Проверено на грамотность 
«Всю информацию о колдовских кланах,
которая доходит до обычных людей
через новые культурные источники,
необходимо исказить так же,
как это делается в других случаях.
В первую очередь — изменить имена,
даты и географические названия».
Из приказа, принятого на
666-ом собрании ОКО(1)
Книга I. Под северным небом
«…И по лестнице стали спускаться,
Задыхаясь, искали ключи.
Мимо зданий, где мы когда-то
Танцевали, пили вино,
Мимо белых колонн Сената,
Туда, где темно, темно…»
отрывок из стихотворения
Анны Ахматовой «Побег»
Глава 1. Неспокойной ночи
22 ноября 2023 года.
Беговинск, Русия.
По металлическому откосу по ту сторону окна будто бы застучали когти. Дыг-дыг-дыг… Через минуту снова тот же звук. Соня мотнула головой. Глупости! Тринадцатый этаж, какие ещё когти? Это отмороженные соседи сверху опять врубили кондиционер, с трубки которого вечно долбило каплями воды по откосу. Что-то внутри прошептало, что бесящее до самых холодов бам-бам за окном никогда не напоминало скрежет когтей по металлу.
Соня отмахнулась от буйной фантазии и, широко зевнув, закрыла банку с кремом. Всё, хватит на сегодня косметических процедур. Макияж сняла, ступни помазала. Сойдёт. Хотела ещё маску сделать, но от нормального отдыха явно будет больше красоты. А то вон уже всякая чушь мерещится от усталости.
— Спокойной ночи, Совка, — пробормотала она самой себе и выключила свет.
Совка… Как давно её никто так не называл. Считай, с тех пор, как прабабушка умерла, все, кроме друга, позабыли о непривычном сокращении. Но и он остался в прошлом.
Соня перевернулась на бок, отгоняя бестолковые мысли. Спать надо, а не думать. Завтра много дел, она не подведёт начальство. Не ради того, чтобы облажаться, сбежа… уехала так далеко от родных краёв. Глубоко вздохнула, натянула до ушей тёплое синтепоновое одеяло. Перед тем, как провалиться в сон, она снова услышала дыг-дыг-дыг за окном. А ещё… уханье и шелест крыльев.
Она стояла среди заросшего высокой травой поля и вглядывалась в тёмное, затянутое сизыми тучами небо. Хоть и было ещё тепло, но августовский ночной ветер холодил ноги, беспардонно забирался под подол платья.
— Ба, а если не прилетит? Мы так долго ждём! Надья мне недавно из города привезла книжку, там про мальчика и сову. Но к его двоюродному брату она не прилетела, потому что он… как же это… магл(2)! Человек, лишённый магии. У нас, конечно, по-другому, без всяких школ волшебства, но…
Прабабушка поджала тонкие губы, вздёрнула острый нос.
— Ce prostii!(3) — гаркнула она. Впрочем, увидев, как Совка вздрогнула, тут же смягчилась и даже перешла на более привычный правнучке язык. — Ты развлекаешься чтением людских выдумок вместо дела, а потом паникуешь попусту. Запомни, в конце-то концов, что среди нас есть слабые колдуны, но нет тех, к кому не прилетали совы. Мы же не бескрылые. Жди.
Совка потёрла затёкшую шею, закусила губу. Ну, вроде и правда не было такого, чтобы тотемное животное игнорировало кого-то из клана, обделяло спутником. Но что, если она станет первой? А вдруг это её наказание за дружбу с колдуном-вороном? Если так, то и пусть сова не прилетает. Карл важнее!
Прабабушка вздохнула и пробормотала себе под нос что-то о том, что молодёжь теперь ужасно нетерпелива. Совка продолжала смотреть в небо, когда ночную тишь разрезал…
...жуткий грохот из квартиры по соседству, чей-то пьяный ржач. И не выходной ведь, но любителям гулянок насрать. Соня открыла глаза, окончательно возвращаясь в реальность. Ударила кулаками по матрасу, но не выругалась, удержалась. Хозяин квартиры сбоку опять сдал жильё под гулянки не пойми кому. Да чтоб ему… Его счастье, что она никого не проклинала.
Мама твердила им с сестрой с детства, делая страшные глаза: «Надья, Софика, не разбрасывайтесь словами! В ссоре и со злости с губ слетает всякое, можно и проклясть ненароком. И человека сгубите, и сами вовек не расплатитесь за такое колдовство!» Вот Соня и не ругалась, хотя давно вычеркнула из жизни магические штучки, позабыла почти все уроки. Рисковать не стоило, пусть она и не была полноценной колдуньей. Даже без особой силы и навыков однажды натворила дел… Хватит с неё.
В квартире по соседству двигали мебель и звенели бутылками. Следом стали петь. Ну как петь… Выть пьяными голосами в такт хиту рэпера, который на волне популярности бубнил этой осенью из каждого утюга. Полицию без толку вызывать, пьяная компания не откроет дверь. Но и слушать их — увольте. Соня потянулась за наушниками. Может, под нормальную музыку даже получится ещё поспать.
Она уже взяла пластиковый футляр, но вдруг спину прострелило такой адской болью, что не вздохнуть. Мама… Мамочка… Как больно… Соня выгнулась дугой, широко распахнула глаза. Закричать, завыть бы, но не хватало дыхания. Пик боли! Невозможно, нет сил терпеть! Секунды растягивались в вечность, перед глазами мелькали белые и красные пятна. Раз, два, три, четыре… Медленно отпускало.
Ноги и руки тряслись, на спине вдоль позвоночника в трёх местах горела кожа. Соня не хотела верить, но догадывалась, что это значит. Три родимых пятна в форме перьев на спине. Они бледнели и были почти не видны в обычной жизни, но когда случалась беда, предупреждали об этом болью. Так объясняла прабабушка. Ни разу за всю жизнь пятна не беспокоили, а тут… Что случилось? Может, это всё прабабкины сказки? Просто остеохондроз, грыжа или что-то такое. Просто надо записаться к неврологу.
Соня усмехнулась: ага, «просто», размечталась. Месяц, а то и полтора придётся ждать. А переться к частникам дорого, ещё какие-нибудь платные процедуры назначат. Зря она, что ли, копила деньги, чтобы потом спокойно сменить работу и не переживать, если надо будет добираться на транспорте? Ладно, пока разомнётся — должно полегчать. Спина, сволочь, ещё ныла, гулянка по соседству не утихала. Не уснуть. Сколько вообще времени? Часы на запястье показали 04:04. Ай, ладно, с недобрым утром.
Встала, осторожно повела плечами, в темноте нашарила расчёску. Дурацкие волнистые волосы опять напрочь спутались, но выпрямлять их не было настроения. Даёшь бомж-стайл и гульку на голове. Соня поплелась в ванную, уныло отметила, что опять начали отрастать тёмные корни. Паршивая была идея со сменой имиджа, надоело красить волосы.
Соня таскалась по квартире как зомби в кино. Наверное, повеселеет после завтрака. Но холодильник её только расстроил. Молоко скисло, сыр, оказывается, закончился. День и так начался ужасно, чтобы ещё и остаться без любимых продуктов. Хорошо, что круглосуточный продуктовый через улицу отсюда.
Наспех собралась, перекинула лямку старого, но вместительного рюкзака через плечо. Может, ещё каких продуктов возьмёт заодно. Все нормальные люди позавтракали бы чем-то другим, а она почти ночью пойдёт за молочкой. Никто и не говорил, что она нормальная. И что в полной мере человек. Как в одном меме, где чокнутая тётка требовала выселить жильцов определённых квартир: «Кв. 28 это вообще не люди». Ну, у каждого свои особенности!
Она думала сейчас о чём угодно, лишь бы отогнать назойливые вопросы: «Что случилось? О какой опасности предупредили пятна?» Не хотела узнавать ответы. И вообще пора за молочкой для завтрака. Простое желание обычной девушки.
Соня спустилась на первый этаж в скрипучем лифте, выскользнула в ночь из подъезда. Что-то хрустнуло под ногой. Осколки бутылки или другого стекла? Не видно. Ярко-белые фонари во дворе и за его пределами больше слепили, чем освещали путь. Да она в полной темноте и то лучше видела!
— Мне больно видеть белый свет, мне лучше в полной темноте…(4) — шёпотом пропела Соня вдруг всплывшие в памяти строки.
КиШ… Сколько песен этой группы и ей подобных она помнила наизусть! Конечно, любовью к року её заразил Ка…
По дороге на скорости пронеслась дорогая иномарка, обрызгав Соню месивом из снега и грязи. Вот же ху… дший водитель, чтоб ему прислали кучу штрафов!
Отошла в сторону и принялась искать в рюкзаке салфетки, чтобы хоть куртку немного очистить. Ну были же где-то, были! Типичная дамская сумочка, фиг что найдёшь! В одном из карманов Соня нащупала что-то маленькое, явно не салфетки. Зачем-то вынула, посмотрела… И сразу убрала обратно старый брелок — вязаную сову. Привет из прошлого, угу… Друг Карл когда-то научился вязать крючком только ради того, чтобы подарить ей игрушку, «совку для Совки». Соня до боли закусила губу и быстро пошла к магазину. Карл остался в прошлом, как и остальные. Она сама так решила, сама. Так лучше.
Из низкого тёмного неба зарядил дождь со снегом, голые деревья качались на ветру, а впереди яркими огнями мигала знакомая вывеска. От пляски света и тени стало жутковато, к лестнице уже не шагом, а бегом, скачками. На миг обернулась. Машины, магазины, многоэтажки — вот это и есть безопасный, обычный мир. Безопасный ли? Почему же днём Соня твердила, что она обычный человек, а в этот предутренний час оглядывалась по сторонам и поймала себя на мысли: «Успокойся, ты не просто хрупкая девчонка. Тебя не так-то легко обидеть»? Наверное, это всё недосып, приправленный воспоминаниями.
В магазине, вопреки ожиданиям, было довольно людно. Это она, как ни странно, была жаворонком, а у других и ночью кипела жизнь. Помятого вида мужик топтался рядом с консервами, выбирая кильку. Низкий парень громко смеялся и приговаривал, что самое нужное тут продают на кассе, а две его спутницы несли в руках фрукты, сливки и шоколад. Молодая женщина в больших наушниках, как и Соня, клала в тележку молочку, только в основном творог и кефир. Из наушников донеслась музыка из заставки вестей.
Соня краем уха уловила обрывки фраз из выпуска заграничных новостей: «масштабный пожар… урон жителям пригорода… на территории Малой Валашии». В тех краях ведь дальние родственники живут… И как узнать, что там у них, не выходя на связь? Вдруг об этом предупреждали пятна? Вот же!..
Она совсем запуталась в мыслях и чувствах, так что решила подумать о ситуации и помучить поисковик запросами позже, как минимум после завтрака. А пока скорее на кассу и домой.
Снова стало не по себе, когда она оказалась на улице. Злой ветер хлестал по щекам, мир вокруг будто бы умолк. Что-то было не так, неправильно. Выбивалось из картины обычности. Соня остановилась, прислушалась. Готовилась уловить малейший шорох, а потому подпрыгнула и круто развернулась, когда над ухом оглушительно каркнули.
Большущий ворон, гадкая злая птица. Она их терпеть не могла, но… Ворон, не ворона. В немаленьком городе. Откуда бы? Птица явно переживала, нервно каркала и хлопала крыльями, зависнув в воздухе.
— Чего тебе? Я не понимаю.
Языка врановых она, само собой, не знала, а по-человечьи эти птицы говорили мало и не среди города, где их могли бы услышать обычные люди. Хотя эмоции воронов Соня улавливала и так, Карл научил когда-то. Беспокойство, близкое к панике. Ворон не собирался нападать на неё, как-то вредить. Он не знал, что делать, и искал… помощи? Вроде не ранен. А если…
Он уже раскрыл клюв, видимо, чтобы заговорить. Потерял надежду, что его поймут без слов, но Соня опередила:
— Веди.
Соня сколько угодно могла врать себе, что магические штучки её больше не касаются, но… Но. Догадалась, что птица — спутник колдуна из клана Воронов. А с колдуном беда, видать. У кланов Сов и Воронов сейчас было что-то типа холодной войны, но благодаря древнему договору она не перерастала в резню. И вот с такой обстановкой Соня всё равно шла за гадкой птицей, дура! Ну… Когда-то ведь дружила с колдуном-вороном. И как теперь не помочь его собрату?
Ворон летел проулками да подворотнями, фонари остались позади. С каждым шагом поджилки тряслись всё больше, под ногами опять что-то хрустнуло. Соня на миг закрыла глаза, а затем вновь распахнула их. Темнота расступилась перед совиным взором. Плевать, сейчас редкие прохожие, появись такие на пути, всё равно не заметят, что её обычно карие глаза загорелись янтарём. Когтей, сменивших ногти, тоже не увидать, когда руки засунуты в карманы куртки.
Соня повернула за угол, прошла мимо детской площадки, огибая кучу грязного снега. На серо-белом пятне будущего сугроба заметила багровые капли. Чутьё совы подсказало — кровь, причём недавно пролитая. За спиной на ветру заскрипели качели, карусель впереди сама собой чуть сдвинулась. Ну, натуральный ужастик! Не хватало только девочки в белой ночнушке. Здесь Соня в белой куртке за неё, ага…
Ворон вновь закаркал, а через мгновение она увидела шатающийся силуэт мужчины вдали. В воздухе запахло свежей землёй, горькой травой и кровью. Колдун-ворон, чтоб его… Наверняка нечисть-прислуга уже прикопала где-то в округе его врага. А может, и не прикопала. Если колдунов клана Воронов называли падальщиками в переносном смысле, то их служки были таковыми в прямом. Бр-р-р…
Соня треснула себя кулаком по бедру. Не её дело! Раз пошла за вороном, надо помогать колдуну, а не фукать на его методы. Она догоняла его. Колдун хрипло, с надрывом дышал и едва переставлял ноги, ковыляя в сторону улицы. От него за версту несло кровью, а теперь и вовсе запах стал невыносимым. Подкатила тошнота, но Соня лишь сглотнула холодную слюну и крикнула:
— Постойте! Постойте же! Я помогу вам!
В ушах шумело, в горле билась паника. Чем она поможет? Вляпалась в говно по самые уши! Как колдун держится на ногах, если у него серьёзные раны? Какой у него объём кровопотери? Так сильно пахнет кровью… Вдруг он уже почти труп и никакая скорая не успеет?!
Колдун остановился, начал поворачиваться, но его ноги подкосились. Мешком рухнул наземь, раскинув руки подобно крыльям как подбитая птица. Соня охнула и кинулась к нему.
— С-с-су-ука-а-а… Только не в мою смену, а!
Опустилась рядом с ним, аккуратно потянула за плечо, переворачивая его на бок. Застонал, живой. Пока что… Мельком пролетело в мыслях воспоминание, как прабабушка гордо и звонко воскликнула: «Вороны не поставят Сов на колени!» Ну да… Соня сама на них встала, поднимая колдуна из вражеского клана.
Он наконец сел. Пытался отдышаться после усилия, низко опустив голову. Мокрые от уличной грязи длинные волосы висели неровными клоками. И… Мамочки… Спереди и сбоку его пальто было насквозь пропитано кровью.
— Окей… — Хриплый голос показался до одури знакомым. Нет, это бред и шутки подсознания! — Дождусь… чужой смены… Совка.
По ощущениям её не окатили ледяной водой, а сразу кинули в прорубь. С размаху, головой вниз. Дрожащими руками она убрала от лица колдуна неровные чёрные пряди. Перед ней сидел на земле оставленный в прошлом друг.
— Карл…
1) Объединённая Колдовская Организация
2) отсылка на книги Роулинг о Гарри Поттере
3) Какая ерунда! (румынский)
4) из песни группы Король и Шут : «Проклятый старый дом»
Глава 2. Браконьер
23 ноября 2023 года. Беговинск, Русия.
Карл застегнул верхние пуговицы на воротнике пальто, глотнул чая из термоса. Задубел уже сидеть на скамейке и наблюдать за подозреваемым, но работа есть работа. Условия, правда, говно. Холод от голой земли, застывшая в воздухе ночная сырость… Мерзкая погодка. Как и город. Суетливый, провонявший выхлопами и выбросами муравейник. В таких местах особенно остро чувствовались одиночество и беспокойство. А может, сказывалась причина, по которой он с конца лета не был в родной деревне.
Творилось не пойми что, некто по-всякому вредил птичьим кланам в целом и отдельным колдунам в частности. Наёмников с переменным успехом ловили, но что толку? Они не знали имён заказчиков, а сами были отступниками разных птичьих кланов, а то и вовсе хорошо подготовленными бескрылыми. Нити, которые могли бы привести к зачинщикам, выскальзывали из рук, рассыпались прахом. Провал за провалом, достало уже. Вдруг в этот раз повезёт?
Карл хоть и случайно, но вышел на след очередного типа, который вопреки всем мирным соглашениям охотился на колдунов-птиц. Сучий «браконьер», в кланы не совался, а выискивал одиночек. Конечно, так проще: избавиться от тех, кто не в теме происходящего. Браконьер ещё и косил под обычного человеческого грабителя: убивал, а потом обчищал карманы и снимал ювелирку.
От обычного наёмника его отличала одна деталь: он нарочно оставлял на месте преступления то перо ворона, то ритуальную свечку, то подношения для абасы(1). Будто вопил на весь мир: «Смотрите, я — колдун-ворон! Все беспорядки выгодны моему клану!» Именно из-за этих провокаций важно поскорее поймать мразь. С командой было бы больше шансов взять преступника живым, но, как назло, они разделились.
Вообще-то Карла оставили в Беговинске восстанавливаться после ранения в прошлой стычке: тогда магический спутник наёмника, здоровенный филин, оторвал кусочек мяса от плеча Карла то ли на дегустацию, то ли на память о чудесной встрече. Сегодня ребята уехали в пригород по следу другого преступника. Ну а он вышел из съёмной квартиры подышать свежим воздухом, вроде как. И тут такой подарок судьбы, кхм. В эту минуту «подарочек» пил кофе и жрал бургеры в забегаловке напротив, а Карл сидел на скамейке и старался не пялиться на него через стекло. Впрочем, не суть важно. Ночью из-за темноты на улице и света в забегаловке можно было не париться и смотреть спокойно: внутри почти не разглядеть тех, кто снаружи.
Аппетит у преступника был что надо, жрал за троих, пока Карл мёрз на скамейке. Ничего-ничего… Пусть ест. Вероятно, это его последний ужин, поминки для самого себя. Жаль, нельзя напасть на сволочь, пока нет стопроцентной уверенности, что иначе совершится преступление. Кодекс, чтоб его. Надо исключить даже самую крохотную вероятность ошибки. А то ж презумпция невиновности, все дела. И не важно, что все приметы сошлись, а чуйка вместе с духами-помощниками вопила об опасности.
Он сжал зубы, сердито выдохнул. Все эти кодексы, устаревшие законы — крючкотворство и кабинетный кретинизм! Что-то умные городские начальники в поля не рвутся, зато лучше всех знают, как надо. А что из-за промедлений и плясок вокруг кодекса в октябре и первой половине ноября выкосили двенадцать колдунов-одиночек, так это фигня и дополнительный повод оставить полевиков без сраной премии.
Плевать, если заметит хоть что-то подозрительное — предполагаемому браконьеру кранты. Он пришёл в город, в котором теперь жила Совка. А значит, Карл не может рисковать и медлить. Подруга не станет тринадцатой жертвой, эти мудаки обойдутся без чёртовой дюжины.
Браконьер встал, Карл сосредоточился на дверях забегаловки. Уже убедился, что второго выхода в ней не было. Он не видел, но чувствовал, что тень прадеда Дархана появилась за спиной, положила руку ему на плечо. Карл не подведёт предков, исполнит свой долг перед миром и совестью.
Когда Карл поднялся на ноги, на его плечо сел прилетевший из ниоткуда старый и не очень добрый ворон-помощник.
— Тойоныч, палево! — шепнул он ворону. — Исчезни.
Тот недовольно забурчал, но послушно растворился в освещённом фонарями мраке. Карл по-прежнему чувствовал когтистые лапы на левом плече, но невидимый спутник не привлекал внимания, можно было прикинуться обычным припозднившимся прохожим. Хотя друзья и соратники посмеивались и шутили, что у Карла словно на лбу написано: «Осторожно, злой шаман. Не подходи, а то скормит духам». Правда, он замечал по опасливым взглядам, которые они на него бросали, что их слова не были шутками.
Браконьер, благо, вышел на оживлённый даже в ночное время проспект, не обращать на себя внимания и следить за ним среди других прохожих пока не составляло труда. Куда он шёл? Общественный транспорт уже не работал, а вызывать такси, по всему, браконьер не собирался.
Женщина, тащившая за руку ребёнка, который громко хныкал и постоянно зевал, задела сумкой Карла. Он зашипел от боли: прямо по раненой руке попало!
— Извините! — выпалила она. — Я не…
— Ничего страшного, — отмахнулся он.
Случайно встретился взглядом с ребёнком… Мальчишка отшатнулся и заревел на всю улицу. Покрасневшая от стыда и недоумения мать снова извинилась и потащила его прочь. Карл покачал головой и снова пошёл вслед за браконьером. М-да… Истина из книг по колдовству: до восьми лет дети бескрылых — то есть, обычных людей — интуитивно чувствовали колдунов. Условных «белых» любили, условных «чёрных» боялись. Цветы жизни, как правило, не терпели тех, чья сила связана со смертью.
Хотя что говорить о детях, которые и подкроватных монстров боялись? Многие друзья-приятели по жизни держали его на расстоянии вытянутой руки. Половина из них вовсе разбежалась в его неполные пятнадцать лет, при первых признаках шаманской болезни. А подруга тогда повела себя иначе. Совка — долбанная эгоистка, бросившая семью и друзей пять лет назад, но в далёком 2012 году она была одной из немногих, кто остался… Карл обязательно защитит её.
* * *
15 декабря 2012 года, коммуна Чиара, Ромалия.
В этих краях зима была малоснежной и унылой. Только грёбаный влажный ветер заставлял кутаться в связанный мамой шарф. Она тоже скучала по родным северным просторам, но из-за папиной работы они редко там бывали.
Теперь же Карл сидел на могиле хозяйки старого кладбища и раскачивался вперёд-назад, обхватив колени. Хозяйка не гнала прочь, даже земля тут казалась тёплой. Хоть кому-то он не помешал, но легче от этого не становилось. Больно, плохо… Мышцы горели огнём, связки и сухожилия будто скручивались жгутами, а кости ломило. Третьи сутки не спал нормально, снились кошмары. В голове билось: «Я здесь не нужен. Хочу домой. Меня тут боятся и презирают… Хочу-домой-хочу-домой-хочу-домой…»
Родители думали о благополучии сыновей и просили рассказывать обо всём важном, но он промолчал, когда это началось. Не догадывался, что будет настолько херово. Ведь с обычным колдовским даром у родных и знакомых никаких проблем не было! А тут... Ломка как у нариков, но не по траве и порошкам, а по родной земле. Да откуда Карл мог знать, что оно вот так? Последний шаман в их роду умер задолго до его рождения. И в семейных архивах значилось, что прадед был из белых! Сюрприз, мать его!
Почти все здешние приятели быстренько отвалились, почуяв перемены. В птичьих кланах все были колдунами и, казалось бы, уж не им бояться магии. А вот хрен там! До здешних знакомцев не доходило, что шаманы — это лишь немногочисленный подвид колдунов, способный теснее взаимодействовать с духами, иногда управляя ими, и путешествовать по верхнему и нижнему миру. В итоге приятели выдумывали тупые отмазки, а за спиной шептались, что Карл скоро освоит шаманские практики и приведёт на их землю жуткую и непостижимую сибирскую нечисть, а на всех недовольных нашлёт болезни. Придурки. Наслал бы на них понос, но они и так обосрались. Страшная нечисть, м-м-м… Да всех граждан его родной страны подобные идиоты за границей воспринимали, как ту самую нечисть.
— Ты чего тут уселся? Холодно же! — подруга из местных будто с неба свалилась. Карл не заметил её до того. — Хочешь, пошли к нам в гости? Чаю попьём со вкуснющей пастилой из дыни, согреемся!
Он посмотрел вверх, неопределённо мотнул головой.
— Я не замёрз. Ты как тут?.. Одна…
Совка фыркнула и привалилась к ограде соседней могилы. Её каштановые косы скользнули по чуть припорошённым снегом прутьям, а длинная цветастая юбка едва не зацепилась за ржавые завитки.
— На себя посмотри! И не нуди опять, что ты старше и осторожнее. У меня пару подружек-сверстниц уже сосватали! Мы взрослые. А я тебя искала, между прочим. Так и подумала, что вороны обычно хандрят на кладбищах.
Одним словом — цыганка. Совке повезло, что её семья не цеплялась за древние брачные традиции. А то что за счастье в сватовстве для двенадцатилетней девчонки? И что бы она там ни думала, а ей и правда не стоит вот так одной ходить туда, где гарантированно встретишь много всякой нечисти в прямом и переносном смысле. Колдунья-недоучка, защититься пока не может нормально. Карл мрачно усмехнулся сам себе. А не посчитают ли теперь Совка и её родня, что защищаться надо от него, клятого чёрного шамана?
— Нашла. Послушай, я никогда не причиню тебе вреда, но думай сама, хочешь ли теперь общаться со мной. Меня плющит, а когда и если выдержу, стану шаманом. Чёрным… Понять не обещаю, но приму, если тебе тоже страшно, как и моим слинявшим приятелям.
Совка долго смотрела на него бездонными янтарно-карими глазищами, а потом медленно протянула:
— Ну ты и дура-а-ак! Не страшный, а просто глупый! С чего это мне тебя бояться? Мы с тобой три с половиной года дружим, ау. Хотел бы — давно бы как-нибудь обидел. А что эти твои мальчишки тупые и противные, так это их проблемы. Пошли!
Она подошла и потянула его за руку, поднимая с земли.
— Так, ну вставай! Не упрямься, шаман. Чёрный, белый… Хоть серо-буро-малиновый в козявочку! Ты — мой друг. Был и остался, понятно тебе? Пошли пить чай. А потом расскажешь родителям, почему только ночевать домой приходишь. Они же у тебя нормальные, помогут!
Карл еле встал, почти не чувствуя занемевших ног. Всё-таки не все его бросили! Вот она, подруга, тут как тут. Не боялась — он бы почуял страх. Да и про родителей она права была. Надо хоть теперь им сказать, не обманывать больше.
— Спасибо, Совка…
— Ну… Пожалуйста. А за что?
— За то, что пришла, — улыбнулся Карл.
Рядом с ней почему-то не так ломало, боль притупилась. Сдюжит, выстоит. Ну а куда он денется?
* * *
23 ноября 2023 года. Беговинск, Русия.
Браконьер шёл чертовски медленно, будто никуда не торопился и просто так решил побродить ночью. Он два раза покупал себе кофе в автоматах, то и дело присаживался на скамейки и печатал что-то в смартфоне. На третий раз его остановил звонок. Карл немало удивился, когда мужик плохонько, криво, но заговорил по-английски. Хоть где-то пригодился язык со времён учёбы…
— I understand you, I will be waiting for a client at eight o'clock in the morning. It's not a problem, I'm patient(2). — Браконьеру что-то сказали. Карл не разобрал слов, но в тоне человека по ту сторону провода уловил специфический говор, напоминавший совиный клёкот. Да ну! — I remember about the special condition and I will do everything as you ordered(3).
Восемь утра… Время, когда «клиент» выходит на работу, скорее всего. Браконьер собрался караулить жертву всю ночь? Странно, но ладно. Похоже, он очень хорошо знал маршрут колдуна или колдуньи и в курсе, где можно убить без свидетелей даже в дневное время. Наглый, уверенный в себе ублюдок. Если не выйдет выбить из него показания, надо хоть отдать телефон спецам. Вдруг получится что-то выудить? Уж больно дурно пахнут предположительные разговоры наёмника с иностранцами. С иностранцами, от которых пованивает совиным духом. Может, тоже подстава? Хотят столкнуть лбами два клана, например. А может, и нет. Ну, потом разберётся.
Карл нащупал в кармане сушёные стебли и бутоны, размял их в пыль. Вдруг понадобится быстро ослепить браконьера? Руку дёрнуло болью. С-с-с… Втянул через сжатые зубы влажный, пропитанный выбросами воздух. Невидимый ворон на плече встрепенулся, передав Карлу импульс: что-то среднее между мыслью и эмоцией. Спутник предлагал убить браконьера сейчас, не разбираясь.
«Нельзя, Тойоныч. Пока нельзя», — мысленно ответил Карл.
Хоть он и считал глупостью кодекс, но… Да, чёрт возьми. Крошечная, но вероятность ошибки была. До тех пор, пока мужик не решит устроить где-то засаду, он в безопасности. Карл — не маньяк и не псих, чтобы нападать без весомой причины.
Браконьер шёл дальше безлюдными улочками, наблюдать за ним становилось всё труднее. Как минимум в одном Карл ему проигрывал, похоже — в знании местности. Если это тот самый преступник, то он не живёт здесь. Но бывал тут не раз и не два, выходит. Малая родина? Место предыдущей — законной — работы? Возможно… Узнать бы ещё…
Из размышлений его вырвала открывшаяся перед глазами картина. Это же дом Совки! Сбежав, она не оставила никаких контактов ни родным, ни друзьям, но Карл давно нашёл её. Она не знала, он не стал первым выходить на связь. Быстро нагнулся, положил на землю маленькое заговорённое зеркало без оправы. Если следом за браконьером пойдут его подельники, они заплутают, как говорят, в трёх соснах.
Тем временем браконьер, окинув взглядом разноцветную многоэтажку, напечатал что-то в телефоне и вроде бы пошёл дальше. Только на самом деле он недалеко ушёл: скрылся в одном из дворов микрорайона и… стал ждать, поглядывая на дорогу, по которой, как Карл вспомнил, местные шли на остановку. Видимо, частенько срезали путь через дворы, чтобы не давать круг.
Сука! Худшие опасения подтвердились. Браконьер в засаде и ждёт жертву. К чёртовой матери, тянуть больше нельзя. Ворон почувствовал волнение хозяина и вновь стал видимым, его глаза загорелись льдисто-синим огнём. Следом и Карл вышел из тени, больной рукой сжимая в кармане осколок зеркала, чтобы выступила кровь. Мысленно позвал верных абасы, приказав им оставаться бесплотными. Пока… Темнота вокруг ожила, а земля у ног едва уловимо зашевелилась.
Без команды плохо и рискованно, но зато можно не притворяться, что он в бою не может обойтись без плясок с бубном и сложных жертвоприношений. Для того, чтобы призвать духов, ему хватало и малого. Аванс. Полная оплата после боя. Нет, иногда в одиночку проще. А то поди ж ты, чёрный шаман обязан устраивать шоу и скрывать реальные возможности, чтобы те соратники, что из других птичьих кланов, не наложили в штанишки и не отказались с ним работать.
Браконьер почуял опасность и, не оборачиваясь, метнул за спину горсть чего-то белого и мелкого. Карл уже отскочил влево, когда чуйка подсказала: «клыки и кости разных ядовитых гадов». Задержал дыхание. Правильно. От клыков и костей пошёл пар, который, видимо, заменял отравляющий газ. Глаза, благо, защитили плотно прилегавшие к лицу очки от ветра. В горле, правда, несмотря на предосторожности, осела колючая горечь. Неужели самому браконьеру отрава не страшна? Он без защиты…
Один из абасы пока несформированной тенью метнулся в ту сторону и полил дрянь слизью, обезвредив. Тойоныч вдруг улетел с плеча и спикировал куда-то в сторону. Заприметил вражеского спутника?
— Лишняя работа, — сплюнул браконьер, обернувшись.
Насмешливый, презрительный тон. Сразу стало ясно: переговоров не будет. Старый принцип — или ты, или тебя. Но Карл притворился непрошаренным новичком.
— Если вы дадите показания против нанимателей, это смягчит наказание. Сдавайтесь, и никто не пострадает.
Браконьер пренебрежительно фыркнул и стал медленно, по кругу приближаться к Карлу. Непонятно, что за колдун. Не ворон, это точно. Ну-ка, какие у него реакции?
— Остановитесь и поднимите руки, чтобы я их видел. Иначе я…
Карл выставил почти бесполезный в колдовском бою пистолет, не выходя из образа новичка.
Стало чуть светлее, воздух рассёк свист плети, пылающей фиолетовым огнём. Да какого…?!
«Влево!» — раздался в голове голос прадеда Дархана с того света. Старик выручал, когда чуйка не успевала.
Карл ушёл в сторону прежде, чем плеть опустилась. Волосы дёрнуло, а в воздухе запахло палёной шерстью. Плеть успела отсечь часть шевелюры. Сам-то едва уцелел. Так… Если он видел в темноте даже хуже бескрылых, то у браконьера явно было преимущество. Тот бы не промахнулся, если бы имел дело с обычным колдуном-вороном.
Браконьер тоже это понял. Карл снова сместился, на этот раз чуйка уберегла его от отравленного дротика из шиповника. Но ничто не смогло бы спасти от силовой волны, брошенной следом… Карл впечатался спиной в загремевшую железную детскую горку. А-а-а! От удара едва начавшая заживать рука взорвалась болью, по ней снова потекла кровь. Падла!
Браконьер усмехнулся и фыркнул. Кто он? Слишком много разного оружия и техник, не похоже на колдуна-птицу. Похоже на охреневшую мразь, которая лишь путала, сбивала с толку неразберихой. Довольно.
Карл глухо каркнул, отдав приказ абасы. Они как раз были уже ровнёхонько за спиной врага. Вот их присутствие тот заметил слишком поздно... Он швырял в духов, которые обрели плоть, дротики, вертелся ужом, уходя от ударов. Бесполезно. Сказочка о том, что для абасы и других слуг Улуу Тойона(4) страшен шиповник, была намеренно распространённой среди народа ложью. Впрочем, даже не все шаманы знали об этом. Многие истины и хитрости Великий Господин(5) раскрывал далеко не всем слугам.
Хорошо, что сам Карл знал многое. Например то, что злые духи вполне себе обучаемы. Сейчас вот один из них приволок Карлу телефон и ещё несколько личных вещей браконьера, а потом поспешил к остальным.
Карл не смотрел на расправу — чего он там не видел? У него другая задача. Поморщившись от боли, собрал силы в кулак и пошёл всё делать как полагается. Разбросал по четырём сторонам света осколки зеркала, которые для бескрылых создавали иллюзию, отражение нормальности. Бормотал заклятья и рассыпал по ветру травяной порошок, чтобы они не увидели и не услышали лишнего.
Это отняло, кажется, куда больше сил, чем сам бой. Странно… Не от руки же это. В ушах зашумело, чуть не споткнулся. Что такое? На него плеснуло кровью, поморщился. Сам виноват, что подошёл слишком близко — абасы никогда не умели есть аккуратно.
Пошатнулся, тяжело вздохнул. Кажется, всё-таки успел надышаться ядовитых паров той дряни, которую браконьер бросил в начале. Перед глазами всё плыло… Тут рядом с ухом послышался шелест крыльев, Тойоныч бросил под ноги что-то тёмное и длинное.
— А?..
Ворон прокаркал: «Убил змея-помощника. Не птицу. Я давно таких не видел».
Это что-то новенькое… Надо бы посоветоваться с командой. А лучше сразу с Эрханом. Но силы кончились. И телефон… Он забыл в квартире телефон. Карл снова зашатался, перед глазами сгустился плотный белый туман. Будто бы издали донеслось встревоженное карканье Тойоныча…
1) злые духи в якутской мифологии
2) Я понял вас, я буду ждать клиента в восемь часов утра. Это не проблема, я терпелив.
3) Я помню об особом условии и сделаю всё, как вы приказали.
4) якутское божество, глава злых духов и покровитель шаманов
5) перевод имени божества с тюркского
23 ноября 2023 года. Беговинск, Русия.
— Карл… Небесные покровители! Я… Сейчас!
Соня принялась искать проклятый телефон. Да зачем на куртке столько карманов! Друг перехватил её руку ледяными пальцами, судорожно вздохнул.
— Уйдём отсюда. Небезопасно.
— Да ты же…
— Смогу. Должен. И тебе нельзя тут.
Он согнул ноги в коленях, а следом попытался встать. Не вышло. Соня предпочла бы уложить его и не трогать до приезда скорой, но если тут опасно… Вдруг тот, кто его ранил, жив и поджидает поблизости? Подхватила друга под правую руку, встала на ноги вместе с ним. А-а-ах… Тяжело. Карл хоть и худой, а высокий взрослый мужик. Ничего, дотащит куда надо! Шаг, второй… Нормально. Она приняла на себя вес, став этакой опорой, костылём для друга. Он старался не виснуть на ней и не шататься.
— Надо — опирайся больше. Не развалюсь, не сахарная. Ты только не помри мне тут.
Он неопределённо хмыкнул. Поковыляли дальше. Рядом с кирпичной аркой, проходившей сквозь дом, Карла повело в сторону, но Соня сумела развернуть их обоих так, чтобы прислониться к стене, а не упасть. Нормально. Чуть отдохнут и пойдут дальше.
Спина разболелась, будто по хребту саданули палкой, ноги подрагивали. Ой, всё! Организм перенесёт внеплановую нагрузку, ничего не случится. Прабабушка когда-то вытаскивала раненых солдат с поля боя и выжила. А у Сони пока что пули не свистели над головой, а вокруг ничего не взрывалось. Ничё… Дотащит.
— Где безопасно? Куда нам?
Карл не ответил, только втягивал холодный воздух сквозь сжатые зубы. Ему очень больно…
— Давай в соседний двор? Там широкие и длинные лавки, хоть не на землю уложу тебя. А там вызову скорую. Опасно, нет ли… Защищу.
Да чтоб этих неизвестных врагов!.. Соня сегодня встала явно не с той ноги. Столько ругательств не озвучила, что вполне могла излить проклятье на чью-то голову.
Карл же, немного отдышавшись, заговорил о своём:
— Нет. От таких… как тот, не защитишь. Ты одна… живёшь? Я до съёмной хаты… не доберусь.
О чём он вообще?..
— Одна, но ты же… Ранен, ё… Я вызову скорую!
Он шумно выдохнул, как делал всегда, когда с ним спорили не по делу.
— Не… надо. Совка… Не кипишуй.
— С ума сбрендил?! Ты весь в крови, тут без вариантов!
Нашёл время строить из себя героя! Да как вообще на ногах держится…
— Это не моя… по большей части, — Карл растянул губы в подобии хищной усмешки. — Потом… объясню. Сил нет. Отлежусь у тебя и… свалю, ок?
Она смотрела во все глаза на друга и думала, как он вообще пойдёт куда-то в таком состоянии. Едва дышал, цеплялся за стену. И отказывался ехать в больницу, придурок. Ладно, пусть кровь не его, хотя тоже верилось с трудом, уж слишком он бледный. Но он всё равно не в порядке от слова «совсем»!
Прабабушка когда-то объясняла, что птичьим колдунам, посланникам небесных богов, нельзя тратить волшебные силы без остатка. Иначе, метафорически выражаясь, они упадут на землю и не смогут больше взлететь — то есть, колдовать. Да и когда сил совсем чуть-чуть осталось, дело плохо…
Чем же помочь Карлу? Без проклятого чародейства не обойтись! Иначе серьёзные последствия коснутся не только магии, но и здоровья. Так… В загашнике остались некоторые настойки для примочек, а ещё она покупала для чая травы и ягоды, которые, в принципе, и для восстанавливающего зелья сгодятся. Нормально. Приведёт в чувство эту бестолочь, а потом попросит помощи у опытных лекарей.
Карл истолковал её молчание, минутную задумчивость, по-своему.
— Лады… Не пустишь… так не пустишь. Я забыл взять телефон. Дай позвонить… и всё.
Соня опешила. Только открывала и закрывала рот, не находя слов. Да что он… Да как он… А что он, собственно? Она его уже один раз бросила. Но не в такой же ситуации, а! С досады на саму себя она ответила громче, чем собиралась.
— Ты совсем долбо… дятел, а не ворон?! Не в обиду дятлам! Пошли! Да не так резко, тебя шатает! Ну, обними меня снова за плечи. Вот так… Потихоньку, полегоньку.
Соня сцепила зубы и потащила Карла дальше. Думала, что как лучше делает, когда уезжала ото всех. А вот оно как вышло… Волнами накатывал страх. Вдруг она не сможет как следует помочь другу? Ведь так хотела забыть все волшебные практики, не колдовала ни разу за пять лет. Вдруг ещё кто-то из родных в беде, а она даже не знает? Дура-дура-дура! Но что уж теперь голову пеплом посыпать? Действовать надо, а не ныть. Не всё потеряно, в конце-то концов.
Но самоуспокоение не работало. В горле застрял горький солёный ком, а щёки защипало от слёз. Карл снова пошатнулся, споткнувшись о комья грязного снега на дороге. Когда Соня, удерживая его на ногах, дотронулась до левого плеча, он резко выдохнул и на мгновение зажмурился. Задавил крик боли…
— Прости, я не хотела! Мы уже скоро в мой двор зайдём, всё будет хорошо. Почти добрались!
Они снова поковыляли вперёд, Карл тихо, едва слышно проговорил:
— Спасибо, Совка…
— За что? — прошептала она, подавив непрошенный всхлип.
— За то, что пришла.
Над ними каркнул ворон, всё это время летевший следом. Если бы не эта гадкая птица… Соня не знала теперь, как её благодарить. До чего верный, умный помощник!
Каким-то чудом они с Карлом наконец дотащились до её подъезда. Вот только... Двенадцать крутых ступеней — непреодолимое препятствие для того, кто и по земле-то едва ноги переставлял, шатаясь из стороны в сторону. Делать нечего — кое-как повела друга по раздолбанному пандусу. У неё на работе люди частенько жаловались на всякое, в том числе на пандусы. Но некоторые из жалобщиков ещё плохих не видели. Вот, яркий пример. Крутой, узкий и не по прямой линии, а с двумя поворотами. Да ещё и покрытие на нём давно на ладан дышало. Ну, хоть какой-то…
У входа в подъезд к Соне подлетел ворон и с недовольным ворчанием сел на её плечо. Тяжёлый-то какой!
— А…
— Тойоныч, исчезни… — устало бросил Карл.
Птиц почти по-человечьи сердито охнул и стал невидимым. А она потащила Карла внутрь. К их счастью, лифт стоял на первом этаже. Скорее туда!
Как только они вышли из лифта, Соня услышала шум и пьяный смех за поворотом на этаже. Да блин! Вот именно сейчас компания, снявшая квартиру для пьянки, выперлась наружу. Вообще не вариант, чтобы они увидели Карла в окровавленном пальто. А стать невидимым, как тот же ворон, он не мог.
Уф… Первое заклятье за пять лет. Соня бросила взгляд на светильник, который с тихим щелчком погас под её взглядом. Лампочка перегорела, какая досада! И капелька совиного беспредела.
— Притворись пьяным, — торопливо шепнула другу и потащила его вперёд.
Тут из-за поворота вышла компания из пятерых парней разной степени трезвости. Карл что-то неразборчиво промычал, а она устало и будто бы раздражённо ответила:
— Давай уже домой, хватит возмущаться. Проспись сначала, а потом говори!
Один из парней заржал:
— Терпи, бро! Наутро она те один фиг опохмел принесёт, а потом и даст! Куда денется!
Вот же у… утром чтобы у таких комментаторов все магазины в округе не продавали «опохмел» по техническим причинам!
Четверо вошли в лифт, пятый задержался.
— Вы е… езжа-а-айте. Я это… отлить.
Соня уже повела Карла к квартире, когда тот парень окликнул её:
— Эй, па-а-агоди!
Настороженно обернулась. Она-то видела в темноте, как парень силится отогнать алкогольный дурман, хмурится и мотает головой. Шёл он почти твёрдо, только язык заплетался.
— До… ик… тащим твоего па-а-ацана вдвоём. Тебе это… тяжело.
Не спросив согласия, он молча помог довести Карла до её квартиры, а потом придержал его, пока Соня отпирала дверь. Надо же.
— Спасибо вам…
Парень кашлянул, опять пытаясь совладать с языком.
— База-а-аров ноль, па… ик… па-а-адруга. Удачки вам с па-а-ацаном!
Внезапный помощник пошёл к лифту, а Соня поскорее завела Карла в прихожую и заперла дверь. Ух… Неужели дошли? Наощупь включила свет, шмыгнула носом. Смогла привести друга, смогла!
Ворон снова стал видимым и, будто поняв, что сейчас не до него, полетел в сторону кухни. Карл плюхнулся на мягкий стул, выдохнул.
— Прости, что пришлось… меня тащить. — Соня сбросила с себя рюкзак и куртку, расстегнула пальто друга. И по возможности аккуратно стала стягивать с него испорченную вещь. — Голова едет и… перед глазами туман. Наверное, действие яда.
— Яда?!
Она слишком резко дёрнула рукав пальто, Карл глухо застонал.
— Погоди… Помоги мне сейчас понять, что делать. В руку ранили? Или не только в руку? Что за яд?
Пальто наконец стянула, бросила в угол.
— Только в руку. Наёмник, когда заметил меня… бросил на землю клыки и кости, от которых… пошёл ядовитый пар… Не знаю, какой именно. Разные ядовитые гады. Точно змеи и ещё кто-то…
Соня быстро достала из тайника на полке с шапками и сумками коробочку с редкими сухими корешками. Хорошо, что их можно долго хранить, они не теряют своей силы. Обычная девушка с ведьминскими заначками, ага… А был ещё один тайник с артефактом, который, по словам прабабушки, мог спасти жизнь, но не каждому и лишь однажды. Соня не знала, как его использовать, и надеялась обойтись чем-то более понятным.
— Хорошенько прожуй и проглоти. Гадость редкостная, но поможет.
Карл сделал как велено, хоть и передёрнулся весь, вытаращил глаза от вкуса корешков. Соня в это время вынула из тумбочки ножницы: свитер проще разрезать, чем снять с него.
— Ты в состоянии говорить дальше? Я не понимаю, кто и почему на тебя напал, что вообще происходит. Кому позвонить, что сказать?
Он говорил и говорил, пока Соня разрезала свитер и бегала за мокрым полотенцем и аптечкой. Протереть кожу вокруг раны водой, потом раствором фурацилина. Достать стерильный бинт и особый порошок из заначки… Внутренне её колотило от страха, но руки не дрожали, нельзя. Убийства, охота на колдунов, наёмники… Ужас какой-то, но она потом его переварит. Решит, как дальше. В это мгновение не было ничего важнее помощи Карлу.
Соня забинтовала раненое плечо Карла, стиснув зубы. Сова внутри неё чуяла, что по большей части это работа собрата. Да пошёл бы такой собрат куда подальше… Нечего подставлять остальных, развязывать войну кланов.
— Так, самое нужное я сделала. Но яд… Боюсь, что корешки не смогут вывести всё из организма. Свяжусь с опытными лекарями. А пока всё-таки лучше в больницу, что ни говори. Я тебе потом принесу примочки и отвары, и приведу кого-то из лекарей.
— Нет, — снова заупрямился Карл, вытирая здоровой рукой пот со лба. — Мне хватит твоей помощи. Я так оклемаюсь, толку в палате валяться. Трата времени.
Да что ж такое! Она не медик, больше ничем, кроме слабых зелий и примочек для восстановления, помочь не сможет. А если симптомы усилятся или появятся новые? Кто знает, неизвестный яд!
— Ты в своём уме? Если отравление, надо скорую и в больницу! Мои корешки — временное решение, очнись! Они могут не вывести из организма всех токсинов, как ты не понимаешь!
— Не кипи… Отравление не сильное. Что мне в больнице сделают?
— Ну… Хотя бы симптоматически что-то. Кислородную маску дадут, если отдышка усилится, антивенин(1) вколют, раз там яды змей и прочих гадов замешаны.
— Браконьер и его магический помощник меня не кусали, во мне не так много отравы. Да и в больнице бескрылых нет лекарств от ядов, приправленных магией. А ты всё делаешь правильно. Я уверен.
Угу… Где бы ей такую уверенность взять. Она не так уж часто вспоминала о друге за эти пять лет, а сейчас… Если бы тот наёмник… Она бы больше не увидела Карла! И не узнала бы, может, что случилось. Небесные покровители!
Пока от подкативших чувств не брызнули слёзы, Соня мотнула головой и пробормотала:
— Ладно, пошли, уложу тебя, а потом отвар сделаю.
Довела его до кровати, помогла лечь. Он устало прикрыл глаза. Лишь бы не стало хуже… Нет, срочно нужно звонить кому-то из знакомых лекарей. Ближе всего к Беговинску жил Эрхан Таманович, главный у колдунов-воронов в этих краях.
— Я пошла делать отвар и звонить лекарям, вот тут даже не возражай. Ты не знаешь, не менял ли Эрхан номер?
— Нет, но… — Карл тяжело вздохнул. — Он сам вот уже три года болеет. Не стоит его дёргать. Я оклемаюсь так. Часа через два позвоню кому-нибудь из команды, и за мной приедут. Не бойся, не помру я тут. Хотя бы из вредности и назло врагам.
— Ты неисправим, а! Ладно, посмотрим… Всё, пойду. Жди отвар, он не такой гадкий, как корешки.
Соня прошла на кухню и сразу поставила на плиту кастрюлю с водой, а потом принялась вынимать травы и ягоды. Ворон пока что молча наблюдал за ней, усевшись на спинку стула. На часах всего 06:06. Обалдеть, два часа прошло, а они показались вечностью!
Задумчиво покрутила в руках телефон. Звонить, может, и правда не стоит, но если написать смс? Или… Точно! У Эрхана была страничка в NameBook. Ох…
Соня быстро зашла на сайт и ввела логин с паролем от своего старого аккаунта. Впервые за те же пять лет онлайн. Так, список друзей… Надо же, её почти никто не удалил. А вот и нужный человек. Тоже онлайн! Попытка не пытка. Жаль, прямо всего не скажешь, потому что кто знает, кто следит за переписками.
Sofia Alexandri: «Здравствуйте, Эрхан Таманович! Я сегодня встретила Карла. Он в Беговинске по работе, на ней же получил травму и надышался каких-то паров. А в больницу так и не поехал! Я боюсь за него, он очень слаб. Мы у меня дома сейчас. Вы можете чем-то помочь ему?»
Ответил сразу же.
Erkhan Albanov: «Здравствуйте, София. Мне до Беговинска ехать четыре часа. Пока сделайте для Карла фирменный отвар вашей прабабушки. Адрес?»
1) сыворотка с антителами против яда змей, пауков и скорпионов
23 ноября 2023 года.
Беговинск, Русия.
Ага… Эрхан, получается, приедет где-то к полудню за минусом сборов и дороги до города и потом до её дома. Ну, на эти часы прабабушкиного зелья должно хватить. Карл после него поспит, его организм хоть немного восстановит силы. Хотел он через пару часов звонить кому-то, чтобы его забрали, как же. Нетушки, он же потом поскачет по делам недолеченный, и вообще…
Хорошо, что этот упрямец не знал особенностей восстанавливающего зелья колдунов-сов. А то бы с него сталось отказаться и от нужного восстанавливающего сна. Можно понять спешку, когда речь о чужих жизнях и необходимости раскрыть преступление, но не тогда, когда это в ущерб себе. Возможно, Карл прав, и всё не так серьёзно. А возможно, он выдаёт желаемое за действительное. И… Ей-то как жить дальше, если она не проследит, чтобы он нормально восстановился, и с ним случится что-то плохое? Нет-нет, только полное восстановление.
Вода в кастрюле закипела, в неё отправились сухие веточки с почками и кривой корешок, который после соприкосновения с горячим издал протяжный скрип. Когда-то Соня смеялась и называла его корнем мандрагоры, а ба недоумевала, как можно перепутать совершенно разные корешки. Про прикол из книжки Соня так и не решилась рассказать ей, она бы не поняла и опять ругалась. Эх, ба… Как же её порой не хватало.
Соня посмотрела на часы и, подождав ещё минутку, отправила в воду листья. Теперь ещё семь минут варить, а за минуту до готовности добавить ягоды и миндальное масло. Пока же другие дела.
Вспомнила про брошенную в коридоре молочку и убрала в холодильник ещё холодный пакет, чтобы ничего не испортилось. Чёрт бы с продуктами, но после сложного колдовства полезно пить молоко или есть что-то из него, Карлу пригодится. Стакан молочка за вредность. Вредность то ли в работе, то ли в характере.
Что дальше… А, точно, достать креветки и курицу из морозилки. Заклятьем быстрее бы вышло разморозить, но, наверное, всем одарённым с малых лет вдалбливали не пуляться магией направо и налево. Даже самый глубокий колодец может пересохнуть, ага. И силы не бесконечны. Так что микроволновка в помощь, будет скоро угощение для ворона.
— Кар!
Соня услышала в голосе птицы, до того молча следившей за каждым её шагом, одобрение. Ишь какой деловой. И читал мысли не только хозяина, похоже… Как назло в голову полезло всякое, чем не хотелось делиться с волшебным созданием. Карл… Она… Нет-нет! К щекам прилил жар. Ворон издал звук, напоминавший сдавленное хихиканье. Эй!
«Вали из моей головы очень срочно! Прочь из моей головы!» (1)— мысленно пропела Соня пернатому засранцу.
Зелье было готово, теперь осталось перелить его тонкой, в нитку, струйкой в каменную чашку. Одну-единственную в доме, как раз на случай болезни. Целебные отвары пьют только из камня или дерева. Правило, традиция. Соня в своё время неохотно училась магическим наукам, злилась и скучала, зазубривая все нюансы. Но теперь обнаружила, что они въелись в её суть так, что и палкой не выколотишь. Умом она понимала, что это всего лишь ничего не значащий обычай, но… Но вдруг лекарство в каменной чашке всё же лучше поможет другу?
Соня зашла в комнату, освещённую лишь тусклым светом ночника, держа в руках каменную чашку с дымящимся зельем. Оно после произнесённого мысленно заговора стало искриться зелёными и красными всполохами. Карл по уши закутался в одеяло и прикрыл глаза. Его потряхивало как при ознобе или резком скачке давления. Вот же… Только бы зелье помогло.
— Присядь, пожалуйста. Да, вот так. Вот лекарство, которое нужно выпить. Не спеши, потихонечку…
Соня присела на край кровати и протянула ему зелье. Он благодарно кивнул и припал губами к чашке. Глоток за глотком в него вливался целебный отвар, красные и зелёные искры теперь мерцали на кончиках опалённых волос и в густых ресницах.
— Вот, молодец. Полежи теперь, отдохни.
Карл чуть сжал её ладонь по-прежнему ледяными пальцами, зябко повёл узкими, острыми плечами. Соня встала с кровати и помогла ему лечь, укрыла одеялом. Должен скоро согреться. Надо, чтобы токсины нормально выходили с потом. Карл зевнул и снова закрыл глаза, его всё больше клонило в сон.
— Поспи, тебе сейчас это очень нужно.
— Я… чуть-чуть… Разбуди через час. Потом позвоню и… меня заберут. Дел много, важно…
Он проваливался в дрёму.
Соня только покачала головой. Заберут, как же. А кто сказал, что она его отдаст? Тем более таким вот соратникам, которые прекрасно знали, что он уже ранен в прошлой стычке, как Соня поняла из путанного рассказа друга. Почему никто не остался с раненым? Почему его пихнули в съёмную квартиру, а не отвезли к врачу или лекарю? Хотя бы на всякий случай! Наверное, Соня от страха и чувства вины включила наседку, но доверия к команде Карла не было. Лучше пусть он пока поспит, а там и Эрхан приедет.
Соня ни с того ни с сего вспомнила песенку из детства и шёпотом напела:
— Ой, да не будите чавэ,
Ой, да не будите чавэ,
Ой, да пока солнышко, ромалэ, не взойдёт…
Карл улыбнулся сквозь дремоту, перевернулся на бок. Вот как будто он бы ей больной позволил унестись вдаль по делам.
— Ой, чужой души потёмки,
Перекрёсток улиц тонких,
Западню в тумане очень трудно разгадать…
А ещё понять, кто предатель. Потому что паззл не складывался, истинные виновники не находились, явно кто-то мешал работе Карла и других. Так сильно и незаметно кто мог помешать? Свои. Наверняка…
— Встанешь на мосток — прогнётся,
Крик твой эхом отзовётся,
И во тьме белёсой ты окажешься опять.
Но не один. Больше не один. Привычная обычная жизнь ломалась, осыпалась в грязь мелким крошевом. Но если бы не Карл, то жизни могло бы уже не быть. Никакой.
— Но рассвет подымет солнце,
И лучи его, как стрелы,
Остриями света разорвут ночную тьму.
Скинет ночь тумана сети,
День с улыбкой солнце встретит,
И поймешь, куда идти и доверять кому.(2)
Может, когда-то он и остальные снова доверятся ей… Соня и пять лет назад хотела их защитить, но только сейчас поняла, что на расстоянии это сделать невозможно.
Зелье подействовало быстро, Карл уже спал глубоким сном. На кухне пропищала микроволновка. Соня тихо прошла туда, ворон уже подлетел ближе и гипнотизировал взглядом чёрных глаз закрытую дверку. Ага, воспитанный… Мог бы и сам достать еду, для магической скотины это плёвое дело. Но ждал как приличный птиц.
— Вот, держи. Тут кусочки в самый раз. Спасибо тебе, что привёл меня к нему.
Ворон вполне по-человечески кивнул и принялся клевать мясо и креветки из глубокой миски. Он будто понял, что хозяину нужен отдых, и почти не шумел.
Беспокойство никуда не девалось, не утихало. Соня снова пошла в комнату. Карл во сне скинул с себя одеяло, а теперь снова дрожал. Нет, так никуда не годится… Хорошо хоть, что он крепко спит и с зельем проснётся нескоро. Иначе бы Соня ни за что не решилась…
Она легла рядом и обняла Карла, накрыв одеялом их обоих. Делилась с ним своим теплом, чувствовала сквозь ткань майки его накачанный пресс, касалась жилистого тела. Легонько погладила его по здоровой руке. У друга всегда были такие сильные и красивые руки с тонкими длинными пальцами… Он когда-то заплетал ей шикарные косы, она наслаждалась касаниями его рук и ловкими, точными движениями. Если кто-то видел в движении этих пальцев лишь угрозу, то она-то знала, что Карл чаще не магические пассы складывал или в бубен бил, а осваивал новые мирные навыки.
Соня почти не думала о Карле, когда он был лишь воспоминанием в её голове, угу… А теперь мысленно попросила прощения у той другой, что наверняка у него была. Да уж. Извини её, незнакомка, за то, что она не достала с антресоли маленький обогреватель, а улеглась тут не вполне по-дружески. Ну, сейчас просто согреет его и уйдёт. Уйдёт же?..
* * *
Она вскочила как ошпаренная, когда позвонили в домофон. Сквозь светлые шторы уже вовсю било солнце. Пригрелась, блин! Не сова, а кошка, которая вечно дрыхнет. Карл просыпался медленно, лекарственный сон отпускал неохотно. Слава небесным покровителям! Соня успела выбежать из комнаты и подлетела к домофону, схватив трубку.
— Слушаю!
— Добрый день, София. Это Эрхан Албанов.
— Открываю! Тринадцатый этаж.
Она выскочила в коридор растрёпанная и в одних тапочках. Плевать. Лифт заскрипел, поднимаясь. В воздухе ещё витал запах хлорки после уборки, но на площадке всё равно осталась пара пятен. Уборщице, похоже, пришлось смывать кровь, но та уже впиталась в неотшлифованный пол. Они с Карлом наследили немного… Органика вообще плохо поддавалась средствам для уборки, даже банальные плевки. Ладно, мелочь.
Сердце колотилось в горле, руки тряслись. Да что ж лифт так медленно едет! Время будто останавливалось, застывало, когда приходилось чего-то ждать, это всегда неимоверно бесило. Быстрее, пожалуйста, быстрее!
Лифт наконец приехал, двери медленно разъехались в стороны. Эрхан шагнул на этаж в сопровождении двух угрюмых мужиков. Двое из ларца, одинаковых с лица… И правда одинаковые, близнецы. Смуглые, узкоглазые, с чёрными волосами под ёжик. Соня нервно сглотнула. Сова внутри неё подсказывала, что мужики прячут в глубоких карманах тёмных курток заряженное оружие. Один из них пробасил:
— Улахан Суор (3), я проверю квартиру, в которую вы хотите зайти. Мало ли, что там.
— Э-э-э?.. — Соня упёрла руки в боки. — У меня там больной лежит, а вы хотите вот так, без объяснений…
— Если там только Карл, то он нас знает. Объясню, — сухо бросил мужик и снова посмотрел на Эрхана. — Улахан Суор, я обязан.
Эрхан поджал губы и неохотно кивнул, проходя с Соней и ещё одним мужиком к квартире.
— Прошу прощения, София. С тех пор, как меня с севера перевели сюда, помощники сильно нервничают. Мне пришлось бы их вырубить, чтобы приехать одному.
Мужик недовольно вздохнул и пробормотал себе под нос то, что явно не предназначалось для чужих ушей. Но Соня в общих чертах поняла, Карл немного учил её своему национальному языку. Мужик сетовал, что Эрхан совсем себя не бережёт, вот они и нервничают.
Соне не нравилось, что чужак шарится в её жилище, но в целом она понимала беспокойство… Эрхан сильно сдал с тех пор, когда она видела его. И так был худой, а тут совсем высох. Прежде блестящие чёрные длинные волосы поблёкли, будто покрылись золой, как угли. Кожа приобрела серый, нездоровый цвет, а под ярко-синими, совершенно невозможными глазами залегли тени. От всех колдунов-воронов хоть немного, да пахло землёй, а от Эрхана теперь ею несло. К этому примешивался запах ели и праха. Чёрт… От живых так почти никогда не пахло. Если, конечно, они не стояли одной ногой в могиле.
Вот же… Карл говорил что-то про болезнь Эрхана, но Соня и подумать не могла, что всё настолько плохо. Целители часто болели, потому что брали на себя часть чужой хвори, но обычно быстро восстанавливались. Но теперь много чего было не как обычно. Ну как так-то? Почему всё и разом сломалось? Нечестно. Птичьи колдуны не заслужили, чтобы их убивали. Карл не должен был получить ранение из-за наёмников. И Эрхан Таманович не мог вот так вот рано умереть, ему же и сорока нет.
В носу защипало от воспоминаний, как однажды он принял Соню и Карла в своём доме, как они нянчились с его маленьким сыном, ходили в горы и на озеро, трескали бутеры с икрой на вечерних посиделках в деревенском общинном шатре… От Эрхана Тамановича тогда пахло дымом, рыбой и мокрыми перьями, а не прахом и болью.
— Чисто! — оборвал воспоминания грубый голос Эрханова помощника.
Соня сердито фыркнула и шагнула в квартиру. Из комнаты, держась за стену, вышел заспанный и уставший Карл.
— В чём дело? Дядя Эрхан, зачем вы тут? — Он перевёл взгляд на Соню, сообразил. — Совка! Я же говорил, что не надо.
Да как друг не понимает? Потому Эрхан и тут, что для Карла он «дядя», хотя они не родственники.
— Надо, Кудай, надо, — Эрхан Таманович ответил вместо Сони, шагнув вперёд. — Выкладывай, что с тобой.
У-у-у, а он рассердился не на шутку, раз обратился к Карлу его истинным — обрядовым — именем. Ну вот, Эрхан тоже считает, что она правильно поступила, хоть ему и тяжело.
Карл вздохнул и, привалившись к стене, потёр висок.
— Послушайте, вы мне уже достаточно помогли, когда меня в пятнадцать лет колбасило от шаманской болезни. Сейчас я справлюсь без вашего участия, честно. Не тратьте силы просто так, они вам самому нужнее.
— Ты верно вспомнил про мою помощь. Я по горло сыт работой впустую. И не для того тебя вытаскивал, чтобы сейчас бросить. Нечего за меня распоряжаться моими силами. Твоё ранение я вижу, но София писала, что ты ещё надышался неких паров. С этого момента поподробнее. София, где можно присесть?
— Ой, проходите вот на кухню, — спохватилась Соня. — Я сейчас чай организую.
— Боотур, Далан, приготовьте всё для обряда, — приказал Эрхан своим помощникам. — А я пока побеседую с ребятами.
Пока Соня возилась с чаем и закусками, хоть немного отдохнувший Карл рассказывал о произошедшем, а ворон ластился к Эрхану почти как котик. Когда дошло до магического помощника-змея, Эрхан подскочил, будто что-то понял.
— Обряд, немедленно!
— Но я же… — запротестовал Карл.
— Это сейчас тебе лучше, а потом аукнется. Я знаю, как действуют яды этих колдунов.
Эрхан потащил Карла в комнату, где его помощники готовили всё для обряда, а Соня побежала следом. Как угадала опасность… Небесные покровители, пусть у Эрхана всё получится!
1) фразы из песни Сплин «Прочь из моей головы»
2) цыганская колыбельная «Солнышко»
3) обращение к главному в клане у колдунов-воронов, в переводе с якутского означает «старший ворон»
Беговинск, Русия.
23 ноября 2023 года.
В чашах дымились сухие травы, на натяжном потолке чужой квартиры плясали тени от огня ритуальных свечей. Все отказы Карла остальные расценили как пустое упрямство. Ну, конечно! Он-то дожил бы до того, как приедет другой лекарь. А дядя Эрхан… Теперь бросало то в жар, то в холод не столько от яда, сколько от липкой паники, которая острыми когтями вцепилась в душу.
Исцеляющий обряд — большая трата сил. После него и здоровые лекари частенько мучились головными болями и носовыми кровотечениями. А что станет с больным? Да не просто больным, чего себя обманывать. Дядя Эрхан медленно умирал, и все это понимали.
Он три года назад исцелил, почти вытащил из могилы того, от кого, видно, так и не дождался ни слова благодарности. Нет, ну какой урод спасённый Мичил! Будто всё равно, будто в порядке вещей… Как так можно? Карл после той истории дико разочаровался в пацане. А Эрхан теперь медленно и мучительно угасал.
Огоньки свечей плясали и двоились перед глазами, от травяного дыма голова кружилась ещё сильнее. У изголовья кровати сел Тойоныч, склонил голову на бок, наблюдая, как хозяин никак не может сойти с грёбаной карусели. Карл попытался сосредоточить взгляд хоть на чём-то… На ком-то.
Совка — замечательная, пусть и бестолковая — замерла в дверях испуганной тенью. Ей доверили только держать медленно тлеющие заговорённые палочки. В неверном свете её лицо казалось бледнее обычного, в мерцающих оранжевым глазах застыл страх. Нормально всё будет, чего она? Ладно, Карл очухается и успокоит подругу. Ей не плевать на него, совсем нет. Ненужных чужаков не пытаются спасти, не поют им колыбельные. Ну на кой чёрт она сбежала?
— Пей, — дядя Эрхан пихнул Карлу склянку с вонючей жижей.
В полумраке комнаты он почти не походил на живого. Щёки ещё больше ввалились, пальцы были холоднее льда, в дыхании слышались хрипы. А если обряд убьёт его сейчас?!
— Не надо, прошу. Мне страшно за вас. Я выдержу, дождусь другого целителя.
Карл сцепил зубы, мотнул головой.
— Я во время с-с-службы порой вливал лекарс-с-ства с-с-солдатам, разжимая им зубы ножом. — Когда дядя Эрхан сильно злился и волновался, он отчего-то буквально начинал шипеть. Это случалось редко, но метко. — Иногда зубы ломалис-с-сь. Повторить?
Пришлось молча выпить обжигающе кислую жижу, дядя никогда не грозился просто так. Дрянь какая! Карл закашлялся, выдавил:
— Вам нельзя так… много сил тратить… Вы ж от перенапряжения… можете умереть!
Дядя Эрхан недовольно вздохнул и сухо бросил уже без шипения:
— А могу и не от него. Вся жизнь — это неизлечимая болезнь с гарантированным летальным исходом. Не мешай мне, довольно споров.
Тойоныч глухо каркнул, соглашаясь с дядей Эрханом, и послал Карлу возмущённый импульс с общим и более цензурным, чем сами слова, смыслом: «Лежи и не рыпайся, дурак». Ну… Раз уж на то пошло, Карл с дядей — оба жертвенные дураки. Оба не хотели, чтобы пострадал другой. Ну, ладно, дядя не дурак, он просто целитель. Такие часто по своей природе не могли оставить тех, кому помогали раньше.
Пока Карл метался и боялся за человека, давно ставшего близким, дядя и его помощники не теряли времени даром. Один рассыпал на полу смешанную с сухими травами золу и начертил на ней рисунок для обряда. Карл, конечно, его не видел, но знал, что он чем-то напоминает первобытную живопись. Среди первых людей тоже были свои колдуны, как предполагали книги по колдовству. Ну а чем ещё объяснить, что от некоторых рисунков на тех же писаницах и поныне за версту тянуло магией?
Второй помощник достал из сумки коробку, из которой донёсся жалобный писк. Мгновение — и на свет показался маленький белый мышонок. Эрхан взял зверька, не давая тому шевелиться. Освещение не позволяло увидеть, но воображение дорисовало, как зверёк загнанно дёргает свисающим хвостом, силясь выбраться.
Совка нервно вздохнула и плотнее сжала губы, но не отвернулась. Правильно. Неблагодарное это дело — жалеть потенциальную еду своих магических помощников. Правда, она теперь жила без совы, а куда та делась и почему — вопрос открытый. Магический помощник привязан к своему колдуну и не может его бросить. Вроде как… За сов Карл не ручался. Но странно. Здоровье у волшебных тварюшек только ну, почти не болеют и живут очень долго, порой даже переходят по наследству молодому колдуну. Если только Совкину птицу убили… Надо будет спросить, что вообще произошло.
Эрхан смочил палец слюной, провёл им по голове мышонка. Писк оборвался, зверушка тут же уснула вечным сном. Дядя никогда не объяснял, как именно усыпляет зверей, когда нужна жертва, но всегда обходился без лишней крови. Карл хотел бы так же, а вот не выходило.
Когда прозвучали первые заговорные слова, перед глазами поплыло, всё медленно, но верно заволокло белой пеленой. Со всех сторон доносилось то шипение, то карканье. Сознание таяло, привычный мир исчезал… Карл облизнул вмиг пересохшие губы, почувствовав на них кислоту и горечь. В ушах зашумело, а в следующий миг он провалился в давние воспоминания.
* * *
Село Харасулус, республика Сахалара, Русия.
21 декабря 2012 года.
Когда Карл немного оклемался после обряда местного улахан суора, он тут же вышел прогуляться. Хоть село и чужое, но оно тоже было частью малой родины. Побрёл в сторону от домов. Так меньше шансов с кем-то встретиться, что хорошо. А то неясно, о чём вообще говорить. Мороз приятно щипал кожу, под ногами трескался и хрустел покрытый ледяной корочкой снег. Тишина, свежесть. Воздух прозрачный, чистый-чистый. Укрытая белым покрывалом родная земля давала силу, которая теперь свободным потоком бурной реки вливалась в тело. Ка-а-айф…
Сугробы искрились красноватыми блёстками в лучах заходящего солнца, вековые сосны и ели в лесу, окружавшем село, подобно атлантам держали небо. Совсем скоро солнце скроется за горизонтом, из домов выйдут жители вороньей деревни и разожгут большие костры. А он впервые возьмёт в руки бубен. Говорят, тяжёлый. Путь шамана тоже нелёгкий…
Карл закусил губу, прикрыл глаза. Чёрный шаман. Близкие его не бросят, в этом он убедился. Остальные же… Адекватные не сбегут, но в их глазах навсегда поселилась опаска. На глазах росла стена между ним и миром, которой раньше не было. Хоть ты тресни, а ничего с этим не сделаешь. Никому из живых смерть не по душе, как и те, кто с ней связан.
Вздрогнул и распахнул веки, услышав скрип снега под чьим-то ногами. А?.. Обернулся и тут же согнулся в поклоне. К нему подошёл улахан суор. Взрослые говорили, что он слишком молод и неопытен, неохотно склоняли головы. Карлу же человек на двенадцать лет старше не казался таким уж молодым, да и показал свои умения, когда вытащил его из сильного как никогда приступа шаманской болезни, помог на этом пути.
— Кудай, ты лучше б не уходил один пока. — Карл никак не мог привыкнуть к обрядовому имени, но Эрхан говорил, что теперь надо. — Самочувствие может быть разным, твоему организму надо восстановиться после встряски. У нас в деревне есть твои сверстники, я позову их. Вместе веселее и безопаснее.
— Нет, не надо! — сказал слишком резко и быстро и, смутившись, отвёл взгляд.
Эрхан поправил шапку с особым узором, задумчиво хмыкнул. Его чёрные косы с вплетёнными в них лентами качнулись в такт движению головы.
— Пошли-ка прогуляемся. Заодно расскажешь.
Карл пошел следом за ним, но не заговорил. Вот ведь дал маху! И перед кем!
— Ты ещё не видел здешних ребят, они тебя ничем не обидели, — рассуждал Эрхан. — Дело в людях в принципе?
Он смотрел долго и вопросительно, дальше молчать не было толку.
— У меня много знакомых сверстников, хватает тех, кто шарахается и косо смотрит. Я навсегда стал изгоем, понимаете? Некоторые меня уже в открытую ненавидят и боятся.
— Понимаю. Меня, как правило, ненавидят по-тихому.
Чего? Не, ну Карл знал, что взрослые не всегда воспринимали молодого главу всерьёз, но ненавидеть-то его за что? Он до хрена всего хорошего сделал для клана Воронов, никогда не отказывал в помощи.
— Да ладно! Вы ж крутой улахан суор. Столько всего знаете и умеете, и вообще…
— Истинный суор — мой отец. Я же лишь помесок, — Эрхан глянул себе под ноги, потом поднял глаза к небу. — Таких по традициям не ставят во главе клана, но совет старейшин выбрал именно меня. Далеко не всем это пришлось по нраву.
В голове не укладывалось, как Эрхана могли ненавидеть. Да за что?! В совете старейшин не дураки сидят. Мама рассказывала, как они его выбрали. Пока другие претенденты традиционно сражались за право стать главным, Эрхан лечил раненых, отказался ради титула бить собратьев. Ну чем не достойный улахан суор?
— А я думаю, вас правильно выбрали! Клан с вами процветает, а недовольные пусть идут в жопу со своими вскукареками.
Эрхан тихо, хрипловато рассмеялся и хлопнул его по плечу.
— Вот и ты не принимай близко к сердцу все недовольства, если не делаешь зла и живёшь по совести. Принимай себя таким, какой ты есть. Твоя магия — всего лишь средство. Выбор за тобой — использовать её во благо или во вред. Мои снадобья в разной дозировке и комбинации тоже бывают и лекарством, и ядом.
Странное дело, но Карл действительно немного успокоился. С Эрханом отчего-то было даже проще, чем с некоторыми родственниками. С теми же родными дядями, например.
— Благодарю вас, улахан…
Эрхан слегка поморщился, отмахнулся.
— Незачем так официально, когда общаемся наедине. Говорю же, я не совсем суор.
С неба посыпал крупными хлопьями снег. Эрхан вдруг задрал голову и по-мальчишески высунул язык, поймав на него несколько снежинок. Карл улыбнулся и последовал его примеру.
* * *
Беговинск, Русия.
23 ноября 2023 года.
Когда Карл очухался, он чувствовал себя абсолютно здоровым, только в горле осела горечь. Силы вернулись, хоть сейчас беги и снова лови всяких ублюдков, идущих против закона. Но здоровье не радовало, ведь за него расплатился другой. Огляделся по сторонам, но увидел лишь Тойоныча, который сосредоточенно чистил перья.
— А где?.. — голос сорвался на сиплый шёпот, снова проснулся страх.
«На кухне. Плохо ему, под конец обряда уже загибался. Но яд из тебя вытянул до последней капли», — мысленно ответил ворон.
Он то и дело поглядывал на дверь, мотал головой. Волновался, разрывался между хозяином и Эрханом, которого любил чуть больше.
— Обожди, Тойоныч. Я гляну, как он, а потом…
Если дядя Эрхан в состоянии говорить… Он — не совсем суор. Шипел, когда нервничал и злился. Лучше многих лекарей разбирался в ядах. Сразу понял, что делать, когда услышал про змея-помощника. Карл никогда не задавался вопросом, кем была мать Эрхана, если не воронихой. А сейчас паззл сложился.
В коридоре один из помощников дяди кому-то звонил, из кухни доносился голос Совки:
— Компресс нагрелся, погодите, сейчас сменю на холодный! Вот так… Давайте я вам горячего сладкого чая наведу, а то вас вон как трясёт. Ага, сейчас! С молоком или без?
Совка… Она и тут не осталась в стороне, умница. Карл покачал головой. Мичил много раз видел, как его отец корчится в муках, но, по рассказам, просто уходил, затыкая уши наушниками. Любимый низкопробный рэп ведь куда благозвучнее шумных вздохов и скрежета зубов. Укрыть отца одеялом, навести ему чай? Не царское это дело. Ладно… Пусть это останется на совести мальчишки.
Шагнул на кухню и как раз помог дяде Эрхану сесть на узком диване, когда тот попытался это сделать. С его посиневших губ тихим шелестом сорвались слова благодарности.
Совка принесла чай, а Карл кивнул ей, взяв бокал. Помог Эрхану сделать глоток, потом ещё один. Подруга без слов догадалась, что у них будет разговор один на один, и молча вышла в коридор.
— Дядя Эрхан? — шепнул Карл.
— Слушаю.
Его била крупная дрожь, в глазах застыли боль и усталость, но голос остался твёрдым.
— Вы ведь помните наш разговор в 2012 году? Про изгоев и помесков. Ваша мать, выходит…
— Та, кого безо всяких оскорблений и метафор можно назвать ядовитой змеёй, — вяло улыбнулся дядя Эрхан. — Земная колдунья, бегущая. Я никогда этого не скрывал, но ты не спрашивал.
— Я о бегущих только в магических учебниках истории читал… — Карл растерялся, хоть и ждал такого ответа. — Не видел ни разу до браконьера.
— Видел, они никуда не исчезли. Только сторонятся птичьих колдунов и не заявляют о себе, скрывают истинную суть получше, чем наши. Сейчас… Я чуть отдохну и расскажу подробно.
Беговинск, Русия.
23 ноября 2023 года.
Соня достала из кармана толстовки телефон и увидела сообщение от начальницы. Ой-ой… А предупредила ли она её вообще, что не придёт сегодня? Не помнила, хоть убей. Открыла переписку. Ну да, оказывается, предупредила, что берёт отгул на два дня за свой счёт, и предложила потом выйти дежурной на выходных не в свою очередь несколько раз, чтобы компенсировать отсутствие. И когда успела?
Начальница ответила одним лишь «перезвони». Надо бы… Всё равно с Эрханом Тамановичем теперь Карл сидит, и они там говорят о чём-то своём.
Когда она вышмыгнула из квартиры, её тормознул дежуривший снаружи у двери помощник Эрхана:
— Э, куда намылилась, сова?
Он прищурил и без того узкие глаза, окинул её подозрительным взглядом. Даже настоящий ворон был к ней менее враждебным, а этот!.. С чего она должна перед ним отчитываться, а? Ну, ладно…
— На лестничную клетку. Начальница просит позвонить, а я не хочу разговором мешать Эрхану Тамановичу. Он плохо себя чувствует, если ты не заметил.
Помощник Эрхана открыл дверь и быстро сказал оставшемуся внутри близнецу, что, мол, сове надо позвонить, он проводит её. Потом обернулся к Соне:
— Пошли, я прослежу, раз так.
— Да какого... — она проглотила ругательство, сердито выдохнула. — Вы Эрхана Тамановича охраняете, а не меня! Нечего за мной ходить, я никуда не денусь.
Он закатил глаза, противно усмехнулся.
— Знаем-знаем. Матери ты тоже так сказала и ушла «погулять» с концами. Тайком заранее вынесла вещи, а? Уходила-то при ней с одним рюкзаком.
Соня не как сова, а как выброшенная на берег рыба хватала ртом будто ставший непригодным для дыхания воздух. Откуда. Он. Знает?! Видя её изумление, помощник Эрхана пояснил:
— Наш улахан суор пять лет назад утешал родителей беглой совы, делал для них успокаивающие снадобья, которые передавал через Карла. А то нервы-то у них стали ни к чёрту после пропажи горячо любимой дочки. Мы с братом хоть тебя и не знали, но сразу поняли, что это ты.
Мама, папа… Снова огромной тёмной волной накатил стыд. Она тогда думала, что навлечёт на них беду, если останется. Убегала в ужасе и с ощущением, что никогда не отмоется от того, что случилось по её вине. От того, о чём близкие так и не узнали. Но она всё равно принесла им горе, напугала до полусмерти своим исчезновением…
— Я больше никуда не убегу. Сам подумай, куда я в ноябре без верхней одежды и в тапочках на босу ногу?
— В такси. Ты берёшь с собой телефон, а значит, и машину вызвать — не проблема.
Она даже не думала о таком, но понимала, что заслужила недоверие от этого… Как его? Не различала близнецов, но, кажется, это был Далан.
— Нет, я… — снова попыталась возразить.
— Пошли, сова. Это не обсуждается. Тебя там грохнут на лестнице, а мне — отвечай. Птичьих колдунов убивают, если ты не заметила. Особенно — глупых одиночек.
Вот же у… пёртый ворон. Карл о ней тоже такого мнения? Наверное. Обидно, но заслуженно. Не просто так Далан и, вероятно, не он один считал её пустоголовой птицей, у которой, как говорили недруги про колдунов-сов: «Всё как у их магических помощников — башка большая, а мозгов с грецкий орех».
Ну вот такая она дура! Не справилась, не вывезла. Сделала большую глупость, сбежав в общество бескрылых. С ними во многом было проще, но она для них даже на подсознательном уровне осталась чужой. Друзей-то так и не завела. Ну и пусть… Сейчас бы только работу не потерять среди всего этого дурдома.
Соня покорно вышла на лестницу вместе с Даланом, нашла в контактах номер начальницы. Послышались долгие гудки. Через полминуты дозвона они сменились возмущённым, то и дело переходящим на визг голосом.
— Софья, ты чего это взяла моду по отгулам шастать? У нас это не приветствуется! Или тебе работать надоело?
Взяла моду?! Полгода назад отпросилась к врачу на три часа, а сегодня взяла отгул на два дня первый раз за три года работы!
— Простите, мне очень надо… Я потом в любой момент в выходные и праздники…
— Ладно, так и быть! Последний раз, Софья! Но не удивляйся, что отгулы отразятся на зарплате. В эти выходные ты дежуришь и следующая неделя полностью твоя.
— Я поняла. Простите, что так вы...
— Хватит выдумывать себе оправдания, — перебила её начальница, не дав договорить. — Не подводи нас больше и не шляйся по отгулам! Возьмись за ум, наконец!
Начальница отключилась, не дав ничего больше сказать. Вот же старая… К глазам подступили жгучие злые слёзы. Совка никогда до того не подводила начальницу, молчала в тряпочку о зажатых премиях, не отгулянных отпусках и принципе «за себя и за того парня». Всё делала! А тут, дрянь такая, выбрала жизнь друга, а не условный кошелёк. И ведь начальница, поди, ждала, что Соня станет по жизни дежурной в выходные и вообще с работы уходить не будет.
Понятно, что отгулы и больничные нигде не приветствуются, но зачем вот так… Отчитала как неразумного ребёнка. Нельзя было, что ли, без вот этого вычесть отгулы из зарплаты и поставить дополнительные дежурства? Ещё бы начальница так со всеми, но нет — были у неё любимчики, которым позволялось всё.
— Незавидна участь одиночек, — протянул Далан, будто думая вслух. — Случись неприятность с работой или чем ещё — никто не поможет. Ни семьи, ни клана.
От обиды и невысказанной злости на начальницу слова Далана задели ещё сильнее. С губ само собой сорвалось:
— Corbul cel rău...(1)
Ой… Ох! Хвала небесным покровителям, не ругательство. Просто… характеристика. Далан хмыкнул и добавил:
— А у одиночек-эмигрантов и родины, в общем-то, нет.
Соня прикусила губу, чтобы не выругаться и не расплакаться. Будут ещё всякие издеваться! Они пошли к квартире. Далан, видимо, всё-таки решил, что перегнул палку, и уже мягче сказал:
— Да ладно тебе, сова. Кто старое вспомнит… Тем более, ты помогла, спасибо. Но не кидала б ты больше Карла. Он не жаловался, но ты б его видела пять лет назад. Тень самого себя. В общем, не шали. А так добро пожаловать в наш Мордор. Будешь хорошо себя вести — познакомлю с настоящим ороком. (2)
Молча кивнула, выдавив улыбку. А что сказать? Она знала, что бросила семью и друзей. Как любила повторять коллега по работе: «Хотела как лучше, а получилось как всегда». Но что, если бы она и правда навлекла на них всех беду, оставшись? Порой складывалось впечатление, что у неё один магический дар — приносить неприятности.
Далан снова остался возле двери, а Соня шагнула внутрь. Второй близнец тут же кивком указал на кухню:
— Проходи. Улахан суор ждёт.
«Спасибо, что разрешил», — мысленно буркнула Соня, ничего не сказав вслух.
Эрхан Таманович выглядел ни капли не лучше, разве что нашёл в себе силы сидеть, а не лежать. Он привалился к спинке дивана и устало запрокинул голову, чтобы упереться затылком в стену.
— Садитесь, София. Я должен рассказать.
— Пять сек, Эрхан Таманович!
Она метнулась в спальню. Там в шкафу была небольшая декоративная подушка-игрушка, как раз подойдёт, чтобы подложить ему под голову. Фу, в воздухе до сих пор крутилась зола и повис терпкий запах незнакомых трав. Соня открыла окно на проветривание и пошла к шкафу. Старое одеяло, мешок с летними вещами… А вот и подушка! Игрушечная сова. Розовая и с сердечками. Ну, зато удобная!
Эрхан, конечно, не обратил внимания на детский дизайн, только поблагодарил Соню, когда она подложила ему под голову сову-подушку. Прикрыл глаза и начал говорить.
— Полной картины того, что творится, у меня, увы, нет. Но я в силу происхождения чуть больше других знаю об отношениях небесных и земных колдовских кланов, могу сделать некоторые выводы. Наёмники, убивающие других колдунов, хоть и не знали нанимателей, но, как мы поняли, знали друг друга. Небесных и земных даже за очень большие деньги было бы трудно заставить работать вместе.
Эрхан устало выдохнул, отхлебнул чая. Соня взглянула на Карла, который даже на узком деревянном стуле умудрился сложить ноги по-турецки, потом на его ворона, севшего на подлокотник дивана. А ведь она сначала не хотела идти за птицей… Потому поинтересовалась:
— Небесные и земные в таких же отношениях, как, например, совы и вороны?
— Хуже, — покачал головой Эрхан Таманович. — Во время моей службы среди солдат были и совы, и вороны. Кланы далеко, а выделываться не перед кем. Всем нелегко вдали от дома. В таких условиях парни нормально ладили, помогали друг другу. Когда же сталкивается небо с землёй, хорошие примеры — исключение.
— А… — Карл нахмурился, положил руку на спинку стула. — Ваши родители — то самое исключение?
Пауза. Видно, больная, сложная тема. Хм, не зря прабабушка когда-то про Эрхана говорила, что он, мол, «дитя противоположностей, рождённое без любви». Соня тогда не обратила внимания на её слова, не до конца поняла их, но теперь…
— Нет. Договорной, ритуальный брак после конфликта кланов. Уже потом у них всё-таки случилось то самое «стерпится-слюбится». Это отдельная история. Впрочем, их пример тоже показывает, насколько всё непросто. Чтобы небесные и земные сотрудничали и не передрались в процессе, им нужны не только материальные блага. Общая цель, продиктованная мощной идеологией.
Идеология? Если она и была у убийц, то смахивала на…
— Нацизм, — закончил мысль Сони своим предположением Карл. — Ну или что-то похожее. Их объединяет не принадлежность к кланам птиц или других животных, а глубокое убеждение, что вот на такой-то территории такие-то нации — вообще не люди, а так — биомусор. Мне, правда, показалось, что браконьер раньше жил в Беговинске, больно хорошо знал город. Но это ничего не значит. В принципе, и у нас в стране есть гнилое движение с лозунгом «Русия для русов». Кстати… А ведь в день единства сразу двоих убили. Очень похоже на этих, прям запашок «Маршей русов».(3)
По рукам и спине пробежали мурашки при упоминании «Маршей русов». Когда Соня только пошла в школу, родители уезжали на похороны дальнего родственника, которого русы-нацисты убили просто за то, что он выглядел как «чурка». То ли от избытка чувств, то ли от чего ещё запершило в горле и защипало глаза.
— Наверняка неизвестно, что и кем именно у наёмников в бошках насрано, но воняет отменно, — продолжал Карл. — Но есть же и нормальные колдуны, не желающие враждовать, в… нелетающих кланах? Почему ж мы о них только по всяким преданиям знаем? Я до вчерашнего дня и вовсе думал, что они существуют лишь в легендах, давно исчезли. Мои соратники были того же мнения, да и многие другие…
Соня кивнула ему. Она тоже так думала. Совиным колдунам много говорили о других птичьих кланах и отношениях с ними, а о колдунах с иными магическими помощниками — хоть бы что-то! Разве что прабабушка как-то раз обмолвилась: «Совка, держи ухо востро даже с теми, кого считаешь бескрылыми».
— Дурная тактика замалчивания проблем, — вздохнул Эрхан. — Многое засекретили, подтёрли пятна на истории. Но сейчас не время для таких тайн. Всё началось, когда…
У него вдруг дёрнулась щека, он резко поднял плечи и сцепил кулаки. Вокруг его рук закружились зелёные искры. Заскрежетал зубами, давя крик. Мамочки… Его трясло от боли, но он молчал. Широко распахнул засиявшие синим огнём глаза.
Соня и Карл вскочили, а Эрхан Таманович прохрипел:
— Дым… Прочь, прочь! Дым!
Карл будто тоже что-то почувствовал и метнулся к раковине. Уже когда он открыл воду, из комнаты вправду повалил густой дым. Дышать невозможно… В следующий миг друг пихнул Соне мокрое полотенце, а помощники Эрхана потащили того на выход.
— Серная шашка, сука!
— Ходу, ходу! Быстрее!
Вот же… Приоткрытое окно. Но тринадцатый этаж! Кто, как? Глаза невыносимо щипало, тело бил кашель. Амулет прабабушки! Соня метнулась к ящикам с перчатками и зонтами под зеркальным шкафом. Схватила тканевый мешочек с кулоном внутри. Ничего не видно. Дышать нечем… Нечем…
— Ты дура?!
Её схватили за плечи, поволокли. В подъезде тоже всё было в дыму, выла пожарная сирена. К лестнице. Карл. Соню тащил за собой Карл. На его плече снова сидел ворон и матерился на все лады. Ступени, пролёты. Ступени… Пролёты… Соня взяла с собой лишь прабабушкин амулет. Пять лет жизни остались за спиной, в гуще химического дыма…
1) Злой ворон (румынский)
2) Ороки — коренной малочисленный народ Севера, Сибири и Дальнего востока. Далан упомянул их в том числе из-за созвучности со словом «орки» — раса в мире Толкина, оттуда же название страны Мордор.
3) Изменённое название «Русских маршей» — это митинги и шествия националистических, а зачастую и откровенно нацистских движений в России, традиционно проводятся 4 ноября, в День народного единства.
Беговинск, Русия.
23 ноября 2023 года.
Ступени, пролёты… Ступени, пролёты. Бесконечный бег под вой сирены. Остановились на площадке, перевели дух. Один из близнецов вызвал подмогу, потом вытащил из кармана пистолет и протянул его Карлу.
— Держи… брат-ворон. Снимай с предохранителя и… прикрывай нас. Мы не палились, но… Могли всё же заметить нас и выкурить из дома шашкой.
Или выкуривали саму Соню? Не получилось убить в проулке, значит вот так. Или те алкаши по соседству на самом деле не бескрылые и кому-то сдали её с Карлом? Но зачем тогда один из них помог? В голову лезли одна паническая теория за другой, мысли путались, беспорядочно метались.
Карл взял оружие. Уже когда они снова стали спускаться, он ответил:
— Ни хрена. Я возле Совкиного дома заговорённые зеркала раскидал. До вечера их силы хватит. Людям с дурными намерениями дом не найти. Вообще странно, как…
— Птицы, — хрипло, едва слышно проговорил Эрхан. — Кто-то отправил магического помощника с «посылкой».
Точно… Ну а как ещё на тринадцатый этаж? Вот дура! Зачем только открыла окно?! Карл выругался. В мыслях проскользнуло глупое: «Так вот почему его ворон матерился. Научился у хозяина».
Когда же они наконец спустились на первый этаж, Карл с одним из близнецов вышел во двор, чтобы проверить обстановку. Даже если двуногие враги не пройдут, птицы тоже могут напасть. Как и другие животные. Само собой из глубин памяти на поверхность выплыло давнее воспоминание…
«Она сжимала в руках тяжёлый пистолет, от которого уже болели пальцы, и кусала губы. Белые с красной разметкой мишени в тире быстро двигались, вертелись. Одни внизу, другие вверху. Когда они были неподвижными, Совка стреляла без проблем. Но вот так… Почти живые!
— Я не могу! Мне страшно, я не хочу никого убивать потом!
Папа обнял её за плечи, поцеловал в висок, щекоча кожу усами. От него после поездки в бильярд с друзьями пахло чужим куревом и, едва уловимо, сладким вином.
— Надеюсь, тебе и не придётся. Но навык выработать надо. Случись что — ты сумеешь себя защитить. Ну-ка, следи за мишенями и прицелься…»
Ага… Училась-училась, а толку? Её защищали другие. Встретилась взглядом с Эрханом, в его невозможно усталых глазах читались напряжение и… досада? Ему, поди, ещё обиднее чувствовать себя беспомощным. Глава клана, целитель. Его даже её прабабушка очень уважала, хотя других воронов едва терпела.
Соня вздрогнула, когда тяжёлая дверь снова открылась.
— Чисто, — бросил один из близнецов. — Одного «наблюдателя» на дереве убрали, иначе бы пташка просто улетела. Давайте быстро, я подогнал машину ближе.
Близнецы подхватили под руки Эрхана, а она вышмыгнула следом. Холодно-то как! Ой-ей… Простынут все напрочь и будут во врагов кидаться соплями. Соня на бегу потеряла тапочек, на одной ноге допрыгала до потери. А вся нормальная обувь осталась в квартире. Как и документы. Вот же..!
Среди других иномарок на парковке чёрная ауди главы воронов не слишком выделялась, хотя была явно дороже многих. Статус обязывал, видимо. И в салоне пахло кожей, а не бензином и рыбой, как в те далёкие времена, когда Эрхан Таманович повёз её как гостью в ближайший к его селу город на этой огромной, ещё советской бандуре, которую, кажется, называли ЗИЛом. Эх, были времена… Странное дело, но обе машины ему вполне подходили.
Уже сидя в салоне на заднем сидении рядом с Эрханом, Соня потёрла щипавшие глаза и глянула за стекло. Даже отсюда было видно, как из её окон валит густой дым. Пять лет жизни, а! Карл открыл дверцу и кинул на ноги ей и Эрхану толстый плед, который, видимо, достал из багажника. Там же, выходит, была и запасная болоньевая куртка, которую он надел.
— Дядя Эрхан, вы как себя чувствуете? Боотуру перезвонили, подмога вот буквально через пару минут приедет. Дождётесь, чтобы отдать распоряжения, или мы сами? Вас бы в больницу.
— Не надо, — Эрхан Таманович потёр виски, скривился. — Я отдам распоряжения, а потом мы все отдохнём в моей городской квартире.
Карл недовольно нахмурился и покачал головой, но закрыл дверцу молча. Не понравилось, что Эрхан отказался ехать в больницу? Ну чья бы корова мычала, а!
— София, расскажите, где в квартире лежат ваши документы и другие нужные вещи? В ближайшие дни там нельзя будет жить, но мои парни привезут вам самое необходимое, — обратился к ней Эрхан. — Об одежде и всём том, что нужно долго проветривать и обрабатывать, не беспокойтесь: напишите мне номер карты, и я возмещу вам убытки.
Ещё чего не хватало! Вороний клан не виноват, что некие преступники творят что им вздумается. Главное — документы. Объяснила, где они лежат, Эрхан кивнул. Много чего хотелось у него спросить, но лучше пусть хоть немного отдохнёт. Что вообще с ним было в квартире перед тем, как повалил дым?
Соня зажмурилась, глаза всё ещё очень щипало.
— София, дайте взглянуть.
Она вздрогнула, помотала головой. Нет нужды, чтобы Эрхан тратил на неё силы, которых нет. Дискомфорт в глазах — не смертельно.
— Не надо, Эрхан Таманович. Я куплю потом увлажняющие капли, и всё будет ок!
— Я просто посмотрю, не нужен ли врач.
Он повернулся к ней, поднял её подбородок, велел открыть глаза. Не, ну у него самого просто нереальный цвет глаз. Такой яркий синий только у детей бывает, да и то очень-очень редко.
— Теперь опустите веки.
Он коснулся её век пальцами, глаза сразу перестало щипать. Вот же… целитель.
— Ну Эрхан Таманович, я же говорила!
— Я так, самую малость. — Ага! А сам побледнел ещё больше, что Соня отчётливо видела. — Не беспокойтесь, у меня нет тяги к самоубийству. Прекрасно понимаю, что и когда мне по силам, а что нет.
Ну что за народ такой? Хлебом не корми, только дай погеройствовать.
— Всё равно это неоправданный риск, — буркнула Соня, сложив руки на груди. — Спасибо, конечно… Но я бы обошлась, серьёзно. Карлу без помощи никак было, а у меня-то ерунда. Вы о себе тоже иногда думайте! Вы нужны жене и сыну живым и здоровым, ага!
Эрхан Таманович как-то болезненно, горько улыбнулся, кивнул.
— Да… Нужен. Вы правы, София. А вы ещё дня три-четыре поберегите глаза, по возможности меньше пользуйтесь гаджетами.
Чёрт… Что у него в семье теперь? Хороший мужик, семьянин. Жена его крепко любила и часто смотрела с неприкрытым обожанием и страстью, как влюблённая по уши молоденькая девчонка, хотя была сверстницей мужа. Про сына и говорить нечего: Соня помнила, как мелкий Мичил хвостиком ходил за отцом и всем подряд хвастался, какой у него «крутой, умный и вообще самый-самый папка».
Что же пошло не так, если теперь Эрхан будто бы… сомневался в своей нужности для семьи? Нет, не может такого быть. Это Соня какую-то ерунду выдумала, а Эрхан Таманович просто очень устал и плохо себя чувствует.
Её вырвал из раздумий шум сирены и голосов. Ого… И пожарку вызвали, и полицию. И кого-то ещё. Странные по-спортивному одетые парни с гордо расправленными плечами и широкими, почти чеканными шагами. Кто-то из них ходил по двору, кто-то надевал химзащиту перед подъездом. А один пошёл прямо к машине Эрхана. Тот заметил это и открыл дверцу.
— Здравствуй, Тимир.
Тимир резко дёрнул рукой вверх и потёр затылок. Он же хотел на самом деле отдать честь. Да и выправка, с которой он и его люди держались… Сплошная военщина, которая зачем-то это скрывала.
Соня не вслушивалась в их разговор, но Тимир всё равно заговорил на родном языке Карла. Ну и к чему это? А то ж она так похожа на иноагента или вообще шпионку из Ромалии, ага! Тимир тихо и торопливо что-то рассказывал, Соня улавливала лишь отдельные слова. «Четвёртый», «засада», «ищут»… Понятно, что ничего не понятно, но обстановка тревожная.
От нечего делать Соня вгляделась в черты лица нового знакомого, потом закрыла глаза. Перед ними тут же встала картина летящего в вышине ястреба, который охранял небо над Русией. Вот оно как… Птичью суть Тимир не скрывал, даже не пытался. Ну, неудивительно. Ясное дело, что помощники Эрхана вызвали своих людей из союзных кланов.
Эрхан Таманович довольно быстро отдал распоряжения, его помощники и Карл вернулись в машину. Когда та тронулась с места, в салоне повисла тишина. Каждый думал о своём. Что же всё-таки происходит? Убитый Карлом наёмник был змеем, другие же пойманные наёмники принадлежали к птичьим кланам. Хоть и странно, что про земных колдунов никто особо раньше не говорил, но пускай. А что же так испортило их отношения, раз, по мнению Эрхана, даже беспринципных наёмников было бы трудно заставить работать вместе?
Эрхан Таманович будто угадал её мысли, потому что, в очередной раз потерев виски, сказал:
— Я не договорил про небесных и земных колдунов. Некогда они не таились друг от друга, движимые общим делом: защитой срединного мира от неуправляемых злых духов. Также они вместе изобретали способы скрыть истинную суть и спрятать поселения кланов от бескрылых или, как обычных людей называют земные колдуны, от бесхвостых.
Он поморщился от боли, скрипнул зубами. Ему бы отдохнуть, а не речи толкать. Подождало бы это объяснение, ну! Но поди переспорь.
