Талион (гет)

Последняя ночь октября в этом году выдалась невероятно холодной: дождь нещадно молотил по стеклам, а ветер диким зверем завывал в почти полностью потерявших листву ветвях.

Неудивительно, что выйти в такую погоду на улицу рисковали немногие.

Однако ни дождь, ни промозглый осенний ветер не могли остановить молодого мужчину, быстрым шагом, переходящим на бег, пересекавшего извилистую улицу в Годриковой Лощине.

Обогнув чей-то пышно украшенный к празднику палисадник, Северус Снейп, а это был именно он, увидел впереди то, что больше всего мечтал и вместе с тем больше всего боялся увидеть в эту ночь: дом Поттеров.

Одно только то, что маг смог так легко его обнаружить, было плохим предзнаменованием.

Часть стены второго этажа была разрушена, оконные стекла — выбиты.

Опасаясь самого страшного, Северус толкнул калитку и, поскальзываясь на мокрых камнях садовой дорожки, поспешил нырнуть в распахнутую настежь дверь.

Первым, что он увидел, войдя в дом, было бездыханное тело его давнего врага и соперника — Джеймса Поттера.

Поттер лежал в неестественной позе, невидящим взглядом глядя в потолок. В руке он все еще сжимал свою волшебную палочку, которой, вероятно, так и не успел воспользоваться.

На дрожащих от волнения ногах, спотыкаясь об полы собственной мантии, Северус поднялся по ступеням на второй этаж — туда, где обычно располагались спальни.

Искать нужную дверь молодому человеку не пришлось — в дверном проеме она отсутствовала, сорванная с петель и отброшенная в глубь комнаты мощным потоком магии.

Подняв глаза от лежащей посреди комнаты двери, Северус невольно содрогнулся: прямо напротив него неподвижной куклой стояла Лили с застывшим во взгляде выражением ужаса и отчаяния.

Но она была жива! Темный Лорд прислушался к просьбе своего слуги и пощадил девушку, наложив на нее безвредный Петрификус Тоталус.

— Энервейт, — произнес Северус с облегчением.

Лили Поттер, очнувшись, какое-то время непонимающим взглядом смотрела на бывшего друга, каким-то неведомым образом очутившегося в ее спальне.

Мертвая тишина комнаты резала слух. Боясь осознать, что все происходящее не кошмарный сон, Лили повернулась к кроватке сына: отчаянный крик вырвался из легких женщины, когда она поняла, что малыш мертв.

Забыв, как дышать, безутешная мать осторожно взяла обмякшее тельце ребенка на руки, безвольно оседая на пол.

Придавленная грузом своего горя, она будто бы забыла в этот момент о присутствии в комнате Снейпа.

Не переставая рыдать, она качала на руках маленького черноволосого мальчика, которого Северус никогда прежде не видел…

В какой-то момент голова ребенка неловко запрокинулась, и широко распахнутые изумрудно-зеленые глаза мальчика оказались направлены прямо на Снейпа.

Молодого мага пробил озноб, стекая по спине то ли холодным потом, то ли дождевой водой, насквозь пропитавшей его мантию.

— Гарри… Га-а-а-ар-ри-и! — подвывала, сидя на полу, молодая рыжеволосая девушка, не обращая внимания ни на что вокруг.

— Лили? — обрел, наконец, дар речи Снейп, попытавшийся подойти ближе, чтобы как-то утешить ее. — Прости меня, Лили… — прошептал Северус, не надеясь на то, что Лили сейчас хоть что-то слышит. — Прости…

Он опустился на колени возле девушки. Сам не зная зачем, мужчина протянул руку и закрыл невозможно зеленые глаза мертвого мальчика.

— Не смей прикасаться к нему! — разъяренной тигрицей набросилась на мага Лили. — ЭТО ТЫ ВО ВСЕМ ВИНОВАТ! ТЫ!

Мгновенно вскочив на ноги, она нависла над Снейпом, подобно монументу.

— Альбус сказал мне… — задыхалась она. — Это ты подслушал пророчество! Ты передал его этому психу!!! ТЫ УБИЛ ГАРРИ!!!

— Прости… — только и сумел выдавить из себя Снейп, так и не осмелившись поднять палочку против Лили.

Однако сама Лили, продолжавшая держать на руках тело убитого сына, уже упирала кончик своей прямо в грудь стоявшего перед ней на коленях Северуса.

Молодой волшебник опустил голову, признавая за собой вину и ожидая справедливого возмездия. Он был готов принять смерть от рук любимой, но Лили убивать его не торопилась.

Вместо этого из ее уст прозвучало незнакомое Северусу заклинание:

— LEX TALIONIS!

Небольшой светящийся шар, похожий на маленькое солнце, повис на кончике волшебной палочки Лили Поттер, а затем прошел сквозь бездыханное тело маленького Гарри, сквозь саму Лили, чтобы через долю секунды с бешеной скоростью отскочить, подобно шаровой молнии, в Северуса Снейпа, отбрасывая его к стене.

Заклятие ударило мужчину в живот, растекаясь жгучей болью внутри, будто раскаленный металл, сбивая дыхание, заставляя вмиг пожалеть о том, что это была не Авада Кедавра.

Ему показалось, что внутри него сейчас извергается настоящий вулкан, сжигая внутренности и оставляя после себя лишь пепел.

Слизеринцу хотелось кричать во всю мощь своих легких, но спазм, сдавивший горло, так и не позволил ему сделать вдох. Валяясь в углу тряпичной куклой, Снейп видел, как Лили, осторожно положив тело сына в кроватку, бросила на него ненавидящий взгляд и молча вышла из комнаты.

Беззвучно открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег, Северус начал терять связь с реальностью и вскоре отключился.

* * *

Когда Снейп очнулся, он в очередной раз пожалел о том, что Лили его не убила: режущая боль в животе, тошнота и нестерпимая жажда навели молодого Пожирателя на мысль о темном происхождении примененного к нему заклятия, а это значило только то, что вместо быстрой и безболезненной смерти его ждет долгая и мучительная…

Судя по тусклому свету, льющемуся в комнату из окна, сейчас был день. Кое-как поднявшись с пола, на котором он, судя по всему, пролежал без движения как минимум несколько часов, Северус понял сразу две вещи: у него отобрали волшебную палочку и еще его заперли в одной из спален дома Поттеров.

Тишина, царившая в доме, говорила о том, что либо на комнату наложены мощные заглушающие чары, либо в доме действительно никого нет.

Попытки Северуса Снейпа открыть окно с помощью беспалочковой магии результатом не увенчались.

К вечеру, окончательно убедившись в тщетности любых попыток покинуть дом, Северус сдался.

Усевшись на кровать, которая, судя по расцветке белья, принадлежала Лили, он задумался.

Ему и правда было над чем поломать голову, однако мысли отказывались принимать хоть сколько-нибудь логичный ход.

Взгляд то и дело останавливался на пустой детской кроватке, стоявшей в паре метров от него. Воспоминания о вчерашнем дне причиняли магу почти физическую боль.

Одно дело — слышать пророчество о каком-то гипотетическом ребенке, которого, скорее всего, убьют, и совсем другое — видеть этого ребенка мертвым; видеть слезы матери, потерявшей смысл своей жизни. Видеть любимую женщину отчаявшейся…

Каким бы черствым и безжалостным ни хотел казаться для всех слизеринец, ему пришлось признать, что в действительности он таким никогда не был.

«А ведь ребенок мог быть твоим!» — подливал масла в огонь совести внутренний голос. «И ведь действительно мог…» — признавал Северус, от чего у него на душе стало еще тяжелее.

За окном стремительно наступали осенние сумерки, снова пошел дождь. Лишенная какого-либо волшебного источника света, комната постепенно погружалась во мрак.

Сам не заметив как, Снейп уснул беспокойным сном, во сне он то и дело встречался с невидящим взглядом зеленых глаз погибшего мальчика, который сразу же превращался в ненавидящий взгляд таких же зеленых глаз Лили.

Проснулся мужчина от нестерпимого желания посетить отхожее место, однако такового в спальне не было. Побродив по комнате в отчаянных попытках избавиться от возникшего дискомфорта, Снейп обессилено прислонился спиной к дверному косяку… и чуть не упал, потому что дверь вдруг оказалась открытой.

Избавив себя от насущной проблемы, Северус попытался выйти из дома, но незримый барьер не позволил ему ступить за порог.

Бросив эту затею, он решил осмотреться.

Тело Джеймса Поттера из прихожей уже убрали. Не было видно и каких-либо следов борьбы или беспорядка. Северус даже готов был признать, что жилище Поттера оказалось вполне уютным, но абсолютная тишина начинала угнетать молодого мага.

Не найдя никаких следов того, что в доме есть еще хоть одна живая душа, Северус отправился на кухню.

К его счастью, там было достаточное количество еды для того, чтобы не испытывать в ней недостатка как минимум неделю.

Отбросив сомнения, Северус набросился на остывшие, но все равно невероятно аппетитные говяжьи стейки, тушеную картошку и свежие огурцы, запивая все это оставленным кем-то на столе холодным чаем.

Однако радость мага длилась недолго. Спустя несколько минут после окончания трапезы ему срочно пришлось искать уборную, где его немедленно вырвало. Ополоснув лицо в прохладной воде, Северус пару раз чертыхнулся и снова побрел на кухню. На этот раз ограничившись лишь остатками крепкого чая.

Болезненные спазмы продолжали то и дело скручивать желудок, но тот все же невероятным усилием удержал чай внутри.

Просидев в гостиной почти до рассвета, Снейп задремал, так и не дождавшись возвращения Лили.

* * *

Оказавшись дома, Лили обнаружила Снейпа спящим в ее собственной гостиной. Очередная попытка вышвырнуть спящего Пожирателя из дома с помощью заклинания левитации никакого эффекта не возымела. Попытки запереть мужчину в комнате, как поняла Лили, тоже оказались бессмысленными. Однако тот факт, что Снейп все еще находился в доме, наводил Лили на мысли, что покинуть его колдун, вполне вероятно, не способен.

«Возможно, накладывая столь древнее заклятие, как Талион, я упустила какую-то важную деталь?» — думала женщина.

Дом без мужа и сына был совершенно пустым и негостеприимным. Больше всего Лили Поттер хотелось сбежать отсюда подальше и никогда больше не возвращаться.

Похороны Джеймса и Гарри Поттеров состоялись накануне. Выслушивать дежурные соболезнования от малознакомых магов и ведьм у Лили не было ни желания, ни моральных сил.

Кроме того, какая-то неведомая магия все время заставляла ее думать о Снейпе. Как же она ненавидела его! Проклиная себя за малодушие и за неспособность убить бывшего друга детства, вдова Джеймса Поттера уже и сама не могла вспомнить, откуда она впервые узнала о Талионе. Кажется, что-то такое упоминал профессор Биннс на уроках Истории.

Заклятие равного возмездия или Талиона использовалось в период расцвета Римской империи, но вскоре было забыто по причине своей непредсказуемости.

Так, например, цыган, укравший у римлянина лошадь, под действием Талиона сам стал лошадью, причем необратимо.

В глубине души, накладывая на Снейпа это заклятие, Лили надеялась на то, что возмездие последует сразу. И в тот момент ей было совершенно наплевать на то, каким именно будет это возмездие.

