Не проверялось на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Вновь зажглась гирлянда ностальгии наших лучших дней. И дорога сквозь сугробы стала ярче и светлей. Иней снова мишурой украсит серые дома. Нас ждет новая холодная кофейная зима.FIZICA — С новым годом!
В одном древнем фильме о забавных совпадениях главные герои из разных городов Советского Союза влюбляются друг в друга в канун празднования Нового года, когда один после излишнего распития алкоголя пропускает в своей памяти путешествие из родного города в чужой. Дальше начинают работать совпадения, так уж выходит, что в обоих городах есть улицы с одинаковым названием, на которых стоят одинаковые дома с типовыми замками, отпирающиеся одними и теми же ключами. И вот трезвая хозяйка одной квартиры видит у себя дома спящего героя, считающего, что он у себя. Но на этом история только начинается(1).
Пока Ада пыталась понять, почему кровать внезапно перестала быть удобной, а подушка начала колоть щёку, ей вспомнилась именно эта древняя история из детства. Почему она? Да потому что в Советском Союзе она стала символом Нового года, пережила первый СССР и сохранилась в почти первозданной свежести к приходу второго, пусть в его составе был уже несколько иной набор стран плюс марсианские колонии. Будучи совсем маленькой она всё равно не могла понять, как же так можно — просто взять и проснуться в незнакомом месте без каких-либо вразумительных ответов. И вот, успев отпраздновать свои тридцать пять земных лет, однажды после вечера ярких историй о прошлом перед камином и заворожёнными детьми она проснулась в… совсем незнакомом месте. Без вразумительных ответов о причине такой рокировки.
Пробуждение казалось чем-то обыденным. Диего после обязательного предрассветного ритуала защиты её сна от холода и тревожной бессонницы пока что крепко спал. За стенами ещё не начали шуршать мышами слуги, да и птицы не торопились начинать своё пение. Это уже удивляло до невозможности оставаться более в постели. Ада выскользнула из-под одеяла и настороженно замерла. Вокруг располагалась незнакомая тесная комната. Тесная в сравнении с губернаторской резиденцией, разумеется. Около пятнадцати метров по площади, на первый взгляд. И такая странная, что разведчица растерялась.
Она не была бы собой, если бы не начала со шпионской дотошностью осматривать пространство вокруг себя. Высота потолков чуть больше трёх метров, мебель сделана не так давно, но производство ГДР, никто после не делал таких сервантов. Критический взгляд выхватил секретер производства 1968 года, не раньше. Пальцы прошлись по лаковой поверхности. Следом наступила очередь книг, стоящих на полках. Не слишком богатый набор, но что-то. Сборник сочинений Пушкина. На первой странице печать Ленинской библиотеки и год 1970. Отказываясь верить в происходящее, Ада продолжала собирать информацию. Соображать, как и почему всё случилось, она будет позже. Сначала следовало разобраться, где и когда она проснулась.
Попытка выглянуть в большое окно ограничилась оценкой добротной деревянной рамы, древним методом утепления окна при помощи ветоши и полосок то ли ткани, то ли плотной бумаги. В остальном лишь понимание, что на улице зима, снежные наросты которой скрыли всё, что могли показать окна. Рука огладила обои. Хорошие. Простенькие, но хорошие. Тоже, скорее всего импортные. Югославия? Может, Чехословакия?
На полке за стеклом, рядом с толстыми хрустальными вазами, Ада вдруг заметила маленькую пластмассовую игрушку. Непонятное создание с грустными глазами и большими круглыми ушами, каждое размером с голову. Чебурашка. Персонаж появился не раньше лета 1971 года.
«Предварительная оценка ситуации — я в советской квартире. Ориентировочно — в сталинке, на дворе минимум 1971 год, но, скорее всего, позже на пару лет. Дела!» — раздумывала она, пытаясь приметить ещё улики.
Сначала она заметила старую гитару с выжженным на боку скрипичным ключом. Следом настала очередь небольшого рабочего стола. Последний всё же ответил на ряд вопросов. Наиболее точное «где» так и осталось загадкой, но свежие чертежи, педантично собранные в стопки с годом создания, сумели пролить свет на «когда». 1975 год. Советский Союз, позже получивший приписку «первый». Где-то в Саратове. Если верить жёлтому тощему отрывному календарю, висящему на стене, то 31 декабря. Самое время готовиться ко встрече Нового года.
«Потрясающе!» — с сарказмом подумала Ада и поёжилась.
По полу шёл сквозняк и босые ноги успели озябнуть, вынуждая свою хозяйку начать поиски какой-нибудь одежды посерьёзнее сорочки 18-го века. Как ни странно, в шкафу обнаружилась не только одежда, соответствующая времени комнаты, но и привычные камзол с рубашкой и кюлоты с сапогами, пошитые на её фигуру мастером своего времени Джереми. Уважительно хмыкнув, разведчица быстро переоделась и замерла на месте. Дух авантюризма и выпестованная учебкой привычка требовали продолжить изучение новой территории за дверью комнаты, а совесть и договорённость с Диего напоминали, что пора будить мужа. Исследовать новые горизонты совместно не только не вредно, но и очень полезно для жизни со здоровьем.
— Диего, просыпайся… мой грозный адмирал, подъём! — перешла на командный тон Ада, когда мягкий вариант не вызвал у супруга должного отклика.
— Да, что? Что?! — окинул муж сонным взглядом комнату, мгновенно сопоставляя её отличия от их спальни. — Где мы?
— В Саратове 1975 года, — с неловкой улыбкой отозвалась она, из-за отсутствия объяснений такой оказии чувствуя себя почти виноватой. — Если записи на том столе не врут, конечно.
— Где?! — эхо разнесло ошарашенный крик вдоль высоких потолков.
Кабальеро, оценив всю странность ситуации, вскочил на ноги и сразу направился к шкафу. По сравнению с вечно жаркой Эспаньолой в комнате было весьма прохладно. Да и встречать возможного противника лучше в полном обмундировании.
Дверь отворилась, открывая дорогу к коридору, хвост которого завершался кухней. Один оценивающий взгляд. Супруги де Очоа беззвучными тенями двинулись дальше. Ещё комната. Дверь закрыта плотно, но даже намёка на замок нет. В этот раз пришлось немного пошуметь, чтобы выйти. Выкрашенная светлой краской деревянная преграда похрустывала и поскрипывала, прежде чем окончательно сдалась напору. Ближайшая комната оказалась детской. На трёх узких кроватях крепко спали младшие де Очоа — Тоша, Гриша и Ника, получившая на четвёртый день рождения шпионское имя.
— Мам? Пап? — стоило сделать пару шагов, как Вероника мгновенно стряхнула с себя утреннюю дрёму.
«Однажды вырастет в идеальную шпионку с такой реакцией!» — мысленно улыбнулась Ада.
Родители переглянулись. Один ребенок уже не спал. Следовало будить остальных и разбираться в сложившейся ситуации. Гриша и Тоша демонстрировали крепкий зимний сон двух сытых медвежат, прежде чем наконец соизволили с недовольным видом открыть глаза. Впрочем, сон трусливо сбежал подальше ото всех членов семьи де Очоа, когда они оглядели стены, покрытые бумажными обоями, поняли, что кровати совсем не те, да и спят они отчего-то в общей комнате, а не каждый в своей. Привычная одежда детей, как и у родителей, ожидала их в одном общем шкафу, сделанном где-то на местной фабрике, настолько он был хуже по качеству мебели из ГДР. И хотя для детей и супруга всё окружение казалось тесным и бедным, Ада понимала, что проснулись они в квартире достаточно обеспеченных людей.
«Если, конечно, не окажется, что это коммуналка, — хмыкнула она, пока дети одевались, — тогда беру свои слова обратно!»
В третьей спальне обнаружились родители. Чета де Ордуньо, совсем седые Габриела и Сантьяго, мирно спали на большом, раскладывающемся в двуспальную койку, диване. Пока «внуки» будили своих бабушку и дедушку, Ада осторожно открыла мягкую дверь, обитую дерматином, и тяжёлую железную, стоящую сразу за ней. Холодный деревянный пол в ответ на сделанные шаги громко заскрипел, а в относительно тёплую квартиру вошёл настоящий сквозняк, кусающий пятки даже через сапоги.
— Кто родился под Рязанью, отзовись! — услышала она знакомый крик откуда-то снизу и рванулась на голос.
— Воробьёв? — со второго этажа двухэтажной сталинки она шустро спустилась вниз, едва завидев старого коллегу, так же непривычно выглядящего на лестничной клетке в своей потрёпанной пиратской одежде, как и балерина в боевом вертолёте типа «апачи».
— Нет, блин, Владимир Ленин! Ты не поверишь, Адольфик, а, хотя, вполне поверишь, раз ты тоже тут! — задорно фыркнул Жека. — Добро пожаловать в Саратовскую коммуналку! По крайней мере мне досталась именно она. Мы тут втроём.