— Ну а потом наступил век двух мировых войн, который и колдовское общество разделил на враждующие группы. Во время первой мировой десять земных магов пошли на предательство, из-за которого погибло много небесных. Те не остались в долгу. Земные до сих пор рассказывают детям, как их предки нигде не могли укрыться от атак с воздуха. Они поныне презирают небесных за то, что из-за десятка предателей те убили и покалечили больше пятисот невиновных. Вражда видов затронула колдунов и из тех стран, которые не участвовали в войне. Благодаря добровольной жертве двоих — небесного и земного — удалось остановить кровопролития. Потом были попытки примирения, но и земные, и небесные главы кланов встали в позу. Последние к тому же чувствовали превосходство.
Ох ты ж… Всё залили кровью, а помирить кланы после этого не посчитали нужным? Тупая гордость важнее? Ну, пи…ши пропало с такими руководителями!
— Ну а век спустя пришло к тому, что небесные игнорируют, замалчивают вклад земных, да и само их существование, дошли до переписывания магических книг. Возомнили себя победителями, которые пишут историю. Каждое новое поколение знает всё меньше. Несогласным с такими методами, которые только усугубляют проблему, с переменным успехом закрывают рты.
Соня и Карл переглянулись, одновременно покачали головами. Да что же все молчали-то или мешали другим говорить?! Это ничего не решит! Безумие какое-то…
— Земные же воспитывают детей опасливыми и осторожными, учат хорошо прятаться. Многие из них хотят просто жить без страха, вечное напряжение многое портит. Кто-то из них понимает, что неразумно винить всех небесных, кто-то — нет. Страх порождает ненависть. С такими отношениями попытки сотрудничества в большинстве своём заканчивались плачевно. В лучшем случае колдуны разных видов просто заявляли, что работать рука об руку с «этими» — позор и оскорбление. Это касалось и незаконной… работы.
Жесть… Выходит, кланы более-менее ладили с начала времён, а потом пересрались настолько, что забыли прежний многовековой уклад. Круто, чё… И как теперь что-то наладить, когда происходит нечто опасное? И не факт, что страдают только птичьи колдуны.
— А вы говорили что-то против такого уклада? Вы же — глава клана Воронов, к вам могли бы прислушаться…
Один из близнецов крепче сжал руль и сердито выдохнул. Второй обернулся и неприязненно взглянул на Соню, а потом обратился к Эрхану Тамановичу:
— Улахан суор, вы не обязаны рассказывать этой…
Да что она такого спросила? Логично же… Или её вопрос посчитали дерзостью и хамством? Карл будто о чём-то догадался, широко распахнул глаза. Эрхан же только отмахнулся от слов помощника.
— Говорил, — ответил тихо и как-то безжизненно. — Мне намекнули, что не помеску лезть в такие дела, а позже под выдуманным предлогом перевели с Севера сюда. Ну а здесь… Никто намекать не стал, что мне тут не рады. — Пауза. Рваный вздох, со свистом втянутый сквозь сжатые зубы воздух. —А через полгода пос-с-сле переезда Мичил, который любил тайком от нас-с-с с женой лазать по недос-с-строям, упал с выс-с-соты. — Эрхан сжал кулаки так, что костяшки побелели. — С-с-совершенно с-с-случайно упал, без-с-с чужой помощи…
К глазам подкатили слёзы, губы затряслись. Небесные покровители, как же так… Ну за что мальчишку?.. Ещё и она ударила по больному своим тупым вопросом.
— Простите, Эрхан Таманович! Простите меня, пожалуйста! Я не…
— Перестаньте, София, — ответил он после ещё одной паузы. — Вы ни в чём не виноваты. Я успел. Но, как понимаете, теперь высказываюсь осторожнее и не в таких кругах. Наверное, никогда не узнаю, было ли падение случайным на самом деле, но больше не могу рисковать.
Эрхан устало прикрыл глаза, как бы прекращая разговор. Все это поняли, в салоне снова воцарилась тишина. Только Карл понимающе чуть сжал руку Сони.
Дорога оказалась не такой уж долгой, хоть и напряжённой. Городская квартира у Эрхана была в центре Беговинска, в довольно-таки престижном ЖК «Рассвет». Соня помнила, что он не любит городскую жизнь, но, видимо, жильё было рабочей необходимостью.
Перед глазами всё стоял улыбчивый шестилетний мальчишка, которым она запомнила Мичила. Ему сейчас, выходит, лет пятнадцать. Какой он? Что с ним сделало то падение? За мыслями она не заметила, как они оказались в одном из подъездов, поехали наверх в большущем лифте…
И вот уже один из близнецов отпер первую, а за ней и вторую дверь в квартиру, а Карл и второй близнец повели Эрхана, который снова чувствовал себя хуже, внутрь, в ближайшую комнату. Соня шагнула в просторную прихожую, сняла грязные тапочки. Тёплые полы, надо же… С кухни потянуло запахом специй. Да это ж дошик! Не любила бич-пакеты, но запах живо напомнил о том, что в желудке ничего не было с вечера.
— Пошли, — кивнул ей близнец, которого, вроде бы, звали Боотуром. — Надо сказать хозяйскому сыну, что он теперь здесь не один.
Мамочки… Вот и встреча с сыном Эрхана. Странно, что он тут, а его родители за городом были, хм. Поняв её взгляд, Боотур пояснил:
— Он учится в городской школе, сельская ему не угодила…
Значит, Эрхан правда успел вовремя, раз сумел полностью или почти полностью исцелить сына, и тот в состоянии учиться на расстоянии от родителей. Фух… Соня прошла следом за Боотуром на кухню.
Парнишка с собранными в хвост чёрными волосами заткнул уши беспроводными наушниками и что-то писал в записной книжке, по ходу дела уплетая второй рукой лапшу быстрого приготовления. Когда же наконец услышал, как к нему обращается Боотур, вздрогнул и захлопнул книжку. Чёрная обложка с серебристой буквой «М». Мерч по вселенной Гарри Поттера! У Сони на работе такая же осталась, всё забывала забрать её домой.
— Ты чё тут забыл? — Цепкий взгляд таких же ярко-синих, как у его отца, глаз переместился на Соню. — А это кто? Девку притащил в хату начальника и забыл, что я тут? Я, канешн, могу свалить и почилить где-нить до утра, но с тебя тогда бабло.
Соня готова была поклясться, что Мичил прекрасно понял, что Эрхан тоже тут, и сказал так специально, из вредности.
— Не говорите ерунды, Мичил Эрханович, — процедил Боотур. А уши-то у него чуть покраснели. Такая ли ерунда? — Мы привезли вашего отца, которому нужно восстановиться после обряда. А это его знакомая.
— Па-а-аня-я-ятно всё, — протянул Мичил и поморщился. Так и не вынул из одного уха наушник, не спросил про самочувствие отца… — Ну вали к нему и прислуживай, чё встал?
По прищуренным глазам и поджатым губам Боотура было ясно, что он много чего хотел высказать мальчишке, но не мог, а потому предпочёл поскорее уйти, бросив Соне, что она может пока перекусить чем-нибудь.
Мичил встал и, поправив ворот тёмной водолазки, задумчиво посмотрел на Соню. Какой высокий! Даже чуть выше Эрхана уже. Водолазка и узкие джинсы обтянули костлявое тело, не скрывая сросшихся переломов…
— Здравствуй, Мичил. Я…
— Сонька Александри, подружка Карла Кондакова, — он криво усмехнулся. — Мне не отшибло память. БПшки в шкафу над плитой, если чё. Всякая там типа «нормальная еда» в холодильнике. Сама разберёшься.
Соня много о чём спросила бы, но Мичила не интересовало общение с ней. Он забрал свои вещи и вышел в коридор. Сын Эрхана жив и здоров, это прекрасно. Но доброго и улыбчивого мальчишки больше нет. Ладно… Надо бы обед сообразить на всех. Вынула из холодильника овощи, сыр и упаковку сосисок, задумалась. Суп или запеканка? Можно и потушить, но это дольше… Ну, спросит у остальных, что они хотят.
Когда она вышла в коридор, взгляд упал на приоткрытую дверь. Забыли закрыть или…? Соня замерла в дверях, услышав тихую ругань. Карл раздражённо говорил:
—… проще свалить? Хоть немного позаботился бы о больном отце. Неужто не понимаешь, что ему важно твоё присутствие?
— Отвали и не трахай мне мозги! — огрызнулся Мичил. — Не собираюсь возле него плясать. Я ваще-то в сиделки не нанимался. Чё, думаешь, он встанет и побежит здоровый от сраного «стакана воды»? Бессмысленная фигня.
Нормально… Почему Мичил так относится к отцу и сразу сбегает куда подальше? Винит его, как и Эрхан самого себя, в падении? Но ещё неизвестно, виноват ли кто-то, кроме самого Мичила, который полез куда не надо. Нет, ну как тот любящий родителей мальчик мог превратиться вот в этого, которому наплевать? Забота — это «бессмысленная фигня», ага.
Соня буквально отпрыгнула в сторону, когда в квартиру влетел донельзя сердитый Карл и процедил:
— Свалил к приятелям, даже не заглянул в комнату к отцу. Совсем уже…
Его прервала вибрация, он достал из кармана штанов телефон и взглянул на экран.
— О как… Я успел забрать с собой телефон браконьера. Теперь ему кто-то пишет смс.
Примечания:
Творческая группа автора с дополнительными материалами :) https://vk.com/filin_books
Примечания:
Слёток — молодая птица, которая только начала вылетать из гнезда. В переносном смысле — выскочка.
Внезапно глава с точки зрения Мичила Албанова. Небольшая, потому что изначально это была одна сцена из двух в главе, но при редактуре я решила не мешать мух с котлетами) Главы полностью с точки зрения этого героя будут нечасто в этой части истории, но всё-таки.
23 ноября 2023 года.
Беговинск, Русия.
Чтобы Карл его не спалил, Мичил спустился на лифте на первый этаж. Стиснул зубы, стараясь дышать ровно. Лифты тоже иногда падают, ё... Сраный страх высоты уже три года не отпускал. Не-а, рано или поздно выбьет из себя эту дрянь. А то чё за дурь: колдун-ворон, который истерит на любой высоте. Если страх останется, к Мичилу и ворон-помощник никогда не прилетит.
Выждал пару минут, зашёл в лифт и поехал на последний этаж. Руки подрагивали, дыхание сбивалось: снова начинался мандраж. Долбанная клетка, гробик на тросах. Ловушка. Да что ж Мичил такой трус? Ну, нет. Страхи его не победят. Он ударил кулаком по дверям, а через секунду из динамика раздался мелодичный сигнал. Двери открылись на этаже. Вот что кулак животворящий делает, хах!
Теперь к лестнице, два пролёта до технического этажа. Отпереть дверь и запереть за собой. Ещё два пролёта до крыши. Открыть навесной замок. Мичил давно обзавёлся ключами. Всего-то вопрос правильной суммы, занесённой в правильную кассу, хах. Он придумал отмазку, что типа ему это надо как фотографу: будет снимать город и заказчиков на его фоне, фотосеты на крыше и всё такое. На деле он не потащил бы заказчиков на крышу. Это риски, а оно ему надо? Других мест полно. Но тому, кто отдал ему ключи, было похер. Главное условие — не светить имя и должность «ключника», а там хоть ссы на головы прохожих, хоть скидывай что-то с высоты. Или кого-то…
На крыше было гадко: ветер хлестал плетями по телу, а низкое небо с тяжёлыми снеговыми тучами нависло будто прямо над головой. Мичил вдохнул сырой холодный воздух. Заставил себя подойти к краю, посмотрел вниз. Близился вечер, пасмурная погода крала остатки света. Полумрак искажал реальность, сплетал дороги и улицы в причудливую, опасную сеть, которая разломит и размажет каждого, кто упадёт ей навстречу. Но его эта сеть больше не поймает. Ни за что. Он останется на высоте и будет дальше наблюдать, как машины букашками проносятся мимо, а люди бегут по своим делам как муравьи…
Мичил внезапно охрипшим голосом проговорил:
— Я — Ворон. Птицы не боятся высоты. Я — Ворон. Мне по нраву высота. Небо — моя суть.
Его колотило от страха, но он раз за разом лез на крышу, чтобы вот так стоять у края. Тут ему нечего бояться. Дверь на крышу он закрыл на ключ и подпёр тяжёлым ящиком, который сам сюда и притащил когда-то. Нет ничего ужасного в том, чтобы стоять у края, если точно знаешь, что за спиной никого нет. И весь мир там, внизу. Под его взглядом. Под его контролем.
Вот только страх не ослабевал, а сеть улиц и дорог ухмылялась, шепча: «Не обманывайся. Ты мой». Он думал, что побеждает. Что он сильнее и смелее. Но каждый раз рано или поздно паника догоняла его и иллюзия власти над миром внизу рассыпалась прахом. Ё… Прям как в фильме «Области тьмы» было: «Я что-то упустил... Я был близок к тому, чтобы оказывать влияние на весь мир... А теперь всё, на что я могу оказать влияние — это тротуар».
Нет… Нет! Он хочет жить. Хочет летать вверх, а не вниз! Дыхание ускорялось, в ушах шумело. М-м-м, ни хрена. Сил нет дольше стоять. Сделал два шага назад, потом отбежал от края. Властитель мира херов. Руки тряслись как в припадке, ноги сделались ватными, сердце бешено колотилось. Страшно-страшно-страшно! М… Ма… Мама…
Сел посреди крыши. Снова стиснул зубы, до боли сжал кулаки. Как же он себя ненавидел в такие моменты! Жалкий, ничтожный. Один из тех, кто почти сдался. Именно поэтому в период реабилитации он не общался с такими же переломанными. Там было много сдавшихся. Проще ж присесть в инвалидную коляску, чем изо дня в день, из месяца в месяц, через боль и дикий страх…
— Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне и неспроста:
Я не люблю насилья и бессилья… (1)
Откуда-то из памяти вылезли строки песни Высоцкого, хотя Мичил обычно не слушал такое старьё. Ну, старьё в тему. Нельзя сдаваться и тонуть в бессилии, как десятки тех на реабилитации. Он прикусил щёку изнутри, почувствовал во рту металлический привкус. У тех, кто сдался, не было отца-целителя. Впрочем, у них не было и отца-главы клана, который мог сказать не то и не там. В который раз из глубин памяти поднялись на поверхность воспоминания…
«— Ты молодец! — заулыбался папа. Его губы и через полгода после обряда были бледными, почти белыми. — Давай попробуем пройти от машины до дома без ходунков?
Мичил замер, ещё не открыв дверцу машины до конца. Прикусил губу, нервно выдохнул. Ноги по-прежнему подгибались от слабости и заплетались. Какое там без ходунков?!
— Нет… Я… Нет!
Папа дотронулся до его плеча, чуть сжал. Прислонился лбом ко лбу Мичила, хрипло прошептал:
— Надо пробовать, Мич. Ты можешь, я рядом. Если что-то не получится, я удержу тебя, не дам упасть.
Мичил сжал зубы и затолкал внутрь, проглотил рвавшееся наружу: «Не дашь упасть? Ну да, одного раза хватило. И вот я теперь какой!» Родители столько раз просили его не лезть на заброшки, объясняли риски… Не, ну чё, он ходить нормально не хочет?
— Помоги встать…
Ноги были ватными, тело чуть покачивалось вправо-влево. Но он стоял. Сам, без опоры! Шаг… Второй… Мышцы ослабли, но боли он не чувствовал. Папа, как и обещал, был рядом, страховал. На его бледном, сероватом лице снова появилась улыбка. У самого Мичила не было дара целительства, но он прекрасно понимал, что папа не просто его вытащил, вылечил. Он всю боль Мичила забрал себе, отдав взамен силу и непрожитые годы собственной жизни».
Сука… И так настроение говно, ещё и лезет в голову всякое. Мичил не заставлял никого ничем жертвовать! Он не обязан теперь… И Карл этот смотрел на него с такой брезгливостью и непониманием, как люди смотрят на свои ботинки, вляпавшись в говно. Он тупой, что ли? Что ни делай — бесполезно всё, время назад не отмотаешь.
Ветер задул ещё сильнее, с неба посыпал мелкий снег. Где-то в глубине души, ну очень глубоко Мичил понимал, что делает какую-то дурь с этими походами на крышу. А если однажды голова закружится или ветер окажется слишком сильным? Он вмиг похерит все усилия. И свои, и чужие. Но… Но…
— Я не люблю себя, когда я трушу…
Жалкий писк, а не пение. В наушниках играл электро-ремикс хита топового рэпера, а Мичил всё пел это старьё, которое скорее под стать его предкам. Ну и ладно, никто ж не слышал. Так-то он и рэп не прям любил-любил. Часто отключал один наушник и слушал… много интересного про себя. Ублюдок, неблагодарная мразь, тупорылый кретин. Ну хоть всё это от чужих. Нечего им лезть не в своё дело. А плевать в спину они могут сколько влезет, ему-то что? Лишь бы не толкали.
Поморщился, шмыгнул носом. Ему постоянно снились кошмары. Он там всё падал, падал, падал… И просыпался с криком, ещё чувствуя, будто захлёбывается кровью. На самом деле не помнил, был ли толчок. Судя по реакции отца, такое вполне могло быть.
В памяти осталось смутное ощущение удара в спину. Тогда он вроде бы даже через куртку почувствовал, что на руке толкавшего было кольцо с большим камнем. Тот камень врезался между лопаток при ударе. А было ли это на самом деле? Или додумал после, а сознание слепило из этого ложное воспоминание? Всё возможно…
Наверняка Мичил знал только то, что он до того раз десять лазал по той заброшке и не падал: умел сохранять равновесие и смотрел под ноги, чтобы не споткнуться. А ещё… Не было там до того внизу у дома сраной арматуры, не было! Ну что, он в глаза долбился, если за десять раз её не заметил? Впервые обнаружил её лишь тогда, когда ржавые штыри проткнули его насквозь.
Бр-р-р… Надо отвлечься, переключиться. Вытащил телефон, с настоящей страницы в NameBook написал компании, что скоро приедет в клуб «За облаками». Сказал, что проставляется, хотя цены там были тоже заоблачными. Ну чё уж, отобьёт траты парой фотосетов или там пятком портретов. А то хоть многие и считали его тупо потребителем, но тратить деньги предков на чужие гулянки — чёт совсем зашквар. Короч, отработает, хах.
Магическое слово «проставляюсь» заставило компанию быстро найти время. Он уже отключал с ними наушник и потому знал, кто он для них. Богатенький лошок, которого удобно использовать. Ну, ваще-то он тоже пользовался ими, только иначе.
Настоящие друзья у него были на фэйковом аккаунте, куда он и зашёл следом. Написал в общем чате.
Zloy Zmey: «Лошок поехал на тусу, чё ?? Завтра расскажу, мб интересное узнаю. Ну ваще у меня и так кое-какие новости есть, но эт потом. У вас как дела?»
Ваще обязательно надо завтра пересечься с друзьями. А то потом опять ехать к предкам в деревню на выходные. Только на этом дебильном условии они согласились, чтобы он учился в городской школе. Спецом даже искали вариант с пятидневкой.
Ну, Мичилу казалось, что они б и сами свалили в город или обратно на север, если б могли, но вот отцовская работа не пускала. Как он сам говорил, сложить полномочия улахан суора можно либо по выслуге, либо вместе с головой. Немножко жалко было мать, которая теперь разрывалась между сыном и мужем, желая быть рядом и с тем, и с тем, но блин. Мичил и сам справлялся, нечего с ним нянчиться.
White Fox: «Удачи!!! Я ща метнусь к тётке и её подружкам в салон, позвали. Они часто обсуждают последние новости. А мы тоже потом посплетничаем».
Crazy golyb: «Держись, братан)) Я погнал на подработку, тоже много увлекательного там слышу и вижу. Меня вроде разные чуваки любят, я же политическая проститутка ;)) И нашим, и вашим, и мордве, и чувашам».
Прыснул со смеху. Так повелось, что клан голубей за глаза называли политическими проститутками. А они не обижались на несправедливое прозвище, только стебались над этим. К тому же, их никто особо не воспринимал всерьёз, они этим умело пользовались.
Мичил тоже взял на заметку такой подход. С долбанутых спросу нет, хах. Блин, вот говно-то… Не смешно, если серьёзно. Они тупо надеялись, что подростков не воспринимают как угрозу, старались по-тихому разобраться во всём этом звездеце. Не ради сраного торжества справедливости, а ради того, чтобы понимать, от кого ждать подставы. Пока ждали ото всех на всякий случай.
Прикусил вторую щёку, прикрыл глаза. Они не лезли в политику кланов, просто хотели жить в безопасности. Никогда «большие дяди» не заключат перемирие. Им это не выгодно, похоже. Они не слышали мольбы с обеих сторон в духе: «Не уроните шарик, это же наш дом!» (2) Ну и ладно, ну и насрать.
Не повторит он чужих ошибок, не полезет в дерьмо, чтобы вытащить из него других. О себе надо думать. Отца вот многие любили и уважали за то, что он не оставался в стороне. Но чёт ему это не помогло и в мире ничего не изменило. Всё его добро и неравнодушие привело лишь к тому, что он теперь корчится от боли, которую нельзя убрать или ослабить. Или уже не корчится…
Мичил медлил перед уходом с крыши. Там, внизу, опять надо будет что-то из себя строить, прятать страхи и делать вид, что не замечает приставленную к нему охрану. Вот с этим предки удружили прям! То ли боялись за него, то ли считали тупым, то ли всё сразу. В жопу их методы.
Мичил зачем-то зашёл в новостную ленту, наткнулся на чей-то панический пост про экзамены. Да затрахали ныть, ещё только ноябрь. О, комменты ещё круче:
«Мне страшно, я хочу сбежать!»
«Я б лучше в окно вышел, чем сдавал матан! Это ад, кошмар!»
«Убейте меня кто-нибудь сразу, я завалю экзамены, мне конец!»
Мичил скривился. Идиоты. Сколько в интернете идиотов. Разбрасываются такими словами и ваще не думают башкой. Всё, экзамены, конец света нах. Психанул, написал им:
«Сраные вы долбоящеры! Вот не буду писать замызганные цитаты про полёт с моста. Делайте чё хотите, естественный отбор никто не отменял. Но учтите, что чувствовать, как ваше мясо и требуху пропороли кости, и захлёбываться идущей горлом кровью — ну ваще не прикольно».
Ясен хрен, они это не всерьёз. Но пусть теперь читают его ответ и фильтруют свой тупой базар.
Мичил встал, выбрался с крыши. Снова на последнем этаже. Зашёл в лифт, взглянул на кнопки. На первый этаж, куда же ещё? Но палец будто сам ткнул в цифру «8». Ладно… Ему просто надо услышать, как отец что-то говорит. Или ему говорят. Короч, подтверждение, что он там… Что там он, а не его физическая оболочка.
Спустился на восьмой этаж, подошёл к отцовской квартире. Тихо… Минута, вторая. Они чё там, все дружно сдохли? Если б чё-то стряслось, визгу было бы на весь район. Да ведь? Ну суки, затрахали молчать!
Третья минута. Мичил качался с пятки на носок, внутри что-то противно корябалось. Не, ну и так понятно, что отец загнётся скорее рано, чем поздно. Мичил привык к этой мысли. Другие целители твердили, что после такого мощного, сжирающего магические и физические силы обряда, который провёл отец, больше трёх-четырёх лет не живут. Его выбор был. Плевать, как бы.
Четвёртая минута. Не, ну а чё? Так типа природа предусмотрела: родиться, расплодиться, подрастить потомство и сдохнуть. И природе ваще-то похер, в сто лет кто-то кони двинет или в тридцать восемь. Это, в принципе, тоже немало. Хотя кого он обманывает… Мало, конечно. Очень.
Пятая, сука, минута тишины. Да ну нах, пидорасы! Злился на отца звездец как, но к мысли о том, чем всё скоро кончится, не привык. Всё ещё… Природе-то похер. А Мичилу, что ли, нет?.. Сделал шаг в сторону квартиры, но тут услышал голос отца. Ясно, не загнулся пока, разговаривает с кем-то. Мичил развернулся и пошёл к лифту. Насрать на них всех, большой горкой насрать!
1) из песни Высоцкого «Я не люблю»
2) Строчка из песни группы Барбарики «Не уроните шарик»
Беговинск, Русия.
23 ноября 2023 года.
Двери лифта закрылись, Карл тихо выматерился. Вот говнюк малолетний! Не нанимался он в сиделки, видите ли! Да он бы давно сдох, если бы отец его не спас. А теперь сбегает, не хочет видеть и слышать, как родителю плохо. Чудесно… Играет на отцовском чувстве вины без зазрения совести и наглеет с каждым годом всё больше. И ведь ничего с ним не сделаешь, дядя Эрхан точно никому не позволит обидеть своего засранца. Всё ещё верит, что сможет что-то донести до наглого и равнодушного сынка словами.
К чёрту! Что толку стучаться в наглухо закрытые двери чужого безразличия? Если Мичилу наплевать, Карл сам позаботится о дяде Эрхане. Он быстро прошёл к квартире, на ходу стараясь успокоиться, усмирить бушевавшее внутри негодование.
Когда он залетел в квартиру, то чуть не столкнулся в дверях с Совкой. Она испуганно распахнула глаза, ставшие в это мгновение большими-большими, как у настоящей совы, и вопросительно приподняла левую бровь.
— Свалил к приятелям, даже не заглянул в комнату к отцу, — тихо процедил Карл, чтобы не расстраивать дядю Эрхана обсуждением его сынка. — Совсем уже…
С языка едва не сорвалось очередное ругательство, но тут в кармане завибрировал телефон. Стоп… Телефон? А, точно! Карл вытащил из кармана штанов чужой — понтовый, к слову, флагманский — смартфон и взглянул на экран.
— О как… Я успел забрать с собой телефон браконьера. Теперь ему кто-то пишет смс.
Браконьер записал в контактах ту женщину, от которой сейчас пришла смс-ка, как «назойливая сука». Карл прочёл часть сообщения, которую было видно на заблокированном экране:
«Серёж, имей совесть. Приезжай к дочерям хотя бы на день рождения. Они уже почти не помнят тебя. Как мне им объяснить, почему родной отец не…»
И вот она — назойливая сука? Сразу видно, что ныне почивший Сергей душевным человеком был. Так и хотелось поднять его из мёртвых, чтобы придушить лично.
Совка тоже прочла сообщение, нахмурилась.
— Ладно ему чужих не жалко, а свои дети что сделали? Нехорошо как. Хоть и колдуном был, а о наследницах рода и силы забыл, как так…
Да этому браконьеру Сергею глубоко насрать было на всех, кроме себя, скорее всего. Иначе бывшей жене или кто она там не пришлось бы напоминать о детях. Даже интересно, платил ли он алименты со своих тёмных делишек? Ну, как бы там ни было, а «назойливая сука» наверняка сможет что-то рассказать о бывшем, который явно знал побольше других наёмников. Наконец-то зацепка!
— Потому что гнида, — ограничился лаконичным ответом Карл. — Пошли остальным расскажем.
Они зашли в большую комнату, в которой сквозь шторы едва пробивался скудный в эти унылые ноябрьские дни свет. Ну вот как снег нормально ляжет — сразу светлее и веселее будет. Хотя Карл не собирался задерживаться в Беговинске надолго. Дядя Эрхан с помощью Далана сел на кровати, тяжело вздохнул.
Совка покосилась на окно, потупила взгляд.
— Да, надо бы проветрить, — будто бы ответил на её мысли дядя. — Душно.
Боотур, отчего-то выглядевший крайне виноватым, выполнил его желание.
— А… — Совка запнулась.
— На дом наложены защитные чары от незваных гостей и их «сюрпризов».
Дядя Эрхан поморщился, неловко поведя плечом. Забрал себе рану… Карл прислонился спиной к шкафу, заговорил.
— Кстати, о сюрпризах…
Он рассказал про смс, а следом торопливо предложил, пока никто не перебил:
— Я что думаю. Это реальный шанс узнать о браконьере побольше, не дожидаясь, пока спецы выудят из телефона инфу. — Признаться, у Карла теперь аж зудело от азарта, предвкушения, что дело сдвинется с мёртвой точки. — Одолжите кто-нибудь мобильник, а? Мне б симку браконьера вставить, чтоб номер узнать. Свяжусь с этой женщиной, она хоть сможет рассказать, кто он такой и что из себя представлял. Если она из Беговинска, можно доехать и…
Совка возмущённо вытаращилась на него и одними губами проговорила: «Один? Сбрендил?» Дядя Эрхан выставил вперёд ладонь.
— Не гони коней. Мы ничего не знаем об этой женщине. Во-первых, вряд ли она сразу сможет что-то рассказать. Смерть выбивает из колеи, даже когда это смерть человека, с которым отношения вконец разладились. — Он вздохнул, сделал паузу. Задумчиво посмотрел куда-то вдаль, сквозь Карла. Вспомнил подобного человека из своих знакомых? — Во-вторых, если она всё же назовёт адрес, мы никак не узнаем заранее, кто там будет ждать на самом деле. Засаду не исключишь.
— Колдунов убивают, время уходит... Ну что ты как городское начальство, которое вечно тормозит оперативников! — Чуть не завыл от досады Карл. Дядя был сотню раз прав, но… Но! — Обещаю, что буду осторожен, только дай позвонить этой женщине.
Дядя Эрхан прикрыл глаза, резко выдохнул. Потом тихо и чётко проговорил:
— Я тоже переживаю из-за убийств, и мне делает нервы безнаказанность преступников. Но я не хочу терять членов клана из-за банальной спешки и несоблюдения элементарных мер безопасности. И во мне сейчас нет такой силы, чтобы исцелить кого-то на все… — сделал паузу, усмехнулся, — …сто сорок шесть процентов. Хоть пару дней дай организму, чтобы он нормально восстановился. Всё.
Карл сердито выдохнул и пробормотал, что всё понял. Дядя Эрхан о нём пёкся прямо как родители, а то и больше. Далан поймал взгляд Карла, понимающе кивнул.
— Улахан суор, спешка действительно опасна. Но позвольте мне отвезти телефон специалисту. Чем быстрее он начнёт, тем раньше мы узнаем хотя бы общую информацию о преступнике и его окружении.
Совка ойкнула и унеслась на кухню с воплем:
— Обождите, я ему хоть бутеры в дорогу сделаю!
Эх, милая Совка… И после долгой разлуки не изменяла принципу «обогреть и накормить всех, кто в том нуждается».
— Ничего мы быстро не узнаем. Там бумажной волокиты… — Карл закатил глаза и махнул рукой у себя над головой. — И потом городское начальство может по велению левой пятки отдать инфу другой команде. А я хочу разобраться, какая гнида там болтает с наёмниками на английском, и случайно ли они вышли именно на Совку в этот раз!
Дядя Эрхан потёр виски, снова лёг и устало ответил:
— Узнаем. Спец — наш человек, который умеет крайне аккуратно работать с вещдоками. Потом никто не поймёт, что телефон уже изучали. РОК (1) сейчас плохо и медленно работает после смены начальства и оптимизации отделов. К сожалению, стало нормой, что у каждого главы клана свои спецы. Паршиво, что дела и так — дрянь, а ещё разрозненность мешает, но кланы не горят желанием нормально объединяться. Жаль, что ты не связался со мной раньше. Может, я бы смог помочь и с другими уликами. Впрочем, телефон — это прекрасный улов.
Действительно — жаль. Карл до последнего не хотел тревожить дядю Эрхана, которому и своих проблем хватало по горло. Даже не говорил, что недавно устроился в оперативное подразделение РОКа. Но стало ли кому-то от этого лучше?
— Спасибо большое за помощь! Знаете, у нас с сокомандниками уже руки опускались от всех проволочек и череды провалов. Мы же не просто ради оклада пришли работать… До высоких чинов в городе не достучаться, а если в этот раз получится хоть что-то узнать… Это реальный шанс повлиять на происходящее!
Эрхан кивнул и тут же стиснул зубы, зажмурился. Снова боль… Далан нервно мотнул головой, взглянув на начальника, а потом бросил брату и Карлу:
— Я поехал. Позаботьтесь о нём.
В коридоре Карл отдал Далану телефон, а Совка, выбежав из кухни, протянула контейнер с горячими бутербродами. Далан отмахивался, но это он Совку не знал. Голодным от неё уйти не получится. Карл ещё когда-то смеялся и называл её баб Соней, а за это получал от сердитой совы в зубы. Едой, конечно.
Когда дверь за Даланом закрылась, Карл сдул со лба прядь волос, нахмурился. Ожидание всегда действовало на нервы, хоть он и привык караулить всяких гнид, подгадывать удобный момент. Совка всё так же вопросительно смотрела на него.
— В морозилке есть что-нибудь? Дяде Эрхану иногда немного помогает холод. И лучше лёд, чем просто тряпка, смоченная в холодной воде.
Совка снова унеслась на кухню, на бегу обогнув по дуге ходившего по коридору ворона. Ну Тойоныч, ну типичный пернатый кот! Любил путаться под ногами.
В комнате дядя всё ещё лежал с закрытыми глазами, сжав кулаки. Тишину нарушали только скрежет зубов и тихое-тихое, едва различимое дыхание.
— Дядя, может, тебе чаю принести? Одеяло?
Эрхан только помотал головой. Разжал кулаки, медленно выдохнул. Тут Совка прибежала с пакетом, набитым ледяными кубиками. Сверху на него была приклеена бумажка, на которой мелким кривоватым почерком написали «вода из источника «Иккис олох». Так это ж недалеко от родной деревни Карла…
— Дядя Эрхан, приложи лёд, полегче станет. Тебе в полотенце его завернуть или так?
— М-м-м… Просто дай пару кубиков, не надо холодных компрессов.
Карл положил в ладонь дяди кубики льда, тот стал протирать ими шею. Холодный свежий воздух, лёд и горячий чай — вот от чего ему обычно становилось хоть капельку легче.
— Вам бы поесть… — тихо проговорила Совка. — А то и так сил никаких, ещё и без еды. Что лучше приготовить? Вы только скажите, если этого не будет, кто-нибудь из нас быстро в магазин сбегает!
Дядя Эрхан при упоминании еды скривился.
— Тошнит. Если только варёной картошки немного… Она в ведре на лоджии. — Дядя помолчал, потом вдруг распахнул глаза, радужки которых в полумраке комнаты светились серебристо-синим светом. Под этим взглядом Карлу всегда становилось немного не по себе. Совке, судя по её взволнованному вздоху, тоже. В сиплом голосе дяди послышался приказ. — Поговорите нормально сейчас, не откладывайте объяснения на потом. Постарайтесь выслушать и услышать друг друга, это чертовски важно.
— Я… Мы… Конечно, дядя Эрхан. Приготовим поесть и заодно поговорим.
Совка закивала в такт его словам, а после потянула Карла в коридор.
— Вы пока отдыхайте, Эрхан Таманович! Мы всё сделаем.
Карл по пути на кухню прошёл мимо шкафа с зеркалом, увидел в отражении не себя, а какого-то потрёпанного жизнью, сородичами и, вероятно, буханием на помойке бомжа. На голове разорённое врагами гнездо, из которого торчали кривые пряди разной длины. Глаза красные, губы растрескались. Фу.
— Совка, ты пока помой картошку, а я состригу патлы и приду чистить. А то с такой шевелюрой накидаю в еду волосни вместо соли и специй.
Наверное, в квартире нашлось бы что надеть на голову, чтобы волосы, которые уже не соберёшь в привычный хвост, не мешали готовке. Но да, Карл воспользовался возможностью хоть на пару минут отсрочить трудный разговор. Во всей этой суете как-то забылись прежние обиды, но сейчас они снова дали о себе знать.
Совка — замечательная, добрая и жутко нужная ему, но этот её побег… Будто их дружба ничего не значила, а Карл был для неё пустым местом. Да и ладно бы он, ему не привыкать было к игнору тех, кого когда-то звал друзьями. Но с прекрасной любящей семьёй так не поступают! Надоело всё? Объясни, поймут! Вляпалась в говно и испугалась чего-то? Расскажи, помогут! Нет, решила всё сама, никого не спросив. А, ладно. Чего уж теперь мысленно на неё ругаться? Скажет скоро в лицо.
В ванной ножниц не нашлось. В поисках нужного Карл забрёл в комнату Мичила, поморщился от хаоса, который этот говнюк наверняка именовал художественным беспорядком. Армия кружек с недопитым чаем, скомканные листы бумаги повсюду, заменившая собой вешалку спинка компьютерного кресла…
Как он тут жил-то? Карлу родители всегда повторяли: бардак снаружи — бардак внутри. Уборка в доме или приведение себя в порядок помогали и в голове разложить всё по полочкам. Без фанатизма и сдувания невидимых пылинок, но всё же. Мичил же, видимо, считал уборку бесполезной тратой времени. Ничего ж нет нужнее гулянок, остальное подождёт. И плевать, сваленные это в кучу вещи или брошенный больной отец. На себя Мичилу тоже было насрать, похоже. Вот будто не знал, что творится, какая опасность висит над птичьими колдунами. Не-е-ет, попёрся неизвестно куда!
Карл снова начинал закипать, пришлось себя тормозить. Нельзя лезть в чужую семью, если о том не просят. Проблема только в том, что он не считал Албановых чужими.
Благодаря везению и чёрной магии Карл таки заметил ножницы на полке за стеклом книжного шкафа, где кривыми стопками хранились в основном журналы, комиксы, учебники и тетради. Книг же, которые «скучные, потому что почти без картинок» и вообще «многабукаф», тут было до печального мало. Парочка детективов, тройка книг про рисование, книжка по школьной программе и… пожалуй, всё.
Мотнул головой и взял ножницы, выключая режим ворчливого дедка. У всех разные интересы. Тут же под тетрадями он заметил две нехудожественные книжки: по химии и по медицине. Хм… Медицина, может, как-то касается рисования, а вот химия…
Прошёл в ванную, замер перед зеркалом, взяв в кулак свои патлы. Родные дяди ему как-то рассказывали, что длинные волосы — сила и гордость любого колдуна, потерять их очень плохо, да и как-то позорненько. У них самих волосы были прямо до задницы, они вплетали в них всякие колдовские атрибуты.
Когда же Карл в свои пятнадцать был в деревне дяди Эрхана, они как-то тренировались с ним. Тогда дядя собрал волосы в хвост, был сильный ветер. Дерево хлестнуло его веткой, напрочь запутав в ней часть волос. Дядя Эрхан без всяких там страданий вытащил нож и отхреначил несколько толстых прядей. Мол, отрастут, ничего страшного. Объяснил, что сила внутри колдуна и снаружи, в природе, а в волосах её немного. А родные дяди обломали бы ветку, чтобы спасти патлы, и горевали бы по каждому случайно выдранному волоску.
Карл усмехнулся и почти под корень отрезал кривые пряди. Жив — и ладно. Засунул голову под струю воды, насухо вытер полотенцем. Теперь из зеркала на него смотрел не бухой бомж, а так, заблудившийся пацан. Единственный минус потери шевелюры — с ней он выглядел постарше и немного солиднее, что ли. Ну, будет считать, что браконьер его омолодил, ха.
Всё, хватит оттягивать неизбежное. Прошёл на кухню, где Совка уже начала чистить картошку, присоединился. Они с минуту молчали, слышался только влажный скрип ножей по кожуре.
— Карл… — первой нарушила молчание подруга.
— М-м-м?
— Ты злился на меня…
И как она догадалась!
— Более того, продолжаю заниматься тем же. — Карл хмыкнул и, разрезав очищенную картофелину на четыре части, отправил ломтики в кастрюлю с водой. — Свалила в закат и всё, ни вестей ни костей! На звонки не отвечала, в соцсети не заходила. Вместо объяснений — мутное письмо с прощаниями и извинениями.
— Прости, я… — Совка прикусила губу, пытаясь, видно, подобрать слова. — Обидела тебя и… Чего уж там, бросила. Мне… Очень жаль. Я хотела как лучше, но не думала тогда о том, что причиню всем боль.
«И вымотаешь последние нервы», — мысленно закончил Карл.
Он бы, может, легче простил, если бы ей просто надоела дружба конкретно с ним. А как забыть страх и боль в глазах её отца, бледную, потухшую как свечка, мать? Как простить, что её сестра Надья после побега бестолковой младшей стала мучиться ночными кошмарами и накрывающими среди бела дня паническими атаками?
— Кому же ты хотела сделать лучше тем, что исчезла? Себе, нам? Кому, Совка?
— Вам… Я натворила дел, Карл. Из-за моих ошибок случилось… плохое. — Она опустила глаза, быстро-быстро заморгала. — Боялась, что, захотев наказать меня, зацепят и вас.
Чего? Не верилось, что не слишком умелая белая колдунья могла сотворить что-то, за что будут мстить. Да и если мстили бы… Тогда бы родным и друзьям всё равно навредили, а потом дали бы ей об этом узнать. Не сходится.
— Так. Давай с этого момента…
Карла отвлёк стук когтей. Совке и так, видимо, тяжело будет говорить. Пока обойдутся без лишних слушателей.
Тойоныч деловито прохаживался по коридору, цокая когтями по паркету. Карл кинул ещё четыре ломтика очищенной картошки в воду и вышел к ворону, нагнулся.
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, а её ворон получил по клюву, знаешь? Не подслушивай.
Тойоныч склонил голову на бок и поднял её чуть вверх, взглянул на Карла как самая честная птица на свете.
— А я что? — пробасил в ответ. — Я ничего. Лапы р-р-разминаю!
— Разминай в другом месте. Кыш!
Оскорблённый в лучших намерениях ворон ушёл, демонстративно развернувшись к нему пернатым задом. Карл закрыл глаза, отпуская на волю чуйку. Не всегда она срабатывала точно, но сейчас, в безопасности, получится. Кто и что делает в доме?
Совка сильно волновалась и боролась с желанием любым способом сбежать от разговора. Нет, подруга, хватит бегать. Боотур тёрся около квартиры: наверное, ему приказали дежурить. Судя по эмоциям, переживал за брата и в принципе. Эрхан задремал от усталости.
Карл пошатнулся, едва не упав. Вот гадство, организм и правда ещё не восстановился, даже минимальное колдовство давалось тяжело. Неужто браконьер сумел так навредить, что и после исцеления это ощущалось? Странно. Будь он сильным колдуном, отправили бы его делать грязную работу? Вряд ли отдававшие приказы хитрые падлы привыкли забивать гвозди микроскопом. Но сейчас не об этом.
Когда он вернулся на кухню, Совка уже поставила кастрюлю на плиту, а вода начала булькать.
— Расскажи, что же тогда случилось. Пожалуйста, я должен понять. Пока что можешь говорить без стеснения, никто больше услышит.
Подруга вздрогнула и умоляюще взглянула на него. В её глазах так и читалось: «Не надо, не заставляй меня». Но чёрт возьми! Пять лет в неведении и переживаниях. Разве не заслужил правду?
— Пожалуйста, Совка.
Она с несчастным видом опустилась на стул, обняла саму себя. Вдруг осипшим голосом произнесла:
— Помнишь Дечебала? Ну, тот задиристый парень из клана орлов. Он… Ну… В общем… Приставал ко мне.
Чего?.. Этот неощипанный петух лез своими вонючими лапами к Совке?! Рассказала бы Карлу тогда, он бы ему с удовольствием втащил!
— Мы поругались, и я прокляла его со злости. Думала, что пронесёт: мы расплевались, и он ушёл. Живой, он после этого был живой, я клянусь!
Совка всхлипнула и закрыла рот рукой, её худые плечи задрожали. Карл нахмурился, неловко погладил подругу по спине. Чушь с этими цыганскими проклятиями! Они могут испортить жизнь, но не отнять её. Но и на это способны в основном сильные и опытные колдуны-цыгане. Не сопливая девчонка, которая условно назвала мудака мудаком и послала в пешее эротическое.
— Допустим… И что же было потом?
— Он умер…
Помер Дечебал, ну и чёрт его е… Ладно, на кухне и так почернело от мыслей Карла. Совка могла быть в этом виновата, только если прокляла его на понос, а он скончался от истощения.
— Ну а ты-то тут причём?
Совка судорожно выдохнула, опустила голову.
— Он в тот день не дошёл до комунны своего клана. Орлы не подняли сразу тревогу, потому что привыкли, что Дечебал шляется где ни попадя. Я и не подозревала, что что-то не так, пошла следующим утром в лес за грибами и нужными для зелий кореньями. Пушинку с собой взяла, она так любила летать по тому лесу…
На кухне стало совсем темно, за окном пошёл мелкий снег. Карл включил свет и налил воды для начавшей всхлипывать Совки.
— А там на подходе с дороги на нас бросилась стая бродячих собак! Я скорее в лес, Пушинка меня защищала и с воздуха на них кидалась. Не помню, какими тропами бежала, а там вдруг с ветки на меня орёл… В лесу-то! Пушинка ко мне. А он её… Она… всё. Я разозлилась, испугалась… Убила орла. Побежала оттуда, а потом… Потом…
Картошка закипела, Карл убавил огонь. С каждым словом Совки ему всё больше не нравился тот случай. Собаки, орёл… До жути странно! Как будто дичь загоняли на охоте. Совка всё чаще заикалась и всхлипывала. Карл с трудом понял, что она, убегая прочь, споткнулась о труп этого Дечибала. И каким-то макаром в этой загадочной совиной голове связалось, что раз никаких ран на теле не было, то парень умер от её проклятия, а орёл был его магическим помощником и напал потому, что мстил за смерть хозяина.
Чего, блин?! Сама себе сшила дело белыми нитками, торчавшими во все стороны. Накрутила, что клан орлов ей отомстит, а если рядом будут близкие, то и их зацепят. С первого взгляда всё это выглядело как бред и подстава для маленькой глупой совы. Со второго, впрочем, тоже.
— Так, стоп. На вот, попей воды. — Карл взял второй стул и сел рядом с подругой, положив руку ей на плечи. — Я больше чем уверен, что Дечебал помер не от проклятия, а тебя запугали… зачем-то. Не бойся, никаким орлам мы тебя не отдадим. Я не всё понял из твоего рассказа. Вспомни, пожалуйста, детали, может, получится за что-то зацепиться. Но сначала успокойся. Я рядом, всё в порядке.
Совка почему-то разревелась пуще прежнего, а он не смог подобрать нужных слов. Только молча прижал её к себе и принялся гладить по спине.
1) Руское Объединение Криминалистов — одна из колдовских организаций по соблюдению правопорядка в Русии
В окрестностях коммуны Чиара, Ромалия.
3 сентября 2018 года.
Он с силой сжал её запястья, а Совка чуть руки не вывихнула, пытаясь выбраться из хватки. Ненормальный! Слов не понимал!
— Отпусти же ты… Отпусти!
Дечибал игнорировал все просьбы и уговоры. Грубо прижал её спиной к дереву, и сам встал вплотную, не отпуская. Так отвратительно близко, что она чувствовала его… его стояк! Мер-р-рзость… К горлу подкатила тошнота.
— Не ломайся, цыпа… — оскалился в жадной ухмылке. — Я сделаю тебе хорошо, чего ты?
Ага, если бы ей хотелось как следует проблеваться, она бы точно его позвала! А вот так… Да никогда!
— Отпусти! Я не хочу с тобой! — Руки заломило, в спину врезалась каждая неровность ствола дерева. — Отпусти… Мне больно…
Он тихо засмеялся, дыхнув на неё невыносимо вонючей мятной жвачкой. От запаха заслезились глаза и защипало в носу.
— Ну хорош заливать, а? Сучка не захочет — кобель не вскочит. Не кричи, а то пёрышки-то прорежу, сова. — Псих! Выследил её, поймал, угрожал… Озабоченный псих! — С вороном крутишь, а с орлом не хочешь? Думаешь, у сибирского парня член под твою дырку больше подходит? Ни хрена! Она у тебя универсальная.
Одержимый, помешанный на том, чтобы овладеть, насладиться чужим страхом и беспомощностью.
— Карл — мой друг! А ты мерзкий, грязный…
— Заткнись! — рыкнул Дечибал, выкручивая ей руку.
А-а-а! Он резко развернул её лицом к дереву, задрал подол платья. Соня на миг прикрыла глаза, вспоминая, как Карл учил её без всякой магии делать больно тем, кто не понимает слов. Он говорил, что это просто на всякий случай и предупреждал, что навык — не преимущество, а лишь шанс сбежать. Ну, вот — всякий случай!
Совка собрала силы в кулак и, чуть отведя ногу в сторону, согнула её в колене и ударила Дечибала. Он вскрикнул и на мгновение ослабил хватку, этого хватило. Освободилась, ударила ещё два раза и побежала прочь, в сторону своей коммуны.
Но удары, видать, вышли слабые, Дечибал почти сразу разогнулся и побежал следом. Она слышала, как под его ногами ломаются ветки. Дыхание сбивалось, воздух обратился раскалённым жидким металлом, втекая в лёгкие. Больно, как больно… Дечибал, чтоб его! Ну почему она сегодня не взяла с собой Пушинку? Та бы ему живо глаза выцарапала!
Как же болел бок… Ну кто ж знал, почему нельзя прогуливать физкультуру!
— Стой, сука! Ты что творишь, а! — орал за спиной Дечибал.
Что она творит?! Да это он её чуть не… Тварь! Совку аж затрясло от злости, она резко развернулась. Лёгкие взорвались болью, голова закружилась от резкой остановки. Но ей уже было наплевать. Подул ветер, взметая вверх растрёпанные косы, ногти на руках сменились когтями. Охрипшим голосом, точь в точь в эту минуту походившим на гневный клёкот совы, Соня рявкнула:
— Не смей ко мне приближаться, погань. Ты, гнида последняя, отныне не навредишь ни мне, ни другим! Во веки вечные не отыщешь в себе сил, чтобы кем-то овладеть против воли его. Небесные покровители — мои свидетели.
Дечебал вылупился на неё как на самый страшный ночной кошмар. Шагнул было вперёд, но круживший возле Сони ветер толкнул его назад.
— Сука бешеная! Думаешь, твои визги чего-то стоят? Три ха-ха! Подстилка воронова! Да об тебя руки марать противно!
Он харкнул в её сторону и ушёл. Ушёл… Испугался всё-таки. Но если ушёл, значит, пронесло… Не хватило силы для проклятия, от которого замертво падают. Слава небесным покровителям, что не хватило!
Её била крупная дрожь. Как отец из командировки вернётся — Соня всё ему расскажет! Она на негнущихся ногах пошла домой, мысленно благодаря всех богов, что пронесло, не случилось беды. Надо будет потом узнать про Дечибала. Если за три дня с ним ничего не случится, то беспокоиться точно не о чем. А сейчас бы залезть под душ, смыть всю эту грязь…
* * *
В окрестностях коммуны Чиара, Ромалия.
4 сентября 2018 года.
Совка противоречила самой себе, внутренним ощущениям, когда рано утром взяла корзину, нож, верную сову Пушинку и электрошокер и потащилась в ближайший лес за грибами и кореньями.
Проревела полночи, закусив угол подушки, чтобы не разбудить маму с сестрой. Поймала себя на ощущении, что не хочет больше никогда выходить из дома. Потому что там опасно. Потому что не все отморозки такие на деле трусливые, как Дечибал. Потому что казалось, что каждый, кто лишь посмотрит в её сторону, сразу поймёт, как и где её трогали. Увидит грязь, которая никак не смывалась водой, потому что осталась вовсе не на коже и не на одежде. Этот похотливый и трусливый орёл душу в грязи вывалял.
Но вот фиг ему, она будет жить как жила! Не станет помешанной затворницей из-за чужих мерзких желаний. Но надо преодолеть страх, перешагнуть через него. Выйти на улицу. Ничего не случится. Дечибал явно не пойдёт её искать в лес в половине шестого. Да никто не пойдёт. Мало было в их краю таких встающих спозаранку грибников и просто любителей шариться по лесу. Считай, только она и парочка пенсионеров из бескрылых.
Сырая после ночи трава скользила под ногами. Пушинка недовольно клекотала на плече, то и дело стряхивая с перьев невидимую влагу. Каждый раз, когда сова так делала, она превращалась в большой и сердитый пернатый шарик. Соня чувствовала её эмоции в духе «ну куда тебя несёт, моя странная беспёрая птица». Хотя о точном их толковании оставалось только догадываться. Как-то так вышло, что тогда к ней прилетела именно Пушинка: смелая и быстрая, но неспособная вести мысленный диалог с хозяйкой. Ну, она и сама была не слишком способной колдуньей. Как прабабушка ушла на небо, так закончились уроки магии. Предлагали, конечно, других наставников, но Соня решила, что для жизни вполне хватит базы.
Вышла на пригорок, с которого виднелся лес. Отсюда до него рукой подать. Вот сейчас насобирает грибов, а вечером пойдёт с ними на остановку для дачников: там всегда охотно покупали дары леса, потому что сами их искать не умели. И не понимали, как кому-то удаётся. Она всегда отшучивалась на вопросы любопытных покупателей, мол, места надо знать, а ещё лучше — быть потомственной собирательницей. По правде же ещё в детстве сумела подружиться с не слишком сговорчивыми духами местного леса, вот они и помогали ей.
Вздрогнула и чуть не выронила корзину, когда услышала собачий лай. А?.. Обернулась, с дороги бежала стая, по виду — из бродячих. Что за… Прямо на неё! Эти псины бежали на неё, скалясь и лая. Вот же… А отпугивающий амулет как назло в кармашке рюкзака, некогда доставать!
Пушинка слетела с её плеча, а Совка кинулась со всех ног к лесу. Говорили, что от собак убегать нельзя, но ей бы только выиграть время! Доберётся до леса, а там уж и амулет сумеет достать. Скорее, скорее… Она мчалась, не помня себя от ужаса, в горле колотилась паника. Да что же… Да как же… Второй день убегает! Не-е-е, пора записываться в зал, а то не в форме, а тут!
Нелепые мысли помогали не сбрендить совсем от страха. Забежала вглубь леса, не заметив, как. На адреналине Совка почти как настоящая птица взлетела на высокое дерево и уселась на толстой ветке. Собак испугалась больше, чем вчера Дечибала… Странная. Но ему бы отомстили, если б он её убил, он это отлично понимал. И его вышло напугать словами и парой тумаков. Со стаей собак такой фокус не прокатит, ага! И взятый сегодня электрошокер против стаи не поможет. Только амулет-пугалка… Пока думала, судорожно рылась в рюкзаке в поисках нужной вещицы.
Пушинка там, вдалеке кидалась на псин с воздуха, клевала их, а те, судя по злобному рыку, не отступали. Воображение дорисовало то, чего уже не видно было за деревьями. Вот сова пикирует на собак, а они подпрыгивают, пытаясь достать её лапами и зубами. Маленькая, отважная Пушинка…
Вот амулет, наконец! Совка сжала его в руке, прошептав короткое заклятие. Спасительная звуковая волна прокатилась в сторону собак, следом из амулета в их сторону вылетели слепящие искры. Псины завыли, заметались… Сработало! Слава небесным покровителям! Минута — и собаки с воем умчались прочь. Да, вот так! И пусть не возвращаются и ни на кого больше не нападут, твари. Хотя… Этого слова заслуживали не собаки, а люди, которые выкидывают животных на улицу. А потом страдают другие…
Слезла с дерева, её ещё трясло от страха. Может, фиг с ними, с этими грибами, и лучше домой? В ушах ещё звенел лай и злобный рык убежавшей стаи… Вон и Пушинка, снова севшая на плечо, мелко дрожала…
Но, как специально, взгляд упал на тройку маслят, потом на во-о-он тот белый, а чуть дальше, кажется, ещё. Корзина тяжелела, нервы успокаивались. Такими темпами ещё полчасика — и можно будет уйти с богатым «уловом». Да может и лучше немного выждать в лесу, чтобы собаки точно ушли подальше. Пушинка уселась на ветку и лениво прищурилась от пробивавшегося сквозь листву солнца, пока её хозяйка скакала между деревьями, увлечённая охотой на грибы.
Снова нагнулась, увидев в траве парочку. Оп, попались! Тут над головой послышалась возня, шелест крыльев… И чьи-то когти вцепились в волосы! А-а-а! Соня вслепую замахнулась ножом и услышала птичий крик, который ни с чем не спутаешь. Орёл!
Что?.. Откуда среди леса?! Он клевал ей руки, когда она пыталась отцепить его от себя, норовил развернуться и клюнуть в лицо. Соня упала, когда в орла что-то врезалось, сбивая его с неё. Ударилась лбом о выступавший из-под земли корень дерева, глаза на миг застлало белой пеленой. Больно… Голова…
Орлиный крик, совиный клёкот… Перед глазами на землю упало маленькое пёрышко, окрашенное розовато-красным. Пушинка! Соня вскочила на ноги, но поздно: её верная помощница упала на землю комком окровавленных перьев. Нет… Нет! Задыхаясь от рыданий, Совка метнула нож в орла. Подбила крыло, орёл стал падать. Кинулась к нему, с треском и мерзким влажным хрустом свернула шею убийце её совы.
— Сдохни, мразь!
Откуда-то донёсся не то крик, не то вой. Соня без оглядки понеслась прочь, ломая кусты. Падала, поднималась, бежала дальше и дальше. Снова споткнулась обо что-то странно мягкое и, заскользив по влажной траве, кубарем скатилась в овраг.
Завыла от боли в разбитых коленках и ушибленном локте, осмотрелась. Грязь, камни, бурьян… И что-то тёмное и большое в нём, размером с колесо грузовика. Сморгнула слёзы, всмотрелась. А-а-а! Вмиг выскочила из ямы, различив огромный клубок вяло шевелящихся змей. Засипела от страха, пяткой наступила на то самое мягкое. Взгляд под ноги. Дыхание кончилось, в глазах потемнело.
Из зарослей торчала человеческая рука. Бежать бы, бежать без оглядки, но Соня сделала два шага вперёд, влекомая необъяснимой жаждой понять, увидеть, и раздвинула заросли.
На неё снизу вверх стеклянными и мутными как у рыбы на прилавке глазами смотрел Дечебал. На его лице застыла маска крайнего удивления, недоумения. Казалось, с приоткрытых синеватых губ вот-вот сорвётся вопрос: «Это ещё чё за херня?» Но вместо слов из его рта выполз жук, а Соня стиснула зубы, чтобы не выблевать содержимое желудка. Ужас завладел ею полностью, хлестнул ледяной плетью по спине, заставляя наконец кинуться прочь.
* * *
Беговинск, Русия.
23 ноября 2023 года.
Благо, их обед, плавно перетёкший в ужин, прошёл до того, как Соня поведала о прошлом в деталях. А то весь этот кошмар явно не к столу был… Хотя Карлу подробности нисколько не мешали после основной еды сидеть и точить печенье из коробки.
Соня рассказала почти всё о том, что было с ней в те два дня, но так и не смогла при друге произнести, что Дечибал не просто приставал к ней, а был в полушаге от того, чтобы перейти от слов к делу. Да и как она в принципе могла о таком в присутствии троих мужчин заикнуться? Тем более, о мёртвых либо хорошо, либо ничего, ага…
Но по взгляду Эрхана Тамановича, который едва нашёл в себе силы прийти на кухню, было видно: всё он понял, догадался о несказанном. Слава небесным покровителям, в этом взгляде не было унизительной жалости или, того хуже, брезгливости. Вовсе нет... Лишь понимание и сочувствие.
— Вот как всё было… Не знаю, почему Дечибал после ссоры пошёл домой через лес, он так большой крюк дал бы. Может быть, проклятие сбило его с дороги, а потом прикончило… На нём не было ран от физического или магического оружия, насколько я увидела. Он будто просто чему-то удивился и тут же упал замертво. А я в этот день написала письмо и тихонько вынесла сумку с вещами. На следующий уехала в город, а оттуда улетела из страны. А то если бы пришли собратья Дечибала…
— Но это же глупости! — не выдержал Карл, сжав печенье так, что крошки разлетелись по всей кухне. — Что толку сбегать, если семья осталась там?
Соня потупила взгляд, собираясь с силами, чтобы объяснить. Не пришлось. Эрхан Таманович тихо и ровно ответил Карлу:
— Традиции орлов. Ты их не знаешь. У них всё заточено на том, чтобы отомстить убийце лично. Если бы в смерти орла действительно была вина Софии, члены его клана выяснили бы, где она живёт и пришли бы туда. Потребовали бы сначала у главы клана сов указать на нужный дом. Потом говорили бы с главой рода. Если род согласился бы выдать убийцу, орлы казнили бы её и ушли прочь. Но бывает и так, что род не выдаёт члена семьи. Вот тогда если орлы могут, то убивают всех. Полагаю, София решила, что если её не будет рядом с семьёй, то родным не придётся выбирать.
Соня молча кивнула. Местные орлы действительно блюли традиции и сделали бы именно так. Ей хотелось жить, но, случись что, нашли бы и убили только её. Семья, друзья… Все бы они остались живы и не мучились тем, что не защитили. Ну пропала и пропала. Сама сбежала, значит, её и вина.
— Хорошо, самоотверженная ты наша, — почти прорычал Карл. — А тебя ни на какую мысль не навело то, что спустя месяц, полгода, год всё так же тишина? Ты ничего не пыталась узнать о семье?
— Конечно, я следила как могла! С фэйкового аккаунта смотрела, что там у Надьи нового в Photogram, читала свежие мамины статьи в электронной версии научного журнала…
— Ну и? — протянул он, чуть сбавив тон под взглядом Эрхана. — Могла уж понять, что тебя ищут, но вовсе не орлы, а твоя семья. Хоть бы как дала понять, что жива и здорова. Нет же! Если бы я тебя не нашёл раньше, твоя семья до сих пор не знала бы, жива ты или нет.
Нашёл? Раньше?.. Видимо, у неё на лице всё было написано, потому что Карл пояснил:
— Разумеется, я искал тебя. Как иначе, не чужая же! И не сегодня узнал, где ты живёшь. Лезть, как видишь, не стал, но твоей семье рассказал, что ты в порядке, хоть и отказалась ото всех.
— Карл, я не… — Голос дрогнул, Соня медленно выдохнула. — Хоть и тихо было, но я всё равно боялась. Не знаю, может, Дечибала не нашли. Но разве это отменяет то, что я убила человека? Убила, понимаешь?
Она снова заплакала, когда озвучила то, от чего отнекивалась столько лет. Искала оправдания, убеждала себя в ошибке, но внутренне-то всегда чувствовала, что виновата.
— Перед тобой сидят трое колдунов-воронов, — буркнул Карл. — У нас же отличная чуйка, знаешь. Кто-то из нас точно почуял бы сильную колдунью недружественного клана. Это… Ну вроде инстинкта самосохранения. Но врождённой силищи, которая позволила бы без опыта проклясть насмерть, в тебе нет.
Он вопросительно взглянул на собратьев. Боотур кивнул, а Эрхан, на мгновение задумавшись, ответил:
— София, вам же прабабушка рассказывала, как много значат слова и чувства в магии колдунов-сов? Так вот, судя по пересказанной вами ситуации и формулировке «проклятия»… Если бы у орла диагностировали эректильную дисфункцию, то это могло бы быть следствием вашего колдовства. Но смерть… Вряд ли.
Он коснулся её руки, от его холодных пальцев расходилось приятное покалывание, заставляющее успокоиться и почти поверить, что всё в порядке. Карл встал рядом, снова неловко погладил её по спине.
— Совка… Мы понимаем, что ты тогда очень испугалась и потом жила в страхе. Но вот правда. Ты или чужую вину приняла за свою, или там вообще ничьей вины не было. Может, тот охреневший орёл сам помер. Может, раны на нём всё-таки были, но ты с перепугу их не заметила. Но в любом случае тебе бы сейчас успокоиться. А мы подумаем про тех собак и птицу. Что-то не похоже на случайное совпадение.
Соня обессиленно кивнула, рассказ о прошлом выжал из неё все соки. Хоть и было ещё не поздно, глаза уже слипались от усталости. Поспать бы…
— Утро вечера мудренее, — заключил Эрхан, заметив её состояние. — Боотур, достань постельное бельё для моих гостей.
Соня кое-как привела себя в порядок в ванной, не прекращая зевать. Ей даже принесли хозяйскую одежду на смену. Мужские шорты на её ногах стали почти бриджами, а свободная футболка тянула на платье оверсайз. Принт на футболке несмотря на усталость и стресс заставил улыбнуться: мультяшный ворон в наушниках танцевал, а внизу шла изогнутая надпись: «We Will Rock You!» Мило… Интересно, это вещь Албановых принадлежала отцу или сыну? Ну, потом спросит. Сейчас — отдых. Неужто этот безумный бесконечный день закончится?
Её уложили в комнате Мичила. Как она поняла из ворчания Боотура, в квартире было несколько раскладушек и действовало негласное правило: кто первый лёг — того и койка. Ага… Любишь развлекаться вне дома — люби и спать на раскладушке.
Думала, несмотря на усталость, мысли о Дечибале не дадут быстро заснуть. Нет. Как только голова коснулась подушки, Совка провалилась в сон. Но вместо блаженного забытья её захлестнула волна кошмаров. Не о прошлом. О будущем.
Беговинск, Русия.
24 ноября 2023 года.
Она понимала, что спит, и это было очень плохо. Почти во все осознанные сновидения так или иначе прокрадывалась магия. Соня никогда не училась специально видеть подобные сны, они пугали её. Но разве ж судьба и наследственность кого спрашивают…
Соня оказалась на парковке одного из торговых центров. Пара техников переругивалась, меняя вышедшую из строя гирлянду на окне, коренастый мужик перекладывал из тележки в багажник упаковки с шампанским и ящики с фруктами. Девчонка в куртке нараспашку и форменной футболке салона связи срывала плёнку с только что купленных сигарет. Всё тихо и мирно шло своим чередом.
Но низкое темнеющее небо давило на плечи, в воздухе витал едва уловимый запах пороха. На парковку заехала чёрная ауди. Далан вышел из машины, осмотрелся. Потом открыл заднюю дверцу. В то же время из старой лады с не заглушенным двигателем в двух парковочных местах от ауди выбрался мужчина в капюшоне и тёмных очках на пол-лица. Стал что-то доставать с заднего сидения. Никто не смотрел в его сторону, кроме Сони. Поэтому лишь она и закричала, увидев, как мужчина достал дробовик.
Никто её не услышал. Стоило Эрхану Тамановичу выйти из машины, как мужчина возле лады резко развернулся, уже приставив к плечу дробовик, и нажал на спусковой крючок. Вспышка света среди пасмурного дня. По воздуху разлился гром. Соня не могла отвести взгляд от мужчины, который бросил ружьё и тут же прыгнул в машину. Ноги будто приросли к земле, а по щекам струились слёзы. Сон, всего лишь дурной сон! Эрхан Таманович лежал на асфальте. Он упал так, что его голову не видно было за колесом, но судя по красным и сизым ошмёткам на ауди, от неё мало что осталось… В воздухе повис тяжёлый запах крови и пороха.
Нет… Мамочка, пожалуйста, нет! Этого не может быть, этого не будет! Неправда-неправда-неправда… Соня ревела в голос, пока всё вокруг застилало белой густой пеленой. Зажмурилась, давясь рыданиями, а когда снова распахнула глаза, очутилась на одной из валашских площадей. Люди столпились вокруг деревянного помоста, на который затащили паренька с растрёпанными чёрными волосами.
Он гордо выпрямился, злобно ухмыльнулся разбитыми губами и вытянул связанные спереди руки. Показал сливающейся в безликую массу толпе непристойный жест. Соня вздрогнула, когда узнала в нём мальчишку Мичила.
— Ничего не хочешь сказать? — спросил некто в капюшоне и маске, закрывающей нижнюю часть лица.
— Ну вы чё, типа историю не учили? Без меня, ушлёпки сраные, знаете, что сказала Зоя Космодемьянская(1).
Его ударили, а он произнёс что-то ещё, но за шумом толпы Соня не услышала. А потом… Потом… На мальчишку накинули петлю! Сил не было смотреть… Охрипла от крика, но всё так же не могла сдвинуться с места, помешать безумию. Толпа вокруг гудела, перед глазами всё застлала белая пелена. Остались только звуки. Шум, смех, голоса… Чьё-то насмешливое:
— Поздно искать справедливость под крылышком у Албановых! Нет больше никаких Албановых!
Нет… Нет! Этого всего нет и не будет! Она не позволит этому сбыться! А голоса всё звучали… «Нет их! Ну, подумаешь, назначат другого». «Ну да, и отца, и сына того! Чтобы уж наверняка». «Род Албановых прервался». Её трясло, голова кружилась. Земля ушла из-под ног, Соня куда-то падала. Но вдруг кто-то ухватил её за руку.
— София!
— М-м-м…
Она ухватилась за протянутую руку как за спасительную соломинку. Пожалуйста! Пожалуйста, пусть её вытащат из этого безумия!
— София! — В голосе послышались приказные нотки. — Проснитесь, София!
Сон растрескался, рассыпался на осколки, в белой пелене вспыхнули синие искры. На мгновение возник образ синей птицы, как из сказки. И тут же Соня распахнула глаза, хватая ртом воздух. Всё ещё сжимала руку Эрхана Тамановича, а он смотрел на неё с беспокойством в снова засиявших в полумраке синих глазах. Живой. Живой…
— Вы кричали, но вас никак не могли разбудить. Теперь вы с нами?
— Д-да… Я… — Она наконец отпустила руку Эрхана, потёрла лоб. — Мне снилось…
Прикусила язык на полуслове. Нельзя говорить! Это только по убеждениям бескрылых смерть снится к долгой жизни. А на деле…
— Пророчество, вещий сон. — Эрхан Таманович не спрашивал, а утверждал. — С четверга на пятницу такое бывает и у обычных людей, что уж говорить про одарённых.
— Я не уверена… — попыталась отговориться Соня. — Возможно, просто кошмар. Да и вообще…
Нельзя рассказывать о таких снах! На самом деле, конечно, далеко не всегда молчание помогало, но вдруг? Не факт вообще, что сон вещий. Мичил из реальности вовсе не походил на того, кто не испугается смерти, не станет молить о пощаде. И зачем кому-то понадобилось бы убивать Эрхана Тамановича? Он же… Наверняка все знали, что он болеет, и уже не видели в нём угрозу. Ну точно, это никакое не пророчество. Рассказывать не о чем!
Но, похоже, Эрхан Таманович о многом догадался по тому, как Соня на него смотрела, когда очнулась. Он скосил взгляд на маячивших в дверях Карла и Боотура. Потом кашлянул и бросил через плечо:
— Ну что застыли? Принесите для Софии сладкий чай, ей надо прийти в себя.
Когда Карл и Боотур ушли, он одними губами спросил: «Я в том сне умер?».
Чёрт… И как не ответить на прямой вопрос? Ложь заметит. Соня обречённо кивнула и тоже одними губами ответила по слогам: «У-би-ли».
Эрхан Таманович чуть удивлённо приподнял брови. Такого он явно не ожидал. Но и не испугался… Просто принял как факт. Эрхан тяжело опустился на край кровати и тихо сказал:
— Плохо, что вы не смогли сами проснуться. Вы кричали, плакали, метались по постели, но не просыпались. Я так понимаю, прабабушка не успела научить вас контролю над пророческим даром.
— Угу… — Соня села, обняв колени. — Она собиралась, но умерла раньше. Предупреждала, что если не успеет, то надо найти другого наставника. Но у меня никогда не было каких-то супер-озарений. Так, ерунда. Иногда снилось, что уроки в школе отменят или родственник какой в гости приедет. И всё. Я забила на обучение, решила, что хватит базы.
— Не хватит. Вам нужно учиться. Бесконтрольный дар вредит вам самой в первую очередь. А то получите козу вместо грозы, как в той песне. Это в лучшем случае. Больше сбежать от себя и своей силы не получится, поймите. Будете учиться?
А у неё есть выбор? Понятно, что Эрхан прав, она сама испугалась, когда никак не могла проснуться, вырваться из кошмара.
— Да. Только вы это… — Понизила голос до шёпота. — Поймите, что сон был очень странный и непохожий на прямо пророчество. Зачем кому-то вас убивать? Там… Не знаю, ну прямо как в кино было. Внезапно, странно…
Соня всё так же шёпотом пересказала первую часть сна. Эрхан Таманович задумчиво цокнул языком, пробормотал:
— Как в кино, говорите… Как в кино.
Потом мотнул головой, добавил:
— Не бойтесь, София. Если что, попробуем переписать «сценарий». Я не пророк, но кое-чем помогу вам с магией, пока ищем подходящего наставника.
Поможет… А ведь по обычаям не должен, она чужая.
— Спасибо, но… Вы и так мне помогли. Не обязаны ещё и по части обучения со мной возиться. К тому же… Мы же типа природные враги.
Эрхан Таманович покачал головой и ответил ей чётко и медленно, как маленькому ребёнку:
— Природные враги — наши магические помощники или, если угодно, фамильяры. Мы — прежде всего люди. Один биологический вид. И, по-хорошему, должны помнить о человечности. Надо же хоть иногда делом подтверждать слово «sapiens». Я помогу чем смогу.
— Спасибо вам большое, — пролепетала Соня. Не хотела возвращаться к колдовству, но всё равно придётся, похоже. — Надеюсь, у меня что-то получится, и я помогу вам хоть чем-то. А то эти нападения на птичьих…
Она не договорила. Телефон завибрировал на прикроватной тумбочке и замигал индикаторной лампочкой среди чужих вещей, как бы требуя: «Эй, возьми меня! Тут что-то важное!» Значок сообщения на панели уведомлений вверху экрана показал, что ей кто-то написал в NameBook. Ой… Те, кто был у неё в друзьях, увидели, что она вчера была онлайн впервые за столько лет. Ну… Хватит бегать от знакомых и общения с ними.
Зашла в приложение и чуть не заплакала: сообщение от папы. Блин… Что там теперь? Он ругается и говорит, как мерзко она поступила? Или рассказывает, что скучал, и просит вернуться домой? Скорее открыла переписку, чтобы не гадать попусту.
Dzhurva Aleksandri: «Софика, дочка! Нам сказали, что ты сама вышла на связь, наконец-то. Надеюсь, ты здорова. В том, что ты рядом с хорошими людьми, я теперь не сомневаюсь. Будь очень осторожна! Мы ждали тебя домой, но сейчас на валашских землях непогода… Откровенно нелётная погода тут, знаешь. Настолько, что мой кузен погиб из-за этого. Так что оставайся пока там, где ты есть. Береги себя, дочка. И свяжись с сестрой, она сейчас тоже в Русии, навещает нашу родню».
Непогода! Твою ж!.. Непогода. Папа всегда так называл в переписках и телефонных разговорах политические или бандитские разборки. Упоминание, что погода именно нелётная — указание, что ситуация вышла из-под контроля и стала действительно опасной для многих.
Выходит, двоюродного дядю, бывшего городским чиновником, убил некто, пожелавший установить свои порядки? Кошмар! Они толком не общались, но… Вспомнился тот плюшевый медведь, которого ей дядя подарил на пятый день рождения. Игрушка была огромной, больше неё ростом. Дядя улыбался, видя восторг Сони… А теперь его нет из-за чьих-то разборок. И мама с папой остались там, в опасном ныне краю!
— София?.. — Эрхан Таманович коснулся её плеча.
Она всхлипнула, но тут же сильно прикусила губу, не давая себе разреветься из-за потери дяди и страха за родителей. Показала Эрхану сообщение и начала было объяснять, что это значит, но он остановил её.
— Я знаю, что на вашей родине творится что-то неладное. Мы с вашим отцом порой общались. Я и сказал ему теперь, что вы связались со мной.
— Мои родители в опасности! Как мне им помочь, подскажите? Я не знаю, может, им лучше сюда приехать? Хотя тут тоже всякие браконьеры и не пойми что…
Боотур принёс чай и сказал, что брат Далан уже едет к ним с новой информацией. Эрхан кивнул ему и велел проверить, когда сегодня ждать какого-то там курьера. Соня отхлебнула слегка приторный чай с мёдом, тепло медленно разливалось по телу.
— Я предлагал переезд вашим родителям, но они до последнего думали, что вы в любую минуту можете вернуться домой. Сегодня свяжусь с Джурвой и предложу снова. У нас пока ещё преступники не настолько осмелели, чтобы действовать так нагло, без опаски, хотя, думается, в Русии и Ромалии действуют те, кто всегда был заодно. Тяжело уезжать, оставляя позади могилы рода, но будем надеяться, что это не навсегда.
Да… Надежда — последняя опора человека. Хотя и без неё иногда встают после падения и идут вперёд на чистом упрямстве. Лишь бы родители согласились! Да, она сама сбежала, но держалась тем, что пусть близкие далеко, но они в порядке и им ничего не угрожает. А теперь…
— Спасибо огромное! Не знаю, как благодарить… Я сделаю для вас всё, что понадобится и что смогу!
— Пока не за что. И оставьте эту ерунду с услугой за услугу. Мы не на базаре. Просто вместе всегда легче, чем в одиночку.
Он поднялся и вышел из комнаты. Соня, допив чай, прикрыла глаза. А всё-таки не годится, чтобы человек, у которого и без неё ворох проблем, помогал просто так. У него наверняка много магических книг, надо будет поискать в них что-то об амулетах, подобных прабабушкиному. Вдруг амулет поможет Эрхану Тамановичу? Но сперва понять бы, как его активировать.
Соня повела затёкшими плечами и, отставив чашку, пошла в ванную. Выйдя в коридор, она увидела раскладушку. Мичил сидел на ней и широко зевал без остановки.
— Александри, ты чего вопила, будто тебя злые духи терзают? У меня в комнате их нет, я проверял. А ты взяла и сыграла ранний подъём.
— Извини, — пробормотала Соня. — Плохой сон просто…
Он лишь недовольно фыркнул в ответ, пригладив растрёпанные после сна волосы. Ну прямо как сердитый распушившийся воронёнок.
Соня, пока умывалась, всё думала, как же Мичил во сне попал в Ромалию и кому перешёл дорогу, раз его не тихо убрали, а вот так, демонстративно… Нет, точно ей снился полный бред! Если долго об этом думать, то и сбрендить можно. Лучше делом займётся и приготовит завтрак на всех.
Когда выходила из ванной, наткнулась на Карла, ждавшего своей очереди. Он привлёк её к себе, ткнулся острым носом в макушку.
— Порядок? Точно?
— Угу… Пойду я кашу варить.
Она выскользнула из забытых за столько лет объятий и пошла, почти побежала на кухню. Некстати вспомнилось, как сестра смеялась и приговаривала: «Ну да, ну да, вы друзья! То-то я на каждом углу вижу обжимающихся приятелей. А потом будет дружеский засос, да и дружбу сексом не испортишь, ага?» Да ну её! Никогда у них не заходило дальше дружеских объятий. Ну, если не вспоминать тот раз, когда… Соня мотнула головой. Не-не, это было давно и неправда.
На кухне умывался Мичил, не пожелавший ждать очереди в ванную. Уже с утра пораньше заткнул одно ухо наушником. Когда Соня спросила, из чего тут можно сварить кашу, он выплюнул воду, которой полоскал рот, и указал в сторону лоджии:
— Топор там, в ящике с инструментами.
— Ну я же серьёзно! Тут есть какая-нибудь крупа?
Он закатил глаза и ткнул в сторону одного из шкафчиков. Явно не оценил идею с кашей, потому что пока Соня насыпала в кастрюлю овсяные хлопья, уже сделал себе бутерброды. К ним заглянул Боотур:
— Так, сегодня уезжаем все вместе в деревню в четыре часа вечера, не опаздывайте.
— Вместе?.. Но я не могу, мне на выходных работать надо! Иначе начальница меня точно выгонит.
— Наш улахан суор сказал, что для тебя теперь главное — научиться контролировать дар. Съездим сегодня на твою работу, договоримся об увольнении без отработки.
Соня не успела ничего ответить, Боотур ушёл. Она так и замерла перед плитой, на автомате мешая булькающую кашу. Уволиться? Как же так?.. И жить ей пока негде, после серной шашки квартиру долго придётся проветривать. Раз — и ничего у неё нет.
— Но не могу же я сейчас жить в чужом доме, за чужой счёт… Я так не могу!
Сама не заметила, что сказала это вслух.
— Расслабь булки, сова, — фыркнул Мичил. — Тебя типа приняли в стаю. Иначе б не уложили на кровать, а отец не дал бы свою одежду, хах. Ну лан, пошёл я, жуйте свою стариковскую овсянку.
Снова зевнул, потёр лоб. Что, после гулянки голова бо-бо, во рту ка-ка? Может, «стариковская» каша помогла бы. Хотя, судя по помятому виду паренька, ему бы лучше гречки. Хороший из Мичила сегодня выйдет ученик, однако. Вслух Соня ничего не сказала, и без него было о чём подумать. Сова в «стае» воронов…
Пока он что-то искал в одном из шкафов, на кухню пришли Карл и Боотур, а Соня стала накладывать кашу в тарелки. Мичил взял бутылку минералки из шкафа и собирался уйти с кухни, но в проходе столкнулся с отцом.
— Ты поздно вернулся домой…
— Ну и чё? Приставленная тобой охрана постоянно меня пасёт, так что менты не загребут, не парься.
Эрхан Таманович вздохнул и, чуть помедлив, ответил:
— Я «парюсь», что ты мало спал, а это плохо влияет на здоровье.
— Ну чёт не понял, какие ко мне претензии? Учусь нормально, денег на херню у вас не прошу и по клубам не снаркоманился. А кроме этого чё хочу, то и делаю! И всё у меня в норме, дай пройти.
— У тебя болит голова, а только что съеденное просится наружу. Хорошая норма. Тебе ещё весь день в школе сидеть, давай помогу.
Эрхан шагнул навстречу и потянулся было к сыну, а тот вдруг отшатнулся и заорал как бешеный:
— Не прикасайся ко мне! Сколько можно повторять, что нехер меня лечить?!
Соня замерла у плиты, держа на весу большую ложку, которой раскладывала кашу. Мичил окинул всех злобным взглядом, рыкнул:
— Нашли бы другого целителя, суки! А то ж в глаза долбитесь и будто не видите ничего. Ну да… Удобно устроились, это ж не ваш отец! Да пошли вы все!
А выходит, Мичил всё-таки по-своему любит отца. И не так уж не прав в обвинениях… Вот только Соня не знала, что с Эрханом, когда звала его, и от Беговинска он жил ближе всех из знакомых.
Мичил вылетел из кухни и, чуть погодя, хлопнул входной дверью. Эрхан побледнел и стал извиняться за сына. Соня собиралась хоть как-то его утешить, но их всех прервало возвращение Далана, который прошёл на кухню прямо в куртке и ботинках.
— Уф… Я уж торопился как мог. Наш спец за ночь управился с телефоном, а ещё я связался с парнями из команды Карла. Что сказать… У меня, как водится, две новости: хорошая и плохая.
Примечания:
Спасибо за прочтение главы ?❤️
Немного новостей. В 2023 году будет ещё одна-две главы, как получится по времени. Либо и 18, и 25 декабря, либо только 25 декабря. Потом я к вам вернусь 8 января, потому что публикую главы по понедельникам, а 1 января — не лучший день для чтения))
1) По словам одной из свидетельниц казни, Зоя уже с петлёй на шее сказала: «Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов. Но за меня вам наши товарищи отомстят».
Беговинск, Русия.
24 ноября 2023 года.
Карл проглотил ещё одну ложку вроде как полезной каши, когда хлопнула дверь. Нужные слова не находились, а дядя Эрхан ещё зачем-то начал извиняться. Его сын — противный психующий подросток, который не принимает помощь. И в то же время психующий подросток был чертовски прав. Дяде стоило поберечь себя, а не тратить силы. Карла до сих пор грызла совесть, что не смог отказаться от обряда, убедить, что дождётся другого целителя. По делу Мичил всё сказал, не за что тут извиняться. После воплей мальчишки снова ожила надежда, что не такое уж он говно и ему не всё равно. Тоже понимал, как дорого может заплатить Эрхан за исцеление окружающих.
Дверь снова открылась. Сбивчивое дыхание, торопливые шаги. Далан не зашёл, а забежал на кухню.
— Уф… Я уж торопился как мог. Наш спец за ночь управился с телефоном, а ещё я связался с парнями из команды Карла. Что сказать… У меня, как водится, две новости: хорошая и плохая.
Зашибись начало рассказа, конечно. Чуйка услужливо подсказала: команда облажалась по полной.
— Начинай с плохой, — хором ответили все.
Совка после чуть нахмурилась и добавила:
— Но если что-то дурное уже случилось и этого не исправить, то и десять минут погоды не сделают. Эрхан Таманович, сядьте уже и поешьте. И ты, Далан, раздевайся и садись завтракать. Если уж так срочно, то и за столом расскажешь.
Ух, командирша с поварёшкой! Совка, понятно, тоже в шоке была от всего происходящего, но это, по крайней мере, отвлечёт её от переживаний прошлого. Хоть какой-то плюс для подруги. Клин клином, как говорится… Дядя Эрхан едва заметно улыбнулся и кивнул Далану. Тот опешил, но послушно стянул куртку.
— С плохой, значит… Карл, преступник обхитрил твою команду. Убил колдунью-кошку, а уже после заманил туда твоих соратников. Сам ушёл. Но это ещё полбеды… — Далан со вздохом уставился на полную тарелку овсянки перед собой, будто основная проблема заключалась в ней, а не в том, что преступники получили таки чёртову дюжину трупов. — Парни стали осматривать место преступления, а тут и родичи убитой объявились, они все жили рядом. Короче говоря, кошаки не очень-то поверили в благие цели твоей команды, хоть и не напали.
Полная мата в разных склонениях фраза застыла на языке, когда дядя Эрхан вздрогнул и досадливо застонал.
— Так вот оно что… Те, кто нанял убийц, хотят стравить всех колдунов между собой. Если снова сцепятся небесные и земные, то это произойдёт очень скоро. Среди земных колдунов быстро распространяются слухи. Считайте, что к следующей неделе все они будут обсуждать одно: будто какие-то «пернатые твари» убили их земную сестру.
— Твою мать… — выдохнул Карл. — Но это ж опять война. На хрена?
— Кому война, а кому мать родна, — поморщился дядя. — На войнах много зарабатывают. А ещё это хороший шанс насадить свои порядки на чужих территориях.
Карл скрипнул зубами и таки выматерился. Телефонный разговор браконьера на английском теперь выглядел ещё хреновее. Если оно не постанова, то некие иностранцы пытаются перессорить колдунов Русии, ослабить их. За-ши-бись. Высказал предположение, а дядя Эрхан побарабанил пальцами по столу и бросил взгляд через плечо на Совку.
— Всё ещё масштабнее. В Ромалии тоже убивают колдунов. Там уже без опаски убирают неудобных политиков. Друзья из Белароси и Полянии уже сообщили о первых убийствах у них.
— Лихо… — проговорил Карл, стараясь переварить информацию, которая с трудом укладывалась в голове.
— Во-во… Мы логично уже хотим втащить провокаторам и будем помогать братьям из других стран, — как-то обречённо буркнул Далан, подперев щёку кулаком. — А потом кого сделают крайним и виновником всего? Одну страшно-ужасную страну на северо-востоке материка, также известную как Мордор.
Боотур подавил нервный смешок, Совка покачала головой и отвела взгляд. Карл был согласен с Даланом, но всё-таки пытался верить в лучшее.
— Это колдовские тёрки. Не факт, что они затронут целые страны.
— Ты не видишь, что в мире творится? — хмыкнул Далан, наливая в свою овсянку мёда из банки. — Мы ж не в сказке, одни конфликты провоцируют другие — и так по кругу.
Его правда. Ну ёлы-палы, они все в беспросветной глубокой заднице. Тойоныч, усевшийся на подоконник, согласно каркнул. Карл же всё думал, что теперь делать-то.
— Давайте сосредоточимся на том, что зависит от нас сейчас. О глобальном я потом поговорю с Алтанаем, он всяко больше понимает в ситуации, — сказал дядя Эрхан, отставив в сторону уже пустую тарелку.
Алтанай Юргэнович Назимов — владыка Неба Русии, колдун-сова. Можно сказать, президент для всех колдунов страны. Хотя… Скорее, царь. Ведь владыка Неба — единственная должность, всегда передающаяся по наследству.
Дядя Эрхан дружил с ним, привык видеть в людях хорошее, но вот Карлу Назимов казался мутным типом себе на уме. Политик, что с него взять? Да и из клана сов Карл верил только Совке и её семье. Единственное, на что была надежда, так это на то, что колдуны из разных кланов всё-таки не просрали последние мозги. Должны же они объединиться перед лицом столь глобальной опасности.
— Далан, что по хорошим новостям? — спросил дядя.
— Наш спец вытащил инфу из телефона этого Сергея. Заодно в соцсетях и базах покопался. В общем… Сергей Николаевич Кравчук, 1990 года рождения. Гость из ближнего зарубежья, приехал в Русию учиться. Зачем — история умалчивает, физвос есть практически в любом городе.
Друзья позвали, может?.. Или не хотел, чтобы семья и клан его контролировали. Ну, об этом никто уже не расскажет, если не призвать духа. Но дух такой гниды может и не прийти.
— Сначала работал в какой-то шараге, потом приткнулся в фитнес-клуб. Женился, заимел двоих детей, пять лет назад развёлся. Вроде бы по инициативе жены. Те же пять лет назад пошёл на курсы английского и вступил в некий клуб охотников, о котором нет информации в доступных источниках.
Может, из-за этого жена с ним развелась? Нет, кто бы что ни говорил, а Карл сегодня же поедет с ней побеседовать.
— По уголовке всё чисто, не был, не состоял, не привлекался. Алименты платил исправно, участвовал в общественно полезных трудах, каждый год бегал марафоны. — Далан скривился. — Короче говоря, наш Сергей — спортсменка, комсомолка и просто красавица.
Благо, что покойная…
— Зато мы теперь знаем данные его бывшей и её настоящего, женщина второй раз вышла замуж. Лидия из клана змей, а её нынешний муж Акрам — скорпион. Воспитывают её детей от первого брака, живут в пригороде: посёлок Речной.
В ответ на вопросительные взгляды дядя Эрхан покачал головой.
— Это далеко от деревни змеиного клана. Ну а клана скорпионов в области и вовсе нет. Они в основном живут в Ченской Республике и в южных областях.
— Раз их кланы далеко, то и поговорить с ними можно без особой опаски. Я поговорю с бывшей браконьера. Может, она что-то знает об этом «охотничьем клубе».
Карл встал из-за стола, твёрдо решив, что на этот раз его не тормознут и не задвинут на задний план. Хоть бы он и один, дальше что? Соратники вон целой командой облажались, так что это не гарантия.
— А документы? — робко поинтересовалась Соня. — Наверное, они могут ничего не сказать без них…
— Удостоверение у меня с собой, а в остальном обойдутся. Я же не с обыском к ним еду, а с разговором. Беседа дома, на их территории или вызов в отделение РОКа на допрос по повестке: что приятнее? Бывшая браконьера, думаю, сделает правильный выбор.
— Далан, вызови помощь, — нахмурился дядя Эрхан. — Поговорить надо. Если Лидия не сможет, вероятно, на какие-то вопросы ответит её супруг. Но один Карл не поедет.
— Уже вызвал, скоро будут.
Краем глаза Карл заметил, как Совка облегчённо выдохнула. Переживает. Да ладно, что ему сделается? Чуйка ничего тревожного не подсказывала, духи предков тоже вели себя спокойно. Нормально всё будет.
* * *
Посёлок Речной, Русия.
24 ноября 2023 года.
Карл не ошибся. Супруги Чатаевы как раз оказались дома и после недолгих размышлений пустили его внутрь. Они были согласны, чтобы и другие парни, с которыми он приехал, зашли. Но к чему напрягать толпой народа хозяев, раз они не упёрлись рогом и пошли на встречу, когда он объяснил ситуацию?
Лидия, прямая как палка высокая блондинка с ядовито-зелёными глазами, рухнула в кожаное в кресло в гостиной.
— Значит, мёртв?.. — Она чуть побледнела, медленно выдохнула. Карл, разумеется, не сказал, что сам отправил её бывшего на тот свет, но стало как-то… неловко. — Ох… Я его в… последний раз видела где-то с полгода назад. Да и то случайно пересеклись. Он и до, и после молча платил алименты и почти не отвечал на звонки и сообщения. Я пыталась до него достучаться ради детей, но в соцсетях он меня сразу после развода заблокировал, а на звонки и смс редко и неохотно огрызался, чаще вовсе игнорировал.
Акрам, вставший неподалёку, так скривился, будто гору лимонов съел, и поднял к потолку светло-серые, почти бесцветные глаза. Уж кто-кто, а он точно не расстроился из-за безвременной кончины браконьера.
Карл отодвинул от края кофейного столика одолженный Боотуром телефон, поднял взгляд на бывшую браконьера.
— Вот как… Следующий вопрос тоже неприятный, но… Почему вы развелись?
— Почему… Мы и до того часто ругались, всё ему во мне было не так, а шум после рождения дочек его бесил. — Лидия поджала тонкие губы, выгнулась в пояснице. Акрам, всё так же стоявший в стороне, раздражённо мотнул головой, отчего его серовато-русая коса качнулась и упала с плеча на спину. — Ну а пять лет назад, считай, вскоре после того, как дочки в садик пошли, Серёжа совсем отдалился. Мы сильнее прежнего поругались, когда он стал учить дочек плохому. Я испугалась и решила, что одна их лучше воспитаю, а ещё не осядет у них в головах, что вечно скандалящие родители — норма.
Учить плохому? Это чему же можно научить сопливых детишек лет эдак двух?
— И чему же учил дочерей ваш бывший муж?
Лидия поморщилась, её щёки заметно покраснели.
— Сортировать людей. Это первый сорт, с ними полезно общаться. Это второй, ну так себе. А это вообще… выбраковка. В его разговорах это касалось и национальности, и достатка, и колдовской принадлежности. Мы все, прошу прощения, учим детей быть осторожнее, если они распознают в другом человеке кого-то из небесных колдунов. Но чтобы так настраивать против людей, внушать ненависть и презрение… Это слишком.
— Пожалуй, что так. Люди — не вещи, чтобы их сортировать, — согласился Карл, благоразумно сдержав усмешку. Так вот почему Лидия покраснела. Ей стыдно было упоминать в разговоре с небесным колдуном об отношении земных к ему подобным. — Сергей, как я понимаю, стал озвучивать подобное после того, как вступил в некий охотничий клуб? Вы что-то знаете об этом?
Лидия вся сжалась, её худые руки с длинными пальцами мелко задрожали.
— Мне теперь кажется, что я была слепой дурой… А Серёжа никогда особо не менял убеждений. Я мало знаю о клубе, просто…
Она прерывисто выдохнула, по её коже пробежали мурашки.
— Охотничий клуб! — Акрам возмущённо всплеснул руками, подошёл ближе. — Просто кучка нациков под прикрытием. Им не лицензии выдавать надо, а за яйца к проводам всех участников подвесить!
Однако… А почему бывшая браконьера о клубе знает меньше, чем её теперешний муж? Акрам поймал вопросительный взгляд Карла, глазами указал на дверь. Потом обнял жену за плечи, поцеловал в ухо и тихо сказал:
— Лид, не переживай ты так. Я сам расскажу небесному про тех обмудков. Ты пока собирайся, нам же через час за девчонками ехать, забирать их с учёбы.
Когда она кивнула, Акрам повёл Карла в кабинет. Напротив компьютерного стола там стоял террариум со скорпионом. Ну да, такому питомцу нужны особые условия, температурный режим там. Как и змеям. Змеям? Стоп!
— А… Как земные колдуны используют всяких там змей и скорпионов в бою зимой? Понятно, что магические твари, но всё-таки…
— Всё-таки адекватные не используют. Магия не даёт нашим помощникам сразу замёрзнуть, но зимняя выгонка в боевом режиме резко сокращает срок их жизни. Я так понимаю, Сергею было плевать даже на своего змея-защитника. Вот мудак, а.
Прадед Дархан с того света простонал в мыслях Карла: «Ну ты и дубина… Следи за языком!» Только теперь дошло, как облажался с такими вопросами. Идиот! Почему не додумался у дяди Эрхана спросить? Не-е-ет, вместо этого сболтнул лишнего перед свидетелем!
— Спасибо за пояснение. А то наши люди увидели змею, вот и возник вопрос. Акрам, что вы знаете о…
— Не знаю, но думаю, это лично вы его грохнули, вот и смущаетесь, — сухо усмехнулся колдун-скорпион. — Что сказать… Сергей что искал, то и нашёл. Быстрые большие деньги и скорый конец. Горевать по нему не буду, как понимаешь. И змейкам моим помогу поскорее забыть о нём. А что касается клуба… Сейчас, покажу кое-что.
Он включил не новый уже компьютер, кивком указал на стул. Пока компьютер запускался, скорпион беспокойно бегал по террариуму и тряс хвостом-жалом. Почуял чужака, что ли?
Акрам подошёл к террариуму, достал из стоявшего рядом шкафа пластиковую коробку.
— Васька, паразит! Не буянь, кому сказал. — Скорпион Васька? Серьёзно? — Вот, хороший мальчик. Держи вкусняшку.
Васька получил жирного таракана из коробки и принялся обедать.
Увидев написанное на лице Карла недоумение, Акрам пожал плечами:
— Ну котов же Васьками зовут. А скорпионов почему нельзя? Я — человек простой, никогда не понимал моды на пафосные имена, особенно в честь богов.
Вспомнил про Тойоныча, промолчал. Один-ноль, что. Компьютер включился мучительно медленно, кряхтел как старик после пробуждения. Акрам клацнул на иконку «мой компьютер», вбил что-то в поиске по файлам. Комп опять натужно закряхтел, зашелестел и стал медленно прогружать информацию.
Раскрытое не во весь экран окно приложения не скрывало фотку на заставке. Девочки-близняшки в танцевальных костюмах. Судя по внешности — как раз дочери Лидии.
— Это дети вашей супруги, верно?
— Наши дочки, да. Света и Настя.
Акрам ласково посмотрел на фотографию. Чуйка услужливо подсказала его эмоции: любовь и гордость. Хороший отчим, действительно привязан к детям. Для колдунов редкость, как правило все зациклены на продолжении своего рода. К слову…
— Это ваша вторая семья, как и у Лидии?
Акрам удивлённо приподнял брови, потом до него дошло.
— Первая и единственная, ворон. Могу себе позволить жить с любимой женщиной, не рискуя заводить смешанное потомство. У меня трое старших братьев и двое младших. Они и без меня справились с продолжением колдовского рода.
— Не рискуя?..
А как же дядя Эрхан? Чёрт, этот вопрос тоже стоило задать ему, а не чужому человеку. Акрам хмыкнул, покачал головой.
— Насколько же молодёжь не в теме… Во-первых, многие гибриды бесплодны. Три четверти так точно. Во-вторых, их всю жизнь будет колбасить. Ну вы представьте: две колдовские силы делят меж собой одного волшебника, каждая хочет быть основной. Если волшебник будет слабый духом, то он сойдёт с ума. И вот зачем на это всё обрекать детей? Эгоистично и слишком рискованно.
Слишком рискованно… Чёрт! Слишком рискованно. А Карл когда-то воображал, что он с Совкой… Ворон и сова. Отличная пара, как же. Теоретически, конечно, возможно. У неё есть сестра, у него брат: семьи не остались бы без продолжателей рода. Но практически… Чёрт!
Компьютер, наконец, нашёл нужные файлы.
— Вот как знал, что может пригодиться… Тут скрины переписок, копии документов и фотографии. Мой дальний родственник опозорил род, вступив в тот самый клуб. Не знаю, как сейчас, а раньше у них было мудацкое посвящение: нацепить маску и избить какого-нибудь неугодного иностранца, засняв это на видео. Мой родственничек избил рабочего со стройки и получил за это кругленькую сумму и членство в «охотничьем» клубе. Вот только скрыть этого он не сумел.
По спине пробежал холодок. Догадки подтверждались. А ведь убитые колдуны были либо не русами, либо детьми от смешанных браков. Вот оно, общее. Экая многоходовочка! Некие иностранцы спонсируют нацизм в чужой стране. Но, видно, желаемых быстрых результатов они не получили и теперь пробуют по старинке столкнуть лбами небо и землю.
— В наших землях суд короткий, — продолжал Акрам. — Старейшины сочли, что поведение родственничка — иртидад(1). Его казнили, а я попытался узнать больше про клуб, чтобы всех их, уродов, повязали официальные власти. И чтобы восстановить репутацию рода. Но все доказательства были лишь косвенными. Руководство клуба — мудаки, но не дураки, с новенькими общались через третьих лиц, посредников.
Ну кто бы сомневался…
— А клуб оставался чистеньким. Не подкопаешься и не докажешь, что не на животных там охота. Я только и смог, что узнать о паре новичков. Но поймать их на преступлении не сумел, да и… Испугался. Зато вот узнал о семье одного из новичков, познакомился с Лидой. Давайте я на флэшку перекину информацию? Вообще-то уже отсылал её РОКу ещё тогда, но, видимо, она затерялась.
По тону Акрама было понятно, что он в это не верит. Карл тоже. Такая информация — и затерялась? Кто-то из их организации очень усердно её терял, м-да. Аж нехорошо стало от дурного предчувствия. Среди начальства предатели.
1) вероотступничество в исламе
Беговинск, Русия. Ночной клуб «За облаками».
24 ноября 2023 года.
Короткие вспышки неона в темноте освещали дрыгающиеся под оглушительную электронику тела. Один из приятелей блевал в углу, не добежав до туалета. Голова трещала по швам, адски хотелось спать. Всё, что мог, Мичил уже узнал от компании. Придурки. И ведь не впадлу им обсуждать дела родителей и своё к ним отношение. Сам Мичил отговаривался, что ему насрать, что там делают предки, лишь бы его не напрягали.
