Браки заключаются в Аду (гет)

Международный портключ перенес Гарри Поттера из Ливерпуля в Новый Свет двадцать седьмого июня. Именно в этот день из заповедника в Эверглейдс сбежал перуанский ядозуб, устроив переполох в городе и заставивший Обливиаторов работать сверхурочно. Впрочем, Гарри не имел никакого отношения к этому событию. Когда магозоологи и авроры силились спеленать разбушевавшегося монстра, он встречался во Флориде со своим информатором.

Цезарь Пибоди был человеком, который знал всех и которого знали все. Это делало его неплохим источником информации. Главное — помнить правило трех «не». Не пытаться обмануть Цезаря с оплатой, не забывать вовремя пополнять его стакан, и не высказывать сомнений, если старый пройдоха вздумает похваляться своими любовными победами.

После утомительной, но познавательной беседы с Цезарем Гарри заглянул в гости к относительно честному репортеру. Честным его можно было считать хотя бы потому, что он был последователен при написании заказных статей.

«Не было такого, чтобы вчера я написал одно, а сегодня — прямо противоположное», с гордостью провозглашал этот коллега Риты Скитер всякий раз, когда речь заходила о журналистской этике.

Потом Гарри посетил организатора подпольных игр в подрывного дурака (власти запретили их потому, что карты, взорвавшись, могли запросто оставить горе-игрока без пальцев). Еще несколько часов отняла встреча со сквибом-оккультистом, считавшим себя прямым потомком Блаватской. Уже смеркалось, когда Гарри заглянул к хозяйке борделя, специализировавшегося на любителях экзотики. Впрочем, их разговор был чисто деловым и никак не касался ее основной профессии.

Выйдя из заведения через служебный выход, Гарри наколдовал Темпус.

Успеваю? Да, успеваю.

Еще через два часа Ичиро Токаяма, убийца, педофил и темный маг, был ослеплен, обезоружен и закован в антимагические наручники. Оставалось передать его властям, заполнить полдюжины формуляров, позволить штатному целителю себя осмотреть, разделаться с неизбежными вопросами местных мракоборцев — и можно было возвращаться домой с чувством выполненного долга.

 

* * *

 

Гарри позволил себе дольше обычного понежиться в теплой ванне.

С неохотой выбравшись из воды, он вытерся насухо (полотенцем, без всякой магии). Переоделся в вечерний костюм, заблаговременно приготовленный верным Добби. Посмотрелся в зеркало, поправил галстук, парой заклинаний привел в порядок непослушную шевелюру, и не спеша спустился на первый этаж в столовую. Перед входом Гарри на секунду задержался, чтобы проверить окклюментивные щиты.

Стычка с Токаямой была только разминкой; настоящий бой ждал его сейчас, за дверями столовой.

Когда дверь «Трех метел» распахнулась и Невилл, пригнувшись, вошел внутрь, Гарри махнул ему рукой на свободное место слева от себя, а мадам Розмерту попросил принести еще пару кружек сливочного пива.

— Как все прошло в «Гринготтсе»? — сиденье жалобно заскрипело, когда Невилл устраивался поудобнее. Он окончательно избавился от юношеской пухлости, и теперь сложением походил на медведя.

Гарри не был в Гринготтсе с тех пор, как гоблины-целители извлекли из его шрама мерзкую магическую пиявку. Просто не было смысла; о некоторых подробностях гоблины не имели права сообщать, пока он не закончит магическую школу. Разумная предосторожность; вряд ли Карлус Поттер мог предполагать, что его внук пропустит целый учебный год, будучи в бегах.

— Карьера богатого бездельника мне не светит, — объявил Гарри с сардонической улыбкой.

— Все настолько плохо?

— «Плохо» — это еще мягко сказано.

Предки Гарри в свое время сколотили неплохое состояние на торговле артефактами. Шедевры работы Поттеров высоко ценили; заказы шли со всей Европы. Но Джеймс Поттер все испортил. Он встал в позу и заявил отцу, что не время заниматься зачаровыванием побрякушек, когда отечество в опасности.

Вместо подготовки к защите Мастерства по трансфигурации Джеймс, с упорством, достойным лучшего применения, пробился в академию аврората. Честно проучился четыре курса, только чтобы уйти в знак протеста, когда Крауч-старший смог пробить в Визенгамоте поправку об использовании аврорами Непростительных. Джеймс с Сириусом сидели в «Кабаньей голове», накачиваясь огневиски и громко выражая свое возмущение по поводу новой политики министерства, когда к ним и подсел рекрутер из Ордена Феникса.

Карлус Поттер скоропостижно скончался от драконьей оспы, и его угроза лишить Джеймса наследства так и осталась пустыми словами. А Джеймс продолжал следовать прежним курсом. Мало того, что он пренебрегал семейным ремеслом, так еще и благополучно пустил по ветру целое состояние, финансируя Орден Феникса.

Потом было пророчество Трелони, коттедж в Годриковой лощине, укрытый Фиделиусом. И бесславная смерть человека, впустую растратившего таланты, которыми его щедро наделила природа.

А Дамблдор продолжал запускать руки в семейный сейф Поттеров даже после смерти Джеймса и Лили. Причем на законных основаниях — Джеймс сам выдал ему бессрочную доверенность.

Начинаешь совсем по-другому смотреть на Макгоннагал, когда узнаешь, что «Нимбус-2000» на первом курсе был куплен на твои же деньги.

Невилл выслушал его с пониманием; семейный сейф Лонгботтомов тоже знавал лучшие времена. Безуспешные попытки вылечить родителей порядком его истощили. А доходы от продажи ингредиентов для зелий лишь недавно окупили расходы на ремонт теплиц.

— Хоть что-то тебе оставили?

— Содержимого сейфа едва-едва хватит, чтобы заплатить за последний учебный год. А потом придется искать способ заработать на жизнь.

 

* * *

 

Работать в Министерстве магии Гарри категорически не хотелось.

Министерство в его сознании намертво ассоциировалось с Фаджем, Амбридж, Людо Бэгменом, Барти Краучем и, конечно, покойным Перси Уэзерби. С людьми, которые как ни в чем не бывало ходили на работу после того, как Скримджер был убит, а в его кресле оказался министр-марионетка. Которые сплетничали и перебирали бумажки, когда этажом ниже устраивали позорные процессы над магглорожденными. И ни одному из этих чернильных душ не хватило элементарной порядочности возвысить голос в защиту товарищей и коллег, которых бросали в Азкабан по вздорным обвинениям.

Плесень. Просто ходячая плесень. Если я проведу среди них хотя бы неделю, то могу не удержаться и спалить министерство Адским Пламенем.

Заманчиво было бы вернуться к корням и заняться артефакторикой, но Гарри Поттер был честен сам с собой; он знал, что ему не хватит ни знаний, ни элементарного терпения.

Он подумывал о профессиональном квиддиче, но и эта дорога оказалась для него закрыта.

— Извини, Гарри, я думала, что ты в курсе, — с сожалением сказала Алисия Спиннет, когда он решил посоветоваться с ней по поводу отбора в команду. Алисия была помощницей целителя при «Нетопырях Ньюкасла».

— Чего еще я не знаю? — нахмурился Гарри. Он устал от секретов.

Она замялась, не зная, с чего начать.

— В школьных играх правила соблюдают не так строго. Помнишь тот матч с воронами на третьем курсе, когда ты использовал Патронус? На профессиональном матче, если игрок достанет палочку и наколдует хотя бы Люмос, его тут же удалят.

— Ну и?..

— Перед каждым матчем кровь игроков проверяют на наличие посторонних субстанций. Мне жаль, но ни один целитель не выпустит на поле ловца, у которого в крови коктейль из яда василиска и слез феникса.

Хватаясь за соломинку, он обратился к Мадам Помфри. Та подтвердила слова Алисии.

— Если бы ты прошел детоксикацию крови в Мунго, этого можно было бы избежать. Но я узнала об укусе василиска слишком поздно, и в составе твоей крови произошли перманентные изменения.

Гарри пронзил холодный ужас; неужели он превратился в какого-то мутанта?

— Это никак не скажется на твоем здоровье в будущем; чуть повышенная сопротивляемость ядам и темным зельям, слегка усилившаяся регенерация, вот и все. Твои дети будут абсолютно нормальными детьми, — попыталась успокоить его Поппи. — Но о карьере игрока в квиддич тебе лучше забыть.

 

* * *

 

Оглушенный последними новостями, Гарри чуть не столкнулся в коридоре с маленьким профессором Чар.

— Какие-то проблемы, мистер Поттер? Я думал, ваши визиты к Поппи закончились после получения диплома.

Вопрос был неслучайным. Когда гоблины избавили Гарри от пиявки, присосавшейся к шраму, его магическое ядро буквально расцвело, показав фантастическую цифру по шкале Хаммерштайна. На первых порах ему пришлось нелегко; Люмос вспыхивал с силой световой гранаты, а Диффиндо запросто прорезало каменную стену. Гарри смог связаться с Флитвиком, и декан Когтеврана, хотя и не имел возможности тренировать его лично, тут же отправил ему сборник упражнений по стабилизации ядра.

Гарри был очень благодарен мастеру Чар, и не видел смысла скрывать от него свое незавидное положение.

— Что ж, мистер Поттер, теперь вы в полной мере ощутили, насколько сильно Альбус стремился все контролировать, и насколько неразборчивым в методах он становился, когда кто-то начинал действовать вразрез с его планами, — Флитвик потер переносицу пальцем. — Не смотрите на меня так удивленно. Вы и покойный Северус — не единственные, с кем он обращался, как с фигурами на шахматной доске. И воровство денег у сирот — далеко не худшее из того, на что он был способен.

Гарри сосчитал до десяти, чтобы подавить ярость, вспыхивавшую в нем всякий раз, когда при нем упоминалось имя Дамблдора.

— Кроме того, вы столкнулись с тем, что диплом Хогвартса дает весьма ограниченные перспективы для трудоустройства. Как я понимаю, карьеру в Министерстве вы исключили сразу? — проницательно спросил Флитвик.

Гарри в ответ только фыркнул.

— Мистер Поттер, могу я поинтересоваться, что вы знаете об институте ученичества в магическом мире?

— Кое-что знаю, сэр. Гермиона в свое время прочитала нам целую лекцию об этом.

Конечно, Гермиона не была бы Гермионой, не посвяти она львиную долю своей лекции гневной тираде про «средневековый и варварский» подход к образованию.

— Ясно. Дело в том, что мисс Грейнджер — магглорожденная, и некоторые важные моменты могла упустить. Позвольте мне самому просветить вас на этот счет.

Гарри слушал очень внимательно, в очередной раз досадуя о том, как много он не знает о мире, в котором прожил почти десять лет. Информация, которую поведал ему преподаватель Чар, оказалась невероятно важной. Кольцо Мастера в любой дисциплине открывало двери, которые в противном случае оставались закрыты, будь ты хоть трижды наследник рода и Мальчик-Который-Выжил.

Неужели Флитвик, хочет, чтобы я...

— Предвосхищая ваш следующий вопрос, мистер Поттер, я уже выбрал себе следующего ученика. Вернее, ученицу. Мисс Луну Лавгуд. Вы с ней, кажется, неплохо знакомы?

Гарри моргнул; он был уверен, что Луну интересует карьера магозоолога.

— Не думайте, что я слеп и не знаю, что творилось на моем факультете, мистер Поттер. Я очень хотел помочь мисс Лавгуд, но из-за Альбуса у меня были связаны руки. Помочь ей получить Мастерство в Чарах — самое меньшее, что я могу сделать, чтобы загладить вину перед ней.

Гарри взглянул на маленького профессора по-новому. До сих пор он считал, что Флитвик, как и Макгонагалл, страдает хронической неспособностью признать свою неправоту.

— Мы с Минервой давние коллеги, — пояснил Флитвик, словно прочитав мысли Гарри, — но взгляды на некоторые вещи у нас диаметрально противоположные.

 

* * *

 

— Ты знал, что Луна стала ученицей Флитвика? — спросил Гарри, отодвинув пустой стакан.

Невилл почему-то зарделся и ответил вполголоса:

— Она мне сказала, когда мы прятались в теплицах от бабушки.

— Прятались?.. — по лицу Гарри расплылась широкая улыбка. — Поздравляю, Нев! — хлопнул он покрасневшего друга по плечу. — Вы с Луной отлично друг другу подходите.

Хорошо зная стеснительную натуру Невилла, Гарри ничуть не удивился бы, узнав, что первый шаг сделала именно эксцентричная когтевранка.

— Спасибо, Гарри. Знаешь… Меня тоже взяли в ученики. Профессор Спраут. Извини, что не сказал тебе раньше.

Гарри искренне порадовался тому, что его друзья пристроены; Рона и Гермиону с некоторых пор он в этот список не включал.

 

* * *

 

Когда Рон устроил истерику и сбежал, Гермиона очертя голову бросилась за ним. То, что она даже не взглянула в сторону Гарри, стало для него последней каплей.

Он остался один. К счастью, Гермиона забыла в палатке бисерную сумочку со всеми запасами, и ему по крайней мере не пришлось голодать.

Оставшись без поддержки друзей, Гарри вынужден был импровизировать и принимать решения, которые Гермиона никогда не одобрила бы. В первую очередь — призвать Добби и предложить ему должность личного помощника. Маленького эльфа чуть не хватил инфаркт, настолько он был счастлив.

Гарри не пришлось следовать за патронусом и нырять на дно озера за мечом Гриффиндора. Его не захватили в плен Егеря; Добби заблаговременно предупредил хозяина о Табу. Наконец, обошлось без авантюры с ограблением Гринготтса.

И когда Гарри просмотрел в думосбросе воспоминания Снейпа, он уже знал, что старый волшебник ошибся. Та дрянь, которая засела в его шраме, называлась ментальной пиявкой или ложным крестражем, и он давным-давно от нее избавился.

А значит, не нужно разыгрывать из себя камикадзе и подставляться по Аваду.

— Волдеморт хочет, чтобы Гарри Поттер к нему вышел? — сказал Гарри вслух, внимательно выслушав ультиматум Риддла. — Что ж, почему бы мне не выполнить желание безносого маньяка? Приговоренным к смерти ведь полагается последнее желание?

Когда Гарри, с палочкой в одной руке и с окровавленным мечом в другой, вышел из Запретного Леса навстречу защитникам Хогвартса, Рон и Гермиона бросились ему навстречу. Свирепый взгляд Победителя Волдеморта остановил их на полпути. Кажется, даже такому недалекому индивидууму, как Рон Уизли, стало понятно, что их дружбе конец. Золотого Трио больше не существовало.

 

* * *

 

— Я хотел попросить тебя присмотреть за Луной, пока меня не будет, — признался Гарри. — Но ты, кажется, и без моей просьбы за ней «присматриваешь». Так что я могу уехать со спокойной совестью.

— Ты решил попытать счастья за границей? — предположил Невилл.

— Не совсем. Профессор Флитвик дал мне рекомендательное письмо к человеку по имени Брайан Коллинз, — Невилл с шумом втянул воздух. — Ты его знаешь?

— Знаю ли я его? — герболог нервно рассмеялся. — Скажу тебе только одно, Гарри. Так влипнуть мог только ты.

