Чернильное сердце (гет)

Он на время покинул Санктум, вверяя Ванду заботам Вонга, бывшему библиотекарю чаще удавалось наладить контакт с Алой Ведьмой. Вонг сумел простить Максимофф, не было сил злиться, когда он видел девушку. За стеной безразличия таилось многое: отчаяние, безрассудство, бессилие, глубокая тоска. На единственный вопрос Ванды: "Зачем они её спасли?", Вонг отвечал: "Так было нужно". Библиотекарь заботливо следил, чтобы Ванда выпивала зелёный чай, порой добавляя: "Пожалуйста, Ванда". Девушка грея озябшие руки, кутаясь в плед, грустно качала головой в ответ, позже, всё же выполняя просьбу китайца. После, таяли все проблемы, солнце кажется светило ярче, звуки не раздражали слух, на душе становилось теплее. Ванда засыпала, без кошмаров, под тихую колыбель ветра. Кратковременный эффект рано или поздно заканчивался, ведь Ванда должна была сама приложить хоть чуточку усилий, чтобы победить свои страхи, снова захотеть жить.

Стивен молча, как вор, наблюдал за Алой Ведьмой, повторяя: "Прости меня, Ванда..." Он неумело шутил, иногда приносил ей книги, не задерживаясь, стараясь уйти побыстрее, лишь бы не видеть, насколько сильно разбито её сердце и отравлена душа. В редкие моменты, маг едва касаясь её руки, тихо шептал слова обещаний. Максимофф чувствуя его неопределённость, произносила:

— Мир не вертится вокруг тебя, Стивен...

Ванда отталкивала его. Стивен не винил девушку. Правильно, не стоит доверять тому, кто хотел тебя убить. Стивен мало прислушивался к чужому мнению, поэтому не позволил Ванде уничтожить себя, там, на горе Вундагор.

Смерть Максимофф могла стать очередным шрамом в его душе, а их у него и так предостаточно. Осколки Тёмной Крепости всё же похоронили кое-что — желание Ванды вернуться к прежней жизни. Она никогда не была злом, Стивен видел это в её глазах, слышал в голосе. Просто она хотела немного счастья для себя. Разве это преступление?

Несправедливость. Именно это творил Верховный Маг Земли, раз за разом: сначала пытаясь уничтожить, потом собрать воедино.

В нём проснулось сострадание? За время долгого путешествия с Америкой, маг понял: иногда мы ищем оправдание своим поступкам, выдаём бессердечие за снисхождение, зависть за благочестие, любовь за глупую ошибку. Тёмный Стрэндж был прав, он не счастлив, один ли, с Кристиной, он навек прикован к своей природе, естеству, что въелось чернилами в его кожу, проникло в кровь, превратившись почти в вирус — колдовство.

В сражении Стивен спасал свою жизнь, или доказывал превосходство? Маг пугал бывшего нейрохирурга не из-за тёмной стороны, скорее из-за понимания, если не остановится, закончит вот так — поверженный, умирающий, никому не нужный.

Тёмный Стрэндж как жук нанизанный на булавку, только и ждал, чтобы его поскорее прикончили, но смерть не спешила забрать проклятого в свою обитель, продлевая мучения.

Испуганный взгляд Кристины, крик ужаса, продавший душу тьме, не достоин любви и сочувствия. В который раз, кто-то переписывал сценарий его жизни, вымарывая из него светлые моменты, подводя черту, за которой он становился кем-то другим.

Стивен собственными руками рушил будущее, уподобляясь своим вариантам, назло судьбе, назло ненавистной Мультивселенной.

* * *

Он победил, но какой ценой? Внешнее благополучие мира, безопасность друзей, гибель врагов. Из трёх зол выбирают меньшее? Его варианты наказаны, осталось одно — наказать себя. Отсутствие простых человеческих чувств — норма для мага. Стрэндж с каким-то маниакальным удовольствием принимает "награду", упиваясь болью, следуя в пустоту безвоздушного пространства. Он обладает невероятной силой, противясь каждый раз порывам, утешая себя — он сумеет сдержать зло. А семья... Даже лучше, что он не имеет таковой.

Он поправил красный шарф, неловко быть на виду у всех, таким открытым, как книга. Стивен не обращая внимания на красный сигнал светофора, торопливо пересёк улицу. Белокурая женщина свернула за угол, маг не теряя ни минуты, последовал за ней.

— Шпионишь? — да, она редкая птица в этих краях.

— Ты сама этого хотела, — он не спешил к ней приближаться. — Неспокойно в Тёмном Измерении? — их никто не слышал, Купол Тишины и Отворотное заклинание делали своё дело.

— Мои дела тебя не касаются, Стивен, — они так давно не виделись: ученица и учитель. — Теперь у тебя есть чем заняться, — фальтины редко выходили из себя, Стивену всегда удавалось невозможное.

— Ты хотела поговорить, я здесь, — он принял сигнал как только смог. — Клеа, будем честны друг с другом, — им не к лицу было лгать.

— С каких пор, ты, говоришь мне о лжи? — они расстались на минорной ноте, чуть не выдав себя. — Ты не замечал, нам тесно в этом городе.

Раньше, каждая их размолвка заканчивалась полным безумием, Санктум был похож на врата ада, Нью-Йорк на Садом и Гамору. Дочь Умар не умела любить, она хотела обладать. Подобно своей матери, юная Клеа почитала лишь власть, доставшаяся девушке по наследству харизма, проявлялась в тяжёлой форме слишком часто. Укротить своенравную девицу оказалось не просто. На каждое замечание, Клеа отвечала излишне резко, не соблюдая границ, не признавая авторитета.