Как же от алкашки болела голова... И уже начало тошнить от запаха чужой рвоты. Ну, ещё немного и домой. Небо, как же хотелось домой, подальше от придурков. Блин, а с блюющим точно всё норм? Просто намешал лишнего или конкретно траванулся?
Сам Мичил всегда покупал в клубах целую бутылку алкашки, ссылаясь на то, что не любит коктейли и вообще привык пить из горла. На деле тупо боялся, что в бокал могут подлить или подсыпать всякого. Запечатанная алкашка надёжнее. Он спецом закидывался таблами и жрал сушёные коренья и мох из запасов отца, чтобы медленнее пьянеть и, в случае чего, не так сильно отравиться.
— Э, народ! — заорал, перекрикивая музыку. — Я выволоку Пашку на улицу, пока мы тут не поплыли в его блевоте! Позовите кого из персонала, а то охренели не убирать!
Накинул куртку, которую так и не сдал в гардероб, и снял со спинки стула толстовку приятеля. Так не должен простыть, дебил. Мичил прихватил со стола бутылку минералки и, стиснув зубы, потащил Пашку к выходу. Тяжёлый, зар-р-раза…
Толпа за спиной гудела и улюлюкала: скоро на сцену должна была выйти любимая многими кавер-группа. Они неплохо пели, но Мичилу не заходило. А может, его тупо бесил сам ночной клуб, руководство которого насовало взяток кому надо и игнорило законы. Тут всем плевать, сколько тебе лет, если у тебя есть деньги. Доиграются однажды.
На улице Пашка по стенке добрался до мусорки и блеванул в неё желчью. Вытер губы рукавом, протяжно охнул.
— Не… Надо бросать пить. Я так нах все вну… внутр… короче, всё выблюю. Что ж так плохо-то…
Незамутнённое создание, хах. Явно на голодный желудок накидался охренеть каким количеством коктейлей и теперь удивляется. Но какое Мичилу дело, а? Пральна, никакого. Он молча протянул Пашке бутылку воды. Тот сделал пару глотков, прикрыл глаза. Вдруг сказал:
— Не, какой ты тупой!
— Чего-о-о?
— Того! Тупой, ваще. Мы ж это… Предкам не вса… всра..лись. Откупаются, а мы сливаем бабло. С тобой нах носятся, урод везучий. Чё ты тут забыл? Тупой!
Охренеть Пашку пробило на откровенность. Не зря, выходит, он казался немного другим. Косячил, напивался, но с какой-то отчаянной надеждой косился на телефон. Будто надеялся, что вот позвонят, наругают, накажут… Проявят хоть мало-мальское неравнодушие. Оказывается, Пашка завидовал Мичилу. Норм так… Нашёл чему завидовать сейчас, после всего, что случилось.
— Поуказывай мне ещё, где быть и что делать! Ты идёшь или оставить тебя тут?
Пашка насупился, но пошёл следом за Мичилом. Они вернулись в насквозь прокуренный, провонявший алкашкой и потом клуб. Толпа на танцполе всё так же бессмысленно дрыгалась, на этот раз под песню кавер-группы. Тьму разрезали прерывистые вспышки красного света, колонки со всех сторон оглушали низким, почти рычащим голосом певца, в котором сегодня отчего-то слышалась неприкрытая злоба.
— …голова сквозь тучи
Прошла насквозь,
И я упёрся в небосвод.
Его настала участь!
Не просто злоба: открытая угроза. Если до того алкогольный дурман слегка тормозил мысли, то теперь испуг быстро отрезвил. Мичил потащил Пашку за локоть к их столику. Он, канешн, ни хрена не предсказатель, но настроение выступающих ему категорически не нравилось.
— Народ, давайте свалим? Мне ваще надоело тут! — Горло саднило от того, что приходилось перекрикивать шум. Голова болела всё больше. — Будут ещё эти пере…певщики орать на фоне, да ну нах.
— Я валю, — кивнул Пашка. — Мне херово.
Другие из компании было засомневались… А певец продолжал не то петь, не то рычать, мёртвой хваткой вцепившись в микрофон:
— Порвётся небо и просыплются звёзды
И под ногами будут робко тускнеть.
После этих строк ни у кого из компании не было желания продолжить пьянку, хоть они и не сказали о дурных предчувствиях. Тупо согласились, что им тоже надоело тут сидеть, и ваще тухло как-то стало. Они стали протискиваться к выходу, а им вдогонку неслось хриплое, исступлённое:
— Мир содрогнётся, но уже слишком поздно
Жалеть. Жалеть. Жалеть. Жалеть!(1)
Кто-то в толпе заорал:
— Бей небесную сволочь! Обломаем им крылья!
Или показалось? Может, это шутки подсознания, воображения? Неважно. По коже пробежал холод. Мичил почти перешёл на бег, подталкивая к выходу лицемерных придурков. Он терпеть их не мог, но никогда не желал смерти. А тут пахло жареным. Нет, не так. Пахло дымом и кровью.
Выскочил, почти вылетел на улицу, не чувствуя земли под ногами. Ветер размотал болтавшийся на шее палантин. Полосы тёмной ткани за спиной трепетали подобно крыльям. Мичил с компанией завалился в машину, в которой ждал Пашкин водитель, потому что она стояла ближе всего.
— Гони в центр! — бросил Пашка, пытаясь отдышаться.
Правильно. В центре даже сейчас много людей, при которых нападать не станут… Наверное. Если не задумают теракт, конечно. Что это вообще было? Может, они дружно упились и словили паничку на пустом месте? Не похоже, они ведь и не опьянели особо. В кармане завибрировал телефон. Мичил достал его и увидел сообщение от сидевшего спереди Пашки, который не захотел говорить вслух.
Pavel Sokolovski: «Ну чё… Я слишком трезвый для того, кто поймал белку. Ты меня напрягаешь, но давай на выходных проспимся, а в понедельник перетрём? Стрёмно всё как-то…»
Твою мать… Вот это не входило в планы Мичила. Пашка — не гений, но умнее дружков. Ну, когда трезвый. Делиться с ним догадками не хотелось, потому что неизвестно, как он воспользуется услышанным. Но пришлось согласиться на встречу. Выкрутится.
Пашка схватил пакет и опять блеванул. Третий раз уже… Плохо. Мичил отправил ему ещё одно сообщение, на этот раз с рецептом отвара, который поможет восстановиться и вывести токсины. Мало ли пригодится придурку.
Похоже, только они с Пашкой в полной мере почуяли угрозу в клубе. Их приятели уже успокоились и ржали над своими же тупыми шутками. Они все вышли из машины возле памятника победителям. Само собой, водилы каждого тоже пригнали сюда, чтобы не потерять из виду драгоценных деточек. Ну а деточки стали прощаться.
— Ну давай, до скорого! Не тухни там, — осклабился Лекс. Оставалось только гадать, чем ему не угодило привычное сокращение. Мичилу имя «Лекс» каждый раз напоминало старый сериал про Супермена, но на злодея этот придурок не тянул. —Ты ж знаешь, мы всегда рады с тобой потусить.
Ну да, особенно за его счёт они рады. Только Пашка и совал ему деньги, не желая оставаться в долгу. Сегодня тоже, хоть Мичил и твердил, что проставляется. Поправил палантин на шее, выдохнул.
— Взаимно, чё! Вы мне прям помогаете не сдохнуть от скуки с моими предками, а то скачи вокруг них!
— Да они тебе ваще жизни не дают. Ты — нормальный парень, а они всё нудят и нудят с какими-то вонючими правилами, которые сами и выдумали.
Как будто Мичил спрашивал его сраного мнения о своих родителях!
— И не говори! Задрали, ну сил нет!
— Я реал вот понимаю, чё ты от них сваливаешь. Учат жизни, требуют чего-то! Рили как у Пушкина, пхах.
Дальше Лекс с мерзкой ухмылкой продекламировал, порой икая и запинаясь:
— Какое низкое коварство
Полу… живого забавлять,
Ему подушки… ик… поправлять,
Печально подносить лек… карство,
Вздыхать и… ик… думать про себя:
Когда же чёрт возьмет тебя! (2)
Мичил покивал и заржал, хотя аж зудело выбить мрази все зубы и запихать в глотку. Сука! Издевается! Внутри закипала ненависть и к Лексу, и к себе. Но показать нельзя. Они все должны верить, что ему плевать на родителей. И всё-таки… Будь его воля, отмудохал бы Лекса. И поблагодарил бы Пашку. За то, что не смеялся. За то, какое презрение отразилось в его глазах, когда начались ублюдские шутки. Но оставалось лишь играть выбранную роль.
— Вот прям в точку, Лекс! Ну ладно, парни, до скорого!
— Пока, Мик!
Мик… Тоже дебильное сокращение. Микки Маус нах! Но сам так представился когда-то, чтобы эти уроды своими погаными языками не пачкали родное и привычное «Мич».
Он развернулся и пошёл к машине. У отца не было сил что-то ему запрещать, но настоял, чтобы Мичил уезжал и приезжал с водителем на одной из их машин, а не прыгал по такси. Может, чтобы не позорить семью. Может, ради безопасности. Отсюда бы он и пешком дошёл до дома, ну да ладно.
Пока за окнами мелькали огни фонарей и вывесок, Мичил всё думал-думал-думал. Херня какая-то творится. Для бескрылых в клубе это было просто песней, но в толпе оказались и земные колдуны, они отозвались на призыв. А сами музыканты, выходит, тоже?.. Но какой же идиот вот так просто спалит свою суть при свидетелях? Хотя это могла быть типа жертва ради акции устрашения. Сработало, чё…
Надо будет на выходных дома погреть уши, пока предки обсуждают происходящее. Вдруг что прояснится? По-хорошему надо бы поговорить с ними, рассказать, что видел и слышал. Но они ж испугаются, что он лезет в стрёмные дела, и больше никуда не отпустят! Не, ваще не вариант.
Ему много кто твердил, что он пожалеет о том, что сейчас толком не разговаривает с отцом. Но пошли они все в жопу! Ну невозможно, мучительно жить по заветам того же Кочеткова с этим его: «…и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг»(3).
Скоро заехали во двор дома. Мичил вышел из машины и задрал голову, уставившись на бледную за дымкой городского смога растущую луну. Когда-то родители рассказывали легенду о девочке, которую злая мачеха отправила ночью за водой. Девочка плакала, рассказывая луне о трудной жизни, а та взяла и притянула её к себе. И пятна на луне — силуэт девочки.
Не верил легендам и бесился, когда его мелкого не выпускали на улицу с восходом луны. Зато как же ему нравилось на убывающую луну вместе с отцом забираться на крышу и оставлять еду как подношение девочке и ночному светилу. Ведь считалось, что у девочки есть еда только тогда, когда луна растёт(4).
Поморщился, шмыгнул носом. Всё это осталось будто бы в прошлой жизни. В той, до падения с высоты. Хватит сопли распускать, ничего прежнего больше нет. Разве только луна, под которой ничто не ново и не вечно. Мотнул головой в попытке вытрясти из неё ненужные, бесполезные мысли, и пошёл домой.
Голова болела всё сильнее, а спать, как назло, больше не хотелось. Сжал зубы, поднимаясь на лифте — клетка, сраная клетка! Пошёл к квартире, пытаясь включить режим беззвучного ниндзя.
Перешагнул порог квартиры, замер. Так, ну вроде никого не разбудил… Хз зачем на цыпочках прокрался в комнату, где спал отец. В воздухе пахло крепким травяным отваром: только благодаря ему в последнее время отец мог заснуть ночью, иначе боль не давала.
Тяжёлое, медленное дыхание, жутко холодные руки. Мичил снова до боли стиснул зубы, вспомнив ухмылку Лекса. Ублюдок сам вздыхал и думал, когда умрёт дед — ведь предки обещали отдать дедову городскую хату Лексу. Да пошёл он!
Мичил присел на корточки возле кровати и выдохнул через рот тёплый воздух, пытаясь согреть руку спящего отца. Затрясся от беззвучных рыданий, хоть глаза и остались сухими. Фу, мерзость. Только пьяных истерик не хватало для полного счастья. Пора доставать раскладушку и ложиться спать.
* * *
Одноклассники ныли, а Мичил только порадовался, что у них в пятницу физ-ра была последним уроком: с чистой совестью свалил как освобождённый. Вообще-то он мог заниматься, хоть и не наравне с остальными, но разве ж охота?
И так впахивал как проклятый почти каждый день, чтобы мышцы не слабели и сросшиеся после переломов кости не так ломило. Для него капец каким страхом стало случайно застонать или ещё как показать боль. Он же не такой скот, чтобы выдавать что-то при отце.
Мичил старался не думать об утреннем срыве. Да ну их нах! Много кто знал, что случилось в семье Албановых, но далеко не у всех хватало совести отказаться от помощи медленно умирающего целителя.
Сердито выдохнул, зашёл в кафе, в котором условились с друзьями встретиться через двадцать минут. Настроение было говно говном. Оказался бы на месте Соньки Александри и Карла Кондакова кто другой — не стыдился бы, что наорал. А у этих, похоже, не было выхода… Карл-то реально любил родителей Мичила как родных, не стал бы тупо пользоваться ими без острой необходимости. Но… Ни хрена от этого не легче, вот ни хрена!
Долго намыливал руки в туалете кафе, провалившись в мрачные размышления. Когда наконец вынырнул из них и взглянул на отражение в зеркале, только скривился. Все твердили, что он невероятно похож на отца внешне, а друзья родителей иногда шутили, что, мол, старина Эрхан, судя по облику сына, размножается почкованием. Но ни хрена Мичил не копия отца. Лучше бы дар целительства унаследовал вместо внешности, но хрен там плавал. Ладно, что толку об этом думать…
Мичил закинул в рот две мятные жвачки, производитель которых обещал «мгновенную фантастическую свежесть», хах. Нельзя, чтобы от него воняло, Эва очень чувствительна к запахам. Так, и причесаться надо, а то жуть лохматый.
Егор бы замучил его приколами, если бы видел подготовку к встрече. Он и так часто ходил за ним и, пародируя голос Дроздова, приговаривал: «Посмотрите, как молодой самец ворона чистит пёрышки перед встречей с самкой совы! Ну прямо-таки павлин, а не ворон».
Да ну его! Каждый думает в меру своей испорченности. Шибанутый на всю голову голубь, ваще трэш с ним. Взбесил с первого взгляда, их знакомство началось три года назад с драки.
Правда, это не помешало Егору чуть позже отказаться от крутой поездки за границу по учёбе ради того, чтобы не дать помереть со скуки и тоски переломанному после падения Мичилу. Тот как-то спросил друга, не жалеет ли он об упущенной возможности, а Егор заржал и ответил: «О чём жалеть-то? Я — обычный городской голубь, не перелётная птица. Захочу — потом съезжу. А так-то меня и здесь неплохо кормят».
Кстати о кормёжке. Вернулся в зал и купил коробку украшенных кексов, три порции салата и печёной картошки. Отнёс всё это добро за столик в ожидании друзей, вернулся к прилавку за напитками.
Егор как почуял, что стол уже накрыт, и примчался буквально через пару минут. Он явно торопился, стараясь прийти раньше всегда пунктуальной Эвы. Ну да, был у них один секрет, о котором пока не стоило знать даже ей. Он пихнул Мичилу пакет, пробурчал:
— Твои запросы раз от раза всё круче! Я еле достал один из компонентов, и то благодаря знакомствам сеструхи. Смотри, блин, не подставляй нас. Если ты на стороне дурь мутишь, я тебя вот этими вот руками…
— Мне оно не для того, не паникуй, — ответил, понизив голос. — Говорю ж, эксперименты, не более того. Я никому этим не врежу. Родом клянусь, я не стану торговать смертью.
Егор немного успокоился, потянулся к своему стаканчику. Двойной горячий шоколад, как он любил. Действительно, зачем теперь нервничать? Никакой дебил не станет клясться родом, если обманывает. Это тупо и слишком рискованно. Мичил примерно представлял, как обойти клятву, но обманывать не собирался. Всего лишь эксперименты, никакого вреда. Пользы, правда, тоже не было. Пока что. Но он не сдастся, не имеет права.
Вовремя убрал пакет в рюкзак, буквально через минуту на пороге кафешки появилась Эва. На ходу стянула светло-фиолетовый пуховик, пригладила растрепавшиеся после шапки волосы. На её золотистой косе ещё таяли снежинки. Чё ж она такая красивая…
— Приём-приём! Земля вызывает Мичила! — заржал Егор. — Ну всё, Эвка пришла, украла его, потеряли пацана!
— Дурак, что ли? Отвали! — хором сказали Эва и Мичил.
— Она его забрала, она его не вернёт! Не беситесь, просто смиритесь: я вас шипперю с момента вашего знакомства.
Эва закатила глаза, Мичил фыркнул. Егор шипперил всё, что движется, а что не движется, то двигал и шипперил.
— Как понадобятся услуги свахи, так позовём тебя. Ну всё, хватит придуриваться, давайте дело обсудим.
Они специально выбрали это кафе с громкой безвкусной музыкой и толкучкой во время обеда. Тут в основном шарились бескрылые из соседних офисов, которым не было дела до компании подростков. Важное прячут на виду, тайное обсуждают среди шума. Мичил всё выложил первым, пока друзья ели.
—…и брат Лекса вместе с его дядей помешались на охоте, регулярно ходят на встречи какого-то клуба. Ничего особенного, наверное, но вы хоть раз видели адекватных любителей охоты среди наших? А эти, значит, о своих птицах заботятся, а в диких стреляют. И нигде им не жмёт! Но это ладно. А когда мы уже собирались уходить…
После рассказа о той песне и выкрике из толпы у Эвы и Егора резко пропал аппетит, они вытаращились на Мичила, будто впервые увидели.
— Попадос… — выдохнул Егор, барабаня пальцами по столу. — Значит, ни хрена мне не показалось. Я вчера снова в доставке подрабатывал, развозил букеты из цветочного магазина. Когда забирал заказы, к девчонке-флористу зашёл знакомый. Посмотрел на меня, как на говно, и спросил, не противно ли ей работать с такими «птенчиками». Я думал, просто ревнивый мудак, но мало ли… Нам ничего не рассказывают про земных, ващет, а вдруг? Закрадывалась мысля, что девчонка из них. В её руках и завядающие цветы оживают. А этот её знакомый говорил, что его одноклассницу убили. И так косился на меня, будто это я её… Бред. Может, теперь какие-то уроды мочат не только наших?
— Я на выходных послушаю, о чём говорят предки, наверняка там что-то есть. У них теперь вынужденные гости будут и, как я понял, дело пахнет керосином…
Рассказал друзьям, что успел услышать дома, бесконечно жалея, что ни вчера, ни сегодня не дослушал разговоры отца с этими. Так бы, может, уже сейчас сложился паззл.
Эва прерывисто выдохнула, не отрывая взгляда от своего маникюра.
— Знаете… Тётя с подружками обсуждала, что власти собираются ужесточать законы и по-тихому принять проект об учёте колдунов. Вроде переписи, но откровенно принудительной, от которой не так просто уклониться. Начать хотят с учёта земных. Среди властей в основном небесные, вот и… Слухи уже просочились, так что недовольства могут быть ещё и из-за этого. Многим не нравится, когда их принудительно считают…
«Как скотину», — мысленно закончил Мичил. Но закон в условиях скрытности и тайны странный. Тут не только земным, но и небесным впору возмущаться, дойдёт же и до них. Кому это, интересно, выгодно: точно знать, где и сколько каких колдунов живёт? И для чего? Если только… Закончить мысль не получилось, в кафе ввалились шумные и злые мужики. Таких совпадений не бывает, но они будто продолжили разговор Мичила и его друзей:
— Они там вконец охренели!
— Да! Пусть владыка сначала себя и свою семейку пересчитает и выставит на всеобщее обозрение. А то смотрите какой деловой: сам шифруется, а других считает.
— Вмазать бы сучаре по смазливой роже! За кого он нахер играет?!
Эва побледнела и сцепила пальцы в замок. Явно речь шла о владыке неба, а там недовольные могут и до простых птичьих колдунов добраться. Но мужики были слишком заняты обсуждением, чтобы внимательно вглядываться в толпу.
Мичил знаком показал не паниковать и кивнул на телефон, а сам набрал друзьям сообщение: «Без суеты доедаем и уходим. Им нет до нас дела, они заняты разговором. Просто будем вести себя тихо».
Они-то будут, но… Им проще, никто не знает, кто они и как выглядят. А как же отец? Ни для кого не секрет, что Эрхан Албанов — верный друг владыки неба, которого видели рядом с ним. Лишь бы получилось спокойно уехать из города!
Примечания:
С наступившими праздниками, дорогие читатели! Я на выходных почти не заходила в соцсети, но теперь буду навёрстывать, а ещё разносить отзывы на истории, которые сейчас читаю или обещала прочесть ?❤️
1) строки из песни группы Unit «Порвётся небо»
2) отрывок из романа в стихах Пушкина «Евгений Онегин»
3) строки из стихотворения Кочеткова «С любимыми не расставайтесь»
4) В легенде о луне смешаны разные предания народов Севера.
Беговинск, Русия.
24 ноября 2023 года.
До увольнения оставались считанные часы, а Соня всё никак не могла в это поверить. Сидела в коридоре, вглядываясь в едва заметный узор обоев, и сжимала в руках папку с документами, которую привезли люди Эрхана. Без жилья, без работы… Как же так?
— Э, сова! Выходи из транса, ты ж не шаманка, чтоб куда-то там погружаться и путешествовать по иным мирам. — Далан пощёлкал пальцами перед её лицом. — Было бы о чём жалеть. С такими начальниками связываются только те, кто себя не уважает.
Что бы он понимал, умник! Услышал вчера её телефонный разговор и возомнил себя экспертом. Может, у неё просто не было выхода? Куда она после курсов и заочно оконченного техникума, да ещё без опыта? Это сейчас хотя бы опыт есть.
— Деньги нужны всем, знаешь ли! Не до уважения, когда без этой работы окажешься на улице. Я тоже могу сказать, что в телохранители идут только те, кому жить надоело.
В целом, примерно так она и думала. Тем более, что по порядкам колдунов-воронов телохранителей казнят, если они не сумеют защитить хозяина. Если, конечно, хозяйская семья не смилуется. Соня взглянула на этого хамоватого смуглого мужика с ёжиком чёрных волос. И на миг перед глазами вспыхнуло видение, как над его короткой шеей занесли острый блестящий топор. Но… Но… Топор застыл в ставшем густым воздухе после хриплого мальчишечьего окрика: «Стой! Я… Я милую! Он… Он бы не хотел!»
Соня вздрогнула и очнулась от хлопка по плечу, так и не увидев, опустился ли топор. Чёрт, Мичил… Его был крик в этом видении. Или в бреду?
— Сова! Э-э-э? Сова! — Далан вглядывался в неё с неподдельным беспокойством. Оно даже затмило былую неприязнь. — Ну ты чего опять?
— Ничего… Я… ничего. Прости.
Твою ж… Уроки предсказаний нужны позарез, чтобы контролировать вот это всё. Из-за стресса, что ли, способность разбушевалась? Жу-у-уть…
Далан покачал головой, но ничего не сказал. В домофон позвонили. Они все были готовы ехать по делам, но ждали некую курьерскую доставку. Ну, вот и она.
Курьер в два подхода притащил коробки и пакеты к двери, а Далан с Боотуром затащили их внутрь и встали вскрывать складными ножами. Внутри в основном была женская одежда. Красивая и, похоже, удобная. Судя по виду, размера «M». Она сама на выход носила эску, но дома предпочитала что-то свободное и выбирала эмку. А это… Для жены Эрхана, может?
Тут подошёл он сам и, чуть улыбнувшись, попросил:
— София, примерьте-ка что-нибудь. Полагаю, мы с Карлом угадали с размером.
Чего?.. Да они обалдели, тут же целый гардероб! Упрямые мужики, не переспоришь их. Но вкус у них определённо был.
— Эрхан Таманович, я же говорила, ничего не нужно!
— Нужно. Вы ещё нескоро попадёте в ту квартиру. Сейчас после увольнения заедем в торговый центр за тем, что без вас не купишь, и дело сделано.
А ведь он прав. Когда ещё она вернётся… И вернётся ли вообще? Новости всё тревожнее, а дар предвидения прорезался в самый неподходящий момент. Да она с ума сойдёт от видений во сне и наяву, если не овладеет способностью! Надо ехать с Эрханом и не выпендриваться, что она вся такая сама по себе и ни в чём не нуждается, когда это не так. Просто потом она обязательно сделает что-то важное и доброе для тех, кто ей так помогает. А ещё глянет, что за фирмы производили эти вещи. В кои-то веки не маломерки.
— Спасибо огромное…
Эрхан Таманович отмахнулся, протянул ей ещё какой-то свёрток. Соня разорвала упаковку и… достала подушку-сову, только синюю и с якорями. Офигеть! Офигеть…
— Розовой не было в наличии, примите такую, — Эрхан Таманович улыбнулся и подмигнул.
Она же обняла подушку и снова поблагодарила этого невероятного человека.
— Это смешно, наверное, но игрушка-подушка для меня так много значит! Теперь вот синенькая совушка меня нашла! Знаете, мне после… переезда было плохо, я больше всего жалела, что попёрлась за чёртовыми грибами и погубила свою Пушинку этим. Но каждый раз, когда мне было тоскливо и одиноко без неё, я получала вещи в виде сов или с их изображениями. То рекламный брелок, то кружка от коллеги на новый год… А первой была вот та сова. Там в одном из торговых центров закрывался магазин игрушек, остатки раздавали за бесценок. Совы — мой символ, хоть свою я и не спасла…
Ещё крепче обняла подушку-игрушку, давя всхлип. Детский сад, штаны на лямках. А то ж Эрхану, главному в клане воронов, подумать больше не о чем, кроме как о её откровениях про сову. Но он мягко коснулся её руки и спокойно ответил:
— Мы не боги, чтобы знать всё наперёд. Но и они порой ошибаются, что уж говорить о нас. Терять наших верных помощников больно, они ведь тоже члены семьи. Я и сам потерял своего Каркина, но по-прежнему думаю, что он где-то рядом, пусть и ныне бесплотный. А ваша сова к вам ещё вернётся в другом теле, она не оставит молодую хозяйку без присмотра и защиты.
В ту же минуту к Эрхану подошёл, цокая когтями по полу, ворон Карла. Задумчиво посмотрел снизу вверх чёрными блестящими глазами, а потом взлетел ему на плечо и чуть ткнулся головой в ухо, как бы показывая, что хоть он и принадлежит другому колдуну, но и Эрхану всегда поможет.
Ворону, похоже, грустно было оставаться одному в квартире, но сейчас не до него. Эрхан напоследок почесал ворона, который так и таял от ласки, и пообещал, что вечером заберёт того в деревню. К счастью, магические помощники не были совсем уж обычными животными, и их можно было спокойно оставлять без присмотра. Ну… Если их до этого не обидели и у них нет повода мстить, конечно.
Соня с остальными вышла из дома в начале девятого. Торопились, потому что до четырёх надо много чего успеть, да и Эрхан обмолвился о встрече с каким-то его другом. Во дела… Одним днём она уволится и попрощается с городом. Она уже прощалась с ним. Вдыхая запах кожи в салоне машины. Смотря на проплывающие мимо дома и деревья. Отчаянно пытаясь вспомнить, что её вообще связывает с Беговинском. Работа? Любимая кафешка? Что?
Сидевший рядом Эрхан Таманович словно прочитал её мысли и тихо-тихо пропел приятным мелодичным голосом:
— Город — это не улиц сплетенье,
Не вокзал, не дома, не мосты.
Это люди, друзья, настроенье,
Это мы — это я, это ты… (1)
— Может быть, мы вернёмся нескоро… — пробормотала Соня. — Знаете, я за пять лет так и не нажила здесь друзей да приятелей. Всегда одна. Пыталась налаживать контакт, но как-то не особо получилось, раз мне теперь не жаль, если я этих людей больше не увижу.
— Иногда это даже хорошо. Лучше, чем уезжать с чувством, что отдираешь себя от места и людей с болью, с мясом.
— У меня так было, когда из своей страны уезжала. Дура, знаю. Но в аэропорту рыдала взахлёб, понимая, что вся моя жизнь остаётся позади. Надеюсь, смогу её вернуть…
Далан за рулём молчал изо всех сил, но не удержался от красноречивого вздоха. Эрхан Таманович недовольно взглянул на телохранителей и что-то быстро сказал на другом языке. Кажется, это переводилось как «прекрати», но уверенности не было. Затем ответил ей очень спокойно:
— По-старому уже не будет, София. Но вы сможете построить жизнь заново вместе с теми, кто вам дорог. Уверен, у вас получится. Близкие вас очень любят, они смогут понять ваши страхи.
— Вы очень добры, Эрхан Таманович…
Его бы слова да богам в уши… Соня ни капли не сомневалась в любви родных и друзей, но смогут ли все они простить пятилетнее молчание… Даже сестра, скорее всего, пошлёт куда подальше и долго не будет разговаривать с ней. Да и как всё объяснять? А если окажется, что всё-таки Сонино проклятие на самом деле убило Дечибала? Вот же!..
Она глубоко погрузилась в размышления и не заметила, как они подъехали к офису. Хоть бы сегодня вместо начальницы сидел её зам! Нормальный дядька, который никогда не отчитывал сотрудников как детей и искал вместе с ними компромиссы. Хоть бы, хоть бы!
Эрхан Таманович собирался пойти вместе с ней, но она отказалась. Ну ещё чего! Он и так её проблемы решает. Если она ещё в бытовых, далёких от магии делах станет корчить из себя деву в беде, это будет наглостью и верхом неприличия, ага.
Пока поднималась по обшарпанной лестнице, стараясь ровно дышать, всё твердила себе как мантру: «Я взрослая, я всё могу». Не слишком помогало. «Взрослая» она в стрессовых ситуациях чувствовала себя всё той же сопливой девчонкой. Так, ну всё, перестала. Вдох, выдох и пошла!
В офисе всё было как и всегда в пятницу. Телефоны разрывались от звонков тех, на чьи заявки надо непременно отреагировать до выходных. Мужики собирались на перекур, попутно обсуждая, куда пойдут отмечать конец рабочей недели. Девчонки разгребали ворох документов и принимали те самые заявки, стараясь спокойно объяснить, что у спецов и так уже куча вызовов, до конца дня им никак не успеть больше.
Соня похлопала по плечу Олю, с которой неплохо общалась, и шёпотом спросила:
— Максимовна у себя?
— Там её зам, — одними губами ответила Оля, выслушивая претензии очередного звонившего.
О, счастье! Небесные покровители услышали мольбы, не иначе. Соня, постучав, шмыгнула в кабинет Андрея Петровича и скороговоркой выдала, что хочет уволиться. Потом перевела дух и уже медленнее сказала:
— Как-нибудь можно без отработки? Я не знаю, может, меня не будут рассчитывать за отработанное время? Я согласна так, мне лишь бы сегодня всё решить с увольнением!
Андрей Петрович снял очки, потёр переносицу. Впервые так заметны стали седые пряди в его светло-рыжих волосах.
— Вас рассчитают, пишите заявление. Мы спокойно практикуем увольнение без отработки при полном штате, не переживайте. Вы увольняетесь, потому что..?
— Уезжаю. Не знаю точно, на сколько.
Он выдохнул с каким-то… облегчением?
— Счастливого пути вам, Сов…фия. Будьте осторожны, а то кто знает…
Он просто так запнулся на её имени или хотел назвать совой, но спохватился? Нет, показалось. Скорее всего, Андрей Петрович запнулся, потому что вспоминал, Софья она или София, вот и всё. Да, именно так. И нечего забивать голову ерундой.
Всё решилось до странного быстро. Заявление, подписи, визит в бухгалтерию, подписи… Спешно попрощалась с бывшими коллегами и сгребла в пакет вещи с рабочего места. И вот уже Соня в последний раз закрыла за собой дверь офиса, которому отдала три года жизни. Тоже вот… Три года работы уместились в небольшом пакете из «Семёрочки». И никому, кроме Андрея Петровича, не было дела, почему она ушла. Чужая.
Запрыгнула в ауди, не позволяя себе утонуть в рефлексии. Нельзя, ещё куча дел. Эрхан Таманович в салоне разговаривал по телефону, хмурясь из-за услышанного.
— Нет. Я не знал, Алта ничего не говорил про эту перепись. Ты что, не стал бы он…
Женщина в трубке возмутилась и прошипела: «Твой дружок — скользкий сукин сын». Ничего себе…
— Нет. Мам, послушай. Мы сегодня заедем к нему, и я узнаю из первых уст, так сказать. Все слухи — сплошная игра в сломанный телефон. Я уверен, Алта не стал бы выделять одних и насильно считать других. Мама… Не паникуй раньше времени и своим передай. Будьте осторожны, но не порите горячку. Всё, давай.
Он убрал телефон в карман, потёр виски. Странно всё, непонятно… Соня робко поинтересовалась:
— Что случилось? Какая ещё перепись? И… мы что же, к самому владыке неба поедем?
Хотела ещё спросить о причине, но решила, что четвёртый вопрос подряд — перебор.
— Ходят слухи, что принят новый закон об учёте живущих в Русии колдунов. Земные паникуют, что будто бы начнут с них. — Эрхан вздохнул, нервно барабаня пальцами по краю сидения. Так он верит в это или нет? — Мы после магазина действительно поедем к Алтанаю Назимову. Я расскажу ему про охоту на колдунов и попрошу об уроках для вас. Он — слабый предсказатель, но поможет в начале вашего пути.
Учёт… Да ясное дело, кому это понравится? Соня и сама не хотела бы, чтобы всякие дяди сверху точно знали, что вот она, ромальская колдунья из клана сов с потенциалом предсказательницы и родовой способностью к проклятиям живёт и работает по точно известным переписчикам адресам. Как-то это всё… Ну такое. Ко всему прочему, стало не по себе от мысли, что её, возможно, будет учить владыка неба Русии. Это всё равно что бакалавра с юрфака или экономического отправить в ученики президента. Что же будет?..
Тревога нарастала. Эрхан Таманович несколько минут назад спокойно разговаривал с матерью, а теперь позвонил, как Соня поняла, своим подчинённым.
— Где он сейчас? Понял. Не отпускайте его далеко и следите за посторонними. Да. Желательно, оставайтесь там. Мы подъедем туда сами. Если понадобится, подойдите и скажите, что это моё распоряжение. Мичилу это не понравится, но ничего, потерпит. До связи.
Эрхан после попытался дозвониться, наверное, сыну. Не вышло. Тогда он быстро напечатал какое-то сообщение и устало прикрыл глаза. Соня нервно поёжилась, уставилась в окно, смотря на оставшийся ей чужим город. Эрхан Таманович тоже сбит с толку и не понимает, что происходит. Ох…
1) строки из песни Иванова и Кудрявцевой «Простуженный город»
Беговинск, Русия.
24 ноября 2023 года.
Она всегда представляла здание, в котором сидит всё колдовское правительство Русии, супер-многоэтажной высоткой с разрисованными под небо стенами, но оно оказалось обычной серой девятиэтажкой. Разве что окна в пол и потолки очень высокие.
— А я думала, офис владыки неба должен быть где-то «в облаках», не ниже этажа двадцать пятого.
— У неба девять уровней, а не двадцать пять, — улыбнулся Эрхан Таманович и показал пропуск охраннику, стоявшему рядом с турникетом. — Алтанай работает как раз на девятом этаже, как истинный ставленник Юрюнг Айыы Тойона(1).
— А-а-а…
Карл, конечно, рассказывал ей когда-то про сахаларские верования, но она подзабыла его истории. Да и не сказать, чтобы когда-то интересовалась этим по-настоящему. В каждых землях верили в своё. Боги-то одни на всех, но народы давали им разные имена.
А вообще… Соня видела, как тяжело, невыносимо мучительно уходила прабабушка, и после этого решила, что небесные покровители — боги — злые и несправедливые. С тех пор не произнесла ни одной настоящей молитвы, язык не поворачивался. Пыталась порой их за что-то благодарить, но выходило скверно.
— Эрхан Таманович, простите за такой вопрос… А вы и теперь чтите небесных покровителей?
Они прошли через металлоискатель, подошли к лифту. Эрхан приподнял правую бровь, цокнул языком.
— Да, и всегда буду. Понимаю, о чём вы, но, по мне, не стоит злиться на богов за то, что делают люди. — Люди… Нет, ни одной секунды он не верил, что его сын упал сам. — А бывают в жизни такие несправедливости, в которых не виноват никто. Нам больно, мы ищем и находим виноватых. Но вот на самом деле иногда их нет.
Соня промолчала, не сумев принять чужое мнение. С духами проще, чем с богами, хотя бы потому, что их добро и зло наглядно. А с людьми сложнее, чем с богами: они рядом, но их намерения часто не понять.
Только зашли, но уже хотелось поскорее уйти прочь. Охрана была и в лифте, и в коридорах. Их компанию досматривали четыре раза. Четыре раза, Карл! Подавила нервную улыбку. Карл ненавидел этот мем.
Обстановка очень нервировала, но это не мешало тому же Далану отпускать дурацкие шутки. После очередного досмотра он послал охраннику воздушный поцелуй и, вильнув задом, бросил через плечо:
— Сладенький, я понимаю, что разбиваю тебе сердце, но не для тебя мой орех рос и в зале качался! Вы тут все от меня тащитесь и пользуетесь возможностью хоть немножко потрогать, но мы в не настолько свободной стране живём. И хвала небу! Мне, знаешь, платья и бантики не идут.
Боотур вместо того, чтобы одёрнуть родственничка, со смешком промурлыкал себе под нос:
— А ты стоишь на берегу в синем платье… И очень стыдно признавать, что мы братья!
Хоть она обычно и не пользовалась слэнгом, но это был… полный кринж! Хороши телохранители, строят из себя клоунов. Один плюс: на фоне этих придурков к адекватным Соне и Эрхану Тамановичу почти не было вопросов. Но если уж совсем честно, Соня понимала неприязнь братьев к охране и их желание немного поиздеваться над досмотрами.
Соня чувствовала в стоявших на каждом углу бойцах своих сородичей, которые не обрадовались визиту воронов. Так и тянуло отвесить каждому из этих колдунов-сов подзатыльник. Пока их главный копается в бумажках за семью замками, Эрхан рискует и разгребает дерьмо, между прочим!
Тут некий мужчина — тот самый владыка? — вышел из кабинета.
— Эр, привет! Ты б сказал, что уже приехал, я бы тебя встретил и провёл мимо своих ребяток без досмотров.
Владыка был примерно одного роста с Эрханом, даже капельку выше, но почему-то смотрел на него будто снизу вверх, не замечая больше никого вокруг.
— Незачем. Поговорим?
— Да, конечно! — Тут владыка заметил Соню и Далана с Боотуром. — Проходите скорее. Выпьем чаю, время-то уже обед.
Они зашли в тёмный коридорчик перед дверью в сам кабинет, щёлкнул замок. Тут Эрхан и владыка обнялись как братья. На то мгновение, пока Эрхан во время объятия не видел лица владыки, тот поджал губы и опустил взгляд. А?..
Через полминуты они зашли в, как оказалось, гостиную. У владыки в распоряжении несколько комнат, выходит. Диван, мягкие кресла, тихое бормотание телевизора и спокойная музыка из колонок, угощения на небольшом столике… Да он готовился. Или, скорее, его подчинённые. Песня в колонках сменилась. Из-за убавленного звука было сложно разобрать слова, но кое-что Соня расслышала:
«Не боясь эмоций, быть, а не казаться.
Так порою сложно на планете этой
Человеком оставаться(2)/».
Владыка это заметил и, вроде бы, смутился. Переключил трэк, улыбнулся. Интересно… Соня наконец рассмотрела его при нормальном освещении. Владыка неба, Алтанай Юргэнович, оказался статным мужчиной с бледно-голубыми глазами и собранными в хвост волнистыми густыми волосами цвета золота. Соня теперь не могла отвести взгляда от этих волос.
— Вау, вот это длина! Прямо до… — Вдруг сообразила, что ляпнула глупость вслух перед главным колдуном этой страны. Твою ж!.. Согнулась в поклоне. — Простите! Я не… Вырвалось, простите!
Владыка приятно, бархатисто рассмеялся, напряжение спало.
— Ничего. А если выпрямить, то и ниже задницы. Племянница в детстве называла меня Рапунцелью в штанах. Вы присядьте. Так что случилось-то?
— Много чего, Алта, — сказал Эрхан Таманович, опустившись в кресло. — Убийства колдунов. Вчера стало тринадцать жертв. Тринадцатая — из земных. Понимаешь, конфликтом какого масштаба пахнет?
Алтанай Юргэнович нахмурился, а Эрхан продолжал.
— И наша страна — не единственная пострадавшая. В Ромалии серьёзные беспорядки, в соседних странах первые убийства. О многом ты, думаю, и так знаешь, раз не удивился. Но я привёз флэшку с последней информацией. Скоро будет ещё, если у моего ученика всё получится. А пока хочу тебя попросить об услуге и спросить о том, о чём сам только что узнал.
Алтанай включил электрочайник, внимательно посмотрел на Эрхана. Ему отчего-то было важно сохранять зрительный контакт.
— О чём, Эр?
— Учёт колдунов. Сейчас. Серьёзно? Правительство действительно хочет начать с земных? Мне казалось, столкновений и без того предостаточно.
— Такой закон принят, но… — Алтанай вновь нахмурился и потёр горло, будто бы ему было тяжело говорить. — Мне неизвестно, кто распустил слух, что это коснётся в первую очередь земных. Закон для всех одинаков. Он вступит в силу лишь со следующего года, а сплетники уже демонизируют его исполнителей. Ага-ага, за каждым колдуном будут бегать силовики с дубинками и вытягивать информацию о всех знакомых. А кто не расскажет по-хорошему, тот расскажет под дулом пистолета. Фантазёры… Или провокаторы. Злят земных, заставляя их прилюдно открыться. Но у Собрания всё под контролем, его члены следят за ситуацией.
Соня не чувствовала голода, но из вежливости откусила вафлю, которая оказалась до тошноты сладкой, прямо как тон владыки.
Он плеснул кипятка в керамический чайник для заварки и подошёл к столику, будто специально чуть развернувшись влево. Стал разливать чай по чашкам и с чуть наигранным спокойствием добавил:
— Да и в целом… Собрание всё уладит, мы уже близки к решению проблемы с убийцами. По поводу других стран… Эр, ты видишь связь там, где её нет. Проблемы других государств в данный момент не имеют отношения к нашим. — Что он несёт? Любому же ясно, что всё связано, да ещё как! — Многое лежит на поверхности. Большой угрозы нет, будь уверен. Всего-то мелкие сошки выражают недовольство режимом, их всех поймают и накажут в скором времени.
Соня сидела рядом с Эрханом Тамановичем, а потому увидела, как Алтанай, наливая ему в чашку чай, то ли случайно, то ли специально на мгновение скрестил пальцы. Ну, явно не для того, чтобы украдкой пожелать удачи. Намёк на ложь?
— Я тебя понял, — кивнул Эрхан, едва заметно выделив голосом последнее слово, и отпил чай. — Что ж, надеюсь, у членов Собрания всё получится.
— Рад, что смог успокоить!
Алтанай Юргэнович улыбнулся одними губами и снова как-то чудно посмотрел на друга. Наверное, Соня выдумывала лишнее, но ей казалось, что каждый взгляд владыки буквально кричит: «Прости меня! Прости!» Ерунда какая-то…
После неловкой паузы Алтанай отставил полупустую чашку чая и сказал:
— Благодарю всех вас за хорошую компанию. Эр, ты же хотел меня о чём-то попросить? Пошли в кабинет, обсудим. Извини за спешку, у меня в половине третьего совещание.
Эрхан кивнул и поднялся, потом протянул руку Соне.
— Софии моя просьба касается непосредственно, Алта.
Они втроём зашли в кабинет, оставив братьев доедать угощение и смотреть новости по телевизору. Едва дверь закрылась, Эрхан и Алтанай перешли к делу.
— Чем я могу помочь? Выкладывай.
Эрхан Таманович опустился в одно из кресел, стоявших напротив рабочего стола владыки, Соня после кивка последовала его примеру. Алтанай остался стоять, оперевшись на стол. Под его напряжённым взглядом мягкое и удобное кресло показалось кривой металлической табуреткой, которую только что занесли в дом с мороза для незваного гостя.
— Я рассказывал тебе про Софию Александри родом из Ромалии.
— Перестала играть в прятки, значит, — хмыкнул Алтанай. — Неплохо прячетесь и умеете быть незаметной, к слову. Мои люди вас нашли почти одновременно с вашим другом.
Соня почувствовала себя до жути глупо. Её нашли, но до критического момента ждали, пока она перебесится. А Эрхан всё так же ровно продолжал:
— Её прабабушка, наставница, умерла, когда девочке было шестнадцать. Многому не успела научить. А сегодня утром я едва разбудил Софию от пророческого сна. Она этим совершенно не управляет. Не мне тебе говорить, как это опасно. Прошу, обучи её тому, что умеешь сам. Вы оба — совы-предсказатели, сумеете найти общий язык.
— Предсказательницей была моя сестра. По сравнению со светом её дара, мой — жалкие искры. Да и наставник из меня…
— Алта, у меня нет других вариантов сейчас. Предсказателей мало, они не очень-то охотно учат членов других кланов. Те из них, кому верю и кто не откажет, живут в другой стране, очень далеко. Дорога долгая, бумажную волокиту никто не отменял. Девочке нужен наставник здесь и сейчас.
— Ты скажи, кто нужен. Распоряжусь, нужного человека привезут на частном самолёте. Уж как-нибудь обойдёмся без бумажек.
— Допустим. А если девочка провалится в свои видения в ближайшие часы? К кому бежать, если не смогу её вытащить? И тебе я доверяю намного больше, чем заграничным знакомым.
— Но я… — снова попытался возразить Алтанай.
Эрхан резко выдохнул и медленно встал, приблизившись к другу.
— У меня нет времени искать других учителей. Но я не желаю оставлять неоконченных дел, понимаешь?
Пошатнулся, схватился за спинку кресла. Соня вскочила на помощь Эрхану Тамановичу, Алтанай тоже метнулся к нему с чисто человеческим, без налёта какой-то игры, возгласом:
— Эр!..
— Порядок, успокойтесь… — Эрхан сделал над собой видимое усилие, чтобы снова сесть, а не упасть в кресло. Помощь не принял. — У меня уже ни на что нет времени, если начистоту. Но я не желаю тратить свои дни и часы на споры и сожаления. Софии жизненно важно овладеть даром. Я присмотрю за ней в деревне, но ей нужна учёба. Алта, ты меня услышал?
— Да. Научу всему, чему смогу, — хрипло, обречённо ответил он, понуро опустив плечи. — Приеду к тебе в воскресенье. Если что, звони. В крайнем случае приеду и раньше при необходимости. И, что ни говори, возьму с собой знакомого целителя. Он приехал на конференцию из-за границы, у него другой опыт и подход. Вдруг?..
Эрхан Таманович устало вздохнул, потёр висок. В его движениях, в грустном взгляде так и звучал ответ: «Это бесполезно». Но он сказал:
— Бери, если тебе так спокойнее. Попытка не пытка. И спасибо, что согласился помочь. Софии очень помогут твои уроки. Может, пока дашь ей общие советы и подскажешь, с чего начать? Мне надо позвонить, оставлю вас.
Через минуту Соня осталась наедине с владыкой неба, не зная, с чего вообще начать разговор. В горле першило от волнения, поджилки тряслись. Перед ней главный колдун страны, жуть! Как с ним? Ну… Спросит о том, что больше всего волнует…
— Алтанай Юргэнович, а предсказатели могут сделать так, чтобы пророчество не сбылось? Я бы многое сделала, чтобы не увидеть такого в жизни…
— Даже та-а-ак, — протянул он, сев за стол. — Печально, что ваша способность пробудилась по-настоящему с чего-то плохого. Но это не приговор. По опыту тех, кого знаю, могу сказать, что иногда удаётся изменить будущее. Где-то…. В одном случае из двадцати.
Мало! Очень мало!
— Вот же… Угораздило меня увидеть этот… этот кошмар! Отличилась! А от чего зависит, смогу всё поменять или нет?
— От удачи, — припечатал Алтанай. — И немного от смекалки. Судьба не любит, когда её волю ломают. Я бы не сказал, что вы отличились. Многие предсказатели в начале пути видят что-то пугающее.
— Вы тоже? А смогли изменить?
Дура, ну кто о таком спрашивает! Вот сейчас он её пошлёт…
— Тоже. Я и не пытался… Почти, — скупо улыбнулся Алтанай Юргэнович. — Предупредил о возможной опасности, получил ответ «не учи меня жить, сопляк, я лучше знаю» и решил, что моя совесть чиста. Мне в какой-то степени повезло, я не любил и не уважал того, кого увидел в первом значимом пророческом сне.
Стало гадко на душе от безразличного тона владыки, он явно не старался и не сделал всё возможное. Хорошие ли отношения, плохие ли, но когда речь о жизни…
— Вот как… Ну… У меня иначе, я буду стараться!
— Аха… Потом расскажете, подумаем. Я приеду к Эрхану, чтобы обучить вас основам и разобраться с тем, что вы увидели. А пока… Первый и главный совет. Пророчество может прийти когда и где угодно, а потому никогда не садитесь за руль. Если не умеете водить, то и не учитесь, меньше охоты будет рискнуть своей и чужими жизнями.
Алтанай чуть побледнел, глаза смотрели куда-то в пустоту. От этого взгляда по рукам и спине Сони пробежали мурашки.
— Кто-то уже погиб так?..
— Полагаю, что моя единокровная сестра, — сухо, безразлично бросил, даже не взглянув на неё. — Она с мужем возвращалась с отдыха. Он чудно отдохнул и напился, экспертиза показала, что в его алкоголе крови не найдено, попросту говоря. Забыл, видите ли, что его жене нельзя за руль. А сестра хотела быстрее уехать, чтобы забрать дочку от бабушки, рискнула. Эксперты бескрылых так и не поняли, что стало причиной аварии. Написали, что не справилась с управлением. На хорошей полупустой дороге и с нормальными погодными условиями.
Торопилась к дочке, а в итоге навсегда её оставила… Почему небесные покровители так жестоки? Бедная женщина, бедная малышка!
— Мне так жаль! Соболезную…
— Аха… — отозвался Алтанай, всё ещё разглядывая что-то в пустоте. — Вы, главное, усвойте урок и не повторяйте чужих фатальных ошибок. Что ещё… Начинайте осваивать медитацию, особенно перед сном. Чем больше мыслей в голове, тем выше риск внезапного пророчества. Начинайте тренировки с мелочей. Задавайте несложные вопросы и учитесь слышать ответы.
— А?..
— У Эрхана большая библиотека. Мысленно задайте вопрос и загадайте номер страницы и предложения в книге, которую возьмёте наугад. Это будет ответом. Или другой вариант. Вы читали серию книг «Дозоры»?
Соня покачала головой.
— Ладно, не суть. Там главный герой — маг, иной. Он ходил везде со своим плеером и включал плэйлист вперемешку. Песни подходили под ситуацию и давали некоторые ответы. В жизни же ответы будут точнее, если вы услышите строчки песни откуда-то извне: по радио, в транспорте, в магазине, на звонке другого человека… Ну, вы поняли. Главное правило — случайность. Тренируйтесь, простые гадания помогают контролировать пророческий дар.
— Хорошо, поняла. Я постараюсь всему научиться, чтобы не подвести вас и Эрхана Тамановича. Спасибо ещё раз!
— Не факт, что от моих уроков будет много пользы, — Алтанай Юргэнович дёрнул плечом.
— Будет! В это верит Эрхан Таманович, а значит, и я.
— Эр — единственный, кто верит мне всегда, — как-то неестественно усмехнулся Алтанай Юргэнович. — Или хоть старается верить…
«Только вы и сами думаете, что не заслужили этого доверия. Вам бы проще жилось, если бы он вас в чём-то подозревал, м? Легче было бы идти на сделки с совестью?» — подумала Соня, но, конечно, не сказала этого.
Алтанай снова встал, давая понять, что разговор закончен. Соня рванула на выход, радуясь, что наконец покинет кабинет, в котором даже стены на неё давили.
В гостиной Эрхан Таманович замер перед телевизором. Ведущая программы местных вестей рассказывала о последних происшествиях. Её голос путался с музыкой из колонок, но Соня уловила обрывки фраз:
— … в три часа ночи… в клубе «За облаками»… поножовщина… жертвы…
Она не понимала, что к чему, до тех пор, пока обычно спокойный и сдержанный Эрхан не выругался сквозь зубы и не схватил телефон.
— Да что за места Мич выбирает для ночных гулянок! Совсем, что ли…
На этот раз сын Эрхана соизволил взять трубку. Соня не разобрала слов, но по тону поняла, что мальчишка возмущается. Эрхан ответил непривычно жёстко и бескомпромиссно:
— Сиди где сидишь, мы приедем за тобой. Нет. Опасно. Нет! Всё, хватит пререкаться. Это не обсуждается. Всё по дороге скажу. Если тебе настолько нечем заняться, то зайди в интернет и посмотри, что случилось там, где ты ночью ошивался. Жди!
1) один из богов в якутской мифологии, создатель мира и владыка неба
2) строки из песни 7линия «Быть, а не казаться»
Беговинск, Русия.
24 ноября 2023 года.
Предатели… Среди высших чинов предатели. Карл без конца думал об этом, пока ехал с парнями из посёлка в город, подскакивая на ухабах в пропахшей бензином машине. Что же делать? В том-то и беда, что он прекрасно знал, что делать. Никто не одобрит, не даст разрешение. Даже дядя Эрхан почти наверняка не позволит вычислять преступников так. Он — прекрасный наставник, но всё же… Белый шаман никогда не оценит методы чёрного.
Но что ещё остаётся? Карл сам не в восторге был от такого колдовства. Однако, для пользы дела… Как в одной песне: «Я никогда не любил ворожить, но иначе не мог(1)». Тем более, одна порча могла бы спасти множество жизней. Есть риск, что она затронет не только виновника, но и его род. А если его иначе не достать?
Снова вспомнились слова одного знакомого: «Беда чёрного, которого учил белый, в том, что у него не исчезают совесть и сострадание». Да… Родственники предателя или предателей, возможно, не виноваты. Несправедливо, если порча ударит и по ним. Но бездействие ещё хуже, а жизнь — в принципе несправедливая штука.
Наконец решился, сказал парням:
— Тормозните минут на пять. А то мне надо.
— До заправки не потерпишь? — лениво отозвался один из них. — Минут десять ехать. А то холодрыга, ну её нах.
— Благодарствую за заботу о моём заде, — фыркнул Карл. — Я выйду здесь.
Пусть думают самое очевидное. Не объяснять же, что ему нужно дерево для обряда. Никто не одобрит шаманский произвол, но ему надоело упираться в тупики с конца лета. Раньше непонятно было, на кого насылать порчу… А тут круг сузился.
Теперь нет сомнений, что в руководстве есть твари, которым плевать на закон и чужие жизни. Которые готовы всех продать с потрохами. Никак больше не объяснишь, что нужная как воздух информация не доходила до оперативников. И до разговора с Акрамом были прецеденты «утери» улик.
Наверняка предатели очень осторожны, просто так их не вывести на чистую воду. А это шанс! Так что всё, хватит метаться, сомневаться. Только Карл до поры будет знать, чем расплатятся эти гады, чем выдадут себя. Тут-то их и возьмут тёпленькими верные дяде Эрхану люди. Неизвестно, как потом дядя и клан воронов отнесутся к Карлу из-за рискованного своеволия, но… Будь что будет.
Выбрался из машины и торопливо пошёл в сторону деревьев. Да начнётся обряд(2)! Карл зашёл за ёлки, присел на корточки и, выдохнув, стал расковыривать смёрзшуюся землю возле корней складным ножом. Такой себе аналог мирового древа, но для порчи годилось почти всё. Духи нижнего мира и прочие твари оттуда в любом случае примут жертву. Это Карл хорошо когда-то придумал: всегда носить на шее маленький мешочек, в котором было самое необходимое. В вырытую ножом ямку первым отправился клок собачьей шерсти.
— Воины Арсан-Дуолая(3), приходите в мир следом за псом, что предал человеческий род(4). Хара ойуун (5)Кудай вас давно тут ждёт.
Следом за клочком в ямку отправилось золотое кольцо. Во времена учёбы Карл смеялся, что это кольцо всевластия. Он тогда смешил Совку, злобным пафосным голосом цитируя надпись на том кольце из книжки(6):
«Одно кольцо, чтоб миром править,
Одно кольцо, чтоб всех найти,
Чтоб заковать всех в кандалы
И в темноте оставить».
На деле нужные слова были несколько другими…
— Силой проклятого металла, силой первозданного зла…
Кинул в ямку перо своего ворона, и уколов палец, капнул туда крови.
— Летите на крыльях чёрного ворона. Выпейте здоровье предателей, выпейте же до дна.
Мысленно представил, какими именно должны быть симптомы насылаемой хвори, и закопал ямку. Готово! Судя по глухому шипению и жужжанию из-под земли, ждать придётся недолго. Хоть бы порча не промахнулась и ударила прицельно по предателям, а не по их семьям… Уже поздно бояться. Даже если всё выйдет как надо, получит он от дяди Эрхана по самое не балуй. Но нет, не стыдно. Это может спасти много жизней.
* * *
Как и велел по телефону дядя Эрхан, Карл подошёл к одному из торговых центров. Он буквально час назад узнал от дяди про учёт колдунов, но уже внимательно вглядывался в лица прохожих. Где-то среди них есть и взбешённые новым законом земные…
Опасно. Неизвестно, что выкинут настроенные против власти колдуны. Это вам не подростки, которые несколько лет назад плясали на площадях под вроде как либеральные песенки во имя парочки «бывших» нацистов. Колдуны способны навредить всерьёз и не настолько глупы, чтобы собираться толпой, привлекая внимание силовиков. Но всё-таки и они дураки, если повелись на провокацию и спалили себя ещё до начала того самого учёта.
Как вообще Назимов, этот никудышный владыка, не додумался затормозить принятие закона в столь опасное время? А на видео принятия небесного титула он — даром, что колдун-филин! — соловьём заливался, что будет думать прежде всего о безопасности каждого и не допустит обострения конфликтов между разными видами. Ну да, на словах он Лев Толстой… А на деле заботится только о своей безопасности.
Карл сплюнул от отвращения и пошёл ко входу в торговый центр, всё пытаясь усмирить поток тревожных мыслей. Не получалось. Хреново, когда главный колдун Русии — пустослов и самодовольный ублюдок, принимающий такие законы. И вот он будет учить Совку? Немыслимо! Но...
Дядя Эрхан верно рассудил, что на поиски другого предсказателя нужно время, а его может и не быть. Милая, бедная Совка… Не повезло ей с опасным даром. Карл невольно усмехнулся: вот уж они с подругой два сапога пара. Он — чёрный шаман, оставшийся без такого же наставника. И всё потому, что при Союзе подобных ему нещадно гасили власти бескрылых, а после чёрные привыкли скрываться и никому не доверять. Она — предсказательница, таких никогда и нигде особо не любили, потому что слышать правду о прошлом и будущем — ну очень неприятно. И такая же проблема с наставниками, потому что предсказатели не жалуют чужаков. Наверное, их дружба изначально была знаком, что стоит держаться вместе. Да и просто держаться: назло и вопреки.
Влившись в толпу, Карл зашёл внутрь, огляделся. Быстро заприметил ядовито-зелёную куртку Мичила. Вот он где, рядом с чайным магазинчиком тёрся. Хорошо, что на людях оказался. Всё-таки в таких местах сложновато кого-то убрать по-тихому, хоть и нет ничего невозможного.
Кивнул охранникам, подойдя ближе к пацану, хлопнул того по плечу. Мичил скривился, обернувшись, но промолчал, не стал хамить. Уже прогресс… Карл поджал губы, горько вздохнул. Всё меняется. Раньше мелкий Мич таскал ему в постель любимые игрушки, когда его крыло то от шаманской болезни, то от тяжёлого обучения. А потом бегал с ним на рыбалку и весь светился, если удавалось поймать рыбу без помощи.
После падения мальчишки всё сломалось. Он отталкивал и родных, и Карла, вскоре стал вести себя как последний говнюк. Карл до сегодняшнего дня думал, что его с пацаном объединяет только неприязнь к Алтанаю Назимову. Хотя так-то именно Назимов тогда оплатил лечение и реабилитацию, не позволив это сделать Албановым. Говорил, что всего лишь хочет помочь. Вот только с этим кое-что не вязалось…
* * *
Три года назад.
Узнав о беде, Карл приехал в больницу так быстро, как только смог. С момента падения прошло два дня, прогнозы врачей были, мягко говоря, не радужными. Врачи говорили, что Мич как минимум, скорее всего, никогда не встанет на ноги. Морально тяжело было видеть боль дяди Эрхана и Кидис. Невыносимо. Албановы — его вторая семья, которая теперь жутко страдала, а помочь он толком не мог… Отошёл, чтобы выдохнуть и взбодриться отвратительным кофе из автомата.
Встав с бумажным стаканчиком у окна, увидел на улице любопытную картину… Алтанай Назимов курил у входа, а молодой мужик с ярко-рыжими волосами — ну прямо рыжик! — и подстриженной явно у дорогого барбера бородой помахал ему рукой. Хорошо, что Карл взял с собой Тойоныча, который ждал на дереве в больничном дворике. Послал верному ворону мысленный приказ: «Будь моими ушами, услышь, о чём они говорят». Слился сознанием с вороном и подслушал нечто странное.
Алтанай не ответил на любезность знакомого и бросил сквозь зубы:
— Что ты здесь делаешь?
— У меня тут кузина работает. Забежал к ней передать угощение к обеду.
— Прелесть-то какая.
Алтанай встал в дверях, преграждая дорогу. Сложил руки на груди, уставился на знакомого сверху вниз. Рыжик ничего не сказал, а потому Алтанай продолжил, едва не срываясь на крик:
— Кроме отговорки ничего сказать не хочешь? Мы с твоим начальством так не договаривались. Он вам точно ничем помешать не мог, а вы так… Как это понимать?!
— Понимай, как пожелаешь, но помни, что паранойя до добра не доводит. Ты уже всё готов на нас свалить, окстись. Бывают в жизни случайности, Алтанай Юргэнович!
— Случайности, значит… Пока поверю.
Рыжик собирался пройти мимо Назимова, но тот напоследок схватил его за локоть и добавил:
— Если опять юлишь, то больше не поворачивайся спиной к параноику.
До Карла дошло не сразу, что это было, в чём Алтанай подозревал Рыжика. Но к палате, где лежал Мич, тут же приставили дополнительную охрану, кое-что понимающую в медицине, а за действиями персонала начали следить ещё тщательнее. Когда состояние Мича позволило, его перевезли в другую больницу.
* * *
Назимов тогда выкрутился и толком ничего не объяснил даже дяде Эрхану, а Карл так и не смог потом найти Рыжика. Что это было? Владыку на самом деле задело произошедшее с Мичилом, или он разыгрывал очередное представление? Может, всё-таки чувствовал себя виноватым, что не защитил семью друга?
Вероятнее же всего, такие размышления крутились в голове из-за собственного чувства вины. Карл не разглядел, не понял, что мальчишке тоже больно, хоть он и ведёт себя как полный говнюк. Думал о нём много чего плохого, осуждал, а сегодня… Сегодня впервые за три года пожалел и увидел в заносчивом засранце несчастного ребёнка. Чёрт, погано вышло. Как тяжело подбирать слова! Но лучше сказать и сделать, чем всегда жалеть. Откашлялся, произнёс:
— Мичил, я прошу прощения.
Мальчишка вопросительно изогнул бровь, тихо хмыкнул.
— Я сделал о тебе неправильные выводы, но теперь… — продолжал Карл, глядя в точно такие же, как у дяди Эрхана, глаза. — Понял, что тебе тоже больно. Мы сделаем всё возможное, чтобы помочь твоему отцу.
— Ой, да пошёл ты! — оскалился Мичил, отступая на два шага. — Думай обо мне, чё хочешь, насрать. И не давай обещаний, которые не сможешь выполнить. Ты сам, сука, знаешь, что ему не помочь.
Это как посмотреть… Один способ точно был, но дядя сразу отказался. Можно повторить попытку, но Карл не представлял, как уговорить его на редкий и насквозь тёмный обряд. М-да… Разве прирождённый целитель согласится продлить свою жизнь, взамен отдав тёмным богам четыре других? Хотя для этого сгодятся и самые недостойные жизни маньяков, педофилов и прочих язв на теле общества, которых просто так содержат в тюрьмах за счёт налогов. Такое можно было устроить.
Но Эрхан слишком часто повторял, что колдуны не вправе мнить себя богами, легко решая, кому жить, а кому умирать. Твердил об ошибках следствия, не забыв упомянуть того же Чикатило. Говорил, что ступив на путь якобы необходимой жестокости, слишком легко заиграться, сметая с пути любого, кто косо посмотрит. А Карл слушал его и жалел, что такой обряд не выйдет провести в тайне от того, кому нужна помощь.
Если бы не требовалось согласие дяди Эрхана, он бы уже давно… И всю ответственность бы взял на себя. Какая разница, всё равно чёрных шаманов боятся, делают они что-то или нет. А так бы не просто напугал всех до усрачки, а помог бы тому, кто стал ему вторым отцом, когда первому всё некогда было с этим его бизнесом. Помог бы, всё снова наладилось бы. Но увы… Увы.
— Я… Не оставлю попыток, Мичил. А помочь можно по-разному. Не делать хуже, например. Попробуй. Не топай ногами и не ори, не убегай, а поговори с отцом, скажи, что любишь и ценишь его. Морально ему точно станет лучше.
Мальчишка рвано выдохнул, сжал и разжал кулаки. Наверняка хотел сказать Карлу много ласковых, но в это время раздался звонок. Дядя Эрхан с Совкой и остальными подъехал. Пора возвращаться в деревню клана воронов.
1) строки из песни Канцлер Ги «Тень на стене»
2) Уточню, что описание обряда полностью вымышленное, хоть в нём и присутствуют реальные мифологические элементы. Я не хочу описывать хоть сколько-нибудь совпадающую с реальностью порчу.
3) демоны-абасы под предводительством злого бога Нижнего мира
4) В мифах северных народов считается, что собака охраняла созданного богом человека, но поддалась на уговоры злого брата бога. Тот испортил человека, оплевал или покалечил, из-за чего люди теперь болеют. В наказание бог заставил собаку служить человеку.
5) чёрный шаман в переводе с якуского
6) Имеется ввиду артефакт из книг Толкина «Властелин колец»
Беговинск — деревня Малый Ельник, Русия.
24 ноября 2023 года.
Мичил взбунтовался и наотрез отказался ехать вместе с Эрханом Тамановичем и Карлом. Соня предлагала ему уступить место в машине, но он посмотрел на неё как на дурочку. Отцу бросил лишь:
— Прочитал я, короче, про ночной клуб. Говно, но я не при делах. Дома расскажешь, что у вас там ещё за хрень, я устал.
Недовольно вздохнул и вдруг протянул Соне наушники.
— На, сова. Запасные, ещё не использованные. А то в дороге сдохнуть можно со скуки.
Развернулся и пошёл ко второй машине.
Ну и вот что это такое? По нему видно было, что он хочет понять происходящее. Но для этого стоило бы перестать выделываться и поговорить с отцом, а не царское это дело. Оболтус! Ну и ладно, ну и не очень-то хотелось ехать в машине с ещё не знакомыми воронами.
Залезла в ауди, накрылась пледом и закрыла глаза. С наушниками и правда оказалось удобнее. Можно подремать под звуки природы, не смущая своим присутствием Карла и Эрхана Тамановича, которые стали обсуждать дела вороньего клана в связи с тревожной обстановкой. Про то, что касается всех, они, видно, будут говорить уже в доме и вряд ли сегодня.
В наушниках шумел лесной ручей, шелестела листва… Соня от скопившейся за эти два дня усталости уснула очень быстро. К её счастью, сон был без сновидений.
С трудом разлепила веки, когда почувствовала, как её легонько хлопают по плечу.
— Совка… Проснись, Совка. Приехали.
Оказывается, наушник выпал, пока спала, а во втором была тишина. Карл будил её аккуратно, почти ласково. Она поймала себя на мысли, что хотела бы всегда просыпаться от его нежного и доброго голоса. Вот бестолковая-то, а! Нашла время для фантазий.
Выбралась из машины, вдохнула до головокружения свежий по сравнению с городом воздух. Они, оказывается, уже заехали во двор добротного двухэтажного дома неподалёку от темнеющего леса. Соня озиралась о сторонам, жалея, что в свете садовых фонарей толком не видно пейзажа за забором, пока Карл и охранники таскали коробки и пакеты с её новыми вещами. Над ухом раздался насмешливый голос Мичила:
— Ну чё, готовься к диджитал детоксу(1). Тут интернет чё-то грузит через раз на десятый.
Стало не по себе, будто её оторвали от мира. Так вот почему звуки природы не играли в наушниках. Слушай теперь их вживую, ага… Но чёрта с два Соня покажет, что не может без интернета.
— Отдохнём, значит. Ничего страшного.
— Ну-ну! — заржал Мичил. — Я-то уеду в воскресенье вечером обратно в город, а ты тут надолго.
Вот заноза, а! Но усмешку с его лица стёрло замечание отца:
— В городе сейчас слишком опасно. Закончишь полугодие на удалёнке. Интернет у нас, может, и так себе, но задания тебе пришлют. Я завтра позвоню директору.
— Что-о-о? Нет! Я не собираюсь тут тухнуть! Ты не можешь за меня решать!
— До твоего совершеннолетия могу, — спокойно и устало отозвался Эрхан Таманович. Он, кажется, уже пожалел, что сказал об этом сейчас. — Мы с Кидис отвечаем за твою безопасность.
— Я взрослый, отвалите уже от меня! — Пока Мичил возмущался, Соня неловко переминалась с ноги на ногу. Она стала свидетельницей уже второго скандала мальчишки, это было максимально неловко. — Я нигде не накосячил, чтобы наказывать меня домашним арестом! Что с того, если в городе опасно? Жить опасно! Иди ты со своими правилами в…
И в неверном свете тусклых садовых фонарей было видно, как Эрхан сжал губы в тонкую нить, как опустились его плечи, будто его кто-то ударил палкой. Соня уже открыла рот, чтобы осадить мелкого засранца. Вмешиваться в чужую ссору — так себе идея, но не слушать же, как кого-то незаслуженно посылают. Но, слава небесным покровителям, Мичилу не дали договорить.
— О, Эрхан, наконец ты приехал!
Из-за угла вырулил незнакомец, вроде бы чуть моложе Эрхана Тамановича. А может, его отличало только здоровье. С этим у мужчины был порядок. Энергичная походка, задор в голосе и слегка торопливая речь с едва заметным акцентом выдавали его внутреннюю силу.
— Руська! — заулыбался Эрхан, расслабившись. Крепко пожал руку мужчине, потом похлопал того по спине. — Ты проездом или погостишь подольше? Мы скучали.
— Я вернулся, Эр. Сниму квартиру и буду тут, пока всё не уляжется. Точнее, помогу уложить. До меня дошли новости об убийствах и всей этой мути, потом столкнулся с бегущими за лучшей жизнью сородичами. Подумал-подумал… Решил, что не смогу отсиживаться за границей, пока на родной земле всякая дичь творится. Я не ссыкун. Так что вводи в курс дела, разгребём это говно.
— Респект, дядя Руслан! — усмехнулся Мичил, шмыгнув носом.
— Пойдёмте скорее в дом, там поговорим обо всём. Нечего тут мёрзнуть, — поторопил их Эрхан Таманович.
Соня пошла к дому, хоть и не замёрзла вовсе. Ей давно не было так тепло. Соня просила, чтобы люди Эрхана привезли из квартиры куртку, но он только закатил глаза и назвал такую одёжку «расперденчиком». Выходит, не зря купил для неё пуховик и тёплые брюки, так действительно было теплее. Чисто отцовская забота…
Стоило шагнуть через порог, как её окутал запах свежей выпечки, а до острого совиного слуха донёсся звук потрескивающих дров в камине. Снова стало клонить в сон. Нет, ну что это она взялась спать как не в себя? Четыре часа в дороге, и вот опять не прочь была удрыхнуться! Нет уж, нельзя.
Карл снял с неё пуховик, будто невзначай задержал руку на её плече. Откуда-то издали донеслось:
— Эр, Мич, вы же с гостями? Ужин будет через двадцать минут, покажите им комнаты пока!
— Хорошо! — хором отозвались Эрхан и Мичил.
Потом Эрхан Таманович сказал:
— Давайте как раз за ужином обсудим, что делать дальше.
Соня, разувшись, ждала, пока её проводят в гостевую комнату, а Мичил буркнул себе под нос:
— Пф-ф-ф… Мама прям в восторге будет от такого разговора за столом.
Карл собирался проводить Соню, но Эрхан остановил его, сказав, что им нужно кое-что обсудить тет-а-тет. В итоге как бы Мич ни фыркал, а показывать гостевую комнату выпало ему. Он двинулся к довольно крутой лестнице с узковатыми ступенями, на ходу бросив:
— Аккуратно, сова. Это на севере нам всё по-людски построили, а тут… Видимо, надеялись, что улахан суор свернёт шею на этой лесенке.
Соня угукнула и стала осторожно подниматься на второй этаж. Вот вроде хороший дом с высокими потолками и большими окнами, тёплый и надёжный. Но чего-то в нём не хватало. Уюта, что ли? Хотя Кидис явно старалась. Обереги тут и там, вырезанные защитные знаки на перилах, ленточки там всякие, акварельные пейзажи на стенах… Домом Албановых был север, на здешней земле им никогда не нравилось.
В коридоре на втором этаже что-то скрипнуло, потом раздался глухой вой. В памяти волей-неволей всплыли сюжеты разных ужастиков.
Мальчишка раздражённо вздохнул и бросил ей:
— Наши домашние иччи(2) едят только растительную пищу. Они просто присматриваются к новым людям и немножко развлекаются. Так что не дёргайся.
Хм… Ну, сахаларские духи хотя бы не заползут в постель под бочок к младшему в семье, чтобы погреться, как это любил делать в доме родителей шарпеле касей(3). Он никогда не обижал Соню, но она с детства стала побаиваться змей. А Мичил вообще убежал бы с визгом ещё не видя змея, а лишь слыша, как тот ползает в стенах с тихим шорохом и тревожным тиканьем. А то поглядите какой смелый в знакомой обстановке! Но, возможно, он так защищается от мира, который ему после падения кажется враждебным?
Они пару минут шли без отвлечённых разговоров, Мич только тыкал то в одну дверь, то в другую, поясняя: «ванная», «библиотека», «вторая ванная». Потом остановился в одном из поворотов и кивнул ей на третью дверь справа. Мальчишка с чувством выполненного долга отвернулся от неё и собирался уже уйти, когда Соня сказала:
— Спасибо. Послушай, отец тебе только добра хочет, зря ты так с ним…
— Без тебя знаю, не лезь ко мне, — огрызнулся в ответ, повернувшись. Помолчал, прикусил губу. Потом будто решился. — Тут не менее опасно, чем в городе. Гляди в оба, сова. Местные вороны не любят чужаков. Любых чужаков, даже себе подобных.
Вот как… Не такой уж Мич плохой, раз предупредил. Получается, Албановых здесь поныне не жалуют? Она видела в колдовских группах в интернете, что Эрхана перевели в среднюю полосу ради наведения порядка в здешнем клане воронов, потому что предыдущий улахан суор творил жестокий произвол. Понятно, что новое начальство всех поначалу напрягает. Но в голову до того не приходило, что и спустя три года до местных не дошло, как им повезло. А, судя по всему, мальчишка видел тут как минимум пренебрежение и неприятие, чем платил и сам.
— Я… Спасибо. Буду внимательной. Вас тут… м-м-м… Обижают? Распускают сплетни?
— Скажешь тоже! — усмехнулся Мич. — Сплетни — само собой, везде так. А про обиды… Местные не станут гадить открыто, но если попадёшь в беду, то они не помогут. Есть исключения, но… Сама понимаешь.
Теперь он ушёл без промедлений, а Соня призадумалась. Она механически делала, что нужно: вынимала самое необходимое из коробок, переодевалась с дороги и рассматривала оставленную, видимо, хозяйкой дома корзинку с расчёской, мылом, полотенцами и тому подобным. В мыслях же всё вертелись слова Мичила. Недобрые местные… Пройдут мимо, случись что… Плохо. Родители не раз повторяли ей и Надье, что равнодушие порой страшнее прочих злодеяний. Не стоит бросаться в омут с головой, подвергая себя опасности, но проходить мимо, когда в силах хоть чем-то помочь тем, кто в этом действительно нуждается — подлость и низость.
Она устало нахмурилась, потёрла шею. Стала нарезать круги по просторной комнате со светлыми обоями и серовато-бежевой мебелью. Хотелось прилечь на такую манящую после всего кровать, но ведь уснёт же сразу. Хорошо, что не пришлось долго ждать.
В комнату после стука зашёл Карл. Он выглядел смущённым и каким-то нервным. Это о чём же он говорил с Эрханом Тамановичем? Хм-м-м… Спрашивать о личном разговоре некрасиво и даже по-хамски, но что-то тут было не так. В любом случае, Соня упустила момент. Друг задал неудобный вопрос первым:
— Ты что-то увидела в будущем Далана утром? А ночью… Про него же? Я слышал, как он говорит с братом. Рассказывал, что ты на него «вытаращилась диким взглядом, будто абасы вместо человека увидала».
Он коснулся её плеча, заглянул в глаза с беспокойством и… любовью? М-м-м… Да, с дружеской любовью. Соня же сочла, что почти не соврёт. Ну, в ночном видении она тоже мельком видела Далана!
— Угу… Я пока не готова вдаваться в подробности, но он может очень плохо погибнуть. Это… пугает.
Карл нахмурился. Поверил? Нет? Как бы там ни было, а она обещала Эрхану Тамановичу, что никому не расскажет о видении без его согласия.
Друг внезапно прижал её к себе, погладил по спине, и, щекоча дыханием край уха, шепнул:
— Мы изменим будущее, остановим череду смертей. Обязательно.
Ох… Вот бы боги наконец услышали его слова и мольбы многих, хоть бы отбросили своё равнодушие и, по крайней мере, дали им немного удачи. Она зажмурилась от страха и робости, обняв Карла в ответ.
— Я скучала… Знаешь, упорно старалась не думать, но всё равно то и дело вспоминала. Помнишь, как мы..?
Он тихо, с хрипотцой засмеялся и, чуть отстранившись, наклонился к её шее, шумно вдохнул запах.
— Помню. Ты же тогда специально проиграла спор, чтобы выполнить моё желание. Я потом хотел предложить… Ну, вот не успел. Иногда думал, что из-за меня ты. Застеснялась, испугалась и…
— Нет! Что ты, и в мыслях не было!
Сколько же всего она сломала, задавила в зародыше своим побегом! Хотелось много чего сказать, но мысли разбегались от волнения, а слова не складывались в предложения. Карл будто понял это и, ещё раз обняв, сказал:
— Теперь я это понял, и мне легче. Пошли, нас позвали ужинать. Тётя Кидис просто потрясающе готовит, никого не отпустит голодным. Я как ни остановлюсь тут в гостях, так уезжаю потом с парой-тройкой лишних килограмм, потому что невозможно отказаться от вкусностей.
— Да какие у тебя лишние килограммы? Скелетон! — засмеялась, пытаясь унять дрожь в теле от мимолётной, но столь желанной близости.
— Эй! Я изящный и грациозный ворон!
— Ну-у-у… Своему магическому помощнику ты не конкурент.
— Вот так и знал, что буду влачить жалкое существование в тени непревзойдённого Тойоныча.
Они так и перебрасывались немного неловкими шутками, пока не дошли до столовой. А потом мысли и переживания отогнал прочь изумительный запах всякой еды.
— Садитесь скорее, мы только вас ждём!
Кидис почти не изменилась с тех пор, как Соня видела её в последний раз. Всё та же тёплая и простая улыбка, собранные в небрежный хвост светлые кудрявые волосы. Только потух озорной огонёк в зелёных глазах…
Когда они сели, Кидис взяла кусок хлеба и, подойдя к камину, бросила его в огонь со словами:
— Аан дархан тойон(4), прими первый кусок пищи с нашего стола и благодарность за подаренные нам свет и тепло, за то, что отгоняешь таящееся во тьме зло. Будь с нами всегда, принимай дары и набирайся сил для твоего нелёгкого труда.
Все, кроме Сони и Руслана, что-то быстро сказали по-сахаларски. Молитва перед едой, что ли? Это заставляло чувствовать себя чужачкой. Зря она в юности отмахивалась от наследия культур её рода. Она не воспринимала всерьёз винегрет из мифологий, образовавшийся в семье Александри. Цыганские легенды, ромальские мифы и даже отголоски верований русов и бхаратийцев(5). Но ведь это весомая часть истории её семьи… От которой она легко отказалась, как и от магии. Теперь же… Ей нужна помощь в том, чему не удосужилась научиться раньше.
Огонь затрещал и засвистел в камине, приняв жертву. Кидис нахмурилась, с беспокойством взглянула на мужа. Они хором проговорили:
— Треск вечером… Дурной знак.
Будто в подтверждение этих слов в коридоре раздался шум, пришёл один из дежуривших у входа охранников. Эрхан поспешно встал, вышел к нему. Они так быстро говорили по-сахаларски, что удалось разобрать лишь пару слов: «надпись», «угроза». Соня шёпотом спросила у Карла, что значит остальное. Тот вздохнул и мрачно пояснил:
— Охрана обходила периметр и обнаружила оставленную кем-то надпись неоновой краской на заборе: «Убирайся отсюда, сова».
1) Отказ от цифровых устройств на некоторое время, чтобы отдохнуть от переизбытка информации.
2) Духи-хранители в якутской мифологии.
3) Домашний змей — дух-хранитель в румынской мифологии.
4) Дух-хозяин домашнего очага, покровитель и защитник семьи в якутской мифологии.
5) индийцы
Примечания:
Короткие интерлюдии в этой книге — эксперимент. Потом подумаю, нужны они или нет в конечном варианте. Вы можете высказать ваше мнение в комментариях, меня очень интересует, надо или нет.
Вставки, подобные этой, не обязательны к прочтению, чтобы понимать происходящее в книге. Они лишь раскрывают подробнее некоторые ситуации с точки зрения тех, кто вольно или невольно оказался на противоположной для основных героев стороне.
Беговинск, Русия.
25 ноября 2023 года.
К вечеру субботы стало хуже. Утром ещё рассчитывал, что за выходные оклемается, а в понедельник перетрёт с Албановым, который явно что-то знал о происходящем. Теперь же… Паша полусидел в постели, прижав к носу третий по счёту платок. На вдохе вдруг заболело в груди, перед глазами заплясали мошки. М-м-м… Что ж такое?
Родители шипели друг на друга за дверью, а у него не было сил сказать о кровотечении и о том, что снова поднялась температура. Да и желания тоже не было. Давно усвоил, что им на него плевать. Мать обвиняла отца в изменах, а он её — в неразумных тратах. Достали. Они серьёзно думали, что их никто не слышит? Паша с сестрой всегда слышали и замечали все ссоры.
Обидно. И не верилось, что взаимные обвинения взаправду имеют вес. Зачем отцу идти налево после того, как удочерил Пашкину сестру? Это ж и есть доказательство любви: принять ребёнка жены как родного.
Зачем матери безрассудно тратить деньги впустую, если она всегда была достаточно экономной? Единственная её «слабость» — благотворительность, на это она могла потратить много. Но это хорошее дело, а семья не доедала последний хрен без соли, чтобы подобное стало проблемой. К тому же, мать работала наравне с отцом. Так что справедливо, что она в рамках разумного распоряжалась частью бюджета, не согласовывая с мужем каждый потраченный златник. Видимо, родители просто искали повод для ссор. А вместе с тем перестали замечать детей.
Кровь вроде остановилась. Повёл плечами, стал поворачивать голову влево-вправо. Тело ломило. Ну точно вирус какой-то хватанул. Может, в клубе и заразился? Лекс мог заразить. Он с утра ныл в PhotoGram под фоткой с чашкой чая, что простыл вместе с братом и дядей. Фу ты ну ты! Снова боль при вдохе… Отец хлопнул дверью кабинета, мать шёпотом выругалась. Хорошо хоть, что сестры пока не было дома, она не слышала их разборки.
Глаза защипало от дебильных, каких-то слишком детских слёз. Когда всё сломалось-то? Паша пытался поговорить с родителями, но каждый такой раз они отмахивались и совали ему деньги. Даже отец, который ругался на мать за неразумные траты, почему-то считал, что решит проблемы сына, отстегнув ему на развлечения. Бред какой-то!
В попытке отвлечься взял телефон, написал Мичилу Албанову, что встреча пока отменяется. Вот неужели он сейчас дома с родителями всё так же показывает свой говняный характер? Идиот, если так. Пашку выворачивало от зависти к Мичилу. Если бы у того были мозги, он и эти три года жил бы как нормальный человек, не выматывая нервы ни себе, ни родителям. Сколько бы ни осталось его отцу, а он прожил бы остаток жизни счастливее и спокойнее, если бы сын не был таким… Таким… Слова ещё подходящего не придумали!
От накатившей злости перед глазами снова заплясали мошки. Мику Албанову в пору бы отцу в ноги кланяться и молиться на него, а не на северных богов. А что этот мудак творит? Поносит родных перед Лексом и Ником, позволяет им хлебальники разевать на семью. Лютый кринж! Не… Полный позор! Нельзя так. Эрхан — нормальный дядька, он не заслужил подобного.
Позже Паша всё-таки встретится с Мичилом наедине и разберётся, напускная дурь и скудоумие это, или реальное неуважение к хорошим родителям. Если второе… В жопу такое общение. С Лексом и Ником тоже пора распрощаться. Пусть тусят с дебилами, готовыми оплачивать их гулянки и ржать над ублюдскими шуточками. Надоели.
В горле пересохло, потянулся к многоразовой пластиковой бутылке. Пусто. Голова подкруживалась, но на кухню вылезти всё же придётся. Хотя бы для того, чтобы запить жаропонижающее. Спустил ноги с кровати, тихо зашипел от прострелившей голень судороги. У-у-у… Как больно-то! Чш-ш-ш… Только таблетку выпьет и завалится спать. А утром, может, получше будет.
Очень надеялся на это. Дня два потом ему разрешат не ходить на занятия без справки, а потом-то надо либо идти на учёбу, либо брать больничный. А сидеть дома и слушать ругань — то ещё удовольствие. Это во времена пандемии Паша даже радовался, когда по весне всех закрыли по домам. Тогда Соколовские ещё были настоящей семьёй. И дом был домом, каменной опорой, а не соломенным шалашом, грозящим рассыпаться без следа.
Паша встал и побрёл на кухню. Проходя в коридоре мимо выделявшегося пятном в интерьере старого зеркала с массивной рамой — родовой драгоценности матери, передававшейся по женской линии — краем глаза заметил, что его преследует уродливый одноногий силуэт. А?!
Отшатнулся, врезался в стену. Это что?.. Моргнул, посмотрел ещё раз в зеркало и вокруг. Никого и ничего. Показалось из-за температуры, точно пора пить жаропонижающее. Но в памяти почему-то всплыла та страшилка, которую Мичил однажды рассказал по пьяни: про сахаларских одноногих и одноруких демонов. Как же их… Что-то на букву «а» и исключительно во множественном числе. Как он их называл? Да какая разница! У Паши мозг плавился от температуры, только и всего.
Яркий свет кухонной люстры ударил в глаза, перед ними вновь заплясали мошки, а в груди сдавило так, что не вздохнуть. На этот раз судорогой свело обе ноги сразу, Паша повалился на пол. Больно… больно…
Кухню заволок густой туман, позвоночник прошило нереальной болью. Паша беззвучно открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Больше не видел уродливые тени, но чуял их холод, когтистые пальцы… Чушь! Бред! ...твари выдрали что-то незримое из его груди, от чего стало невыносимо больно и пусто. Больно… Мама… Больно…
На грани восприятия донёсся топот ног. Мама… Тени сгинули, а мать вскрикнула. Через застеливший глаза туман он увидел, как она метнулась к нему. Заорала не своим голосом:
— Макс! Макс, Пашке плохо!
Отец, судя по звуку, прибежал босиком. Бухнулся рядом на колени, с перепугу уронил телефон. Схватил его, набирая номер. Коснулся лба Пашки, пробормотал что-то вроде: «Да какая это, к чёрту, простуда….» Пока доносились гудки, с волнением спросил резко охрипшим голосом:
— Паш, ты меня слышишь?!
Сжал зубы от нового приступа боли, кивнул отцу. Тот уже говорил с кем-то другим, называл адрес… Вызывал скорую? Ну да… Логично. Снова обратился к Паше. Сознание ускользало, но удалось различить вопрос:
— …ра… курил, кололся или нюхал что-то?
Сил хватило лишь на то, чтобы помотать головой. Он же… не дурак. От наркоты гниют… заживо и… мозги в унитаз… сливают. Ник нюхал… Деградант. А он… Не… Нах надо. Но что ж опять… Бо… больно! А-а-а!!! На пике боли сознание поглотила темнота…
Примечания:
Добрый день! Так вышло, что из-за дополнительных задач на работе времени и сил на писательство и всё, что с ним связано, нет совершенно. Даже с запасом черновых глав сложно, потому что редактура и дополнение текста тоже требуют от меня времени и концентрации.
Но и совсем пропадать не хочется: я соскучилась как по своей книге, так и по чужим. Так что я решила поступить так: буду выкладывать хотя бы по одной главе в месяц, а сами главы будут короче за счёт того, что более длинные для удобства стану делить на две, чтобы быстрее закончить с редактурой. К тем, с кем меняюсь отзывами, тоже буду постепенно доходить, но по срокам пока затрудняюсь сказать точно.
25 ноября 2023 года.
Деревня Малый Ельник.
Она проснулась от шума машин и голосов за окном. Что ещё случилось?! Села на кровати, прислушалась. Спасибо совиному слуху, что даже через стены и тройной стеклопакет удалось разобрать главное: «сбор всех жителей деревни», «владыка неба с визитом», «искать нарушителя». Это что получается, из-за какой-то надписи на заборе Алтанай приехал на день раньше? Странно… Не верилось, что у главного среди птичьих колдунов нет более срочных и важных дел.
Ладно, разберётся по ходу дела. Махнула расчёской по волосам, собрала их в конский хвост и быстро оделась. Побежала в ванную, на ходу уловив не слишком приятный запах из комнаты Мичила. Мята и ещё что-то… То ли горькая трава, то ли какая-то химия. Специфические духи? Аромалампа? Ну, некогда размышлять.
Хотя стоило ей остановиться у зеркала с зубной щёткой, в голову снова полезли тревожные мысли вперемешку с эмоциями от непереваренных событий. Никакого разговора, который разложил бы многое по полочкам, за ужином не состоялось, конечно же. Эрхан Таманович с охраной вчера были заняты осмотром территории, чтобы не было никаких «сюрпризов», помимо надписи на заборе. Вот же!.. Албановы тут жили без особых проблем, но с приездом Сони всё пошло наперекосяк… Сегодня, выходит, вместе с Алтанаем будут искать автора надписи.
Что теперь делать, как лучше? Соне тут не рады, но и в городе делать нечего. Ни работы, ни жилья. Некуда податься, да и бегать от неприятностей уже надоело. Она нужна тут, чтобы овладеть даром предсказательницы и сделать всё, чтобы жуткий сон никогда, никогда не сбылся!
И, раз Алтанай здесь, надо показать ему прабабушкин амулет. Вдруг он что-то знает про подобные? Тогда получится намного быстрее, чем перекапывать библиотеку Албановых. Соня с большим удовольствием показала бы амулет Эрхану Тамановичу, но увы… Прабабушка, вручив волшебную вещицу, строго-настрого наказала, что до момента использования её нельзя показывать никому, кроме колдунов-сов.
Что же… Соня понадеялась, что сегодня поймёт, стоит ли всё-таки доверять владыке неба. Для этого определённо надо увидеть, каков он в деле. Торопилась, услышав всё усиливавшийся шум голосов, но на неудобной лестнице замедлилась. Не хватало ещё упасть.
На улице было шумно, а в доме — тишина. Все вышли, а Соня одна заспалась? Наспех обулась и накинула пуховик, но замерла у двери, услышав со двора обрывок разговора.
— Откуда ты узнал? — удивлённо произнёс Эрхан Таманович. — Я же ещё не…
— Сорока на хвосте принесла, — хмыкнул Алтанай Юргэнович. — Не волнуйся, мы разберёмся. Если ситуация в рамках твоих полномочий, я не полезу в дела воронов. Но в связи с обстановкой…
Их прервал скрип калитки, а следом — незнакомый грубоватый голос:
— Владыка, позвольте обратиться? — Видимо, Алтанай кивнул, потому что ответа не было слышно. — Все жители деревни старше двенадцати лет в сборе, но их сложно удерживать на месте без применения нашего… снаряжения.
Что?! Судя по тону, неизвестный называл «снаряжением» какие-нибудь дубинки и электрошокеры. Ну и методы! И это из-за одной надписи? По коже пробежали мурашки, дыхание сбилось. Неужели слухи про Русию, все эти ужастики про тоталитарное полицейское государство — правда?
— Никакой самодеятельности. Помните об уставе, — отрезал Алтанай. — Любые вмешательства, помимо умеренной самозащиты — только с моего разрешения. Пойдём, поговорю с жителями.
Соня тихо выскользнула следом за ними, кутаясь в шарф. В деревне мороз ощущался сильнее, после ночи ощутимо щипал кожу. Наверное, потому что в округе не было предприятий с их парами и многоэтажек, которые бы служили заслоном от ветра. От вновь воцарившейся тишины снова стало не по себе. Хоть Соня и выросла в коммуне, за пять лет городской жизни сильно отвыкла от всего такого. Да и пригород Ромалии по климату никогда не сравнится с пригородом Русии. Бр-р-р, холодища!
Как ни торопилась, а всё-таки отстала. Остановилась за углом какого-то сарая, выглянула. На участке между домами и лесом выстроились в длинный ряд жители деревни, их набралось сотни полторы. Чуть в стороне стояли Эрхан с женой, его охрана и Карл. Не было только Мичила и Руслана. Один — взрывной подросток, другой — такой же чужак для клана, как и она, похоже, хоть о нём и не написали почему-то.
Может, Соню не позвали как раз потому, что не стоило пока чужим маячить перед собранными против воли воронами? Тем более таким чужим, про кого и написали на заборе… А она тут припёрлась. Нет, не стоит подходить ближе, пожалуй. Стала прислушиваться и осторожно посматривать на происходящее. Что-то уже пропустила, но, вроде бы, не так много.
— …казались мне более разумными, уважаемые вороны, — ровно говорил владыка, идя вдоль ряда, в который выстроились жители деревни. — Слухом земля полнится. Уверен, вы прекрасно знаете, что с такими, как мы, делают наёмники, купленные некими разжигателями межвидовой и межнациональной розни. Подобными надписями вы их поддерживаете, а это недопустимо. Страна ослабнет, если её колдуны разругаются, разделятся.
Хм… А в офисе он твердил, что проблема с наёмниками «почти решена». Сам, что ли, в это не верил? До слуха Сони донеслось, как кто-то из жителей негромко, но отчётливо сказал:
— Нас будет учить единству и терпимости сын нациста?
Алтанай Юргэнович не мог этого не услышать, но виду не подал.
— Кто-то хочет признаться в содеянном и объяснить, для чего и по чьей указке это сделал? Если признание будет добровольным, я смягчу наказание. К слову, напоминаю, что за намеренное укрывательство этого человека придётся отвечать.
Деревенские недовольно зашептались, но тут вперёд вышла молоденькая курносая девушка с собранными в хвост волосами пшеничного цвета. Эрхан Таманович удивлённо охнул и сделал шаг в её сторону, но владыка остановил его движением руки: «не вмешивайся».
— Это была я. Доволен, владыка? Вины не чувствую, но не желаю, чтобы ты наслал на мою деревню карателей. Как ты верно подметил, слухами земля полнится. Вороны помнят, что Юргэн — славный поклонник идеи «арийской расы» колдунов-сов и геноцида как способа очищения мира — не гнушался такими методами.
Девушка была намного ниже владыки, но говорила так уверенно, будто возвышалась над ним. За её спиной остались не только земляки, но и густой еловый лес, стоявший будто бы на страже деревни. Вот только за спиной Алтаная стояли опытные ребятки, которым, скорее всего, ничего бы не стоило выхватить оружие. Неужели что-то страшное может произойти из-за приезда Сони?..
— Не нашлю, — Алтанай подошёл к ней, сохраняя всё тот же спокойный тон. — Дети вольны идти своей дорогой, не уподобляясь родителям. Я никогда не разделял таких взглядов. Так зачем вы это сделали и для кого?
— Затем, что не верю совам, они приносят воронам одно лишь горе! Таким, как вы, не место в нашей деревне. А для кого сделала… — Девушка ядовито ухмыльнулась. — Никто мне не указ, но я делаю всё ради своего клана. Он не в ответе за меня. Только я не позволю чужакам лезть к нему! К любому из воронов. И к этим несчастным Албановым тоже. Нынешний вящий гавран(1) или, как таких называют на севере, улахан суор хорош, да слишком добр.
Они смотрели друг на друга: владыка неба и автор надписи. А у Сони всё поплыло перед глазами, деревенский пейзаж вдруг сменился городским…
На многоэтажке напротив здания колдовского правительства светились надписи неоновой краской:
«ЗА ЧТО УБИЛИ АЛБАНОВА?
КОГДА ИГРАТЬ ЗАКОНЧИТ ПОХОРОННАЯ ПЛАСТИНКА?
МЫ ТРЕБУЕМ ОТВЕТА! МЫ ТРЕБУЕМ СУДА!»
Машины встали в пробке, потому что толпа заполонила не только место перед зданием правительства, но и проезжую часть. Небо закрыли сотни и сотни птиц, по большей части — вороны. Внизу люди с плакатами скандировали снова и снова:
— Мы требуем ответа! Мы требуем суда! Пусть снова суки в Нюрнберге сгорают от стыда!(2)
Митинг. Впервые за много лет из-за смерти действительно достойного человека, а не всякой лишь прикрывающейся демократией и либеральными идеями… шушеры. Но это не может случиться на самом деле! Нет-нет! Не будет повода для митинга, не будет смерти! Соня замотала головой, пытаясь вырваться из очередного пророческого кошмара. Опять ничего не получалось!
Увидела в толпе ту самую девушку из воронов. Она задрала голову, взглянув вверх, и показала неприличный жест. В то же время на балконе своего кабинета стоял и вглядывался в толпу Алтанай Назимов. Они снова смотрели друг на друга: владыка неба и автор надписей.
Голова кружилась, силы таяли. Как же выбраться из видения? Заозиралась по сторонам и тут увидела Алтаная не на балконе, а рядом с собой. Он резко схватил её за локоть и потащил за собой.
— А-лек-сан-дри… Вспоминайте реальность и последние ощущения в ней, цепляйтесь за них. Вытаскивайте себя отсюда!
Ага… Как Мюнгхаузен, саму себя за волосы. Ощущения? Холод, страх, напряжение. Земля, уходящая из-под ног. Земля… Нет, какая-то жёсткая ткань. Обивка? И холода больше нет. Она…
Алтанай грубо дёрнул её за руку, а в следующий миг Соня распахнула глаза в гостиной Албановых. Владыка склонился над ней, удовлетворённо хмыкнул. Сказал, обращаясь к стоявшим рядом Эрхану и Карлу.
— Если ваша ромальская «гадалка» запомнит алгоритм, то скоро сможет сама выбираться из видений. Пусть пока лежит и не вскакивает.
Соня не успела ничего сказать. Он отошёл в сторону и кивнул вставшим у дверей Далану и Боотуру, указав на себя. А?.. Они достали какие-то приборы и стали водить ими по его волосам, одежде, обуви.
— Жучков нет, владыка.
— Значит, я ничего не упустил. Можно говорить совсем свободно. Благодарю. — Он облегчённо выдохнул и улыбнулся. Неожиданно чуть поклонился Эрхану Тамановичу, поднял на него глаза. — Брат, прости за офис. Там всё утыкано камерами. А где их нет, там прослушка. Доступ к записям есть у тех, кому я не доверяю. Так что давай обсудим реальное положение вещей здесь.
1) старший ворон (древнерусский)
2) строки из песни группы DEKADANCE «Заговор»
Примечания:
Нормально вернусь сюда, похоже, в июне, потому что отпуск)) Пока никак не отобьюсь от работы, но в мае до всех дойду с отзывами постепенно. А пока вот майская глава)
25 ноября 2023 года.
Деревня Малый Ельник.
— Затем, что не верю совам, они приносят воронам одно лишь горе! Таким, как вы, не место в нашей деревне. А для кого сделала…
Она говорила дальше, но он уже не слушал, погрузившись в размышления. Линка — сопливая идиотка! Ещё молоко на губах не обсохло, а всё туда же: глупо и безрассудно боролась за свою правду. Карлу дорогого стоило сохранить хорошую мину при чертовски плохой игре, когда Назимов распинался перед жителями деревни, а эта дурёха подала голос. Нет, ну где были Линкины мозги, если она, даже признаваясь в проступке, язвила владыке неба? Ещё и стрельнула глазами в сторону Карла, вроде как «смотри, какая я».