— С наступающим, Ада Батьковна, — высунулся из-за его двери потрёпанный жизнью, но вполне цветущий здоровой старостью Жора Глистер.
— Да, хи-хи-хи, вот ведь оказия какая. Не в такое будущее я стремился! — услышала она где-то в их квартире голос Газонокосильщика Кукукурочкина.
Наверху послышались громкие голоса, в которых узнавались дети, громко рассказывающие о своих открытиях, громовой раскат окрика Диего, обеспокоенное причитание маменьки и… полуистерические нотки голоса Хуана! Четверо разведчиков помчались наверх, чтобы оценить масштабы общего похищения. На втором этаже столпились ничего не понимающие дети, Диего, родители, Хуан и агент Карина Смит с юношей Фоксом. А для полноты картины из квартир на первом этаже пулями вылетели на всеобщий шум Хорхе де Сандоваль и Герман Барбаросса.
«Ну, прямо комплект!»
— Сеньоры темпоральные агенты, — без труда перекричал всех Диего, — кого из вас «благодарить» за сложившуюся ситуацию?
Вся агентурная сторона притихла. Совсем не пристыженно. Скорее, раздумывая над всеми совершенными грехами, пытаясь вычислить, который из проступков мог бы привести к подобным последствиям. Пока одни молчали, Хорхе с Диего приветствовали друг друга едва заметной стороннему человеку мимической игрой и едва намечающихся словах на испанских губах. Ада с улыбкой отметила, что у возникшей оказии наметилась одна положительная сторона. Грозный адмирал, хоть в своей манере предпочитал сие скрывать, очень скучал по старому другу, но мирился с невозможностью увидеть того. Губернатор Эспаньолы и адмирал Испанского флота не имели лишнего времени на встречи с присущей ностальгией по былым дням.
— Подытожим, уже не важно, кто во всём виноват, — философски заявил Герман, — важно, что мы собираемся со всем этим делать!
— Если никто накануне этих замечательных событий не загадывал громко и чётко желание оказаться в СССР, то я вполне согласен с одноногим, — неожиданно легко встал на сторону агента Вурдалака Жека. — А поскольку с самого утра, если не раньше, в нашей ванной греется кальмар, я предположу, что сама ситуация велит на время забыть обо всём и готовиться к празднованию Нового года!
— Что? Как?! — не смогла сдержать эмоций Габриела де Ордуньо.
— Известно как. Украшать квартиры самодельными фонариками и всякой мишурой. Найти ёлку, поставить в мозговой центр жилплощади, повесить на неё стеклянных игрушек и шишек, нарезать салаты, приготовить горячее и вечером сесть и совместно отпраздновать! — с ходу перечислил всё по памяти Евгеша. — 31 декабря на территории СССР все заняты только этим, вот и нам нельзя отставать от коллектива…
— Что за шум?.. — из единственной тихой квартиры второго этажа вывалились сонные и очень удивлённые Вильям и Кристина.
— … а драки нету? Ну так мы ещё не выпили! — продолжал веселиться Воробьёв.
— Вилл? Крис?! — поражённо уставилась Ада на своих «первенцев».
Вильям успел настолько заматереть, что вытянулся выше Диего в росте, да и широтой плеч ничуть не уступал. Всё ломкое, юркое и детское, что в нём ещё сохранялось в их предыдущую встречу, давно сгинуло. Мальчик дорос до возраста, когда давно пора своих наследников делать. Крис осталась такой же сильной и гибкой. Ушедшая в путь неизвестности, она удивляла необыкновенно короткой шевелюрой, едва на два-три пальца отросшей от головы.
Спустя два мгновения взаимного безмолвия, все бросились друг друга обнимать. В стороне остались только родители и Диего с Хорхе. Последние чуть отступили назад для своих едва заметных невооруженному глазу разговорах.
— Какая встреча!
— Сколько лет мы не виделись?!
— Я так рада тебя видеть!
— Евгений Воробьёв, и вы здесь!
— Не старею, кабанчик!
— А я как чувствовал, что Крис не совсем мальчик!
— Как здорово, хи-хи-хи, что все мы здесь сегодня собрались!
❅❅❅
Пока все приходили в себя от внезапности встречи, а также по мере воспитания знакомились друг с другом, бывшая офицер Шурикова оттащила Воробьёва в сторону. Этот шкет знал намного больше, чем говорил. Даже случайно оброненные им слова вызывали уйму подозрений.
— Признавайся, ты ведь знаешь, негодяй, что сейчас творится, а иначе не стал бы так легко поддакивать Герману? — шепнула она, испытующе глядя на него.
— Допустим, накануне я громко и не совсем по инструкции грохнул очередную «волшебную» приблуду и мы сейчас испытываем на себе последствия её взрыва, — не стал он увиливать.
— Да ты издеваешься! Что она делала?
Милая и радостная встреча всех со всеми заиграла весьма тревожными красками.
— По легендам исполняла заветные желания, а по факту погружала пользователей в наркоманский сон с исполнением всех желаний уже внутри него. Но не переживай, хотя ты и не сможешь. Особенности работы чудо-штуки не даёт вырабатываться гормону стресса. При всём желании не распереживаешься!
Жека был прав. Ада поймала себя на необычном спокойствии и принятии всего происходящего. Ну прошлое, ну незнакомая квартира, ну оказались в СССР, ну Новый год. Никто же не умер, так чего дёргаться?
— Как отсюда вырваться? — ещё тише спросила она, поймав несколько вопросительных взглядов от Крис, и улыбнулась, будто они обсуждали что-то уморительное.
— Побочный эффект от взрыва сам рассосётся через сутки. Нам достаточно только… как вариант, встретить советский Новый год, — подмигнул её Евгеша с улыбкой. — Лови момент, когда ещё так сможем сделать. Интересно всё-таки, а кто пожелал оказаться именно здесь, в этом времени?..
— Это я была, — шепнула незаметно подобравшаяся к ним Ника, — мама рассказывала про Новый год вчера…
— И забыла уточнить, что СССР в мировой истории случилось аж две штуки… хе-хе, а нашему артефакту всё же заказ надо делать громко и конкретно. Да ничего, прорвёмся! — подбодрил Жека смущённую девочку. — Сквозь оливье и советское шампанское!
При виде настолько дорогих сердцу людей Ада поставила все разбирательства по ситуации на паузу. Ну Саратов и Саратов, даже забавно пошариться в квартирах первого Советского союза, проверить, что ещё она способна узнавать из предметов той эпохи. Интересно, у кого-нибудь найдётся большой телевизор с маленьким выпуклым экраном? А кассетный проигрыватель? А может, настоящий граммофон с виниловыми пластинками?
Детям, как оказалось, эта истина открылась намного раньше и, пока все пытались сосчитать количество действующих лиц, сообразить, как быть, они вернулись в квартиру и начали с интересом её осматривать.
— Мамочка, а можно я оставлю себе эту куклу? — вновь появилась среди честного народа маленькая Ника, успев под шумок оценить «сокровища» детской комнаты.
— Если не найдётся хозяин, то можно, — кивнула Ада.
Радостно гикая, девочка побежала обратно в квартиру, видимо, к кукле прилагалось приданое в виде посуды или сменной одежды. Мальчишки весьма шумно что-то обсуждали в одной из квартир, мотивируя взрослых тоже прекращать думать и начать делать.
Весьма быстро и неумолимо все пришли к единому решению — готовиться ко встрече Нового года. По большей части на это решение повлияли спокойные и уверенные в освоении новой территории разведчики, которых набралось подавляющее большинство. Да и протестующие никак не собирались в единое движение. Диего сказать слово против жены не решался, Вильям и Крис были всецело на стороне Ады, Фокс заглядывал в рот агенту Смит, Хуан и шага не мог ступить без приказа светлейшего дона, да и Хорхе, радуясь внезапной встрече, был скорее за праздник, чем против. Оставались «бабушка с дедушкой», но их быстро привлекли на свою сторону дети-манипуляторы.
— Что же, слушай мою команду, — гаркнула Ада, — сейчас возвращаемся в квартиры и проводим полную проверку всего того, что может пригодиться для праздника. В приоритете еда и украшения. Для наибольшей эффективности, в каждой из квартир должен быть один разведчик.
Из коммуналки Воробьёва на помощь Хуану и Виллу с Крис отправились Кос и Жора. Работа закипела. Советский Новый год уже топтался на пороге, его следовало встретить, как отцы завещали. И пусть Барбаросса кривлялся, строя из себя продвинутого австралийца, но глазки его сверкали тем самым блеском узнавания. Недаром его второе имя было Валерий.