Координаты, которые Гарри получил от хозяина «Дырявого котла», были очень приблизительными. Так что пришлось аппарировать несколько раз, прежде чем он оказался неподалеку от старой усадьбы.

Подойдя поближе, Гарри понял, что не так давно в этих местах бушевало пламя. Придорожная трава вся выгорела. Деревья, которыми была обсажена широкая подъездная дорога, тоже серьезно пострадали; от одного дуба остался только обугленный пень. Досталось и кованой ограде усадьбы.

Остановившись у ворот, Гарри приложил ладонь к бронзовой пятиугольной пластине, давая хозяину дома знать о своем появлении.

 

* * *

 

Когда к воротам пружинистой походкой приблизился владелец усадьбы, Гарри почувствовал укол разочарования.

После всего, что он успел услышать об этом человеке, он ждал покрытого шрамами старого ветерана, вроде покойного Аластора Грюма. Вместо этого Брайан Коллинз оказался худощавым мужчиной лет пятидесяти, на полголовы ниже Гарри, с редеющими волосами.

И это — человек, который сумел произвести неизгладимое впечатление даже на железную бабку Невилла?

— Кто прислал? — Коллинз явно решил обойтись без приветствия и разговоров о погоде.

— П-профессор Флитвик.

— Письмо у тебя с собой?

Читал Коллинз долго, время от времени отчетливо хмыкая. Гарри мог лишь гадать, что в письме Флитвика показалось ему забавным.

— Ладно, заходи, — ворота сами собой распахнулись. — Посмотрим, что можно сделать.

 

* * *

 

— Почему Битва за Хогвартс? — спросил Гарри, глядя на стоявший между ними думосброс.

— Хочу посмотреть, каков ты в деле.

Гарри прикоснулся палочкой к виску, и наморщил лоб, извлекая нужное воспоминание. Перенес его в думосброс и подвинул артефакт к Коллинзу:

— Пожалуйста.

— А ты сам? — спросил маг.

Гарри помотал головой:

— Мне не очень хочется переживать это снова.

— А я настаиваю!

— Но я и так все хорошо помню!

— Хорошо, плохо… Думосброс — вещица незаменимая. Воспоминания могут подвести, даже с окклюменцией, а так ты сможешь посмотреть все со стороны.

Гарри продолжал колебаться. Тогда Коллинз грохнул кулаком по столу, заставив думосброс подпрыгнуть.

 

* * *

 

Гарри вынырнул из думосброса, хватая ртом воздух. Следом за ним появился Коллинз.

— Вот, значит, как Черные Коршуны тебя натаскивали. Вложить все в первый удар, а если не сработало — постарайся не сдохнуть. Вот и вся тактика.

Гарри готов был согласиться с Коллинзом в том, что наемники его не учили, а именно натаскивали. Но в условиях ограниченного времени ничего лучшего все равно не придумать.

— А раньше? До того, как за тебя взялись Коршуны? Старый пердун тебя вообще ничему не учил?

Гарри скривился:

— Почему же, учил. Показывал в думосбросе сценки из жизни Вол... Того-Кого-Нельзя Называть.

— Я его всегда звал Лордом Вольтметром или просто Вольтметром, — бросил Мастер Защиты. — Старая привычка еще с прошлой войны, чтобы невзначай не активировать Табу.

О да, пресловутое Табу! Как же я был зол, когда узнал о нем от Добби! Почему никто не удосужился меня предупредить?

 

* * *

 

Следующие полчаса стали для Гарри крайне неприятными. Брайан Коллинз провел подробный разбор битвы, не скупясь на уничижительные комментарии. Невилла он, правда, похвалил:

— А вот Лонгботтом — молодец. Для любителя цветочков — так и вовсе неплохо.

О ЧВК «Черные Коршуны» он отозвался кратко:

— Действовали они грамотно, этого у них не отнимешь. Но могли и лучше. Тогда ополченцы из Хогсмида уцелели бы.

Больше всего критики пришлось на долю самого Гарри.

— Разбить щиты Вольтметра голой силой, рывком переместиться к нему, а потом пустить в ход меч. Великолепный план, надежный, как швейцарские часы, — Коллинз горестно покачал головой. — Хочешь знать, почему это сработало? Только потому, что у Вольтметра эго размером с Букингемский дворец, и он просто-напросто не ждал от тебя такой наглости. Попробуешь повторить свой кавалерийский наскок против мало-мальски подготовившегося противника — обломаешь зубы.

 

* * *

 

— Я хочу, чтобы ты кое-что уяснил, Поттер. Обычно я беру учеников помоложе. Лучше всего — сразу после сдачи СОВ, когда становится понятно, что вырастет из этой личинки волшебника. В восемнадцать начинать обучение уже поздновато. Тело закостенело, про мозги и говорить нечего.

Гриффиндорец смотрел Коллинзу в глаза, ожидая приговора.

— Для тебя я, так уж и быть, сделаю исключение, — Гарри не сдержал вздох облегчения. — Но! Я поступлю так только по двум причинам. Первая — это старый должок Вику, — Гарри не сразу понял, что так Коллинз звал профессора Флитвика. — А вторая — аномальное магическое ядро. Других талантов у тебя, по всей видимости, нет, или ты все эти годы тщательно их скрывал.

Прежний Гарри Поттер уже вскинулся бы, как бойцовый петух, и попытался доказать Коллинзу его неправоту.

Но прежний Гарри Поттер умер, когда, заглянув в подвалы усадьбы Ноттов, недрогнувшим голосом отдал Черным Коршунам приказ «пленных не брать».

— Скорее всего, я с тобой только зря время теряю. Но я задолжал Вику, а долги я плачу всегда. Только заруби себе на носу — нянчиться с тобой никто не будет. Что-то не устраивает — дверь там.

 

* * *

 

Следующие дни слились для него в сплошной кошмар.

Грубость Коллинза не смутила Гарри; ему даже нравилось, что маг, взявший его в ученики, не испытывал ни малейшего пиетета перед победителем Темного Лорда. По крайней мере, так он себя чувствовал, пока не начались тренировки.

Со всем, что касалось физкультуры и спорта, в Хогвартсе было из рук вон плохо. Регулярно выходили на разминку только квиддичисты, для остальных учеников даже пробежка по лестнице была подвигом. Оливер Вуд, капитан гриффиндорской команды, был настоящим маньяком по части тренировок, но его целеустремленность, граничащая с одержимостью, невольно оказала Гарри услугу, когда Черные Коршуны загнали его в тренировочный лагерь для новичков.

К утренним пробежкам Гарри давно привык, и даже жжение в легких и боль в икрах переносил стоически. Поэтому самонадеянно считал, что находится в хорошей форме. Сержант Фаулер безжалостно избавил его от иллюзий. К концу первого дня Гарри не чувствовал ног. Его плечи ныли, руки болтались, как веревки, а поясницу ломило так, словно он весь день разгружал вагоны.

За три месяца невозможно сделать из человека супербойца. Но садюга Фаулер выжал из этого времени все, что можно. И Гарри был ему благодарен; ничто так не выматывает, как магическая битва.

По сравнению с Брайаном Коллинзом даже Фаулер казался школьным физруком.

Каждый вечер, прежде, чем растянуться на жесткой койке, накрыться колючим одеялом и провалиться в сон без сновидений, Гарри говорил себе, «Я пережил «дорогу ужасов», веревочный мост и «дыбу». Переживу и это».

Помогало ли это? Не очень.

 

* * *

 

Коллинз сидел посреди лужайки в кресле-качалке. Из-под низко надвинутой соломенной шляпы насмешливо поблескивали глаза.

— Сегодня мы сыграем в одну игру. Правила очень просты, — Коллинз ленивым взмахом палочки отправил в сторону Гарри жалящее заклинание. Гарри принял его на Протего. — Я стреляю, ты отбиваешь. Не поставил щит вовремя — минус два балла. Щит оказался пробит — минус один балл. Потерял сто баллов — начинай отжиматься, пока я не скажу «стоп». Тогда встаешь, палочку наизготовку и готовься снова отражать заклинания. Все ясно?

Гарри сжал зубы, отражая поток заклинаний, половины из которых он даже не мог распознать.

Минус балл, еще минус два балла, и еще… Сколько там осталось? Шестьдесят пять? Шестьдесят три?

Коллинз его не щадил, и щадить не собирался:

— Устал? Дрожат руки? Врагу на это начхать.

Когда Гарри потерял три раза по сто баллов, Брайан отправил его отдыхать.

 

* * *

 

На следующий день Коллинз поприветствовал его, как ни в чем не бывало, со словами:

— Если я слишком быстр для тебя, попробуем упражнение, которое я приготовил для новичков, — дверь в одну из хозяйственных построек распахнулась, и оттуда вылетела… теннисная пушка.

Он не пренебрегает маггловской техникой? Интересно.

Упражнение оказалось сложным. От Гарри требовалось не сбивать запущенные в его сторону мячики, а подхватывать их левитацией. При этом из-за каждого нового мячика возрастала вероятность уронить те, что поймал до этого.

Так, должно быть, чувствуют себя жонглеры-новички, которым на арену бросают сразу девять шариков.

 

* * *

 

Недалеко от оранжереи стоял скромный домик, в котором жила целительница. Гарри стал у нее частым гостем.

«Не таскаться же в Мунго, каждый раз, когда ты палец поцарапаешь», сказал Коллинз, когда отправил Гарри к ней в первый раз. «Тогда ведь всему режиму тренировок придется помахать ручкой».

— Что, этот заплесневелый сухарь совсем тебя загонял? — такими словами его встретила Луиза Нильсен, когда Гарри вошел в прихожую, приволакивая ногу и баюкая ушибленную руку.

Луиза была дамой высокой, худощавой, как бывшая балерина, и, как написали бы в старинном романе, «со следами былой красоты». Она вся состояла из контрастов. В один миг мадам Нильсен могла превратиться из хладнокровного профессионала в сплетницу, обожавшую нескромными вопросами вгонять Гарри в краску. А потом снова стать профи, и старательно подлечивать Гарри после запредельных нагрузок, которые ему регулярно обеспечивал Коллинз.

— Я просто расслабился раньше времени, — пожал плечами гриффиндорец.

Когда учитель прекратил бомбардировать его заклинаниями, он опустил палочку, не дождавшись слов Мастера, что тренировка окончена. И тут же был за это наказан.

— Ох Гарри, Гарри, совсем ты себя не бережешь. Ну давай посмотрим, чем тебя сегодня наградили.

Когда Луиза увидела результат диагностирующих чар, она устроила Коллинзу скандал:

— Ты его совсем загонял, пенек замшелый!

— Ты преувеличиваешь, Лу.

— Кроме шуток, Брайан, ему хватит! — строго сказала она. — Его тело не успевает восстановиться. Такими темпами Гарри у тебя свалится с магическим истощением. Два дня — никаких нагрузок, или ты у меня дождешься!

— Два дня?

— Как минимум! — неумолимо припечатала Луиза.

 

* * *

 

— Я на позиции.

— Сколько человек в конференц-зале?

— Двенадцать охранников и семьдесят заложников.

— Сколько их? Чем они вооружены?

— Их два десятка. Оружие — автоматы «узи», пистолеты и ножи.

— Во что они одеты?

— Камуфляж без знаков отличия, на головах — черные балаклавы с прорезями для глаз.

— Есть какие-нибудь намеки на то, что среди них маги?

— Нет. Если кто-то из них и носит волшебную палочку, то не в открытую.

— У тебя есть план действий? Учти, вырубить сразу столько террористов заклинаниями не получится.

Гарри предложил трансфигурировать балаклавы террористов:

— Если прорези для глаз исчезнут, они ослепнут, и тогда...

— И тогда они с перепугу начнут палить вслепую, — оборвал Коллинз его полет фантазии. — Случайная пуля попадает тебе в голову. Конец игры.

Это тоже было частью тренировок.

«Раз Луиза запретила тебе физические нагрузки, будем учить тебя думать. Для боевого мага умение шевелить мозгами не менее важно, чем умение драться».

Он начинал с того, что описывал различные опасные ситуации, помогая себе с помощью магии иллюзий, и спрашивал, как бы Гарри поступил. Потом Коллинз беспощадно раскритиковывал варианты решения проблемы, предложенные Гарри, требуя от своего ученика придумать, как в аналогичной ситуации действовать более эффективно, что нужно делать, чтобы избежать лишних потерь и добиться тех же результатов с меньшим риском.

Сегодняшним сценарием было противостояние группе вооруженных террористов, которые пробрались в высотное здание через черный ход, перебили охрану, а потом загнали всех заложников в конференц-зал. Требовалось справиться с ними в одиночку.

Гарри удалось успешно попасть в здание под чарами дезиллюминации, а вот на стадии освобождения заложников он застрял.

 

* * *

 

Два дня, выторгованные у Коллинза Луизой, пролетели почти мгновенно.

Гарри, разбуженный на рассвете, был уверен, что Коллинз приготовил для него нечто новое. И точно — когда они выбрались на лужайку и Гарри закончил утреннюю разминку, Мастер Защиты извлек из набедренной кобуры старинный пистолет с широким раструбом на дуле.

— На этот раз — никаких щитов, только уворачивайся. И еще, — улыбка Брайана стала откровенно издевательской. — От краски, которой я его зарядил, не избавиться с помощью очищающих чар. Так что если не хочешь ходить, раскрашенным как клоун — не подставляйся!

 

* * *

 

Упражнения для тела теперь чередовались с упражнениями для ума.

Когда Коллинз решил, что Гарри нужно начать развивать зрительную память, он принес в комнату коробку, полную всякого хлама, и высыпал перед Гарри на стол. Когда из песочных часов высыпался весь песок, маг заставил мусор исчезнуть, а потом требовал от ученика вспомнить, что было в коробке.

— … деревянный солдатик с облупившейся краской, пинцет, — глаза Гарри были прикрыты, чтобы проще вспоминалось, — еще…еще там был нож для рыбы, и наручные часы с черным ремешком.

— Почти правильно; ремешок был коричневым.

 

* * *

 

Когда Гарри продемонстрировал способность без промаха поразить десять мишеней подряд, Коллинз решил включить в тренировки рукопашный бой. Так Гарри впервые попал в зал, отведенный под додзё.

— Мастера Боевых Искусств из тебя не получится, это надо десятки лет над собой работать. Но основные приемы ты у меня выучишь, как «Отче наш», — приговаривал Коллинз, в очередной раз вывернув Гарри руку болевым приемом или швырнув его на маты. — Знаешь, сколько магов сдохли не от темного проклятия, а от элементарной удавки на шее?

Его учили падать, ему ставили растяжку, и заставляли по сотне раз повторять один и тот же прием. Потом Гарри таким же болезненным способом осваивал защиту от этого приема. Потом все повторялось.

А я-то думал, что Фаулер — чокнутый садист.

Всякий раз, когда ему хотелось запротестовать, Гарри вспоминал о своих незавидных перспективах в волшебном мире, и о том, что ученичество у Коллинза — возможно, последний шанс добиться чего-то самому, а не плыть по течению. Поэтому он стискивал зубы и продолжал выполнять изматывающие упражнения, снова и снова.

