Штормовое предупреждение (джен)

Хватая ртом воздух Люк отшатнулся от «окна времени» — как про себя начал называть порталы междумирья, — не в силах и дальше наблюдать за разворачивающимися на его глазах событиями. Сердце колотилось как бешеное. Это было ужасно. Бесчеловечно. Как мог Бен… нет, тогда он был мастером-джедаем Оби-Ваном Кеноби… Как мог Оби-Ван — тот самый Оби-Ван, о подвигах которого в голонете ходило столько удивительных историй и который казался таким добрым и замечательным при личном общении, — поступить настолько отвратительно? Так не по-джедайски? Просто бросить кого-то — закроем глаза на то что этот кто-то вообще-то его бывший ученик, пусть и оступившийся — гореть заживо на берегу лавовой реки? Ещё и конечностей лишил перед этим — чтобы не уполз, видимо. Безумно не хотелось верить в реальность подсмотренного прошлого, хотелось притвориться, что всё это — плод слишком разыгравшегося воображения. Но междумирье хранило отпечаток воспоминаний всего, что когда-либо произошло в галактике и просмотренные относительно недавние события — те, в которых он лично принимал участие — подтверждали истинность случившейся трагедии. Люк вытер мокрое от слёз лицо рукавом и, всё ещё пытаясь восстановить дыхание, сделал шаг назад. Подальше от всё ещё транслирующегося кошмара. Подальше от мучающегося отца, которому он был не в силах помочь.

Один шаг.

Всего один неосмотрительный шаг, небольшая потеря равновесия — и он с силой врезался спиной в противоположное «окно времени». Синеватый энергетический щит сопротивлялся давлению всего пару секунд, после чего будто бы стал мягким, вязким, и Люк с долей растерянности понял, что проваливался внутрь.

01. На двадцать три года назад

После долгих минут свободного полёта — кажется, теперь он понимал, что мог бы испытывать звездолёт в гиперпространстве, будь тот живым, — Люк вывалился прямиком на твёрдую землю и кубарем полетел куда-то вперёд, в итоге врезавшись во что-то явно живое. Это он понял по испуганному вскрику. Замычав от пронзивший всё тело боли, кое-как собрал свои конечности в кучу и принял сидячее положение, ухватившись одной рукой за гудящую голову, а второй удерживая себя от нового падения.

Всё кружилось, и череда рваных звуков где-то рядом совсем не облегчала ситуацию. Его словно выворачивало наизнанку.

Люк застонал, схватился за голову и принялся массировать виски́, одновременно пытаясь выбросить в Силу охватившую его боль и тошноту. Постепенно перед глазами перестали мигать чёрные точки, звон в ушах стих до приемлемого шума, а сознание прояснилось. Дышать стало легче, руки перестали трястись и тело начала заполнять энергия. Будто к зарядному устройству подключили. Люк почти фыркнул от пришедшей ассоциации, прежде чем память услужливо напомнила про междумирье и одно из «окон времени», в которое он врезался. Или упал? Ощущение полёта ему явно не показалось, да и междумирье выглядело совсем иначе. Место же, где он оказался, напоминало самый обычный город: возвышающиеся здания, шум мегаполиса, снующие туда-сюда спидеры и ядовитый свет множества реклам, от которых начинало пестреть в глазах. В голове начала формироваться не самая приятная догадка. Оглядевшись, одновременно страшась того, что может увидеть, Люк наткнулся взглядом на знакомый сине-белый купол R2-D2 и непроизвольно вздрогнул. Это точно был его астромех, но куда более… молодой, если так можно было сказать про дроида. На корпусе не было и половины царапин, а краска была более яркого оттенка.

— Я всё же считаю, что нужно позвать доктора: падение может иметь дурные последствия!

Люк вздрогнул от знакомого механического голоса и посмотрел чуть правее, уже зная, кого увидит. Человекообразный дроид стоял к нему спиной, но его почти блестящую на солнце золотистую краску, забавную балетную позу и своеобразную манеру речи было трудно не узнать. С-3РО.

— Помолчи, глупый механик, — осадил что-то яростно запиликавшего на двоичном коде R2 золотой дроид, — госпожа человек, а не машина. И в её состоянии любое резкое движение может привести к трагедии. — драматично заключил ЗРО и вскинул руки в небо.

Только после этого Люк обратил внимание на сидящую на земле меж двух дроидов девушку в синем платье. Она была красива. Очень. Волнистые русые волосы, передние пряди которых были собраны на затылке, большие карие глаза, тонкие брови и утонченные черты лица — чем-то неуловимым она напомнила ему Лею.

Встрепенувшись, Люк поспешил встать, ловко протиснулся меж спорящих дроидов и протянул руку.

— Спасибо.

Девушка охотно приняла его помощь и осторожно поднялась на ноги. Подол платья заструился по её ногам, возвращаясь в исходное положение, и Люк понял, что уникальный пошив делает невозможным рассмотреть фигуру. Огромное количество складок начиналось сразу под грудью и продолжалось по всей длине, что невероятно сбивало с толку.

В ногу ударилось что-то тяжёлое, разом прогоняя все мысли, и Люк, шипя, отшатнулся. R2 был довольно сильным, когда хотел. Маленький дроид разразился возмущённой трелью и устрашающе замигал лампочками. С-ЗРО подошёл ближе и обвиняющие вытянул руку с указательным пальцем:

— Из-за вас госпожа Падме упала. Если она…

— Трипио! — резко прервала дроида девушка, и тот, замолкнув на секунду, вдруг принял самый раскаивающийся вид:

— Прошу прощения, госпожа, я не подумал.

R2 перевёл камеру с хозяйки на Трипио, потом внимательно посмотрел на Люка и, что-то для себя решив, достал из корпуса лапку с электрошокером. Ток устрашающе затрещал, блеснул синим цветом, и Люк на всякий случай поднял ладони.

— Эй, я не причиню ей вреда! Я случайно в неё врезался, когда падал, я не хотел!

Астромех что-то возмущённо запиликал, явно не поверив.

— Ар-два прав, сэр, вы появились из ниоткуда, как мы можем быть уверены, что вы не врёте? Вдруг это спланированное нападение? Кто вы такой?

— Я… — Люк закусил губу, внезапно осознав, что представляться реальным именем, возможно, не стоит. Судя по виду ЗРО и R2, его забросило на несколько лет в прошлое, а значит была вероятность, что он был сейчас либо крохой, либо вообще не родился. Если бы он только обратил внимание, что за «окно» было за его спиной! Он и близко не представлял, какой сейчас год и насколько далеко его занесло от его времени. И как узнать это, не вызвав подозрений, он тоже не знал.

К счастью, от необходимости ответа его спас писк комлинка незнакомки, и, пользуясь её отвлечением на звонок, не придумав ничего лучше, Люк пробубнил себе под нос слова извинения и поспешил покинуть компанию.

Видеть R2 и 3РО было приятно, но, поскольку ни один из дроидов не признал его (что было логично), смысла оставаться рядом не было. Незнакомка может и помогла бы установить точные дату, время и место, где он оказался, но наверняка потом последует столько неудобных вопросов, что не захочется ничего. Нет, нужно было выяснить всё самому и другим способом.

И прежде всего следовало понять, существует ещё Старая Республика или же уже пришло время Империи.

* * *

Энакин почувствовал сильное головокружение и опёрся правой рукой о спинку кресла, левой схватившись за лоб. Перед глазами мелькали цветные круги, а гравитация упорно тянула куда-то вправо и вниз. Развернув крутящееся кресло, он буквально плюхнулся в него и отстранённо порадовался, что рядом с ним никого сейчас не было. Не хватало ещё напугать экипаж, а после получить сто и одну тысячу вопросов. Откинув голову на подголовник, посидев так неподвижно минут семь, он наконец почувствовал небольшое улучшение и медленно открыл глаза. Его всё ещё мутило, но каюта больше не расплывалась и невидимый молот в голове перестал долбать по мозгам.

Энакин медленно вдохнул и так же медленно выдохнул.

Это началось примерно месяц назад, когда живот Падме заметно округлился и простыми свободными платьями его уже стало не скрыть. Его умная жена не растерялась и скупила все самые, пожалуй, странные наряды, какие только можно было найти, уверенная, что сможет выиграть ещё некоторое время. Энакин сперва отнёсся к идее скептично: пятый месяц беременности трудно было упрятать за всевозможными складочками, рюшечками и странными элементами декора, но никто из Сената и близких друзей Падме, похоже, не заметил изменений в её стройной фигурке, и он позволил себе поверить.

И всё-таки совсем без проблем не обошлось.

Ребёнок.

Его малыш оказался форсъюзером и довольно сильным. Видимо, вступив в решающую фазу развития, ему оказалась нужна какая-то подпитка от другого форсъюзера и лучшим кандидатом был как раз-таки отец. Это было логично. И это облегчало старания Энакина спрятать в Силе своего ребёнка от внимательных взоров Ордена. Но он никогда не впивался в него с такими силой и рвением. Будто и не малыш вовсе, а уже вполне взрослый человек.

Непроизвольно закрались мысли о состоянии и самочувствии Падме, и, ещё раз поблагодарив Силу, что он сейчас был один, Энакин решительно набрал нужную комбинацию в комлинге. Прошло несколько сигналов прежде чем связь была установлена и на ладони появилась миниатюрная голограмма.

— Ну как ты? — Не размениваясь на приветствия спросил он, и она едва заметно поморщилась, приложив ладонь к животу. Голову подняла тревога. — Что случилось?!

— Всё нормально. — Падме успокаивающе подняла ладонь. — Эни…

— О! Мастер Энакин! — С-ЗРО влез в поле действия связи, — Вы даже не представляете, что недавно произошло!

ЗРО вскинул руки в небеса, и у Энакина засосало под ложечкой. Он знал о излишней драматичности своего дроида, понимал, что не следует принимать все его слова близко к сердцу, но не мог не реагировать, когда речь заходила о его семье.

— Трипио, уймись. — шикнула Падме.

— Трипио, продолжай, — приказал Энакин.

Супруга окинула его хмурым взглядом, пробирающим до костей даже с учётом синевы голограммы, но он мужественно остался стоять на своём. С-ЗРО, переведя взгляд с хозяйки на хозяина, всё-таки отдал предпочтение команде последнего и принялся пересказывать события текущего дня, начиная с момента пробуждения госпожи Падме. Энакин терпеливо слушал причитания дроида о вкусовых пристрастиях его супруги — набуанские бананы несовместимы с корусантской рыбой! — старательно не обращал внимания на вздохи и закатывание глаз последней и морально готовил себя к обещанному чему-то, что так напугало ЗРО. Воображение рисовало воистину страшные картины, и успокаивало лишь то что Падме была сейчас на связи и, на первый взгляд, совершенно невредима. С ребёнком, похоже, тоже всё было в порядке иначе она бы уже сказала.

— Госпожа Падме решила прогуляться, — наконец подошёл к сути ЗРО, и Энакин внутренне подобрался, — но, когда мы уже почти вошли в парк, сзади нас сбил с ног какой-то юноша.

— Падме упала?!

Энакин резко вскочил, и перед глазами тотчас потемнело. Не желая пугать жену падением на пол, он медленно вновь опустился в кресло и проморгался. Слава Силе, слух во время помутнения сознания он не потерял, а потому прекрасно расслышал её попытки его успокоить. С-ЗРО оптимистичных взглядов хозяйки не разделил и принялся приводить аргументы один страшнее другого чем может быть опасно падение во время беременности, и в итоге следующие минуты три они спорили, отстаивая каждый свое мнение, совершенно забыв про наблюдающего за ними Энакина.

У Энакина разболелась голова. Он провёл ладонью по лицу, откинул с глаз мешающуюся челку и тихо выдохнул. Раз супруга так яро отстаивает свою позицию перед протокольным дроидом, то с ней явно всё в порядке. Но тревога так просто уходить не желала. Откашлявшись, Энакин вернул себе её внимание.

— Он точно тебе не навредил? Вдруг какой-нибудь противник Сената и решил таким образом навредить? Возле парка должны быть камеры, тебе стоит…

— Всё в порядке, Эни. Точно, — мягко, но уверенно заявила Падме и улыбнулась.

На душе стало чуточку спокойнее.

— Сходи к доктору, — попросил он и, чувствуя, что она сейчас опять начнет возражать, спешно добавил: — пожалуйста. Я волнуюсь.

Супруга по-доброму закатила глаза, покачала головой и пообещала позвонить и всё рассказать сразу, как вернётся домой. Энакин ответил довольной улыбкой.

— Люблю тебя.

— И я тебя.

Маленькая голограмма Падме и маячившего позади нее ЗРО исчезла, оставив Энакина одного в просторной, но душной каюте. Сложив пальцы в обратный замок и вытянув руки над головой, он потянулся, разминая спину, а потом поднялся с кресла и решительно покинул каюту. Следовало сходить на мостик и посмотреть как идут дела.

Накинув на голову стащенный у какого-то неосмотрительного гуманоида капюшон — кто ж знал, что за двадцать три года в галактике случилась деноминация и его имперские кредиты оказались диковинкой в этом времени — Люк побрел в сторону лифтов, ведущих на нижние уровни. Что оказался на Корусанте он понял довольно скоро, и это знание принесло как частичное облегчение: всё-таки центр галактики, столица, а не какая-нибудь захудалая планета вроде Татуина с процветающей преступностью и работорговлей, так и трепет: именно здесь в его времени располагался имперский дворец и собирались все самые алчные и жестокие личности павшей Империи.

Дарт Сидиус особо любил эту планету.

Люка передёрнуло, и он натянул капюшон пониже, не натыкаясь на столбы и встречных корусантцев лишь благодаря Силе. Внутренне ему хотелось рассмеяться: всю свою жизнь он недоумевал как Император вообще хоть что-то видит, закутанный в свой балахон и натянув капюшон до самого подбородка, а теперь поступал так же. Но интуиция кричала, нет, буквально орала ему не привлекать внимания и, прежде чем что-то делать, разузнать как можно больше об этом времени. Тогда, глядишь, и способ вернуться сначала в междумирье, а затем и в свое время найдётся. Наверное. Люк старался мыслить позитивно, но был вынужден признать, что о путешествиях во времени ни разу не слышал, да и, если честно, если бы и услышал, не поверил.

Желудок заурчал, напоминая, что для нормального функционирования организму требуются питательные вещества, которых он не получал уже достаточно долгое время. Люк погладил живот ладонью по часовой стрелке, как делала тётя Беру, если ему вдруг становилось больно, глубоко вдохнул и завертел головой, осматриваясь.

В любом случае, сначала следовало каким угодно способом раздобыть кредиты.

И ни один из пришедших на ум не являлся приемлемым.

Проще всёго было бы применить внушение Силы к какому-нибудь особо рассеянному жителю и убедить его отдать ему пару слитков, но это было бы чистой воды воровством, а обрекать себя на дальнейшие муки совести совсем не хотелось. Казино и так любимый галактикой Сабакк был бы самым очевидным вариантом, если бы он в своё время послушал Хана и согласился на парочку уроков — в конце концов, помимо контрабандистской удачи наверняка должна была быть и парочка стратегий. Но он тогда махал рукой на все предложения развеяться и сыграть партию-другую, слишком погружённый в заботы о становлении джедаем, думы об отце и о судьбе галактики в целом. Гонки — вот уж в чем он был хорош, но подобные мероприятия проводились далеко не каждый день и требовали не только предварительной записи участников, но и наличие у оных собственного гоночного кара. Во всяком случае, так было в его времени на Татуине. Больше ничего на ум не приходило. На работу без документов его никто не возьмёт (да и кредиты нужны были уже сейчас), а на милостыню надежды было мало: не походил он на нищего. Оставался ещё вариант сцепиться с каким-нибудь преступной наружности типом или пьяной компанией и под шумок вытащить у них бумажник, но, во-первых, это было бы всё то же воровство, а во-вторых, чревато вызовом полиции кем-нибудь из ответственных граждан, оказавшихся невольными свидетелями потасовки. Конечно, он мог бы легко сбить с ног полицейских и сбежать, но ссориться с местными правоохранителями и привлекать к себе их внимание было не лучшей идей. Люк передёрнул плечами, представив сколько проблем получит, если вдруг органы решат выяснить его личность, а база данных скажет, что такого человека нет.

Как бы то ни было, наверху, среди обеспеченных и законопослушных граждан ловить было нечего. Мысленно Люк поблагодарил Силу что сбитой им с ног девушке кто-то позвонил и она, отвлёкшись, не подняла шум. Судя по одежде и наличию двух личных дроидов она была довольно богата, а с таких станется вытрясти душу за испачканное платье или — упаси звёзды — полученную в ходе падения царапину. Не то чтобы Люк хотел причинить ей боль или испортить гардероб, просто так получилось, это была глупая случайность.

В этом плане обитатели нижних уровней были куда проще.

Капюшон, куча народу со всех сторон и бесконечная мантра «меня тут нет, вы меня не видите» сделали своё дело, и Люк оказался втиснут в узкую кабинку лифта. С ним ехали трое твилекков — мать и двое детей явно дошкольного возраста. Мальчик был на пару лет старше сестры и старался держаться невозмутимо и максимально по-взрослому, девочка же была увлечена своей игрушкой и не замечала ничего вокруг.

Лифт ехал медленно.

Очень медленно.

Люк даже подумал о неисправности, прежде чем допустил мысль, что в прошлом технологии вполне могли работать несколько иначе. Тихо выдохнув и обхватив себя руками — было несколько прохладно — он принялся блуждать взглядом по кабинке и в итоге остановился на зеркальной поверхности потолка. Стекло было явно с дефектами, потому как изображение местами то растягивалось, то сжималось, что создавало весьма комичный эффект. Люк слышал про комнаты кривых зеркал или комнаты смеха в парках развлечений, но ни разу не бывал ни в одном — сначала потому что на Татуине такого просто не было, а потом, после присоединения к Альянсу, было не до развлечений.

Корча рожицы зеркалу и довольно успешно сдерживая рвущийся наружу смех, Люк не сразу сообразил, что его маленькие попутчики уже некоторое время бесстыдно разглядывали его и о чём-то шептались между собой. Щёки тотчас загорелись, и Люк поспешил отвернуться к стене управления, делая вид, что невероятно заинтересован в мигающих лампочках и меняющихся цифрах уровней. Внутри почему-то разливался стыд.

— Ты похож на джедая рыцаря.

Медленно, стараясь ничем не выдать охватившего его напряжения, он повернулся к подошедшей к нему почти вплотную девочке и уже хотел спросить почему она так решила, когда тишину нарушило замечание её брата:

— Рыцаря-джедая, глупая!

— Сам такой! — топнув ножкой огрызнулась на него сестра и, привычным жестом обтянув светлое платье в сине-красный горошек вернула внимание Люку: — только он носит коричневый и синий, а ты в белом и зелёном…

— И у тебя нет светящегося меча, так что ты не можешь быть джедаем! — снова влез в монолог сестры мальчик, судя по ёрзающим ступням едва сдерживающий желание запрыгать на месте. Мать шикнула на них в призыве вести себя прилично, но дети были слишком увлечены спором и не обратили внимания. Люк машинально коснулся ремня, но пальцы нащупали лишь пустоту там где обычно крепился цилиндр рукояти. Всё-таки глупым было решение оставить меч в спидере перед входом в катакомбы междумирья, пусть вокруг и не было ни души и никто не мог его украсть. Вряд ли бы кайбер-кристалл повлиял на силовые волны таинственного места и что-то испортил, по крайней мере Люк бы не чувствовал себя таким… голым.

Девочка тем временем продолжала отстаивать свою позицию:

— Я сказала, что он похож на рыцаря, я не сказала, что он он!

Количество децибел в тонком голоске било рекорды, но при том нельзя было сказать, что девочка повышала голос намеренно. Скорее всего она даже не предполагала, что кричит. Наверное. У Люка не было опыта общения с детьми. Он мужественно сдерживал порыв заткнуть уши или рявкнуть малым говорить хотя бы на полтона тише, а вот их мать церемониться не стала и решительно тряханула обоих детей за шиворот, приказывая уняться. Два обиженных личика синхронно надулись и уставились в пол.

Мать выпрямилась и смущённо посмотрела на Люка:

— Простите, пожалуйста. После выхода этого дурацкого голомультика она буквально помешалась на Герое без страха.

— Он крутой! — возмущённо возразила девочка, но мать не обратила на неё внимания.

Люк понятия не имел, о каком голомультике ему рассказывают и кто такой этот Герой без страха, но логично предположил что в этом времени тот был довольно известным, а потому постарался понимающе улыбнуться. Видимо, получилось, так как мать заметно ободрилась и зачем-то продолжила:

— Так достала, что даже пришлось потрудиться и сшить куклу.

— Красивый, правда? — девочка подняла вверх руку с зажатой в пальцах игрушкой и горделиво выпятила подбородок. — Мама даже меч сделала! Правда, он не светится и не исчезает, но всё равно круто.

Люку потребовалось почти всё самообладание чтобы не спросить как зовут ее игрушку. Потому что даже несмотря на довольно искусную работу по вышивке лица тряпичной куклы он не мог сказать, кого из джедаев мать девочки пыталась изобразить. Наверное коричневый стежок-шрам над правым глазом должен был помочь, но он действительно не помнил никого с такой отметкой.

В его времени единственными джедаями с которыми довелось пообщаться были старик Бен и мастер Йода, а попав в междумирье он, вместо того чтобы узнать как можно больше об Ордене и истории Галактики без прикрас, решил сперва убедиться в истинности «окон времени» и долго наблюдал за своими действиями со стороны, сопоставляя увиденное с запомненным. На некоторых моментах хотелось вытащить самого себя из временной ленты, хорошенько встряхнуть и проорать в лицо что-то вроде: «дурак, смотри дальше своего носа!», но было трудно сказать каким хаосом могло обернуться подобное вмешательство и Люк крепился, периодически закатывая глаза и хлопая себя по лицу, когда многие действия его знакомых вдруг становились очевидными. А потом он отвлекся, увидел в очередном плывущем «окне» молодую версию Бена, сражающуюся с кем-то похожим на его отца — стыдно, но он особо не запомнил его внешность, так как Призрак Силы явился всего на пару секунд — и прильнул туда. Подозрения развеялись одним яростным «Энакин!» от ещё Оби-Вана. А потом все смазалось. Они двигались настолько быстро, что Люк не поспевал даже за мечами, не говоря уже об остальных движениях или меняющихся чертах лица.