Жека, недолго думая, выставил на лестничные клетки второго и первого этажа по кухонному столу, чтобы можно было на них выкладывать все находки. Зоркий глаз, знание прошлого, ставшего настоящим, опыт разведывательной деятельности явил несколько пыльных коробок с хрупкими игрушками и пушистой мишурой, три набора цветной бумаги, клей ПВА, ножницы, стопку чистых белых листов, три мотка толстой красивой нити и четыре колтуна гирлянд. С едой все выглядело ещё лучше. Бдительное око Воробьёва отыскало скрытый под половичком люк в погребок с соленьями на первом этаже. На свет показались различные разносолы в банках. Маринованные грибы, перчики, домашняя икра из кабачков и баклажанов, несколько банок варенья и не меньше десяти литров сладкого компота. Не считая огурцов и помидоров. В одной из кладовок ждал своего часа мешок картошки. И это ещё никто не заглядывал в холодильник и в вывешенные за окно заледеневшие мешки.
Агента Смит с Адой поставили главными на кухне. Вильям, Фокс и Кристина всячески помогали им с готовкой, взяв на себя исполнение простых, но многократно повторяемых действий. Полем брани был выбран второй этаж, не заставленный деревянными ящиками, а потому наиболее просторный. Готовка распределилась между квартирами де Очоа и Хуана, поскольку кухни там были самыми просторными и с хорошими газовыми печами.
Дети с бабушкой и дедушкой стали главными по созданию из цветной и белой бумаги украшений. Объяснять им, как вырезать фонарики и снежинки, взялся хихикающий Кос. Хуана как главного ценителя красоты поставили быть главным по украшению всех семи квартир и двух лестничных клеток. Специфику украшения по-советски ему разжёвывал Жора Глистер, на ходу обнаруживая всякие шарики и фонарики. Барбаросса нашёл где-то топор и, вцепившись в двух испанских адмиралов, потащил тех вооружаться против Генерала Мороза в их рейде за ёлкой.
Жека продолжал шелестеть по всем квартирам, вынося на всеобщее обозрение всё, что не подходило под понятие «еда» или «украшения», но являлось непременным атрибутом праздника. Первыми он нашёл санки и лыжи. С их обнаружением острой гранью встал вопрос утепления. Так он начал шариться по шкафам с зимней одеждой, скидывая её в общую кучу.
На кухнях расцветал жар, сравнимый с полуденным пеклом Санто-Доминго. Картофель с яйцами отправились вариться в первую очередь. Для будущего пюре была найдена самая большая кастрюля, в которую можно было спокойно посадить Жемчужинку, и старый тёплый тулуп для дедовского метода сохранения тепла. Своего часа ждал консервированный зелёный горошек, сельдь, целая курица для запекания и он — майонез. Последний вызывал много вопросов. Все ностальгирующие разведчики собрались вокруг белого соуса, недоверчиво обнюхали, а кто-то даже лизнул с видом майонезного сомелье. Все представители прошлого смотрели на сей священный акт с круглыми от ужаса глазами. Кроме детей. Те в силу отсутствия каких-либо границ тоже попробовали советский майонез и остались довольны.
— Я имею вам кое-что сказать, — хихикая заявила Карина Смит, мешая привычные всеобщему уху слова со своим одесситским говором. — Всегда была уверена, что к кухне в жизни не подойду, а шобы готовить на всех, таки совсем никогда! И посмотрите, шо таки творится!
— А ты бы хотела смотреть, что будут готовить Герман с Жекой? Или испанцы? — хмыкнула Ада. — Они от майонеза чуть на свой тот свет не ушли.
— Таки-да, жить ещё хочется. А хорошо покушать ещё больше!
— Я тоже не женщина на кухне, — пожала плечами Крис, — но мне это всё напоминает те времена, когда мы вместе лепили пельмешки. Была в этом особая магия. Помнишь, Вилл?
Тот неопределенно кивнул. Вильям, успевший дослужиться аж до капитанства небольшого шустрого корвета, сначала пытался строить из себя важную птицу, но быстро сдулся в дружеской атмосфере тех, кто помнил его невероятно перспективным юношей, которому ещё только предстояло сворачивать горы, показывать характер и проявлять недюжинную выносливость.
Мёртвая безголовая птица получила щедрое скрабирование солью и перцем, подкожные инъекции зубчиками чеснока и прочее жестокое обращение с неживыми животными, прежде, чем отправилась в духовку принимать золотистый облик. На очереди встало немногочисленное мясо, которое можно было запечь, потушить или перевести в формат котлет и подать на стол. Карина мимоходом заметила, что при должном запасе времени они могли бы метнуться в ближайшее село и выкупить жирного гуся для запекания, на что Крис со смехом заявила, что Хуан мог перепутать последнего со своим родственником.
— Ну вы видели, как он ходит и важничает? Вылитый гусь, хоть сейчас запекать с яблоком во рту! — добавила она под общий смех.
На кухню, поддаваясь общей атмосфере веселья, то и дело прибегали дети, помогали в несложной нарезке ингредиентов на салат, получали что-нибудь вкусненькое и убегали дальше украшать дом. Пока активная часть готовки встала на паузу, стоило перебрать мандарины. Ада направилась в кладовку. Некоторые могли потрескаться и неприятно растечься. Фрукты следовало отобрать и вымыть.
По пути к кладовке до неё донёсся любопытный гневный диалог. Не сдержавшись, разведчица с интересом заглянула в ближайшую спальню, из-за двери которой шёл ожесточённый диалог:
— Я — дворянин и адмирал испанской флотилии! Я не стану это надевать на себя! Это ниже моего достоинства, — возмущался Диего, разумеется, в половину силы своего голоса.
Не привлекать же всеобщее внимание к щекотливой ситуации. Ада зажала рот, чтобы не захихикать. Хорхе, судя по насупленному виду, был согласен с другом.
— А я — австралийский неонацист, темпоральный разведчик, оберст-лейтенант, король морей и вообще личность колоритная, но что-то помалкиваю! Так что, сеньоры, — Герман выдал дворянам по тулупу, — будьте послушными испанцами и перед лицом русского Генерала Мороза, убившего не одну вражескую армию одной левой, скидывайте свои летние шмотки и надевайте русские валенки, тулупы, ушанки и шубы!
В комнате перед двумя адмиралами лежала гора зимней одежды, собранная Жекой с семи квартир. С учетом, что проснулся Воробьёв в коммуналке, да и не все в этом историческом периоде могли приобрести и тёплые и статусно привлекательные предметы одежды, большую часть составляли весьма грубо пошитые вещи.
— Чур, самая большая ушанка моя, — вцепился Евгеша в трофейный предмет, — всегда мечтал о большой мохнатой шапке с ушами ниже плеч!
Разведчики прошлого, что Жека, что Герман, воспринимали своё положение в приподнятом настроении. Даже резкие слова агента Вурдалака звучали с долей веселья. Новая миссия — встретить Новый год в условиях давно почившего первого СССР вызывала в них тот же тёплый отклик, что и у Ады. Под давлением коллектива испанцы нехотя начали переоблачаться. При виде Диего, натягивающего на себя толстый свитер, разведчица изо всех сил зажала рот рукой.
— Ты чего застря… — сунулась под руку Карина Смит, но увидев разворачивающуюся картину превращения испанцев в русских зимних неваляшек, хрюкнула от смеха и осталась подглядывать.
— Берём русские топоры и идём добывать русскую ёлку. Возможно, придётся использовать метод естественного отбора! — продолжал вещать Герман, пока они переодевались.
— Ада мне рассказывала про него, — блеснул эрудицией Диего, глядя на тёплые подштанники, как на нечто противное его сущности, — это что-то про выживание сильнейших?
— Почти, — кивнул с пиратской ухмылкой Жека, — в данном случае это естественный отбор ёлки сильнейшими у слабейших.
— Или не успевших вовремя вооружиться, — подтвердил его слова Барбаросса.
От такого чисто пиратского метода добычи праздничного дерева оба адмирала оторопели.
— Это тоже по-русски? — осторожно уточнил Хорхе.
— Как посмотреть, дорогие мои испанские лопушки, — философски отозвался Воробьёв. — Не забываем натянуть на себя тёплые тулупы и шерстяные рейтузы! Без них размножаться вы точно не сможете.
— Это даже звучит унизительно, — удрученно выдохнул Хорхе. Угрюмо молчащий Диего был целиком и полностью на стороне друга.
— Унизительно — это мужская немощь по ночам. А рейтузы — это разумная форма защиты, — выразительно поднял указательный палец Жека и радостно хлопнул в ладоши, когда из пирата 18-го века полностью переоблачился в русского зимнего дровосека любого столетия. — Мороз и солнце, день чудесный! Куда ты скрылся, друг прелестный?
С видом довольного жизнью Раскольникова он направился к выходу из квартиры, едва не сбив Аду и Карину. Последние успели спрятаться в кладовке с мандаринами, хихикая над обликом утеплённых зимних испанцев. Уровень внутреннего благородства и аристократизма последних заметно упал после облачения в советские шубы из непонятного косматого зверя.
На кухне благодаря жаркой атмосфере полностью оттаяло окно, открывая прелюбопытный обзор на четверку охотников до ёлки. Когда Ада и Карина вернулись с мандаринами, Фокс с Вильямом и Крис хохотали до слёз от вида советских человеческих пингвинов. Испанцы в валенках ходили слишком уж уморительной походкой. Весь лоск чеканного шага поглотил собой плотный войлок.