 

* * *

 

— В столовой — свеженький покойник и двое свидетелей. Они общаются на повышенных тонах, и каждый пытается обвинить в убийстве другого.

— Как он был убит?

— Ножом для резки ингредиентов.

— Чей это был нож?

— Самого зельевара.

— Кем ему приходятся свидетели?

— Это его двоюродные братья.

— Палочки они уже достали?

— Да, и вот-вот пустят их в ход. Твои действия?

Гарри, не задумываясь, ответил:

— Сначала развести их по разным комнатам. Спиной ни к кому не поворачиваться.

— А дальше?

— Узнать и записать версию событий от каждого, а потом сравнить в поисках нестыковок.

— Очень хорошо. Что еще...?

 

* * *

 

Когда наконец-то дошло до обучения новым заклинаниям, Гарри чуть не прослезился.

Он наконец-то смог сполна оценить учительские качества Брайана Коллинза. Куда там Люпину и лже-Грюму! Одних только режущих заклинаний существовали десятки разновидностей, и Коллинз наглядно показывал на манекенах преимущества тех или иных чар.

Более того, когда Гарри предстояло показывать, насколько он освоился с новым заклинанием, Мастер Защиты запросто мог сам выступить в роли живой мишени. Другое дело, что Брайан был слишком юрким, так что превосходство Гарри в магической силе не давало ему никаких преимуществ; все его заклинания уходили «в молоко».

А Луиза, выбравшись из домика, постоянно мониторила уровень магических сил у Гарри, чтобы предотвратить возможность магического истощения.

Ее неподдельное участие подтолкнуло юного волшебника к тому, чтобы однажды после занятий поделиться с ней своими сомнениями.

 

* * *

 

— …Просыпаюсь, и вспоминаю, что до экзамена мне еще очень и очень далеко.

— Так ты этого боишься? — уточнила целительница. — Что можешь не сдать экзамен? Могу тебя успокоить, Гарри — такие опасения свойственны всем кандидатам в Мастера.

— Даже если я смогу успешно защитить мастерство, это не решит вопрос, чем мне заняться дальше.

— Ты знаешь, Гарри, в твоем возрасте я тоже не планировала посвятить жизнь целительству, — Луиза, порывшись в ящике стола, извлекла оттуда старый альбом с колдографиями и раскрыла его на середине. Гарри увидел полдюжины молодых девушек в балетных трико, позировавших на фоне бархатного занавеса.

— Вторая справа — это я, — Гарри уставился на колдографию с широко открытым от удивления ртом.

— Я вас… совсем не узнал, — отказался Гарри от неуклюжей попытки солгать. Луиза пропустила мимо ушей его невольную нечуткость:

— А рядом со мной стоит моя лучшая подруга Барбара. Если бы ты знал, Гарри, какой она была талантливой! Это у меня способности были средними. Меня и в труппе-то держали, потому что я могла подлечивать девочек, если на репетиции что-то случится.

Ей дали роль принцессы Авроры в «Спящей красавице». Представляешь, в ее-то возрасте! Репетиции шли успешно, премьера должна была состояться в Мюнхене… и все рухнуло. В день перед первым представлением Барбара решила выйти погулять. А навстречу ей попалась шайка молодых болванов из тех, что малюют на стенах знак Гриндевальда. Перепились, и их на подвиги потянуло, — лицо целительницы потемнело. — Ей перерубило левую ногу Серпом Тьмы. И это был конец. Больше Барбара никогда не танцевала. Последнее, что я о ней слышала — она под чужими именем вела уроки музыки в захудалой школе в местечке под названием Оуэнсборо, и потихоньку спивалась.

Гарри молчал, глядя в землю. Да и что тут скажешь?

— Гарри, я рассказываю об этом не ради того, чтобы вызвать жалость. Просто хочу, чтобы ты не зацикливался на выборе одного-единственного жизненного пути. Всегда может случиться, что на протяжении жизни ты передумаешь, и займешься чем-то другим.

— Я это запомню, — одними губами прошептал Гарри.

Несмотря на явные успехи в освоении боевой магии, Гарри не забрасывал обычные тренировки. Напротив, Коллинз постепенно наращивал их интенсивность. Луиза по привычке ворчала, несмотря на то, что Гарри все реже и реже требовались визиты к ней.

Отработку старого комплекса упражнений Гарри чередовал с освоением новых. Например, с помощью левитации поднять над головой тяжелую стальную балку, и метнуть ее в цель, как копье. На первый взгляд, утомительное и бессмысленное занятие. Но во время Битвы за Хогвартс именно таким способом свалили толстошкурого великана.

Не осталась без работы и теннисная пушка. Как только Гарри сумел поймать и удержать в воздухе до сотни теннисных мячиков одновременно, Коллинз тут же подкинул ему новое задание. Теперь от него требовалось разрубать мячики на лету режущими заклинаниями, желательно на две половинки. И уже эти половинки нужно было умудриться удерживать в воздухе.

 

* * *

 

Еще одним неожиданным новым предметом стал краткий курс политики магического мира.

— Политика-профессионала я из тебя не сделаю, и слава Мерлину. Все политики, кого я знал — скользкие мерзавцы. Но разбираться в этой кухне ты обязан.

— Могу я поинтересоваться, почему?

— «Политика — продолжение войны иными средствами». Это, кстати, не я сказал, — Гарри не знал автора цитаты и не рассчитывал, что Брайан его назовет. Учитель приветствовал умение находить нужную информацию самостоятельно, без подсказок. — Из-за роли, которую ты сыграл в уничтожении лорда Вольтметра, всегда найдутся люди, которые захотят втянуть тебя в какую-нибудь интригу. Как твой учитель, я обязан позаботиться о том, чтобы ты не оказался в положении слепого щенка, закинутого на середину пруда, и научился понимать скрытые мотивы тех, кто тебя окружает. Даже если ты считаешь их друзьями.

Гарри неохотно кивнул. Он давно распрощался с мечтами зажить, как «просто Гарри», но это не значило, что ему нравилось, когда об этом упоминали.

— Приведу простой пример. Твой пятый курс. Тогда вам навязали Амбридж в качестве преподавателя ЗОТИ. Внешне это выглядит как победа Фаджа и проигрыш Дамблдора. Но ваш директор даже эту выходку министра смог обернуть себе на пользу. Догадываетесь, о чем я говорю?

Гарри наморщил лоб:

— «Армия Дамблдора»?

— Близко, но не то, — ответил Коллинз. — Выявить потенциальных рекрутов для Ордена Феникса — это, конечно, важно. Но Дамблдор редко ставил перед собой только одну цель. Подумай еще.

После нескольких неудачных попыток угадать ход мыслей Дамблдора Гарри честно сознался, что не представляет, какую еще пользу директор мог извлечь из назначения Розовой Жабы.

— Старый лис не мог не понимать, что предоставить Амбридж полную свободу — все равно что дать ей лопату, чтобы она сама себя закопала, — объяснил Брайан. — И милашка Долорес не разочаровала; антиминистерские настроения в школе не достигали такого накала со времен Нобби Лича. Фадж бы за голову схватился, узнай он, до какой степени его дискредитировала верная помощница.

Гарри не мог не согласиться с этим. Он отлично помнил, как ученики Хогвартса стенали под грузом бесчисленных запретов, и шепотом материли министерство магии и лично Корнелиуса Фаджа. Припоминали они и нашествие дементоров, устроенное все тем же Фаджем два года назад. Как пожиратели душ ловили Сириуса Блэка, ловили, да так и не выловили. Зато сорвали матч по квиддичу, а это с точки зрения среднестатистического ученика иначе как святотатством не назовешь.

— Будь я любителем теорий заговора, решил бы что Амбридж перевербовали, и она целенаправленно работала против Фаджа. Увы, как показывает практика, не стоит искать хитроумные замыслы, когда достаточно недальновидности, помноженной на безнаказанность.

 

* * *

 

Заглянув в додзё для очередного урока рукопашного боя, Гарри увидел, что вместо Коллинза его поджидал неизвестный.

Ему крайне некстати вспомнился недавний урок по составлению словесных портретов.

Возраст приблизительно пятьдесят лет, рост пять футов семь дюймов. Черная борода коротко подстрижена, заросший шрам на левой щеке, нос несколько раз ломали. На левой руке не хватает мизинца. Одет в темно-серую куртку без карманов, сильно потертые джинсы и армейские ботинки.

Удивление не помешало Гарри выхватить палочку:

— Пять секунд, чтобы объяснить, кто ты и как сюда попал! Четыре... три... две…

Чернобородый расхохотался:

— Брайан был прав; ты не из тех, кто любит сюрпризы.

Майки оказался спарринг-партнером, которого пригласил Коллинз, когда решил, что его ученик достиг потолка в занятиях рукопашным боем, и ему нужно больше практики.

Оставив Майки разминаться, Гарри под прикрытием чар Муффлиато обратился к мастеру Защиты:

— Учитель… Вы не обидитесь, если я скажу, что ваш спарринг-партнер похож на бандита?

— Заверяю тебя, что Майки не бандит, — показал зубы Брайан. — У него вполне легальная работа — он вышибала в борделе, — глаза Гарри сделались круглыми, как у совы.

Не успел Коллинз сделать отмашку о начале боя, как Майки продемонстрировал свои профессиональные качества, поймав Гарри на противоходе. Жесткий удар выбил воздух из легких, а когда гриффиндорец «поплыл», Майки захватил его за предплечье, резко потянул на себя и обозначил удар в голову.

— Развлекайтесь, — бросил Коллинз. — Майк, только не переусердствуй, а то я не буду спасать тебя от Луизы.

Через два часа Гарри чувствовал себя, словно первый день в жизни заглянул в додзё. Бородач завязывал его в узлы, проводил броски и брал в удушающие захваты с унизительной легкостью.

— Если мне скажут, что в свободное время он подрабатывает вышибалой в баре для троллей, я, пожалуй, поверю, — Гарри говорил вполголоса, но Майки услышал его и громко расхохотался.

— А как иначе? У нас такая клиентура, что можно половину Азкабана заполнить. А кого пошлют разбираться, если они начнут буянить? Старину Майки, вот кого.

— Гарри, сходи к Луизе, пускай что-нибудь сделает с твоими синяками, — велел Брайан. — Потом возвращайся сюда.

Когда вечером Майки прощался с ними, он не забыл потихоньку сунуть Гарри карточку с адресом заведения, в котором работал.

Коллинз это заметил, но промолчал. Он и сам в молодости был далеко не монахом, и не собирался на старости лет становиться ханжой.

 

* * *

 

— На сегодня — все. А в качестве домашнего задания — вот тебе старый номер «Ежедневного Пророка». Завтра расскажешь мне, какие статьи тут заказные, и кому это может быть выгодно.

Гарри зашуршал газетными страницами.

«Такой квиддич нам не нужен! При обыске у тренера «Катапульт Кайрфилли» обнаружен флакон с запрещенным МКМ зельем».

Тут все просто как дважды два, подумал Гарри. Выяснить, кому принадлежат «Катапульты», и на чью мозоль мог наступить их владелец. Взяв карандаш, он подчеркнул заглавие статьи.

«Безобразная пьяная драка на Косой аллее; две витрины разбиты, шесть покупателей госпитализировано. Магглорожденный маг, ставший зачинщиком драки, задержан».

Эта — тоже заказная. Гарри знал подробности довольно мерзкой истории от Кэти Белл. Авроры просто похватали всех, кто попался под руку, не разбираясь. Теренс Уайт оказался единственным, у кого не нашлось влиятельных родственников или денег на взятку.

Когда на следующее утро он изложил свои соображения Коллинзу, учитель указал еще на один заголовок, на который Гарри не обратил внимания. Речь шла о переменах в отделе магического спорта.

— Это будет потоньше, чем их обычное обливание помоями. На первый взгляд — хвалебная статья, но написано так, чтобы все наверняка прочитали про «отдельные недостатки».

Когда Людо Бэгмен ударился в бега, его преемник стал разгребать оставшиеся после экс-квиддичиста бумажные завалы, и схватился за голову. Получилось, что на одних только сувенирах с Турнира Трех Волшебников министерство недополучило кругленькую сумму.

— Так ведь не было никаких сувениров! — воскликнул Гарри.

— Вот именно, не было. А должны были быть. Да еще деньги, отпущенные на их производство, исчезли в неизвестном направлении.

Незадачливому преемнику предстояло на себе почувствовать, насколько министерские чиновники «любят», когда их тыкают носами в упущенную прибыль. Бэгмен пропал с концами, поэтому отыгрались на его сотрудниках. Всплыло и что было, и чего не было.

— Поэтому в отделе магического спорта до сих пор недокомплект кадров.

 

* * *

 

Когда Брайан Коллинз сообщил, что нашел для Гарри нового спарринг-партнера, опять не обошлось без сюрпризов. Гарри готовился к приходу еще одного костолома вроде Майки. Но высокий, худощавый мужчина с темно-русыми волосами, собранными на затылке в аккуратный хвост, походил на Майки не больше, чем дядя Вернон — на Люциуса Малфоя.

— Эдвард Найтингейл, — представился он. — Профессиональный дуэлянт в отставке.

Сначала Гарри принял Найтингейла за чистокровного мага из древнего рода, подумав, что именно с таким спокойным достоинством должен держаться настоящий аристократ. Эдвард, услышав его мысли вслух, лишь беззлобно усмехнулся:

— Вынужден вас разочаровать, мистер Поттер. Моим отцом был сквиб, мать — магглорожденная. И я не унаследовал никаких титулов, ни в магическом мире, ни в обычном.

— Что не помешало девицам с вороньего факультета окрестить тебя Графом, — подначил его Коллинз, вызвав болезненную гримасу на лица Эдварда.

Похоже, он любит свое прозвище не больше, чем я — свое.

— Можно узнать, почему вы ушли в отставку? — поспешил сменить тему Гарри.

— Конечно, я этого и не скрываю. Из-за последнего турнира на звание чемпиона Европы. Финал проходил в Берне, и судьи настолько явно подыгрывали Гроссману, что даже «не заметили» чары Горящей Кожи. Я, конечно, опротестовал результаты, но получил вежливую отписку. После этого я понял — все, кончилась эра настоящего дуэлинга, одна политика осталась, — усталая гримаса на лице состарила его сразу на десять лет. — И хватит об этом. Займемся делом.

Тренировка оказалась не только плодотворной, но и крайне познавательной. Найтингейл оказался настоящим кладезем информации о европейских дуэльных клубах. У каждого были свои традиции, а правила от клуба к клубу хоть немного, но различались. И все эти формальности нужно было знать назубок, иначе схлопотать дисквалификацию проще простого.

Проводив Эдварда до камина и попрощавшись с ним, Гарри решил добиться кое-каких ответов от Брайана.

— Я не совсем понял, зачем мне у него учиться. Я-то в профессиональные дуэлянты не собираюсь! Все эти жесткие правила, плюс ограниченное со всех сторон пространство для боя… это противоречит всему, чему я учился до этого.

— Ты редко будешь оказываться в условиях, где можно безбоязненно применять весь свой арсенал. Пора тебе научиться, как действовать в условиях, когда у тебя связаны руки.

