Панси - это цветок (гет)

Панси Паркинсон стояла в свете слепящих огней, окружённая высшим светом магической Великобритании; стояла, выжимая из себя улыбку, и немигающим взглядом наблюдала, как умирают её мечты.

Как младшая сестрица некогда лучшей подруги выходит замуж за любовь всей её жизни. И не ценит.

Не искрилась Астория счастьем, не летела к алтарю. Не любила.

Астория Малфой отнеслась к замужеству как к изменению социального статуса и крайне выгодной сделке.

Такое пренебрежение Панси простила самому Драко, тот тоже воодушевлённым не выглядел. Но вот простить излишний прагматизм Астории, когда её саму крыло от зависти? Обойдётся.

Панси была бы в восторге, даже зная, что любовь не взаимна. Но ей не светило даже такого сомнительного счастья.

Мимо, величественно подняв подбородки, прошли, как проплыли, двойняшки Патил. Одна стала толще второй на несколько размеров, но, несмотря на это, не терялась и чувствовала себя комфортно.

Ещё бы! Их отец был сказочно богат, и оттого их присутствию были рады всегда и везде вне зависимости от обхвата талии или наличия второго подбородка.

Панси Паркинсон знала себе цену. Она была прекрасна, как цветок. Аккуратная фигура, тонкие запястья. Большие глаза, что васильки, выделялись на фоне тёмных мягких волос. К её родословной едва ли можно было подкопаться: только целители, ни капельки маггловской крови, ни одного сквиба за многие и многие века. Всё было бы отлично, не будь они, Паркинсоны, такими безбожно бедными. Возможно, будь они хоть чуть-чуть обеспеченнее, у Панси получилось бы продать себя подороже. Но и отец, и дедушка, и прадедушка, и прапрадедушка — все были честными до мозга костей. А честным целителям чаще всего платили только искренней благодарностью.

Свадьба была красивой и дорогой. Достойной Малфоев. Атласные ткани костюмов, море живых цветов, пение райских птиц, выписанный из-за границы магический балет. Певцы Парижской Оперы. А когда стемнело, из воздуха появились заколдованные светлячки. Поляна у Малфой-мэнора сияла.

Панси широко улыбалась, вела вежливые беседы, танцевала. Она знала, что её, одетую в шикарное летящее платье и лучшие бабкины жемчуга, без преувеличения назовут украшением вечера. Удовлетворение успокоительным зельем ложилось на униженное и обиженное сердце. Пусть ей завидуют, пусть бросают косые взгляды.

Пусть она уйдёт на своих условиях — как красавица-подруга жениха, а не несчастная брошенка, так и не добившаяся взаимности.

Пусть ей эта выходка будет стоить всего. Дружбы с Драко она уже лишилась, столь ли важно, станет ли она парией в обществе?..

Зато Панси будет знать, что на свадьбе Астории Малфой она затмила невесту. Желчно? Да.

Панси Паркинсон танцевала и смеялась самым красивым и отточенным до последней нотки смехом, чтобы осветить собой чопорную свадьбу Малфоя, покорить не одно сердце и, желая упиться до отключки, аппарировать — в самый центр Лондона.

И едва не попасть под машину.

Уставившись во все глаза на своего спасителя, Панси едва перевела дыхание. Сердце выскакивало из груди. Взгляд скользнул на мигающее фарами проносящихся мимо автомобилей шоссе.

Ещё бы доля секунды!

Спаситель, отдёрнувший её с проезжей части, смотрел на неё такими же круглыми от шока глазами. Всё ещё удерживая Панси за предплечье, он произнёс на выдохе:

— Вау.

Сглотнув, Панси подумала о тысяче вещей. Что её жизнь сегодня могла оборваться, что из-за появления перед магглом у неё могут возникнуть проблемы с Министерством… Что её спаситель отвратительно, просто кошмарно рыжий... И не нашла ничего лучше, чем сболтнуть:

— Вы меня не видели!