❅❅❅
— Мамочка, смотри, что мы нашли! — отвлекли мальчишки Аду от коллективного смеха.
В руках у маленьких разведчиков появился знакомый аппарат. В своё время это был самый древний экспонат в музее истории. Разведчица залюбовалась приборчиком. Маленький проекционный аппарат, похожий на странный танк в металлическом корпусе. Правда, без колёс и пушки, зато с вытянутым вперёд объективом и фильмовым трактом, похожим на люк. Наряжая квартиры, дети умудрились найти фильмоскоп — проекционный аппарат для рулонных диафильмов. С ручной протяжкой плёнки диафильма. Такая невероятная старина требовала красивой демонстрации.
С разрешения Карины Смит, взявшей шефство над кухней, Ада повела детей в одну из самых тёмных спален для показа сказок, предварительно прихватив с собой несколько диафильмов. Подходящая комната нашлась на первом этаже. Окна выходили на теневую сторону и даже с открытыми шторами в комнате днём царил полумрак, а стоило плотно закрыть окна — наступила правильная темнота. Поверх красного узорного ковра на стене Ада закрепила белую простынь и позвала детей смотреть сказку.
С диафильмами она никогда ещё дел не имела, но конструкция не располагала к долгим раздумьям. Плёнка вставлялась в фильмовой канал и прокручивалась вниз круглой ручкой. Когда из объектива в простынь ударил свет, дети в восхищении охнули. Показ начался. Первой в очереди оказалась курочка Ряба. Разведчица с чувством рассказывала сказку, не забывая прокручивать фильм. Дети в немом восторге прослушали всю Рябу, потом Колобка, Машу и трёх медведей и Красную Шапочку. Когда весь запас сказок был просмотрен, жадные до зрелищ зрители потребовали повтора, но сумели убедить Аду повторить только Колобка с Рябой.
Финальный показ вызвал интерес всех путешественников из прошлого. Хуан, чета де Ордуньо, Фокс, Крис и Вильям смотрели на сменяющиеся картинки, едва сдерживая чувства. Такую эволюцию со времен игры теней, изобретённой человечеством, они встретили с овациями. Никогда курочка Ряба не была так популярна в народе. Из-за неё все едва не забыли о существовании курочки, запекаемой с чесноком.
Пока мастера кухни возвращались к своему фронту работ, Ада по примеру Гектора приказала родителям и Хуану надевать на себя зимнюю одежду и принялась облачать детей в шапки со смешным названием «цигейки» и проталкивать им в рукава шубы из того же меха варежки на резинке. После успешного обмундирования против Генерала Мороза семья была отправлена играть на улице в снегу, лепить снеговика и кататься на санках. В ответ на круглые глаза ничего не понимающих жителей вечного лета она нашла подходящие по описанию картинки из советского букваря и, вручив его в качестве инструкции Хуану, пожелала всем повеселиться. На помощь испанской стороне явился Жора Глистер, выглядящий в потрёпанной дублёнке из непонятного зверя и ушанке из овчины так, будто для них родился. Потрёпанный жизнью радист даже в валенках бегал не хуже, чем марафонцы в своих кроссовках. Тем временем на кухне появилось новое развлечение — смотреть через окно, как испанцы учатся играть в снегу. Надо отдать должное Хуану, со снеговиком он справился быстро и даже сделал его самым модным и красивым на районе, добавив к классическому образу пончо вместо шарфа и чалму вместо шапки или ведра.
К моменту нарезки самых сложных салатов картофельное пюре уже грелось под тёплым тулупом. Шустрый Кос нашёл среди вещей квартиры Хуана настоящий граммофон и вытащил его на лестничную клетку к общему столу, туда же отправилась коробка с богатым запасом пластинок. В основном классика, но были и песни советских бардов. В пространстве между квартирами уже воцарился праздник. Хуан, не смотри, что напоминал гуся, постарался на славу. Гирлянды, мишура, флажки и фонарики превратили невзрачную территорию в маленький банкетный зал, достойный статуса дворца профсоюзов. Со стороны люка на чердак свисали бумажные снежинки, сделанные руками детей.
Пока основная активность разделялась между улицей и кухней, Кукукурочкин, найдя в спальне де Очоа гитару, прибился в угол кухни и начал создавать новогодняя настроение для тех, кто обеспечивал праздничный стол едой. Песенку он подобрал весьма колоритную:
— Если у вас нету дома,
Пожары ему не страшны,
И жена не уйдёт к другому,
Если у вас, если у вас,
Если у вас нет жены.
Нету жены...
К финалу песни вернулась процессия пингвинов, охотящихся за ёлкой. Четыре сугробика пришли не с пустыми руками. Трясущиеся от холода, но с боевым задором, два испанца и два разведчика волокли за собой весьма пригожую ёлочку, что казалось почти чудом для 31 декабря.
Дети бросились приветствовать отца, не сразу узнавшего их в шапках-шлемах с резинкой на затылке. Кос и Жора понятливо приняли из рук добытчиков ёлку и понесли аккуратно водружать её на почётное место — у лестницы на чердак, к которой символ Нового года можно было бы крепко привязать, чтобы не упал. Да, не слишком верно с точки зрения хороводов вокруг праздничного дерева, но и падение последнего «мордой в салат» тоже не относилось к новогодним традициям.
Ада при виде трясущегося от холода мужа потащила его в ближайшую открытую квартиру. Не хватало ещё поймать какую-нибудь пневмонию. Хорхе разведчики повели под руки наверх, громко обещая вернуть испанца живым и относительно здоровым, насколько будет здоров человек, которого могут начать обтирать водкой, заливая её тостами внутрь.
— Живо снимай одежду, тебя нужно отогреть! — приказала она, прикидывая, что одежда грозного адмирала осталась на втором этаже и надо кого-нибудь за ней отправить.
Горячая вода в трубах присутствовала. Ванные комнаты работали. В планах Ады был быстрый согревающий душ, главное, чтобы помимо температурного шока муж не словил культурный. Одно дело видеть подлодку будущего и смириться, что всё в ней странное и «волшебное», но другое видеть прогресс, введённый в обыденный обиход. С другой стороны, пока что Диего держался неплохо. Да, на предметы быта посматривал косо, но устраивать испанскую Инквизицию пока не спешил.
— Отогреть? С радостью! — от лукавого прищура поверх намотанного на лицо заиндевевшего шарфа она с трудом сдержала хохот. — Я весь твой!
Даже будучи адмиралом-ледышкой, Диего находил возможность намекнуть на что-то интимное и совсем не для детских или чьи-либо глаз.
— Боюсь, меня одной на такую ледышку не хватит, мой грозный адмирал, а за любое присутствие другой женщины или… Хуана, я, скорее всего, сделаю тебя навечно холодным! — хихикнула она. — Поэтому ограничимся горячим душем.
Под его разочарованный вздох разведчица стащила всю верхнюю одежду и всё же не сдержала смеха при виде всего зимне-советского облачения. Для полной формы обрусения испанца требовалось постричь полубоксом, и какой-нибудь Димитрий Васильевич будет готов. Почетный лесоруб Саратова. Кажется, последнее она произнесла вслух, сложившись пополам от смеха. Яростно пыхтя громче советского чайника, Диего срывал с себя одежду уже сам. Грубая одежда не боялась адмирала и все его попытки себе навредить успешно игнорировала. Испанцу, спокойно разрывающему на своей супруге платья и рубахи, не удалось лопнуть даже пару нитей на свитере.
Проще найти в Саратове жирного гуся и запечь с яблоками, чем загнать разыгравшегося супруга под горячую воду. Избавившись от позорящей его честь одежды, Диего перешёл в активное наступление.
— Дорогая моя супруга, — маслянистый блеск его глаз, усиленный похотливой улыбкой, уже не намекал, а открыто требовал близости, — твой Диего соскучился по ласке! Особенно после этого похода за ёлкой.
— Пиратствовали? — усмехнулась она, когда он прижал её к кафельной стенке, полушуточно стягивая с неё одежду, не позволяя вывернуться и убежать. — Отбирали у соседей?
— Соседи были готовы к абордажу. За ёлкой пришлось идти в овраг. А там… кто знает? Медведи? Призрак Коммунизма? Ленин? — за каждым словом на разведчице оставалось всё меньше одежды, и ещё меньше желания убегать. Ванная, конечно, место не самое подходящее…
— И слов, я вижу, понахватался у этих двух? — неодобрительно фыркнула она, обвивая шею супруга. — Что ещё успел выучить?
— Хм-м, — призадумался он, замирая в миллиметрах от её губ, и продолжил на немного хромающем русском: — Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты. Как мимолетное виденье. Как гений чистой красоты.
— Ах, ты коварная змея! С козырей пошёл! — выдохнула она и впилась в его губы поцелуем, окончательно забывая о том, что происходит наверху.