Так что да, Люк совершенно не представлял на чью игрушечную версию смотрел. Ни Бен, ни Йода и словом не обмолвились о Герое без страха, как не обмолвились и о том, что Дарт Вейдер и Энакин Скайуокер вообще-то одно лицо. А ведь оба знали! Но маленькая твилечка смотрела выжидающе и даже её ворчливый брат прекратил делать вид что ему всё равно и Люк вновь натянул на лицо улыбку.

— Почти как живой.

Зелёные глаза девочки засверкали восторгом. Надувшись от гордости, она сделала пару махов ладошкой, призывая Люка наклониться, и, когда он исполнил её требование, доверительно зашептала на ухо:

— Мне все друзья завидуют! У них нет Рыцаря, а у меня есть, потому что мама мастерица на все руки! Джейк говорит, что видел его вживую, но я-то знаю, что он врунишка: Герой без страха почти всегда рубит дроидов и сепов в космосе, он не пойдёт на подземные уровни.

Люк едва сдержал вскрик ликования.

Всё-таки неисповедимы пути Силы! Речь девочки не имела интереса и смысла, но ровно до последней фразы. На уроках истории не много говорили про Старую Республику, но что джедаи того времени активно уничтожали боевых дроидов и теснили позиции Альянса сепаратистов — из которых пыталась образоваться Империя — их учитель вбил в голову наверное каждому своему ученику. Тогда Люк честно считал джедаев причиной гибели многих разумных и даже вступил в спор, когда тётя Беру и дядя Оуэн принялись доказывать ему обратное. Люк был уверен, что и в Имперскую Лётную Академию дядя не пустил его прежде всего потому, что боялся что ему «ещё больше задурят мозги». Тогда он обижался и злился. Пересмотр взглядов на жизнь произошел после раскрытия старым Беном джедайской личности отца.

Лёгкая трель лифта известила о скором прибытии на нужный уровень.

Девочка улыбнулась, обошла Люка, слегка задев его плечо головой игрушки, и взяла маму за протянутую руку. Её брат ухватил маму за другую руку и показал отчего-то надувшейся сестре язык. Девочка поджала губы, демонстративно запрокинула голову вверх, всем своим видом показывая, что ничего не видит.

— Скажите, тут есть где-нибудь библиотека? — выпалил Люк, внезапно сообразив, что многие его проблемы могут разрешиться сами собой. — Мне нужно воспользоваться голонетом для поиска.

— У тебя нет датапада? — громко удивилась маленькая твилечка прежде чем ее мама успела сказать хоть слово. — В закусочных есть свободный голонет!

Мать снова шикнула на слишком активную дочку, и та вырвала свою руку и показательно надулась, отвернувшись. Люк не сдержал усмешку. Отстранённо он задался вопросом, были бы его отношения с родителями и сестрой похожи на такие, окажись его детство иным.

— Так понимаю, вы впервые на трёхсотых уровнях?

* * *

У Люка разбегались глаза и голова грозилась взорваться от обилия информации.

Старый компьютер жужжал, свистел и то и дело подвисал, но не переставал загружать всё новые данные, выуживаемые из галактической Сети по одному короткому запросу из трёх слов. Герой без страха. Люк сам не знал, зачем решил поискать про упомянутого маленькой твилечкой джедая — возможно сказался факт, что и девочка, и ее мама с братом даже не заподозрили, что кто-то может не знать, о ком речь, — но результат превзошёл все ожидания.

С первой же открывшейся страницы на него смотрело голофото очень знакомого молодого человека облачённого в коричневый джедайский балахон из-под которого выглядывала чёрная джедайская роба. В правой руке он держал зажжённый световой меч, а левую упирал в бедро. На лице его была дерзкая ухмылка; тонкий, но оттого не менее заметный шрам от чего-то острого наискось пересекал нижнее и верхнее веко правого глаза, затрагивая даже часть лба, но каким-то чудом минуя глазное яблоко. Люка передёрнуло. Но окончательно кровь застыла в жилах когда, закончив разглядывать Героя без страха, он скользнул по его имени.

Энакин Скайуокер.

Около минуты он тупо смотрел на надпись, сопоставляя буквы с мыслями и не отваживаясь моргнуть. После приложил ладони к лицу, массируя веки, и поднял взгляд в потолок, постаравшись сделать несколько глубоких вдохов и выдохов в попытке успокоиться. А потом на него напал истерический смех.

Отец.

Героем без страха был его отец! Неудивительно, что голофото показалось таким знакомым! Сила великая, ему выпал исключительный шанс узнать каким человеком был Энакин Скайуокер до падения на тёмную сторону и, может быть, понять, что этому падению послужило… А тогда, возможно… Люк затряс головой, отгоняя водоворот сумбурных мыслей. Нельзя было вмешиваться в ход истории. Он попал сюда случайно и должен был найти способ поскорее найти обратный путь в междумирье и своё время, если не хотел что-нибудь испортить. Нельзя было вмешиваться в ход истории.

Верно ведь?

Но оторвать взгляд от голофото отца оказалось не так просто — его буквально притягивало к изображению, хотелось рассмотреть его как можно лучше, запомнить каждую черту лица, каждую казалось бы незначительную деталь внешности. С самого детства Люк пытался представить как выглядели его родители и каждый раз воображение рисовало новую картинку — увы, такого подарка как голограф на ферме не было, и он мог пытаться визуализировать их образы основываясь только на словах тёти и дяди. К сожалению, они смогли рассказать очень не многое. Только что отца Люка звали Энакином Скайуокером (это объясняло, почему его фамилия была не Ларс) и что сын был очень на него похож (что здорово сужало вариативность приходящих в голову образов). Ещё сказали, что он был навигатором на контрабандистском судне, и, хоть впоследствии и выяснилось, что это неправда, это было хоть что-то. Мама же оставалась тайной за семью печатями. Свет на тень её личности не смогла пролить даже Лея, перерывшая все чудом уцелевшие архивы времён Старой Республики. И Люк не мог не раздражаться по этому поводу. Ни старый Бен, ни Йода, ни дядя с тётей не сказали ему даже её имени! А ведь знали! Или нет? Люк задумчиво потёр подбородок, пытаясь вспомнить реакцию каждого из них на его робкие вопросы о матери. Тётя с дядей вроде как не врали, говоря, что не знают, но чувствовалась в их словах некая недосказанность: будто подозревали кого-то, но точно ткнуть пальцем не решались. А вот Бен и Йода знали наверняка, но не говорили то ли из вредности, то ли из какого-то личного недовольства. В любом случае, выпытать у них драгоценную информацию не получилось, а отец — единственный, кто мог дать ответ — умер слишком быстро чтобы он успел спросить. Теперь же появилась надежда узнать хотя бы имя…

Люк пробежался глазами по скудной биографии отца, стараясь не заострять внимание на странном факте, что тот, похоже, уничтожил базу сепаратистов в девять (?!) лет и остановился на фразе, раскрывающей, что Герою без страха на данный момент всего двадцать три стандартных года. Его ровесник. Люк часто заморгал и запрокинул голову, пытаясь разобраться. В двадцать три года вообще заводят детей? Чисто про себя он мог сказать, что пока не готов к такой ответственности, но что насчёт отца?

Сколько вообще лет было Дарту Вейдеру на момент смерти?

Старый Бен упомянул, что взял отца в падаваны в двадцать пять, а Энакину на тот момент было девять. Сам Бен выглядел на семьдесят, но, столкнувшись с Йодой, который в свои девятьсот мало напоминал ходячую мумию, Люк усомнился: кто знает какие фокусы с Силой могли использовать джедаи прошлого чтобы поддерживать своё тело в желаемом состоянии. Джедаю Оби-Вану Кеноби вполне могло быть и за восемьдесят.

Люк тяжело выдохнул и потёр подбородок.

Потянувшись к соседнему столу, взял небольшой калькулятор и включил экран. Путем нехитрых вычислений пришёл к выводу, что Дарту Вейдеру на момент смерти было минимум пятьдесят четыре года — это если Бену и правда было семьдесят, а не больше, — а на момент его, Люка, рождения — тридцать один. Стоило усилий сдержать стон разочарования. Их с Леей ещё даже в проекте не было! Возможно, мама с папой ещё даже не познакомились!

— Ну, зато теперь точно ясно, что ты не можешь ничего изменить. — пробормотал он под нос, обняв себя руками за плечи.

На душе стало горько. Сила сначала поманила самым сокровенным, а потом жестоко обломала все надежды. Дядя Оуэн всегда повторял, что он часто живёт своими мечтами и однажды такая вера в лучшее может выйти боком. И оказался совершенно прав.

Нужно было поскорее найти способ вернуться в своё время.

А поскольку в гражданской библиотеке с с перебоями работающим голонетом — наверное поэтому не пришлось платить — вряд ли можно было отыскать хоть что-то кроме трудов фантастов на тематику путешествий во времени, логичным казалось решение вернуться на верхний уровень и попытаться проникнуть в архивы храма джедаев.

Среди сотен тысяч голокронов вполне мог встретиться один полезный. Наверное.

Во всяком случае, Люк всей душой надеялся на это.

Вернуться на верхний уровень оказалось не так просто: охранник, спокойно пропускающий типов «преступной внешности», как бы выразился дядя Оуэн, прицепился к Люку похлеще озёрной пиявки. Верно, чувствовал, что перед ним не среднестатистический корусантец и решил максимально усложнить ему жизнь. Люк не был идиотом, понимал, что у охранника работа такая — проверять каждого, вызвавшего малейшее подозрение, — но когда одни и те же вопросы пошли по десятому кругу не выдержал и вскинул руку.

— Я обычный гражданский. Ты пропустишь меня!

На какой-то миг Люку показалось, что Силовое внушение не сработало, но охранник, посмотрев пустым взглядом, вдруг отодвинулся в сторону:

— Я пропущу вас.

Люку не нужно было повторять, и он поспешно юркнул в освободившийся стеклянный коридорчик, соединявший платформу с лифтами. Заскочив в кабинку перед самим закрытием двери и тем самым вызвав тихое оханье со стороны единственной попутчицы — девушки лет двадцати зелтроновой расы — он с выдохом облегчения прислонился спиной к стене и запрокинул голову. Закрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов.

Нужно было успокоиться.

Лифт начал плавное движение вверх.

Первые минуты в кабинке царила тишина, нарушаемая только тихим поскрипыванием механизмов, которые, очевидно, давно нуждались хотя бы в банальной смазке, а лучше — в нормальной проверке: всё же лифты были не грузовые и перевозили тысячи разумных, а не дроидов. Люк старался не думать о плохом, чтобы ненароком не притянуть неприятности в жизнь, а потому бегал глазами по стенам и потолку кабинки, про себя подмечая малейшие её сходства и различия с имперскими. В целом в этом плане мало что изменилось: дизайн так и остался вытянутым цилиндром и стенки всё так же делали «глухими», без возможности оценить обстановку на нужном этаже до раскрытия дверей. Зато в будущем появилась весьма полезная панель голосового управления вместо тысячи и одной кнопки. Усмехнувшись своим мыслям, Люк незаметно покосился на свою единственную попутчицу, которая по мере поднятия на высшие уровни всё чаще пялилась на него и даже не пытаясь этого скрыть. И это нервировало. Очень. Возникало чувство, что ее синие глаза просвечивали его насквозь и искали в его внутренностях что-то только ей одной понятное.

— В чём дело? — наконец не выдержал Люк, на всякий случай отодвигаясь от стенки и инстинктивно занимая более выгодную позицию для схватки. Зелтронка же нападать не спешила и лишь шагнула ближе, предварительно затянув потуже собранные в высокий хвост синие волосы. Расплывшись в довольной ухмылке, упёрла кулаки в бока.

— Вы джедай, да?

— Что? — Люк оторопел от столь прямого вопроса. Да, он знал, что в этом времени ему ничто не угрожало за следование этому учению, но вбитый за годы войны инстинкт приказал перестраховаться. — С чего такие выводы?

Зелтронка удивлённо моргнула и подняла брови:

— Я видела, как вы одурили охранника. На такие штучки ведь простые гражданские не способны.

Это должно было быть вопросом, но в голосе девушки была только уверенность, и Люк стиснул зубы. Что ж ему все такие наблюдательные попутчики попадались-то, а? Да, в этом времени джедаев вроде как уважали и не спешили убивать или сдавать местным органам, но интуиция подсказывала, что и самим джедаям не разрешалось применять Силу для манипулирования сознанием других, особенно представителей охраны правопорядка.

Видимо, на его лице отразилось что-то нехорошее, потому как девушка вдруг искривила губы в улыбке и замахал ладонью перед лицом:

— Да всё хорошо, я никому не скажу, тем более, что тот тип и правда был таким занудой! — на последних словах у неё вырвался смешок. Замолкнув на секунду, она заглянула ему в глаза и, видимо, найдя что искала, расслабилась. — А можно посмотреть на световой меч? Всегда хотела увидеть его вживую, а не по видео.

Упоминание о световом мече было сродни звонкой оплеухи. Люк поймал себя на том что стыдливо опустил глаза в пол.

— Нет.

— Ну пожалуйста! — Воскликнула девушка и сложила ладони в просящем жесте: — Я не буду трогать, только посмотрю. Честно-честно.

В синих глазах было столько надежды и мольбы, что природная доброта и отзывчивость взяли верх над рассудительностью и Люк неожиданно для себя признался, что не взял оружие с собой. Отразившееся на лице зелтронки крайнее изумление ещё глубже втоптало самооценку Люка в грязь, а когда девушка вдруг полезла себе под юбку и вытащила из набедренной кобуры миниатюрный бластер жизнь и вовсе перестала казаться хоть сколь-нибудь нормальной. Люк поджал губы, подобрался и приготовился уклоняться от неминуемых выстрелов. Мелькнула мысль просто приложить зелтронку Силой о металлический пол лифта, но внутренний пацифист упрямо заартачился: как можно, девушка ведь! Хотя саму представительницу прекрасного пола похоже ничто не смущало.

— Верните только потом. Это запасной.

Что? Люк моргнул раз, другой, но картинка меняться не спешила. Зелтронка вместо того чтобы напасть протягивала ему своё оружие. Как и положено по технике безопасности, стволом от него. Что?

— Вы не у себя наверху. — Закатила она глаза, правильно истолковав реакцию Люка, и на всякий случай пояснила: — тут, конечно, поспокойнее чем на пятисотых и ниже уровнях, но криминального сброда тоже хватает. Совсем без оружия одному лучше не ходить, даже с этой вашей Силой или как там джедаи называют свои фокусы.

Заторможенно кивнув и поблагодарив за важную информацию, Люк аккуратно взял предложенный бластер, проверил предохранитель и поцепил себе на пояс. Зелтронка поморщилась. На какой-то миг ее рука метнулась к пустой кобуре — видимо, думала отдать и её, — но в итоге вернулась в исходное положение. Ну и правильно, подумал Люк, даже если кобура пустая этого не видно, а потенциальному преступнику может хватить и простой демонстрации, что у возможной жертвы есть оружие. К тому же, зелтронка ясно сказала, что бластер запасной, значит у неё есть ещё. Она не останется безоружной. Осторожно поинтересовавшись, где он сможет найти ее чтобы вернуть оружие, Люк с толикой удивления узнал, что постоянного жилья девушка не имеет и проживает в основном в гостиницах, а иногда — когда хочется расслабиться — ночует у подруги. Но её легко можно найти в голонете. На вопрос как же она зарабатывает на жизнь — одежда вроде была приличная, голодной она не выглядела, да и нормально работающий голонет был не дешёвым удовольствием — зелтронка самодовольно усмехнулась и заявила, что, хоть она и не против одолжить ему бластер, рассказывать джедаю о своей деятельности не собирается. Не дура.

Люк подавил желание возмущённо надуться.

Зато нелегальная деятельность, какая бы то ни была, прекрасно объясняла беспардонное поведение.

Остальной путь наверх они ехали молча.

Зелтронка изредка бросала на него любопытные взгляды, что-то прикидывала в уме, судя по задумчиво хмурившимся бровям, и несколько раз открывала рот чтобы что-то сказать или спросить, но каждый раз, будто опомнившись, закрывала его не сказав ни слова. Люка это раздражало. Он с детства не любил недосказанности, так как потом они, эти самые недосказанности, оборачивались проблемами самого разного рода и масштаба. Самый большой пример тому — дуэль с Дартом Вейдером на Беспине. Сколько потрясений он тогда испытал — врагу не пожелаешь! Лифт тихонько звякнул и спустя несколько секунд мягко остановился и распахнул двери.

Люк удивлённо моргнул.

Новых пассажиров на площадке не наблюдалось, и судя по горящей кнопке максимального уровня его попутчица тоже собиралась ехать до самого верха. Тем не менее девушка уверенно перешагнула низкий порожек посадочной площадки, сделала пару шагов в сторону одного из открывшихся тоннелей и, словно почувствовав его замешательство, обернулась, изогнув бровь.

— Вы пропустили свой уровень?

Люк непроизвольно нахмурился и несколько раз моргнул.

— Мне надо наверх.

Зелтронка развернулась в его сторону.

— Тогда чего ждёте? — В голосе девушки было неприкрытое недоумение. — Ещё десять секунд, и лифт вернётся на трёхсотые.

Ноги двинулись сами. Люк скорее почувствовал чем услышал как металлические двери снова закрылись, и, как и предсказала его попутчица, лифт плавно поехал вниз.

— Какого хатта? — не сдержался он.

— Вы что, первый раз на Корусанте?

Люк вздрогнул когда голос его попутчицы раздался почти у него под ухом. Чуть отстранившись чтобы не соприкасаться с девушкой руками, он поджал губы, скосил глаза в шахту уехавшего лифта, и застенчиво запустил пятерню в волосы. На Корусанте он и правда никогда до этого не был, но признаваться в этом было… Впрочем, судя по усталому «Звёзды, да он элементарного не знает», зелтронке его объяснения нужны не были. Одной проблемой меньше. Наверное.

Но это не отменяло факт того что ему нужно было наверх, а он понятия не имел как туда добраться.

— Лифты подземки ездят не более чем на двести уровней в одну сторону, — просветила его сжалившаяся девушка. — Мы сейчас на сто девяносто девятом. Чтобы добраться до поверхности вам нужно пересесть на тот что идёт до первого.

У Люка засосало под ложечкой. Пересадка наверняка означала очередной фейс-контроль и ещё больше дурацких вопросов. Никаких документов у него при себе не было, как-то подтвердить свою личность и мирные намерения он не мог, а это грозило ненужным вниманием со стороны охраны правопорядка. И в этом органы вряд ли можно было винить.

Из груди вырвался тяжёлый вздох.

* * *

Когда он наконец ступил на тротуарную плитку верхнего уровня, обнаружил что на Корусант уже опустилась ночь.

Четыре пузатые луны светили откровенно слабо, но недостачу естественного освещения вполне компенсировали многочисленные рекламные билборды и новостные голоэкраны, некоторые из которых были во всю стену используемого здания. Ну и освещение воздушной и наземной автомагистралей играло не последнюю роль, да. Спидеры и флаеры всех цветов, форм и моделей сновали туда-сюда в на удивление плотном для ночного времени суток трафике, вызывая у непривыкшего к такому Люка лёгкое подобие мигрени. Какофония звуков и красок давила на мозги, дезориентировала.

Он устало вздохнул.

Запрокинув голову, попытался всмотреться в ночное небо в надежде разглядеть звёзды и отвлечься тем самым от мрачных мыслей. Налетевший тёплый ветерок растрепал и без того взлохмаченные волосы, принес слабый запах чего-то съестного, кажется, выпечки. Или же нет и это у него просто воображение от голода разыгралось? Люк положил ладонь на урчащий живот. Есть хотелось жутко. Раздобыть кредиты законным способом так и не получилось, а на единственную робкую просьбу подать на еду Люк едва не получил кулаком в лицо. Вереница оскорблений и колкие замечания, что такому молодому (и явно не нищему) человеку должно быть стыдно попрошайничать и нужно идти работать ранили сильнее, чем должны были. Как будто он хотел опускаться до такого? Просто живот сводило спазмами боли, и попытка выпросить пару кредитов на какой-нибудь питательный батончик или что-то в этом роде была жестом отчаяния. К счастью, вскоре после этого он наткнулся на заправку и, пользуясь моментом, что владелец о чём-то громко спорил с клиентом, вдоволь напился воды из шланга для мойки спидеров. Вода была ледяная, первые секунды горло и внутренности пронзило болью, но по мере всё новых глотков жжение отступило, а выброшенная в пустой желудок кислота принялась расщеплять воду. Это немного притупило голод. Самую малость.

Как его вообще угораздило оказаться в такой ситуации?

С детства неприятности липли к нему как к старому другу, но тогда рядом были те, на кого он мог положиться, кто мог вытащить его из очередной передряги и заверить что всё хорошо. Здесь же… Он был совсем один, без кредитов, без крыши над головой, голодный и грязный и вдобавок ничего не знающий об этой планете в этом времени. Ни законов, ни устройства быта, ни-че-го. Он даже не знал как выглядел и в какой стороне находился храм джедаев, если уж совсем честно.

— Крифф! — под ноги попалась пустая жестяная банка из-под какого-то напитка, и Люк от души пнул ту носком сапога. С на удивление громким лязгом посудина пролетела пару метров, покатилась и стукнулась о сапог кого-то в белой броне и таком же белом шлеме с встроенным визором.

— Эй, трудно до мусорки донести что ли?

Рука в белой броне аккуратно подняла помявшуюся местами банку, и человек (это наверняка был человек) выпрямился, устремив визор шлема прямо на Люка. Люк напряжённо нахмурился. Броня сильно напоминала форму имперских штурмовиков, отличаясь разве что дизайном шлема, но здравый смысл подсказывал, что последних тут быть никак не может: не пришло ещё время Империи. Но и на простого гражданского тот похож не был.

— Эй, я тебе говорю вообще-то. — Человек в броне сделал в его сторону пару шагов, остановился и положил руки на пояс. — Неужели самому не приятно, когда вокруг тебя чисто?

— Простите… — Люк поднял руки ладонями к незнакомцу и на всякий случай отступил на полшага. — Я просто пнул… это не моё вообще-то.