Сейчас же, спустя два дня, Лили уже отчетливо осознала, что смерть виновного никоим образом не сможет вернуть ей мужа и сына, а значит, не имеет смысла…

Вопрос заключался в том, как много времени займет «наказание»? Ведь терпеть в своем доме присутствие Пожирателя смерти всю оставшуюся жизнь женщина абсолютно точно не собиралась.

Ответ нашелся, как ни странно, в потрепанном учебнике «История Магии», обнаруженном Лили в сундуке со старыми вещами времен учебы в Хогвартсе.

«Заклятие Талиона возможно наложить на виновного в течение трех дней с момента нанесения ущерба, но только в случае, если вина будет доказана или признана лично обвиняемым. Эффект равного возмездия может наступить в день наложения заклятия, но были случаи, когда возмездие откладывалось на срок до сорока дней. Заклятие, вступившее в силу, не может быть отменено никем из живущих…» — дальше в книге упоминались некоторые случаи применения Талиона и какие-то формулы, в которые Лили вдаваться не стала.

Так или иначе, максимум через тридцать восемь дней Северус Снейп получит по заслугам. А уж станет ли он при этом конем, козлом или тараканом, девушку совершенно не волновало. «Снять заклятие он все равно не сможет», — думала она, снова покидая дом.

В свете произошедшей трагедии, Петунья и Вернон сменили гнев на милость и радушно предложили Лили пожить у них, «чтобы не оставаться одной в доме, где все случилось…» — как сказала Петунья.

О том, что в этом самом доме завелся неожиданный постоялец, Лили предпочла умолчать.

Однако долго находиться в Литтл Уингинге в компании старшей сестры и ворчуна-Вернона Лили Поттер не смогла.

Возня Петуньи с годовалым Дадликом постоянно напоминала девушке о недавней потере, а намеки миссис Дурсль о том, что Лили не была достаточно хорошей матерью для того, чтобы защитить собственного сына, вызывали у Лили желание то ли удавиться, то ли разбить Петунье ее высокомерную физиономию.

Когда же на четвертый день и Вернон начал позволять себе прохаживаться по репутации покойного мужа миссис Поттер, Лили не выдержала. Высказав Тунье все, что она думала о ней и ее тупоголовом муженьке, Лили Поттер аппарировала в Годрикову Лощину прямо с заднего двора дома номер четыре по Тисовой улице.

Распахнув дверь в свое жилище ударом ноги, девушка бегом влетела на второй этаж и, громко хлопнув дверью собственной спальни, разрыдалась, уткнувшись в подушку.

Северус Снейп, хозяйничавший на кухне, незамедлительно поднялся следом за девушкой. Минувшие четыре дня он чувствовал себя особенно отвратительно, попеременно страдая от тошноты, головокружения, безделья и скуки.

Поэтому, едва в прихожей послышались торопливые шаги хозяйки дома, Северус поспешил уведомить ее о своем присутствии, а еще попытаться узнать, что же за магию она к нему применила и как долго собирается держать в заточении.

Тихо приоткрыв дверь спальни, Северус понял, что Лили плачет.

Он почти бесшумно вошел в комнату и присел рядом с тонкой фигуркой девушки, облаченной в черное вязаное платье. Темно-рыжие волосы разметались по подушке, напоминая своим оттенком опавшие кленовые листья.

— Лили? — Северус неловко попытался утешить молодую вдову, прикоснувшись рукой к ее дрожащему плечу. Лили дернулась, как будто бы это прикосновение причинило ей боль.

— Убирайся вон! — крикнула она ему, снова заходясь рыданиями.

— Я бы рад, но не могу, — признался Северус, отстраняясь на безопасное расстояние.

Слегка приподнявшись, Лили Поттер пошарила рукой под матрасом — к удивлению Снейпа, через миг она извлекла оттуда его волшебную палочку. Не глядя бросила ее куда-то по направлению к двери.

— Забирай свою чертову деревяшку, Снейп, и проваливай отсюда, пока я добрая! — прокричала Лили, полоснув его напоследок холодным, как лезвие ножа, взглядом.

Посчитав, что ему крупно повезло, Северус, резко сорвавшись с места, подхватил с пола свою палочку и, не оглядываясь, поспешил покинуть злополучный дом.

Радоваться свободе, тем не менее, было рано: незримый барьер, окружавший строение, не пропустил мага. Попытки взять заграждение штурмом при помощи магии тоже не увенчались ничем, кроме того, что у Северуса снова начала кружиться голова.

Вконец обессилев, мужчина прислонился плечом к стене, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

Лили, которую привел возникший шум, какое-то время молча наблюдала за Снейпом, стоя на верхних ступенях лестницы.

— Отойди, — скомандовала она, доставая палочку.

Северус послушно покинул «линию огня».

— Бомбарда Максима! — выкрикнула Лили, но заклинание прошло сквозь преграду, как будто бы ее там и не было, врезавшись в один из каменных столбиков низкого забора, окружавшего дом. Столбик с громким треском разлетелся по двору мелкой каменной крошкой.

— Бесполезно, — констатировал Снейп, картинно складывая руки на груди. — Я уже пробовал.

— Странно… — выдохнула Лили и попыталась выйти во двор. Ей это удалось без всяких проблем. Но Снейп выйти все еще не мог.

— Что за заклинание ты использовала? — пользуясь временной растерянностью девушки, попытался выяснить Снейп.

— Не твое дело! — рыкнула на него Лили с нескрываемым презрением.

— Может, и так, — согласился Северус, — но, похоже, теперь я под домашним арестом.

— Все должно было быть по-другому! — пробормотала Лили с досадой.

— А как? — усмехаясь, спросил Снейп, которого вся эта ситуация начала немного забавлять.

— Ты должен был получить по заслугам, — всхлипнула Лили, пнув подвернувшийся ей под ноги ботинок.

— И каким, интересно, образом? — вопросительно выгнул бровь Северус, глядя сверху вниз на рыжую макушку Лили.

— Я не знаю, — вздохнула она, поворачиваясь к мужчине спиной, — в книге ничего не было сказано о конкретном действии заклятия.

— И что же это за книга такая? — продолжил допрос мужчина, полагая, что, выяснив источник проблем, с легкостью сможет его устранить.

— «История магии», — чуть слышно пробурчала себе под нос молодая ведьма.

Северус не поверил своим ушам.

— Ты хочешь сказать, что использовала незнакомое заклинание, упомянутое в учебнике по Истории?!

— Да, именно это я и сделала! — снова завелась Лили. — Причем очень надеялась, что к утру ты сдохнешь, пожирательское отродие!!! — злобно взвизгнула Лили, после чего снова разрыдалась, продолжая при этом просверливать Снейпа взглядом.

Опасаясь и дальше испытывать терпение разъяренной женщины, Северус вернулся на кухню, намереваясь продолжить прерванное занятие: до прихода Лили он собирался жарить рыбу.

Однако, едва чувствительные ноздри зельевара ощутили издаваемый предполагаемым ужином аромат, желудок сжался в уже знакомом болезненном спазме, и Снейп попрощался с чашкой кофе, которую выпил этим утром.

Чувствуя себя совершенно разбитым, слизеринец бросил это неблагодарное занятие. За последние несколько дней его рвало больше трех десятков раз, причем независимо от того, ел он что-либо или ходил голодным. А есть, тем не менее, хотелось с завидным постоянством.

Пытаясь отвлечься от навязчивого желания хоть что-то съесть, Северус вернулся в гостиную, удобно устраиваясь на массивном диване кричащей гриффиндорской расцветки.

Снова не зная, чем себя занять, маг попытался призвать с помощью Акцио какую-нибудь книгу. Каково же было его удивление, когда к нему прилетел потрепанный том «Истории магии», о котором упоминала Лили.

В другое время и при других обстоятельствах Северус нашел бы себе занятие поувлекательнее, чем перечитывание старого школьного учебника.

Но сейчас он рассчитывал получить, наконец, ответы на свои вопросы.

Как звучало заклинание, использованное Лили в ночь на 1 ноября, Снейп отчетливо помнил, оставалось только найти упоминание о чем-то подобном в книге, если только девушка не солгала ему об источнике.

Применив заклинание поиска, Северус быстро нашел коротенькую характеристику древнего, вышедшего из обихода много веков назад заклинания Lex Talionis. Однако ничего об ограничениях передвижения там сказано не было. Да и — что уж там скрывать — информация была крайне обрывочна, скупа и вряд ли достоверна.

Единственной зацепкой Северуса оказался «принцип равного возмездия», которому, если верить книге, и было подчинено действие Талиона. Однако это никак не объясняло того, что мужчина оказался заперт в доме Поттеров.

Больше всего Снейп опасался, что его долгое отсутствие может привлечь нежелательное внимание со стороны ближнего круга Пожирателей или, что еще хуже, самого Темного Лорда.

Так оно и случилось спустя пару дней, когда голодного, измученного постоянными недомоганиями Снейпа разбудило жжение в левом предплечье.

Попытка аппарировать прямиком из дома Лили с треском провалилась, когда, испытав на себе все ощущения, свойственные аппарации, Северус очутился на том же самом месте.

Открыв окно, Снейп попытался выбраться через него, но и тут его ждала неудача.

Через четверть часа жжение в руке стало усиливаться: Темный Лорд не очень-то жаловал опаздывающих, обычно награждая их порцией пыток Круциатусом сразу по прибытии.

Быть может, поэтому Северус никогда прежде не опаздывал и теперь был совершенно не готов к тому, что ощущения в области Метки станут настолько болезненными.

Понимая, что его положение совершенно безвыходно, мужчина попытался решить проблему другим способом.

Кое-как отыскав в доме Поттеров аптечку и найдя там обезболивающее зелье, Северус разом опустошил флакон, но, к его разочарованию, зелье продержалось в желудке ничуть не дольше утреннего кофе.

Не особо надеясь, что это поможет, он щедро намазал руку мазью от ожогов. Прохладная масса быстро успокоила раздраженную кожу.

Мазь хоть и не сняла боль полностью, но сделала ее практически неощутимой. Прихватив с собой в спальню всю банку с вышеупомянутой мазью, Северус попытался снова уснуть.

Лили, все эти дни старательно игнорировавшая Северуса Снейпа, спала в соседней спальне, которая, судя по всему, предназначалась для гостей.

К удивлению Снейпа, проснувшись ближе к полудню следующего дня, он обнаружил, что под желтоватой корочкой подсохшей мази Темная Метка стала совсем не видна.

Тщательно смыв в душе остатки зелья, Северус еще раз убедился в ее отсутствии.

Но если верить Пожирателям из ближнего круга, то снять знак Лорда было попросту невозможно. По крайней мере, не было известно еще ни одного такого случая.

«Многие ли захотят служить Волдеморту, если узнают, что Метку можно легко снять банальным зельем от ожогов?» — подумал Северус. Логика подсказывала ему, что, найдя способ избавления от лордова клейма, все его «верные» Пожиратели разбегутся, как мыши. И ближний круг возглавит массовое бегство.

Эта мысль впервые за полторы недели смогла поднять слизеринцу настроение. В своей голове он уже с упоением строил планы о том, как избавит своих друзей от безумств Того-Кого-Боятся-Называть.