Не оценил. Если надеялась на поддержку, то прогадала. Никому нельзя обижать, притеснять Совку! И в принципе нельзя вести себя точь-в-точь как браконьеры-нацисты. Он же как-то говорил Линке о подруге детства и её семье. Объяснял, что есть нормальные колдуны-совы, нечего вешать на них и на колдунов других кланов все свои невзгоды. Не дошло, видимо. Хотя, скорее, кто-то ей насрал в голову ублюдочными идеями.
Ох, Лина-Каролина... Она ему нравилась всем, кроме фанатизма и двойных стандартов в некоторых вопросах. Смелая, умная, красивая и... страстная во всех отношениях. Как жадно она целовалась, как извивалась под Карлом и скакала на нём! Самые улётные два месяца его жизни.
У Карла и Каролины год назад всё закрутилось так же быстро и сильно, как вспыхивает факел. Потухло, впрочем, так же. Карл и Каролина. Вроде как парные имена, но он не видел её своей парой. Что за отношения, когда она хватается за него и тянет его имя, а он представляет вместо неё другую? Решил, что нечестно, и он так не может.
Она из совершенно детского упрямства так и не приняла отказ, лезла иногда со всякими предложениями. Наверное, однажды сдался бы, если бы не вот это всё. Теперь стало гадко: никаких отношений с нацистами не будет. Он не мог так вот просто плюнуть и растереть, но как Лина могла поверить в такую чушь, разделить совершенно дикие взгляды?
Из размышлений его вырвал тонкий испуганный вскрик. Совка! Метнулся в сторону звука. Кто навредил подруге?! После этой долбаной надписи на заборе ждал худшего. Бежал со всех ног, вытянув из рукава заговорённый нож.
За поворотом подруга лежала на припорошенной снегом земле, обхватив колени правой рукой, и что-то неразборчиво бормотала в бессознательном состоянии. Совка… Опять видение? Спрятал нож, бережно поднял Соню с земли и понёс к дому Албановых. Это всё, чем он мог ей сейчас помочь. Она вздрагивала всем телом, мотала головой. Бедная… Уже во дворе протяжно застонала, а по её лицу покатились слёзы.
— Чш-ш… Всё хорошо, ты скоро проснёшься. Это только сон, только сон, — повторял ей Карл, будто она могла услышать.
Их уже догоняли остальные. Боотур побежал к дверям, но те распахнулись раньше. Открывший двери Мичил тут же отскочил в сторону, буркнув:
— Из окна увидел, что ты свою сову тащишь. Ну чё, клади в гостиную, наверное.
Карл перешагнул через порог, кивнув мальчишке. Молодец. Умеет же быть нормальным, всегда бы так. В гостиной тётя Кидис уже скинула с дивана декоративные подушки.
— Вот, положи девочку сюда… Не ушиблась, падая? Ох, рука припухла. Сейчас, принесу холодный компресс!
Совка и правда ушиблась, видимо. Но не это было главной проблемой, она опять не слышала, сколько бы он её ни звал!
— Отойди, не мешай, — раздался со спины приказ Алтаная Назимова.
Точно, он же тоже предсказатель. Поможет? Страшно было доверять ему Совку, но какие ещё варианты? Назимов заметил секундную заминку и недовольно цыкнул, но медлить не стал. Вынул из металлического футляра длинную иглу с хрустальным наконечником. В смысле?.. Дядя Эрхан подал ему спиртовые салфетки.
После обработки странного инструмента Алтанай уколол иглой палец Сони, стряхнул в стеклянный флакончик каплю крови. Снова протёр иглу, уколол себя. Смешал две капли крови во флаконе, вдохнул запах смеси. Его глаза вспыхнули белым пламенем, а волосы заискрились золотым. Он встал на колени перед диваном и взял Соню за подбородок, повернув её лицо к себе. Так и застыл, беззвучно шевеля губами.
Карл с немым вопросом взглянул на дядю Эрхана, а тот едва слышно шепнул:
— Так предсказатели попадают в видения друг друга.
Минуты тянулись бесконечно долго в напряжённом ожидании, Карл даже затаил дыхание… Так и не понял, сколько времени прошло до того мига, когда Совка вздрогнула и распахнула глаза. Алтанай поднялся с колен и склонился над ней, кивнул самому себе.
— Если ваша ромальская «гадалка» запомнит алгоритм, то скоро сможет сама выбираться из видений. Пусть пока лежит и не вскакивает.
Назимов выпрямился и шагнул в сторону, кивнул Далану и Боотуру. Не поздновато ли для проверок? Сначала устроил выступление для жителей деревни, а теперь вспомнил о вероятной прослушке. Сама процедура Карла не удивила, Алтанай давно ещё на всякий случай перед личными встречами стал «забывать» все гаджеты в машине. Конечно, спецом Карлу об этом никто не говорил, но он догадался, что Назимов вроде как боится прослушки. И не поймёшь, то ли это реальная паранойя с манией преследования в придачу, то ли мерзкий спектакль.
— Жучков нет, владыка.
— Значит, я ничего не упустил. Можно говорить совсем свободно. Благодарю.
Алтанай поклонился дяде Эрхану, но не слишком-то глубоко.
— Брат, прости за офис. Там всё утыкано камерами. А где их нет, там прослушка. Доступ к записям есть у тех, кому я не доверяю. Так что давай обсудим реальное положение вещей здесь.
Опаньки… Новый виток паранойи или удобная отговорка? На работе у Назимова должен быть охренеть какой уровень безопасности и конфиденциальности: оттуда по идее ничего не могло просочиться. Раньше Назимов в это верил и сам. Так что… Скорее всего, отговорка. Соврал, понял, что ему не поверили, и свалил всё на камеры. Удобно! Нет, ну был мизерный шанс, что это всё правда. Как говорят, если у вас мания преследования, то это ещё не значит, что за вами не следят. Старина Хемингуэй(1) подтвердил бы. Но верить Алтанаю — неблагодарное дело. Ладно, выслушать всё равно надо.
Они стали рассаживаться, когда в комнату зашла тётя Кидис не только с компрессом, но и с каким-то отваром. Она показалась Карлу странно задумчивой, даже обеспокоенной чем-то, но ничего не сказала, только стала помогать Соне. Подруга ойкнула, когда Кидис приложила к её руке холод. Дядя Эрхан дёрнулся было, но Алтанай сказал:
— Прошу тебя, Эр, не растрачивайся. В течение часа мои люди привезут сюда того целителя, про которого я говорил. Он осмотрит тебя, а потом глянет, что там у Софии, и вылечит, если это само быстро не заживёт.
Совка тут же заверила, что болит вполне терпимо и вообще ничего страшного. Вот тут и она, и Назимов правы. Дядя Эрхан всегда старался помочь всем нуждающимся, будто бы физически не мог закрыть глаза на чужую боль. Но сейчас ему просто необходимо беречь себя, хоть он к такому и не привык.
— Все в сборе? — поинтересовался Назимов после паузы.
— Да, — кивнул дядя Эрхан. — Мич не захотел «вникать во всю эту дурь», а Руслан решил, что лучше потом узнает от меня содержание разговора.
— Ну, от Руськи я другого и не ожидал. Ладно, тогда приступим. Некоторые из вас мне по разным причинам не верят и разделят мои слова на десять. Пусть так. Во что-то я и сам не хотел бы верить, но одно отрицать бессмысленно: мы в дерьме.
Карл даже не пытался скрыть усмешку. А то они без Алтаная не поняли бы, как назвать дурно пахнущую ситуацию. И к чему он заикнулся про недоверие? Что знает о нём? Ну так и пусть, всё заслуженно.
— Совет пыжится от важности и создаёт иллюзию контроля, но у него нет решения по наёмникам. Более того. Пагубные идеи чьего-то превосходства укоренились необычайно прочно в правящих кругах. Я не могу предоставить вам конкретный список виновников. Не знаю точно, когда и с кого всё началось. Но эти люди расшатывают систему, пытаются подменить понятия и продвигают нездоровые ценности.
— Так уж и не знаете? — хмыкнул Карл. — Выходит, у вас под носом проворачивали мутные делишки и принимали ублюдские законы, а вы прозрели только сейчас?
Дядя Эрхан вскинул брови, явно поражённый его тоном. М-да уж, у Карла с Каролиной было больше общего, чем казалось. Почти хамил владыке, но как же всё это достало! Назимов — чистенький кабинетный начальник, который не видел жертв браконьеров, не выл от досады и злости, когда дела спускали на тормозах или «теряли» с трудом добытые улики.
— Не знаю. А мои догадки к делу не пришьёшь. Понимаю, как тебе хочется обвинить меня в продаже родины и в госизмене, но это не так. Я вовсе не белый и пушистый, конечно, но всему есть предел, — Алтанай посмотрел на Эрхана и вроде как стыдливо отвёл взгляд. — Взяточник? Да. Человек, который по «убедительным просьбам» и ради собственной выгоды смещал с должностей одних и назначал других? Да. Нацист и враг народа? Нет. Таких я как раз хочу остановить.
Карл уже открыл рот, чтобы ответить, но тут тётя Кидис привстала со своего места и резко, хоть и тихо, сказала:
— Всё, брэк! Каждого найдётся в чём обвинить. Но обсудите лучше то, что относится к делу.
— Ты права, — кивнул Алтанай. — Для начала скажу, почему не поделился всем раньше. Я вообще не собирался впутывать Эрхана. Не списал со счетов, но полагал, что в сложившейся ситуации нужны другие люди. Обдумал, что можно сделать, нашёл союзников, но… Всё пошло не так. Кто-то соскочил и ведёт себя по типу «я не я, кобыла не моя». Кто-то не выходит на связь. Один пропал без вести. А тут ко всему прочему наёмники и нарастающее напряжение в обществе.
— Если всё так серьёзно, то почему вы отвлеклись на какую-то надпись на заборе, будто других проблем нет? — подала голос Совка, натянув здоровой рукой плед.
— Всё и везде начинается с мелочей, — поморщился Алтанай. — Сначала надписи на заборах. Потом выкрики на площадях и на телепередачах, кого там надо на суку повесить, а кого сжечь. Вскоре от слов переходит к действиям. А дальше... Знаете сами. Не так уж много времени надо, чтобы посеять вражду и пожинать войну. Я пытаюсь задавить подобное в отдельных кланах.
Далан и Боотур переглянулись, чуть побледнели. Уф… Карл не знал подробностей, но слышал, что лет пятнадцать назад в родной деревне парней никто не придал значения мелкому нарушению, а в итоге потом вырезали две семьи. Парни ещё мелкими пацанами остались без родных из-за разборок.
Совка нервно вздохнула и тихо спросила:
— Получается?
— Когда как, — Назимов потёр затылок, вздохнул. — Я пытаюсь объяснить людям последствия неприязни. Меня же как колдуна-сову прямо-таки с распростёртыми объятиями принимали орлы, ястребы и вороны, а псы и медведи встречали хлебом да солью… Если серьёзно, то наша проблема отражена в картине Снейдерса «Птичий хор». Или же в басне Крылова «Лебедь, щука и рак». Птицы, да и другие животные, категорически не умеют петь и работать вместе, все перетягивают на себя. Но кому-то всё-таки смог объяснить, к чему ведёт вражда разных видов колдунов.
Дядя Эрхан нахмурился, покачал головой и спросил:
— Кто продвинул закон о переписи, Алта? Почему не вышло его завернуть? Если всё учесть, он выглядит как подливание масла в огонь.
— Валентина Соколовская, очень авторитетная дамочка. Её поддержали многие в совете и не только, да и подано всё было не так, как оно по итогу оборачивается.
Валентина Соколовская, значит… Надо будет как-то аккуратно узнать, как она себя чувствует после порчи. Лишь бы дядя Эрхан не узнал, а то уже вчера спросил, что такое с Карлом, будто что-то почувствовал. Едва выкрутился, сославшись на усталость и лёгкое недомогание.
Карл всё присматривался к Назимову. Бодр и здоров, урод. Да почему? Разве он не один из предателей? Многое на это указывало! Не мог же настолько ошибиться, чуйка никогда не обманывала. Алтанай же вполне сильным, энергичным голосом продолжал:
— У меня не было оснований завернуть законопроект. Только когда все утвердили, это начало обрастать разными деталями, предложениями о дополнениях. Есть…
Дядя вдруг даже не побледнел, а посерел, вцепился руками в подлокотники кресла. Кидис первая подскочила к нему, провела рукой по лицу мужа с такой аккуратностью, будто касалась чего-то невероятно хрупкого.
— Ты устал… Давай я сделаю тебе укол, и ты приляжешь?
Дядя мотнул головой, взял руку Кидис в свою, чуть коснулся губами её пальцев.
— Всё нормально. Алта, продолжай.
— Эр…
— Про-дол-жай, — отчеканил Эрхан. Всё-таки дядя иногда был невыносимо упрямым! — Что там с дополнениями?
Назимов покачал головой, поджав губы, но послушался.
— Есть те, кто хотел бы с помощью переписи взять под контроль семьи, в которых были опасные преступники, и ограничить оные в некоторых правах и свободах. В совете такое назвали «поспешным и чрезмерным решением проблем». Но это тоже тревожный звоночек — называть подобные предложения одним из вариантов решения проблем. От такого рукой подать до превращения идейных сторонников дополнения в дикую помесь Фрэнсиса Гальтона(2) и… допустим, Лайта Ягами(3). Словом…
Договорить ему не дали, в гостиную зашёл один из подчинённых Эрхана, кудрявый мужик лет сорока.
— Улахан суор, там городские привезли какого-то иностранца. Говорят, целитель.
Алтанай тут же встал и унёсся встречать своего знакомого.
— А ещё только что звонили на домашний телефон. Мы, как велено, сказали, что вас пока нельзя отвлекать, но там хотели Карла Кондакова. Некий Алексей хочет… м-м-м… обсудить дела. Он, вроде бы, на выезде с командой хоть и провалился, но заприметил важные детали. Говорит, что к воронам не поедет, но встретится с Кондаковым в любом другом назначенном им месте. Считает, что его наблюдения помогут выйти на преступника.
— Лёха! — тут же вскочил Карл. — Он очень толковый парень, наблюдательный и смекалистый. Дядя Эрхан, можно я к нему? Наверняка до чего-то ещё додумаемся, сопоставив наблюдения.
Совка погрустнела, но ничего не сказала, а Эрхан, хвала небу, отпустил его без промедлений. Правда, с условием в виде Далана, который пошёл готовить машину. А, ладно, вместе так вместе. Карл поспешно перезвонил Лёхе и назначил встречу, радуясь, что когда-то оставил номер дома Албановых как запасной на крайний случай, а то всё ещё не нашёл времени забрать свой смартфон из съёмного жилья, где его забыл.
В дверях столкнулся с Алтанаем и его знакомым и отступил, пропуская их. Иностранный целитель шарахнулся от Карла и почти завыл. Выдал что-то скороговоркой, перейдя на придушенный шёпот. Так быстро воспринимать английский, тем более с говором другого континента, не получалось. Удалось разобрать лишь отдельные слова, но и этого хватило, чтобы поморщиться. Трус-то какой, даром что целитель. Подвывал и твердил «блак-блак-блак». И ещё что-то про кровь и страх.
Назимов задумчиво взглянул на Карла и поскорее провёл дальше своего трусоватого знакомого. Хоть бы от этого иностранного целителя был толк… Сейчас хотелось поскорее уехать: от разговора с сокомандником наверняка будет намного больше пользы, чем от болтовни Назимова, который лишь подтвердил, что всё плохо.
Несмотря на спешку, задержался на пороге, сам не зная зачем. Видимо, затем, чтобы вновь столкнуться с Алтанаем, который на ходу доставал сигареты.
— Всё в порядке, Карл?
— У меня — да. Надеюсь, что вы были искренним в разговоре. Также надеюсь, что вы поможете Соне с даром и не станете жестить с Каролиной при допросах.
— Надейся, — сухо бросил Назимов. — Я не заставляю мне верить, напротив. Но и расшаркиваться перед тобой и сыпать клятвами не стану. Ты и так услышал от меня достаточно признаний. Поезжай по своим делам и постарайся извлечь пользу из, как мне сказали, разговора с коллегой.
Чёрт, Карл снова повторял глупость Лины, балансировал на грани хамства владыке. Нельзя, ругань только помешает. Хотя всё равно он жутко бесил. Достаточно признаний, да! Он же сожрёт с потрохами любого, кто прилюдно его обвинит в чём-то. Но пока придётся потерпеть.
— Прошу прощения, владыка… Разрешите выполнять?
— Разрешаю выполнять обязанности соответственно должности в оперативном подразделении РОКа, дополненные особыми поручениями ответственного за магов-воронов по области Эрхана Албанова. — Сволочь, говорил строго по форме, будто с издёвкой отправлял на реальное задание. Или зеркалил? — Приступай, Кондаков. Без самодеятельности.
Пошёл он. Надо скорее уходить, чтобы не ляпнуть лишнего сгоряча. Уже в спину донеслось отчего-то лишённое всякой свойственной Назимову показухи:
— Осторожнее. К каким бы выводам вы с коллегой ни пришли… Не лезь на рожон, побереги нервы Албановых и своей подруги.
— Постараюсь, хоть и сомневаюсь, что разговор в придорожной забегаловке обернётся чем-то опасным. Естественно, сегодня дальше обсуждений не зайдёт. И в целом… Алтанай Юргэнович, столь очевидные вещи я прекрасно понимаю и сам. Не мальчишка же.
Не поворачивался к Назимову, но и не уходил со двора, будто привязанный к месту струйками сигаретного дыма.
— Не мальчишка. Взрослый с недостатком опыта и жаждой справедливости. Соответственно, натворить можешь ещё больше. Если уже не натворил…
Сучий иностранный целитель! Не из-за него ли последняя фраза? Не хватало только, чтобы про порчу вскрылось раньше времени! Да не, не может быть. Если позже о ней и узнают, то наверняка с ним связать не смогут, если сам не признается.
— Я всё…
— Знаешь и понимаешь, сам за себя отвечаешь, аха. Только ни твоя кровная семья, ни Албановы не смогут спокойно смотреть со стороны и полезут тебя вытаскивать, если во что-то влезешь. Помни об этом.
Больше Назимов ничего не сказал, а Карл поспешил убраться восвояси.
1) Писатель страдал манией преследования, а после его смерти выяснилось, что за ним действительно следили спецслужбы.
2) Учёный, предложивший термин «евгеника», и бывший её сторонником. Евгеника — учение об улучшении человечества путём искусственного отбора. Грубо говоря, решалось, кому можно размножаться, а кому — нет.
3) Персонаж аниме «Тетрадь смерти». Хотел с помощью тетради создать совершенный мир, убивая преступников, злых людей. На деле же стал убивать и невиновных, которые ему так или иначе мешали.
Он уселся на полу в маленьком закутке на втором этаже. Не знал, из-за чего, но именно здесь было хорошо слышно, о чём говорили в гостиной. Отец и без подслушивания разрешил бы сесть с ними, но Мич не переваривал Алтаная, да и вообще…
Внизу обсуждали, в какую всё скатилось беспросветную задницу. Вот дряньство!
— Кто продвинул закон о переписи, Алта? — Папа задал вопрос, который интересовал и Мичила. — Почему не вышло его завернуть? Если всё учесть, он выглядит как подливание масла в огонь.
— Валентина Соколовская, очень авторитетная дамочка. Её поддержали многие в совете и не только, да и подано всё было не так, как оно по итогу оборачивается.
Валентина Соколовская?.. Так это же бабушка Пашки, с которым Мич шлялся по клубам вместе с Лексом и Ником. Пашка обычно не обсуждал семью, но про бабушку, которую называл исключительно бабкой, пару раз высказывался.
Выудил из памяти его злые полупьяные фразы: «Бабка опять приезжала. Старая сука! Это она, похоже, ссыт в уши отцу, якобы мама транжирит его деньги. А маме намекала, что отец — «сыночек Максимка» —давно нашёл женщину получше вдовы с прицепом. Прицеп, прикиньте! Это она так про мою сестру! Су-у-ука-а-а... Я с её подачи в детстве на полном серьёзе думал, что совершенно нормально называть людей других национальностей чурками, черножопыми обезьянами или узкоглазыми скотами. Знали бы её коллеги...»
Мичил невольно коснулся уголков узковатых глаз. Ну, зашибись… По этой логике многие жители Сахаларской Республики и других северных областей — узкоглазые скоты. Уж не Валентина ли с такими взглядами была основательницей того клуба нацистов, охотившихся на неугодных людей? Мич вчера услышал, как Далан с Боотуром обсуждали эту стрёмную жуть.
Стоп… Клуб? Как он сразу на допёр! Лекс ведь говорил, что его брат и дядя регулярно ходят на встречи охотничьего клуба. Вдруг это оно? Надо сказать па…
Внизу вдруг всё стихло, а потом мама предложила папе сделать укол. Опять приступ боли! Мичил прикусил щёку изнутри, в который раз почувствовал металлический привкус. Ну вот как грузить отца своими ничего не значащими догадками, если ему бы лежать и беречь остатки сил? Не, сначала надо убедиться… как-то. Не верилось, что старший брат Лекса, Демьян, настолько отбитый. Заносчивый — да, но не отмороженный.
Мичил зажмурился, вдохнул. Ни о чём толковом не получалось думать, когда отцу там, внизу, снова стало хуже. Было плохо от боли родного человека, которую никак не выходило облегчить.
Но ещё хуже становилось, когда папа через боль улыбался, желая всех успокоить. Тогда видно было, что его зубы за три года стали заметно короче: стёр их, раз за разом давя крик. Мичил затыкал уши наушниками, чтобы не слышать, не замечать тихий скрежет. Но подсознательно всё равно его слышал.
В такие моменты музыку часто заглушали собственные путаные мысли, которые появились и сейчас: «Не уходи, не бросай нас! Ну пап… Ну зачем ты… Из-за меня это всё! Ты три года медленно умираешь из-за меня и моей тупости! Это я буду виноват, когда ты… Не уходи, не уходи, не уходи!!!»
Глаза защипало, руки затряслись. Обнял колени, сцепил пальцы в замок. В этот раз чуть не спалился перед мамой, когда подкладывал новое средство в аптечку. Да и с холодами всё сложнее становилось проветривать комнату и не вонять экспериментами. Но в аптечке мама не должна ничего заметить. Он же просто заменил содержимое отцовского препарата в капсулах. Если и этот вариант не даст никакого эффекта…
Нет, должно помочь! Долго искал рецепт и проверял результат на себе. Всё индивидуально, но… Разве не заслужила их семья каплю везения, удачи?
На первом этаже заговорили про иностранного целителя, привезённого Алтанаем. Ну… Тут друга отца не попрекнёшь: он частенько привозил врачей да целителей, доставал редкие и нереально дорогие препараты или ингредиенты для отваров. Но улучшений всё не было и не было.
Снова наушники с примитивным, но хоть иногда отвлекающим от мыслей рэпом, снова в своей комнате за запертой дверью и взгляд тупо в стену. Десять минут, полчаса, час, полтора… Пора?.. Как почувствовал, что надо втихую подойти к лестнице. Как раз внизу услышал, как целитель лопочет по-английски что-то на вопросы мамы и Алтаная. Голос уставший, хриплый. Честно пытался что-то сделать. Мичил был не уверен во владении чужим языком, но сериалы с субтитрами помогли в своё время, удалось перевести слова иностранца:
— Простите, я не оправдал ваших ожиданий. Его случай — самый сложный в моей практике. Мои методики тут почти бесполезны. Я сумел продлить его дни, может, на две недели. Самое большое — на три. Это всё, мой предел. Я не должен этого говорить, но уже чудо, что после того обряда мистер Албанов протянул три года.
«Спасибо и на том, что смог хоть что-то…» — подумал Мичил, закусив губу. Стал бессмысленно бродить по коридору, пытаясь унять дрожь. Надо уезжать в город и самому разбираться, что там за клуб. Родители не захотят отпускать, но надо как-то их уломать. Наплетёт что-нибудь про хвосты по учёбе и про то, что лучше самому взять задания… Ему бы выторговать пару-тройку дней в городе.
Хватит уже нарезать круги по этажу. Надо позвонить друзьям и аккуратно спросить, как обстановка в Беговинске. Прошло меньше суток с их встречи, но по нынешним дерьмовым временам могло измениться что угодно. Но для звонков лучше дойти до другого края деревни, там сотовая связь хоть немного лучше.
Задумался, остановился возле окна в конце коридора. Увидел через щёлку в занавесках часть заднего двора. Там, возле дуба, на котором ещё висело немного жухлых, потемневших листьев, стоял Алтанай. Лица не видно было, но разве его с кем спутаешь? Отрастил блондинистую кудрявую гриву до жопы и ходит ею трясёт везде, за версту видать.
В его пальцах тлел огонёк сигареты. Докурил, потянулся за следующей. Вдруг сжал пачку в кулаке и с размаху бросил наземь, опёрся рукой о ствол дерева. Опущенная голова, несколько раз вздрогнувшие плечи... Потом огляделся по сторонам и начал торопливо собирать с земли рассыпавшиеся сигареты.
Мич тихо фыркнул и отошёл от окна. Ну прям Болконский и дуб... Только Болконского было жалко, когда Мичил на спор прочитал «Войну и мир». Алтаная же — нисколько. Может, тот и делал что-то полезное, но в целом всё равно мутный тип себе на уме.
В жопу это всё, надо переключиться. Мичил быстро оделся и выскочил на улицу. Постарался быстрее пройти мимо дома Мироновых. Охранники говорили, что глава семьи с женой гостил в соседней деревне у родни. Охренеть какой сюрприз: только вернулись и узнали о задержании дочери. Странно как-то вышло с Каролиной, зачем она так… Наверное, психанула от нервов и от того, что Карл всегда сох по Соньке Александри, и это было очевидно для всех, кроме самой Соньки: она чё-то сомневалась, кажись. Ну да фиг с ними.
Из дома Мироновых донеслось встревоженное:
—…от часу не легче! И Виталина опять не отвечает на звонки…
Ну, тут, наверное, не было повода для волнения. Сестра Каролины, как и сам Мичил, больше любила торчать в городе и неохотно приезжала домой на выходные.
Когда наконец дошёл до края деревни и потянулся за телефоном, тот зазвонил сам. На экране высветилось имя: Демьян Волошин. Чего-о-о? Старший брат Лекса в свои девятнадцать считал их сопливыми мелкими придурками. Зачем тогда звонит Мичилу?
— Чё надо?
Из трубки вместо ответа донёсся надрывный кашель. Потом несколько рваных вздохов и хриплое, приглушённое:
— Албанов... Привет. Ты животных любишь?
Внезапно. Крутой вопрос, конечно, чтобы ради него звонить тому, с кем сам не контачишь.
— Э-э-э... Люблю. А ты это к чему?
— Отлично. Прикинься валенком и упирай на это, когда по... — Снова раскашлялся, словно туберкулёзник. Вроде зараза к заразе Волошину не липнет, а тут разболелся, выходит. — ...позовут на охоту. Тебе нечего там делать, я серьёзно. Только помешаешь.
На охоту?! Не, ну не могли его туда позвать, если бы там мочили людей. Это тупо. Пусть Мич и изображал безразличного придурка, но очевидно же, что он — не нацист и не убийца. И молча смотреть не станет! Хотят его самого убить? Тоже тупо, проще было три года назад добить на недострое. Сейчас это вызовет слишком много вопросов в обществе в связи с обстановкой, и кто-нибудь да начнёт копать под тех, кто его пригласил. Может, реал охота на животных?
— С чего ты взял, что кто-то меня позовёт? Зачем?
Демьян сердито вздохнул и стал нервно барабанить по столу, ну или что там у него такое было. Странный звук. Мелодию, что ли, какую настукивал? Но Мичил тут не на шоу с угадыванием мелодий, он стоит на холодном ветру, пока Волошин не хочет нормально ответить! Собирался уже спросить ещё, когда Демьян всё-таки сказал:
— Просто знаю и считаю это плохой затеей. Ещё с сопляками мы не нянчились! Не приходи, отказывайся и всё. Знаю, о чём говорю. Я не...
Снова кашель, хрипы. Погано.
— Э-э-э... Ну ок, разберёмся. Тебе сказать рецепт отвара от кашля? А то ваще дохаешь как в тубдиспансере!
— Гони. Всю ночь не спал из-за этого говна, всякие спреи и таблетки не помогают. А я должен прийти на собрание клуба, вот позарез надо там быть.
— Может, не стоит? Перезаражаешь ещё там всех. Лучше вызови врача и найди какого-то целителя.
Демьян рассмеялся так… сухо, горько и неприятно.
— Перезаражаю? Ну и славно.
Мичил растерянно молчал, а Волошин добавил:
— Шучу я так, шучу. Так что там с рецептом?
Получив рецепт отвара, он поблагодарил и сразу отключился. Мичил призадумался, уже не став набирать друзьям. Надо бы сначала обдумать странное предупреждение. Если там просто законная охота на животных, то Демьян в своём духе не желает контактировать с «мелкими сопляками».
Но если это тот самый «охотничий клуб» с убийцами и нацистами… С чего вдруг Демьян предупреждает не соваться туда? Они не друзья и никогда не были. Нет, ну вот что значит его звонок?
Вообще, что-то не верилось в совпадения. Больно много случайно всплывших охотников. Надо проверить, что это за клуб. Может, получится что-то узнать, не соглашаясь на предложение присоединиться? От дурного предчувствия мороз пробирал до костей, разум кричал, что надо держаться подальше и от клуба, и от Лекса с его братцем.
И всё-таки… Всё-таки Мичил отчаянно не желал верить, что Демьян заодно с убийцами-нацистами. Он, конечно, высокомерный засранец, но до недавнего времени казался неплохим парнем.
Плохой бы не приезжал в любое время суток за Лексом, когда тот из колдуна-совы превращался в невесть кого, доходя до кондиции «пташки перепил», и засыпал под столом очередного клуба. Не тормошил бы Лекса, повторяя: «Санёк, вставай! Саш, серьёзно, погнали домой». И не тащил бы на себе до машины Лекса-Санька.
Плохой бы не дал свой номер Мичилу, Пашке и Нику со словами: «Вы — те ещё придурки, но звоните, если понадобится помощь». И Демьян действительно помогал. Мичил всегда удивлялся, как у урода Лекса мог быть такой толковый брат.
Вернувшись к дому, вспомнил, что не увидел фотки на экране, когда звонил Демьян. Настройки сбились? А, ну точно. Фу, теперь вручную заново лепить фотки на каждый контакт. Ну чё уж, начнёт с Волошина. Так, где тут в сохранёнках его фотка из соцсетей… Вот и она. Ничё так, на самом деле.
Старший брат Лекса учился на хореографа, а ещё любил устраивать танцевальные флэшмобы на улице. Вот на фотке он был в прыжке во время такого танца. Легко так, воздушно. Будто и правда парил в небе, как истинный филин. Волосы он тут заплёл в косу, чтобы не мешались, но та успела растрепаться, так что кое-где торчали волнистые пряди, отливающие золотом на свету. Наверное, поленился в тот раз зафиксировать причесон лаком, или что там у танцоров.
— Кто это на фотографии?
Мичил вздрогнул и чуть не уронил телефон. Дядя Руслан подкрался незаметно: не зря он из клана кошачьих. Колдуны его племени умели ходить совершенно беззвучно.
— Фу, напугали! Это Демьян Волошин. Вы его, скорее всего, не знаете.
— Я не знаю никакого Демьяна, — протянул дядя Руслан, хитро прищурившись. — А вот его отца — возможно. Мальчишка — будто… он в молодости.
Разве?.. Ни за что бы не подумал, что полноватый, всем недовольный глава семьи Волошиных с этим его куцым хвостиком светлых волос и маленькими злыми глазами в молодости хоть чем-то походил на старшего сына. Вот Лекс — да, в нём угадывались отцовские черты, пусть и не точь-в-точь.
— Вы про Владислава Волошина?
Дядя Руслан усмехнулся и покачал головой. Потом, ничего не поясняя, зашёл в дом. И к чему это было? Странный он, хоть и хороший. А Мичил как-то и не задумывался раньше о том, что Лекс и Демьян почти не похожи друг на друга.
Примечания:
Глава в честь начала отпуска ❤❤❤
И хочу попросить совета у читающих, как поступить. Следующая за этой часть изначально задумывалась как интерлюдия, отступление, потому что она написана с точки зрения Демьяна Волошина. Но уж слишком жирненькая интерлюдия получилась. Да и по задумке интерлюдии должны быть необязательны к прочтению для восприятия сюжета. Но Демьян, засранец эдакий, своими сценами делает картину более полной, показанной с разных ракурсов. Вот так его глазами можно будет увидеть браконьеров и узнать быстрее, что стало с девушкой из видения Сони. Посоветуйте, всё-таки обозначить ту часть интерлюдией или полноценной главой?
Этот целитель был другим. Хоть и тратил магические силы, но чужую боль перетягивал не на себя, а на целый выводок мышей, запертых в тесной клетке. Насколько Соня знала, подход и методы зависели от врождённых способностей, но животных было жалко. А с другой стороны… Жаль, что у Эрхана Тамановича не так. Может, он чувствовал бы себя лучше, не беря всё по большей части на себя? А иностранец лучше бы всё, что мог, на него потратил, а не лечил её руку. Не такая уж травма, чтобы заморачиваться.
Рука всё ещё ныла, когда целитель закончил, но он пообещал, что в течение часа всё пройдёт. Он явно чувствовал себя виноватым и даже немного подавленным, что мало чем смог помочь Эрхану. А как тот, кстати?
Пока рядом никого не было, Соня тихонько прошла на второй этаж и повернула в то крыло, которое Мичил до того назвал родительским. Там, вроде, была спальня, кабинет и ещё какие-то комнаты. Благодаря острому совиному слуху на полпути услышала голоса, доносившиеся из третьей комнаты справа.
— …что остался месяц. Его стараниями теперь полтора… — Эрхан Таманович вздохнул тяжело и… разочарованно?
— Может, это шанс? — с надеждой спросил Руслан тихим, будто бы мурлыкающим голосом. — Дополнительное время, чтобы найти выход.
Полтора месяца?! Это же о том, сколько осталось Эрхану! Соня зажала рот рукой, чтобы не всхлипнуть. Как мало времени, чтобы и с жутким пророчеством разобраться, и понять, как работает прабабушкин амулет. Но должна, непременно! Эрхан Таманович будет жить, а этот Руслан прав, шанс есть.
— Руська, ты же всегда любил чёрный юмор… В моей ситуации дополнительный выход появится, если я прорублю новое окно в городской квартире.
— Эр!
Соня даже не поняла сначала… Эрхан всегда был таким сильным, да и, к тому же, очень верующим в своих богов человеком. Но тёмные мысли, выходит, посещали и его… В глазах защипало, в горле осела солёная горечь. Стоя в пустом коридоре, Соня для самой себя качала головой, отвергая, что всё может закончиться так. Хотелось ворваться в комнату и закричать про шанс, про хоть какую-то надежду. Ведь не зря она здесь, не только для того, чтобы у всех добавилось проблем и возни с неумелой предсказательницей. Она поможет, она научится!
— Успокойся, я никогда этого не сделаю. Мич скалится на всех волчонком, но неужели ты думаешь, что я не вижу вины в его глазах? Пытался говорить с ним, объяснял, что нет его вины… Не хочет слышать и не отпускает всё это. Ещё один груз, что вот отец не выдержал, я на него не повешу. Выдержу до конца. Чтобы не умножать чувство вины сына и не доломать мою Кидис. К тому же, неправильно, когда целитель и шаман, пусть и потративший большую часть сил, становится юёром (1) после смерти. А точно стану, если не дотерплю.
— Перестань, мы найдём способ тебе помочь! Мы успеем! Я же отрыл сведения о том древнем диске с рисунком, смог! А если сложить моё рвение с деньгами и влиянием Алтаная… Ради дела мы сработаемся. Он тоже хочет тебе помочь, какой бы трусливой паскудой по жизни ни был.
— Руслан! — Несмотря на слабость и усталость Эрхана, от его тона повеяло холодом острого льда. — Вы оба — мои друзья, обоим я доверяю. Так что будь любезен, не…
Пол скрипнул, и Соня, смутившись, что её застукают, дальше слушать не стала, хоть и не поняла ещё, что там за диск с рисунком, тем более древний. На ум приходил только Фестский диск, но там же вроде некая письменность, а не рисунок.
Пыталась отвлечься на этот непонятный диск, но мысли упрямо возвращались к одному. Надо-надо-надо спешить, Эрхану Тамановичу очень плохо, хоть он и не показывает, насколько. Так… Сначала — занятие с владыкой. И надо как-то спросить его про амулет. Потом — в библиотеку. И пора уже набраться смелости, позвонить сестре. Она занималась с другой прабабушкой, потому что у них обеих иные способности, но вдруг что подскажет?
Алтанай Юргэнович как раз подходил к главному входу, когда Соня вышла на порог.
— Как я вовремя. София, в деревне есть зал для магических тренировок, пойдёмте туда, если вы уже пришли в себя.
— Да… Да. Пойдёмте скорее!
Её внутренне потряхивало от переживаний, но он если и заметил, то списал это на общее волнение.
— Помните, я вам говорил про тренировки пророческого дара с простыми вопросами? Попробуйте сейчас. Может, в течение дня получите ответ. Озвучивать вопрос вслух необязательно.
Ох, много о чём спросила бы… Но про Албановых спрашивать боялась, про своё будущее с Карлом как-то… стыдилась. Не хочешь знать ответ — не задавай вопрос. А если…
Соня подумала: «Является ли Алтанай Назимов достойным человеком и правителем?» Они шли молча минут пять-семь. До ушей доносилось карканье воронов, которые, однако, не подлетали близко к двум колдунам-совам. Алтаная нисколько не смущало, что вокруг вороны. То ли хорошо себя контролировал, то ли привык часто бывать в таких местах. Казалось, холод ему тоже был нипочём: спокойно шёл, не застёгивая ворот серо-голубого пальто, не засовывая руки без перчаток в карманы. Бр-р-р, даже смотреть на него было холодно! Уже неподалёку от приземистого кирпичного здания с незатейливой вывеской «ЗАЛ» из одного из домов донеслась приглушённая из-за закрытого окна песня. Радио?
«…вельможи учтивой стаей,
Ухмыляясь, стоят у трона.
Только знаю я цену им,
Всем заклятым «друзьям» моим.
Наливают мне в душу яд
И охотятся за короной!
Много лет этот яд я пью,
Но пою я для Вас, пою…
Я должен отыграть всю пьесу до конца
И продержаться до конца сюжета.
Из сердца рвётся крик, но я уже привык
К фальшивой позолоте этикета(2)».
Совпадение или..? Прямого, конкретного ответа на вопрос она так и не получила. А чего ожидала-то? Гадания — дело такое, попробуй правильно истолкуй результаты, да и не факт, что они правдивы. «И на всех перекрёстках Земли, выражения лиц не меняя, благородные лгут короли»(3). Внезапные пророчества намного сильнее и правдивее. Но лучше бы и их никогда не было.
В зале, отделанном серым камнем, царил полумрак. От расставленных вдоль стен деревянных лавок пахло смолой, а на полу были нарисованы поперечные полосы, круги и треугольники. Чем-то это всё напоминало спортивный зал в школе, но в то же время неуловимо отличалось энергией.
Они оставили вещи в раздевалке, а потом Алтанай Юргэнович кивком указал на одну из лавок.
— Сначала давайте поговорим. Вас аж трясёт от переживаний, с таким настроем сложно усваивать новую информацию. Дело не только в пугающих вас пророчествах, верно?
Соня посмотрела в бледно-голубые, подобные покрытому коркой льда снегу, глаза и неровно выдохнула. Придётся говорить, этот от своего не отступит. О чужих делах и разговорах не заикнётся, а вот о своих мыслях и страхах… Ну, сам выспрашивал! Тем более, пара страхов была связана именно с ним.
— Понимаете… Я много о чём сейчас переживаю. Вот даже из-за той девушки, которая про меня написала. Вы говорите, что всё начинается с мелочей, надо обрубать на корню. А я думаю… Теперь же вороны отнесутся и к вам, и ко мне ещё хуже, чем до того, если вы её строго накажете. Да и не заслужила она этого. Не ударила, не оскорбила даже, только забор подпортила. Это, вроде бы, мелкое хулиганство, а за него максимум штраф. В моём видении она, конечно, участвовала в митинге, как вы, наверное, видели, но я сделаю всё, чтобы… Чтобы не сбылось, тогда и повода для митинга не будет!
Алтанай Юргэнович хмыкнул и покачал головой, но ответил мягко, успокаивающе:
— А вы не злопамятны и логичны, однако. Одно замечание. Даже если вы считаете, что человек знает, что было в том или ином вашем видении, не торопитесь рассказывать, если видение не о нём и вы не слишком уверены в слушателе. Я — ваш наставник, но могут быть и другие, порой непрошенные «помощники». Мне в вашем видении всё представилось размытым, смазанным. Некую толпу у здания правительства я увидел, а вот лица и надписи показались пятнами, как на плохой фотографии. Конкретные детали ускользают.
Ого… Она и не знала, что даже другой предсказатель полностью не увидит чужое пророчество. Прабабушка не успела ей рассказать, а в доме не было магических книг на эту тему.
— Спасибо… Буду знать.
— Что же о той девушке… Каролина Миронова. Судя по опросам жителей и по срочной проверке контактов и соцсетей, в её поступке больше эмоций, чем идеологии и убеждений. Мои люди проверят ещё кое-что, но вряд ли найдут основания для серьёзных разбирательств. Её отпустят. Разве что перед этим заставят перекрасить забор.
— Эмоций?
Она же не видела прежде эту Каролину, чтобы хоть чем-то обидеть!
— Спросите потом у Карла. Может, расскажет.
Он сказал это с таким неприятным холодком, что у Сони по рукам и спине пробежали мурашки. Да что такое, почему Карл и Алтанай невзлюбили друг друга? Лучше бы с Карлом и поговорить обо всём, но хотелось знать, с чего вдруг владыка неба смотрел на него с такой… опаской?
— Почему вы с Карлом относитесь друг к другу так враждебно? Я как-то не представляю, чтобы он ругался с вами, хотя сегодня и говорил резковато.
Алтанай Юргэнович, не смотря на Соню, медленно ответил:
— Касаемо Карла... Я отношусь к нему скорее настороженно. Боюсь, что придётся защищать. И его, и от него. Эрхан — добрый, светлый человек, до последнего верит в людей и в их благость. Он относится к воспитаннику как к сыну. Вы же влюблены в Карла. А я не добрый и светлых чувств к нему не питаю. Впрочем, и зла не желаю. Если, конечно, он сам не будет безосновательно делать злое для других.
Соня вытаращилась на него. Он же не задал вопрос, утверждал вот это «вы влюблены в него». Да что он там мог видеть, понимать? Несколько брошенных взглядов? Вот ещё эксперт! И вообще про Карла ни разу не прав! Её друг никогда не стал бы делать что-то злое невиновным! И никого не надо от него защищать! Алтанай ей уже не казался таким уж плохим, помогал ведь Албановым, но вот так говорить о Карле всё равно права не имел!
— Владыка, вы не правы. Вы не смотрите, что он — чёрный шаман. Карл очень хороший, хоть и вредный иногда. Он только добра желает!
— Все мы знаем, куда вымощена дорога благими намерениями, — хмыкнул Алтанай Юргэнович. — И насколько слепа любовь. Впрочем, понимаю, о чём вы. Я впервые столкнулся с чёрным шаманом много лет назад, он и вправду был другим. Бескрылые назвали бы его лишённым всякого сочувствия психопатом.
Разом вспомнились все страшные сказки, рассказанные полушёпотом. Страшилка так и называлась: «Răul șaman rus»(4). Правда, наряду с ней у костра рассказывали и о местных легендах, и о страшных обычаях других стран. Она сама по дурости пугала сосватанную за пожилого мужика приятельницу заморским обрядом сати(5) и человеческими жертвоприношениями во имя Кали. Но это же всё были дурацкие страшилки с примесью мифологии! А тут…
— Он убивал своим даром?
— Скорее бездействием. Он стоял перед горящим домом, зная, что оттуда пытаются выбраться люди. Стоял, смотрел и кормил верных ему духов чужими страданиями.
Владыка потёр низ шеи, до того закрытый волосами. Даже в полумраке Соня разглядела бледный след от старого ожога. Это Алтанай, что ли, выбирался из горящего дома? Или вытаскивал оттуда кого-то? Нет, об этом она не спросит… И так по нему видно, насколько ему неприятна тема.
— Настолько впечатлился, что потом перерыл много книг в поисках защиты от этой братии. Нашёл. Дальше у меня был, как сейчас говорят, целый «квест» по поиску и активации нужных амулетов для себя и ближайшего окружения. Как понимаете, опасения никуда не делись, всё равно жду подвоха, даже если не все такие, как тот шаман.
Жуть, всё-таки… Но нельзя по одному судить всех.
— Карл — совершенно другой, я его с детства знаю! Он никогда бы не навредил и не стал бы стоять и смотреть! А тот шаман, про которого вы рассказали… Надеюсь, наказан. — Помолчала, вдруг поняв, что можно подвести разговор к очень важной теме. — А почему те амулеты было так сложно достать и активировать?
— Редкие камни, ещё более редкие ингредиенты для обряда активации защитных камней.
Совка вдруг вспомнила, как прабабушка опускала перстень с янтарём в какой-то травяной отвар и говорила, что для каждого камня — свой отвар.
— Вот как. Я вспомнила, что бабушка опускала своё украшение с янтарём в некий отвар, но вот в какой... Мне лет пять было, а может и меньше, когда видела это, так что уже и не припомнить.
— С янтарём, пожалуй, ещё сложнее. Я знаю рецепт отвара для пустого камня, да и во многих магических книгах он есть. Но если в камне застыло растение или насекомое, отвар для активации будет уже иным. Насколько помню, надо знать, где росло растение или чем питалось насекомое. Но не ручаюсь за эту информацию.
— Вот как… Мне не приходилось самой делать амулеты, не знала таких тонкостей.
Вот оно! Небесные покровители, вот оно! Она сможет активировать прабабушкин амулет — крупный янтарь с заключённой в нём бабочкой-совкой — если найдёт все необходимые ингредиенты. После занятия бегом в библиотеку Албановых! Составит список и начнёт искать. Она найдёт, она успеет помочь Эрхану Тамановичу!
— Как я слышал, ваша прабабушка была искусной мастерицей. При желании и вы сможете пойти по её стопам. А пока давайте начнём занятие.
Соня кивнула, тихо вздохнув. Ба успела научить её лишь основам магии колдунов-сов и приготовлению несложных лекарств.
Владыка задумчиво посмотрел на неё и сказал:
— Сначала будет теория. Но прежде расскажите, что вас больше всего пугает в ваших видениях.
Внутри всё сжалось, хоть и понимала, что придётся рассказать, пусть и без имён. Но что делать?
— Понимаете… До того у меня не было серьёзных видений. А тут дар пробудился ни с того ни с сего! И… Видения разные, но все они о смерти одного человека и о её последствиях. Вот это осознание, что такое возможно только из-за смерти человека, всё повторяется и повторяется без конца на разные лады. Я… не понимаю… Но… Я должна понять, как предотвратить, обезопасить. Там... Явно преднамеренное убийство, но оно логически никому не нужно! Мне надо разобраться, овладеть даром и всё предотвратить!
Выдохнула, осипшим голосом попросила:
— Научите, прошу! Я сделаю всё, чтобы это не сбылось!
Владыка нахмурился, помедлил, о чём-то думая. Потом сдержанно улыбнулся.
— Я научу вас всему, чему смогу. Шансы изменить судьбу невелики, но… Давайте начнём занятие.
Алтанай Юргэнович повторил, что пророчество может прийти когда и где угодно, а потому нельзя садиться за руль или делать ещё что-то, где кратковременная отключка может быть опасной. Потребовал, чтобы она повторила услышанное, как поняла. Ох… Понятное дело, по нему больно ударила смерть сестры.
Потом вроде успокоился, стал объяснять основы предвидения, механизмы его работы, выцепляя важные нюансы. Соня слушала внимательно, ей нужно этому научиться.
— …придерживаясь описанного мною алгоритма, вы скоро сможете без посторонней помощи выходить из видений в реальный мир. Важны тренировки и постепенный подбор индивидуальных крючков-ощущений, указывающих путь назад. Поначалу внутри видения пробуйте все возможные крючки, заставляйте себя физически вспомнить и ощутить реальность: как она до начала видения звучала, виделась, пахла, осязалась. Одному моему знакомому прорицателю даже помогают его любимые конфеты-сосучки: он вспоминал их кисловатый вкус и ощущение, когда острые края леденца и трещинки в нём царапают язык. Стоит ему оживить это в памяти, как он тут же возвращается в реальность.
— Вам помогает запах сигарет и привкус во рту после них? — догадалась Соня.
— Верно! — засмеялся Алтанай Юргэнович. — Но не советую подобное, это вредно. Впрочем… Табак и ему подобное — меньшее из зол. Если подсесть на другие курительные смеси, то мозг сыграет с провидцем злую шутку, не выпустив из видения.
Он долго всё объяснял, она иногда задавала уточняющие вопросы. Потом владыка кивнул будто самому себе, встал:
— Довольно теории. Теперь попробуем спонтанные видения сделать целенаправленными. Попробуйте увидеть что-то из моего прошлого или будущего.
Соня нервно сглотнула, поднимаясь следом, а он добавил:
— С прошлым немного проще, вы не увидите повторяющихся видений, и выйти из воспоминания сможете легче. Если не получится с прошлым, вы увидите максимум моё и только моё будущее.
Снял защитные браслеты с правой руки, вынул из уха маленькую серёжку-гвоздик с голубым камешком. Протянул ей руки, будто приглашая в свою память. Соня коснулась его прохладных мягких ладоней и, пользуясь теорией, представила, будто ведёт Алтаная Юргэновича за собой, пятясь назад. Мир вокруг поплыл, растворяясь…
«В кабинете владыка разговаривал с каким-то мужчиной средних лет с зачёсанными назад, буквально прилизанными русыми волосами и колкими серыми глазами. Гость растянул губы в дежурной улыбке и, поблагодарив за что-то Алтаная, откланялся.
Соня вдруг поняла, что тело не слушается хозяйку, само идёт следом за гостем. Эй, так неправильно! Её дурацкий дар перепутал, на чьё воспоминание надо смотреть? Но мужчина же не звал её в свою память! Что происходит?!
Всё снова заволокло туманом, а потом Соня увидела, как мужчина на каком-то пустыре вместе с несколькими другими бьёт ногами человека. Мамочки… Лежавший уже не шевелился, когда мужчина достал из кармана нож и… и… Соня не могла сдвинуться с места и только зажмурилась, но всё равно слышала влажные удары, хрип, бульканье…
Слёзы ещё не высохли на щеках, когда картина сменилась. Как всё быстро, словно на бешеной карусели…. Теперь увидела, как девушка, весьма похожая на Каролину, идёт через дворы с ярко-розовым рюкзаком. Соня закричала, когда увидела того мужчину за спиной девушки, но никто этого не услышал, конечно… Рюкзак упал с плеча на землю, а девушка засучила ногами, когда её схватили сзади, сразу зажав рот и нос тряпкой. Мужчина с подельниками потащил бесчувственную жертву к машине, тёмному внедорожнику.
Опять туман и этот проклятый пустырь после. Соня сама не знала, как поняла, что воспоминание сменилось видением будущего. Там собралась целая толпа в охотничьих костюмах. Лица не скрывали, но что толку? Соня никого не знала. Незнакомцы, преимущественно светловолосые и светлоглазые. Больше десятка мужиков и парней, две бабы. Как ни старайся, а всех не запомнить. Вот же! Озиралась по сторонам, но вокруг не было ничего, что помогло бы понять, что это за место. Пустырь, каких десятки, если не сотни по области.
Люди из шайки притащили жертву с мешком на голове и связанными за спиной руками. Когда мешок сняли, оказалось, что девушке заткнули рот и поставили пару синяков.
— Отдайте мне эту сучку, — усмехнулся один из них. Мальчишка младше Сони, а уже... Она никак не могла понять, кого он ей напоминает переливом золота в заплетённых волосах, холодными голубыми глазами и странно знакомыми чертами лица. — А то её сестричка отшивала всех направо и налево. Посмотрим, получится ли у этой! Сейчас, довезу её до леса и поиграюсь в машине для начала.
Остальные глумливо заржали, принялись отпускать сальные шутки. Девушка замычала и заметалась, вытаращив глаза. Но тот, кто собрался увезти её, подошёл и припечатал тряпку к её носу, от чего несчастная скоро обмякла, потеряв сознание. Небрежно, грубо взял на руки и понёс к машине. Тоже внедорожник, но немного другой. Совке, наверное, показалось, но парень будто бы не затолкал, а, в общем-то, аккуратно положил жертву в багажник.
— Давай там быстро с ней, а потом закопай подальше в лесу, — весело, шутливо сказал тот мужик из кабинета Алтаная.
— Да знаю я, не впервой! Но очень быстро не обещаю, я ж не скорострел!
Снова загремел издевательский смех «охотников». Парень закрыл багажник, на мгновение сжал руку в кулак. Всё заволокло густым туманом, мерзкие голоса убийц теперь доносились будто издалека. Больше Соня тут ничего не увидит. Но как же та девушка? Как её спасти? Ноги подогнулись, голова закружилась. Надо выбираться отсюда… Что там Алтанай говорил про ощущения? Полумрак, каменная отделка, прохладные мягкие ладони…»
Соня с криком очнулась и невольно отшатнулась.
— В чём дело?
Владыка, изменившись в лице, шагнул к ней и положил руки ей на плечи.
— Т-тот м-мужчин-на… Он у-ушёл от вас и… Я вдруг увидела его воспоминание, а не ваше! Он — убийца! С подельниками похитил новую жертву… А потом…
Соня запретила себе плакать, пока рассказывала о том, как видение из прошлого перешло в будущее, что она смогла увидеть на собрании, видимо, того самого охотничьего клуба. Когда же закончила, разрыдалась. Да, перед владыкой. Да, со всхлипами и воем. Наплевать, сил уже нет. Смерти-смерти-смерти. Когда это закончится? Как остановить всё это?
Алтанай Юргэнович вдруг неловко обнял её за плечи.
— Тише, тише… Пойдёмте, я отведу вас. У Кидис есть разные успокоительные. А я поеду в город и буду решать насчёт того человека, которого вы видели: Аркадия. Не знаю, удастся ли спасти девушку, но Аркадий точно никуда не денется. А через него, значит, и на клуб выйдем…
1) Злой дух, неупокоенная душа в якутской мифологии, который вредит живым и вызывает болезни. Юёрами становились те, кто умер плохой, как бы не своей смертью: утопленники, убитые зверьми на охоте, самоубийцы и т.д. Но это не относилось к тем, кого убили другие люди. Поэтому те же жертвы браконьеров в моём сюжете не стали злыми духами.
2) Отрывок из песни Владимира Брилёва «Король».
3) Строки из песни «Гадалка».
4) Злой русский шаман (румынский).
5) Ритуальное самосожжение вдовы после смерти мужа в индийской культуре.
Примечания:
Эта глава написана с точки зрения Демьяна Волошина. Такие главы ещё будут, пусть и нечасто. На этом все основные фокальные герои представлены: Соня, Карл, Мичил, иногда Демьян. Иные фокалы если и будут встречаться, то только в интерлюдиях.
Беговинск, Русия.
25 ноября 2023 года.
После отвара, рецепт которого дал Мичил Албанов, кашель наконец на время стих, получилось немного подремать перед поездкой. Только сон был странный, дурной.
«Демьян оказался на обочине какой-то дороги и пошёл к растущим неподалёку елям, влекомый неведомой силой. Возле них на корточках сидел молодой мужчина в расстёгнутой тёмной куртке и джинсах. На голове был капюшон, но будто бы из-за взгляда Демьяна тот сдуло ветром. Это ничего не дало: было видно только затылок с тёмными, криво обрезанными волосами. Зачем мужчина тут уселся? «Выйду в поле, сяду срать. Далеко меня видать!» Да только джинсы не были приспущены, кхм.
В руках мужчины блеснул нож, он стал ковырять им землю. Эм… Не к добру. Воздух стал почти осязаемым от магии. Значит, мужчина — не бескрылый. А все колдуны знают, что не стоит тыкать ножами и другими острыми предметами в землю и в огонь. Стихии и духи сильно обидятся. Так, вроде бы, делали только тогда, когда…
Мужчина кинул что-то в вырытую ножом ямку и проговорил:
— Воины Арсан-Дуолая, приходите в мир следом за псом, что предал человеческий род. Хара ойуун… — У Демьяна заложило уши, когда незнакомец, видимо, произносил своё имя. Колдовская защита? — …вас давно тут ждёт.
С какой бы стороны ни пытался подойти, а лица незнакомца не видел. Сильный колдун, защитивший себя во время некоего обряда. Демьян подростком увлекался культурой северных народов страны и помнил, что Арсан-Дуолай — злой, тёмный бог, а ойуун — шаман. Шаманское колдовство с обращением к богам и духам Нижнего мира, выходит? Же-е-есть!
— Силой проклятого металла, силой первозданного зла… — Снова шум в ушах и лёгкое головокружение, будто проснулся с бодуна после тусы и сразу сделал тройное сальто. — Выпейте здоровье предателей, выпейте же до дна.
Незнакомец исчез, а только что зарытая им ямка превратилась в узкую глубокую воронку, из которой в мир хлынули расплывчатые тени. Одна из них метнулась к Демьяну и стала душить. Горло сдавило, в глазах потемнело. Тщетно пытался оторвать тень от шеи…
— Кх…х-х-хы… Фил… хы-ы-ы… Фил! Кх-х-х…
Верный филин Фил ворвался в сон и вцепился когтями в тень, отдирая её от хозяина».
Демьян подскочил на постели, хватая ртом воздух. Снова раскашлялся, хлебнул отвара из термоса. В реальности Фил слетел с насеста на кровать и ткнулся головой в руку.
— Ты тоже это видел, а? Же-е-есть… Приснится же! Больной бред…
Фил отошёл и склонил голову набок. Он так делал, когда считал, что хозяин говорит глупости.
— Да мы просто заразились! Не порча это. Нужен охренеть какой сильный ойуун… шаман, чтобы столько людей зацепило! Вирус, вот и всё.
Фил саркастически заухал, слетел на пол. Стал ходить туда-сюда, цокая когтями.
— Угу! Виру-у-ус! У-угу-у! Угуро-о-од воро-о-оний! — проговорил грубым басом.
Демьян кое-как сполз с кровати, не отрывая взгляда от своего магического помощника. Фил почувствовал во сне колдуна из клана Воронов? Да ну не-е-ет, не может такого быть! Ни по отцу, ни по матери в роду Демьяна не было прорицателей, он не мог увидеть чужое прошлое. К тому же…
Настоящие прорицатели чаще всего видели будущее. Он же никогда не угадывал, что будет дальше, только пару раз словно бы получал из ниоткуда ответы о прошлом людей и о скрытых мотивах и причинах их поведения. Но это совпадения, своего рода интуиция и догадливость, не более.
И всё-таки, если бы сон не был магическим, то и Фил бы не помнил настолько чётко, что там было, и не твердил бы про «вороньего урода».
Что, если… Если правда порча? Бывают же и у бескрылых вещие сны, а у него, крылатого колдуна, теоретически могло пробиться первое и единственное видение даже без родственников-прорицателей…. Наверное. Демьян потёр саднящее горло и хрипло, едва слышно проговорил, глядя в пустоту:
— Кто бы ты ни был, ойуун… Ладно дядя с дедом заболели, поделом. — Да, поделом, это точно. Но как бы ни воротило от недавно открывшейся правды о родственниках, а так просто их не разлюбить… — Ладно я. Заслужил, наверное… Но Сашку твои ручные твари не получат!
Фил согласно заухал и взгромоздился на предплечье хозяина, для магической птицы его колдун почти всегда прав. А на самом деле… Тот ойуун, видимо, старался достать предателей, преступников. Если бы не зацепило младшего брата — бестолкового, но невиновного Сашку, который вечно называл себя Лексом — то Демьян бы не думал, может, как найти человека из сна. А теперь придётся: без последствий порчу сможет снять лишь тот, кто её наложил.
Неужели Демьян после одного чудного сна вот так запросто поверил в то, что и в жизни существует этот колдун? Похоже на то. Хоть бы не оказался отмороженным ублюдком и признал ошибку с Сашкой!
Пока же пора ехать, чтобы самому отыграть роль конченой мрази. О, небо! Противно, сил нет. Но надо, должен. А ещё вернуться назад тоже должен. Кто ещё сейчас защитит Сашку и маму?
Мама только через две недели вернётся домой с другого конца страны, она давно не навещала двоюродную сестру, соскучилась, и вот только вчера утром улетела. И ни Демьяну, ни Сашке не хотелось её тревожить. Ой-ой-ой, знала бы она обо всём… Но Волошины умели скрывать свои тайны даже от очень умных людей. И он теперь тоже, потому что папаша погубит маму, если та узнает.
Но как же Демьян боялся, что до неё всё-таки что-то дойдёт в искажённом виде! Какой-нибудь ублюдок возьмёт и скажет ей: «Агапа, а ты разве не в курсе, что делает твой старший? Увозит пойманных членами клуба девок и парней в лес и там с ними развлекается по-всякому перед тем, как закопать!».
Ещё теплилась наивная надежда, что что-то решится до маминого возвращения. Не зря же всё то, что он делал против клуба, этой мразотной секты. Подольше бы прожить, уцелеть хотя бы до тех пор, пока не осуществит всё задуманное.
Вышел из съёмной квартиры, на которую свалил при первой же возможности, вздохнул и упёрся лбом в обшарпанную дверь. Было похер, куда съезжать, лишь бы подальше от папаши и чтобы с животными было можно. Увёз бы и маму с братом, но этого отец не позволил.
Демьян вытащил телефон и отправил Сашке сообщение с рецептом отвара, не сказав, от кого его получил. Потому что Саша недолюбливал Мичила Албанова, хоть и тусил с ним. Говорил: «Мик — зануда и дебил, но хоть за выпивон платит». Да все они в силу возраста и предрассудков не блистали умом, но ничего, перерастут. Лишь бы выжили, чтобы перерасти.
Надо сегодня, как вернётся (если вернётся), хоть вверх дном всё перевернуть, но найти амулет для Сашки. Маме ещё давно какой-то знакомый подарил три сильных защитных амулета: для неё и для её сыновей. Но вот Сашка вернулся с гулянки без амулета. Он клялся и божился, что не мог сам его потерять, хоть и бежал в спешке. Спёрли? Теперь уже не важно. Демьян отдаст брату свой, всё равно надевал его только при маме.
Ни она, ни Саша не чувствовали ничего особенного от защитных амулетов, а вот стоило Демьяну надеть свой, как его начинало дичайше глючить. В итоге при переезде засунул эту штуку куда-то далеко, но она точно была ещё в квартире. Чувствовал.
Имя дарителя — та ещё загадка, мама явно не хотела об этом говорить. А Демьян, едва прикасаясь к заколдованным камням на металлической цепочке, чувствовал невыносимую обиду, будто бы тот, кто сделал амулеты, что-то задолжал маме и ему самому. Но как в долгу мог быть тот, кого Демьян никогда не знал? А вот как-то!
Стоило надеть амулет, как везде и всюду начинал мерещиться запах сигаретного дыма, а в душе клубилось горькое, невысказанное: «Почему тебя здесь нет? Почему ты сдался? Видел же, как маме трудно жить с мужем! Да отец меня и маму едва терпит и всячески гадит. А ты что? Оставил нам дурацкие заколдованные камни и растворился в своём сигаретном дыме!» И откуда только взялась обида пополам с разочарованием в адрес неизвестного дарителя? Чушь, бредни сумасшедшего… А чувствовать себя сумасшедшим, само собой, не хотелось.
Надеялся сбежать от накативших приступов рефлексии, отвлечься на дорогу, но на выезде из города застрял в пробке. Все хотели успеть до темноты. Ну здрасьте, приехали! Несёт же кого-то в холодном ноябре на дачи или в коттеджные посёлки. Ехали бы сажать печень вчера! Люди… Лучше бы им по пьяни не уходить далеко от своих домов. А то на пустырях что только не творится, там никому не нужны случайные свидетели.
Всего месяц, как сам Демьян знал, что именно творится на пустырях и кто убивает колдунов и бескрылых, мигрантов и их детей. Да, убивали и бескрылых, но никого из них после не оставляли напоказ. А вот колдунов — пожалуйста. Чтобы другие боялись и обвиняли друг друга.
После того, как дед и дядя рассказали ему про изнанку клуба, он их поддержал и предложил ещё один вид наказания для «понаехавших утырков». Они с улыбками одобрили его... кхм... развлечение. Демьян потом в одиночку поехал в лес и долго беззвучно рыдал, утирая сопли и слюни. Его родня — садисты и убийцы. Быть с такими заодно — предавать человечество и человека, общее и частное.
Но в тот момент не представлял, куда бежать, если знал, что дед многих купил в госструктурах? Как жить вообще... Дед и дядя — активные участники «Силы нации», как негласно назывался охотничий клуб. Отец, как выяснилось, во всём их поддерживал, хоть и не участвовал напрямую. В их семье теперь только мама и брат не в курсе были, на кого велась охота.
Машины двигались медленно, и уже подкрадывалась паника, что расправа свершится без него. В BMW сбоку на заднем сидении в детском кресле вертелась девочка лет пяти, симпатичная мулатка. Ребёнок очередных мигрантов. Она вдруг помахала Демьяну рукой и широко улыбнулась. У неё уже начали выпадать молочные зубы… А успеют ли эти зубки смениться коренными, если не остановить членов клуба? Надо, очень надо их остановить.
Растянул губы в улыбке, махнул рукой в ответ. Ребёнок… Такой же ребёнок, как и дети в детском саду, в котором Демьян подрабатывал, ставя танцевальные номера для мероприятий. Все равны, все имеют право на жизнь. И нет тех, кто «равнее других».
Крепче сжал руль, выдохнул и задавил приступ кашля. В детстве всё выглядело иначе. Дед всегда приходил с подарками и необычными гостинцами, дядя со смехом катал Демьяна на качелях и каруселях... Ну как?! Как они этими же руками...
Самое жуткое, что частично понимал, как и почему. Дяде Святу снесло башню после того, как мигранты убили его друга, который всего-то сделал им замечание. Дядя, оказывается, убил их лично. Но разве виновата в смерти его друга девочка-мулатка из авто сбоку? Разве виноват любой случайный мигрант?
У деда был чисто расчёт и холодное, взвешенное сотрудничество со спонсорами. Ни в какие националистические идеалы он не верил. Но они оба действительно любили и Сашку, и Демьяна. Закусил губу, сморгнул слёзы. Придётся жить с тем, что предаст их ради того, чтобы другие были в безопасности. Не зря же всё-таки нашёл выход на тех, кого дед не купил и не запугал. Вот только ни деду, ни дяде с отцом не жить после ареста.
Ну, по отцу он не заплачет. Тот никогда не любил старшего сына, часто наказывал не пойми за что. Младший брат, Саша, когда был мелкий, приносил Демьяну в угол шоколадки и сам вставал рядом. Он же цеплялся ручонками за брюки отца и громко плакал, когда тот доставал ремень для наказания Демьяна. Потом Сашка вырос в парня, который в упор не понимал, не верил, что другие любят отцов.
Мама тоже защищала Демьяна как могла, а ещё из своих личных денег оплачивала его занятия в танцевальной школе и была готова оплатить учёбу в универе, если бы сын не прошёл на бюджет. Но он смог! А теперь всё рушилось из-за порчи… Как дальше, если сложится пополам от кашля на первом же практическом занятии? Пока везло, универ прикрыли на карантин на месяц, кто-то привёз из-за границы новую заразу. Её-то он не подхватил, но… Похоже, больше не вернётся в любимый универ.
Отец ещё перед поступлением обругал «бабские танцульки» последними словами, само собой. Он никогда не понимал, что такое парить птицей во время танца и ставить на крыло юных танцоров. А ещё, пока мама и брат не видели, ударил Демьяна так, что тот едва разогнулся после: «Плохому танцору мешают яйца, сынок! Тебе они не нужны, раз вздумал быть хорошим». Сучара! Ничего, после его ареста мама и брат заживут хорошо, если всё получится. Должно получиться!
Пробка рассосалась, и Демьян быстрее поехал к месту встречи членов клуба. Они уже хвастались, что сегодня «в гостях» девчонка, дочь иммигрантки и не побрезговавшего нерусью местного.
Хвала всем небесным и земным богам, он успел! Приехал на пустырь ещё до того, как привезли ту самую «гостью». Аркадий Евгеньевич, друг семьи, улыбнулся и пояснил пропустившему обсуждение Демьяну:
— Сейчас мы проучим слишком принципиального мудилу. Папаша этой сучки — дотошный таможенник, из-за него нам чуть не стопнули товар. Запрещёнку он нашёл, а вот дочурку не отыщет никогда.
— Визжит громко? — Демьян заставил себя похотливо ухмыльнуться.
— Тебе понравится! — осклабился Аркадий Евгеньевич, опустив воротник наполовину расстёгнутой куртки, под которой виднелась чёрная рубашка — своеобразная часть формы для членов клуба.
К ним подошёл иногда приезжавший на собрания клуба Кирилл Захаров. Он выделялся среди всех огненно-рыжими волосами и модно подстриженной бородой. Любил яркость и блеск на грани пафоса, таскал вычурные украшения. Сейчас вот на его среднем пальце красовался золотой перстень с просто громадным рубином. Позёр.
— Демьян, я наслышан о тебе! Говорят, ты умеешь всё делать красиво… Если тебе понравится эта девчонка, щёлкни пару сочных снимков до и после для моего начальника, он любит такое.
— Я их не раздеваю. Меня не нагота заводит, а ситуация, если вы понимаете, о чём я.
— О, это совершенно не обязательно! Сделай на свой вкус.
Вот хитровыдуманный ушлёпок! Будто Демьян не понимал, что это проверка, причём крайне примитивная.
— Хорошо, тогда без проблем! Слушайте… А у вашего начальника есть другие фотки? А то я уже весь даркнет перерыл, мне кажется, а расслабляюсь, только глядя на новенькое, ну…
— Я спрошу его об этом, — улыбнулся Кирилл. И чуть разочарованно добавил: — Пока поеду, дела, чтоб их…
Демьян чувствовал, будто по своей воле поплавал в выгребной яме. Маньяк-насильник‐фетишист, лучше роли и не придумаешь… Но раскисать некогда, вон уже подъехали те, кто привёз дочь таможенника.
Они вытащили из багажника хрупкую девушку с мешком на голове и связанными за спиной руками. Беспомощная среди врагов, но мычала и брыкалась будь здоров. Так, не переломанная, ходить сможет, а это уже хорошо.
Демьян прикусил язык, чтобы не выдать эмоций. Он узнал девчонку сразу, когда с её головы сдёрнули мешок. Растянул губы в гадкой ухмылке, потому что так было нужно.
Её звали Виталиной. Она вместе с сестрой-двойняшкой училась на одном курсе с Демьяном. Две Линки. Две неосторожные дурёхи, которые считали себя умнее других и совершенно не умели следить за языком.
— Отдайте мне эту сучку. А то её сестричка отшивала всех направо и налево. Посмотрим, получится ли у этой! Сейчас, довезу её до леса и поиграюсь в машине для начала.
Одногруппник как-то жаловался, что Каролина Миронова развернула его из-за собственной «долбаной невзаимной влюблённости». А ещё её партнёр по танцам жаловался на то же самое.
Не обращая внимания на смешки и шутки членов клуба, подошёл к Виталине. Она тоже узнала его и, изумлённо распахнув глаза, замотала головой. Жаль, успокоить её нет никакой возможности. Оставалось лишь прижать тряпку к её носу, от чего она скоро потеряла сознание. Взял её на руки и понёс к машине, положил в багажник головой на смотанную на манер подушки кофту.
— Давай там быстро с ней, а потом закопай подальше в лесу, — сказал Аркадий Евгеньевич.
Угу… Сфотографируй, поимей, убей, снова сфотографируй и закопай. И всё это побыстрее.
— Да знаю я, не впервой! Но очень быстро не обещаю, я ж не скорострел!
Члены клуба одобрительно заржали, оценив подкол. А Демьян скорее сел за руль и уехал, врубив радио. Из динамиков донеслось:
«Мой век ещё не прожит,
Но каждый день до дрожи,
И молодою кажется война.
Я думал, это в прошлом:
Следы от ран на коже,
Когда любая боль не знала дна».
Жутенькая песенка, однако… Война — вот чем пахнет ноябрьский воздух, пропитанный гнилью листвы, дымом костров и первыми холодами. Война — вот к чему ведёт нацизм и сотрудничество с жадными до чужих богатств иностранцами. Всё набирало обороты, становилось опаснее день ото дня. Хоть бы Мичил Албанов понял предупреждение и не влип, поведясь на ловушку… Хоть бы те, до кого дойдёт переданная информация, смогли повязать членов клуба и спасти народ и страну от войны. В сознание ворвалось ещё несколько слов песни:
«Мне опалила крылья
Безумных войн пустыня,
Где люди не похожи на людей»(1).
Верил, что ещё остался человеком… Не колдуном из клана Сов, не танцором, не будущим хореографом. Просто человеком. Сыном и братом.
Он ехал долго, всё прикидывая, как сделать наиболее правдоподобные фотографии. Хорошо, что предусмотрел подобный поворот, и всегда брал с собой косметику для грима и всякий реквизит. Ему пока везло… А что будет, если кто-то из новичков клуба окажется озабоченным и попросится с ним? Можно отбрехаться, но… Рискованно!
Остановил машину и стал вытаскивать знакомую из багажника. Та уже очнулась и всхлипывала, стараясь его пнуть. Да нет времени, чтобы её усмирять!
— Успокойся! Я сейчас просто…
Вынул кляп из её рта и тут же получил плевок в лицо. Виталина подняла на него заплаканные глаза и дрожащим голосом сказала:
— Мразь... Будь ты проклят! Изнасилуешь, а потом убьёшь? Или наоборот? Или и так, и сяк?..
Демьян закатил глаза: да он уже проклят. Откашлялся, хрипло пояснил:
— Я тебя, дуру, спасаю. Под каким ещё предлогом я должен увозить живых жертв на глазах у остальных, м? Выслушай! Короче, так. Сначала я кладу тебя на заднее сидение и фоткаю как бы перед… Ну, ты поняла. Дальше гримирую лицо, имитирую ножевые ранения. Фотографирую всё это для отчётности. Потом умываю тебя, даю запасную одежду и деньги. Объясню маршрут, как дойти до одной деревни. Мой друг отвезёт тебя по адресу, где помогут и спрячут пока.
Виталина криво усмехнулась, но всхлипывать перестала. Ей хотелось верить, хотелось жить. Демьян снова откашлялся и на всякий случай добавил:
— Можешь, конечно, не послушаться, но это ничего не даст. Ты мертва для клуба. Если кто-то из его членов узнает, что выжила, прикончат нас обоих и закопают рядышком. Не слишком боюсь смерти, но мёртвым я никому больше не помогу. Ты согласна помочь и себе, и мне?
— Это безумие какое-то… — прошептала она. Долго вглядывалась в его лицо, но потом всё-таки произнесла: — Ладно, я… Выхода всё равно нет. Начинай…
1) из песни Арсения Бородина «Горят огни»
Примечания:
Отпуск закончился, так что снова перехожу на более редкую выкладку глав. При хорошем раскладе раз в две недели, при плохом раз в месяц, по ситуации.
Я ещё как-то сбита с толку и расстроена закрытием одной крупной фикбучной группы, из-за этого тоже придётся изменять некоторые творческие планы... Эх, ладно, не буду флудить.
Отзывы постараюсь доносить регулярно.
Пригород Беговинска, Русия. 25 ноября 2023 года.
Далан вернулся за столик в забегаловке с полупустым подносом. Чай, газировка, печенье в упаковке, шоколадки.
— На, этим хоть не отравишься. А то грязища тут, ужас!
Карл потянулся к печенью. Что правда, то правда: за санитарными нормами тут никто не следил. В кафешках из сетей быстрого питания и то лучше было, но до них далеко и неудобно ехать.
— Ну мы ж сюда приехали поговорить, а не пожрать. Так что ничего страшного.
— В деревне тоже ничего такого уж страшного, не считая ревнивых девчонок, но твой дружок зассал, — закатил глаза Далан.
— Лёха просто такой. — Понизил голос до шёпота, хотя работники особо не слушали: их больше занимал бестолковый фильм по телику, висевшему на стене. — Он из клана воробьиных, и опасается скопления… больших птиц.
— Раз, два, три — логика, умри, — хмыкнул Далан, открывая бутылку с газировкой. — Ладно, хрен бы с ним.
Долго ждать не пришлось, коллега всегда был пунктуальным. Зашёл, на ходу стягивая шапку с вьющихся каштановых волос, и подслеповато прищурился. Маленький (метр с кепкой в прыжке плюс худющий), юркий и немного суетливый Лёха. Впрочем, в бою ему это в основном помогало, он очень ловко уворачивался от ударов и метко наносил свои. Карл махнул ему рукой, привлекая внимание. Лёха заметил. Кивнул Далану, а Карлу вместо приветствия бросил:
— Идиот! Бесишь ты меня, герой хренов.
Пихнул в руки забытый на съёмной хате телефон, плюхнулся на пластиковый стул и затараторил полушёпотом:
— Посмотрите на него, он грозный северный шаман! Вертел он этих сокомандников на… Хрен ты моржовый! «Я гениальный сыщик, мне помощь не нужна». Это про тебя, да? — Выдохнул, заговорил спокойнее и медленнее. — Врезать бы тебе промеж глаз за такое безответственное отношение к своей жизни, а ещё за неуважение к нам. Думали, отлёживаешься после ранения, а ты пропал и адреса не оставил, тьху! Если бы вот Хомусов с нами не связался, мы бы так и искали твой труп по оврагам.
Карл недоумённо моргнул. Не сразу дошло, что Хомусовы — это фамилия Далана и Боотура. Как-то раньше не было нужды её знать, а в соцсетях парни не сидели.
— Извини, я не подумал о том, что надо первым с вами связаться. Всё закрутилось, вот и… — За то, что пошёл в одиночку за браконьером, он извиняться не собирался. Можно подумать, Лёха упустил бы преступника, окажись он на его месте! — Но давай ближе к телу? Ты же не ради выговора сюда приехал.
— Нет, — Лёха заговорил ещё тише. — Но дальше — в машине. Извиняйте, здесь не рискну говорить о том, что было на вызове. Сейчас, закину в себя что-то, и пойдём.
Он выдохнул, быстро сжевал шоколадку и осушил чашку чая. Карл переглянулся с Даланом, тот пожал плечами и кивнул на дверь. Лёха торопился, что с головой выдавало его волнение, когда они шли к его машине. Далан нахмурился, его рука скользнула в глубокий карман куртки. Да нет же, неправильно! Лёха — не враг, он много раз прикрывал Карла в опасных ситуациях. Но при виде служебной машины вспомнилась паранойя Алтаная Назимова…
— Лёш, а может, к нам в машину сядем? Понимаешь, там точно нет сюрпризов, а разговор останется между нами.
Лёха остановился, на мгновение задумался, а потом кивнул.
— Вот об этом-то я и не подумал, мой косяк… Да, давайте к вам.
Интересно, заметил ли, что был «на прицеле» у Далана? Возможно, но виду не подал, понял, что обстановка — говно, а доверие может стоить очень дорого. Далан вот и его на всякий случай проверил на предмет жучков, и привезённый Карлу телефон. Чисто. Когда наконец уселись на заднем сидении, ещё включил портативную глушилку или что-то вроде того. Сказал, чтобы заткнуть «уши» гаджетам. После выполнения всех предосторожностей кивнул Лёхе, и тот заговорил:
— Мы приехали слишком поздно, факт. Видимо, браконьер заметил наше приближение и поспешил скрыться с места преступления. Ключевое слово — поспешил. Там за домом, где мы и нашли убитую девушку, были заросли кустарников и бурьяна. Листва-то давно опала, но веток — тьма. Вот через эти заросли и ломанулся браконьер, чтобы не попасться нам. Но если в одном краю страны грибы с глазами, то в нашем — ветки. Зацепился парниша и оставил след на сломанных кустах. А рядом — отпечаток ботинка с частицами крови, так что вещица именно его.
Показал Карлу и Далану фотографию на личном маленьком фотоаппарате: на ней была металлическая пуговица, оторвавшаяся от, скорее всего, кармана штанов с до одури узнаваемым гербом: грозная пташка сжимала в одной лапе цветок, а в другой меч. Мирная страна, готовая к войне, да-да…
— Лёш, слушай… — Карл нахмурился. — Ну у нас же в моде всякая символика, это не…
— Так и думал, что ты это скажешь, — усмехнулся приятель. — Вот тебе фото с другой стороны.
На обратной стороне пуговицы был оттиск с кодом подразделения. Аж замутило от подкатившей дурноты, захотелось грязно выматериться и хлопнуть рюмашку не-чая, чтобы унять дрожь.
Заморский боец специального назначения. Такую пуговицу не достанешь просто так за не хрен делать. Что он тут забыл, почему убивает приезжих в чужой стране? И почему не додумался сменить портки перед тем, как пойти на дело? И не боялся ведь, что заприметят! Слишком уверенный в себе мудак, пришедший со своим кровавым уставом в чужой монастырь по приказу… выходит, бескрылых иностранцев или же колдунов, работающих в этой сфере.
— Суки! — рыкнул Далан. — А потом будут заливать, что они тут ни при чём, а их головорезы боролись за добро и за свободу.
Карл втянул воздух сквозь сжатые зубы, а потом нервно рассмеялся и напел:
— Раз убийство, два убийство — демократия,
Мы защитники свободы — мы каратели!
Нас оружием снабжают прекрасно.
Это ясно, что прекрасно!
Ведь нельзя же допускать к власти «красных»,
Что ужасно и опасно(1).
— Мы с ребятами так и не показали улику начальству… — задумчиво протянул Лёха. — Страшно, потому что среди него есть крысы, что уже очевидно. Возьмут да отправят нас на задание, с которого мы не вернёмся. Но среди браконьерской сволоты тоже завёлся предатель, так что, может, не всё так беспросветно.
— Предатель?..
Карлу не верилось, что в охотничьем клубе есть кто-то нормальный. Что ж он забыл среди убийц и нацистов тогда?
— Да, сумел связаться с одним из наших. Я не знаю имени предателя, но слышал запись его голоса, когда он с анонимного номера оставлял сообщения. Очень спешил и, видимо, не нашёл нормальную программу изменения голоса. Немного исказил и всё, но возраст один хрен понятен. Молодой, ну прямо совсем зелёный паренёк, до двадцати лет максимум. Но палит своих бодро, вывалил кучу информации. Нам бы побольше народу и поддержку сверху, чтобы вовремя прижучить тех, кого паренёк выдал, а там, может, выйдет и остальных вычислить и повязать. Есть вероятность через одного прихвостня взять за яйца большую шишку. Тот урод авторитетен и у нас, и у бескрылых. Но… Есть в сообщении ещё очень и очень хреновые новости. Послушайте фрагмент записи…
Лёха неловко засунул руку во внутренний карман куртки, стараясь не задеть сидевших рядом Карла и Далана, достал диктофон. Убавил звук и включил запись:
«—…но это не всё. Они пока не говорят точной даты, но в самом конце ноября или в начале декабря устроят акцию устрашения возле здания миграционной службы, хотят положить народа по максимуму. В арсенале… — Парень на записи сильно раскашлялся. Сухой, надрывный лай, судорожные вдохи. Изо всех сил пытался побороть кашель, наконец получилось. — В арсенале и многозарядное оружие, и беспилотники, могут использовать что угодно... Там же в любую погоду куча людей и вход почти не защищён! Сделайте что-то, остановите их, прошу вас… Их спонсируют из-за границы. Как я понимаю, не наши по большей части, а кто-то из правительства бескрылых в государствах-членах САЕ(2), главным образом в Нью-Бхарати(3). Колдуны — инстр… — Парень снова раскашлялся хуже прежнего и долго не мог остановить приступ кашля, стал уже задыхаться. Но кое-как всё-таки откашлялся и закончил. — …инструмент и разменная монета. Вы же понимаете, членам САЕ Русия и её союзники поперёк горла. Но ядерка — конец всему. Вот и решили руками колдунов ослабить врагов. Но этого нельзя допустить! Страдает мирное население и…»
Кусок записи прервался, а Далан с досады ударил по дверце машины.
— Ещё этого не хватало! Суки драные! А если подстава? Всех стянут в одно место, а на деле ударят по другому. Дерьмище…
— Всё может быть… — нахмурился Лёха. — Но парень выдал многих. Там такие фамилии, кошмар! Авдеевы, Волошины, Сергиенко, Соколовские… Да там целый список! Без доказательств сложно, но теперь хоть знаем, за кем следить. Но нам надёжных людей на всё не хватит, а в начальстве у нас крысы, как я говорил. Я чего встретился-то с вами… Помогите, если можете! У вас же главный вроде адекватный, его уважают, как я слышал. И у него много знакомых среди тех же военных, а нам бы не помешало…
Лёха ещё что-то говорил, Далан отвечал… А Карл всё думал не о возможном нападении, а о предателе среди браконьеров. Правда же пацан совсем... И сливал жизненно важную информацию, а всё равно попал под порчу, духи не станут разбираться в нюансах. Кашлял плохо, просто отвратительно. Как Карл и нарисовал в воображении картинку во время обряда: медленная, мучительная смерть из-за недуга, сначала похожего на ОРВИ или что-то подобное. Странное чувство...
Могла ли это всё быть ложная информация для отвода глаз, ради которой слили пешек с громкими фамилиями? Наверное, да. Но покоя не давала фраза пацана: «Сделайте что-то, остановите их, прошу вас…» Тихая и отчаянная, без наигранной эмоциональности. Будто не крик, а почти обречённый шёпот. Су-у-ука-а-а… Но он же… Он же…
Сунул руку в карман, до боли сжимая припасённый для обрядов осколок зеркала. Резь в пальцах и горячая влага на коже отрезвили, заставили вновь прислушаться к разговору.
— …доложу улахан суору, раз всё настолько серьёзно. Но нужна полная версия записи и те фотографии. Ему тоже понадобятся основания, чтобы просить такого рода помощь.
— Конечно, только у меня на флэшке. Сейчас… Вот, держи.
— Возможно, тебе с командой всё-таки придётся приехать в деревню, там всё-таки проще будет договориться с теми, кто отреагирует на призыв о помощи, — вставил Карл.
— Да, я понимаю…
Не сомневался, что люди отзовутся, если дядя Эрхан попросит, его действительно очень уважали и в средней полосе, не только на родном Севере. Но ему совсем не до того, по-хорошему. Отдыхать бы и беречь силы, а не предотвращать массовые бойни. Можно наступить себе на горло и сразу обратиться к Назимову: не настолько же тот отбитый, чтобы не отреагировать! Но подчинённые Алтаная вызывали ещё меньше доверия, чем он сам, а утечки опасны. Да и дядя Эрхан не поймёт, если не ввести его в курс дела.
Да… А ещё он не поймёт, если парень-предатель из охотничьего клуба в качестве «благодарности» получит смерть от порчи. И Совка, так боявшаяся кого-то случайно проклясть, не поймёт того, кто это делал специально. Зараза… В голове билось судорожное: «Я не каратель! Палач для виновных, но не каратель для их непричастных родственников и приятелей. Исправлю промах! По крайней мере, постараюсь... Может, осведомитель заслужил тюремный срок, но не смерть». Всё так, но парень из клуба причастен, даже если действует против своих. Сложно будет снять порчу, но попытаться надо. Знать бы имя и внешность пацана.
Тем временем Лёха засобирался уезжать, а Карл вышел его проводить. На улице тихо сказал приятелю:
— Лёха... Если пацан нормально выйдет на связь и будет готов поговорить, то пусть ему скажут, что одному из оперативников очень нужна личная встреча, которая поможет им обоим. Срочно. Мне надо его увидеть, это критически важно. Пожалуйста, не спрашивай пока о подробностях, просто поверь.
— Э-э-э… Вряд ли парень согласится, но… Ладно. Только нам прежде всего надо думать о том, как предотвратить нападение.
— Да, это само собой. Суки не добьются своего! — Кивнул Карл и вдруг неожиданно для себя добавил: — Правда, во время масштабной операции не факт, что удастся избежать случайных жертв среди гражданских…
Слово «жертвы» горечью осело на языке, они старались избегать его в разговорах. Но иногда надо называть вещи своими именами.
— Карл, у нас уже почти война, мы в паре шагов от неё. А в любой войне есть жертвы среди мирного населения. Да, это отвратительно и несправедливо, но от этого никуда не деться… Мы хотя бы спасём большинство.
Он ободряюще улыбнулся на прощание и пошёл к служебной машине.
Карл смотрел вслед приятелю, а в голове снова звенело: «Сделайте что-то, остановите их, прошу вас…» После убийства браконьера Сергея ничего не дёргало и не звенело. Потому что тот взаправду убивал сам и сопротивлялся? Потому что за него никто не осудит? Возможно. А тут дядя Эрхан и Совка… Да причём тут они! Он сам так и не смог полностью принять закономерность, укладывающуюся в одной фразе: лес рубят — щепки летят. Без случайных жертв не обходится, но куда же теперь деться от взволнованно-обречённой интонации, от глухого и хриплого голоса и от того факта, что пацан просил не за себя? Никуда…
1) Строки из песни Дена Назгула «Вместе весело шагать по болотам».
2) В мире птичьих колдунов это Североатлантическое Единство, военно-политический союз, аналог НАТО.
3) В мире птичьих колдунов так называется США. Тут Индия называется Бхарати. Когда же искали новый путь в Бхарати, открыли земли, которые и назвали в дальнейшем Новой Бхарати или Нью-Бхарати. Также название сокращают до НБ.
Деревня Малый Ельник. 25-26 ноября 2023 года. Кидис в сером домашнем платье с тёмными рукавами напоминала серобокую ворону. Она кружила возле Сони, которую трясло после жуткого видения, и ласковым, почти что материнским голосом просила то выпить какой-то горький отвар, чтобы снять нагрузку с нервной системы, то с той же целью поглубже дышать, вдыхая травяной запах расставленных на столике рядом свечей.
Со свечами не пошло, Соня только раскашлялась. Кидис, поняв это, потушила свечи и открыла окно. Каждому своё успокоение, ага… Отвар ещё не подействовал, а в голове всё крутилось и крутилось, как «охотники» стоят вокруг несчастной девушки, как отпускают сальные, блевотные шутки. Небесные покровители… К глазам подступили слёзы. Кидис присела рядом на диван и, осторожно прикоснувшись к руке, попросила дышать вместе.
— Вот так… Вдох на четыре счёта. Раз, два, три, четыре… Выдох на два. Раз, два… Ещё раз… Ещё…
Не твердила, что всё будет хорошо, не лезла с объятиями. Просто говорила, как дышать, просто была рядом. Алтанай, ждавший, пока иностранный целитель соберётся в дорогу, что-то быстро писал в блокноте.
Как ни странно, дыхание успокоило. Соня широко зевнула и зябко повела плечами. Кидис помогла ей лечь, накрыла тёплым одеялом. Затворила окно и выключила светильник. Алтанай положил блокнот на столик.
— Отдыхайте, София. Вот здесь план дальнейших тренировок, если я… не смогу снова приехать в ближайшее время.
Совка поклялась бы чем угодно, что он подумал не то, что сказал. «Если я не вернусь». Вот что имел в виду, но не было сил реагировать, глаза слипались…
Кидис и Алтанай вышли из комнаты. Совка уже сквозь дремоту расслышала их тихие голоса в коридоре.
— Обратился бы ты сразу к Агапе, дело наскозь пропиталось керосином! Она, думается, с радостью поможет слить дружков мужа.
— Я и сам в состоянии «слить» Аркадия, не впервой поначалу сфабриковать обвинение, а потом докопаться до настоящего преступления. Тем более, Агапа уехала в гости к родственнице.
Вот это вот словечко, «не впервой»… Она слышала, как другой человек произносил его с такой же наигранно небрежной интонацией. Тот парень из видения, который положил девушку в багажник… Но… Нет, бред. Все знали и обсуждали даже в колдовских группах в интернете, что владыке неба под сорок, а он по-прежнему бездетный, не озаботился наследником. «Как безответственно с его стороны», ага…
— А ты прежде других в курсе, куда она уехала, — тихо усмехнулась Кидис. — То шифруешься на работе, то… как сказал бы Мич, «палишься на тупом». Осторожнее там.
— Перестань, а? Всё, я поехал. Завтра заеду ещё, если… получится.
В ушах ещё звучало «не впервой», сказанное двоими — совершенно разными? — мужчинами. Но сон брал своё, все мысли медленно растворялись в спрятанной под веками тьме…
* * *
Она проснулась, когда на улице ещё было темным-темно. Нащупала телефон, глянула время: около шести утра. Рано для выходного, но… Бр-р-р, чаю бы горячего. Но сначала умыться бы. На первом этаже, где она вчера так и уснула, тоже была ванная, так что.... А после тихонько пройдёт на кухню и никого не разбудит.
Вот только после того, как привела себя в порядок, на подходе к кухне Соня услышала тихую возню. Заглянула и шёпотом сказала:
— Доброе утро, Эрхан Таманович. Я вас разбудила?
— Нет-нет, я давно не сплю. Обдумываю последние новости…
Соня зашла на кухню и плотно закрыла дверь, а Эрхан Таманович взял вторую чашку. Он в тёмном махровом халате особенно напоминал ворона, хоть и больного… Ну нет, не дело, чтобы он её ещё и обслуживал!
— Давайте я сама, вы же…
Он тяжело вздохнул, нахмурился.
— Не помру и не развалюсь на части, если разолью чай по чашкам. Я же не занимаюсь целительством, а всего лишь делаю бытовую мелочь. Извините, София… Это не в упрёк вам. Просто быстро устаёшь, когда все всё норовят сделать за тебя. Даже забота бывает несколько утомительной.
— Простите, я…
Он отмахнулся и поставил перед ней чашку с душистым чаем, сел напротив.
— Я поговорил с вашими родителями. Им помогут с переездом в более спокойное место, но пока не в Русию. У нас сейчас обострилась ситуация, к сожалению… Джурва напишет вам в соцсети, когда они с супругой уедут под предлогом присутствия на конференции, которую не проводят в онлайн-режиме.
— Огромное вам спасибо! — пролепетала Соня, вцепившись в чашку.
Хоть родители будут в безопасности! А Эрхан, как бы ему ни было плохо, выполнил обещание… Отхлебнула горячий напиток, прикрыла глаза и… чуть не поперхнулась, когда дошло. Обдумывал последние новости, ситуация обострилась. Что-то случилось!
— А… С Карлом всё в порядке?! — шептала, но голос уже срывался, а руки тряслись. — Что я проспала? Вы сказали, ситуация обострилась и… Пожалуйста, скажите всё как есть, не смягчайте.
— Тихо-тихо, он цел и невредим. Ну, право, я бы не распивал тут чаи, будь иначе. Но мы от коллеги Карла узнали дурные вести о планах клуба, преступники затевают теракт в городе… — Совка вздрогнула и поёжилась от пробежавших по коже мурашек, но перебивать не стала. — В деревне тоже теперь не благополучно. Мне рассказали о вашем видении, а вскоре после сообщили, что Мироновы не могут связаться со второй дочерью. Вам, похоже, не показалось, что девушка из видения похожа на Каролину.
— Небесные покровители… Беда не приходит одна! — Соня зажала рот рукой и судорожно выдохнула, пытаясь уложить всё в голове.
— Пожалуй, что так, — Эрхан потёр висок, поморщился. — Но мы не сидим сложа руки, я ещё вчера сообщил тем, кому доверяю, что нужна помощь. Я организую…
Она смотрела на Эрхана Тамановича и всё качала головой. Бледный, чётче проступили морщины, поза такая неестественно напряжённая, что сразу понятно — каждое движение приносит боль. И вот он теперь не спит и думает, как всё разрешить!
— Но это же не вы должны из последних сил упираться и предотвращать катастрофу! — вырвалось раньше, чем успела обдумать. — Это забота Алтаная Юргэновича и прочих людей из правительства и подчиняющихся ему структур. Он, вроде бы, поехал разбираться с тем мужиком из видения, да… Но вот это вот всё ведь тоже его работа. И у него больше влияния и связей, в конце концов.
— Улахан суор тоже отвечает за безопасность людей, хоть это и ограничивается одним кланом, — спокойно ответил Эрхан Таманович на её возмущение. — И Алтанай, как вы уже заметили, не столь свободен в действиях. Раньше он не опасался собственной системы наблюдения, но всё изменилось. За ним следят всё же пристальнее, чем за мной.
Сделал глоток чая, иронично усмехнулся.
— Можно приспустить поводок, если собака и так хромая на все четыре лапы. Так порой думают некоторые… кхм… хозяева. Я прекрасно знаю, что теперь говорят о моей семье. «Албановы уже не те. Что там осталось? Подыхающий ворон-помесок с пришибленной жёнушкой да их тупой выродок».
Эрхан поджал губы, его ярко-синие глаза на миг потемнели. Злился то ли на несправедливые слова, то ли на собственную слабость, неспособность отстоять семью.
— Что ж, подыхающий помесок ещё способен на что-то. Я не понял вовремя, каких жертв ищут преступники, не успел предотвратить похищение дочери Мироновых… Но устроить теракт не позволю. Чтобы собрать нужных людей без подозрений и лишнего внимания со стороны, нужен повод. У нас с Кидис он есть, вчера уже обсуждали.
Соня удивлённо приподняла брови, но пока молчала, не желая ляпнуть что-то не то и сбить Эрхан Тамановича с мысли.
— Её юбилей двадцать девятого числа, а после — традиционная для нас встреча зимы, — пояснил он. — Сделаем вид, что с тоски решили закатить пир во время чумы.
Медленно выдохнула, сделала большой глоток чая. Что за времена пошли, раз праздники стали лишь вынужденным прикрытием? И теракт этот… Насколько раньше такое было далеко! Или просто не хотела видеть, избегая любых новостей?
— Я… Не знаю, что и сказать, очень страшно всё это. Эрхан Таманович, я могу хоть чем-то помочь?
— Вы уже помогаете тем, что занимаетесь с Алтанаем. Сосредоточьтесь на этом, София, хоть оно и непросто с такими новостями. Но вы должны прежде всего помочь себе, а потом — другим. — Соня не сдержала горькой усмешки. Эрхан Таманович… Почаще бы самому себе это повторял. — Мы с Алтой не знаем, сколько выйдет вас учить, время никогда не на нашей стороне. Так что не упускайте шанс. Овладев даром, вы поможете и другим.
Угу… Родители тоже вторили, что сначала надо помочь себе. Но толку от этих тренировок, если она будет всюду опаздывать? Время не на их стороне, да. Эрхан — яркий тому пример. Так что надо в библиотеку идти, а не ударяться в панику или думы о тех же видениях. Чем быстрее активирует прабабушкин амулет, тем больше шансов на действительно хороший исход.
— Я понимаю… Тогда пойду пока в библиотеку, поучусь. Ещё раз огромное вам спасибо за родителей!
Эрхан напоследок сказал, что до завтрака осталось чуть больше часа, а потом она выскользнула в коридор. Завтрак-то можно и пропустить, аппетита не было вовсе. С другой стороны, колдунам-ученикам постоянно нужна энергия, которой на уроки и тренировки уходит очень много. Был бы толк от этой учёбы… А то придётся Алтанаю Юргэновичу делать кнут из дерьма(1).
Соня тихонько поднялась на второй этаж и, стараясь аккуратно ступать, чтобы пол не скрипел, дошла до библиотеки. Думала, что поищет книги и заодно переварит последние новости в тишине и одиночестве. Ага, как же… В этом доме хоть кто-то спит в такую рань?!
За столом в библиотеке сидел друг Эрхана Тамановича, Руслан. Он обложился книгами и вырезками, что-то черкал в папке с распечатками. Словом, некая работа шла полным ходом.
— Здравствуйте. Не помешаю?
Погружённый в своё, Руслан её, кажется, не услышал. Замешкалась, переминаясь с ноги на ногу на пороге. Странный этот человек. Его все знали, кроме неё, и, вроде бы, хорошо относились, а он отмалчивался, думая о чём-то своём. Да и на виду не мелькал особо. Может, так всё и сидел в библиотеке.
Совка не могла понять, что он за колдун, а потому вгляделась в черты смуглого лица Руслана, закрыла глаза. Перед ними простиралась небесная ширь без единой птицы. А?.. Никаких защитных, скрывающих истинную суть чар она не чувствовала, так почему тогда…
— Что, меня не видно в небе? — Соня вздрогнула от тихого, мурлыкающего голоса. Почувствовал магическое касание, ага. — Так моего рода там никогда и не было.
— Простите, я не хотела отвлекать, но не смогла понять, какой вы…
— Какой? Надеюсь, что хороший, — усмехнулся. — Я из клана кошачьих, хвостатый колдун. Мы по-старинке называем себя хвостатыми, а вас — крылатыми.