Из-за шлема лица незнакомца видно не было и трудно было оценить его реакцию, но судя по возмущённому фырканью, аргумент Люка его не удовлетворил. Рука в броне взметнулась вверх, палец в черной перчатке указал Люку в лицо едва не касаясь носа, и незнакомец уже наверняка открыл рот чтобы что-то сказать, когда на его плечо вдруг опустилась рука.

— Что тут у тебя?

Люк моргнул, перевёл взгляд на неслышно подошедшего второго незнакомца и, не найдя отличий его брони от брони незнакомца номер один пришёл к выводу, что не ошибся и эти люди точно не простые гражданские. Броня явно была формой. Тем не менее на охрану правопорядка не похоже. Солдаты? Память услужливо подкинула статейку из голонета об идущих вовсю в данный момент времени клонических войнах, и Люк едва не зарядил себе ладонью по лбу. Вот дурень-то! Всё ведь было очевидно с самого начала! Хорошо хоть не успел ляпнуть чего лишнего.

— Сэр, пройдёмте с нами, пожалуйста.

Глубокий голос одного из клонов прервал череду мысленных увещеваний. Люк поморщился, слегка тряхнул головой, приводя мысли в порядок, и недоуменно посмотрел на говорившего:

— В чём дело?

На его плече сжались чужие пальцы.

— Ни в чём, просто пройдёмте.

Интуиция забила тревогу. Скосив глаза на первого клона, Люк успел увидеть как тот закончил что-то набирать на своём комлинге и свернул окно наручного голопроектора. Вот только мелькнувшее изображение являло собой голофото кого-то в зелёном плаще-капюшоне, сильно походившем на тот в который сейчас был одет сам Люк.

Это было плохо.

Действуя скорее инстинктивно нежели обдуманно Люк резко вскинул руку, вырываясь из чужой хватки, и припустил в противоположную от клонов сторону. Гневный окрик только придал скорости, и прежде чем он успел сообразить, каким-то образом призвал Силу и совершил высокий прыжок, в следующий момент оказавшись на крыше одной из, судя по подсветке логотипа из ножа и вилки, закусочной. В глазах потемнело, но уже в следующую минуту по телу прошлась знакомая волна энергии и самочувствие резко улучшилось. Возникло странное чувство, будто на плечи накинули мягкий плед и напоили горячим чаем — внутри разлилось совершенно неуместное для данного момента умиротворение. Тревога исчезла. Мысли прояснились. Люк втянул носом воздух, тихо выдохнул и опустился на корточки рядом с вентиляционной шахтой: в её тени его силуэт не был столь приметен и с высоты он мог лучше разглядеть город.

Клонам потребуется время чтобы догнать и найти его. Он не должен был упустить этот шанс.

Мигающие вывески играли двойную роль: с одинаковым успехом раздражали зрение и давали представление примерной планировки города. Люк потратил не меньше четверти часа чтобы прийти к выводу, что в северо-западном направлении храма точно нет и искать следует где-то на юго-востоке. К сожалению, более точно выяснить не получилось: Сила, хоть и ощущалась довольно отчётливо, не желала нормально подчиняться вследствие чего провести сканирование на ближайшее скопление форсъюзеров оказалось невозможным. Люк в раздражении засадил кулаком по трубе: только он начал думать, что освоил премудрости джедаев, как опять что-то пошло не так.

— Эй, тут этот парень в зелёном балахоне не пробегал?

От досадливых размышлений отвлёк громкий голос снизу, напомнив, что помимо проблем с Силой были ещё и проблемы с… клонами? Законом? Наверное всё-таки второе, так как, Люк был уверен, клоны бы не прицепились к нему без той ориентировки, несомненно отправленной кем-то из охранников нижних уровней. Ему просто фантастически не везло! Прильнув к самому низу крыши, прополз вперёд ровно настолько чтобы увидеть собравшихся внизу пятерых клонов и небольшую кучку гражданских. Солдаты демонстрировали им датапады с голофото разыскиваемого.

— Крифф, — зашипел себе под нос Люк и поспешил вернуться под скрывающую тень вентиляционной трубы. Теперь, когда его точно объявили в розыск, он не мог спокойно ходить по улицам.

Нужно было срочно что-то решать.

Побарабанив пальцами по коленям, прикинув возможные варианты сделанного голофото и придя к выводу, что вряд ли его лицо было слишком различимо — всё же капюшон свою задачу выполнил — Люк решительно потянулся к незамысловатой застёжке, аккуратно сложил снятый балахон и положил под трубой. Мала, конечно, была вероятность, что владелец вещи найдет её здесь, но тащить ту на более людное место было бы верхом глупости. Всё так же ползком, не желая ненароком привлечь внимание снизу, он добрался до пожарной лестницы и осторожно спустился вниз, не забывая оглядываться по сторонам. Ему повезло и клонов, а так же внимательных горожан в переулке не оказалось.

Путь на поиски пристанища джедаев был открыт.

Маленькая поблажка со стороны Силы.

Храм оказался совсем не таким, каким он успел нарисовать его в своем воображении.

Растянувшийся на сотни метров как в длину так и в высоту он был просто огромен, и Люк искренне недоумевал, как умудрился не заметить шпили этих высоченных башен. Хотя, наверняка причина была именно в самом здании: светло-коричневые тона вместе ожидаемого символизирующего чистоту белого, слишком большая занимаемая площадь, слишком простой, более подходящий для какой-нибудь военной базы (и воздушные пути военных судов прямо над ним это только усиливали) общий дизайн и много чего ещё что «слишком». Почему-то Люк думал, что главная достопримечательность Корусанта будет иметь более… интересный вид. Хотя бы какие-то элементы декора да зелёные насаждения. Пока что храм поражал только своими размерами, и Люк не мог точно решить, что чувствовал по этому поводу.

Поправив сползшие на нос очки с зеркальными стёклами, он постарался отогнать мысль, что уже вторая по счёту кража (да, это не были кредиты и хозяева вещей вряд ли вообще заметили их пропажу, но всё-таки!) за один день вовсе не красит его как джедая. В конце концов это действо было вынужденным. Обычная мера предосторожности, без которой бы его точно уже схватили. А за что? Он не был виноват, что знать не знал как жила галактика до образования Империи и потому оказался не способен даже купить себе поесть! Желудок жалобно заурчал — опять — и к горлу — опять — подкатила тошнота. Похоже, вода уже полностью переварилась.

Люк прикрыл рот ладонью.

Постояв на месте некоторое время, с горем пополам подавив рвущуюся наружу желчь, он несколько раз сглотнул и направился к ведущим на главную площадку храма высоким ступеням. Подъём дался нелегко. Каждые десять шагов он останавливался отдохнуть да убедиться что за ним по пятам не бегут представители местных правоохранительных органов и не следят особо бдительные гражданские. В военное время всегда следовало быть настороже — в Альянсе в новобранцев буквально вбивали эту истину — враг мог скрываться где угодно и под видом кого угодно. Странно, но никакой охраны или силовых барьеров Люк так и не заметил. А ведь в с таким трудом отрытых архивных записях говорилось что храм был закрыт для посетителей и единственными, кто мог пройти внутрь были джедаи. Может, он просто не так понял и эта «закрытость» была только на словах, на деле ничем не подкреплённая? В конце концов, как-то же штурмовики проникли в эти стены во время Великой Зачистки…

Люк остановился у массивных сводчатых арок, пробежался взглядом по округе. Никаких знаковых табличек, никаких кустов с деревьями, или статуй, ни-че-го. Скучно и странно. Зато никто не спрячется в декоративных щелях или среди листвы — подняла голову прагматичная часть сознания, но была быстро заткнута логично выводом, что преимущество во внезапности теряют не только джедаи, но и он. Тряхнув головой в желании прогнать дурацкие мысли — ну зачем джедаям нападать на него? — Люк подошёл вплотную к массивной, почти не выделяющейся в стене двери, нерешительно коснулся гладкого отполированного дерева и на удачу толкнул. Та отворилась не издав ни звука. Наверное нужно было радоваться, но у Люка мурашки побежали по коже, а в животе будто узел скрутился. Ещё раз оглянувшись, убедившись, что он один, медленно просунул голову в образовавшийся проём и вгляделся во тьму спящего здания. Никого. Кажется. Сквозь высокие окна иногда проникали в темноту широкого коридора огни фар проносящихся мимо спидеров, но других источников света не наблюдалось. Будто все вымерли — мелькнула страшная мысль, и Люка передёрнуло. Рука непроизвольно потянулась к висящему на поясе бластеру и сжала ручку. Осторожно, шаг за шагом, он медленно продвигался вглубь храма, вздрагивая и наводя ствол бластера в сторону малейшего звука. Дурное предчувствие, столько раз заставлявшее волосы на затылке вставать дыбом, не затыкалось, но сколько бы он ни крутил головой, так и не смог заметить хоть какого-то движения. Сила молчала (или он просто так и не усвоил до конца как ей пользоваться), и оттого было ещё более некомфортно. Он шёл по незнакомому огромному зданию, ночью, совсем один, почти ничего не видя и не имея возможности хоть как-то просканировать ближайшие коридоры и повороты. Не хотелось бы случайно наткнуться на стражей, если таковые тут вообще были, или какого-нибудь высокопоставленного джедая вроде Йоды. Люк в который раз передёрнул плечами. Почивший гранд-мастер говорил и вёл себя странно, но в неуклюжих движениях таились сила и ловкость, противостоять которым было бы трудно.

Раздавшиеся прямо за спиной шаги почти потонули в мягком ворсе расстеленного по каменному полу ковра, но Люк всё-таки услышал. Только вот обернуться не успел: возле горла с тихим гулом зажглось фиолетовое лезвие светового меча, и чей-то глубокий, полный явной неприязни голос зашипел прямо в ухо:

— Кто такой и как прошел сквозь защитное поле?

Путь до храма показался необычайно длинным.

Дыхание давно сбилось, на лбу блестели капли пота, а ноги уже начали заплетаться, но Энакин упрямо шагал вперёд, едва не срываясь на бег. В первую очередь потому что тогда риски упасть значительно бы возросли, а во вторую — потому что не пристало порядочному рыцарю носиться по улицам словно какой-то юнлинг. Если только речь не шла о погоне за проникшими на Корусант сепаратистами-диверсантами или адептами тёмной стороны, разумеется. Насчёт первых можно было не волноваться — республиканская контрразведка и алая гвардия ВАР работали чётко и слаженно и, после нескольких предупреждённых попыток нанести удар как по стратегически важным объектам, так и по моральному духу жителей галактической столицы враг прекратил свои вылазки. О вторых же исправно предупреждала соответствующая рябь в Силе, полностью скрыть которую ни один из тёмных форсъюзеров пока не сумел.

В этот раз Сила молчала.

Вернее, шептала, что источник периодических сегодняшних колебаний не представляет опасности. И наверное Энакин не придал бы тем почти незаметным вспышкам значения — мало ли какое дитя впервые проявляет способности форсъюзера — если бы с каждой такой вспышкой из него рывками не выходила Сила. Неслабыми такими рывками. А ещё подпись этого «воришки» слишком походила на его собственную. На подпись его ещё не рождённого ребёнка.

Страх медленно, но упорно пробивался сквозь поспешно поднятые щиты.

Главным минусом нахождения в гиперпространстве были сильнейшие помехи при попытках связаться с внешним миром. Корабли ВАР пользовались внутренней сетью и могли ретранслировать сигнал любого своего судна в любую нужную точку, будь то храм джедаев, Сенат, кабинет канцлера или же узел связи союзника на какой-то далёкой планете. На личные комлинги эта привилегия не распространялась, а звонить супруге по служебному было чревато — все сигналы отслеживались, а разговоры и голозвонки записывались. Упаси Сила кто-то из Совета решит выяснить что вдруг так срочно понадобилось рыцарю Скайуокеру от сенатора Амидалы! Достаточно того что все они и так косились на него, стоило ему подойти к ней ближе чем на два метра. По этой причине Энакин старался отвлечься от панели счётчика оборванных звонков, число на котором уже перевалило за сорок, и рассуждать здраво.

С Падме всё было хорошо.

Она была порядке.

В конце концов, несколько раз связь устанавливалась — буквально на три секунды, но всё же! — и мелькавшая в ладони голограмма жены казалась нормальной. Она была в том же платье, что и утром, без следов борьбы или — упаси Сила — крови. Кажется, она даже улыбалась. А она бы ни за что не улыбалась, случись что, Энакин это точно знал. Так что всё было в порядке. Должно было быть. Но ребёнок упорно транслировал ему то волнение, то неприкрытый страх и впивался в него так сильно, что порой темнело в глазах. Попытки приласкать, согреть и успокоить через связь давали временный результат, а потом всё начиналось сначала. Могла ли Падме скрывать от него что-то серьёзное, чтобы не беспокоить, пока он в космосе? Эта мысль не давала покоя, заставляя сердце биться быстрее, сильнее.

Что-то он упускал.

А потом «Решительный» вышел из гиперпространства и вошёл в атмосферу Корусанта. Огоньки форсъюзеров и обычных разумных отобразились в Силе.

И тогда всё внезапно обрело смысл.

Энакин совершенно не запомнил, что сказал Рексу прежде чем сбежал по трапу и быстрым шагом направился в сторону храма. 501-й в случае чего мог прекрасно постоять за себя, а вот не владеющая Силой Падме и младенец в её утробе вряд ли могли что-либо противопоставить даже одному падавану, не говоря уже о целом Совете мастеров-джедаев. Сердце подскочило к горлу. Энакин непроизвольно ускорился. Очень не хотелось думать, что их с Падме тайна стала известна Ордену, но как-то иначе объяснить, что любимая жена забыла в святая святых рыцарей-миротворцев, да ещё и в окружении половины членов Совета было трудно. Винду бы костьми лёг, но не пустил в храм постороннего, будь он хоть трижды сенатором или даже канцлером. Значит ситуация была из ряда вон.

Ноги перешли на бег.

Наизусть зная дорогу до храма, включая все кратчайшие пути, Энакин совершенно не смотрел куда ступает, вместо этого сосредоточившись на силовой подписи своего ребёнка. От малыша ключом била тревога. Плотнее обернув его Силой, он послал убеждение не бояться и ждать, заверив, что уже идёт. Конечно, младенец вряд ли понял его слова, но по крайней мере немного успокоился. Уже хорошо. Плечо наткнулось на живую преграду, и Энакин едва удержал равновесие. Пробормотав быстрые извинения какому-то гражданскому, которого чуть не сбил с ног, он сошёл с тропы и остановился. Закрыл глаза. Прощупать состояние жены через их ребёнка было задачей сложной, но не невыполнимой. Найти ниточку, связующую мать и дитя воедино, осторожно пройтись вдоль и… Энакин шокировано распахнул глаза, не обнаружив рядом с огоньком не родившегося форсъюзера сигнатуры его матери.

— Что за бред… — потерянно пробормотал он под нос и снова погрузился в Силу.

Должно быть, какая-то ошибка. Не рождённый младенец не мог находиться отдельно от матери, но ощущался именно так. Или это он, Энакин, что-то напутал? Но подпись своего ребёнка он запомнил в тот самый момент когда впервые коснулся крохотного, хрупкого огонька под сердцем жены и, был уверен, что не спутает ни с каким другим.

Это точно был его малыш.

Но без Падме.

Энакин затряс головой, зажал пальцами волосы. Неужели в погоне за досрочным выполнением миссии он переборщил с подавителями усталости и теперь сходил с ума? Нужно было срочно связаться с женой. Плевать, если Совет раскрыл их тайну, плевать, если его изгонят из Ордена за привязанности. Главное узнать, что с ней всё в порядке, что она жива, здорова, и их малыш по-прежнему растёт и развивается внутри неё, а не лежит как живое доказательство его несдержанности посреди круглого кабинета, вырезанный из живота матери. Энакина передёрнуло от представленной картины. Разум подсказывал, что подобное невозможно — как минимум не в стиле джедаев, как максимум, младенец бы погиб при таком раскладе и никак не смог бы тянуть из него Силу, — но воображение у него всегда было богатое, а потому набирал заветный номер он уже дрожащими пальцами.

Падме ответила после первого же гудка.

— С тобой всё в порядке? — не размениваясь на приветствие сразу поинтересовалась она, и у Энакина отлегло от сердца. Судя по голо, жена была дома и в полном порядке. Как и её круглый живот. — Ты сорок три раза пытался связаться, будучи в гиперпространстве. Что стряслось? — Её голос был насквозь пропитан тревогой.

— Ничего, всё отлично, — Энакин позволил себе шумный выдох и усталую улыбку. — Теперь отлично. Просто малыш вдруг начал тянуть Силу сильнее, и я решил, что… что с вами что-то случилось.

Он не стал упоминать, что ощутил сигнатуру их ребёнка в храме — нечего её пугать, когда нет никаких доказательств кроме его чувств. Вдруг он действительно сходил с ума? Падме машинально положила ладони на выпирающий живот.

— Стал тянуть сильнее? — озадаченно переспросила она. — Но доктор сказал, ребёнок прекрасно развивается и поводов для беспокойства нет. Хотя, кто у нас, рассмотреть не удалось — кое-кто никак не хотел поворачиваться и постоянно демонстрировал попу.

Энакин рассмеялся в голос.

— Ну ты хоть попросила заскринить?

— Вы недооцениваете меня, рыцарь Скайуокер. — Падме сложила руки на груди в притворном возмущении. — Я не обошлась одним жалким скрином и попросила полноценное голофото УЗИ. Придёшь — полюбуешься, классно получилось.

— Даже не сомневался. — всё ещё посмеиваясь убедил он и в следующий момент согнулся пополам, чудом не выронив коммуникатор.

— Что такое?!

Вскрик Падме вынудил поскорее убрать с лица гримасу. Последнее, что было нужно сейчас его жене, это беспокойство за него.

— Всё нормально.

— Ты хоть в лицо мне не ври!

— Да правда, всё уже хорошо.

— Эни… Опять ребёнок?

Энакина хватило только на судорожный кивок. Проницательности Падме было не занимать, не даром она пользовалась уважением как в Сенате, так и за его пределами. Когда эти «перетягивания Силы» только начались, ему пришлось рассказать жене, почему он периодически морщился без какой-либо видимой причины и массировал виски. Та поподжимала губы, поглядела то ли неуверенно, то ли жалостливо — он так и не разобрал — да и забыла про это. Во всяком случае так он думал до этого момента и старательно контролировал свою мимику, не позволяя проскользнуть ни тени плохого самочувствия. Но сегодняшние толчки были куда сильнее обычных, и игнорировать их оказалось тяжело.

— Может, он так твоё внимание привлечь пытается? — неуверенно протянула Падме. — Тебя долго с нами не было, малыш соскучился.

— Может, — согласно кивнул он. — В любом случае, я сейчас отмечусь мастеру Йоде и сразу приеду.

Жена ободряюще улыбнулась, но задумчиво-обеспокоенное выражение по-прежнему плескалось в глубине её глаз. Энакин послал ей воздушный поцелуй и завершил голозвонок.

Улыбка медленно сошла с губ.

Его ребёнок чего-то очень боялся. Что-то напугало его настолько сильно, что он не переставал сигнализировать об этом и неосознанно вытягивал из него Силу. Но больше всего напрягал факт, что зов ощущался со стороны храма, а не дома, где малыш с матерью сейчас и находился. Что-то было не так. И как отец он обязан был выяснить, что именно.

Энакин перешёл на бег, прежде чем осознал это.

* * *

Сердце откликалось на волнение и отбивало в груди ускоренный ритм, отдавая в висках и горле. Он понятия не имел, кем был этот джедай с фиолетовым световым мечом — это вообще нормально? — но от него фонило опасностью. Он не представился, но засыпал десятком различных вопросов, а, когда предсказуемо не получил ответа ни на один, повёл вглубь храма непонятно куда. Несколько раз Люк пытался заговорить и узнать хотя бы примерно, что с ним собираются делать, но всякий раз получал тычок в спину рукоятью меча и напоминание, что вопросы тут задаёт не он.

Такое поведение со стороны джедая по меньшей мере напрягало.

— Направо. — холодный голос в очередной раз пробрал до мурашек, и Люк поспешил выполнить приказ, свернув к ведущей куда-то вниз лестнице. Ступеньки были вымощены камнем, каждый шаг по ним отзывался звучным цоканьем несмотря на довольно мягкую подошву сапог, и отстранённо он подумал, что дело, должно быть, в обуви его сопровождающего.

Пройдя десяток метров прямо и свернув налево, они упёрлись в тупик, но прежде чем Люк успел задаться мысленным вопросом что дальше, в стене образовалась выемка в форме двери и им открылся проход. С очередной ведущей вниз лестницей. В горле встал ком, и Люк с трудом проглотил его. Упирающийся меж лопаток выключенный световой меч, тяжёлая лестница, потайная дверь — всё это начинало напоминать кадры заштампованных голоужасов и он бы не удивился, окажись под храмом воинов мира темница с цепями и пыточными. Непроизвольно его передёрнуло.

— Не дёргаться. — Рукоять едва не впилась в кожу сквозь тонкую майку. — Присмотрите за ним до собрания Совета.

Несколько раз недоуменно моргнув, Люк сообразил, что последние слова предназначались не ему, а затаившимся в тени двоим мужчинам в странных одеяниях и масках. Отрывисто кивнув его сопровождающему, они активировали свои мечи — Люк с удивлением отметил, что лезвия располагались с обоих концов рукояти и были ярко-жёлтого цвета — и подошли ближе. Храмовые стражи. Более крупный из них схватил его за руки и вывернул их, заводя за спину. Люк зашипел от боли. Щелчок и лёгкое покалывание в запястьях безошибочно указали на силовые оковы. Люк втянул ртом воздух и запрокинул голову назад, желая поймать взгляд своих тюремщиков. К сожалению, прорези в масках были слишком узкими чтобы разглядеть хоть сотую часть их лица, а в Силу свои эмоции они предсказуемо не проецировали.

— Что со мной будет? — после долгих собираний с духом решился попытать удачу и выяснить свою дальнейшую судьбу Люк и, не получив ответ ни сразу, ни спустя какое-то время, жалобно добавил: — я ничего плохого не сделал.

Стражи переглянулись и более крупный небрежно пожал плечами, словно давая разрешение своему коллеге. Тот кивнул и, не удосужившись деактивировать меч, указал им в сторону Люка. Тот инстинктивно отпрянул.

— Несанкционированное проникновение на территорию храма и сопротивление Главе Высшего Совета вряд ли можно расценить как проявление дружелюбия.