Как знать, может, Пушкин тоже писал свои стихи сугубо, чтобы успешно соблазнять женщин? Но в исполнении испанца слова странно зажигали кровь желанием. Горячий душ они всё же приняли, но уже вдвоём. На добрые полтора часа все участники подготовки к Новому году их потеряли. Не сказать чтобы супруги хорошо спрятались, но понимающие люди оставили у дверей ванны одежду Диего и не нарушали их совместное времяпрепровождение.
Когда рука об руку с супругом Ада вернулась наверх, с румянцем на щеках и чуть влажными волосами, ель уже успели закрепить на лестнице. Дети помогали устанавливать общую линию столов и сервировать её к ужину. На полу у ёлки Крис с агентом Смит распутывали колтун гирлянд для праздничного дерева. Время шло к вечеру. При виде «опаздывающих» Фокс опустил глаза в пол и покраснел, в то время как Карина незаметно показала Аде большой палец. Но, что смутило уже марсианку, большой палец незаметно попытался показать ещё и Воробьёв, но не ей, а Диего! Неужто специально учил испанца по пути за ёлкой тёмным искусствам соблазнителя путем чтения вслух поэтов золотого и серебряного века? Ставил эксперимент, сработает или нет?
— Мы со столом разберёмся, — сразу вызвалась Крис, чтобы не возиться с вечными узлами советских проводов, — вы украшайте ёлку. Хорхе де Сандоваль хотел начать, но его Барбаросса с Воробьёвым перепоили столичной водкой, сейчас вытрезвляют в квартире Хуана.
— Что делают?! — адмирал ожидаемо помчался спасать друга.
Кос подтащил на лестничную клетку стремянку. На табурете у ёлки ждала своего часа большая коробка с хрупкими стеклянными игрушками и большой красной звездой для верхушки. Настал час украшать главный символ приходящего года.
1) Ирония судьбы, или С лёгким паром!
Пусть в этот новый годБудет все сбываться.Все звезды вновь для насБудут зажигаться.И что в Саратове,Что в жаркой ЭспаньолеБудут гореть сердцаНа новогодней ёлке!FIZICA — С новым годом!
— С наступающим! — услышала Ада за спиной и с удивлением обернулась.
На незнакомый голос высунулись все участники праздника. Даже шепчущий что-то невнятное пьяный испанец выполз глянуть на происходящее. Стряхивая на лестницу снег, к ним поднялась семья из четырёх человек. Родители и детишки возрастом чуть старше Грегорио. Опоздавшие в свою защиту выставили вперёд авоськи, позвякивающие стеклянным звоном. Знакомое каре и суровый профиль бывшей подполковника УГРО Давимы Марковны(1) не могли исказить ни норковая шапка, ни пушистый лисий ворот богатой шубки. Виталий Кречетов, добившийся от любимой женщины не только руки и сердца, но и двух разнополых продолжателей их рода, выглядел чуть скромнее супруги. «Всего лишь» каракулевая шуба и всё та же норковая шапка. Советский шик. Хорошо, что хоть юные Мария и Шэй не отбивались от всеобщей моды с цигейками. Дети и родители выглядели чуть сбитыми с толку, но почти смирившимися с наступившей действительностью.
«Недаром из восьми квартир открылись только семь. Вот мы все и собрались!» — усмехнулась Ада.
— Спасибо, и вас с наступающим. Чего же вы так долго? — поинтересовалась марсианка с невинным видом. — Мы вас ждём, беспокоимся. Куда пропали, что делали весь день?
Раз уж в этот временной период затянуло и этих темпоральных агентов, выбравших жизнь в 18-м веке под вымышленными именами семьи Кенуэй, то почему бы не устроить лёгкое дружеское подтрунивание.
— Так мы очнулись… — начал было оправдываться Виталий, но Дава не дала ему закончить:
— А шо такое? Мы за алкоголем с самого утра в очереди стояли! — подыграла она Аде. — Али уже не любо вам советское шампанское? Таки мы не с пустыми руками, коньячок нам по знакомству вручили, прямо из-под прилавка. Такой только высшее партийное руководство пьёт, вот что я вам скажу! А ещё икорочки красной целую банку на четверть литра принесли! Почему героев никто не встречает, я вас спрашиваю?! Мы замёрзли, где штрафная?!
— Штрафную завсегда! — вылетел из квартиры Хуана весёлый Воробьёв с бутылкой водки и двумя рюмками.
Кречетов попытался было что-то сказать, но ловкач Жека забросил в открывающийся рот разведчика сразу и содержимое стопки, и закуску. Новый год на подходе, нечего зря воздух растрясать, ёлка не ряжена, стол не накрыт!
— Ой-ой-ой, — «сменила гнев на милость» Ада, — несите всё на кухню… и не топчите мне тут своими ногами. Мы весь день намывали и чистили! Детей на горку, и помогай ёлку наряжать! Видишь, не справляемся.
— Да куда вам без моей помощи!
Под ничего не понимающим взглядом Виталия, они обменялись кивками. Пока бывший темпоральный агент хлопал глазами, прямо как в день их прибытия в Санто-Доминго, когда губернатором внезапно оказалась коллега по разведке, Дава с видом деловой колбасы отправила детей беситься вместе с младшими де Очоа, Хуаном и Жекой. По возвращении жены, Кречетов сообразил, что происходит, и бросился помогать с приготовлениями к празднику. Уложив Хорхе спать, на помощь подтянулся и Диего. Работа по украшению ёлки в четыре пары рук шла споро. Хитрая Карина Смит, дружелюбно кивнув коллегам, с Фоксом в охапке отправилась командовать кухней, а Крис вернула к кабале с распутыванием советских узлов вечности.
— Повезло вам! Проснулись в постелях. А мы где-то на улице на лавке, рядом с очередью в гастроном. Там перед Новым годом кондитерская выставила свежие торты, — со смехом делилась их приключениями Дава. — Как вам это нравится?
На двух стремянках две бывшие шпионки развешивали игрушки, которые отряхивали от пыли и подавали им супруги. Виталий и Диего под общие разговоры в своей бессловесной манере обменялись приветствиями и даже выпили по стопочке коньяка. Для храбрости.
— Пока разобрались, что происходит, уже вся линия людей до хлебопекарни под номером восемь выучила одесские ругательства. Нет, ну надо так издеваться над людьми! Где мы — непонятно, что тут делаем — тем более. Ещё и Советский Союз. Ну вообще, думаю, приехали! — смеялась одесситка. — Ладно мы, но за детей было немного тревожно. Мы ко всему привычные, а Шэй и Мария впервые в жизни снег видели и в такой странной форме.
— Потом как-то само потянуло за алкоголем. Пока не купили всё по какому-то странному подсознательному списку, не могли идти дальше. Ходили, как запрограммированные, — добавил Виталий. — Да и стоять тупить нам у прилавков, но…
— Но кое-кто ещё не пропил память, как быть подполковником УГРО, а командир, она и в Советском Союзе командир. Здесь даже больше, чем где-либо ещё. Один раз рявкнула и, помимо шампанского с водкой, нам коньячок подтащили с икрой!
Диего, окончательно проникнувшись атмосферой праздника после процесса «отогревания» и приятного бонуса в виде появления Виталия и коньяка, подавал игрушки и будто случайно оглаживал супругу за те места, до которых дотягивался. Внешне казалось, что он просто страхует Аду, чтобы та не упала со стремянки, но марсианка прекрасно знала, что хитрый испанец уже прикидывает, в каком тёмном закутке или даже в целой спальне сможет с ней уединиться.
— Мы не знакомы, — подобралась к Даве мученица гирляндовых узлов, — меня зовут Кристина. Но лучше просто Крис.
— Давима Марковна Гоцман, но лучше просто Мэри Кенуэй, — обменялась с ней рукопожатием бывшая подполковник.
Супруг Давы от упоминания девичьей фамилии неодобрительно покосился на свою зазнобу. Все муки десяти лет предварительных брачных танцев и терпеливых выжиданий своего часа отразились на его лице. И, хотя на улице лепили второго снеговика их общие дети — бесспорные свидетели и доказательства десяти последующих лет плодотворного брака — прошлое всё ещё заставляло Кречетова вздрагивать.
«Видимо, такая судьба у каждого мужика, запланировавшего совместную жизнь с советской разведчицей, — улыбнулась Ада, — Диего ещё повезло, что за пятилетку отстрелялся. Мог бы тоже все десять лет вести неравный бой!»
Она поймала взгляд мужа, в ответ подмигнувшего ей с той же игривой улыбкой, после которой она никогда не могла на него злиться или хоть как-то противостоять его магнетизму. Подумал ли он о том же, что и она, или просто продолжал подавать свои непрозрачные знаки — кто знает, но в этих полушутливых полупылких перемигиваниях Ада потеряла нить событий и очнулась, когда Крис закончила свой рассказ о пяти годах в роли Зорро, юной помощницы советской разведки и названной дочери самой Шуриковой.
— Мне нравится твоя причёска. Весьма экстравагантно для 18-го века, но тебе очень к лицу! — заметила она, чтобы хоть как-то вернуться в общую беседу.