Присмотрелась, дала себе мысленный подзатыльник. И как не заметила раньше? Этот кошачий прищур, гибкость тела, мурлыкающие нотки в голосе. Кошак, как есть кошак!
— Ох, извините, я до недавнего времени не знала, что вы… ну, не только в сказаниях остались. Лишь после рассказа Эрхана Тамановича поняла, что вы никуда и не девались.
— Не девались, хотя нас усердно пытались стереть физически и исторически, — нахмурился Руслан. — Вы, крылатые, сейчас боитесь, что колдунов разделят и рассорят, но кукловоды уже добились этого век назад. Сейчас лишь топчут уцелевшие обломки и ломают крылья адекватным крылатым вроде Эрхана.
Он кашлянул, увидев её смущение, и неловко перевёл тему.
— Впрочем… Ладно, постараемся дать отпор кукловодам. Хм... Вижу, удивил тем, что захватил библиотеку с утра пораньше. Я с детства любил древние загадки. Меня искали в лесу, когда я решил, что хочу увидеть шурале(2) своими глазами. Ещё воображение будоражили тайны хикупетских(3) пирамид, очаровательная кошачья богиня той страны. И даже по молодости грезил погружениями, чтобы разгадать все секреты морских глубин. Меня кидало из одного в другое, хотелось охватить всё. Но волей случая я многие годы посвятил поиску информации об одном-единственном артефакте. Вот он.
Руслан кивнул на лежавший среди книг и бумаг металлический диск с некими знаками по кругу и выбитым рисунком посередине: на нём в небе парили ворон и сова.
— Вы не замечали, что отношения вашего клана с врановыми ухудшились?
— Э-э-э… Я не вникала, но… Да. Уж лет семь назад у обоих кланов будто тормоза стали барахлить. И не только у них, кажется. Прабабушка говорила про некий договор, обряд. Боялась, что он уже не действует, но я не знаю подробностей.
В детстве Сони совы и вороны обходили друг друга стороной, да и представители других кланов заминали конфликты, старались всё решать словами. А вот семь лет назад начались первые крупные стычки, драки. Прабабушка очень переживала и всё повторяла: «Небо-небо… Неужто сила обряда иссякла? О, горе!» Совка, к своему стыду, думала, что ба стала выживать из ума, видя проблему там, где её нет.
— Она была права, — вздохнул Руслан. — Судя по преданиям, ныне спрятанным от масс, люди много раз забывали о хрупкости мира, в котором живут. На колдунах тоже отражался этот разлад, они забывали о том, что должны хранить мир, и начинали делить власть, прислуживать не тем. Думаю, абсолютной гармонии между нами никогда и не было. В первый такой раз колдунья решила, что кровь смоется кровью, и заговорила диски так, что после их нахождения колдуны начинают массово умирать по разным причинам. Логика там, конечно, блестящая: якобы горе и потери должны напомнить нам о хрупкости всего сущего и вправить мозги. Беды можно если не остановить, то затормозить, уменьшить только обрядом двух колдунов, ворона и совы, который проводится всегда на одном особом месте. После него колдунам будет физически и психически трудно вредить друг другу и бесхвостым или, на ваш манер, бескрылым.
— Ничего себе… Выходит, этот обряд должен… м-м-м… окончательно вправить мозги не только воронам и совам? А почему тогда сова и ворон, а не небесный и земной? И откуда вы взяли этот диск?
— Ворон некогда считался птицей, которая ближе к земле, чем к небу. Возможно, поэтому. А с этим диском вообще вышло странно. Я собирался рассказать всё вместе с предысторией сегодня после завтрака, чтобы потом решить, что делать дальше, так что…
Соня кивнула, ей ещё предстояло найти нужные книги. Но напоследок прикоснулась к рисунку на диске, металл обжёг невозможным холодом… А она провалилась в прошлое — резко, как в сотканный из тумана колодец. Лишь почувствовала чью-то ледяную руку, утаскивающую её за собой.
«Взвизгнула, поняв, что стоит посреди заледеневшей реки, а по обоим берегам возвышаются ряды громадных северных елей. Хоть это и было видением, а холод пробирал до костей. Т-т-твою ж.. Трескучую тишину, в которой выдыхаемый воздух рассеивался белым облачком ледяных крупинок, нарушило сдавленное хихиканье.
Огляделась по сторонам и вдруг увидела троих мальчишек, в которых с трудом узнала Эрхана, Руслана и Алтаная.
— Да тише вы, придурки! — грозно зашептал Руслан. — И так всю рыбу распугали!
Мальчишки снова захихикали, а Соня вдруг услышала глухой голос, доносившийся будто из-под толщи льда. С каждой фразой голос становился всё злее и громче. Не просил, приказывал.
«Достань меня, южный мальчик…
Освободи, выпусти…
Смелый хвостатый колдун, отзовись…
Освободи, выпусти… Выпусти!
ВЫПУСТИ МЕНЯ!!!»
Ребята не слышали этого, только Руслан скривился и потёр лоб, словно у него резко заболела голова.
— Да ну вас! Пойду в другом месте попробую…
Он встал, чтобы просверлить лунку подальше. Соне хотелось схватить его за руки и просить, умолять ничего не трогать, не помогать этому нечто, что так рвалось на волю. Но в видении её никто не услышит, не почувствует.
«Молодец, хвостатый…
Давай, вылови меня.
Крылатые будут умирать…
Пока не свершится обряд.
Выпусти… Выпусти!
Хвостатый, они это заслужили».
Только крылатые? Нечто недоговаривало даже тогда, когда его не слышали. А почему-то Соня знала, что ничего такого Руслан не слышит. Лишь чувствует, что надо поймать хоть что-то, а то разве ж это рыбалка?
В новом месте у него почти сразу клюнуло, он уже расплылся в улыбке…
А Соня вдруг почувствовала: сейчас лёд треснет, обжигающе холодная вода раскроет смертоносную пасть! Но предупредить мальчишек не могла! Хвала небу, Алтанай тоже был предсказателем и почувствовал опасность. Крикнул друзьям:
— На берег!
В следующий миг они все услышали треск льда. Соня и моргнуть не успела, как вдруг перенеслась на берег. Ага, нельзя утонуть в чужом прошлом… Эрхан и Алтанай побросали удочки и вёдра, отползая к берегу.
Руслан лёг на лёд, не отпуская удочку. Не реагировал на окрики друзей, только тянул и тянул добычу. Эрхан пополз обратно, а Алтанай заорал:
— Руська, сука! Брось это говно! Если мы все из-за тебя сдохнем, я тебе и на том свете покоя не дам!
Он завыл, зарычал от досады, но всё-таки стал помогать Эрхану вытаскивать незадачливого товарища. Соня бегала по берегу из стороны в сторону и хваталась за голову, понимая, что ничем не поможет. Сердце колотилось в горле, к глазам подступали слёзы. Знала, что парни выживут, но всё равно страшно!
Наконец мальчики выбрались и упали на берег, судорожно дыша. Алтанай сухо всхлипнул и протянул:
— Вы там на своём сраном юге бессмертные, что ли?! Руська, какого хера?
Руслан встал сначала на колени, потом на ноги, сжимая в руках комок старых сетей, в котором угадывался глиняный круг.
— П-п-простите… Но там клевало…
Алтанай вскочил на ноги, яростно кинулся на Руслана. Злые слова не заглушал даже грохот воды, уносившей вдаль осколки льда.
— Клевало? Совсем двинулся?! Мы сами чуть рыбам на корм не ушли!
Он рванул Руслана за рукав, тот отшатнулся, а глиняный круг упал между ними и разбился, даже снег не смягчил удар. Нечто неслышно для ребят рассмеялось:
«Разбился круг…
Точь-в-точь как ваша дружба.
Она была не прочнее глины!»
Эрхан, подойдя к ним, замер, как и его друзья, увидев внутри на удивление не ржавый металлический диск. Алтанай вдруг застонал, замотал головой, а под конец вовсе расплакался, проговорив сквозь всхлипы:
— Я ч-чит-тал про д-диски… Их нахо…ходят за… за че… четверть века до большой к-крови. Войны, болезни, бедствия…
Соня вдруг вспомнила про пандемию, лесные пожары и наводнения, про военные конфликты бескрылых. Всё сбывается! Боги, всё сбывается…
Руслан переминался с ноги на ногу, отводил глаза и бормотал, что не хотел быть Пандорой. Эрхан обнял Алтаная, как малого ребёнка, погладил по голове.
— Мы со всем справимся, обязательно… Найдём выход, чтобы остановить это.
Тот печально усмехнулся и кивнул.
— Может быть… Видите там птиц? Говорят, раньше был такой обряд, который совершали два колдуна: ворон и сова. Он по легенде останавливал кровопролития. Но по той же легенде не так просто найти подходящих колдунов, у которых всё получится.
Шмыгнул носом, вгляделся в диск. Он тоже не слышал голоса артефакта, но чувствовал угрозу, а потому встал так, чтобы заслонить собой от диска Эрхана и Руслана.
Нечто засмеялось и прошипело:
«Ничтожный пророк удумал защищать целителя и бойца?
Ты смешон, мальчишка! Не сумеешь, нет.
Всё вложишь в чужую, в ту, которая тебя осудит.
А твой сгинет за других.
И ты не сможешь, нет, не сможешь ни-че-го!
Чужой всегда, везде чужой!»
Соню затрясло от холода и этого жуткого, граничащего с безумием смеха неведомого нечто. Странно, непонятно… Раз она его слышала, то и оно её — тоже? Если так…
— Прекрати! Прекрати лить кровь во имя «мира» и обманом подбрасывать людям артефакты!
Смех стал отчётливо женским. Угадала, значит. Дух той ведьмы, про которую говорил Руслан.
«Ты сначала освой дар, а потом показывай зубы, пигалица!
Хотя чему тебя научит никчёмный владыка?»
Смех становился всё громче, а Совку затрясло от холода. Она и пикнуть не смогла против силы, что вышвырнула её из видения».
Когда она распахнула глаза, то поняла, что лежит на сдвинутых в спешке стульях, а над ней машет стопкой бумаг Руслан. Он испуганно посмотрел на неё и спросил:
— У тебя хоть день бывает без провалов в видения, девочка?
— Н-не знаю… Но в этот раз оно было будто не из-за моего дара, а… ну… по воле той ведьмы.
1) румынская поговорка
2) Татарский лесной дух, вроде нашего лешего.
3) египетских
Деревня Малый Ельник.26 ноября 2023 года.
Морозный воздух пощипывал кожу, но не остужал взгорячённое сознание, не распутывал Гордиев узел мыслей и обстоятельств. И не находилось меча, способного его разрубить. Карл сдавленно, нервно хихикнул. Вообще-то, это старший брат, Марк, тащился по Александру Македонскому и всей этой теме, но и ему кое-что запомнилось.
Жаль, пользы в том никакой, одни лишь красивые метафоры. Жаль, что с братом у него не было ничего общего, они оба не чувствовали никакой родственной связи. Впрочем, Карл мог и ошибаться… На привезённом Лёхой телефоне больше всего пропущенных было как раз от Марка. Правда, после диалог в смс-ках вышел коротким:
Марк: «Да где тебя носит, урод?!»
Карл: «Всё нормально, я жив. От урода слышу».
Марк: «Ну ясен хер, мы же родственники. Ещё раз засунешь мобилу в свой вонючий зад — приеду и навешаю люлей!»
Карл: «Ну всё, не бесись».
Марк: «Ну ок. Пы. Сы. Тойоныч, фас его! Совсем от рук отбился».
Да… Совсем. Марк тоже вздрагивал, когда видел, как Карл тренируется управлять абаасы. Хотя, к его чести, старший брат пересиливал себя и всё равно подходил к нему. А как будет теперь? Карл и сам не посмеет подойти к брату, его жене и родившемуся вот только в августе племяннику, если за ним потянется длинный кровавый след. Что ж на практике-то делать, чтобы никто или почти никто не пострадал? Ранняя прогулка не помогала размышлениям.
Он судорожно перебирал в голове варианты. Если тот парень — единственный промах, то можно найти (наверное), помочь. Если таких двое — выйдет вырвать у духов их жизни особой жертвой. А если больше?! Попросту не хватит сил отвести беду ото всех невиновных в таком случае. Теоретически можно отозвать абаасы, но тогда они его самого сожрут. Это могло бы быть выходом и расплатой за ошибку, но нет гарантий, что после смерти шамана все духи вернутся в Нижний мир. И тогда их в разы труднее будет изгнать.
Неужели без смертей невиновных не обойдётся? Наворотил, сука! Без его вмешательства у жертв духов нет шансов. Ну, если не считать за шанс строчку из одной магической книги: «Без ойууна жертвы абаасы обречены, коли их не вернут в жизнь после смерти». Говоря понятным языком, абаасы отпустят жертву в одном случае: если у той случится клиническая смерть, но её вовремя откачают. Но это скорее исключение.
На миг закрыл лицо руками, а в голове и в душе всё ещё звучала совесть, у которой теперь был искажённый голос мальчишки-предателя: «Сделайте что-то, остановите их, прошу вас…» Браконьеров и их спонсоров они остановят, обязаны. С остальным же… Как получится.
До последнего не хотел втягивать дядю Эрхана, но вовсе ничего не сказать не мог, а потом… Да попробуй его переспорь! На просьбу дяди уже за прошедшую ночь откликнулось больше двадцати человек. Может, на самом деле и больше, но в деревне опять начались перебои со связью. Настолько не вовремя, что впору подозревать заговор парней с глушилками, хах… Но и два десятка людей за одну ночь — это невероятно. Даже если часть отсеется, узнав подробности, всё равно невероятно. Это шанс не только предотвратить бойню, но и взять нападающих живыми, чтобы выбить из них показания.
Ладно, пока пора возвращаться. Развернулся, не доходя до дома Мироновых. Ему пока нечего было сказать Каролине о пропавшей сестре… Стыдно, что не смог предотвратить? Очень. Жаль, если уже… поздно искать и спасать? Невыносимо! Но что тут скажешь кроме пустого, бесполезного сочувствия? Он понимал эти чувства. Сам их испытал, когда Совка свинтила. Всё понимал: растерянность, тоскливую надежду, лютую злость на тех, кто только посмеет заикнуться, что, возможно, пропавшая уже не найдётся. А слов всё равно не находил.
Когда зашёл в дом Албановых, тётя Кидис уже гремела посудой на кухне и сердито восклицала:
— Дай детям поесть! Потом расскажешь им про все тайны мадридского двора! У них не будет сил на твои загадки без еды.
Карл расплылся в улыбке: Кидис и правда считала пусть и взрослыми, но детьми и его, и Совку, заботилась как могла. Карл и не заметил, во сколько лет он перестал подобно Мичилу беситься и начал ценить такое отношение. Оно ведь у Албановых было не указанием на возраст или недостаток ума. Вовсе нет.
— Я у них своим рассказом кусок изо рта не выну, — пытался спорить Руслан Арсланович. — Потом знакомые Эра приедут, долго не до разговоров будет, а мне надо рассказать!
— Руслан, брысь под лавку! Сколько лет ты мотался по странам в поисках того места? Вот и двадцать минут на завтрак не устроит, подожди немного. Всё успеете.
На месте Руслана Арслановича он бы не упрямился. Как-то так выходило, что и дядя Эрхан, и его супруга умели настоять на своём и доказать правоту, при этом не будучи заядлыми спорщиками и умея слышать других. Да и что принципиально нового Руслан мог рассказать?
Карл слышал от дяди Эрхана о заколдованном ведьмой диске и об обряде, для которого неведомые ворон и сова должны сделать непонятно что незнамо где. Даже если Руслан узнал подробности обряда и место, вряд ли так просто определить, кто именно из колдунов подходит. Да и… Это всё — бесполезная детская сказка. Печально, когда такому придают слишком много значения. Верить в чудо очень хочется, но, как правило, бесполезно.
Задумавшись, он чуть не столкнулся с вышедшей из-за поворота Совкой.
— Ой! Карл, с тобой точно всё хорошо? Я слышала, о каких ужасах вы узнали, кошмар! И девушка пропала, и теракт… В голове просто не укладывается, я… П-прошу тебя, буду осторожнее! Я буду рядом, я помогу!
Схватила его за руку, нервно вздохнула и заглянула в глаза. Побледнела, прикусила губу. Его маленькая напуганная Совка… Карл пробормотал, что всё путём будет и они с парнями справятся, и приобнял подругу, уткнулся носом в её макушку и втянул едва осязаемый запах совиных колдунов: перья, старая бумага, древесная смола. Горько, и вместе с тем так сладко!
Подруга ещё в детстве приняла чёрного шамана, но не примет кровь невиновных на его руках. Кровь, которая не смоется мылом и даже не сдерётся вместе с кожей. Она впитается в самую его суть. У него нет права подкатывать шары к Совке, пока всё не исправит, но…
Но абаасы его раздери, если он не вспоминал десятки… нет, сотни раз их первый, почти случайный, почти детский поцелуй, если не цеплялся за хрупкие и словно бы нереальные ощущения. Сейчас чуйка глухо гудела в голове, предупреждая о висящей в воздухе, неизбежной опасности. Может, его вообще прикончат, когда он с остальными будет брать браконьерскую сволоту. Пуля-дура.
Жизнь, дрянь такая, слишком коротка, чтобы тратить её на сомнения. Достоин, нет ли… Пошло оно всё! Прижал Совку к стене в пустующем коридоре, впитывая кожей её изумлённый вздох. Вдруг сам испугался, вспомнив её рассказ про урода Дечибала. Чуть отстранился и шепнул:
— Сонь, ты только скажи, если против. Если после Дечибала тебе страшно, сложно. Я просто… Столько грёбанных раз вспоминал, хотел… Совка ты моя.
Она вздрогнула, но прошептала лишь:
— Я тоже. Вспоминала, хотела, хочу… А вот вспоминать про этого… Вовсе не хочу, Карл.
Они столько сложностей и нелепых оправданий нагородили в прошлом, а теперь хватило запаха, дыхания и простого «я тоже». Целовал жадно, прижимал к себе хоть и нежно, но отчаянно, желая навеки утонуть в её запахе, слышать лишь её взволнованное дыхание. К чёрту страх потерять дружбу. К чёрту сомнения. Если всё-таки сдохнет, то сдохнет счастливым.
Его Соня после облизнула губы, прижалась к нему всем телом. Мелко дрожала, а сердце бешено колотилось в груди. Не-е-е, обязан выжить! И не разочаровать, не напугать тоже обязан. Ради Совки хотелось быть достойным, да и по совести жить легче, кто бы что ни говорил.
Их позвали завтракать на самом — тьфу ты, ну ты! — интересном месте. Обидно, но зато пошли в столовую, взявшись за руки. Надо будет потом поговорить, обсудить отношения, что ли… И рассказать, какие риски есть в смешанных браках, если… вдруг.
Прадед Дархан с того света хрипловато засмеялся и сказал в мыслях: «Сразу понятно — серьёзный настрой. Не торопись, делай сначала необходимое». Ну, старик прав, не поспоришь. Хотя жар каждый раз приливал к лицу, если дух предка решал что-то сказать в такие личные моменты. Вот то есть пока Карл паниковал, перебирая варианты спасения невиновных, он молчал. А как с Совкой… Ух, старикашка!
Пока они завтракали, Кидис сурово поглядывала на Руслана, чтобы не вздумал отвлекать, и то и дело косилась на дверь. Мич вечно опаздывал к завтраку. Совсем без разговоров за едой не обошлось, стали обсуждать, сколько есть гостевых мест для тех, кто решит остаться в деревне, что стоит привезти из города для гостей.
Спокойствие, конечно, не продлилось долго. Мичил ворвался в столовую как вихрь и, встав напротив родителей, сходу выпалил:
— Отпустите меня в город завтра! — Не просьба, требование. — Не отпустите — сам уеду!
Нашёл время! Отпустите его в самое пекло, «а не то я завою, а не то я залаю».
— Мич, пойми… — начала тётя Кидис.
— Я уже позвонил вчера директору школы, — нахмурился дядя Эрхан. — Но… ты же не из-за учёбы туда рвёшься?
Мальчишка закатил глаза и хотел было съязвить, огрызнуться, судя по выражению лица. Но посмотрел на мать, на отца… И — о, чудо из чудес! — почти нормально ответил:
— Вы упоминали теракт, а у меня там друзья! У меня только их номера, адресов не знаю. У… одной даже реальную фамилию не знаю. Вот такой я идиот, ну чё теперь? А сейчас хер я что сделаю из этой сраной глуши! Интернет совсем сдох, даже если на ёлку залезешь, а вот с утра и связь пи… — Взглянул на мать, запнулся. — Медным тазом накрылась. Я, блин, сильно сомневаюсь, что они станут разговаривать с кем-то левым даже с моего номера. Решат, это пранк какой-то, я ж их знаю! Надо, чтоб я… А этот теракт может в любой момент случиться и…
Перевёл дух, заглянул в глаза отцу:
— Ты ж всех спасаешь во вред себе, герой долбаный. Так дай мне без вреда для себя и геройства просто предупредить. Они меня быстрее услышат, чем кого-то. Один день! Пусть хоть не отходит от меня твоя охрана, плевать. Только отпусти! Прошу… отпусти.
Дядя Эрхан помолчал, вздохнул.
— Если до завтрашнего утра связь не появится… Посмотрим по ситуации, хорошо? Обещаю, так или иначе мы не оставим твоих друзей в беде.
— Ну… Спасибо типа.
Мич сердито вздохнул и неохотно кивнул, а затем плюхнулся на свой стул.
Сколько уже дел на завтра… Заниматься предотвращением теракта, искать жертв порчи, а теперь ещё добавился Мичил со своими друзьями. Но здорово, что они у него есть. Настоящие, раз так переживает, что даже готов говорить, а не орать и выпендриваться. Карл, чёрный шаман, завидовал белой завистью.
Едва они доели, как Руслан начал свой рассказ. Сначала было то, что Карл и так знал: сказочка про колдунью и чудо-обряд. А вот потом глаза на лоб полезли от того, что увидела в своём видении Совка. Не столько по содержанию, сколько по сути: легенда о диске — и правда не выдумка. А ведь колдунья-то, судя по методам, могла быть такой же чёрной шаманкой, как и Карл… Или же цыганкой, как Совка. Это всё ведь тоже своего рода порча, хоть и якобы во благо. Твою мать!
—…спустя годы я, наконец, выяснил, что означают символы по кругу диска. Это подсказка, какие колдуны должны проводить обряд. Вот, посмотрите… Тут чередуются сочетания: то мужчина и мужчина, то женщина и женщина, то мужчина и женщина. Обозначений больше трёх, потому что учитываются ещё два фактора. Первый — кто из колдунов принадлежит к воронам, а кто к совам. Второй — чей род по отцу из северных земель, а чей из южных. Я узнал, что в прошлый раз обряд проводили женщина-ворон родом из северных земель и женщина-сова родом из южных земель. Обратите внимание на вот этот фрагмент символов:
○☆■_○☆□ ●☆■_●♡□ ○☆■_●♡□
Карл всмотрелся в значки, предположив наугад, что нужное сочетание в середине. Совка тоже смотрела на значки, а Мичил закатил глаза и демонстративно уставился в телефон. Очень интересно без интернета, наверное.
— Так вот, если, судя по языку страны, в которой должен проводиться обряд, читать и писать слева направо, то следующий обряд нужно провести мужчине-ворону родом с севера и женщине-сове родом с юга. Достоверно узнать заранее, подойдут ли найденные колдуны, нельзя. Только на месте. Обрядом, как оказалось, считается некий танец в специально отведённом месте.
Карл и Соня переглянулись, одновременно пожали плечами. Они, вроде как, подходили. Не ради этого ли им всё рассказывал Руслан Арсланович? Но это же бред, чистой воды бред!
— Вы меня простите, конечно… — Карл взъерошил непривычно короткие волосы, помолчал. — Но это — просто красивая традиция. Танец ворона и совы, да-да. Для того, чтобы… Что? Руслан Арсланович, вы правда верите, что какие-то пляски остановят кровопролития, предотвратят беды? Я изучал много магических книг, но ни в одной не встречал такого волшебства, которое помешало бы людям убивать и калечить друг друга. После обряда браконьеры не осознают, что убивать людей плохо. Заграничные интриганы тоже ни черта не изменятся в лучшую сторону. Никакая магия не превратит мразей в хороших людей.
— Отчасти ты прав, — кивнул Руслан. Его короткие тёмные вихры качнулись в такт. — Вероятно, в легенде несколько преувеличено значение обряда. Но я собирал по крупицам информацию в книгах и свитках, свидетельства дряхлых стариков… Достоверно не знаю, как это работает, но после обряда колдуны перестают умирать пачками. Мрази, конечно, не исправляются. Но вот представь. Задумал злодей лишь ради собственной выгоды навредить кому-то из колдунов. И тут он вроде бы совершенно случайно ломает обе руки или травится едой и проводит следующие три дня в обнимку с унитазом. Обряд не исправляет людей, но несколько тормозит их в злых деяниях. Создаёт волей судьбы дополнительные преграды. Понятно, что злодей может оклематься и всё равно совершить задуманное, но это ему дастся труднее.
Карл лишь задумчиво хмыкнул, покивал. Звучало всё равно не слишком правдоподобно, но хоть какой-то смысл появлялся. Жаль только, что переломы и прочие препятствия не помешают кому-то нажать условную красную кнопку, если члены правительства разных государств окончательно выживут из ума. И всё разом потеряет смысл.
Мотнул головой, отгоняя дурные мысли. Он же ворон, а значит, и правда может иногда «накаркать». Так что лучше даже не думать о таком лишний раз. С усилием вновь переключил внимание на речи Руслана.
—…не нашёл точное место. Вероятно, это под силу лишь крылатым. Но выяснил, что место для обряда находится в Ромалии. Как завуалированно сказано в одном из свитков: «та поляна затерялась в юго-западных лесах между великой рекой и славными горами». София, есть мысли по этому поводу?
Совка нахмурилась, искоса взглянула на диск.
— Река и горы… Река и горы! Если у нас, то… Данубий и Карипаты?(1) Но там территории ого-го какие, лесов много. Не представляю, как в них что-то отыскать.
— Вообще… — Руслан Арсланович запустил руку в волосы, взглянул на дядю Эрхана. — В нескольких свитках я видел фразу: «Пещеры укажут путь к спасению». И даже забирался в парочку. В них я немного колдовал, чтобы проявить скрытое. Что же… Там появлялись некие рисунки, схожие с петроглифами. Чем-то выцарапано на камне и скрыто слабенькой магией от бесхвостых. Но проблема в том, что я в этих художествах ни в зуб ногой, ни в челюсть пяткой. Знаки на диске в сотни раз проще, но и их расшифровывал много лет. Тут же… Не понимаю, хоть убей. Сфотографировать не вышло, только кое-как зарисовал фрагменты. Хотя не всё получилось нормально. Вот… Примеры моих срисовок. Эр?..
Дядя Эрхан сразу сник, увидев срисовки Руслана. Карл со смесью досады и паники вглядывался в закорючки. Шаманов учили на писаницах, но это не значит, что у каждого получалось. Карл вот не преуспел, но дядя Эрхан был мудрее и талантливее.
— Дядя Эрхан? Это же как писаницы. Я так и не научился на них правильно смотреть и чувствовать смысл, но…
— Но одно большое «но», — вздохнул он. — Я понимаю, но по этим кусочкам общий смысл не расшифрую. Возможно, в этом кроется что-то не менее сильное, чем обряд, но по отрывкам не понять достоверно. А ехать куда-то, пытаться… Это мне не по силам, да и… Увы.
Карл молча опустил глаза, мельком увидев, как Кидис касается руки мужа, а Мичил сжимает зубы. Повисшую тягостную тишину разорвал звук десятков моторов. Тот же Мичил вдруг вскочил из-за стола и, нервно хохотнув, бросил:
— Ну чё, теперь у вас другие дела. Завязывайте нахер с репетициями минуты молчания!
Тут он прав, резко стало не до разговоров о магических загадках. Карл прислушался, призвал на помощь чуйку и дух прадеда. «Их много, и они приехали, чтобы помочь вам и защитить свою страну и народ», — необычайно серьёзно и строго отозвался прадед Дархан с того света. От этих слов по коже пробежали мурашки, а в душе зажёгся огонёк надежды.
1) Дунай и Карпаты
Примечания:
Чтобы не засорять тут примечания, попробую оживить группу в вконтакте и картинки, актуальную инфу, всякие приколы и стоны о занятости буду размещать вот здесь https://vk.com/filin_books В примечаниях к главам будет только самая важная информация.
Деревня Малый Ельник, Русия.26 ноября 2023 года.
Охрана быстро доложила, что приехали именно те, кого ждали. Соня даже выдохнула с облегчением, потому что теперь не до прошлых разговоров. Нужно время, чтобы уложить всё в голове… Как же она обрадовалась, что Карл сделал даже не шаг, а прыжок навстречу! Но, чтобы обсудить это, пока не находила слов, лишь в душе разгоралась смесь радости со смущением.
Они ведь…. Вроде того… Вместе! Небесные покровители, даже не верилось, что вот так бывает желаемо, но бесконечно неожиданно. И нет-нет-нет, Карл — нежный и ласковый воронёнок — своими действиями ни на секунду не напомнил Дечибала. Зря сомневался и… Она ведь столько раз крутила в голове, но что-то мешало. То ли страхи, то ли внешние события, а ту-у-ут… Ох!.. Но обсуждения потом, самой бы в мыслях разобраться, а то такая путаница, что только и хотелось глупо и неуместно хихикать.
Про обряд, о котором рассказал Руслан, тем более непонятно, что говорить. Ну… Допустим, древнее колдовство создаст врагам дополнительные препятствия. Но как найти нужную поляну в лесах между Данубием и Карипатами? Прабабушка тоже когда-то упоминала про магию и тайные знания пещер, способных указать путь, но Соня боялась до жути лезть в эти тёмные каменные норы. А уж если там что-то вроде петроглифов, то она точно эти причудливые рисунки не расшифрует.
Но если Эрхан Таманович что-то понимает в этом… Она же всё-таки нашла, принципиально не уходя до того, полезные книги в библиотеке: про историю амулетов и про насекомых материка. Наверняка найдёт там, какие ингредиенты нужны для отвара, активирующего прабабушкин амулет. И тогда Эрхан обязательно поправится и расшифрует все эти рисунки! А ещё просто сможет счастливо жить со своей семьёй, вон и у Мичила начали отрастать мозги, перестал орать и выпендриваться. Наверное, прабабушка и дала ей этот амулет, чтобы разрушить злое пророчество!
Но пока нужно хоть из вежливости поприветствовать приехавших. Карл ободряющее чуть сжал её ладонь, улыбнулся, одними глазами говоря: «Всё хорошо, Совка».
На улице было людно. Нет, не так. Очень людно! Впервые порадовалась холодному, промозглому ноябрю, иначе в толпе была бы духотища. Что там говорили про двадцать отозвавшихся человек? Да их тут больше полусотни! Они все, согласно плану Эрхана, шли к Кидис и выражали надежду, что её день рождения во вторник пройдёт отлично. Соня даже чуть охрипла от бесконечно повторяемого гостям набора фраз: «Здравствуйте! Как здорово, что на празднике Кидис будет много гостей! Я тоже приехала к Албановым в гости недавно. Приятно познакомиться, а я — София». Все всё понимали. Улыбались, но по сторонам смотрели внимательно, с толикой волнения и беспокойства. Ведь у жителей деревни есть глаза и уши, неизвестно, кому из них можно верить.
Далан, о чём-то говоря с только что приехавшим Тимиром — тем военным, который тогда приехал к дому Совки из-за подкинутой кем-то серной шашки, повёл часть людей к гостевым домикам. Многие же зашли в дом Албановых, а Соня последовала их примеру.
Она в суете и шуме не сразу расслышала давно знакомый голос. Даже не поверила сначала… Это же Андрей Петрович, зам начальницы на уже бывшей работе. Нет, ну не-е-ет, она бы заметила, будь он колдуном! Если только он из земных, которые шифруются? Но как за три-то года ничего не почувствовала? Ну, слепая! Хотела подойти, спросить, но он явно думал о другом.
— Молодёжь... — пробормотал Андрей Петрович будто бы сам себе, но довольно громко, скользя взглядом по некоторым из прибывших. — Ветер в голове, шило в жопе. Готовы нестись вперёд и рубить врагов без всякого плана. Кто за идею, кто за бабло — один хер. Тьфу! И не слышат! Эрхан-то понятно, что надёжных звал, но так за ними же ещё сопляки увязались… «Ты ему про аномалии, он тебе про хабар...»
Его слова подхватил мужчина с заплетёнными в косу серо-русыми волосами:
— «Ни о чём думать не хотят, кроме бабок, пока кишки по веткам не разбросает...» (1)Согласен на все сто! Мы, может, тоже перегибаем и осторожничаем, но они-то куда несутся? Я уже слышал горячные обещания надавать по зубам врагам… С таким норовом на службе давно бы двухсотыми уехали. Приехал помочь, чтобы до беды не дошло.
— А я о чём! Всегда нужен план, так и гражданских меньше ляжет.
Совка сначала даже не заметила, как вытаращился на этих двоих Карл. Прикоснулась к его руке, а… уже больше, чем друг затараторил взволнованным шёпотом, кивнув на собеседника Андрея Петровича:
— Так это же Акрам, второй муж бывшей того браконьера, Сергея. Обалдеть…
Она не успела ничего ответить.
— Здравствуй, ворон Карл, — махнул рукой тоже заметивший его Акрам.
Карл нахмурился, но шагнул к тому навстречу. Соня осталась чуть в стороне, но прекрасно слышала их разговор.
— Здравствуйте… А вы разве знаете Эрхана?
— Лично — нет, но наслышан. Его мать просила о помощи надёжных земных, среди них оказался мой отец. Вот я и узнал, привёз надёжных друзей, проверенных годами и многими испытаниями. Таких, за которых готов ответить головой. Завтра к вечеру ещё приедут мои братья, но им нужно время добраться из Чении(2).
— Вот как… Хорошо, но… неожиданно.
Вот уж правда неожиданно! Соня мало слышала о родителях Эрхана Тамановича, они давно отошли от дел и поселились в одном из северных городов. Но, значит, помогали сыну чем могли, хоть бы знакомствами.
— «Охотники» охерели в край, мы уже не смогли остаться в стороне. К тому же, теракт… Устроят они, а крайними сделают кого? Ченцев, конечно, несмотря на всю абсурдность. Я внешне не похож на представителя своего народа, а вот моим друзьям доводилось после разных происшествий слышать всякое. Не хочу, чтобы они, спускаясь в метро, получали в спину злые и оскорбительные фразы вроде: «И пускают же! У нас что, давно ничего не взрывали? Аллах-бабах нах!». Но это ладно, нам не привыкать. Пережили, перетерпели бы. Вот только пострадать может кто угодно, раз пошло такое. А у каждого из нас есть дети и родители, которым мы желаем жить в мире и безопасности.
Что тут скажешь? Мужчина прав, хотя Соня, к своему стыду, тоже побаивалась ченцев. Ну вот… внушительные ребята! Смутилась из-за смешанных эмоций, отошла подальше и стала взглядом искать Андрея Петровича, который уже ушёл куда-то. Шум, гам, быстро ставший спёртым в доме воздух. Много людей, а воздуха мало, дышать трудно… Перед глазами поплыло, но тут её подхватили за локоть и потащили снова на улицу.
Аккуратно опустили в садовое кресло, дали бутылку воды. С десяток глубоких вдохов и выдохов рассеяли пелену перед глазами, немеющие пальцы ощутили холод стекла. Пара жадных глотков, тяжёлый вздох… Кому-то деньги, что ли, девать некуда? В Русии вода в стекле стоила порой дороже, чем какое-нибудь вино в пакете, угу… Но…
— Спасибо… А то мне поплохело что-то.
— Да пожалуйста, было бы за что. Тоже не люблю большие скопления людей, на самом деле, хоть в обмороки и не падаю.
Совка вздрогнула от звука знакомого голоса, подняла глаза. Тёмная спортивная куртка, в меру драные джинсы, заплетённые в небрежную косу золотистые волосы. Перед ней стоял Алтанай Юргэнович, которого она признала не сразу. А… Где тот модный, немного (много) напыщенный владыка, будто сошедший с подиума?
— Извините, не узнала сразу… Всё в порядке?
— За исключением того, что костюм оказался с «ушами» — да. Пришлось очень случайно — Я такой неловкий! — упасть в грязь и принять любезно предложенную одежду Боотура. Повезло, что хоть с ним мы примерно одного размера, а джинсы он носил с подворотами. Иначе пришлось бы шокировать жителей деревни фразой вроде: «Мне нужна твоя одежда и мотоцикл».(3)
Соня захихикала, представив, как владыка носится за офигевшими людьми в одних трусах и в галстуке. Абсурд, но забавный же!
— Ой, п-простите, я п-просто…
Алтанай Юргэнович будто бы прочитал её мысли, потому что с улыбкой подхватил:
— Аха, прямо карикатура: голый король, поняв своё положение, вымогает у народа одежду! А потом, когда людей собирается слишком много, с воплями убегает в лес.
Кусала губы, чтобы не засмеяться в голос. Ого, не думала, что Алтанай бывает и таким! Может, из-за этой лёгкости с губ и сорвался вопрос, который не очень-то прилично было задавать:
— А если вы тоже не любите большие скопления людей, то зачем же пошли в политику? Из-за веры в вас как в наследника рода Назимовых?
Ойкнула, тут же снова открыв рот, чтобы извиниться, но владыка только отмахнулся.
— Бросьте, никто в меня не верил. Но и спрашивать, готов ли восемнадцатилетний сопляк к такому, не стали. Державшим власть колдунам нужен был доступ к природным ресурсам, а это без лишних телодвижений мог предоставить как раз таки мой род. Вот и вся история.
Соня окончательно смутилась, пробормотала:
— Алтанай Юргэнович, я не хотела…
— Перестаньте уже извиняться и вздрагивать, я не кусаюсь. Особенно, если человек ничего плохого не сделал.
А если сделал, то и зубами в горло можно вцепиться? Соня вздрогнула от странной мысли. Чушь какая! От неловкости её спас выбежавший из дома Карл.
— Совка! Прости, я отвлёкся, потерял тебя из виду. Как ты?
Он сел на корточки возле неё, взял её руку в свои.
— В порядке, просто голова закружилась, людей непривычно много.
Немного успокоился, кивнул.
— Да… Мы не рассчитывали, что приедет сразу так много. — Понизил голос до шёпота, продолжил: — С другой стороны, сможем сразу обсудить все дела. Вот, скоро начнём.
Мазнул полным недоверия взглядом по Алтанаю, но всё-таки буркнул:
— Проходите в дом, что…
Алтанай Юргэнович покачал головой, тихо ответил:
— Не буду смущать людей своим присутствием на обсуждении. Мы с Эрханом чуть позже всё обсудим и скоординируем действия. Пока же лучше помогу Софии с освоением дара.
А… Ну да. Не ромалинке(4) слушать о том, как будут предотвращать теракт в чужой стране. Не потому даже, что не доверяют, а вот именно чтобы не смущать, не перетягивать внимание. Тем более, она ничем не поможет в этом деле. Осваивать дар полезнее, а потом сядет за книги, наконец-то.
— Карл, можно тебя на пару слов? — продолжал Алтанай.
Тот сразу помрачнел, но отошёл в сторону деревьев с ним. Они говорили тихо и исключительно на сахаларском языке, так что Соня уловила лишь то, что Алтанай просит о чём-то рассказать и предлагает помощь, а Карл вроде бы отвечает, что говорить ему не о чем. Да что у них такое?! Карл упрётся и не расскажет, а у Алтаная она ещё раз спрашивать не хотела, слишком предвзято тот относился к чёрным шаманам.
Вот посадить бы всех этих упрямых мужиков, включая Эрхана Тамановича и Мичила, в одной комнате и не выпускать, пока не поговорят нормально! И так всё сложно, к чему усложнять недомолвками? Но кто ж её послушает…
Сердито вздохнула и поднялась из садового кресла, когда Алтанай и Карл закончили странный разговор. Карл коснулся её плеча и торопливым шёпотом всё-таки предложил присоединиться к обсуждению. Только покачала головой. И так чувствовала себя лишней в деревне воронов, а на этом обсуждении она так же нужна, как корове седло и козе пятая нога. Нет уж. Да и чутьё совы внутри вдруг всколыхнулось, потянуло её на тот край деревни, где был зал для тренировок.
Больше не тратя время, они с Алтанаем пошли туда. Проходя мимо домов, Совка спиной чувствовала тяжёлые, подозрительные взгляды жителей деревни. Правда, после контакта с древней ведьмой, создавшей диски, брошенные тайком взгляды обычных колдунов уже не казались такими уж злыми. Миновав дома, всё-таки решилась спросить шёпотом:
— Алтанай Юргэнович, простите за такой вопрос, но… Что вы почувствовали, когда нашли с друзьями артефакт?
— Чью-то злобу, переходящую в ненависть, — без колебаний ответил он. — Я… Испугался так, как не боялся до того ни разу в жизни. По одному из преданий ведьма потеряла всё, что ей было дорого, и этими артефактами сначала хотела проклясть колдунов, поэтому они и начинают массово умирать, пока не свершится обряд. А сам обряд… По тому же преданию ей не дали закончить проклинающий заговор души её сыновей, прилетевших в образе птиц. В эту версию мало кто верит, но чувствуется в ней особая сила.
Совка поёжилась от резкого порыва ледяного ветра, в котором будто бы слышался терзающий душу вой обезумевшей от горя матери, потерявшей своих детей. Небесные покровители... Вой и плач не утихали, но… Нет, это не в воображении, это на самом деле кто-то рыдал! Женщина? Нет, девушка. А?.. Где же, откуда слышен плач?
Совка заозиралась, пытаясь понять, откуда идёт звук. Дома остались позади, а здесь только тренировочный зал, какие-то сараи и лес впереди.
— Алтанай Юргэнович, кажется, в одном из сараев кто-то плачет! Надо помочь, вдруг что!
Он едва заметно нахмурился, прислушался. Потом кивнул и пошёл с ней к сараю слева от зала. Совка в щёлке между досок увидела, что внутри прямо на холодном полу сидит девушка и трясётся от рыданий, обняв колени. Не думая дальше, Соня распахнула дверь и заскочила внутрь.
— Эй, что случилось? Что с тобой?
Кинулась к девушке, а та отшатнулась, едва подняв на неё красные от слёз глаза.
— Т-ты?! Сова, зачем пришла?
Так это же Каролина Миронова, с которой разбирались после надписи на заборе. И ей сейчас очень плохо. Эрхан Таманович ведь говорил, что у Мироновых пропала одна из дочерей…
— Помочь. Хоть чем-то.
— Да чем ты поможешь? — злобно фыркнула Каролина, утирая слёзы. — Сбежала из табора и скачешь тут, провидица сраная. Совы — к беде!
Соня достала из кармана платок и протянула его Каролине, а подошедший следом Алтанай поднял её на ноги.
— Проклятые совы, нигде от вас покоя нет…
— Тебе плохо… Давай поможем, доведём до дома?
Каролина недобро зыркнула на Соню, но потом как-то устало вздохнула и вытерла лицо её платком.
— Сама дойду. Я всё, проревелась. Не хотела, чтобы родители видели. — Но голос опять дрогнул, в глазах блеснули слёзы. — Родич приехал из города, привёз труп Чернушки… Это ворона… Виталинки… была… Кто-то.. уб-бил…
Соня, не до конца понимая, что делает, обняла Каролину и зашептала, как делала мама в тяжёлые моменты:
— Солнце выглянет, оно нас не оставит… Свет укажет все ответы, тьму и зло выгонит вон. Зло отступит, мы сильнее…
1) Цитата из песни S.T.A.L.K.E.R "Чистое небо"
2) Чечни
3) Цитата из фильма «Терминатор».
4) Женщина, рождённая в Ромалии (Румынии).
Примечания:
Ближе к осени началась повышенная нагрузка на работе, так что редактирую и выкладываю главы просто по принципу, когда есть время, а то таймеры у меня срабатывают через раз(( Но радуюсь хотя бы тому, что разговорные главы на этом закончились. Да здравствует движ, еее!))
С отзывами постепенно дохожу, про всех помню ❤️?
Деревня Малый Ельник, Русия.26 ноября 2023 года.
Каролина резко перестала плакать и отстранилась, во все глаза смотря на Соню. Хмыкнула, мотнула головой.
— Ну ты… вообще. Ненормальная. Но теперь понимаю, почему он на тебе зациклился. Пф-ф… А, ладно.
Перевела взгляд на Алтаная Юргэновича и полным яда голосом поинтересовалась:
— А наш уважаемый владыка делает хоть что-то, чтобы остановить весь этот кошмар? Или он только с девчонками горазд разбираться?
— Делаю всё, что в данный момент возможно, — спокойно ответил он. — Я понимаю, как тяжело вашей семье, хоть вы в это и не верите. Подойдите к Кидис Албановой, её успокоительные отвары очень хороши.
Каролина раздражённо вздохнула и пробормотала:
— И от них больше проку, чем от некоторых важных шишек.
А затем вылетела из сарая, напоследок бросив Соне:
— Платок потом верну… сова.
Соня вздрогнула, когда дошло. «Теперь понимаю, почему он на тебе зациклился». Он? Карл? И те слова Алтаная Юргэновича про эмоции Каролины Мироновой... Вот те на. Выходит, ревнивая бывшая. Ну… Бывшая так бывшая, не настоящая же. Она — тоже человек, и ей больно из-за пропажи сестры. И… Карл, получается, хорошо знал Каролину. Лучше, чем Соне хотелось бы. А поддержал ли хоть как-то? Не похоже. Мысленно записала себе дать ему подзатыльник. В такой ситуации уж мог бы просто подойти и по-человечески поддержать.
— Пойдёмте в зал, пора начинать тренировку, — вырвал её из размышлений Алтанай.
И правда, пора. Когда они снова оставили верхнюю одежду в раздевалке и встали посреди зала, Соня внутренне сжалась: она так устала от череды пророчеств! Однако Алтанай её удивил:
— София, мы с вами оба предсказатели, но вряд ли узнаем наверняка, какое занятие станет последним. У меня почти нет на вас времени, а поэтому я не сделаю вас сильнее и опытнее. Только научу тому, без чего не выжить. Если на прошлом занятии вы учились выбираться из пророчеств, то на этом попробуете не попадать в них вовсе. Уже знаю, что дух ведьмы, создавшей диски, затянул вас в видение прошлого. Неприятно, не так ли? В этот момент вы в настоящем были беззащитны, а это опасно.
Соня замерла как вкопанная, а Алтанай Юргэнович обошёл вокруг неё, остановился за спиной и продолжил говорить.
— Если враг в курсе, что вы — предсказательница, то он при желании сможет избавиться от вас по щелчку пальцев. Пророчество легко спровоцировать: словом, прикосновением, какой-либо вещью. Ещё легче убить предсказателя, пока в реальности он застыл безвольной куклой. Вы должны научиться хоть когтями и зубами цепляться за реальность.
Он отошёл и встал напротив неё, в вечном полумраке помещения обычно бледно-голубые глаза блеснули янтарём.
— Знаете, какой предсказатель на самом деле беззащитен в такой ситуации? Тот, кто ничем и никем не дорожит в жизни. Тот, кому некуда идти и незачем цепляться за реальность. Остальным же нужно всегда, каждую минуту и секунду помнить, держать в голове, ради кого и чего важно остаться. Нам, знаете ли, экзистенциальный кризис(1) противопоказан.
— Ага… Значит, всегда помнить, кому нужна и что мне важно…
А ведь ещё неделю назад верила, что уже никому, что никто её не ждёт. Как же ошибалась! Словно ответом на мысли Алтанай сказал:
— Вам повезло, что дар пробудился уже тогда, когда рядом оказались те, кто вас ценит. Сосредоточьтесь на том, чем дорожите, и мы потренируемся. Только учтите, что методы врагов могут быть намного жёстче моих.
Соня не поняла, как он собрался провоцировать её на пророчество, но собралась с мыслями. Она должна уцелеть ради родителей и сестры, которые все эти годы её ждали, надеялись. Должна, чтобы защитить их, чтобы однажды снова собраться за одним столом. Ей нужно выстоять ради Карла, ради возможности быть счастливой с этим иногда невыносимым, но таким нужным, ненаглядным вороном! Она всё преодолеет ради того, чтобы дать шанс на жизнь замечательному человеку, Эрхану. Он всем и всегда помогает, не деля на кланы, верит в людей и с таким отеческим теплом к ней обращается… В его «вы, София…» никогда не было холода и отчуждённости. Лишь тепло и поддержка. Соню любят и ценят, пусть и по-разному, она должна остаться в реальности!
Алтанай подошёл к ней ближе, в его взгляде мелькнуло невысказанное извинение. А потом… Грубо схватил её за руку и процедил с ядом в голосе:
— Экая связь против природы, ворон к сове пристроился! А ты и рада, ха! Глаза-то открой на своего чёрного, дура! Что он вытворяет, а?!
Да что он несёт? Перед глазами на миг встало искажённое злобой и похотью лицо Дечибала, который высмеивал её дружбу. А теперь Алтанай… По какому праву вдруг полез в её жизнь?! Карл замечательный! Он ничего не… вытворяет… Перед глазами поплыл туман, но в мыслях мелькнуло: «Хоть когтями и зубами. Остаться в реальности! Ради мамы и папы, Надьи, Карла и Эрхана. Остаться!» Она моргнула раз, другой, глубоко вздохнула… Туман отступил. Непонимающе подняла глаза на Алтаная:
— Что вы такое гово…
Осеклась. Это и есть тренировка!
— Простите, Алтанай Юргэнович, я не поняла сразу. Это непросто…
— И вы меня простите. Ваши отношения — не моё дело, разумеется, но вас будут обсуждать. Люди любят сплетни, но это не должно задевать. Как говорят, на чужой роток не накинешь платок. Видите, как легко вас толкнуть в видение? Достаточно задеть за живое, вывести на эмоции. Разозлить, расстроить, напугать или даже просто удивить. Для нас, предсказателей, это опасно. Но вы — молодец, справились. Только помните, что враги могут действовать не так. Кто-то — грубее, кто-то — наоборот, тоньше и хитрее. Сунут вам в руки вещь пропавшего без вести, например. Расскажут слезливую историю. А вы и сами не заметите, как провалитесь в видение.
Да кому она нужна-то, вот так её устранять? Алтанаю вот, возможно, не раз и не два пригодилось такое умение, а ей… Но если надо — научится.
— Я буду осторожна. Теперь знаю, о чём нужно помнить всегда. А… Вы на самом деле слабый предсказатель, или вас таким считают, потому что вы намеренно не поддаётесь видениям?
— На самом деле. Я лишь дважды в жизни видел в пророчествах что-то значимое. Да и в целом у меня мало видений, пять-шесть в год. Сила рода в моём поколении ушла сестре.
А в следующем кому, его племяннице? Не похоже, иначе бы он был опытнее в наставничестве. И вот везёт же, всего пять-шесть видений в год!
— Окружающие считают, что у меня много видений, но толку от них мало. Бывают ситуации, в которых такой спектакль полезен. Не перед теми, кто хочет убить, но перед теми, кто может изрядно подпортить жизнь или использовать вас в своих целях. Впрочем, иногда и убийц это может сбить с толку, если «внезапно» очнётесь. Но тут надо смотреть по ситуации.
Совка непонимающе мотнула головой.
— Извините?..
— Вам тоже пригодится навык не попадать в видения, но притворяться, что попали, а потом нести размытую, неконкретную околесицу, «приходя в себя». Например, когда надо уйти от ответа на вопрос или отвлечь людей от чего или кого-либо. Учитесь обманывать и казаться слабее и глупее, чем вы есть, София. Это касается не только предсказаний, но их — в первую очередь. Притворство должно быть последовательным, с чёткой целью. — Он коснулся её руки, не обращая внимания на то, как она мотает головой и одними губами твердит: «Я не смогу». — Этому не научить за несколько занятий, но, при желании, со временем всё полу…
Алтанай судорожно вздохнул, его взгляд медленно стекленел, затягивался коркой льда. Приоткрытый рот, потерявшее всякое выражение лицо… Она буквально почувствовала, как его затягивает пророческий туман.
— Алтанай Юргэнович?!
Соня беспомощно наблюдала, как он оседает на пол, не в силах удержать взрослого мужчину, пусть и без капли лишнего веса.
— Вы это… правда, что ли… Небесные покровители! Я… Я рядом, я здесь! Выбирайтесь в реальность, пожалуйста! Я здесь, здесь… Помогу… Как-то…
Опустилась рядом с ним, пока он, словно слепой, беспомощно водил руками в воздухе. Вздрогнула, когда он улыбнулся и спокойно сказал:
— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вот как-то так. Пустой взгляд, расслабленные лицевые мышцы, подогнувшиеся колени и хаотичные движения руками, будто барахтаетесь в воде, не умея плавать.
— Да ну вас, напугали!
— Нелёгкая учительская доля, — едва заметно усмехнулся. — А вы прислушайтесь и учитесь хитростям. Мне бы хотелось, чтобы вы уцелели. Вы мне напоминаете Эра… Эрхана. Так же отважно бросаетесь на помощь даже тем, кто вам не по душе: и бывшей своего парня, и мутному политику, когда все говорят, что ему нельзя верить.
Они оба поднялись на ноги и пошли к раздевалке.
— Я…
В горле застряло не совсем правдивое: «хочу вам верить». Как ему верить, если он даже предвидения может разыграть? С другой стороны — он до сих пор только помогал. Алтанай улыбнулся и покачал головой:
— Не нужно такой вежливости, я всё понимаю и так-то привык, не берите в голову. «…уже в два годика Володя одной силой своего взгляда мог заставить мать налить ему водки, а в три года количество его преступных наклонностей превысило число статей тогдашнего уголовного кодекса».
Она сдержанно улыбнулась, поняв смысл, но не некую отсылку.
— Не стесняйтесь иногда обманывать при необходимости. Это порой безопаснее, а ещё живой обманщик может повлиять на ситуацию и кому-то помочь, а вот мёртвый правдоруб — нет.
Соня лишь устало кивнула, хоть мысленно и не приняла такую позицию. Хотя, может, однажды не останется другого выхода. В дом Албановых они возвращались молча.
Она, решив больше не ждать удобного момента, поспешила в гостевую спальню, где оставила книги из домашней библиотеки Албановых. Две книги были полезными, а третья… Совершенно несерьёзная, чтобы перед сном потом отвлечься от мрачных мыслей: юмористическое фэнтези Славы Несвятого. Мужчина, если это на самом деле мужчина — информации о нём толком не было, сочинял очень круто. Из-за прошлых его книг Соня могла то смеяться в голос, то вдруг всплакнуть, хотя этот автор никогда не превращал сюжет в слёзогонку с препарированием одноногих собачек.
Ладно, не время размышлять о литературе. В книге про насекомых Соня сразу открыла раздел про бабочек, долистала до подраздела про бабочек-совок. В магической символике бабочки прочно ассоциировались со злом и предсказанием всяких несчастий, но прабабушка когда-то учила, что в них великие волшебники прошлого прятали часть своей колдовской силы. Сохранялось только хорошее и полезное, потому что от злой силы бабочки тут же сгорали дотла. Значит, и в той бабочке, застывшей в янтаре, что-то полезное. По всей видимости, в амулете заключена сила древнего целителя.
Так, где тут вставка с изображениями совок? Ага, вот она! М-м-м… А какая больше подходит внешне? Соня разрывалась между двумя, а тут же не все виды перечислены, их десятки тысяч, как написано. Вот же!.. У неё не было знакомых энтомологов(2), а если бы и были, то что толку? Показывать амулет чужакам всё равно нельзя.
Ладно, вроде бы оба вида питаются одним и тем же. Выписала в блокнот названия бабочек, отчеркнула. Следом — разновидности мха, который лопают их гусеницы. Ещё упоминался растительный опад и соки различных растительных культур. Никакой конкретики, тьфу! Хотя, если рассуждать логически, амулет создавался на территории Ромалии, бабочка некогда летала в её лесах и полях. Значит, надо плясать от того, что растёт на родине.
Бабочки-совки — вредители. Гусеница ела мох, а бабочка, скорее всего, сельскохозяйственные культуры. Но не лить же в отвар соки всех таких растений! Получится не магическое зелье, а овощная похлёбка. Да и сколько лет этому куску смолы, были ли тогда привычные культуры, или там люди только из пещер вышли? Бабочка по виду привычная, не доисторическая, но… Ла-а-адно, посмотрит в книге про амулеты.
Янтарь-янтарь-янтарь… Вот он, в конце книги. «Сложнейший камень… воплощение тепла и жизни». «…сохраняет свет и силу, помогает в целительстве… защитит от врагов… восстановит утраченную связь времён». «…используется целителями и предсказателями… лучше всего помогает им же». «базовый отвар для активации…» Соня выписала в блокнот рецепт отвара. «дополнительные ингредиенты зависят от инклюзов(3)…» Да, всё как говорил Алтанай Юргэнович. «…а когда нельзя достоверно узнать о питании насекомого, следует выбрать подходящее растение из тех, которые меньше всего менялись с течением времени».
Ага! Ну, это точно мхи! Но, опять же, Соня их вообще не различала. Выяснила названия, но что это даст? Знакомых бриологов(4) у неё тоже не было, вообще-то. Но уже проще. Теперь надо бы в город. Там, может, через интернет получится найти, где можно взять нужный мох и остальные ингредиенты. Конечно, многое есть в закромах у Албановых, но не всё.
Соня зажмурилась, в глаза будто песка насыпали, да и голова разболелась от мелкого шрифта. Надо снова выйти на воздух, ага…
Во дворе на скамейке под деревом сидела грустная девушка-брюнетка. Она кидала игривому чёрному псу резиновую косточку, а тот раз за разом приносил игрушку хозяйке, радостно тявкая. Вроде спокойная зверушка, но Соня всё равно вздрогнула и попятилась. В ушах звенел злобный лай той своры…
Девушка заметила её, удивлённо распахнула глаза:
— Вас что, Уголёк напугал? Он добродушный, и я его контролирую. Но давайте пристегну поводок, чтобы не напрягать. Уголёк, малыш, ко мне!
Пёс примчался к ней со всех лап, а девушка наклонилась к нему. В свете ноябрьского тусклого солнца блеснули серьги. Ого… Соня и девчонки всем отделом на работе пускали слюни на украшения Фартье. И вот если не подделка, то это то самое, из недавней коллекции. Незнакомка не так проста? А та принялась гладить пса, хвалить, дала что-то вкусное. Только потом пристегнула поводок и кивнула Соне. Хм… Проходить во двор теперь не хотелось, но это было бы невежливо, так что всё-таки нерешительно приблизилась.
— Извините, меня когда-то напугали бродячие собаки. Тогда это было очень неожиданно, на том месте никто их раньше не видел.
— Собаки, говорите? — Девушка склонила голову набок. — Они всегда охраняют. Даже бродячие охраняют как бы свою территорию, охотничьи угодья. Если их не видели до того ни в том месте, ни поблизости… Не факт, что они…
Пёс ухватил хозяйку зубами за рукав и дёрнул. Та быстро что-то сообразила и закончила, кажется, не так, как собиралась.
—… они не освоили те места, скажем, за неделю. Вдруг кто прикармливать начал? Не появились же они из ниоткуда, верно?
Соня замешкалась от странного ответа. Собаки-охранники? Да нет, что там рядом с лесом охранять? Ей показалось, что собаки хотели её сожрать, скорее. Или девушка имела ввиду… Нужно обдумать после.
— Ага… Ну, дело прошлое. Я — София Александри, а вы…
— Любовь Артемьевна Данилова, Люба. Приятно познакомиться! Давай на ты, и так «выканья» в жизни хватает. Ты же — та предсказательница, которую учит Алтанай? — После кивка девушка улыбнулась, меняя тему. — Удачи! Я — колдунья без наклонностей, но меня всегда восхищали и предсказатели, и целители, и боевые. Это же вдвойне сложно: овладеть узконаправленной магией!
— Спасибо… А ты хорошо знаешь Алтаная Юргэновича, да?
— Ну… Насколько позволено помощнице, — Люба сказала это с явной иронией, а глазами указала в сторону, на покачивающиеся без ветра ветки сосны поодаль. — Ты, может, как и я, скоро узнаешь его поближе. Он — добрый и щедрый!
Люба с фальшивой улыбкой коснулась серёжек. Совка аж воздухом поперхнулась, но до неё вовремя дошло, что это спектакль для третьего: того, кто остался за деревом. А помощница Алтаная Юргэновича под стать начальнику…
Поблизости с домом было слышно, как в доме раздался топот ног выходивших в коридор гостей: они закончили разговоры о теракте и его предотвращении. Пора назад, в дом.
— Кхм… Ну… Учту. Может, пойдём в дом? Холодает.
Люба кивнула и повела за собой пса. Недоумение Сони сменилось пониманием, когда Люба вытерла питомцу лапы и закрыла того в комнатке рядом с прихожей. А, ну да. У Албановых же ещё на севере была пара отдельных птичников для магических помощников гостей. Значит, и помещения для других животных были.
Выйдя из комнатки, Люба быстро сунула Соне в руку записку и ушла искать начальника. Пока поблизости никого не было, Соня торопливо прочла послание:
«Кто-то из разнорабочих решил погреть уши. Я и Алтанай — не любовники. Слухи ходят, решили не спорить. Полезно. Не распространяйся об этом. Тех собак на тебя могли натравить, чтобы отогнать от некоего места, которое посторонним видеть нельзя. Не уверена, но возможно. Обсуди потом это с Алтанаем и Албановыми. Ниже мой телефон и эл.почта, если понадоблюсь я или Алтанай. Записку уничтожь».
Соня несколько раз мысленно повторила номер телефона и адрес почты, а после сжала записку в кулаке: спустя мгновение на ладони остался лишь пепел, который отправился в урну для мусора. Это что получается, помощница Алтаная специально сидела во дворе, высматривая, кто из работников попытается подслушать? В доме-то никого, кроме самых надёжных, не осталось, а вот снаружи…. Ой-ой!
Обдумать всё времени не было. Мимо неё к прихожей прошло трое приехавших гостей, а возле окна встал Андрей Петрович. О, шанс с ним поговорить! Начнёт с главного.
— Здравствуйте! — Он повернулся на звук её голоса, улыбнулся. —А вы, выходит, тоже из наших, раз приехали к Эрхану Тамановичу? Я… хотела бы попросить у вас совета.
— Здравствуйте, София. Хорошо, что с вами всё в порядке. Я видел в вас птичью колдунью и слышал, что в городе происходит что-то неладное. Уже хотел сам предложить укрытие, но рад, что вас взяли под крылышко Албановы. Так лучше, потому что я не совсем из «ваших». Но помогу всем, что в моих силах, разумеется. В чём вам нужен совет?
— Понимаете, я пять лет не колдовала, сейчас осваиваю новое и вспоминаю старое. Мне бы попрактиковаться с приготовлением отваров, но не знаю, где найти нужные ингредиенты. Албановы здесь приезжие, а вы наверняка больше мест знаете, ведь, как я помню, родились в Беговинске. Вот, например, если мох разных видов? Можно ли где-то в городе его купить?
Соня затаила дыхание: хоть бы он знал, хоть бы! В Ромалии было несколько лавок и с десяток самостоятельно торгующих людей, но в Русии Соня не задавалась целью найти подобное. Упущение, но вот не водилось в реальной жизни специально отведённых для колдунов торговых «Косых переулков»(5).
— Хм-м-м… Если вам нужны редкие ингредиенты, то знаю одну семью, торгующую ими. Не самые приятные люди, но что поделать. У меня завтра выходной, давайте в городе провожу вас.
1) Состояние человека, когда он сильно переживает и тревожится, постоянно ищет и не находит ответ на вопрос о смысле жизни. Короче говоря, переживает, что зря живёт, и всё бесполезно.
2) Учёные, изучающие насекомых.
3) Остатки живых организмов из флоры и фауны, попавшие в янтарь.
4) Учёные, изучающие мхи. Бриология — раздел ботаники.
5) Улица в магическом Лондоне, торговый центр с большим количеством разных лавок во вселенной «Гарри Поттера»
Примечания:
Я стараюсь, чтобы история читалась и без учёта интерлюдий, но они всё же дополняют сюжет. Кто прочтёт, скажите, пожалуйста, не кажется ли данная интерлюдия лишней, а то я каждый раз переживаю по их поводу.
Беговинск, Русия.26 ноября 2023 года.
Дядя Ал второй день подряд ездил по делам в деревню клана Воронов. Раньше Эва расстроилась бы, что даже на выходных не получилось провести время вместе. Но с лета уже знала о дяде правду. Обманщик, который «и вашим, и нашим». Говорил одно, а делал другое. Лживый и вероломный владыка неба.
Но он всё ещё оставался единственным человеком, которому она оказалась по-настоящему нужна после смерти родителей. Поэтому пыталась найти в стопке старых ежедневников не новые доказательства вины, а хоть какое-то оправдание. Тому, что дядя Ал своей рукой без лишних споров чуть больше трёх лет назад подписал приказ о переводе Эрхана Албанова с севера, где тому было безопаснее, сюда, в Беговинскую область. Тому, что заключал невыгодные для страны, но допустимые для правящей верхушки контракты с иностранцами в ущерб интересам колдунов Русии. Тому, в конце концов, что так просто свыкся с ролью покорной марионетки.
А просто ли? Закусила губу, вспомнив, как дядя с силой зажмуривался и скрипел зубами после чьих-то звонков, как настойчиво каждый раз проверял дом на предмет прослушки, как жадно и нервно курил у подъезда в городе или у ворот дома в пригороде, приезжая с работы. Никогда не доставал сигареты дома и жевал жвачку перед тем, как вернуться, а после сразу шёл в душ и менял одежду, чтобы чувствительную к запахам Эву не тошнило.
Она села на пол, прижимая к груди один из дядиных ежедневников. Прошептала едва слышно:
— Дядя, ну как же… Ну пусть я буду мнительной дурой, которая всё не так поняла!
До сих пор надеялась на лучшее, пусть уже не верила, что дядя честный и добрый. По отношению к ней-то он таким и был, но другие люди…
Шмыгнула носом и, согнув ноги в коленях, стала листать ежедневник. У дяди никак не доходили руки выбросить старые блокноты, которые он, в отличие от документов, не убирал в сейф. Взяла блокнот наобум, но с каждой прочитанной записью всё чётче вспоминала странные и тревожные новости того года. Где-то дядя зачёркивал заметки жирными линиями, где-то злоупотреблял сокращениями, но кое-что можно было разобрать.
«20/05/18
чтобы не видеть его е◼️ник
Заочно одобрить запрос от В.М. Вол. на спонс-е акции в Ром-и ✔️
Ему там мёдом намазано? Пятый раз едет!»
Акция в… Ромалии? А ведь именно с лета 2018 года в той стране начались первые беспорядки. Знала наверняка, потому что там жили дальние родственники по отцовской линии. Так что же выходит… Нет, нет! Дядя не может быть причастным и к этому! Ну не глупый же он, чтобы оставить в доступе запись о таком! Хотя летом Эва же нашла в стопке бумаги на переработку испорченный бланк документа о переводе Эрхана Албанова… И угораздило её тогда случайно кинуть в эту стопку нужную бумажку! Не стала бы её искать — не узнала бы ничего.
А этот «Вол.» — Волошин? Дядя почему-то не любил эту семью и всячески избегал соприкосновений с ними. Хотя, судя по сплетням тёти и других колдунов и собственным догадкам, со Святославом Волошиным всё-таки имел какие-то общие дела, пусть и скрывал это от колдовского сообщества. Про Волошиных вообще каких только слухов ни ходило, но не верить же всему. Разве что в одну сплетню Эва искренне хотела бы верить.
Около года назад некоторые колдуны объединились, чтобы прижать тех, по чьей вине один торговый центр был построен из плохих материалов, что привело к обрушению конструкций и жертвам. Поговаривали, что инициаторами восстановления справедливости каждый со своей стороны стали дядя Ал и Святослав. И будто бы договорились об этом заранее. Они оба не имели отношения к несчастному происшествию, но, выходит, не смогли остаться в стороне.
Вживую Эва видела Святослава Волошина лишь однажды, да и то случайно. Он не сделал ей ничего плохого, но отчего-то напугал до чёртиков одним только пристальным взглядом и будто бы случайно сорвавшейся с губ изумлённой фразой: «…а как похожи!» Она тогда спросила, показалась ли ему похожей на дядю Ала. Святослав усмехнулся чему-то своему, а потом неловко пробормотал: «Да… Да, на него». Странный и пугающий.
В мыслях всплыли слова Мичила о том, что брат его приятеля Лекса Волошина вместе с их дядей увлеклись охотой и ходят на встречи какого-то клуба. Мичил осудил охоту птичьих колдунов на диких птиц. Эва, вспомнив Святослава Волошина и, особенно, колючий взгляд его глаз цвета стеклянной крошки под слоем пыли, поверила бы, что такой «дядюшка» убьёт всех, кого захочет, не только птиц.
Вздохнула, поёжилась от скользнувшего по коже холода. Вроде бы этот Святослав тогда сделал хорошее дело с тем торговым центром, если верить разговорам, но от него веяло опасностью. А каков же тогда второй Волошин — брат Святослава и отец Лекса — с которым дядя Ал не хотел связываться? Но вдруг именно из-за этого нежелания не глядя дал добро на то, на что нельзя было? Или всё-таки всё он понимал?
«29/05/18
отправка драг. м. и к. в НБ ✔️»
Не один дядя сливал природные ресурсы за границу…
«05/07/18
16.00 — собр-е с уч-м ром. и угр. дипломатов ✔️
странные беспорядки???
21.00 — доехать до А.А. Сер., обсудить помощь ин. ✔️
С◼️а… Бл◼️!!!»
Ну вот, значит, для дяди ромальские беспорядки тоже были неожиданностью! Он в этом не виноват. Наверное… До конца не поняла, ведь дядя не написал ничего такого, что нельзя было бы вывернуть и так, и сяк. А упомянутого в этой записи человека Эва не знала, ничего путного на ум не приходило в связи с загадочным «А.А. Сер.». Судя по жирно заштрихованным ругательствам, человеком тот был… не самым приятным.
Снова стала копаться в ежедневниках. Вот оно: её доверие к человеку, заменившему ей родителей. Тайком копалась в его вещах, подозревала, таила разочарование. Так и не призналась Мичилу Албанову, чья она племянница. Сначала не хотела смущать и проводить черту между ними, когда наоборот бы шагнуть ближе, прижаться… А как теперь?!
Она — племянница того, кто по чужой указке вырвал Албановых с родного севера. Дядя — очень слабый предсказатель, он не мог предвидеть, к чему всё приведёт. Но… но не попытался противиться, что-то менять. Может быть, отчасти была и его вина в том, что кто-то покалечил Мичила. Её милого, хоть и ершистого воронёнка…
Ох-ох, Мичил! Комплексовал, считал себя никуда не годным птичьим колдуном, потому что к нему ещё не прилетел ворон-помощник. И не слушал доводов, что дети помесков позже встречались с магическими помощниками, чем дети «чистокровных» птичьих колдунов. К ней вот тоже сова прилетела только в шестнадцать с половиной лет. Поначалу Эва даже расстроилась, ведь хотела помощника-лиса, как у папы и бабушки. Всё ж родня из клана псовых, как-никак. Только потом поняла, как ей повезло, что случилось иначе.
Но Мич зациклился на том, что он бесполезный колдун, к которому не прилетит птица. А ещё постоянно закрывал шрамы на шее, стеснялся следов сросшихся переломов: некрасиво выпирающих под кожей бугров. Да она бы каждый такой след зацеловала бы, неустанно благодаря богов и Эрхана за то, что Мичил жив! Но он и этому был не рад: однажды выдал бред, что ни за что не будет так полезен и важен, как его отец, и зря тот выбрал его жизнь, а не свою. Вот за это Мич от Эвы получил! А потому что нечего чушь городить, ни один любящий родитель в такой ситуации не выбрал бы себя. Да, больно, что Эрхан и вправду практически обменял свою жизнь на его. Но он сделал это, чтобы сын жил, не жалея, что жив!
Столько бед свалилось на Албановых! И вот… Это дядина вина?.. Отчасти да, если припомнить разное. Невиновного не трясло бы перед встречей с другом после несчастья, случившегося с его сыном. Невиновный не выкурил бы за сутки недельный запас сигарет. Не нарезал бы круги по дому, не выпуская из рук телефона. Или всё-таки Эва ошибалась, а то было лишь волнение за друга и его сына без каких-то подтекстов? Хорошо бы, если так!
Присела на корточки и стала аккуратно выгружать блокноты, запоминая, в каком порядке они лежали до того. Ох-ох, знал бы дядя, для чего она использует его уроки о том, как подмечать детали, которые могут дать подсказку. Шерлока Холмса из неё не вышло, и с правильными выводами не всегда срасталось, но она развила память и аккуратность.
Откинула за спину косу, поджала губы. До её лет шести дядя напряжённо сопел, боясь сделать ей больно, но заплетал эту косу сам. Потом приучил её и волосы заплетать в одиночку, и в магазин ходить, и другие бытовые дела решать. Только сама. С подробными объяснениями и наглядными примерами, но без помощи.
А как Эва пошла в школу, пришлось и всякие социальные, учебные вопросы решать самостоятельно. Дядя Ал приучил, что всё безопасное она может решить сама, но вот если кто-то станет словесно или физически её намеренно унижать, давить — тут нечего стесняться и терпеть, стоит рассказать ответственным взрослым и, главное, ему. Такого не случилось, а задирам и пустословам в младшей и средней школе она и без помощи могла рюкзаком по ушам съездить.
Чем старше она становилась, тем к большей самостоятельности приучал её дядя, пока однажды не сказал, что теперь ей не хватает лишь жизненного опыта и осторожности. Эве тогда было четырнадцать, и она удивилась такому, спросила: «Ты меня отселить хочешь? Или почему торопишься?»
Дядя нахмурился, покачал головой. Помолчал, потом наконец медленно проговорил: «Эвка, однажды меня не окажется рядом. Я не знаю, будут ли тогда с тобой люди, на которых можно положиться. Поэтому ты должна всё суметь и сама. Чем раньше, тем лучше». Она никогда не возражала и не капризничала, ей нравилось многое делать и решать, не сваливая на других. Но тот ответ дяди почему-то напугал до дрожи… Сама. Одна. Его не будет, никого не будет.
Как она после того разговора уже ночью беззвучно плакала, накрывшись одеялом с головой… И сейчас защипало глаза. Любила дядю, хоть и не могла ему простить тот приказ для Эрхана и прочие сомнительные, а то и явно плохие решения. Странно как всё! Порой не хотела его видеть после размышлений о сделанном им, но даже в такие моменты понимала, что задохнётся от боли и горя, если… если вдруг. Ведь теперь её не спасёт смесь неверия и непонимания, как тогда, когда ей только-только исполнилось четыре. Она помнила прошлое урывками, но хватало и этого.
«Эвелина не понимала, как это: мамы и папы больше нет. Они играют в прятки, их надо найти? Ей объясняли, что такое смерть, но это не может быть про маму и папу! Это же для совсем стареньких и больных... Вот как дедушка, которого похоронили зимой.
Она уже пять дней жила у бабушки, но каждый вечер подбегала то к одному окну, то к другому: всё ждала, когда двор осветят горящие фары папиной машины. Потому что это же неправда всё, родители обязательно приедут! Бабушка почему-то недовольно морщилась и бормотала: «Глупая и упёртая, вся в эту дуру и её породу».
Бабушка отгоняла её от окон, ругалась, но не плакала. Она не плакала! Значит, неправда? Значит, родители приедут! Папа взъерошит ей волосы, а мама спокойно и ласково расскажет, почему их не было.
Но Эва ждала, а никто за ней не приезжал. Дяди и тёти по папе, которые раньше играли с ней и привозили вкусное, теперь отводили взгляд, отворачивались и спешили уйти. Одна из тёть вместе с бабушкой звонила брату мамы, которого Эва почти не помнила, и говорила:
— Алтанай, забери её! Мы — не няньки для сироток. У нас семьи, нам к чему лишний рот?
В тот день двор наконец осветили горящие фары. Эва выскочила на порог, не слушая родню, но вдруг наконец расплакалась, увидев, что это не родители. Вот тогда её будто ударили пониманием: всё правда, мама и папа больше не приедут. Мамочка… Папа… Она стояла и не могла шевельнуться, а вышедший из совсем другой, очень-очень дорогой машины дядя сел на корточки и стал вытирать её слёзы мягкой салфеткой.
— Здравствуй, Эвелина. Ты меня, наверное, не помнишь. Я — Алтанай, брат Маины — твоей мамы.
Его голос был таким тихим, мелодичным… Почти таким, как у мамы, когда она пела ей песенки перед сном.
— Прости, что не забрал тебя раньше, но теперь мы вместе.
А папа вот никогда не говорил «прости»… Эва даже думала, что мальчики этого не умеют. Эва не запомнила, что ещё говорил этот чужой дядя, совсем не похожий на маму. У мамы и Алтаная ведь только отец был общий, угу…. Но дядя говорил с почти мамиными интонациями, а потому… потому… Эва обняла его и снова расплакалась, чувствуя, как быстро колотилось его сердце, как подрагивали руки. Будто плакал вместе с ней, но без слёз».
Эва закусила губу и отошла от ежедневников, в некоторых из которых нашла ещё заметки об акциях и беспорядках в других странах. А то ещё слёзы замочат бумагу. Чёрт, дядя Ал! Что же ей теперь делать со знанием, что он наверняка неосознанно, но сыграл на руку тем, кто убивает колдунов?!
Беговинск, Русия.27 ноября 2023 года.
Связь не появилась ни вечером, ни утром. Прощались на пороге дома. Мама всё нервно вздыхала и обнимала его, умоляя быть осторожным и не отходить от охранников. Не хотела отпускать, пусть и не спорила. Папа же просто выполнил обещание и, почти шёпотом попросив думать прежде, чем что-то делать, похлопал Мичила по плечу одной рукой, пока второй держался за перила. После вчерашней суеты устал настолько, что даже стоять было тяжело…
А ещё Алтанай с этой его помощницей «обрадовали» родителей и Мичила, что за их семьёй следят. За-ши-бись. Но и с таким раскладом надо что-то делать. Если за ними следят, то боятся, что они могут помешать. Значит, они действительно могут повлиять на происходящее, шанс есть!
Мичил буркнул, что «всё норм будет, не парьтесь» и пошёл к машине. А то блин, ещё немного с ними постоял бы — и точно разревелся бы как детсадовец. Из двух машин выбрал ту, в которой был только он и охранники. Пусть уж Карл Кондаков и Сонька Александри спокойно милуются на заднем сидении, хах. Заодно его не будут доставать разговорами, а ему не придётся сидеть рядом и завидовать.
Плевать, канешн, на них обоих, но до зубовного скрежета обидно, что со всеми этими стрёмными делами в городе встречи с Эвой станут ещё реже. Хотя хрен знает, может, так и надо, так и правильно? Ну вот что он может ей дать? Поломанный ворон, который никогда не взлетит, потому что боится упасть, пха… Недостойный, но, увы, единственный наследник рода Албановых.
Машина тронулась, а он мотнул головой. Потом порефлексирует, сейчас страдашки и сомневашки ваще не в кассу. Успеть бы всех предупредить… В первую очередь Эву и Егора, конечно. Потом — Пашку, он же всё равно хотел встретиться. А дальше как? По телефону о таком не говорят. Может, назначить встречу Пашке, Лексу и Нику на вечер, чтобы сказать сразу всем троим? Да, так лучше. Они — тоже люди, заслуживают жить. Не самые нормальные, но блин.
Мич помнил, как Ник один раз ползал на карачках по клубу не потому что угашенный, а потому что посеял — подумать только! — плетёную фенечку, которую ему сплела двоюродная сестра. Типа мелочь расстроится, если не увидит на нём этой фенечки. А ещё она расстроится, если двоюродный братец подохнет от того, что нюхает!
Мич помнил, как Лекс вздрогнул и весь сжался как перед ударом в тот единственный раз, когда ему позвонил отец, а потом по-пьяни признался: «Ну чё, поеду домой. А то накосячу я, а этот мудак накажет всё равно Дёмку». Лекс сам часто поступал как тот ещё мудила, но брата всё-таки любил.
Обычно Ник и Лекс вели себя как конченые ушлёпки, но… Но ничего реально плохого не сделали, только толкали гнилые разговоры. Лекс и Ник тоже не заслужили погибнуть в теракте.
После выезда на трассу Мичил стал через каждые две минуты проверять, не появилась ли связь. Абаасы бы побрали эти помехи! Зараза… Связи нет, абонент не абонент. Ожидание — самая отвратительная в мире вещь. Подскочить бы и бежать, что-то делать, а проходится сидеть на жопе ровно и ждать, не зная, чем всё закончится. Говно-говно-говно, нервы и так не алё!
Вздрогнул, когда пошли гудки. Ну неужели!!!
— Ты там совсем двинулся? Без пятнадцати се-е-емь, а тут ты у меня вместо будильника, — недовольно протянул заспанным голосом Егор. — Что там такое? Пожар, потоп, ядерная война? Если так, то ты охренел звонить, я бы предпочёл помереть во сне.
— Егор, реально вопрос жизни и смерти! Мне срочно надо встретиться сегодня днём с тобой и Эвой, ты не представляешь, как это важно. Я вчера был без связи, но столько узнал! Ваще жесть. Ты как вообще, как обстановка?
Он помедлил, а потом как-то глухо, безжизненно ответил:
— Ну как… Мы с тобой вляпались, похоже. При встрече расскажу. Мы как обычно часа в два в том кафе пересечёмся?
— Да. Мы обязательно выпутаемся, честно.
Егор скептически посмеялся и положил трубку. Вот говно-то, а! Раз он сказал «мы с тобой вляпались», то это из-за препаратов. Хотя уж Мичил старался по минимуму втягивать друга, многие ингредиенты доставал сам. Но и Егору досталось, выходит.
Вот Мичил даёт… Из-за своей тупости вынудил отца провести обряд, из-за которого тот теперь умирает, а потом в нелепой и неумелой попытке всё исправить втянул друга в неприятности! От Мича одни проблемы. Кто такой умный обратил внимание на Егора и зачем? Явно неофициально, иначе сестру Егора уже уволили бы и, вероятно, лишили бы лицензии, а он сам разговаривал бы с Мичилом совсем в другом тоне. Нет, тут что-то сложнее. Но гадать без толку, реально встреча всё прояснит.
Эве он написал смс, чтобы не получить и от неё за слишком ранний звонок. Пока копался в телефоне, заметил, что появился мобильный интернет. Никак цивилизация началась! Так, ну что тут… На настоящей странице в NameBook висело одно непрочитанное сообщение от Пашки, написанное ещё в субботу.
Pavel Sokolovsky:
«Привет. Я не приду на встречу, сильно разболелся. Потом перетрём».
Странно, но ладно. Мичил почему-то думал, что Пашка захочет прийти в любом состоянии, на учёбу-то ходил и весь в соплях и с кашлем, хотя так делать не стоило даже с учётом, что он в таких случаях натягивал маску. Толку, если прям заразный? А тут, видно, уж совсем погано себя чувствовал. Наверное, если настолько хворый, то на улицу не выйдет, про теракт ему можно не говорить. Хотя… Нет, не пойдёт. У него же сестра и родители, их-то кто предупредит? Придётся позвонить Пашке и напроситься с визитом. Хоть бы заразу не цепануть и не заразить потом своих родителей!
Чтобы занять мысли, зашёл ещё в PhotoGram. Вовремя же решил взять перерыв и не принимать пока новые заказы на фотосессии! А вот готовые рисунки надо отослать заказчикам, пока интернет есть. Когда всё разослал, в ленте увидел пост Лекса с нехарактерной для него фоткой с чашкой чая. Писал, что простыл вместе с братом и дядей.
А, ну да, Мичил слышал, как дохает Демьян. В комментариях под постом Лекс упомянул, что дед и отец тоже заболели. Так, ну это хрень какая-то, не многовато ли заболевших? Пашка, Лекс, Демьян, плюс ещё трое Волошиных. Шестеро за выходные! И как-то быстро. Мичил здоров, то есть, и Пашка с Лексом в ночь с четверга на пятницу не болели, скорее всего. А дальше… Какова вероятность, что даже одни Волошины успели увидеться и перезаражать друг друга, если почти все они жили отдельно? А тут ещё Пашка вообще не в тему. Если это не новая супер-заразная волна ковида, то странно что пипец. Что за новая эпидемия, а?
Чувствовал, что ответ где-то рядом, он словно назойливым комаром зудел над ухом, но поймать его никак не получалось. Странно… Странно.
За размышлениями так-то реально долгая дорога пролетела незаметно. Обе машины остановились во дворе многоэтажки. Карл тут же выскочил из второй машины, не забыв, впрочем, чмокнуть в щёку Соньку. Подошёл к Мичилу, не обращая внимания на валящий крупными мокрыми хлопьями снег, который налипал на волосы и одежду. Сидевший на его плече ворон с тоской смотрел на снег, который превращался в воду, касаясь асфальта. Птице бы искупаться в сугробе, да вот весь снег в городе снова стаял.
— Сейчас половина одиннадцатого, ты во сколько встретишься с друзьями? Если позже, я пока пойду по делам, а за час до вернусь. У нас есть время до семи вечера, потом тебя и Совку повезут обратно в деревню.
Пф-ф-ф, вот упёрся Мичилу ещё один охранник! Да и Карл же не будет держаться на расстоянии, как те парни, к которым пришлось привыкнуть. Нет, Кондакову-то больше всех надо, а друзья не смогут говорить свободно. Так что нечего.
— Да не нужен мне третий охранник, отвяжись. Кому я сдался? А мои друзья прикинь как охренеют, увидев такой конвой? Ну блин, ну серьёзно, вали куда собирался. К семи я точно вернусь.
Они спорили ещё минут пять, пока Карл со вздохом не сдался, поняв, что тратит время впустую. Наконец ушёл по делам. Вот и правильно! От него будет больше пользы, если сразу вместе с другими займётся предотвращением теракта. Что именно будут делать, Мичил не знал и узнать не пытался. Зачем, если помочь в этом никак не сможет? У него другая задача.
Но пока пришлось подняться в квартиру вместе с Сонькой Александри, которая чуть ли ни силой заставила его второй раз позавтракать с аргументом, что не хочет есть одна, за пять лет от этого устала. А кто её гнал из родного улуса(1)? Ой, не. У ромальцев это называется «коммуна». Не важно. Так кто её гнал? Сама же накрутила себя, придумав вину, если Мичил правильно понял из обрывков разговоров. Ну… Ладно. Теперь Сонька не одна.
Её тоска по общению — ни фига не повод усаживать его за стол. Хрен с ней, с правильной едой, но о чём-то же ещё надо говорить. Позвякивание ложек о тарелки в тишине и захватившем до того светлую кухню полумраке, который подкрался из-за не перестающего идти снега, раздражало, а включать музыку в торчавшем в ухе наушнике было как-то странно.
— Мичил?.. А вот ты хорошо знаешь всякие магические места Беговинска? Лавки, может? Мой бывший начальник пообещал сегодня отвезти меня к людям, торгующим ингредиентами для отваров, но неизвестно, будет ли у них всё нужное. А я хочу хоть чему-то научиться, а то колдунья из меня…
Он краем уха слышал, как Сонька спрашивала про ингредиенты у его родителей и многое вычёркивала из списка в блокноте. Но что-то, видимо, не нашлось, а родители привыкли, что им всякое такое привозят знакомые с севера, в Беговинске не закупались. Наверное, у него Сонька просто на удачу спросила, но не показывать же ей, что знает и не совсем легальные пути, а то уже влип с Егором вместе, кажется. Но про легальное место можно сказать.
— Ну… Я немножко экспериментировал, кое-чего знаю. В кинотеатре «Небеса» была, чтобы ориентироваться?
Сонька кивнула, а он стал объяснять, где в районе кинотеатра притаился маленький магазинчик, для прикрытия торгующий БАДами и средствами из разряда гомеопатии.
— Ага, дошло! Спасибо большое!
— Да не за что… А что ты ищешь-то, чего у нас дома не нашлось?
Она вынула из кармана брюк смятую бумажку и протянула ему. Мич вгляделся в слова, выведенные аккуратным, круглым почерком. Он сам писал, как… ворон лапой, а мама иногда посмеивалась и приговаривала: «Целительская наследственность Эрхана, не иначе. Во всём свои плюсы, что ж! Ваши с отцом записи так быстро чужие не прочитают с непривычки, шифровка». Папа только хмыкал, пряча улыбку, и отвечал, что вообще-то лично знает врачей и целителей с отличным почерком, но это в их профессии ни разу не главное.
Почерк Соньки был вполне понятным, но легче от этого не становилось. Довольно редкие мхи, один из которых вообще относился к исчезающим, смолы южных видов деревьев и, внезапно, коготь совы-сплюшки. Ну и ингредиенты! А кровь девственницы и рог единорога не надо, случаем?
— Так… Смолы в магазинчике были, вроде. И вот этот вид мха. А второй… Он очень редкий, но если тебе прям никак без него, я поспрашиваю у тех, кто разбирается. С когтем не помогу, у меня нет знакомых колдунов со сплюшками. Может, среди бескрылых кто держит таких питомцев, но как на них выйти… Попробуй в группах в интернете по городу поискать, у бескрылых тоже есть тусовки, где болтают про своих экзотических питомцев и уход за ними. Они, как я слышал, торгуют перьями. Может, и коготь удастся получить.
— Большое тебе спасибо, Мичил! — Сонька встала отнесла грязную посуду к раковине. — Мне очень важно найти эти ингредиенты. Если можно, поспрашивай про тот мох. Столько надо успеть за сегодня, ой!
Она хотела помыть посуду, но Мичил решил уж до конца быть любезным.
— Ну вали тогда на поиски, сам всё помою, я сегодня добрый. Только Боотура с собой возьми, отец ради тебя его послал в город.
Сонька рассыпалась в благодарностях и наконец свалила, а он навёл порядок на кухне, попутно размышляя, как всё успеть. Больных приятелей так просто не соберёшь вечером, как собирался. Придётся носиться по городу и предупреждать каждого. Вот оно ему надо? Нет, ну как Мичил умудрился привязаться даже к тем, кто его бесил? Они не считали его другом, только лошком, который платит. Но за это можно дать по морде, но никак не позволить умереть…
Потянулся за телефоном. Пашка не был онлайн с субботы, а Лекс? Он же обычно не вылезал из интернета, не в фотограме, так в нэймбуке сидел. Увидев, что Лекс был онлайн сегодня ночью, Мичил спросил в сообщении, совсем ли тот разболелся или может выползти на улицу для важного разговора.
Тут заметил, что ему написал очень шапочно знакомый Толик Авдеев.
Anatoly Avdeyev:
«Привет!
Я слышал, что твоя семья с северов, где охота всегда имела особое значение. В общем, мы тебя приглашаем на нашу охоту, будет интересно. И такие фотки можно сделать, вообще круть :) Может, с тобой нам и ваши северные боги помогут, попросишь у них удачи ;) Ты с нами?»
Мичил едва удержался от соблазна написать: «Я против вас. На кого вы охотитесь, пидорасы?» На севере без охоты раньше было не выжить, да и сейчас… Чем зарабатывать-то в каком-нибудь цивилизацией забытом улусе возле тайги? Но это не развлечение! Даже если догадки не верны, и в этом клубе убивают только животных по лицензиям, то Бай Байанай (2) не благословил бы охотников, которые убивают по приколу и собираются ради крутых фоток., скорее сурово наказал бы. Гадость, а не охота.
Но надо же как-то узнать, чем они промышляют! Хотя предупреждение Демьяна и просьба отца тормозили, вселяли сомнения. Демьян был таким устало-серьёзным, он не шутил и не брезговал «мелким сопляком», а будто бы реально хотел от чего-то уберечь. К тому же, родители и так еле отпустили в город, как Мич даже теоретически поедет хрен знает в какой лес хрен знает с кем?
Michil Albanov:
«Привет) Не, слушай, я люблю животных, мне не в кайф охота. А крутые фотки я тебе и в городе сделаю, если уж хочется. Только попозже, в ближайшие дни занят».
Толик ответил быстро, будто специально караулил, хотя минуту назад значилось, что он офлайн. Уведомления, абаасы бы их побрали.
Anatoly Avdeyev:
«В городе банально, мы не хотим. Ну, ты можешь не охотится, а просто побудешь нашим фотографом. Заплатим за выезд и работу :) Когда сможешь?»
Никогда. Его что, за дурака держат? Если бы им нужны были фотки, они бы и раньше любого другого фотографа наняли. Нет, развод какой-то. Нашли Шарика с фоторужьём для своей охоты, пф-ф-ф… Узнать бы, кто ещё в этом клубе кроме Авдеева и Волошиных, но как? Опасно.
Michil Albanov:
«Ну мб в начале декабря, не уверен. И это, у меня мало опыта с групповыми фотками. Вас там сколько надо в кадре расположить? Или каждого отдельно?»
Anatoly Avdeyev:
«Мы пока это не обсуждали, попозже напишу. Ну бывай, любитель животных ;)».
Даже с такого простецкого уточнения соскочил, а! Ну и что теперь делать? Что делать… Собираться на встречу с друзьями-приятелями, вот что. Сюда он в ближайшее время больше не попадёт.
Пошёл в свою спальню и, задёрнув шторы, открыл в комоде второй ящик снизу. Сгрёб весь хлам в одну сторону, открывая доступ к небольшому тайнику. Выгреб половину его содержимого себе в рюкзак. Волошины болеют, Пашка болеет. Хоть на первое время надо дать им ингредиенты разных более замороченных целебных отваров, а то эти болезные наверняка не в том состоянии, чтобы ездить по городу и искать всё это. Жаль, что Мичил не унаследовал целительского дара, но что можно было выучить без магии, он выучил.
Но теперь надо бы пополнить собственные запасы и заодно про мох для Соньки узнать. Значит, выйдет из дома раньше. Зашёл на вторую страницу в нэймбуке, чтобы написать продавцу всяких краснокнижных редкостей для отваров.
Написал, после заметил,
что появился новый диалог. Открыл его и… Где стоял, там и сел.
В сообщениях висело послание от ноунейма.
Necto Nectovich:
«Вечер в хату, варщик(3)))))) Фарта в делах твоих нелёгких! Давай-ка объясню по понятиям, с кем надо дружить и что делать».
Кинул ноунейма в чёрный список раньше, чем дошло, кем тот его назвал. Твою ма-а-ать… Ноунейм тут же написал с другого аккаунта.
Necto Nectovich2:
«Не быкуй, а послушай, варщик. Ты будешь дружить с кем надо и не совать нос не в своё дело, если не хочешь, чтобы дружка Егора и его сестричку повязали легавые вместе с тобой по обвинению в изготовлении и распространении наркоты. Твоего батьку удар хватит от таких новостей, да и ваша житуха будет нелёгкой, если рассказать Максиму Соколовскому, что его сыночка чуть не отъехал из-за твоего варева. Да и семья начинающего нарика Николая Орлова обалдеет, если навести её на мысль, что мальчишка нюхает то, что ему толкает приятель».
Чего?! Из-за этого мудака, что ли, Егор сказал, что они влипли? Мичил понятия не имел, у кого Ник покупал дурь! И чего ноунейм расскажет отцу Пашки? Стоп… Тот же просто разболелся, в смысле «чуть не отъехал»?
Zloy Zmey:
«Кто ты и что вообще несёшь? Никаких наркотиков мы не делали и не распространяли, это лекарства!
Я не имею отношения к делам Ника. А Пашке Соколовскому отправил безвредный рецепт лекарственного отвара, потому что он блевал дальше, чем видел, алё! Даже не факт, что он вообще делал его и пил! Что вообще с Пашкой?!»
Necto Nectovich2:
«Мелкий Соколовский в реанимации. Состояньице никак не стабилизируют, хотя и в могилу не отпускают. Я б не надеялся на лучшее. Чем докажешь, что отвар был безопасным? А если и так...
Парниш, тебя заприметили, пока ты что-то вынюхивал по клубам. Клиентуру собирал, а? Ты выходил из клуба «За облаками» вместе с мелким Соколовским. Кто знает, что ты ему толкнул в этот момент. А, варщик?»
В реанимации… Что же это за супер-заразная болезнь, которая может за пару дней довести до такого состояния? Абаасы её побери… Абаасы? А если… Да не-е-е, бред! Ладно если взрослые Волошины кому-то перешли дорогу, а зачем проклинать таких же пацанов, как Мичил? Но что странно для обычной простуды, то в самый раз для… шаманской порчи. Вот только Карл бы почувствовал, если бы в горожан стал швыряться проклятиями ещё один чёрный шаман.
Zloy Zmey:
«Ты выдумал повод для шантажа, и после этого думаешь, что с тобой будут нормально разговаривать? Не угадал. Ищи других дураков, чтобы доить из них деньги. Все твои обвинения — пустой звук».
Necto Nectovich2:
«Рискнёшь проверить, сучонок? Утрись своими деньгами. Вот тебе условия задачки, разжёвываю для тупых.
Дано: Мичил Албанов — варщик, ходящий по клубам. Егор и Елена Никишины — поставщики «сырья». Николай Орлов сидит на «снеге» от Мичила. Павел Соколовский подыхает из-за Мичилова эксперимента с синтетикой, а папаша Павла выясняет, что же случилось с всё-таки любимым сыночком.
Вопросы: Сколько дадут Мичилу, Егору и Елене, когда Павел сдохнет? А если будут и другие жертвы вроде того же Николая?
*Дополнительные вопросы: Что сделает с убийцами сына Максим Соколовский? Как быстро Эрхан Албанов двинет кони от стресса и шока?»
Мичил тупо уставился в экран телефона, не зная, как себя вести, что ответить. Да как ноунейм смеет так про отца?! И Пашка не должен умереть, просто обязан выкарабкаться! Надо только понять, разобраться... Жесть Мичил увяз в говне и Никишиных с собой утянул… Кажется, сам он из всего этого уже не выпутается. Ну, для начала поговорит с Егором, а потом… Ужасная ситуация, но, наверное, лучше сам расскажет, чем спрятавшийся за анонимностью мудак, который всё исказит. Нет уж, Мич не позволит напугать и шокировать родителей.
Necto Nectovich2:
«Что, не по зубам задачка? Ну что же, вот тебе ответ из решебника. Ты прекращаешь ходить по клубам и что-то выспрашивать у пьяных кретинов — раз. Делаешь то, что мы велим, и не выгрёбываешься — два. Держишь рот на замке — три».
Zloy Zmey:
«Чего ты от меня хочешь?!»
Necto Nectovich2:
«А вот это уже другой разговор! Для начала в следующий раз узнай, о чём будут говорить твой папка и Алтанай Назимов. Что-то владыка к вам зачастил! Ну и понаблюдай, что интересного будет на праздновании днюхи твоей мамки. Особенно в доме, а не снаружи. Мы узнаем, когда Алтанай снова приедет в деревню. С того момента у тебя будет три дня, чтобы связаться с нами, иначе органы узнают о твоих с Никишиными делишках. Не подведи нас, варщик!»
Necto Nectovich2 был в сети минуту назад.
Охренеть… Мичил сделал скрины переписки, а то мало ли, после заметил ответ от продавца краснокнижных редкостей, что недавно был завоз, так что можно подгрести в центр уже через час. О как, хоть что-то хорошее!
Продолжил сборы, всё думая о том, во что же влип. Стало даже как-то по-детски обидно, что, несмотря на подозрения, Алтанай, кажись, на самом деле был на правильной стороне и ни фига не разыгрывал представление с этими проверками всего и вся на прослушку. Иначе зачем бы ноунэйму за ним следить руками Мичила?
В родительский дом эти уроды тоже пока забраться не смогли, видимо. Далан и Боотур тщательно проверяли чуть ли не каждый сантиметр. Выходит, не зря все предосторожности.
И вот неужели ноунэйм думает, что Мичил станет его послушной крыской, раз уж ему прищемили хвост? Хрена ему, пусть обломится. Если Мич периодически строил из себя тупого и неблагодарного (Так ли уж «строил», или и был?), то уж трусливым и подлым он никогда не прикидывался. Влип — так ответит, что уж. Главная сложность в том, кому теперь доверять, ведь неизвестно, кто он — этот ноунэйм-шантажист.
Не выйдет ли так, что он предупредит приятелей о теракте, а кто-то из них окажется на стороне шантажиста? Хотя блин, невозможно жить, подозревая всех и во всём. Впрочем, тому же Алтанаю как-то удаётся, хах. Но даже для паранойи Назимова есть исключения в виде семьи Мичила. А сам Мич лучше уж доверится не тем и предупредит о теракте, чем будет до конца жизни жалеть, если кто-то из приятелей пострадает.
1) село или деревня в Сибири
2) Покровитель охотников и дух леса в якутской мифологии.
3) В преступном жаргоне варщик — это человек, кустарным способом изготовляющий наркотики.
Беговинск, Русия. 27 ноября 2023 года.
Хвала небесным покровителям, у Мичила точно мозги встают на место! Спокойно помог ей, подсказал… Глядишь, додумается и с родителями поговорить, показать, что любит и ценит их. Вообще, Соне тоже надо бы списаться с родителями и позвонить уже сестре, пока есть связь.