И, выдернув руку, быстро скользнула в спешащую толпу людей. И у неё могло бы получиться, ведь толпа аморфна и безлика, и в толпе одним человеком больше, одним меньше — всё равно. Если бы Панси была чуть менее празднично одета, а спаситель чуть менее настырен.

— Как же не видел, если видел! — нагнав её, сказал он.

Панси шагала быстро, но мужчина подстроился под её шаг легко и непринуждённо, и со стороны могло показаться, что она семенила, а он просто прогуливался рядом.

Покосившись на своего спасителя, Панси с досадой прикусила губу. Рыжий, в какой-то старой заношенной коричневой кожанке и потёртых чёрных маггловских штанах. Джинсах, кажется? Словом, совсем ей не компания — увидели бы, разнесли бы новость по всем гостиным.

Панси Паркинсон понизила стандарты. С Малфоя до потасканного бродяги-маггла!

Какой стыд!

С другой стороны, он её спас. Это корректировало ситуацию. Оставлять добро неоплаченным значило гневить равновесие вещей.

Резко остановившись, Панси подняла глаза на мужчину и спросила:

— Как мне вас отблагодарить?

Толпа движения не прекращала. Кто-то сзади налетел на неё, обматерил и, даже не остановившись, продолжил движение.

— Мерлин, ты чокнутая, — пробормотал её спаситель и, уже второй за вечер схватив за предплечье, выдернул в сторону.

Панси аккуратно сняла его руку и, склонив голову, поинтересовалась единственным, что её по-настоящему зацепило. Что было единственным важным в данной ситуации.

— Мерлин?

Лицо мужчины не покидало удивление. Может быть, он уже даже пожалел, что последовал за ней.

Почесав затылок, он кивнул.

— Так вы не маггл, — Панси коротко улыбнулась.

Хотя бы не маггл.

— Панси, — протянув ладонь в атласной перчатке, сказала она. — Так как мне вас отблагодарить?

Мужчина остановился взглядом на ладони, словно в первый раз в жизни видел женские руки. Потом взгляд карих глаз медленно поднялся на её лицо, на мгновение замерев на декольте.

Панси не сдержала дёрнувшихся уголков губ.

— В пределах разумного, конечно, — добавила она.

— Да я… ничего не хочу, — пробормотал он, смущённый её внезапным расчётливым напором.

Опустив ладошку, Панси пожала плечами:

— Могу вам дать адрес, куда направить сову, если вдруг всё-таки чего-то пожелаете. Правда, боюсь, едва ли могу отдать долг деньгами: их у меня нет. И, надеюсь, вы будете достаточно благородны, чтобы не просить оплатить телом. Это не та цена, в которую я оцениваю свою жизнь.

Терпеливо выслушав её монолог, мужчина вдруг улыбнулся:

— Ни в мыслях. — Покачав головой, он продолжил: — Меня зовут Чарли. И забудьте к чёрту про долг.

Панси неожиданно для себя смутилась от открытого смеющегося взгляда. Она привыкла к флирту и грязным намёкам с подтекстом, но искренности в её жизни всегда было крайне мало. И недотёп, которые позволяли себе искренность, тоже.

— Зачем же вы тогда последовали за мной? — нахмурилась Панси.

Чарли вскинул руку, неловко почесал затылок, несмело улыбнулся.

— Интуитивно.

Панси подавила укол раздражения. Совесть капала на мозги: вежливость. Всегда необходимо было оставаться вежливой.

— Что ж, — произнесла она и, достав из клатча визитку, протянула Чарли: — Всё же вот адрес. Если вдруг что...

Не закончив, Панси пожала плечами.

Чарли принял визитку и, даже не глянув, засунул в задний карман.

— Аппарируйте аккуратно, — улыбнулся он, смотря ей прямо в глаза.

Панси кивнула:

— Ещё раз благодарю, — и, развернувшись, быстро свернула в ближайший переулок, чтобы аппарировать прочь.

Никогда раньше с ней не случалось эксцессов, но в тот вечер Панси ошиблась с точкой выхода на целый квартал.