Заметив перемену в настроении вынужденного сожителя, Лили не постеснялась поинтересоваться у мага, чему это он радуется?

— Сам не знаю, — пожал плечами Снейп, с аппетитом уплетая за обе щеки прежде ненавидимую им овсянку.

— Не удивительно, что на тебе уже твой пиджак едва сходится, — прокомментировала Лили.

Так уж получилось, что миссис Поттер приходилось чаще наблюдать за трапезами Снейпа, чем за последующими неприятностями, преследовавшими мага с того дня, как он подвергся заклятию возмездия.

В глубине души Лили даже была рада тому, что бывший друг заперт в ее доме. Это давало ей возможность практически безнаказанно выплескивать на него свою злость и обиду. А присутствие в доме кого-то живого, кроме нее самой, не давало девушке захандрить от тоски и одиночества. Хотя ее неимоверно бесило, что этим человеком был именно Снейп.

Во время одной из регулярных перепалок, когда Лили в очередной раз обвиняла Снейпа во всех смертных грехах, он заметил, что это не он убил Джеймса Поттера и маленького Гарри, а Волдеморт. И что это не он выдал местоположение их дома Лорду, а Питер Петтигрю. И что он, Северус, дважды рисковал жизнью, прося для них сначала помилования — у Лорда, а затем — защиты у Дамблдора.

Однако у Лили на все его аргументы всегда был один и тот же ответ: «Если бы ты не передал темному магу пророчество, то ничего бы не случилось».

Все доводы о том, что Трелони — шарлатанка и Северус, передавая пророчество, не предполагал, что Темный Лорд поверит в очередное «предсказание» этой особы, разбивались о глухую стену отчуждения.

Как и намек на то, что в Британии вот уже одиннадцать лет идет война и случиться с членами Ордена Феникса в бою могло всякое, с пророчеством или без него.

Лили ничего слышать не хотела. Выпустив пар, она уходила в спальню, хлопая дверьми, и снова предавалась там любимому занятию Плаксы Миртл — рыдала.

* * *

Подколки Лили на тему завидного аппетита Снейп пропускал мимо ушей, но ровно до того дня, когда в одно прекрасное утро не смог застегнуть на себе свой излюбленный шерстяной сюртук, упрямо называемый Лили пиджаком.

Брюки тоже стали мужчине тесноваты. Неохотно признавая, что в чем-то она права, и виня во всем малоподвижный образ жизни, Северус, стараясь не привлекать внимания, применил заклинание расширения к сюртуку и брюкам.

Дышать ему сразу же стало легче.

Еще через три дня в окно дома, где в состоянии холодной войны обитали Лили Поттер и Северус Снейп, постучала сова.

Письмо, по мнению Снейпа, было от Альбуса Дамблдора, поскольку принесла его знакомая Северусу со времен учебы школьная сова пестрой расцветки.

Содержимое письма осталось для мужчины тайной, поскольку Лили, едва прочитав, сожгла его при помощи Инсендио.

Вечером 14 ноября Лили, одетая во все черное и с непроницаемым выражением лица, покинула Годрикову Лощину.

А Северус, осознав, что находится в плену уже целых две недели, начал тихо паниковать. О заклятии Талиона он знал все еще непозволительно мало. Лили помогать ему явно не собиралась, а библиотеки в доме Поттера никогда не было.

Джеймс и во времена своего студенчества не питал особой любви к письменному слову, а Лили при необходимости пользовалась школьной библиотекой.

На следующее утро Северуса разбудило настойчивое карканье за окном спальни. Выглянув во двор, Снейп обнаружил на ветке ближайшего к дому дерева огромного черного ворона.

Открыв окно, Северус впустил птицу внутрь. К лапке ворона была прикреплена небольшая записка, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся письмом от Люциуса Малфоя.

Отдав адресату корреспонденцию, ворон, усевшись на спинке кровати, наотрез отказывался покидать дом.

В письме Люциус выразил свое беспокойство по причине долгого отсутствия друга-слизеринца. Сообщил о том, что Темный Лорд был крайне раздосадован тем, что Северус игнорировал собрания их закрытого клуба. И Малфой настоятельно рекомендовал воздержаться от их дальнейшего посещения, поскольку Лорд вряд ли простит молодому последователю подобную дерзость. Многие представители ближнего круга предполагают, что Северус Снейп мертв. И в его, Северуса, интересах оставаться «мертвым» как можно дольше. В конце письма Люциус просил друга не использовать обычных почтовых сов, поскольку их отслеживают завербованные недавно сотрудники Министерства.

Ворон по кличке Нуар, как следовало из письма, принадлежал жене Люциуса — Нарциссе.

Дочитав, Северус понял, что поймал удачу за хвост. У Люциуса Малфоя была одна из самых обширных библиотек во всей Британии. К тому же Снейпу было что предложить взамен.

Не переставая радоваться такому повороту событий, молодой маг взялся строчить ответ.

В ответном письме Северус осторожно намекнул лорду Малфою о том, что знает способ избавления от Темной Метки, но не поделится такой ценной информацией даром.

Оплатой за рецепт чудодейственного зелья станет максимально полная информация о древнеримском заклятии, именуемом «Талион». Запечатав письмо, Северус накормил птицу свежим мясом, и, довольно каркнув, Нуар вылетел в раскрытое окно.

Тем же вечером очень нервный домовой эльф по имени Добби переместил в спальню Снейпа несколько десятков старинных книг.

Вручив трясущемуся существу банку с противоожоговой мазью и короткую записку о том, как именно его применять, Северус попросил эльфа передать хозяину, что книги он непременно вернет в ближайшее время.

Засев за чтение, зельевар почти сразу же осознал допущенную им же ошибку: ведь если бы он не признал перед Лили свою вину в смерти Поттеров, то заклинание бы не подействовало. А теперь он фактически брал на себя вину и мерзкого предателя Хвоста, и самого Темного. И расплатиться с Лили по полной программе предстояло именно Снейпу, причем в течение ближайшего месяца.

Теперь Северусу предстояло еще выяснить, какая именно расплата его ожидает. И именно в этом была вся сложность, поскольку предсказать, как именно подействует Талион в конкретном случае, было практически невозможно.

Вариантов было немыслимое множество, как понял Снейп, изучая толстенный фолиант на итальянском языке, содержащий в себе небольшое описание расплаты за каждый прецедент применения Талиона в судебной практике Рима в течение нескольких сотен лет.

Итальянского языка Северус не знал, зато знал полезное заклинание, с помощью которого любой текст переводился на английский.

Работа с книгой и заклинанием отнимала у мужчины много сил и времени, а результат был пока до смешного невнятен.

В разное время и при разных обстоятельствах расплатой за смерть ребенка были и смерть одного из детей виновного, и бесплодие жены убийцы, и смерть самого убийцы от тех же причин, от которых погиб ребенок.

В одном из случаев, когда ребенок утонул по недосмотру няньки, Талион заставил ее выносить и родить ребенка, которого она затем отдала матери умершего малыша.

Но ни один из этих случаев к Снейпу не относился. Во-первых, у Северуса не было ни жены, ни собственных детей, на которых могла бы пасть кара Талиона, а во-вторых, Северус не был женщиной, чтобы расплачиваться подобно нерадивой няньке. Ну и, наконец, слизеринец был все еще жив, а это значило, что вариант «смерть за смерть» тоже не подходил.

Единственное, что было неоспоримо, — так это то, что действие заклинания наступало в течение сорока дней с момента его применения к виновному. Та же нянька родила ребенка на сороковой день, что было бы невозможно без магии.

Северус заметил и еще одну неприятную особенность: в случае, если обвиняемый признавал за собой вину более чем в одной смерти, расплата за одну смерть могла быть отложена, пока виновный не расплатится за вторую.

Понимая, что может схлопотать от магии еще и за смерть Джеймса Поттера, Северус принялся изучать случаи, когда вдова умершего предъявляла «счет» за смерть мужа.

Каково же было удивление Снейпа, когда он узнал, что нередко виновный сам становился мужем для безутешной вдовы, и это считалось справедливым наказанием.

Не удивительно, что Талион пользовался невероятной популярностью среди молодых любовников знатных особ: убив мужа богатой любовницы, эти маги получали нерушимый магический брак с любимой женщиной, а заодно — деньги и статус умершего.

И, что самое удивительное, именно в подобных случаях имело место заточение виновного в доме вдовы, вероятно, с целью налаживания отношений.

Неудивительно, что вскоре «справедливость» Талиона подвергли сомнению, и заклинание практически вышло из обихода.

Просидев за книгами безвылазно почти сутки, Северус Снейп так больше и не нашел ничего похожего на его случай.

Ведь, по сути, расплачиваться за смерть Гарри Поттера ему было нечем, а возможная перспектива магического брака с Лили должна была напугать скорее ее саму, чем Северуса Снейпа.

Поняв, что смерть ему не грозит, а иначе он бы умер еще в ночь на 1 ноября, Северус немного успокоился.

А что до странного самочувствия и прибавки в весе — то, возможно, это всего лишь побочный эффект древнего заклинания.

Почти все заклинания древности так или иначе имели побочные эффекты.

Убедив себя в том, что ожирение — не самое страшное из того, что могло случиться, Северус решил для себя, что меньше чем через месяц он легко сможет избавиться от подобных последствий, а пока ему очень хотелось посмотреть на реакцию Лили, когда она узнает о перспективе магического брака с ним.

Однако Лили Поттер возвращаться домой не спешила.

Северус же не уставал благодарить магический мир за изобретение холодильника (которым магглы пользовались, не задумываясь о его волшебной природе). Снейп мог не бояться, что, находясь взаперти, может остаться без еды: артефакт на кухне Лили был связан с одной из продуктовых лавок, услуги которой, согласно контракту, возмещал банк Гринготтс.

Как помнил Снейп, Люциус тоже минувшим летом хвастался приобретением подобного агрегата, угощая друзей прохладительными напитками.

Самому зельевару волшебный холодильник был пока не по карману.

Лили не появлялась дома несколько дней подряд, и Северус поймал себя на мысли, что начинает волноваться за девушку.

Благодарственное письмо от Люциуса, благополучно избавившегося от Метки, вскоре принес все тот же ворон.

В письме лорд Малфой сообщал, что планирует покинуть Британию вместе с семьей во избежание мести Лорда за отступничество.

Книги о заклятии Талиона Малфой разрешил оставить себе в качестве оплаты за полученную свободу.

Северус не сомневался, что Люциус не упустит своего шанса заработать на «изобретении» мази, позволяющей снять Метку, а значит, кошельки бывших Пожирателей вскоре значительно похудеют.

Вопреки мнению Снейпа, далеко не все собрания Ордена проходили в Хогвартсе и его окрестностях. Сейчас Лили Поттер находилась в доме самого Альбуса, который находился неподалеку от места недавней трагедии в Годриковой Лощине.

— Послушай, девочка, — вот уже битый час пытался донести до Лили свою мысль Альбус Дамблдор, — месть не воскресит тебе мужа и сына. А убийство, пусть даже виновного, искалечит в первую очередь твою собственную душу.

— А Талион воскресит? — внезапно спросила старика Лили, хотя еще день назад дала себе слово молчать о Снейпе и примененном ею заклинании.