Надья всего на два года старше, но есть шанс, что она больше помнит о прабабушкиных амулетах, ведь всегда стремилась узнать новое и вникнуть, в отличие от Сони, у которой волшебные штучки были чуть ли не на последнем месте. Родня даже говорила, что Надья своим прилежанием и упорным трудом и с очень средненькими способностями добьётся многого, а одарённая природой, но жутко ленивая Соня так и останется в начале пути.
Закусила губу и ускорила шаг, не позволяя себе провалиться в бесконечные сожаления. Знала бы — училась бы раньше и не тратила драгоценное время сейчас, но прошлое не воротишь. Так что лучше поторопиться на остановку, на которой договорилась встретиться с Андреем Петровичем. Главное — ингредиенты для отвара, а не самобичевание.
Снег всё шёл и шёл, уже не тая на асфальте. Дома по ту сторону дороги растворялись в белой дымке, машины все как по команде включили фары. Родственники-русы когда-то говорили, что если первый снег выпадет после Покрова, то земля покроется снегом через сорок дней. Примерно так в этот раз и вышло, хотя в теневых северных двориках сугробы образовались уже недели две как. А в её коммуне с наступлением холодов говорили: «Настаёт время чёрных колдунов»…
Задумавшись о погодных приметах, Соня неловко оступилась, поскользнулась на замёрзшей луже. Упасть не дал вовремя подхвативший её Боотур.
— А мы тебе говорили, чтобы выбирала обувь с более надёжной подошвой, — буркнул он. — Если останется время, давай заедем в обувной ещё раз. А то улахан суор у нас, конечно, добрый, но он мне навешает, если ты расшибёшься нахрен.
Соня скептически хмыкнула и пробормотала:
— Я вообще удивлена, что Эрхан Таманович взял в телохранители таких, как вы. Он, насколько помню, раньше говорил, что предпочитает охрану постарше и поопытнее, из тех, кто давно и осознанно в профессии. И повторял, что просто не сможет в случае чего «прятаться за молодыми». А вы же ну чуть старше Карла.
Боотур собирался что-то ответить, но его прервал звонок Сониного телефона. После короткого разговора выяснилось, что Андрей Петрович застрял в пробке, потому что, по его возмущениям «…зима как всегда пришла неожиданно, никто у нас её не ждал 27 ноября-то! На дорогах пи…»
По подсказке Боотура Соня сказала Андрею Петровичу, что они будут ждать его в антикафе «Под колпаком», где сотрудники укажут ему некий нужный колпак по паролю «голос севера».
Дальше Боотур повёл её в это антикафе, не забыв на ходу проворчать:
— Не нравится он мне, слишком инициативный. Но этот хоть говорит по-русски, а не как тот целитель, который хрен пойми что болтал.
— А ты разве не знаешь английского? Целитель, конечно, говорил чисто как нью-бхаратиец, но в целом всё равно понятно.
— Окститесь, барышня! — вдруг рассмеялся Боотур. — Я вырос в северной глубинке, по-английски могу говорить только с рыбами. И понимать только их, потому что они молчат.
— А?..
— Ну, мем такой был интернете: «No, no, no, mr. Fish, you won’t go to your family. You will go to this грёбаный тазик, блин! C’mon, mr. Fish, it’s a good place!
Соня захихикала, ярко представив себе эту картину и вдруг остро захотела вернуться на много лет назад, в тот золотой месяц, когда она вместе с Карлом гостила у здорового и полного сил Эрхана Тамановича, тогда ещё жившего на севере.
Боотур завёл её в очень странное место: помещение на первом этаже многоэтажки, в котором окна завесили с помощью жалюзи-блэкаут и врубили неоновые лампы. Вместо столиков по немаленькому залу были расставлены тонированные колпаки из пластика, по форме напоминавшие громадные яйца. Ну… Футуристичненько!
— Чем могу помочь?
К ним подошла рыженькая девушка, одетая в духе старых сериалов про космос: в тёмно-синий комбинезон с серебристыми вставками. Она с беспокойством косилась на Соню и с надеждой смотрела на Боотура. Хм!
— Привет, Лиз. Зашли к вам подождать одного человека, он тебе скажет мой пароль потом, — непривычно мягко, даже нежно проговорил Боотур. — Это Соня, девушка моего приятеля.
Лиза поняла, что уточнил он ради неё, смутилась:
— А, ну… Приятно познакомиться. Добро пожаловать в наше антикафе!
Они оплатили время, взяли чай со сладостями и забрались в колпак-яйцо, внутри которого спрятались мягкие кресла и низкий столик. Боотур закрыл дверцу колпака, проверил в нём всё на скрытую прослушку и наконец сказал:
— Тут безопасно. Вернёмся к прерванному звонком разговору? Ты зря переживаешь за выбор Эрхана. Не такие мы уже молодые и неопытные, нам по двадцать восемь. Ещё когда нам с братом было по тринадцать, мы решили, что пойдём в охрану. И семь лет назад пошли.
Целеустремлённые ребята… Но кто же в тринадцать мечтает стать охранником?! Пересмотрели боевиков про крутых телохранителей?
— Правда, хотели не к Эрхану, а к Алтанаю, но он нас не взял. Такой уж человек, со скрипом принимает на работу людей, если видит, что они в самом деле готовы честно ему служить до конца. А мы упрямые. Вот владыка и уговорил друга, а нам сказал, что, охраняя Эрхана, мы всяко дольше проживём, да и ему верные люди нужнее. Но до этого Алтанай и Эрхан на два голоса убеждали нас, что мы ничего не должны и лучше бы выбрали профессию поспокойнее. Не убедили.
— А вы что-то должны?.. — совсем растерялась Соня.
Прабабушка когда-то рассказывала, что раньше в некоторых коммунах у должников забирали детей как рабочую силу, но не верилось, что в современном мире, да ещё вроде бы совершенно адекватный Алтанай Юргэнович взял бы такую плату.
— Разумеется. Если бы не Алтанай, нас с братом давно бы не было в живых. А долг платежом красен. Это честно. Я, знаешь, и не думал, что наш спаситель сначала всерьёз оскорбится от предложения его охранять. Мы… сильно удивились, когда он закурил и сказал: «На моей совести много грехов, а будет ещё больше, но не делайте из меня настолько расчётливого скота. Я, по-вашему, вытаскивал тринадцатилетних пацанов с расчётом, чтобы через года они сложили за меня головы?» Но мы очень настойчивые. Тем более, пока нас отговаривали, мы всё больше утверждались в желании служить по-настоящему хорошим людям. Так что не думай, будто кто-то за нашими спинами прячется, мы сами всё выбрали.
Соня угукнула в ответ, не понимая, как случайные, хоть и не очень уместные фразы привели к такому внезапному откровению. От чего же парней спас Алтанай?
— Ты… Прости меня за то, что сказала. Я не подумала, что всё настолько серьёзно, но вообще это всё не моё дело было… Прости.
— Не загоняйся, я просто решил всё прояснить, пока есть время.
Они помолчали, стали пить чай. И как-то ненароком одновременно потянулись к вазочке в форме НЛО за орехами и сухофруктами в шоколаде. Их пальцы случайно соприкоснулись, перед глазами Сони пронеслись чередой вспышек чужие воспоминания.
«— Мам, пап, что такое? Пахнет дымом и бензином! Закройте окна, а то там мусор жгут, навер…
Двое мальчишек-подростков босиком спускались по тёмной лестнице на первый этаж, на ходу начав кашлять. Открыв дверь из коридора, застыли на пороге, когда увидели, как на шторах и ковре пляшет набирающий силу огонь, а ярче всего пылают два тела, лежащие возле входной двери. Мальчики закричали одновременно».
«Они выбежали в коридор, кинулись в другую сторону. Один из них распахнул новую дверь, завопил, давя кашель:
— Окна за…колочены!»
«Мальчишка, прижимавший к носу кусок ткани, обернулся в тот самый момент, когда на ноги брата с потолка упала горящая балка».
«Он задыхался от дыма и обжигал руки, но всё пытался и пытался освободить брата. Тут заколоченная дверь чёрного входа слетела с петель, в дом ворвался светловолосый мужчина.
От притока воздуха огонь вспыхнул ярче, и с потолка посыпались мелкие обломки. Мужчина и не заметил, как один такой ударил его по шее. На адреналине отбросил горящую балку, будто она ничего не весила. Подтолкнул к выходу одного мальчишку, подхватил на руки второго. Они выскочили во двор».
Соня вздрогнула, скороговоркой мысленно повторяя: «Мама, папа, Надья, Карл, Эрхан Таманович! Остаться ради них, остаться! Не проваливаться дальше, нет! И так увидела столько… Боги!» Сквозь шум в ушах наконец услышала, как её зовёт Боотур:
— Соня! Сова! Ну же, посмотри на меня!
Она заглянула в его тёмные, почти чёрные глаза и… Нет, не провалилась полностью в видение, но услышала то, что когда-то довелось слышать и Боотуру.
«— Владыка, оставьте их в улусе! Наш ойуун залечит ожоги мальчишек Хомусовых. — Голос принадлежал пожилому мужчине, по всей видимости, главному в деревне.
— Аха, сейчас! Я забираю детей, — злобно рыкнул Алтанай, в голосе которого ещё не слышалось хрипотцы заядлого курильщика. — Ваш чёрный шаман кормил своих духов страхами и страданиями детей, запертых в горящем доме! А вы, нелюди, стояли и слушали их крики!
— …но северные обычаи… Мы не вмешивались, потому что таков закон предков: не мешать кровной мести между двумя семьями.
— Вы ведь тоже из наших, владыка! Тоже северянин! — воскликнул кто-то ещё.
— Молчать и слушать! — Голос Алтаная звенел и громыхал от истинного гнева. — Вы не вмешивались, потому что это не ваши дети могли сгореть заживо. Отныне для вас, перефразируя Людовика XIV, закон и обычай — это я. Запрещаю кровную месть. Наказание понесут и сами преступники, и молчаливые наблюдатели. Умалчивание без попыток помешать, предотвратить приравнивается к соучастию. А сейчас хоть из-под земли достаньте мне этих ублюдочных мстителей и вашего шамана…»
Соня мотнула головой, отгоняя голоса из прошлого. Ох, ну… Кажется, уже небольшой прогресс: не провалилась в видение с концами, хоть и была на грани. Опустила глаза, вздохнула и… заметила, что сжимает руку Боотура. Тут же разжала пальцы и, чувствуя, как краска прилила к лицу, пролепетала:
— Прости, я… Накрыло! И… мне очень жаль, это ужасно, бесчеловечно…
— Так вот что ты видела, — тихо проговорил он. — Проклятье, вот я дубина! И в голову не пришло ведь, что мой ответ спровоцирует видение. Это ты меня прости, Соня.
Она осушила чашку чая и, старательно отводя взгляд, спросила:
— Их наказали? Ну, тех, кого потребовал найти Алтанай Юргэнович.
— Да. Алтанай лично… проконтролировал. Другие потом шептались, что владыка не так удобен, как хочет казаться, но в итоге всё же списали на то, что он тогда был молод и горяч.
Не так удобен? Ой-ей… Он же большую часть жизни был заложником обстоятельств, но иногда, выходит, не мог соответствовать выбранной роли, рисковал, чтобы остаться хоть бы и в собственных глазах человеком. Всё-таки ему хотелось верить.
Андрей Петрович написал, что будет минут через двадцать. Соня привела себя в порядок в чудном туалете с плиткой под космос и с мылом в виде планет, но время ещё оставалось. Значит, нечего тянуть кота за… Некстати вспомнила про Руслана Арслановича, смущённо кашлянула. Короче, пора позвонить сестре, если она возьмёт трубку.
Открыла контакты, прикусила губу. От волнения пальцы заломило, было физически трудно тыкнуть на значок вызова. Ой… Пересилив себя, зажмурилась от страха. Даже голова закружилась от волнения, пока шли гудки.
— Алло, кто это?
Ну да, Соня же сменила номер.
— Я… Соня.
Молчание. Прошептала в ответ сердитому сопению в трубке фразу из детства:
— Привет паровозику от опоздавшего пассажира…
Глупо, до чего же глупо! Пропасть на пять лет, а потом начинать с детской присказки.
— Ты серьёзно? Много бы ласковых я тебе сказала, не будь мы на четверть цыганками, сестрёнка, — процедила Надья. — Ну… рада, что ты цела, «паровозик ещё не скрылся вдали». Будет кому отвесить звездюлин, когда увидимся! Что хотела-то?
— Нади, я очень вас всех люблю и правда хотела как лучше…
— Любовь так и прёт, мы даже записки без адреса не дождались. Карлу-то хоть невнятное извинительное письмо перепало, а нам? Ладно, я тебе в глаза скажу при встрече, а не вот так. Давай-ка по делу, я не верю, что ты позвонила бы только ради извинений. Максимум написала бы.
— Ты, может, знаешь, помнишь о… — Соня задумалась, как в телефонном разговоре сказать, что ей нужно узнать. Она ведь так и не поняла из книг, сколько держать амулет в активирующем отваре и что делать после. — …о вещицах, которые делала наша bunica Anka(1) для… лечебной физкультуры. У меня кое-что осталось от неё, и я знаю людей, которым бы это пригодилось. Но вещь недоделана, а я не помню, сколько нужно держать её в специальном растворе для… укрепления материала. Да и про использование вещиц для восстановления здоровья я почти не помню. Можешь что-нибудь подсказать?
Звучало как бред, но пусть уж те, кто вздумает прослушать, думают о каких-нибудь заговорённых штуковинах для массажа и гимнастики, а не о янтарном амулете. Надья, к счастью, поняла её жалкую шифровку.
— Ой, ну ты и спросила! Я помню, что сам отвердитель у неё настаивался три дня. А потом свои штуковины она окунала в него, но не оставляла. Только каждый день протирала изделие раствором и убирала в тканевый мешочек — так пять или шесть дней. Ждала, пока эти штуковины напитаются и будут прямо-таки сиять. Дальше не знаю. Наверное, использовала как обычно подобные штуки.
— Ага, спасибо! Слушай, а ты…
Продолжая говорить с сестрой уже о не столь важном, Соня всё думала о том, что на всё понадобится восемь-девять дней. Она предполагала , что речь о часах, а тут!.. В найденных у Албановых книгах не говорилось, что придётся ждать не только, пока отвар настоится, но и потом. Или это была некая особая… м-м-м… технология прабабушки? У каждого мастера свои хитрости. Но как же долго! А она ещё даже ингредиенты не собрала!
— Нади, прости, у меня тут срочные дела. Побегу, ладно? Скоро снова свяжусь с тобой и родителями, если будет связь.
Соня выдохнула и убрала телефон в карман. Вот чёрт… Эрхану Тамановичу осталось жить полтора месяца, а амулет будет готов через восемь-девять дней. Вдруг за это время Эрхану станет хуже?! Но нельзя паниковать, надо действовать.
Быстрым шагом вернулась обратно в зал, вместе с Боотуром вышла из антикафе. Погода явно не подумала о своём поведении, снег не прекращался. Боотур сердито фыркнул и натянул Соне на голову капюшон. Эй, она не маленькая! Раньше возмутилась бы, а теперь… Перед глазами всё стояло, как он изо всех сил пытался приподнять горящую балку и освободить брата. Только теперь заметила бледные следы ожогов на его руках.
Бедные, бедные парни! Перебирала в голове варианты разных поддерживающих фраз, но нужны ли они пятнадцать лет спустя? Боль от потери давно притупилась, но совсем не исчезнет никогда. Не найдя слов, просто кивнула ему и несмело улыбнулась. Боотур улыбнулся в ответ.
От дальнейшей неловкости их спас вовремя подъехавший Андрей Петрович. Он не вышел из машины, только махнул им, мол, садитесь. Не любил зимой выходить на улицу: очки запотевали, а линзы носить так и не смог. Боотур нахмурился, но всё же усмирил своего внутреннего параноика. Они расположились в салоне, когда Андрей Петрович устало вздохнул и выехал на дорогу. Плелись медленно и осторожно в сонном и вялом потоке машин и, кажется, собрали все светофоры. На одном из них Андрей Петрович сказал:
— Чтобы вы не гадали, к кому я вас везу… Те торговцы магическими ингредиентами — род Новиковых. Слабые колдуны-бегущие, их семью постепенно покидает магическая сила. Такое редко, но бывает по разным причинам. Их род остаётся в колдовском сообществе как раз из-за того, что поставляет ингредиенты для более способных волшебников.
Прабабушка говорила, что угасание силы — самое страшное наказание богов за неискупленные грехи предков. Соня до того не встречала таких колдунов, это было несчастливой редкостью и… Погодите-ка, Новиковы? Сто-о-оп! Это же фамилия её уже бывшей начальницы! В последнее время Соня совсем разучилась верить в совпадения.
— Вот только не говорите, что наша Анастасия Игоревна тоже колдунья! С ума сойти… не могла же я вас обоих за три года работы не распознать!
— Не скажу, — пожал плечами Андрей Петрович. — Она из бесхвостых, жена одного из Новиковых. Её муж когда-то решил, что сила рода всё равно угаснет, так что можно жениться и на обычной девушке, которую полюбил. Анастасия теперь не самый приятный человек, но она и без всякой магии наблюдательна, научилась подмечать видимые и обычным человеческим зрением детали. До конца не была уверена, конечно же, но подозревала в вас птичью колдунью. Она невзлюбила молодых колдунов с тех пор, когда поняла, что оба их с мужем ребёнка не способны к магии.
Ох… Значит, зависть? Но Соня же не виновата, что у её семьи вот так вышло! Оставалось понадеяться, что именно с Анастасией Игоревной они не встретятся: та ведь должна быть на работе, если у Андрея Петровича выходной.
До частного сектора в городской черте пришлось ехать долго, но наконец остановились возле шикарного трёхэтажного дома. Пусть с колдовской силой у Новиковых печально, зато достатком совсе-е-ем не обделены.
Андрей Петрович снял очки и, подслеповато щурясь, нажал на вызов на домофоне. Когда кто-то ответил, сказал:
— Это Кижеватов, привёл покупателей, которым нужны ингредиенты для отваров.
Калитка открылась. Андрею Петровичу тут верили, хотя вряд ли были очень рады его визиту. Ворота остались закрытыми, припарковать машину во дворе не позволили. Ну, это их дело.
Соня ожидала, что их встретят неприятные люди, завидующие чужой силе, но… Дверь дома открыл тот парень, который помог ей дотащить Карла до квартиры тогда, когда всё и закрутилось! Обалдеть мир тесен!
Он заметил её удивление, широко улыбнулся и шутливо отсалютовал зажатой в руке бутылкой колы.
— Я тоже тебя помню, девчонка из квартиры сбоку. Как твой приятель?
— Он в порядке, спасибо за помощь… А ты…
— Валентин Новиков, хвостатый колдун. До недавнего времени, впрочем, считал себя бесхвостым. А тут бам — и почувствовал, что ты в подъезде лампочку бахнула магией. И там, у лифта чуть не обосрался, когда увидел на твоём плече ворона. Моргнул — и нет его. Списал было всё на пьяные глюки, но следом почуял, что ты из клана совиных, а твой дружок — из клана врановых. Домой пришёл — увидел домашних духов, ощутил защитные чары. Ну, короче, встреча с тобой стала таким вот будильником для моей силы. Странно, конечно, но я прям рад, что родителям теперь повеселее — одного колдуна они всё-таки состряпали. Ладно, чего-то я заболтался. Какие ингредиенты нужны?
Соня протянула ему бумажку, всё дивясь фокусам колдовской силы. Парню на вид было лет двадцать, а магия решила проснуться в нём только теперь. Валентин пригласил их в дом, но они решили остаться на улице, уж слишком жарко внутри было натоплено.
Пока ждали, Соня осматривала двор со скамейками, выключенным на зиму фонтанчиком, садовыми статуями… Но больше красоты было в окружающей дом природе, которую в частном секторе ещё не задавили выхлопами и закатыванием в асфальт каждого «лишнего» кусочка земли. Возле домов росли большие сосны, воздух казался намного чище, чем в центре.
Вдруг раздался прерывистый писк, похожий на какую-то сигнализацию. Судя по спокойствию Андрея Петровича, это не его машина. Совка огляделась по сторонам и вдруг увидела, как от одной из сосен будто бы отлетел кусок коры. Нет… У коры нет крыльев. В сторону Сони летела птица. Сова-сплюшка! Крохотная, но такая шустрая!
Сплюшка, продолжая пищать(2), спикировала чётко на Сонино плечо и уселась с такой уверенностью, будто делала так уже сотни раз.
— Поздравляю, — улыбнулся Боотур. — Ты снова обрела магического помощника.
Соня ещё не успела отойти от радостного шока, когда на пороге снова показался Валентин с бумажным пакетом в руках.
— Нашлось всё, кроме одного краснокнижного мха и… — Он поднял глаза на Соню. — Ой ты блин! Вижу, проблема с когтем совы-сплюшки отпала сама собой.
— Сейчас главная проблема в погоде… — пробормотал Боотур. — Что там на трассе будет к вечеру и как ехать в деревню — вопрос.
1) Бабушка Анка (румынский). Сёстры называли прабабушек просто бабушками.
2) Звук, который издают совки-сплюшки, действительно похож на сигнализацию.
Беговинск, Русия.27 ноября 2023 года.
Карл обернулся, провожая взглядом Совку и Мичила. Долгая дорога из деревни в город показалась ему невыносимо короткой. Слишком мало времени они провели вместе в новом качестве, да и машина накладывала определённые ограничения, хотя Боотур тактично задвинул ширму между задними и передними сидениями. Держались за руки, заглядывали друг другу в глаза, но этого мало-мало-мало! Но как он смел думать о большем и скользить взглядом по чуть растрёпанным волосам, пухлым губам и худенькой, аккуратной фигурке, если не мог обеспечить своей Совке спокойное, безопасное будущее?
Когда приехали, схватил пару жадных поцелуев и крепкие, тёплые объятия, но остался жутко голодным. Так, к чёрту. Нечего тут смотреть на Совку, как на конфету, которую сам себе не дал. Сначала надо обезопасить её и остальных.
Тойоныч приоткрыл клюв и издал басовитый смешок, будто бы иронизируя над подавленными желаниями Карла.
«Ой, кто бы говорил!» — мрачно подумал он в адрес наглого птица. — «Я тебя тоже за хвост оттаскиваю от каждой симпатичной воронихи. У меня хоть одна…»
«Зато сова!» — хохотнул в ответ Тойоныч.
И какая… Лучшая, самая неповторимая сова на свете. Другие девушки в начале отношений хотели походов в кино, букетов и прочих милых вещей, а что Совка? Прежде всего выговорила ему за то, что не поговорил с Каролиной и не поддержал её после пропажи сестры, и взяла с него клятвенное обещание исправиться. И ведь она теперь знала, в каких отношениях раньше были Карл и Каролина, но искренне сопереживала той. И ведь во всём права была, не поспоришь. Надо исправиться и всё же найти правильные слова поддержки…
Тойоныч вдруг нахохлился, необычайно цепко впился когтями в плечо, даже сквозь ткань зимней куртки это ощущалось.
— Эй, ты взбесился, что ли?! Что не так?
Это самое «не так» материализовалось в белой дымке снегопада: здоровенный филин с запечатанным конвертом в клюве. Сверкнул на Карла злыми жёлтыми глазами, сунув конверт в руки, и басовито угукнул. Карл только благодаря магической связи удержал Тойоныча, готового кинуться на врага. Вот же отважный бестолковый ворон! Видно ведь, что филин не в его весовой категории. Куда там!
Послание не подписали, но конверт был не из дешёвых, да и способ доставки… Вместе с магическими помощниками, которые могли для безопасности и маскировки становиться невидимыми, отправляли только очень важные и секретные послания. Магически затратная штука и для помощника, и для его хозяина. У кого так припекло?
— Филин, ты чьих будешь? Я как-то староват для письма из Хогвартса.
«Почтовый» филин ещё раз сверкнул на Карла глазами и сердито клацнул клювом на Тойоныча, а затем взлетел, растворяясь в снегопаде. Чуйка не подсказывала ничего опасного по поводу письма, хотя и твердила, что содержание послания Карлу не понравится. Прадед Дархан с того света помалкивал. Ладно… Без ловушек — и то хорошо.
Сунул конверт во внутренний карман куртки и дошёл до ближайшего супермаркета, взял в автомате большой стакан невкусного, но горячего и сладкого чая.
Читать секретное письмецо под камерами и среди народа не стал, само собой, прошёл в беседку ближайшего парка. Отхлебнул чая, вскрыл конверт и… Твою же мать!
В начале письма знакомым размашистым почерком было написано: «Уничтожь после прочтения, Карл». Алтанай, сука, Назимов. Прицепился, что сносу нет. Ещё там, во дворе возле дома Албановых, твердил, что поможет, если Карл вляпался во что-то дурно пахнущее, но надо рассказать всё как есть, более не утаивая. Пока не поздно, мол. А с чего взял, что не поздно? Наверняка ему тот иностранный целитель присел на уши, что Карл опасен и всё такое. Но если бы Назимов знал всё наверняка и мог это доказать, Карл бы не распивал тут чаи. А догадки к делу не пришьёшь, как Алтанай сам сказал про коллег-политиков. В письме была та же песня, что и в разговоре, но уже резче и конкретнее.
«Карл, я не смогу тебе помочь, пока ты не расскажешь, что произошло. Не надо делать вид, что ничего. Рассуди сам. На всю нашу необъятную приблизительно два десятка чёрных шаманов. Так какова вероятность, что именно здесь и сейчас другой подобный тебе не только по сути, но и по величине силы шаман призвал духов болезней?
Уж извини, но я не верю, что с более-менее нормальной эпидобстановкой в городе просто так резко начали болеть лишь люди из определённых кругов и, в некоторых случаях, их друзья и родственники. Случайные коллеги и знакомые этих людей пока не заражаются, если есть чем заражаться. Самое интересное — заболевшие чувствовали себя нормально примерно до одного и того же времени: вечера пятницы или утра субботы. Ни один не заболел раньше. Симптомы разнятся, тяжесть заболевания тоже. Кто-то сразу оказывается в больнице, кто-то держится на жаропонижающих и целительских средствах. Странно это всё, не правда ли?»
Неправда. У всех организмы разные, у кого-то вдобавок есть хронические заболевания. Вот с тем, что многие заболели в одно время, Карл облажался, конечно… Но сделанного не воротишь. Если бы его когда-то учил другой чёрный шаман, ошибок в порче было бы меньше. Увы, подобные ему шифровались и не стали бы рисковать ради обучения какого-то чужого мальчишки.
«Если это твоих рук дело, то не теряй время, расскажи. Не доводи дело до суда старейшин. Иначе даже я не смогу тебе помочь: ни владыка неба, ни хранитель земли не властны над старейшинами, а до них могут дойти некоторые пострадавшие».
Здрасьте, приехали! Уже и старейшинами стал грозить, хотя сам с ними, вроде как, был в контрах. Сразу вспомнилась мрачноватая сказка, где старейшины — самые мудрые и опытные представители разных кланов — своим велением назначали двух правителей над колдунами. Как уж там было...
«Юноша, в волосах которого запутались лучи солнца, в очах которого отражалось ясное и мирное небо, согнулся в глубоком поклоне перед мудрейшими и молвил:
— Отныне я и мой род будем хранить это священное небо и властвовать над ним.
Дева, в чёрных косах которой вились цветы, в тёмных очах которой пламя плясало на углях, глубоко поклонилась мудрейшим и молвила:
— Отныне я и мой род будем хранить эту священную землю и оберегать её».
Выходит, род этой девы до сих пор у власти, хоть и не светится прилюдно, как Назимовы? Наверное, да, раз Алтанай упомянул хранителя. Как бы то ни было, а старейшины и правда считались более влиятельными, чем все эти владыки и хранители. Ну, как в прошлом духовенство могло низвергать даже королей. Если по вине Карла умрут те, кто этого не заслуживал, то старейшины велят его казнить. Хотя и без того могут казнить за самосуд даже над виновными, если совпадёт мнение старейшин и избранных ими для решения спорных вопросов колдунов трёх земель.
«Если узнают и смогут доказать. Попробуй исправить промах и больше не попадайся», — сказал прадед Дархан с того света.
Карл с удивлением отметил, что не услышал осуждения в его голосе. Странно, даже давно мёртвые белые шаманы осуждали порчу и всякий вред, нанесённый живым без закона и права. Ладно, не до того. Карл подумает об этом когда-нибудь завтра, как и Скарлетт О'Хара(1).
Письмо подходило к концу, как и чай в картонном стакане.
«Представь хоть на минуту, каково будет тем, кому ты дорог, если подозрения станут обвинениями. Не доводи же ты до этого, расскажи сейчас, что происходит. Помогу, пока это возможно. Хотя бы потому, что не желаю, чтобы Албановы горевали, а София, умная и добрая девушка, оплакивала тебя. Сбереги себя и не порть жизнь им, будь добр».
Карл вскочил с лавки в беседке, сминая в руке злосчастный стакан. Остатки чая потекли по пальцам, а Карл заметался из стороны в сторону. Тойоныч слетел с плеча и осуждающе каркнул, помотав головой. Были бы у него руки, а не крылья — покрутил бы пальцем у виска. Карлу же хотелось ломать и крушить.
Что, сука, Назимов о себе возомнил?! Не он ли сам испортил жизнь Албановым? Явно без него не обошлось в переводе дяди Эрхана с севера сюда. И с чего вдруг Алтанай лезет к Совке?! Совсем уже… Медленно стареющий похотливый урод! Учил молодую предсказательницу, а через два урока решил, что она «умная и добрая»? Да, всем хороша, кроме одного недостатка — Карла.
Кулаки сжались до боли, от гнева поплыло перед глазами. Алтанай ему не по зубам, раз даже порча обошла гада стороной. Су-у-ука-а-а… В магических книгах писали, что от порчи чёрного шамана в теории может защитить человек, исполняющий роль «громоотвода», но проблема в том, что это должна быть добровольная и осознанная жертва, такое за деньги не купишь. Был ещё вариант с какими-то амулетами, но про них не нашлось почти никаких упоминаний в доступных источниках. Оба способа трудные, но даже сомнений не возникло, что Алтанай воспользовался каким-то вариантом. Скорее всего, вот те неизвестные амулеты, если у него не было веских доказательств вины. Падла, не добраться до него! Вряд ли невозможно, но опыта мучительно не хватало.
Тойоныч снова осуждающе каркнул, без слов интересуясь, когда уже хозяин закончит психовать. Карл подошёл к выходу из беседки, ему в лицо ударил ветер, швырнув горсть колючего снега в глаза. А-а-а, больно же… Со стонами стал тереть глаза, а Тойоныч каркающе рассмеялся и проговорил в его мыслях: «Тебе точно в глаза попал снег, а не осколок зер-р-ркала тр-р-ролля(2)? А то видишь только всякую др-р-рянь и думаешь о ней же!»
Карл проморгался и сердито засопел, не желая признавать правоту ворона. Но ведь правда мыслями далеко зашёл, досадуя, что не удастся проклясть Алтаная. Нет уж, не собирался далее экспериментировать с тёмными обрядами и намеренно доставать именно этого урода. Потому что тоже не хотел, чтобы Албановы горевали, и Совка заморачивалась, а что это случилось с горе-учителем.
«Не выпендривайся, меня зовут Карл, а не Кай», — мысленно ответил Тойонычу.
«Ну-ну! Главное, чтобы твоей совиной Гер-р-рде не пришлось тебя спасать… снова».
Говнюк пернатый! Нет, ей не придётся. Это Карл её защитит от всех опасностей, обязательно. А если дело станет совсем дрянь, если старейшинам в самом деле будет за что его… Что ж, Совки это не коснётся.
Дочитал письмо, которое заканчивалось контактными данными Назимова и снова повторённой моралью: «Будь разумным и сбереги себя ради тех, кем дорожишь». Понаблюдал, как листок бумаги и конверт сгорают дотла, и вышел из беседки.
Снег шёл и шёл, а город стоял в пробках. Карл подумал-подумал и пошёл пешком. К чёрту, так быстрее! Всё равно до встречи с остальными время ещё есть. Невольно дотронулся до пореза на ладони, усмехнулся. Пусть все боялись чёрных шаманов, а толк от них всё же был.
Вот и в доме Албановых во время обсуждения того, как предотвратить теракт, несложный обряд Карла помог присутствующим перестать сомневаться друг в друге. Порезы на ладонях были неглубокими, но из-за колдовства они станут заживать больше двух недель. И до того времени человек с порезом ни в каком виде не сможет выдать чужакам секретную информацию. Если среди тех, кто был в той комнате, всё-таки найдётся предатель, который решит сам помешать остальным, или привезёт подельников, ничего тем не объясняя, то ему придётся несладко. Выжить-то выживет (наверное), а вот с рукой попрощается. Конечно, это всё равно не гарантировало стопроцентной защиты, но всё-таки.
Задумавшись о предстоящей работе, Карл не сразу услышал звонок телефона. На душе стало ещё тревожнее, когда увидел на экране имя звонившего. Что уже стряслось?!
— Привет… — непривычно тихим и ровным, каким-то совсем растерянным голосом сказал Мичил.
— Мич, ты как? Всё в порядке?
— Я в норме, но… Нет, ничего не в порядке. Короче, трое моих приятелей заболели. Один из них вообще… — Замолчал, сухо всхлипнул. — Пашка Соколовский в реанимации, понимаешь? И Демьян, старший брат Лекса, очень плохо кашлял! Они…
Карл отошёл с тротуара в сторону, прислонился к стене дома. Руки и ноги онемели от волнения, стало тяжело дышать. Трое пацанов… Трое! До боли знакомые симптомы, которые описывал Мич…
— Это очень странная болезнь, правда? Я вот чё думаю… А если это и… не совсем болезнь?
Внутри всё похолодело. Догадливый пацан, не даром сын Эрхана — целителя и белого шамана. Пусть не унаследовал дар отца, но быстро схватывал, что к чему. Вот сейчас возьмёт и спросит, за что Карл проклял его друзей… А так не хотелось разочаровывать мальчишку, который в детстве ходил за ним хвостиком и смотрел с восторгом!
— Ну… Ты не чувствуешь в городе такого же по э-э-э… специализации, как ты? С ними не за что так, но вдруг?
Надо же, Мич, несмотря на подростковые заскоки, не кидался обвинениями. Он будто бы вовсе не желал верить в очевидное.
— В городе нет других подобных мне, — хрипло ответил Карл. — Как полностью зовут твоих друзей? Я… попробую как-то облегчить.
Врал как сука последняя, ничего-то он не сможет теперь, от этого не будет проку. Но не молчать же.
— Спасибо!!! Павел Максимович Соколовский, Демьян и Александр Владиславовичи Волошины. Надеюсь, получится! А то ваще кошмар с этими болезными, ну. А ты случайно не помнишь рецепты лекарских отваров? Я помню от кашля и общеукрепляющий, а вот от температуры забыл. Я б спросил у отца, но в деревню так и не дозвониться!
— Случайно помню. Там надо…
Диктовал рецепт, а сам понимал, что пацанам это если и поможет, то очень ненадолго. Соколовские, Волошины — эти фамилии упоминал Лёха, когда говорил, кого сдал пацан из клуба. А сам он кто, к слову? Точно не Соколовский. Может, вот этот старший из братьев Волошиных? Или вообще четвёртый? «Сделайте что-то, остановите их, прошу вас…» Боги, что же теперь…
— Спасибо тебе! Теперь хоть Волошиным дам рецепты и ингредиенты.
Знал бы, кого благодарит.
— Да не за что. Я правда попробую ещё по-своему помочь. А ты будь осторожнее.
— Постараюсь… Ладно, потом ещё поговорим, давай.
Карл зажмурился до боли, чуть не заорал среди улицы. Хотелось вопить, бить кулаками в стены и кататься по земле. Трое. Трое, сука-а-а… Даже с жертвами духам он мог спасти только двоих. Ну и… Хер ли теперь делать? Идти сдаваться Алтанаю или сразу старейшинам? А ничего это не изменит! Не будет проку, если его казнят, а пацаны умрут. И что бы он ни сделал, один из троицы точно умрёт. Всё, конец. Он, Карл Кондаков или, иначе, чёрный шаман Кудай — клятый каратель, убийца невиновных.
Он вернулся на тротуар и побрёл вперёд. Нет выхода. Нет даже времени подумать, раз один из пацанов в реанимации. Абаасы, скорее всего, сожрут его дух прежде, чем Карл успеет провести сложный обряд.
«Дед Дархан, помоги!» — мысленно взмолился Карл. — «Мне не хватает ни времени, ни опыта».
Прадед с того света долго молчал, потом ответил холодно и рассудительно:
«Выбирай. Или мирись с ошибками и заметай следы, или соверши заместительную жертву. Она не спасёт этих юнцов, но даст время обдумать, готов ли ты на большее. Чуть больше месяца отсрочки. Чем весомее жертва, тем меньше потратишь собственных сил, которые тебе скоро пригодятся».
В голове шумело, беспокойный Тойоныч поджимал то одну лапу, то другую, нервно чистил перья. Тоже переживал, зараза. Карлу стало противно от самого себя, когда понял, что цепляется взглядом за сидящих на подоконниках квартир кошек, пробегающих по улице собак. Некоторые из них бродячие… Уже искал жертв!
Понятно, мальчишек жальче, чем животин. Хоть Карл и был птичьим колдуном, но не отличался жалостью и любовью ко всем животным в принципе. Считал, что не все животные должны жить и плодиться в городах и деревнях. Да, в идеале — регистрировать и стерилизовать животных, давать реальные сроки или кусачие штрафы безответственным хозяевам. Но от явно опасных для общества тварей надо избавляться: что от четвероногих, что от двуногих. Криво, болезненно усмехнулся. Он и сам, кажется, теперь подходит под эту категорию.
Брёл какими-то дворами, не желая видеть людей. Слишком погано на душе, а взгляд у него, как и у всех чёрных шаманов, тяжёлый. В дурном настроении высок риск даже случайно и неосознанно кого-то сглазить. Как же Карл влип…
Вздрогнул, услышав звонкий лай и заливистый детский смех, заозирался по сторонам. Ни хрена себе далеко забрёл! Здесь, вроде как, раньше сносили частные дома, понастроили однотипных многоэтажек. Но в глубине оставалось несколько не расселённых домов, хозяев которых не устроили предлагаемые застройщиком деньги. Из-за этого микрорайон выглядел весьма странно.
А вот и источник шума появился в поле зрения: мальчишка лет пяти бежал наперегонки с лохматым беспородным псом, играя. Пёс был быстрее. Он хотел перепрыгнуть через дыру канализационного люка, который коммунальщики (мудаки) не закрыли, оставили крышку на газоне. Но… Длины прыжка не хватило, провалился внутрь с испуганным визгом. Прежде, чем Карл успел осознать произошедшее, мальчишка кинулся к люку с воплем:
— Дружок!!!
Упал на колени рядом с люком, перегнулся через край, так глупо и отчаянно пытаясь достать пса. Ему не хватит сил, он упадёт следом!
За секунду до того, как Карл сорвался с места, тёмные духи из Нижнего мира зашептали: «Он скоро упадёт сам. Просто верни крышку на место и уходи».
«Всё верно… Это тоже шанс принести заместительную жертву», — сказал в мыслях прадед Дархан.
1) Героиня романа Митчелл «Унесённые ветром».
2) Отсылка к сказке Андерсена «Снежная королева».
Примечания:
Теперь где-то до середины января главы будут выходить реже, раз в 3-4 недели, и в целом на фикбуке я буду появляться реже. Это из-за загруженности на работе и из-за периодических проблем с доступом на фикбук. С отзывами постепенно буду доходить, всё помню, вроде как.
Благодарю за ожидание глав! Спасибо, что читаете, а ваши эмоции невероятно дороги для меня!
(Про рассуждения Лекса и про то, почему он решил снова назваться Сашей, есть в дополнительном сборнике рассказов "Страхи мальчика-мажора".)
Беговинск, Русия.27 ноября 2023 года.
Засунул телефон в карман, качая головой. Не, с Карлом что-то не то творится тоже. Он же всегда — прав, нет ли, всё равно — говорил уверенно и твёрдо. А тут вдруг отвечал едва слышно и так… подавленно? Может, у него самого чё случилось? Эх, надо было спросить, но вот протупил, а дёргать второй раз странно, да и неуместно. У них всех в городе важные дела, от которых нельзя отвлекаться.
Боги, видимо, решили, что на сегодня Мичилу хватит испытания в виде шантажиста и этих недоохотников. С продавцом редких ингредиентов всё прошло гладко, а потом и трэш на дорогах в центре почти рассосался. Обратно можно будет спокойно уехать, если снег наконец прекратится. Ну и отлично! Мох для Соньки лежал в рюкзаке, как и наборы для отваров Волошиным. Да и совесть пока не очень грызла. Он осторожен, как и просили родители. Вот только…
Не знал, как им рассказать о своих экспериментах. Понятное дело, надо объяснить, что это никакая не наркота. Но как признаться, что он вот уже два грёбаных года учится делать разные лекарства, а выходит полнейшая херня? Нет, ему некоторая херня собственного изготовления помогала снимать боль и воспаления. Даже было несколько случаев, когда приходилось сделанные таблетки и отвары давать знакомым. У них тоже всё норм было после этого. Но всё это херня, раз он так и не сумел найти то, что поможет отцу.
И что сказать? «Папа, ты теперь умираешь из-за того, что я тогда попёрся на заброшку, а я так и не смог тебе помочь и найти подходящее средство. Вот так, папа! Ты себя, сильного целителя и белого ойууна, разменял на бездарное ничтожество, от которого одни проблемы».
Да ни хрена Мичил ему так не скажет. Ещё не хватало, чтобы отец его утешал на пару с мамой. Они его так и не поругали, не упрекнули за то, что он в тот раз полез на заброшку. А ведь заслужил, да ещё как! Теперь хотелось уйти, спрятаться, не видеть, пусть это мерзко и малодушно. Нет, хватит бегать, добегался уже. Ну чё, надо быть там, где кому-то нужен, и не трусить. Даже если… если… ничего уже не сможет изменить.
Тряхнул головой, снег с капюшона куртки посыпался на лицо. Фу, блин, дурацкий капюшон. Пока снимал, получил ещё пригоршню снега за шиворот. А-а-а! Но холод взбодрил, вернул мысли в нужное русло. Сейчас некогда расклеиваться, когда-нибудь потом поревёт в подушку за запертой дверью и с включенной на колонке музыкой. Сейчас, пусть и не родился целителем, надо помочь другим хоть бы и одним предупреждением о теракте.
Ещё издалека увидел Егора, ждавшего возле кафе, ускорил шаг. Из-за спешки Мичил чуть не навернулся на замёрзшей луже, внутренне содрогнулся. До сих пор боялся падений. Любых, потому что даже от ерундовых сросшиеся кости иногда прошибало невозможной болью. Нет, никогда ему не быть истинным вороном. Трус!
— Эй, ты как?! — Егор тут же подскочил к нему.
— Норм, забей. Ты чё не зашёл-то?
Холодно, да и друг уже походил на снеговика в покрытой снегом шапке с громадным помпоном. Вон, нос от холода тоже как у снеговика — красный.
— Да ну. Дождёмся Эву, возьмём еду на вынос и пойдём прогуляемся.
Следом губы Егора шевельнулись в беззвучном, но выразительном: «Вдруг слежка?»
— Скорее всего… — Мичил сделал едва заметную паузу, подумав, что на улице их всё-таки посложнее будет подслушать. Эх, он ведь взял у Далана приборчик для обнаружения жучков, но на глазах у прохожих им пользоваться не с руки. — …ей понравится такое, она любит снег. Слушай, я ж тебе пару фоток в четверг скидывал, помнишь? Удалил их у себя случайно, перекинешь мне?
И беззвучно добавил: «Покажи тот шантаж».
По выражению лица друга понял, что угадал: этот Некто Нектович написал не только Мичилу.
— Да у меня с того времени ещё сотня своих фоток добавилась. Ну на, ищи, если охота.
Егор тоже додумался сделать скрины этой стрёмной мути. Мич достал и свой телефон как бы для того, чтобы убедиться, что фотки пришли, а сам развернул экран так, чтобы Егор увидел его скрины.
Им обоим шантажист грозил тюрьмой за изготовление и распространение наркотиков, а Егору ещё расписывал в красках, что будет с его сестрой, чем накроется её карьера в фармацевтике, и как по родителям ударит тот факт, что оба их ребёнка — уголовники. И якобы все эти ужасы воплотятся в жизнь, если только Егор не выполнит условия шантажиста:
«а) прекращаешь сотрудничать со своим дружком-варщиком, Мичилом;
б) берёшь цветочки в зубы и едешь к нужным нам людям под предлогом «ошибочной» доставки. На месте уже смотришь, сколько там охраны, не укрывают ли хозяева кого-то неучтённого. И рассказываешь нам, естественно».
Ё… Обалденный выбор, лучше не придумаешь: из-за подстав и наговоров быть уголовниками мнимыми или из-за условий шантажиста стать настоящими. Вот только зря шантажист думал, что они так просто послушаются. Егор быстро шепнул:
— Я не смогу так, но как сестра? Вдруг у этого ублюдка есть доказательства, что она там… Надо родакам сказать, вот только как — ума не приложу.
За сестру он боялся даже больше. Ну, Мичил же не враг Никишиным. Просил пару раз рецептурное и нераспространённое, но не строгой отчётности. Если так подумать, на камерах слышны вопросы персонала о рецептах, но не видно чётко, что именно по ним отпускают и в каком количестве. Покупатель пришёл, показал рецепт и ушёл потом с лекарством и с рецептом. А по программе пробилось два лекарства двумя чеками. За этим в Беговинске пока не слишком бдительно следили. Но Егор всё равно теперь переживал. И не так, чтобы без повода. Как минимум вытрепать нервы всякими проверками шантажист точно может. Блин. Торопливо шепнул другу в ответ, понадеявшись, что если жучки и есть, то в уличном шуме они не зафиксируют шёпот:
— Рассказывайте родителям как есть: что это я просил для своих экспериментов. Веришь, нет, а я делал лекарства, а не… В любом случае, это моя ответственность.
«Лекарства…» — одними губами повторил Егор. Потом вдруг широко распахнул глаза и тут же смущённо потупился. Дошло, что видел на скринах и что только вот услышал. Догадался, для чего. И вместе с сочувствием в его выражении лица проступило облегчение. Всё-таки сомневался до того. Ну, тут ничего удивительного, чё.
От дальнейших неловких объяснений полушёпотом их спасла Эва. Только сегодня её глаза были красными от совсем недавно пролитых слёз, а на лице застыла тоска пополам с растерянностью. Нет, неправильно, чтобы такая потрясающая Эва плакала и вообще сильно переживала, ну ё! Она заслуживает всегда быть счастливой.
— Что случилось?! — выпалил вместо приветствия, а сам уже мысленно материл и себя, и обстоятельства, что придётся добавить подруге повод для беспокойства.
— Много надо рассказать того, что вам не понравится, — шмыгнула носом, потупила взгляд. — Мич, Егор, простите, что я…
Она собиралась выложить всё тут же, но Мичил с другом переглянулись, взяли её за руки.
— Погоди ты, успокойся! — затараторил Егор. — Ща я всем возьму чё пожрать, и пойдём прогуляемся по округе.
Забежал в кафе, отмахнувшись от протянутых ему денег. Мичил же неловко приобнял Эву за плечи и тут же краем глаза заметил, как чуть приблизились её охранники. Эй! Он с ней уже давно общается, за ручки они явно при охране держались раз эдак сто. Чего нервничать? Эва заметила это и зашептала:
— Не бери в голову, им дядя велел быть бдительнее и лишний раз напомнил, что отвечают за меня головой. Он очень волнуется, в городе неспокойно. Спасибо хоть дома не запер.
— Ну, в чём-то он мб и прав.
Или не в чём-то, а во всём. Как уж звали Эвкиного дядю? Ай, забыл. Вроде бы он крутой бизнесмен или чёт такое, тоже вот мог себе позволить охрану для племянницы.
Из кафе вышел Егор с забитыми под завязку бумажными пакетами с едой.
— Ты чего, обалдел? Хотел купить чё пожрать, но купил всё, что там было? — Мичил нервно засмеялся.
— Иди в пень. Мы куда? Ща я на скутере довезу жратву и подожду вас на месте, там разберёмся.
— По старому скверу можно пройтись, потом на Гоголевскую выйти и там, мимо тех статуй в типа постмодернистском стиле…
Или в совсем другую сторону свернут на всякий случай. Хотя прям необходимости тут нет. Что у Эвы, что у него самого охранники очень напряжены, они обрубят любое преследование. Подстава может быть скорее в невидимых ушах.
Они зашли в непроходной закоулок рядом с кафе, в котором Егор припарковал свой драндулет. Мичил видел, что он ездит аккуратно, да и курьеру так удобнее объезжать те же пробки, но всё равно иногда переживал. Тем более…
— Не надо, а! — Эва с опаской взглянула на скутер. Прикусила губу, вздохнула. — Егор, ну зачем ты его взял? Протри глаза, посмотри на погоду! Знаешь, на дорогах было намного лучше, чем сейчас, когда мои родители разбились в машине. А на этом…
Егор обиженно засопел, собираясь возразить, а у Мичила вдруг щёлкнуло в голове. Одежду можно менять часто, а вот… Достал из кармана куртки маленький приборчик для обнаружения жучков и жестами попросил друга дать телефон и рюкзак. Подумал, провёл прибором ещё по шапке Егора с дурацким помпоном. Нет, не угадал.
Друг быстро сообразил и для отвода глаз стал препираться с Эвой, пока Мичил проверял дальше. Телефон тоже не отозвался, как ни странно, а вот рюкзак и скутер… Ну твою же мать! У Мичила и Эвы семьи могли себе позволить и личную охрану, и проверку на вот такие «сюрпризы», хотя про Мичила шантажист всё равно узнал много. А вот Егор был в этом плане беззащитен, простая цель для уродов.
Пока раздутый из ничего спор напоказ и не сдулся, Мичил жестами показал друзьям на ухо и на рюкзак со скутером. Эва кивнула и с театрально истеричными нотками в голосе заявила:
— Да не спорь со мной! Сколько можно, как будто я тебе зла желаю, придурок! Если тебе так хочется разбиться и этом гробе на колёсах, то я на это смотреть не буду!
— Ну тебя на хрен, паникёрша! Блин, ну мне жаль, что в твоей семье всё так вышло, но причём тут я и мой скутер?! Мич, ну а ты чё стоишь и молчишь? Да ну вас! Два сапога пара тип? Ну, понятно всё. В жопу вас, ладно, ща отгоню скутер на нормальную стоянку и догоню, валите в сквер. Вот придурки!
Он оставил пакеты с едой им и с деланно сердитым лицом выкатил своего «коня» с неучтёнными «блохами» из закоулка. Эва коснулась руки Мичила и жестами попросила проверить её сумку, одежду и телефон, одними губами сказав: «На всякий случай». Хорошо, что тут не было камер, кхм…
Так, ну, Эвины охранники или кто там этим занимался, справлялись хорошо, никаких сигналов. Кивнул ей, попытался успокаивающе улыбнуться. Положили бумажные пакеты в нормальные пластиковые, чтобы всё не промокло от снега.
Ну и почесали в сквер, что. В голове было до странного пусто, хотя только что вроде плескалась уйма мыслей и эмоций. Случилось как случилось. Расскажет взрослым, они помогут Егору и его семье. Пхах, как быстро перестал орать, что сам уже взрослый и всё может без этих зануд и параноиков. А в итоге-то и Алтанай не зря параноил, без его загонов Мичилу и в голову бы не пришло заморачиваться проверкой на прослушку. Хотя приятнее от этого факта папин друг не становился.
Впереди замаячил сквер, в котором было почти пусто, только в другом конце пищали дети, кидающиеся снежками. А снег всё шёл и шёл без конца. Если б не обратная дорога, было б прикольно гулять в городе, которые за несколько часов обернулся белым покрывалом, стирая мысли о том, что родной север остался бесконечно далеко и, кажется, жить туда ни Мичил, ни его родители больше не вернутся. А может, такой явный приход пока чистой и красивой зимы — это хороший знак для них — северян, оказавшихся в центральной части Русии?
Пока искали хорошее местечко, пока пристроились на скамейке под навесом, подгрёб и Егор: без скутера и рюкзака, мрачный как туча.
— Блин, ребят, я не подумал даже, что кто-то мог меня обвешать этими штуками. Простите! Я ж рюкзак постоянно с собой таскаю, это сколько наших разговоров услышали уроды! Вот и набрали материал для шантажа, суки.
— А можно по порядку? — вздохнула Эва. — Мой дядя тоже опасается прослушек из-за его работы и положения, но шантаж — что-то новенькое.
— Так, погодите, это подождёт пару минут, — мотнул головой Мичил. — Я чего с вами встретиться-то хотел. Родители не собирались отпускать меня снова в город из-за типа опасной обстановки. Но в деревне опять какие-то трабблы со связью, а тут такие новости, что просто трэш! Я приехал, чтобы предупредить вас. Короче…
Чем больше рассказывал, тем сильнее тревога проступала на лицах друзей. Ещё бы!
— …после вас поеду предупреждать Лекса, чтобы тоже был осторожнее и остальным передал. Он тот ещё гондон бывает, но вот не могу не сказать.
— Ну, дела! — присвистнул Егор. — Окей, понял-принял, я в тот район в ближайшее время ни ногой и если чё скажу, что пока только западную половину города обслуживаю, у нас так можно иногда. Хотя блин. Понятно, что трепаться об этом нельзя, но другие курьеры везде будут ездить, от работы куда денешься? Хоть бы обошлось, пусть предотвратят! Ну чё, давай объясним про шантаж-то?
И без того бледная как полотно Эва кивнула, вопросительно посмотрела на них. Мичил выдохнул, сжал кулаки. Про нацистских уродов было намного проще говорить, чем про свои косяки и провалы. Особенно про то, что отцу-то так и не помог, только подставил под удар себя и других.
Они с другом говорили, говорили… А потом резко замолчали, когда Эва на словах о том, что Мичила принуждают шпионить за Алтанаем, зажала рот рукой, испуганно распахнув глаза.
— Эва?..
Она вскочила со скамейки, заходила туда-сюда.
— Я запуталась! Боги, как я запуталась! Ты говоришь, заставляют шпионить за Алтанаем Назимовым?! А он… Знаешь, думаю, невольно, но посодействовал нацистам и беспорядкам, что были в других странах. Нет-нет, он всегда был против нацизма! Но, если я правильно поняла там, в ворохе пометок в ежедневниках…
Эва говорила быстро, сумбурно. Следить за ходом — да нет, бегом! — её мыслей было очень тяжело. А она будто не замечала никого и ничего вокруг.
— Он не проследил, что на самом деле вытворяют некоторые, прикрываясь деловыми поездками и официальными встречами. В общем, пять-шесть лет назад некоторые политики и бизнесмены стали ездить за границу или же направлять туда средства и, скорее всего, оружие. Организованные беспорядки, понимаете? Не знаю зачем, чтобы ослабить, наверное! И он… Ну, в смысле, Алтанай, выдавал разрешения на поездки. Но там, в его заметках, записи такие, что… Он-то почти на все сто, думаю, был уверен, что отправляет этих работать, собирать документы, проводить встречи. Ну вроде дипломатических поездок! Потом он, похоже, о чём-то стал догадываться, но смирился, раз ничего не сделал за столько лет. А теперь вдруг за ним зачем-то шпионят, да ещё так настойчиво: с жучками не прошло, значит, надо вас запугать. Я не понимаю, зачем! Эти же нацисты, выходит, всегда считали его… ну… плюс-минус послушным. Что изменилось-то…
— Э-э-э… Эва? Ты читала какие-то заметки Алтаная Назимова? Ты, значит…
Эвины золотые косы, голубые глаза… А ведь Мичил знал, что Алтанай тоже воспитывает ребёнка погибшей сестры, но до того два плюс два упорно не складывал.
Подруга со вздохом снова села на скамейку.
— Ага, вот об этом я и хотела вам рассказать и извиниться, что умалчивала раньше. Я — Эвелина Ионеску, семья моего отца, которого звали Георгом — выходцы из Ромалии. А моя покойная мать — Маина Назимова, единокровная сестра нынешнего владыки неба, Алтаная Назимова. Он меня и вырастил. И знаете, рябят, думайте обо мне что хотите, но я люблю дядю даже сейчас. Особенно сейчас! Ведь выходит, что он точно не заодно с этими, хоть и идеальным его никак не назвать.
Блин. Стало обидно, что Эва им не доверяла: она-то знала, кто они такие, как зовут их родных. Но вот если честно, стал бы он без предрассудков общаться с ней, запала бы она ему в душу, если бы сразу было известно, чья она племянница? А вот не факт. Теперь же, зная, какая Эва хорошая, не получалось винить Алтаная во всех грехах. Уж в чём, а в воспитании ребёнка он не облажался. Хотя в другом, видать, косячил знатно и от души, пхах.
— Ну, мне неприятно, что ты об этом не сказала, но вот знаешь, может, твой дядя не такой говнюк, как я думал. Вот прям доверять ему я не готов, он слишком много лажал, пускал что-то на самотёк. Но он не тянет на главного гада или что-то типа того. И не собираюсь я за ним шпионить, это мерзко!
Взял Эву за руки, которые мелко подрагивали от переживаний, заглянул в глаза:
— Не переживай так, это правильно, что ты любишь дядю. Ну ё, он же тебе родителей заменил! И спасибо, что доверилась нам. Всё хорошо!
— Конечно! Ну не знаю, чё изменится из-за того, что ты племянница большой шишки. Мне лично пофиг, — поддакнул Егор, наконец вынув из пакета пирожки и слойки с джемом. — Давайте успокоимся и пожрём, а?
Они заулыбались и стали разбирать выпечку и бутылки с холодным чаем. Эва посмотрела на Мичила и, будто что-то вспомнив, отвела глаза:
— Спасибо вам, только мне ещё сказать надо. Это мой дядя Ал подписал приказ о переводе твоего отца сюда с севера. Если я правильно сопоставила даты и воспоминания… Ох, Мич, он очень переживал и ходил сам не свой в это время. Я помню, что он тогда ещё больше курил, плохо спал и мало ел. Выходит, не хотел он это подписывать, но… Не знаю. Может, заставили. Когда я только увидела испорченный бланк приказа, считала дядю предателем, который всё что угодно делает по чьей-то указке, запросто предаст и продаст. Но чем больше вспоминаю деталей… Я не знаю, кто на самом деле стоит за этим, но не дядя, ему это было не нужно. Он только…
— Инструмент, — холодно бросил Мичил и сам удивился, как отчуждённо, безразлично прозвучал его голос.
Было горько. Неужели Алтанай за три года не нашёл в себя и капли мужества, чтобы рассказать об этом? Друг ещё, называется. Учитывая все обстоятельства, Мичил верил, что Алтаная заставили, запугали, и не продавал он друзей и их семьи со зловещим смехом и без мук совести. Но его же мать!!! Молчать было гадко и трусливо. Папа ведь простил бы друга, расскажи тот по-нормальному. Да сука, и сейчас бы простил! Но Алтанай с какого-то хрена молчал. Ладно, Эва-то ни в чём не виновата.
— Прости, Мичил. Мне так жаль, что твоей семье пришлось переехать, а потом с тобой случилось… Я бы очень хотела, чтобы у вас всё сложилось лучше!
— Эв, перестань. Мне только отца жаль, я не хочу… без него, это неправильно и рано. — Зажмурился, медленно выдохнул. Снова открыл глаза. — А я что? Не будь я тут, я б вас двоих не встретил. А вы очень классные, с вами невероятно. Пожалуйста, будьте осторожнее, а то этот теракт…
Егор шмыгнул носом и подозрительно высоким голосом бросил:
— Да ну вас! Жрите давайте, хватит болтать. Потом обсудим, кому из взрослых что говорить и как выпутываться.
Они сидели в заснеженном сквере как птенцы на ветке и «клевали» пирожки и слойки. Странная по природе, но правильная по сути дружба воронёнка, совёнка и голубёнка. Потом уже пойдут с честными и теперь необходимыми признаниями к родным, а пока просто ели и старались друг друга поддержать и это и так дурное время.
* * *
До отъезда из города оставалось уже не так много, а у Мичила было ещё одно важное дело. Пока это помогало отвлечься от мыслей про Эву и её дядю, от бесконечного: «Почему Алтанай не рассказал сам? Почему племянница смелее и честнее по итогу, чем взрослый мужик?»
Лекс жил в очень элитном ЖК с камерами на каждом углу, охраной и всем таким. Впрочем, по его же рассказам, престиж не мешал жильцам чуть ли не драться с матами за резервные парковочные места помимо закреплённых за квартирами, а то ж как так, некуда приткнуть хрен знает какую по счёту машину. Вот жили же люди, других проблем не было! А, насрать на них!
Вытащил телефон и, закрывая ладонью экран от снега, набрал Лекса. Того, к кому чувствовал перманентное отвращение. Того, кого принёсся предупреждать об опасности. Всё было пипец непросто в отношениях, но если вспомнить об угрозе теракта, то сложное становилось простым и очевидным: какой бы ни был ублюдок, а пусть живёт. Пусть мерзкий, а не сделал ничего такого, за что надо умирать в пятнадцать лет.
— Слушаю.
Мичил чуть воздухом не поперхнулся. А где привычно развязное Лексово «ха-а-ай»?
— Ну короче я подгрёб к твоему дому, недалеко тут стою. Пустишь меня внутрь или выйдешь сам? А то хз, ты ж болеешь, всё-таки…
— Выйду, хрен с тобой. У меня сегодня внезапно силы появились, так что норм. Ща, жди, подрулю.
Внезапно появились силы в разгар болезни? Голос у Лекса и правда был довольно бодрым, хоть в нём и чувствовалась усталость. Значит, Карл смог что-то сделать для Лекса и остальных, как и обещал! Вот крутой! Мичил быстро отправил ему сообщение:
«Спасибо!!! Только что узнал, что одному точно стало лучше».
Приготовился ждать долго, Лекс никогда не отличался пунктуальностью, да и мог нарочно побесить долгими сборами, если не рад был кого-то видеть. Но он, видимо, сегодня решил удивлять до конца и буквально через пять минут появился на горизонте. Даже куртку не успел застегнуть, торопился, надо же. Только они оба успели натянуть маски, прямо как во времена пандемии. Мичил хмыкнул, увидев принт на толстовке Лекса с цитатой из книги: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».
— Я скоро заподозрю, что ты тип тащишься по классике, не пугай меня, лол! То Пушкин, то Булгаков.
Лекс откашлялся, с ухмылкой застегнул куртку.
— Мой дядя работает в минкульте, он умеет заинтересовать. Жалко, что учителя не делают как он и не подают то же «Преступление и наказание», например, как прикольный социально-философский детектив с антагонистом в главной роли. А когда ты поумнел настолько, что стал узнавать цитаты из книг? Я скоро заподозрю, что ты умнее, чем хочешь казаться. Не пугай меня, лол.
— Один-один. Пошли, чё... Тут кафе недалеко, а то ты болеешь, а воздух холодный и всё такое.
— Пф-ф-ф, какая забота! Лан, пошли чай или кофе купим. А сидеть не хочу, я все выходные провалялся с этой болячкой. Ты чего такого мега-важного хотел-то, раз снизошёл до меня?
— Лекс, я…
— Саша, ок? Я много думал на выходных, решил кое-что поменять.
Да что происходит?! Уж как приятель раньше цеплялся за имя «Лекс», как настаивал, что его надо звать только так и никак иначе. Ну ладно, чё.
— Оке-е-ей… Саш, в городе опасно. Мы вот в пятницу смылись из клуба, а потом там была поножовщина, да и вообще напряжение между крылатыми и хвостатыми растёт с каждым днём, похоже. Ну, ты знаешь, наверное, про законопроект с переписью.
— Допустим. Отец с дедом поддерживают его, дядя в целом тоже, но считает, что там нужны другие правки, чтобы ни наши, ни хвостатые не истерили и не боялись повторения… — Лекс-Саша потёр горло, поморщился. — …чего-то типа Варфоломеевской ночи. А с поножовщиной там мутно, руководство клуба усиленно скрывает все подробности, они там, говорят, заплатили семье жертвы, чтобы никуда дальше не ушло.
И вот это всё тот же Лекс, который ржал над мерзотными видео с пранками и постил в соцсетях тупейшие мемы? Всё тот же, у которого вроде бы юмор и вкус болтались где-то на дне? Ля… Надо было задуматься ещё в пятницу, когда он цитировал Пушкина. Разносторонняя личность, чтоб его!
— Охренеть, я и не знал про мутки руководства клуба. Ну, меня тут другое ещё отвлекло…
Блин, его семья поддерживает перепись. Неудивительно, но если..? Про Волошиных давно говорили, что они — те ещё националисты. Нет, всё равно предупредит.
Когда они отошли подальше от дома, Мичил где жестами, где беззвучным шёпотом объяснил, что хочет проверить вещи Лекса-Саши на жучков. Маловероятно, но кто знает! Тот покрутил пальцем у виска, но протянул Мичилу телефон и дал провести приборчиком по одежде. Никаких сигналов не было.
— Охренеть ты параноик! «Детей шпионов» с «Бондианой» вместе пересмотрел, ага!
— Ну как тебе сказать. В городе, знаешь, ещё проблемы назревают. Ты же слышал про убийства колдунов? Так вот…
Рассказывал, что к чему, попутно предупреждая о возможном теракте, а сам всё присматривался, наблюдал за реакцией приятеля. Да нет, он вовсе не театрально, а вполне натурально охренел.
— …теракт. И не факт, что будет одна попытка. Саш, всё серьёзнее некуда. Так что прошу, будь осторожен. Я вот буквально через пару часов уезжаю из города, а до Ника не дозвонился, да и семья Пашки… А у меня в деревне нет связи. Ты сможешь их предупредить? Мне сказали, Пашка в реанимации, ты слышал что-то об этом?
— Ник… — Лекс-Саша дотронулся до аляпистой вязаной шапки. Так это же изделие Ника, у Мичила был от него шарф и носки подобной расцветки. — Он в частной наркологии. Ты не вникал, а он хочет завязать со «снегом». Испугался наконец, дебил. Мы с дядей ещё до болезни успели объяснить его семье, что Ника спасать надо, пока он и сам решился, вроде бы.
Чёрт, Ник. Мичил и правда предпочитал «не вникать». Нет, когда только узнал, объяснил ему на пальцах все последствия употребления, но, увидев, что его особо не слушают, дальше пытаться не стал. А вдруг до Ника дошло бы раньше, если бы Мичил не бросил попыток?
— Вы молодцы… Это круто, что Ник и сам стал понимать! Надеюсь, что его вытащат, а он не сорвётся больше.
— Ага, тоже надеюсь. Я предупрежу семьи Ника и Пашки. Охреневаю, конечно, что ты ко мне метнулся, но спасибо, что ли. Пашка правда в реанимации. Плохо всё, его сеструха, Натка, ревёт без остановки. — На мгновение сжал зубы, выдохнул. Мичил же вдруг вспомнил, что Пашка как-то раз чуть не подрался с Лексом, когда тот то ли в шутку, то ли всерьёз сказал, что «замутит с Наткой». — У них там ещё бабка внезапно всё. Сам понимаешь, какие настроения в семье. И…
Лекс-Саша раскашлялся то ли от болезни, то ли от трёпа на холодном воздухе. Мичил спешно завёл его в кафе и купил чай. Блин-блин-блин! Сколько думал, что презирает Лекса, что с радостью выбросил бы его и остальных из своей жизни. А теперь, когда наконец разул глаза, увидел перед собой того самого Сашу, переживавшего за приятелей. Сашу, который сейчас даже маску стянул с сомнением, не желая заражать.
— Ты пей чай, пей… Знаешь, я почему-то верю, что Пашка выкарабкается. Ну, обязан! — Наверняка же, если одному приятелю получше после какой-то помощи Карла, то и второй должен оклематься. И Демьян тоже. Но результат точно надо закрепить. — И я тут приволок для вашей семьи ингредиенты для целебных отваров. Смотри, тут на пакетиках всё написал, по сколько класть, сколько варить… Вот этим промывать нос, вот этим горло полоскать, а вот это пить побольше, когда кашель. Если температура поднимается, то ещё вот это пить, но не больше пяти столовых ложек в сутки.
— Ну ты даёшь! Реально сын целителя. Спасибо, я ещё Дёмке и дяде Святу передам. И Пашке, если его переведут в обычную палату всё-таки. Я с Дёмкой созванивался, ему вроде тоже сегодня получше, а вот дядя…
— Вы как вообще? — осторожно спросил Мичил, складывая ингредиенты для семьи Волошиных в пакет.
— Дед, кажется, не жилец. Он всё говорил про какую-то страховку от подобного, но, кажется, его на… обманули, короче. Отец хреновато, дядя совсем разболелся… У нас, похоже, только мама не заболела. Мб вовремя уехала в гости к своей родне. Я с ней списывался, у неё всё нормально. Надеюсь, не узнает, что мы тут разболелись, а до её приезда уже всё норм будет. Но не знаю. Странная, блин, болезнь.
Что правда, то правда. Но Карл же сказал, что не чувствует в городе себе подобных. Значит, и не порча? Или не значит… Тьфу ты! Ну пусть они все просто живут! Посидели, помолчали. Лекс-Саша посмотрел на пакет с целебными штуками, потом на Мичила, снова на пакет. Хрипло сказал:
— Прикол, да? Я тебя считал заносчивым говнюком, который думает, что он самый умный, а другие не видят его высокомерной брезгливой морды. Ты меня, наверное, тупым мажором. А теперь о важных вещах треплемся, ты вот даже помогаешь. Странно как-то.
Он встал, снова натягивая куртку. На одном месте ему всё-таки не сиделось. Когда вышли на улицу, Лекс-Саша быстро добавил:
— После твоего рассказа у меня есть догадки, но это только догадки. На всякий случай, я ничего не скажу отцу, ну а деду и подавно не до этого.
Он что, свою же семью подозревает? Охренеть! Да и тот звонок его брата… Твою ж! Не хотелось верить, что это тот самый клуб. Но если так, то, выходит, Лекс-Саша точно ничего не знает, а Демьян вовсе не поддерживает. Так ведь? Поделиться бы с кем!
Лекс-Саша был бледным, подавленным. Из‐под дурацкой шапки торчали светлые пряди, в серых глазах плескался не то страх, не то отчаяние. Он был намного умнее, чем казался, выходит, и давно понял отношение Мичила к компании. Наверное, уместнее всего было бы извиниться и уйти, но с языка само собой сорвалось чудное:
— Знаешь, я теперь надеюсь, что однажды мы соберёмся вместе живые и здоровые, посмеёмся и поболтаем, а потом вернёмся домой, где нас тоже будут ждать живые и здоровые близкие. Серьёзно, я очень хочу, чтобы вы выздоровели.
Лекс-Саша (Да нет же, просто Саша!) прикусил губу, сглотнул.
— Я тоже. Веришь, мне даже снилось!.. Я бы с удовольствием с вами всеми потусил уже без придури и сомнений, а потом вернулся бы к маме, Дёмке и дяде Святу. Дядя приезжал сегодня и тоже велел быть осторожнее, не высовываться. А сам очень сильно болеет, кое-как держится на лекарствах. — Саша прислонился к холодной стене прикрыл глаза. И вдруг как-то внезапно и разом по его щекам покатились слёзы, хотя голос оставался ровным. — Дяде Святу надо в больницу, а он… Не ложится, пытается защитить нас с Дёмкой.
Мичил не нашёлся с ответом, растерявшись от внезапной откровенности, а потому просто чуть сжал плечо Саши. Тот шмыгнул носом и, на миг положив свою ладонь поверх, отстранился.
— Мик... Короче, я никогда не любил отца. Не могу выдавить из себя даже жалость теперь, когда он болеет сильнее, чем я. Смотрю на него, а вижу, как мама натягивает рукава блузки, чтобы не видно было синяков, а Дёмка делает вид, что ему совсем-совсем не больно. Нам всегда был дороже дядя Свят, а теперь… Я чё хочу сказать-то... Я вот как больного дядю увидел, про тебя вспомнил. Это страшно и больно, короче. Так что прости меня за Пушкина. И спасибо за всё. Ладно, бывай.
Саша ушёл быстрым шагом, не оглядываясь.
Примечания:
Вот такие дела у Карла. А следующую главу с точки зрения Совки, в которой, наконец, появится и Святослав собственной персоной, постараюсь выложить ещё в этом году. Если получится, она выйдет числа двадцать седьмого.
Беговинск, Русия.27 ноября 2023 года.
Духи всё шептали и шептали, что этой жертвой наедятся настолько, что, может быть (А может и не быть!), оставят парней не временно, а совсем. Просто вернуть крышку люка на место, когда мальчишка упадёт. Он сам упадёт, Карл тут совершенно не при делах! Сколько гибнет людей в несчастных случаях каждый час, каждую минуту? Полно! Одним больше, одним меньше... Одним человеком меньше? Э нет, брат, минус два! Карл не посмеет отнести себя к людям после...
Его старый и всё-таки добрый ворон Тойоныч летал над тем гиблым местом кругами и оглушительно каркал. Как там говорят? Вороны — падальщики, они любят кладбища. Отчасти так, но в крике Тойоныча, в его странном и жутком «Кар-кх кара! Кар, кар-нт!» слышалась отчего-то не насмешка или довольство, а зловещее: «Карателям кара! Карл, Карл, нет!»
Холодный ветер пронизывал до костей, хотелось свернуться калачиком на земле и закрыть лицо руками, чтобы не видеть, не видеть, НЕ ВИДЕТЬ! И убедить себя, что не слышит скулёж и детский плач. Карл — чёрный шаман, тут ничего не поделаешь! Злой колдун, чернокнижная тварь, как говорили некоторые. Он просто соответствует и исправляет ошибки так, как умеет. Да!
Тихо подошёл к колодцу, почти подкрался, чтобы не спугнуть. Рано? Духи выли, твердя, что достаточно по-до-ждать, даже магию на жертву тратить не нужно. Ну, прекрасно. Но зачем шагнул ещё ближе, зачем протянул руки? Зачем… Ухватил уже начавшего соскальзывать мальчишку за ноги и... вытянул наружу. Затрясся, едва не воя под стать разочарованным духам. Карл — человек, человек, человек!!!
Ветер стих, снег падал тихо спокойно. Тойоныч сел на ветку дерева, склонил голову на бок, внимательно наблюдая за дальнейшими действиями непутёвого хозяина. Надо уходить отсюда к чёртовой матери, принеся в жертву вечно голодным духам собаку.
Мальчишка разрыдался от испуга, пропищал:
— Т-там Дру... жок! По... помо...ги...
Пропала собака по кличке Дружок, м-да… Да твою же мать, псину он имеет право отдать духам! Но полные слёз и глухой надежды глаза... Заглянул в колодец, увидел тихо скулящую собаку. Кажется, псина сломала лапу или что-то такое. Ну и хрен с ней!
Хотя лестница-то вот она, с ростом Карла получится до неё достать, а потом подняться вместе с этой скотиной. Мальчишка мелкий, до лестницы не дотянется, да и собаку не утащит, а Карл… Не очень глубоко-то, если, конечно, не падать вниз со всего аха, а спускаться и подниматься аккуратно. Вопрос лишь в том, что ему это не надо. Скажет сейчас, что собаке уже не помочь, и отведёт мальчишку подальше, а потом…
Ну да, ну да. К нам сегодня приходил некропедозоофил, мёртвых маленьких щеночков в жертву духам приносил. Тьфу! Глубоко вздохнул и, из всех сил не матерясь при ребёнке, полез в люк. Осевшая на ржавой лестнице водянистая плесень мерзко хлюпала, подземная темнота поглощала свет, хотя вот он, выход наружу, совсем близко. Гадость-гадость-гадость… Гордый колдун-ворон, а лезет в вонючую яму за проклятой псиной. От него же ещё год будет пахнуть гнилым говном! Ну, пусть это будет первым его наказанием за порчу, да…
Глаза щипало, а к горлу подкатывала тошнота, под ногами влажно булькнуло. И вот он всерьёз собирался оставить в тёмной вонючей яме ребёнка, который весь поломался бы, упав сверху? За псиной и то полез!
Проклятый пёс завыл от боли и стал дёргаться, когда Карл его взял. Грязное, жалкое создание. Но псина даже не попыталась укусить, только громко , надрывно выла, будто плача от боли. Сука… Вернее, кобель, раз по кличке Дружок, ха. Совсем ещё глупый, доверчивый пёс. Тьфу!
Содрал с шеи шарф, хрен знает как примотал им к себе псину на манер слинга для детей. Ни хрена себе ребёночек! Блевать тянуло, когда с кошками и собаками сюсюкались до маразма, называли сыночками и дочками и нянчились побольше, чем со своими же детьми. У Карла давало о себе знать проведённое в деревне детство: собака должна стеречь двор, а кошка — ловить мышей. А не вот эти утю-тю и ми-ми-ми.
Но что-то ворона своего он лелеял, вкусности носил с собой, за здоровьем пернатого говнюка следил и не забывал ласково чесать перья. Но не называл грёбаным сыночком! Друг и соратник, а не ребёнок. Это уже какая-то нездоровая подмена понятий.
Ворчливые размышления помогали отвлечься от запаха и тяжести поломанного пса. Медленно, аккуратно… Снова вверх, на воздух. Прочь из зловонного «подземелья»! Подземелья и вороны, м-да.
Вылез, сумел! Мокрый, вонючий и грязный. Даже совесть чистой не назовёшь. Если бы вот не облажался с порчей… А теперь ещё искать кого-то для заместительной жертвы, чтобы пацаны не померли в ближайшее время.
— Спасибо за Дружка, спасибо!!!
Мальчишку ничего не смущало, он со всей детской простодушностью обнял Карла за ноги, ему не было противно и запах не смущал.
— Ну, ну… Где ты живёшь? Твой дружок, кажется, повредил задние лапы, он сам не сможет идти. Я отнесу, ладно. А там сами с родителями разберётесь с его лечением, договорились?
Взрослому мужику провожать чужого маленького ребёнка — говно-идея, но ситуация уже вроде как обязывала.
— Конечно!!! Мы недалеко живём, вон видишь дом с красной крышей? Пошли скорее, у нас и баня, и печка…
И всё это почти в центре города, в окружении многоэтажек и машин. Несколько частных домов, с хозяевами которых не договорились застройщики, выглядели островком прошлого, кучкой сопротивленцев, окружённых со всех сторон.
— Я папу попрошу, он даст тебе свою одежду. Ты такой крутой, ты спас Дружка!!! — всё не замолкал мальчишка.
Да уж, куда круче. Спас мальчика и собаку. А что по большей части от самого себя спас — так это мелочи. Чёрт, он чуть не покорился духам! Где это видано, чтобы абаасы управляли чёрным шаманом, а не он ими?! Как же мучительно не хватало знаний, опыта! Дядя Эрхан многому научил его, но он, как белый шаман, знал лишь как бороться со злыми духами, а не как их использовать в своих целях. А вот дух прадеда, кажется, знал и о таком…
Карл с мальчишкой шли небыстро по раздолбанной дороге, припорошённой снегом, ноша в виде собаки тоже замедляла. Дружок не был тяжёлым, но то и дело дёргался и скулил от боли, что всё усложняло. Ладно, чтобы не тратить время впустую, надо хоть попытаться узнать.
Усилием воли заставил воющих об ошибке и слабости духов заткнуться, мысленно обратился к прадеду:
«Откуда ты столько знаешь про порчи и почему так спокойно реагируешь на всё? В архивах значится, что ты был белым шаманом, да и свидетели подтверждают».
«Откуда-откуда… От верблюда! Я не был, а казался белым шаманом. В то время иначе было не выжить, власти бескрылых без суда и следствия убивали чёрных братьев. Опиум для народа и вредительство, да уж…»
В голосе прадеда была невысказанная при жизни боль, но всё-таки… Зачем скрывать после смерти? Карлу бы очень помог его опыт, когда пришлось осваивать шаманские практики! Может, не натворил бы столько, не совершил бы страшную ошибку.
«Почему ты не учил меня, не объяснил про порчу хотя бы?!»
«Думаешь, до тебя так легко доораться из мира мёртвых? Это я ещё силён как дух, раз вообще могу с тобой связываться. Обучение в таком режиме невозможно, а мои подсказки ты не всегда слушал и воспринимал.
Ну а с порчей и абаасы мешали. Сумей я тебя предупредить обо всех возможных последствиях, они остались бы без жертв, без пищи. А тут им раздолье... Сегодня же они помешали мне повторить, что какой бы ни была заместительная жертва, в случае порчи она действует не более полутора месяцев, а чаще — месяц с хвостиком. Но ты молодец, хоть и дурак. Пока что ты управляешь тьмой, а не тьма управляет тобой».
Помешали ему сказать, надо же… Но говорил прадед без отвращения, вполне спокойно. Смог бы — уточнил бы, что Карл может и одной собакой пожертвовать. Но если бы правнук решился на иную жертву, то он бы и это принял.
Прадед изобразил вздох в мыслях Карла, хотя вздыхать бесплотному духу было нечем.
«Дурак, как я и говорю. Ещё неизвестно, кем и чем тебе придётся жертвовать дальше, но это должно быть осознанно и взвешенно, а не так, временное помешательство и психоз. Уже хорошо, что тебе не надо скрывать даже о братьев колдунов, кто ты такой. Полегче будет, но старейшин и властей бескрылых берегись».
Не иначе как по воле прадеда Дархана, но Карл вдруг увидел прошлое его глазами.
«Дархан стоял в шкафу среди старой одежды из оленьих шкур и, задержав дыхание, наблюдал за наставником. Тот пошёл к двери в дом, в которую со злостью стучали со всей силы. Бам, бах, бам! В этих ударах не было природного ритма, лишь злоба и раздражение. Наставник чувствовал это, иначе не велел бы Дархану спрятаться.
Едва он отпер засов, как мужчина в военной форме с оружием в руках застрелил его! Всадил в наставника, кажется, все пули, что были! Дархан не сумел ничего: пули быстрее магии и духов, если не готовиться к схватке заранее. Наставник был недобрым и порой бивал Дархана, когда тот плохо старался, но такого не заслужил! За что?!
Будто ответом на мысли Дархана мужчина-военный сказал кому-то во дворе:
— Этот чёрный готов, поехали в следующую деревню. Развелось тут этих мошенников и вредителей! Ишь ты, чёрные шаманы, тьху!»
Карл мотнул головой, пытаясь отогнать воспоминания, которыми так не вовремя приспичило поделиться прадеду. Не получилось, перед глазами ожило ещё одно.
«Холодно, как же холодно… Пронизывающий ледяной ветер забирался под одежду, бросал в лицо колючую снежную крошку, а на открытых участках и вовсе норовил сбить с ног. Но оставалось совсем чуть-чуть, уже видно родной улус! Нельзя сдаваться.
Незнамо сколько ещё шёл, то и дело проваливаясь по колено в снег (лыж и снегоступов в доме наставника не водилось), когда на входе в деревню встретил знакомого, Саарына.
— Эй, а ты чего здесь? Вроде ж недавно тебя забрали на обучение?
— Он меня выгнал, — не моргнув глазом, соврал Дархан. — Сам же проглядел, ошибся на старости лет, а я виноват, что оказался белым, а не чёрным.
— Тю! Подумаешь, найдётся другой наставник. Ты не расстраивайся, я вот рад, что у нашего улуса будет новый белый ойуун. Мы привыкли к старой белой удаганке(1),а она тут давеча померла. А ты вот, значит, заменишь!
Умерла, значит… В девяносто с гаком не удивительно. Дархан вздохнул для знакомца печально, а на самом деле — с облегчением. Новый наставник среди зимы найдётся не скоро, а удаганка его не выдаст, не расскажет, что он чёрный, который притворяется белым. А там, глядишь, он почти белым и станет для других. Жить-то хочется, а чёрных власти истребляют».
Твою же мать… Прадед всех обманул, но другого выхода у него так-то и не было, не погибать же от рук бескрылых вояк. Выходит, и прадед Дархан не успел научиться всему, чему нужно. Говно! Где теперь взять такие необходимые знания? Мысленная связь с прадедом пропала, он ничего не ответил.
Карл вновь подумал, что может спасти одного парня, принеся духам довольно кровавую, но не человеческую жертву. Может спасти второго, если принесёт в жертву запрошенную духами часть самого себя. В таком случае духи могут забрать что угодно: способность ходить, видеть или слышать, например. Но такая плата может быть отдана лишь раз. То есть, в сумме выходит, что он может навсегда избавить от своей порчи лишь двоих. Остальные умрут, третий парень тоже. Единственный известный ему шанс на спасение от абаасы без участия ойууна, который и навёл порчу, и шансом-то назвать язык не поворачивался: клиническая смерть и вероятность, что откачают.
Как бы то ни было, а если он вот кровь из носу не найдёт способа спасти больше двух человек, то Мичилу придётся хоронить кого-то из своих друзей. Если сегодня он всё-таки сумеет принести временную, заместительную жертву, то на поиск выхода появится ещё месяц-полтора. Смешно! Найди за месяц знания и умения, которые не обрёл за одиннадцать лет. Но это хоть что-то, мизерная надежда в сравнении с полной безнадёгой и позором уже казалась не такой мизерной. Но кого приносить в жертву? Вопрос оставался открытым.
За размышлениями вперемешку с прадедовыми воспоминаниями Карл дошёл до дома мальчишки. Тот опрометью кинулся к порогу через двор, снося всё на своём пути.
— Заходи, заходи скорее! Сейчас, минуточку, я принесу подушку положить Дружка и позову папу! Он сегодня после суток, его ещё разбудить надо…
Мальчишка заметался по дому, пока Карл рассматривал себя в стареньком зеркале прихожей. М-да… Бомжи и то чище и краше: изгвазданная куртка, порванные вовсе не по дизайнерской задумке джинсы, шарф на выброс после собаки. Да и ботинки, полные вонючей воды, теперь только выкрасить и выбросить. Придётся то ли у отца мальчишки помощь принимать, то ли галопом нестись в ближайший магазин. Если его туда пустят в таком виде, да уж.
В коридор вышел заспанный мужчина, который хмурился и всё никак не мог сообразить, о чём ему скороговоркой талдычит сын.
— День добрый, а вы…
Смерил Карла недоумевающим взглядом, взглянул на скулящего Дружка, которого при нём же уложили на старенькую подушку.
— Здравствуйте. Пёс вашего сына упал в открытый люк и сломал что-то, вот пришлось доставать, а потом отнести беднягу к вам.
— Пап, этот дядя и мне не дал упасть, я хотел Дружка вытащить, а в итоге чуть не…
Вот тут мужчина окончательно проснулся, вытаращил глаза.
— Ты зачем туда полез?! Мы тебе сколько раз объясняли! А если бы… — Оборвал себя на полуслове, шагнул к Карлу и крепко пожал ему руку. — Спасибо вам! Господи… Спасибо! Пойдёмте скорее, я нагрею воды и…
Карл оставил при себе комментарий, что на «Господа» никак не похож. Прикусил щёку изнутри, увидев, как мужчина, проходя мимо сына, остановился и подрагивающими руками прижал его к себе, не переставая благодарить Карла. Да уж, какой молодец, не скормил духам ребёнка.
«Сделайте что-то, остановите их, прошу вас!»
В голову пришла дурацкая мысль, что тот парень из «охотничьего» клуба, наверное, одобрил бы его поступок.
Мужчина — как выяснилось, его звали Пётр — помог Карлу привести себя в порядок, не переставая благодарить. В чужих брюках, куртке и великоватых зимних сапогах Карл почувствовал себя лучше, от него перестало нести за версту канализацией, по крайней мере.
— Я завтра верну вам всё, спасибо за помощь.
— Что вы, не надо! Вы спасли моего сына! Вот, возьмите…
Пётр взял с полки на кухне металлическую банку из-под чая и вынул всё, что там было: тонкую стопку купюр. Вроде чуть старше Карла, а деньги хранил в банке из-под чая…
— Ну, чего придумали! Вам ещё Дружка этого лечить, а я поступил так, как должен был. И не пришёл бы к вам, если бы не пришлось нести собаку. Всё, перестаньте, мне пора идти.
— Не могу ж я вас отпустить с пустыми руками! Не знаю, ну… А хотите свежих яиц? Только сегодня жена перед работой собрала. И куриного мяса, может? Сами выберете куриц, у нас же не только несушки, но и мясные, а я…
Курицы? Ну, конечно! Вот подходящая жертва. Если хоть какие-то упоминания о ныне скрывавших земных колдунах были в легендах и преданиях, то о колдунах с магическими помощниками-курицами ни в одном известном Карлу источнике не было упоминаний, таких просто никогда не существовало. Соответственно, не найдётся сильного колдуна, который почувствует, что где-то принесли в жертву животное, подобное его магическому помощнику. Так безопаснее, чем с собакой. М-да, как говорит мама: «Что ни делается, всё к лучшему». Никогда не был с ней согласен в этом, но сейчас…
— Хорошо, поймайте трёх куриц. Они мне пригодятся живыми, ладно?
Пётр удивился, но сделал всё чин по чину: скоро Карл ушёл с кудахчущими птицами в клетках. В этот раз совесть была спокойна: ну курицы и курицы, северяне никогда не были вегетарианцами. Подумаешь, вместо себя покормит курятиной духов. Птицам придётся умереть более мучительно, правда… Но такова жизнь, а он — чёрный шаман, хоть, может, и дурак. Кстати!
«Прадед Дархан? Ты как, можешь снова говорить?» — мысленно позвал Карл. — «Я понял в твоих воспоминаниях, что у тебя не было выхода».
«Я здесь. Говори быстрее, не знаю, сколько ещё продержусь на связи. Потом долго не смогу ответить, энергия кончается», — глухо, устало отозвался дух прадеда.
«Я принесу куриц в жертву, а дальше что? Алтанай на самом деле может помочь или только делает вид?» — Карл, как и было велено, быстро перешёл к сути.
«Не знаю наверняка, но у Назимовых всегда было много секретов, козырей в рукаве. С влиянием и связями рода отпрыску Назимовых не составит труда достать редкий амулет или древнюю магическую книгу, что-то раскопать. К тому же... Не обманывайся тем, что нынешний владыка — паршивый предсказатель. Это не значит, что он так же слаб в других магических практиках. Другой вопрос, то ли это, что тебе нужно. Узнаешь только в том случае, если готов ему открыться. Про вашего Алтаная ничего не могу сказать, но его дед был сволочью. Очень талантливой и сильной магически, но сволочью».
«Так, ладно, а если не идти к нему? Я понятия не имею, где взять недостающие знания после заместительной жертвы. Хоть тех троих-то я должен спасти, а могу, в лучшем случае, двоих».
«Ну, раз варианта смириться у тебя и в мыслях нет… Мой должник уехал в Ромалию. Он знает о порчах поболе моего, у него есть семейные книги об этом, которые он бережёт от чужих глаз. Но тебе покажет, должок. Скажи ему про то, что настало время заплатить по счетам за случай под Ивановкой».
Все дороги ведут в Ромалию? И та история с диском и ведьмой, и должник деда… Это знак, не иначе. Но прадеду, будь он жив, было бы девяносто шесть или девяносто семь! А его должнику тогда сколько? Доживёт ли старик до приезда Карла?
«А если он отбросит коньки раньше, чем я приеду?»
«Значит, напялишь их на него снова. Карл, Адырбеку сейчас шестьдесят семь, он тогда был совсем мальчишкой. И такие долги передаются по наследству, их так просто не списывают. Всё, приноси жертву. Духи… беснуются с голоду… Давай…»
Вздрогнул и ускорил шаг. Абаасы не могут уничтожить дух умершего, а вот мучить его — вполне. Надо их хоть курятиной задобрить. Вернулся на место, где чуть не совершил страшное. А люк-то так и не закрыл. Не без страха заглянул внутрь и, выдохнув, притащил крышку с газона. Фух… Так-то лучше, хотя всё равно не факт, что безопасно.
Тойоныч вновь подлетел к нему, одобрительно каркнув. Что, теперь всё правильно? Наверное. Может, всё ещё будет хорошо, а? Может, у должника прадеда в его книгах найдётся ответ, как отвести беду от невиновных? Но ничего не будет по щелчку пальцев. Духам нужна кровь, а за любое колдовство — доброе ли, злое ли — надо платить. Устроит ли цена? Так, ну нечего заранее думать об этом всём. Пока настало лишь время заместительной жертвы.
Прошептал заклинание, развеял по ветру сухие травы. Не услышат, не увидят. От земли поднялась туманная дымка, застилая окна в многоэтажках. Бросил по четырём сторонам света зеркальные осколки. Не придут, не застанут. Увидят лживое отражение нормальности, перехотят пройти через этот двор. Никто не помешает, ни одна живая душа. Да начнётся обряд.
Карл начертил знаки на припорошённой снегом земле (на этот раз пальцем, не ножом) и, каркнув по-вороньи, вытащил первую курицу, суетливо хлопавшую крыльями. Прижал её к земле одной рукой, другой достал нож. Абаасы, почуяв скорую кровь, закружили в безумном хороводе.
— Мои духи, верные слуги из Нижнего мира, услышьте! Я меняю одних жертв на других. Насытьтесь свежей кровью, оставьте юнцов. Возьмите… Примите… Жизнь за жизнь, именем Павла Максимовича Соколовского.
Посмотрел в пустые глаза курицы, услышал мерный писк и шелест аппаратов, далёкие тихие голоса. Почувствовал запах медикаментов и меж сном и явью увидел бледного, осунувшегося мальчишку на белой простыни. По его телу вились провода и трубки, он был на грани.
Карл сжал зубы, задавил рвущийся из глотки вой. Вонзил нож в птицу, распарывая тушку. Воздух запарил от жара, птичья требуха почти дымилась, а тушка ещё конвульсивно дёргалась. Нет, никогда чёрным и белым не идти одной дорогой, реки крови грязи разделили их, развели в разные стороны.
В воздухе возникло облако чёрного дыма, из которого вылетала пара одноногих и одноруких абаасов. Те, что отлетели от мальчишки, привлечённые кровью заместительной жертвы.
Нервно вздохнул, продолжил, вытаскивая вторую курицу.
— Примите жизнь за жизнь именем Александра Владиславовича Волошина.
Курица закрутила головой, закричала странным голосом, а Карл увидел мальчишку, который, горя от температуры и обливаясь потом, выпил уже неизвестно какую по счёту таблетку жаропонижающего и ответил на звонок наигранно бодро: «Привет, мам! Да у нас всё хорошо, не волнуйся. Не торопись, гости спокойно у родственников. Да, да, всё отлично, правда…»
Ещё один куриный труп и прибывшие на жертву абаасы. Уф, двое пацанов уже не помрут ближайший месяц. Остался последний.
— Примите жизнь за жизнь, именем Демьяна Владиславовича Волошина.
Ничего не произошло, духи молчали. Нельзя убивать курицу, пока абаасы не откликнутся, а сам Карл не почувствует парня, жизнь которого выкупается жертвой. Повторил слова — тот же эффект. Что-то не так со словами? Но что? Стал произносить медленно, по одному слову, прислушиваясь к реакции духов.
— Примите... жизнь... за... жизнь... именем... Демьяна...
Невидимые миру духи внимали, жадно втягивая пропитанный запахом крови воздух. Вот как... Ошибка в отчестве и фамилии. Некий Демьян из другого, неизвестного рода. Но вырос в той семье. Волошины, Волошины... Совиные колдуны, как Карл слышал. Если так, то они не стали бы терпеть колдуна другого вида под боком, верно?.. Значит, правильные финальные слова...
— ...совиного колдуна, воспитанного в семье Волошиных.
Перед глазами всё затуманилось, Карл различил лишь силуэт высокого длинноволосого парня. Тот резко согнулся пополам в приступе кашля.
На этот раз Карл наконец убил курицу, а духи приняли жертву. Всё! Всё… Сумел. Теперь надо предотвращать теракт, а после под чёрт знает каким предлогом ехать в Ромалию. Хорошо хоть загранник ещё не просрочен. Придётся, видимо, прикидываться, что резко уверовал в легенду диска и магический танец ворона и совы, пф-ф-ф...
Убрал за собой следы жертвоприношения и пошёл к назначенному месту, куда должны были подойти члены его команды и другие люди, решившие помочь в предотвращении теракта. То и дело спотыкался в великоватой обуви, но не стал тратить время на покупку другой. Жаль, не сможет проводить Совку и Мичила, нормально попрощаться. А то пуля-дура, всякое может быть. С другой стороны, лишний повод её не поймать: он с Совкой недоцеловался!
Размышления и переживания путались, хоть на душе и стало полегче. Поднялся на девятый этаж многоэтажки и позвонил в квартиру одного из бойцов, Тимира, всё ещё будучи в глубокой задумчивости. Поэтому и замер на пороге, когда его сходу огорошил новостями сокомандник Лёха:
— Девчонка из деревни воронов, Виталина Миронова, жива. Вышла на связь через доверенного человека. А ещё тот пацан из клуба передал весточку: теракт назначен на двадцать девятое ноября.
Слава богам, не придётся соболезновать Каролине! Наоборот, теперь во всех разговорах будет надежда, что Виталинка скоро сможет вернуться. Скоро. Как только вся браконьерская сволочь получит по заслугам. А теракт двадцать девятого… Это же прямо в день рождения тёти Кидис!
В коридор вышел Тимир и, пригладив рукой и без того прямые тёмные волосы, озадаченно проговорил:
— Знаете… Мы не собирались пока ничего сообщать власть имущим бескрылым, но они, как бы это, уже в курсе. Никто из приехавших к Эрхану Тамановичу не рассказал бы им обо всём и... Я к чему клоню. Ваш шифрующийся парень из клуба вряд ли может похвастаться связями со всякими шишками у бескрылых, слишком молод.
— Эти бескрылые нам помешают? — нахмурился Лёха.
— Нет. Там будто выборка из тех, кто поможет и не станет задавать лишних вопросов. Проблема только в том, что я, кажется, знаю, кто им мог рассказать.
Карл стянул куртку и повесил её на старую вешалку, всё ещё не совсем понимая, к чему клонит Тимир. А тот выдохнул и закончил:
— Если не ошибаюсь, то человек не из наших и достаточно влиятельный для такого — это Святослав Волошин. Националист и, скорее всего, участник клуба, раз в курсе теракта. Чёрт его разберёт, почему помогает, с ним сложно всё. Но мои предположения должны остаться между нами. Иначе Святославу конец, а, каким бы он ни был, ещё может пригодиться. Да и так, по-человечески, не настолько он мразь, чтобы вот так, без суда и следствия…
Да твою же мать! Вот этот-то точно умрёт, что ни делай. Кто ж знал, что убеждённый, по слухам, националист, решит помочь. Ну… Даже с учётом этого на счету Святослава наверняка много грехов, а на руках — кровь. Так что его можно отдать духам. Тем более, что на ещё одного Карлу уж точно не хватит сил. Хотя на душе снова стало паршиво…
1) женщина-шаман
Беговинск, Русия. 27 ноября 2023 года.
Karl Kondakov: «Совк, прости, я не смогу подъехать, чтобы вас проводить. Тут дел очень много, и сроки, как оказалось, поджимают. Поздравь от меня тётю Кидис, ладно? Будь осторожней, люблю тебя!
Sofia Alexandri: «Ты тоже на забывай про осторожность, ага! А то уж знаю я твою отвагу!.. Любишь — тогда сбереги мне любимого, себя самого.
Карл, представляешь, у меня снова есть сова! Сплюшка, милая такая! И споко-о-ойная! Уселась такая на плече, будто это её давнее любимое место, по сторонам посмотрела. Странно, может, но я уже влюбилась в эту пернатую мадаму ^◇^ Мне почему-то кажется, что она с её спокойным и гордым нравом даже с твоим Тойонычем поладит! Скорее бы мы встретились, Карл…»
Карл ничего не ответил и в сети его больше не было. Сроки поджимают… Значит, теракт совсем скоро! Эта мысль не выходила из головы, хотя после появления совы ни единой свободной минутки не осталось. Валентин Новиков в качестве «бонуса» за покупку вручил клетку для сплюшки, Андрей Петрович отвёз их в надёжную ветклинику, потом беготня по зоомагазинам и, на всякий случай, аптекам… И во всей этой беготне ни на секунду из головы не уходила мысль о том, как Карл рискует. Сберегите его, небесные покровители!
Когда пришла пора уезжать из города, сова, с боем и оглушительным писком добившаяся, чтобы её немедленно выпустили из клетки и вернули на плечо, покрутила головой и, в момент, когда тревожность и страх Сони зашкаливали, дёрнула её клювом за ухо.
— Ай, Погадка(1) ты в перьях! Смотри у меня, а то так и назову!
Вздрогнула от неожиданности, когда сова мысленно ответила:
«Только попробу-угу-уй! Я тебе устрою! Сама же знаешь, что паника и метания — глу-угу-упости! Хозяйка, этот твой ворон живучий и проворный, не суети!»
Выходит, нынешняя сова магически сильнее её Пушинки, раз может общаться. Наверное, это хорошо, но Соня всё ещё скучала по своей первой птице, которую не сберегла. А если и с этой что-то случится?!
«Хозяйк, а хозяйк! Ты бы пожалела свои уши, что ли! А то как клюну! Хозяйк, мы справимся, не панику-угу-уй!»