— Мне тоже нравится, — порозовев, Крис любовно провела ладонью по волосам, — хотя стригли меня против воли. Мы с моим спутником-картографом остановились в монастыре. Из-за эпидемии вшей брили всех. Сначала злилась, а потом мне так понравилось. Не собираюсь ничего отращивать. А как вы оказались… ну, в Санто-Доминго, да ещё и с голландской фамилией?
Дава и Виктор, точнее говоря, Мэри и Эдвард переглянулись. История их прибытия требовала корректировки и цензурирования. По крайней мере для лучшего восприятия всех непосвящённых. Всю правду знала только Ада, даже Диего получил ту версию событий, которую проще всего было принять и переварить. Ну не посвящать же адмирала во все тонкости злобного закулисья и без того не самой белой и пушистой организации? Спать будет хуже, а пользы от этого лишнего знания у него не будет никакой.
— После уничтожения всех телепортов, разумеется, в 18-м веке нашлась катастрофа мирового и временного масштаба, которая потребовала отправки нашей команды из будущего, — безмятежным голосом поведал всегда спокойный Эдвард. — А после успешного спасения всего мира оказалось, что пути домой нет. Нас вообще втихую просто списали таким образом. Похоронили в прошлом ещё живыми.
Ада едва заметно улыбнулась. Звучала «очищенная» от лишних деталей версия.
— Не успели мы выправить документы, чтобы тихо доживать свой век в новых условиях, как помог наш информатор-консультант. «В Санто-Доминго вам будет лучше всего. Поверьте, я знаю.» — заявил он и был таков. То, какой сюрприз тем самым Воробьёв приготовил и нам, и Аде, мы узнали после того, как супруга губернатора позвала нас на ковёр! — хохотнула Дава. — Впервые у меня шевелились волосы на одном месте. Ничто не предвещало беды, и на тебе — Марсианский Демон, получивший на родине посмертно звание героя Советского Союза.
— Жека трижды герой, — фыркнула с пренебрежением Ада, — по мне так сей факт весьма понижает качество данной награды.
— Имена выбрала Дава, — продолжал тем временем Кенуэй. — Ещё до того, как мы решили идти к испанской стороне. Вот и вышло немного неловко.
То, что неловкость была преодолена после нескольких распитых бутылок крепкого алкоголя и разговора по душам между советским разведчиком и испанским губернатором, история умолчала. В меру мягкий характер Виталия, ставшего Эдвардом, долгий срок службы со всеми вытекающими историями, привычками и талантами настолько хорошо сочетались с личными замашками Диего, что у последнего вскоре появился второй лучший друг. За весьма короткие сроки Кенуэй получил лично из рук губернатора Санто-Доминго флибустьерский мандат и обещание полной поддержки практически во всём. Диего бы поставил его капитаном на любой из кораблей своего флота, но бывший темпоральный агент предпочитал определенную независимость, и его решение грозный адмирал уважал.
С задорным криком «раз, два, три — ёлочка гори!» подоспевший Евгеша подключил гирлянду на ёлке к розетке, и зелёная красавица озарилась разноцветными огоньками, вызвав всеобщее аханье. Представители будущего смотрели на это диво с щемящей ностальгией, а выходцы из прошлого с долей восторга от уровня развития технологий. Впрочем, электрические люстры тоже вызвали у них не меньшие овации.
— Идём прихорашиваться, — позвала всех «девочек» Мэри, когда приготовления подошли к концу. Стол был готов, шустрый Кос разобрался с особенностями работы граммофона и организовал приятную музыку. — Судя по всему, наше семейство в этом времени богатенькое.
Когда свет в последней неосмотренной квартире развеял зимний мрак, даже Ада негромко охнула. «Богатенькие» это ещё мягко сказано. Люстра из Югославии. Польские духи на полочке серванта из Чехословакии. Мебель либо оттуда же, либо из ГДР. Всё богато и очень со вкусом обставлено. Не слепое следование за советским шиком, чтобы «дорого богато».
— Сеньоры и сеньориты, — обратилась ко всем хозяйка квартиры, — приказываю держать фасон! Тут найдётся платье для каждой.
Красивая обновка нашлась даже для малютки Вероники. Вместе с Марией девочки облачились в светлые пышные наряды в голубом и серебряном цвете. Помнящие о древних фотографиях на пожелтевшей и обветшалой фотобумаге, сохранившиеся только в музеях, Ада и Мэри сделали из белой бумаги и клея ободки со снежинками для девочек. Теперь малышки соответствовали духу времени. Недолго думая, матери смастерили ещё по ободку с заячьими ушками для сыновей. Мальчики — зайчики, девочки — снежинки. Облачившись в красивые польские платья, дамы поколдовали над прическами и неброским макияжем. Если уж быть при полном параде, то не размениваться на полутона.
Вероника с Марией помогли выловить мальчиков и переодеть в зайчиков. Парадные одежды СССР для мужской половины сильно уступали принесённым из родного 18-го века одеяниям. Всё же дети губернатора никогда не были похожи на бродяжек, если специально таковыми не притворялись. При виде таких красивых мам, сестёр, тётушки Карины и бабушки Габриелы с Крис, юные разведчики вызвались сопровождать их до стола и едва не надрали друг другу уши, разбираясь, кто кого поведёт.
❅❅❅
Появление наряженной женской половины вызвало весьма шумную реакцию среди мужчин. Даже Вильям от вида приодевшейся боевой подруги чуть порозовел, чего уж сказать о супругах вошедших замужних сеньор. Диего, Эдвард, Фокс и Сантьяго вскочили с мест, которые успели занять, и с одинаковым мальчишеским блеском в глазах бросились к своим вторым половинкам. Ада с едва задавленным смешком подумала, что за углы для уединения теперь начнётся явная конкуренция. Даже «родители» на финальном витке праздника начали вспоминать свою пылкую молодость. Ещё одиннадцать лет назад перед свадьбой Габриела с девичьим румянцем признавалась, что с Сантьяго у них любовь была самая настоящая. С порывами как можно чаще оставаться наедине, поцелуями, которых всегда было мало, и томными вздохами по уже повенчанному супругу. Самое время вспомнить те самые времена, раз уж атмосфера располагает.
Телевизор для объявления генсеком наступления Нового года был заранее принесён на лестничную клетку. Ада мысленно готовилась к реакции испанцев на чудо-штуку. Впрочем, всегда можно было на примере фильмоскопа и диафильмов представить всё в виде записи.
— Перед тем, как мы оценим кулинарный шедевр наших прекрасных дам, — начал было Жека с дипломатических слов, но сразу наткнулся на ревнивые взгляды мужей этих самых «наших дам». — Я хочу поднять рюмашку за уходящий год и все трудности, которые он принёс. Пусть все они уйдут навсегда в прошлое и никогда не повторятся!
— За уходящий год! — поддержала его Ада и первая встала, чтобы обменяться радостным звоном бокала и стопки.
— За уходящий год, — встали все остальные.
Для тостов обнаружился достаточный запас советского шампанского, которое приумножили опоздавшие Кенуэй. А для трезвенников и детей краснел в высоких стаканах клубничный компот. Наступило время праздничной трапезы. В соответствии с традициями, все были настолько заняты подготовкой к празднику, что никто с самого утра нормально не поел. Волчий голод скользил между всеми участниками памятного дня. Под веселые беседы и просьбы что-то передать, подать и по-братски подбросить в тарелку, начался ужин. Протрезвевший и проспавшийся Хорхе присел поближе к Диего и Эдварду, чтобы общаться в компании, не стремящейся напоить его до отключки. Барбароссе и Воробьёву он больше не доверял и даже побаивался боевую парочку.
Разведчики, совершенно не пьянея, между большими общими тостами только и успевали наполнять рюмки столичной водкой и с чувством её опрокидывать в своё бездонное нутро. Жора старался внешне не отрываться от коллектива, но то и дело прикладывался к компоту, игнорируя свою рюмку. Зато Кос пил за двоих, создавая средний образ по больнице четырёх непьянеющих монстров.
Второй тост по традиции был за встречу. Его вызвался говорить Эдвард-Виталий и его слова тронули всех. Кенуэй упомянул и приятные встречи, и новых друзей, и все те трудности, которые они преодолели не только за год, но и за прошедшее десятилетие. Диего, воспользовавшись всеобщим вниманием, будто невзначай уронил поцелуй в уголок губ Ады. С тёплой улыбкой она прижалась к его лбу своим. Да, год не из самых простых, но в конце они все вместе. В кругу необычных, но всё же близких людей. А это дорогого стоит.
Дети не смогли долго сидеть на месте, и ещё до третьего тоста снежинки с зайчиками бросились учиться у дядюшки Воробьёва танцу маленьких утят. Жека молодел на глазах, когда речь заходила о веселом времяпрепровождении с младшим поколением. К Марии и Шэю он относился с той же теплотой, что и к детям де Очоа, не делая разницы между одними маленькими разведчиками и другими.
«Интересно, повинуясь древней традиции, он начнёт обряжаться в деда Мороза и требовать у детей стихи, прочитанные на табуреточке?» — со смехом думала марсианка.
От Евгеши, разыгравшегося в советское празднование, можно было ожидать и не такое. С другой стороны, Ада и сама ловила себя на мысли, что не против посмотреть на краснеющих от смущения детей, жмурящихся от испанского стыда родителей и всех свидетелей. Такое уж оно время — Новый год в Советском Союзе. Некоторые традиции, несмотря на свою смехотворность, незыблемы.
Испанский стыд случился там, где не ожидали. Кос сменил на граммофоне пластинку и музыка сама потребовала всем присутствующим покинуть застолье и начать активные телодвижения под эстрадную музыку. К счастью, первые песни щадили — неспешная мелодия вполне располагала к тому, чтобы разбившиеся на парочки празднующие могли, обнявшись переступать с места на место в энергосберегающем танце, названия которого не знал никто. В простонародье он закрепился под именем «медляк». Когда за столом осталось всего три свободные партнёрши, Жека и Герман шустро сориентировались и, не успели Вильям с Крис и глазом моргнуть, как старые разведчики пригласили Марию с Вероникой на танец.
— Не щёлкай клювом, а то всех хорошеньких разберут! — подмигнул Виллу Жека, уводя Жемчужинку танцевать. — И будешь плясать с Кукукурочкиным, а он такой мастер боевой чечётки, что затанцует насмерть!
Угроза сработала. Кристина пригласила Вильяма танцевать, стараясь избегать игривого взгляда потрёпанного разведчика с музыкальной выучкой. Давно выросший первенец Марсианского Демона поначалу неловко краснел, выдавая с головой свои чувства к Крис. Много лет назад пятнадцатилетний юноша начал испытывать к своей названной сестре совсем не братские чувства и, побоявшись их открыть, предпочёл держать любовные терзания в строжайшем секрете. Жаль, что секрет этот рассекретили все, кто бросал мимолётный взгляд на Вилла и Крис.
От горячих рук мужа, скользящих от целомудренной линии спины всё ниже, Ада едва сдерживалась. С одной стороны хотелось строго шлёпнуть его по рукам и призвать к порядку, а с другой — ей и самой нравилось, как он срывался с цепи в попытках получить её, как терял терпение и сдержанность, раскрывая все свои намерения. И всё же с лукавой улыбкой она шлёпнула его по руке, спустившейся непозволительно низко. Взгляды скрестились подобно саблям на дуэли. Ада не была собой, если бы не бросала вызов мужу каждый раз, когда выпадает шанс.
— Пойду за горячим! — громко объявила она и юркнула в квартиру.
Курицу с запеченным мясом и вправду требовалось обновить. Всё выставленное в больших хрустальных тарелках успели слопать голодные бегемоты, в которых превращались празднующие за столом. До кухни она дойти не успела. Диего перехватил её в коридоре и утянул в темноту их спальни. Тёмный угол тихой комнаты и руки грозного адмирала по обе стороны от неё, отрезали все пути отступления. О побеге можно было только помыслить, но когда искусанные в предвкушении губы Ады попали в плен жгучего поцелуя, то все здравые идеи капитулировали. Всё слишком уж напоминало те давние деньки, когда за каждый поцелуй Диего приходилось по-настоящему бороться, а ей держать нешуточную оборону. Начиная с Белиза и заканчивая балом на почившем Калипсо.
— Нас услышат! — прошептала она, в секундной передышке.
— Музыка достаточно громкая! — для верности он перехватил ее запястья и поднял над головой. — А ты, моя дорогая супруга, поостереглась бы так одеваться, разве что только для своего мужа!..
Это была уже открытая провокация. Слишком явная ловушка. Стоит ответить любой колкостью или неповиновением, и она захлопнется. Но смолчать или покорно согласиться, опустив голову, Ада просто не могла. В темноте мятежно блеснули синие глаза.
— Пожалуй, я введу в моду подобные наряды в Санто-Доминго и буду на личном примере каждый день перед всеми являться в таких платьях. Джереми нашьет мне их на год вперёд! — выдохнула она, с удовлетворением чувствуя поднимающуюся ревность грозного адмирала.
В темноте и относительной тишине его участившийся пульс звучал барабанным громом, а гневное дыхание ощущалось порывом штормового ветра.
— Доигралась, милая!
В роду де Очоа явно были кошки, иначе Ада никак не могла объяснить его безупречную ориентацию в темноте. С другой стороны, весь его «злодейский план» мог оказаться совсем не импровизацией, а тщательно продуманной стратегией. Со скрипом в сторону откатился стул. Одним рывком адмирал увлёк супругу совсем не в сторону кровати. Ладони коснулись лаковой поверхности письменного стола. Горячие пальцы сомкнулись на шее, чуть сжимая до той поры, пока это весьма приятно. От сжавшихся на мочке уха зубах разведчица едва не расхохоталась в голос, но вовремя сдержалась. Второй рукой ненасытный муж начал задирать длинную юбку платья…
— Мамочка, что ты делаешь? Папа? А мы тебя потеряли… — в дверях незаметной тенью оказалась Ника. В льдисто-серых глазах детская непосредственность, в руках переодетая и причёсанная кукла.
К счастью для густо покрасневшей от смущения Ады, ничего провокационного дочь увидеть не могла. Одержать победу над юбкой грозный адмирал не успел. Мимолётно марсианка похвалила себя за выбор платья длиной до самых щиколоток. Смахнув с шеи руку Диего плечом, она с чуть неловкой улыбкой обратилась к дочке:
— Мы с папой искали диафильмы для фильмоскопа, солнышко. К сожалению, не нашли.
— Ты покажешь нам ещё сказки? — радостно захлопала в ладоши маленькая копия марсианки.
— Перед сном. Любую на твой выбор! — бросив красноречивый взгляд на супруга, она подхватила дочь на руки и направилась на кухню. Горячее само себя не принесёт.
— Я хочу про Красную Шапочку, — шепнула Вероника. — А ещё дядя Воробьёв надел странный красный халат и начал ставить нас на табуретку, чтобы мы читали стихи!
— Ты пока спрячься в детской, а «дядя Воробьёв» получит по шее и успокоится!
Маленькая полумарсианка получила сладкую мандаринку и унеслась со своей куклой в сторону задорной музыки. Едва сдерживая смех от неловкой ситуации на грани допустимого, Ада всё же переложила запечённое мясо из тёплой печи на большую хрустальную тарелку, коих на восемь квартир оказалось больше, чем обычной посуды. Оставалось надеяться, что это не тот печально известный своими ядовитыми свойствами хрусталь. Но даже если так, то прежде чем кому-то станет по-настоящему плохо, пройдёт немало времени постоянного использования толстых, но симпатичных тарелок и стаканов. Появившемуся на кухне адмиралу она поручила нести на общий стол курицу, одним взглядом предупреждая, чтобы больше и не думал во время праздника её куда-то утаскивать. Впрочем, ответный взгляд обещал пробовать повторить свою авантюру и не раз.
Они не успели пропасть слишком надолго, чтобы кто-то заметил, а возвращение с обещанным горячим вызвало всеобщее одобрение. Разбираться с Жекой долго не пришлось, общее негодование Мэри и Эдварда Кенуэй уже успело погасить его порыв устраивать постыдное чтение стихов. Праздничный ужин, прерывающийся на тосты, танцы и смешные истории всех со времён боевого прошлого, продолжился. В этот раз каждому было что рассказать. Вильям и Крис обросли собственными историями, в которых старательно сохраняли свои имена в летописи мира. Хорхе, став адмиралом испанского флота, мог поведать немало рассказов и про постоянные столкновения с англичанами, и про дворцовые интриги, от которых он на стены лез.
Прошлые подвиги нынешней четы Кенуэй впечатляли даже Аду, считающую себя стреляным воробьём в вопросах разведки. Помотало Даву с Виталием, как вместе, так и по одному весьма прилично. Сквозь праздничную атмосферу марсианка поймала себя на беспокойстве о здоровье нынешней Мэри Кенуэй. Некоторые проблемы не лечили и в 24-м веке, что уж говорить про 18-й. На их нынешней родине им оставалось лишь безропотно доживать свой отмеренный срок.
— Так-так-так! — засуетился Воробьёв. — Пока мы тут развлекались, дело дошло до полуночи. Сейчас генсек нас поздравлять будет. Всем испанцам не паниковать! Всё под контролем!
На всякий случай Жека приготовился защищать целостность чёрно-белого телевизора от атаки испанской Инквизиции на колдовской ящик с говорящей головой внутри. Но обошлось. Праздничное настроение, смирение с чудесами будущего и предварительный показ диафильмов сделали своё дело — даже чета де Ордуньо реагировала на говорящего бровастого сеньора(2) спокойно.