Так тот угрюмый джедай с фиолетовым световым мечом был Главой Совета?! Люк даже не попытался скрыть охватившее его изумление и раскрыл рот. Он был уверен, что эту должность, как самый мудрый и главный, занимал мастер Йода, но, получается, власть была не у него? Если так, то он только что очень серьёзно влип.

— Но я не враг! — с долей отчаяния воскликнул Люк, но стражи остались не впечатлены.

— Вот Совет это и решит, — отрезал более крупный, давая понять, что разговор на эту тему окончен. Во всяком случае с ними.

Сколько пришлось ожидать в неведении, Люк не знал — хронографа в этом подземелье не наблюдалось, а его внутренние часы сбились как только он оказался в этом времени. Паника накатывала волнами, и ему то прожигало внутренности, то вдруг окутывало теплом и спокойствием, будто кто-то невидимый возвращал на его плечи скинутое в моменты страха призрачное одеяло. В эти минуты Сила казалась почти осязаемой, такой мягкой и… заботливой? Пару раз ему даже показалось, что он слышал чей-то тихий, успокаивающий голос.

Воспользовавшись очередной передышкой, Люк решил продумать, что он будет говорить Совету. Ему нужно было из кожи вон вылезти, но убедить их, что он не представляет опасности ни для них, ни для Старой Республики. Вот только как? Джедаи ложь за версту чуют, а ответ про путешествие во времени вряд ли будет воспринят адекватно. Сам бы он в такую историю точно не поверил. В лучшем случае его посчитают больным на голову и передадут врачам, в худшем — сочтут вражеским шпионом с плохо продуманной легендой и будут судить. Оба варианта были ужасны, но если от врачей ещё можно сбежать, то во втором случае об этом можно было и не мечтать. Люк жевал губу, крутил в голове версии и так и эдак, но ничего вменяемого придумать не мог. Может быть, уделяй он в школе больше времени общегалактической истории, что-нибудь и пришло бы в голову, а так вся надежда оставалась на Силу. Вот только традиционное «На всё воля Великой» в качестве ответа Совет тоже вряд ли устроит.

Люк тяжело вздохнул.

Ну почему с ним всегда происходила какая-нибудь несуразица? Почему разнообразия ради провалиться в портал Междумирья не мог кто-то другой?

Быстро тряхнув головой и укорив себя за эгоистичные мысли, попытался вернуться к продумыванию своей истории, когда храмовые стражи вдруг потянули его за локти, увлекая за собой. Началось — понял Люк, и всё с таким трудом собранное спокойствие разом покинуло его тело и мысли.

Стражи привели его в большой круглый кабинет с панорамными окнами, в котором не было ничего кроме двенадцати объёмных кресел, на пяти из которых разместились хмурые, явно вырванные посреди сна джедаи. Совет. Ну или основная его часть. Ком снова подступил к глотке, и Люку потребовалось чуть больше времени, чтобы сглотнуть его, не подав виду. Успокоившееся ранее сердце вновь начало гонку.

Стражи вытолкнули его ровно в центр, на выложенный разноцветной плиткой сложный рисунок, встали позади, предварительно активировав мечи. Было ли то актом устрашения либо они действовали согласно Протоколу, Люк не знал, но подозревал, что дело тут не только в соображениях безопасности. Он стоял посреди огромного кабинета с заведёнными за спину руками, смотрел на восседающих в креслах джедаев и старался лишний раз не дёргаться, чтобы не спровоцировать вооружённых стражей. Всё это жутко давило. В первую очередь психологически. В полумраке кабинета — горели только угловые торшеры — трудно было нормально разглядеть членов Совета, но умудряющегося даже заспаным внушать уважение мастера Йоду он узнал сразу. Тот держал спину ровно, сжимал в когтистых пальцах трость и не сводил с него внимательного взгляда. Что-то внутри Люка щёлкнуло, и он распрямил плечи и слегка выпятил грудь, сигнализируя, что не боится. Ему нечего было бояться — он ничего плохого не сделал. Наверное. Во всяком случае в его понимании.

— Сквозь защитное поле прошёл ты. Как удалось, м?

Люк во все глаза уставился на грандмастера. Защитное поле? Да, кажется, тот джедай, напавший на него, тоже упоминал что-то такое, но на тот момент это казалось замысловатой фигурой речи и Люк больше беспокоился о сохранности собственной шеи. Выходит, какое-то поле и правда было? Но тогда почему он ничего не почувствовал?

— Тебе задали вопрос.

Люк вздрогнул от строгого грубоватого голоса — говорил явно задержавший его джедай — и стыдливо опустил голову, понимая, что слишком погрузился в размышления. Но и дальше молчать было минимум неуважительно.

— Я не знаю, — решил честно ответить он, пожав плечами для пущего убеждения. Судя по задумчивому хмыканью, Сила подтвердила искренность его слов.

— Предположим, это так, — не унимался джедай, — кто такой и какую цель преследовал?

— Я… — протянул Люк и забегал глазами по кабинету, осознавая, что с горем пополам придуманная легенда теперь казалась детским лепетом и вызвала бы больше новых вопросов, чем ответов. — Эм…

Члены Совета не сводили с него внимательных, разбирающих на молекулы глаз, разбивая любые попытки вернуть себе самообладание и сказать хоть что-нибудь вменяемое. По спине под рубашкой стекла капля пота. Люк исподлобья посмотрел сначала на Йоду, потом на поймавшего его чернокожего джедая, а потом обвел взглядом остальных собравшихся. Все они не выглядели дружелюбными и отчасти Люк понимал почему, но легче от этого не становилось.

Он действительно не знал, что сказать.

Атмосфера в круглом кабинете накалялась прямо пропорционально продолжительности его молчания, и на миг у Люка возникло ребяческое желание протянуть руку и потрогать воздух — вдруг удастся нащупать то холодно-искристое нечто, что постепенно заполняло окружающее пространство? От глупых мыслей отвлекли кольнувшие запястья силовые оковы.

Точно. Ему нужно было сосредоточиться.

Джедаи не должны были узнать про междумирье и особенно они не должны были узнать, что он из будущего. Не самого светлого будущего, к слову. Мысленно Люк застонал, что его занесло так далеко от даты своего рождения — тогда бы он наплевал на вереницы времени и всю прочую муть с ними связанную и попытался бы спасти свою семью и своё детство. Теперь же оставалось только втереться в доверие и попытаться отыскать в архивах какие-либо упоминания о подобных ему случаях (он ведь не единственный такой, верно? Даже он не мог быть настолько «удачлив»!) и найти способ вернуться в своё время.

— Я бы хотел обучиться путям Силы. Если можно.

В наступившей тишине можно было различить, если хорошо прислушаться, лёгкий гул светильников. Судя по проскочившему удивлению в глазах членов Совета, они ожидали услышать от него чего угодно, но точно не этого. Не подобного заявления. Если бы силовые оковы не удерживали его руки за спиной, Люк бы точно скрестил их перед собой в попытке отгородиться от столь пристального внимания.

Первым отмер поймавший его чернокожий джедай. Он резко подался вперёд, вскинув руку с выставленным указательным пальцем и прямо заявил, что подобные высказывания равносильны глубочайшему оскорблению Ордена и раз в младенчестве его не заметили, значит, он не обладает нужным потенциалом для становления джедаем. Люку стоило усилий сначала не отпрянуть, а потом не закатить глаза. Серьёзно? Помнится, в своё время его убеждали как раз-таки в обратном.

— Не чую Силы в тебе я, — взял слово Йода, и Люк лишь чудом не вытаращился на него. То есть? Он прекрасно ощущал Великую, вновь окутавшую его теплым одеялом и шепчущую что всё будет в порядке, нужно только чуть-чуть потерпеть. Йода тем временем то хмурился, то гладил подбородок, явно пребывая в растерянности. — Но не пройдет сквозь поле неодаренный, хмм… Странно это, да…

— Даже если он способен использовать Силу, он уже слишком взрослый для обучения, — осторожно высказался кто-то.

— Нам со Скайуокером-то проблем хватает, считаю неразумным повторять эту ошибку.

При упоминании чернокожим джедаем его фамилии Люк непроизвольно подобрался. Судя по ледяному тону, отношения с, по крайней мере, этим членом Совета у отца не ладились. Он поймал себя на том что хмурится и поспешно разгладил брови. Джедаи не заметили его изменений мимики, высказывая каждый свои мысли и догадки, периодически употребляя незнакомые термины и события, из-за чего Люк всё чаще терял суть разговора. Вновь мелькнула мысль, что зря он в школе так пренебрежительно относился к урокам истории.

Впрочем, самобичевание сейчас явно было лишним. Нужно было сосредоточиться на насущной проблеме и найти пути её решения. А для этого нужно было подружиться с джедаями или хотя бы убедить их, что он не враг. Правда, за эти полчаса знакомства с хранителями мира энтузиазм у Люка несколько подугас и на смену лёгкому трепету от знакомства с Орденом пришло разочарование: в храме витал скорее дух напряжённости нежели той самой безмятежности, рассуждениями о которой Йода в своё время едва не проел ему плешь.

— Ты слышишь?

Люк инстинктивно отскочил в сторону от раздавшегося прямо над ухом жутко недовольного голоса, налетел спиной на храмовых стражей и едва не грохнулся на пол, запутавшись в собственных ногах. Передёрнув плечами, перевёл слегка ошалелый взгляд на всё того же поймавшего его джедая. Этот человек явно в совершенстве владел техникой бесшумного приближения. Или же это просто он, Люк, слишком погрузился в свои мысли чтобы замечать обстановку вокруг себя.

В который раз уже.

Люк прикусил губу, недовольный собственной неосмотрительностью. Он понятия не имел о чём его спросили и что отвечать. Переспросить значит расписаться в том что совершенно ничего не слушал, то есть проявить неуважение к Совету, а хранить молчание — накинуть на себя ещё большие тени подозрений. Вот ведь патовая ситуация! Если бы руки не были скованы за спиной он бы постучал себе кулаком по лбу.

— Ты собираешься говорить?

И вот что тут ответить? Люк беспомощно огляделся, пытаясь при этом выглядеть максимально невозмутимым. Теплилась ещё внутри маленькая надежда, что джедаи в нетерпении повторят свой вопрос и ему не придётся играть в «угадайку».

Впрочем, у Великой всегда было своеобразное чувство юмора относительно его жизни.

С каждой утекающей секундой и без того недобрый взгляд чернокожего джедая становился всё более жёстким. Мужчина буквально расщеплял его глазами на молекулы и, казалось, пытался изучить каждую частичку под микроскопом. С одной стороны Люк понимал его настороженность, но с другой — столь пристальное внимание начинало действовать на нервы. Не совсем к месту возникла радостная мысль, что его сестры здесь нет: Лея бы точно не стала терпеть этот допрос молча и выпалила бы Совету в лицо всё, что о них думает. Дипломат из неё был, мягко говоря, не очень.

Взвесив все «за» и «против», придя к выводу, что терять уже всё равно нечего, Люк решил-таки узнать какой из заданных ему вопросов прошёл мимо его слуха. Вытянувшиеся лица джедаев позабавили только первые несколько секунд, а потом на него обрушилась суровая реальность.

— Тогда, полагаю, дополнительное время наедине с собой поможет настроиться на более двустороннюю беседу, — сухо прокомментировал чернокожий джедай и сделал знак рукой стоящим позади Люка стражам: — уведите его.

— Чт..? Эй, пустите! — Люк попытался сопротивляться, но со связанными сзади руками мало что мог противопоставить двум массивным, совершенно не скованным в движениях и к тому же вооружённым хранителям. Ему надавили промеж лопаток, вынуждая согнуться, и повели вон из круглой залы. Каким-то чудом солнечные очки остались на его лице, победив в схватке с земным притяжением.

Никто из остальных членов Совета даже не попытался воспротивиться решению противного джедая, и Люк даже успел как следует обидеться на них, прежде чем вспомнил, что тот занимал пост Главы Высшего Совета. Об этой маленькой детали забыть оказалось слишком легко. Но так хотя бы становилось понятным, почему он вёл себя так уверенно и… надменно? Хотя, наверное даже не надменно, а просто грубо. Пусть ни одного грубого слова по факту и не сказал. И всё-таки Йода мог бы хотя бы как-то повлиять на ситуацию. Почему-то его бездействие ужалило больнее, чем должно было. Вернее, его вообще никак не должно было задеть неучастие старого гранд-мастера, но задело. Наверное, он всё же успел привязаться к нему. В какой-то степени.

Место куда его привели стражи оказалось не уже знакомой тесной камерой, а чуть более просторной с привинченной к полу железной кроватью, деревянной лавочкой и крохотной тумбой с глиняным кувшином на ней. Скорее всего там была вода — решил Люк и немного воспрянул духом: по крайней мере умереть от жажды ему не грозило. Если бы его тюремщики ещё расщедрились на какую-никакую еду… Он был бы счастлив получить даже самую крохотную булочку!

Пройдя к кровати, Люк устало плюхнулся на жёсткий матрас и закрыл лицо предплечьем, про себя порадовавшись, что хотя бы оковы с него сняли. Адреналин в крови постепенно снижался, на мозги и тело начинали накатывать сначала лёгкие, а потом всё более ощутимые волны усталости. В закрытых веках всё отчётливее появлялись цветные круги, какие-то непонятные узоры и образы, а ещё улавливаемые слухом звуки смешивались во что-то однородное и жутко непонятное. Мозг будто качался на несуществующих волнах, всё сильнее утрачивая связь с реальностью.

Люк шумно выдохнул, перевернулся на бок, спиной к выходу, и окончательно провалился в сон.

* * *

Что его разбудило понять сразу было трудно. Просто в какой-то миг причудливые образы сна перестали кружиться в замысловатом танце оставив взамен себя стойкое ощущение чьего-то взгляда в спину. Не совсем приятное чувство, если знаешь смотрящего, и неприятное вдвойне, когда тот неизвестен. Напрягшись, Люк осторожно погрузился в Силу, но не найдя никаких признаков опасности, довольно быстро успокоился. Перевернувшись лицом к выходу, медленно принял сидячее положение и осмотрелся.

Никого.

Но чутьё настаивало, что в камере он не один, а Люк привык доверять своей интуиции — в конце концов именно благодаря ей (ну и Силе, конечно) он сумел пережить галактическую войну. Прищурившись, Люк заозирался по сторонам. Он явно упускал из виду что-то… или, скорее, кого-то. В камере было сумеречно и сквозь затемнённые стёкла удалось разглядеть только светящееся оранжевым силовое поле, но мысль снять очки была отметена сразу: все всегда говорили что он слишком уж похож на отца, не хотелось давать джедаям очередную пищу для размышлений. Достаточно, что они и так пребывали в смятении от его появления. Энакин Скайуокер должен продолжать жить размеренной жизнью — ну, настолько размеренной, насколько она может быть во время войны, — в определённый момент встретить определённую женщину и… ну… создать с ней двоих детей — его, Люка, и Лею.

— Мастер Йода убеждён, что ты не форсъюзер, — задумчиво протянул кто-то, и Люк буквально подскочил на койке и шало заозирался по сторонам в поисках говорящего. Тот же продолжал рассуждать вслух: — но я готов отдать вторую руку на отсечение, что ты очень даже заметно светишься в Силе.

На стене зажёгся встроенный светильник, проливая в камеру тусклый жёлтый свет. Он совсем не резал глаза, и Люку не потребовалось дополнительного времени чтобы заметить высокого, облачённого в тёмные одежды и потому невидимого в темноте человека в одном из углов. Глаза против воли распахнулись шире, а к горлу подкатил ком, почти перекрывая дыхание.

Незваным гостем в его камере оказался Энакин Скайуокер. Его отец.

— Что-то случилось? — Энакин осторожно закинул удочку, стараясь охватить взглядом каждого из членов Совета. Ему несказанно повезло, что ни мастер Йода, ни остальные не успели разойтись.

— Конкретно тебя это не касается, Скайуокер. — хмуро отозвался Винду, чем вызвал у Энакина острое желание пожать ему горло. Внутри храма зов его ребёнка усилился в разы, так что он был уверен что, что бы ни случилось, его это очень даже касалось. Правда, Совету знать такие детали было незачем. Нужно было держать себя в руках.

— Не каждый день у одного входа дежурят сразу пятеро стражей. Как одному из обитателей этого храма, думаю, мне всё же следует знать. На всякий пожарный.

Трудно было сказать, что именно сработало: логичные доводы, спокойный уважительный тон или же слегка приподнятая бровь, но члены Совета, некоторое время поиграв в гляделки с ним и друг с другом, всё же изволили сообщить о проникновении в храм незнакомца. Энакин заморгал в недоумении. Он был уверен, что причиной всеобщего сбора было раскрытие его отношений с Падме и факт её беременности, но никак не проникновение в храм неизвестного форсъюзера. Напряжение в плечах немного спало. Прав был Оби-Ван, когда однажды заявил, что мир вокруг него (Энакина) не вертится.

И всё же новости нельзя было назвать хорошими. Очень немногие могли проникнуть в святая святых воинов мира.

— И насколько он силён?

— В том и проблема, — слово взял Винду, — ни магистр Йода, ни я, ни кто-либо ещё из Совета не почувствовали его сигнатуры. Он словно простой гражданский.

— Не почувствовали? — Энакин даже не попытался скрыть изумление. — Но ведь он прошёл сквозь защитное поле!

Лица членов Совета можно было охарактеризовать как «очень кислые» — видимо, понял Энакин, он умудрился надавить на больную мозоль. Ну, вины как таковой он не почувствовал: когда он в чём-то плошал Совет не временил указать ему на ошибки и отчитать. Око за око, как говорится.

И всё-таки, поводы для беспокойства определённо были.

Мэйс Винду был известен тем что улавливал любые сдвиги и колебания Силы, и определить форсъюзера ему не составляло труда, как бы хорошо тот ни прятался. То, что их незваный гость умудрился обвести его вокруг пальца, оптимизма не внушало. Хотя… Нельзя было полностью исключать вероятность, что нарушитель и правда был обычным гражданским, ведомым самым обычным любопытством. Но тогда бы поле его не пропустило.

Эх, это было похоже на головоломку.

— Он как-то объяснил причину проникновения?

Энакин подозревал, что уже знает ответ, и почти синхронное покачивание головами от магистров только подтвердило догадки. Впрочем, всё было вполне логично. Если бы он выполнял задание и оказался схвачен, тоже бы молчал. Это было первое правило любой войны: не дать врагу никакой информации. А если пришлый — агент сепаратистов, то он явно натаскан, как отвечать на допросах и ни за что не расколется. Впрочем, если отбросить эту излишнюю джедайскую гуманность и немного надавить…

— Где он сейчас?

— А вот на этом месте ты остановишься, Скайуокер. Совет сам разберётся что делать.

Энакину пришлось сильно сжать зубы чтобы не показать недовольства и не ляпнуть лишнего. Если Винду что-то говорил таким категоричным тоном, то просить и умолять не имело смысла: всё равно никто не оспорит решение Главы Совета, а он себе только ещё больше подорвёт репутацию. Проще было вежливо поклониться, соглашаясь с решением начальства, а потом аккуратно самому разведать обстановку.

Не впервой.

Мастер Йода окинул его внимательным взглядом, но Энакин решительно держал щиты поднятыми, не позволяя старому мастеру уловить даже крупицу мятежных мыслей. Ни к чему ему новые лекции да принуждения к ненавистным медитациям. Во время падаванства этого хватило на несколько жизней вперёд, спасибо.

— Вас понял, мастера, прошу простить мне моё любопытство. — Энакин слегка склонил плечи и голову, выражая покорность. — Я просто беспокоился за храм и его обитателей.

— Беспокоиться не нужно. — Взгляд мастера Йоды смягчился, и он опёрся подбородком о свою трость, снимая нагрузку со спины. — Под стражей он, пришлый сей. Не сможет навредить. Путями Силы не владеет, хоть и секрет явно имеет какой-то, хм-м. Разберётся Совет с этим, да.

Что ж, старый мастер явно намекнул ему не лезть в это дело. Что-то заподозрил, значит. Замечательно. Энакину хотелось закатить глаза и покинуть круглую залу, демонстративно хлопнув дверьми. Но несдержанность — не то что поощрялось в этих стенах, а потому приходилось наступать на горло собственной гордости и открыто признавать их власть над собой.

Он опустил голову чуть ниже.

— Ещё раз простите мою настойчивость. — дождавшись короткого хмыканья от Винду, что обыкновенно означало неохотное одобрение, Энакин выпрямился и поспешил перевести тему разговора: — Если можно, я бы хотел прямо сейчас доложить об исходе миссии, а после вернуться на корабль — нужно кое с чем помочь капитану Рексу.

Падме встретила его жаркими объятиями и невероятно встревоженным взглядом.

Энакин не отпускал жену несколько минут, жадно вдыхая запах её шампуня, перебирая пальцами кудрявые волосы и проводя руками по хрупкому телу в желании убедиться, что всё хорошо, что она в порядке. И их ребёнок тоже. Он положил левую ладонью на круглый живот супруги, призывая малыша откликнуться на беззвучный зов, и был вознаграждён лёгким толчком. На губах сама собой расплылась счастливая улыбка. Энакин осторожно потянулся Силой к крохотному огоньку своего ребёнка, проверяя на скрытые травмы или другие проблемы. Хоть он и доверял врачу, которого Падме выбрала для наблюдения за протеканием беременности, всегда было надёжнее убедиться самому.

Малыш определённо был в порядке. Как и его мама.

С души будто тяжёлый груз свалился, и Энакин покрепче сжал жену в объятиях, счастливый, что ни один из его страхов не подтвердился. Как же сильно он по ней соскучился! Падме простояла так с ним около двух минут, а потом мягко, но решительно отстранилась и заглянула в глаза.

— Эни, что случилось?

Сил хватило только на пожатие плечами. Он и сам не знал, что произошло пару часов назад.

После разговора с Советом и сдаче отчёта он направился прямиком домой — слова о помощи Рексу были удобной отговоркой, а верный капитан всегда прикроет, если вдруг что. Уж это Энакин знал точно. Наверное, он по праву мог назвать этого клона своим другом, а не просто подчинённым. Рекс совершенно случайно узнал о его неуставных отношениях с сенатором, но не рассказал ни одной живой душе и не пытался как-то использовать эту информацию в своих целях. Благородный воин. Энакин и раньше ценил своего капитана за преданность и сообразительность, но с того момента тот словно бы открылся ему с другой стороны.