— Откуда ты про него знаешь? — удивился Альбус, но, не дождавшись ответа, продолжил: — Заклятие Талиона непредсказуемо. Оно действует только на того, кто полностью осознал вину, признал ее и готов платить по счетам, а, насколько я знаю, Темный Лорд вряд ли хоть раз считал себя в чем-то повинным.

— Северус Снейп признал, — внезапно перебила Дамблдора Лили.

— Ты применила Талион к Северусу? — не поверил своим ушам чародей.

— Да, — сказала Лили.

На что Альбус только покачал головой.

— Плохи его дела, милая. Очень плохи. Ты хоть знаешь, чем ему это грозит?

— Его ждет справедливая расплата, я полагаю, — без тени жалости твердо ответила девушка.

— Послушай, Лили, в те времена, когда был изобретен и широко применялся Талион, нравы были иными и понятие справедливости сильно отличалось от того, которое мы имеем сегодня.

— Вам что, жаль его? — ощетинилась, как еж, Лили.

— Мне жаль вас обоих, — тяжело вздохнул Альбус, снимая очки и устало потирая переносицу. — Вы знакомы с детства и долгое время были друзьями…

— Но он виновен в смерти Джеймса и Гарри! — выкрикнула Лили, и глаза ее наполнились злыми слезами.

— Не он один, моя дорогая, не он один… — Альбус заботливо прикоснулся к плечу девушки. — Если говорить начистоту, то Северус, как и многие из нас, совершил ошибку. Он осознал ее и попытался исправить с риском для жизни. Благодаря этому ты осталась жива, не забывай об этом.

— Лучше бы я умерла! — всхлипнула девушка, вытирая слезы рукавом мантии.

— Не говори глупостей, Лили, не надо. Если уж судить объективно, то и я виновен в произошедшем не меньше, потому что вовремя не распознал предателя, а еще потому что не поверил Снейпу, когда он пришел ко мне за помощью. За помощью для тебя, Лили. Но ты ведь не собираешься мстить мне?

— Нет, я думаю, вы ни в чем не виноваты, профессор.

Лили вдруг стало стыдно за свои слова, и она опустила глаза, не выдержав пристального взгляда голубых глаз Дамблдора.

— Виноват во всем только один человек, если его еще можно так назвать, — Лорд Волдеморт.

— А что теперь будет с Северусом? — внезапно спросила Лили.

— На этот вопрос тебе сможет ответить лишь один волшебник, — ответил Альбус, подходя к камину, — и это Николя Фламель.

Старик бросил в камин горсть порошка, называя незнакомый Лили адрес.

Спустя пару минут в камине показалась голова мужчины средних лет.

— Здравствуй, Альбус, друг мой! — поприветствовал он Дамблдора.

— Добрый вечер, Николя, прости, что потревожил тебя, но мне, а вернее, вот этой особе, — старик сделал жест в сторону Лили, — нужна твоя помощь.

— Какая именно помощь требуется столь очаровательной леди?

— Миссис Поттер недавно потеряла мужа и сына, а на одного из виновных наложила заклятие Талиона. Девушка хочет знать, что теперь ждет этого человека?

— Соболезную вашему горю, мадам, — печально сказал Фламель, — но, чтобы прояснить ситуацию, мне нужна будет информация о том, кто подвергся заклятию. Вы достаточно знаете о нем?

— Более чем достаточно, — ответила Лили, — он был когда-то моим другом.

— Что ж, это очень печально, — ответил маг, — но скажите мне, мадам, он признал свою вину только в смерти вашего мужа или в двух смертях?

— Он не уточнял, но думаю, что в двух, — изо всех сил напрягая память, пояснила девушка.

— У него живы родители, есть дети, жена или другие родственники?

— Нет.

— Вы точно уверены?

— Абсолютно точно. Он сирота, не женат, детей нет, братьев и сестер нет.

— Он смог покинуть ваш дом после оглашения Талиона или он все еще находится там? — что-то просчитывая в уме, уточнил бессмертный Николя.

— Откуда вы знаете? — удивилась Лили, встревоженно косясь на Альбуса.

— Я живу на этом свете уже шесть веков и знаю куда больше многих. Так значит, он все еще в вашем доме?

— Да.

Фламель на какое-то время задумался, отчего Лили уже решила, что он не знает ответа.

— А вы не замечали чего-то необычного в его поведении?

— Ну, — Лили попыталась что-то вспомнить, — он немного поправился, хотя выглядит неважно. И еще он начал есть овсянку, но прежде ее ненавидел.

Николя удивленно хмыкнул.

— Сколько дней уже прошло с момента оглашения?

— Около двух недель.

— Альбус, — обратился Фламель к стоявшему немного в стороне Дамблдору, — приготовьте все необходимое для брачного ритуала, а также три унции слез Феникса и Феликс Фелицис — два, а лучше три флакона.

— Ты всерьез считаешь, что подобное возможно? — встревоженно спросил Дамблдор, а Лили, мало что понимая из их диалога, только поглядывала то на одного, то на другого волшебника, ожидая вердикта.

— Если ты мне не веришь, пойди и проверь, но как еще, по-твоему, объяснить тот факт, что этот мужчина еще жив? — возмутился недоверчивости друга Фламель.

— Я тебе верю, Николя, верю, — вздохнул Альбус, — просто, на мой взгляд, смерть была бы гуманнее. А для чего нужны будут слезы Феникса?

— Прочти о проклятье «Хохот гиены» — они очень похожи, на мой взгляд, — почесал подбородок Фламель.

— Он выживет? — решил задать последний вопрос Альбус.

— Все будет зависеть от нее и только от нее, — уклончиво ответил чародей. — Мы не вправе вмешиваться.

— Спасибо, Николя, — только и успел сказать Альбус, прежде чем пламя в камине угасло.

* * *

— Я ни единого слова не поняла, профессор, — призналась девушка.

— Присядь, Лили, — сказал ей Дамблдор. — Разговор будет непростым.

Лили послушно села в одно из кресел.

— Я уже говорил тебе, девочка моя, что справедливость Талиона отличается от той, к которой мы привыкли, — начал издалека Альбус. — Исход подобного заклинания решает сама Магия, и повлиять на него невозможно, равно как и отменить.

— Это мне известно, профессор.

— Так вот. Согласно древнему закону Магии, расплатой за гибель мужчины был брак между признавшим вину и вдовой убитого. То есть человек, виновный в гибели главы семейства, был обязан взять на себя заботы о благополучии и достатке этой семьи. Женщина в те времена сама себя обеспечивать не могла. И виновный оказывался пленником в доме вдовы на неопределенный срок, пока не будет проведен брачный ритуал.

— Мне придется выйти замуж за Снейпа?! — не поверила Лили.

— Да, — подтвердил Альбус, — а иначе он не сможет покинуть твой дом.

— А если я уеду?

— Ты умрешь за несоблюдение вердикта Магии. Но это еще не все. В связи с тем, что Северус признал себя виновным в смерти младенца (а младенцами раньше считались дети до трех лет), то по решению Талиона он обязан тебе отдать взамен собственное дитя, а поскольку жены у него нет, то выносить и родить этого ребенка предстоит ему самому.

— Разве такое возможно? Он же мужчина! Они как бы не приспособлены к подобному, — усомнилась девушка.

— Магия способна на многое, а магия возмездия — способна на все! — пояснил Альбус. — Однако, в связи с тем, что мужчины действительно не приспособлены, туго ему придется. И нельзя ему будет никакой магией помочь, кроме магии сердца…

Лили слушала Альбуса, затаив дыхание.

— Если тебе хватит силы духа на то, чтобы проявить сострадание к убийце твоего сына, то тогда у него и у вашего ребенка будет шанс выжить, а если в твоем сердце по-прежнему будет ненависть, то тогда он умрет. И, что самое страшное, твоя ненависть не даст ребенку увидеть свет. Так что тебе решать, как он расплатится: жизнью за жизнь или смертью за смерть.

Лили какое-то время сидела, окаменев от ужаса, понимая, что она натворила. Наконец, к ней вернулся дар речи:

— Я читала, что заклятие длится сорок дней. Значит ли это, что все случится меньше чем через месяц?

— Да, — ответил Альбус, — думаю, да. Я приготовлю тебе слезы Феникса и зелье удачи, для того чтобы ты могла хоть что-то предпринять, залечить травмы, например…

— А брачный ритуал обязателен?

— Несомненно. Завтра я оповещу нужных людей, и они начнут подготовку. Думаю, что через три дня мы сможем провести его прямо в твоем доме, без лишнего шума и огласки. И тебе еще нужно будет рассказать все Северусу, объяснить… ситуацию, — посоветовал Лили Дамблдор.

— Я попытаюсь, — выдохнула Лили. — Но боюсь, что он не оценит подобных новостей.

— У него нет выбора, — ответил старик, — но у тебя выбор есть, Лили, помни об этом.

Набросив на себя капюшон зимней мантии и попрощавшись с бывшим учителем, Лили Поттер аппарировала к порогу собственного дома. Внутри ее ждал пока еще ни о чем не догадывающийся Северус Снейп.

Войдя в дом, Лили Поттер застала необычную картину: Северус сидел за письменным столом, окруженный стопками древних фолиантов, но помимо книг на столе стояло, потеснив чернильницу, большое блюдо с тостами, каждый из которых был обильно намазан джемом.

«Такой солидной горки тостов хватило бы, чтобы накормить весь Гриффиндор», — подумала девушка, но в следующий миг ее взгляд зацепился за то, во что был одет Снейп.

Не помня себя от бешенства, Лили скользнула взглядом по бежевому свитеру с геометрическим орнаментом, который она подарила Джеймсу на прошлое Рождество, а затем зашипела, как разбуженная горгулья:

— Что ты себе позволяешь?! Немедленно. Сними. Этот. Свитер!!!

Северус не сразу заметил, что Лили вернулась, и слегка дернулся от ее резкого тона, но снимать вещицу не спешил.

— Акцио, свитер Джеймса! — выкрикнула Лили, направляя на Снейпа палочку. Свитер тут же неуклюже сполз с тела мужчины, заодно растрепав ему волосы, и, пролетев через комнату, был пойман рукой миссис Поттер.

Под свитером на мужчине ничего больше не было. Оставшись без теплой одежды и стесняясь своей наготы, молодой маг обхватил себя руками за плечи, пытаясь согреться.

Наблюдая за реакцией мужчины, Лили отметила про себя, что Северус выглядит как-то странно. Пытаясь понять, что же ее удивило, Лили ненароком вспомнила слова Дамблдора о возможной беременности Снейпа.

Взгляд девушки мгновенно опустился к его животу.

Всегда казавшийся тощим, нескладным и излишне костлявым, Северус сейчас обзавелся небольшим «пивным» животиком, какие обычно бывают у завсегдатаев пабов, с той лишь разницей, что все остальное тело мага так и осталось худым, в то время как любители пива полнели более равномерно.

Не особо задумываясь о том, что она делает, Лили снова направила палочку на Снейпа, произнося одно из диагностических заклинаний, которому ее когда-то научила мадам Помфри.

— Эй, ты что творишь? — возмутился Снейп, когда направленный на него луч из белого стал сиреневым. Это заклинание было Северусу незнакомо, хотя он и догадывался, что оно относится к медицинским и не должно причинить ему вреда.

