было в его хозяине. Этот мужчина вызывал оторопь одним своим присутствием, хоть и был любезен и обходителен, даже шутил. Но юной мисс Блек от его шуток становилось совсем не по себе. Маска, что он носил, шла трещинами, но никто не обращал на эту неприятную деталь внимания. В конце концов, всё они носили маски. Но, в отличие от остальных, Лорд Лестрейндж предпочитал зеркально отполированную сталь, что так удачно отражала суть каждого из приглашённых им гостей, изысканному, привычному кружеву из лести, улыбок и притворства. Этот человек казался одновременно до бесстыдства честным и прямолинейным, и вместе с тем скрытным и лицемерным. А ещё он был жестоким. Если уж её маман так охарактеризовала старого знакомого и предупредила дочерей не провоцировать, не вызывать его недовольство, то это о многом говорило.

Детей её возраста, с которыми хотелось бы общаться на пиршестве в честь Белтайна, не было. Сёстры разбежались, предоставив Нарциссу самой себе. Никогда ещё ей не было так скучно на балах. Почти как дома. Но там она хотя бы могла скоротать вечер, погрузившись в интересную книгу. Не раздумывая более ни минуты, она отправилась на поиски библиотеки.

Дом Лестрейнджей поражал своими размерами — ноги Нарциссы уже гудели, когда она, наконец, смогла отыскать заставленный бесконечными стеллажами зал. Воровато оглянувшись, она в пару движений сняла неудобные туфли, понадеявшись, что о её выходке никто не узнает. Она, конечно, сама виновата, что выбрала эти расшитые серебром и жемчугом бархатные пыточные колодки. Но они такие красивые! Как тут устоять?

Прогуливаясь между стеллажами, Нарцисса тонкими пальчиками проводила по особенно изысканным корешкам книг. Она уже не столько искала, что бы ей почитать, сколько наслаждалась самим процессом поиска. Пока не наткнулась на Неё. В глубоком кресле цвета горького шоколада сидела огромная фарфоровая кукла с книгой на коленях. У Лестрейнджей, насколько она знала, были сыновья. Значит, эту красавицу забыл кто-то из гостей. Нарцисс всей душой позавидовала той счастливице. Сама она таких раньше не видела: ростом с ребёнка, с густыми шёлковыми волосами и пушистыми ресницами. Детали были проработаны с удивительным мастерством — у куклы были даже брови и ногти. «Интересно, какие у неё глаза?» Куклу усадили в кресло слегка на бок, так что она казалась спящей. «Милашка», — улыбнулась мисс Блэк. Если бы только уговорить маман купить ей точно такую же! Она бы наряжала её в свои детские платьица и укладывала спать рядом с собой. Пусть и не по возрасту совсем, но ведь она так прелестна.

Нарцисса вновь осмотрелась по сторонам и, никого не увидев, тихо поставила туфельки на пол и подошла к креслу. «Никто ведь не будет против, если я просто...» — она протянула руки, чтобы поднять куклу и получше рассмотреть, но тут же отшатнулась. Глаза куклы резко распахнулись. «Зелёные», — только и успела подумать Нарцисса. От пристального взгляда она на миг растерялась, но тут же взяла себя в руки:

— Нарцисса Блек, — присела она в лёгком реверансе.

Кукла элегантно поднялась с кресла и, склонив голову к руке девушки, подражая джентльменам, представилась:

— Рудольфус Лестрейндж. Приятно познакомиться, мисс Блек.

Нарцисса потеряла дар речи: «Так это даже не девочка! Мэрлин, какой же милашка!» Долго разглядывать очаровательно улыбающегося наследника пугающего Лорда Лестрейндж ей не позволили:

— Цисси! Вот ты где! Маман уже вся извелась. А это что ещё за мелочь? — голос Беллы тут же изменился, едва она заметила, что её сестра не одна.

— Будущий лорд Лестрейндж. Могу я узнать, с кем имею честь?

Нарцисса подивилась, как естественно прозвучало формальное представление из уст столько крохотного миловидного создания. Ей стало любопытно, всегда ли он так разговаривает или же просто держит лицо перед грубой незнакомкой? Но Белла ожидаемо всё испортила. Схватив сестру под руку и бросив через плечо «вот ещё», потащила ту прочь из библиотеки, так и оставив Нарциссу закипать от любопытства и умиления.

В следующий раз Нарцисса встретила это очаровательное создание лишь спустя пять лет. Это был её последний год в Хогвартсе, а для Рудольфуса Лестрейнджа — первый. Девушка уже и думать забыла об их случайной встрече, но, увидев его на распределении, отставила бокал с соком в сторону и вся обратилась вслух.

— Слизерин, — тут же озвучила очевидное Распределяющая Шляпа.

Нарцисса довольно улыбнулась: значит, у неё будет целый год для того, чтобы узнать этого милашку получше.

Лестрейндж казался безобидным лишь с виду. Кусался он больно во всех смыслах. Когда четверокурсники решили зло над ним подшутить, превратив его форму в девичью, он только улыбнулся и бросил в обидчиков какое-то мудрёное заклятие, о котором даже она, семикурсница, никогда не слышала. Сначала мальчишек просто вывернула остатками ужина, но тошнота всё не прекращалось. Их унесли в больничное крыло, когда вместе с чем-то скользким из них уже вырывалась брызгами кровь. На Лестрейнджа смотрели, как нам маггловского дьявола, когда он на все уговоры и угрозы учителей игриво отдёрнул ту самую девчачью юбку и, лукаво ухмыльнувшись, промурлыкал: «Сами виноваты». Нарцисса, как и большинство присутствующих в Большом зале, лишь молча смотрела вслед удаляющимися жуткому существу. Но только с её уст слетело не «чудовище» или иное ругательство. Она и не заметила, как, почти жмурясь от умиления, прошептала: «Милашка».

После того случая школьники разделились на два лагеря: одни для себя усвоили, что коварный первокурсник пошёл по стопам предков и знает слишком тёмные, но при этом законные проклятия. Другие же, в основном гриффиндорцы, были настроены воинственно и вознамерились поставить спесивого наглеца на колени. Нарцисса очень переживала за своенравного и совсем одинокого мальчишку. Иногда она даже незаметно присматривала за ним. Но очень скоро мисс Блек поняла, что слабых Лестрейнджей действительно не бывает. Наблюдать за этим созданием теперь было делом не столько хлопотным, сколько приятным. Острый на язык, ловкий и хитрый лисёнок не позволял застать себя врасплох, не оставлял своим горе-противникам ни шанса. При этом он оставался удивительно светлым ребёнком, был невозмутим и тактичен.

На последнее Нарцисса обратила внимание не сразу. Руди будто видел насквозь всех и каждого, знал все их страхи, мечты и самые мерзкие тайны. Однако, если от человека не было прямой угрозы для него, он не позволял своим знаниям просочиться наружу, даже если этот персонаж был ему до отвращения неприятен. Другое дело — открытая провокация. Она всё ещё помнит, как маленький Лестрейндж довёл до истерики её сокурсника, натравив на того полчище многоножек. Кто бы знал, что этот здоровенный грубоватый мужлан Джагсон так боится этих насекомых?

Пока Джагсон, безобразно визжа, барахтался на полу, стряхивая управляемую Рудольфусом армию, Нарцисса не сводила глаз с последнего. Она была влюблена в этого мальчишку, Цисси это признавала. Но не как в мужчину, нет. Так она любила только Люциуса. Только в Малфое она видела своего возлюбленного и будущего мужа. Рудольфуса же ей хотелось присвоить. Как хотелось тогда, в детстве. Порой она ловила себя на странных фантазиях, как снимает с полки её собственного Лестрейнджа, наряжает, как ей хочется. Как натравливает этого обманчиво беззащитного волшебника на своих врагов. Она понимала, что прознай Руди о подобных мыслях в её белокурой голове, он испытает лишь презрение. Так что Нарцисса всячески их гнала прочь. Но какой бы он был милашкой в роли её живой куклы!

Год пролетел незаметно, и Цисси, к своему сожалению, должна была выбросить из головы все свои глупые подростковые фантазии. Теперь её ждала жизнь в роли Леди Малфой. И она этой ролью наслаждалась, ведь та была прописана именно для неё. Однако вскоре судьба вновь свела её с самым очаровательным Лестрейнджем. Всего через пару лет после окончания Хогвартса Белла «порадовала» сестру известием о своей помолвке с наследником этого семейства. И то, с какой гадливый улыбочкой Белла озвучила эту новость, впервые заставило Нарциссу возненавидеть сестру. Беллатриса и раньше изводила Цисси, доводила до исступления. Но это событие носило совсем иной характер.

Если бы Белла полюбила, Нарцисса бы приняла. Не поняла бы, но приняла ради счастья сестры. Но Белла Рудольфуса презирала и не считала мужчиной. Которым он тогда, к слову, ещё и не был. Как только их родители смогли подобное допустить? Сначала скандал с Андромедой, затем её, Нарциссы, поспешный брак, о котором не судачил только ленивый. Теперь это. Да, к тому моменту, как жених достигнет совершеннолетия, её сестра успеет состариться. Семью Блеков просто засмеют в высшем обществе. Нарцисса больше и носа не сможет высунуть из поместья, чтобы не стать мишенью для колкостей. Но Белла и тут поспешила «успокоить» сестру: они поженятся уже этим летом.

— Это не просто мезальянс, Белла! Это просто омерзительно! Как ты можешь?

Но сестра неверно поняла её негодование:

— Понимаю, Цисси. Мне этот паршивец тоже противен. Но таково веление самого Лорда! Я не могу предать Его доверие! Он поручил эту миссию мне! И я его не разочарую!

— Какую ещё миссию? Он ещё ребёнок!

— Разумеется. Именно поэтому им легко будет управлять. Я говорю тебе, сестра: наш Лорд велик! Он знает, что необходимо сделать, чтобы достичь величия!

Глядя на сестру, Нарцисса совершенно не узнавала человека перед собой. Белла всегда её немного пугала, но теперь Цисси боялась за её рассудок. И будто этого было мало, её начали мучить догадки о дальнейшей судьбе маленького Лестрейнджа.

Нарцисса не помнит свадебной церемонии, она не помнит платья на своей сестре. Но помнит затуманенный взгляд жениха. Для неё так и осталось загадкой, что послужило тому причиной: слёзы, гнев, страх или же Империус?

Затем наступила война. Она почти не виделась с сестрой и уж тем более не смела и думать о Лестрейндже. У неё с лихвой хватало страхов за собственную семью. Лишь иногда, когда слышала имя из своего беззаботного прошлого, чувствовала , как её сердце сжимается в ожидании плохих новостей. Пока однажды эта самая новость не появилась на первой полосе Ежедневного Пророка. «Убийцы». «Пожизненное заключение». «Азкабан». Ей не нужно было читать статью целиком, достаточно было увидеть эти слова и знакомые имена рядом с ними.

Пожизненно. Нарцисса Малфой запретила себе вспоминать, чтобы так удержать в себе терзающую сердце боль. Но против воли она всё же думала о сестре, о том, каково ей в холодной сырой камере среди дементоров. И она думала о Руди, которого никак не могла назвать мужем Беллы даже про себя. Беллатриса — сильная ведьма, отчаянная и непримиримая. Азкабан заставит её страдать, но не раскаяться. Тюрьма не сломит её. Рудольфус же так и не успел стать настоящим магом. Что привело его к Тёмному Лорду? Зачем он пошёл к Лонгботтомам? Нарцисса ни на секунду не верила, что он действительно пытал авроров. Она подозревала, что он вполне был способен на убийство, если бы возникла такая необходимость. Но пытать и тем более доводить до безумия не стал бы. Это ведь совершенно бессмысленно. Руди Лестрейндж, которого она знала, не любил нецелесообразные действия.

Нарцисса не знала, что на самом деле привело Лестрейнджа в Азкабан, но она знала, что привело его в её дом долгие годы спустя. Необходимость. Не преданность хозяину, не долг перед былыми идеалами, не любовь к жене. Совсем не так пафосно, как этого хотелось бы их хозяину и её сестре.

Леди Малфой боялась этой встречи и очень желала. Встретившись взглядом с тощим растрёпанным беглецом, она почувствовала, как стальной обруч, сжимавший её рёбра, лопнул, и она, наконец, спустя столько лет, смогла вдохнуть полной грудью. Осунувшееся сероватое лицо не выражало эмоций, но не те самые зелёные глаза. В них полыхало пламя. И, кажется, лишь она не испугалась этого огня. Таким ярким пламенем горит жизнь внутри безрассудного, но не безумного Лестрейнджа.

Когда же Руди сдружился с Люциусом, Нарцисса смогла окончательно расслабиться. Их семье нужен такой союзник. Рудольфусу необходимы прочные семейные узы, как и его младшему брату. Нарциссе же нужна надежда, что однажды всё станет, как когда-то давно, в годы её юности. До войны, до Азкабана, до безумия сестры. До Волдеморта. Когда немного наивная и романтичная мисс Блек могла беззастенчиво разглядывать хорошенького Лестрейнджа, представляя его в белых кружевах на своей полке, сладко протягивая про себя: «Милашка».

Примечание: сайдстори к фанфику про Пожирателей Смерти "Волки и Овцы"