— Уверена, ты быстро освоишься, — несмело, но искренне улыбнувшись, произнесла Элоиза Миджен и окинула взглядом небольшое пространство информационной стойки в холле Гринготтса. — Здесь работы много, но она несложная.

Панси опустила сумочку на свободное кресло, которое теперь принадлежало ей, и выдохнула. Плечи свело от напряжения. Она работала с Элоизой Миджен, кто бы мог подумать? Она! Звёздочка факультета! И — на стойку информации, рядом с гриффиндоркой, над которой посмеивались даже сами гриффиндорцы.

Таковой оказалась цена её демонстративного выступления на свадьбе Малфоя: меньше чем за две недели она лишилась всех клиентов в своей скромной юридической практике. Министерских грошей на жизнь ей бы не хватило (если бы её вообще кто-то взял в Министерство), а ничего другого она делать и не умела. Повезло, что гоблинам было наплевать на дрязги волшебников, и их мало интересовали политические взгляды кандидатов. От хостес не ожидали ничего, кроме приятной внешности и вежливости. С этим у Панси не было проблем.

— Я работаю здесь уже пару лет, — вновь подала голос Элоиза, когда Панси уже о ней почти забыла, уйдя в полные мрачного пессимизма мысли.

Окинув бывшую однокурсницу взглядом, Панси ничего не ответила.

Элоиза похудела, обзавелась красивой высокой грудью и тонкой талией. Теперь она не выглядела замарашкой. Носила недорогой, но стильный кэжуал. Мельком опустив взгляд, Панси оценила классические туфли на невысоком каблуке, к её удивлению, ярко-голубые. Но туфли были единственным вызовом Элоизы этому миру. Светлые глаза — настолько светлые, что почти пугающие — продолжали смотреть неуверенно.

— Ты очень х-хорошо выглядишь, — запнувшись, сделала ей комплимент Элоиза. — Фото из «Пророка» даже преуменьшили твою красоту.

Тяжело вздохнув, Панси опустилась в кресло и поморщилась. Те самые злосчастные фото из Пророка, из-за которых она оказалась здесь!

Элоиза выглядела такой беспокойной.

Она что, правда так страшно выглядит?

Панси испытала укол лёгкого раздражения. Нельзя же, в конце концов, так не уважать себя! Красивая женщина, и такая неуверенность в себе!

— Буду благодарна, если научишь меня здесь всему, — произнесла Панси, надеясь, что тон получился достаточно располагающий. — Я абсолютный ноль в клиентском сервисе.

Она, конечно, преувеличила. Клиенты всегда оставались довольны её услугами.

Элоиза просияла и, несмело улыбнувшись уголками губ, кивнула. Панси смотрела на неё исподлобья и думала, как та вообще дожила до своих лет.

* * *

Гоблины платили приятные деньги: меньшие, чем клиенты в юридической практике, зато более стабильные. К величине холла и постоянному присутствию людей Панси довольно быстро привыкла, благо добротно сделанная деревянная стойка была высокой и закрывала тело до глаз. Парившая над ними люстра создавала атмосферу уютную. Особенно приятно становилось по вечерам, когда на улице темнело, а банк готовился к закрытию.

Самым большим минусом новой работы была её социальная непривлекательность. Социальное дно, если совсем уточнить.

Но разочарование Панси от себя гнала: разочарование в её понимании было чувством неконструктивным. По существу жаловаться было не на что: у неё были неплохая зарплата и крыша над головой. То, что при наличии денег женщина её происхождения и внешности могла устроить судьбу шикарнее, сомнений не было, но что поделать, раз Паркинсоны были не богаче церковных мышей?

— У меня сегодня день рождения, угощайся, — сказала в один день Элоиза, вытащив из контейнера удивительно пахнущие булочки.

Редко позволявшая себе выпечку Панси не сдержалась. Отъехала на кресле, вытянула шею, заглянула в контейнер.

— Ты их сама испекла? — спросила она.

Голос Панси звучал опасливо, и Элоиза прыснула со смеху, только что чаем не подавилась. Но Панси не смутилась: даже в доме их бедной семьи готовил домовой эльф.

— Ну, конечно, а кто же ещё?

Действительно.

Элоиза вообще оказалась приятным человеком. За исключением не слишком благородного происхождения — полукровка на полукровке с примесью кровей Селвинов — и Гриффиндора за плечами придраться было не к чему. Она умела себя вести, была чуткой и эмпатичной, приносила в своё окружение домашний уют и пыталась заботиться об окружающих. Даже о Панси, а к Панси и родители с таким участием не относились.

— С днём рождения, — искренне поздравила её в тот день Панси, угощаясь булочкой.

Угощаясь, а хотелось уплести и взять ещё парочку.

— Спасибо. Бери ещё, — улыбнулась ей Элоиза и отвлеклась на подошедшего клиента.

* * *

— Она такая красивая! — с восхищением тихо протянула Элоиза, разглядывая кого-то вдалеке.

Панси оторвалась от журнала и подняла глаза:

— Кто?

— Флёр Делакур. Ну, то есть Уизли. Флёр Уизли.

Слух зацепился сначала за одну знакомую фамилию, а потом за вторую. Делакур? Не она ли участвовала в турнире Трёх волшебников на их четвёртом курсе?

— Ну, помнишь, она участвовала в турнире Трёх волшебников, когда мы учились на четвёртом курсе? — словно прочтя её мысли, спросила Элоиза. — Флёр давно перебралась в Лондон и долго работала в Отделе ликвидации проклятий Гринготтса. Там она познакомилась с Уильямом Уизли. Пару лет назад уволилась, теперь воспитывает дочерей.

— Откуда ты всё это знаешь? — не сдержавшись, удивилась вслух Панси.

Элоиза пожала плечами и просто ответила:

— С людьми общаюсь. — И, тяжело вздохнув, продолжила: — Как бы я хотела быть такой же красивой! Вот вам повезло!

Панси молча окинула Элоизу взглядом. Та себя недооценивала. Элоиза Миджен обладала красотой другого характера, нежели Флёр или сама Панси — Элоиза не притягивала взгляды, она пленяла людей. Единожды рассмотрев, люди влюблялись в её простоту и искренность.

Сплетни Панси не собирала, но любопытство подточило сдержанность. В Гринготтсе работало не так уж много волшебников, и все знали Уильяма Уизли в лицо — сложно было не знать главу Отдела ликвидации проклятий. Он был уважаемым волшебником и красивым мужчиной, даже несмотря на уродливые шрамы на лице. Какова же его жена? Воспоминаний с четвёртого курса сохранилось немного.

В конце зала на обитых кушетках сидела с беленьким терьером на коленях женщина магической красоты: даже издалека было видно, что земные люди не могли обладать такими данными. Утончённая, элегантная. Идеальная. На Флёр оборачивались не только мужчины, но и женщины. Но она словно не замечала — сидела, расслабленно покачивая ногой в лёгком летнем босоножке на плоской подошве, поглаживала терьера. А когда по центральной лестнице в холл спустился, ступая быстрым шагом, Билл Уизли, на губах её появилась улыбка.

Элоиза в очередной раз мечтательно вздохнула.

Панси проводила пару долгим изучающим взглядом. Флёр можно было назвать умной женщиной, раз она с её внешностью и происхождением смогла разглядеть Билла Уизли, фамилия которого ему реверанса не делала.

С другой стороны, Флёр могла и не знать о тонкостях социальных связей магической Великобритании… Что ж, здесь было, о чём подумать.

* * *

— Мне нужно попасть в Отдел ликвидации проклятий, к Уильяму Уизли. Оповестите его, он меня ждёт, — нетерпеливо произнёс мужчина, выглядевший так, словно репетировал роль дьявола или собирался на похороны.

Одно из двух, точно. Панси окинула взглядом странного, одетого в чёрный шерстяной костюм (летом!) поверх чёрного бадлона мужчину и вернулась к делам, оставив его на Элоизу.