Убедившись, что бредовые идеи Дамблдора и Фламеля не такие уж и бредовые, а Северус Снейп действительно находится в интересном положении, Лили на миг выпала из реальности, а потому ответила на вопрос Снейпа не сразу.

— Нет… ничего, просто хотела кое-что проверить, — пробормотала Лили, гнев которой бесследно испарился.

— Проверила?

— Угу.

— Может, тогда дашь мне какую-нибудь другую одежду, раз этот свитер так для тебя важен? — попросил мужчина, ежась от холода. — Мой сюртук и сорочка давно нуждаются в стирке.

О том, что, несмотря на чары расширения, сюртук перестал на него налезать, Северус Снейп решил не говорить.

Лили посмотрела на свитер, который продолжала держать в руке.

Взмахнув палочкой, она изменила его цвет с бежевого на темно-синий, а затем бросила свитером в Снейпа.

— Ладно, можешь носить, — вздохнула Лили. — Джеймсу он вряд ли уже пригодится. А откуда у тебя все эти книги? — спросила она, будто только сейчас заметив стопки книг.

— Ах, это? Люциус Малфой подкинул. Надо же мне было как-то узнать об этом заклятии, которым ты меня «пригрела» — о Талионе, я имею в виду.

— И много узнал? — спросила Лили, снимая мантию и устало присаживаясь в кресло.

— Узнал-то я много, — согласился Снейп, — да только вот это явно не мой случай.

— Я тоже кое-что узнала.

— У Дамблдора?

— Не совсем — у Фламеля.

Услышав имя знаменитого алхимика, Северус присвистнул.

— Нехилые у тебя связи, я смотрю. И что ты узнала?

— У меня две новости: хорошая и плохая. С какой начать? — поддела парня Лили, неприятно ухмыльнувшись.

— Давай с хорошей, — явно нервничая, ответил Северус, убирая со стола книги.

— Тебе придется на мне жениться, и, пока ты этого не сделаешь, дом мой покинуть не сможешь.

— И это, по-твоему, хорошая новость? — переспросил Снейп.

— Ты не хочешь на мне жениться? — удивилась Лили.

— Чтобы ты могла мстить мне до конца моих дней на вполне законных основаниях? Ну уж нет! — вопросом на вопрос ответил Северус.

— О, спасибо за идею, — всплеснула руками Лили, — я бы сама до такого ни за что не додумалась! — На лице девушки расплылась недобрая предвкушающая улыбка, от которой Снейпа передернуло.

— А вторая новость какая? — решил сменить тему Северус.

— Жениться тебе придется, без вариантов. Церемония состоится через три дня, прямо здесь.

— Это и есть плохая новость? — чуя недосказанность, снова спросил Снейп, присаживаясь в кресло напротив и с помощью магии разжигая камин.

— Плохая новость, Северус, заключается в том, что за тобой теперь должок. Ты должен вернуть мне сына. Таков вердикт Талиона, — пояснила Лили, нервно потирая ладони.

— И как я, по-твоему, смогу это сделать? — задал мужчина резонный вопрос.

— Ну, родить, например… — чуть слышно ответила ему Лили, изучая узор на ковре.

— Это шутка? — опешил Снейп.

— Если бы! Нет, Северус, это не шутка, более того, я эту информацию уже проверила, — продолжила Лили, внимательно следя за реакцией собеседника.

Северус побледнел.

— Я не совсем понимаю, КАК это должно произойти, но Фламель сказал, что исход будет зависеть от меня, а еще что все это случится намного скорее, чем можно предположить, — продолжала Лили, тем не менее, не решившись озвучить Снейпу перспективу его возможной смерти, что называется, в процессе.

— Когда? — едва размыкая губы, промямлил Снейп, лицо которого было уже совсем белым.

— Максимум через месяц, — сказала Лили, и тут немного слукавив: по ее подсчетам, в распоряжении Снейпа оставалось всего двадцать пять дней.

Услышав это, Северус потерял сознание.

«Хорошо, что он хоть в кресле сидел», — подумала Лили, приводя мужчину в чувство при помощи Энервейт.

Какое-то время он смотрел на девушку непонимающим отрешенным взглядом, будто пытаясь сообразить, где он и что происходит.

Буря эмоций отразилась во взгляде молодого мага, когда он вспомнил, о ЧЕМ они только что говорили.

— Ты хочешь сказать, что из-за этого заклятия я теперь… у меня ребенок… внутри?! — в голосе Северуса сквозили панические нотки.

Лили на это только утвердительно кивнула.

— Но я же даже… ни разу… — не закончив свою мысль, Северус покраснел и невероятно быстро ретировался в ванну.

Сквозь шум льющейся воды Лили отчетливо различала, как он плачет.

За все годы их когда-то крепкой дружбы Лили видела слезы Северуса всего дважды, но вспоминать о том, что причиной этих слез всегда была она, девушке не хотелось.

* * *

Сидя на краю ванны, куда с шумом лился поток воды из открытых на полную кранов, Северус размазывал по лицу непрошенные слезы. Если верить Лили, то он сейчас был в весьма интересном положении. Память, как назло, подкидывала кричащие об этом факты: нездоровый аппетит, тошноту, головокружение, боли в области живота, заметную прибавку в весе.

И хотя Снейп в силу воспитания и возраста мало интересовался беременными женщинами, но даже он смог сложить два и два.

«Эффект Талиона», как про себя назвал Снейп свое состояние, пугал его. Он мало знал о женщинах вообще и о беременности в частности. Думать ему об этом было незачем, до сих пор ведь, как бы Северус ни пытался казаться взрослым мужчиной, по сути он еще оставался неискушенным в интимных вопросах мальчишкой.

Слизеринки всегда были слишком неприступными, девушки с других факультетов не хотели иметь в друзьях такого, как он, а женщины древнейшей профессии были молодому зельевару не по карману.

До сегодняшнего дня Северус Снейп был твердо уверен в том, что Земля — круглая, аконит — ядовит, а забеременеть могут только женщины, причем обязательно после сексуального контакта с мужчиной.

Сегодня его мир рухнул, опровергая непреложные законы природы одним-единственным заклятием, целью которого было, между прочим, возмездие, а значит, безвредным оно быть в принципе не может.

На фоне этих грустных размышлений даже предстоящее бракосочетание с Лили не могло развеять тревогу молодого мага.

Ванна была уже почти полной, и, стянув через голову колючий синий свитер, за которым последовала и вся остальная одежда, Северус медленно погрузился в горячую воду, пытаясь немного расслабиться и привести в порядок мысли.

Но получалось у него плохо. Кончилось все тем, что парень уснул, разомлев от приятного тепла.

Ему снилась Лили, одетая в пастельно-зеленую парадную мантию. Она улыбалась ему, пропуская сквозь пальцы пряди его волос. Во сне ему безумно захотелось поцеловать девушку, прижать ее к себе и никуда не отпускать. Поцелуй почему-то был слишком мокрым…

Открыв глаза и сплюнув попавшую в рот воду, Северус поспешил покинуть емкость с уже давно остывшей водой.

Завернувшись в огромное золотисто-красное махровое полотенце, Северус незаметно проскользнул в спальню, которую он уже мысленно называл своей.

Лили, судя по звукам и ароматам, что-то готовила, надолго оккупировав кухню.

Уснуть у Снейпа получилось не сразу, хотя спать хотелось невыносимо.

Перед тем, как Северус окончательно вырубился, ему в голову заползла успокаивающая мысль: через три дня он женится на Лили, а потом сможет спокойно уйти из этого ада и все обдумать в более привычной и родной обстановке собственного дома.

За три последующих дня Северус успел накрутить себя почти до состояния нервного срыва.

Ему не нравилась сама идея подобного добровольно-принудительного брака, не нравилось присутствие Альбуса, не нравилась церемониальная мантия белого цвета, в которую его облачили примерно за час до начала ритуала.

Во всем Снейпу виделся какой-то подвох, недосказанность и чей-то коварный расчет. А лукавый прищур Дамблдора не сулил ему ничего хорошего. Особенно Северуса напрягал тот факт, что старик взирал на него со смесью любопытства и жалости.

Так, как обычно смотрит увлекшийся экспериментами ученый на очередную подопытную зверушку в своем виварии.

«Главное, чтобы до вивисекции не дошло», — подумал Северус и сам ужаснулся этой мысли.

Когда Лили Поттер спустилась в гостиную в своей серебристо-черной церемониальной мантии, Северусу на мгновение показалось, что над ним навис дементор — такой чужой и холодной выглядела в этот момент Лили.

К слову, миссис Поттер тоже не была в восторге от всего происходящего, ощущая себя попеременно то палачом, то осужденной, ведомой кем-то неумолимо к месту экзекуции.

Еще пару месяцев назад Северус даже не мечтал о том, что ему когда-нибудь выпадет шанс вести Лили к алтарю, а теперь, когда его заветная мечта становилась реальностью, ему было по-настоящему страшно.

Казалось, что он попал в какую-то параллельную реальность, где все было вывернуто наизнанку.

Обряд, которым их, согласно протоколу, полагалось поженить, был чрезвычайно древним, возможно, даже древнее, чем Талион.

Возможно, если бы Лили или Северус хоть немного знали древнегреческий, они бы и заподозрили что-то неладное, но они его не знали.

По едва уловимому жесту пастора каждый из них подтвердил свое согласие на этот брак, Дамблдор засвидетельствовал скрепляющие их узы.

Колец или иных знаков супружества данный обряд не предполагал, как и всевозможных поцелуев, позаимствованных магами из брачных традиций маглов.

Поставив свои подписи на одном из свитков, молодожены поблагодарили пастора согласно церемониалу и проводили его и Дамблдора к выходу, игнорируя попытки последнего поздравить молодых с этим замечательным событием.

Как только стих хлопок аппарации, Лили напомнила Снейпу о том, что и он теперь может катиться на все четыре стороны.

Дважды повторять ей не пришлось, ибо Северус уже и сам готов был бежать из дома в Годриковой Лощине сломя голову.

Кое-как, впопыхах, собрав свои вещи, Северус, не прощаясь и не оглядываясь, направился летящей походкой к выходу.

Однако тут его ждал неприятный сюрприз: незримый барьер, окружавший дом, был для него, как и прежде, непреодолим.

Выругавшись себе под нос не хуже портового грузчика, молодой маг, небрежно бросив свои вещи рядом с полкой для обуви, направился в кухню, где, недолго думая, опустошил залпом половину бутылки Огденского, когда-то заныканной ненавистным Поттером между банками с крупой и бутылочками соусов.

— Какого черта ты еще здесь? — послышался сзади недовольный голос Лили, явно не ожидавшей снова застать на своей кухне ненавистного Пожирателя.

Она уже успела переодеться в более привычную домашнюю одежду.

— Спроси об этом у Дамблдора или у того старикашки, который тут псалмы распевал, — с нескрываемым раздражением ответил ей Снейп, снова прикладываясь губами к липкому горлышку пыльной бутылки.

Фыркнув в ответ что-то не слишком цензурное, Лили направилась в гостиную. Слегка захмелевший мужчина слышал, как девушка на повышенных тонах разговаривала с недавним свидетелем их вынужденного брака посредством каминной связи.