Соня нервно вздохнула и почесала голову совы, а та прищурила глаза от удовольствия. Не паникуй, угу… Легко сказать! В мыслях сами собой покручивались сценарии один другого страшнее. Карл ведь уже поранил руку в стычке с каким-то браконьером ещё до встречи с Соней, а как встретился, надышался ядовитых паров. Живучий, ага! Но что-то удача совсем не на его стороне! А вдруг… Дар предвидения, как назло, ничего не подсказывал про теракт.
На этот раз из размышлений вырвал не совиный кусь, а забористый мат Боотура; машина остановилась. Соня непонимающе моргнула, Боотур выскочил наружу, велев оставаться внутри. Что случилось-то? Соня выглянула в окно, но её ослепил свет фар от вставших среди дороги машин. А?.. Опустила окно, услышала ещё порцию отборного мата на разные голоса, а потом просьбу не выражаться, потому что у кого-то в машине дети.
Из обрывков разговоров Соня поняла, в чём дело: чуть дальше по трассе под весом выпавшего сегодня снега упало большое старое дерево, перегородившее дорогу. Столкнувшихся с преградой становилось всё больше, а до городских служб не выходило дозвониться. Вот же!..
Как всё вовремя! Ей надо возвращаться в деревню и хоть начать сегодня варить отвар для активации амулета, а тут такая подстава. Со службами ещё даже связаться не смогли, а там пока приедут, пока распилят дурацкое дерево и увезут всё это безобразие… Времени пройдёт уйма, а оно и так поджимает! Задержалась в городе — и вот тебе. Хорошо хоть Мичил с охранниками успел проехать в деревню раньше. Он написал Соне об этом и о том, что достал для неё тот редкий мох.
А вот Соня с Боотуром теперь застряли. Ладно… От неё тут ничего не зависело, придётся ждать. Но уже хорошо, что по приезде сможет сразу варить отвар: прилёт совы и помощь Мичила спасли её от мучительного поиска недостающих ингредиентов.
Боотур, вернувшись, стал дозваниваться до городских служб, тоже безуспешно. Соня тихо вздохнула и, подняв стекло, вынула из рюкзака прихваченную из домашней библиотеки Албановых книгу. На улице уже стемнело, но Боотур включил свет в машине, так что в самый раз. На чём тут она остановилась… Ей вообще нравилось фэнтези Славы Несвятого, оно и погружало в иную реальность, и позволяло вместе с героями, плача и смеясь от сюжетных переживаний, задаваться важными вопросами. Тут было всего понемногу, а в сочетании выходило невероятно «вкусно».
Она успела прочитать каких-то пятнадцать страничек, когда Боотур зло процедил сквозь зубы:
— А этот что тут делает? Да какого… К нам идёт!
— А? — Соня оторвалась от чтения, раздосадованная, что реплика Боотура прозвучала на самом интересном месте в книжке, ну прямо как реклама казино в самом напряжённом моменте фильма. — Кто идёт, ты о чём?
— Святослав Волошин, политик-националист. Что ты, что я для него — люди второго сорта, если вообще люди. Ни Эрхан, ни Алтанай никогда о нём не говорили плохого, но тип тот ещё. Принесло же его!
Только конфликта им для полного счастья не хватало. Прежде чем Соня успела вглядеться в прорезаемую фарами машин темноту, из неё вынырнул статный мужчина средних лет с одноразовыми стаканчиками в руках. Боотур сердито выдохнул, но всё-таки опустил стекло.
— Здравствуйте. В чём дело?
— Добрый вечер, — бархатисто ответил Святослав. — У одного из водителей в машине оказался целый набор для выживания: бензогенератор, чайник, одноразовая посуда, кое-какой провиант... Раздаёт желающим за небольшое «спасибо», которое можно положить в карман. Я взял у него кипяток и пакетики чая, но по знакомству могу предложить пакетики растворимого кофе и горячего шоколада. Хотите? Я-то недавно подъехал, а другие, как говорят, уже около часа ждут чудес невозможных.
Тут он заметил Соню, кивнул ей, наметив улыбку. Всё в том же свете фар его подтянутая фигура в чёрном полупальто и узковатых брюках выглядела немного зловеще. Но разве «людям второго сорта» такие… хм… истинные арийцы с серыми глазами и выглядывающими из-под шапки светлыми волосами приносят чай и кофе? А горячего шоколада хотелось, даже очень…
— Спасибо, но нет, — мотнул головой Боотур. — Питьевая вода у нас есть, если жажда одолеет.
— Моё дело — предложить, ваше дело — отказаться, — Святослав пожал плечами, а потом перелил немного кипятка из одного стаканчика в другой и из другого в первый, демонстративно сделал глоток. В его холодных глазах притаился до странного тёплый смех, а вслух он будто невзначай сказал: — Кажется, содержимого одного пакетика хватит на оба стакана, очень уж они малы…
С чего же важному политику захотелось посмеяться над чужим охранником? Вообще-то Боотур не просто так осторожничает, это его работа! Карл вот и её просил быть осторожнее, но… Раз этот так, то и она вправе, ага!
— Мне горячий шоколад, пожалуйста. Надеюсь, вы не вкололи себе какой-нибудь антидот, Святослав… Извините, не знаю, как вас по батюшке.
— В моём восприятии батюшка в церкви, а мой отец Мирослав там сроду не бывал, ни в каких богов не верил вообще. Вы, должно быть, домнишоара(2) София, будем знакомы. — Соня вздрогнула от до боли знакомого обращения, которое националисту вроде знать не полагалось, а Святослав Мирославович передал ей стаканчик горячего шоколада. — Что вы, никаких уколов, я по старинке принимаю яд в маленьких дозах.
Шутник, значит. Угу… Соня отхлебнула на удивление вкусный горячий шоколад, сдержанно улыбнулась.
— Удивительно, но приятно, что вы знаете ромальские обращения. Спасибо за напиток, сколько я вам должна?
Святослав удивлённо хмыкнул, отмахнулся. Скосил взгляд на книгу, оставшуюся лежать на её коленях.
— Как вам книжка?
После горячего шоколада стало жарковато, Соня, несмотря на сердитое сопение Боотура, вышла из машины, лишь шепнув сове, чтобы та стала невидимой. После обошла машину и, смотря прямо на собеседника, ответила:
— Интересная! Там, если без спойлеров, про конфликт волшебников севера и юга. Столько отсылок к реальным событиям! Мне нравится, что героини не стереотипные и вообще…
Святослав суховато улыбнулся, кивнул.
— Подождите минутку.
Вокруг стоял шум и гам, взрослые ругались на игнорирующие их службы, дети играли в догонялки под включенную кем-то новогоднюю музыку. Не рановато? Ещё даже не декабрь. Хотя какая разница…
Святослав с прямой спиной, по-королевски не медленно, но и без спешки прошёл к тёмному внедорожнику и стал что-то искать в салоне. По ощущениям, он отнёсся к Соне и Боотуру с долей превосходства, но явной неприязни не выказал. Такой… весь из себя породистый рус в незнамо каком поколении.
Прабабушка Анка знала другого Святослава, тоже Волошина. Вспоминала, что «в нём чувствовалась порода». А ещё она вспоминала, что тот, другой, уже совсем больным горько каялся, что за делами и заработками упустил главное: воспитание сына Мирослава.
Соня поёжилась, вспомнив рассказ прабабушки: «Он тогда сидел вот тут, передо мной, и всё говорил дрожащим голосом: «Что ж я наделал-то, Анка! Сызмальства не вложил моему Мирославу, что такое хорошо и что такое плохо. Думал, зачем ребёнку голову забивать ужасами войны! А вот он, мой и не мой. Родину продаст и глаз не опустит. К внукам не подпускает почти. Только моя замечательная невестка заупрямилась и, представляешь, назвала младшего в мою честь. А я-то вовсе не заслужил этой чести».
Как, должно быть, горюет дух знакомого прабабушке Волошина от того, что названный в его честь внук вырос националистом, а то и, прямо сказать, нацистом. Ведь дед-то некогда воевал с такими. Ох, у жизни порой очень жестокое чувство юмора.
Задумавшись, Соня не услышала, как Боотур тоже вышел. Дотронулся до её запястья, тихо сказал:
— Аккуратнее с ним. Главная проблема не в его взглядах, а в том, что часто хрен угадаешь, чего от него ждать. Любит мужик сам себе противоречить и то и дело удивлять окружающих. Что там у него на уме на самом деле, кто бы знал. Опасен.
Ну, иногда и близкие или просто хорошие знакомые очень удивляют, а от них не хочется ждать плохого. А тут, по крайней мере, Волошин ударит прямо, не в спину. Но тревога захлестнула новой волной…
Святослав достал что-то из машины и выпрямился, а Совка вдруг содрогнулась, вспомнив видение про Эрхана Тамановича. Нет, Святослав не похож на того мужика! Не может же это быть… Боотур почувствовал её волнение и шагнул вперёд, загораживая собой.
Святослав удивлённо вскинул светлые брови, когда развернулся и увидел такую реакцию. Медленно поднял руки вверх, показывая, что взял всего лишь книгу. Подошёл, остановившись в нескольких шагах от них, и демонстративно открыл книгу с одной и с другой стороны, пролистал.
— Спокойно. Книга, не взрывчатка или что-то такое. Трогаю голыми руками — не отравлена. Можете проверить на прослушивающие устройства, если хотите. А вообще-то мне просто захотелось подарить поклоннице автора недавно купленную книгу с автографом. Меня не впечатляет сборник, но он может прийтись по вкусу Софии.
Он протянул ей сборник рассказов Славы Несвятого, изданный, в отличие от романов, малым тиражом, который сразу и раскупили. Ещё и с автографом… Редкость. Не взять — равно нагрубить. Взять — быть может, принять яблочко от змия. Ну или не змия, а…
Из-за колючего, холодного взгляда Святослав показался ей чёртом, ходящим среди людей после того, как упал с первого неба(3). Хотя Соня не вникала в ромальские предания, ещё в детстве оскорбилась из-за одного из них. По нему цыганский народ произошёл от союза дьявола и первой в мире проститутки(4). Обидно, между прочим! Но раз уж она, по этой логике, дочь таких «родителей», то и книгу от чёрта взять не грех. Зато не поссорится.
Соня приняла подарок и поблагодарила Святослава, а он кивнул ей с лёгкой, будто бы чуть усталой улыбкой. И всё же.. Всё же от него мороз по коже шёл. Чёрное полупальто, ровная осанка, внешность по арийскому стандарту… Была б на его плече та красная штука, как уж её называли… И сходство было бы почти что полным.
— Вам в моём образе не хватает красной нарукавной повязки? — почти оскалился Святослав, проследив направление её взгляда. — Её нет и уже не будет.
Как понял-то?! Собиралась сделать вид, что ей невдомёк, о чём это он, но тут у Святослава зазвонил телефон.
Отошёл в сторону, ответил на звонок, а Соня, хоть её и потряхивало от лёгкого испуга, напрягла совиный слух. Всё-таки разговор нового знакомого интересовал больше, чем повторяемое вновь бормотание Боотура об опасности.
— Два часа?! — тихо, но эмоционально возмутился Святослав. — Анатолий Владимирович, твою налево, это уже ни в какие ворота! Нет. Нет, говорю. Я-то объеду, а трасса? Представь себе, за чертой города существует жизнь! Тут водил, вставших из-за злотрахучего дерева, уже пятнадцать человек. Ага, да. Щас будем из дерева мастерить сундук. Да потому что пятнадцать водил на сундук мертвеца нахер. Всё, не делай мне мозги, присылай рабочих поскорее. Ладушки, жду.
Что? Значит, он связался с кем-то из городских служб, кто ему теперь перезвонил? Любопытно… В деревню клана Воронов не было другой дороги, а вот зачем Святослав остался здесь, раз, по его же словам, мог объехать, добираясь куда ему там надо было?
Святослав закашлялся, а потом, совладав с горлом, погромче объявил водителям и пассажирам, что через полчаса приедут пилить и вывозить рухнувшее дерево.
— … так сказать, лёд тронулся, господа присяжные заседатели, в службе вспомнили про работу. Мы все после сможем наконец поехать по своим делам.
Кто-то в шутку зааплодировал, кто-то крикнул: «Красава, достучался до них!» Мужик с бензогенератором на радостях вскипятил ещё воды и разлил желающим кипятка за свой счёт. Проставился, ха-ха!
Из машин всё звучала новогодняя музыка, а к Соне подошёл мальчишка лет десяти максимум.
— Разрешите вас пригласить на танец!
Губы сами собой растянулись в улыбке. Конечно, Соня согласилась! Невидимой сплюшке это не понравилось, она неохотно слетела с тёплого плеча. Ничего, потерпит! Они кружились и крутились под музыку и добрый смех зрителей. Хорошо, что Боотур всё-таки заставил купить нормальную зимнюю обувь, благодаря этому ноги ничуть не скользили.
Мальчик запыхался раньше Сони, остановился. Глядя на это, Святослав неожиданно тепло улыбнулся и нарочито высоким голоском пропел:
— Хоть поверьте, хоть проверьте: так плясала я кадриль,
Что тринадцать кавалеров отдышаться не могли!(5)
Развеселившись, Соня обняла мальчика и поблагодарила за танец, а потом, повернувшись к Святославу, гордо заявила:
— Да, я такая!
Он всё ещё улыбался, но то ли свет фар так отразился в глазах, то ли их заволокло непонятной тоской. Вдруг снова раскашлялся и, прикрывая рот рукой, поспешил к своей машине.
Перед глазами вспышкой возникла картина прошлого.
«Святослав, в воспоминании ещё намного моложе (лет тридцати, может, когда в настоящем было под полтинник), наблюдал с горящими глазами и зачарованной улыбкой, как молодая черноволосая девушка — внешне чисто северянка — крутилась возле старого зеркала. Радио рядом работало с сильными помехами, но вдруг из него полилось чистое:
«И сказал мудрец известный,
Что меня милее нет.
Композитор пел мне песни,
И стихи слагал поэт».
Девушка засмеялась и, зажав прядь волос между носом и верхней губой, обратилась к Святославу, протянув руку:
— Так разрешите же в честь новогоднего бала руку на танец, сударь, вам предложить!(6)
Святослав расхохотался и закружил её в танце, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловать».
Вспышка. Картина сменилась.
«Всё тот же тридцатилетний Святослав вывалился из деревенского дома в заснеженный двор лишь в рубашке и брюках, набрал пригоршню снега и растёр лицо. Нервно выдохнул, сжал кулаки. Сгорбился и опустил голову. Выскочившая за ним девушка-северянка обняла его за плечи и дрожащим голосом проговорила:
— Свят, что с тобой?! Ну же, всё будет хорошо, пошли домой скорее…
Грубо сбросил её руку, процедил:
— Не будет. Саяра, нам надо расстаться, пока всё не зашло слишком далеко. Пойми ты, мне нужна была только интрижка на время командировки. Я тебе сразу сказал, что ничего серьёзного, но вышло что вышло.
— Свят, но мы же…
— Отцепись от меня! Я — рус, я не поеду в столицу с какой-то сахаларкой, очнись! Золушка с принцем есть в сказках и песнях, а не в жизни, ясно тебе?!»
Мамочки! Да что ж он натворил?! Соня и сквозь дымку прошлого чувствовала, как невыразимо больно было этой Саяре. Вспышка…
«Святослав обхватил голову руками, его пальцы намертво вцепились в волосы, а Соня вдруг услышала хоровод путаных мыслей:
«Нельзя. С узкоглазой нерусью нельзя! Подумаешь, ошибка молодости. Да какой молодости, мне тридцать два года! Помешательство какое-то, моча в голову ударила. Она же нерусь! Нерусь-нерусь-нерусь… А чего ж с ней так хорошо-то? Сука, уехать отсюда к чёртовой матери — и дело с концом! Нечего думать членом. Мне тридцать два, ей двадцать три. О чём тут говорить?! Ей нужен муж и ребятишки, она же любит детей. Но глупая, не понимает, что у меня до сих пор нет детей, потому что я сраный пустоцвет. Занесло же меня сюда! Больше никаких командировок на север! Похотливый ублюдок, как влип-то…»
Соня судорожно вздохнула, выныривая из видения. Мужики!.. Упрямые дураки, верящие в то, что делают «как лучше». Он, выходит, профукал свою Саяру даже не из-за нацистских взглядов, а из-за собственных комплексов, неспособности поговорить, блин, словами через рот.
Сплюшка вернулась на плечо, недовольно попискивая. Как же, хозяйка согнала с насиженного места ради танцулек!
Соня нашла глазами Боотура, которого отвлёк другой водитель, что-то настойчиво втолковывая. Боотур пытался отвязаться, но пока безуспешно. Соню слегка кольнула совесть, но она всё-таки воспользовалась ситуацией и пошла к Святославу, сама не зная зачем. Пока шла, перед глазами вспыхнула слабая искра — не видение, но отголосок прошлого.
«Приехавшая с севера Саяра стояла поодаль, всё не решаясь подойти к сгорбившемуся над свежей могилой Святославу, ведь они стали чужими людьми. Соня, наблюдая за ними, поняла, краем уха уловила чужой разговор о том, что некий Глеб Коваленко был хорошим человеком, одним из лучших».
На этот раз Соня толком ничего не успела понять, но и по обрывкам было ясно, что новый знакомый многое потерял. Когда-то по своей вине, когда-то нет. А он стоял, прислонившись к машине, и вытирал губы платком. Наверное, так падал неровный свет, раз Соне почудилось, что платок такой тёмный не сам по себе, а от…
«Кровь», — мысленно отозвалась сова. — «Платок пропитан кровью, однозначно».
Ох… Вот же!
— Святослав Мирославович, вы не в порядке, кажется. Может, нужно…
— Не нужно, времени не осталось, — резко отрезал он, пряча платок.
Полез в карман полупальто за другим и, пока доставал, уронил из всё того же кармана на землю кусок заламинированного картона с какими-то надписями и нарисованной посередине белой звездой. Соня тут же нагнулась и подняла картонку, протянула её Святославу.
— Благодарю. Вещица для меня совершенно бесполезная, но бескрылым её видеть не стоит. — Увидев её недоумевающий взгляд, Святослав спокойно пояснил: — Внезапно получил белую метку от старейшин. Иронично: они так отмечают тех, на чьё мнение будут опираться в спорных судебных вопросах в следующем году. С таким-то выбором они уже не заслуживают звания старейшин, ага.
Ещё когда-то давно Карл рассказывал, что в Русии старейшины не правят колдунами, но назначают правителей, а потом вершат суд над не справившимися со своими обязанностями представителями магической власти и над колдунами, которые использовали силу во зло. В сложных и спорных случаях используется причудливое «правило трёх голосов». Старейшины в конце каждого года выбирают троих колдунов — северянина, южанина и жителя средних земель — высылая им некие письма. Ну а потом учитывают их мнение во время сложных судебных процессов.
Но, извините, выбрать из всех колдунов средних земель политика-националиста? Вот просто что? К тому же, Святослав явно не здоров, ему не до того. Что за глупая лотерея? Ещё и пафос с этой вот меткой. Кстати…
— Белая метка? Выходит, это что-то противоположное чёрной метке у Пожирателей в «Гарри Поттере»? Старейшины помечают… м-м-м… правильных ребят?
Святослав фыркнул от смеха и простонал:
— Господи ты Боже мой! София, ну вы же читаете и другие книги, я видел! Ассоциации с чёрной меткой понимаю, а вот с книгой… Спросите потом Эрхана Албанова, что он вспоминает в связи с чёрной меткой: жрунов смерти Роулинг или пиратов Стивенсона.
— Ну, позвольте! Джоан Роулинг пусть сказочно и упрощённо, местами утрированно, но говорит с детьми и не только о важных вещах. Например, о… — Соня запнулась, но всё же договорила. — …о том, как страшен нацизм, как вредны идеи превосходства над другими. Насколько бесчеловечна, беспощадна война.
Святослав спокойно кивнул и ответил, ничуть не изменившись в лице:
— Да, но чтобы увидеть основу под красивой мишурой мётел, палочек и «авады кентавра», извлечь правильные уроки, нужно, чтобы зёрна столь благой морали падали в плодородную почву читательского ума, удобренного прежде другими книгами, семейной и мировой историей, культурой и опытом своего народа. В почву, а не в пустую пластиковую коробку, обклеенную яркими картинками. Чтобы, по крайней мере, не было смехуёчков без понимания, что современная история несколько сложнее нелепых сравнений ныне живущих людей в безносыми товарищами или бесплотным оком. Беда в том, что хватает тех, кто после букваря читает пару модных книг вместо тех же уроков истории, и на этом всё.
Язык её — враг её, но Соня не выдержала:
— Вы правы про почву, на что же за отрава в ней у тех умных и образованных людей, кто, зная всё вами перечисленное, идёт совсем другой дорогой и, уж простите, стоит в шаге от того, чтобы напялить маску и пойти мочить магглов, а может уже и не в шаге?
— Отрава? Бумажки такие, чаще с изображениями иностранных достопримечательностей и президентов. А ещё неправильное воспитание, специфический круг общения и непроработанные травмы. Желание найти виноватых в бедах собственной жизни или просто грушу для битья, цель для выплеска злобы. И, как водится, ищущий да обрящет.
Такие цитаты, да в таком контексте!.. Жуть какая! Святослав распознал замешательство и даже испуг, сухо улыбнулся.
— Не хочешь знать ответ — не задавай вопрос. Ага? Вижу, вам хочется говорить и понимать, но выбирайте же вы собеседников тщательнее. Не заставляйте Боотура Хомусова нервничать, возвращайтесь к нему. Всего доброго.
Совсем сбитая с толку, Соня побрела назад. Уже приехали те, кто должен убрать дерево, зажужжали пилы. Не почувствовав взгляда в спину, зачем-то обернулась. Увидела, как Святослав, вновь зажав рот рукой, побежал к кустам на обочине. Да что ж такое! Пошла к нему, на ходу вынимая телефон. А как быстрее будет, сюда «скорую» вызвать или отвезти Святослава в больницу самим? Но сначала уговорить бы… Он согнулся за кустами, держа в руках тёмный пакет, в воздухе пахло рвотой и кровью. Опять кровь!
— Святослав Мирославович! Хватит упрямиться, вам нужно в больницу.
Через минуту выпрямился и, вытерев губы, устало вздохнул.
— София, это не болезнь, я почти уверен. Хотя уже не важно.
Вспышка. Перед глазами ожило, как Святослав раскладывает на столе разное оружие, начинает чистить его и бормочет: «Ну что, «друзья-однополчане», хоть кого-то с собой заберу…»
Это что же, он своих хочет… того? Действительно член клуба?
— Святослав Мирославович, возможно, я ошибаюсь и мне чудится, но… За вами будто смерть от болезни по пятам ходит, а вы смеётесь над ней и говорите, мол, нет, я найду смерть другую, ты меня взять не успеешь. Но пожалуйста, не ищите такой смерти, не надо! Есть же другой выход, в конце концов…
Он лишь ошарашенно покачал головой.
— Поразительная смелость и любовь к людям, надо же… Но я решу сам. Понимаю, кто вы, и могу посоветовать лишь одно. Учитесь использовать дар с практической пользой для себя. Вам бы очень пригодилось заранее понимать, кто только морду скривит и скажет «ненавижу, лять, цыган», а кто, может даже с улыбочкой и сладкими речами, возьмёт в руки дробаш. Уходите, а. Вам сейчас нужно как можно скорее уехать подальше от города. Не один я понимаю, что вы прорицательница, да ещё и нерусская, а это для вас плохо.
— Вы же… — Запнулась под внимательным взглядом колючих серых глаз, так и не озвучив то самое «один из них». — …не желаете видеть в этих землях ни ромалинцев, ни даже сахаларцев, хотя они такие же жители Русии с… восемнадцатого века. Так почему тогда помогаете, что-то советуете?
Он же и ради неё с Боотуром не объехал по другой дороге и добился, чтобы приехали убрать дерево. Чтобы они смогли уехать в деревню.
— С семнадцатого, — со вздохом поправил Святослав. — Я вам не рад, но прямо-таки зла не желаю, пока вы не перешли черту закона. Вы правы, раньше… Я бы ничего вам не сделал, но и помогать бы не стал. Что изменилось? Да просто увидел, что у совсем молодых иногда бывает и сердца, и ума больше, чем у моих сверстников, и понял, насколько глупо перед лицом большой беды приглядываться к разрезу глаз и цвету кожи тех, кто — вообще-то! — встаёт плечом к плечу рядом с тобой самим, защищая одну страну.
Он был с ней слишком откровенен, так не говорят с едва знакомыми людьми. Но ему будто бы было уже всё равно, да и сил на увиливание не осталось. Ну нет, неправильно так, надо же хоть попытаться!
— Святослав Мирославович, пожалуйста. Вам наверняка можно помочь и…
— Где ваше смирение, о представительница миоритического народа(7)? — усмехнулся Святослав. — Всем помочь нельзя, надо выбирать. А я выбираю в бою, а не под капельницами.
— Но вас же…
Он легонько хлопнул её по плечу и тихо, нараспев продекламировал:
— Миори́ца-ярка,
Вещая знахарка,
Коль на луговину
Я паду и сгину,
Пусть мне унгурянин
Да чабан-врынчанин
Могилу отроют
И землёй покроют
Здесь вот, за кошарой,
Чтоб я был с отарой,
Чтоб слышны в могиле
Мне собаки были.(8)
Святослав заглянул ей в глаза, беззлобно усмехнулся.
— Всё, возвращайтесь в машину. Дерево уже распилили, скоро освободят путь.
Сама не своя, она вернулась к Боотуру, который опять что-то ворчал, с беспокойством поглядывая на неё. Села в машину, пристегнулась…
Она видела Святослава в первый и, похоже, последний раз в жизни, но почему-то прижала к себе его книгу. Соня, наверное, чокнутая, но ей вдруг очень захотелось обсудить множество прочитанных историй с этим жутковатым, но впечатляющим Святославом Волошиным, будь он даже самим Нефыртатом(9).
Было в нём странное, располагающее к нему очарование. Откуда-то возникла уверенность, что Святослав Мирославович и Алтанай Юргэнович часто общались и многое переняли друг у друга.
А дорога была уже свободна, машина тронулась с места. Соня тихо вздохнула, открыла подаренную книгу. Прочла надпись над автографом:
«Пусть судьба всегда будет к вам благосклонна.
Ваш Слава Несвятой».
Судьба… Нет уж, Соня — не смиренная пророчица‐Миори́ца, она будет спорить с судьбой и спасать тех, кого сможет, не дожидаясь её милости! Зачем-то провела пальцем по надписи, а ручка чуть смазалась из-за этого. А?.. Получается, автограф совсем свежий. Или дело в бумаге и чернилах?
Примечания:
А вот и почти что праздничная глава, в которой Святослав, известный некоторым из вас по сборникам драбблов, бессовестно вылез не первый план и озадачил Соню. Реально волнуюсь, хорошо ли удалось показать в главе эту неоднозначную личность, так что, пожалуйста, если захотите написать отзыв, дайте знать, как вам образ Святослава.
А пока с наступающим, счастья вам в жизни, это главное! На праздниках надеюсь наконец прочитать всех, кого собиралась, а следующая глава, скорее всего, будет к середине января.
P.S. Мне не всегда доступен фикбук, так что всё же оживляю группу и создала канал. Приходите, если будет такое желание, и скидывайте мне ссылки на ваши группы и каналы, чтобы нам друг друга не потерять ❤️
https://vk.com/wall-219289879_39
t.me/elena_filin
1) Твердый комок из остатков пищи, который отрыгивают совы.
2) Обращение к незамужней девушке в Румынии.
3) В румынской мифологии некогда ангелы и Бог жили на девятом небе, а черти и Дьявол на первом небе, поближе к людям. После войны между ангелами и чертями последние были сброшены с первого неба на землю. Выжившие поныне ходят среди людей.
4) Да, это действительно есть в румынской мифологии.
5) Людмила Сенчина «Золушка»
6) Чуть изменённая строчка из стихотворения Юрия Левитанского «Диалог у новогодней ёлки».
7) Характерной чертой румынского народа считается смирение перед судьбой и смертью. Миоритический — по сути фаталистичный и смиренный, как и пастух и народной баллады «Миори́ца».
8) Отрывок из румынской и молдавской баллады «Миори́ца». В этой балладе овечка-предсказательница предупреждает пастуха, что другие пастухи хотят его убить, но он смиряется с судьбой и просит овечку, чтобы она передала его убийцам, где и как его надо похоронить.
9) Дьявол в румынской мифологии.
Беговинск, Русия.27 ноября 2023 года.
В первую очередь Демьян отключил камеры и снял охранные заклятья внутри дома. Потом выкинул содержимое холодильника и отключил его, перекрыл воду. Всё?.. Наверное. Дед ещё жив, но, похоже, сюда больше не вернётся. Порча почти добила его за какие-то три дня.
Она вообще работала очень странно, вот Демьяну с Сашкой вдруг стало лучше сегодня, отцу и дяде становилось всё хуже, хуже, хуже… Дед уже не жилец, похоже. И многие проявления порчи отличались от человека к человеку. Так и должно быть? Или проклявший их ойуун неопытен, вот и сработало не пойми как? Это бы многое объяснило! Но сможет ли в таком случае ойуун помочь Саше? Хоть бы да!
Хоровод тревожных мыслей не утихал, в пустом доме некому было отвлечь от размышлений. Собственные шаги по каменному полу коридоров гулко раздавались вокруг, стены, некогда расписанные нанятыми художниками, давили. Не дом, а дворец. Ужасно неуютный, но дед всегда гнался за роскошью, а на приёмах и банкетах вёл себя до смешного манерно, будто пародия на аристократа. Демьян с самого детства списывал это отчасти на старческие причуды, а дядя Свят зло посмеивался и приговаривал: «Ну да, куда нам без манер и показного достатка, мы ж потомственные графья Залу… Демьяшк, закрой уши! Аристократия, я не могу! Хотя да, Волошины — давно известная смесь быдла с интеллигенцией».
Дядя… Демьян шмыгнул носом и мотнул головой. Человек, всегда любивший и защищавший их с Сашей, оказался преступником и убийцей, пора это принять. Да, он как-то говорил, что убивает именно тех мигрантов, которые сами нарушили закон и не понесли наказания, но… Всё равно не в праве, да и кто сказал, что это правда? Нет, дядя Свят не соврал бы ему, слишком прям и горд для этого. Да и чужакам он редко именно врал, скорее умалчивал. Как в меме из интернета: «Мы умалчивали, недоговаривали, но лжи как таковой не было».
Это всё неправильно, но Демьян и после того, как сдал членов клуба, постоянно думал о родных, сколько бы они ни совершили. Не оправдывал, но тосковал невозможно! Если с дедом он хотя бы привык к мысли, что тот уже в годах, прожил жизнь и может вскоре уйти не от одного, так от другого, то с дядей Святом такой фокус не работал. Это ведь он по факту вместе с мамой воспитал их, периодически (Да нет же: всегда, когда только мог!) защищая от выходок отца. До сих пор в ушах звенело тихое Сашино: «Дёмк, он умирает… И ничего с этим не делает, разъезжает по делам и талдычит, что ему некогда ходить по больницам и целителям. Он и сам понимает, а ничего с этим не делает».
А если дядя тоже понимает, что происходит? Спрашивал же их о самочувствии, только они ему всего не сказали, а сегодня он увидел Сашу уже в лучшем состоянии. Поговорить бы, обсудить тот сон! Но Демьян с тех пор, как месяц назад узнал о делах клуба, свёл общение почти на нет. Иначе дядя по одному взгляду догадался бы, понял, что его Демьяшка — не убийца. Да боги! Он всегда понимал племянников лучше всех, порой ни слов, ни взглядов ему не было нужно, чтобы знать, когда что сказать, а когда и просто крепко обнять.
Прислонился к двери дедовского кабинета, провёл рукой по лицу. После увиденной изнанки клуба, после давшегося с большим трудом и риском спасения жертв… И даже после того, как решился, сдал членов клуба и причастных… Мечтал хоть на минуту вернуться в то время, когда ещё не знал, что дядя — убийца. Чтобы ещё разок обнять, поблагодарить за всё то хорошее. Чтобы взглянуть на него как на бесконечно любимого родного человека, а не нацистского палача! Выдохнул, помотал головой. Надо навести порядок в кабинете деда и просто уходить, а не тонуть в воспоминаниях.
Зашёл внутрь, чувствуя невозможную усталость. Тело было как ватное, на коже выступил холодный пот, и в голове шумело как после резкого падения высокой температуры. А ещё сегодня везде мерещился запах крови, земли и… как ни странно, сырого куриного мяса.
Демьян вытряхнул урну и пепельницу и, взглянув на подоконник, отметил, что надо забрать единственный на весь дом цветок в горшке. Мог бы поручить уход за растением, как и уборку в доме, нанятым людям, но хотелось хоть вот это последнее сделать для деда. В конце концов, Демьян помнил, как дед в его детстве возился с цветком — банальной геранью — и от старого, отжившего своё растения отделял отросток, чтобы оно продолжало жить уже новую жизнь. Дед делал так не впервые, как сам говорил.
Потом, много лет спустя, дядя Свят с грустью и обидой говорил: «Чёртова герань… Лучше бы он матери хоть с десяток добрых слов сказал, пока та жива была, чем возился с цветком». Оказывается, самое первое растение осталось от матери дяди и отца. Дед, как говорили, никогда не любил жену, постоянно ругался с ней, а после её смерти сразу обзавёлся любовницами. Но то ли из чувства вины, то ли ещё почему возился с цветком, давал ему новые жизни в отростках.
Да уж, дед был не таким искренним и отзывчивым, как дядя, но удивлять совершенно несочетаемыми вещами умел. В нём спокойно совмещались уход за цветочком в память о покойной нелюбимой жене и одобрение идеи внука насиловать мигранток перед тем, как убить. Ну что за… Но цветок всё-таки надо забрать.
Снова накатила слабость, Демьян сел в дедово рабочее кресло. Из такого положения взгляд упал на ящик стола, из которого торчал уголок листа бумаги. Вдруг там что-то полезное? Пароля от сейфа Демьян не знал, а вот запасной ключ от ящика висел на общей связке. Ну-ка, что там?
В ящике лежал какой-то отчёт и вскрытый конверт с письмом. Дед Мирослав в том, что касалось работы, был скрытным и осторожным, но ему вчера утром стало хуже прямо тут, в кабинете, он не смог даже дойти до сейфа. Какие у него были варианты? Смахнуть документы в ящик стола или сжечь их простейшим заклинанием. Но похоже, что даже на пару искр ему не хватило сил, или же бумаги были ещё нужны. Так или иначе, а теперь дедовские бумаги лежали на столе перед Демьяном. Заскользил взглядом по строчкам странного отчёта, выхватывая отдельные фразы.
«Отчёт отряда Р13.Ю-З».
Отряд? Военные, наёмники? А дед-то к ним каким боком?
«Границы поиска сужены до лесов в области 45°06′ с. ш. 24°22′ в. д. Дальше след теряется, неизвестные создают помехи для ориентации на местности, навигация сходит с ума».
И ни слова о том, что же они там ищут! Так, широта, долгота… Карту бы сюда, но и без неё было понятно, что это координаты одного из уездов Ромалии.
«Берусь утверждать, что искомое здесь, осталось понять, как разрушить барьеры».
Во как, неизвестные русскоязычные военные ищут что-то скрытое от чужих глаз в Ромалии и отчитываются деду Мирославу. Дело ясное, что дело тёмное! Перечитал отчёт ещё раз полностью, запоминая содержимое, потому что забирать отсюда что-то было опасно, как и фотографировать на телефон, который, к слову, остался в куртке в прихожей. Дедовы союзники могли и следить за ним, так что надо осторожнее.
Дальше было письмо от некоего «А. Сат». Оно явно походило на часть длительной переписки.
«…В данном вопросе имеют значение древнейшие предания и легенды в мировой истории колдовского сообщества. В большинстве источников их подают так, будто они не взаимосвязаны, но это большое заблуждение! Не каждому под силу перелопатить такой объём беспорядочной информации, но мне удалось. К тому же, я нашёл сведения, ранее неизвестные большинству наших собратьев, почти стёртые временем. Надеюсь на благодарность! Некоторую информацию я увёл чуть ли не из-под носа у одного чрезмерно любопытного исследователя по имени Руслан Султанов».
Имя незнакомое, а ситуация крайне странная. Что ж там такое, за сведениями о чём кто-то гоняется по Ромалии, да ещё соревнуясь с соперниками? Ничего непонятно…
«Мирослав, обратите внимание, что по всем признакам предание о четырёх местах силы по четырём сторонам света соответственно и легенда о том, как в двух таких местах крылатый и хвостатый колдуны создавали величайшие артефакты, относятся к одному временному периоду. И я смею предположить, что легенда о ведьме и дисках родилась вскоре после этого.
Что мы имеем, если принимать на веру события из упомянутых преданий? Есть по всему миру четыре места наибольшей колдовской силы, некогда дарованной богами. Источники, можно сказать. Русия тут, судя по всему, выступает «далёким, неизведанным севером», Ромалия — плодородным югом. В предании говорится, что эти два места «не иссякнут вовеки», а места в Азии и за океаном позиционируются исчерпаемым магическим ресурсом. (Так ли это на самом деле, мне пока не удалось выяснить.)
В северном и южном местах силы могучие колдуны древности создали артефакты для хранения магии, сродни аккумуляторам. Они выполняли и функцию мощного, а вероятно и «абсолютного» оружия, способного нанести ряд колоссальных ударов несравнимой силы с невероятной скоростью. Что там ракеты бескрылых! Они, как сказал бы мой внучок, «нервно курят в сторонке», хе! При этом артефакты-аккумуляторы более экологичны, использовавшим их не придётся опасаться, что заразят природу, зачищенные земли можно будет использовать сразу».
Суки! Твари! Демьян вскочил и стал нарезать круги по просторному кабинету, из-за волнения всё равно налетая то на угол шкафа, то на ручку двери. Нет, ну какие же мрази! Ничему их не учит даже не история, а то, что происходит у обычных людей, бескрылых, прямо сейчас. Им мало того, что страны и народы в полушаге от смертельной схватки, где начнут махать ядерными кулаками?! М-м-м, экологичное «абсолютное» оружие! Утром убить народы, а после вечернего чая, как дым уляжется, спокойненько качать нефть и вырубать леса. А на следующий день можно и поля засадить, чего добру-то пропадать, в самом деле!
Самое поганое, что поиск такого оружия могли заказать власти любой страны, вообще любой. Это ж нахер такой соблазн: чистенько, аккуратненько убрать лишних соседей по планете. Стать богаче и сильнее, освободить себе место по солнцем без лишних усилий. Утешало лишь то, что древние артефакты за века так и не нашли, а очередная попытка не факт, что увенчается успехом.
«Разумеется, вскоре после создания артефактов-аккумуляторов нашлись те, кто пожелал ими завладеть, но для того нужно было уничтожить хранивших артефакты и источники колдунов. Что случилось на севере, госпожа история умалчивает, но прийти туда больше никто не попытался, как пишут. Хотя, полагаю, попытки были, но так и не дали результата.
На юге, то есть в нынешней Ромалии, случилось иначе. Хранивших источник колдунов нашли, но при них не оказалось артефакта. Их долго мучили, пытаясь выбить признание и получить желаемое. Сначала на глазах у родителей убили их сыновей, потом сделали нечто со старшей девочкой. По сохранившимся сведениям нельзя точно сказать, что именно, но описывается как «позорная, бесчеловечная пытка». Неизвестно, выжила ли та девочка, а вот матери и младшей дочери удалось сбежать благодаря жертве главы семейства.
Они долго бродили по лесам, ища спасения, ведьма-мать сошла с ума от горя и страха. Куда делась её младшая дочь, опять же, неизвестно. Она же сама решила отомстить колдунам. Не только тем, кто мучил её семью, но и вообще всем. Она считала, что остальные допустили всё, что произошло, безразличием и молчаливым согласием.
Созданные ею диски, которые находят за четверть века до больших войн и других несчастий — это месть, после такой находки смерти только множатся. Но по неясной мне логике — а есть ли она у сумасшедших? — ведьма дала колдунам шанс обратить мощь дисков на пользу. Думаю, вы, Мирослав, хоть раз да слышали про обряд с красивым названием «танец ворона и совы». Два колдуна из упомянутых кланов должны по неким подсказкам найти место силы и скрепить своеобразный мирный договор ритуальным танцем. Тогда, говорят, найденный диск будет действовать лишь против злонамеренных людей».
То есть… Мужик допускал правдивость преданий, но при этом рассуждал про «логику сумасшедших»? А чего он хотел от той ведьмы после того, что стало с её семьёй? Демьян до того лишь краем уха слышал про зловещие диски, появление которых предвещало беду, но теперь стало яснее, что заставило ведьму создать вот такое. Она, получается, уже не верила, что среди колдунов есть и добрые, и хорошие, и смелые. Таких не нашлось, когда она одного за другим теряла близких, вот и… Её было жаль. Как и тех, кто погибал после обнаружения очередного диска.
Про ритуальный танец он знал ещё меньше: лишь то, что такой существует, и его не могут танцевать просто случайные ворон и сова где попало. Ну и всё. Правда, после того, как впервые услышал про танец лет десять назад, ему приснилась странная поляна среди хвойного леса, на которой из земли по четырём сторонам света были врыты каменные столпы, между которыми металась девушка — крашеная блондинка в порванной куртке — и слезами в голосе повторяла: «Не получается… Почему не получается? Место на нас не реагирует!» В том сне Демьян никого больше не видел, но слышал, как девушке ответил какой-то парень: «Кажется, я не достоин после всего, что сделал…» Сон больше не повторялся, но запомнился. Чудная фантазия.
«Мы с вами ни разу не романтичные натуры со сказочной «чистой душой», а потому, боюсь, сумасшедшая ведьма не оставила ни нам, ни нашим подчинённым шанса отыскать южное место силы. Но мы можем внушить кому-то из молодых, что это необходимо, присыпать блёстками идеалистической чуши. Это может быть полезным, потому что по одной из легенд именно в момент того танца откроется тайник ведьмы с артефактом-аккумулятором. По той же легенде эти танцоры должны подпитать тайник своими силами, чтобы избавить мир от страшного оружия ещё на долгие-долгие годы, подтвердить свои мирные, благие цели.
Ну а мы можем в подходящий момент прибрать к рукам артефакт и решить тем самым наши проблемы. Надо только найти подходящих танцоров и не упустить момент».
Использовать обряд заключения мира для добычи оружия массового поражения? Прелесть-то какая… Демьян замер посреди дедовского кабинета как помоями облитый, сжимая в руках письмо. Понятия не имел, что делать, кому об этом рассказать. Это какая власть должна быть у человека, чтобы повлиять, остановить…
Если только тот же владыка неба? Как узнавал, Алтанай Назимов, хоть и не пользовался народной любовью, но реально помогал людям, когда это требовалось, не отмахивался от просящих. Может быть?.. Надо хотя бы попробовать. Не поможет с этим, так, может, маму и брата сумеет защитить, если попросить, объяснить ситуацию? Попытка не пытка, да и не зря же так совпало, что в руки Демьяна попало уже вскрытое письмо, более не защищённое магической печатью?
Боги небесные и земные, поговорить бы с дядей Святом! Мозгами понимал, что дед и сыновей втянул не только в дела клуба, но и вот в это вот. Всё они знали и понимали. Но в глубине души Демьян отчаянно не верил, что дядя, воспитавший его с пелёнок, считал всё это нормальным. Да, да! Дядя Свят — нацист, и будь его воля, выдворил бы многих мигрантов из Русии. Но в его словах, в его воспитании никогда не было идей, что надо нести войну в чужой дом, а обществу внушать ненависть к неугодным народам. В нём не было желания нести свой устав в чужой монастырь, он готов был терпеть тех приезжих, кто с уважением относился к местным порядкам и не пытался насадить свои. Но… Дядя не пытался остановить членов клуба, хотя не мог не понимать, что они убивают и невиновных. Более того: был с членами клуба заодно, был одним из них! Но как же не хватало его совета, как всегда рассудительного и правильного…
Снова принялся бессмысленно нарезать круги по кабинету. Жар прилил к лицу, руки тряслись. Тут было слишком темно и душно. Убрал обратно в ящик письмо и отчёт, распахнул окно настежь. Ветер швырнул ему лицо пригоршню колючего снега, это немного успокоило нервы. Значит, суждено было узнать. Значит, что-то придумает, поймёт, кому прежде всего рассказать.
Мысли снова вернулись к владыке неба, Алтанаю Назимову. Только дядя, опять же, отзывался о нём спокойно, хоть и был в корне не согласен с его политическими взглядами. Отец его считал «ничтожным либерашкой», дед — бездарем. Да уж, дед Мирослав, судя по его словам, иногда почти скучал по покойному Юргэну Назимову, ведь тот «хоть умел управлять и почти всегда сразу понимал, с кем надо иметь дело, а с кем нет». А ещё «курил нормальные папиросы, а не эту современную дрянь».
То ли из стариковской сентиментальности, то ли ещё почему, но дед хранил в кабинете старую многоразовую зажигалку — давний подарок от Юргэна. Демьян отошёл от окна, взглядом нашёл на стеллаже, рядом с подарочным изданием энциклопедии про виды табака, ту самую зажигалку. Раньше не приходило в голову её рассматривать, а теперь зачем-то взял в руки, покрутил, ловя отблески света в стальном покрытии вещицы. Провёл пальцем по вырезанному изображению совы с одной стороны, по дарственной надписи с другой…
Вдруг по глазам ударила ослепительно яркая белая вспышка, а после перед ними предстал совсем другой кабинет. Демьян ошалело уставился перед собой, увидел, как за сделанным из камня, а не дерева столом сидит мужчина лет сорока пяти, в котором причудливо сочетаются северные черты лица и светлые волосы. Он хмурился, перебирая бумаги, качал головой.
— Я же не одобрил, куда они…
Откуда-то из стены раздался тихий щелчок, а следом за ним — шипение, будто открыли бутылку газировки. Но мужчина не заметил этого, слишком погрузился в изучение бумаг. Нервно просматривал их, что-то черкал и матерился сквозь зубы, всё бормоча, что это «возмутительное своеволие». Коснулся висков, скривился от боли, потёр глаза. Просмотрел ещё сколько-то документов, тяжело вздохнул и расстегнул верхние пуговицы рубашки, стянул пиджак.
До Демьяна уже дошло, что он в здании колдовского правительства, а перед ним давно умерший Юргэн Назимов. Но какого чёрта увидел прошлое? Не прорицатель ведь! Бред какой-то… Зарядил себе пощёчину, попытался позвать верного филина и… ничего. Изо рта не вырвалось ни звука, а ноги будто приросли к полу. Да что ж это такое?! Он не хотел смотреть, как этот человек, по всей видимости, умрёт!
Юргэн же раскашлялся, облизнул губы. Встал, шагнул к окну. Пошатнулся, вцепился руками в подоконник. Уже начав задыхаться, потянулся к ручке окна. Не открывалось никак, сколько бы ни дёргал ручку. Демьян зажмурился, мотнул головой. Попытался мысленно произнести хоть какое-то заклинание в надежде, что использование магии порвёт морок, как было в одном сказании. Ни-че-го.
Оставалось лишь беспомощно наблюдать, как Юргэн пытается закричать, но из его горла вырывается только хрип, пытается выбраться из кабинета, но падает, не дойдя до двери, а его тело выкручивает судорога…
Вдруг Юргэн последним усилием широко раскрыл глаза, из его пальцев вылетели белые искры, а в голове Демьяна зазвучал подобный грому голос:
«Слушай, увидевший прошлое! Меня, Юргэна Назимова, убили каким-то газом, но убедят всех, что сдох сам. Передай моим сучатам — Алтанаю, Маине и Кингилане — чтобы остерегались прежде всего тварей из родов Сергиенко и Авдеевых. А Захаровы, Волошины и Соколовские им вечно подпевают. Они повязаны, ублюдки эти. Пусть сучата выживут всем им назло. И ты... ты тоже. Жаль, я тебя не увидел. Ладно… Кровь и память укажут верный путь».
Очнувшись, обнаружил, что упал на колени рядом со стеллажом, а клятая зажигалка отлетела в сторону. Вот это номер! Может, Юргэн перед смертью наложил какое-то мудрёное заклинание на свои вещи и подарки, чтобы они могли передать послание? Но почему тогда оно дошло именно до Демьяна, раз умерший не верил Волошиным? Очень странно.
И ничего себе задержалось предупреждение! Юргэн Назимов, бывший владыка неба, умер ещё до рождения Демьяна. Но если, по крайней мере, один его «сучёнок» точно жив, то ещё не поздно передать послание. Точно надо хоть письмо передать этому Алтанаю. А в смысле «жаль, я тебя не увидел»? Откуда умиравшему Юргэну было знать про Демьяна? И почему сожалел, что не увидел ещё не родившегося на тот момент? Одни вопросы, а…
Поднялся с колен, взял зажигалку, собираясь вернуть её на место. Невольно снова пробежал глазами по дарственной надписи. Чего?! Пару минут назад надпись гласила: «Лучшему деловому партнёру, М.С. Волошину». Сейчас же она сменилась на совсем другое, невозможное: «Демьяну на удачу. Задай им жару!»
Всё это просто не укладывалось в голове. Юргэна убили — раз. Убийцами, по всей видимости, стали его деловые партнёры, с которыми он что-то не поделил — два. Он каким-то макаром (Из-за пророческого дара рода Назимовых, не иначе!) точно знал, кому адресует послание — три. Ещё и напутствие оставил. Задай жару, ага... Демьян нахмурился, но убрал зажигалку в карман толстовки: кажется она теперь принадлежит ему, а не деду.
Повёл плечами, по телу пробежали мурашки. Ах да, окно так и осталось открытым. Обернулся к нему в тот самый миг, когда на подоконник прилетел сердитый сыч с привязанным к лапе конвертом. Так это же дядин магический помощник, сыч по кличке Суч! Кинулся к недовольному птицу, которого хозяин отправил в путь в плохую погоду. Вытащил из второго кармана угощение для сыча, которое тот тут же слопал, не забыв клюнуть руку, которая его кормила.
Когда-то Демьян и Саша засыпали дядю вопросами, зачем он так назвал хорошую птичку. Он смеялся, отвечая: «А как его ещё называть, если он и есть Суч с отвратительным характером? Говорят, питомцы похожи на хозяев. Так вот, это чистая правда! Мы с ним два суча». Ну, дядя так хоть птицу назвал, а Юргэн вон про детей — сучата.
Боги, о какой ерунде думал, пока дрожащими руками отвязывал конверт от лапы сыча! Наложенное на конверт заклинание распознало, что письмо попало в те руки, так что Демьян беспрепятственно достал сложенный пополам лист бумаги. Сколько предосторожностей... Мало того, что письмо принёс магический помощник, летевший сюда невидимым, так ещё и на конверте защита. Сыч решил, что его миссия выполнена и, напоследок ещё раз клюнув Демьяна за палец, улетел.
Закрыл окно, снова сел в кресло. Читать письмо было страшно: а вдруг дядя Свят узнал о его делах и теперь обвиняет в предательстве? Нет, это не в его духе, вот так присылать секретное письмо, чтобы обвинить в чём-то. Но от этого становилось лишь ещё страшнее. Выдохнул, развернул письмо:
«Демьяшк, времени нет. Так что без суеты, но и без промедления делай что говорю. В конверте билеты и записка с адресами. Там сейчас безопасно. Уезжайте с Сашей, пока до членов клуба не дошло, что ты не с ними, а против них. О школе Саша пусть не волнуется, я уже договорился. Вашей матери я тоже отправил весточку, она позже присоединится к вам. Меняйте адреса проживания, не оставайтесь долго на одном месте. Заедешь на мою городскую квартиру, возьмёшь наличку, кое-какие документы и амулеты в сейфе, поможет. Куда приедете, там в первой квартире тоже сейф, пароль тот же, забери содержимое».
Боги… Дядя не поверил и всё понял, а теперь… помогает, как и всегда. Демьян прикусил губу, затаил дыхание, читая дальше.
«Вам нужно не маячить в Русии ближайшие пару месяцев, пока клуб и всякие гниды вроде Сергиенко и Авдеевых будут лютовать и мстить тем, кто им помешал. Мне тоже (когда догадаются, кто мог им тайком палки в колёса воткнуть), потому что я был удобен, молча убивая мигрантов и продвигая нужные законы, но не оценил намерение отдать страну другим хозяевам по «выгодным расценкам» и приложить руку к добыче особого по силе оружия. Мразь, но мразь патриотичная, увы! Волошиных уже слили, та защита от проклятий и других бед, которой с нами поделился Сергиенко, была сродни плацебо, пустышкой».
Так дядя тоже боролся, только по-своему… А Демьян и не заметил! Штамп приговора на убийце поставить проще, чем поверить, что тот может осознать неправильность происходящего. А дед да, говорил про какую-то защиту от бед, которая, выходит, оказалась фальшивкой. Только переданные маминым знакомым амулеты действительно работали.
«Но если у меня и моего… хм, тайного союзника всё получилось, то Сергиенко и ко тоже недолго осталось, он кое-что упустил из виду. Надеюсь, вам не придётся долго прятаться. На обороте письма контакты тех, кто, в случае чего, поможет и не зассыт.
Живите счастливо, люблю вас».
Строчки перед глазами поплыли, но и сквозь этот туман Демьян разглядел в списке на обороте письма контакты Алтаная Назимова с припиской: «Можешь всё объяснить ему, назвав своё имя. Или, если понадобится, приди к нему сам. Увидит — поймёт, не дурак».
А в конверте было два билета и записка с адресами. На ней была написанная в спешке приписка, прозвучавшая теперь ответом на мысли Демьяна: «Уезжайте вдвоём, с матерью встретитесь уже там. Всё, на этом распрощаемся». Выходит, дядя никуда не поедет. Он… Его… «Распрощаемся».
Демьян скорчился в кресле, сжимая письмо, и беззвучно заплакал.
Примечания:
Если работа не одолеет, следующая глава выйдет 27 января. И напоминаю, что теперь более-менее регулярно веду творческую группу https://vk.com/filin_books
Деревня Малый Ельник, Русия. 27-28 ноября 2023 года.
В пути, пока ещё ловил интернет, Соня успела прочитать папино сообщение: ну слава богам, они с мамой покинули Ромалию и благополучно добрались до страны, в которой будет конференция. Фух, хоть за родителей пока можно не переживать… Только вот они за неё переживали и просили быть очень осторожной и осмотрительной. Да она-то что, её защищали, учили, заботились о ней. Рисковали другие. Всегда рисковали по большей части другие. Но, наверное, от неё в своеобразном тылу и правда больше проку. Вот если всё получится с активацией прабабушкиного амулета, тогда будет настоящая польза и помощь! Хоть бы получилось…
Когда приехали, было уже около полуночи, но на первом этаже горел свет. Соня сначала испугалась: свет среди ночи, как и звонки, не к добру. Да и охраны возле дома Албановых стало заметно больше… Но оказалось, что просто Кидис ждала, пока все, кто собирался сегодня уехать из города, вернутся домой. Она помогла разместить сову в специально отведённой для этого просторной комнате, а после налила для Сони успокаивающего чая.
— Поздравляю с обретением чудесной магической помощницы! Они всегда приходят в тот момент, когда нужны больше всего.
Мичил, сидевший в соседнем кресле в гостиной с блокнотом и ручкой, оторвался от записей и с ноткой зависти пробормотал:
— Только теперь надо не за одной совой приглядывать, а за двумя, чтобы их тут не заклевали, пф-ф-ф…
Кидис говоряще взглянула на сына, Соня смущённо кашлянула. Она понимала, что колдунье-сове вместе с птицей-помощницей возвращаться в деревню воронов — так себе затея, но Боотур уже доходчиво объяснил, что в городе сейчас намного опаснее. После паузы проронила:
— Извините, я понимаю, что со мной вам добавилось хлопот, а и так всё… сложно.
Кидис изумлённо распахнула глаза, а Мичил громко фыркнул, нарушая подкравшуюся снова тишину, в которой только ветер свистел за окном.
— Я типа не говорил, что ты нам пипец в тягость, не придуривайся. Жизнь стала сложнее и опаснее не из-за тебя. Только сама тоже смотри в оба за совой, тут кругом вороньё, да и жители деревни… Кто-то же за нами следил! Нельзя расслабляться.
Кидис вздохнула, налила чая и сыну:
— Мич, все люди разные. Сегодня, пока вас не было, к нам пришли с предложением любой помощи и Каролина Миронова с родителями, и Михаил Непряхов с сыновьями, и ещё три семьи. И их предложение — не просто слова, они принесли магическую клятву верности, хоть Эрхан и убеждал, что верит им без этого. Выпей чаю, хорошо? Успокоишься, поспишь хоть немного, а уже утром мы поговорим обо всём, раз ты хочешь рассказать всем сразу.
— Ну… Да. Я не хочу всё это говно повторять много раз, лучше сразу всем. Хреново дела в городе, короче, но и здесь тоже.
Кажется, Мичил теперь будет полночи ворочаться в постели от того, что не поговорил сразу со всеми, а прежде всего с отцом. Эрхан Таманович, как объяснила Кидис, после укола и таблеток уснул незадолго до приезда сына, будить не стали. Мичил, видимо, пытался законспектировать в блокноте все мелочи, чтобы к утру ничего не забыть, не упустить. У него такой подавленный, напряжённый вид был… Соня уже боялась завтрашнего дня. Но пока у неё и на сегодня оставались дела, а поэтому, допив чай, поблагодарила Кидис и пошла к себе в комнату, сжимая полученный от Мичила бумажный пакет с недостающим мхом.
По пути на втором этаже замерла в тёмном коридоре и, тихо-тихо выдохнув, подумала: «Эрхан Таманович, я вас очень прошу, доживите до той поры, как я активирую амулет! Пожалуйста! Вы нам очень нужны!» Очень… Соня помнила, какой была семья Албановых, когда они с Карлом приезжали в гости на север подростками. Небо и земля. Стали бледными тенями самих себя а когда-то…
Эрхан так и искрил силой, с радостью и даже неким упоением показывал им свои родные просторы, заботился о том, чтобы не заскучали, но и ни в какую неприятность не вляпались, во время прогулок рассказывал предания, байки местных охотников, анекдоты. С ним Соня впервые поймала рыбу, покормила белку, прошлась на снегоступах и даже попробовала играть на хомусе(1).
Кидис тогда порхала по дому и двору, постоянно что-то напевая, делала Соне потрясающие причёски, делилась женскими хитростями и рецептами отваров для красоты. Много позже Соня именно благодаря её рецептам смогла восстановить волосы после неудачного обесцвечивания и окрашивания. Может, Кидис ещё тогда догадывалась, что Соню потянет на эксперименты, может, за неимением дочери хотела поделиться премудростями хоть с кем-то.
Она сама тогда рассказывала, что по молодости несколько лет красила волосы в чёрный, чтобы внешне больше походить на северянку, чтобы знакомцы не заостряли внимание на том, что она родилась в смешанном браке. «Потом я поняла, что проблема не в моих волосах, а в тех людях. Их не должно волновать, какой крови я и мои родители. Если захочется перемен во внешности, то это должно быть для себя, а не для других». Угу… Соня красилась в блонд и перестала носить некогда любимые платья скорее ради нелепой шифровки, в надежде, что при случае, мазнув по ней беглым взглядом, не узнают. Но тёмные корни отрастали всё больше, а краситься не хотелось. Наверное, пора возвращаться. Во всех смыслах.
В размышлениях не заметила, как дошла до комнаты. Ну, теперь уж хватит бродить по коридорам дома и воспоминаний, надо за дело браться. Включила загодя взятую у Албановых электрическую плитку, поставила на неё кастрюльку с водой. Для зельеварения нужна сосредоточенность, которой не добиться на общей для всех кухне даже в такое время, а в комнате как раз.
Прабабушка Анка за голову бы схватилась. Соня очень живо представила, как она стонет и причитает, что ну как же можно делать отвар в кухонной кастрюле и на электричестве вместо живого огня. Ну… Мир меняется! Да и соня ещё во времена учёбы поняла, что разницы никакой, если следить за температурой воды и временем приготовления. У тех, кто создавал рецепты отваров, просто не было современных штук, вот и всё. И, опять же… В деревне «полно воронья» и чужих глаз, как-то не с руки разводить костёр во дворе и варить что-то в котелке. Тем более, что амулет нельзя видеть посторонним до поры.
Так что лучше уж сделать всё на плитке, поставленной на тумбочку рядом с розеткой, чем не сделать вовсе. Первым в воду отправился кусок когтя совы-сплюшки. Наверное это своеобразный знак свыше: сова прилетела к Соне с уже наполовину отломившимся, болтающемся на честном слове когтем. Хорошо хоть сосуд не пострадал, а обломок Соня спокойно отделила кусачками.
Друг за другом в кастрюлю отправлялись другие ингредиенты. Пока осрбо сильного запаха от варева не исходило, да и не должно было, но мало ли… На всякий случай открыла окно на режиме «микро». До сих пор боялась на полное проветривание открывать после той дымовой шашки, ох! Съёмная квартира, по идее, должна была проветриться, но какой уже в этом смысл? Разве что перед хозяевами совесть чиста, можно не выдумывать небылиц, объясняя, чем воняет.
Соня помешивала отвар, засекая секундомером на телефоне время до добавления следующего ингредиента. Так-то даже не сложно, ингредиенты не требовалось дополнительно обрабатывать, мять или толочь. Просто отправляй в кипящую воду в нужной последовательности и мешай — вот и вся наука. Последними в кастрюлю отправились мхи, от варева поднялся запашок травы, дерева и пыли. Так, убавить огонь и варить ещё четверть часа. Глаза слипались от усталости, но на душе стало спокойнее. Когда ляжет спать, отвар будет настаиваться, драгоценные часы не пропадут даром.
Перелила зеленовато-жёлтую жижу в стеклянную банку, накрыла полотенцем, а сама наконец рухнула на кровать, даже не переодеваясь, и, на счастье, провалилась в сон без видений.
* * *
Утром вскочила с кровати, ещё до конца не проснувшись, за окном — темень и вой ветра. Зато… Зато отвар уже настаивается! Переоделась наконец в домашнее и, взглянув на себя в зеркало, уже не попыталась собрать волосы так, чтобы спрятать отросшие корни. Да и вряд ли бы это вышло. У неё все по женской линии в семье отмечали, что чем больше колдуешь, тем быстрее растут волосы. Спасибо, что только на голове! Хихикнула, нерешительно улыбнулась самой себе. Какао, что ли, сварить, чтобы окончательно проснуться? Как раз вчера купила и его, и маршмеллоу.
Прокралась на первый этаж почти как ниндзя (опять забыла, как называли девушек-ниндзя), но опять обнаружила, что проснулась не первой. Место встречи изменить нельзя, угу…
— Доброе утро, Эрхан Таманович. Хотите какао?
— Доброе утро, София. Да, буду благодарен.
Он, как и Мичил вчера, что-то писал, сопровождая записи причудливыми рисунками. Вот человечек в шкуре медведя, вот птицы в небе, вот лук и стрелы… Так, ну всматриваться в чужие записи — это вообще не вежливо, она сюда пришла какао варить. Чем и занялась наконец. Как же они с сестрой в детстве ждали утра субботы, когда мама не будет спешить на работу, и сварит им любимый напиток! Хоть бы теперь у родителей всё хорошо сложилось…
Помешивая какао и вдыхая запах детства, она вновь расслабилась и всё-таки полюбопытствовала:
— Вы пишите что-то настолько важное, что не подождало бы немного, или просто хотите чем-то себя занять?
— Не знаю, насколько важным и полезным это окажется в итоге, но пытаюсь создать некий… толкователь наскальной живописи с позиции белого шамана. Символы и их сочетания, посыл… Я интуитивно понимаю заложенный в писаницах магический смысл, но это доступно далеко не всем. Сам же, увы, не смогу попасть в пещеры Ромалии, о которых говорил Руслан. Вот и пытаюсь помочь хоть так, хотя всех символов не перечесть. Но, вероятно, хоть общий смысл удастся понять тем, кто туда доберётся.
Соня угукнула в ответ, отвернулась и быстро заморгала. Вот же!.. Эрхан Таманович не надеялся на будущее, которого у него не было, но очень хотел помочь другим. Вон уже половину толстой тетради исписал, пытаясь донести до не ведающего колдуна, как что-то понять в древних рисунках. Наконец взяла себя в руки, чтобы нормально ответить, не расплакавшись:
— Ого… Ну вы даёте! Может, когда-то ваши записи станут супер-важным учебником. А пока… Я надеюсь, что по ним будет работать действительно способный ученик. — Не время обнадёживать, что он сам сможет расшифровать все рисунки, если понадобится. Увы, ещё не время! — Мне кажется, я бы и с каким угодно толкователем не уловила общий смысл в бесчисленных и беспорядочных рисунках, это ж не книга с абзацами и главами, а эдакий каменный холст для десятков художников. И я бы не отличила рисунки умудрённого опытом шамана древности от детских каракулей или чего-то вроде хулиганств из разряда надписи краской из баллончика в подъезде: «Здесь был Вася».
Эрхан тихо засмеялся.
— Тоже надеюсь, что найдётся тот исследователь, кому всё это пригодится. Кто знает, может, и у вас бы всё получилось, если бы вы попробовали вглядеться в писаницы. А может и нет. Не всем такое дано в принципе, это своего рода отклонение от нормы. — Помолчал, а после продолжил с изрядной долей иронии в голосе. — Ну, некоторые учёные из бескрылых и вовсе считают, что шаманами всегда были либо шарлатаны, либо люди с… хм… «лёгкой формой шизофрении». Ведь здоровый, нормальный человек не видит духов, перед его взором не оживают рисунки на камне, если он не употребил ничего запрещённого.
— Подумаешь, какие умники! Мнят, наверное, что у них голова болит только оттого, что мозгам в черепушке тесно, так их много, — фыркнула Соня, разливая какао по кружкам. — А самим невдомёк, что пропали бы без «шизофреников», защищающих их от голодной, злобной нечисти и её влияния на людей. Ну их, зазнаек.
— Боже, храни атеистов, — хмыкнул Эрхан, слабо улыбнувшись. — Впрочем, тем же спелеологам порой и лучше было, что они многого не видели. Не всякая нечисть нападёт, если её не трогают. Но для безопасности со многими исследователями отправлялся колдун. Бескрылые учёные даже не представляют, сколько у них коллег с магическими способностями.
Они мирно разговаривали об исследованиях, о вере и неверии, попивая какао. Соня высыпала в свою кружку целую гору маленьких зефирок, Эрхан предпочёл ничего не добавлять. Короткое мирное мгновение осыпалось прахом от удара в оконное стекло: на откосе с той стороны сидел самый настоящий стервятник с привязанным к лапе конвертом, его глаза недобро блестели. А… В смысле? Таких магических помощников она ни у кого не припоминала. Да и редкие они, тем более в этих краях.
— Эрхан Таманович, а кто же мог его послать? — спросила, почему-то перейдя на шёпот.
— Их используют старейшины в Русии, давняя специфическая традиция.
С видимым усилием встал, опираясь на стол, открыл окно. Стервятник запрыгнул внутрь, стряхнул снег с перьев и требовательно посмотрел на Эрхана. Тот достал для посланника замороженную мышь из морозилки, а птиц взамен дал отвязать письмо от лапы и был таков. Вскрыв конверт с печатью, на которой был рисунок весов, Эрхан так и застыл перед распахнутым окном: внутри не было ничего, кроме круглого заламинированного куска картона с нарисованной по центру четырёхконечной белой звездой. Опять?! Это ведь такая же штука, как и у Святослава Мирославовича!
— С ума они там, что ли, сошли… Никого, кроме меня, не нашлось, как же.
— Обалдеть… И у вас эта белая метка!
— «И»?..
Соня как можно короче пересказала, как они с Боотуром встретили Святослава Волошина, как она увидела у него белую метку.
— Святослав… Что ж, с ним отчасти понимаю решение старейшин. Его взгляды могут отталкивать, но при этом он остаётся по-своему справедливым и, что важно, неподкупным. Ценное качество для того, кто может повлиять на судебный процесс. Он сумеет адекватно посмотреть на ситуацию, не учитывая личное отношение к народам, например.
Соня смутилась. Эрхан Таманович уважает Святослава, видимо, и расстроится, если узнает, что тот вряд ли дотянет до следующего года, не говоря о судебных разбирательствах. Лечить-то его Эрхан Таманович не соберётся, уж понимает, что слабеет с каждым днём, но переживать будет. Разве мало ему поводов для тревоги и без того? Но, с другой стороны, Эрхан с ней честен, а она что?
Уже собралась рассказать о состоянии Святослава Мирославовича, но тут во всё ещё распахнутое окно залетел растрёпанный сыч. Сегодня день открытых дверей, что ли?! Вернее, день открытых окон, ага. Достала из морозилки угощение для второго посланца сама, чтобы Эрхан Таманович не тратил время и силы. Сыч противно пищал, поторапливая её, но Эрхану дал отвязать конверт ещё до того, как получил еду. А её клюнул за палец, гадёныш! Взлетая же, ещё и накакал ей прямо на тапок. Нет, прилетевшая к ней сплюшка намного спокойнее, хоть и хватала клювом за уши, когда Соня начинала паниковать. Соня закрыла окно, надеясь, что пернатые посланники на этом закончились.
Эрхан Таманович тяжело опустился на стул, открывая письмо. Соня решила, что помеченный сычом тапок подождёт, спросила:
— А это от кого? Что-то случилось? А то ж с магическими помощниками присылают только очень срочное и важное…
— Святослав. Он тоже не рад метке старейшин, и сомневается в адекватности и непредвзятости их решений, мягко говоря.
Эрхан Таманович задумчиво взглянул на Соню и, распознав что-то эдакое в её лице, протянул ей письмо.
— Со второго по пятый абзац. Потом спрошу у вас кое-что.
Отчего-то смутившись, Соня прочла указанный фрагмент. Строки скакали туда-сюда, кривились. Так мог написать либо нетрезвый, либо терпящий огромную боль человек. Но едва узнав Святослава, она уже не верила, что он стал бы писать послания в не вполне адекватном состоянии.
«Не спрашивай откуда, но я знаю, кого эти старейшины-маразматики выбрали как советчиков в судебных разбирательствах на следующий год. Ты от севера, я от средних земель, Гришка Авдеев от юга. Полутруп, палач и псих, если говорить прямо, ага…
Если ты не помнишь, Гришка — дальний родственник местных криминальных бизнесменов Авдеевых. Он — единственный, кто выжил в авиакатастрофе двенадцать лет назад. Выжить-то выжил, но с тех пор не дружен с головой. Неудивительно, он потерял семью. Но я видел его, там… совсем всё печально, а ещё он ненавидит всех предсказателей за то, что не предотвратили крушение. Прежде всего — Алтаная, хотя тот ему, вообще-то, помогал, и предотвратить крушение никак не мог с его слабым ощущением грядущей беды вместо чёткого видения. Но Гришке что в лоб, что по лбу. В его бедах непременно виноваты все предсказатели.
И знаешь, он без шуток становится опасным, если узнаёт, что перед ним человек с пророческим даром. Ему не нужны доказательства, покажи пальцем на любого и скажи «провидец», а у Гришки уже активирован режим машины для убийств. А его родственнички и рады, знают лёгкий способ натравить так-то неслабого боевого мага на кого угодно. А какой с него спрос, он со справкой! Потом поохают и засунут в дурку, когда отслужит своё. Его привезли в Беговинск, так что береги с остальными вашу Миори́цу-гадалку, Софию, не к добру оно всё. Впрочем, скорее всего, Гришку используют иначе.
Передай там своим, чтобы на старейшин больше не надеялись. Похоже, готовится передел власти в колдовских кругах Русии. Сам подумай. Захотят как бы легально кого-то убрать, найдут доказательства и созовут суд. Старейшины примут нужное для тех, кто правит балом, решение, а чтобы всё было честь по чести и не вызывало сомнений, спросят мнение выбранных «волей Неба и Земли» колдунов Трёх земель. Вот только мы с тобой к тому моменту будем немножечко мертвы, а Гришка Авдеев — лишь марионетка. Убедят, что обвиняемые — предсказатели, и привет. А может и убеждать не придётся, если понимаешь».
Когда она прочла отрывок и подняла глаза на Эрхана, он устало и печально спросил:
— Вы видели Святослава. Можете что-то сказать о его самочувствии? Он не из тех, кто запросто соберётся на тот свет, но от этого письма за версту несёт желанием не оставлять незавершённых дел. Уверен, его сыч отнёс не первое и не последнее послание.
Делать нечего, всё рассказала как есть.
— А ещё он упомянул, что это, скорее всего, не болезнь, и повторил два, что ли, раза, что времени не осталось.
Эрхан Таманович задумчиво прикусил губу, покачал головой.
— Стремительное ухудшение, нетипичные симптомы… Не хочу быть голословным и делать поспешные выводы, но, кажется, он прав. Это не болезнь. Точнее, болезнь, конечно, но не та, с которой помогут врачи. Магический недуг.
Магический…. Воздух вокруг показался осязаемым, настолько плотным, что почти не проходил в лёгкие, очертания кухонного гарнитура из светлого дерева чуть поплыли перед глазами из-за накатившего волнения, а кончики пальцев онемели. Магический недуг!
— Я… Эрхан Таманович, а вдруг получилось снова как с Дечибалом?! Я могла случайно, неосознанно даже плохо подумать о тех, кого вы называете браконьерами. После всего да, я желала для них возмездия. Все эти пять лет я старалась быть осторожной и в словах, и в мыслях, но кто знает? Вдруг случайно прокляла?!
Эрхан встал, положил холодные руки ей на плечи и медленно проговорил:
— Спокойнее, София. Спокойнее, пожалуйста. Да, это похоже на порчу, но с такими проявлениями не может быть случайным, только специальным. Я после нашего разговора читал о цыганских проклятиях, в том числе о случайных.
Она вся сжалась, а он так же ровно продолжил, усадив её на стул:
— Что же… Очень сомневаюсь, что вы в самом деле прокляли того человека, но даже если так, он бы умирал от этого дольше. Ни шаманские порчи, ни колдовские проклятия не работают так, чтобы проклятый сразу или в ближайшие пару часов упал замертво. Даже самое сильное и смертоносное проклятие убивает не раньше, чем через двое суток, а с вашими способностями это растянулось бы на куда больший срок. Скорее всего, вы бы если и прокляли, то не насмерть. Скажем, у Дечибала появились бы неопасные сами по себе, но портящие жизнь проблемы со здоровьем. Так или иначе, но умер он не из-за вас. Вы говорили, что на его лице застыло удивление, а на теле не было видимых повреждений. Значит, тут два наиболее вероятных объяснения. Либо он умер по физическим причинам — иногда и молодые умирают внезапно, без предварительной болезни, либо стал жертвой некой колдовской ловушки. Я в дни службы сталкивался с подобным два раза. Некоторые колдуны так защищали границу своих территорий.
— Ох… Надеюсь, вы правы. Хотя уж не знаю, что там было защищать в том лесу смертельными ловушками. Ну не особо урожайные грибные поляны же! Я там много раз бывала, хоть и не забегала так далеко, грибы и ягоды собирала на продажу. — Ей всё-таки стало легче от мысли, что она не стала причиной смерти Дечибала и не прокляла ненароком Святослава. — А… Другие целители не смогут ничего сделать, помочь Святославу?
— Целители — нет, на этой стадии поздно замедлять процесс отварами и заговорами, — вздохнул Эрхан, опустив глаза. — По-хорошему, надо найти проклявшего, но… Не уверен, что это поможет. Я посоветуюсь с другими знакомыми, попытаюсь через них чем-то помочь Святославу. Он мог бы больше сделать для молодых, чем я, например. У него не только совесть и принципы, но ещё влияние и большой достаток. Он умеет использовать всё это для благой цели.
У Сони появилось чёткое ощущение, что Эрхан Таманович не врёт, но и не озвучивает вслух всех мыслей и догадок. Об этом спросить не решилась, а потому сказала другое:
— Кажется, ваши старейшины в этот раз действительно выбрали очень странных людей в роли волшебников Трёх земель. Но почему Святослав так уверен в каком заговоре, грядущем… э-э-э… дворцовом перевороте?
— Выбор тех, кто может повлиять на судебные решения старейшин, это своего рода лотерея. В совете старейшин двенадцать человек. Ближе к концу года каждый из них пишет на бумажках по девять имён: по три на север, юг, и средние земли. Потом эти имена кидаются в три мешка. После главный среди старейшин вытягивает по одной бумажке с именем. Тоже старая традиция выбора волшебников Трёх земель. Иногда их голоса спасают жизни. Но, по неясной мне и поныне логике, старейшины не выбирают в течение года нового голосующего, если выбранный ранее умирает. Считают это волей богов, видите ли. Выбор волшебников Трёх земель не всегда был мне понятен, но этот раз — нечто из ряда вон. Про Святослава могли не знать, но кому то же пришло в голову написать моё имя!
Соня хотела ответить, спросить ещё по поводу письма, но их прервал топот ног за дверью. Полминуты спустя на кухню ворвался перепуганный, лохматый после сна Мичил, за ним маячила обеспокоенная, озадаченная поведением сына Кидис.
— Я проснулся, а наши домашние иччи(2) бормочут о том, что кто-то присылал магических помощников с посланиями! А… Ты читал, что там? Пап, если про меня… Неправда, клянусь, неправда!
Эрхан лишь изумлённо мотнул головой.
— Мич, да ты что так перепугался? Письмо не о тебе. Единственное, мой знакомый просит, чтобы все мы, и ты в особенности, были осторожны, потому что в городе творится… всякое.
— Пф-ф-ф, это мягко говоря! — Мич никак не мог отдышаться после бега, плюхнулся на стул. — Я тут это… До хрена всего должен рассказать. Уж не буду ждать Далана с Боотуром, сам потом им скажешь, ладно?
И он всё говорил-говорил-говорил… Говорил о приглашении на охоту, пока Соня мыла грязные чашки подрагивающими руками. Зачем браконьерам мальчишка-подросток?! Говорил о шантаже от какого-то у… ушлого анонима, пока Кидис и Соня стали вместе готовить завтрак. Показал отцу скрины переписки. Неизвестно, что Эрхан Таманович на них увидел, но сжал кулаки и едва слышно процедил:
— Мразь паршивая, к детям полез… Такого бы по старому обычаю на первом столбе по… — Замолчал на полуслове, смутился. — Прошу прощения за несдержанность, но таких надо наказывать. Продолжай, Мич.
Мичил чуть улыбнулся, кивнул. Говорил о болезни своих друзей и помощи Карла, пока накрывали на стол. На этом моменте Эрхан Таманович побледнел ещё больше и, пусть едва заметно, но переменился в лице. Странно так, будто шокировано… Расстроился, что и им не может теперь помочь?
И вот, наконец, Мич выдохнул, помолчал. Его родители и Соня молчали тоже, пытаясь переварить всё услышанное. Эрхан и Кидис переглянулись и подошли к сыну, заключив его в объятия. Он нервно выдохнул и отчаянно проговорил:
— Пап, мам… Я много косячу, но чем угодно клянусь: я не варщик! Вообще никак с наркотой не связан. Ни в жизнь бы на это не подписался, я ж не конченый мудак! Я подставился со своими экспериментами и виноват, но не хочу, чтобы из-за меня навредили Егору и его сестре! И за Алтанаем шпионить не собираюсь, хоть он придурок и трус. Ума не приложу, как всем помочь и что ж вообще делать-то! Простите…
— Тихо, тихо… — почти прошептал Эрхан. — Мы справимся, позаботимся о том, чтобы ты и твои друзья были в безопасности. И придумаем, как сделать так, чтобы преступники получили по заслугам. Спасибо, что сразу всё рассказал, ты молодец!
Кидис махнула рукой Соне, мол, иди же к нам. А Соня необычайно остро затосковала по родителям и сестре. Обняться бы вот так с ними и, как Мичил, попросить прощения за всё! Скорее бы настал этот счастливый миг…
1) Традиционный музыкальный инструмент у якутов, разновидность варгана.
2) Духи-хранители в якутской мифологии.
Примечания:
Внезапно интерлюдия с точки зрения Алтаная. Я долго сомневалась, нужна ли она, но всё-таки публикую. Пусть будет и покажет, что делают третьестепенные, но такие важные для мира герои.
Ваш покорный филин весь в работе и в ремонте, так что боится обещать что-то по срокам. Но надеюсь, что глава от Карла теперь выйдет либо 10, либо 17 марта.
Беговинск, Русия.27-28 ноября 2023 года.
«Аркадий облизнул растрескавшиеся, опухшие губы, поднял голову к камере у потолка.
— Ай, сука, какой молодец! Выбил показания! Думаешь, это тебя спасёт?
— Не отвлекайся, — бросил один из тех, кто его допрашивал. — Итак, ты с подельниками убивал мигрантов за материальное вознаграждение от заказчиков. Каналы связи менялись. В последний раз как с вами вышли на связь?»
Алтанай смотрел на допрос через экран, сидя на протёртом кресле в душной каморке без окон, голова кружилась от недосыпа и чёрт знает какой по счёту выкуренной на голодный желудок сигареты. Из-за задержания и дальнейших допросов Аркадия не ночевал дома вторую ночь и не виделся с Эвой, что тревожило в особенности. Как она там? Но и ради неё в том числе копался во всём этом дерьме. Не зря, в кои-то веки не зря! Конечно, о клубе и его мотивах догадывался и раньше, но не мог ничего сделать без доказательств и показаний. Сейчас после допросов и обысков у него в руках появились хоть какие-то козырные карты, уже можно играть.
Ох, если бы проблема была в одном только «нацистском» клубе, если бы только в нём! Увы, это лишь инструмент, чтобы рассорить и ослабить колдунов страны. Разделяй и властвуй, аха…
Потёр разрывающийся от боли затылок, скривился. В годы Первой Мировой (а вероятнее и за десятилетия до неё) бескрылые и служащие им колдуны, скорее всего, провернули похожий фокус, чтобы рассорить небесных и земных. Чтобы они не были реальной угрозой для властей, той оппозицией, с которой придётся считаться.
Проклятье, ему швырнули позволение прижать клуб, словно кость собаке со стола. На, грызи, дурашка. Хозяин сожрал окорок, а клуб и его члены, как выражался в письме Святослав Волошин, «пережили свою полезность». А что? Сергиенко, этот чёртов кукловод, не при делах (Конечно! Все делишки он проворачивал через третьи руки.), а причастность тех же Авдеевых никак не доказать, хоть она и очевидна.
Теракт — не только способ запугать народ, но и возможность после этого слить тех, кто больше не нужен. Говно! Эти суки уже рассорили колдунов, уже посеяли в умах нацистские идеи. Теперь могут переходить к тому, ради чего всё это и затеяли.
«— Что вам обещали помимо денег?
Аркадий поскуливал от боли, но молчал».
Власть, уважение и лучшую жизнь, скорее всего. Рычаги давления на подобных типов всегда примерно одинаковые. Алтанай уже убедился, что идейных нацистов среди этих было мало. По большей части — сборище беспринципных ублюдков. Святослав говорил, что они «готовы продать страну новым владыкам». Аха… И даже необязательно «новые владыки» — это иностранцы. Мало ли во все времена было расколов среди одного народа? Влиятельные, осведомлённые люди из бескрылых в принципе всегда боялись колдунов. Где гарантия, что это не правящая верхушка обычных людей в Русии решила рассорить опасную, магически одарённую прослойку населения?
Хотя сейчас всё-таки не Союз с его методами, да и времена слишком тяжёлые, чтобы в своей же стране затевать подобное. Впрочем, когда времена были лёгкими? Алтанай мог сколько угодно не соглашаться с консервативной политикой нынешних властей бескрылых, но дураков среди них было мало. Колдуны — это тоже оружие, не время ими разбрасываться. Основной принцип детективов: ищи того, кому это выгодно.
Значит, всё-таки?.. Снова в мыслях всплыли строки из письма Святослава: «Я не переделаю твою либеральную натуру, но помни о словах умного мужика, Александра III: «Во всём свете у нас только два верных союзника — наша армия и флот». А у самого Алтаная союзников и вовсе не остаётся.
Голова заболела ещё сильнее, дышать в духотище стало невозможно. Ладно, часть допроса посмотрит в записи, вряд ли Аркадий уже скажет что-то принципиально новое. Вышел в узкий коридор, добрался до комнатушки, гордо именуемой комнатой отдыха, и распахнул окно. Перед глазами плыло, недосып давал о себе знать. Сжалившись над организмом, вместо сигарет достал пачку сладкого печенья. Многие плевались от приторных сладостей, которые он ел, а ему это помогало. На правильное питание нет времени, а от сахара мозги начинали работать лучше. Надо думать, надо искать выход, чтобы не только переиграть кукловодов, но и спасти больше людей. Особенно тех, кто может чем-то помочь в дальнейшем, как бы гадко это ни звучало.
Один в поле не воин, что ни говори… Надо было раньше это признать, но как уж есть. Не воин, да. Но снова оставался один. Если Эрхана сам уже три года не привлекал, боясь навредить ему и его семье ещё больше, то со Святославом паршиво выходило. Без него будет намного труднее, он, несмотря на разницу взглядов, очень помогал.
Вряд ли без его поддержки Алтанай протянул бы так долго, откровенно говоря. Иногда вгоняла в ступор эта разница между словесной позицией и поступками, но Алтанай привык смотреть на дела. Как-то так выходило, что кто-то из коллег по… политическому цеху мёд в уши лил, а сам подставлял и гадил исподтишка, а тот же Святослав Волошин матерился сквозь зубы, бросался ядовитыми характеристиками, но протягивал пресловутую руку помощи «узкоглазой неруси» и «дикарям-северянам», которые, как водится, «понаехали».
Было больно узнать, что он — всё-таки тоже один из членов клуба, пусть и цели у него другие. Но как бы там ни было, а он много на что мог повлиять, изменить. Пока живой.
Алтанай скомкал пустую упаковку, из-под рукава рубашки показался браслет, на котором в тусклом свете блеснули камни. Жаль, добытых камней для амулетов не хватило, чтобы дать их всем, кому хотел. Проклятье… да нет, не проклятье, шаманская порча. И 99,9%, что он знает её автора.
Карл Кондаков ожидаемо не отреагировал на письмо. Алтанаю бы точный адрес, где сейчас ошивается этот «борец со злом», который не остался у Тимира и свалил в неизвестном направлении. До сих пор верил, что до парня ещё можно достучаться, а злые духи не сожрали его мозги и не подчинили волю. Верил, что до Карла дойдет: мир не чёрно-белый с абсолютным добром и абсолютным злом. Мир разноцветный, а мораль и принципы бывают и у тех, кто кажется «злом во плоти».
Сами собой в голове пронеслись мысли: «Карл, ну твою же мать! Возомнил себя неуловимым мстителем? Твои духи убивают без разбора, а прямо сейчас из-за них умирает мой друг и союзник. А он, представь себе, один из немногих, кто может помочь!»
Надо же... И в мыслях впервые назвал Святослава Волошина другом. Ну а кто же он? Последние просьбы никак не назвать сделками. Он, как и Эр, верил Алтанаю. Вот просто верил без всяких «но», а это такая редкость!
«Не оставляй моих племянников и их мать одних. Прошу, помоги им и защити. Они, в отличие от меня, ни в чём не виноваты, и у них остался только ты».
Защитит, до сих пор любил Агапу, пусть она и предпочла когда-то остаться с мужем, Владиславом Волошиным. Дети же — её продолжение. Наверняка отличные парни. Как иначе, если их воспитала Агапа с помощью и защитой Святослава? Да он им больше отец, чем его премерзкий брат.
Глубоко вдохнул, выдохнул… Если бы Карл признался, пришёл, не заставляя искать его по всему городу! Тогда бы они наверняка успели вместе отвести беду, был один обряд… Алтанай ещё в юности увлёкся шаманской темой, когда у него появился друг-шаман, Эрхан. Эра логично занимали практики белых шаманов, а вот Алтанай читал теорию про оба вида. Приходилось скрывать от отца это увлечение, потому что тот называл каждого достаточно сильного шамана «обезьяной с гранатой» и считал, что их не понять нужно, а выкосить подчистую, чтобы не грозили своими духами-служками другим колдунам.
После столкновения с реальным чёрным шаманом в родном улусе Далана и Боотура Алтанай припомнил отцовскую характеристику. В том случае был уже не человек, а покорённая духами оболочка. Пустые глаза, злая ухмылка и… голод. Невозможный, древний, тёмный голод, требующий не только плоти и крови, но и человеческих душ. Тот чёрный шаман с духами вместе поглотил бы саму суть жертв, не оставив им даже посмертия.
Надо было рассказать Карлу Кондакову, до чего могут дойти его «товарищи по цеху», когда идут на поводу у духов и собственных слабостей. Скорее всего, это бы произвело на него должное впечатление. Но, чёрт возьми, умная мысля приходит опосля, не догадался.
А как-то всё-таки надо уберечь парня и от суда старейшин, и от превращения в такое нечто. Эрхану будет невыносимо больно, если его ученик окончательно свернёт на кривую дорожку вопреки всем урокам и, нахрен, здравому смыслу. София прольёт много слёз и разучится верить людям, если в какой-то момент поймёт, что её друг и любимый человек отказался от человеческого, стал скармливать людей нечисти вместо того, чтобы защищать их. Ведь духи-то будут требовать новых жертв, когда убьют этих «врагов».
Всё зыбко, часть убитых Карлом и его духами действительно была мразями, заслуживающими высшей меры, но это не оправдание для самосуда. И ведь не пришло парню в голову, что от любой магии можно защититься, пусть это и сложно. И у главных мразей защита, разумеется, была. Так чего ради это всё? Ни к чему множить горе и страх. Раз Карл не хочет прийти по своей воле, придётся его искать. Чтобы поговорить уже как следует, начистоту. И убедить, в конце-то концов. Он же ещё человек! Глупый и упёртый, но человек. И наверняка захочет таковым остаться.
* * *
Кажется, Аркадий рассказал ещё не всё, что мог, но парни, знающие своё дело, скоро его дожмут. Алтанай же, окончательно вымотавшись, уже собирался поехать домой. Усталость и недосып тяжестью давили на плечи, телом и разумом овладело лишь одно желание — спать. Рано стал сдавать, в свои тридцать семь уже никакущий после двух суток без сна, а ведь считалось, что колдуны выносливее бескрылых. Ну вот мало ли что считалось, мозги уже плохо соображали.
Пока шёл от выхода до парковки, пальто промокло из-за липшей на него влажной снежной крупы, а ветер бил в спину, будто поторапливая. Один из следовавших за Алтанаем охранников на полпути заметил это и чуть сдвинулся, лучше заслоняя его сзади. Боги небесные и земные, отказался от зонтика на две минуты, так надо от ветра защищать, как нежную девицу из романов о любви? Как же, выслуживались. А меж тем, если бы его действительно хотели убрать те, против кого он наконец решился играть, то и бункер не спас бы, не то что мужики с пистолетами.
Тут уж скорее помогла бы Люба, которая знала, как незаметно подслушать нужные разговоры, присмотреться к поведению, не забывая при этом хлопать глазками и притворяться дурочкой. В их кругах, увы, неизменно действовало правило: быть умным — это вовремя притвориться тупым. Накаляющаяся обстановка уже не оставляла места для манёвров.
Вдруг вспомнилось, как один из старейшин во время церемонии передачи титула владыки Алтанаю прошептал ему: «Политика для человека, в котором ещё не умерли честь и совесть, это танец босиком на раскалённых углях, да с улыбкой на устах. Танцуй, мальчик! Танцуй и радуйся, пока чувствуешь ещё живой душой жар углей. Если они остынут, ты либо умрёшь, либо станешь отплясывать не на углях, а на головах».
Старейшинам бы философские трактаты писать, аха. Алтанай никогда не любил их и уважал через раз, но вот вновь задался вопросом, чувствует ли жар углей. Наверное да, пока в него верили Эр и Святослав. На этот раз из философских размышлений его вырвала вибрация телефона. Что там?
«Приедешь в наше местечко? Скучаю!»
А… Она в городе?!
«Ага! Меня два раза просить не надо, красотка!»
Как дёшево… Но что только не сделаешь ради шифровки. В нынешней ситуации лучше пусть думают, что они любовники, ведь её мужу теперь не до мести.
* * *
Спать всё ещё хотелось до безумия, пришлось всё-таки заправиться одним далеко не полезным отваром, который всё же действовал помягче энергетиков. Но та, с кем он встретился в номере наиболее безопасного отеля, казалась сном. То ли девочка, то ли видение…
Агапа нервным жестом поправила светлые волосы, вздохнула. Она гостила у двоюродной сестры всего один вечер, а потом…
— …решила убедиться, в качестве маленького путешествия проехала по маршруту из тех стран, куда постоянно ездили Влад и его дружки. О беспорядках тебе докладывали, но там не только это. Ещё лет десять назад и в помине не было такой ненависти, хотя нас никогда не любили в Эребе(1). Сейчас же… Не только у нас спонсировали нацистов, особенно в больших городах. И я не уверена на все сто, конечно, но, кажется, как минимум в двух странах подтягивают войска к границам. А воздух искрит от магии, то есть, не только власти бескрылых приложили к этому руку. Там, если верить слухам и отдельно увиденным мною эпизодам, земным колдунам внушают, что война поможет склонить чашу весов на их сторону, восстановить справедливость. Звучит безумно, но они в это, похоже, верят...
Чем больше она говорила, тем страшнее становилось. Чертовщина какая-то. Агапа, милая… В её глазах плескался ужас. Естественно, такого ему не докладывали. А время утекало, как песок сквозь пальцы.
1) В Европе. Здесь использовано искажённое произношение аккадского слова «erebu»
Примечания:
Прошу обратить внимание на эту запись в блоге, в ней важная информация по поводу данной книги https://ficbook.net/authors/8494905/blog/362323
Беговинск, Русия.27-28 ноября 2023 года.
Тимир налил им чая, нахмурился.
— Из напитков больше нет ничего, кофе дома не держу принципиально. С двенадцати лет его не пью.
Карл переглянулся с Лёхой, тот едва заметно пожал плечами. Тимир будто бы боролся с собой, чтобы начать разговор, оттягивал момент. Вот и непоследовательно, после разлитого по чашкам чая предложил разогреть вчерашние макароны по-флотски или сделать яичницу на скорую руку. Карл не стал отказываться из вежливости, попросил кинуть яйцо в макароны и уже в таком виде бросить это дело на сковородку. Палевно, но после того, как магически потратился, хотелось не чаи гонять, а, сука, жрать! К тому же, у него только полтора дня на восстановление. Тимир посмотрел на его аппетиты и вынул ещё упаковку галет и три маленькие баночки с джемом. Из сухпайков, что ли? Неважно.
В конце концов Тимир всё-таки выдохнул, проговорил, так и не сев за стол:
— В общем, да. Волошины — нацисты, которым хватает ума не попадаться на преступлениях. Глава рода, Мирослав, к тому же ещё и делец. Думаю, поэтому и его сыновья не фанатики, а просто ублюдки, презирающие тех, кто на них не похож. Надо будет, вся семейка переобуется, вопрос цены. Хотя в глубине души, если у них есть таковая, останутся нацистами. Но со Святославом сложно, как я и говорил.
«С ним. Всё. Просто. Убить. Поглотить», — завыли, отрывисто закаркали в мыслях Карла абаасы. Усилием воли не вздрогнул, не подал виду. Будто бы как ни в чём ни бывало, продолжал наворачивать макароны из сковородки.
Тимир посмотрел в окно, мрачно усмехнулся. Помедлил, сел и сцепил пальцы рук в замок. Не отрывая взгляд от столешницы, продолжил рассказ.
— Мне бы не хотелось обсуждать свою семью, но из песни слов не выкинешь. Я внешне — типичный сахаларец, как и моя сестра. Кхм, ну… Саяра бесспорно красивее, но такая же темноволосая и, как говорят подобные Волошиным, узкоглазая. Но это не помешало Святославу Волошину много лет назад закрутить с ней, когда приехал в наш улус в командировку. Саярка влюбилась в него по уши, надышаться на него не могла. Умный, крутой городской мужик, как же. Они разговаривали ночами напролёт, я тогда поверил, что сестра ему нужна не только для секса. Да и к остальным он относился по-людски, хотя уже тогда о его семье ходили разные слухи. А потом он перечеркнул всё, заявил, что не нужна ему «какая-то сахаларка». Саяра перед ним-то сохранила лицо, а потом так отчаянно, тихо плакала, закрывшись в комнате… И после на ней просто лица не было.
Тимир отхлебнул чая, прикрыл глаза.
— Я разозлился. Нет, взбесился скорее. Пока ещё Святослав с коллегами не уехал от нас, прибежал к нему, накричал и ударил. Мне тогда было двенадцать лет, а ему тридцать два года. Он бы мог меня отмудохать только в путь, но стерпел. Наш главный в улусе увидел это, стал на меня орать, а Святослав, как сейчас помню, спокойно так пожал плечами и бросил ему: «Оставьте мальчика в покое. Это его попытка защитить, отстоять семью. Конечно, ему стоит быть осмотрительнее, если хочет в дальнейшем стать военным, но… Будь я на его месте и в его возрасте, может, поступил бы так же». Этой-то спокойной рассудительности, понимания я ему тоже ещё долго не мог простить, ровно как и прямого взгляда глаза в глаза. С годами он ещё больше набрался всей этой нацистской дряни, а с тех пор, как мигранты убили его друга, его окончательно заклинило. Он всегда был нацистом, но, скорее всего, в клуб вступил только после этого. А всё же…
«Он. Убил. Тех. Мигрантов. И порадовался. Этому. Мы. Знаем», — снова заговорили абаасы.
Карл вдруг отчётливо понял, что его духи искажают факты, толкуют их по-своему.
«Покажите эту радость», — мысленно потребовал он.
Перед глазами вспыхнуло то, о чём говорили духи, что нашли в памяти Волошина.
«К его ногам упал последний из той проклятой троицы. Мёртвый. Губы искривились не то в улыбке, не то в оскале, в голове стучало: «Отомщён. Глеб, ты отомщён! Эти мрази ушли от правосудия, но не от меня». Улыбка задрожала, сползла с губ, в глотке застрял тоскливый вой. Глеба не вернуть, но и этих выродков больше нет на свете. Чувствовал себя грязным убийцей — впервые же убил в свои сорок четыре — но теперь хоть получится засыпать по ночам…»
Где тут радость, о которой говорили духи? Искажение…
Тимир же продолжал:
— …у него и моей сестры странно всё вышло, бестолково. Он поныне бобыль бобылём, она считай через пару лет после расставания от другого родила дочь, но развелась ещё через три года и до сих пор с дочкой только живёт. Всё бывает, понимаю. Даже могу понять её вопросы о нём как бы невзначай. Святослава понять куда труднее. К сестре-то не лез, ни разу не спросил о ней, но в моей жизни его всегда было больше, чем хотелось бы. То предупредит, где опасно, то передаст «на гостинец племяннице», то ещё что. Я пытался отказываться от его помощи, но толку не было. У него отвратительные убеждения, а всё-таки если хочет помочь, то делает это искренне, без всякого иного умысла. Вот и сейчас похоже, что так. Я к чему веду: его помощь сейчас стоит принять, союзники нам нужны, даже такие. Но союзники — это всегда временно.
Карл кивал в такт рассказу, всё удивляясь непривычной разговорчивости обычно молчаливого и недоверчивого Тимира. Видать, давно ему хотелось поделиться этой противоречивой историей. Похоже, он давно простил, хоть и боялся это признать. А помощь действительно нужна.
Судя по настрою абаасов, жить Святославу осталось всего ничего, и чувствует он себя явно плохо, но всё равно нашёл среди влиятельных бескрылых тех, кто поможет Тимиру и остальным. По сути-то порча не ошиблась с этим человеком: нацист, убийца, почти наверняка член клуба. Ну кто же знал, что он решит играть против своих!
На душе стало гадко от осознания, что всё могло бы разрешиться и без порчи, если бы обдумал, немного подождал. Но Карл же не провидец, а принцип «Сядь на берегу и жди: река принесёт труп твоего врага» всегда считал дикостью и трусостью. А теперь что? А теперь в дверь позвонили следующие гости, они же с Тимиром толком и не успели обсудить его рассказ.
Духи снова завыли и закаркали в голове, а после заместительной жертвы не было сил их заткнуть. И как обсуждать важные вещи под вой абаасов? Надо их утихомирить, договориться… Сказал Лёхе универсальное «Отойду, отлить надо», а сам закрылся в совмещённом санузле. Прислонился к стене, старая плитка жалобно затрещала, норовя отвалиться.
Зажмурился, мысленно сказал: «Чего вам ещё? Мне сейчас некогда. Я не отнимаю у вас Святослава Волошина, убивайте».
Подумал, добавил: «Хотя можно не торопиться… Поможете мне обезвредить террористов — я вас накормлю досыта если не жизнями, то болью и страхом этих сволочей».
Духи на мгновенье смолкли, потом снова затянули своё: «Поможем. Но ждать. Не надо. Свят Волошин. Вкусный. Мерзавчик! Отдай. Его. Полностью. Позволь!»
Из Нижнего мира повеяло таким холодом, что зеркало над раковиной покрылось инеем. Карл подошёл к нему, прижал ладонь, топя ледяной налёт теплом тела. «Полностью!» Духам после порчи не нужно позволение, чтобы убить жертв, но вот пожрать, уничтожить бессмертные души они не смеют, если ойуун не разрешит.