— Назовите своё имя, пожалуйста, — попросила та.

— Феликс Эван Розье.

— Роз… простите, повторите, пожалуйста по буквам, как ваша фамилия?

Феликс Эван Розье — такого Розье Панси не припоминала — раздражённо вздохнул.

— Р-О-З-Ь-Е. Ясно?

Облокотился о стойку, почти перегнулся. Вёл себя удивительно по-хамски, чего нельзя было ожидать от представителя благородной фамилии, и потому Панси сделала вывод: однофамилец.

Элоиза промямлила что-то вежливое и зашелестела страницами волшебного справочника Гринготтса. А потом вдруг затихла и несмело продолжила:

— Сожалею, но я не могу вас пустить, сэр, — и, не дожидаясь, пока чернеющие глаза Феликса Розье испепелят её на месте, пояснила: — Вы внесены в чёрный список Гринготтса.

Голос Элоизы звучал нетвёрдо, словно она сама не верила тому, что говорила. Панси даже оторвалась от бумаг и обернулась. Чёрный список Гринготтса! Кем был этот мужчина и что он сделал? Гоблины вели дела даже с Пожирателями смерти — те имели деньги, и это было главным.

Но Феликс удивлённым не выглядел, разве что разочарованным.

Покривившись, словно съел что-то кислое, он тяжело вздохнул:

— И что вы мне предлагаете — ждать в холле, как какой-то дворняге?

— Не мои слова… — прошептала себе под нос Элоиза.

Феликс Розье дёрнулся и прищурился, как зверь, учуявший добычу:

— Что, простите?

Элоиза застыла под его взглядом, будто тот был василиском.

Встав с места, перетягивая на себя внимание, Панси качнула головой и вежливо, но безэмоционально отчеканила:

— Раз ваше имя занесено в чёрный список банка, мы ничем не можем вам помочь. Пространство холла общедоступно, так что, при желании, можете им воспользоваться. Со своей стороны в качестве компенсации можем предложить вам чёрный кофе. Без сахара.

— С сахаром только клиентам? — едко поинтересовался Феликс и тут же продолжил: — Забудьте. Полагаю, хуже помоев во всём Лондоне не сыскать.

Резко развернувшись, Феликс Розье быстро вышел из здания, едва не пришибив дверью попавшегося на пути гоблина.

Элоиза только тогда с облегчением выдохнула.

— Должно быть, он настоящее чудовище, если его занесли в чёрный список, — пробормотала она.

— Тогда мы точно должны оповестить мистера Уизли, что он приходил. Бороться с чудовищами — задача начальства, — сухо ответила Панси.

* * *

Панси всегда гордилась своим умением держать лицо и скрывать даже самые поганые и мерзкие переживания. Но в момент, когда, выйдя на обеденный перерыв, она столкнулась посреди улицы с Драко Малфоем, лелеемая выдержка дала трещину. Панси не была готова к этой встрече.

Одетый с иголочки, как и всегда, он выглядел чересчур идеально.

Как, впрочем, и она.

Они оба — две стороны одной медали. Чёрное и белое, но… вместе неживое. Воск.

— Панси. Привет, — просто, как ни в чём не бывало, сказал Драко.

Он стоял напротив, засунув руки в карманы лёгкого светло-бежевого пальто. Цвет, который категорически не подходил его и без того бледной коже.

— Слышал, ты тут теперь работаешь? — в его голосе не было ни заинтересованности, ни какой-либо другой эмоции. Исключительно вежливость.

Но, как ни странно, отсутствие реакции сняло с Панси гнёт ожидания. Действительно, как она могла подумать, что ему не безразлична её выходка? Вероятно, Драко даже не заметил. «Пророка» он не читал.

Поведя плечом, Панси ответила:

— Работаю. Здесь неплохо.

— Да? Что ж, — откликнулся Драко и неожиданно задумался. — Рад за тебя.

Повисла гнетущая, тяжёлая и неловкая тишина, нарушаемая только шумом проходящих мимо людей. Панси смотрела на мужчину, которого любила больше, чем кого-либо ещё в этом мире, и в голове билась мысль: «Скажи что-нибудь, скажи, скажи, скажи что-нибудь ещё». Только чтобы уничтожить молчание, чтобы продлить мгновения, когда они вот так вот стояли рядом.

Чтобы у него не было возможности сказать «что ж, пока» и пойти дальше, оставив её за спиной.

А он бы так и сделал. Драко Малфой теперь был женатым мужчиной. Чужим. Зачем ему вообще с ней разговаривать? Бывшая однокурсница. Не то чтобы близкая подруга.

— Знаешь, я, наверное, пойду, — нервно и быстро проговорила Панси, пока не испугалась собственной храбрости и не передумала. — Обеденный перерыв короткий. Меня ждёт напарница. Я обещала не задерживаться.

Драко кивнул.

— Хорошего тебе дня, — сказал он.

— И тебе, Драко, — искренне ответила Панси.

И они разошлись. Каждый продолжил свой путь.

* * *

Вывеска бара на пересечении Мерлином забытых улиц маггловского Лондона мигала ярко-голубым светом.

— Это твоё секретное место? — выдохнув пар, спросила Элоиза. — Не лучше ли на Косую аллею?

— Здесь неплохо, — лаконично ответила Панси и открыла дверь в тёмное, прокуренное помещение бара.

Здесь было не хуже, чем в гостиной Слизерина после победных матчей по квиддичу, а, что ещё важнее — сюда не захаживали маги. И потому Панси нередко бывала здесь с Блейзом, когда тому хотелось посплетничать и выпить.

Но теперь Блейзу она была ненужна, а пить одной не хотелось. А Элоиза не умела отказывать. В эту пятницу Панси планировала запить упущенные мечты.

Найдя свободное место за барной стойкой, Панси аккуратно, придерживая офисную юбку, залезла на высокий табурет и повернулась к рассматривавшей меню и исподтишка озиравшейся по сторонам Элоизе:

— Что тебе заказать? Я угощаю.

Та не удивила Панси, коротко ответив:

— Космополитен.

— Окей, — прокомментировала выбор Панси и сказала бармену: — Один Космо и один Олд фэшн, пожалуйста.

— По тебе не скажешь, что ты пьёшь крепкий алкоголь, — заметила Элоиза, опуская щёку на подбородок.

Панси внезапно это повеселило. Перед глазами всплыли их пьяные разговоры с Драко и споры с Блейзом. И тот странный раз, когда она проигралась Гойлу, сказав, что сможет выпить больше него. То была ошибка.

Улыбнувшись, она сказала:

— Мы, слизеринцы, полны сюрпризов.

Элоиза захихикала. А через сорок минут они уже хихикали вместе.

— Нет, — категорично заявила Панси. — Видела, как мало у него волос? Ещё несколько лет, и он начнёт лысеть прям на глазах!

— И что?

— Как что? Эл, ты хочешь замуж за Волдеморта?! — возмущённо прошептала Панси, вылупив глаза. — Нет, Оливер не подходит.

— Ну, хорошо, — примирительно согласилась Элоиза, расслабленно выковыривая вишенку из коктейля. — А как насчёт… о, чёрт!

— Что такое?

Уловив испуг Элоизы, Панси мгновенно заинтересовалась. С усилием сконцентрировав расфокусированный взгляд, она прищурилась. В углу зала, за столиком с диванами сидело трое мужчин. Тёмный затылок не мог испугать Элоизу, а вот сидящие напротив него двое рыжих…

— О, это же начальство! — воскликнула она.

— Да! Тихо ты! — пискнула в ответ Элоиза и покраснела, хотя сильнее, казалось, уже было нельзя.

Всё веснушчатое лицо Элоизы покрылось красными пятнами, а светлые глаза смотрели изумлённо.

Рядом с Биллом сидел мужчина, лицо которого Панси не могла забыть, хотя очень хотелось. Спаситель и свидетель её позора в одном лице. Пьяный мозг подкинул насмешку: в прошлый раз он проявил себя настоящим джентльменом, так, может быть, использовать его и в этот? Однажды он уже видел её пьяной, от ещё одного раза хуже не станет. Рыжий? Да и чёрт с ним, пусть хоть фиолетовый. Дай Мерлин, надёжный, а с другим пить в маггловском баре пятничным вечером Билл Уизли не стал бы.

Как там его звали? Чарли, кажется? Какое, конечно, глупое плебейское имя. Хоть бы «Чарльз»!

— А кто это рядом с начальством? — прищурившись, спросила Панси.

— Брат его младший, — ответила отрезвевшая от стресса Элоиза. — Чарльз Уизли.

О, всё-таки Чарльз. Однако Уизли!

— Так, я ухожу, — спрыгнув со стула, деловито заявила Элоиза.

— Куда? — разочарованно, едва ли не обиженно спросила Панси.

— Домой. У меня два года идеальной репутации. Два года! Всё, до понедельника. Аккуратно до дома добирайся!

Элоиза выпорхнула из бара, словно не пила вовсе. Панси пожала плечами и заказала ещё один олд фэшн: да какая разница? В свободное время могла делать, что хотела! Вон, начальство тоже бурбон хлещет!

Взгляд то и дело возвращался к троице за дальним столиком. А когда количество выпитого алкоголя перевалило критическую отметку и начало клонить в сон, Панси деловито сползла с табуретки, вцепилась пальцами в сумочку и, покачиваясь, пошла в конец зала.

Так, как оправдать свою наглость?

Какая причина достаточно веская?

Хм-м.

Назойливый поклонник? Маньяк? Точно, с минут десять назад пристал же какой-то, даже по фамилии её звал!

Панси не поняла, как опустилась на диван рядом с Чарли — то ли села, то ли рухнула. Забравшись с коленями, она подползла ближе и, едва не завалившись на него (или завалившись?), вцепилась пальцами в потёртую кожаную куртку и сказала:

— Ко мне пристл какой-то псих. Я п-посижу с тобой, м-м? Пока он не йдёт? — спросила она, словно они были знакомы тыщу лет.

Чарли смотрел на неё во все глаза, а потом заторможенно кивнул.

— Ты помнишь меня? — прочистив горло, спросил Чарли.

Панси медленно улыбнулась:

— Конечно. Ты мне даже сни-ился.

— Даже так, — пробормотал Чарли.

Мальчик смутился, что несказанно развеселило Панси. Хихикнув, она кивнула и, убрав свалившиеся на лицо пряди чёрных шелковых волос, ответила:

— Ты же выглядишь, как мой ночной кошмар. Рыжий и веснушчатый!

За спиной Чарли что-то неразборчиво произнёсло начальство — Панси даже внимания не обратила. Какая разница? На мгновение лицо Чарли потемнело от раздражения. Обернувшись, он что-то ответил брату. Горячо!

В этот самый момент свет от лампы перекрыла тёмная фигура мужчины.

— О, это тот псих! — наклонившись к Чарли, прошептала Панси: — Лез, задавал вопросы. Он знает мою фамилию!

Шёпот был громкий, поэтому ответил ей сам мужчина, опустившись на диван напротив:

— Я представился, между прочим.

— Я не помню Феликса Р-О-З-Ь-Е, — тщательно, по буквам выговаривая слова, ответила Панси. — Эвана — помню. И лорда Эдгара Розье тоже.

— Оба сгинули, зачем ты их помнишь?

Прикусив губу Панси пожала плечами и снова обратилась к Чарли:

— Я ему не д-дверяю. Проводишь до дома. Адрес на взитке. Помнишь?

Чарли снова кивнул болванчиком. Такой очаровашка!

— Чудненько, — улыбнувшись, Панси примостилась рядом и, положив голову на плечо, закрыла глаза.

Сброшенные туфли с грохотом упали на пол.

— Выставишь счёт завтра с утра, — пробормотала Панси.