В суть разговора Северус не вникал, впечатлений на сегодня для него и так уже было слишком много. Однако его блаженное неведение было внезапно разрушено ворвавшейся в кухню разъяренной ведьмой.

Выхватив у него из рук злополучную бутылку с вискарем, Лили Снейп опустошила ее одним залпом и с грохотом поставила на стол, неуклюже вытирая рот рукавом халата.

— Чертов старикашка! — выругалась она, злобно сверкая зелеными глазами. — Ты представляешь, эти… старые… колдуны… забыли нас предупредить о том, что брачная церемония будет считаться завершенной только после физического подтверждения уз!

Лили снова схватила уже давно пустую бутылку и с силой запустила ею в стену над плитой. Вихрь осколков разбился о магический щит, невербально наколдованный самой дебоширкой.

Северус, не ожидая, что тоже окажется под защитой щита, инстинктивно прикрыл рукой лицо, пытаясь уберечь глаза от летящих осколков.

— Физического подтверждения? — переспросил мужчина, потеряв на миг нить разговора.

— «Это же очевидно, что супружество предполагает исполнение некоторых супружеских обязанностей», — правдоподобно передразнила Дамблдора Лили, и Снейп невольно улыбнулся.

Лили расценила его улыбку иначе.

— Даже не мечтай об этом, Нюниус! — рыкнула она и, тряхнув рыжими локонами, умчалась на второй этаж.

Обидное школьное прозвище, которым наградил Снейпа в первый же день Джеймс Поттер, неприятно резануло слух.

Что ни говори, но из уст Лили оно звучало куда как обиднее, чем могло звучать от кого-нибудь из Мародеров.

«Не очень-то и хотелось!» — подумал Северус, но следующая его мысль уже не была столь категорична: «…обидно будет умереть девственником…» — подумал он и, не желая больше оставаться на кухне, переместился в гостиную.

Вероятно, он задремал, потому что стук в окно разбудил мага.

Открыв форточку, Снейп впустил взъерошенного с мороза ворона с посланием от Люциуса.

В письме Люциус сообщал Снейпу одну крайне неприятную новость: раздосадованный долгим отсутствием своего штатного зельевара Темный Лорд приказал сравнять с землей дом презренного отступника. В общем, возвращаться Северусу теперь все равно было некуда. От дома в тупике Прядильщиков новобранцы пожирательских рядов, считай, камня на камне не оставили.

Также Люциус вскользь упомянул, что столь неразумное поведение их лидера было воспринято ближним кругом неоднозначно, и теперь в рядах Пожирателей назревает раскол.

Зачинщицей, как всегда, выступила своячница Малфоя — Беллатриса Блэк, которую Лорд недавно жестоко наказал за отказ от выгодного брака между мисс Блэк и Руди Лестрейнджем.

«…Будет неудивительно, если Белла перейдет в оппозицию, ведь она всегда презирала неотесанного чурбана Руди…» — писал Малфой.

«Эта ведьмочка из себя веревки вить никому не позволит! Сразу видно закалку Вальбурги», — не без удовольствия подумал Северус, забывая на миг о своем разрушенном доме, незавидной судьбе и туманном будущем.

Что ни говори, а Беллатриса всегда вызывала у него уважение: не каждая женщина способна так яро отстаивать свою независимость, особенно перед таким тираном, каким был Темный Лорд.

А ведь Белла проявляла к нему, Снейпу, поразительную для нее благосклонность. Он даже иногда позволял себе думать о том, что, быть может, именно с ней он мог бы…

Хотя теперь все это не имело уже никакого значения, ведь он был женат, заперт в ненавистном доме с женщиной, которая его ненавидит, а кроме всего прочего, он был связан по рукам и ногам «эффектом Талиона».

Отпустив отогревшуюся птицу и уничтожив письмо, Северус Снейп снова взялся за книги. Чтение позволяло ему хоть ненадолго забыть о своем незавидном положении.

Однако если днем его спасали книги, то ночью они его защитить никак не могли.

В последнее время молодого мага начали преследовать ночные кошмары. Ему снилось, как он медленно и мучительно умирает, истекая кровью, а Лили равнодушно наблюдает за его муками, глядя на него с презрением, как на мерзкого слизняка, которого хочется раздавить ногой.

Сны эти были неизменно реалистичными, подробными и всегда заканчивались его, Северуса, смертью.

Иногда, даже проснувшись, он ощущал отголоски пережитых во сне мучений: он просыпался в холодном поту, ощущая изнуряющую боль в спине, в мышцах, но вскоре это проходило само собой, оставляя после себя только смертельную усталость. И он засыпал опять, но уже без снов.

А в следующую ночь все повторялось.

Поначалу Снейпу казалось, что это именно Лили из его сна мучает его, но спустя время, когда сон повторялся, он с ужасом понял, что Лили только наблюдает.

Все, что происходило с ним во сне, было настолько чуждо мужчине, настолько пугало и выматывало эмоционально, что через несколько дней Снейп уже готов был и вовсе отказаться от сна.

Он даже хотел пойти к Лили и попросить ее раздобыть пару порций зелья сна без сновидений, но девушка, как назло, снова куда-то подевалась, не желая, вероятно, находиться с ним под одной крышей ни одной лишней минуты.

Дом Поттеров, видимо, рассчитанный на долгую осаду, стабильно снабжался продуктами посредством зачарованного холодильника, поэтому даже во время долгого отсутствия Лили Северус мог не опасаться, что запасы иссякнут прежде, чем вернется его блудная женушка.

Однако добыть какие-либо зелья или ингредиенты для них Снейп, оставаясь безвылазно в доме, никак не мог, а потому чувствовал себя практически беспомощным.

Когда Лили Снейп все же явилась спустя почти две недели после заключения брака, Северус Снейп был уже похож на инфернала: живот его вырос почти втрое, цвет лица был нездоровым, отдавая восковой бледностью. Худоба еще больше заострила и без того резкие черты лица, а черные глаза мага поблескивали дикой смесью радости и отчаяния при виде девушки.

Не отдавая пока себе в этом отчета, Лили вдруг почувствовала острую жалость к молодому человеку, которого сама лично обрекла на подобные мучения.

Передвигался Северус как сомнамбула, как будто бы каждый шаг давался ему с трудом.

— Надеюсь, ты не слишком скучал тут без меня? — пытаясь разрядить обстановку, прощебетала Лили, но Северус ничего ей не ответил, продолжая сверлить ее безумным взглядом.

— Мне нужно зелье, очень… — наконец-то просипел Северус каким-то не своим голосом.

— Какое еще зелье? — рассмеялась Лили. После двух недель, проведенных на теплых пляжах Греции, она буквально светилась здоровьем. Впервые за все то время, что прошло с момента смерти ее родных, Лили находилась в приподнятом настроении.

— Сна без сновидений… Мне нужно зелье, чтобы спать, — потирая рукой покрасневшие глаза, ответил ей Северус, призвав с помощью Акцио стул с кухни и тяжело на него оседая.

Лили, которая уже собиралась сказать ему что-то резкое в ответ на эту просьбу, почему-то вдруг передумала.

Вечером того же дня она оставила для него на кухонном столе четыре пузырька с вожделенным зельем.

Залпом опустошив одну из склянок, в тот же вечер Северус Снейп со спокойной душой лег в постель, надеясь на полноценный сон, но надеждам его не суждено было оправдаться…

Отдыхая в Греции, Лили неоднократно вспоминала о Северусе, но не потому, что скучала, вовсе нет!

Ее занимала теперь другая мысль. Потому что, убедившись, что беременность Снейпа — не выдумка Дамблдора, а вполне реальный факт, Лили не могла не думать о том, чем все это должно закончиться.

Вспомнила она и про зелья, которые советовал «подготовить на всякий случай» Фламель, но больше всего ее беспокоило упомянутое алхимиком проклятие «Хохот гиены», о котором прежде она ничего не слышала.

Но Лили не была бы одной из лучших выпускниц Хогвартса, если бы не докапывалась до сути любого неизвестного ей вопроса.

Даже находясь на солнечных берегах Греции, девушка нашла время для того, чтобы посетить библиотеку одного из местных магических пансионов.

Как выяснила Лили, проклятие «Хохот гиены» было изобретено волшебницами Турции и предназначалось для мужчин, позволявших себе изменять женам, когда те были непригодны к плотским утехам в силу интересного положения.

Почему-то турки считали, что женщина в этот период никак не может ложиться в постель со своим мужем, а потому мужья искали утешения в чужих постелях с другими женщинами.

Несмотря на гаремный уклад жизни, турецкие женщины были ревнивыми и расценивали подобный жест не иначе как предательство или измену.

Однако жестокость турок не зря вошла в анналы истории, потому что «Хохот гиены» был вариантом изощренной пытки, заканчивающейся нередко смертью непутевого мужа.

Когда Лили прочла о том, КАК именно действует проклятие, ей стало дурно.

Суть этих чар заключалась в том, что мужчина, нашедший утешение в чужой постели, сам вскоре мог ощутить на себе все прелести беременности, однако если женщина от природы была подготовлена к процессу родов, то мужчина, подвергшийся проклятию, оставался мужчиной.

Ужас проклятия заключался в том, что роды при таком раскладе были чрезвычайно тяжелыми. И после многочасовых, а то и многодневных мучений проклятый умирал от разрыва сердца или сразу после того, как ребенок все же рождался (обычно уже мертвым), разрывая все самые ценные для любого мужчины органы. И если, пройдя через все это, проклятый все же умудрялся выжить, то навсегда становился евнухом, а значит, его жена могла по законам того времени потребовать развода.

Под описанием действия проклятия Лили с удивлением обнаружила притчу о пятнистой гиене, давшей проклятию свое имя.

Притча эта рассказывала о том, что когда-то, когда мир был еще молодым, самки гиен были слабыми и беззащитными, а самцы — могучими и жестокими. Несправедливость такого положения заставила одну из гиен пойти к Богу с просьбой сделать ее такой же сильной и такой же отважной, как ее самец. Бог выполнил ее просьбу, и Гиена, увидев в реке свой могучий силуэт, рассмеялась.

Долго смеялась Гиена, поняв, что теперь она может сама править стаей и охотиться, не завися от прихотей вожака.

Но пришла пора ей, как и другим обитателям саванны, стать матерью. Тогда-то смех ее и оборвался, сменившись отчаянным плачем. Ибо за все нужно было платить. И за силу с отвагой Гиена расплатилась своими щенками, которые родились мертвыми, все, кроме одного — маленького и слабого. Кроме того, сама Гиена чуть не погибла, производя его на свет.

Взмолилась Гиена, прося вернуть ей ее зависимое положение, но Бог уже не стал слушать ее. Оставив ей в назидание злорадный хохот вместо привычного лая.

Так и живет Гиена по сей день: могучая, непобедимая и слабая по своей природе, хохочущая над всеми и льющая слезы над своей горькой судьбой.

Дочитав притчу до конца, Лили Снейп захлопнула ветхую книгу.

* * *

Несмотря на то, что Северус Снейп, по ее мнению, заслуживал справедливого возмездия за то, что он сделал, Лили не желала ему чего-то настолько ужасного.

Фраза, оброненная Дамблдором, о том, что смерть была бы гуманнее, начала обретать для Лили свой истинный, пугающий смысл.

Именно тогда Лили, прежде собиравшаяся пробыть в Греции все то время, которое оставалось у Снейпа до момента расплаты, вдруг решила вернуться в Британию, чтобы выяснить возможные способы смягчить для теперь уже законного мужа наказание, избранное Талионом.

Ведь что ни говори, а Фламель утверждал, что только от нее будет зависеть исход наложенного ею со зла заклинания.

Каково же было разочарование девушки, когда Дамблдор сообщил ей, что ни он, ни Николя Фламель не смогут подсказать ей, как именно она должна будет поступить с Северусом. И что только ее сердце должно подсказать ей, что нужно делать.

Однако, как и советовал алхимик, Альбус Дамблдор подготовил для Снейпа Слезы Феникса и зелье Удачи.

Взяв все это из рук престарелого чародея, Лили вернулась в Годрикову Лощину и пришла в ужас, увидев, до какого состояния довела Северуса ее жажда мести.

Молодой парень, и раньше не славившейся своей внешней привлекательностью, теперь был и вовсе тусклой тенью самого себя. Он выглядел больным, усталым и растерянным.

Быть может, поэтому Лили, забыв на миг о мести, согласилась выполнить его просьбу и раздобыла необходимое ему зелье.

* * *

Ожидая, пока аптекарь принесет для нее зелье сна без сновидений, Лили Снейп скучающе разглядывала витрину аптеки.

Взгляд ее на мгновение задержался на флаконе с оборотным зельем.

В голове ведьмы что-то щелкнуло, и, сама не зная зачем, она попросила продать ей еще и флакон оборотного, выложив за покупку немалые деньги.

Вернувшись домой, девушка оставила часть покупок на кухонном столе, где их непременно найдет Снейп.

Оборотное же зелье вместе с флаконами, переданными ей Альбусом, были надежно спрятано в сумочку с косметическими мазями и зельями, которую Лили хранила в собственной спальне.

В тот вечер Лили решила порадовать себя чем-нибудь вкусненьким и приготовила ароматный мясной пирог.

Каково же было ее удивление, когда она поняла, что Северус Снейп крепко спит, не планируя просыпаться даже ради пирога.

Поужинав в одиночестве, Лили тоже вскоре отправилась спать.

Ночью ее разбудил сдавленный крик, доносившийся со стороны той комнаты, где обычно ночевал Северус.

Освещая себе дорогу Люмосом, Лили вошла в его спальню.

Мужчина метался на постели, крича что-то невнятное. Глаза его оставались закрытыми, черные волосы, слипшиеся от пота, прилипли к мертвенно-бледному лбу, а тонкие губы, искусанные до крови, заметно припухли.

Понимая, что Снейпу снится кошмар, Лили попыталась его разбудить, но получилось у нее это не сразу.

Когда же Северус, наконец, проснулся, его бил озноб. Свернувшись калачиком, мужчина отвернулся к стене и снова до крови закусил губу, пытаясь подавить рвавшийся наружу стон.

Он плохо понимал, где находится: спит он или уже проснулся, но боль, которую он испытывал в своем кошмаре, никуда не исчезала.

Северус даже не заметил, что Лили тоже была здесь.

Пытаясь привлечь к себе внимание, девушка одним резким движением стянула со Снейпа одеяло.

Очередной укол боли в районе спины заставил парня резко выгнуться. Только тогда он увидел стоявшую возле его постели Лили — она смотрела на него с тревогой. Проследив за ее взглядом, Северус и сам пришел в ужас, обнаружив на своей пижаме пятна свежей крови.

— Что произошло? — спросила она, не сводя взгляда с алых пятен на его пижаме и простыне.

— Я не знаю, — просипел Северус практически полностью сорванным голосом.

«Как я могла утром этого не заметить?» — думала Лили.

— И давно тебе снятся эти кошмары? — решила уточнить девушка, присаживаясь на его кровать.

— Да, почти с самого ритуала, — ежась от холода, шепнул Северус, глядя куда-то в сторону. — И зелье не помогло, — сказал он, в голосе теперь отчетливо слышалось отчаяние.

— А кровь откуда? — спросила Лили, возвращая магу одеяло, в которое он тут же, как в кокон, завернулся.

Вместо ответа Северус густо покраснел.

— И что такого ужасного тебе снится? — спросила она.

— Я сам не могу понять, — начал, успокаиваясь, Снейп. — Мне снишься ты, и во сне мне становится очень больно, а потом я вижу кровь, много крови, и просыпаюсь, только… — он не договорил и снова отвел взгляд.

— Только что? — не отставала от него Лили.

— Только, когда я просыпаюсь, боль проходит не сразу, а теперь еще и кровь… остается.

— И что именно у тебя болит? — с нескрываемой тревогой спросила девушка, пытаясь хоть на миг перехватить его взгляд.

— Все сразу, — выдохнул Снейп. — Кости, мышцы, спина, внутри все как будто разрывает… это совершенно невыносимо. Но ведь тебе, должно быть, нравится меня мучить, так что какая тебе разница? Лучше бы убила сразу, — буркнул он, снова отворачиваясь к стене.

Понимая, что разговор окончен, Лили встала, но, прежде чем выйти из комнаты, она обернулась и, глядя в затылок Снейпу, сказала:

— Я не знала, что все получится так, Северус, не знала. И никогда бы не стала так тебя мучить намеренно.

Он не подал виду, что услышал ее.

Усталость снова обрушилась на него, подобно лавине, и он уснул, надеясь на то, что, может быть, больше никогда не проснется.

* * *

Лили же до рассвета так и не сомкнула глаз, понимая, что все происходящее — ее вина. Ведь это она, требуя справедливости от Магии, совершенно не представляла того, чем обернется подобная «справедливость».

По подсчетам Лили, времени на то, чтобы попытаться что-то исправить, оставалось катастрофически мало, и не позднее чем через восемь дней произойдет то, что должно произойти, хочет она этого или нет.

Мысль о том, что Северус Снейп может умереть по ее вине, привела Лили в отчаяние.

«Неужели пережитое горе сделало меня настолько бессердечной?» — думала Лили.

Да, потеряв сына, она действительно хотела, чтобы Снейпу было так же больно, как и ей в тот день, но теперь, когда она видела, к чему это может привести, она пожалела о том, что действовала так импульсивно, не задумываясь о последствиях.

Гарри и Джеймса ей все равно никто уже не вернет, а потерять еще и Северуса? Эта мысль почему-то пугала ее.

Вся злость и обида на него давно уже уступили место другим чувствам. Каким? Она и сама этого пока не знала.

Всю последующую неделю Лили Снейп в панике металась по библиотекам, аптекам, знакомым колдомедикам, алхимикам и прочим, пытаясь понять, что же ей делать, когда наступит день икс, чтобы Северус не умер у нее на руках.

Свои роды она помнила смутно, накачанная всевозможными зельями, да и глупо было бы сравнивать естественный для любой женщины процесс, каким бы долгим и болезненным он ни был, с тем, что должно было произойти по воле Талиона.

Это была чистой воды магия. Магия сильная и древняя. Магия, способная сократить срок в девять месяцев до каких-то сорока дней. Теперь Лили действительно было страшно. Она чувствовала, что Северус сдался, и именно это пугало ее больше всего.

Снейп дураком не был и понимал, что может означать подобная суета, а то и нескрываемая паника, прежде Лили не свойственная.

Она так неустанно следила за каждым его шагом, что это начинало раздражать. Сам Северус чувствовал себя, мягко говоря, паршиво вот уже около десяти дней: кошмары никуда не делись, спина болела нещадно, а ходить с таким огромным животом было очень тяжело.

Кроме всех прочих неудобств Снейп постоянно страдал от голода, но при этом не мог впихнуть в себя больше двух-трех ложек еды, потому что она в него элементарно не лезла. От мяса его сразу же начинало мутить, а выпечка вызывала сильную изжогу, поэтому питался он почти все время овсянкой или зелеными яблоками, запивая все это обезжиренным кефиром.

В один из дней он так вымотался, что уже не нашел в себе сил, чтобы подняться на второй этаж, в спальню, а просто попытался уснуть на диване в гостиной.

Колдовать молодой маг перестал вот уже почти две недели назад, потому что любая магия отнимала у него силы, а их у Северуса, страдающего хроническим недосыпом, и так почти не оставалось.

В глубине души Снейп почему-то уже смирился с тем, что жить ему осталось всего-то два понедельника, а потому вяло реагировал на попытки Лили хоть как-то его взбодрить, думая лишь о том, что скоро все его мучения закончатся, а значит, все это уже не имеет никакого смысла.

И если первое время, после того как он узнал о своем положении, мужчина еще пытался это отрицать, то сейчас, ощущая внутри движение новой жизни, он смирился.

Разумеется, иногда он думал о том, как будет происходить рождение их с Лили ребенка, учитывая тот факт, что он к подобному совершенно природой не приспособлен. Однако его всегда успокаивала мысль о том, что Магия как-нибудь должна решить эту проблему. «Ведь могут же волшебники сращивать зельями кости, новые выращивать могут, раны лечить? Могут!» — думал он.

* * *

Лили наблюдала за Северусом. Видела она и смертельную усталость на его лице, и боль, которую он тщетно пытался скрыть, видела она и страх, в котором мужчина не готов был признаться даже себе самому. А еще Лили видела в его глазах обреченность.

Время неумолимо двигалось вперед. Лили понимала, что совершенно не готова к предстоящим на их долю испытаниям.

Готов ли был к ним Северус Снейп? Вряд ли.

Потому что ни он, ни даже Лили не знали, чего им ждать.

На всякий случай девушка запаслась всевозможными зельями и подготовила все, по ее мнению, необходимое.

Сигнальные чары давно уже стояли на постели Снейпа, хотя тот вряд ли догадывался об этом.

Однако Лили не учла того нюанса, что Северус может уснуть где-то еще помимо собственной спальни.

Когда мужчина посреди ночи проснулся от очередного кошмара, сопровождаемого приступом вполне реальной боли, он не сразу понял, где находится, пока его затекшие в неудобном положении ноги не уперлись в подлокотник дивана, когда он попытался их вытянуть.

Боль вскоре уступила место усталости, и Северус заснул опять, не желая упускать драгоценные минуты спокойного сна.

Полчаса спустя он проснулся от очередного приступа боли, хотя отчетливо помнил, что на этот раз ему ничего не снилось.

Да и боль эта была не такой, как обычно: начинаясь в области поясницы, она переходила на низ живота, постепенно усиливаясь, но спустя буквально пару секунд прошла сама собой.

Вспомнив, как дышать, Северус осторожно сел. Спать ему хотелось так же сильно, но еще больше ему хотелось пить.

Собравшись с силами, он встал и, поправив фланелевую пижаму, медленно побрел на кухню.

Прохладная вода принесла долгожданное облегчение. Выпив ее сразу полный стакан, Северус уже собирался вернуть емкость на положенное место, как вдруг внезапная боль пронзила его с новой силой, застав врасплох.

Стакан, выпав из дрогнувшей руки, полетел на пол, разбиваясь на сотни осколков. Сжав зубы, Северус терпел, ухватившись руками за край стола.

Вероятно, шум от разбитого стакана разбудил Лили, потому что сквозь боль парень слышал шлепанье ее босых ног на лестнице. Через миг девушка, в надетом наизнанку халате, уже вела его в спальню, не слушая никаких возражений о том, что спать он уже не хочет, а потому можно было бы остаться и в гостиной.

Только когда Северус очутился в собственной постели, Лили позволила себе расслабиться, но уходить она почему-то не собиралась.

— У тебя халат наизнанку, — устало сказал ей Северус, пытаясь удобнее устроиться под одеялом, однако это у него никак не выходило. Что-то постоянно мешало ему расслабиться.

Лили переодела халат здесь же, продемонстрировав Северусу свою нежно-зеленую шелковую сорочку.

Завороженный этим зрелищем, мужчина не сразу обратил внимание на боль в пояснице, которая стремительно нарастала, заставив его снова закусить губу.

Тонкие пальцы непроизвольно сжали край одеяла.

— Не пытайся скрыть это от меня. Я знаю, что ты чувствуешь, — сказала девушка, взяв его за руку и внимательно глядя в черные глаза.

— Это скоро пройдет. Всегда проходит, — попытался отмахнуться от столь непривычной заботы Снейп, но Лили почему-то только вздохнула, опустив глаза.

— У тебя будет сегодня трудная ночь, Северус, надеюсь, что ты справишься с этим, — почти шепотом проговорила девушка.

В тот момент он не очень понимал, что именно она имела в виду, потому что ни одна из его ночей в этом доме еще не была легкой.

Однако спустя час или полтора Снейп отчетливо понял, что с ним происходило нечто, ему неподвластное. То, что он не мог ни контролировать, ни прекратить по своему желанию.

Боль становилась все сильнее, а периоды затишья — все меньше.

На пике схваток (а именно так Лили объяснила ему происходящее) он уже едва сдерживался, чтобы не завыть в голос.

Попытки девушки хоть как-то ему помочь неимоверно бесили Снейпа. Все, что ему сейчас хотелось, — так это чтобы его оставили в покое.

Ему было неприятно осознавать, что кто-то мог видеть его таким слабым.

Ближе к утру самообладание окончательно покинуло мага. Он рычал, стонал, орал, умолял убить его, задыхался, матерился, но ничего из этого не помогало ему забыть о режущей на части боли.

Парню казалось, что его режут живьем, ломают кости и разрывают на части внутренности, хотя на самом деле ничего подобного не происходило.

Кое-как Лили уговорила его снять с себя пижаму.

В те короткие мгновения отдыха, которые теперь бывали все реже, Лили разговаривала с ним, хотя он почти не понимал того, что она ему говорит.

К полудню сил у Северуса не оставалось уже даже на крики, на пике схваток сознание покидало его, а Энервейт, которым регулярно приводила его в чувство Лили, тут же обрушивался на него новой лавиной боли.

* * *

Лили Снейп понимала, что не должна поддаваться панике, что не время и что ему сейчас было в разы тяжелее. По ее подсчетам, роды длились уже больше десяти часов, но никакого прогресса не предвиделось.

Сама Лили помнила, что родила Гарри за каких-то пять часов, да и те показались ей тогда вечностью.

Девушка поила Северуса водой и зельями, которые, впрочем, на него не действовали совсем.

Она приводила его в чувство, когда он снова и снова терял сознание, но так и не смогла понять, что значила фраза Фламеля о том, что все будет зависеть от нее.

Стараясь не поддаваться панике, Лили сидела у постели Снейпа, оказывая тому посильную помощь, чаще сводившуюся только к моральной поддержке.

Мысли девушки постоянно возвращались к тому летнему дню, когда на свет появился Гарри. Она пыталась вспомнить, что делала ведьма, принимавшая у нее роды, но вывод напрашивался неутешительный: все эти советы были адресованы женщине, а Северус не был женщиной, как она…

«Не был женщиной… не был! Значит, должен стать!» — внезапно осенило Лили, и она вдруг отчетливо поняла, ЧТО ей нужно сделать.

Через пару мучительно долгих минут она нашла, наконец, то, что искала — порцию Оборотного зелья.

Вернувшись в комнату, где она впервые со вчерашней ночи оставила Снейпа одного, Лили схватила с тумбочки ножницы и обрезала у себя почти целую прядь волос, бросая их в зелье и молясь всем возможным богам, чтобы это подействовало.

Улучив тот самый короткий миг между схватками, она заставила абсолютно невменяемого уже парня выпить Оборотное.

Метаморфозы начали происходить не сразу, но через несколько страшно долгих минут перед ней уже лежал не Северус Снейп, а ее собственная копия.

Глаза копии широко раскрылись от удивления, когда к прежним ощущениям начали подмешиваться новые.

— Северус, эй, ты меня слышишь? — попыталась обратить на себя внимание настоящая Лили. Со стороны копии послышался только долгий протяжный стон.

Не обращая внимания на подобную реакцию, Лили попыталась объяснить Северусу, что от него (или нее?) сейчас требуется.

— У нас в запасе всего один час, так что собери все силы в кулак и делай так, как я тебе говорю, понял?

В ответ на это Северус смог только кивнуть.

Дальше счет пошел на секунды. Лили командовала Снейпу, когда ему дышать и как что делать, а чего не делать.

И, хотя было по-прежнему больно, возможность активных действий явно придала ему уверенности.

Проблема заключалась в том, что сил у парня уже почти не осталось, а времени было катастрофически мало.

Но под строгим и чутким руководством Лили спустя почти час на свет появился маленький черноволосый мальчик.

Они успели.

Северус уже начал принимать свой собственный облик, вслушиваясь в плач новорожденного. Непонятная эйфория накрыла его с головой, заставляя забыть обо всем пережитом.

Занявшись ребенком, который был намного меньше, чем был Гарри, Лили не сразу заметила, что Северус пытается привлечь ее внимание.

Когда же она, наконец, запеленала новорожденного и подошла к Северусу, чтобы показать ему сына, Лили сразу заметила, что что-то идет не так: парень был ужасно бледен, а кроме того, боли вернулись к нему с новой силой. И на ребенка он даже не взглянул.

«Их было двое!» — жуткая догадка пронзила разум Лили как разряд электрошока.

Оборотного зелья у нее больше в запасе не было.

Дальнейшие часы напоминали Лили кошмарный сон: мальчик в колыбели непрерывно плакал, требуя пищи и внимания к своей персоне.

Северус постепенно слабел, теряя остатки сил, которые он тратил впустую.

Но больше всего Лили пугало открывшееся у парня кровотечение, остановить которое у нее никак не получалось.

Потеряв уже всякую надежду, Лили напоила Северуса зельем Удачи и отошла к малышу, пытаясь его успокоить.

Больше ничем помочь Снейпу она не могла, а наблюдать за его агонией у нее не было уже моральных сил.

По мнению девушки, Северус был обречен.

Мальчик, копошащийся на ее руках, был очень похож на Гарри, и даже глаза у него были такие же ярко-зеленые.

Внезапно за спиной Лили раздался душераздирающий крик, оборвавшийся на пике и сменившийся гробовой тишиной.

Обернувшись, Лили застала странную картину: Северус сидел на постели, осторожно держа на руках неподвижное тельце еще одного ребенка. Кровавое пятно расползалось на простыни под ним с невероятной скоростью.

Подскочив к нему, Лили поняла, что девочка, которую Северус держал на руках, родилась мертвой…

Помочь ребенку она уже ничем не могла, но вот помочь Снейпу было пока еще в ее силах.

Вернув Северуса в положение лежа, Лили осмотрела его.

Травмы, оставленные на его теле рождением второго ребенка, были совершенно ужасны и, несомненно, доставляли мужчине страшные муки. Но смерть ребенка была сейчас для него куда более реальной, чем любая физическая боль.

Быть может, поэтому он даже не заметил, когда Лили обработала его раны слезами Феникса.

Еще один пузырек с ценной жидкостью она вложила в руку Северуса, уговаривая его выпить, но маг, казалось, не слышал ее, растерянно глядя то на флакон, то снова на мертвую девочку.

Сам не понимая, что он делает и зачем, Северус влил несколько капель в приоткрытые посиневшие губы младенца, а затем взвыл, как раненая собака, крепко прижав к себе бледное тельце.

Лили не пыталась заговорить с ним, но ровно до тех пор, пока со стороны, где лежал Северус, не послышался слабый писк, напоминавший кошачье мяуканье.

— Не дави так, ты же ее задушишь, — сказала Лили, понимая, что стала свидетельницей самого настоящего Чуда.

Напоенная слезами Феникса, девочка ожила, но Северус все еще отказывался выпускать ее из рук, несмотря на уговоры Лили.

Слезы горя смешались на его лице со слезами облегчения и счастья.

Глядя на него, Лили теперь отчетливо понимала, что уже никогда не сможет жить без этого человека. Человека, вернувшего ей смысл жизни, вернувшего ей семью, потому что он и был теперь ее семьей.

Убедившись, что с обоими детьми все в порядке, Северус уснул спокойным безмятежным сном.

Лили, поддавшись материнским инстинктам, взяла на руки мальчика, явно чем-то недовольного, и приложила к своей груди, с удивлением обнаружив, что у нее появилось молоко, а значит, здоровью малышей теперь ничто не угрожает.

* * *

Спустя пару месяцев Северус Снейп впервые смог разделить супружескую постель с Лили, закрепив, наконец, узы брака.

Это был волнительный момент, и не только потому, что для него все это было в первый раз, а еще и потому, что он жутко боялся разбудить детей.

После их рождения мужчина думал, что теперь никогда уже не сможет жить полноценной мужской жизнью, но его опасения были напрасными — слезы Феникса не оставили и следа от полученных травм.

* * *

Моя Жемчужина — так называл Северус свою непоседливую дочь, к которой относился как к самой величайшей ценности на земле и всячески ее баловал.

Для окружающих же рыжая бестия — Маргарита Снейп — была сущим наказанием.

От отца она унаследовала не только угольно-черные глаза и гордый орлиный профиль, но и весьма своеобразный характер, который назвать мягким ни у кого язык не поворачивался.

Ее старший брат — Генри — был, наоборот, тихим и покладистым. Он редко соглашался участвовать в шалостях сестры, но, если такое все же происходило, факультетские баллы со Слизерина летели сотнями.

Лили из-за этого постоянно подшучивала над мужем, говоря, что еще ни один слизеринец до этого дня никогда так активно не способствовал тому, чтобы Кубок школы достался Гриффиндору.

Северус уже четыре года работал штатным зельеваром в госпитале Св. Мунго, куда его после падения Волдеморта взяли с распростертыми объятиями.

Куда делся Темный Лорд? — спросите вы.

Темный Лорд пал жертвой собственного тщеславия и был убит восставшими против его жестокости Пожирателями смерти, которым к тому времени почти всем, кроме Питера Петтигрю, удалось избавиться от Черных Меток. Петтигрю, судя по слухам, покончил жизнь самоубийством сразу после смерти своего хозяина.

Подробности этого события мало кого волновали, а бывшие Пожиратели быстро смогли вернуть себе уважение общественности и социальный статус.

Единственным, что напоминало Британцам о темных временах, были могилы тех, кто погиб за время этого незримого противостояния света и тьмы.

Каждый год в канун Хэллоуина Лили и Северус неизменно навещали могилу Гарри и Джеймса Поттеров и молча стояли рядом с серым камнем, думая каждый о своем.