Тем временем Ада с Мэри и Кариной наполняли бокалы советским шампанским. Вот-вот должны были начать бить куранты. Эдвард с хитрым прищуром достал откуда-то невероятную редкость — небольшую коробочку с длинными металлическими соломинками, одна половина которых была покрыта застывшей горючей смесью, на основе алюминия и бария. Бенгальские огни. Да, о них все и думать забыли, да и где найти такое чудо в незнакомом городе?
Чёрно-белые куранты Красной площади начали отбивать свои финальные двенадцать ударов уходящего года. Настало время загадывать желания. Пузырилось игристое вино, шипели бенгальские огни. Благодаря своей долгой истории металлические соломинки, испускающие звёздное сияние разлетающихся искр, остались узнаваемыми даже в 20-м веке. Каждый из празднующих осторожно протянул руку к безопасной части огненного цветка. Последний тост застолья по традиции был за Новый год и произнесён стоя, пока куранты не отбили последний удар. Новый год наступил.
❅❅❅
— Идёмте гулять! Авось, встретим праздничные салюты! — предложил кто-то.
Ада с подозрением косилась на Воробьёва, но тот вроде был ни при чём. Разведчик строил самые невинные в мире глаза, приготовив несколько санок и ледянок. Идею прогулки по ночному Саратову все приняли больше негативно, но усилиями Эдварда, убедившего Диего и Хорхе, что на второй раз так холодно уже не будет, последние сменили гнев на милость. Тем более, что идут не в овраг и не за ёлкой. Да и если уметь одеваться в зимнее, то ничего порочащего честь испанского адмирала не случится. А раз уступили самые главные противники, то и все остальные согласились сделать всеобщую вылазку. Все, кто участвовал в зимних играх с лепкой снеговика, быстро переоделись в защиту от Генерала Мороза и ждали остальных. Кухонный взвод во главе с Адой и Кариной был вынужден сызнова копаться по шкафам, подбирая обмундирование. Все труды того стоили. На выход девушки вышли одетыми тепло и, с учетом времени года, весьма симпатично.
Замыкал процессию Кенуэй с переодетыми в более статусные зимние вещи испанцами. Без ушанок и жутковатых дублёнок из непонятного вида то ли овцы, а то ли неизвестного зверя, и громоздких валенок, зимние адмиралы выглядели более чем привлекательно.
— Вы посмотрите, — с долей восхищения протянула Ада, — это уже не адмирал вест-индийской флотилии, а маршал Жуков(3)!
— Ага, и капитан Советский Союз в одном флаконе, — хохотнула Мэри, шутливо подтолкнув марсианку в сторону супруга.
Разноцветные шапки фейерверков они встретили почти сразу. Мэри и Эдвард вели всю компанию на площадь к высоким ледяным горкам, которые успели приметить ещё днём. Улицы сияли праздничными огнями. Ярко горела разноцветными огоньками стоящая в самом центре ёлка. А крутые подъёмы на горки так и манили воспользоваться ледянкой и разок-другой со скоростью торпеды прокатиться по скользкому льду. Вокруг туда-сюда носились люди. Семьи с детьми и просто компании молодых и не очень людей. Все были так поглощены празднованием, что пришельцы из иного века остались незамеченными. Впрочем, последние едва отличались от местных.
Мальчишки, вооружившись ледянками, побежали на самую высокую горку. Мэри с Адой, не сговариваясь, придержали дочерей на земле. Слишком уж опасной для тонких девичьих косточек выглядела толкотня на самой верхотуре. А проверять, насколько настоящим станет перелом, полученный в коллективном сне, совершенно не хотелось. Попытка двух юных дарований обратиться за помощью к отцам потерпела оглушительное фиаско — оба родителя были категорически против любой горки. Ещё чего! А вдруг ударит кто или затопчет! Не говоря о том, что девочек придётся отпустить без присмотра на такую опасную высоту! И всё же на горки пониже матери согласились.
Во втором часу ночи вновь загрохотали салюты и небо засияло всеми цветами радуги. Странный денёк заканчивался на высокой ноте. Уставшая процессия после долгого дня подготовки и традиционного вечера празднования возвращалась домой. Не отказывая себе в удовольствии по пути играть в снежки, все вернулись в сталинку облепленными снегом. На лестничной клетке второго этажа их поджидал незнакомый полосатый кот, успевший немного подъесть из тарелок. Животное усиленно разгрызало куриную ножку, но при виде хозяев квартиры испуганно замерло.
— Ну без кота и семья не семья, — хмыкнула Ада и взяла со стола нож, — отрежу ему хвост, что ли.
— Что?! — кажется этот крик принадлежал всем сразу.
— Рыбий хвост отрежу, — терпеливо пояснила она, — пусть поест нормально.
Прибившийся кот получил подстилку из верблюжьего одеяла и две миски — с едой и водой. Стол по старой традиции оставили нетронутым. Если повезёт, то убирать его не придётся, а если не повезёт, то уберут всё утром или днём первого января. Перед сном все прощались настолько эмоционально, что Диего, забыв о своей стратегии быть паинькой, посматривал на супругу со звериной ревностью. Марсианка словно не замечала всё больше и больше сатанеющий взгляд благоверного, когда обменивалась тёплыми объятиями с Жекой, Фоксом и Вильямом. Даже Виталий и Хорхе получили по лютому взгляду от грозного адмирала, хотя никогда бы не позволили себе лишних фамильярностей с Марсианским Демоном.
— Где бы мы завтра ни проснулись, встречаемся у меня за чаем с коньячком! — объявила чуть заплетающимся языком госпожа Кенуэй. — Посидим девочками, мужиков наших обсудим!
— Обязательно! — настолько старательно кивнула переборщившая с горячительным Крис, что её подбородок почти столкнулся с грудной клеткой.
После необходимых банных процедур, как и обещала, Ада показала детям, родителям и удивленному супругу сказку о Красной Шапочке. Оваций история о девочке, бабушке и волке получила не меньше, чем курочка Ряба. Марсианка с улыбкой смотрела на одинаково восхищенные лица что детей, что взрослых, смотрящих на смену кадров диафильма.
— Всё, детишки, это был очень длинный день, мы встретили Новый год, а теперь нам всем пора спать! — мягко, но серьёзно сообщила она, подоткнув всем троим одеяло. — Приятных снов.
— Мамочка, скажи честно, вы с папой в комнате целовались? — шепнула ей перед сном Вероника, заставив покраснеть от смущения. Вот уж совсем не хотелось быть пойманной четырёхлетней дочерью на горячем. — Мария сказала, что взрослые постоянно в темноте целуются. Я никому не скажу!
— Только никому не говори, — прошептала Ада в ответ. — Мы правда целовались.
«В том числе…» — едко добавил внутренний голос, напоминая о процессе «отогревания» в ванной.
Сталинка погрузилась в относительную тишину. В относительную. Жека, Кос и Жора нашли ещё один запас горячительного и, пригласив Германа, продолжили праздновать Новый год в своей коммуналке. Слава толстым стенам, лишь отблески света на снегу свидетельствовали о пьянке на первом этаже, но ни единого звука не доходило до спален засыпающей квартиры. А ведь хитрый Кос уволок с собой вниз граммофон и пластинки, что означало, что в коммуналке не только пьяные песни разведчиков, но и аккомпанемент из совсем не тихой музыки.
Но думать о том, что творится у соседей, Аде долго не пришлось. Едва родители отправились спать, Диего подхватил жену на руки и утащил в их спальню со своим недвусмысленным «так, на чём нас прервали?..». За ночь разведчица не раз мысленно помянула добрым словом кровать из ГДР. Несмотря на не слишком изящный вид, та почти не скрипела, по-шпионски скрывая, что на ней творили распалившиеся супруги. Молчала обо всех непристойностях их совместного водоизмещения и чугунная ванна.
«Забавно, а ведь та самая «Ирония судьбы» должна была впервые транслироваться в телевизорах всей страны ровно первого января 1976 года, — вдруг вспомнилось ей, когда сон окончательно одолел порядком измотанную марсианку. — Если останемся в этом странном времени, надо будет устроить коллективный просмотр…»
Но первое января встретило их уже в 1716 году в ставшей родной Эспаньоле. Зимние ливни холодили утро, заставив Аду зябко поёжиться, а Диего крепко обнять супругу, чтобы предрассветная стужа не потревожила её сон. Было ли то самое 31 декабря 1975 года правдой или действительно всего лишь общая галлюцинация? Коллективный сон? Перефразируя слова одного седого волшебника, отдалённо напоминающего деда Мороза, но живущего в мире старых фильмов про магию и школьников — разумеется, это был коллективный сон, но почему бы ему не быть правдой? Убедиться в этой философской мысли помог вечер того самого первого января, проведённый в имении Кенуэй под обещанный коньячок. Про чай дамы забыли.
А пока женская половина темпоральной разведки поднимает тост с левой руки за любовь, автор поздравляет всех с наступающим Новым годом и желает встретить его так, как душе угодно!
1) Карибский кризис. Ликвидация
2) Леонид Ильич Брежнев
3) совсем прозрачный намёк на кинцо "Смерть Сталина"
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу