Огород (джен)

Бабка сидела за столом и пила чай с листом смородины. Около небольшого самовара стояло блюдце с вареньем из репы, рядом тарелка, на которой лежали драники из репы. Она брала драник, макала его в варенье и клала в рот, шамкая беззубой челюстью. Репа заканчивалась.

Тот год, когда уродился чудо-овощ, она хорошо помнила. Как тянули эту репку всей семьёй, как радовались богатому урожаю. Бабка и насолила её, и наварила, и заморозила в старом холодильнике, умудрилась пастилы наделать, воспользовавшись рецептом соседки.

Деда не стало через неделю после этого. Надорвался, пока тянул репу. Кошка убежала и не вернулась. Жучка сдохла от несварения, обожравшись на радостях. А внучка посадила мышку в клетку и вместе с ней укатила к своему ухажёру в другую страну.

Сидит бабка в одиночестве, чай попивает да охает. Репа заканчивается, надо бы огород сажать, не то худо зимой будет. А помощи никакой. Самой, значит, надо. Сидит, настраивается на работу.

Вдруг слышит, стучит кто-то. Открыла дверь, да так и замерла. На пороге стоит Смерть. Сама в балахоне чёрном, высокая да худая, капюшон на голову натянут, а в руке косу костлявыми пальцами держит. Оторопела бабка, испугалась даже. А после подумала-подумала, да успокоилась. Что Бог ни делает, всё — к лучшему. Вот, может, и не надо огород сажать.

— Здравствуй, бабка, — говорит Смерть.

— Здравствуй, — отвечает ей бабка, — проходи, к столу садись. В ногах правды нет.

— Что верно, то верно, — кивает капюшоном Смерть и, хрустя хрящами, садится на стул напротив бабки.

— Чаю хочешь? — потчует радушная хозяйка.

— Да нет, не пью я, — отвечает Смерть.

— Жаль, вкусный. Со смородиновым листом.

— Ммм, — понимающе мычит Смерть, снова покачивая капюшоном.

Бабка пьёт чай, ест драники и молчит, молчит и Смерть, только косу свою в руках крутит.

Допила бабка чай да и спрашивает:

— Ты, поди, за мной пришла?

— Не-е-ет, — тянет Смерть, — я в соседнем селе была. Там рыбак помер. Забирала. Иду в другое село, возле леса. Там травница при смерти, но пока живая. Устала вот. Вижу дом. Дай, думаю, зайду, отдохну, пока травница не помрёт. Ты не против?

— Что уж, отдыхай, — вздыхает бабка, а сама в окошко смотрит на нетяпаный огород и вздыхает про себя: «Видать, садить огород всё ж надо».

— Чего вздыхаешь? — Интересуется Смерть.

— Да вот, огород сажать надо, а я одна, — бабка разводит руками, показывая на пустой дом.

— Да, помню, деда я отсюда забирала. А после — собаку, — сказала Смерть, потирая костлявое колено. А потом как-то оживилась, вспомнив что-то, и воскликнула:

— Кошка твоя ещё живая бегает! Я пыталась её поймать, а не догнать никак, шустрая. Косой, конечно, можно было бы, но… Сама понимаешь.

Смерть неопределенно пожала плечами.

— Да, — соглашается бабка, — кошка у меня с характером, не захочет — не пойдёт. Мы её втроём уговаривали помочь с репкой, насилу уговорили. Пришлось кружку сметаны посулить!

Бабка помолчала, вспоминая, как довольно мурлыкала кошка, уплетая обещанную сметану.

— Слушай, а ты очень торопишься? — вдруг спросила бабка.

— Пока вроде нет, — пожимает плечами Смерть, — А что?

— Так, может, пособишь? Делов-то — огород протяпать да семена посадить. Вдвоём быстро управимся!

Смерть долго думать не стала:

— Отчего ж не помочь доброму человеку?

И пошли они огород тяпать. Бабка — тяпкой, а Смерть — косой. Да так ловко у неё получалось, что будто всю жизнь только этим и занималась. Похвалила бабка Смерть, а та будто и рада…

Грядки наделали. Пришла пора семена сажать.

Бабка Смерти в горсть семена насыпала, а у той всё сквозь пальцы и на землю. Огорчилась Смерть, да бабка приободрила:

— Ты, — говорит, — закапывай, а я сажать буду.

Так и продолжили. Бабка семена в землю кидает, а Смерть землёй засыпает. Понравилось это занятие Смерти. Навроде как на похоронах. Знакомо.

Потом воду таскали да грядки поливали. Умаялись. Колодец-то далеко. Пока с вёдрами доберёшься!

— У меня руки сейчас отвалятся, — пожаловалась Смерть.

— Не отвалятся, — успокоила её бабка, — я столько лет таскаю, и до сих обе на месте.

Как полили, бабка слова какие-то стала шептать, только Смерти послушать их не разрешила:

— Заговор. Нельзя сказывать другим. Не то не уродиться ничего! — объяснила бабка обидевшейся было Смерти и, успокаивающе погладив по костлявой спине, добавила:

— А теперь твоя работа!

— Какая? — заинтересованно спросила Смерть.

— Вот гляди, птицы налетели, сейчас все семена раскопают, склюют, и все наши труды напрасны.

Не понравилось это Смерти. Столько копали, хоронили, воду таскали — надрывались, а тут какие-то птицы!

— Давай я их умертвлю, — предложила Смерть.

— Ни к чему, — отмахнулась бабка, — ты просто стой тут да поворачивайся да руками помаши. Они и улетят.

Встала Смерть посреди огорода и давай руками махать, птицы с перепугу во все стороны разлетелись! А соседи подивились, что за пугало чудное бабка на огород поставила!

Вот свечерело уже, зовёт бабка Смерть в дом. А у той ни ноги, ни руки не слушаются от усталости, косу в пальцах удержать не может.

Истопила тогда бабка баньку, сама вымылась, да и помощницу позвала. Уж та сидела в бане, сидела, косточки парила. Напарилась, да за стол. Жалко, что ни есть, ни пить Смерть не может. А бабка рюмашку самогона опрокинула, репкой квашеной закусила, раскраснелась, повеселела. Всё ж не одна! Да и достала балалайку. Как заиграла бабка, как затянула частушки! Ноги у Смерти сами в пляс пошли! Пляшет смерть, костями по полу постукивает. Частушки бабкины подпевает, свои придумывает.

А как наплясалась, так упала на лавку и говорит:

— Весело с тобой, бабка! Пойдём со мной! У меня жить будешь!

Всплеснула бабка руками:

— Айти! Вот если бы ты сразу предложила, то, может, и пошла бы, а так-то огород вон посадили! Кому ж теперь за ним ходить?! Нет! Надо поливать, и сорняки дёргать, и вредителей травить! На кого ж я его оставлю? А урожай будет, так закатывать в банки надо, на зиму запасаться. А может, внучка со своим приедет, так и сумочку им собрать.

— Вот надо тебе оно? — спросила Смерть неуверенно.

— Надо — не надо, а уж посадили. Куда ж его теперь? — сказала бабка, как отрезала, — ты вот лучше кошку мою обратно пригони, если сможешь. А сама к осени приходи, урожай собрать пособишь.

Попрощалась Смерть с бабкой, да и пошла восвояси. Чуть про травницу не забыла.

А через неделю к бабке кошка вернулась.