— Но…

— Гарри, тебя непременно будут пробовать на прочность, — настойчиво, но терпеливо сказал Коллинз. — Даже когда получишь кольцо Мастера, это остановит далеко не всех, уж поверь моему опыту. Формальная дуэль — отличный способ вытереть пол каким-нибудь наглым ублюдком, не опасаясь, что тебя за это бросят в тюрьму. Так что слушай Эдварда очень, очень внимательно. Ты ведь не хотел бы проиграть дуэль и опозорить своего старого учителя только потому, что по незнанию нарушил правила?

 

* * *

 

Андромеда Тонкс смотрела, как ее внук со смехом гоняется за летающим мячиком, переливающимся всеми цветами радуги. Мячиком управлял Гарри — без всякой палочки, только едва заметными жестами.

Вот пухлая маленькая ручка сомкнулась на магическом шарике, и Тедди с гордостью продемонстрировал им свой трофей.

— Он точно будет ловцом, когда подрастет, — в голосе Гарри звучало тепло, смешанное с затаенной грустью.

Вот только родители Тедди не смогут посетить его первый матч по квиддичу, подумала женщина. Как и у Гарри.

Когда Андромеда узнала, что ее строптивая дочь выбрала Гарри Поттера в качестве крестного отца для своего ребенка, она была категорически против. Что может знать об уходе за детьми тот, кто сам едва-едва переступил порог совершеннолетия?

Теперь Андромеда могла лишь порадоваться, что Нимфадора ее не послушала.

— Чай готов, хозяйка Андромеда, — пропищала Винки, левитируя перед собой поднос с чайником и двумя чашками. Домовушка, когда-то лишившаяся сразу двух хозяев, расцвела в доме Тонксов, и ничуть не напоминала повесившее нос воплощение скорби в грязной наволочке, пропахшей сливочным пивом.

— Спасибо, Винки, — благодарно улыбнулась Андромеда, не отрывая глаз от внука, игравшего с Гарри.

Она прекрасно помнила, до какой степени выматывалась, когда проходила практику в Мунго. Нетрудно было догадаться, что Гарри приходится намного тяжелее. Репутация Брайана Коллинза, в конце концов, возникла не на пустом месте; два последних ученика от него просто сбежали. Но Гарри все равно умудрялся выкраивать время по вечерам, чтобы хотя бы раз в неделю посетить своего крестника.

Малыш Тедди быстро полюбил «дядю Гарри», и всегда встречал его беззубой улыбкой. А у Гарри обязательно находилась какая-то мелочь, чтобы его порадовать. Сборник маггловских сказок или, как сегодня, волшебная игрушка, сработанная близнецами Уизли.

Переливающийся мячик снова отправился в полет, подчиняясь беспалочковой магии, а малыш бросился за ним в погоню.

Андромеда молча смотрела, как ее внук играет с победителем Темного Лорда. Она думала о том, что Гарри никогда не бросит Тедди и не обидит его. Никогда не наорет на него, не поднимет на него руку. Никогда не будет слишком занят, чтобы поиграть с ним. Гарри будет рядом, и, если нужно, примет на себя заклинание, предназначенное для Тедди.

Из всех, кто мог бы стать крестным отцом Тедди, маг, которого заслуженно прозвали Кровавым Рыцарем, оказался единственным достойным кандидатом. В безумном мире, где Темные Лорды воскресают из мертвых, Нимфадора сделала самый разумный выбор из возможных.

 

* * *

 

Лето сменялось осенью, осень — зимой, а Гарри продолжал осваивать боевую магию под руководством Коллинза.

Он изучил множество эффектных и эффективных заклинаний для убийства и разрушения. При любом намеке на угрозу с кончика его волшебной палочки готовы были сорваться убийственные чары. А в случае необходимости Гарри обошелся бы и без палочки; аномальное магическое ядро очень способствовало тренировкам в беспалочковой магии.

Коллинз давным-давно объяснил Гарри, почему так долго тянул с обучением боевой магии.

— Мастер — не тот, кто знает сто тысяч заклинаний. Его сила в умении распознавать сильные и слабые стороны противника, импровизировать, перестраиваться и менять тактику по ходу поединка, использовать особенности местности, и тысячи других мелочей, от которых зависит, что тебя ждет — победа или поражение. Чтобы добиться этого, одних тренировок мало. Нужны определенные качества личности. И чем ученик старше, тем труднее добиться того, чтобы они проявились.

— Поэтому вы решили выждать? Посмотреть, хватит у меня терпения, или я сорвусь и закачу истерику, требуя, чтобы меня учили как следует?

Усмешка мастера, как в зеркале, отразилась на лице Гарри.

 

* * *

 

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Гораций Слагхорн

(Мастер Зельеварения международного класса, Лауреат премии «Золотой Котел» за 1979 и 1996 гг.)

Дорогой мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что 2 Мая на территории Хогвартса состоится неофициальная встреча участников Битвы за Хогвартс. Мы надеемся, что Победитель Волдеморта тоже примет в ней участие.

Парадная мантия не требуется.

Со стороны Хогвартса мы гарантируем Вам отсутствие прессы.

С нетерпением ждем сову с Вашим решением.

Искренне Ваша, Аврора Синистра, заместитель директора!

 

Когда Гарри показал письмо Коллинзу, тот легко его отпустил, хотя не удержался от подколки:

— Только смотри не напейся там!

 

* * *

 

ПРИМЕЧАНИЯ.

Название главы — отсылка к старому анекдоту.

«К мудрецу явился молодой человек и спросил, что нужно сделать, чтобы стать великим ученым.

— Нужно отказаться от всех удовольствий, кроме учения. Ты должен привыкать к голоду, холоду и нищете. И так до сорока лет.

— А потом?

— А потом ты привыкнешь». (Прим. автора)

Совы Хогвартса работали сверхурочно, разнося приглашения, написанные каллиграфическим почерком профессора Синистры.

Во всех уголках магической Британии люди открывали письма, вчитываясь в аккуратные строчки. И невольно воскрешали в памяти самый страшный год в их жизни. Год, который изменил всё.

 

* * *

 

Гермиона точно знала, когда у них всё пошло под откос. В тот момент, когда она ухватила Рона за руку и аппарировала вместе с ним. Она сама не знала, чего хотела. Остановить его? Или оказаться подальше от палатки, которая в одночасье стала тесной и неуютной?

Гермиона пожалела о своем поступке, как только увидела, куда они аппарировали. Только чудом им удалось избежать попадания в лапы Егерей. Рон отделался синяками и разбитой губой; Струпьяру, командиру шайки, показалось, что "Антонио Уэзерби" недостаточно почтительно с ним разговаривал.

Когда на следующее утро они вернулись к месту стоянки, Гермиона с ужасом обнаружила, что ни Гарри, ни палатки уже не было.

 

* * *

 

Стальноблеск, поверенный рода Поттеров, смотрел на последнего представителя рода без особого сочувствия.

— Гринготтс не имел права предоставлять полную информацию о финансовых делах рода до вашего совершеннолетия, Наследник Поттер, — повторил он с терпением, выработанном тремя годами возни с малолетними гоблинами, неспособными понять простейшие вещи. Например, почему дразнить скальных червей — очень плохая идея.

— А то, что я принимал участие в турнире, рассчитанном на взрослых… — неуверенно начал Поттер.

Гоблин ощерился:

— Это всего лишь значит, что правила Турнира Трех Волшебников были написаны левой задней ногой пьяного джарви.

В гоблинских состязаниях вроде «Смертельной Гонки» или «Череподробилки» правилами прописано все — и какая положена компенсация, если у сторожевого дракона, сожравшего участника, начнутся проблемы с пищеварением, и кому выставлять счет за магчистку, если одежда зрителей окажется забрызгана кровью.

— Нет, Наследник Поттер. Никакой магический кубок не может сделать вас взрослым раньше времени.

 

* * *

 

Невилл Лонгботтом боялся в жизни только трех женщин. Беллатрикс Лестрейндж, превратившую его в сироту при живых родителях. Бабушку Августу, для которой он был ходячим разочарованием. И профессора Макгоннагал, вечно смотревшую на него так, словно не могла понять, что он делает на ее факультете.

Он больше не боялся Беллатрикс. Ненависть победила страх.

Он больше не боялся Августы. После битвы в Отделе Тайн он внезапно осознал нечто очень важное. У него были друзья. Настоящие друзья, которые надеялись на него, и Невилл их не подвел. И только их мнение имеет значение.

А сегодня Невилл впервые в жизни посмотрел в лицо Макгоннагал без трепета. И увидел не грозную преподавательницу трансфигурации, способную усмирить любого хулигана одним взглядом, а немолодую усталую женщину. После смерти Дамблдора из нее словно вынули стержень, и Минерва пыталась держаться за обломки прежнего порядка, словно не понимая, что в жизни есть вещи поважнее Кубка Хогвартса.

— Мне плевать. Можете снимать с Гриффиндора хоть пятьдесят баллов, хоть сто, но извиняться перед Пожирателем Смерти я не буду. И на отработки к нему я не пойду.

 

* * *

 

— До тех пор, пока так называемые Пожиратели Смерти соблюдают наши законы, у Гринготтса нет причин отказывать им в сервисе.

Гарри с досадой воскликнул:

— Но они не соблюдают ваших законов! Волде... Тот-Кого-Нельзя-Называть пытался вас обокрасть! Разве этого недостаточно?

Стальноблеск распрямился в кресле, его лицо потемнело:

— Это очень серьезное обвинение, Наследник Поттер. Вы можете его доказать? Предупреждаю, что за ложное обвинение в воровстве Гринготтс карает почти так же сурово, как за само воровство.

— Если у вас есть думосброс, я мог бы предоставить воспоминание…

— Думосброс — изобретение волшебников, — лицо гоблина стало еще более неприветливым, если такое вообще возможно, — Для извлечения воспоминаний нужна волшебная палочка, а нам пользоваться палочками запрещено, — Гарри понял, что невзначай наступил Стальноблеску на больную мозоль. — У народа гоблинов есть кое-что получше.

Его провели по бесконечным одинаковым коридорам к полукруглому залу, в центре которого стояло огромное зеркало из полированной бронзы.

Увидев зеркало, Гарри невольно поежился.

— Что-то не так, Наследник Поттер? — осведомился старый гоблин по имени Востронос, которого представили, как Хранителя Зеркала. Пришлось объяснять гоблинам, что у него были не самые приятные воспоминания о прошлом разе, когда он заглянул в магическое зеркало.

— Еиналеж, — лицо Востроноса стало еще более кислым, чем у Стальноблеска. — Какая мерзость! У вашего Дамблдора были очень странные идеи о том, что можно демонстрировать детям.

Старый гоблин попросил Гарри вызвать в памяти нужное воспоминание и мысленно спроецировать его на поверхность зеркала. Далеко не сразу, но у Гарри получилось. Зеркало засветилось, как экран телевизора, и в нем замелькали образы; дверь в запретном коридоре на третьем этаже. Гигантский трехголовый пес. Дьявольские Силки. Стая летающих ключей. Воинственные шахматы Макгонагалл. Головоломка Снейпа с зельями. И наконец — профессор Квиррел, стоящий возле зеркала Еиналеж.

«- Он не склонен прощать ошибки. Когда мне не удалось украсть камень из Гринготтса, он был очень мной недоволен».

Кулаки Стальноблеска сжались до хруста костяшек.

 

* * *

 

Ученики Хогвартса хорошо выучили уроки, преподанные им в Год Жабы.

Тактика тихого спокойного сопротивления, принятая на вооружение по совету Луны, потихоньку приносила плоды. Не было ни граффити на стенах, ни выкриков с места (чего Невиллу стоило обуздать братьев Криви и Джинни Уизли — это отдельная история). Зато сторонники нового режима быстро почувствовали, насколько неуютным может быть Хогвартс.

Первая же попытка возродить приснопамятную Инспекционную дружину, закончилась тем, что новоиспеченные дружинники полным составом угодили во владения мадам Помфри. Облавы в темных коридорах продолжались до тех пор, пока даже до самых упертых и твердолобых слизеринцев дошло — никакие привилегии ЭТОГО не стоят.

А у Невилла, Луны и Джинни каждый раз обнаруживалось железное алиби.

 

* * *

 

— Рагнук Четырнадцатый, Король под Горой! — Алебарды трижды грохнули об пол, приветствуя короля гоблинов.

— Мой король! — заговорил Стальноблеск, прижав кулак к сердцу. — Получены неопровержимые доказательства, что за этим преступлением стоит так называемый Темный Лорд Волдеморт.

Гарри напрягся, готовый выхватить палочку. Но защита Гринготтса позволяла произносить это имя, не опасаясь Табу.

Одноглазый гоблин, стоявший за левым плечом Рагнука и наполовину скрытый троном, спросил:

— Кто добыл доказательства?

— Я, Хранитель Востронос.

— Кто принес весть?

Гарри шагнул вперед, как его учил Стальноблеск:

— Я, Гарри Джеймс Поттер, Наследник рода Поттеров.

Одноглазый советник короля Рагнука вышел из-за трона и ударом трости высек искры из каменного пола.

— Чести Гринготтса нанесено оскорбление. Теперь Гринготтс должен принять решение, что должно сделать, дабы честь его была восстановлена.

По залу громоподобно разнесся возглас сотен гоблинских глоток. У Гарри заложило уши.

— Что видят Глаза Гринготтса? — спросил советник, когда гоблины замолчали, подчиняясь его жесту.

Из толпы выступил гоблин в защитных очках, закрывающих большую часть лица. Он был одет в черный камзол, расшитый золотыми нитями.

— Глаза Гринготтса видят угрозу всему, что мы смогли добиться. Мы очень давно не вели больших войн. Если сейчас позволить втянуть себя в войну между волшебниками, мы можем понести большие потери. К тому же, МКМ получит повод обвинить Гринготтс в нарушении Эксмурского соглашения. В любом случае мы окажемся уязвимы. Я готов отдать свою жизнь, чтобы покарать вора... но не жизни сотен моих сородичей.

— Что чувствует Сердце Гринготтса?

Старая гоблинша с металлическим протезом вместо левой ноги ответила:

— Сердце Гринготтса чувствует, что время для терпения и ожидания прошло. Кто-то скажет, что это не настоящая кража, если вору не удалось ничего забрать. Кто-то будет говорить о желании сохранить жизни. Но если мы не сделаем ничего, чтобы покарать преступника, такое решение, подобно необработанному гнойнику, со временем отравит наши души и погубит Гринготтс.

— Что скажет Голос Гринготтса?

Этот гоблин был необычно высокого роста, почти пять футов. Гарри даже заподозрил в нем примесь человеческой крови. За пояс у него был заткнут топор.

— Голос Гринготтса говорит: мы слишком долго терпели высокомерие и пренебрежение нашими правами. Попытка воровства, неважно, успешная или нет — последний камень, который переворачивает вагонетку.

В воцарившемся молчании особенно громко прозвучал бас Короля под Горой:

— Я выслушал вас всех, и принял решение. Гринготтс объявляет войну!

 

* * *

 

Рэйф Уокер, командир Черных Коршунов, был озадачен. Казалось бы, когда почти пятьдесят лет кочуешь из одной горячей точки в другую, успеваешь привыкнуть к необычным контрактам. Но на этот раз даже он оказался в тупике.

Рассудив, что одна голова хорошо, а полторы — лучше, он собрал старших офицеров и ознакомил их с содержанием письма.

— Это самый рисковый контракт, который нам когда-либо предлагали, — выпалил Коротышка Хардинг.

— И самый прибыльный, — тут же парировал Лютер по прозвищу Законник, занимавший в отряде нештатную должность адвоката дьявола.

— А я скажу так — засиделись мы в Африке, — вставил Андерхилл, новый начальник разведки (его предшественник ушел в отставку, потеряв обе ноги в схватке с вендиго). — Пора менять место дислокации, пока местным королькам не придет в голову снова объединиться, на этот раз против нас.

— Твоя точка зрения понятна. А ты что думаешь, Брюстер? Браться нам за контракт или нет?

— Предлагаю сперва встретиться с этим Поттером. Пусть Колпак на него посмотрит. А потом уже будем решать.

Колпак был отрядным шаманом. Несмотря на пристрастие к ядовитым грибам, он безошибочно оценивал, стоит ли браться за работу, и не пытается ли клиент их обмануть.

Предложение Брюстера было принято единогласно.

 

* * *

 

После Великого Очистительного ритуала Гарри чувствовал себя странно. Как будто всю жизнь проходил с тяжелым рюкзаком на плечах, и вдруг тяжесть исчезла.

Он до сих пор переваривал известие, что знаменитый шрам-молния оказался паразитом, высасывавшим из него магические силы.

Знал ли Дамблдор? Если знал, почему ничего не сделал? Черт бы побрал этого старика с его вечными тайнами!

Чтобы не задумываться лишний раз о том, чего он все равно изменить не мог, Гарри полностью посвятил себя тренировкам. Тем более, что после избавления от шрама-пиявки научиться контролировать возросшую магическую силу для него стало жизненной необходимостью. Магия Гарри стала настолько сильнее, что даже Экспеллиармусом можно было убить.

Тренировки пришлось отложить, когда пришло письмо из Гринготтса.

Гарри не питал иллюзий, что сможет одолеть Волдеморта в одиночку, или с горсткой орденцев. Ему нужна была собственная армия. И гоблины подсказали, где ее взять.

Черные Коршуны. Самый крупный и сильный наемничий отряд волшебного мира. Лейтенант Рэйф Уокер возродил отряд после того, как их почти уничтожили во время войны с Гриндевальдом. Коршуны были воссозданы по образу и подобию маггловских «диких гусей», только лучше организованы. Магические контракты предотвращали предательство и не давали возможность выболтать секреты отряда.

Нанять Коршунов стоило целого состояния, но гоблины никогда не скупились, если дело касалось наказания воров.

Загвоздка была лишь в одном. Гринготтс соглашался оплатить наем Черных Коршунов. Но договариваться с наемниками предполагалось самому Гарри.

 

* * *

 

— Ну, что думаете? — спросил Уокер, когда Гарри Поттер попрощался с ними и аппарировал.

— До настоящего командира ему, как до Камелота пешком.

— Могло быть хуже. Я-то боялся, что Гринготтс подсунет нам ходячее знамя, и придется за ним постоянно присматривать, чтобы не убился раньше времени. Рад, что я ошибался.

Коротышка Хардинг с большим скепсисом отнесся к идее воевать даже под номинальным руководством Поттера. Он даже попытался спровоцировать парня, спросив, хватит ли тому силенок, чтобы драться с ними наравне. Поттер, не меняя выражения лица, указал палочкой на засохшее дерево и произнес: «Акваменти». Струя воды ударила в древесный ствол, срезав его, как гигантским ножом.

— Ладно, я тоже ошибся. Поттер — не пустышка. Но это не объясняет, зачем гоблинам проворачивать такую комбинацию. С каких пор Гринготтс не может самостоятельно наказать вора, каким бы высокопоставленным он не был?

— Гоблины прикрывают свои задницы, — объяснил Законник. — «Это Поттер объявил кровную месть, это он призвал под свои знамена всех, кому Темный Лорд наступил на мозоль, а мы только откликнулись на призыв».

— Вот же хитрые сволочи! — восхитился начальник разведки. — Вылезти из пещер, нашинковать целую армию волшебников, и при этом остаться чистенькими. «Восстание? Какое еще восстание?»

— И при этом выкопать старый закон, о котором старые пердуны из Визенгамота давно забыли, но который по-прежнему действует.

Уокер подозревал, что эта часть плана особенно нравилась Лютеру. Последний представитель рода действительно имел право объявить кровную месть. При этом он должен быть совершеннолетним и в здравом уме. И главное — чтобы его близкие родичи были убиты лично Темным Лордом.

Вот и прикинь, часто ли встречается такое сочетание, и насколько удачно все совпало для гоблинов. Если вообще можно говорить о совпадении — с этими подземными хитрецами ни в чем нельзя быть уверенным.

— Колпак?

Шаман, который все это время мычал что-то себе под нос, одновременно сплетая и расплетая пальцы рук, резко замолчал и показал им кулак с поднятым вверх большим пальцем.

Ну если уж даже Колпак одобрил…

— Андерхилл, ты у нас больше всех жаловался, что устал от жарких стран?

— Так точно, командир! — живо откликнулся разведчик.

— Тогда можешь обрадовать ребят — пусть пакуют вещи! Мы отправляемся в Англию! А ты, Лютер, отправь весточку Поттеру.

— Командир, вы уже придумали что-то для чудо-мальчика?

— Поттеру предстоит близкое знакомство с Фаулером.

На лицах всех лейтенантов появились одинаковые шкодливые улыбки.

 

* * *

 

Филиус Флитвик, преподаватель Чар и декан Когтеврана, привык к тому, что его недооценивают. Его это даже отчасти устраивало. В молодости недооценка его способностей помогала ему отбиваться от хогвартских ревнителей чистоты крови. Позже — побеждать в дуэлях.

Сегодня его опять недооценили. Человек его роста и комплекции кажется смешным, даже когда впадает в ярость.

Что ж, он позаботился о том, чтобы Амикус и Алекто Кэрроу навсегда утратили способность насмехаться над другими.

Он с сожалением посмотрел на бездыханное тело, закрытое наколдованной простыней.

Минерва так и не узнала о его влюбленности. Подобно Сирано де Бержераку, Филиус не тешил себя иллюзиями, что ему когда-нибудь ответят взаимностью. И пусть красота Минервы давно поблекла, а ее слепая вера в непогрешимость Дамблдора временами его коробила. Флитвик хранил в глубине сердца воспоминание о своей первой любви, как магглы хранят засушенные цветки и пожелтевшие любовные письма.

Он отомстил за Минерву. Амикус и Алекто умерли очень неприятной смертью. Филиус жаждал большего; полугоблин с радостью использовал бы на них варварское искусство своих предков, чтобы десятикратно отплатить брату и сестре Кэрроу за их «развлечение». Но у него катастрофически не хватало времени.

Снейп — не Кэрроу. Этот человек — преступник и предатель, но не дурак, и недооценивать меня не будет.

Пора было уходить. Но мастер Чар не мог исчезнуть из замка просто так. Не найдя его, Темный Лорд может отыграться на студентах. Если только не вызвать огонь на себя, как говорят магглы.

— Риддл, кажется, любил оставлять послания на стенах?..

 

* * *

 

— Как такое могло случиться, Северус? — с глубокой скорбью в голосе спросил портрет Дамблдора.

— Я, кажется, уже объяснял — я был в другой части замка, и узнал обо всем, когда уже поздно было что-то предпринимать.

Судя по тому, что Снейп услышал от портретов, Минерва, решила в неподходящий момент проявить характер, и сказала Амикусу какую-то дерзость. За что получила Круциатус в спину от Алекто, и еще один — от самого Амикуса. Потом Пожиратели Смерти стояли и хохотали, глядя, как Макгоннагал беспомощно корчится, получая одно пыточное заклинание за другим.

— Не думаю, что они хотели убить ее; просто перестарались, — для уже немолодой ведьмы даже одного Круциатуса хватило бы, чтобы отправиться, по выражению Дамблдора, «в еще одно увлекательное путешествие».

Брат и сестра все еще смеялись, когда из бокового коридора на них обрушилась смерть.

Ай да Флитвик! Вот вам и «маленький смешной человечек»! На поверку он оказался не очень-то смешным.

Жестокой расправы над Амикусом и Алекто полугоблину показалось мало. Прежде чем сбежать, Флитвик оставил прощальную записку — на стене, человеческой кровью.

Но Снейпа бросило в дрожь не из-за того, что кровь еще живого Амикуса использовали, как чернила — на службе Темного Лорда он повидал и не такое. По-настоящему испугался он, прочитав послание Флитвика.

«Самозваному Темному Лорду,

Тому Марволо Риддлу

Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда

Рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов

Рожденный на исходе седьмого месяца…

И Темный Лорд отметит его как равного себе,

Но не будет знать всей его силы…

И один из них должен погибнуть от руки другого,

Ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…

Тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда,

Родится на исходе седьмого месяца…»

— Откуда Филиус узнал о пророчестве Трелони? — казалось, нарисованный Дамблдор готов вылезти из рамы.

— Точно не от меня.

— Почему ты до сих пор не уничтожил письмо? Если Том это прочитает... — Альбус прикрыл глаза. Ему не нужен был пророческий дар, чтобы предугадать реакцию Тома.

— Стереть послание невозможно; я пробовал все знакомые чары, и они не подействовали. Наверное, что-то из гоблинских фокусов.

— Это очень плохо, Северус.

— Нам остается надеяться только на паранойю Темного Лорда. После того, как он потратил столько сил, чтобы услышать полный текст пророчества, ему вдруг преподносят ответ на блюдечке с голубой каемочкой? Он просто обязан заподозрить неладное. Темный Лорд будет терзаться вопросами — зачем Флитвику понадобилось сообщать ему полный текст пророчества? Если знает Флитвик, то кто еще может знать? Наконец, истинное это пророчество или ложное?

Снейп никогда не разделял истовой веры Альбуса в предсказание Трелони. Особенно после того, как узнал, о ком оно. У него просто не хватило бы фантазии, чтобы представить Поттера в роли спасителя.

— Достаточно, Северус. Случится то, что случится, и ни я, ни ты уже не в силах этого изменить, — Дамблдор давно понял, что есть вопросы, где они со Снейпом никогда не сойдутся во мнениях. До тех пор, пока зельевар придерживается плана, не имеет значения, во что он верит. — О Гарри ничего нового?

— О самом Поттере — ничего. Финеас Найджелус заверил меня, что на площади Гриммо он не появлялся, — Дамблдор задумчиво пригладил бороду. — Пожиратели и министерство магии тоже не в курсе, куда он запропастился. Но, кое-что интересное мне все же удалось узнать. Уизли и Грейнджер его бросили.

— ЧТО?!

Сквозное зеркало в нагрудном кармане Невилла завибрировало, дав понять, что с ним хочет поговорить Особо Опасный Преступник, он же Враг Общества Номер Один, он же Гарри Поттер.

— Муффлиато!

Спрятавшись от любопытных глаз за занавеской и защитившись от подслушивания, Невилл ответил на вызов.

В зеркале появилось лицо Гарри. Невилл подумал, что, чем бы Гарри не занимался в последнее время, это явно пошло ему на пользу. Исчез вечно недокормленный вид, синяки под глазами, а плечи расправились.

— Ну рассказывай, как там у вас в Хогвартсе дела.

— Я в прошлый раз был первым. Сегодня твоя очередь.

— С чего бы начать? Ну, во-первых, соотечественники Финнегана воспользовались случаем, чтобы объявить о независимости Магической Ирландии…

 

* * *

 

Гарри убрал зеркало в карман, улыбка, поселившаяся на его лице, не спешила исчезать.

После того, как на пятом курсе он в приступе гнева разбил Сквозное зеркало Сириуса, Гарри решил исправить ошибку и обзавестись новой парой зеркал, заказав их в магазинчике близнецов. По какой-то причине он так и не сообщил о зеркалах Рону и Гермионе, и теперь был очень этому рад.

Гарри очень ценил редкие разговоры с Невиллом. Не столько ради новостей из Хогвартса, сколько ради ощущения, что он не один. Что еще остались те, кто его поддерживает. Это было для него особенно ценно после предательства Рона и Гермионы.

А Снейп, похоже, сделал кое-какие выводы из случившегося с Амикусом и Алекто, и слегка отпустил чересчур натянутые вожжи. Неужели опасался выступлений со стороны оставшихся учителей? Гарри считал это маловероятным; он не представлял, у кого из них хватило бы храбрости на открытое сопротивление. Помона Спраут смотрелась бы в роли революционерки так же нелепо, как сибарит Слагхорн.

 

* * *

 

Черный Коршуны начали войну без предупреждения.

Мелкую сошку, так называемых Егерей, выманивали, используя Табу на имени Темного Лорда, после чего расстреливали появившиеся команды заклятиями с заранее приготовленных позиций. В каждой из таких засад принимал участие Поттер; это было частью его боевой подготовки.

— Нам отрабатывать совместные действия не нужно, — заявил ему Фаулер. — А вот тебе — жизненно необходимо; ты слишком привык сражаться в одиночку. Такую привычку сложно побороть; я это знаю, как никто другой.

И Гарри старательно учился, как быть частью отряда, а не бойцом-одиночкой. Приучал себя сдерживаться, ждать и не вступать в бой без приказа. И, что было сложнее всего, учился убивать. Гарри не отводил глаз, глядя на то, во что боевые заклинания превращают человеческие тела. А потом, изо всех сил борясь с тошнотой, наносил «удары милосердия» Егерям, умудрившимся выжить после магической бомбардировки. Это было тяжело и мерзко, но именно этого требовало от него пророчество.

Как я могу надеяться победить Волдеморта, если окажусь не в состоянии нанести ему смертельный удар?

 

* * *

 

Лицо Билла Уизли было темным и непроницаемым, и только сгорбленные от усталости плечи выдавали, насколько он вымотался, изучая отобранный у Рона делюминатор.

— Насколько я понимаю, никому из вас не объясняли, как работает эта… вещица?

Рон и Гермиона, стоявшие перед его рабочим столом, чувствовали себя, как проштрафившиеся первокурсники в кабинете Макгоннагал.

— Нет, — помотал головой Рон. — Дамблдор написал только… — он замялся, пытаясь вспомнить точные слова в завещании директора.

— «В надежде, что, пользуясь им, он будет вспоминать обо мне», — подсказала Гермиона.

Разрушитель проклятий сумрачно кивнул:

— Так я и думал. Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор и его неизменная манера говорить загадками. Что ж, в отличие от него, я считаю, что вы имеете право знать, артефакт какого сорта вам подсунули, — сейчас выражение лица Билла напомнило Рону отца, когда тот узнал, кем был владелец черного дневника, чуть не погубившего Джинни. — Изначально это был обычный «собиратель света». Интересная модель, более эффективная, чем греческие, но ничего из ряда вон выходящего. Потом Дамблдор его модифицировал. При соблюдении определенных условий делюминатор начинает работать в режиме поиска. Правда, отыскать он способен только одного человека. Вы сами догадываетесь, кого.

— Ну и в чем тут проблема? — все еще не понимал Рон.

— Для модификации делюминатора использовалась кровь, взятая против воли. А это уже Темная магия.

Гермиона вскинулась:

— Дамблдор — не Темный маг!

— Разве? Он столько лет держал под рукой Снейпа, который был Темным магом. А еще — убийцей и Пожирателем Смерти. Так почему вас удивляет, что он сам решил попрактиковаться в Темных Искусствах? — тут нечего было возразить даже Гермионе. — Вот почему делюминатор перестал действовать; кто-то надоумил Гарри использовать очищающий ритуал.

И пока две трети бывшего Золотого Трио обменивались подавленными взглядами, потрясенные чудовищностью того, что открыл им Билл, в комнату тихонько проскользнула Флёр. Взяв делюминатор каминными щипцами, француженка отнесла его на берег моря и положила на заросший мхом валун. После чего, воздев руки со скрюченными пальцами, дала волю вейловскому огню. И не останавливалась, пока магическое устройство не превратилось в лужицу расплавленного золота.

 

* * *

 

— Тихо! — крикнул Невилл. Дин Томас, сидевший ближе всего к колдорадио, убавил громкость.

— Привет, Нев! — поприветствовал его Гарри. — А где это ты находишься? Не припомню в гостиной Гриффиндора таких расцветок.

— Это Выручай-комната.

— Мы тут партизаним! — радостно сообщила Луна Лавгуд, выглянув из-за плеча Невилла.

Зная, что слова когтевранки, ничего не объяснив, только сбили Гарри с толку, Невилл принялся рассказывать, как шестеро «армейцев» отбили Луну у двоих крайне подозрительного вида авроров. После такого открытого выступления против режима им оставалось только одно — перейти на нелегальное положение.

Предоставив Луне возможность открыть Выручай-комнату, когда им понадобилось убежище, они оказались в огромной комнате со стенами крайне странной расцветки, которую магглорожденные назвали «психоделической». Дин честно пытался объяснить чистокровным товарищам по оружию, что это значит, но так и не преуспел. Зато Снейп войти в Комнату так и не смог, сколько ни пытался.

— Чтобы понять нашу Луну, нужно быть Луной, — выразила общую мысль Падма, когда директор-Пожиратель удалился несолоно хлебавши.

Выручай-Комната давала им все — пуфики, чтобы сидеть, гамаки, чтобы спать, занавески, чтобы можно было спокойно переодеться. Даже ванную комнату. Еду тайком проносили хогвартские домовики. У них не было только одного — возможности связаться с внешним миром. Они знали только то, что им удавалось поймать по колдорадио.

Вот почему Невилл так ждал, когда оживет зеркало. Гарри наверняка известно больше, чем нам.

 

* * *

 

К сожалению, Гарри не мог сообщить Луне ничего утешительного по поводу судьбы ее отца.

Дом Лавгудов действительно раньше напоминал шахматную ладью. Вот только теперь его верхняя часть оплавилась, как свеча. Согласно докладу разведчика Черных Коршунов, который там побывал, в доме произошел взрыв, причем магической природы. И ни намека на то, что случилось с хозяином дома.

Я не могу вернуть Луне ее отца. Могу только сражаться с теми, из-за кого она осиротела.

Сегодня, правда, ему сражаться не пришлось. Его роль заключалась в установке барьеров против аппарации и портключей. Даже добиванием Егерей занимался Пеннибрук, ирландец в темно-зеленом котелке, похожий на лепрекона-переростка. Другие Коршуны собирали волшебные палочки; после исчезновения Оливандера они стали дефицитом, а в бою случается всякое.

Гарри знал, что для Черных Коршунов эта война — нечто больше, чем очередной контракт. Среди них хватало квартеронов и полукровок, которые прекрасно представляли, чем обернется для их семей захват Волдемортом власти.

 

* * *

 

Люциус Малфой был в ярости:

— Почему мне не доложили?

— Эти отбросы и раньше дезертировали, — зевнул Торфинн Роули. Люциус глянул на него с отвращением; Роули только что прикончил окорок, но не позаботился о том, чтобы стереть жирные пятна с мантии.

— Один или два Егеря еще могли дезертировать. Но чтобы сразу сорок восемь…?

Насколько ему было известно, до недавнего времени Егеря действовали, не встречая никакого сопротивления. Единственным исключением оказался налет на ферму где-то в Йоркшире; фермер-сквиб успел застрелить двоих из охотничьего лука, прежде чем попал под Аваду.

Успокоенный тем, что все идет гладко, Люциус занялся другими заданиями Лорда, и ничего не знал о таинственных исчезновениях Егерей. А вот Струпьяр, как оказалось, все знал, но не счел нужным доложить. Вместо этого он крайне вовремя «заболел», чтобы его не посылали в рейды. Несомненно, длинноносый Егерь считал себя большим хитрецом, но хитрость вышла ему боком. Когда Беллатрикс обо всем узнала, она закруциатила Струпьяра до пены изо рта.

— Наш Лорд считает, что этих потерь можно было бы избежать, если бы ты не пустил дела на самотек, — Люциус с удовольствием стер бы самодовольство с лица Гиббона. Но тот был в фаворе у Лорда после успешной поездки в Грецию, и с ним приходилось считаться. — Но он дает тебе шанс исправиться. Разберись, кто стоит за исчезновением Егерей, и уничтожь их. Крэбб и Гойл тебе помогут.

— Но мне поручено разработать систему фильтрации пленников…

— Тебе больше не придется забивать себе голову пленными, Люциус. Я приказал перевести их всех в другое место. Не хватало еще, чтобы Егеря по дурости притащили с собой на хвосте мстителей.

— Милорд не одобрит твоего самоуправства, — предупредил Люциус.

— Уже одобрил.

 

* * *

 

Они ворвались в спящую деревню, как поток грязно-серой воды.

Вожак поднял лобастую голову и принюхался. Он чувствовал, что двуногая дичь совсем близко, от нее отделяют только хрупкие двери и окна. От сладостного предчувствия у него из пасти закапала слюна. Но было в этом запахе и еще что-то, почти неуловимое, незнакомое Вожаку.

Он все еще принюхивался, когда вылетевший из темноты заточенный металлический диск вонзился ему в шею. Предупреждающий вой застрял в глотке Вожака, обернувшись булькающим клекотом. Но даже успей он предупредить стаю, было уже поздно.

Что-то щелкнуло, и улицу залил неестественно яркий свет. Истошно завыли сирены, раня чувствительные уши оборотней и не давая им сконцентрироваться на двуногих. А потом со всех сторон полетели стрелы и метательные копья.

Те оборотни, что поумнее, пытались избавиться от копий, серебряные наконечники которых жгли, как раскаленное добела железо. Они быстро обнаруживали, что копья оказались с сюрпризом; их можно было вырвать, только если пожертвовать клоком собственной плоти.

Прежний Вожак был прав; не стоило доверять двуногим. Польстившись на обещание легкой добычи, стая попала в ловушку.

 

* * *

 

Железнолоб вырос на рассказах о гоблинах-охотниках. Храбрецах, патрулировавших старые тоннели в поисках бродячих монстров, и выходивших в смертельно опасные рейды на Поверхность, чтобы отыскать и покарать воров и налетчиков, покусившихся на достояние Гринготтса.

Пройдя тяжелые и опасные испытания, молодой гоблин заслужил право войти в охотничью команду «Халцедон». В те годы команду возглавлял сам Клещерук, охотник, имя которого при жизни занесли на Стальную Доску. Старшие товарищи быстро растолковали Железнолобу, что они охотятся исключительно под землей, а рейды на Поверхность остались в прошлом. Это не делало работу охотников менее почетной или менее опасной; из-за привычки магглов сбрасывать опасные отходы в глубокие шахты, подземные монстры стали мутировать, становясь все сильнее.

Железнолоб посвятил охоте тридцать три года, и никогда не жалел об избранном пути. Он возглавил команду «Халцедон» после отставки Клещерука и собрал внушительную коллекцию трофеев, включавшую в себя череп шестилапа, отрубленную ногу гигаскорпиона и даже щупальца грабоида, редкого американского монстра, которого до недавнего времени считали вымершим. О детских мечтах он и думать забыл.

Но теперь, благодаря приказу Короля-под-Горой, он наконец-то получил возможность выйти на Поверхность.

Гарри Поттер, которому они номинально подчинялись, оказался не только сильным магом, но и умелым командиром. Именно ему принадлежала идея, где лучше будет действовать охотничьим командам Гринготтса, больше привыкшим воевать с бродячими монстрами, чем с людьми. Железнолоб был более чем доволен таким положением дел.

К тому же, этот год складывался для его охотничьей команды, как нельзя лучше. Он уничтожил уже три шайки оборотней, считая сегодняшнюю. На одну больше, чем у команды «Берилл», и на две — чем у «Жадеита» с «Корундом».

Вожак, приколотый к земле сразу двумя копьями, скреб лапами в бессильной попытке подняться.

— Отрубите им головы, пока не зашла луна, — приказал Железнолоб, и первым подал пример, рубанув секирой по шее Вожака.

Какая у него крупная голова. Она станет отличным пополнением в моей коллекции.

Плакат, который Дин Томас с гордостью продемонстрировал девочкам, привлек всеобщее внимание. Шеймус даже отвлекся от перелистывания июльского «Плеймага».

— «Гвардия Гарри»? Дин, ты серьезно?

— Абсолютно. Мы же не можем по-прежнему называться Армией Дамблдора. Половина тех, кто сидит в этой комнате, даже не подписывали пергамент Грейнджер.

Джинни захихикала:

— Готова поспорить на свою коллекцию карточек из шоколадных лягушек, что Гарри возненавидит это название.

Когда обитателям Выручай-комнаты стало казаться, что они вот-вот помрут от скуки, Демельза Роббинс, самая младшая среди них, попросила Комнату создать тайный проход в Хогсмид. И это сработало; прямо в стене открылась спиралевидную лестницу с множеством ступенек. У «ветеранов» появилось сильнейшее желание побиться головой об стенку. Они пользовались Комнатой куда дольше, чем Демельза, но никому из них это в голову не пришло.

Правда, первый поход в Хогсмид закончился тем, что их застукали. К счастью, это оказался Аберфорт. Старый трактирщик умел хранить тайны и, хотя ворчал по поводу молодежи, у которой хроническая форма гриффиндорства, согласился помочь Невиллу и остальным связаться с родными.

 

* * *

 

Гарри Поттер вошел в шатер командира Коршунов.

Прав был Фаулер; парень бьет копытами и фыркает, как боевой конь, которого заперли в стойле.

— Все еще недоволен, что охоту на Егерей пришлось прекратить?

— Нет, я все понимаю. «Тот, кто слишком часто использует одну и ту же уловку, рискует сам угодить в ловушку», — процитировал Гарри одно из любимых высказываний Андерхилла.

Понимает, но зол, что остался не у дел.

Одно из качеств хорошего командира — знать, когда можно просто приказать, и когда подчиненный может взбунтоваться. Поэтому Рэйф Уокер не стал ждать, пока у Гарри лопнет терпение, а, дав котлу его гнева немного побурлить, вызвал его сам. И сообщил Поттеру, что период его вынужденного простоя закончился.

— Наша разведка донесла, что в особняке Ноттов стало оживленнее, чем обычно, и людей там прибавилось.

— Значит, Пожиратели что-то готовят, — сообразил Гарри. — Что-то серьезное.

— Мы не собираемся давать им время на подготовку. Будем штурмовать особняк. И тут без тебя не обойтись.

Взломать защиту особняка можно было тремя способами. Заслать «троянского коня», способного действовать изнутри, устроить методичную осаду командой взломщиков проклятий или использовать артефакт типа «ледолом». Первый вариант был нереален, учитывая личности противников; шпиона без Метки тут же раскроют. Взломщики проклятий были задействованы в проекте «Янус». А «ледолом» Коршуны уже использовали в Праге; на перезарядку уйдут годы.

В запасниках отряда хранился другой артефакт. Если «ледолом» можно было сравнить с тараном, проламывавшим зияющую дыру в крепостной стене, то «штопор» открывал в защите особняка калитку, в которую мог пройти один-единственный пехотинец. В обычных условиях Уокер не рискнул бы его использовать, предпочтя долгую осаду. Но сейчас с ними был человек, магическое ядро которого не укладывалось ни в какие рамки. И это позволяло питать надежду на успех.

Рэйф Уокер посчитал, что Гарри достаточно подготовлен, чтобы рискнуть и с его помощью выпотрошить крупную рыбу. Оставалось убедить в этом самого Поттера.

 

* * *

 

Звук шагов гулким эхом разносился по пустым коридорам особняка. Лорд Калеб Нотт, закованный в латы, шел навстречу незваному гостю.

Разумеется, в реальности ни особняка, ни доспехов не существовало. Нотт по-прежнему находился в рабочем кабинете, где его застигла магическая атака. А то, что его окружало, было всего лишь ментальной проекцией, созданной защитой особняка в ответ на попытку взлома.

В последний раз он бродил по коридорам призрачного особняка почти тридцать лет назад. Отец позаботился о том, чтобы Калеб смог защититься в случае взлома защиты. Для этого нанятые отцом маги изображали попытки взлома, а ему самому приходилось играть роль защитника. Разумеется, когда отец посчитал его обучение законченным, с наемниками расплатились Авадой; еще не хватало, чтобы детали того, как защищен их родовой особняк, уплыли на сторону.

Не велика потеря; это отребье с Балкан, хватающееся за любую работу, все равно никто не стал бы искать.

Волшебник, пробившийся сквозь внешние слои защиты, неуклонно шел к сердцу особняка. Он был быстрым и агрессивным; попытки Нотта сжечь его, расплющить или натравить монстров не увенчались успехом.

Придется заняться им самому.

Он спустился вниз по мраморной лестнице. Двери в большой зал послушно открылись, впустив хозяина особняка. Подчиняясь мысленной команде лорда, все факелы в зале ярко вспыхнули. Только тогда Калеб увидел наглеца, осмелившегося попробовать на зуб защиту особняка.

На нем был черный капюшон с сеткой, закрывавшей лицо, и костюм насыщенно-черного цвета, сделанный так, чтобы полностью скрывать личность носителя. Даже кисти рук были закрыты защитными перчатками.

Нотт не был обескуражен, что ловушкам особняка не удалось даже ранить чужака. Первые удары были только выплесками накопленной сырой силы родового камня. Пора было испробовать на незваном госте кое-что из фамильных приемов.

* * *

Гарри Поттер сидел, откинувшись на спинку кресла, его пальцы впились в активационные руны «штопора». Глаза Поттера были закрыты; это упрощало работу с артефактом.

— Парень выдержит? — Брюстер был встревожен. Последний волшебник, отважившийся пустить в ход «штопор», почти на месяц впал в кому.

Лицо Гарри исказилось от боли; видимо, одна из атак лорда Нотта достигла цели. Но он только сильнее сжал камень.

— Ты столько времени провел с ним в рейдах, и еще не понял? — едва заметно улыбнулся Рэйф Уокер. — Гарри Поттер не умеет сдаваться.

* * *

Лорд Нотт начинал не на шутку злиться.

Посланные им змеи были изрезаны на части стальным вихрем. Человек в черном подобрал голову одной из змей и швырнул в его сторону, как квоффл. Голова на лету стала превращаться в мохнатое существо размером с бладжер, почти целиком состоявшее из клыкастой пасти. Калеб даже не знал, что такие магические твари существуют. Мгновения заминки оказалось достаточно; мощные челюсти впились ему в плечо.

Калеб Нотт не без труда смог отодрать зубастого монстрика от плеча и растоптать латным сапогом. Только закончив, он заметил, что атака стоила ему правого наплечника.

А маг с закрытым лицом не собирался давать ему возможности передохнуть. Придав своей магической силе форму боевого посоха, он ударил Нотта по руке, сжимавшей булаву. Ушибленная кисть сама собой разжалась, булава выпала и тут же растворилась в воздухе.

Нотт зашипел от боли и сделал жест левой, неповрежденной рукой. Тут же пламя во всех факелах вспыхнуло с удвоенной силой. Факелы обратились в импровизированные огнеметы; струи слепящего пламени обрушились на человека в черном. Посох закрутился, как мельничные крылья, отражая огонь.

Когда Калеб выдохся и прекратил огненную атаку, он со злобной радостью увидел, что противник не смог отразить ее полностью. Черный костюм сильно обгорел, особенно рукава и штанины, на нем зияли прорехи. Незнакомец сгорбился, и, похоже, мог стоять только потому, что опирался на посох.

Лорд Нотт шагнул вперед, вооружившись боевым топором вместо исчезнувшей булавы... только для того, чтобы посох крутнулся и жестко ударил его в бок. Нотт с проклятием отшатнулся; он знал, что это всего лишь проекция, но не мог отделаться от мысли, что у него сломано несколько ребер.

 

* * *

 

Добби сидел на корточках, спрятавшись под столом, и старательно подавлял в себе желание побиться ото что-то головой или прижечь себе уши.

Великий Волшебник Гарри Поттер сражался, а он, Добби, был не в состоянии хоть чем-то помочь хозяину. И это приводило маленького эльфа в отчаяние.

А Гарри тем временем сосредоточил всю волю, все оставшиеся магические силы, и вложил их в последний выпад. Молниеносный удар пришелся по тому же месту, куда уже угодил посох и где в доспехах образовалась изрядная вмятина. И на этот раз доспехи не выдержали.

В сознании лорда Нотта произошел взрыв, и он рухнул навзничь, уставившись на потолок кабинета широко раскрытыми, невидящими глазами.

Брюстер осторожно снял руки смертельно усталого Гарри со «штопора» и увидел, что лакированная поверхность покрылась глубокими трещинами. Артефакт не выдержал противоборства магических сил.

 

* * *

 

Подвалы особняка оказались забиты людьми. Изможденными, избитыми, в лохмотьях вместо одежды. Многие не могли идти; их приходилось левитировать на носилках.

Это было страшно. Как фрагмент передачи о Второй Мировой, которую ему удалось подсмотреть в девять лет. Там рассказывали о нацистских концлагерях.

Гарри очень удивился, обнаружив среди пленных знакомые лица. Мистер Оливандер, которого несли на носилках, мороженщик Флореан Фортескью... и Ксено Лавгуд.

Не забыть порадовать Луну; она очень беспокоилась за отца.

А потом произошло то, чего он боялся. Его узнали.

— Это Гарри Поттер! — выкрикнул кто-то из толпы.

Гарри сдержал глухой стон. Я так надеялся, что меня не узнают.

— Он пришел, чтобы спасти нас!

— Гарри...

— Поттер...

— Наш Гарри…

— Избранный...

Гарри удержался от резкого ответа. Этим голодным измученным людям, потерявшим все, отчаянно был нужен хотя бы лучик надежды. Ради такого можно и Избранным побыть.

К Гарри подбежала девчушка, которой не могло быть больше десяти. Она обняла его колено и зарыдала:

— Спасибо... спасибо... спасибо...

Он сглотнул, борясь с тошнотой; ему были хорошо видны и свежие синяки у нее на теле, и пятна засохшей крови на ногах.

Мрази… какие же они мрази!

Пока Гарри озирался по сторонам, ища, кому бы передать ребенка, пришел Пеннибрук и доложил, что уцелевшие Нотты забаррикадировались в южном крыле.

Он изо всех сил не давал воли гневу, когда видел результаты бесчинств Пожирателей и их прихвостней. Но сейчас, чувствуя, как дрожит прижавшееся к его ногам маленькое тельце, Гарри почувствовал, что ярость, словно кислота, разъедает воздвигнутые в мозгу барьеры.

И отдал приказ, ставший поворотным моментом в войне:

— Перебейте их всех. Пленных не брать.

 

* * *

 

Шестеро магов и две ведьмы были подвешены на одной перекладине; некоторых вешали уже мертвыми. Чтобы не возникло вопросов, за что их вздернули, к импровизированной виселице прибили доску, на которой большими черными буквами вывели, «УБИЙЦЫ. НАСИЛЬНИКИ. ПЕДОФИЛЫ».

— Орден Феникс-са? Не с-смеши меня, Люциус-с! Они на такое не с-способны! — голос Волдеморта еще больше, чем обычно, походил на змеиное шипение.

Не одному и не двум Пожирателям пришел на ум Поттер с его кровной местью. Но никто из них не был настолько глуп, чтобы упомянуть это имя вслух, когда Лорд в такой ярости.

Снейп думал о том, как осложнилось его директорство из-за благонамеренного дурака Марстона из попечительского совета. Это с его подачи некоторым из учеников, в первую очередь, сыновьям высокопоставленных Пожирателей Смерти, были дарованы новые привилегии. Наследник лорда Нотта в этот список, разумеется, входил, и часто пользовался предоставленной возможностью покидать замок «по делам семьи».

Это его и погубило. Оставайся он в Хогвартсе, как все, не попал бы под удар.

 

* * *

 

Наверное, Гарри должен был что-то почувствовать, когда узнал, что стал причиной смерти однокурсника. Сожаление? Может быть, раскаяние? Но единственным, что он испытывал, было чувство выполненного долга. Он уже знал от спасенных, что Нотт-младший частенько заглядывал в подвалы, причем, беря пример с отца, придерживался принципа «чем моложе, тем лучше».

Разговор с Ксено Лавгудом помог ему почувствовать себя лучше. Он наконец-то узнал от магозоолога, что случилось с домом Лавгудов. Когда Ксено пришли брать, он наделал шороху — послал взрывное проклятие прямо в прибитый к стене рог взрывопотама.

— Они ни за что не взяли бы меня живьем, не будь я контужен взрывом! — вот это уже была стопроцентная бравада, но все же Гарри не стал противоречить храброму журналисту. Вместо этого он достал зеркало и связался с Невиллом.

— Гарри?

— Нев, передай, пожалуйста, зеркало Луне. Здесь кое-кто хочет с ней поговорить.

Ксено схватил зеркало дрожащими руками:

— Луна!

— Папочка?!

— Редисочка моя! А я так боялся, что тебя тоже схватили! — по небритой щеке Лавгуда скатилась слеза.

Гарри тихо вышел из комнаты, чтобы дать отцу и дочери возможность побеседовать без свидетелей. На самом деле он не хотел, чтобы кто-то видел, как на его глаза наворачиваются слезы.

 

* * *

 

Дафна Гринграсс была истинной слизеринкой. С этим соглашались все. Даже те, кто терпеть ее не мог.

Не так-то просто быть старшей дочерью в семье, где нет наследника-мужчины. Если у Астории была хоть какая-то иллюзия свободы в выборе спутника жизни, то Дафна вынуждена была взвалить на себя бремя наследницы рода.

Вот почему она была так озабочена поисками подходящего супруга. Скромные амбиции по меркам серебряно-зеленого факультета? Так могло показаться только на первый взгляд. Ведь ей нужен был не кто попало, а муж, при котором она сможет остаться собой. Дафной Гринграсс, а не просто Миссис Такой-То. Дафну не прельщала участь прелестного украшения, когда единственные развлечения — это сопровождение мужа и обмен сплетнями с такими же светскими клушами на балах.

Зачарованный блокнот, заполненный убористым почерком Дафны, был кладезем информации. Там было все — характеристики преподавателей и учеников, все мало-мальски значимые события в жизни Хогвартса. И самое главное — заметки Дафны, посвященные воплощению ее Большого Плана.

Дафна составила себе длинный список того, что искала в будущем муже. Список приходилось переписывать по несколько раз за год, то вычеркивая отдельные пункты, то добавляя новые. Последний раз — где-то в начале четвертого курса, когда она окончательно определилась, какими качествами должен обладать ее супруг.

На каникулах перед пятым учебным годом Дафна подвела неутешительные итоги — все слизеринцы отпадали. Кто-то вроде Малфоя или Нотта никогда не потерпит, чтобы женщина указывала ему, что делать. Забини унаследовал от своей матери-паучихи умение манипулировать противоположным полом. А Крэб и Гойл... Дафна была готова на жертвы, но не до такой же степени!

Отец будет разочарован.

А в последние два года поиски вообще пришлось свернуть. Темный Лорд выступил в открытую, и Хогвартс расколола вражда «темных» и «светлых». Распадались даже пары, которые были вместе по несколько лет.

Дафна с хлопком захлопнула блокнот. Обычно перечитывание знакомых строчек ее успокаивало, но не сегодня. Ее глаза то и дело поворачивались в сторону опустевшего сиденья, раньше принадлежавшего Теодору Нотту.

До сих пор слизеринцы беспечно думали, что в Хогвартсе они неуязвимы, и страдать от войны будут только «грязнокровки» и «предатели крови». Их ничему не научила даже судьба двоих авроров, которые пришли за Лавгуд, а потом их обнаружили в заброшенном классе Этикета. Один аврор, с тыквой вместо головы, беспомощно тыкался во все углы, надеясь нащупать дверь. Второй хорошо видел дверь, но никак не мог до нее доползти; мешали руки и ноги, превращенные в склизкие щупальца. Палочки обоих так и не нашли.

Может быть, смерть Тео наконец-то откроет им глаза.

Дафна была ничуть не опечалена смертью Нотта; она могла сказать то же самое о большинстве своих однофакультетников. Печально, но факт; искренняя дружба на змеином факультете встречалась реже, чем черный единорог. У серебристо-зеленых преобладали временные союзы по принципу «ты — мне, я — тебе».

Мне повезло, что на первом курсе я сдружилась с Трейси. У других и того нет.

 

* * *

 

Рон и Гермиона помогали Флёр с приготовлением ужина, когда вернулся Билл и сообщил им последние известия. Он, как и все Уизли, был на виду и не мог часто отлучаться из коттеджа, чтобы не вызывать подозрений, но по-прежнему мог получать новости от Ордена Феникса.

— Гарри связался с наемниками? — прижала ладони к щекам изумленная Гермиона.

— Заверяю тебя, что эти бойцы буквально на вес золота.

— Даже не знаю, Билл. Мой отец был военным медиком, прежде чем стать дантистом. Он всегда говорил, что наемникам нельзя доверять.

— Этим — можно, — улыбнулась француженка. Рон, намазывавший масло на хлеб, застыл с глупо открытым ртом; Флёр неосознанно ослабила контроль над своей аурой. Гермиона врезала ему локтем под ребра, чтобы привести в чувство.

Как бы им не хотелось узнать больше, вейла сумела настоять на своем и отложить рассказ о Черных Коршунах до окончания ужина.

— О Коршунах впервые заговорили, когда они отличились во время войны с Гриндевальдом, — начала Флёр свой рассказ.

Крепость Пьер-Руж, которую наемники помогали удерживать, оказалась в кольце осады. Гриндевальд предложил Коршунам спастись, перейдя на его сторону. Дэниэл Готорн, тогдашний командир отряда, отказался, сославшись на заключенный с французами контракт. Тогда Темный Лорд приказал генералу Шварцкопфу сравнять Пьер-Руж с землей, и перебить защитников крепости до последнего человека.

— Жозеф Робер-Флери был отличным комендантом для мирного времени, но совершенно не создан для войны. К счастью, у него хватило ума заниматься хозяйственными вопросами и предоставить Готорну полную свободу действий. И командир Коршунов не разочаровал. Готорн играл со Шварцкопфом, как тореадор с быком, заставляя надменного пруссака разбивать голову о крепостные стены, впустую растрачивая солдат.

В лагере осаждающих началась эпидемия тифа; Готорн не имел к этому никакого отношения, но воспользовался передышкой, чтобы подготовить новую линию обороны. Он испробовал все мыслимые и немыслимые трюки, чтобы задержать врага. А когда старых трюков не хватало, он изобретал полдюжины новых.

Генерал Шварцкопф заверил своего хозяина, что справится меньше, чем через месяц. Защитники крепости продержались целых три. Потом в тыл Вальпургиевым Рыцарям ударил Магический легион и снял осаду.

— Черные Коршуны выстояли, хотя их осталось меньше двух десятков, — торжественно закончила свой рассказ вейла. — Вот почему во Франции они — национальные герои. И вот почему Коршуны никогда не выступят на стороне Темных Лордов.

— Восемь... девять... уфф... десять! — считал вслух Невилл. Закончив отжимания, он подошел к турнику, где пыхтел Эрни Макмиллан, и стал ждать своей очереди.

Раньше физические упражнения для него начинались и заканчивались перетаскиванием тяжелых горшков с растениями. Левитировать их он не рисковал, чтобы не разбить.

Увлечение физкультурой среди «Гвардии Гарри» началось с Дина Томаса и Шеймуса Финнегана. Когда у мулата закончились стратегические запасы журналов для взрослых, он попросил Выручай-Комнату создать копию тренажерного зала, в который отчим Дина таскал его, пока тот не поступил в Хогвартс. Вслед за парочкой гриффиндорцев новое увлечение подхватили те, кто играл в квиддич, а потом и все остальные «гвардейцы».

Даже Луна всерьез занялась йогой под руководством двойняшек-индианок. Если верить Парвати, у нее был врожденный талант. И Невилл не собирался оставаться слабым звеном в команде.

 

* * *

 

Немногие знали об этом, но Альбус Дамблдор был никудышным игроком в шахматы.

Он обожал сидеть над шахматной доской в одиночестве и выстраивать в голове сложные и изящные комбинации, которые непременно должны были привести к победе. И очень расстраивался, когда из-за какой-нибудь ерунды партия начинала идти не по плану. Тогда ему приходилось импровизировать, а в импровизациях Альбус был не силен.

Новая жизнь в качестве магического портрета не избавила бывшего директора Хогвартса от этого недостатка. Он продолжал строить сложные планы, которые разваливались на части при столкновении с реальностью. Яркий тому пример — операция «Семь Поттеров», стоившая Ордену Феникса их самого сильного бойца.

Но все это можно отнести в разряд досадных случайностей, если осуществится План, который Дамблдор считал своим шедевром. Гарри, с помощью Рональда и Гермионы, должен был отыскать и уничтожить крестражи. Потом воспоминания Северуса плавно подвели бы мальчика к мысли, что его шрам — тоже крестраж, и тоже должен быть уничтожен.

Жаль Гарри, он совсем не успел пожить. Но иногда для победы над Тьмой необходимы жертвы.

Реальность опять грубо разрушила его ожидания. Из-за того, что Рональд взбрыкнул в самый неподходящий момент, Гарри остался в одиночестве. Естественно, добром это не кончилось; вместо того, чтобы и дальше продолжать поиск крестражей, мальчик решил объявить кровную месть Волдеморту. Варварский и устаревший обычай. Вдобавок, он повел за собой отряд беспринципных и безжалостных наемников.

Понимал ли Гарри, какие силы спустил с цепи, воззвав к древним законам, чтобы оправдать кровопролитие? Неужели крестраж в голове повлиял на него настолько сильно? После резни в особняке Ноттов директор уже ни в чем не был уверен.

И какой пример он подаст молодым магам, даже если он победит? Что воевать нужно, как магглы? Дамблдор, заставший ужасы двух мировых войн, не хотел, чтобы такая же бесчеловечная бойня началась в магическом мире.

 

* * *

 

Северус Снейп тоже волей-неволей вынужден был думать о Поттере.

Он бы не отказался узнать, откуда Поттер узнал о существовании Черных Коршунов. И главное, где он взял деньги, чтобы оплатить их услуги. Кто-кто, а он точно знал, что от состояния Поттеров благодаря безмозглому лосю Джеймсу осталось одно название.

Все указывало на то, что у так называемого Избранного появился компетентный советчик. Мальчишка привык, что за него думают другие, и когда Грейнджер его бросила, он быстро нашел ей замену.

Это по-настоящему пугало. В первую очередь потому, что целей неведомого советчика он не знал. Кто способен предположить, что еще он способен насоветовать Поттеру?

И мало ему головной боли с вездесущим Поттером, так еще и в Хогвартсе не без проблем. Кто-то из новых преподавателей, спешно назначенных на замену убитым Амикусу и Алекто, настучал о прячущихся где-то в школе бунтарях. И Темный Лорд, естественно, потребовал покончить с этой вольницей. Но не перебарщивать; все-таки грязнокровок там нет, только чистокровные и полукровки.

Интересно, как им понравится небольшая голодовка…

 

* * *

Возможность заняться любимым ремеслом вдохнула в Оливандера новые силы.

— Интересно, очень интересно, — прокомментировал старый мастер, рассеянно перебирая скромный запас палочек и заготовок под них, что добыли для него фуражиры Коршунов. — Эта мне не подойдет. Эта тоже — жестковато, и сердцевина не та, которую я стал бы использовать с этим деревом, — критически отозвался он, повертев в руках очередную палочку. — Хм, а если вот эту? Десять дюймов, липа и шерсть единорога, почти новая… Так уж и быть на первое время сойдет, а потом я обязательно изготовлю себе настоящую.

Оливандер охотно согласился осмотреть палочку Гарри, которая в последнее время стала хуже его слушаться. После ее тщательного изучения он заявил:

— С этой палочкой все в порядке, мистер Поттер. Она не повреждена. Изменились вы сами. Не могу только понять, из-за чего. Вы не обзаводились фамильяром? Это могло повлиять на связь между вами и палочкой.

— Моя сова недавно погибла, — ответил Гарри, помрачнев. — Но она не была фамильяром. Просто верным другом. Никаких ритуалов над ней я не проводил.

— Тогда дело не в ней. Смерть питомца, конечно, может сказаться на волшебнике, но не настолько. Как насчет магических контрактов...?

 

* * *

 

— Мастер Флитвик! — Андромеда Тонкс неторопливо вышла из дома, чтобы встретить неожиданного гостя. На ней был кухонный фартук, в руке — волшебная палочка.

Незапланированная беременность и скоропалительная свадьба с Тедом помешали ей закончить обучение, но Андромеда по-прежнему звала Флитвика «Мастером», и он ее не поправлял.

Полугоблин выглядел усталым, на его мантии виднелись свежие подпалины от заклятий, а на лице застыла горькая гримаса.

— Энди, девочка моя, как бы мне хотелось, чтобы эта роль досталась кому-то другому… — ноги Андромеды подкосились, и Флитвику пришлось левитацией усадить ее на кресло, спешно трансфигурированное из камня.

Когда женщина немного пришла в себя, ей пришлось выслушать скорбный рассказ Мастера Чар о том, что ее мужа, Дирка Крессвелла из министерства магии и еще нескольких волшебников захватили в плен Егеря.

— Я и мои новые… друзья сумели их отбить. К сожалению, для твоего мужа было слишком поздно. Он попал под темное проклятие, и истек кровью.

Юная Нимфадора, выглянувшая из дома, чтобы посмотреть, что происходит, помогла довести мать до дома и усадить на диван, чтобы можно было дать ей успокаивающее зелье.

Филиус тем временем извлек из кармана и поставил на стол урну с прахом Теда.

— В наше время похороны — слишком большая роскошь, — добавил он почти извиняющимся тоном.

Не хватало, чтобы какой-то некромант-недоучка сделал из него Инфери. И оборотни… Когда светит луна, эти твари жаждут свежей крови, но не побрезгуют и мертвечиной.

Прощание вышло скомканным. Андромеда все еще была в полуобморочном состоянии, а Нимфадора хлопотала над ней.

Позаботься о своей матери, девочка. Вы сейчас нужны друг другу, как никогда.

Он выполнил свой долг перед бывшей ученицей, а теперь его снова ждала война.

Полугоблин извлек из заплечного мешка зачарованный пергамент и, произнеся пароль на старогоблинском, исчез.

 

* * *

 

— Я прошел через гоблинский очистительный обряд. Возможно, причина в этом? — осторожно предположил Гарри.

— И вы почувствовали какие-то внутренние изменения после ритуала?

— Да, моя магия стала гораздо сильнее.

Оливандер с разрешения Гарри использовал чары, чтобы измерить его силу Гарри по шкале Хаммерштайна. Результат его приятно удивил:

— Теперь все ясно. Расширение магического ядра практически вдвое! Я о таких случаях даже не слышал. Хорошо, что вам досталась палочка с пером феникса; будь сердцевина послабее, палочка могла просто выгореть.

Бормоча что-то себе под нос, старый мастер принялся за работу. Закрепив палочку из остролиста на верстаке, он проделал что-то непонятные манипуляции, после чего на рукоятке палочки образовалось круглое отверстие, через которое Оливандер смог извлечь красно-золотое перо феникса. На Гарри пахнуло теплом и той дивной смесью радости и уюта, которые он всегда ощущал в присутствии Фоукса.

— Мне выйти? — спросил Гарри, зная, что многие мастера очень щепетильно относятся к своим маленьким секретам.

— Нет-нет, останьтесь, мистер Поттер, — отрешенно промолвил Оливандер, припудрив перо феникса порошком стального цвета, заставившим его на короткое мгновение вспыхнуть. — На финальном этапе мне понадобится ваша помощь.

Он протер палочку какой-то резко пахнущей жидкостью, потом ровно семь раз прокрутил перо в воздухе против часовой стрелки. После еще десятка не имеющих никакого смысла действий мастер удовлетворенно кивнул, и левитацией аккуратно загнал перо обратно в палочку, после чего заставил отверстие на рукоятке исчезнуть.

— А теперь, мистер Поттер, возьмитесь за палочку. Только держитесь крепко, и ни в коем случае не выроните ее! — предупредил Оливандер.

Рука Гарри, настороженного таким напутствием, сжала палочку намного крепче, чем обычно. И не зря, потому что знакомая палочка вдруг брыкнулась в руке, как норовистый конь. Но Гарри сумел ее удержать, даже когда она нагрелась и обожгла его руку. И палочка подчинилась его воле; нестерпимый жар сменился спокойным теплом. Было истинным наслаждением чувствовать, как магия разливается по венам, наполняя тело бодростью и силой.

Гарри взмахнул палочкой, и магия ответила на молчаливый приказ. Из кончика палочки вылетел сноп серебряных и голубых искорок. Что-то сдвинулось внутри него, дав понять, что единение с обновленной волшебной палочкой свершилось.

— Задали вы мне задачку, мистер Поттер, — устало, но удовлетворенно вздохнул Оливандер. — Но я всегда рад, когда моим знаниям и опыту бросают вызов. Невозможно научиться ничему новому, если год за годом выдавать стандартные палочки, как этот кустарь Кидделл.

 

* * *

 

— Эй, Дин, ты знаешь, почему Егеря всегда ходят тройками?

— Почему? — поддержал игру мулат.

— Первый смотрит, чтобы второй и третий не заблудились. Второй смотрит, чтобы первый и третий не сбежали, — объяснил Шеймус с комичной серьезностью.

— А что делает третий?

— Ничего. Он у них начальник.

Вялая попытка Шеймуса сострить вызвала такие же вялые смешки.

Снейпу, видимо, приказали надавить на непокорных учеников, и он избрал для этого самый простой способ — голодовку. Для этого директор строго-настрого запретил школьным домовикам отзываться на просьбы учеников.

— Снейпу и делать ничего не придется. Только подождать, пока мы не сдадимся, — Терри Бут сидел на полу, опустив голову на скрещенные руки.

— Или не сдохнем от голода, — Шеймус страдал от отсутствия пищи больше других.

Хорошо, что здесь нет Рона. Он сдастся даже Снейпу, стоит только пообещать ему сытную кормежку.

— Эрни! Ты клялся и божился, что у тебя есть заначка с шоколадом!

— Да когда это было! — вяло ответил Макмиллан.

Невилл мог бы сделать вылазку в Хогсмид и попробовать раздобыть что-нибудь у Аберфорта, но это было слишком опасно; в прошлый раз их чуть не поймали, и трактирщик отправил Патронус, предупредив их, чтобы больше не пользовались этим ходом.

Вот почему вечернего сеанса связи с Гарри он ждал, как манны небесной.

 

* * *

 

После случившегося в особняке Ноттов министерство магии еще сильнее ужесточило контроль над прессой. Но слухи в школу все равно просачивались. О вырезанных стаях оборотней. О перебитых Егерях. О том, что прекращены поставки ингредиентов для зелий из Италии, и высококачественных котлов из Германии.

По этим и многим другим признакам можно было понять — в войне наступил перелом. Момент, когда Пожиратели могли задушить сопротивление, оказался ими упущен. И теперь их шаг за шагом выбивали с занимаемых ими позиций.

Вот почему Дафна Гринграсс не стала пропускать мимо ушей осторожные намеки Слагхорна. Хитрый старик, как истинный слизеринец, не сказал ничего такого, что можно было бы поставить ему в вину, но вполне достаточно, чтобы его поняли. И, когда урок закончился, она на секунду поймала взгляд зельевара, и едва заметно кивнула.

Пока я остаюсь тайным информатором и не ввязываюсь в открытое противостояние, мне ничего не грозит. Зато, если Темный Лорд проиграет, будет кому замолвить за меня словечко.

Дафна дорого бы дала, чтобы узнать, кому Слагхорн передает бережно собранную информацию. Исчезнувшему профессору Флитвику, чья расправа над Амикусом и Алекто Кэрроу заставила на время притихнуть даже самых рьяных сторонников Темного Лорда на Слизерине? Остаткам Ордена Феникса? Или, может быть, самому Гарри Поттеру? Дафна хорошо помнила, как Слагхорн хвалил зельеварческие таланты Мальчика-Который-Выжил, и с какой радостью приветствовал его, когда Поттер появился на рождественской вечеринке.

О своей новой роли Дафна не рассказывала никому, кроме Трейси Дэвис, предварительно защитившись самыми надежными чарами от подслушивания. Трейси не во всем была с ней согласна, но полностью доверяла подруге.

 

* * *

 

Появившись в зеркале, Гарри начал с того, что извинился за несколько дней молчания.

— Переоценил свои силы, когда испытывал новую палочку, потом пару дней восстанавливался, — сообщил он без подробностей.

Предложение Гарри передать провизию с Добби было сразу отвергнуто. Эльфы Хогвартса непременно доложат Снейпу о его визите, а то и схватят. Совы отпадали по той же причине; вся почта подлежала перлюстрации.

— Тогда мы перебрали все возможности, — вздохнул Невилл.

— Не совсем, — возразил Гарри.

Что он имел в виду, стало ясно через пять часов. Невилл и Джинни, ждавшие в давно обрушившемся (и потому свободном от следящих чар) тоннеле, отшатнулись, увидев, как вспучилась земля, образуя холмик, из которого показались две широкие лапы с острыми когтями.

— Что это такое? — сдавленно спросил Невилл, держа непонятное создание на прицеле палочки.

— Гоблинский голем-крот. Не беспокойся, они безобидны.

Выбравшись наружу, голем подполз к Джинни, и она увидела у него на спине маленький рюкзачок. А в рюкзаке — прямоугольные плитки, похожие на темный шоколад.

— Уменьшенные походные рационы. Это не Рождественский пир, но на первое время вам хватит.

— Спасибо, Гарри!

Когда они вернулись в Выручай-Комнату, «гвардейцы» воспряли духом. Гарри Поттер снова их спас, на этот раз от голода.

 

* * *

 

Ксено Лавгуд, окрыленный знанием, что его дочь в безопасности, разразился циклом гневных статей о происходящем в Магической Британии. К счастью, печатный пресс Лавгудов стоял в подвале, и поэтому пережил взрыв в доме. А Добби охотно взял на себя функцию распространителя.

Статьи Ксено сорвали благообразную оболочку с режима Пия Толстоватого, обнажив кровоточащие язвы и гнилую сердцевину. А колдографии из особняка Ноттов облетели весь мир. Самым растиражированным стал снимок маленькой девочки в лохмотьях, доверчиво прижимавшейся к ногам Гарри Поттера.

Громоздкая и неповоротливая бюрократическая машина МКМ наконец-то зашевелилась. Делегата-англичанина выслали за «деятельность, несовместимую с дипломатической», что в переводе на человеческий язык означало «вербовку в Пожиратели Смерти». Международный Фонд Скамандера начал сбор средств в поддержку жертв режима Волдеморта. Другие участники МКМ готовы были предоставить территорию для размещения беженцев и подготовить для них палаточные лагеря. И даже лидеры национальных движений за чистоту крови, почуяв, куда ветер дует, поспешили официально откреститься от Волдеморта и осудить его методы.

Магическая Британия внезапно оказалась в блокаде. Несколько отрядов иностранных наемников, которых Волдеморт рассчитывал использовать как пушечное мясо, чтобы сломить сопротивление упрямых ирландцев, так и не добрались до места назначения. Оказавшись в окружении отборных подразделений Магического легиона, псы войны предпочитали сложить палочки.

У запуганных людей, не знавших, чего ждать от завтрашнего дня, снова появилась надежда. Одни украдкой читали листовки Лавгуда, другие слушали подпольное колдорадио.

Островки сопротивления слипались, как снежный ком. Как и следовало ожидать, далеко не у всех было одинаковое мнение, что нужно сделать для окончательной победы над Пожирателями.

Конфликты был неизбежны.