Рекс поставил своего генерала выше Совета джедаев и армейского начальства, а это значило очень и очень многое. Он сильно рисковал. И оттого было ещё радостней и приятней узнать, что у него есть такой верный союзник, друг, который знает о нём столь многое, но не станет использовать эти знания в каких-то своих корыстных целях. Вдруг вспомнился Оби-Ван и та миссия под именем Рако Хардина. На языке появился привкус горечи.

— Ну же, что тебя грызёт? Не таи, расскажи мне. — Падме коснулась его груди, пробежалась пальцами от солнечного сплетения до ключицы. Энакин глубоко вздохнул и закрыл глаза. Прикосновения супруги успокаивали, отвлекали от ненужных мыслей. В конце концов, прошлое уже в прошлом, нужно уметь его отпускать — с этой джедайской мудростью он был согласен, но сказать было легче чем сделать.

У него всегда были с этим проблемы.

А Падме нельзя было волноваться.

— Ничего. Всё в порядке.

Наклонившись, он нежно обхватил лицо жены ладонями, коснулся губами её губ, прежде чем она успела что-то сказать. Лёгкое прикосновение переросло в длинный, страстный поцелуй. Она тоже скучала по нему.

Насытившись, они отстранились.

— Не уходи от темы. Ты слишком бледный. — Энакину захотелось рассмеяться. Падме не была бы Падме, если бы позволила отвлечь себя от чего-то, что ей было по-настоящему небезразлично. Это грело душу, но вместе с тем вызывало лёгкое недовольство: далеко не обо всех своих тревогах он был готов говорить. К сожалению, ответ «нет» супруга никогда не принимала.

— Наверное переборщил с подавителями усталости, вот и расплачиваюсь теперь, — отмахнулся он. — всё что мне сейчас нужно это хорошенько выспаться. Не волнуйся почём зря.

Падме смерила его подозрительным взглядом, но в итоге, видимо, поверила. Во всяком случае её спина и плечи расслабились, что не могло не радовать. Повернувшись, она поманила его в сторону кухни:

— Я приготовила твоё любимое тушёное мясо, иди поешь пока горячее.

Энакин почувствовал как во рту собирается слюна. Стоило усилий не начать облизываться словно голодный лот-кот.

— Ты самая лучшая! Если бы ты только знала, как я устал от сухпайков!

Довольный смех супруги разлился по квартире приятной мелодией.

Хронометр показывал предрассветный час когда Энакин почти не дыша выбрался из кровати и, прихватив одежду, на цыпочках прошёл в гостиную. Одевшись, он также на цыпочках дошёл до входной двери и медленно, во избежание малейшего шума, открыл ту и выскользнул наружу.

На улице было безлюдно. Четыре луны сияли на звёздном небе, а подсветка наземной и воздушной магистралей облегчала им задачу освещать спящий Корусант. Энакин улыбнулся. В ночном городе была своя романтика. Втянув носом прохладный воздух, он запустил руку в волосы, взъерошивая густую шевелюру, оглянулся на зашторенные окна квартиры. Падме, как он и надеялся, крепко спала.

Это было хорошо.

Совет начинал активничать не раньше чем после восхода солнца пройдёт минимум два часа, а значит у него было достаточно времени чтобы сбегать в храм, найти где держат незваного гостя и, поговорив с ним, вернуться обратно домой. Сила подсказывала, что ответы на многие свои вопросы — включая странное поведение ребёнка — он получит после встречи с этим неизвестным форсъюзером.

Стражи всё ещё стояли у каждого, если судить по расположению их сигнатур, входа в храм, что могло означать лишь что Совет опасался новых незаконных проникновений на территорию храма. Энакин непроизвольно напрягся. Не хотелось думать, что враг нашёл брешь в системе охраны.

Оказавшись внутри, он закрыл глаза и сосредоточился на своих ощущениях. Огоньки Силы вспыхнули разноцветным узором, указывая, кто из обитателей храма находится в той или иной комнате. Энакин мысленно стёр сигнатуры сначала членов Совета, потом рыцарей и знакомых ему падаванов. Юнлинги были все собраны в яслях, поэтому вычеркнуть из поиска и их труда не составило. Светить остались лишь огоньки храмовых стражей и заключённых в темницах агентов тёмной стороны, которых пока не успели переправить в «Цитадель». Приглушив свечение стражей, а так же смело вычеркнув из мысленной карты клубящиеся тьмой сигнатуры тёмных адептов, Энакин почти мгновенно обнаружил ту, что больше всего на свете не желал бы найти в стенах храма. Не должен был найти в стенах храма.

Желудок скрутило.

После возвращения домой и разговора с Падме он сумел убедить себя, что причиной его дневного недомогания, а также неподдающихся никакой логике ощущений является обыкновенная передозировка подавителями усталости. Он всей душой хотел в это верить. Он поверил в это.

Как оказалось, зря.

Ноги перешли на бег, хоть он и не отдавал им такой команды. За ничтожное время преодолев расстояние до темниц, Энакин спустился по длинной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и замер в нерешительности перед толстой металлической дверью. Нужно было успокоиться. При любом раскладе он обязан сохранить ясность мыслей и холодный рассудок. Глубоко вздохнув и так же глубоко выдохнув, повторив так раз десять, Энакин наконец почувствовал, что может себя контролировать. Узел в животе немного ослаб.

Очень скоро он всё выяснит.

Приложив левую ладонь к сканеру, он дождался разрешающего сигнала после которого двери плавно отъехали вбок, пропуская на территорию темниц. Энакин расправил плечи. Он должен был выглядеть максимально уверенно, даже если этой самой уверенности практически не осталось.

Сила размеренно текла по узкому коридору, не сообщая ни о какой опасности или аномалии. Четверо ещё ожидающих своего перевода в «Цитадель» адептов тёмной стороны были обезврежены силоподавительными оковами и недобро косились на него сквозь лучевое заградительное поле, но Энакин демонстративно не обращал на них внимания, продолжая шагать в самый конец коридора. Именно там, согласно сигнатуре, должен был находиться их ночной гость.

Энакин остановился у последней камеры.

Свет внутри был выключен, но благодаря приглушённому свету лучевого заграждения можно было различить растянувшуюся на койке фигуру человека. Судя по размеренному движению грудной клетки, их ночной гость спал. Энакин помедлил лишь несколько секунд прежде чем махнуть дежурному храмовому стражу в немой просьбе пропустить его в камеру.

Оказавшись внутри, Энакин юркнул в левый угол, успешно сливаясь с полумраком камеры, и уставился в спину спящего.

Ошибки быть не могло.

Стоя в двух шагах, он совершенно чётко ощущал в этом человеке силовую подпись своего ещё не родившегося ребёнка. И свою собственную поверх. Мозг успешно напомнил, что после тысячи и одного призыва он обернул Силу вокруг своего малыша плотным коконом в отчаянной попытке успокоить, защитить от чего бы то ни было.

По позвоночнику стекли капли пота и дружным стадом пробежали мурашки.

Его ребёнок должен был родиться через три месяца, сейчас находился в утробе матери и был, как он успел проверить, в полном здравии и порядке. Он никак не мог… Энакин затряс головой. Мысли лезли одна другой бредовее. Но, с другой стороны, разные люди ведь не могли иметь одинаковую силовую подпись! Это всё равно что отпечатки пальцев — даже у однояйцевых близнецов они будут разные! Человек вдохнул глубже, завозился на кровати и, перевернувшись лицом к выходу, медленно принял сидячее положение. Энакин затаился. Их гость явно ещё не отошёл ото сна так как даже не заметил присутствия постороннего в камере и в целом двигался как-то вяло. С удивлением Энакин заметил на нём зеркальные очки, стёкла которых закрывали половину лица. Значит, умудрился держать их Силой во время сна? Интересно.

— Мастер Йода убеждён, что ты не форсъюзер, — задумчиво протянул он, поняв, что в ближайшие пару минут его не заметят, а затягивать с визитом в планы не входило. К тому же, в стрессовой ситуации люди обычно показывают себя настоящих. Человек буквально подскочил на койке и шало заозирался по сторонам. Энакин подавил смешок: выглядело это забавно. Но если это был такой план выдать себя за обычного гражданского, то он только что с треском провалился — Сила заклубилась вокруг, сканируя камеру. Энакин протянул руку, нажимая на находящийся снаружи выключатель. — но я готов отдать вторую руку на отсечение, что ты очень даже заметно светишься в Силе.

Тусклый жёлтый свет встроенного в стену светильника, позволил наконец нормально рассмотреть ночного гостя.

Им оказался молодой парень с беспорядочными после сна светло-русыми волосами, навскидку чуть ниже самого Энакина, в смявшейся белой рубахе и таких же белых штанах. Не самый практичный гардероб. Он напоминал вывалившегося из гнезда птенца, стоя пред ним чуть сгорбившись и сцепив руки перед собой. С лёгким раздражением Энакин пожелал чтобы пацан снял эти дурацкие очки, из-за которых невозможно было полностью рассмотреть его лицо, и, словно услышав его мысли, тот вдруг вцепился в них мёртвой хваткой. Кадык на его горле нервно дёрнулся, очевидно, помогая сглотнуть ком слюны.

— Зачем ты проник в храм? — Неожиданно спокойно для самого себя поинтересовался Энакин, и в следующий миг Сила практически оглушила его смесью волнения, смятения и какой-то странной тихой радости.

— Ну, я… Мне… Я надеялся здесь есть какие-нибудь записи… — Парень принялся ковырять заусеницы и кусать губы, не в силах нормально сформулировать ответ. Он явно очень волновался.

— Что за записи? — Энакин прищурился. Совет ни о чём подобном не упоминал. Или же парень просто не сказал этого Совету.

— Ну… Те что могут помочь… в моей ситуации… — на грани слышимости прошептал парень.

Энакин поморщился от практически осязаемой паники. Без всякой задней мысли, действуя скорее инстинктивно, он обернул его Силой, как сотни раз проделывал со своим ребёнком, и, только когда незнакомец перестал запинаться и расслабился, понял, что сделал. Резко сорвав защитное «покрывало», он ошарашенно наблюдал за вдруг застывшим парнем, на видимой части лица которого отразилась растерянность.

Его ребёнок излучил тревогу и вцепился в него словно в спасательный круг.

Энакин почувствовал себя плохо. Голова закружилась как прошлым утром, перед глазами начало двоиться. Ему нужно было присесть, но он мог только опереться о стену. Очень хотелось ответить на зов своего малыша, приласкать и заверить, что всё хорошо. Но. Он уже не был уверен, что общается действительно со своим ребёнком. Это было безумием, ведь подпись Силы была та же, и… Наверное, он действительно сходил с ума. Потому что того, что упорно лезло в голову, быть просто не могло.

— Как тебя зовут? — нормальный вопрос и вполне ожидаемый, но парень как-то странно дёрнулся и промычал что-то неразборчивое. — Не хочешь отвечать? Но как-то же я должен к тебе обращаться. Не «эй, ты» ведь?

— Я… Прости! — вина в голосе подтверждалась виной в Силе, и Энакин помассировал пальцами глаза.

Это будет непросто.

— Ладно, давай по-другому. — он устало хлопнул в ладони и сделал шаг к парню, вытянув руку. — меня зовут Энакин Скайуокер, я один из джедаев этого храма.

* * *

Люк понял, что задумал отец, но совершенно не представлял, как должен реагировать. По всем правилам вежливости следовало пожать руку и представиться в ответ, но ведь он не мог раскрыть ему что он его сын, верно ведь? Поверит ли отец в однофамильца и насколько распространена была фамилия Скайуокер? Хотелось рвать на себе волосы от беспомощности.

Громкое урчание и последовавшая за ним боль в животе избавили от необходимости ответа. Люк поспешно обхватил живот руками, но вместо того чтобы замолчать тот заурчал ещё громче и ещё жалобнее. Люк почувствовал как по щекам начал расползаться румянец. Он ведь не беспомощный малыш, так почему же его тело так настойчиво требовало еды? Всего чуть больше суток прошло с последнего приёма пищи, а он уже с ног был готов валиться — ну что за слабак! Интересно, если бы отец знал, что перед ним его сын, разочаровался бы? Под нос вдруг сунули завёрнутую в целлофановый пакет булочку, и Люк тупо уставился на подношение.

— Ну чего завис, ешь давай, ты же голоден.

Отец говорил искренне, без малейшей издёвки, и Люк осторожно принял и развернул пакет. Желудок заткнулся при первом проглоченном куске. Булочка оказалась с мясной начинкой, и Люк едва сдержал желание запихнуть её в рот целиком. Он был бы счастлив, предложи ему кто обычный питательный батончик, мясная булочка же казалась верхом наслаждения. Люк мысленно поблагодарил Великую за зеркальные очки, что до сих пор оставались на нём, позволяя разглядывать отца и при этом не быть пойманным. Впрочем, судя по внимательному взгляду прямо ему в глаза, отец наверняка понял, что на него беззастенчиво пялятся. Люк откусил кусок побольше и принялся активно работать челюстями, уставившись в стену.

В тишине они просидели недолго.

— Ну может хоть сколько тебе лет скажешь?

Внутри разлилось тепло и спокойствие, и Люк скосил глаза на отца, гадая, специально ли тот укутал его своей Силой или же это произошло машинально. Появившись в этом времени он не раз испытывал это чувство защищённости и особо сильно оно проявлялось когда ему становилось страшно. Тогда он не понимал, что это, и решил, что таким образом Великая помогает ему не сойти с ума, а оказалось… Люк улыбнулся кончиками губ. Похоже, он каким-то образом установил связь с молодым отцом и вынуждал того реагировать на изменение своего настроения.

Интересно, сам Энакин Скайуокер понимал что делает?

— Скоро двадцать три будет.

— Значит, мы ровесники, — отец улыбнулся, — если честно, я думал тебе лет девятнадцать максимум.

Люк честно раздумывал, не обидеться ли на заявление, что он похож на подростка, но в итоге забил: в конце концов ему много кто говорил, что он не выглядит на свой возраст.

— А когда День жизни, если не секрет? — отец слегка наклонился и, если бы не очки, Люк был уверен, что попытался бы заглянуть прямо в глаза. Впрочем, ему это и так удалось.

— Через месяц. — До его рождения в этом времени оставался ещё не один год, так что Люк не видел ничего страшного в том чтобы сказать правду.

Что-то неуловимо изменилось. Воздух будто бы стал прохладнее, а тело отца словно бы напряглось. Люк растерялся. Он не сказал ничего страшного, так почему вдруг такая реакция?

Он поспешно запихнул в рот остатки булочки.

— И всё-таки я был бы признателен, если бы ты назвал мне своё имя. — тон отца тоже изменился, с тревогой заметил Люк. Стал жёстче, требовательнее. Но почему? Что-то было не так с его датой рождения? Отец сложил руки на груди и нетерпеливо вздохнул, пристукнув носком сапога по полу. — Я не кусаюсь, знаешь ли.

Нужно было срочно что-то придумать! Изначально Люк думал назвать своё настоящее имя и придуманную фамилию, но теперь это казалось неправильным. С псевдонимами у него всегда была беда. В голове вдруг возник образ одного из техников Альянса с довольно простым, но в то же время красивым именем, и решение пришло само собой. Проглотив остатки мясной булочки, Люк постарался придать голосу как можно больше уверенности:

— Можешь звать меня Кловис⁽¹⁾.

Судя по тому как дёрнулся глаз отца, псевдоним он себе выбрал не самый удачный.

1) Я только потом вспомнила, что Кловис это фамилия, а имя Раш, но давайте представим, что всё наоборот :)

Вернуться к тексту

Чувства переполняли, бурлили внутри гремучей смесью, разочарование с раздражением среди которых попеременно занимали лидирующие позиции. Энакин сам не знал, что больше испытывал, но одно понимал точно: впервые его предчувствие дало сбой. Это было неожиданно, это было странно и непривычно, но… Да, наверное, всё-таки именно разочарование в нём сейчас и перевешивало. Потому что большей частью себя он уже поверил, что ночной гость храма и его ещё неродившийся малыш — один человек. Как бы безумно оно ни звучало.

Но День жизни парня даже близко не стоял с ожидаемой датой родов, так что эта странная догадка была не больше чем его бредом.

Энакин вздохнул и нахмурился.

Зря только скормил этому типу свою собойку — единственную, между прочим.

Впрочем, джедаи всегда вбивали ему в голову, что с нуждающимися следует делиться, а этот недокормыш явно был голоден. Энакин вздохнул. Странным было, что Совет не позаботился об обеспечении парня едой — обычно они всегда были слишком гуманными, — но, если подумать, самому Энакину это было на руку: людям свойственно больше доверять тому, кто оказался к ним добр. Возможно, он сможет вытянуть из парня больше информации и понять, кто он такой и что ему от него понадобилось — ведь не просто же так он цеплялся за него как утопающий за соломинку.

Но это позже.

Энакин кивнул храмовому стражу, благодаря за предоставленную возможность пообщаться с ночным гостем с глазу на глаз, и поспешил покинуть темницы. Кто-нибудь из членов Совета скоро должен был спуститься сюда, и было бы прискорбно, наткнись он на него.

Поднимаясь по длинной лестнице Энакин не мог не возмутиться про себя насколько отвратительный псевдоним — а в том что это был именно псевдоним сомнений не было: Сила буквально кричала о том — выбрал себе их ночной гость. Кловис — что за нелепое имя! Не говоря уже о том, какие неприятные воспоминания оно будило. Этот наглый, высокомерный… Энакин ущипнул себя за переносицу. Ладно, как бы то ни было, но противный Кловис всё же наскрёб в себе достаточно мужества чтобы пожертвовать собой ради спасения Падме.

Только за это он не должен был осквернять его память.

* * *

Люк растерянно наблюдал как отец вышел из его камеры и, кинув стражу, отправился вон из темниц. Он не обернулся на него, не сказал, что скоро вернётся или что-то в этом роде и, хотя Люк прекрасно понимал, что этого ждать изначально было глупо — для отца в этом времени он был не сыном, а нарушителем с неизвестными целями, — всё равно было обидно. Энакин Скайуокер сначала говорил с ним дружелюбно, даже накормил булочкой, а потом вдруг начал сверлить злым взглядом и практически сбежал. Из-за чего? Люк прокрутил в голове каждую минуту их разговора, но не нашёл в своих словах или действиях ничего, что могло бы разозлить отца. Однако тот явно разозлился. Голубые глаза полыхнули огнём, а воздух в камере стал прохладнее, что непроизвольно напомнило Люку о Дарте Вейдере. Его передёрнуло. Если бы только отец сказал, почему перешёл на тёмную сторону!

Храмовый страж подошёл впритык к лучевому полю камеры, легонько стукнул кулаком, привлекая внимание. Люк вскинулся, не уверенный, что от него было нужно. Логика подсказывала, что волноваться не о чем — всё-таки он совершенно ничего не сделал и просто сидел, пребывая в своих размышлениях, но, вспоминая внезапную перемену настроения отца, вполне могло статься так, что и своему надзирателю он чем-то не угодил. Может, джедаи настораживались, когда их пленники вели себя смирно и не пытались сбежать?

— Сюда идёт Глава Высшего Совета. — донёсся сквозь поле приглушённый голос. — Без фокусов, понял?

Тот угрюмый тип с фиолетовым световым мечом — вспомнил Люк, и мысленно поблагодарил стража за предупреждение. Кивнув в знак понимания, он кое-как расправил образовавшиеся на одежде складки, пригладил руками волосы и, подумав, уселся на кушетку. Так он будет выглядеть менее подозрительно. Наверное.

А может и нет, — подумал Люк, когда пришедший остановился у его камеры и едва ли не испепелил взглядом. Что ж, он явно не понравился этому человеку. Люк тихо вздохнул, понимая, что отчасти джедай был прав: он бы тоже не спешил доверять незнамо кому, но ведь можно же было хотя бы вид сделать, что не считает его врагом-врагом? Это ведь простая психология.

— Ты готов дать признательные показания?

Люк был совершенно уверен, что правильно расслышал слова, но понятия не имел, что на такое ответить. Признательные показания? В чём именно он должен был признаться? Если в незаконном проникновении в храм, то он изначально не отнекивался… Видимо, потерянное выражение его лица джедай принял за согласие, потому как буркнул что-то вроде «замечательно» и приказал стражам сопроводить его в залы Совета.

Опять.

Люку захотелось взвыть от одного только воспоминания о круглой комнате, где он чувствовал себя музейным экспонатом. Почему Совет вообще решил, что такая планировка — нормальная и подходит для различных обсуждений? Лучевое поле мигнуло и погасло, и в камеру вошёл страж, держа перед собой активированный световой меч и силовые оковы.

— Не надо, — вымученно пролепетал Люк, — я не буду сопротивляться, обещаю.

Его просьба осталась без ответа, и холодные металлические браслеты вновь впились в только-только отошедшие от боли запястья. Хорошо хоть, на этот раз руки сцепили спереди, а не за спиной.

— Вперёд.

Короткую команду страж сопроводил лёгким тычком ручки меча меж лопаток, и Люку не оставалось другого варианта кроме как послушно поплестись в сторону единственной двери.

Совет оказался в том же составе, что и прошлой ночью, но в этот раз его члены не выглядели такими заспанными и взъерошенными. Правда, менее напряжёнными они тоже не выглядели. Люк сглотнул. Его вновь вытолкнули в центр залы, и вновь он почувствовал как его раздевают глазами. Каким-то чудом удалось не передёрнуться всем телом.

— Итак, — как самый главный или, скорее, старый, слово взял магистр Йода, — время было у тебя обдумать всё. Вопросы наши, те же все. Помнишь, м?

Люк коротко вдохнул и выдохнул. Конечно он помнил. Трудно было забыть, почему его бросили в темницы и смотрели с таким недоверием. На секунду он закрыл глаза, собираясь с мыслями. Наверное, лучше всего было начать с имени? Люк расправил плечи и максимально уверенно посмотрел на Совет:

— Можете звать меня Кловис. — После странной реакции отца это имя уже не казалось таким хорошим, но было бы в разы страннее, назовись он вдруг иначе.

— Кловис… — махнул рукой пожилой цереанин, призывая продолжить, но Люк только покачал головой.

— К сожалению, я не знаю своей фамилии, мастер.