«Вам без душ мало еды?»
«Это лакомство. Ты. Ни разу. Не угощал!»
Да их же мать! Даже в самых тёмных обрядах душу жертвы, как правило, никто не уничтожал. Украсть, замучить могли, но стереть без следа — нет! Но чем чаще он кормил абаасов, тем больше росли их аппетиты. Или же они почуяли в нём слабину и решили продавить. А духи продолжали, сменив отрывистое карканье на заискивающие шепотки:
«Мы увеличим твои силы, они же тебе очень нужны после сегодняшней жертвы… Покорми нас грешной душой, после этого больше не будешь тратить так много сил на колдовство. Решайся, Кудай! Ты избавляешь мир от плохих людей, всё в порядке!»
Но Карл же не бог, не тот же покровительствующий шаманам Улуу Тойон, чтобы распоряжаться душами! И…
«Почему именно эта душа?»
«Чем больше сопротивляется, тем вкуснее! Мы хотели залезть в его разум, свести с ума, но этому паршивец противится. Тело защитить не способен, но за свою душонку и ум дерётся».
Ещё дядя Эрхан много лет назад во время обучения говорил, что абаасы могут «сводить с ума слабых духом». Но Карл-то решил, что речь только о шаманах, а не о жертвах порчи!
Тени вокруг сгущались, становилось всё холоднее.
«Что вы делали, чтобы свести его с ума?»
Ну вот зачем ему это сейчас, когда времени нет? Надо было ответить абаасам и идти обсуждать с Тимиром и остальными детали плана, делать поправки на присутствие спецов-бескрылых, которых наверняка теперь пришлют власть имущие. С духами он и после успел бы поговорить, но поздно. В голове замелькали картинки, виски сдавило болью.
Абаасы порезвились на славу: насылали на Волошина кошмарные сны и слуховые галлюцинации среди ночи, говоря с ним голосами умерших, мучали иллюзорным запахом гниющего мяса… Недавно один из абаасов сел на откос по ту сторону окна и постучал, а когда Святослав Волошин подошёл, принял облик разлагающегося трупа. Святослав же только брезгливо поморщился и показал абаасу согнутую в локте руку, чисто в духе жителей Русии и ближнего зарубежья намекая на вполне конкретный орган. Охренеть, конечно, мужик: не мог прогнать нечисть, так хоть на три весёлых буквы послал.
Абаасы, видимо, оскорбились и совсем отчаялись. Они пробрались в дорого обставленную ванную комнату мужика, пока тот блевал кровью, и стали показывать ему кошмары в зеркале, ожидая, пока он посмотрит туда. Просто сожрать им теперь было мало, они хотели его сломать.
Карл вцепился в край прямоугольной раковины, опустил голову. Это безумие какое-то, он терял контроль над духами. Или же никогда не контролировал их достаточно? Да, бывало и до порчи, что шёл у них на поводу, хотя дядя Эрхан ещё давно говорил, что предназначение шамана — служить богам и людям. Духи же должны подчиняться шаману, а не он им. Но Карл слишком много позволял абаасам в последнее время. Но приказал же во время наведения порчи «выпить здоровье» преступников, а не «выбесить и вымотать нервы» вдобавок. Он распустил духов и теперь не представлял, что с этим делать.
Когда поднял глаза к зеркалу, то чуть не отшатнулся, вместо своего отражения увидев светловолосого мужчину с окровавленными губами и подбородком, того самого Свята Волошина, сверлившего его взглядом колючих серых глаз. В голове раздался низкий, чуть хрипловатый голос.
— Наше вам с кисточкой, ойуун! Мне-то поделом, но надеюсь, ты удержишь своих цепных духов после, если им вздумается уничтожить весь род каждого преступника. Такое бывало…. — Закашлялся, выплюнул сгусток крови. — И… ты же знаешь, что не всех достал проклятиями, а? Тебя уже и…
Голос стих, а следом исчез и морок. Карл зашатался, едва устояв на ногах. Его будто бы ударили со всей силы магией совиных колдунов. «Тебя уже и…» Ищут? Те, кого не достал? Твою мать! Этого следовало ожидать, но… В голосе Святослава не было ни злобы, ни угрозы. Лишь спокойная констатация факта и даже предупреждение. Какого чёрта?! Хотел бы Карл поверить, что духи его самого запугивают, создают иллюзии, но нет. Никто не считал Волошиных сильными колдунами. Оказалось, что один из них вот просто не козырял магическими возможностями на каждом углу. Духи вновь зашептали:
«Видишь, какой наглый? Силён, сволочь. Понял, кто мы. Тебя он не видел, но обратился сквозь зеркало, смотря на свои кошмары. Его надо сожрать целиком, чтобы и душонки не осталось!»
А от души самого Карла много ли останется, если он лишит даже честного посмертия тех, кто делал в жизни и что-то хорошее, пусть и увяз в грехах? Торговать чужими душами, даже если и подгнившими — что-то за гранью добра и зла. В то же время до теракта осталось от силы полтора дня, а восстановленные колдовские силы ему бы очень пригодились. Он ведь так вернее поможет людям, которые никого не убивали и в нацистские клубы не вступали. Святослав же вряд ли убивал только других убийц, а даже если и так, то был причастен и к смертям невиновных хотя бы своим молчанием. Но… Много лет помогал Тимиру и под конец жизни всё-таки сыграл против клуба и причастных.
«Я… Решу позже, ждите. Без моего позволения даже не пытайтесь, поняли?»
Духи недовольно заворчали, но через пару минут наконец затихли. Надо было отказать сразу, но Карл не пошёл на это. Вдруг в ближайшие дни ему понадобится сделка с духами для чего-то более весомого, чем восстановление собственных сил? Абаасы примут и другие расценки. Обмануть, конечно, попытаются. Ну, Карл будет осторожен.
Нажал на кнопку смыва, пшикнул лимонным аэрозолем. Чтобы у остальных не было вопросов, почему он надолго застрял тут. Открыв дверь, увидел перед ней ускакавшего с кухонного подоконника Тойоныча. Тот грозно клацнул клювом и послал ему импульс с чётким посылом: «Не смей! Не повёлся на гнилую сделку один раз, так не ведись и второй».
Карл со вздохом кивнул, нагнулся, чтобы почесать верного птица. Да всё это он понимал и без увещеваний Тойоныча. Духов надо держать в узде, а не торговаться с ними. Но кто знает, что там ждёт впереди? Может выйти и так, что стёртая изо всех миров и измерений душа даст шанс помочь многим. Кто знает, что впереди? Предсказатели знают.
Много лет старался не вспоминать о том единственном, крайне мрачном и даже пугающем пророчестве, что сказала ему Совкина прабабушка: «Если не будешь осторожен и осмотрителен, то, видят боги, и до тридцати не дотянешь. Подчиняй себе духов и будь милосерден к врагам, которые хоть чем-то заслужили уважения. Иначе сгинешь, отвергнутый всеми!»
А теперь, применительно к сложившейся ситуации… Что выходит, Карлу не избежать суда старейшин? Или его найдут те преступники, которые уже ищут, вроде как? Что же, чему быть, того не миновать, но он за время службы в РОКе довольно насмотрелся на трупы и, что ещё хуже, на реакции родственников убитых. Настолько, чтобы в нём не осталось милосердия к убийцам. Хотя сомнения-то всё равно никуда не делись. Но не время для них, пора заняться делом. Тем более, что на кухне уже вовсю обсуждали план действий. Хорошо ещё, что у Тимира по долгу службы были специальные заглушающие амулеты, которые просто так не достать, а то мало ли…
* * *
Когда они, наконец, всё решили, время было уже за полночь. Кто-то ушёл, кого-то Тимир приютил у себя. Карл сразу решил, что поможет прибраться, а потом тоже уйдёт. Полный раздрай в уме и душе не располагал снова получать «письма счастья», доставленные магическими помощниками. А они будут.
Алтанай уже, можно сказать, догадался. Мичил уехал домой и, если у него есть какие-никакие мозги, расскажет родителям о друзьях. А там уж дядя Эрхан точно поймёт. Пусть у него самого больше не было магического помощника — Каркин умер, когда дядя спасал Мичила, отдав всю энергию и жизнь ради помощи хозяину — он вполне мог воспользоваться «услугами» вороны Кидис. И Карл малодушно не хотел сейчас читать его письмо, угадывать с первых строк разочарование, непонимание, изумление… Дяде и так плохо от болезни, а тут ещё непутёвый ученик со своими выкрутасами.
Карл не представлял, как возвращаться в деревню, когда минует опасность в городе, как смотреть в глаза Албановым и Совке. И сбежать права не имеет, и вернуться сил нет. Он и сам преступник, убийца, учинивший самосуд. Хотел добиться справедливости в мире, в котором не знаешь, кому и верить, а в итоге натворил лишнего и снова становился изгоем из-за принадлежности к чёрным шаманам. На этот раз — заслуженно. С чего взял-то, что ему есть куда возвращаться? Дядя Эрхан не закроет перед ним дверь, но пользоваться добротой и привязанностью, заставлять заступаться, если придут старейшины — низость. Подвергать опасности, если придут преступники — ещё хуже. Может быть, лучше вовсе не возвращаться. Объяснит всё потом в письме, а там видно будет.
Мыл посуду в мрачной задумчивости, а рядом Акрам вытирал чистые тарелки и чашки и убирал на полку. Вот оно ему надо — рисковать, отходить от гражданской жизни? Карл думал, что этот человек промелькнёт в его жизни свидетелем по делу того браконьера и больше не появится, а тут нате. Странный он. Да, переживал за репутацию ченцев, но мог бы и в «тылу» помогать, а не лезть в самое пекло.
Акрам вдруг тихо сказал:
— Не знаю, что тебя гложет, ворон Карл, но с таким настроем, который написан у тебя на лице, в бой не ходят.
— В смысле? Обычный у меня настрой. И я в этом бою уместнее вас, если на то пошло.
Карлу дико не нравились люди, которые ни с того ни с сего лезли в душу. С хрена ли, собственно? Ещё и говорит с такой… мягкой интонацией, будто с каким-нибудь младшим братишкой.
— Не спорю. Говорят, опыт не пропьёшь, но вот сноровку я растерял на гражданке. Однако, теперь обстановка настолько накалилась, что кажется, будто отходить от дел, менять защиту родины на бытовой комфорт было ошибкой. Вот и решил, что вновь должен защищать свой род, Лиду и наших дочек, а не сидеть сложа руки. Не знаю, что будет, но надеюсь после к ним вернуться. У тебя же такое выражение лица, взгляд… Будто в кармане билет в один конец, а все мосты сожжены. А по мне очень важно хотеть вернуться, биться именно ради этой возможности, защищая тех, кто делает какие бы то ни было стены домом.
Не-а, Карлу предстоит биться ради возможности исправить свои косяки. Он всё яснее понимал, что возвращение ему ещё долго не светит: не хотел навлечь беду на тех, кем дорожил. Ха… А ведь Совка рассуждала так же, когда сбежала из дома. Ну… В его письме будут реальные, обоснованные причины, почему он пока не может вернуться, Соне и Албановым не придётся гадать о причинах. И… Он пообещает, что вернётся, когда сможет. Неизвестно, сумеет ли сдержать обещание, но всё-таки.
Про Акрама чуйка не говорила ничего конкретного, но почему-то было ощущение, что без той самой сноровки, постоянных тренировок и практики ему придётся туго. Ему бы поупражняться, постепенно наращивая физические и магические нагрузки, вернуть былую форму, но на это не было времени. Лучше бы помогал в «тылу», вот честно.
— Я в подразделении РОКа официально на больничном, а потом планирую уволиться, — хмыкнул, закрыв кран. — Так что мне не по карману оплата услуг психолога, учтите. А вы… зря лезете туда. Мне кажется, добра из этого не выйдет.
Акрам неопределённо покачал головой, вздохнул.
— Посмотрим. А ты всё-таки подумай о тех, кто тебя всегда ждёт. Мне не хватает сноровки, а тебе, думаю, осторожности.
Карл уже не стал спорить, торопясь уйти. Надо ещё добраться до жилища сомнительного типа, который не вызывал доверия, зато быстро и без вопросов предоставлял что-то вроде койко-места на ночь, написать задуманное письмо и уговорить своенравного Тойоныча отнести его не сразу, а числа тридцатого, после всего. Скомкано попрощался со всеми и выбежал в ночь.
Поднявшийся ветер сдул с головы капюшон чужой куртки, принялся хлестать по лицу наотмашь. В голове истерически билось нытьё вперемешку с мольбами: «Улуу Тойон, господин мой, помоги! Я опять облажался, у меня ничего не получается! Какой из меня ойуун, если распустил духов и теперь не могу их приструнить?! Молю тебя, господин мой… Я так устал, мне поперёк горла эта борьба и бесплодные поиски гадов. Укажи путь! Я искуплю грехи, клянусь. Если только смогу, спасу тех мальчишек. Так должно».
Улуу Тойон, конечно, не ответил, только ветер разом стих. Неплохой знак. Вяло усмехнулся, вспомнив присказку с просторов интернета: «Если ты разговариваешь с Богом, то это молитва. Если Бог разговаривает с тобой, то это шизофрения». А что насчёт птиц-помощников и духов? Совка бы посмеялась и порассуждала бы вместе с ним… Они ведь только начали всерьёз встречаться, он даже не успел ей нормально сказать, что любит! Ну, если повезёт, ещё будет шанс. Если…
Примечания:
А вот и то, к чему всё так долго шло. Короткая, но жутенькая глава. Я могла бы описать произошедшее детальнее и местами, может, реальнее, но не хочу прямо в кровь-кишки уходить. Если где-то, на ваш взгляд, логика и реализм совсем вышли погулять — дайте знать, попробую это исправить.
Редактура этой главы, как и её написание когда-то, далась тяжело, надо немного выдохнуть. (Ну и долбаный ремонт закончить, ррр... ) Возможно, следующая глава будет не через две недели, а через три, но постараюсь раньше.
Беговинск, Русия. 29 ноября 2023 года, Русия.
Ехали до миграционной службы в объезд по не пойми каким дорогам, подпрыгивая на колдобинах. Зато и в эту паршивую погоду не застряли в пробке. Парни о чём-то говорили, а он молча пялился в окно на мелькающие в утренней темноте ноября огни фар, фонарей и рекламных баннеров.
Даже порадовался, что двадцать восьмое число пролетело как-то незаметно в суете подготовки и притирке с вышедшими на связь спецами бескрылых. Повезло ещё, что тот же Алтанай, похоже, докумекал, что своей персоной привлечёт лишнее внимание, если сунется к ним, и только подставит. Любое его телодвижение перед терактом могло привлечь внимание. Видимо, поэтому Карл избежал «счастья» видеть его лично или получать послания. Может быть, Назимов даже, как и обещал, отвлекал внимание вероятных организаторов грядущего теракта, хотя и верилось с трудом, он же трус.
Понятно, что короткая отсрочка, но уже что-то. Назимов мог стопнуть Карла, но тот надеялся проскочить. Надеялся, что после всего (Если будет это «после», пулю-дуру никто не отменял даже тогда, когда ты в бронежилете под курткой на несколько размеров больше.) в аэропорту его не задержат бравые ребятки. Ему надо в Ромалию, некогда объясняться со всеми и выслушивать заслуженные недовольства. С Тойонычем-то еле договорился, чтобы тот отсрочено отнёс письмо в деревню…
«— Дур-рак! Не понесу!
— А вот и понесёшь.
— А вот и не понесу!
— Тойоныч, пожалуйста! Времени нет, а мне ещё искать прадедова знакомого, вникать в содержимое его книг, возвращаться обратно и как-то спасать парней! Мне не до твоего вороньего упрямства!»
Духи выли о своём в мыслях, но не шибко громко, терпимо. Разве что, несмотря на мелькание разноцветных огней за стеклом, мир будто бы выцветал, терял краски. Впервые стало понятно, зачем люди пьют или употребляют вещества. Убавить тоску и тревожность, выкрутить на максимум яркость и веселье. Нет уж, спасибо, так и спиться или снаркоманиться недолго. Одну рюмашку-то позволял себе раз полгода, потому что давно ещё узнал, что организм северянина, в отличие от более южных товарищей, очень плохо усваивает алкоголь, а зависимость возникает быстрее. Он же и на трезвую голову наворотил столько, сколько многим алкашам и не снилось…
Оставили машину недалеко, в одном из дворов. Открытие миграционной службы через четыре минуты. Там не объявили не приёмный день, конечно же, надо было ловить террористов на живца. А сколько этих «живцов» могут погибнуть — мало кого заботило. Нет, понятно, что главной по важности задачей было как раз предотвратить смерти и обезвредить преступников, но сопутствующие риски многие воспринимали спокойно. Дядя Эрхан переживал, что по-другому не получится. Тимир тоже. А большинство… Надо так надо.
Ну, Карл тоже думал, что сможет смириться, если от порчи пострадают не только преступники. В итоге же везде и всюду будто бы слышал кашель проклятых мальчишек и скрипел зубами, видя, как расстарался реальный преступник, пошедший против своих. М-да… Ситуация. Пусть ради общего, благого дела, но принимал помощь того, кто умрёт от его рук. Паскудно.
Снег задорно хрустел под ботинками. Удобные, тёплые. Часть экипировки, присланной власть имущими бескрылыми. В глубоком кармане куртки лежали пластиковые (чтобы не разбились) пузырьки со снадобьями Эрхана и набор для оказания первой помощи при ранениях. По минимуму, но должно помочь, если вдруг.
Когда подошли, возле дверей уже толпился народ. Не очень много, но ведь ещё минута до открытия, а они уже… Снова мысленно обматерил план. С одной стороны, всё правильно, мудаки не станут отсвечивать, если не увидят толпу мигрантов. Так уж вышло, что по-другому гнид не прижать. А не поймаешь их сегодня — устроят бойню в неизвестном месте завтра. С другой… Карл вглядывался в лица и думал, что кому-то, быть может, судьбой отведена роль проглоченного рыбой червяка.
Пара спецов уже была в здании, один из них и пропустил Карла и остальных через чёрный выход. Власти из-за обстановки в мире и задолго до предупреждений чувствовали, что пахнет жареным, много где в общественных местах и госучреждениях понатыкали металлоискателей. Вот и пришлось проходить тайком, чтобы не звенеть на людях всей толпой. Не тратить же магическую энергию на обман техники!
Карл тихо выскользнул из коридора в основной зал, бросил взгляд на вход и досадливо цыкнул. Безопасность, ага. Ну вот зазвенит рамка уже тогда, когда человек выложит в лоток охраны ключи, телефон и кошелёк. А дальше что? Остановят его тучная неповоротливая тётка и щуплый лопоухий пацан? Особенно, если у зазвеневшего за спиной окажутся его подельники. Охрана не успеет ничего. А вообще-то все эти рамки и без магии обмануть можно, если постараться. Хорошо ещё, что к охране сегодня под видом нового сменщика присоединился опытный боец. Может, выживут.
Остановился около стенда с образцами документов, делая вид, что изучает их. Краем глаза заметил в зале среди посетителей перебиравшего бумаги в папке Акрама и копавшегося в телефоне Тимира. Тоже делали вид, что вовсе не следят за окружающими. Они трое хорошо вписывались в местный континент, в каждом угадывалось что-то нерусское. Остальные тоже были где-то недалеко, но каждый на своём месте. Черный вход, окна, двор… Должно быть относительно безопасно. Должно… Но не было.
Чуйка верещала, что здесь уже что-то не так. Но металлоискатель ни на ком из мигрантов не сработал, его исправность проверяли. А ещё Карл чувствовал, что все мигранты — бескрылые. Специально же научился у дяди Эрхана распознавать и земных колдунов тоже. Но не было тут, кроме собравшейся команды, вообще никаких колдунов. А в чём тогда дело? Пытался призвать духов, но магических сил не хватало, он так и не восстановился толком. Может, если всё-таки отдать абаасам душу Волошина, они помогут выяснить, что же не так? Но это всё ещё было за гранью для Карла.
Время шло, одних посетителей сменяли другие. Брали номерки в автоматах, дожидались своей очереди, подходили к окошкам. Сотрудников друг от друга отделяли непрозрачные пластиковые перегородки, от посетителей — прозрачное стекло, оставлявшее большой промежуток снизу. Куда больше, чем нужен для передачи бланков, но какая разница, так много где сделано.
Время ползло в ожидании не пойми чего. Может, предупреждавшие ошиблись, и никакого теракта тут не будет? Но чуйка… Что-то не то. Что-то не так. Не то-то-то, не так-так-так. Назойливый, монотонный ритм в голове. Посетителей становилось больше, люди торопились успеть до обеденного перерыва в полтора часа.
Смуглая женщина с ворохом бумаг торопливо плюхнулась на кресло перед нужным ей окошком, а перед соседним пожилой мужчина в строительном комбинезоне никак не мог правильно заполнить бланк, сотрудник распечатал ему очередную копию. Другой бы уже давно отправил мужчину к стендам, чтобы не задерживал очередь. Не то-то-то, не так-так-так.
В общем гомоне то и дело у кто-то ругался, кто-то нервно вздыхал и охал, кто-то пытался всех заткнуть, чтобы услышать, как объявляют номера талончиков. Русский звучал с массой разный акцентов, то и дело вплеталась иностранная речь. Но самым тревожным отчего-то стал раздавшийся у кого-то монотонный, назойливый звонок телефона. Не то-то-то, не так-так-так.
Лихорадочно всматривался в толпу, пересёкся взглядом с Тимиром. Они, кажется, поняли в одно мгновение, метнулись к тому, неправильному окошку. Но поздно. Как в проклятой замедленной съёмке сотрудник службы сбросил звонок, взглянул на склонившегося над бланком мужчину и скривился в отвращении. В руках появился пистолет. Выстрелил через слишком большой проём между стеклом и столом в голову мужчине. Потом сразу пригнулся, выстрелил ещё два раза в запаниковавшую толпу. Промазал, кажется, но как пронёс оружие?! Сука! Их же проверяли! Они же бескрылые!
Время понеслось вскачь. Со двора донёсся шум, на входе боец выстрелил в кого-то. Карл не видел, только слышал. Когда же оглянулся, тучная женщина из охраны во всю силу лёгких закричала «Ложись!», кидаясь всем весом на ещё какого-то мужика. Она успела вцепиться в него и, когда он выстрелил, не упала назад, а повалила убийцу на пол своим телом. Суки! Всё-таки прошли мимо тех, кто во дворе.
Большинство мигрантов, к счастью, вняли призыву женщины из охраны и легли на пол. Как раз вовремя, потому что в следующий миг из коридора выскочил до того где-то прятавшийся преступник и, сразу скрывшись за стойкой, стал стрелять. Не успевший лечь мигрант упал со стоном, Тимир и Карл, тоже найдя укрытия, стали ловить момент. Пауза… Мат из-за стойки. Не лады с оружием? Тимир начал приближаться, чтобы обойти стойку, но тут преступник высунулся как раз с его стороны, ранив Тимира в ногу. Кажется, неопасно, но станет хромать.
Карл не успел ничего подумать, зато успел выстрелить. Целился выше, но пуля попала аккурат противнику в правое запястье, из-за чего тот завизжал как свинья. Вояка ублюдочный. Не дожидаясь, пока он возьмёт оружие одной левой рукой, Карл в два прыжка оказался у стойки, перемахнул через неё и парой ударов вырубил гниду, скоро передав его подоспевшему бойцу.
Пока они отвлеклись, оказавшийся преступником сотрудник службы метнулся в коридор, напоследок выстрелив пару раз. Наверняка ломанулся к какому-то окну, выходящему на задний двор. Это кто ж ему наврал, что сможет уйти, что здание не окружено? Акрам зачем-то кинулся за ним. Так принципиально обезвредить лично? Пустой риск, там же более профессиональные бойцы будут. Чуйка выла о грядущей беде. Сука! Карл, добежав до двери, услышал выстрел, потом второй. Твою мать, Акрам…
Карл выскочил в коридор, на мгновение замер. Под лежавшим метрах в трёх от двери Акрамом расплывалась красная лужа, а из бедра фонтанчиком била кровь. Твою мать! Карл осмотрелся, кинулся к нему, наудачу потянувшись и к своим привычным абаасам, и к светлым духам айыы. Не целитель, но духи бы помогли заговорить кровь, но… Ничего! А в прямом и переносном смысле плясать с бубном ради их внимания времени не было.
Упал на колени, надавил кулаком выше раны и вытащил из кармана жгут. Карл, более не надеясь на магию, стал автоматически оказывать помощь. Мысли безумно метались в голове, путались, но руки знали, что делать. Боги… Хотя причём тут они? Это дядя Эрхан учил его не только шаманским практикам, но и оказанию помощи безо всякой магии. Получалось… Получалось!
Перед глазами плыло от накатившей усталости, но надо терпеть, надо дождаться помощи… Вдруг абаасы соизволили отозваться, зашептали: «Отдай нам Свята Волошина целиком, мы залатаем рану твоего знакомца. Тогда он точно выживет. Нам непросто пробиваться к тебе из Нижнего мира каждый раз, но после особого угощения мы будем привязаны к тебе сильнее, будем приходить быстро, а ты сам станешь сильнее. Если бы ты согласился раньше, сегодня не было бы трупов…»
Не было бы трупов… Он… Из-за него?.. Но… Если…
«НЕТ! ОБМАН! ДУШАМИ ИХ КОРМИТЬ НЕЛЬЗЯ!» — всё-таки прорвался с того света надрывный вопль прадеда Дархана. Это стало отрезвляющей пощёчиной, Карл вслух прошипел духам:
— Нет, запрещаю поглощать души. Пошли вон…
Когда наконец в коридор прибежали люди в медицинской форме и забрали Акрама, Карлу захотелось по-детски разреветься. Победили. Без жертв и промахов не вышло, но победили! Настало время уезжать в Ромалию.
Примечания:
В этот раз не успела к понедельнику отредактировать главу, а держать её лишнюю неделю в столе не хочется. Давайте так: в зависимости от занятости выкладка будет раз в две-три недели, в понедельник-вторник. Сейчас пошли главы развязки первой книги, с ними довольно непросто в редактуре. Например, в этой главе пришлось долго думать над черновым вариантом, одна сцена пошла в утиль, как и ряд словесных "кружев", потому что настроение героев не располагает. Нооо... Мы доберёмся до финала, обязательно)
Деревня Малый Ельник, Русия.28-29 ноября 2023 года.
Пусть в мыслях и душе был полный кавардак со всеми этими новостями от Мичила, но за подготовкой к празднику время шло быстро. В дом старались не пускать лишних людей, всё делали сами. И прибраться надо, и сготовить, и столовую, где соберутся гости, хоть немного украсить.
Соня уже давно не следовала традициям своего народа, но всё-таки занималась домашней работой не без тревоги и внутренне содрогалась, видя, как Кидис готовит бисквиты для завтрашних тортов. Двадцать восьмое ноября, вторник… Женщины Ромалии, особенно в далёких от больших городов коммунах, в этот день не должны были работать по дому(1). Иначе демон, жуткая старуха Марцоля могла прийти под вечер и жестоко наказать ослушавшихся. Да и в среду по поверьям запрещалось устраивать праздники, а день рождения Кидис в этот раз именно в среду! А ещё в среду теракт… Замерла на миг, сжав в кулаке влажную тряпку, прошептала:
— Небесные покровители, сохраните Карла, защитите его от зла!
Ромалинка внутри Сони металась и кричала, что всё это не к добру, хотя здравый смысл твердил, что запреты на разные дела в зависимости от дня недели — суеверия и пережитки прошлого, у которых толком не было подтверждения в колдовских книгах. Наоборот даже, запретные для всяких дел дни считались днями силы для разных видов колдовства. Может, и для Сониного отвара так выйдет?
Под предлогом протереть пыль на втором этаже она пошла к своей комнате. Хотелось проверить, в порядке ли отвар, хотя знала, что ему ещё настаиваться до первого декабря. Ох, она уже и будильник на первое поставила, чтобы проснуться ночью ровно в тот момент, когда пройдёт трое суток, и сразу начать протирать амулет отваром, не теряя времени. Это самое время летело, пока Соня не вспоминала про отвар и амулет, но вот теперь оно снова мучительно ползло. Это же получается, что амулет будет активирован в лучшем случае третьего декабря, как же долго!
Погружённая в свои мысли, она совершенно не смотрела по сторонам, а потому на одном из поворотов в коридоре столкнулась с Мичилом, который на ходу листал какой-то блокнот. Оба пошатнулись и чуть не упали. В попытке сохранить равновесие Мич неловко взмахнул руками, с его запястья что-то слетело.
— Сова, блин!..
— Ой, прости! Я сейчас…
Присела на корточки, поднимая с пола нить с четырьмя плоскими деревянными бусинами, на каждой из которых был рисунок сродни тем, что бывали на фото писаниц и в тетради Эрхана.
— Вот, держи свой… оберег, наверное. Я в таких рисунках ничего не понимаю.
— Спасибо. — Сразу снова завязал нить на запястье, отвёл Соню к окну. — Да чё там понимать, это типа призыв удачи в делах. Ну вот же, смотри: на одном рисунке типа мужик в шкуре пляшет, на другом мужики с луками, на третьем олени, а на четвёртом много народу у костра, ужин готовят. Понятно же, что шаман попросил благословения у бога охоты, удачу для добытчиков, они принесли пожрать, убив животных как положено, и у племени всё зашибись. Это как бы символ хорошей, правильной охоты и удачного дела в целом.
— А-а-а… А если бы изображалась «неправильная» охота, что бы было?
Потёр ногу, поморщился. Тяжело стоять? Вслух ничего не сказал, только уселся на подоконник.
— Ну, такого мало изображали, кому охота признавать свои косяки и запечатлевать их? Хотя в качестве урока для других иногда и такое делали. Там рисовали мужиков, пляшущих на шкурах убитых животных, показывалось, как кто-то из них ест головы и глаза добычи, хотя по правилам это всё нужно оставить в лесу, чтобы животные переродились. Ну а после рисовали кости и черепа людей, курганы. Значит, бог охоты наказал таких людей и больше не посылал им добычи, а племя умерло с голоду.
— Ничего себе, сколько деталей! Это Эрхан Таманович тебе объяснял?
— Немного рассказывал, да, а потом… Ну, я понял, что и сам всё это могу прочитать по рисункам, — дёрнул плечами Мичил. — Там интересно бывает про всякие обряды и традиции, но в основном всё-таки бытовуха. Мне со временем надоело. Да и большую часть из доступного уже видел. А те рисунки, что привёз дядя Руслан… Я смотрел, но там только обрывки. Что-то про плодородие южной земли и объединение разных племён.
Ага… Соня в тех рисунках вообще никакого смысла не уловила: человечки и ещё какие-то значки, всё. Мичил же будто не понимал, что может складывать в цельную историю разрозненные изображения. Это не строчки в книге, где слова складываются в предложения, а смысл каждого можно посмотреть в словаре при надобности. Выходит, Мич всё-таки унаследовал от отца кое-что из талантов, хоть ему и не досталось шаманского дара. Но не тащить же неопытного мальчика со взрывным характером в теперь опасную Ромалию… Нет. Соня вылечит амулетом его отца, а там видно будет.
— Кстати, а ты не видел, где Руслан Арсланович?
— Вышел из отцовского кабинета минут пятнадцать назад. — При упоминании отцовского кабинета Мич нахмурился, нервно вздохнул. — Пошёл в сторону библиотеки, кажется. Загляни туда, чё.
Соня кивнула, и они разошлись в разные стороны. С Эрханом Тамановичем тоже хотела ещё поговорить, но тот после всех новостей в итоге сказал, что ему надо обдумать, что делать дальше. Оно и понятно, не стоило его отвлекать… Но как бы ей хотелось понять, почему в его взгляде отразилось столько боли и растерянности!
Проверив отвар в своей комнате, пошла в библиотеку. Руслан сидел за столом в окружении книг, фотографий, рисунков и своих записей и в глубокой задумчивости то и дело выпускал воздух сквозь сжатые зубы. На выходе получалось почти кошачье шипение. Его тёмные волнистые волосы пушились — казалось, вот-вот встанут дыбом. Когда Соня подошла, он дёрнул ухом и поднял на неё золотисто-карие глаза с вертикальными зрачками.
Ого… А земные, выходит, ещё больше похожи повадками и внешними проявлениями на своих магических помощников, когда не скрываются.
— Доброе утро, Руслан Арсланович. Я отвлекаю, наверное, но хотела поговорить… Это важно, мне кажется.
— Доброе… Да нет, не от чего отвлекать пока. Это всё ещё со вчера не убрал. Чего-то не хватает для полной картины. Думал, пойму, когда снова просмотрю имеющиеся данные, но… нет.
— Вы о том, что не узнали, где точно эта поляна для обряда?
Соня, кажется, давно это узнала, но поняла только сейчас… Бродячие собаки, смерть Дечибала, разговор с помощницей Алтаная Юргэновича и вот сегодняшнее упоминание магических ловушек в беседе с Эрханом Тамановичем.
— Не только. Я будто долго собирал огромный паззл, но вдруг на финишной прямой выяснилось, что производитель не доложил с десяток кусочков, а без них общий смысл картины не уловить. Где поляна, некое место силы, может быть как раз-таки указано в пещерах. Но не факт, что там же будет ответ, нет ли по пути преград, а если есть, то как преодолеть их. Хотя, может быть, там всё-таки указан обходной, безопасный путь… По поводу самого обряда-танца нет ответа, как выбрать подходящих колдунов, что делать дальше, какие риски… А на все вопросы в рисунках ответов не будет. Много белых пятен.
Руслан взглянул на лежавший посреди стола диск, вздохнул и ссутулился, понуро опустив плечи.
— А времени больше нет. Судя по обстановке, если обряд не проведут в ближайшие месяц-полтора, то потом число жертв увеличится в десятки раз. Я много лет провёл с диском в сумке, но в последние несколько лет он набирает силу особенно быстро. Не знаю, смотришь ли ты новости бесхвостых, но их нынешние военные конфликты покажутся дракой детишек в песочнице по сравнению с тем, что принесёт проклятие диска дальше. То есть, придётся искать место обряда вслепую, и искать быстро, чтобы потом кровь колдунов и обычных людей не затопила весь материк.
Да уж... Соня не смотрела новости целенаправленно, но от них всё равно некуда было деться. Это не «военные конфликты» и разные эвфемизмы. Это страшная, беспощадная война. Беда и горе для всех участников. Но если обряд способен это остановить, не дать разрастись, то надо хоть попытаться!
— Знаете… — Соня отодвинула стул и села за стол напротив Руслана. — Мне кажется, само место искать не придётся. Вы говорили про лес между рекой и горами, я тогда сказала, что если у нас, то это Данубий и Карипаты. Так вот, я жила в коммуне недалеко от такого леса. Я не уверена, что это тот самый лес, но… Пять лет назад я пошла туда за грибами и столкнулась с бродячими собаками. Тогда подумала, что они хотят меня разорвать и сожрать, но недавно Любовь Данилова, помощница Алтаная Юргэновича, упомянула в разговоре, что собаки всегда что-то охраняют, и им могли приказать, чтобы они отгоняли посторонних. Меня только смущает, что раньше там никаких собак не было, но вдруг и правда? И… Я все эти годы думала, что случайно прокляла обидевшего меня парня из клана орлов. Он… Лежал в том лесу мёртвый после, вот я и решила… — Сжала кулаки, выдохнула. — Я в ту часть леса, где он лежал, раньше не заходила. Там ещё яма со змеями была, а на том парне ни царапины… Сегодня утром Эрхан Таманович предположил, что он тогда умер, наткнувшись на магическую ловушку, которой что-то защищали. Вот я и подумала, а что там было охранять? Вдруг ту самую поляну для обряда? Больше нечего, мне кажется. В любом случае, что-то там нечисто.
— Собаки, ловушки… Предположим, ловушку могла оставить та ведьма, чтобы посторонние не нашли место для обряда. Хотя… Со времён Второй Мировой таких «сюрпризов», как и старых мин, по лесам и полям разбросано немало. А ты уверена, что это были собаки, а не какая-нибудь нечисть в обличье собак? Мало ли.
— Нечисть? Вряд ли, моя предыдущая сова почувствовала бы и дала бы знать об этом, скорее всего. Так что вы думаете, может ли нужное место и правда быть в том лесу, в котором я с детства собирала грибы и ягоды?
— Может, случай и правда слишком странный. Вот только вполне реальных собак ведьма подчинить не могла. Это дело рук живого колдуна. И вот это плохо, потому что подтверждает мои опасения. Видите ли, пока я собирал информацию, не раз чувствовал, будто… у меня есть конкурент. То книги и свитки пропадали незадолго до моего прихода, то я сталкивался с неприятностями, которые ну никак не походили на случайные совпадения. Под конец и вовсе дрянная история приключилась. Я в архивах нашёл записи об одной долгожительнице, а когда приехал к ней в деревню, узнал, что она… Хм, упала на угол стола виском и всё. Кто-то скажет, мол, бабульке сто лет в обед было б, ноги уже не держали. Но перед этим к ней приезжал какой-то мужчина, а родственников, по словам соседей, у неё не было.
— Бедная старушка! — Соня поёжилась, обняла себя за плечи. — Если за информацию об обряде убивают…
— То нам нужно быть наготове, чтобы суметь защититься. А вообще подумай, готова ли в это ввязаться. Я понимаю, что обряд необходим, и думаю, что ты и Карл подходите, но это должно быть ваше добровольное решение, заставить никто не сможет.
— Ну… — Мысленно прикинула сроки. Так, амулет будет готов третьего или четвёртого декабря. Значит… — У меня пока важные дела здесь, но я обещаю сказать, что решила, пятого декабря. Хорошо? И с Карлом успею поговорить…
* * *
Утром Соня собрала волосы в совершенно непраздничную гульку, надеясь, что так гости не заметят, насколько её «грива» грязная. Тоже пережиток прошлого, но вот да, суеверно не мыла голову третий день, чтобы не отпугнуть удачу от Карла. Ведь девушка, нарушившая запрет на мытьё головы с понедельника по среду, рисковала овдоветь или стать женой вдовца.
Тихонько спустилась на первый этаж и прошла к комнатам для магических помощников гостей. Её сплюшка мирно дремала на привинченной к стене толстой ветке. Соня сама не знала, зачем пришла, ведь с вечера покормила сову, а сейчас та спала. Наверное, хотелось снова и снова убеждаться, что новая помощница ей не приснилась. Не потерять бы и её в этой безумной круговерти… Даже если в смерти Дечибала Соня не виновата, то вот в смерти своей первой совы, Пушинки — ещё как!
Вернулась в коридор именно тогда, когда туда вошли Кидис и Эрхан.
— Скорее отправляй письма с моей Кларой! Я как встала, так её и покормила, а потом энергией с ней поделилась, так что у неё хватит сил на всех адресатов.
— Спасибо, Киди. Надеюсь, на этот раз письма дойдут до всех…
Тут они заметили Совку, а она, стыдливо коснувшись нелепой гульки на голове, неловко улыбнулась:
— Доброе утро. С днём рождения вас, Кидис! Пусть у вас и тех, кто вам дорог, всё будет хорошо!
Эрхан Таманович, устало кивнув ей, пошёл отправлять послания с вороной. Кидис поблагодарила её с улыбкой на губах и совершенно материнским жестом погладила по плечу, но во взгляде застыли печаль и тревога. Ой-ей, как же жаль, что правила столь строгие, и нельзя хоть немного обнадёжить людей, которые столько для неё сделали!
— Одно из моих желаний уже сбылось. Мич вчера за день рассказал мне, кажется, больше, чем за последние пару лет. Он начал с нами говорить, это для нас праздник куда важнее. Я так скучала по долгим разговорам с сыном! — Тревога в глазах никуда не делась, но теперь в них промелькнула и радость. — Думаю, общение с тобой и Карлом тоже помогло ему. Спасибо!
— Ну что вы, я мало с ним говорила, — смутилась Соня. — Это заслуга самого Мичила. Он большой молодец, что не стал ввязываться во что-то сомнительное.
Плохо, что теперь кругом опасность, но в то же время именно из-за этого до Мичила дошло, что пора доверить близким тревоги, а не выпускать иголки при любой попытке окружающих поговорить по душам. Ну скорее бы, скорее бы удалось активировать прабабушкин амулет. Хоть от одной семьи бы отвести беду, вновь увидеть Албановых здоровыми и счастливыми!
Кидис пошла на кухню, чтобы подготовить всё к скорому приходу гостей. Стоило помочь ей, чтобы от Сони хоть какая-то польза в доме была, но осталась стоять, разглядывая незатейливый узор обоев. Никак не приходило на ум, что спросить у Эрхана Тамановича, не загрузив его при этом своими страхами из-за теракта и размышлениями о предстоящей поездке на родину. Мысли беспокойными птицами разлетались во все стороны. Как же начать…
Эрхан Таманович вышел в коридор, засовывая в карман брюк сложенный вчетверо лист бумаги. Эрхан хмурился, выглядел донельзя озадаченным.
— Что-то случилось? Что-то с Карлом?! — выпалила, даже не подумав.
— Нет-нет. Я получил письмо от матери и… её наблюдения и размышления ещё раз подтверждают, что земные колдуны после закона о переписи и убийств от «охотничьего» клуба сродни пороху, которому и случайной искры хватит. Некоторые уже недвусмысленно угрожают, что не простят небесным ещё одного неверного решения.
Небесные покровители, этого ещё не хватало! Ведьмин диск набирает силу, неизвестно чем закончится попытка теракта, угроза от земных колдунов тоже маячит на горизонте… Пока они шли к Кидис, Соня взволнованно проговорила:
— Это что же, они из-за одного дурацкого закона почти готовы бойню устроить? Но это же бред! Разве виноват каждый крылатый колдун в том, что решили несколько человек из Собрания?
— София, обиды копились очень долго. С тех самых пор, как земных задавили силой, задвинули подальше и, грубо говоря, велели не высовываться. Я и сам помню, как бабушка и дедушка по матери страдали из-за того, что по вине некоторых крылатых были ограничены не только в колдовских, но и в человеческих правах. У них в семье случилось горе из-за того, что им не позволили выехать в областную больницу… Разумеется, они не были единственными пострадавшими. Такие обиды не проходят, а предубеждения копятся. Я и матери-то не смог объяснить, что на самом деле Алтанай немало сделал и для земных. Пусть не смог переломить существующий порядок с отстранением их от власти и переписыванием истории, но всегда следил, чтобы их базовые права не нарушались. Медленно, но верно протаскивал идеи, что колдуны — единое целое. Увы, такие поступки незаметны, ведь хочется всего и сразу, а провалы как с законом о переписи перечёркивают всё в глазах обиженных, провоцируют на… поспешные решения. Обычные крылатые ни при чём, но в серьёзных конфликтах мало кто думает, что на противоположной стороне тоже люди, которые не должны расплачиваться за чужие поступки.
Проглотила горький комок в горле, порывисто вздохнула.
— Боги… Мне так жаль, что ваши родные пострадали из-за нынешних порядков! Ох, ну почему стороны не могут просто сесть и договориться!
— Вероятно, потому же, почему переговоры часто проваливаются и у бескрылых, — печально улыбнулся Эрхан Таманович. — Людям в ссоре хочется обвинять, нападать и защищаться, а не договариваться. Боюсь, не все провокации мы сможем предотвратить, но попытаться нужно.
Со вздохом кивнула. Да помогут им боги… Виски сдавило болью. Так, главное не подать виду, а то с Эрхана станется, хоть и сам едва на ногах держится.
Когда они пришли на кухню, выяснилось, что Кидис с Мичилом уже расставили посуду в столовой. Соня заглянула туда и с удивлением отметила, что приборов намного меньше, чем она ожидала. Видимо, удивление отразилось на её лице, потому что Эрхан пояснил:
— Не все, кто приезжал, будут обезвреживать террористов, разумеется, но на случай беспорядков в городе… Сегодня затемно уехали под предлогом, что непьющие хозяева не подумали, что алкоголя не хватит на всех, надо докупить.
— Оу… Но ведь те, кто за вами следит, поймут потом…
— Да, но это будет уже не важно.
И то правда, всё равно эффект неожиданности — штука одноразовая. Вспомнилось, что когда вчера читала отрывок из письма Святослава, взгляд зацепился за одну фразу из текста ниже: «Я не знаю наверняка обо всех планах клуба, но лучше не расслабляйтесь: не все помнят, что после антракта спектакль продолжается». Не заострила внимания на этой фразе, сосредоточившись на отрывке, но, может, зря? Волошин предполагал, что помимо теракта будет что-то ещё! Но ведь не выйдет предотвратить то, не знаю что! Голова разболелась ещё сильнее…
Взяла графин воды и салфетки, понесла в столовую. Мичил тоже ходил туда-сюда, то и дело крутясь возле родителей. Притащил в столовую вазочки с фруктами. Поправил покосившийся плакат на стене и, кашлянув, опустил глаза. До Сони только в этот момент дошло, что ему жутко стыдно.
— Мич, ты молодец… Твои родители рады, что ты им доверился и снова рассказываешь о своей жизни.
Он поджал губы, быстро прошептал:
— Какой молодец? Сонька, не говори фигни. Я просрал три года, их не вернуть. А впереди уж не осталось ничего. Я не был для них нормальным сыном, прибежал, когда хвост прижало, а они сейчас думают, как меня из задницы вытащить и разобраться с шантажистом.
Она хотела ответить, но он ушёл, не став слушать. Ох. Хотелось окликнуть, пообещать, что у него ещё будет время… Нельзя. Мичил-Мичил! Пригляделась к надписи на поправленном им плакате. Сорокалетие… Те её родственники, что из русов, считали, что праздновать сороковой день рождения — тоже плохая примета. Что-то много таковых набралось за эти дни!
Вскоре пришли гости. Поздравления, цветы, подарки… Пока на Соню никто не обращал внимания, она выскользнула в коридор и побежала в свою комнату. Сейчас, быстренько выпьет обезболивающее и вернётся.
Уже выдавила таблетку из блистера, когда перед глазами всё поплыло, и Соню стало затягивать в знакомый пророческий туман. Ой‐ё, опять… Но вдруг что-то полезное? Сквозь белое марево проступил ночной вид какой-то деревни с хорошими, ухоженными участками и аккуратными, приятными взгляду домами. Где-то вдалеке раздавался звук то ли пилы, то ли мотора. Не успела Соня толком осмотреться, как подул невероятной силы ветер, сбивая с ног, толкая… Выталкивая из видения. Снова всё затянуло белым маревом, а секундой позже Соня открыла глаза в комнате.
Что это было?.. О чём? Впервые видение обрывалось вот так, по сути ничего и не показав, кроме пейзажа неизвестной деревни, вовсе не похожей на ту, где Соня была сейчас. А голова болела всё так же сильно. Соня поднялась с пола и, всё-таки выпив лекарство, вернулась в столовую. Праздничного настроения, в общем-то, ни у кого не было. Ситуацию спасали только вкусная еда Кидис и байки Руслана Арслановича, с которым за годы разъездов случалось много всякого, в том числе и забавного. Но из головы всё не выходило оборвавшееся предсказание.
* * *
Вот зачем она сегодня от переживаний съела столько мучного и сладкого? Мало того, что голова всё ещё болела, так ещё теперь уже полночи ворочалась из-за тяжести в желудке. Не-е-е, столько жрать нельзя! И мысли дурацкие в голову лезли… Смирившись, что всё равно не уснёт, встала и потопала на первый этаж. Хоть к сове заглянет.
Но, спустившись, по звукам поняла, что ещё кто-то не спит. Опять Эрхан Таманович? Посмотрела время на телефоне: три часа ночи! Ну… Пошла в гостиную, откуда и доносился шорох. Ничему её фильмы ужасов не учат. Но вряд ли монстры и духи включили бы свет, которые виднелся в щели между дверью и полом. Услышав тихий мат, Соня совсем расслабилась и зашла.
На диване с телефоном в руках сидел Мичил. От его выражения лица вдруг стало страшно.
— Мич… Что ты?..
Он оторвался от телефона, взглянул на неё и проговорил:
— Связь появилась. Как по волшебству, пха… Видимо, эти твари решили, что можно больше не отрезать нас от цивилизации, помешать больше не сможем.
Ноги сделались ватными, рухнула на диван рядом с ним. Просипела:
— Что там? Теракт…
— А… В миграционной службе прошло не так плохо, как могло быть: четверых убили, пятерых ранили. Как я понял, наши живы. Но Сонька, нас всех обманули, отвлекли!
— В смысле? — пролепетала, чувствуя, как и руки немеют от страха.
— А вот, гляди… Вот провокации, которых ждали. Всё… Понеслось говно по трубам.
Он протянул ей телефон с открытой новостной группой. Фото, видео… Соня смотрела и не желала верить глазам. В городе вечером, в час-пик подорвали мост. Подробности уточнялись, но хватило обрывочных видео с криками очевидцев… А вот та деревня, которую Соня видела! Только один дом горел ярче пожара, пламя перекинулось на соседний, ещё в одном доме зияли оконные проёмы без стёкол. Перед глазами заплясали строчки комментариев под постом: «Уже по области херачат!», «Твою мать, беспилотники!», «Где было наше хвалёное ПВО?!», «Если б не ПВО, там бы всё разнесли, это уже от сбитых крылатиков последствия!», «А вы уверены, что это подарочек издалека? Может, кто-то рядышком постарался?»
Мамочки… На одной видеозаписи был тот самый звук, не то пила, не то мотор. Так вот что это было! А Соня не поняла, ведь не смотрела новости. А если б и поняла, что толку? Она не знала тогда, какую именно деревню видит! Перед глазами вновь всё застлало туманом, но на этот раз отчётливо поняла, что видит прошлое. Правда, совсем недавнее: от силы час прошёл с тех событий, судя по ощущениям.
"В зал вихрем ворвался бородатый русоволосый мужик средних лет со сверкающими злобой глазами.
— Тварь! Предатель! Да я тебя!..
К нему шагнули охранники, но Алтаная поднял руку, останавливая их. Шагнул навстречу злобному гостю. Соня, немым свидетелем наблюдая за этим, только покачала головой. Алтанай Юргэнович выглядел паршиво и уже не казался тем блистающим владыкой, каким она его увидела в первый раз. Синяки под глазами, нездоровая бледность, осунувшееся лицо. Выжатый как лимон. Сколько он не спал нормально?
— Здравствуй, Денис. Я собирался встретиться с тобой днём, но раз ты настоял… Я уже направил помощь к тебе в деревню, чем ещё могу помочь?
— Какую, сука, помощь ты отправил?! Не ту ли, из-за которой в моём клане две семьи лишились дома, и погибли бабушка и мой охранник, двадцатилетний мальчишка?!
Денис замахнулся на Алтаная, но тут его руку перехватила стоявшая рядом Любовь Данилова.
— Пожалуйста, прекратите, Денис Альбертович.
Он отшатнулся, его аж перекосило от отвращения. Потом хрипло сказал:
— Тебе не противно, Любаша? Ты же из потомков первых Хранителей земли! Пусть сейчас порядок изменился, а Хранителей выбирают старейшины, но неужто у тебя душа не болит за хвостатых? Прислуживаешь этой крылатой твари…
— Не противно, но мне тоже больно, Денис Альбертович. Если вы сейчас успокоитесь, то, возможно, поймёте, что Алтанаю Юргэновичу далеко не наплевать.
Алтанай кивнул Любови и указал себе за спину. Та вздохнула, но послушно отошла.
— Денис, это провокация чистой воды. Небесных и земных сталкивают лбами. Так уже было, и не раз. Вместе мы опасны для недругов, а порознь — нет. Ты позволишь их замыслам сбыться? Допустишь, чтобы колдуны гибли просто потому, что кому-то выгодно нас стравить?
— Э как красиво запел! А мои уже гибнут! И терпят всё, как безропотный скот! Хвостатые вообще долго терпели, знаешь ли. Род первого Хранителя без боя отдал бразды правления твоей крылатой семейке! Избираемые старейшинами Хранители тоже, как и все хвостатые, больше века в Русии на пушечный выстрел не приближались к органам власти по договору. Терпели, пока нас стирали из учебников. Терпели, пока крылатые мрази тихонько говорили своим детишкам, что хвостатые выродились, измельчали, а потому о них не надо помнить, с ними не надо считаться. И ради чего? Ради мира. А ты и подобные тебе просто подтёрлись нашим договором.
— Крылатые тоже гибнут. И я тебе показывал данные. Очевидно, что убийства мигрантов не дали ожидаемого быстрого эффекта заказчикам, вот и решили действовать по старому, проверенному сценарию. Многие имена исполнителей мне уже известны, но нам стоит объединить усилия, а не выяснять отношения, чтобы дать отпор заказчикам и не допустить исполнения всех их планов. Касаемо отношений и прав… Не выйдет быстро восстановить то, что рушили так долго, но я клянусь, что сделаю всё возможное для…
— Засунь себе в жопу эти политические клятвы. Тебе не хватает пушечного мяса, раз впервые запел про объединение? И с кем бодаться будешь, м? Дай угадаю! Ты же никогда не любил консерваторов, а сейчас живенько придумаешь сказочку, что это всё наши же власти бескрылых? Будешь молодёжи срать в уши страшилками про Союз. Это ж не крылатые, это злодеи-бескрылые из красной крепости виноваты, да? Нет уж, моих людей ты этим не накормишь. Давай, отправляйся в тур по Эребе. Ниже падать всё равно некуда, будешь клянчить помощь в борьбе с собственным народом, с неугодной его частью. Им-то ты уже расскажешь, что это земные всему виной.
Небесные покровители, этот Денис сам себя слышит?! Что за чушь? И это нынешний главный у земных колдунов? Мамочки… Алтанай Юргэнович потрясённо покачал головой.
— Во-первых, успокойся и прекрати строить истерические теории заговора. Во-вторых, нет, не отправлюсь. Я всегда выбирал союзников, которые помогали поддерживать мир, а не спонсировать войну. От грубых вмешательств после провокаций я и поныне стараюсь защитить страну. Потому что если я не кидаюсь с факелом и мечом на иностранцев, это ещё не значит, что позволю творить что вздумается в Русии. Это и моя Родина тоже. Вы всегда ждёте удара в лоб и не верите, когда получаете его со спины. Впрочем, сейчас…
— Я же говорил, что ты выставишь виноватыми неугодных в своей стране. Чтобы мы ходили и оглядывались, не замечая, кто нас бьёт по морде. Не позволишь… Уже позволил, уже не защитил сегодня!
Алтанай на мгновение устало прикрыл глаза. После шагнул ещё ближе к Денису и очень спокойно сказал:
— Денис, ты ведь и сам знаешь, что от атаки беспилотников в тылу нет иной эффективной защиты, кроме ПВО. Тут никакие магические блоки не помогут, если не знать точное время атаки. Я виноват, что допустил возникновение нацистского клуба и отчасти проглядел провокации, не сразу понял. Но есть и то, что я просто не в силах предугадать и предотвратить. Ударь меня, если тебе это поможет, утешит. Но после давай прекратим этот разговор слепого с глухим. Я раньше предлагал тебе действовать вместе, предлагаю вновь. Пойми же ты, сейчас это единственный способ выстоять против тех, кто всё это затеял, иначе в распрях от колдунов Русии быстро ничего не останется, а может и от самой Русии, да и не только от неё".
Соня вдруг почувствовала касание холодных пальцев, вздрогнула. И тут же видение рассыпалось прахом, так и не показав, чем всё закончилось. Моргнула, увидела перед собой испуганное лицо Мичила, пытавшегося привести её в чувство.
— Фух, ну ты ваще! Напугала! Сонька, ты как?
Она-то в порядке, а вот всё вокруг — нет. Раз такая реакция даже у этого Хранителя земли, не рядового земного колдуна… Возможно, они уже проиграли провокаторам.
1) Здесь и далее в главе реальные элементы румынской мифологии
 |
|
|
[отзыв на главы 29-30]
Показать полностью
Здравствуйте! Финал главы просто пуля навылет, серьезно, Карл, стой, погоди, ты в отчаянии, да, ты боишься все потерять, ты то сам себе приговор подписываешь, то безумные надежды питаешь, вот же тебя колбасит, бедняга, но если ты поддашься этому искушению, все будет перечеркнуто! Хочется сказать: как ты в глаза Соне будешь смотреть, но потом я понимаю, что если умрут те трое подростков из-за его порчи, то он ведь тоже не сможет в глаза ей смотреть. И вот тут время моих учительских сетований: ну уже взрослый тебе напрямую говорит, чтоб ты сказал ему, в чем дело, обещает помочь, но нет, ворон птица гордца, сам кашу заварил, сам расхлебаю, а по факту - еще больше дров наломаю, и что? Кому от этого легче? А вот как бы его ни колбасило, а Карлу-гордецу, который с повинной ни к Алтанаю, ни к Эрахну не идет, зато до коцна питается иллюзией, будто у него все (ага, ну да) под контролем. Карл, при всей его брутальности и собранности, ведь все на эмоциях. Он очень пытается быть серьезным, взрослым человеком, профессионалом, но что решение с порчей он принял на взводе, что сейчас пытается все разрулить, вообще себя не помня от паники, стыда, страха, злости, вины и ярости. Страшный коктейль, и всю главу у меня было ощущение, что на него впору вешать табличку "не подходи, убьет", так искрило! Очень круто передано его напряжение, его отчаяние, его судорожные попытки выпутаться из силков, а по факту петля только туже затягивается. Дед с того света, конечно, тот еще советчик... Что же, суждение его сурово и бесстрастно, как у настоящего, прожженного черного шамана (?), судя по всему. Если уж наломал дров, обойдись малой кровью. Один умерший лучше, чем три, не так ли? А вот вам и проблема вагонетки. Подвох-то еще в том, что проклятие не подразумевает, как я понимаю, выхода, чтобы сам шаман принял на себя удар? Просто либо одни люди, либо другие? Потому что, думаю, будь такой вариант, Карл бы с его великодушием ни секунды не сомневался бы. Конечно, его положение трагично: каким родился не пригодился, всего его чурались просто потому, что он не такой, черный шаман, никто его толком не обучал, не помогал ему, всему пришлось учиться самому, и ладно тонкости ритуалов он не знает, но ведь главное для черного шамана (да для любого колдуна, имхо), который пытается не идти путем разрушений, это самообладание, хладнокровие, умение сто раз подумать, а потом делать, а наш горячий парень рубанул с плеча... И вот те раз. И, ревнивец, злится на Алтаная за Софку! Так Софке-то повезло, что у нее появился наставник старший, который, может, и немногому ее научит, но сам факт очень укрепляет, когда у тебя есть взрослый человек, к которому можно прийти за советом и поддержкой, доверить самые личные проблемы. У Карла такого нет. И Алтанаю он верить не намерен, а очень зря... Мне кажется, он вместе с Эрханом уж что-нибудь придумал бы... Пожалуйста, пусть у Карла в этот критический момент телефон зазвонит, и волшебный голос Софки его вырвет из лап этого искушения!.. У Софки положение полегче, но страшно подумать, что с ней будет, когда она узнает о том, что сделал Карл. Хотя... пока все еще только болеют и до летального исхода не дошло, уверена, она бы его даже пожалела, поддержала, попыталась помочь! А вот стоит Карлу перейти черту окончательно, уж не знаю, сможет ли Софка быть с ним... Я переживала за нее, когда она села в машину к своему бывшему начальнику. Уже такими темпами на каждом углу поджидаешь подлости и нападения, тем более что Карл, таким образом, бросил вызов врагу, чтоб тот стал еще безжалостнее. Хотя не думаю, что без поступка Карла что-то проходило бы легче. Наоборот, может, в общем и целом поступок Карла мог бы подействовать на этих подонков отрезвляюще, однако невинно пострадавшие... Подонки-то привыкли на таких и нападать, это, если угодно, ультиматум на их же языке получился. Вот только пока Карла это ужасает, он еще остается на светлой стороне. Жуткое видение о прошлом ребят-охранников Эрхана, которое вновь позволяет взглянуть на третьестепенных персонажей с другого ракурса. До этого они казались чуть ли не элементом обстановки (кем и должны казаться профи-телохранители))), но вы из раза в раз напоминаете нам, что у каждого есть своя жизнь, душа, боль, надежды. Я очень рада, что Софка тоже постепенно вылезает из своего кокона одиночества и сближается с людьми, пусть порой так вот стрессово. Но зато и сестре позвонила! Надья сурово обошлась с сестрой, но сколько страха и отчаяния пережила семья Софки, когда та сбежала без объяснений (плюс обида, что объяснения получил.. Карл!).. Родители мудрее и мягче, они не станут попрекать Софку, а вот Надья ей припомила. Хорошо, что сестры всерьез не стали ссориться и ворошить прошлое. Пока же в поисках Софки все более-менее идет в темпе, и я очень надеюсь, что она успеет помочь Эрхану, чем может. Даже если это не отведет его от гибели, совесть Софки не будет страдать так ужасно... Хотя, зная Софку, все равно скажем, что страдать она будет. Ну а зачем еще мы все здесь собрались?. Эх. Вообще-то, чтобы, как и Карл, помечтать о конфетах)))) Спасибо огромное! Жду продолжения ! 1 |
|
|
|
|
[отзыв на сборник "Кухня нас связала"]
Показать полностью
Здравствуйте! Очень порадовалась, что сборник посвящен отношениям Алтаная и Свята. Как-то вышло, что оба запали в сердечко, несмотря на то, что с тз главных героев один «серый», другой так вообще откровенно «темный». Про то, за что люблю Алтаная, уже не раз писала, его путь тернист, и это легко быть рыцарем на белом коне, когда играешь со своей стороны доски, а когда надо выживать, изворачиваться, держать в руках огромную власть не просто чтобы ей воспользоваться для «всеобщего блага», но чтобы хотя бы не отдать ее в совсем уж гнилые руки, то тут ты так и так будешь бит, оболган и не понят, даже родной племянницей, как мы помним из свежих глав магистральной истории. Что же до Свята, то его взгляды настолько отталкивающи и призваны сразу же ставить крест на нем как на личности, что требуется время и очень осторожный, внимательный взгляд, чтобы узнать его историю, его мотивы, его слабости и мечты. Как я говорила, больше всего меня в Святе подкупает то, что он признает, что не идеален, что замашки у него дикие, что живет он вовсе не праведную жизнь. Это ведь очень важно, мне кажется, мало, очень мало кто вот вопреки всем советам психологов может подойти к зеркалу и сказать: «Я живу преступной жизнью. Я делаю ужасные вещи». При этом он любит племянников (интересное отзеркаливание с Алтанаем, что у того с детьми, с младшим поколением, вообще не вяжется) и готов за них пасть порвать. История Свята и Алтаная начинается как раз с этого – Свят защищает еще мальчишку Алтаная от агрессии своего же дружка. И так легко, так просто идет на контакт… я залюбовалась. Вторая история тоже ведь вокруг ребенка. И тут и забота Алтаная о племяннице, и любовь Свята к детям, все сошлось и выросло в такую спонтанную и милую беседу, в которой финально прозвучал тревожный аккорд, подчеркивая двойственность характера Свята, его взглядов и дел. До боли ранит и радует взаимодействие Алтаная и Демьяна. Ни тот, ни другой не подозревают, кто они друг другу на самом деле, а положение дел такого, что, увы, это к лучшему. Единственный необдуманный шаг – и им крышка. Свят это знает и, против желания, все же хранит тайну. Этот же мотив обыгрывается в «Кофе и школад», вы снова делаете мне радостно и больно одновременно… Керчэх теперь очень хочу попробовать. Взбитые сливки с ягодами, говорите… записала)) Порадовало появление Глеба. Для меня в сборнике про Свята одним из самых сильных моментов была просьба Свята курьеру зайти в храм и помолиться за упокой Глеба (простите, если я вдруг напутала, и там был персонаж с другим именем!..). Любуюсь, как в вашей прозе сочетаются мотивы и традиции различных народов, религий и верований, и к каждой чувствуется глубокое уважение и знание автора. И последняя зарисовка, конечно, как пуля навылет. Такая обыденная ситуация, даже комическая: дымящий на завтрак, обед и ужин Алтанай (ох, сразу вспоминаю своего Руфуса), заботливый Свят, но вдруг – предвестие конца. И Свят, который, в отличие от Алтаная, этого комка нервов, не изменяет себе и своей иронично-сдержанной манере: уехать? Бежать от судьбы? Ну уж нет. Я схвачу судьбу за глотку (с) И ведь схватил… Спасибо большое! Очень красивый эксперимент, когда в такой нестандартной тематике как кухня, готовка, еда, сводятся и прекрасно раскрываются два непохожих и очень ведь серьезных и трагичных персонажа. А все ведь в мелочах… 1 |
|
|
|
|
[отзыв на главу 31]
Показать полностью
Здравствуйте! Какая тёплая и душевная глава, несмотря на лютый мороз и метель. И всё же зима, как заметил Мичил, пришла чистая и свежая, и благодаря единению друзьей, их откровенности и искренности хочется верить, что это и вправду добрый знак. Уже всем сердцем полюбила главы от лица Мичила. В который раз хочу отметить, как здорово его ультрамолодёжным слогом передаются вечные ценности, и наблюдать, как ребята открывают в своем сердце умение сопереживать, сострадать, заботиться, поддерживать друг друга - сплошная отрада. Очень здорово удалось постепенно сорвать завесу с их первоначальных образов, когда по первому впечатлению все они действительно вот, как Мич и Саша друг другу говорят, показались эдакими мажорами с опилками вместо мозгов. А на самом деле у каждого за душой - семья, свои переживания, свои ошибки, над которыми они уже начинают рефлексировать и делают очень верные и глубокие выводы. Очень трепетная динамика между Мичилом и Эвой. Мне нравится, что статус их отношений четко не обозначен, и не совсем понятно, сами ребята считают себя только друзьями или кем-то большим, но и от Мичила, и от Эвы чувствуется обоюдная склонность, забота и готовность расти дальше. Важный момент, когда Эва признается, что является племянницей Алтаная. Интересно, что она скрывала это - дядя попросил не рассказывать, или она сама "стыдилась"?.. Боялась, что друзей отпугнет ее статус, или с ней будут дружить только из-за него. Но наши ребята оказались непромах. Мичил, конечно, судит Алтаная со всем юношеским максимализмом. Кстати, я подумала, а разве Эрхан не знает, что это отчасти по разрешению Алтаная его перевели с севера в эти края? Мне кажется, Эрхан не держит на друга зла. Оба понимают, что это правильно для создавшейся ситуации, и Эрах готов пожертвовать здорвьем и подвергнуться опасности, чтобы помочь удержать контроль. Для Эрхана и его семьи немало обстоятельств складывается трагически, но все-таки он идет с высоко поднятой головой и знает, какую цену готов заплатить. Это все осознанно, он не жертва. Но гнева Мичила это не отменяет. Для него пока другой этап, еще предстоит понять отца, его позицию. Вот ведь он и сам начинает бегать по приятелям, которых до этого дня презирал, чтобы вытащить, спасти, сам себе удивляясь. Их встреча с Сашей вышла тоже очень глубокой. Очень рада, что я прочитала сборник про Сашу, знаю, как происходил его внутренний переворот. Его слезы о дяде безумно тронули, и я уже просто на стенку лезу, помня, что случится со Святом... Благодаря любви племянников он стал уже так дорог, несмотря ни на что... Очень боюсь (и жду, потому что всякий трагический момент заслуживает быть вынесенным на аван-сцену), когда уже в рамках этого повествования будут освящены те события. Сашу ждет очень жесткая встряска, и это крайне важно, что многое переосмыслить он успел до того, что случится. Это поможет ему не сломаться. И вот думаю, порча Карла отступила, потому что по убеждениям Саша перестал быть собой прежним? С другой стороны, Демьян никогда не разделял фашистские взгляды, но все равно попал под раздачу... А история с шатажистом - вообще загадка... Если это по канонам детектива еще и кто-то из уже известных нам персонажей, то это так будоражит! Надеюсь, ребята поскорее расскажут обо всем взрослым, и совместо выход будет найден, а то как будто проблем им мало... Спасибо большое за продолжение истории! Жду продолжения и желаю вам вдохновения! 1 |
|
 |
Мелания Кинешемцева Онлайн
|
|
К главе 32.
Показать полностью
Oтлегло от сердца. Прямо сидела и улыбалась, пока читала. Oтчасти - потому что снова "словила" вайбы из прошлого: "Детство Тёмы" Гарина-Михайловского, эпизод, когда главный герой лезет ночью в колодец за своей собакой. Помню, тогда всё заслонило жутко натуралистичное описание склизких и смрадных стен колодца, и было невероятно страшно за главного героя, хотя на тот момент я не прочла повесть целиком и не знала, что маленький мальчик, решившийся на такое, был накануне жестоко избит и заболевал. O Тёме напоминает малыш, которого Карл все-таки спас, а не погубил, но и за самого Карла очень страшно. Всё-таки, пусть он парень взрослый и дело происходит белым днем, сорваться он может точно так же, а сообразит ли маленький мальчик позвать на помощь? Но Карла как будто что-то хранит, и он, преодолев, будем прямо говорить, искушение, ощущается на момент как всемогущий, самый сильный. Сам он, однако, ни на минуту не забывает о преступлении, о которо успел подумать, и потому, видимо, не дает своему подвигу никакой цены. И хотя такой поворот выглядел бы странно в рамках Вашего сеттинга, но я подумала: а вдруг это была своеобразная "проверка", и жертвы порчи, наведенной Карлом, исцелятся теперь в силу огромного заряда добра, который несет его поступок с мальчиком и собакой? Подобное, конечно, выглядело бы слишком просто. Но отчасти, косвенно, благодаря своему поступку Карл хотя бы получил возможность принести жертву, за которую его не упрекала бы совесть. Интересный образ появился - его предок: почему-то у меня есть смутное ощущение, что история, из-за которой Соне пришлось покинуть родные края, как-то связана с его должником. И Карл оказался в шаге от того, чтобы разгадать тайну рождения Демьяна. Да и святослав, кажется, готов лично войти в сюжет. Узел завызывается всё плотнее... 2 |
|
|
|
|
Отзыв к главе 32
Показать полностью
Здравствуйте! Безумно рада за Карла, что он не переступил черты. Особенно было важно, что в его сознании прозвучало вот это: одним человеком меньше... нет, двумя. Он, Карл, уже не сможет себя к людям относить после такого поступка. И мне очень важно, что поднимается тема целей и средств, и что Карл даже в условиях накала конфликта не пошел на принцип "цель оправдывает средства". Мне кажется, проблема целей и средств, одна из самых интересных и важных, поэтому следила за всеми этапами, которые проходила душа Карла, с особым вниманием. В нем много бессильной злобы, ему не дался этот выбор на раз-два, совесть мучилась, он в потугах приходил в правильному решению, это была самая настоящая внутренняя борьба, и он вышел победителем! В свете того, что Карл в себе преодолел, мне кажется очень важным, что он потом прошел еще этап, что вот, правильный выбор сделан, но глобально проблема не разрешилась. Не сразу же. У него было время, когда он просто остался с последствиями своего выбора (мало того, что мальчика спас, еще и за собакой слазил, потом шел весь вонючий и оборванный мальчика до дома провожал и т.д.), и казалось, что ничего от этого не изменится, а ведь был шанс... Но тем важнее, что награда все-таки пришла, да какая - оказывается, можно принести в жертву несчастных куриц (настолько презренное птичье племя, что не нашлось колдунов, у которых они были бы фамильярами, ну прям "курица - не птица"))) и облегчить муки проклятых. Ведь правда, на фоне того, что Карл думал о человеческом жертвоприношении, эти курицы выглядят как дар с небес! Но, конечно, слова про то, что Святослав не жилец и его смерть нужно будет использовать для ликвидации проклятья, очень грусть наводят. Видимо, мы близимся к тому моменту из вбоквела, где Святослава ждет жестокая расправа от своих же, и, что же, Карл поспеет в последний момент провести ритуал?.. Очень интересно, как это будет обыграно! От сцены, когда отец мальчика, Пётр, осознал, что едва не потерял сына, в сердце стало очень тепло. Вот та крошечная деталь, когда отец на ходу прижал к себе сына как самое драгоценное - прям в сердечко, правда. Очень трепетно. Интересной вышла "прямая линия" с прадедом-шаманом, особенно в контексте того, что прадед знал, что ситуация не настолько уж тупиковая, но не говорил этого Карлу, чтобы тот сам проделал этот трудный путь морального выбора. Однако важной чертой к характеристике прадеда является тот факт, что он допускал, что Карл позволит маленькому ребенку погибнуть ради ритуала... Флешбэк про юность прадеда объясняет, как мог выковаться такой тяжелый, суровый и безжалостный характер у человека. Во времена репрессий и преследований приходилось выживать неправдами, потому что почти все честные и правдивые рано или поздно оказывались под катком. С тревогой и предвкушением жду следующую главу, где появится Святослав, очень хочется посмотреть на него глазами героев этой истории! Спасибо большое! Желаю вдохновения в преддверии праздников! 2 |
|
|
Мелания Кинешемцева Онлайн
|
|
Отзыв к главе 33.
Показать полностью
Знаете, что меня приятно удивляет в Вашем тексте? Невероятное достоинство и человечность всех персонажей. Даже вроде бы пропащих, конченых - и в них есть искра света, которая может разгореться в пламя костра, согреть других. В этой главе мы наблюдаем явно одного из антагонистов. Это уже не мальчишка, у которого нет особенного выбора (как у Демьяна), но который выбор все же делает. Это взрослый человек, причем политик, то есть он не просто придерживается каких-либо взглядов - он влияет на других, распространяя эти взгляды. И все же он оказывается способен хотя бы отчасти одуматься, вырасти над собой. И даже противостоять тем, кто раньше был его соратниками, пусть и понимает, каков окажется исход. Такое чувство, что настоящий враг, гнусный и жестокий, и подлый в своей жестокости, все время остается "за кадром", но пожалуй, это и хорошо. Изображений полных чудовищ или же мелкого бытового зла хватает. А Ваш текст дарит надежду, что хороших людей все же больше, и даже дурной человек может измениться. И что удивительно, эти люди тянутся, ка к теплому огоньку, к Соне. А может, в это как раз ничего удивительного нет. Ведь она действительно теплый огонек, добрая душа, стремящаяся сохранить любую жизнь, даже жизнь каждого врага. Как ни банально, увидеть человека в каждом. Задумалась, кстати, над символизмом названия главы (снова крайне интересный экскурс в культуру других народов). В поэме - сразу говорю, сужу только по краткому содержанию - смирение ведь проявляет не овечка, предупреждающая пастуха, а именно сам пастух. Парадоксально, но на его месте оказывается демоническая фигура с таким неподходящим именем). Соня же "отыгрывает" Миорицу напрямую: предупреждая об опасности. Именно она далека от спокойного принятия судьбы - но не своей, а чужой. Святослав же (как и пастух) принимает именно свою судьбу, в чем, несомненно, волен. 2 |
|
|
|
|
Отзыв к главе 33
Показать полностью
Здравствуйте! Прочитала главу на одном дыхании. Святослав, чертяга, король эпизода. Я уже встречала его в сопутствующих работах и была полностью очарована, хотя личность-то крайне неоднозначная. Сам персонаж как бы бросает нам вызов: а слабо проникнуться персонажем или хотя бы понять его, если он не по обстоятельствам, не по давлению окружения, а по убеждениям - радикал-националист? И тут встаёт очень сложный вопрос: что же такое человек, только ли его убеждения? Или нечто большее? На мой взгляд, личность однозначно шире рамок идеологии, однако нельзя отрицать, что есть взгляды и течения, приверженность которым делает человека нерукопожатным. Святослав примечателен тем, что он это понимает. Думаю, это и подкупает в его образе - что он не считает себя абсолютно правым и хорошим. Он признает возможную ошибочность своих суждений, но вместе с тем признает, что уже нет особо времени (да и желания) что-то резко менять. В обществе человек закостеневает в своем положении, становится его заложником, и я не думаю, что это только "слабых" людей касается, что изменить это очень тяжело. А какой выход? Конкретно со всем порвать и в монастырь уйти? Это примеры высшей праведности, но они исключительны. Тем более что Святослав, как и всякий человек у власти, рассуждает так: в моем положении, пересмотрев свои убеждения (или хотя бы цели тех, с кем я в одной лодке гребу, как оказалось), я больше пользы принесу, если сохраню свое положение и влияние, чем если все брошу и уйду со сцены. Он ведь тем же племянникам надеется помочь, именно пользуясь всеми привилегиями своего положения, и под клуб Охотников он может копать, задействуя свои ресурсы. И опять же, он понимает, что при всей власти, деньгах и знании, которыми он обладает, ему не переиграть столь могущественную систему, пусть он и один из ведущих деятелей. Мне очень нравится типаж "раскаявшегося злодея", чье раскаяние проявляется не в слезах и разодранной на груди одежде, а в попытке в последнем рывке расшатать ту систему, к созданию которой он приложил и свою руку некогда. В этом раскаянии больше отчаяния, чем надежды, но есть и трезвость самоосуждения: он понимает, что на прощение и лучшую жизнь ему рассчитывать не стоит. Быть может, разве что на понимание - пары-тройки человек, но в глазах общественности, даже, может, собственной семьи, он останется последним подонком. Это в общем-то придает сил, не правда ли? Святослав, каким он предстает в этой главе, которую напрочь украл (как и мое сердечко), весь искрит эдаким озлобленным весельем, он смеется как человек, "который смеется последним". Мне кажется, большое мужество нужно, чтобы признать, что выхода нет, и конец твой скорее всего будет довольно страшным - и при этом не замкнуться в себе, а думать об окружающих (важная деталь, что он остался с застрявшими водителями, чтобы разобраться с поваленным деревом), пытаться спасти или хотя бы обезопасить близких. В то же время то, как он активно идет на контакт с Совкой, изобличает его внутреннее одиночество, тоже на грани отчаяния. Он открывается ей за один разговор так, как, наверное, никогда не открывался перед семьей, может, даже перед любимой, которую, как мы узнали, "на принципе" бросил. Это очень трогательно, и важно, что Совка своим добрым сердцем чувствует, как Святославу нужно ее внимание, участие, чуткость. Да, Святослав явно выбрал нужную собеседницу, которая за один разговор так прониклась им, его трагедией, что даже попыталась спасти, хотя бы на словах. Вообще, оглядываясь на реалии современной жизни в мегаполисе, где я обретаюсь, скажу, что вот такой случайный контакт с незнакомцем, да еще настолько личный и открытый, уже почти не представляется возможным. Чтобы люди оглянулись друг на друга, спросились, как, что, не нужна ли помощь, чтобы завязался искренний разговор между незнакомцами - это из разряда фантастики, а очень, очень жаль! Потому что помочь друг другу могут абсолютно все люди, не только родные или друзья. И друга можно найти не только по месту учебы или работы. Но мы уже даже имен соседей не знаем... Позорненко. Возвращаясь к Святославу и его сокрушительному обаянию. Зиждется оно на предельной честности, самоиронии, отменно сочетающейся с чувством собственного достоинства, открытости и мужеством, с которым он и смиряется с судьбой, и напоследок бросает ей вызов. И для меня несомненный плюс - это его, с позволения сказать, павлиний хвост, который он распушил перед Совкой, засыпая ее цитатами, отсылками и на ее родную культуру, и на массовую, вся эта его несомненная образованность и начитанность, которая так меня лично подкупает в людях. Это красивейшее обращение к румынкам я уже встречала, но его еще поди выговори, а Святослав так легко, так привольно общается с Совкой, что создается впечатление, будто это не с мальчиком Совка потанцевала, а между ней и Святославом произошел такой тонкий, изящный и вместе с тем порой откровенный, огненный танец. Интересно, как колдун почувствовал ли Святослав, что Совка увидела его прошлое? Ведь эта сцена многое раскрывает в персонаже. Мы видим, что все-таки насажденных идей от отца в голове молодого Святослава было очень много, одно то, как он пытается оправдать в своих глазах разрыв с возлюбленной, упирая на ее происхождение, о многом говорит. Но и собственная расчетливость, боязнь пойти против системы, в которой он занимает уже немалое положение, подвели его, обрекли на несчастье. И опять же, симпатию к персонажу вызывает тот факт, что он себя в случившемся скорее винит, по крайней мере, ничуть не оправдывает. Спасибо огромное за эту главу и бенефис такого неоднозначного, но невероятно харизматичного героя! Очень грустно думать, что мы с ним, как и Совка, больше не увидимся, поэтому загадываю новогоднее желание: еще раз прочитать о Святославе))) Поздравляю вас с новым годом! 1 |
|
|
Мелания Кинешемцева Онлайн
|
|
Oтзыв к главе 34.
Показать полностью
Итак, кажется, Святослав попрощался с племянниками. И судя по ним, он вправду не зря прожил жизнь: смел воспитать их лучшими людьми, чем был сам. Хотя и в нем самом была несоненнная душевная сила, самотверженность, заставляющая в последнюю миуту думать о других. Если Святослав уходит, то уходит он очень достойно. Для Демьяна же и еще многих героев все только начинается. Ставка в игре, в которую они вспуают так велика, что и применя тьтакое понятие странно и страшно. Тем не менее, для кого-то и это игра, в которой всего лишь надо достичь целей. И этим одинаково объясняется как ровным тон письма неизвестного к старшему Волошину, так и преступления, совершенные над семьей несчастной ведьмы и породившие в итоге ее проклятие. И самое жуткое, что этот неизвестный спокойно пданирует использовать "чистые души", то есть не исключено, что Соня и ее друзья могут тоже оказаться марионетками в чьих-то руках. Недаром же оан явилась Демьяну в видении, когда он, сам того не знаю, приблизился к своим корням. Тему преемственности поколеий Вы снова раскрываете удивительно и нестандартно. Сначала предок Карла "вышел на связь" в критическую минуту. Теперь дед Демьяна, настоящий дед, видимо, невероятным предсмертным усилием воли пронизывая время, обращается к будущему для него внуку, спеша предупредить. Видимо, скоро одна тайна для Демьяна прояснится. |
|
|
|
|
[отзыв к главе 34]
Показать полностью
Здравствуйте! Противоречивые мысли и чувства, которые переполняют Демьяна в связи с его семьёй, всё-таки, на мой взгляд, отмечены тем, что в них нет ненависти, презрения или желания во что бы то ни стало отсечь себя от семьи. Да, гордиться нечем, и стыд берёт, но больше всё-таки боль и сокрушение. Как, почему, что заставило этих людей, близких, как ни крути, пойти не просто кривой, страшной дорожкой, не только свою жизнь загубить, но и оставить чёрный след на потомках?.. Мирослав вряд ли задумывался об этом. Не так много времени осталось и Святославу, но он-то наоборот всю жизнь пытался хотя бы близких своих, племянников, невестку оградить от жестокости, алчности и ошибок брата и отца. Мне очень ценно в вашей истории, что молодые персонажи не отсекают себя от своих семей (Совка попробовала, но мы видим, сколько ей это принесло боли и трудностей), а пытаются прожить свой опыт, не отрекаясь от того, что сделано до них. Если уж искупать ошибки - то и предыдущих поколений, в магическом мире это особенно явно прослеживается, род - штука серьезная, и стоит задуматься о том, как дела и нравы старших отражаются на младших, и так из поколения в поколение. Мне кажется, это весьма актуально для нашего мира, где семейные связи распадаются на раз-два, где "веточки" уносит далеко-далеко от "корней". Здесь так не пройдёт. Вот и у Демьяна происходит встреча с его настоящим, кровным дедом, отцом Алтаная. И ведь не сказать, что тот был приятным и вообще хорошим человеком. С обоих сторон у Демьяна предки оставили после себя много проблем, но он не отступает, готовится нести ответственность и за их ошибки тоже. И исправить то, что было сделано неправильно. Та же смерть отца Алтаная - кто-то скажет, ну какое дело мертвому о его смерти, да и всем ныне живущим - об этих делах давно минувших дней? Но это важно - чтобы правда восторжествовала, чтобы душа упокоилась, чтобы был найден верный ответ и положен предел насилию и беззаконию. Зависит тут все просто-напросто от неравнодушия. Можно было бы первернуть листок, выбросить из головы странное видение, вообще не пойти в дом деда убираться и цветочек поливать, увидя в этом неуместную в таких накалившихся обстоятельствах сентиментальность и промедление, но Демьян сделал это, потому что в нем есть чувство долга, есть обязательства, ответственность, несмотря на те чувства, которые его, прямо сказать, до горячки доводят. Это очень дорого. Я вспоминаю себя, когда узнала о не самой положительной странице жизни моей родственницы, и, увы, как перемкнуло - не смогла найти в себе силы поддерживать отношения в той же теплоте, как и раньше. Наверное, это инфантилизм, несостоятельность какая-то, но я знаю, что отстраненность, бегство от семейных проблем, желание обособиться - все это за мной водится, к стыду моему. В этом отношении Демьян, конечно, мой герой. А образ Святослава, который для него был и остается любимым дядей, но про которого он узнал страшную правду, усиливает внутренний конфликт в душе молодого человека. И все равно это не способно убить в нем любовь и признательность к дяде. А известие о его преступлениях скорее вызывает не осуждение, а сокрушение, все-таки, разные вещи, тут нет разрыва, нет противопоставления: он такой-то ужасный, а я такой-то хороший. Мне было очень ценно прочитать, что Демьян из письма Свята понял, что тот тоже пытался бороться, по-своему, с системой, членом которой стал. И еще меня зацепило, что, открывая письмо Свята, Демьян боялся прочитать его гнев и осуждение, что вот, Демьян оказался "предателем" и т.д. Даже зная, что он выбрал верный путь, Демьян нуждается в одобрении и поддержке своего любимого дяди, который, по сути, стал ему как отец. От этого, конечно, читать прощальное-"распрощальное" письмо Свята еще больнее. Этот персонаж, как я уже не раз говорила, впечатляет своей противоречивостью и сногсшибательной харизмой, и в главную заслугу ему я лично ставлю совершеннейшую честность перед самим собой, отсутствие самооправдания и готовность "получить по заслугам", но так, чтоб это был последний бой, да еще какой! Вся в предвкушении, покажете ли вы нам уход Свята на страницах этой работы... Вот не думаю, что Демьян сейчас соберет вещи и быстро поедет прочь из города по совету Свята. Мне кажется, Демьян уже настолько подвязался на всю эту страшную игру и противостояние, что он похлопочет о том, чтобы Сашку отправить, но сам... Сам он захочет остаться. Повидается с Алтанаем, надеюсь, как можно скорее, и отец с сыном обретут друг друга, и захочет вносить свой вклад в борьбу и дальше. Что заставит Демьяна отступить, податься в бега? Разве что железная позиция матери или Сашки, мол, либо ты с нами, либо мы с тобой, и он не захочет рисковать их жизнями?.. Конечно, хочется, чтобы Демьян встретился с Совкой и Карлом, с Мичилом, которые составляют костяк молодых протагонистов, и они действовали бы уже сообща, полагаясь друг на друга, но что будет с Демьяном, когда (если) он узнает, что шаман, наславший порчу - это Карл?.. А Мичил, а Совка? Долго ли Карл сможет это скрывать? Интриг и неожиданных поворотов, чувствую, будет еще много... Спасибо огромное за эту тревожную и важную главу с точки зрения второстепенного, но такого ценного персонажа, как Демьян! П.С. Несмотря на мрачный, почти надрывный тон главы, когда дошла до сыча по имени Суч, вскричала чайкой с одной мыслью: "Да, так мог только Свят". И нашла дополнительный повод для лишнего ведра слёз. Спасибо! 1 |
|
|
Мелания Кинешемцева Онлайн
|
|
Отзыв к главе 35.
Тоже надеюсь, что Соня наконец встретится с семьей! К интересным выводам можно прийти, сопоставляя истинные обстоятельства гибели Дачибала, последующего нападения на Соню и ту великую и страшную тайну, которую могут скрывать родные для Сони места. Возможно, непрсоста именно ее так стремилась "отторгнуть" ловушка - а может, магия, потревоженная Дачибалом, распространялась уже на всех без разбора? Письмо Святослава также пугает. То есть, конечно, замечательно, что у героев есть умный и сильный сомюзник, но... По сути, кто-то готовит удар по Соне и, возможно, по Алтанаю. А может, и по обоим, ведь оба вряд ли сумеют сопротивляться боевому магу. Цгнетает и состояние Эрхана, который все же из последних сил старается помочь людям, и даже то, как на него может повлиять вообще-то правильное и нужное признание Мичила. Но все же теплится надежда: Соня сумела-таки сварить зелье, да и сама она умеет среди окружающего хаоса сохранять в себе тепло души ирадоваться мелочам вроде какао с маршмеллоу. 1 |
|
|
|
|
[Отзыв к главе 35]
Показать полностью
Здравствуйте! Поняла, что соскучилась по Эрхану. Вновь оказаться в его доме - это значит ощутить защиту и уют, несмотря на сгустившиеся тучи. Как бы сам Эрхан тяжело ни хворал, я восхищаюсь их с Кидис мужеством, благодаря которому они создают этот уют и дают защиту всем, кто приходит под их кров, не теряют ни лица, ни душевности, а ведь подумать, каково им, любящим мужу и жене, ввиду тяжелого состояния Эрхана... И вот это финальное объятие, которое они дают Мичилу и приглашают Совку, оно одной сценой характеризует всю их семью, их жизнь, их чистые и искренние сердца! Благодаря этому общему духу мира и согласия, мужества и надежды после прочтения этой главы стало очень тепло на душе, хотя внешние обстоятельства продолжают нагнетаться. И всё же здесь ощутимо проявилась такая вот передышка, возможность Совке приготовить отвар для активации амулета, и я действительно начинаю верить, что это может сработать! И жестокий, конечно, будет сюжетный ход, если сейчас благодаря амулету Эрхану полегчает, он "войдет в строй", а потом, когда все уже расслабятся и переключатся на борьбу, сбудется видение Совки из начала книги... Вроде одна опасность минула, но откуда грянет следующая, никогда не предугадаешь... Если у тебя нет пророческого дара, конечно же. Новости от Святослава (я рада, что он в этой главе все еще жив! хотя не факт, что жив по таймлайну... но буду радоваться, пока не станет известно обратное, такие мы, оптимисты на тонущем корабле) заставляют напрячься. Подготовка теракта, аноним-шантажист, а теперь еще и поехавшая машина для убийств, цепной пес, которого натравят, не моргнув и глазом, на "неугодных", а то, что Совка, Карл, да и сам Эрхан с семьей и Алтанай - первые в списке, это ясно. Даже скорее Алтанай и Эрхан, как фигуры политические, Совка все же в общих масштабах довольно мелкая фигура. Однако, раз среди врагов, судя по переписке деда Демьяна из предыдущей главы, все же ходит легенда о танце ворона и совы, которые должны открыть доступ к таинственной магии, которую каждый захочет использовать в своих целях, на Совку и Карла могут положить глаз как на потенциальных "танцоров", и уж не знаю, что придумают - похитят, будут шантажироать, угрожать?.. Можно ли, интересно, заставить ворона и сову станцевать танец, или это должно быть по их доброй воле, а еще лучше - если по любви?. Верю, что здесь есть зацепка, которая не позволит исполнить ритуал чисто механически, что требуется больше, чем просто набор правильных "ингридиентов". К тому же, наверное, злоумышленникам в таком случае не так уж сложно будет найти ведьму-сову и колдуна-ворона, необязательно это будут Совка и Карл. Хотя само название книги как бы предполагает, что главным героям предстоит и до этого этапа дойти) К слову о шантаже и угрозах - с одной стороны, радостно, что родители Совки вскоре будут в пределах досягаемости, но, с другой стороны, не будет ли это новой ловушкой? Они-то покинули нестабильную зону, но и здесь все далеко не спокойно. Не захватят ли их недоброжелатели?.. А Эрхан, кажется, понял, что в деле с порчей виноват Карл... Станет ли говорить Совке или сначала попробует с Карлом? Да и хватит ли на это времени, будет ли возможность?.. Глава, несмотря на то, что наполнена мирным домашним духом, напоминает, сколько там, за стенами надежного дома Эрхана, подвешенных в воздухе проблем, некоторые из которых кажутся совсем уже неразрешимыми... Спасибо большое! Жду продолжения! С отзывом на сборник вскоре приду) 1 |
|
|
|
|
Отзыв к главам Интерлюдия-36-37
Показать полностью
Здравствуйте! Честно, несмотря на трагические события, от сердца все же отлего (пока... надолго ли?..): в моем воображении теракт рисовался куда более масштабным. Конечно, невозможно рассуждать о масштабах, когда речь идет о человеческих жизнях, даже если погиб один человек, это уже трагедия, и перестрелка в миграционном центре получилась страшной, беспощадной, какой-то дикой в том смысле, что вот это зло, такое жестокое и бессмысленное, привело только к страху, панике и горю (впрочем, к чему еще может привести зло?..) Однако, думая о масштабах, которые мог принять теракт, я все же радуюсь, что террористы не пронесли туда бомбу, например. Особенно цепанула деталь, как стрелок, прежде чем спустить курок, "скривился в отвращении", поглядев на свою жертву. Какая гнусность, от одного этого едва ли наизнанку не выворачивает... И колебания моральные Карла очень понятны: как можно жалеть вот таких, проявлять милосердие?.. Откуда ему быть уверенным, что Святослав Волошин не убивал с таким же выражением лица? Это ему еще чудом удалось как бы влезть в шкуру Свята в том флешбэке про кровавую расправу-месть за погибшего друга и понять, что он чувствовал после того, как замарал руки. Месть не приносит удовлетворения, торжества - прописная истина, которую, увы, каждый мститель упрямо желает прожить на собственной шкуре... Чужая душа - потемки, но есть уверенность, что и в душе Свята, за которую в этих главах идет самая настоящая борьба, и в душе Карла, который балансирует на грани, есть свет, который в последнем рывке одолевает сгустившийся мрак. Мне кажется, Свят вообще не из тех, кто считает, что месть сделает его счастливым. Думаю, он понимал, что это его только больше опустошит, но для него это было... сродни делу чести, что ли. Он понимал, что это будет пятном на его совести, быть может, даже мыслил это в категории смертного греха, но не отомстить за погибшего друга не мог (иронично, что друг тот был глубоко верующим, а потому сам бы ни за что не желал себе вот такого "отмщения", за которое Свят взял на себя такой грех). Я думаю, что понятие чести в отношении образа Святослава очень и очень актуально. Как отмечает в своих мыслях Алтанай (очень здорово было читать о событиях с его точки зрения!.. все он понимает, видит круг своих возможностей, думает о друзьях, которых вот-вот лишится и останется совсем один, а молодежь ему не доверяет, считает "трусом" (эх, Карл, как не стыдно! Побывал бы в шкуре Алтаная, я бы на тебя посмотрела!)), в случае Свята надо судить по делам, а не по словам. Однако Карл слов Свята особо не слышал, судит как раз-таки по делам, и все опять трижды сложно. Искушения у Карла жесткие, как далеко можно зайти, оправдывая свои действия "общим благом" - это давняя история, которая актуальна для любого, кто вступает в противоборство со злом ради чего-то светлого и лучшего. И остается ужасаться, до чего хитры злые силы: попробовали заполучить душу Волошина, очернив его в глазах Карла, но тот, кажется, наоборот Свята зауважал даже, что ли, когда узнал, как тот стойко противостоял пыткам демонов и все больше узнавал его историю. Потом, когда не удалось в Карле вызвать гнев и ненависть к Святу, воспользовались ситуацией с ранением Акрама: взвесь-ка, чья жизнь тебе дороже, боевого товарища, который ни за что кровью истекает, или весь замазанный и без того полумертвый то ли враг, то ли кто. Это искушение, мне кажется, даже опаснее, чем с мальчиком, который провалился в колодец. Потому что если бы Карл тогда малчьиком пожертвовал, уж он бы точно, наверное, потом руки на себя наложил, а в случае Свята можно сто раз себя оправдать. И как же хорошо, что он этого не сделал! Меня вот особенно тронуло, что кульминацией стала даже не перестрелка, а именно духовная борьба Карла. Дорогого стоит! Надеюсь, Алтанай предпримет меры после допроса Аркадия. Вот правда, наверняка же нацисты нанесут еще один удар, раз этот не оказался достаточно эффективным... А наши ребята не расслабятся ли после разрешения этого теракта? Карл, вон, уехать порывается, но кто сказал, что все кончено? У меня крайне тяжелое предчувствие из-за несбывшегося пока видения Софки о смерти Эрхана... Что если террористы пойдут по пути политических убийств? А сведения от Агапы, что к границам стягивают войска, так вообще ставят все на грань катастрофы мирового масштаба. Можно ли еще успеть хоть что-то сделать?.. Невероятно держит в напряжении... Спасибо вам! П.С. А момент, когда Святослав из зеркала посмотрел на Карла, был просто бомбический. И жутко, и круто, и мысль "вот настоящая магия"! Суровая такая, для важных переговоров. |
|
|
|
|
Отзыв к главе 38
Показать полностью
Здравствуйте! Так люблю главы Сони за ее эмоциональность, чуткость и доброе сердце, которое в каждом абзаце живет, сжимается, стучит-колоится за родных, близких, в самых благих порывах. В семье Эрхана к ней относятся как к родной дочери, и она сама начинает себя таковой чувствовать. Даже с Мичем в этой главе было взаимодействие, можно сказать, братско-сестринское. Мич, я думаю, нуждается в старшей сестре, которая поддержит и поможет советом, ибо Мич - вот это да!)) - дозрел до принятия в себе нужды в советах и способности их выслушать и принять!) Для бунтующего подростка это дорогого стоит, определенный этап взросления. Ведь взрослость, на мой взгляд, это не про полную самостоятельность и "я так решил", а про способность оценить свои возможности, желание взаимодействовать с окружающими, помогать и просить о помощи, действовать сообща, понимать, в чем ты силен и можешь подставить плечо другому, а в чем ты уязвим и потому нуждаешься в поддержке. Стремление все-все-все взваливать только на свои плечи до добра не доводит, человек рано или поздно ломается, а до того уходит в такое отстранение от окружающих, что ему уже и помочь невозможно. Так сейчас пытается тянуть свою лямку Карл, никому ни в чем не желая признаться и попросить о помощи. А вот старшее поколение, как мы знаем, действует сообща, протягивает друг другу руки помощи. Еще один показательный пример - это супружеская чета Эрхана и Кидис, хоть их отношения не выносятся в центр внимания, и так ясно по кратким диалогам и деталям, что они друг для друга опора и поддержка. И оба держатся потрясающе. Соня себе места не находит, думая о Карле, а Кидис видит, что ее муж угасает с каждым днем, с каждым часом, и можно представить, что она переживает, однако, несмотря на это, остается тем горячим очагом, вокруг которого собираются и греются все домашние: и по крови, и по крову. Очень надеюсь, что амулет, который готовит Соня, даст всем хотя бы временное облегчение. Временное, поскольку едва ли артефакт, даже могущественный, может напрочь отвести беду и вполне уже предопределенные последствия самоотверженности Эрахна. Он жил так, как велела ему совесть, отдавал свои силы на добрые дела, понимания, что тем сокращает себе жизнь, но это был его осознанный и добровольный выбор, поэтому, несмотря на неизбежный печальный исход, он видится... достойным и не пугает, скорее, заставляет грустить. Если только забыть о том страшном видении Сони, одном из первом, про убийство Эрхана... Эх, ружье, висит-висит, неужто выстрелит?.. Пока семья Эрхана и Соня находятся в их доме, кажется, что все внешние беды, хоть и затронут их сердца, но все же обойдут их глобально стороной. Но рано или поздно им всем придется выйти из доброго и надежного убежища, где горит очаг Кидис. Разговор Сони с Русланом указывает на возможный дальнейший путь Сони, вот только объединится ли она с Карлом? Что будет он делать после теракта - "липового" и "настоящего", как оказалось?.. Это был неожиданный поворот, хотя и в главе, где описывался теракт, который пытался предотвратить Карл, у меня закралось подозрение, что как-то мелковат масштаб для чего-то действительно пугающего. Перестрелка, как бы ужасно не звучало, не взрыв, тяжело рассуждать о том, что более страшно, учитывая, что смерть даже одного человека это трагедия, однако враги, что внутренние, что внешние, едва ли ограничились бы тем адом, куда попал Карл в предыдущей главе. Беспилотники и ПВО - жутко, но, увы, реалии наших дней. Летом просыпалась, взрагивая от выстрелов, с которыми сбивали беспилотники в соседнем городке. Чувство бессилия и потерянности, предоставленности на волю судьбы, пожалуй, вводило в потрясение больше, чем сами взрывы. Гнев Дениса вполне понятен, и хочется вспомнить возглас премьера-министра магглов из 6-го ГП: "Вы же волшебники, сделайте что-нибудь!". Люблю в фэнтези этот мотив не всесилия колдунов, магия - лишь средство, отнюдь не всемогущество, а порой и проклятье. Вот для Сони: знает больше, чем другие, но что может сделать? А на ее добром сердце еще сильнее гнет вины, вроде ведь был ей знак, но ничего не поняла, ничего не сделала, не предупредила... Никто ее не обвинит, кроме ее самой. Эх, Соня, держись! Боюсь, что сейчас-то Эрхан и рванет из безопасного семейного крова в город, где паника после теракта, чтобы помогать, и... ох, что будет... Кстати, за всем этим не слышно пока вестей о Святославе, хотя очевидно, что и под его историей подводится черта. Интересно, хватит ли Соне сил еще и о нем скорбеть? Спасибо огромное, жду продолжения! 1 |
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу