На краю (джен)

Сознание возвращалось какими-то урывками. Словно байк, который никак не хотел заводиться и лишь раздражал монотонным гулом, заставляя мотор работать вхолостую. Яркие картинки, в которых не было никакого смысла, мелькали перед глазами так быстро, что тошнота подступала к горлу, а потом и вовсе какая-то вязкая жижа текла изо рта. Хидето несколько раз чувствовал, как ему поворачивали голову, чтобы он окончательно не захлебнулся. А затем он кашлял так, что внутри все дрожало, а на губах явственно чувствовался вкус крови.

Один раз он даже попытался открыть глаза, но не давали ресницы, будто склеившиеся между собой. Хидето всерьез подумал, что на глазах у него точно лежат пара камней, помогающих ресницам держать его в призрачном плену у теней со странными голосами. Но пару раз Хидето даже казалось, что он слышит знакомые голоса. Вот только почему они были такими знакомыми и кому принадлежали, вспомнить никак не удавалось. Он и свое имя вспомнил как бы случайно. И лишь после того, как кто-то произнес его рядом. Вот только кто и зачем? И было ли это имя настоящим? В тот момент ему казалось, что он плавает в странном светящемся тумане, в котором со всех сторон его кто-то звал. Но так нечетко и непонятно, что хотелось просто заткнуть уши руками и ничего не слышать. Даже темнота, которая была до тумана, была ближе и роднее. В ней не было настолько страшно. И никто его никуда не звал. И не заставлял вспоминать то, чего вспоминать не хотелось.

Однажды, когда туман почти растворился, а яркий свет исчез и все вокруг стало серым и безликим, Хидето несколько раз видел зеленое пятно, которое металось из стороны в сторону. Иногда пятно превращалось в размытую фигуру, которая тоже куда-то звала. Именно в такие моменты Хидето хотелось кричать. Нет, не от страха. А от неведомой ярости, что захватывала целиком и напрочь забивала все остальное. Ярость поглощала, выламывала кости так, что Хидето кричал от боли. Через несколько мгновений боль обычно исчезала, а рядом снова слышались какие-то голоса. И вот они были точно чужими.

А однажды зеленое пятно исчезло. Вернее, его прогнали. Сначала яркие фары байка, чей мотор точно работал на полных оборотах. Свет от чертовых фар был таким ярким и одновременно страшным, что хотелось прикрыть и так закрытые глаза рукой. Потому что свет проникал сквозь веки и сжигал глаза. И даже то, что одновременно этот свет сжигал проклятую фигуру в зеленом, не приносило радости и успокоения. Кажется, тогда Хидето тоже кричал. И кто-то, из мира, где не было видно ни фар, ни призрачной зеленой тени и никто не знал безумного страха, спас его. Разбил фары, раздолбал чужой байк и окончательно растворил мерзкую зелень в спасительном мраке, где не было серой монотонности и не было чужаков, от которых хотелось самому исчезнуть навсегда.

А потом начались сны. Такие яркие, словно Хидето смотрел на все, до предела выкрутив цвета у неведомого телевизора. Сны рассказывали истории, которые Хидето не хотел знать. Но сны раз за разом заставляли его брести по шоссе, где он никогда не был, но где было безумно холодно и страшно. Иногда на шоссе появлялась призрачная фигура мотоциклиста, который, разогнавшись до бешеной скорости, уносился на своем байке прямо в небо по сверкающей дорожке из звезд и метеоров. Кто этот парень, Хидето не помнил вплоть до того момента, когда однажды звезды не устроили на небе настоящую феерию из фейерверков, так похожих на разросшуюся осоку. Они взрывались, рассыпаясь семенами, которые сгорали, так и не долетев до земли. А призрачный мотоциклист гонял по еле видным за фейерверками облакам, лишь изредка останавливаясь и словно вглядываясь в Хидето прозрачным и сожалеющим взглядом.

Тогда Хидето впервые за долгое время смог заплакать. Но так и не сумел произнести имя, которое словно написалось огнем на табличке, которую подсунули Хидето так близко, как могли. Сугата-сан… Он всегда помогал Хидето. И даже здесь, в этом призрачном и нереальном мире, где все менялось чуть ли не каждую минуту, не оставил. А слезы, которые сами по себе полились из глаз, растопили и клей на ресницах, и тяжелые камни, позволяя Хидето наконец-то открыть глаза. И оказаться в реальном мире, где было еще паршивей, чем среди призраков и фейерверков.

Больничная палата и куча пищащих приборов, звук которых взрывался у Хидето в голове фейерверками боли. Оказывается, что в том мире, из которого Хидето все же хотелось убежать, боль не была такой злой. Не захватывала одновременно все тело. Не пыталась убить по-настоящему. Но зачем же тогда Сугата-сан вытащил Хидето из небытия. Неужели только для того, чтобы в очередной раз показать, каким жестоким может быть мир вокруг.

Хидето смотрел на бегающих вокруг него двух медсестер, одна из которых громко звала врача, но хотел видеть совсем другую картинку. Хотел видеть своих друзей. Вот только остались ли они в живых? Повезло ли им так, как Хидето?

Вспышка острой головной боли, от которой Хидето чуть не разревелся, мгновенно вернула все воспоминания, словно боясь, что Хидето снова сбежит в темноту. Только теперь уже никакой разницы, где помнить о предательстве одного лучшего друга и настолько сильно бояться за другого, что переставало хватать дыхания.

— Верните маску на место! — гомон вокруг прекратил громкий мужской голос, от которого Хидето поморщился. Он не хотел никого слышать. И не хотел больше ничего помнить. Ни странную гибель Сугаты-сана, которая так была похожа на убийство. Ни предательства Ямазаки, которое ударило не меньше, чем боль от той, первой потери, когда Хидето часами сидел на месте, где разбился Сугата-сан, тщетно ожидая ответов на свои невысказанные вопросы. Хидето не хотел помнить, как пытался вернуться во «Фронт» победителем, и возвратить былую славу, заставив всех забыть, в какое дерьмо превратился он при руководстве убийцы Сугаты-сана. А еще самому забыть свет фар и безумную боль. Избавляться от врагов, переезжая их на байке, — это так в духе нового грязного «Фронта», где не ценится ни честь, ни собственное достоинство, ни принципы, что были заложены основателями всего лишь пару поколений назад. Хидето отлично помнил, как он поднимался и вставал на ноги, когда все считали его побежденным. Но его сила не помогла, а навредила: Ямазаки его предал, а Сенда… Если с Сендой поступили так же, как с ним, то… Хидето зажмурился и даже не услышал, как к нему обратилась молоденькая медсестра.

Хидето открыл глаза и огляделся. Он даже не заметил, как все ушли из палаты. Он недоуменно взглянул на свою руку, в которую была воткнута какая-то иголка.

— Доктор велел поменять вам капельницу, — медсестра придирчиво поправила какой-то прозрачный мешочек с таким же почти прозрачным содержимым. — Заменил на более сильное. Если честно, то были большие сомнения в том, что вы очнетесь. Только ваш друг не терял надежды, даже когда ее растеряли все ваши родные.

Друг? Хидето рывком сел на постели, одновременно срывая с лица чертову маску, которая вдруг перестала помогать дышать. А еще было жутко больно, но Хидето было уже наплевать и на боль, и на то, что и без маски дышать было тоже больнее.

— Что вы делаете? — медсестра в испуге отшатнулась. — Вам надо лежать!

Но Хидето уже спустил ноги на пол и резко встал. В голове расцвел очередной фейерверк, а все вокруг закрутилось, словно вместо пола Хидето оказался на безумной карусели.

— Где он? — Хидето чуть не разревелся, когда медсестра отрицательно покачала головой. — Пожалуйста! Мне нужно его увидеть. Я должен знать, кто из них… — Хидето помолчал немного, и, словно набравшись откуда-то сил, зло и жестко договорил: — Я должен знать, кто из них остался жив. И я все равно пойду. Пусть я после этого сдохну, но вы меня не остановите.

Девушка прикусила нижнюю губу, немного подумала и вдруг решилась. Она подошла к пищащему аппарату и нажала на пару кнопок. Потом отцепила от Хидето несколько проводов. Чуть подождав, она довольно кивнула головой.

— Он через две палаты. Тут недалеко. Я помогу, — она подошла ближе, и Хидето оперся на ее плечо. После этого девушка ухватила и потащила за собой штатив с капельницей.

Медленно, очень медленно, отдыхая после каждого шага, Хидето шел к своей цели. В коридоре было совсем пусто, а за окном Хидето рассмотрел чернильное небо, усыпанное звездами. А еще он отгонял от себя навязчивую, как дурацкую мелодию, мысль о том, что в палате лежит Ямазаки. Хидето помнил, очень хорошо помнил, что там, возле складов, именно Ямазаки, отхаркивая кровь, тряс его и пытался дозваться. Ямазаки отомстили за предательство без Хидето. И были правы. Тот, кто предал лучшего друга из страха, не заслуживает ничего, кроме презрения и ударов. Но все равно, досталось ему точно меньше, чем Хидето. И даже если благодаря Ямазаки Хидето все же выжил, простить предательство он точно не сумеет.

— Осторожно! — медсестра аккуратно открыла дверь, ввезла капельницу и буквально втащила в палату Хидето, который последние шаги делал уже только из упрямства. Хидето прислонился к стене и выдохнул, когда увидел черные волосы у спящего и всего загипсованного парня.

— Живой! — еле проговорил Хидето и сполз по стене на пол. — Сенда! Живой!

— За что вас так? — медсестра уселась рядом с Хидето. — Хочу узнать, прежде чем меня уволят за то, что я вам помогла. За что ему переломали чуть ли не каждую кость и в руках, и в ногах? За что вас избили, а потом еще переехали на мотоцикле?

— За преданность, — на Хидето вдруг со всех сторон навалилась усталость, а боль, словно взяв реванш, разлилась по всему телу. Но это все было такой мелочью по сравнению с тем, что Сенда рядом. Что он жив. И что Хидето сможет сказать ему спасибо за все, что он для него сделал. — Я посижу еще тут. Подожду, пока Сенда проснется. А вы идите. Я никому не скажу, что вы мне помогли. А еще я всегда могу сказать, что я вас заставил. Вы же даже не знаете, какая у меня репутация.

— Хорошо, — девушка поднялась и поправила форменный халат. Уже подойдя к двери, она вдруг обернулась. — Но я не боюсь скандала. Я рада, что вам помогла. И я уверена, что с вами будет все в порядке. Только пообещайте мне одну вещь.

— Какую? — Хидето перевел взгляд на медсестру и наконец-то разглядел, как она выглядела. И даже постарался запомнить. Чтобы потом и ей тоже сказать еще раз спасибо за все.

— Будьте, пожалуйста, осторожнее, на том краю, где вы так любите носиться на своем байке. Второго такого шанса у вас может и не быть.

За медсестрой уже несколько минут, как закрылась дверь, а у Хидето все не шли из головы ее слова. На краю… Они действительно живут на краю. Вот только если за спиной стоит человек, который никогда не предаст, то никакие бездны, пусть даже наполненные тенями со странными голосами, ему, Бандо Хидето, несостоявшемуся третьему лидеру «Вооруженного Фронта» и грозе Судзурана, у которого выжил самый лучший в мире друг, точно не страшны.