Судя по вмиг ставшему хмурым взгляду, джедай не очень-то поверил такому объяснению, но ничего более вменяемого Люк предложить не мог. Когда отец покинул темницы, у него было немного времени подумать над возможной фамилией и на какой-то миг он почти решил позаимствовать фамилию Мары, но после в мозгу тихим предупреждением щёлкнула мысль, что джедаям наверняка не составит труда пробить его псевдоним по своим и сенаторским базам. Вряд ли бы они повелись на его неуклюжие объяснения, почему человека с таким именем не существует или — упаси Сила — почему фотография в личном деле не соответствует действительности. Это была бы настоящая катастрофа.

К счастью, Великая была с ним (или просто не среагировала на него как на элемент из другого временного промежутка) и рябь лжи, обычно идущая по всей ментальной сетке, в этот раз не возникла. Благодаря оному остальные члены Ордена, хоть и выглядели сомневающимися, но пытаться уличить в неправде не стали. Люк почти выдохнул в облегчении. Почти. Потому что вопросов было ещё много и расслабляться было рано.

— Замечательно. — Наконец подал голос поймавший его темнокожий джедай, — теперь расскажи-ка нам, Кловис, что тебе так срочно понадобилось в храме, что ты решил проникнуть сюда ночью и не имея на то разрешения?

У Люка свело желудок от обилия яда в в общем-то сухих словах. Этот человек даже не озаботился хоть как-то замаскировать своё презрение к нему, но почему-то был уверен, что Люк обязан тотчас выложить ему всю подноготную. Люк стиснул зубы. Очень хотелось как-нибудь ответить этому типу, спустить с небес на землю, так сказать, и, наверное, будь на его месте Лея, точно бы не поскупилась на выражения, но Люк решил пока смолчать. Гордость гордостью, но в этом времени джедаи не были какой-то диковинкой, вызывавшей у простых обывателей благоговение, не было его славы как повстанца и верных друзей-соратников и не было вообще никого, кто мог хоть как-то помочь, если вдруг что. На текущий момент отец был единственным, кто отнёсся к нему более-менее лояльно, но, следовало смотреть правде в глаза, вряд ли бы он кинулся выручать его, реши Совет упечь его в темницы на веки вечные.

Всё это было печально.

Но нужно было как-то выкручиваться, а, чтобы история хоть немного тянула на правду, следовало придерживаться ранее сказанного. Даже если это будет казаться верхом абсурда.

— Я признаю, что не стоило приходить ночью и без предупреждения, но тогда я об этом как-то не подумал. — Люк скривился, понимая, что тут он действительно не соврал. Одержимый желанием изучить джедайскую библиотеку и найти способ вернуться в своё время, он совершенно не продумал, как сделать это незаметно. Возможно, просто приди он сюда как к себе домой, никто бы ничего и не заподозрил, а так… — Я уже говорил, что прошу вашей помощи в освоении Путей Силы, хотя бы литературой…

— Исключено. — перебил его чернокожий джедай. Люк растерялся.

— Но я…

— Не обсуждается. — Мужчина с самым недовольным видом сложил руки на груди. — Мы не учим кого попало, только потому что этот кто-то того захотел. Раз не был отмечен в раннем детстве, значит способности форсъюзера самые слабые. Да и гранд-мастер Йода не почувствовал в тебе Силы, а это тоже о многом говорит.

Как там говорил в своё время Йода, нет эмоций есть покой? Что ж, конкретно в этот момент Люк очень хотел поспорить с этим догматом. Как можно было оставаться в покое, когда любое твоё слово принимают в штыки и никак не хотят даже попробовать понять? Ещё и оскорбляют! Слабый форсъюзер? Слабый?! Да, Люк признавал, что вряд ли может выкинуть и четверть тех фокусов, на какие способны джедаи этого времени, но только потому, что никто не озаботился должным образом объяснить ему что к чему. Наставления Йоды на том болоте были более чем туманны, больше в стиле «догадайся сам».

Люк сжал руки в кулаки. Если бы не силовые оковы, он бы обязательно чуток изменил планировку в зале просто чтобы доказать, что достоин обучения. Отца ведь они приняли! Хотя, вспоминая с каким пренебрежением этот чернокожий джедай отзывался об Энакине Скайуокере, жизнь у родителя в храме была не сахар.

— Послушайте, — Люк устало выдохнул, — я правда вам не враг.

— И почему мы должны слепо поверить твоим словам? — в словах цереанина был смысл, и Люк, наверное, так же думал бы, окажись на месте Совета, но нужно было каким угодно образом убедить их если не помочь, то хотя бы просто отпустить его. На ум пришло только одно, не самое лучшее, но всё же решение:

— Потому что мой отец был джедаем.

Сила выбрала этот момент чтобы «услышать» его тихие слова и подтвердить их громким, мелодичным перезвоном. Шок на лицах членов Совета был усладой для глаз, но Люк не спешил праздновать. Почему Сила, не «видящая» его до этого момента, вдруг среагировала? Да, он знал, что полностью отрезан от Великой не был — всё же её ощущение не оставляло его, — но все предыдущие часы он будто бы был сторонним наблюдателем: мог пользоваться предупреждениями, внушать свою волю и сканировать окружающее пространство, но другие форсъюзеры будто видели его лишь наполовину. Йода сам сказал, что не почуял в нём Силы, хотя не отрицал, что сквозь какой-то защитный барьер он всё-таки прошёл.

Единственным, кто сразу заметил его «свечение» был как раз-таки отец, но это, наверное, было связано с тем что… Ну… Что они оказались каким-то образом связаны? По спине и рукам пробежали мурашки. Нужно было очень аккуратно строить дальнейшие предложения.

— Он погиб и почти ничего не успел рассказать мне про Силу и как ей пользовать. Я пытался разобраться самостоятельно, но в итоге решил поискать помощи у профессионалов.

Технически, всё так и было. Сила подтвердила.

Дядя Оуэн порой говорил, что он умеет в нужный момент запихнуть своё упрямство поглубже и льстивыми речами добиться-таки своего. Люк не считал это лестью, — он вообще плохо притворялся, — скорее, тактическим отступлением. Как бы то ни было, но напряжение в зале спало. Члены Совета и даже угрюмый джедай явно во многом полагались на силовой детектор лжи и теперь, когда причин не верить ему у них не было, немного расслабились.

Маленькая, но победа.

— Допустим, мы поверили тебе. — снова взял слово чернокожий джедай. — Но это не меняет факта, что ты давно перешагнул отметку в четыре года. Слишком взрослый для понимания тех нюансов, что могут уловить только маленькие дети.

— Если он сын одного из бывших членов Ордена, не стоит ли нам сделать исключение? — осторожно вступился за Люка цереанин. — лучше плохо обученный, чем необученный вообще.

— Если делать исключение на каждого, тут начнётся полный бедлам. Вспомни, сколько проблем появилось у всех нас из-за одного только Скайуокера.

— Силён слишком юный Скайуокер был. Опасно было не принять его.

Чернокожий джедай поджал губы на слова Йоды, но промолчал. Только в неодобрительном взгляде читалось, что он и сейчас не считает то решение хорошей идеей.

Мастер Йода окинул членов Совета пытливым взглядом, оценивающе посмотрел на Люка, почесал когтем подбородок и, промолчав ещё некоторое время, наконец изрёк:

— Прячется Сила в юноше этом. Трудно заметить очень, хм-м. Необычно. Анализ на мидихдорианы взять надо бы. Убедиться чтобы. Что скажешь, согласен? — Это адресовалось уже непосредственно Люку.

Люк знать не знал что такое эти мидихлорианы, но само словосочетание «взять анализ» натолкнуло на мысли об иголках и крови, вызвав внутри тянущее чувство. Мало того что сама процедура вряд ли приятна, так ещё возник серьёзный риск обнаружения его протеза, — а вот этого очень хотелось бы избежать. Но, откажи он сейчас, вновь вызовет подозрение.

Оставалось следовать указаниям мастера Йоды и уповать на помощь Силы в сокрытии личных тайн.

После его неуверенного кивка Йода объявил заседание Совета отложенным до «выяснения обстоятельств», а храмовые стражи дали знак следовать за ними. Люк неохотно поплёлся к выходу из круглой залы и едва не врезался в прислонившегося спиной к стене Энакина. Отец окинул его с головы до пят быстрым взглядом, задержался на зеркальных очках и чуть заметно качнул головой.

— Рыцарь Скайуокер? — вышедший вслед за Люком цереанин был не слишком удивлён. — Давно ты здесь?

— Минут двадцать. — лаконично ответил Энакин. — Хочу обсудить возможность полёта на Анаксес. Есть вероятность, что Эхо жив и...

Дослушать Люку не дали. Стражи больно толкнули его в спину, напоминая о его обязанности следовать за ними, а не подслушивать разговоры членов Ордена.

Залы исцеления представляли собой большую белую комнату с множеством перегородок и занавесок и снующих туда-сюда медицинских дроидов и нескольких подростков-джедаев. Ученики джедаев-целителей, понял Люк и внутренне поморщился: он в свои почти двадцать три испытывал легкую тошноту при виде рваных ран и ампутационных конечностей, а тут почти дети помогают весь этот ужас лечить. Джедаи и правда что-то с чем-то. Один из стражей, про которых Люк почти успел забыть, потянул его в сторону прилегающей к одной из стен двери и не слишком любезно толкнул внутрь.

— Осторожней нельзя? У меня тут чувствительное оборудование между прочим.

Люк выровнялся и расправил плечи прежде чем перевести взгляд на обитательницу комнаты, суровую на вид синекожую твилечку в коричневых джедайских одеждах. Видимо, она была главной в залах исцеления, так как стражи от её замечания как-то потупились и даже принесли тихие извинения. Твилечка кивнула и окинула Люка внимательным взглядом.

— На раненого не похож.

— Проверь его на количество мидихлориан.

Люк чудом сдержался чтобы не скривиться, заслышав за спиной строгий голос чернокожего джедая. Погружённый в невеселые размышления об отце, он совершенно не заметил другого джедая. Балда! Люк скосил глаза на мужчину, но тот либо хорошо прятал свои эмоции, либо действительно не уловил ни одной его мысли. Захотелось выдохнуть в облегчении, что попытки удерживать мысленный блок, похоже, дали плоды, но так бы он только привлёк к себе дополнительное внимание. А это было бы плохой идеей.

Твилечка-целитель махнула ему ладонью, призывая сесть на кушетку рядом со столом, на котором была куча пробирок, каких-то деталей и инструментов. Спина взмокла от волнения, но на лице, кажется, не дрогнул ни один мускул. Целитель взяла какую-то маленькую штуковину, совершенно не похожую на шприц, и жестом показала Люку закатать рукава рубашки.

— Эм-м. — он неловко поднял перед собой обе руки, демонстрируя силовые оковы.

Втолкнувший его сюда страж сделал шаг ближе, но, вместо того чтобы освободить, сам закатал ему рукава выше локтей.

Люк проворчал слова благодарности, совершенно не испытывая оной.

— Это что, протез?

Вот ведь! Он так надеялся, что, раз кровь нужна из вены (иначе бы рукава не закатывали), никто не узнает про фальшивую руку! Синтетическая кожа абсолютно сливалась с настоящей, ему специально подбирали цвет, но, видимо у целителя глаз оказался слишком намётаный, чтобы различить тонюсенький шрам в районе крепления. Вот и как было быть в такой ситуации?

— Да, неудачная дуэль.

Целитель бросила на него странный взгляд, после чего приказала стражам убрать силовые оковы. Чернокожий джедай поджал губы, но спорить не стал, и в следующую минуту Люк смог спокойно покрутить запястьями и размять руки.

Великолепное чувство!

Твилечка вытащила из одной из шуфлядок какую-то белую пластину с металлическими тонкими стержнями с обратной стороны, прочертила пальцем линию чуть выше его локтя — Люк почувствовал, как кровоснабжение руки замедлилось — и аккуратно приложила пластину к вене. Лёгкий укол не был болезненным, но и приятным его назвать было трудно. Целитель работала быстро, и уже спустя полминуты рукав рубахи вернулся на место, а пластина с кровью отправилась в круглый прибор, что начал крутить-вертеть её и мигать лампочками. На какой-то миг в кабинете повисла тишина, а потом твилечка вновь опустила глаза на его протез.

— Травма от светового меча?

— Ну… Да, а как вы узнали?

— Срез слишком аккуратный.

Люк не знал, как реагировать на такое заявление, и промолчал. Глаза блуждали то по целителю, то по хмурому джедаю, то по стоящим над душой стражам. Чувство неловкости росло по мере заинтересованности твилечкой его искусственной рукой и сыплющихся вопросов. Кто механик, какой материал использовался для создания маскировки, как долго приживался такой протез и насколько легко и удобно им пользоваться. Люк старался отвечать максимально расплывчато, чтобы ненароком не натолкнуть на мысль о путешествии во времени (как он понял, медицина во времена Старой Республики ещё не открыла синтетическую кожу) и всячески демонстрировал, что активного участия в разработке и дизайне механической кисти не принимал, а потому утолить любопытство не может.

— Прости, — целитель вежливо откашлялась, возвращая себе невозмутимое состояние, — просто у тебя очень лёгкий и почти неотличимый от живой руки протез, а у нас как раз есть один рыцарь-непоседа, которому бы очень пригодилась такая технология.

Машина, проводящая анализ крови, издала победный звук, и твилечка переключила внимание на неё.

— Что ему бы пригодилось, так это умение не только слушать, но и слышать приказы, тогда бы и рука была на месте. — буркнул чернокожий джедай, и Люк подавил улыбку: суровый мастер-джедай напомнил ворчливого родителя, раздражённого очередными выкрутасами своего чада. Даже интересно стало, кем был этот «рыцарь-непоседа».

— Мастер Винду…

Протянула целитель, и в её голосе прозвучало удивление, смешанное с недоверием. Люк встрепенулся, а темнокожий джедай поспешил встать рядом с твилечкой и впериться взглядом в высветившиеся результаты анализа. Люк вытянул шею, желая разглядеть, что же там такого странного понаписала про его кровь машина, но так ничего и не увидел.

Мастер-джедай резко обернулся и ткнул Люка в лоб указательным и средним пальцами.

— Рассказывай, кто ты.

* * *

Голова взорвалась болью, перед глазами всё поплыло, но каким-то чудом ему удалось не только не растянуться на полу, но и сохранить выражение лица. Разве что веки прикрыл, но это пустяк, на который никто внимания не обратил — была у него привычка хмуриться и закрывать глаза, когда обдумывал стратегию и дальнейшие действия. Ментальная атака — он бы узнал её из тысячи. Сильная, яростная, но вместе с тем какая-то… странная. Помассировав висок, Энакин укрепил ментальные щиты и попытался подальше отбросить нападавшего. Боль не прекратилась полностью, но стала в разы терпимее. Во всяком случае, комната и солдаты перестали так расплываться.

— Всё, можно отключать.

— Держись, Эхо.

Энакин вяло проследил, как Рекс отсоединил от Эхо — всё-таки его капитан оказался прав, и их солдат выжил после того падения в Цитадели — кучу каких-то трубок и проводов, подключенных к вживлённым в тело — Энакин непроизвольно поморщился — металлическим передатчикам. Это было варварство, и Энакин искренне удивлялся, как бедный клон вообще выжил и остался в сознании, будучи в плену техносоюза несколько месяцев. Пленных джедаев пытали, а клоны уж и подавно считались просто расходным материалом.

Шум позади привлёк внимание, и Энакин обернулся. Сержант и Громила из так называемой «бракованной партии» клонов забаррикадировали последнюю дверь и вопросительно посмотрели на него в ожидании команды.

— Прожгли внешнюю дверь, скоро разберутся и с этой.

Энакин поджал губы. Не было сюрпризом, что у техносоюза были специальные дроиды для прорыва любой преграды и в любой другой ситуации он бы сказал всем отойти и принял бы бой, но… Он был не в лучшем состоянии для поединка.

— Тут есть шахта, ведёт к системе охлаждения. Наверху.

Слова Эхо на миг отвлекли от внутренних терзаний, и Энакин поднял глаза на указанную шахту. Высоковато, но терпимо. Хотя последнее, чего сейчас хотелось — это использовать Силу. Эхо подполз к компьютеру, принялся что-то усердно набирать на клавиатуре. С лёгким гулом вентиляционное отверстие раскрылось.

— Отлично, но как туда забраться?

— Сейчас подсоблю!

Крушила подскочил к сержанту, ухватил его за шкирку и просто швырнул верх. Проворчав, что о подобном вообще-то предупреждать неплохо, Охотник пополз вверх. Следом отправился Прицельщик, за ним — Тех с повисшим на спине Эхо, а потом Рекс. Крушила сложил ладони ступенькой, когда Энакин поспешил отказаться от помощи: обычно это он швырял Силой клонов то вверх, то вниз и меняться местами не желал. Выдохнув, он запрыгнул в шахту, упёрся руками-ногами в стенки и уже хотел поднять к ним и Крушилу, когда тот вдруг рванул в сторону. На гневный окрик солдат ответил, что «желает положить конец экспериментам врага» и закрепил на стенах и полу взрывные устройства. В принципе, это был умный ход, но времени хвалить или как-то комментировать действия Крушилы не было, так как дроид проделал дыру в последней двери и им срочно нужно было убираться отсюда. Энакин призвал Силу, старательно игнорируя пульсирующую голову, и в последний момент втащил-таки брыкающегося Крушилу в шахту и захлопнул люк.

Они успели догнать ушедших вперёд ребят, когда до ушей донеслись звуки взрывов.

Можно было пару минут передохнуть и поговорить с Эхо — если он правильно понял, тот получил доступ к очень полезной для Республики информации и мог вывести их скромный отряд.

А потом, когда они вернутся на свой корабль, и отлетят подальше от Анексиса, он обязательно свяжется с Падме и уточнит, не сталкивалась ли она с каким-нибудь джедаем, страстно желающим выведать у неё какую-нибудь информацию. Потому что ментальная атака, хоть и была сильной, точно не была тёмной. А ещё потому что было стойкое чувство, что атаковали не его, а Падме, а уже их малыш сумел ретранслировать это воздействие на отца.

Ну или же что-то выведать хотели у мальчишки-пришлеца и он (Энакин) всё-таки не поехал умом и у этого недокормыша действительно была Силовая сигнатура, идентичная сигнатуре их с Падме ребёнка. Что было невозможно для двух разных людей. Он не хотел верить в последнюю версию, но и игнорировать свою интуицию тоже не мог.

* * *

Люк старательно поглощал предоставленную еду, наплевав на все возможные правила этикета. Желудок сводило болью последние несколько часов, и теперь, когда наконец выдалась возможность нормально поесть, он не собирался ею пренебрегать. Большое спасибо целительнице, указавшей джедаям на потребность живого организма в пище. Люк проглотил очередной кусок стейка из нерва, запил голубым молоком — его наличие в храме было величайшим сюрпризом — и едва сдержался чтобы не облизнуться. Вкусно.

— Спешить не надобно тебе.

Люк покосился на восседающего рядом безмятежного Йоду, перевёл взгляд на по-прежнему хмурого Мейса Винду — он наконец запомнил его имя — и, поддавшись какому-то мальчишескому порыву, демонстративно отрезал кусок побольше и целиком запихнул в рот. Об этой затее, впрочем, почти сразу пожалел: жевать было очень трудно, — но продолжил сохранять невозмутимый вид.

— Ты в сарае вырос? — Винду брезгливо поморщился на его потуги.

Люк замотал головой.

— Неа, — наконец проглотив, выдохнул он, — на влагодобывающей ферме.

Лица обоих джедаев изменились. Йода едва заметно дёрнул ухом.

— Татуин, хм?

Люк кивнул, а Винду раздражённо цокнул языком:

— Может, имеет смысл проверить всю планету на незамеченных форсъюзеров? Это уже вторая аномалия с Татуина, не удивлюсь, если появятся ещё.

Йода многозначительно вздохнул, но отвечать не спешил. Думал. На всякий случай Люк поспешил разобраться с обедом и залпом допил голубое молоко, стараясь не слишком сдавливать стакан. Нельзя было показывать своих чувств, пусть наименование отца аномалией и задело. Хотя, учитывая, что Энакин Скайуокер был первым за всю историю, кто сумел вернуться от тьмы к свету, наверное, его и правда можно было так назвать. Сам Люк вон тоже обычным в джедайском понимании не оказался — количество мидихлориан (или как там оно правильно?) в разы превышало среднее и даже высокое значение, но при этом другие форсъюзеры его не «видели». Лея тоже всю жизнь использовала Силу, сама того не зная, но при том никак не отсвечивала в Великой.

Их семья была не совсем нормальной в этом плане. Да и вообще, наверное.

Люк тяжело вздохнул.

— В воспоминаниях твоих, меч световой держал ты, управлять самостоятельно Силой учился, — Йода махнул когтистой лапой в немом призыве пояснить увиденное. Люк какое-то время пожевал губу, прежде чем очень осторожно ответил:

— Тот меч был отцовский. Я тогда только узнал, что папа был джедаем, а не штурманом на грузовом судне, как узнал и про Силу, и всё остальное. — Люк взглянул на мастеров из-под чёлки, в который раз порадовался, что зеркальные очки по-прежнему скрывали половину его лица, и продолжил: — на Татуине нет джедаев, но я нашёл несколько головидео про них и решил попробовать повторить некоторые движения. Получилось далеко не всё, и я пару раз чуть не лишил сам себя ног, но было очень интересно. С Силой оказалось потруднее: я никак не мог понять, что нужно делать, и долго не мог сдвинуть хотя бы на сантиметр даже ложку.

В целом, он не врал. Просто опустил некоторые детали. Тренировки оказались утомительными, непонятными и порой даже раздражали, но всё бросить не давало желание пойти по стопам отца — до определённого момента — и вернуть-таки его на светлую сторону. В конце концов заветное желание осуществилось, но его навыки джедая остались почти на начальном уровне, что попадание в это время только подтвердило.

— Ты сказал «был», — вклинился в разговор Винду, — значит ли это, что меча больше нет?

— Он упал в шахту вместе с моей кистью, мастер. — Люк непроизвольно коснулся протеза. Это воспоминание до сих пор отзывалось болью, и обида на отца не прошла. Но это не мешало ему всей душой любить своего родителя. — Я наивно решил, что смогу отомстить за отца.

— Месть — не путь джедая, — наставительно протянул Йода, — опасаться эмоций надобно. К тёмной стороне ведут они, да.