Из безумные ночи в Тёмном Измерении не доводили до добра, вечные сражения с демонами только накаляли обстановку. Кровь закипала, от мощных заклинаний трясло как в лихорадке, боль притуплялась, оставляя одни голые инстинкты и желания.

— Я тоже рад тебя видеть, Клеа, — она не могла говорить иначе, королевская кровь и гордость не позволяли. — Мне показалось, или ты здесь не случайно? — сколько раз он помогал уравновесить силы, отводя беду, споря с Дормамму. Демон был не в восторге от выбора племянницы, не давая никаких обещаний, откровенно пытался уничтожить мага.

— Ты перевернул всю Мультивселенную вверх дном, теперь спрашиваешь, зачем я здесь? — его "героические" приключения не остались без внимания Тёмного Измерения. Её дядя заприметил очередную игрушку. — Тебе никогда не везло с женщинами, Стивен, — Клеа не любила быть на вторых ролях.

— В тебе говорит ревность? — где-то глубоко внутри, проснулись старые чувства.

— Кристина, Аврора, теперь Ванда, — первые две претендентки были не опасны, третья настораживала. — Нельзя переписать судьбу, Стивен, ты видел свой исход, — непонятно зачем, ей нужен был Стрэндж. Обладать, ничего больше. Пусть он покорится ей, никому, только ей. — Одна спасённая не поможет обелить тебя.

— Мы говорим о моих женщинах, — за ревностью пряталось что-то ещё, — или о твоих изменах? Ксавье не в твоём вкусе, так? Другое дело его вариант, — молодой мутант не всегда был прикован к креслу. — Что ты ему обещала? Золотые горы? Они казнили... его, прежние друзья превратились в палачей, — казнь Защитника Стрэнджа была ужасной. Никому не было дела до того, что именно Стивен добыл победу. В том видении бывший нейрохирург ощутил сплошную тьму, глухую злость и ни капли сострадания. — Каково это, месть? Ты отвратила его от всех, даже Пегги... Картер могла его спасти, слышишь? — Стивен держал Клеа за руку, разделяя свои эмоции на двоих. Давящее чувство, будто падаешь с обрыва. — Танос не был угрозой, Иллюминаты были слепы. Смотри, Клеа...

Акустический удар Чёрного Грома разрывал податливую плоть. Пленник смиренно принимая свою участь, видел единственную, кто был ему дорог — Капитан Картер сжав в руках щит, старалась не давать волю чувствам, прикусив губу до крови, прятала мысли от Профессора. Пусть Иллюминаты катятся к чёрту, пусть Мультивселенная горит в огне. Старое как мир предательство, куда страшнее любых катаклизмов.

— Ты так ничего и не понял, Стивен, — она улыбалась сквозь наступающую боль, ни одной слезинки, только его горячие руки, знакомый успокаивающий голос. — Фальтины не умеют чувствовать, забыл? — Клеа позволила себе вольность, на время опуская щиты независимости и гордости.

— Мы слишком разные, Клеа, — его красный шарф превратился в Плащ Левитации. — Мои ошибки, мой выбор, — их взаимное притяжение когда-нибудь погубит обоих. — Мы не боги, Клеа, мы люди, наши раны кровоточат, — вески посеребрила седина, в тот день маг понял — прежний Стрэндж исчез навсегда. — Ванда... Я в долгу перед ней... — сколько раз он сковывал её заклинаниями, сколько раз поступал не по правилам. — Из-за меня она всё потеряла, — как когда-то родители Клеа: принц Орини и Умар потеряли свой дом.

— Чарльз выполнил свою часть договора, дважды, — Клеа не почувствовала удовлетворённости, наблюдая за Тёмным Стрэнджем, чьё тело медленно покидала жизнь. Она сделала мага таковым, вселив в него уверенность — Даркхолд поможет ему вернуть Кристину. Он был просто Вариантом, нужный ей мужчина по-прежнему оставался недоступен. — Мы оба это начали — разрушение основ, — Клеа обвила его шею руками. — Мы не боги, правда, мы — непокорные... — поцелуй продлился не долго, в них обоих по-прежнему горело пламя желания. — Дормамму в ярости, его власть пошатнулась, — пора было уходить.

— Демонам не нужна помощь, — Стивен не собирался отпускать Клеа одну в Тёмное Измерение.

— Против него зрел заговор, дядя со злости убил преступника, досадный промах, — девушка слегка улыбнулась. — Он просит...

— Требует? — Клеа в случае с демоном, могла приукрасить слова дяди. — Помощи? — оставлять Ванду, Вонга и Санктум, было так некстати. — У меня обязанности, — Плащ Левитации нетерпеливо пытался тянуть мага за собой.

— За твоими друзьями присмотрят, — Клеа провела рукой в воздухе, словно разрезая пространство.

— Локджо, стоит оставить её одну на пару минут, она уже находит очередные неприятности, — высокий мужчина перебросив винтовку с одного плеча на другое, вышел из тени.

Темнота позади незнакомца ожила, приобретая черты невиданного создания. Громадина за его спиной, оказалась невероятных размеров бульдогом, существо грозно посмотрело на Стивена, подтверждая слова спутника рычанием.

— Натан и Локджо мои... друзья, — по статусу ей полагалась свита, не сказать чтобы Клеа была рада.

— Надёжно как в Форт-Нокс, Доктор, — наёмник сверкнул красным глазом.

Стрэндж не доверял таким людям (или нелюдям?), особенно если они были знакомы с наследницей из Тёмного Измерения. Он не мог раздвоиться. Хотя... Третий Глаз, он решит все проблемы.

— Надеюсь, приём будет тёплым, — он незаметно для всех сплёл заклинание, отправив своего двойника в Санктум.

— Дормамму по-другому не умеет, — из сотворённого Клеа портала дохнуло жаром.