Возникло жгучее желание закатить глаза, но силой воли Люк сдержался. Что значит «опасаться эмоций»? Этот догмат попросту не мог работать. Все живые разумные не могут не испытывать чувства, этим они и отличаются от дроидов. Даже сидящий напротив мастер Винду — а ведь он Глава Совета — какой-то час назад не смог сохранить безмятежность духа при получении результата анализа Люка и принялся штурмовать его сознание. Спасибо Великой, что вмешался отец (по возникшему в тот момент чувству защищённости это был именно он) и буквально вышвырнул наглеца из его головы, позволив увидеть только пару не особо понятных эпизодов, потому что сам Люк тогда не сразу сообразил, что с ним делают и как это остановить. Он не представлял, что делал бы, узнай джедай, кто он такой на самом деле. А так его легенда немного обросла костьми в виде эпизодов его памяти, удачно совпавшими со словами.

Едва заметный шум раздвигающихся дверей известил о появлении ещё одного джедая. Люк плохо различал силовые сигнатуры, но подпись этого человека не узнать не мог. Он постарался вдохнуть и выдохнуть как можно медленнее, чтобы ничем не выдать охватившего его напряжения, и так же медленно обернулся.

Старик Бен.

Человек, спасший его от тускенов, подаривший меч Энакина Скайуокера и в общих чертах поведавший о путях Силы, джедаях и прочих, ранее неизвестных Люку вещах. Хороший, в общем, человек.

Оби-Ван Кеноби.

Но, смотря сейчас на молодую версию старого мастера, Люк мог видеть только жестокого джедая, лишившего его отца трёх конечностей и бросившего того гореть заживо на берегу лавовой реки Мустафара, не обращая внимания на тихие, хриплые мольбы о помощи. Лицемерный, расчётливый джедай, без зазрений совести заверивший его, что Энакин Скайуокер погиб от руки Дарта Вейдера.

Лжец.

Энакин проснулся в холодном поту и с безмолвным криком на губах, сел, схватившись за грудь в попытках успокоить дыхание. Как там говорил Оби-Ван? Медленный глубокий вдох… Медленный глубокий выдох… Повторив практику несколько раз и наконец ощутив, что адреналин в крови снижается, замедляя ритм зашедшегося в пляске сердца, позволил себе мешком плюхнуться обратно на подушку.

Опять это видение.

Когда четыре года назад он заявил учителю, что желал бы видеть в своих снах Падме, а не умирающую маму, он совершенно не это имел в виду. Очевидно, ему следовало больше внимания уделить формулировке своего желания, потому как у Силы явно было самое отстойное чувство юмора. Облизнув сухие губы, Энакин перевернулся на бок, полежал так ещё немного и снова сел в своей кровати. Огляделся. Его генеральская каюта не была маленькой, но из-за целого склада всевозможных запчастей и элементов другой не менее важной мелочи свободного места оставалось не так уж много. Он запустил руку в волосы, взъерошивая взмокшие от кошмара пряди, испытывая лёгкое наслаждение от ощущения прохладного воздуха.

Закрыв глаза, снова глубоко вдохнул.

И медленно выдохнул.

Энакин поднялся на ноги, прошаркал до рабочего стола и взял лежащий комлинг. Пальцы быстро отыскали нужную комбинацию, но вовремя зависли над кнопкой вызова. Взгляд на хронометр показал глубокую ночь, а так как Решительный находился уже у орбиты Корусанта, то и на планете время было такое же, а вырывать беременную жену из желанного сна совершенно точно не было хорошей идеей. Хотя кто-кто, а Падме бы точно не стала ворчать, расскажи он ей причину своей нервозности.

Энакин испустил тяжёлый вздох, побарабанил дюрастилловыми пальцами правой руки по столу и в итоге закрыл глаза и сосредоточился. Сила вокруг галактической столицы ночью казалось другой, более спокойной, что ли, и отыскать нужные сигнатуры не составило никакого труда. Ребёнок сиял в его восприятии яркой звёздочкой, и единственной причиной, почему джедаи до сих пор его не унюхали, был толстый кокон щитов Энакина поверх. Поначалу это было трудно, потом превратилось в рутину, иногда повышенной, а иногда и высокой сложности, если его отправляли на какой-нибудь другой край галактики. Энакин осторожно прикоснулся к сигнатуре своего ребёнка, сканируя на любые формы страха или дискомфорта. Ничего. Лишь блаженное успокоение и безмятежность. Он облегчённо выдохнул в реальности, только сейчас отдавая себе отчёт, что всё это время боялся вдохнуть.

Всё было хорошо. С женой и их малышом всё было в порядке.

Мягкое касание в Силе привлекло внимание, и Энакин потянулся в ответ: либо ребёнок проснулся, каким-то образом почувствовав его присутствие (а это значило, что нужно скорее убаюкать его, пока не разбудил маму), либо… Его брови нахмурились сами собой, стоило понять, что реален был именно второй вариант. Его звал этот Кловис. Вернее, не звал, а будто трусливый лот-кот осторожно заглядывал в глаза в попытке выяснить, будут ли к нему благосклонны или же швырнут чем-то тяжёлым.

Вдох.

Выдох.

Энакин помассировал пальцами виски, отгоняя глупые ассоциации, снова нырнул в Силу и практически набросился на пришлого в ментальном вопросе: «чего тебе?». Кловис явно почувствовал его раздражение, потому как быстро отпрянул и сжал своё присутствие в Великой до почти неразличимой точки, с невнимательности можно было и вовсе не заметить. На миг перед глазами мелькнула картинка обиженных голубых глаз, и Энакин почувствовал укол вины: по сути, парень ничего плохого не сделал, а он повёл себя с ним как с личным врагом. Не лучшее поведение, но, в его защиту, не следовало маскироваться под сигнатуру его нерождённого ребёнка. Вокруг было столько ничем не примечательных форсъюзеров, почему нельзя было выбрать кого-то из них, раз уж так нужно было спрятаться от зорких глаз Совета? Или же его целью, наоборот, являлось привлечь их внимание именно к ребёнку?

Если подумать, кошмары вернулись на пятый день после встречи с этим пришлым и не связать эти два события было невозможно. Четыре месяца спокойного сна — насколько спокойным он может быть на войне — вновь прервались ночными видениями о стонущей от боли умирающей Падме и отчаянном крике младенца на заднем фоне.

Его жена умрёт родами.

При всём старании как-то иначе трактовать это видение не получалось.

Энакин потряс головой, отгоняя вновь вставшие перед глазами ужасные образы, помассировал лицо и передёрнул всем телом будто от холода. Нет. Он уже допустил эту ошибку, когда снилась мама, сейчас бездействовать он не будет. Этот кошмар, это видение не сбудется. Энакин закрыл глаза, повторил дыхательную гимнастику и в следующий момент легонько хлопнул себя по щекам, сбрасывая следы кошмара. Правая половина лица жалобно заныла — кажется, он маленько перестарался, — зато мысли полностью прояснились.

* * *

Люк плохо помнил что произошло после того как старик Бэн… Оби-Ван Кеноби объявился в столовой — это событие совершенно не отложилось в памяти — возможно всему виной были разрывающие его эмоции, что он отчаянно стремился взять под контроль, чтобы не наговорить лишнего: всё-таки пока что этот человек ничего не сделал его отцу и было бы по меньшей мере странно, по большей — крайне подозрительно обвинять его в жестокости к собственному ученику. Это было непросто.

Люк подавил усталый стон, перевернулся на бок, спиной к лучевому полю, и попытался разложить мысли по полочкам. Прежде всего, магистр Йода и его заместитель — этого Мэйса Винду ведь можно было считать таковым? — похоже, перестали считать его откровенной угрозой, но полностью от своих опасений не отказались, иначе бы не закрыли его снова в камере, а пустили бы в гостевые комнаты — наверняка ведь такие должны были быть в храме. Во-вторых, объявился Оби-Ван Кеноби и Люк бы соврал, сказав, что рад его появлению. Он не хотел сейчас видеть этого человека, не после того, что ненароком подсмотрел в Междумирье, не после того, как осознал, что все его слова и убеждения были наглой, откровенной ложью. Он пытался выставить его отца безоговорочным злом и убедить его убить его, крифф бы его побрал! Руки сжались в кулаки, а брови нахмурились так сильно, что заболел лоб. Люк заставил себя медленно втянуть носом воздух и, отсчитав в уме до пяти, медленно выдохнуть: не время и уж точно не место предаваться эмоциям. Он потянулся рукой к очкам, слегка сдвинул их на лоб и тихо выдохнул от коснувшегося лица воздуха. Наконец-то! Кожа уже сначала преть под вакуумом стекла и пластика, а на щеках, скорее всего, отпечатались линии. Маскировка, может, и хорошая, но жуть какая неудобная. Непроизвольно мысли утекли в прошлое, к костюму Дарта Вейдера, и Люк про себя ужаснулся, только сейчас сообразив, что искалеченный отец вообще не мог снять дурацкие доспехи и маску и провёл в таком заточении десятки лет. Должно быть, его тело просто горело от бесконечного контакта с дюрастилом.

Это Оби-Ван виноват! И этот человек посмел втирать ему что-то о добре и милосердии? Он поступил бы милосердно просто добив Энакина, раз уж не сумел решить всё словами, но никак не искалечив и бросив гореть заживо!

Люк поджал ноги к груди, обхватив руками колени. Злость и ненависть поднимали головы, пытались нашёптывать мысли убить мучителя отца дабы избавить того от неминуемых страданий и тем самым обеспечить себе совершенно иное детство. Потому что, если бы Энакин Скайуокер не стал инвалидом последней степени, он бы точно узнал о рождении своих детей и забрал бы их с собой и вырастил. Верное ведь? Отец всегда настаивал, что их место рядом друг с другом…

Погружение в Силу случилось спонтанно, Люк даже не сразу сообразил, что огоньки перед глазами не были начавшимся сном, а принадлежали конкретным форсъюзерам и отображали их примерное местоположение. Он никогда не видел силовые сигнатуры в таком ключе. Поддавшись непонятному желанию, неуклюже огляделся, про себя удивившись количеству настоящих и потенциальных джедаев, а потом обнаружил едва заметную, похожую на сферу силовую плёнку, окружающую его со всех сторон. Он будто был заключен в стеклянный шарик или, скорее, мыльный пузырь. Силовой пузырь. Данное открытие здорово напрягло, но все попытки потыкать в сферу дабы пробить брешь не принесли результата. Вернее, та вдруг стала чуть темнее и будто уплотнилась. Люк поддал губы, решив не нарываться — мало ли этот барьер нужен для его выживания в другом времени? Вдохнул и выдохнул, желая успокоиться. Секундный блеск чего-то бирюзового привлёк внимание. Он с любопытством проследил за нитью — силовая связь, кажется именно так её описывал Йода — и с удивлением ощутил знакомое присутствие.

Отец.

Внутри всё словно замерло. Люк подобрался, разрываясь между желанием как-то окликнуть его, привлечь внимание и просто тихонько понаблюдать издалека. Всё-таки Энакин Скайуокер не знал, что он его сын, наверняка не поймёт, если его вдруг начнёт дёргать какой-то незнакомец. Силовой пузырь вдруг стал прозрачней и будто со всех сторон разом Люка окатило недовольным: «чего тебе?». Он шарахнулся от неожиданности, понимая, что его заметили, но совершенно не понимая причины столь неприкрытой злобы: он же ничего не сделал, даже не потревожил его, просто наблюдал. Стало очень обидно.

Люк поспешно вынырнул из Силы, с тоской огляделся по сторонам, убеждаясь, что за время его мысленного отсутствия ничего в камере не изменилось, и, вновь натянув очки на лицо и для надёжности «прилепив» их Силой, постарался уснуть — всё-таки на Корусанте сейчас владычествовала ночь.

Его разбудили чьи-то голоса и настойчивое тыканье в Силе. Люк сонно проморгался, неуклюже принял сидячее положение и не удержался от широкого зевка, предварительно прикрыв рот ладонью. Хотелось спать. Тяжёлые веки то и дело норовили закрыться, тело качалось взад-вперёд будто лодка на волнах, а в мозгу не было ни единой связной мысли.

Кто-то опустил руку ему на плечо и решительно потряс:

— Вставай, спящая красавица, разговор есть.

Этот голос. Голос был совершенно точно знаком ему, и Люк приложил усилия чтобы побороть накатывающую усталость и сфокусироваться на говорившем.

— А!

Нависший над ним с грозным выражением лица отец отпрянул от неожиданности, и Люк, осознав, что сделал, залился краской. Как дёрганный малыш, право слово! Потерев лоб, пытаясь спрятать охватившее его смущение, тихо пояснил:

— Вы напугали меня.

Лицо Энакина приняло высшую форму недоверия напополам с возмущением:

— Я настолько страшный? Странно, обычно мне говорят ровно противоположное.

Не удержавшись, Люк фыркнул, ибо реакция отца больше подходила бы какой-нибудь девушке. На его смех тот обиженно надулся, но продержался так не больше минуты и сам расплылся в улыбке — всё-таки правы были и тётя Беру, и ребята из Альянса, говоря, что смех у него довольно заразительный. Люк провёл рукой по волосам, откидывая прилипшие во сне ко лбу пряди, прогладил ладонью смявшуюся рубашку и постарался успокоиться. Отец… Энакин пришёл явно не шутки с ним шутить — всё-таки слишком серьёзный был, да и в голосе читалось напряжение — потому следовало собраться и тщательно контролировать свой язык, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего.

— Ты… Вы что-то хотели? — Люк почти скривился от того что обратился к отцу настолько официально, но, опять же, это были простые нормы приличия, учитывая, что прошлый их разговор явно не задался. Не хотелось бы ещё больше настроить его против себя, пусть он и не знал, чем вызвал его гнев.

Энакин закатил глаза, пробурчал что-то вроде: «мы ведь одного возраста», но поправлять не стал. Люк позволил себе немного расслабиться. Кажется, он принял верное решение.

— Я бы хотел кое-что прояснить, Кловис, — на его псевдониме голос Энакина засочился ядом, — нас никто не услышит, так что надеюсь на честный ответ. И, поверь, я пойму, если ты попробуешь солгать.

На последнем предложении Энакин сделал особое ударение, и Люк постарался сглотнуть как можно незаметнее. Да, он понял, что Великая почему-то не прикрывала его, если по близости маячил его отец, и это, мягко говоря, напрягало. Спросить Энакин мог что угодно, а вот нужно ли было говорить ему всю правду — вопрос куда более душетрепещущий. И всё-таки он не мог отказаться. Хотя бы потому что иначе вызовет ещё больше недоверия.

— Отлично. — Энакин довольно кивнул на его кивок. — Зачем ты постоянно зовёшь меня?

Что? Люк моргнул раз, другой. Кажется, его глаза увеличились до размеров праздничных блюдец тёти Беру потому как от отца впервые зафонило неуверенностью. Будто он вдруг пожалел о своём вопросе.

— Я… не уверен, что понял о чём вы…

Энакин поджал губы, метнул быстрый взгляд в сторону лучевого поля за которым стоял страж и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Люку не нужно было погружаться в Силу чтобы почувствовать её лёгкий подтверждающий перезвон. Он и правда не понимал вопроса. Что значит он звал его? Он не звал! Отец сам реагировал на его беспокойство и укутывал Силой словно шерстяным одеялом, успокаивая. Стоп. Или его мысленные стенания и были тем самым зовом?

— Ладно, забудь. — на лице Энакина читалось лёгкое раздражение напополам с неуверенностью, он махнул рукой и как-то сгорбился. Люк подумал, что вся его поза буквально кричала об усталости. — Должно быть, я тебя кое с кем перепутал.

Значит и правда устал.

Люк облизнул сухие губы, мысленно собрался и очень осторожно, будто пытаясь расположить к себе раненого крайт-дракона, решился:

— Что-то случилось?

— Всё в полном порядке, — если бы словом можно было заморозить, камера наверняка бы уже покрылась льдом. Голубые глаза Энакина вмиг утеряли то подобие миролюбия, что было в них ещё секунду назад, наполнились резкостью и какой-то то ли защитой, то ли ещё чем. На всякий случай Люк поднял руки ладонями вперёд, постарался придать лицу максимально дружелюбное выражение:

— Я не джедай и не член Ордена, если хочешь выговориться о чём-то своём, я выслушаю.

Ну вот, он сказал это. Перешёл, правда, на неформальное «ты», но сказал. Непроизвольно задержав дыхание, впился взглядом в отца, чьё лицо посмурнело и нахмурилось ещё сильнее.

— Это попытка вызнать секретные данные? — Энакин скрестил руки на груди и выпрямил спину. — Если да, то забудь: Совет не настолько доверяет мне, чтобы посвящать в свои игры.

Люк незаметно стиснул зубы. Разговор уверенно тёк не в то русло, и нужно было как-то реабилитироваться.

— Просто подумал, что выглядишь так, будто пару дней не спал…

— Слушай сюда, недокормыш, — решительно перебил Энакин и вытянул правую руку, указав на него пальцем, — не знаю, кто ты, но держись от меня подальше во всех смыслах, если не хочешь впоследствии обзавестись таким же аксессуаром. — он приспустил правую перчатку, открывая вид на чёрно-золотой дюрастил.

Люка будто громом оглушило. Протез?! Он знал, что у Дарта Вейдера были протезированные конечности, но что чтобы механическая рука была и у Энакина Скайуокера… Внутри будто что-то сломалось, рухнуло вниз и разлетелось осколками. Отстранённо он заметил, что отец двинулся к лучевому полю и, прежде чем он успел окликнуть его, покинул камеру.

Люк растерянно смотрел ему вслед, пытаясь разложить по полочкам новые данные и унять разрастающийся внутри шторм эмоций.

* * *

Остаток дня прошёл не то чтобы в напряжении, но и точно не спокойно. Пару раз заходили Йода с Мэйсом Винду, заглядывала твилечка-целитель, а также зачем-то мялся у входа в темницы Оби-Ван Кеноби. Присутствие последнего откровенно раздражало, потому как за столь короткий срок никак не получилось привести мысли относительно него в порядок. Перед глазами всякий раз вставал просящий о помощи искалеченный отец, которого этот джедай бросил умирать в мучениях, смерив презрительным взглядом. Впервые мелькнула радость, что Дарт Вейдер убил-таки его в той схватке и этот человек не стал ему полноценным учителем. Йода, конечно, поддержал ту околесицу относительно его отца, но по крайней мере он не принимал участие в его переходе на тёмную сторону. Оби-Ван же ощущался… ну, предателем.

Лучевое поле исчезло, извещая о новом посетителе и, пусть хронографа в камере не было, внутреннее чутьё Люка сообщило о наступлении ужина. Страж и правда зашёл с дымящейся на подносе тарелкой, и Люк непроизвольно втянул носом запах. Пахло просто восхитительно. По крайней мере, на кормёжку жаловаться не приходилось.

Усевшись на койку и поставив поднос на колени, Люк с аппетитом умял тушёные овощи и котлеты из кого-то, по вкусу очень похожего на банту, запил всё это дело фруктовым соком и, облизнувшись, принялся ждать когда страж вновь пройдёт по камерам, забирая использованную посуду. У него было время всё обдумать после ухода отца и прийти к выводу, что джедаи вряд ли выпустят его за пределы темницы даже с учётом их последнего разговора и, если он хотел вернуться в своё время, нужно было действовать самому. В идеале покинуть храм и попытаться силами голонета найти решение или хотя бы местоположение какой-нибудь древней библиотеки, потому что вряд ли джедаи были единственными, кто пытался собрать знания галактики.

Но для осуществления этого плана нужно было как-то воздействовать на сознание стражей, что, учитывая, что они были обученными джедаями, несколько сильно усложняло задачу.

Люк сделал глубокий вдох, очищая сознание от мыслей о неудаче. У него будет только одна попытка, в случае неудачи которой он окажется заперт в этих темницах на веки вечные. Разум шептал не спешить, обождать и положиться на волю Великой, но был также и другой голос, уверяющий, что он должен предпринимать и собственные шаги по своему спасению, а не сидеть и ждать когда всё само разрешится.

— Вы поели?

Сейчас — понял он и, пользуясь секундным замешательством только вошедшего к нему стража, послал в его разум самое сильное внушение, какое только мог сделать в условиях камеры. На миг страж не двигался, давая повод усомниться в успехе, но после выключил свои мечи и посторонился.

Двигаясь как можно быстрее, но при этом стараясь не шуметь, Люк юркнул за пределы камеры и со всех ног припустил к выходу из подземелья. Если Сила не врала, у него было около пяти минут форы, пока напарник одурманенного не сообщит о побеге.

* * *

Прятаться в Силе не то чтобы было задачей повышенной сложности, просто, если в его времени прибегать к такому трюку было особо незачем — отец всё равно умудрялся не только находить его, но ещё и говорить, других джедаев и ситхов не было, а Дарт Сидиус узнал о нём гораздо позже, — то в этом всё было совсем иначе. Орден кишел мастерами и рыцарями-джедаями, и в голову упорно лезли предательские мысли о возможной поимке. Люк был почти на все сто процентов уверен, что его уже хватились и активно искали, а значит следовало быть на чеку буквально каждую секунду. Первой мыслей было сбежать. На нижние уровни или как можно дальше от храма. Потом вспомнилась любимая поговорка Хана: «если хочешь что-то хорошо спрятать — положи на самое видное место» и, как бы глупо она ни звучала, Люк был вынужден признать, что смысл в ней определённо был. Взять хотя бы сколько раз он сам искал нужные инструменты и в итоге находил буквально у себя под рукой.

Так что вопреки голосу инстинкта самосохранения Люк отошёл не так уж и далеко от храма и прилагал все усилия чтобы выглядеть спокойно и в то же время удерживать щиты на максимуме.

Силовая сигнатура отца замаячила совсем рядом, несколько пошатывая его концентрацию.

Люк не спеша юркнул в один из узких переулков, осторожно выглянул и попытался осмотреться. Не было похоже, что Энакин Скайуокер вышел на охоту за ним, потому как, казалось, даже не пытался приблизиться и двигался в совершенно другом направлении. Хотя это могла быть и такая тактика… Движимый любопытством и наплевав на крики собственного разума, Люк пошёл по следу отца и через несколько заковыристых улочек заметил-таки высокую фигуру в джедайском балахоне. Энакин уверенно путал по кварталам, периодически останавливался у одной из торговых лавочек и, казалось, просто прогуливался после тяжёлого рабочего дня, но что-то упорно мешало Люку поверить в эту беззаботность.

Почему-то казалось, что отец куда-то очень спешил несмотря на размеренный шаг и периодические остановки.

Загадка разрешилась, когда он вышел к высокому зданию то ли театра, то ли какого-то другого культурного заведения и к нему буквально бросилась миниатюрная женская фигурка. На секунду Люк решил, что девушка — жертва каких-нибудь обстоятельств, помочь справиться с которыми мог только джедай, но от неё не веяло ни страхом, ни тревогой, да и отец будто резко успокоился при её появлении. А потом произошло нечто невероятное: Энакин притянул её в объятия, зарылся правой рукой в струящиеся по спине и плечам волосы и потянулся губами к её губам.

Люк вытаращился на эту сцену, слегка прикрыв пальцами глаза, пытаясь сообразить, что ему довелось подсмотреть. Не было никаких сомнений, что эти двое любили друг друга — девушка совсем не была против продемонстрированной ласки, лишь пару раз оглянулась, будто опасаясь чужих глаз, но улочка была пуста за исключением нескольких спешащих по своим делам и не обращающих ни на кого внимания экзотов.

Кое-как собравшись с мыслями, Люк улучил момент, когда отец принялся о чём-то болтать, активно подкрепляя слова жестикуляцией и тем самым отвлекая внимание спутницы на себя, юркнул за ближайшую колонну, а оттуда пробрался к трансформаторной будке. Новое убежище было гораздо ближе к родителю и его спутнице, и, осторожно выглянув, он смог увидеть девушку с другого ракурса. Первое, что бросилось в глаза — выпирающий из-под обшитого рюшами платья живот. Второе — её лицо. Люк сглотнул, поняв, знает эту девушку. Причёска и наряд, конечно, были другими, но… это именно её он сбил с ног, когда выпал из портала междумирья.

Сердце начало биться глубже, отдавая в уши.

Он выпал прямо на неё, и тогда с ней были его дроиды — R2D2 и 3PO.

И она показалась ему похожей на его сестру, на Лею.

Отец не только обнял её, но и поцеловал. Причём так, будто делал это уже раз сотый, не меньше. И она была беременна.

Горло будто опухло, так как глотать внезапно стало очень тяжело.

Но ведь Энакин сказал, что ему двадцать три, а, согласно подсчётам, он стал его отцом минимум в тридцать один. Или нет? Мог ли Люк ошибиться на восемь лет? Но тогда выходило, что Бену… Оби-Вану в его времени было не семьдесят и уж точно не восемьдесят, а шестьдесят два? Ну, это объясняло его проворность, хотя, вспоминая, какие кульбиты вытворял Йода… Люк затряс головой и легонько шлёпнул себя по щекам в попытке прогнать ворох бесчисленных догадок и сосредоточиться на самом главном.

Если перед ним действительно была его мама — а поведение отца и Сила убеждали, что так оно и есть, — то это меняло абсолютно всё.

Он родился в День основания Империи — это было доподлинно известно, потому что тётя Беру показывала ему свидетельство о рождении. В тот же день остался без родителей — мама не пережила роды, а отец, судя по всему, уже сменил сторону, ибо ничего не знал ни про него, ни про Лею, да и джедаи спрятали их от него, чего бы не сделали, оставайся он их союзником.

Живот его матери казался достаточно большим, что наводило на мысль о приближающихся родах, что, в свою очередь, значило…

— Ну и как много ты увидел, недокормыш?

Чужие пальцы крепко, но не больно ухватили сзади основание шеи, вынуждая замереть, словно пойманный за шкирку детёныш лот-кота. Люк беспомощно посмотрел на то место, где, казалось, ещё пару секунд назад стояли его отец с матерью, но теперь там никого не было.

Примечания:

Чисто на всякий пожарный: курсив на псевдониме Люка при повествовании от лица Энакина означает его неприязнь к этому имени, пренебрежение.

Парень дёрнулся, но он ждал этого, а потому усилил хватку и надавил на шею, заставляя горе-шпиона согнуться и встать на колени. При прямом контакте тот показался каким-то… беззащитным, что ли, но колебания в Силе предупреждали, что обманываться не стоит. От него веяло какой-то мрачноватой, но совершенно точно не тёмной решимостью, сильно смешанной с внутренним смятением и чем-то похожим на тоску. Он определённо был сильным форсъюзером, скорее всего в начальной стадии обучения, так как умения скрываться ему ещё недоставало, но при этом нечто похожее на контроль уже присутствовало. И как при таком его «свечении» ни Йода, ни мастер Винду не учуяли в нём одарённого Энакин искренне не понимал. Это ведь всё равно что отрицать, что вода мокрая!

Хотя Совет всегда был с ним на разных волнах и, наверное, следовало уже привыкнуть, что мастера видят мир не так как он. Далеко не так как он. И это всё жутко напрягало и раздражало.

Но сейчас он должен был сосредоточиться на другом.

— Я задал вопрос. Ты язык проглотил? — поторопил Энакин, и не без удовлетворения отметил, как пришлый съёжился. Прекрасно, пусть боится: ведомые сильными эмоциями, — а страх всегда был одной из таких — люди с куда большей охотой говорили правду и шли на сотрудничество.

— Я не!..

Отчаянный возглас прервал звонок комлинка, прозвучавший в тишине уже опустевшей улочки слишком резко и громко. Парень вздрогнул, а Энакин, мельком глянув на имя звонившего, закатил глаза и нажал кнопку ответа. К сожалению, игнорировать Оби-Вана в данный момент было не вариантом, пусть и очень хотелось.

— На связи.

— Где тебя носит? — без церемоний вывалил на него претензии учитель и, не дожидаясь ответа, перешёл к сути проблемы: — Кловис исчез из темниц, и ни один из стражей не может объяснить, как так вышло. У нас есть все основания полагать, что это побег.

Энакин бросил быстрый взгляд на замершего при звуке голоса Оби-Вана парня, подумал, и укрепил хватку на его шее, впрочем, позволяя немного выпрямиться.

— Кловис, — стоило усилий не скривиться на этом имени, — со мной.

— Да, поэтому нужно скорее найти его и… Стоп. Что?

Энакин искренне пожалел, что учитель позвонил не по голосвязи, потому что его реакция наверняка была бесценна, а он упустил такой момент! Недокормыш же при озвученной версии удивлённо округлил глаза, попытался извернуться, чтобы, видимо, посмотреть ему в лицо, но он не позволил ему сдвинуться больше чем на несколько сантиметров. Не казалось вероятным, что парень нападёт, но всё могло случиться, и рисковать Энакин не хотел. Быстро прикинув варианты, решил остановиться на более выгодном:

— Да. Он попросил показать ему Корусант, так как впервые на этой планете, ну и я мило согласился.

Учитель остался не впечатлён.

— Энакин!

— Ну что на этот раз не так? — Энакин закатил глаза, не пытаясь скрыть лёгкое раздражение. Недокормыш под его боком тихо прыснул, и пришлось срочно прикусывать внутреннюю часть щеки чтобы в голос не пробралась улыбка. — Сначала ты постоянно капаешь мне на мозги, говоря, что я должен быть более мягким и милым в общении с другими, а теперь, когда я делаю именно это, чем-то снова недоволен. Я уже не знаю, как должен себя вести, определись наконец, мастер.

— Он… — Оби-Ван замялся, протяжно выдохнул, и Энакин представил, как он проводит пальцами по своей бороде в давней привычке. — В следующий раз предупреждай о таком, хорошо? Ладно, — тон его голоса вновь стал деловым: — Как нагуляетесь, обязательно возвращайтесь в храм — ты ещё должен отчитаться по миссии, а Кловису нужно выдать запасную одежду.

Энакин слегка прищурился. Оби-Ван явно хотел ещё что-то сказать ему про Кловиса, о чём-то предупредить, но по какой-то причине не стал делать этого прямо. Опасался, что этот недокормыш подслушает? Скорее всего. Учитель сказал, он, вероятно, выбрался сам и стражи так удачно ничего не помнят… Использовал на них ментальное внушение, получается. Он подавил вздох. Они столкнулись с очень сильным форъюзером и терять рядом с ним бдительность точно не следовало. Впрочем, и показывать, что обо всём догадался — тоже. Поэтому Энакин растянул губы в усмешке и добавил в голос шутливых ноток:

— Разумеется, мастер.

— И постарайся не таскать бедного Кловиса до поздней ночи.

Иными словами, постарайся вернуть его под стражу как можно скорее, но так, чтобы он ничего не заподозрил. Легче сказать, чем сделать, но Энакин не был бы собой, если бы трудности хоть раз его останавливали. Наоборот, они всегда добавляли в задачу азарта.

— Так точно! Вернёмся ещё до того, как взойдёт четвёртая Луна. — Если бы он был уверен, что парень не сбежит, стоит отпустить его, обязательно бы отдал честь, и всё равно, что Оби-Ван не мог его видеть. Впрочем, его ребячество не осталось незамеченным.

— Энакин, я вообще-то серьёзно.

— Так я тоже!

Трудно было сказать наверняка, понял ли Оби-Ван, что он понял его невысказанные просьбу и предупреждение быть осторожным, но диалог завершился, и Энакин полностью обратился во внимание. Раз уж этот недокормыш сам на него выскочил, значит, Сила намекала, что именно он должен за ним как минимум присмотреть, как максимум — раскрутить на разговор по душам и всё выведать. Проще, наверное, было бы приставить к горлу световой меч и задать интересующие вопросы, но, во-первых, Кловис совершенно не ощущался как враг и казалось неправильным нападать на него вот так вот, во-вторых, прознай о его методах Совет — крику будет до самого неба. Пацифисты хреновы. И в-третьих, он пока совершенно не представлял, на что был способен в реальном бою этот недокормыш, а нападать без хотя бы базовых знаний о возможностях противника было не лучшей идеей: его правая рука идеальный тому пример и вечное напоминание. На всякий случай он ещё раз проверил комлинк на завершение звонка, убедился, что ни входящих, ни исходящих вызовов нет, сунул устройство связи в задний карман штанов и в упор уставился на парня. Тот казался на удивление расслабленным и даже улыбался.

— Спасибо, — огорошил он, прежде чем Энакин успел отрыть рот.

Что? Понятно, что его поблагодарили за прикрытие перед Оби-Ваном в частности и Орденом в целом, но разве этот недокормыш не понимал, что такими словами собственноручно скомпрометировал себя? Мог же наплести, что это стражи его выпустили и он понятия не имеет, почему те ничего про это не помнят. Впрочем, Энакин быстро качнул головой, так было даже лучше: парень сам признал, что ему оказали услугу, а значит, перед Энакином открылась возможность разыграть собственную игру.

— Будешь молчать о том, что видел, ясно? — он вложил в голос максимальное количество суровости и сильнее сжал пальцы на чужом затылке, показывая, что отрицательного ответа не примет. Парень тихо зашипел — видимо, получилось немного больно, — скривил губы в недовольстве, но попытки вырваться не предпринял. Сила вокруг него заклубилась растерянностью, а потом вспыхнула пониманием и резко успокоилась.

— Не знал, что джедаи способны на шантаж.

Энакину захотелось протянуть руку и сорвать с чужого лица дурацкие очки просто чтобы заглянуть ему в глаза. Вот ведь гадёныш мелкий! Видимая часть его лица не выражала ничего кроме смятения, но он был более чем на сто процентов уверен, что глаза откровенно над ним посмеивались. Как порой посмеивались на совершенно серьёзном лице глаза Падме. Это невольное сравнение произвело эффект удара под дых и Энакин едва не отшатнулся, но удержался и повёл свободной рукой вокруг:

— Что ж поделать, я далеко не образцовый джедай.

Отреагировал тот… странно. Не напрягся и, казалось, даже не удивился такому заявлению, лишь скривил губы будто от не очень приятного воспоминания и криво улыбнулся. Будь Энакин обычным человеком, скорее всего решил бы, что улыбка усталая и смиренная — от продумывания и реализации плана побега, от того, как глупо попался ему за шпионажем, от звонка Оби-Вана и от самого подходящего к своему концу светового дня, — но Сила вокруг этого недокормыша вспыхнула грустью и вот это уже было интересно. Стянуть с него очки захотелось ещё сильнее.

— Та женщина, с которой ты целова… То есть, я хочу сказать… Эм-м… Она?.. М-м…

Сбившийся в самом начале под его грозным взглядом парень резко потерял способность формулировать предложения и отчаянно жестикулировал, видимо, пытаясь руками донести всё то, что пытался облечь в слова, но получалось у него откровенно плохо. Какой-то частью души Энакин даже почти посочувствовал ему — сам не раз оказывался в подобных дурацких ситуациях, когда и сказать хочется, и в то же время избежать последующей головомойки от Оби-Вана или, ещё лучше, всего Совета, — но конкретно в этой ситуации недокормыш влез в чужое личное, а он намеревался сохранить их с женой секрет. Эх, ему придётся теперь всё время держать этого парня при себе, чтобы быть уверенным.

— Думаю, я уже видел её однажды…

Сбивчивые слова наконец сформировались во что-то разумное, и Энакин отогнал от себя блуждающие мысли, сосредотачиваясь. Нахмурился. Падме была личностью медийной, вызывающей сильный общественный интерес как своей деятельностью, так и громкими заявлениями, а потому даже самые далёкие от политики разумные знали как она выглядит, что было главной причиной, почему им с супругой приходилось идти на всевозможные уловки и маскарады чтобы скрыть сначала свой брак, а теперь ещё и беременность. Падме любили. Падме знали. И Падме интересовались. Исключения могли составлять разве что татуинцы и обитатели других отсталых от благ цивилизации планет, которые узнавали новости из сплетен залётных контрабандистов и просто не могли позволить себе планшеты и нормально работающий голонет. Этот недокормыш совершенно не походил на выходца из такого захолустья, а потому его реакция несколько напрягала. Хотя, возможно — успокоил он себя — у него просто была плохая память на лица или в этот раз супруга и правда нанесла хорошо маскирующий её черты макияж: в конце концов, тот твилек и двое цереанинов тоже не обратили на них внимания. Хотя тут могли сыграть роль и опустившиеся сумерки, отбрасывающие слишком длинные и искажающие лица тени… Энакин мотнул головой, поняв, что начал уплывать мыслями несколько не туда.

— Кажется, голоновости ты совсем не смотришь, иначе наверняка бы узнал одну из самых активных сенаторов Республики.

Парень вскинул на него голову так резко, что Энакин был готов поклясться, что у того поплыло перед глазами. Если бы не эти дурацкие отзеркаливающие очки…

— Сенатор?!

Он торжественно кивнул:

— Бывшая королева Набу, а ныне сенатор, представляющий эту планету, Падме Амидала Наберрие.

Ребёнок вновь напомнил о себе почти оглушившим удивлением, и вот это уже откровенно напрягало. Энакин поджал губы, чуть прикрыв глаза, нырнул в Силу и дотянулся до своего малыша только чтобы обнаружить его вполне спокойным. Он бросил внимательный взгляд на Кловиса. Сосредоточился и снова нырнул в Силу, осторожно перешёл по всё ещё транслирующимся эмоциям и с неудовольствием принял тот факт, что источником действительно был именно он. Этот пришлый. Расширив зону видимости форсъюзеров, Энакин посмотрел на огонёк своего ребёнка внутри Падме, перевёл взгляд на огонёк стоящего перед ним Кловиса и испытал желание на всякий случай показаться-таки целителю Че чтобы точно отбросить версию с повреждением мозга и начавшимися галлюцинациями. Обе сигнатуры сейчас были совсем рядом — он попросил Падме укрыться в кафе за поворотом и дождаться его возвращения или сообщения — и детально сравнить их не составляло труда (не то чтобы Энакин и так не знал до мельчайшего колебания сигнатуру своего ребёнка). Они действительно были идентичными. Только один носитель мирно спал в утробе матери и ни о чём не тревожился, а второй — ну… был крайне удивлён её личностью. Энакин подавил желание шумно выдохнуть и помассировать вдруг заболевшую голову.

Могли ли выдумки фантастов стать реальностью и сделать возможным путешествие во времени?

Нет — осадил он себя — это было бредом. Наверняка было бредом!

Но почему же тогда этот недокормыш ощущался как его ребёнок из будущего?! И эта странная реакция на общеизвестную информацию о Падме… Могли ли адепты тёмной стороны действительно скопировать чью-то силовую подпись? И если да, то почему именно его ребёнка? Из-за дурацкого пророчества? В висках пульсировало всё сильнее, и казалось правильным на время отложить осаждающие мозг мысли и догадки, чтобы случайно не свалиться с ног и не показать свою слабость. Если Кловис в самом деле был шпионом ситхов, то нужно было показать ему, что его игра, какой бы та ни была, не удастся.

И тем не менее, этот парень уже видел его с женой и, раз замаскировался под ребёнка, знал и про беременность Падме. Не было смысла пытаться утаивать уже известное, а потому вполне можно было раскрыть часть карт — наверняка это будет незапланированный для шпиона ход, что поможет выкроить какое-то время. Энакин сделал вдох поглубже и продолжил будто бы обыденно, но намеренно делая паузы, давая время осмыслить каждое слово:

— Или. Если точнее сказать. Падме Скайуокер. Моя жена.

Он не видел глаз парня, мог отслеживать его реакцию только по периодически открывающемуся в беззвучных возгласах рту и силовой сигнатуре, но нутром почувствовал, что только что сломал его внутренний мир.

* * *

Люк машинально шёл вслед за отцом, не особо вникая, куда тот вообще вёл его и пытался осмыслить и уложить в голове так милостиво предоставленную ему информацию. Это было таким шоком. Конечно, когда он увидел встречу родителей, их объятия и несколько затянувшийся поцелуй, понял, что отношения между ними давно переросли дружеские, а беременный живот матери и вовсе говорил сам за себя, но…

Жена.

Жена!

Эта женщина, Падме, была женой его отца! Интуиция и Сила не обманули — она действительно была его мамой, но (!) не просто какой-то временной женщиной, гулявшей с его отцом, а законной супругой! Не то чтобы Люк когда-нибудь думал о себе как о досадной случайности — отец, когда нашёл его, ясно дал понять, что очень рад его рождению, — но рождение в браке подразумевало, что родители действительно его хотели и ждали, что они были полноценной семьёй. И почему, криф побери, никто из его времени не сказал ему, что его родители были женаты?! Ладно Ларсы — они действительно могли не знать, учитывая, что виделись с Энакином задолго до его, Люка, рождения, но старик Бен или даже Йода! Он ни за что бы не поверил, что эти двое ничего не знали! Особенно Бен, учитывая, что являлся наставником и учителем его отца и, вроде как, не был слепым на оба глаза!

Люк втянул носом как можно больше воздуха, задержал дыхание на несколько секунд и медленно выдохнул.

Злость тут бы никак не помогла.

К тому же, отец… Энакин мог неверно истолковать его реакцию, а Люк уже и так не знал, как себя с ним вести. Нужно было успокоиться и выпустить раздражение в Силу, которая, как он успел заметить, полноценно проявлялась в нём только когда отец маячил где-то рядом. Наверняка и на допросе Совета разлилась перезвоном правды лишь потому что тот решил подойти постоять за дверью — по времени как раз совпадало. Это было странно, но, если хорошо подумать, не то чтобы неожиданно. За рукав резко дёрнули, оттаскивая в сторону.

— Если не будешь смотреть по сторонам, тебя собьют и улетишь на нижние уровни, — Энакин окинул его нечитаемым взглядом, прежде чем указал налево и легонько толкнул в плечо в призыве двигаться.

— Ничего, я живучий. — Люк выдавил усмешку, непроизвольно вспомнив свой импульсивный прыжок в никуда на Беспине. И чем тогда думал, спрашивается? Ладно бы, хоть Силой овладел нормально, но ведь по факту даже особо и чувствовать её не умел. — Куда мы идём, кстати?

— Я сказал Оби-Вану, что показываю тебе город, так что лучше пройтись по основным улочкам не слишком далеко от храма, чтобы не получился обман.

Люк приподнял бровь, но молча пошёл следом. В словах отца был смысл: не было гарантии, что джедаи не захотят проверить скормленную им версию, а так и Сила ложью не отзовётся, и воспоминания о прогулке (если Мэйс Винду вдруг вновь решит поштурмовать его сознание) станут подтверждением. Перед глазами мелькнул образ мамы, и он едва успел прикусить внутреннюю часть щеки чтобы не попросить о встрече. Звёзды, как ему хотелось увидеть её вблизи ещё раз, полноценно поговорить о чём угодно, узнать, какой она человек и чем живёт и интересуется! Двадцать три долгих года она была загадкой во всём, даже в своём имени и вот теперь, когда самые главные вопросы получили ответы и появилась возможность полноценно с ней познакомиться, он был вынужден довольствоваться её видом издалека, не смея даже зарекаться о бо́льшем. Это было несправедливо настолько, что хотелось выть раненым вуки, но позволить таково поведения себе он не мог.

Энакин Скайуокер бы не понял подобного рвения.

Он и так едва не свернул ему шею за подсмотренное личное, и портить с ним отношения совершенно не улыбалось. Да и, если быть честным, с отцом Люк тоже так и не успел пообщаться нормально. Нужно было быть благодарным и довольствоваться тем, что он мог получить.

И всё-таки где-то между рёбер заныло, зацарапало грудную клетку и лишь выдержка от пережитой войны не дала показать эмоции.

Примечания:

Эм... Года, всё-таки, ещё не прошло (немного не дотянула, ага), но, надеюсь, хоть сколько-то читателей у этого фика ещё осталось.

Ну и т.к. я за это время впала в фандом "Bungou Stray Dogs" и, возможно, тут есть его любители (ну, а вдруг?), немного саморекламы:

1) https://ficbook.net/readfic/0189a7d4-ab05-70b0-a4e9-136295121504 — про потерявшего способность и загремевшего на долгое время в кровать Дазая и Чую с Аку в роли его нянек;

2) https://ficbook.net/readfic/018b856e-c587-7e27-98dc-c2c226e4a751 — сборник дженовых зарисовок про Чую и Аку в формате учитель-ученик;

3) https://ficbook.net/readfic/018a1deb-9609-7313-b391-7de0a213f0da — про захворавшего Аку и внезапно решившего за ним присмотреть Дазая.