Стать мастером. Книга 2 (гет)

Примечания:

1 книга — "Стать тенью"

2 книга — "Стать мастером"

3 книга — "Стать героем"

Приятного чтения!

---

(конец месяца Огня очага 428 года Третьей эры. Рин совсем недавно вступила в Гильдию воров и периодически бегает по мелким поручениям Кристофа. В свободное время знакомится с Имперским городом и новой для неё жизнью).

Рин миновала узкие кривые улочки, плотно застроенные деревянными хибарами, и вышла к песчаному берегу озера Румаре. В Имперском городе стояли последние теплые вечера перед наступлением осени, и девушка, всё ещё впечатленная переездом, наслаждалась редким свободным временем. Она любовалась пышным окоёмом озера: поросшие лесом дальние берега уже начали желтеть, чувствуя приближение холодов, с которыми данмерке только предстояло познакомиться. Подойдя ближе к воде, она остановилась: тихие волны шуршали по песку, стараясь дотянуться до её потёртых сапог. Рин теперь часто бывала в Портовом районе: пройдя испытание и попав в здешнюю гильдию воров, она приходила по ночам в сад заброшенного дома загадочного Дарелота. Там случались тайные встречи с её дуайеном и остальными братьями и сёстрами по общему делу. Но сегодня её никто не ждал.

Воровка находилась в хорошем расположении духа, потратив почти всю свою первую зарплату на улучшение лука, качественные стрелы, новую куртку и ароматную булочку из местной пекарни. Подумав о том, что жизнь вполне начинает налаживаться, девушка достала свою сдобную добычу, дразня наглых чаек, со смешными криками носящихся над её головой и бесстрашно подлетавших почти вплотную.

В Университете Волшебства заканчивался учебный день. Милли сидела на корточках, пытаясь отдышаться после упражнения на перемещение. Телепортировалась она из одного края Университетского двора в другой и обратно уже полчаса, с перерывами на восстановление маны. Её товарищ по несчастью, то есть единственный одногруппник, изучающий вместе с ней мистицизм — Нолеон — уже закончил упражнение, потому что имел более внушительный запас маны, и отдыхал на лавке с другими студентами. Обычно шумное сборище молодёжи после интенсивной практики только лениво переговаривалось. Милли проводила взглядом уходящего чародея Платориуса, которому надоели её постоянные передышки, и вздохнула, обмахиваясь увесистым учебником. Сегодня он согнал с неё семь потов, будто вымещал на ней раздражение за что-то своё, зато у неё наконец-то появилось стойкое ощущение правильной телепортации.

Пока преподаватель точил лясы с советником архимага, Милли, утомившись от рутины, применила пометку прямо на книгу. Светящаяся рунная цепочка интересно исказилась, наложившись на сверкнувшую надпись учебника мистических умений.

— Интересно, а в таком виде она сработает? — пробормотала скучающая студентка, положив книгу в шаге от себя, и активировала возврат.

Краткий миг ощущения полёта сменился вполне реальным, но полётом, и Милли, чётко ощутив, что это была неправильная телепортация, свалилась, взмахнув руками и вскрикнув, прямо на кого-то, кто внезапно оказался под ней.

Отогнав чаек, Рин только успела открыть рот, чтобы отведать всё ещё тёплую сдобу, но периферийным зрением заметила внезапно появившуюся над ней тень, и, не успев испугаться, распласталась на песке, прижатая чем-то тяжёлым.

— Вот это фортель... — пробормотала Милли, когда кувыркнувшаяся реальность вокруг неё устаканилась.

Посмотрев на широкое закатное небо над собой и услышав шелест волн, Милли потянулась к ушибленному затылку и почувствовала под собой что-то мягкое и явно живое. Задрав ноги, она скатилась вбок, тут же сев на колени, и уставилась на женскую фигуру, смягчившую её падение.

— Э-эй, ты в порядке? — тихонько позвала она.

Когда звёздочки перед глазами стали рассеиваться, тело Рин запоздало вспомнило о самосохранении, заставив подскочить на ноги. Заполошно осмотревшись, она увидела перед собой молодую растрёпанную имперку в чёрно-зелёной мантии, и выдохнула:

— Меня не предупреждали, что в Сиродииле на тебя могут упасть люди с неба!

Не заметив враждебности в свалившейся на голову девице, Рин отряхнула свою новую кожаную куртку, вытерла подбородок от прилипшего песка и с грустью проводила глазами украденную чайками булку. — Как ты... Откуда взялась? — чуть успокоившись, спросила она. Пребывание в Имперском городе не переставало преподносить ей сюрпризы.

Девушка на песке похлопала серыми прозрачными глазами, разглядывая внешность той, что сыграла для неё роль подушки, особенно задержавшись взглядом на её необычных для данмеров голубых радужках, потом посмотрела по сторонам, заприметила торчащую над стенами башню Белого Золота и вдруг протянула, будто поняла что-то:

— А-а-а, наложение символов... — потом нахмурилась, и пробормотала: — а ещё нарушение правил безопасности. Мне конец, — подытожила она, и неловко, кряхтя, поднялась на ноги, оказавшись миниатюрного роста и комплекции, примерно Рин по подбородок. Формально кивнув, стряхнув с коротких тёмных волос песок, девица представилась: — Милло́на Хора́тиус. Студентка Университета волшебства, первый год обучения. Случается всякое, — пожала она плечами, намекая на произошедший конфуз.

"Вот оно что, магичка..." — растерянно подумала про себя Рин и тут же спохватилась: — Приятно. А меня зовут Р... родные и близкие — просто Яна, — выкрутилась данмерка, чуть не назвав своё настоящее имя вместо выбранного псевдонима из любимой книги. Спустя месяц новой жизни она всё ещё, порой, мешкала, знакомясь с большим для неё количеством людей во вмещающей их в себя столице. — Я... авантюристка. Здесь недавно, подрабатываю, как придется, — размыто добавила Рин, и, дабы отвести от себя лишние вопросы, добавила: — Тебя могут за это исключить?

— Не знаю, — снова пожала плечами Миллона. — Когда Рвущий-Листья перепутал заклинания и телепортировался в Скинград вместо Бравила, где принимали экзамен, ему только сделали выговор и отправили на пересдачу. Но я-то недалеко улетела. Хотя я вообще не должна была никуда улетать... — она отвела взгляд и обречённо поджала губы. — Плакало моё тёпленькое местечко проводника в отделении Чейдинхола... — она тяжко вздохнула, но быстро переключилась, завалив вопросами. — А ты откуда? Из Морровинда? Авантюристка? Это круто. Хотя и напряжно. Ты здесь живёшь? — она кивнула на ряды хибар Портового района. — Или просто гуляешь?

Рин, растягивая слова, принялась медленно отвечать, боясь сказать лишнего. Конечно, можно было и не отвечать, но отчего-то воровке стало интересно побеседовать с молодой магичкой — что-то в ней располагало к неформальному общению.

— Гуляла, — согласилась Рин, проверяя состояние своего лука, благополучно пережившего внезапное падение, и спрятала оружие за спину. — Жилья у меня нет, да и незачем, — пожала плечами она. — Даже в Морровинде с детства жила на съемной.

Солнце уже касалось верхушек леса по другую сторону берега, напоминая о приближении ночи. Абсолютно не желая заканчивать день, Рин вдруг спросила:

— Ты вернешься в Университет пешком? Мне бы раздобыть так и не случившийся ужин, нам с тобой по пути.

Блёклое лицо магички загорелось энтузиазмом:

— О-о, твоя компания очень кстати. Я пока плохо ориентируюсь в районах города, хотя вроде бы тут всё и просто. Один раз зашла, куда не нужно, и у меня срезали кошелёк.

— Срезали кошелёк... — протянула Рин, пригладив свои чёрные волнистые волосы. — Вот же ж не повезло. Мой тебе совет: прячь деньги подальше, и лучше их разделить — часть в сапоги, часть в лифчик, ну, ты поняла.

Хихикнув, Рин махнула рукой, призывая идти за ней. Девушки двинулись в сторону города, минуя еле дышащие хибарки бедняков.

— Знаешь, я тоже здесь недавно, но город изучила сразу. И, конечно, знаю одно местечко, где можно вкусно и недорого поесть.

Миллона снова пожала узкими плечами — этот жест у неё получался как-то по-особенному естественно:

— Мне нужно будет вернуться до десяти, а то придётся ночевать у ворот Университета. Чародей Платориус всё равно с меня шкуру спустит, так давай хоть поедим перед смертью...

— Это по-нашему, — весело сказала Рин, найдя компанию на этот вечер.

Переговариваясь о том, что видели вокруг, девушки миновали длинный мост и маяк, и оказались в Храмовом районе, быстро отыскав таверну «Всех святых».

— Ну, вот, — презентовала Рин покачивающуюся на слабом ветру вывеску и в полушутку добавила. — Проверь, кошелек хоть на месте?

Милли прижала руку к сердцу и пожамкала маленькую грудь:

— Неприкосновенный запас всегда со мной. На первом же уроке по телепортации нам крепко вдолбили в головы, что заначка всегда должна быть. Жаль, что этот урок не проводят прямо на въезде в город.

— Век живи, век учись, — одобрительно кивнула воровка, и они вошли внутрь.

В небогато обставленной, но чистой таверне к вечеру было людно, однако, как казалось Рин, не так шумно, как бывало в Южной стене. Народ был здесь разный, но вел себя в большинстве потише и поскромнее. Вообще всё здесь стремилось к порядку гораздо больше, чем это было на её родине.

Миновав столик, за которым сидели трое в обмундировании имперской стражи, Рин подплыла к хозяину и, успев изрядно проголодаться, принялась заказывать:

— Мне, пожалуйста, печеный картофель дольками и... А это сколько уже будет? Ага. Тогда без мяса. А ты что будешь? — повернулась она к Милли.

— Картошка — это вкусно. — Девица обратилась к трактирщику: — Мне то же самое.

Оттянув ворот, она засунула руку под мантию и принялась шарить за пазухой, совершенно не замечая любопытных взглядов мужской половины зала и смешков.

— Да где же эта грудь... — чертыхнулась она вполголоса, отчего хозяин таверны расхохотался. — А, вот она. — Достав деньги, она отсчитала нужную сумму на прилавок: — Ещё тёплые.

— Я уже думала, ты грудью расплачиваться собираешься, — пошутила Рин, и они сели в ожидании за только что освободившийся столик.

— Грудь у меня — на вес золота. Мал септим, да дорог, — усаживаясь, ответила Милли, кряхтя, как маленький дедушка. Её ноги едва доставали до пола.

— Так откуда ты приехала на учёбу, говоришь? — поинтересовалась воровка, незаметно достав из сумки мацт, который хранила для особого случая.

— Я с востока родом. У меня очень большая семья, родственники держат таверну и овощную ферму. И так ещё, по мелочи, — она махнула рукой. — Будь мы в Чейдинхоле, на столе бы у нас вполне могла быть картошка с нашего огорода. А ты откуда? Чем занимаешься?

— Довелось недолго побывать в Чейдинхоле, — Рин припомнила, как по заказу гильдии добывала драгоценный бюст из гробницы местных богатеньких переселенцев с Морровинда. Конечно, об этом её новой знакомой знать было не нужно. — Здорово, что рядом есть родные. Не пропадёшь. А я... Говорила же — с Морровинда. М-м-м... Тоже здесь за образованием, — ухмыльнулась Рин, сказав часть правды. — Могла бы поступить в университет искусств, но, наверное, такая скучная благообразная жизнь не для меня.

Оглядевшись по сторонам, воровка беспалевно глотнула мацта и быстро спрятала пузырек обратно под стол.

— Хочешь?

Милли задумалась:

— Пить? Или не пить? — Помолчав с десяток секунд, она рассудила: — Если вернусь в Университет пьяная после того, как нарушила правила безопасности... простым выговором могу не отделаться.

Затем просунула руку под стол и нащупала пузатую бутыль. Быстро оглядевшись и убедившись, что хозяин не смотрит, она сделала пару больших глотков и зажмурилась, уткнувшись коротким носом в рукав.

— Ух-х!.. Один раз живём... — просипела она.

Рин прыснула со смеху. Данмерка почувствовала, что они подружатся. Осознание, что и в другой части Тамриэля можно найти своих людей, грело ей душу. Или это был мацт.

— Зелье для отрезвления умеешь варить?

— Н-н, — помотала головой Миллона, и её тонкие тёмные волосы распушились. — Я мистик. Алхимия — это не моё. Но всегда можно обратиться к нашим зельеварам. Такое сварганят, что голову под столом забудешь. Только заплатить придётся.

Рядом прошёл хозяин — пожилой редгард, неся заказ к соседнему столику, и повернулся к ним задом, расставляя на стол тарелки и кружки.

— Зато смотри, что я могу...

Милли снова опустила руку под стол и насупилась, брови сошлись на переносице, как вдруг у трактирщика начала подниматься рубаха чуть пониже спины, открывая вид на прореху в штанах в весьма неловком месте. Ощутив неладное, старик рукой пощупал спину и огляделся, но девушки уже отвернулись, пряча улыбки.

— Фу, аппетит пропал. Хотя нет, показалось, — передумала воровка, когда перед ними появился ароматный картофель только с пылу с жару. — Это полезное умение, мне бы такое. Ну, в смысле, не для этого, конечно.

Она задумалась, насколько было бы проще воровать, умея двигать предметы на расстоянии. А ещё круче — телепортировать их. Увидел болтающийся кошель, щёлкнул пальцами, и отправил себе в сумку. Идеально, а главное — безопасно.

Вспомнив про слова Миллоны, Рин спросила:

— А кошелек, который у тебя украли — там хоть немного было?

Сунув в рот запечённую дольку картофеля, та промычала с набитым ртом:

— Не в деньгах дело. Там колечко лежало — от бабушки осталось. Для завлечения парней, — она усмехнулась и подвигала бровями. — Я к стражникам обращалась — бесполезно. Даже нищих про воров расспрашивала, только не вышло ничего. Жалко, память всё-таки, — Милли методично совала в рот дольку за долькой, умудряясь при этом довольно внятно говорить. — Ты, случайно, никого из их братии не знаешь? Мне позарез надо кольцо — есть один парень, просто красавец, да ещё и алхимик, но на меня не смотрит. А он тако-ой! — она прижала ладони к щекам и зажмурилась.

Рин сделала вид, что пытается вспомнить о своих тесных связях в гильдии.

— Знаешь, я попробую насчёт этого разузнать. Памятные вещи — дело серьёзное, особенно когда это всё, что остаётся у тебя от родного человека, — девушка коснулась подвески матери на груди. — Как говоришь, выглядело это кольцо?

Рин достала из сумки дневник, чтобы сделать заметки и зарисовки.

— Золотое с круглым изумрудом. Изнутри выгравированы инициалы "З.К." — Зенона Кодус, так её звали.

Миллона внимательно разглядывала дневник Яны, пока она записывала, а потом с усмешкой выдала: — Говорят, все тёмные эльфы в Сиродииле — воры и контрабандисты. — Выдержав паузу, она заявила: — Как пить дать врут!

— Тише ты, на нас смотрят, — напряглась Рин, отбирая у магички из-под стола мацт. Закончив побыстрее с картошкой, воровка вытащила новую подругу на улицу. — Пошли, скоро десять. Нужно успеть вернуть тебя в университет. Поищешь заодно освежающую дыхание травку в Дендрарии, — хмыкнула разумная часть Рин. Вторая же часть, осмелевшая и немного опьяневшая, вдруг предложила: — Или можем пойти поискать твоё кольцо.

Милли резко затормозила и придержала Яну за рукав, с подозрением заглянув в её глаза:

— Ты точно не даэдра-искуситель?

Рин икнула от неожиданности:

— Святая Азура, да простят меня АльмСиВи!

Милли прищурилась, не сводя с неё пытливого взгляда, очевидно оценивая возможные приятности и неприятности, и выдала:

— Ну, пошли.

Одобрительно усмехнувшись, Рин повела девушку за собой чуть ли не бегом через Талос Плаза в Эльфийские сады, где надеялась застать местного скупщика краденого. Если искать то самое кольцо, то начинать имело смысл именно с него.

Найдя нужную квартиру возле арки, ничем не отличавшуюся от остальных на этой улице, Рин остервенело застучала в дверь и дождалась, когда Фатис Улес соизволит её приоткрыть, выглядывая одним глазом из узкой щели, ограниченной цепочкой.

— Что надо?

— Да укроют тебя тени, брат, — многозначительно шепнула Рин, надеясь, что Милли не расслышит. — Я Яна, новенькая.

— А, Яна. Слышал про твои успехи. Так что тебе надо? — так и не впустив внутрь, спросил пожилой данмер.

— Мы ищем золотое кольцо с круглым изумрудом, с внутренней стороны инициалы "З.К." Тебе попадалось такое?

— Продал.

— Кому? — всплеснула руками воровка. — Будь другом, дай наводку.

Миллона тем временем прислонилась к стене дома и прошептала что-то, сжав и разжав кулаки. А потом, похлопав сверкнувшими голубым светом глазами, стала осматриваться и негромко проговорила:

— Сюда кто-то идёт. — Пожав плечами, она пробормотала: — Ну, так. Вдруг вам интересно...

И действительно, через пару мгновений по дороге в квартал завернул служитель порядка с факелом в руке.

— Где коль!.. — громко начала Рин и через секунду оказалась у Улеса дома, втянутая за шиворот вместе с вцепившейся в неё Милли.

— Да от вас перегаром несёт, как от дешевого морровиндского пойла! — разразился он, захлопнув дверь.

Рин переглянулась с имперкой, делая вид, что не понимает, о чем речь.

— Новенькая, говоришь? Должна знать, что с такими как ты я не работаю. Надо бы пообщаться насчёт твоего поведения с Кристофом, — пригрозил Улес.

— Не надо с ним общаться, — резко сказала девушка, включая дипломата. — Давай-ка решим этот вопрос без посторонних лиц. Услуга за услугу.

— И что ты можешь мне предложить, девочка? — раздражённо спросил он. — Информация подобного рода стоит недешево.

Тут в дверь постучали замысловатым ритмом, и три пары испуганных глаз приковались к ней. Но, сообразив, что стражник не знает тайных сигналов Гильдии воров, скупщик махнул рукой, чтобы девушки отошли вглубь комнаты.

— Здравствуй, Улес, — послышался мужской голос. Внутрь вошёл знакомый Рин мужчина из Гильдии. Девушке ещё не приходилось с ним общаться, но она знала, что он был выше по рангу и имел право торговать с Улесом. Закрывшись, данмер проводил вора к столу и достал оттуда какой-то журнал, хранящийся под десятью замками. Вор вывалил горсть драгоценностей, и скупщик принялся внимательно осматривать каждую через увеличительное стекло, оценивая. Изучив крупный рубин, он деловито промычал и сделал какую-то запись.

— Слышь, — шепнула Рин Милли на ухо, — сможешь своей магией Улеса отвлечь, когда он закончит? Я бы заглянула в этот журнальчик, прежде чем ввязываться в сделку на его условиях.

— Хм...

Магичка осмотрелась: с виду пустоватая большая комната на самом деле была полна всяких закрытых полок, сундуков, шкафов. Несмотря на вмонтированные в стены масляные лампы, рассеивавшие тьму, из-за позднего времени на столе скупщика горел подсвечник, ещё одна лампа стояла на углу шкафа, и ещё несколько свечей горели в глубоком блюдце на большом обеденном столе.

— Попробую... — одними губами произнесла Милли.

— Я чихну, и это будет сигналом, — кивнула Рин.

Когда Фатис Улес учтиво проводил высокопоставленного вора, то повернулся к Рин и её спутнице, сменив выражение лица на раздражённое:

— Не понимаю, почему вы ещё здесь? — закатил глаза данмер, жестом приглашая к двери. — Маленьким девочкам уже пора баиньки.

— Апчхи!

Предусмотрительно спрятавшись за спиной Яны и вцепившись в её куртку, Милли двинула пальцами, подтягивая фонарь к краю шкафа, и, когда они уже двинулись к дверям, за спиной Улеса разбилась масляная лампа. Огонь вспыхнул над вытекшей лужицей, грозя пожаром.

— Что за...! — выругался скупщик, рванув к огню в страхе потерять всё нажитое "честным" трудом имущество.

Рин активировала амулет Тени, исчезнув из вида, и в два прыжка оказалась рядом с открытым журналом. Пробежав глазами по выведенным изящным почерком строкам, она зацепилась взглядом за "золотое кольцо с изумрудом (зачарованно на обаяние)", напротив которого нашла покупателя.

Пока Улес, ругаясь, пытался затушить огонь сорванным со стены гобеленом, Рин громко попрощалась и выбежала на улицу, волоча за собой Милли.

— Вот это да! — радостно воскликнула она. — У меня только что случилось дежавю! — воровка вспомнила, как похожим способом Азурай отвлёк торговку зельями, когда они воровали лекарства для его племени. — Маги — рулят!

— Ты что-то узнала? — едва поспевая, просипела Милли, стараясь как можно скорее подставлять под себя ноги.

— Узнала. И нам очень повезло, что это имя мне знакомо. Правда, где его искать — ума не приложу. Но есть идея.

Рин завернула в арку между домами, затем ещё глубже — в грязный, дурнопахнущий переулок между задними дворами, и, напрягая зрение, принялась всматриваться в темноту.

— Чую по запаху, что здесь кто-то есть. Милли, ты можешь посветить?

Магичка вгляделась во тьму блеснувшими глазами:

— И правда. Вон там есть чья-то аура, — она указала пальцем вперёд. — Иллюзии — не моя специальность, но небольшой свет я смогу сделать.

Она прошептала заклинание, совершив быстрый жест пальцами, и её тело окутало неяркое сияние, осветившее всё примерно на пять метров вокруг. Потом, поморщившись, она сжала пальцами нос.

Бездомные кошки разбежались по сторонам. Кто-то недовольно прорычал из темного угла, шевелясь. Девушки подошли ближе и увидели нищего, лежащего на рваной блохастой лежанке, защищавшего глаза рукой от света.

— Да укроют тебя тени, — поздоровалась Рин, не обратив внимания, что это прозвучало как издёвка.

— Чем могу помочь? — плохо скрывая недовольство, спросил заросший мужчина.

— Я ищу брата Варона Вамори. Он ещё в городе?

— А... Так он выступает сегодня в "Тайбере Септиме". Он, конечно, бард неплохой, но чтобы протиснулся в лучший отель столицы? Слабо верится.

Рин посмотрела на Миллону, бросив нищему монетку:

— Благодаря кольцу — мог.

Отходя от бездомного, Милли прогундосила, не убирая пальцев с носа:

— Погоди, как ты сказала? Варон Вамори? — её брови сначала сошлись на переносице, а затем устремились вверх. — Это, случайно, не тот стихоплёт из Бравила, который волочится за алхимичкой из Гильдии Магов? На что ему моё коль... — она осеклась, — а, ну да. Всё встаёт на свои места.

— Даже Сиродиил — это большая деревня, — удивилась Рин. — Что ж, поможем бедняжке из женской солидарности.

Перейдя в элитный район, на Талос Плаза, девушки вышли к людной, хорошо освещённой белокаменной площади, на которой стояли парочки, ожидающие своей очереди в самый роскошный столичный ресторан.

Смешавшись с людским потоком, снующим туда-сюда, они оказались в просторном зале гостиницы "Тайбер Септим", попав на самый разгар выступления Варона. Данмер играл на лютне, медленно плывя между круглыми столиками, ломившимися от вкусных блюд. Разодетые в дорогие одежды люди захлопали, восхищаясь искусно взятой бардом последней нотой.

— А он хорошо поёт. Да и сам вполне себе, — сказала Рин и тут же похлопала себя по щекам. — Кольцо, точно.

— Ну, мордашка у него и раньше ничего такая была, и голос хорош, — Милли сплела руки на груди, — но какой-то он... навязчивый. Настоящий мужчина не должен бегать за девушкой, которая его упорно избегает. Где-то семь из десяти. Может быть, шесть. Понимаешь, магия кольца не настолько сильная. Скорее, оно ему просто прибавило уверенности в себе.

— Знаешь, никогда не пробовала оценивать мужчин от одного до десяти. Нужно попробовать. Одно я знаю точно — до десяти пока что в моей жизни только один дотягивал, — сладко вздохнула девушка, и Миллона ухмыльнулась, приподняв бровь.

— Даже интересно, что это за мифический мужчина.

Рин поспешно переключилась на окружение, переводя взгляд на певца:

— Надо подойди ближе, чтобы ты рассмотрела, есть ли у него на пальце кольцо. Одеты мы так себе и, боюсь, шикануть здесь, заказав столик, не сможем. Нужно не светиться, а то попрут ещё, и плакал наш шанс.

Милли тоже осмотрелась и пожала плечами:

— Мы можем просто дождаться конца представления. Или... разве ты не можешь подкрасться? Ты ведь... — она внимательно посмотрела на Яну, — можешь, ведь так?

— Что уже скрывать, — скромно промолвила Рин и исчезла, оставив магичку одну. Через минуту девушка снова возникла перед ней, держа в руках два сладких рулета. Один она протянула имперке. — Да, кольцо на нём. Только есть одна загвоздка: забрать у него я ничего не могу. Предупреждаю на случай, если мы не сможем его уговорить. А скорее всего так и будет. Варон сам кого хочешь заболтает и обдерёт до нитки. Однако если законная владелица сама его изымет, полагаю, меня не обвинят в нарушении правил. — Она развела руками: — Ну, типа, понимаешь, не кради у ближнего своего.

— С чего бы ему отдавать то, что он купил? — Милли почесала в затылке. — Это становится напряжным... И дать взамен мне ему нечего. И с его пассией я не особо знакома... э-э-эх, — она махнула рукой. — Пусть его. Может, хоть с этим колечком он ту отличницу уломает. Пошли отсюда, — она зевнула и направилась к выходу.

— Эй, ты куда? Это же кольцо твоей бабушки! — возмутилась Рин, шагая следом.

Тут бард закончил ещё одно из своих произведений, и, получив порцию рукоплесканий, принялся слушать комплименты от желавших лично выразить благодарность гостей.

— Я имела в виду твой телекинез — ты можешь им воспользоваться, чтобы снять кольцо? — прошептала она магичке на ухо.

— Телекинез? — бровь Милли поднялась вверх. — Чтобы снять кольцо? Да ещё и незаметно? — она поскребла затылок. — Чародей Платориус, может, и смог бы. Но есть одна проблема: я-то не чародей. Вот, смотри, — она подняла руку, шевельнула пальцами, и бока Яны мягко коснулось вполне ощутимое прикосновение, после чего пола её куртки немного натянулась и поболталась в воздухе. — Понимаешь? С такими навыками снять кольцо не получится, даже если я литр зелья невидимости выпью.

Воровка задумалась, потирая подбородок:

— Ждать, когда Варон уснет и надеяться на то, что он снимает на ночь украшения — звучит тоже так себе. Что ж, попробуем пообщаться. Вдруг прокатит.

Рин поманила Милли за собой в недра оживившейся толпы, надеясь временно слиться. Ловя на себе периодически взгляды — их простая одежда особо не вписывалась в антураж, Рин столкнулась с официанткой.

— С оружием сюда нельзя, и вообще, у нас тут культурный вечер, — сказала она, указывая на лук за спиной данмерки.

Девушка выставила перед собой ладони:

— Спокойно, Варон мой троюродный брат, если не верите — спросите сами. Я только с дороги: так хотела посмотреть его выступление, даже переодеться не успела.

Официантка отошла, шепнула что-то Варону, и тот, увидев Рин, подошёл к ней.

— Брат? — поднял одну бровь он. — Если хотела попасть на мое выступление, могла бы...

— Брат по тени, — хихикнула Рин, заставив барда вздрогнуть. — Не боись, никто не слышал. У меня к тебе вопрос жизни и смерти.

Оглядевшись, бард указал девушкам на дверь, и они дружно вышли на улицу «подышать свежим воздухом».

— А это что за барышня с тобой? — спросил данмер, не понимая, чего от него хочет новенькая согильдийка.

— Это Милли, — представила её Рин с видом, будто знает сто лет. — Собственно, о ней и пойдет речь. Понимаешь... Так вышло, что её фамильное кольцо оказалось у тебя. А оно — единственная память о её бабушке. Мы бы тебе заплатили, если бы у нас были деньги, но у нас их нет, поэтому мы тебе не заплатим.

Поняв, что не назвала ни одного достойного аргумента, воровка неумело захлопала ресницами.

— И это твой план? М-да... — Милли скептично потёрла лоб, а потом вышла вперёд. — Привет, Варон. Ты меня не помнишь, но я видела тебя в Гильдии Магов в Бравиле. Запомнила, потому что ты один из самых привлекательных данмеров, что я видела. Кажется, тебе нравится та высокая эльфийка, не помню её имени...

— Ардалин, — ответил Варон, сплетая руки на груди.

— Да, точно. Так вот, это кольцо вряд ли тебе поможет привлечь её внимание. Его чары довольно слабые. И с такой замкнутой личностью, как она, надо действовать как-то иначе. Мягче, терпеливее, понимаешь?

— Думаешь, я не знаю?! — в отчаянии воскликнул Варон. — Что я только ни делал! Она просто игнорирует меня!

— Тише, тише, — мягко попросила Рин, погладив того по плечу. — Как насчёт поговорить об этом? Ну, мы же девушки, понимаешь, и стоим по ту сторону баррикад — дадим тебе пару советов, как надо, и как не надо. Это ведь ценнее, чем какое-то там золотое кольцо?

Варон задумчиво прокрутил зачарованную вещичку, посмотрел на вход в Тайбер Септим, и Рин, заметив на его лице тень сомнения, выпалила:

— В качестве бонуса, пока Милли будет отвечать на твои вопросы — а она эксперт, о да, я кое-что тебе нарисую! Ты же носишь с собой портрет Ардалин?

Варон ошеломлённо захлопал глазами, и, пощупав карман на груди, наклонился к согильдийке:

— Что ты задумала? — спросил он, и, когда данмерка прошептала ему на ухо свою идею, его щеки вспыхнули багровым румянцем.

— Ну, как-то это... Ай, да ладно! — глупо улыбаясь, он достал из кармана миниатюрный искусный портретик — однозначно краденый у Ардалин, и протянул Рин.

Встав под факелом, она распахнула свой дневник и, загадочно взглянув на Милли, принялась шуршать карандашом по бумаге.

— Кажется, я поняла, что ты задумала, — Миллона прикрыла кончиками пальцев сальную ухмылочку. — Это я удачно на тебя упала — ты полна сюрпризов! Слушай-слушай! А мне кое-кого можешь потом нарисовать?

Она сунула нос в дневник, но загородила свет, и Яна отвернулась от неё.

— Ладно, перейдём к урокам по укрощению девушки-отличницы, — Милли обратилась к Варону, который окинул её скептичным взглядом:

— Сколько тебе лет? Ещё мне дети не давали советов в любви.

Милли воздела указательный палец:

— Мне двадцать три, не смотри на внешность, — она пренебрежительно махнула рукой, — я её не выбирала. Кстати, возраст в любви — не определяющее качество, хотя и накладывает отпечаток. По меркам высоких эльфов, Ардалин ещё совсем молоденькая, можно сказать, моя ровесница.

— Да ну, — усомнился Варон, но прислушался.

— И очень застенчивая, надо сказать. Всё, что её интересовало в Университете — это алхимия и чтение. Насколько я знаю, у неё даже друзей не было. Она совершенно не умеет общаться. Так что твои стихи и серенады её не увлекут, по крайней мере, пока. Первым делом тебе нужно найти с ней хоть одну общую тему, на которую она могла бы тебе ответить. И у меня есть одна идейка. Почему бы тебе не начать брать у неё уроки алхимии?

— Ах, было бы зелье, выпив которое, она смогла бы по-настоящему полюбить меня! — театрально вздохнул Варон, и Рин, не отрываясь от рисунка, покачала головой. — Идея-то была бы хороша, но она меня тут же раскусит, и её наставница точно не даст добро — она опекает Ардалин, как собственную дочь. Не подпускает к ней. О, я просто выпью яду, и, если такова судьба, моя возлюбленная спасет меня, и я смогу побыть с ней рядом, а если нет — то эти муки закончатся.

Брови воровки поползли вверх от такого заявления, но от рисунка она всё же не отрывалась.

— А-а-а, так ты из этих! Пф-ф! Что ж ты сразу не сказал? — фыркнула Милли. — Тебе не её взаимность важна, а собственное ощущение отвергнутого. Это даёт тебе вдохновение, не так ли? Ты потому и выбрал такой недоступный объект воздыхания. Тогда моё кольцо тебе точно не пригодится.

Она протянула к нему раскрытую ладонь и пару раз её сжала-разжала.

— Если не хочешь отдавать бесплатно, могу заплатить позже. Сейчас у меня почти ничего нет.

Варон надулся от таких слов, напыжился и, словно эмоциональный подросток, воскликнул:

— Ничего вы не понимаете!

Снял кольцо, вложил в ладонь Милли, да так, что оно упало на брусчатку. Намереваясь убежать в отель, прямо возле двери он вдруг затормозил, вернулся к Рин и выхватил свой портрет возлюбленной:

— А вот это я, пожалуй, заберу, — гордо сказал он, поблёскивая влагой в несчастных красных глазах.

— Ладно, ладно, секундочку, — Рин поспешно вырвала откровенный набросок из дневника и протянула Варону.

Когда дверь Тайбера Септима захлопнулась за его спиной, воровка повернулась к Милли:

— Пошёл, видимо, стресс снимать.

Подняв колечко, Миллона осмотрела свою прелесть и с улыбкой выставила перед собой ладонь, так, чтобы Яна по ней хлопнула.

— Квест завершён!

— Ну и приключение, — протянула довольная воровка. — Как хорошо, что ты мне на голову свалилась. — Затем Рин задумчиво добавила: — Надеюсь, после всего этого мне не сделают выговор. Кстати, об этом — сколько времени? Ты успеваешь в Университет?

— Шутишь? Уже около полуночи, — она пожала плечами и развела руками. — Мы теперь с тобой до утра можем хоть по кабакам, хоть по мужикам! А потом — на лекции. Если меня тоже не исключат, — и Милли рассмеялась.

— И правда... А я даже не заметила, как время пролетело. Ну что ж, нужно выпить за успешно провёрнутое дельце! Вернёмся в Храмовый район? Оттуда будет проще найти путь на учебу.

— Хана моей заначке! Гуляем! — Милли вприпрыжку поскакала по дороге, но споткнулась и чуть не свалилась.

С каждым днём становилось прохладнее, жители столицы надевали яркие шерстяные накидки и пальто, заматывались цветными шарфами, подражая природе, менявшей зелёный наряд на золотисто-красный. Университет Волшебства тоже готовился к наступающим холодам: алхимики собирали последний урожай в этом году, преподаватели составляли списки, ученики наводили порядок, зачарователи, колдуны и разрушители уходили за наполнением камней душ — волшебные факелы и жаровни для обогрева Университета, увы, сами себя не делали.

— У неё выговор, а она гулять собралась! — всплеснула руками Жульен Фанис — заведующая кафедрой алхимии и поцокала языком, сидя на корточках перед сростком грибов в палисаднике.

Милли пожала плечами, оглядываясь:

— Подумаешь, не у одной меня же.

Поправив шапочку, молодая женщина погрозила ей коротким ножичком, шутливо нахмурив брови.

— Свою часть мы с Нолеоном и Рвущим-Листья уже убрали. Чего ещё делать-то? — Милли задумчиво расчесала свои короткие волосы пальцами, кося глазами в сторону ротонды.

Преподавательница рассмеялась, махнула рукой на горе-студентку и со вздохом отвернулась к грибам:

— Ох уж эта молодёжь!

Тот, кого Милли искала взглядом, снимал высохшие плети ипомеи с кованой решётки на окне Лустраториума, стоя на большой бочке. Ассистировала ему в этом, несомненно, нелёгком занятии девушка с третьего года обучения — симпатичная бретонка-алхимичка, которой редгард Родигер улыбался, слушая её бессмысленное щебетание.

Подойдя к ним, Милли спрятала руки за спиной, вращая на большом пальце бабушкино колечко:

— Что-то урожай у вас так себе, — прокомментировала она, кивая на кучку сухих стеблей.

— О, Роди, и эта мелочь к тебе клинья бьёт, — смерив её ревнивым взглядом, рассмеялась девушка, которую звали то ли Мара, то ли Мери.

— Это не мелочь, а моя ста-арая знакомая, — протянул Роди, рассыпая зелёные искры своими словно подведёнными глазами.

Прошло не так уж и много времени, но они действительно познакомились ещё до поступления в Университет, во время сбора рекомендаций — поздней весной. Роди здорово помог ей, когда она пыталась прийти в себя после травмирующего события — впервые отнятой человеческой жизни. Милли защищалась и не жалела о поступке, однако всё равно первое время не могла спокойно спать. Как алхимик и целитель, Родигер тогда посоветовал ей хорошее успокоительное и залечил ожоги, которые она сама себе нечаянно нанесла.

Спрыгнув с бочки, Роди отбросил сухой вьюнок в кучу мусора и подошёл к Милли, улыбаясь. Негодяй знал, что очень красив и бессовестно пользовался этим: в Университете за ним бегали сразу несколько девушек, и он был одинаково благосклонен почти ко всем. Не то чтобы Милли рассчитывала встать в очередь — не с её блёклой внешностью и фигурой подростка, но если бабушкино колечко вдруг поможет ей приятно провести время с красавцем, то почему нет?

— До чего же у тебя потешный маленький носик. Прямо мышиный, — умилился парень и опёрся на присогнутые колени, чтобы лучше видеть её лицо. — У меня в детстве была ручная мышь — моя подружка. Ты чем-то на неё похожа, — редгард склонил голову к плечу, разглядывая её вздёрнутый короткий нос — наследство от мамы Милли, которым она наградила почти всех своих детей.

Внутренне нецензурно пискнув, Миллона покраснела и отвела взгляд, ругаясь оттого, что это её нагло соблазняли, хотя именно она собиралась этим заняться:

— Мышью меня ещё не называли.

Рассмеявшись, Роди взлохматил её волосы и повернулся обратно к бочке:

— Ладно, нужно закончить работу. Увидимся, Мышиный нос!

Сдержав сладостный вздох, девушка развернулась и бодро зашагала к кованым воротам, преграждающим путь на волю: сегодня она должна была пересечься со своей новой приятельницей и рассчитывала оторваться по полной за все нотации, что ей пришлось выслушать от преподавателей и родителей.

Её товарищи мистики — одногруппник Нолеон Гаррана и аргонианин на курс старше — Рвущий-Листья уже тоже стояли на выходе, навострив лыжи, дабы слинять навстречу приключениям и выпивке, но, видимо, ждали Кулундила — старшекурсника, который недавно вернулся со стажировки и готовился к выпускным экзаменам.

— Мил, — басовито кивнул ей высокий имперец с русой головой.

— Нол, — ответила она ему в тон.

— И Кул! — воскликнул Кулундил — высокий эльф. Жизнерадостно размахивая руками, он чуть ли не вприпрыжку подбежал к остальным, умудряясь не путаться в длинном подоле мантии.

— Эх… — тяжело вздохнул белый ящер, который и тут оказался вне обоймы.

Милли улыбнулась ему:

— Хочешь, я буду звать тебя Рвул?

— Рвул-Листул! — поддержал альтмер, обнимая его за шею.

Аргонианин грустно выдохнул:

— Н-нет-с… Четыре буквы… Не подходит…

— Ты сегодня с нами, крошка Милли? — поинтересовался Кулундил, тут же позабыв про печали ящера-перфекциониста.

Усмехнувшись, она помотала головой, медленно пятясь к выходу:

— Нет, мальчики. Сегодня я променяю ваше общество на сугубо женское.

— У-у-у! Осуждаем! — зашумел альтмер. — Не знал, что ты по девочкам, — губы Кулундила растянулись, брови задвигались.

— Ты ещё столького обо мне не знаешь, — загадочно пропела Милли и, прокатившись на отворяющейся створке кованых ворот, скрылась из виду.

Выйдя наружу, в зону ожидания и телепортации перед Университетом, она покрутилась, но никого не увидела. Решив, что Яна опаздывает, она направилась к скамейке, однако кто-то внезапно закрыл ей глаза, подкравшись сзади:

— Кошелек или жизнь! — послышался знакомый женский голос — энергичный, но негромкий.

Магичка тяжко вздохнула, не пытаясь вырваться:

— Вот беда, нет у меня кошелька... А чтобы добыть деньги, придётся меня облапать. Так что бери сразу натурой, — предложила она и поболтала подол мантии, взяв его кончиками пальцев.

— А ты и рада, — засмеялась Рин, освобождая подругу. — Особенно, если бы я оказалась очаровательным джентльменом удачи, да? — девушки развернулись друг к другу.

Данмерка была одета так же, как и несколько дней назад, в их первую встречу: лёгкая куртка уже не согревала — об этом Милли поведали ее ледяные руки.

— Ну, как оно? — поинтересовалась воровка, скользнув взглядом по приемной Архимага. — Ты здесь, а значит, тебя не убили и не отчислили.

— Они пытались, но по мне трудно попасть, особенно в той дикой ярости, от которой у них тряслись руки, — легкомысленно отмахнулась Милли. — Ну а твои дела в каком состоянии? Варон и тот пожилой данмер не наябедничали на тебя?

— Начальство узнало, конечно, — с неловкой улыбкой проронила Рин, заведя руку за голову. — Но, видимо, я ценный сотрудник, и меня простили. Правда, есть ощущение, что рутинной работы дали больше, чем другим. В наказание что ли?

Девушка повернула к вратам, приглашая Милли следовать за ней:

— Собственно, работой мне сегодня и придется заниматься — причём, если хочу успеть до ночи, нужно начинать уже сейчас.

Заметив недоумённый взгляд магички, она поторопилась объяснить:

— Ничего такого. Просто нужно разнести беднякам провизию. На мне Портовый район — там голодных ртов больше всего... Конечно, не самое подходящее место для прогулок, но, может, ты не против составить мне компанию?

Милли разочарованно вздохнула, надув щёки и ритмично выпустила воздух, шлёпая губами:

— Пу-пу-ру-пу-пу-у... Ла-адно, — она смиренно пожала плечами. — Это не то, к чему я сегодня готовилась, но всё интереснее чтения учебников или уборки в Университете. Так, значит, слухи правдивы? Нищие работают на Гильдию Воров?

— Вроде того, — подтвердила Рин, обрадовавшись, что она займётся всем этим не одна. — Хотя сейчас всё будет выглядеть так, будто наоборот.

Миновав огромные ворота, охраняемые боевыми магами, девушки двинулись по длинному мосту, ведущему к стенам Имперского города, над которым возвышалась Башня Белого Золота. На обширном полотне дорожных камней, выложенных геометрическим узором, без труда разъезжались две телеги или кареты, а высокие бортики защищали от падений с моста. Впрочем, ученики постоянно норовили сломать себе шеи, шатаясь по ним нетрезвыми. Вот и в этот раз Милли забралась на широкое ограждение, достающее ей до груди, и пошла, оглядывая сверху открывающиеся красоты Городского острова. Воровка тоже заозиралась, хотя пять минут назад шла этой же дорогой:

— Жёлтое, оранжевое, — протянула она, глядя на огненные вспышки цветастых крон на панорамном пейзаже. — И долго такая красота будет стоять?

Милли хмыкнула, вышагивая по парапету:

— Пока не облетит. То есть до первой бури. Потом всё будет стоять серое и лысое, как мой учитель. Неужели ты в первый раз видишь осень? — удивилась она. — В Морровинде её совсем не бывает?

— Не-а. Всё либо зелёное, либо выжженное солнцем, а если прогуляться в Эшленд — то тоже, как твой учитель.

Милли хихикнула:

— Весь Тамриэль выглядит местами как мой учитель. Причём, не лучшими местами. — Припомнив школьные уроки географии, она с любопытством уставилась на данмерку: — А Эшленд — это пепельная вулканическая пустошь, правильно? Там вообще ничего не растёт?

— Мне только раз пришлось там побывать — место крайне опасное. И кое-что там растёт. В основном, колючки всякие, для алхимии полезные. — Рин прищурилась, то ли от холодного ветра, бьющего в лицо, то ли оттого, что что-то вспоминала: — Старый знакомый говорил, что если общипать скального наездника и его перья растолочь с корнем трамы, можно сделать зелье левитации.

— О-о-о! — глаза магички заблестели, она даже остановилась. — Левитация! У нас такого тут не растёт, да и запрещено летать... — она печально вздохнула, снова начиная движение. — Вот бы полетать хоть разок... Хоть в Морровинд на стажировку отправляйся. А эшлендеры, — вспомнила она уроки истории, — чем же они питаются, если живут в Эшленде? Колючками?

Улыбнувшись её вопросу и тёплому воспоминанию об Азурае и племени Даннамму, Рин пояснила:

— Охотой живут, конечно. Там полно мелких и крупных животных и хищников. А кроме этого, — девушка подняла указательный палец, — эшлендеры — кочевники. При возможности перемещаются в более благоприятные районы, если это безопасно в отношении территорий Великих Домов. У кого нет такой возможности — ходят за ягодами, травами и грибами в долгие походы, а некоторые, что более-менее способны терпеть чужеземцев — торгуют в городах. Здесь, в Сиродииле, должно быть, продают заморские диковинки с Вварденфелла, с тех пор, как Империя пришла на остров? Я не обращала внимания.

— Продают, — подтвердила Миллона, — но цены кусаются, да и поток такой маленький, что всё, что оттуда привозят, мгновенно растворяется. Я слышала, что вашу обыкновенную яичницу из яиц квама здесь подают в самом роскошном ресторане, а эбонит и моровой шёлк и вовсе себе могут позволить только аристократы и богатеи.

— Забавно, — усмехнулась Рин. — Я про яичницу. Значит, вот где мне её тут искать! — девушка представила, как пробирается в Тайбер Септим, чтобы стащить из-под носа какого-нибудь зажиточного, ещё не проснувшегося зеваки завтрак. — Хотя ваша еда тоже ничего. Продуктами здешними меня не удивишь — они, где я жила, водились с самого моего детства, я привыкшая. Но блюда — они другие. Я ночую и частенько ем в таверне «Всех святых» — мне до умопомрачения нравится ваша печеная картошка. И пироги там вкусные делают. И сладкую выпечку. Тыквенная каша мне показалась сначала странной, но потом я словила себя на мысли, что хочу ещё, — воровка вздохнула и посетовала. — Денег, правда, так есть не всегда хватает — цены в городе гуаровские. Хочешь купить зелий да шмоток каких-то — ходи голодный. Ещё и зима на носу — мои говорят, это сложное время.

— Зима... — Милли даже поёжилась, слезая с парапета и поправляя воротник чёрной шерстяной накидки. — Да... Опять зима. Снег, холод... Не люблю холод. И жару тоже, хотя я и родилась летом. Говорят, во второй эре в Сиродииле были тропики. Как-то я скучаю по тому времени...

Они прошли через врата в Дендрарий, где прогуливались парочки и семьи с детьми. Разноцветные листья и белые кучевые облака в ярко-голубых небесах создавали радостную атмосферу. Детские смех и вскрики звонко разносились по парковому району, а голоса общающихся взрослых тонули в шуме ветра, играющего в листьях.

— Гляди! — внезапно воскликнула Милли, указывая на высокого стражника в золочёном доспехе, шагающего со стороны башни. Его прилизанные короткие волосы в свете солнца отдавали латунным блеском, гладко выбритый волевой подбородок мужчины был по-военному приподнят, а лазурные глаза сосредоточенно осматривали людей. Он изредка сдержанно кивал на приветствия и целеустремлённо двигался в сторону ворот, из которых только что вышли девушки.

— Это же капитан стражи — Иероним Лекс! — с восторгом просияла магичка, повисая на руке подруги.

— Ага. Собственной персоной, — хмуро проворчала Рин: ярый защитник закона уже у всей Гильдии Воров сидел в печёнках.

Проходя мимо, капитан Лекс задержал на парочке озадаченный взгляд, прежде чем пройти дальше: видимо, его удивило соседство таких разных выражений лиц — щенячий восторг Милли и скептический прищур Рин.

С такими же разными вздохами девушки отправились дальше, пересекая огромное открытое пространство Дендрария, засаженное различными деревьями и кустарниками.

— А им и не холодно, — магичка кивнула на молодую пару, одетую явно не по погоде, зато модно, которые, не замечая ничего вокруг, обнимались и разговаривали, прерываясь на лёгкие поцелуи. — Надо бы тоже себе такую грелку завести. Как думаешь? — с некоторой завистью глядя на влюблённых, пробормотала она, пряча руки под мышки.

— Так вот же ж я! — засмеявшись, Рин приобняла её и тут же отпустила. — А если серьёзно: как с тем парнем, для которого тебе то самое колечко нужно было?

Под ногами девушек разлеталась шуршащая листва, золотистая, как украшение на большом пальце Милли.

— Пока никак, — пожала она плечами. — Но у меня чувство, что это он меня соблазняет, а не я его. Хотя кольцо-то у меня. — Она поднесла перстенёк с изумрудом ближе к глазам: — Может, моё врождённое обаяние на уровне бревна и его никакими чарами уже не спасти? Или это он такой устойчивый?

— Не знаю, — развела руками Рин. — В таких вопросах ты не по адресу, — прядка волос у лица данмерки без конца лезла в глаза, и она в очередной раз заправила её за ухо.

В Храмовом районе было менее людно и более тихо: белый мрамор зданий отражал солнечный свет — из-за этого днём здесь практически не бывало теней, что создавало какое-то неземное ощущение. Кроме того, времена года здесь выглядели почти одинаково — маленькие островки вечнозелёной растительности терялись среди каменных застроек, будто это место застыло во времени. Зато из Храма Единого доносилось эхо хорового песнопения. Заслушавшись, Милли даже замедлила шаг.

— Интересно вы поклоняетесь богам, — прокомментировала Рин. — В наших храмах слышен только шепот. Причём не только живых, — она посмотрела на подругу, пытаясь понять, религиозна она или просто наслаждается эстетичными звуками.

Всё ещё прислушиваясь к тихим переливам голосов, девушка рассудила:

— Поют в основном по праздникам. Стало быть, сегодня какой-то праздник. Может, день почитания какого-нибудь святого. Или день памяти какого-нибудь Императора. Всех не упомнишь, — махнув рукой, она направилась мимо.

— Интересно... — снова протянула Рин, оглядываясь на строгую и элегантную белокаменную архитектуру. — Богов же девять, верно? Периодически при мне на Вварденфелле в тавернах, да и не только, случались потасовки между чужезем... то есть имперцами и коренными нашими. На почве верований. Один из аргументов против друг друга — это то, что их боги им не отвечают. И всегда найдется третий, кто начинает рассказывать про даэдра, мол, только они — настоящие, потому что вмешиваются в жизни смертных. Правда, поклоняющихся "плохим" даэдра в цивилизации у нас не жалуют, — воровка задумчиво потёрла подбородок. — Как по мне — все просто ищут причину друг другу морды набить. У нас культура такая сложилась исторически — вести междоусобные войны. Даже узаконили для этого элитных наемных убийц.

— Ага, Мораг Тонг, читала про них, — кивнула Милли. — Не особо понимаю, как это работает и чем помогает — их ведь могут купить все, кому позволяют средства. Ну и ладно. А боги... кто-то скажет, что они помогают, кто-то — что нет... Некоторые даже говорят, что видели их. А я не знаю. Я не видела, не слышала и помощи у них для себя никогда не просила, так что... Как знать? — она философски пожала плечами, выходя за ворота к Порту.

Ветер здесь, на открытом пространстве, гулял вовсю, раскачивая корабельные снасти, и Рин, поежившись, сунула руки в карманы. Девушки миновали маяк, маневрируя между портовыми работягами, приезжими торговцами и моряками, прошли мимо процессии грузчиков, нёсших тяжёлые ящики на судно, и нырнули в арку, за которой им открылся вид на ряды вполне приличных домиков и откровенно покосившихся хибар, меж крыш которых проглядывал западный берег озера Румаре. Рин махнула в ту сторону рукой:

— Нам туда, — воровка повела их грязными немощёными улочками. — Уже жалеешь, что пошла со мной? — спросила она, перепрыгивая большую лужу.

— Так заметно? — лицо магички брезгливо кривилось при виде куч бытовых отходов, которые местные сливали прямо на улицу. А ароматы отхожих мест и вовсе заставили её зажать нос. — Во имя всех богов! — взмолилась она гнусаво, выискивая себе дорогу почище. — Неужто нельзя помойных ям накопать? А переполненные — закопать?

Бородатый старик в обносках, сидящий на крыльце неподалёку, издал смешок и принялся заходиться от кашля.

Рин взяла Милли за руку и быстренько завернула с ней за угол, словно боялась, что та убежит от неё прямо сейчас.

— Не за этим люди едут в Имперский город, — невесело промолвила она. — Но никуда эту неприглядную сторону не денешь.

Чем дальше они шли, тем больше осунувшихся людей в тряпье им встречалось. У лужи игрались два ребенка, запуская вплавь заострённые палочки, негромко радуясь своей нехитрой забаве, недалеко от них суетилась женщина, развешивая на верёвке перештопанное бельё.

— Я привыкла к такому антуражу с детства, — поделилась Рин с подругой, — потому бедняки меня не смущают. Обычные люди предпочитают не замечать их, отводить глаза, словно их нет. Но никто не хочет задаться вопросом: «а не окажусь ли я на их месте? А может, когда-то этот человек был здоров и полон сил, но печальные обстоятельства сделали с ним это?»

Рядом с маленькой неприметной хижиной девушки замедлились.

— Вот поэтому я и хочу стать мистиком, — недовольно, но не без мрачного понимания пробормотала Милли. — Чтобы не попасть в такое вот место на постоянное проживание. Пойти на дно легко, если опустить руки. Значит, пока есть силы, надо себе зарабатывать на тёпленькое гнёздышко, стараясь не совершать фатальных ошибок.

— Согласна, — с уважением кивнула Рин. — Рада слышать, что ты не из тех, кто ищет комфортное место под крылышком богатенького мужчины.

— Вот это точно нет, — помахала ладошками перед собой магичка. — Я вообще замуж не собираюсь, ни за богатого, ни за бедного. — Она предвкушающе ухмыльнулась, заговорщически толкнув Яну локтем: — Я хочу заработать себе на безбедную жизнь, путешествовать по миру, вкусно кушать, мягко спать и заводить романы налево-направо! Лицом и фигурой, правда, не вышла, зато мозги на месте — уж кого-нибудь, наверное, себе смогу подыскать!

Воровка растянулась в широкой ухмылке, оценив нескромные планы Милли:

— Есть у меня один знакомый, который примерно так и живёт, особенно если мы говорим про последний пункт. Но что касается лица и фигуры... — в её воображении всплыл образ Красавчика, которому удавалось наслаждаться жизнью и безупречно выглядеть вопреки своей работе и следующему из неё образу жизни.

Договорить она не успела: дверь хижины распахнулась, и на её пороге появилась симпатичная русая босмерка с тонкими косичками на висках. Увидев Рин, девушка недовольно сощурила раскосые глаза орехового цвета и указала на неё рукой, в которой сжимала записную книжку.

— Яна, где тебя носило? — возмутилась она высоким мелодичным голосом, параллельно окидывая взглядом неожиданную спутницу своей коллеги. — А это ещё кто?

— Привет, Метредель, — безрадостно поздоровалась данмерка: Милли сразу почувствовала, что между воровками что-то происходило. — Остынь. Это Милли — она любезно согласилась поддержать нашу благотворительную миссию, — объяснила Рин, и босмерка ухмыльнулась:

— Та самая, которая дом Улеса вместе с тобой чуть не спалила? Арманд рассказывал. Кстати, мы только сегодня с ним обговаривали насущные проблемы, — Рин с досадой подметила, что Метредель в очередной раз не упустила случая подчеркнуть тот факт, что их дуайен часто посвящает в дела гильдии именно её, — у него для тебя есть одно задание в Чейдинхоле. Задача достаточно простая, но важная — тебе не обязательно пока знать, почему: от тебя нужно только исполнение. Арманд будет ждать тебя этой ночью.

Рин нахмурилась: ещё никто и никогда не вызывал у неё такого сильного чувства конкуренции, как Метредель. Новая согильдийка словно провоцировала её постоянно сравнивать их успехи друг с другом, а её манера разговаривать так, словно она отличница-выскочка, откровенно раздражала.

Босмерка, довольная эффектом, кивнула Милли и отошла в сторону, пропуская девушек внутрь. В комнате, из удобств в которой ютилась только узенькая лежанка, стояли ящики и мешки, набитые провизией — продуктами с большим сроком хранения, лекарствами и одеждой.

— Готовимся к зимовке, — пояснила Метредель и, пробежавшись по списку взглядом, сделала какую-то пометку. — Так... начнем с Бронсилы Квинчал.

Рин удивилась:

— А на букву "А" никого нет?

— С ними я уже разобралась, — подняла изогнутую бровь Метредель.

Пока та искала нужный мешок, данмерка недовольно прокомментировала, скрестив руки на груди:

— Выслуживаешься перед старшими? Не понимаю — в гильдию вступили вместе, я даже победила тебя в отборочном испытании. А ты почему-то теперь выше меня по званию.

Выпрямившись, та метнула на коллегу возмущённый взгляд:

— Победила? Ты это так называешь?

— Никак не можешь смириться с этим фактом? — теперь ухмылялась Рин.

— Я первая выкрала этот дневник! — уперла руки в бока Метредель. — А ты, нарушая все уставы нашей гильдии, украла его у меня!

— Арманд чётко сказал: победит тот, кто первый принесёт ему дневник. А насчёт правил соревнований, — Рин подняла указательный палец, — прозвучал лишь запрет на убийства. Фактически, тогда мы ещё не были членами гильдии, а, значит, правило «не укради у ближнего своего» ещё не работало.

Щёки Метредель гневно запылали, но она изо всех сил пыталась вести себя достойно. Милли, тем временем, наблюдая за перепалкой, постепенно всё лучше понимала причину их взаимной неприязни.

— Ты поступила подло, — обиженно поджав губы, заявила Метредель.

— Нужно было лучше прятать, — парировала Рин.

Посверлив соперницу несколько секунд убийственным взглядом, девушка вздохнула:

— Ладно. Предлагаю найти другой способ разрешить наш спор — кто из нас лучший вор. Так мы сможем закрыть с тобой эту тему раз и навсегда.

Рин склонила голову к плечу:

— Хорошая мысль, — вторя согильдийке, она тоже смягчилась в голосе. — Обдумаем это на досуге? Не будем тратить время сейчас.

— По рукам, — Метредель и Рин обменялись ярым рукопожатием. — А теперь — к делу.

Приподняв найденный мешок, она опустила его обратно, демонстрируя немалый вес:

— Бронсила Квинчал живёт не одна — с ней ее братья, Вланарус и Кастав. Как видите, здесь на троих. Это ещё мы не дошли до тех, у кого целый выводок голодных ртов.

Рин невозмутимо развела руками, доставая из сумки зелье пёрышка:

— Это не проблема, я подготовилась.

Глядя, как Яна навьючивает на себя мешки, Милли хмыкнула. Забрав у неё один, она с деланной беззаботностью пробормотала, отвлекая подругу от конфликтной ситуации:

— Благодаря Императору имя Кастав такое популярное... Как и Реман, кстати. У меня есть брат Кастав. И племянник Реман.

Девушки вышли наружу и поплелись к нужной хижине, выбирая путь подальше от грязного месива по центру улицы.

— А тебя в честь кого назвали? — поинтересовалась она, припоминая, что где-то уже слышала это имя.

— В честь меня, — скособочившись, неся тяжёлый мешок, она всё равно привычно пожала плечами. — Имя Миллона — не редкость. Не особо распространённое, но и не редкое. В каждом городе обязательно есть хоть одна Миллона. В Анвиле вон графиню так зовут — Миллона Умбранокс.

— Точно! — оживилась Рин. — Мне же говорили об этом, когда я прибыла туда в порт.

Воровка вспомнила, как взрывалась её голова в первые дни пребывания в Сиродииле от переизбытка новой информации. Пока её глаза разбегались, изучая непривычные пейзажи, людей, архитектуру и прочее, Томас пытался провести ей быстрый экскурс самостоятельной жизни на новом месте. Конечно, воровка слушала и мотала на ус, но в итоге, как всегда, воспользовалась своими проверенными методами, хотя кое-какие советы ей и пригодились.

Дойдя до одной из ближайших к озеру хижин, Рин опустила мешок на землю и, поправив волосы, собралась постучать в дверь, но донёсшаяся оттуда ругань заставила её замешкать. Переглянувшись с Милли, она всё же набралась смелости и затарабанила погромче.

Голоса затихли, послышались поспешные шаги, и данмерка на всякий случай отступила назад. И не зря: дверь быстро распахнулась перед её носом, и короткостриженная имперка злобно поприветствовала их:

— Что вам нужно??

— Вы, должно быть, Бронсила?

— Допустим, — сплела руки на груди женщина. Её тонкие губы недовольно поджались, но, увидев мешки, она немного успокоилась: — Это то, что нам обещали наши друзья?

— Ага. Привет от Серого Лиса, — ровно произнесла Рин.

Хлопнув себя по лбу, имперка ощерила желтоватые зубы:

— Я прошу прощения за свою грубость. Мои братья... — она заглянула внутрь дома, — никаких на них нервов не напасешься! Почему, думаете, наша семья бедствует?

Из глубин хижины раздалось недовольное ворчание.

— Заткнись, Кастав, тебя вообще никто не спрашивал! — заорала Бронсила так, что Рин невольно дернулась.

— Ну, мы пошли, — пробормотала она, когда над головой женщины пролетела скомканная газета и приземлилась под ногами девушек.

— Один брат — лодырь и бездельник, а второй — позорище! — снова завелась она. — Так засветиться в Вороном курьере, это ж надо!

Не попрощавшись, Бронсила хлопнула дверью, а Рин наклонилась, чтобы поднять газету. Милли же неодобрительно покачала головой:

— А я ещё подумала, мол, братья и сестра — целая семья, и в таком месте? Думала, может, кто-то из них ещё мал или больной, или калека, а тут всё проще — их просто всё устраивает, — негромко пробормотала она и тоже заглянула в газету: — И что там?

Рин, быстро пробегая взглядом по строчкам, прыснула со смеху:

— Давай отойдём, — на всякий случай предложила она, пятясь от жилища шумного семейства.

Завернув за угол, девушка начала читать вслух:

— Вланарус Квинчал недавно признал, что он — скандально известный вор Серый Лис. На допросе в Имперской страже он также сознался в том, что он — воплощение Тайбера Септима, внебрачный ребёнок лорда Стендарра, акула-оборотень и мать Иеронима Лекса. Только после того, как Вланарус провел ночь в имперской тюрьме, было обнаружено, что недавно он употребил почти смертельную дозу скумы. Теперь Вланарус снова дома, он поправляется после гостеприимного приема, оказанного ему Имперской стражей, и пристального внимания, проявленного к нему во время допроса. Он полагает, что сможет выйти на работу через месяц-два, если на работе не нужно будет ходить или поднимать что-либо тяжелее кружки пива. Вланарус, который иногда подрабатывает в доках, торжественно поклялся больше никогда не употреблять скуму. Он также искренне желает всем никогда не иметь дел с бандой Орума.

— Вот это да-а! — почти восторженно протянула Милли и посмотрела на Яну. — Почти смертельную дозу скумы? И ничего, с сестрой препирается. Да на нём пахать надо! Его бы на пару месяцев к моему отцу на перевоспитание — он бы не только скуму пить бросил, но и есть, и спать, и по сторонам смотреть, и мечтал поскорее пойти поработать, лишь бы с папой не пересекаться, — и она рассмеялась.

— Так вот от кого ты в Университет сбежала? — пошутила Рин. — И телепортироваться учишься тоже не просто так, очевидно.

Сунув газету в чью-то поленницу, они двинулись обратно на склад, к Метредель.

— А ты думала? От сытой ленивой жизни я так стремлюсь к самостоятельности? — не слишком весело хохотнула Миллона. — Ну а ты? Из-за чего занялась... всем этим? — поинтересовалась вдруг она, показывая на безобразие вокруг себя.

— Ты про нашу Гильдию? — Рин ждала этого вопроса и держала ушки на макушке, чтобы не наболтать лишнего. Она бы могла, конечно, рассказать о том, что родилась и выросла среди воров, но главная причина всё-таки была в другом: — Просто мне это нравится. Решать ситуативные задачки, ковыряться в механизмах замков. Чувствовать себя невидимкой, кутаясь в тени... — воровка говорила об особенностях своей профессии так, словно ловила с них эстетическое наслаждение. — Меня увлекает это — я рискую, но, вместе с тем — я в безопасности, потому что скрываюсь. Каждая вылазка — это приключение, о которых я мечтаю с детства, — Рин глянула на подругу с достоинством, с каким человек работает не ради денег, но ради глубокого смысла.

— М-м-м, — с некоторым разочарованием протянула магичка. — Риск — дело благородное, это я могу понять. Хотя почему ты тогда волонтёрствуешь — не совсем ясно. Могла бы тогда нырять в айлейдские руины в поисках наживы, раз душа требует опасностей... Но ты здесь, разносишь милостыню от Принца Воров.

— Стать охотником за сокровищами я тоже планирую, беда только в том, что с оружием обходиться я только недавно начала учиться. А в руинах — одна ошибка и ты... ошибся.

В разговорах девушки очень быстро добрались до Метредель, и та, уже ожидая их на пороге, вручила им ещё груза:

— Дранас Ллетро, — сходу огласила она, глядя на Рин. — Твой соплеменник.

— А, это тот, что живёт с другом в покинутой хижине? — уточнила та.

— Он самый. И для друга тоже есть кое-что, — босмерка выволокла следом ещё один мешок. — Поторопитесь, нам нужно уложиться в плотный график.

Рин незаметно скривила рожицу и закинула провизию на плечи.

— Ну, пошли.

Девушки двинулись в противоположную сторону от той, с которой пришли.

— Насчёт того, зачем я этим занимаюсь... — начала Рин. — Наверное потому что понимаю их и могу помочь. Богачи тоже могут помочь, но они их не понимают. А всё потому, что они не бывали, как я, по эту неприглядную сторону жизни, — девушка опустила голову, смотря под ноги, дабы не утонуть в грязи. — Я не говорю сейчас о нахлебниках, типа семейки Квинчал. А о тех, кто попал в настоящую беду. Особенно мне жаль детей — если у них нет родителей или те не выполняют своих прямых обязанностей, по разным причинам. Я насмотрелись этого вдоволь. И на безразличие тех, кто купается в деньгах, — воровка нахмурилась. — Воровство называют пороком, но я считаю, что порок — это как раз жадность и бессердечность. Я считаю, что оказываю услугу богачам, облегчая вес их богатства. У кого-то лежит куча золотых безделушек, пропажу которых даже не заметят, а кого-то эта безделушка спасет от голодной смерти или болезней.

Рассуждая о таких непростых вещах, Рин едва не метала молнии из глаз, а над головой будто нависла грозовая туча.

— Вот это мне уже больше нравится, — с бунтарским уважением взглянула на неё Миллона. — Такая точка зрения многое в тебе объясняет. Потому что будь ты просто воришкой без принципов, долго бы наше общение не продлилось — таких я презираю. Тех, кто крадёт просто потому, что может и маниакально хочет, или из спортивного интереса от скуки, или тех, кто не хочет работать. Однако если цель, как ты считаешь, оправдывает средства, и ты разбираешься, кто заслужил урок, а кто трудился не покладая рук за каждый септим... — Подумав, она презрительно нахмурилась: — Я лично знаю парочку тех, кому подобный урок просто жизненно необходим, ибо кое-кто зажрался и вредит окружающим. Сама бы я таким заниматься не стала, но твою смелость в избрании такого пути — ценю.

Рин усмехнулась:

— Не то, чтобы я когда-то ждала одобрения от "честных" людей, но спасибо.

Девушки обошли ветхую, дырявую, как решето, хижину, и воровка постучалась носком сапога.

— Ну и ну, вроде с зельем таскаем, — выдавила она, опуская мешок и прогибаясь в спине.

Почти сразу им открыл уже немолодой редгард в рабочем комбинезоне, в котором он ходил, как заметила Рин, всегда.

— О, Яна, — обрадовался мужчина, вскидывая мохнатые черные брови. — Принесла мне подарочек?

Уперев руки в бока, воровка спросила:

— Хиллод, позволь поинтересоваться — почему я тебе таскаю тяжёлые мешки, а не наоборот?

Вор глухо посмеялся:

— Приказа помогать не было.

Надувшись, Рин кивнула на мешок, чтобы тот сам его втягивал в дом.

— А где твой дружок?

— На работе. Сегодня его смена.

Девушка подозрительно проводила взглядом скрывшийся за порогом второй мешок.

— Надеюсь, его доля до него дойдет, — едва слышно пробормотала она Милли. Из глубины хижины послышались слова благодарности, сказанные отчего-то весёлым тоном, и дверь перед девушками захлопнулась.

— Ну, это уже не твоя забота... наверное... — неуверенно склонила голову набок Милли. — И сколько нам ещё таких ходок? — поинтересовалась она, разглядывая свои испачканные ботинки и забрызганный грязью подол мантии.

Рин задумалась, считая на пальцах двух рук семьи воров и обыкновенных нищих, живущих в Портовом Районе.

— М-да, даже страшно об этом думать. Хотя... Я знаю, кто не отказал бы в помощи, — в глазах воровки блеснул огонек идеи. — А ну-ка... — она завернула к соседнему жилищу. — Есть у меня один согильдиец — добряк. Его даже прозвали Ислейф Щедрый. Он в принципе ворует для того, чтобы беднякам помогать — всё отдаёт.

Постучавшись, Рин и Милли увидели на пороге невысокого некрасивого редгарда с тёмной повязкой на голове:

— Привет, Ислейф.

— Яна? А это кто? — спросил он, доброжелательно посмотрев на Милли.

— Моя подруга. Вызвалась составить мне компанию. Видишь ли, Арманд, по-видимому, решил меня проучить за один проступок, и назначил ответственной за разнос провизии по всему Портовому району.

— Да, раньше за это отвечал я, — сказал мужчина. — Удивился, что мне велели отдыхать этой осенью.

— Теперь ты знаешь, почему. Но мы, девушки, явно справляемся с этим медленнее. А страдают от этого нищие, — намекнула Рин.

— Да, нехорошо выходит, — согласился Щедрый, почёсывая подбородок. — Я помогу вам. Мне приятна такая работа.

— Спасибо большое! — искренне обрадовалась Рин и улыбнулась Милли, а та задумчиво насупила брови:

— Можно ведь как-то ускорить процесс... Таскатель тяжестей из меня так себе, к тому же, меня здесь никто не знает, и я никого не знаю. Но я могу телепортироваться. Правда, только в один конец. И... это глупо — разносить мешки по алфавиту. Лучше сразу в несколько домов рядом. Мы с Яной можем взять один край района, а ты, Ислейф — другой. А я могу выдавать мешки Яне на полпути к складу, говорить, какой кому и прыгать обратно, чтобы подготовить парочку следующих. Что думаете? — взглянула она на воров-волонтёров.

— Ты умеешь телепортироваться? — восхитился Ислейф. — Вот это да.

— Ага, — невольно протянула Рин, которая на своей спине испытала магию перемещения подруги. — Хотя всё звучит разумно, — согласилась она, похлопав её по плечу.

Дело пошло пободрее: Милли припахала Метредель выдавать ей мешки в адекватном порядке, затем несла пару Яне и, пока она их относила и раздавала, телепортировалась за следующими, поставив пометку у склада. С помощью Ислейфа они раскидались примерно за час.

Отдавая Яне последний тяжеленный мешок, она потрясла руками:

— Самый большой и самый тяжёлый, как назло, дальше всего нести.

— Ничего, для этих ребят не жалко, — ответила Рин, хлебнув ещё "пёрышка" и вскинув груз на плечи. — Идём. А после предлагаю завалиться в таверну. С меня обед и выпивка, — пообещала данмерка. — Ислейфа тоже надо будет отблагодарить.

Девушки зашагали к последней семье, живущей на краю района.

— Спасибо, что не отказалась поучаствовать, — сказала Рин, улыбаясь подруге и радуясь проделанной работе. — И для тебя практика неплохая, да?

Дунув на пряди волос, упавшие на лицо, она откинула их обратно:

— Практика? В телепортации что ли? Ну-у... может быть, хотя мгновенный возврат к пометке — это я уже натренировала, это самое простое в телепортации. — Усмехнувшись собственным словам, она сердито воскликнула: — Ага, простое! В телепортации! — покачав головой, она продолжила: — И, тем не менее, мгновенный возврат самого себя — это первый этап обучения в Сиродиильской школе мистицизма. Затем следует телепортация по другим видам пометок, отличным от стационарных в отделениях Гильдий. Кстати, ты знала, что дорожные святилища раньше, в эпоху междуцарствия во второй эре, были как раз точками телепортации? А теперь это просто места паломничества. Потом, если хватает маны, начинается телепортация с пассажиром — подготовительный этап перед обучением открытия порталов — то есть телепортация других без самого себя. Чтобы телепортировать в другие провинции надо иметь просто даэдрически много маны! И это то, к чему я стремлюсь, хотя не знаю, выйдет ли.

Рин с неподдельным интересом слушала магичку.

— Выходит, ты нашла дело своей жизни — это ценно. И звучит очень интересно. Я в магии полный ноль, а телепортация — вообще кажется чем-то невозможным. Но уверена, судя по твоему настрою — у тебя всё получится! — Воровка поддержала её кивком головы и задумчиво спросила спустя несколько шагов: — Слушай, насчёт магии... Я не знаю никаких заклинаний и даже не вполне понимаю, что значит использовать ману — маги чувствуют её, а я — нет. Но... Однажды со мной случилось кое-что интересное, — она взглянула на Милли в надежде, что та как-то обоснует её ситуацию. — В момент смертельной опасности я неосознанно призвала духа предка. Или он сам призвался. Причём не такого, каких вызывают многие данмеры, а достаточно могущественного. Ни ранее, ни после ничего подобного со мной не происходило. Ты что-то знаешь об этом?

— Ну, ты же данмерка, — не раздумывая пожала плечами Милли, нисколько не удивившись. Замолчав, будто этим всё сказано, она обошла по дуге длинную лужу в тележной колее, затем, посмотрев в ожидающие глаза подруги, сообразила: — А, надо пояснить? Тут всё просто: в каждом из нас есть магия. У разных разумных видов и разных рас есть свои постоянные магические способности — они имеются независимо от того, используешь ты их или нет, маг ты или нет. Это похоже на способности, которые дают нам созвездия — иногда нечаянные казусы случаются с теми, кто родился под знаком Ритуала, например. Они, бывает, неосознанно поднимают ближайших трупов, потом в ужасе бегают и орут на всю округу, — девушка хмыкнула, явно припоминая что-то подобное. — Данмеры — прирождённые колдуны. Обычно для призыва кого-то необходимо знать заклинание и уметь его применять, но для призыва духа предков вам ничего такого не нужно. Ну, то есть в классическом виде — символы, слова. Как я понимаю, в твоём случае важно побуждение. Тебе ведь очень нужна была помощь того духа? Я точно не знаю, я не эксперт в колдовстве, но, возможно, важен отклик также и с той стороны. Потому что, когда ты призываешь скампа — ты называешь его магическое имя. Это, своего рода, краткий контракт, во время которого он должен тебя защищать. Но сам скамп не горит желанием быть призванным, это принуждение со стороны мага. Однако у данмеров с их духами это не так. Духи предков обычно охотно откликаются и помогают по своей воле. Если после того случая ты не смогла призвать его — возможно, он не посчитал это нужным, а у тебя не хватает собственных сил чтобы призвать такого могущественного духа. Как-то так.

В сознании Рин всплыло ещё свежее воспоминание, мутное, основанное больше на чувствах, нежели на визуальной части: она уже приготовилась к смерти, как дух Ведама встал между ней и клинком Орваса.

Тряхнув головой от наваждения, девушка сказала:

— Ясно. Может, когда-нибудь я попытаюсь это развить.

Рин никогда не давалось даже общение с духами и теперь, когда проклятье, наложенное на неё волей матери пало, воровка не пыталась применять свою врождённую способность. Во-первых, находясь теперь в Сиродииле, она не имела знакомых данмеров-колдунов, а во-вторых — не особо и нуждалась в этой способности, привыкшая с детства жить без этого.

Хмыкнув, магичка добавила:

— Кстати, если принять дар от, скажем, призванного дреморы — это аннулирует контракт. Чаще всего такое заканчивается смертью призывателя. Так что если когда-нибудь надумаешь всерьёз заняться колдовством, имей в виду — ничего не бери у призываемых, если ты этого не просила.

Усмехнувшись, Рин подумала, что Милли вот-вот может задать ей вопрос о том, что за смертельную опасность ей пришлось испытать, и опередила её:

— Кроме мистицизма ещё чему-то хочешь научиться? Прозвучит банально, но меня всегда восхищали те, кто способен управлять магией разрушения. И пугали, — данмерка вспомнила, как убегала по двемерским руинам от телваннийского мага.

Ботинок магички соскользнул с кочки в лужу, и она тихо вздохнула и поморщилась, видимо, уже израсходовав силы ругаться на грязь:

— Да, конечно, — недовольно процедила она. — У меня с детства задатки пироманта, совершенствую их наравне с мистицизмом. Я пару лет училась в Гильдии Чейдинхола, так что выучила несколько простеньких заклинаний из других школ. Для самообороны. Вроде вот такого, — она прошептала два слова, и в её ладони оказался даэдрический кинжал. Позволив подруге поразглядывать его, она сплела пальцы другой руки в необычном жесте, и оружие пропало в маленьком, мгновенно истаявшем облачке света. — Со временем и помощнее чего выучу.

Обсудив по дороге ещё тему магии и обучения Милли в Университете, девушки пересекли ещё две улицы и, наконец, дошли до места назначения.

Хижина стояла на отшибе и выглядела куда запущеннее, нежели остальные в этом ряду. Перед ней сидело трое детей в тряпье — две лохматые девочки и мальчик, помладше. Примерно погодки, около шести лет, хрупкие, как тростинки: увидев девушек, они отвлеклись от своих игр с палочками и исподлобья уставились на них, не отрывая настороженных глаз.

— Привет? — Милли выглянула из-за спины Яны. — Играете? А мы вам тут подарочек принесли. Взрослые дома есть?

Воровка спустила мешок на землю и достала оттуда три яблока:

— Угощайтесь, — предложила она, мило улыбаясь.

Дети с интересом посмотрели на неё, но подходить не спешили, не решаясь принимать фрукты. Милли осмотрела палочки, обёрнутые листьями и разрисованные углём, с которыми играли девчушки, покрутила головой и направилась к зарослям пожухлой травы неподалёку.

— Мама дома, папа на работе, — сказал мальчик, и девочка постарше шикнула на него.

— Не бойтесь, — проронила Рин, садясь на корточки. — Мы — от Серого Лиса. Знаете такого?

— Принц нищих? — обрадовалась средняя девочка. — Значит, это правда?

— Конечно, правда. Ваша семья ведь здесь недавно? Так вот: он позаботится о вас. Ничего не бойтесь. Скажите только, куда всё это занести? — девушка почесала затылок, делая вид, что не понимает. Милли тем временем вернулась, обвязывая один пучок травы другим.

— Туда, — сдержано отозвалась старшая девчушка и побежала в дом, предупредить мать.

Младшие детки тоже потянулись за ней, оборачиваясь на девушек, проверяя, идут ли они следом.

— Вот им-то точно эта помощь нужна. Не то, что семейке Квинчал... — проворчала Милли, не отвлекаясь от своего занятия, сплетая из трёх травинок верёвочку. Ей хватило всего одного взгляда на разбитую, но прибранную хибару, чтобы понять многое об этих людях. Жильё, похоже, какое-то время пустовало, и наверняка въехавшей сюда семье стоило больших трудов привести её в подобие порядка.

— Так и есть, — согласилась Рин. — Да и остальным, к кому я ходила, тоже. Просто тебе "повезло" со мной увидеть вначале не самые лучшие примеры, — так же тихо добавила она.

К ним навстречу вышла женщина в перештопанном платье, под которым виднелся животик. Старшая дочь прижалась к ней, выглядывая из-под руки матери.

— Вы — Лира Салвелия? — уточнила Рин.

— А вы, значит, из Гильдии воров? Мне рассказывали о вас, — настороженно произнесла женщина. — Мы рассчитывали на помощь церкви: связывать себя с преступной организацией не планировали. Что нас заставят делать взамен, если мы примем это? — она посмотрела на мешок у ног данмерки.

Рин едва заметно вздохнула и спокойно объяснила:

— Это не более чем добрая воля Серого Лиса. Что бы ни говорила церковь и власти — он защищает бедных и помогает им. Наверное, вы уже застали тот случай, когда Лис освободил бедняков от налогов?

Формально всю работу тогда сделала Рин, но приказ, конечно, был дан свыше.

Женщина потупила взгляд, но тут же подняла его:

— Да, и мы благодарны за это.

— Не бойтесь: Лис лишь надеется, что те, кого он защищает, будут содействовать на общее благо таких же попавших в беду людей. К вам могут иногда обращаться за информацией — не бесплатно, конечно. Но втягивать вас во что-то противозаконное не станут, обещаю.

Рин приоткрыла мешок, показывая содержимое. Женщина и явно голодные дети едва сдерживали желание залезть в него, хотя младшего надолго и не хватило. Он нырнул туда и принялся доставать всё, что доставалось.

— Это что? — спросил мальчик, открыв маленькую коробочку с сухими листьями.

— Это чай, — отозвалась Рин.

Лира, посмотрев на гостей, сдержанно улыбнулась:

— У нас с мужем нет выбора, принимать или нет такую помощь от Лиса, — она перевела взгляд на детей. — Возможно, боги так отвечают на наши молитвы — смягчая сердца тех, кого в обществе считают потерянными. И всё же я верю и вижу, что и среди воров есть хорошие люди. Просто запутавшиеся.

Рин, выслушав это, усмехнулась, но промолчала.

— Что ж, свою задачу мы выполнили, — сказала она, поворачиваясь к Милли, а та протянула матери куколку из травы.

— Ещё можно сделать птичку, лошадку, человечка, — заявила она. — Но лучше поверх перевязать нитками, а то развалится, — посоветовала она женщине, и та заверила её, что тоже делала такие в детстве, а теперь всё не доходят руки.

Отсалютовав женщине и развеселившимся детям, которые теперь потрошили мешок, Рин направилась вместе с подругой к выходу, чтобы как следует отдохнуть после проделанной работы.

Прихватив с собой Ислейфа Щедрого и Метредель, вся компания направилась в таверну "Всех святых". На сытый желудок и за кружкой выпивки компания сплотилась ещё больше: сплетничая о тех семьях, которым разносили провизию, они делились друг с другом забавными ситуациями, хохоча к концу второй бутылки на весь зал.

— У нас получилась сегодня хорошая командная работа, — похвалила товарищей Метредель, которая всё ещё говорила как отличница, но с иногда заплетающимся языком. Вдруг она закинула на Рин руку и, чуть ли не целуя в щеку, призналась: — Слушай, Яна. Вообще-то, хоть ты меня и бесишь, но ты — классная.

Вскинув брови, она переглянулась с Милли, и девушки расплылись в улыбках.

— Серьезно. Я просто хочу сказать, что... Я ведь не первый раз пыталась поступить тогда в гильдию. А тут явилась ты — из ниоткуда! И просто с первого раза — на! — она стукнула кулаком по столу, и кружки, тарелки и бутылки на нём звякнули.

Рин понимающе похлопала согильдийку по плечу, а Ислейф — в ладоши, по-доброму смеясь с того, что видел.

— Но, — Метредель надменно заглянула в такие же как у неё нетрезвые глаза Рин. — Я всё равно не перестану доказывать, что я — лучшая. Думаю, наше соперничество станет мне ещё большим стимулом для развития.

— Я за здоровую конкуренцию, — согласилась воровка и стукнулась с коллегой кружками.

— Во имя потрескавшихся пяток великого Магнуса! — непонятно как выговорила Милли, поднимаясь на ноги. — Это звучит, как тост! — и четыре кружки грохнули оловянными боками с новой силой.

Осень вошла в свои полные права, и ночью уже случались первые заморозки. Трава пожухла и потеряла краски, а серые небеса укутала непроницаемая тяжёлая пелена. С рассеянных облаков то и дело принималось моросить, усугубляя погоду порывистым промозглым ветром. Рин, натянув капюшон, патрулировала возле входа в Университет, ожидая Милли, вместе с тем присматриваясь к двум запертым решетчатым воротам, к башне Архимага и стоящим на страже боевым магам.

Вскоре скрипнули кованые ворота, и наружу выбрался закутанный свёрток. Под толстым вязаным шарфом, которым Милли обмотала себе голову и шею по самый нос, сверкнули глаза того же оттенка, что и небо над их головами.

— Привет, Яна, — приглушённо прозвучало из-под ткани. — Куда сегодня?

Не успела данмерка ответить, как со стороны входных врат показалась шумная стайка студентов. Одетые не по погоде, они бегом возвращались в тёплые стены Университета. Поравнявшись с девушками, один из учеников — смуглый парень-человек, явно полукровка редгард, окинул оценивающим взглядом изумрудных глаз Рин с головы до пят, а потом склонился к Милли.

— Эй, Мышиный нос, познакомь с подружкой!

— Вали к даэдра, Роди... — так же приглушённо и скептично отозвалась Милли, даже не посмотрев на него.

— Чего такая сердитая? — парень толкнул локтем мягкий свёрток из нескольких мантий и войлочного плаща, завязанных чёрным шарфом. — Ревнуешь, малышка?

— Прибереги свои заигрывания для других. Ты меня не возбуждаешь даже побороть свою лень, — ровным полусонным тоном ответила Милли.

Тот вскинул брови:

— А раньше возбуждал. Что изменилось, Мышиный нос?

— Я нашла себе подружку.

— Хах, вот как? Ну, тогда не смею мешать, — парень ослепительно улыбнулся, тряхнул густыми чёрными кудрями и забежал на территорию Университета, грохнув железными воротами.

— Что за симпатяга? — спросила Рин, глядя ему вслед. — Твой бывший?

Милли скептически фыркнула в шарф, припомнив момент, который случился между ней и Роди на днях: их неугомонная компания попыталась проникнуть в Лустраториум после отбоя, чтобы позаимствовать некоторые алхимические ингредиенты — парни хотели решить один спор, почти научного направления. Однако бдительные боевые маги их поймали в полном составе, и, пока советник Полус общался с Жульен Фанис, обговаривая грядущее наказание, студенты облепили дверь, подслушивая, чтобы знать к чему готовиться и чем оправдываться. Миниатюрной Милли места для утоления любопытства не досталось, потому она попыталась допрыгнуть до решётки на окне и заглянуть внутрь, но неудачно приземлилась и на ровном месте подвернула ногу. Конечно, Роди тут же помог ей, и, посмеявшись над её неуклюжестью, пока никто не смотрел на них, чмокнул в кончик носа. Девичье сердечко расцвело, и Милли полночи не могла уснуть, а затем полдня будто летала на крыльях, слушая лекции вполуха. Пока не увидела Роди в жарких объятьях девчонки со школы изменения.

— Это ради него я кольцо искала. Как оказалось, зря. Красавчик — почти всегда равно бабник. Скукотища, — отвела она взгляд.

Вспомнив о Томасе, Рин согласилась:

— Это точно.

— Пойдём уже куда-нибудь, — и Милли мрачно потопала к выходу.

На длинном мосту, соединяющему Университет с городом, ветер был настолько сильным, что шатал девушек порывами. Дрожа от холода, Рин возмутилась, крепко придерживая под руку более лёгкую Милли:

— Я никогда в жизни так не мёрзла! Говорят, зимой будет ещё хуже — как вы здесь выживаете?! Признаться, мне твой прикид показался сначала смешным, а теперь я тебе завидую!

Милли проблеяла старческим дребезжащим голосом, явно пародируя кого-то:

— Предусмотрительность — ва-а-ажное ка-ачество для ми-истика-а, — воздетый указательный палец она быстро спрятала обратно в карман. — Вообще-то такие холода — редкость для этих широт. Так что и зимой будет примерно так же. Только со снегом. Кстати, во время снегопада обычно довольно тепло. Если это не метель. А в Морровинде что, прямо круглый год тепло?

Рин кивнула, вжимая голову в плечи:

— На Вварденфелле летом пекло, но как по мне — не так уж плохо. На континенте вроде бы примерно так же, кроме, разве что гор Валус, — девушка покосилась на далёкую горную гряду, сейчас почти скрытую непогодой. — В другое время года чутка свежее, но снега никогда не бывает. Это — одна из вещей, которую я надеялась увидеть в Сиродииле.

— Ещё так насмотришься, что надоест хуже некуда, — пообещала магичка и ускорила шаг.

Оказавшись в Дендрарии и скрывшись от ветра, Рин с удовольствием закрутила головой по сторонам, восхищаясь сердцем художника огненным оттенкам опадающей листвы и обнажающимся тонким ветвям деревьев, расчертившим белые стены, окружающие городской район. Статуи богов, взирающие со своих высоких постаментов, навевали меланхоличное созерцательное настроение, так и прося взять в руки карандаш и бумагу.

— И таких пейзажей у нас не увидишь, — вздохнула она и снова повернулась к подруге: — Как твои дела в целом? Что новенького? В Универе ещё злятся из-за той самой ночки? — данмерка кивнула в сторону руки Милли, на которой красовалось кольцо.

— Может, и злились бы, если бы я одна такая была. Даром, что маги — то есть умные должны быть. Стукнутых у нас хватает. И выговор с начала года не только у меня, — она довольно ухмыльнулась, будто гордилась этим. — Только вот батюшка мне меньше денег выслал, чтобы не шалила. Думаю, ты понимаешь, что для меня это как вызов.

— Да ты бунтарка, — улыбнулась Рин. — Хотя я это с самого начала поняла.

Прогулявшись по тропинкам, они зашли под кольцеобразную крышу огромной ротонды, и Рин, облокотившись о колонну, поманила пальцем Милли поближе.

— Слушай, у меня есть к тебе дело. Не хотела тебя в это ввязывать, но без твоей помощи никак не обойтись.

Милли подошла вплотную к подруге и тоже привалилась к колонне.

— Ух ты. Если нужна моя помощь, то это как-то связано с нашими гильдиями?

— Именно, — пылко выдохнула Рин, довольная понятливостью магички. — Дело в том, что за нас активно взялись. Капитан Лекс душит со всех сторон — невозможно спокойно по городу пройтись, — нахмурилась Рин и, опасливо оглядевшись, продолжила ещё тише. — Начальство хочет развеять его концентрированное внимание. И часть плана это... одолжить ненадолго посох Архимага. Всего-то одолжить, совершить эдакий отвлекающий манёвр. А затем вернуть — нам не нужны проблемы с магами, — поспешила искренне заверить воровка, наблюдая за реакцией подруги.

— Капитан Лекс, засранец... — Милли сложила руки на груди и пробормотала в шарф: — Но как же хорош, скампище ушастый... Эти ясные глаза, полные веры в справедливость... Гм-гм... — Вскинув взгляд на ожидающую ответа данмерку, она качнула головой к плечу: — Так это поручили тебе? Непростое задание. Тебя уже не считают новичком?

— Мне, мне. Да, поднимаюсь по карьерной лестнице быстро, — согласилась Рин, понимая, что во многом это происходит благодаря амулету Тени и чудесной отмычке, которую подарил ей Джентльмен Джим Стейси перед её отплытием с Вварденфелла. А ещё Метредель с синдромом отличницы, которой так не хотелось уступать. — В общем, начальство сказало что-то вроде: "ты же обзавелась связями в Университете в ту ночь, когда чуть не спалила нашего лучшего скупщика. Вот и иди, договаривайся".

Подняв глаза к небу, Рин развела руками, пока что совершенно не понимая, с какой стороны подступиться к вопросу:

— Как думаешь, я сойду за студентку, если вашу форму надену?

Милли пожала плечами:

— Не сойдёшь, если только будешь в профессоров тыкать отмычками. Но вот твои глаза... лучше бы их никому не видеть. У нас нет голубоглазых данмеров. Возможно, во всей провинции. Такую редкость заметит каждый. Но вообще-то тебе не обязательно одеваться как маг. Лучше выпить зелье невидимости и прокрасться в комнату архимага ночью. В приёмную-то не так сложно попасть, её не запирают. Только надо отвлечь дежурного. Через телепорт ты попадёшь в залы Совета. А оттуда уже ведёт портал в спальню Архимага.

— Так просто? — удивилась Рин. — Чую в этом подвох, — воровка почесала подбородок. — А ловушки? Какие-то магические системы безопасности? Да, и насчёт невидимости — ты ведь почувствовала тогда нищего в темноте, ну, когда мы кольцо искали. Неужели меня не заметят, если я просто стану невидимой?

— Конечно, заметят. И самая большая сложность — пройти мимо боевых магов, у которых на капюшонах наложены чары обнаружения жизни. Да и в залах Совета нужно быть осторожнее — я не могу знать, будет ли там кто-то в ночное время или нет. По идее, если ничего не трогать, то просто на полу быть ловушек не должно. Другое дело — портал в спальню архимага. На нём должна быть какая-то защита. У Травена ведь полно врагов из числа некромантов, так что здоровая паранойя у этого деда должна быть. Иначе ходить бы ему зомбаком.

Миллона задумалась:

— Есть ли способ тихо разузнать, как защищается старик? Хм-м...

— Ну и задачка... — покачала капюшоном Яна. — Доступа в его покои никто, кроме него, не имеет? Ну, не знаю, там, прислуга какая-то, а может, у него есть подружка? — она хихикнула, но сразу же посерьезнела. — Есть хотя бы какие-то сплетни по этому поводу, за что можно зацепиться?

— Советники могут заходить к Архимагу, но в основном это происходит в дневное время. Запирается ли он на ночь? Кто знает? Я бы запиралась.

Перебирая в голове навыки своих знакомых, которым можно было доверить такое серьёзное дело, Милли остановилась на босмере Хиелрине — молчаливом и улыбчивом гении из числа уже выпускающихся зачарователей. У него был широкий набор знаний и навыков, а также слегка нездоровая тяга к экзотическому мясу и костям необычных тварей. Однажды она уже просила его об услуге, за которую расплатилась черепом гоблина, добытым Каставом — её старшим братом-охотником. Хотя за молчание в таком противоправном предприятии ей придётся отплатить чем-то вроде костей и мяса тролля или минотавра. Уговорить Кастава на такой подвиг наверняка будет непросто. Тем более, в письме. Что-то мог подсказать и Кулундил, причём бесплатно, и, если хорошо попросить, он никому ничего не расскажет. Кроме того, стоило обратиться к магистру Болвину — очень старому данмеру, учившему ещё Архимага Травена и чародея Платориуса. Судя по рассказам, он уже тогда, примерно полвека назад, был весьма немолод. Магистру достаточно было задать тему, и тот мгновенно начинал делиться мудростью, а потом не мог вспомнить, кому и что рассказывал.

Девушки проводили взглядом прошедшего мимо стражника, и после этого Милли протянула:

— Кста-а-ати, кажется, я знаю, кого можно расспросить про охранные чары и не попасть под подозрение. — Миллона посмотрела на Рин и проблеяла: — Ка-аждый ма-аг должен зна-ать, как себя защити-ить.

Воровка хлопнула в ладоши:

— Сможешь узнать? Отлично! Это решит уже половину проблемы — останется понять, как эти чары обойти. Что ж, у меня на всё про всё мало времени — нужно построить план до завтрашней ночи.

— Если пойду сейчас, могу успеть до вечера. Подожди меня в таверне «Всех святых». Я приду примерно в восемь.

* * *

Пройдя к назначенному времени на место встречи, Рин заказала две кружки эля. Она заметно нервничала — настроения в Гильдии Воров царили тревожные, все залегли на дно — приходилось вести себя вдвойне аккуратнее, а ещё это ее предстоящее задание... Девушка с нетерпением ждала свою подругу, чтобы развеять туман вокруг предстоящих сложностей и не выдумывать лишнего. Не хотелось ей попасть в имперскую тюрьму или с позором погибнуть от магических чар, Метредель на радость.

Миллона опоздала на десять минут и ввалилась в гостиницу, запыхавшись. Кивнув уже знакомому трактирщику, она стряхнула капли с шарфа на голове и прошла к столику, за которым ждала её Яна — как обычно в капюшоне и с опущенной головой, так, чтобы волосы прикрывали глаза.

Прежде чем усесться за стол, она достала из-под плаща холщовый мешочек и протянула его подруге.

— Держи.

Внутри оказались несколько свитков и зелий.

— Надеюсь, ты не обидишься на качество. Делали студенты.

— Ух ты! — восхитилась Рин набору для обворовывания покоев архимага. — Для чего они? — девушка достала один из пузырьков, пытаясь прочесть этикетку с неразборчивым почерком.

Милли жадно припала к пенному напитку, но быстро скривилась:

— Бе... Эль. Горько, не люблю.

Вытерев рукавом пенку с губ, она наклонилась ближе к Яне.

— Слушай внимательно. То, которое держишь — ночное зрение, примерно на полчаса. С деревянной пробкой — невидимость. Действует примерно полминуты, так что действовать тебе придётся быстро. Предлагаю выпить его перед проникновением в зал совета. Если там кто-то и будет — больше шансов уйти незамеченной и неузнанной. Конечно, если там кто-то всё-таки будет, действуй на свой страх и риск. Но лучше всё же уйти — с магистрами шутки плохи. С зелёной пробкой — Хамелеон. Не слишком сильный, но лучше, чем ничего. Его выпей перед взломом портала. Затем свитки. Вот этот, — Милли вытянула бумагу, обмотанную красной нитью, — взламывает магический замок. С белой ниткой — самый важный и дорогой, другого такого я тебе больше не достану — он отменяет действие руны, которую дед накладывает на портал. Вот это — парализация на цель — мало ли? Но против магов использовать не советую — могут отразить в тебя. Ну а последний свиток — на самый крайний случай. Это призыв дреморы. Но, надеюсь, не пригодится.

— Спасибочки! — радостно пропела Рин и от избытка чувств обняла подругу. На ощупь она напоминала мягкого зверька.

Хоть теперь, благодаря Милли, затея и обрела шансы на успех, сердце воровки, сознавая предстоящее, затрепыхалось ещё больше. С трудом заставив себя говорить шёпотом, она продолжила:

— Что ж, остаётся только отвлечь всех, кого можно, чтобы на меня не обратили внимание в приёмной. Ну и, учитывая, что проворачивать всё нужно будет глубокой ночью, пока принцесса в башне будет видеть сны — я надеюсь — нужно понять, каким путём пробраться на территорию. Днём там снуёт куча народу, а вот заблудившейся за полночь душе скрыться сложнее, — Рин надеялась узнать про тайный ход, какой наверняка должен был иметься.

— В этом как раз и проблема. Доставай дневник, — скомандовала магичка, вынимая из кармана маленький, уже сточенный угольный карандаш.

Придвинув стул вплотную к Яне, Милли прикрылась от посетителей таверны обложкой и принялась чертить. Нарисовав большой круг, она разделила его сначала пополам, а затем — на секторы, обозначив приёмную Архимага, башню боевых магов, входы в общежитие и учебные помещения.

— Смотри, через главные ворота тебе никак не пройти — если боевые маги заметят тебя — это верная смерть или в лучшем случае заключение, — Рин кивнула, с интересом наблюдая. — Так что... — Милли нарисовала в саду два кружочка, — тебе придётся пробраться через университетскую канализацию и выбраться через один из колодцев. Верёвку я уже придумала как пронести и закрепить, чтобы ты по ней смогла забраться, но колодцы заперты, так что озаботься всем, что нужно, чтобы не застрять там. Затем пробираешься сюда, — она указала карандашом на помещение, вплотную прилегающее к разделительной стене, — тут у нас кухня и прачечная. Когда нам надо отвлечь дежурного, мы всегда устраиваем там пожар, так что и тебе стоит использовать проверенный метод. Будь осторожна, когда маги увидят огонь — у них у всех чары обнаружения жизни и они начнут искать нарушителя. Ну а обратно... наверное тем же путём? Тут я уже не знаю, чем тебе помочь.

— Звучит реально, — согласилась Рин, внимательно изучая рисунок Милли. — Уже приходилось лазить по канализациям. Приятного мало, но для нас штука полезная, — ухмыльнулась она. — Только вот хотелось бы перестраховаться на этапе отступления... Вдруг веревки не окажется на месте, когда я вернусь? Или путь к этому колодцу, — она ткнула пальцем в один из кружков, — будет заблокирован?

Поразмыслив, данмерка не нашла лучшего, а точнее, единственно возможного плана "Б", как воспользоваться вторым колодцем. Кроме этого она поняла, что нужно требовать от Гильдии Воров какую-нибудь зачарованную на защиту от магического урона вещичку, какая наверняка могла заваляться у скупщика.

— Скажи-ка, — прищурилась она, не отрываясь от схемы, — могу ли я попросить тебя достать ещё один свиток? На всякий случай, — Рин повернулась к магичке, встретив в её выражении лица вопрос. — Я про чары замедления падения. Полезная штука в моём ремесле, если тебя спалили и нужно как можно скорее рвать когти.

— Хм... И правда, об этом я не подумала. Хорошо, попрошу Хиелрина сделать ещё один свиток. Тогда... я спрячу его рядом с колодцем под камнем. Идёт?

Рин с одобрением и даже каким-то восторгом посмотрела на Милли и с энтузиазмом пожала её руку.

— Ты сама как вообще? Совесть не мучает от того, что помогаешь мне? — спросила вдруг она, пряча дневник в сумку, всё ещё до конца не понимая мотивов магички стать её сообщницей.

— Формально я ничего не нарушила, — философски пожала плечами Милли. — Внутреннее строение Университета и приёмной архимага — не тайна, ты могла и сама всё узнать. Зачарователи постоянно что-то зачаровывают, алхимики постоянно варят зелья и продают. А ещё никто не знает, когда мне могут пригодиться твои профессиональные умения. Как бы мне ни нравился капитан Лекс, дружеские связи важнее. Только вот я влезла в долги из-за белого свитка, пришлось приплатить ещё за молчание. Сразу ведь станет ясно, что это не совпадение. Но маг надёжный, не выдаст. А в гости к архимагу тебе лучше идти сегодня ночью, потому что потом он вроде бы куда-то собирается.

— Что ж, тогда всё складывается, как нужно, — кивнула Рин. — А насчёт долгов не переживай — как только всё наладится, Гильдия вернёт тебе с лихвой.

* * *

Когда полностью стемнело и студенты собрались в общежитии, прячась по комнатам, Милли постучала в дверь Роди и Нолеона. Едва приоткрылась небольшая щёлочка, в которую заглянул серо-голубой глаз, она выпалила:

— Выпить хотите?

Дверь тут же гостеприимно распахнулась перед ней, показывая внутренности холостяцкой берлоги и её лохматых жителей, и Милли со смешком развела руками:

— Тогда помогите уболтать иллюзионистов и наших старшаков.

— Ть, — разочарованно цокнул Нол и вернулся к своей постели, падая на неё будто бы без сил.

— Нол, Роди, ну вы чего? — влетев к ним в комнату, Милли закрыла дверь, на случай, если дежурный пройдёт по коридору. — Давайте классно проведём этот вечер!

— Мы и так сегодня хорошо покутили, Мышка, — возразил редгард лениво, откладывая толстую тетрадь на тумбочку. — А ты с нами не пошла. Сама виновата. Ты как с этой своей подружкой связалась, с нами вообще перестала гулять.

— Да неужели? Ревнуй потише, Роди, — прищурилась она в ответ, стараясь сдерживать собственные претензии к поведению парня. — Ну так что, вы со мной? Если мы добудем вина или бренди, с вами не поделюсь. Упьёмся с Кулундилом и Рвущим-Листья вусмерть и будем петь песни, плясать на кроватях и играть на ступках и кальцинаторах, как на барабанах!

Родигер приподнялся на локтях и нахмурился:

— О чём ты сегодня с ним так мило шепталась, кстати?

Милли невинно похлопала глазами:

— С кем? Я сегодня много с кем шепталась.

— Вот именно. Подозрительно. Сначала с Кулундилом, а затем... Раньше ты с Хиелрином особо не общалась.

— И совершенно напрасно, — с деланным легкомыслием пожала плечами Миллона. — Он отличный парень и крутой маг. Непонятно только, как тебя это касается?

— У меня такое чувство, что ты задумала что-то.

Взглянув на него скептическим взглядом, она процедила:

— Так-то ты прав. Я задумала напиться.

Разочарованно выдохнув сквозь надутые губы, девушка повернулась к выходу, на что Нол внезапно поднялся:

— Ладно. Если будет бренди — я согласен. Пошли.

Обрадовавшись, Миллона подхватила его под руку и потащила к комнате старшегодок. Роди недовольно потянулся следом. Тех так долго не пришлось уговаривать, и вскоре четверо мистиков, алхимик и иллюзионистка Анжела — соседка Милли, отправились собирать оперативную группу для захвата алкоголя и группу, готовящую зону посадки.

* * *

В это время Рин уже час как искала выход из канализации, тянущейся от озера Румаре к Университету. В дурнопахнущих темных тонеллях было легко заблудиться и сгинуть, наткнувшись на расставленные повсюду магические руны, гоблинов или, судя по доносящимся из глубин звукам, что-то похуже. Но благодаря зелью ночного видения воровка уверенно проходила все препятствия, двигаясь быстро и бесшумно. На пальце под перчаткой скрывалось красивое колечко с самоцветами, повышающее сопротивление магии, найденное у Фатиса Улеса в закромах. Не заплутать в лабиринтах ей помогла карта, которую раздобыла где-то Метредель, а выдержать могильный холод — зелья на огненных солях, в которых данмерка нашла спасение.

Найдя, наконец, выход, Рин с облегчением выдохнула: ей не терпелось оказаться на свежем воздухе. Оказавшись на дне узкого круглого колодца, вода которого приходилась ей чуть выше щиколотки, она то и дело наступала на что-то круглое и скользкое. Сетуя на судьбу, она сняла перчатку и запустила руку под воду, достав оттуда одну из множества стеклянных бутылок от спиртного.

"Интересно, сколько поколений студентов сбрасывало сюда улики?" — усмехнулась она и, вернув перчатку на место и поправив снаряжение, схватилась за свисающий из колодца конец толстой веревки. Хорошенько дёрнув за него, проверив на прочность, Рин прошептала "спасибо, Милли", и принялась взбираться наверх, то и дело скользя сапогами по обледеневшим каменным стенкам.

Добравшись до решетки, девушка освободила правую руку, чувствуя ноющую боль в мышцах: держаться в таком положении было очень тяжело. Нащупав в нагрудном кармашке Вечную отмычку, она за пару секунд отворила замок и, осторожно придерживая, откинула тяжёлую металлическую решётку, преграждающую вход на территорию Университета.

Выглянув наружу, она не увидела никого поблизости, только у входных врат стояли на страже двое. Ловко выбравшись, Рин прикрыла за собой решетку и осмотрелась: приподняв несколько крупных булыжников, она отыскала спрятанный свиток замедления падения. Неслышной тенью скользнув вдоль стены к площадке перед входом в приёмную, Рин возбуждённо закрутила головой. Трёхметровая ровненькая кладка грозила задержать её в этом месте надолго, а воспользоваться центральной лестницей и вовсе было сродни самоубийству — несмотря на скрывающую воровку в тенях ночь, Рин всё же не могла спрятать свою ауру от стоящих прямо напротив боевых магов.

Спасением для неё стала мусорная бочка рядом со скамейкой — девушка постаралась как можно тише откатить её к стене и перевернуть. Встав на неё, Рин уцепилась за выступающие неровные края камней и полезла вверх.

Повиснув на краю, она не торопилась выбираться наверх: боевой маг стоял совсем рядом, прямо у входа в приемную, через которую и проходил путь к покоям Архимага, однако девушка туда пока не спешила. Вместо этого она незримым пятном перетекла к боковым воротам Университета и, благодаря любимой отмычке, оказалась на запретной для неё территории.

Дальше вступала в ход реализация идеи Милли: воровке нужно было воспользоваться отвлекающим маневром в духе её подруги. Мысленно воспроизведя в голове план Университета, Рин отыскала вход на кухню и, быстро взломав сложный замок, попала внутрь. Убедившись, что здесь никого нет, девушка осмотрелась: печи уже давно остыли, но на стене висела пара магических факелов под стеклянными фонарями. Не без волнения она зажгла об один из них найденную на столе салфетку и огляделась в поисках того, что бы хорошо горело.

* * *

Когда ученики уже культурно сидели с горячительным, закусывая сушёным крабовым мясом, и вели беседы на околонаучные — очень около научные — магические темы, по коридору кто-то пробежал, затем громко затарабанил в одну комнату, потом в другую, и, наконец, когда студенты попрятали выпивку, распахнул без стука дверь в комнату Кулундила и Рвущего-Листья. Взбудораженное лицо боевого мага бегло осмотрело уже знаменитую своими выходками компанию удивлённых студентов, пересчитал по головам и рявкнул, скрываясь в коридоре:

— Всем собраться внизу!

Анжела, которая не успела прожевать кусочек краба, снова начала его жевать и взволнованно прошептала:

— Кажется, что-то случилось.

— Интересно, что? — заинтригованно добавила Милли, поднимаясь с пола, уже зная, что их ждёт.

Толпа учеников разных школ, переговариваясь, направилась вниз из своих комнат. Некоторые, судя по халатам, уже готовились ко сну, а парочка отличников громко возмущалась, что им не дают работать.

На первом этаже было лучше слышно шум, доносящийся со двора. В узком окне сверкали оранжевые отсветы. Роди тут же высунулся в дверь, но ему велели закрыться и ждать советника.

— Кажется, кухня горит, — поведал он остальным, увидев пламя, вырывающееся из круглого окошка хозяйственного помещения. Нол и Кулундил, как самые высокие, прилипли к стеклу, опираясь на подоконник, пытаясь разглядеть детали в темноте.

— Опять? — удивилась Анжела.

— Ну, в это месяце она ещё не горела, — усмехнулся Кулундил.

— Потому что мы в основном ходили по тавернам? — хихикнула Милли, прикрывая губы пальцами.

— Тише ты, — серьёзно шикнул на неё Рвущий-Листья, хотя все студенты и так знали, что лучший способ отвлечь боевых магов и дежурного — это подпалить кухню или прачечную.

— Но мы-то все здесь, — развела руками Анжела, осматривая учеников. — Кто же это тогда сделал?

Молчаливый Хиелрин загадочно улыбнулся Милли, взглянув на неё искоса.

— Преподы в отрыв ушли, — шутканула она, и Кулундил её тут же поддержал:

— Точно! Наверняка Жульен Фанис с Тар-Миной экспериментировали со смешением бренди и огненных солей, и случайно открыли портал на кухню, где их магия вырвалась наружу! — он экспрессивно вскинул руки.

— А обвинят во всём нас, — иронично пожала плечами Милли и закивала головой.

Анжела рассмеялась:

— Ну вы и сказочники, ребята.

— Между прочим, так и было, — понизив голос, серьёзно ответил Кулундил, начиная кивать вместе с Миллоной.

Роди отошёл от двери, к которой прислушивался некоторое время, и привалился спиной к стене рядом с Милли, мазнув взглядом по лисьей ухмылке Хиелрина:

— Вот сейчас придёт Раминус Полус, и ты ему об этом расскажешь.

— Расскажу, — без шуток пообещал Кулундил.

— О, нет, не надо! — громко зашептала Анжела. — Он же сразу поймёт, что мы пили!

— Думаешь, без этого не поймёт? — скептически вздохнул Роди, откидываясь назад и прикрывая глаза.

Нолеон, посмотрев на Кулундила, басовито подметил:

— Ему-то терять нечего.

— Именно, друг! — альтмер с улыбкой хлопнул его по плечу. — Неделька, и я отправлюсь в Сильвенар!

— О-о, это же Валенвуд! — удивилась Анжела. — Будешь жить в деревьях! Здорово!

В этот миг дверь в общежитие резко распахнулась и внутрь вошёл Раминус Полус в сопровождении боевого мага. Окинув учеников строгим взглядом, он громко спросил:

— Все здесь?!

Кто-то в толпе подтвердил, а Кулундил быстро ляпнул:

— Это не мы.

Советник перевёл на него суровый взгляд, и Рвущий-Листья тут же зашипел неугомонному альтмеру в лицо, дёргая его за рукав:

— Дос-статочно, приятель! Нас-с хоть пожалей!

— В хозяйственных помещениях случилось возгорание. Боевые маги уже погасили пожар и ведут расследование. Будьте уверены, мы найдём того, кто это сделал! И выговором зачинщик не отделается!

Студенты молча выслушали угрозу, а потом кто-то из отличников заявил:

— Мы здесь ни при чём. У нас на рассвете эксперименты с преломлением солнечных лучей сквозь магически заряженные кристаллы. Можно мы уже пойдём спать?

Вздохнув, советник помассировал виски и устало скомандовал:

— Все по своим комнатам. Приду — проверю!

Едва он договорил, как в общежитие ворвался один из боевых магов и воскликнул:

— Советник! — подскочив к нему, он зашептал что-то на ухо, и Раминус Полус с сопровождением выбежали наружу, захлопнув дверь.

* * *

Отвлечь советника пожаром — было действительно заезженной темой, но проверенной: не среагировать, не выйти из башни Архимага чтобы разузнать обстановку для последующего доклада, Раминус Полус не мог. И хотя он отвлекся от дежурства всего на несколько минут — этого хватило Рин, чтобы пробраться внутрь.

Выпив зелье невидимости, она оказалась в круглом помещении, посреди которого лежал круглый ковер с оком Магнуса в центре восьмиконечной звёзды. На стенах висели синие гобелены, по центру стояли две лавки, на которых обычно дожидались приёма посетители, поблёскивали хрустальные шары на стойках, но разглядывать диковины было некогда. Скользнув к напольному порталу, на котором фиолетовым светился символ Гильдии магов, Рин вступила в него и перенеслась на второй этаж — в зал совета.

Её встретил тот же самый декор и круглый стол посередине; вдоль стен стояли шкафы и витрины, за которые невольно зацепился глаз воровки: здесь было, чем поживиться. Дорогие книги, камни душ, зачарованные кинжалы, алхимические принадлежности... Но отвлекаться было нельзя. Достав два свитка — с красной и белой нитью, Рин использовала сначала первый и открыла магический замок. Применив заклинание второго — она развеяла ловушку. Несмотря на спецэффекты в виде свечения, которое вырвалось из её рук и объяло портал — внешне он никак не изменился.

"Ну, будь что будет", — подумала Рин, скрепя сердце ступая в магический круг в надежде, что подогнанные Милли свитки сработали.

Переместившись в покои Архимага, воровка взглянула на свои руки — она была цела и невредима, а фигура на большой кровати перед ней мирно сопела, кажется, не собираясь просыпаться. А желанный посох не был спрятан в шкафу, сам волшебник не спал с ним в обнимку — оружие тут же бросилось ей в глаза, потому что красовалось прямо на комоде у изножья кровати. Не веря своему счастью, Рин на цыпочках подобралась к цели, больше не видя ничего вокруг.

"Так вот ты какой, Ледяной посох Хрормира", — мысленно оценила она, разглядывая изящный предмет, сотворённый словно изо льда.

Переведя взгляд на седую макушку, выглядывающую из-под одеяла с золотыми и серебряными звёздочками, данмерка неуверенно коснулась посоха. Поняв, что всё в порядке, она схватила его, а на его место положила провокационную записку от Гильдии Воров — дабы Архимаг не сомневался, чьих это рук дело — и рванула к порталу.

На нижних этажах ей всё ещё никто не повстречался, но она знала, что если выйдет через главную дверь — то с девяносто девятипроцентной вероятностью столкнется с боевыми магами. Активировав амулет, заряды которого держала для крайнего случая, она метнулась к одной из двух дверей, что вели во внутренний двор: чуть поодаль слышались голоса магов, тушащих пожар. Выглянув за решетку ворот, Рин убедилась, что охранника, который стоял у двери в приёмную, уже нет на месте. Выдохнув, она масляной каплей вытекла за кованые врата и просеменила к краю площадки, по которой взобралась некоторое время назад, но внезапно почувствовала, что стала зримой: кто-то развеял магию её амулета. Боевой маг, вышедший с другой стороны башни, всё же заметил её ауру. Увидев за спиной маленькой черной фигурки реликвию Университета, он заголосил:

— Стой, вор! Сюда! Здесь вор!

Рин тут же совершила опасный прыжок вниз — припав от удара на колени, она тут же выпрямилась и бросилась отступать к колодцу, морщась от боли в отбитых ступнях. Над её головой сверкнул шар заклинания.

Маг в два счета оказался рядом с ней — в виляющую цель полетела вспышка за вспышкой, пока площадное заклинание не отбросило её в сторону взрывной волной, подпалив ресницы. Прокатившись по холодной земле, Рин вскочила и бросилась к колодцу, который был уже рядом, однако электрический сгусток ударил её в ногу, стегнув острой болью всё тело. Вскрикнув, воровка оступилась, но успела ухватиться за край колодца. Выхватив свиток, она призвала дремору, который оказался между ней и магом, приняв на даэдрический доспех последующие атаки. Рванув решётку, уже падая внутрь она схватилась за верёвку, чувствуя, как от сильного трения из-за быстрого спуска нагреваются руки через перчатки.

Стоило ей со всплеском приземлиться и отбежать в сторону тоннелей, как позади неё разразилось пламя. Упав под действием горячей волны и спасённая благодаря тому, что оказалась под водой, Рин вынурнула с бешено колотящимся сердцем и пустилась в бегство. Позади послышались искажённые эхом голоса. Сбежав по влажной лестнице, она достала посох и направила его на ступени: в тот же миг из него вырвался вихрь холода, и они покрылись слоем тонкого льда. "Вдруг повезёт?" — подумала она и скрылась в темноте канализационных лабиринтов.

Благодаря карте, на которой были отмечены обходные пути и рычаги, открывающие и закрывающие ворота, отделяющие различные части канализации, Рин вскоре оторвалась от погони и поспешила покинуть это опасное место, держа курс в сторону города. Зелье ночного видения и уже знакомый путь ускорили её возвращение, но чем ближе она подбиралась к выходу, тем чувствовала большее напряжение: воровка понимала, что её наверняка уже давно поджидали.

Сжав в руке посох Архимага, она снова активировала амулет Тени. Решетчатая дверь, соединяющая городскую канализацию с университетской, оказалась заперта, а вокруг неё — подозрительно тихо.

"Ну, Метредель, если меня схватят — это будет на твоей совести", — мысленно обругала Рин согильдийку, которая и разработала весь этот план с отвлечением Лекса. Если бы она не знала того факта, что босмерка была верна Серому Лису и гильдии, то могла бы подумать, что та хочет избавиться от неё. Однако идея была утверждена и дуайенами, и, очевидно, главой, а значит, в Рин действительно верили, раз отправили провернуть такое дельце.

Собрав в кулак всю отвагу и слабоумие — иначе данмерка не могла это назвать — она отворила калитку отмычкой и осторожно толкнула её. Раздался пронизывающий до костей скрип — Рин поежилась, всеми органами чувств "прощупывая" окружающее за порогом пространство.

Стоило только ей осторожно войти в галерею с каналом и удалиться на пару шагов от входа, как с двух сторон в неё полетели зелёные вспышки заклинаний. Ожидая подобного развития событий, Рин согнула ноги и оттолкнулась, прыгнув вперёд. Извернувшись, она не самым удачным образом приземлилась — ей помешали занятые руки. Ударившись локтями, она откатилась в сторону и наотмашь активировала посох: ледяной вихрь мощной волной полетел в магов, покрывая коркой влажные стены тоннеля. Один из них успел закрыться щитом, а второй примёрз к колонне, у которой прятался. Позади Рин блеснула яркая вспышка молнии, ударившая в спину девушки. Боль, будто от тысяч игл, впившихся в нервные окончания, прожгла от головы до пят.

Сдавленно ахнув, воровка на адреналине подкатилась ближе к краю и хлестнула ледяной магией в канал. Перебарывая последствия электрошока, будто пережевавшего всё тело в один момент, она скользнула по льду через узкий коридорчик в следующую галерею и понеслась со всех ног прочь от противников, которые были ей не по зубам.

Перепрыгнув руну-ловушку, она повиляла по запутанным коридорам и вскоре выбежала в зал, где ощутила целую палитру зловонных ароматов — ещё более агрессивных, чем в самой канализации: здесь находился вход в логово гоблинов. Придерживаясь за стену, Рин поспешно заковыляла туда, вскоре выйдя в длинную галерею, освещённую живым огнём. Большинство из гоблинов сидело вокруг костра, поедая жареных злокрысов, несколько бродило по залу, ещё парочка копошилась в мусоре и чьих-то останках.

Снова применив магию амулета, девушка двинулась вдоль стены, намереваясь добраться до одного из поворотов в следущий коридор, а позади неё уже хлюпали промокшими сапогами боевые маги. Скрывшись за стеной, она услышала треск и гул от заклинаний и дикие крики сражающихся и умирающих полумонстров. Воспользовавшись подаренной ей госпожой-удачей минуткой, Рин припустила по окольным коридорам и смогла ускользнуть, спрятав след своей ауры среди прочих душ.

Выйдя на уже знакомый ей участок под городом, девушка без заминок пробежала по лабиринтам тоннелей, пока, наконец, не нашла лестницу, ведущую в чей-то подвал.

"Если я ничего не спутала, то сейчас нахожусь под районом Талос Плазы", — подумала Рин, взбираясь наверх и морщась от нарастающей ломоты в теле, которая казалась не такой сильной в первое время. Вскрыв замок, она приоткрыла люк и осмотрелась: в подвале, заваленном всяким хламом и запасами на зиму, никого не было. Выбравшись, воровка заперла за собой люк и, быстро изучив всё вокруг, стянула домотканую серую ткань, которая защищала от пыли детскую люльку. Обмотав посох, данмерка поспешила доставить его в указанное место, куда посчитала более безопасным попасть поверху, нежели сразу из канализации. Благо, обитатели дома уже спали в это время, и она беспрепятственно выбралась на улицу. Скрываясь в тенях, она сориентировалась, где очутилась, и бегом направилась на соседнюю улицу, в дом согильдийки Дунари Амнис. Именно там ждала её Метредель.

Довольная, грязная и запыхавшаяся она выросла перед босмеркой и хозяйкой временного убежища, демонстрируя свою добычу. Радость от исполненной миссии временно перекрыла боль от ударившего её заклинания.

— Смотри-ка, справилась! — усмехнулась Метредель, перехватывая посох Хрормира и с воодушевлением рассматривая его. — Отличная работа, сестра, — она похлопала Рин по плечу. — Но подробности обсудим потом. За тобой не было хвоста?

— Скинула, — заверила та, присаживаясь на стул за обеденным столом, чтобы немного передохнуть: было ясно, что это ещё не конец. — Что теперь?

Метредель растянулась в улыбке:

— Пожинать плоды. Я хочу, чтобы ты отправилась в Портовый район и проследила за Лексом. По моим расчетам, вскоре Университет должен предъявить ему претензию из-за случившегося, — она кивнула на посох и передала артефакт Дунари, которая поспешила спрятать его где-то в недрах своего жилища.

— Ты думаешь, что это заставит его покинуть нашу территорию?

— Я в этом уверена, — без сомнений заявила та. — Мы совершили сразу несколько заметных краж в разных районах города. И твое дело — вишенка на тортике. Лекс будет просто обязан заняться делом, а не вынюхивать нас там, где, очевидно, нас сейчас нет. Даже если он посчитает нужным остаться в Портовом районе, вышестоящие ему просто не дадут. Как и мы.

— Умно, — оценила Рин, доставая из сумочки лечащее зелье — сильная слабость от попадания заклинаний и болезненные ожоги требовали срочно заняться ими.

Опустошив склянку, она поднялась и направилась к двери: ей, как и остальным ворам, не терпелось увидеть развязку этого хитрого, грандиозного плана.

— Что ж, тогда дело осталось за малым, — ухмыльнулась она и, накинув обратно капюшон, поторопилась в Порт.

Среди хибар рыскала стража: Лекс поднял на уши весь берег — его люди обыскивали дома, в поисках доказательств причастности жителей к деятельности Гильдии Воров и, конечно, самого Серого Лиса. Здесь было непривычно шумно в это время суток — бедняки повылезали наружу. Кого-то допрашивали, кто-то громко ссорился с нарушителями покоя, а кто-то просто с интересом наблюдал за происходящим.

Короткими перебежками Рин скользила между домами, избегая фигур с факелами в стальных доспехах. Выглянув из-за угла, она заметила неподалёку Ислейфа Щедрого и подкралась к нему.

— Да укроют тебя тени, — шепнула она, и тот, слегка вздрогнув от неожиданности, в полуобороте ответил:

— И тебя, сестра.

Он стоял недалеко от порога своего дома и наблюдал за тем, как внутри переворачивают всё вверх дном.

Вздохнув, он, наконец, оторвался и вместе с девушкой завернул за угол, чтобы их разговор никто не услышал:

— Они думают, что найдут у меня краденое там, где я живу. Неужели они думают, что я полный идиот, чтобы хранить это здесь? — недовольно буркнул он, скрестив руки на груди.

— Скорее, идиоты они, раз так считают, — заметила Рин. — Ислейф, где сейчас находится Лекс?

Приподняв в удивлении брови, он хотел было задать возникающие из её заинтересованности вопросы, но понял, что делу нужно помогать, а не задерживать.

— Я видел его у южной арки. — Рассмотрев Рин, он вдруг повеселел. — По лицу вижу, что верхушка без дела не сидит.

— Конечно, — улыбнулась та в ответ и исчезла.

Вскоре она действительно нашла Лекса на окраине района, прямо напротив арки. Притаившись за жухлыми кустами вокруг неухоженной хижины, Рин наблюдала, как время от времени к красавчику-капитану в позолоченных доспехах подбегали стражники и отчитывались о проделанной работе. Хоть он и выглядел по-грозному спокойным, в его голосе звучали нотки нетерпения и, как показалось Рин, некоторой сдерживаемой одержимости. Одержимости поимкой Лиса.

Воровка продолжала чего-то ждать, до конца не понимая, чего именно, как вдруг пространство перед Лексом зарябило, словно воздух над костром, и обратилось в черно-фиолетовый сгусток энергии, из которого вышел дремора. Даэдра в черно-красных доспехах направился прямиком к Лексу, на переносице которого сошлись брови, и вручил ему записку. Напрягшиеся стражники подбежали к своему капитану, хватаясь за оружие, но рогатое порождение Обливиона с пренебрежением прошипело:

— Тебе послание от Архимага, смертное существо... — окинув жуткими жёлто-красными глазами людей, дремора оскалился и растворился в воздухе.

Чувствуя неладное, капитан развернул бумажку и пробежал взглядом по строчкам.

— Значит, Университет шлёт проклятого даэдра, когда с этим мог бы справиться обычный посыльный, — стиснув зубы, он скомкал записку и бросил её на землю. — Что ж, парни, сворачиваемся. Нам нужно отправляться в Университет Волшебства.

Повернувшись к озадаченным подчинённым, он нахмурился так, что, казалось, вот-вот начнет испепелять взглядом:

— Чувствую за этим грязную руку Серого Лиса...

"А Метредель хороша", — весело подумала Рин, невольно расплываясь в улыбке от сценки с дреморой и Лексом.

Дождавшись, когда стражники разойдутся, она подобрала скомканную записку и прочитала — в ней маги обвиняли капитана стражи в том, что он отозвал охрану Университета для осады Портового района, и что кража посоха произошла по его вине.

Ухмыльнувшись, девушка поторопилась доложить увиденное согильдийке.

Когда Метредель узнала, что её план сработал — общей радости не было предела: воровки едва не прыгали от всеобъемлющего удовлетворения ситуацией. Босмерка даже разрешила Рин оставить себе кольцо защиты от магии, которое явно спасло ей жизнь, ведь после попадания в неё заклинаний она осталась жива и даже не отключилась от болевого шока. Но, кроме всего, ещё предстояло как-то вернуть посох на место — Рин на этом отдельно настояла, хотя Дунари, похоже, положила взгляд на сверкающий льдом артефакт. Возвращаться в Университет было теперь слишком рискованно, и босмерка отправила Рин в дом Онтуса Ванина, некоего мага на пенсии, который проводил для Университета исследования, а значит, найдя у себя посох Архимага, он должен догадаться, куда его вернуть.

С этой задачей Рин справилась быстро и без происшествий. Когда она снова переговорила с Метредель, и та ушла восвояси, данмерке оставалось лишь отправиться к С'Кривве и отчитаться о проделанной работе, после чего можно было вернуться в Портовый район с гордо поднятой головой, не боясь давления побеждённого на сей раз Лекса — с недавних пор Рин решила перестать ночевать по тавернам и тем самым сэкономить деньги, сняв на зиму дешёвую комнатушку, окна которой выходили на маяк. Так что специфическое благополучие Портового района интересовало её теперь ещё больше, чем раньше.

Когда она, уставшая, но счастливая, направлялась через город к конюшне у главных ворот, планируя проспать всю дорогу до Бравила, с неба посыпались белые хлопья. Небо только начинало светлеть, и в утренней полутьме пасмурного неба ей показалось, что это пепел Красной горы. Но, подставив ладонь, она увидела на черной перчатке красивые резные снежинки — они сверкали в свете факела, под которым она остановилась. Оголив руку, она поймала ещё с десяток быстро тающих пушинок, и её кожу начало жечь от холода. Удивившись этим ощущениям, она тряхнула ладонью и обнаружила её мокрой.

Улыбаясь тому, что впервые видела, Рин зашагала дальше, среди тихо кружащихся снежинок, думая о том, как было бы здорово, если бы рядом с ней сейчас была Милли.

Путешествовать по Сиродиилу зимой оказалось для Рин не самым приятным занятием. Спустя неделю сменяющих друг друга снега и дождя, она начала неумолимо скучать по зною Вварденфелла. Серо-белые пейзажи с голыми деревьями больше не радовали её новизной, а холод оказался серьёзным препятствием для привычного образа жизни и работы.

Покачиваясь в крытой телеге, которая успела несколько раз от Бравила до Скинграда увязнуть в грязи, воровка выпила очередное согревающее зелье. Хотя она и приобрела под руководством Милли чёрную дублёнку с серым мехом на отвороте, утеплённые кожаные перчатки и шарф, в который научилась кутаться так же, как и её подруга, без возможности зайти куда-нибудь погреться этого было мало. А ведь ещё не хватало в самый ответственный момент во время вылазки выдать себя внезапным чихом!

Рин отдавала себе отчёт в том, что с каждым разом задания Гильдии становились всё сложнее. С одной стороны это говорило о том, что она хорошо зарекомендовала себя, и потому ей доверяли решать столь ответственные вопросы. С другой — воровка ощущала, что её навыков взлома и скрытности начинало не хватать. Теперь девушка почти всегда брала с собой свой костяной лук, а в этот раз не пожалела немалые деньги и на зачарование огненных стрел, в чём ей помогли связи Милли в Университете.

Арманд Кристоф повысил девушку после успешной кражи драгоценного бюста из гробницы Чейдинхола, который впоследствии ей приказали подкинуть обнаруженной среди согильдийцев крысе. Именно об этом молчала Метредель, когда намекнула Рин, что Арманд не посвятил её в некие дела, которыми они занимались. Оказалось, что их общая знакомая — воровка по имени Миврина, что жила в Портовом районе — сливала информацию Иерониму Лексу. А Кристоф вместе с Метредель нашли способ вычислить её и устранить, и всё это — руками ничего не подозревающей Рин. Когда всё для подставы было готово, ей велели подойти к рыскавшему в Портовом районе капитану стражи и навести его на предательницу, сказав, что Миврина прячет пропавший бюст у себя. Конечно, сначала стражник ей не поверил, но раздутое чувство долга заставило его наведаться к ненадёжному информатору в гости.

С тех пор вместо Арманда задания Рин начала давать С'Кривва — дуайен из Бравила, не работавшая с новичками. Многоопытная каджитка немного напоминала Сладкоголосую Хабаси, хотя была другой масти и говорила с чистым имперским выговором, без обращения к себе от третьего лица. Рин и её новая начальница быстро прониклись друг к другу доверием и взаимным уважением, ощутив родственную душу. Доверившись чутью, С'Кривва направила многообещающую воровку в Лейавин, вернуть кольцо другу Гильдии прямиком из покоев графини: дело в том, что один горе-вор стащил его не у той, а потом ещё и умудрился попасться законному владельцу и угодить при этом в тюрьму. Стоило Рин сдать это задание, как дуайен приказала выполнить ту самую задачу с кражей посоха Архимага, после чего Рин не решалась подходить к Университету на расстояние магического выстрела.

Размышляя о том, в какие невероятные приключения завела её жизнь, девушка задремала и проснулась тогда, когда извозчик объявил, что путешествие подходит к концу. Рин и её попутчики — двое крестьян и старик с баулами, тихо ликуя, выглянули из-под навеса, разглядывая высокие стены Скинграда: впереди виднелись силуэты конусовидных башен замка на холме, а приближающиеся огоньки окошек и факелов заставляли предвкушать скорую возможность оказаться в теплом и уютном месте.

Близились сумерки. Пригород широко раскинулся своими бесснежными, но холодными полями и знаменитыми на всю Империю виноградниками Тамики и братьев Сурили, на которых работа хоть и была приостановлена, но только для того, чтобы весной, с новыми силами быть возобновлённой. На подъезде к городу, телега завернула в ущелье и проехала под аркой огромного моста, ведущего к замку графа Скинградского. Ближе к воротам, несмотря на погоду, чувствовалась некая оживлённость, присущая Имперскому городу — люди возвращались после рабочего дня домой, телеги везли за стены дрова, всяческие товары и провизию. Скинград являлся крупнейшим городом Коловии — западной части Сиродиила — и из-за своего расположения был важным политическим, культурным и экономическим центром провинции, что не могло не интересовать молодую и амбициозную воровку. Мысленно отметив про себя, что теперь ей останется для полного списка посетить только Коррол, Бруму и Кватч, девушке не терпелось увидеть новую территорию изнутри.

Поспешно поблагодарив возничего, Рин спрыгнула с телеги, случайно проигнорировав предлагаемую мужчиной-попутчиком руку. Неловко улыбнувшись ему, по привычке спрятав глаза под надвинутым капюшоном, она быстро метнулась к воротам, поправляя на ходу перекинутую через плечо сумку и лук с колчаном.

При входе в город взгляд девушки зацепился за чёрно-красные знамёна, висящие по обе стороны от широкого арочного проёма, с полумесяцами Массера и Секунды, глядящими друг на друга. В огромных городских вратах она ощутила себя очень маленькой, снизу вверх глядя на высокие каменные особняки, тянущиеся к небесам острыми крышами.

Двинувшись по мощёной дорожке, заботливо расчищенной от тонкой плёнки мокрой снежной каши, Рин отметила, что Скинград отличался от прочих городов Сиродиила. В сравнении со столицей здесь не ощущалось столько простора — узкие, но ухоженные улочки казались уютными, а каменные двух-трёхэтажные дома с решётчатыми окнами напоминали маленькие версии сказочных замков. В девушке боролись два противоположных желания: последовать примеру гуляющих на свежем воздухе, чтобы поближе познакомиться с достопримечательностями, либо скорее посетить нужник и съесть миску горячего пряного супа. Найдя глазами того, кого по одежде можно было определить как нищего, она завернула к нему. Уверенно подойдя к темноволосому имперцу средних лет почти вплотную, Рин заставила его в недоумении отступить. Почувствовав от своей цели сильный перегар, вырвавшийся изо рта вместе с облаком пара, она тоже отстранилась.

— Да укроют тебя тени, — поздоровалась воровка, и небритый мужчина с неравномерно-красным лицом расплылся в доброжелательной улыбке, которой не хватало минимум пары зубов.

— А-а-а... Меня зовут Фагус. Чем могу помочь? — нищий протянул руку, то ли чтобы поздороваться, то ли заведомо ожидая аванса.

— Яна, — представилась та, сделав вид, что осматривается и не видит жеста. — Во-первых, где можно недорого поесть и заночевать? За этот вопрос платить не стану — мне на него любой ответит, — оповестила она, оценив повсеместную осведомлённость бедняков о Гильдии Воров.

— Рядом есть таверна. Я как раз иду в ту сторону, — в пропитом голосе мужчины прозвучали недовольные нотки.

— Отлично, — кивнула Рин и, поравнявшись с Фагусом, двинулась за ним по улице. — Но у меня есть другой вопрос, ответив на который ты можешь помочь мне.

Достав на ходу пару монет, девушка протянула их вновь ожившему имперцу: было не сложно догадаться, на что именно ему не терпелось потратить ещё не отработанные деньги.

— Ну-с?

Воровка посерьёзнела и заговорила тише:

— Меня интересует, знаешь ли ты, где находится вор по имени Теранис?

Смачно рыгнув и не извинившись, нищий хмыкнул:

— В темнице замка. Около недели назад этот непутёвый воришка перебрал лишнего и принялся хвалиться своими успехами в таверне. Вот его и повязали.

«Как глупо получилось», — подумала Рин, но вместо слов задумчиво кивнула и зацепилась взглядом за дом на углу улицы, рядом с которым болтала веселая компашка. На вывеске значилось «Западный вельд».

— Мы на месте, — объявил Фагус, попытавшись заглянуть в запотевшие окна, поросшие лозами плюща. — Значит, Яна, ты здесь впервые? Если так, то ты обязательно должна попробовать здешнее вино! Только если ты любитель экспериментов — не советую мешать коммуничное и бренди… — почему-то предупредил он. — Так как насчёт того, чтобы составить мне компанию? — попытался навязаться на бесплатный ужин нищий.

— Ты знаешь, как устроен замок? — спросила Рин и, получив утвердительный ответ, согласилась.

В дорого убранной уютной таверне почти все столики были заняты: народ то и дело захаживал сюда погреться глинтвейном и насладиться вином, которого тут было в избытке. Прямо напротив входа жарко горел очаг, над которым висела голова оленя с ветвистыми рогами; слева виднелась стойка, где обслуживала посетителей немолодая светловолосая нордка, на столах стояла серебряная посуда, а в тарелках посетителей сшибала с ног ароматами незаурядная пища. Пройдя по расстеленным на полу коврам прямо к хозяйке, Рин, проигнорировав очередь, сперва поинтересовалась, где находится дамская комната, и только через несколько минут смогла подумать о том, что хочет ещё и есть, и зачем она вообще сюда приехала.

Заняв освободившийся столик на двоих, девушка заказала две порции супа и самое дешёвое вино, какое нашлось у хозяйки, для Фагуса. Обстановка заведения и цены никак не указывали на то, что это подходящее место для тех, кто экономит деньги, и Рин не постеснялась укорить своего хитрого спутника, который лишь развёл на это руками. Однако время шло, а ей были нужны информация и отдых.

С аппетитом прикончив сладко-солёный фирменный кукурузный суп, данмерка выпытала у нищего, как можно пройти к замку и где находился вход в темницу. Попутно делая зарисовки в дневнике, она начертила примерный план помещений, чтобы в случае чего не заблудиться в огромной обители графа. Посидев ещё немного с довольным своей участью имперцем, дабы перевести дух, Рин воспользовалась возможностью узнать больше:

— Фагус. Расскажи мне про Скинград: в каждом городе есть что-то, о чём не пишется в путеводителе, но знают только местные жители.

Имперец хлебнул вина прямо из бутылки и подался к девушке, ухмыляясь:

— В самом городе нет ничего такого, но про замок ходит много слухов.

— Почему? — с неподдельным интересом приподняла она брови — всё-таки ей предстояло проникнуть внутрь.

— Хе-хе, — тихонько посмеялся тот и, прищурив глаза, ответил: — Народ любит всякие байки сочинять. Ну, например, про нашего достопочтенного графа… Янус Гассилдор — благословенный управитель, при нём Скинград процветает уже как полсотни лет, но отчего-то он редко выходит на люди. Попасть к графу на службу крайне сложно — складывается впечатление, будто за стенами замка прячется какая-то тайна…

— Или граф просто скромный и замкнутый человек, — предположила Рин, дабы утешить саму себя. — А осторожность… разве это не черта хорошего правителя?

Хмыкнув, Фагус снова приложился к горлышку, наводя воровку на мысль о том, не станет ли тот после их встречи болтать под действием алкоголя лишнего — так же, как это сделал Теранис.

— Может, и так, — добродушно кивнул он, вытирая губы рукавом протёртой до дыр куртки. — В конце концов, у него есть причины горевать. Его жена много лет назад сильно заболела — говорят, она все эти года лежит ни жива, ни мертва.

Решив, что больше не стоит тянуть время, Рин оставила информатора наедине с бутылкой и снова отправилась в путь.

Из-за пасмурной погоды и времени года стремительно темнело, и, когда Рин снова оказалась на улице, ей показалось, будто было не около шести вечера, а уже наступила глубокая ночь. Двинувшись по краю улицы к верхним восточным воротам, у неё отчего-то появилось странное предчувствие. Вся эта история с пропажей Тераниса — вора, которого С'Кривва послала перед ней добыть редкий том «Утраченных историй», выглядела подозрительно и не сулила ничего хорошего.

«Успокойся, Яна. Тебе всего лишь нужно освободить товарища и помочь ему завершить начатое», — внушала себе девушка. Сжав ремешок от колчана, она по привычке старалась не выходить в свет уличных фонарей, дабы лишний раз не светиться. Миновав Гильдию Магов, она прошла рядом с памятником, изображающим юного всадника с ястребом на руке, и вскоре вышла за пределы города на дорогу, поднимающуюся к замку на холме. Хотя идти было и недалеко, дыхание Рин участилось от преодоления резкого склона. Когда впереди, у выхода на мост, появился силуэт с факелом, она замедлилась, выровняв ритм сердца, и активировала амулет матери.

Проскользнув мимо ничего не подозревающего стражника, она пронеслась по мосту, мимолётно оглядев чернеющие горы, леса, и такие же бесцветные под пасмурным ночным небом крыши часовни и жилых домов. Бесшумно и незримо пройдя через всё ещё открытые для посещения ворота, Рин оказалась в небольшом дворе с колодцем посередине. Как и говорил Фагус, справа вдоль стены тянулась лестница, поднявшись по которой она нашла дверь в тюремные помещения. Та оказалась не заперта, и воровка спустилась по коридору вниз, пока не нашла тюремщика — молодого парня в доспехах, сидящего за столом прямо у прохода к камерам.

Спрятавшись обратно за поворот, Рин задумалась, как ей было бы лучше поступить. Кое-кто из друзей-воров советовал ей договариваться с людьми — в её случае посредством взяток. Но, провались эта затея, она бы засветила своё достаточно узнаваемое лицо, и после, пускай, успешного спасения Тераниса, стража бы знала, кого искать. В конце концов, нищий отметил, что на службу кого попало не брали, а, значит, скорее всего, сомневаться в верности тюремщика графу не стоило. Ничего не оставалось, кроме того, чтобы ждать удобного случая, дабы пробраться внутрь незамеченной.

Присев, девушка вслушивалась в то, что происходило по соседству: молодой стражник, очевидно, простыв, сидя в холодном сыром помещении, покашливал и периодически шмыгал носом. Рин слышала, как он листал то ли какую-то книгу, то ли бумаги, убивая время. Где-то через четверть часа он поднялся, чтобы налить себе попить и ещё через несколько минут чем-то зачавкал. После ужина, настроение стражника, видимо, приподнялось, потому что он начал напевать какую-то песенку себе под нос и, когда эта песенка стала приближаться, Рин тут же активировала амулет. «Наконец-то тебе приспичило!» — обрадовалась воровка, которой изрядно надоело сидеть без дела. Когда мужчина прошёл мимо, она скользнула туда, где только что он нёс вахту. Даже не пытаясь найти ключи от камер, она тут же достала Вечную отмычку и пробралась в тюремные помещения, предусмотрительно закрыв за собой. «Хорошо, когда для тебя нет непреодолимых дверей», — не без гордости думалось ей, пока она, будучи всё так же невидимой, проходила по длинному коридору мимо пустых камер.

Заметив, наконец, лежащее на полу тело, она развеяла магию и шикнула, привлекая внимание. Мужчина резко вскинулся и в панике замахал руками:

— Нет, пожалуйста!

Испугавшись не меньше него, Рин принялась утешать заключённого:

— Прошу вас, не шумите! Я не причиню вам зла!

Присмотревшись получше к гостье, мужчина вскочил на ноги и подбежал к решётке, вцепившись в прутья:

— Тогда зачем ты здесь? О, прошу, если это правда — выпусти меня!

Рин, держась на всякий случай подальше от решётки, всмотрелась в бледное, словно бескровное лицо норда, исчерченное сеточкой морщин. Нездоровая худоба и синяки под глазами наводили на мысли о том, что он сидел здесь уже достаточно долго.

— Вы ведь не Теранис? — осведомилась воровка.

— Нет… его здесь уже нет. Я — Лартджар. Лартджар Отстающий! Я остался последний, а значит — я следующий!

Нахмурившись, Рин жестом попросила мужчину, который явно был не в себе, понизить голос.

— Что вы имеете в виду? Куда делся Теранис?

Округлив глаза, норд вытянул лицо:

— О… Я имею в виду Бледную Леди. Она периодически приходит сюда и тащит нас по одному в своё логово. После третьего раза ещё никто не возвращался. Тераниса забрали прошлой ночью в третий раз, девочка.

Почувствовав, как морозец пробежался по коже, Рин взяла себя в руки:

— Куда она… То есть, где логово этой Бледной Леди?

Лартджар повернул голову в сторону тупика, которым заканчивался коридор, и воровка заметила в свете настенного подсвечника поблёскивающие на полу тёмные капли прямо под стеной.

— Примерно час назад она увела туда аргонианина. Бедолага сидел с Теранисом в той большой камере, они постоянно о чём-то шептались. Выпусти меня, девочка, и я расскажу тебе, как открыть потайную дверь. Я знаю, как она это делала, точно знаю!

Не видя иного пути, как довериться заключённому, Рин попросила его отвернуться, дабы не светить Вечной отмычкой, и отворила его камеру.

— Только не бегите на волю, сломя голову, — предупредила она. — Дождитесь подходящего случая. Охранник рано или поздно оставит свой пост — стойте под дверью и слушайте.

Слёзно поблагодарив освободительницу, он указал на подсвечник:

— Я пойду другим путём. Это рычаг. Потяните за него.

Подойдя к, казалось бы, обыкновенному светильнику, Рин взялась за металлическое основание и с силой потянула вниз: на выложенной из белого кирпича стене выступили очертания проёма, и замаскированная дверь отворилась внутрь.

— Чудеса, — прошептала Рин, для которой тайные ходы сиродиильских замков были в новинку. — Я как будто попала в страшную сказку.

— Страшно то, девочка, что это не сказка, — нетерпеливо произнёс Лартджар.

Они вместе спустились по тёмному тоннелю, пока не упёрлись в ещё один тупик: отыскав на этот раз не замаскированный рычаг, Рин потянула за него, готовясь в любой момент столкнуться с таинственной Бледной Леди.

Но за проёмом их ждали всего лишь хозяйственные помещения. Следуя за каплями крови, девушка свернула с коридора в винный погреб.

— Тут наши пути расходятся, — попрощался норд. — Я пройду через столовую — за ней есть выход во двор. Будь осторожна.

Обернувшись, Рин тихонько окликнула мужчину:

— Погодите! Так кто такая эта Бледная Леди?

Словно боясь сказать это вслух, Лартджар задрожал и, приблизив руки к лицу, выставил у рта указательные пальцы, направив вниз. Сделав это, он скрылся за поворотом, и Рин не стала его догонять. «Вампирша, значит», — утвердилась она, доставая из-за спины лук. — «А я как чувствовала, что добром эта вылазка не кончится. Ой, чувствовала!»

Оказавшись в большом помещении, заставленном огромными бочками и стеллажами со стеклянными бутылками, она продолжила искать кровь на полу. След привёл её к одной из бочек и, наученная недавним опытом, девушка попробовала подёргать подсвечники на ближайшей колонне. Один из них сработал, и круглая крышка цистерны распахнулась, приглашая в очередной тоннель, ведущий ещё ниже.

«Пути обратно нет», — убедила себя безрассудная часть Рин, хотя её разумная сторона умоляла присоединиться к побегу вместе с Лартджаром. Осторожно переставляя ноги, воровка изо всех сил старалась двигаться бесшумно — она не знала, чего ждать от столкновения с вампиром и предпочитала для начала оценить и саму Бледную Леди, и обстановку в целом. Впереди она заметила приглушённый свет и услышала негромкий женский голос. Ещё не попав в пресловутое логово, воровка начала улавливать тошнотворный запах крови.

Подобравшись ближе к пролому в стене, первое, что увидела Рин — бархатное красное платье. Пепельнокожая женщина с белыми, как снег, волосами, стояла к ней спиной и что-то говорила в сторону тёмной камеры, за решёткой которой явно кто-то находился. В слабоосвещённой холодной комнате воровка заметила столы, на одном из которых стояли бутылки из-под вина, чаши и миски разных размеров, ножи и прочие инструменты, которые можно было увидеть в лавке мясника.

— … довольно. Я напою твоей кровью мою госпожу! — услышала она.

Женщина вскинула руки, и какая-то магия вырвалась из её кончиков пальцев, просочившись через решётку. Оттуда послышались мужские стоны, и Бледная Леди отворила камеру, на мгновение исчезнув в ней, и вновь появилась, держа на руках обмякшего аргонианина. Казалось, для вампирши такой груз был сущим пустяком, и она без труда уложила тщетно сопротивляющееся парализации тело на стол. Насторожившись, Рин достала из колчана зачарованную стрелу.

— Прошу… не убивай… — слабо умоляла жертва, но Бледной Леди было всё равно. Она склонилась над его шеей и сконцентрировалась на запахе — словно в предвкушении вдыхала аромат изысканного блюда.

«Сейчас», — решила Рин, натягивая тетиву. Её и вампиршу разделяло расстояние не больше десяти метров, и воровка, хорошо прицелившись из темноты, выстрелила ей в спину. В тот же миг сработало зачарование, и стрела вспыхнула, объяв пламенем верхнюю часть тела женщины. Истошно завопив, она обернулась и дёрнулась в сторону девушки, но та, не мешкая, выпустила еще две: упав на колени, сгорающая Бледная Леди скорчилась, посыпая убийцу проклятьями, пока не затихла и не рассыпалась прахом.

Ещё несколько секунд Рин простояла на месте, в ужасе осознавая то, что произошло, но, вспомнив об аргонианине, что должен был знать о Теранисе, бросилась к нему по липкому от крови полу. Заглянув в лицо спасённого ею парня, она нашла его знакомым: это был краснокожий ящер с бирюзовыми полосами на щеках и торчащими в разные стороны рожками на голове.

— Снова ты?? — на эмоциях воскликнула она, убедившись, что это действительно был он — Амузай, тот самый третий вор-неудачник, что оказался не способен конкурировать с ней и Метредель на вступительных соревнованиях в Гильдию Воров. И он же был тем, кто начудил с кольцом графини — девушка припечатала себе по лбу кулаком: — Не прошло и месяца, как я вызволила тебя из темницы Лейавина, а теперь вижу тебя здесь! — возмутилась она.

— Яна! — обрадовался парень, пытаясь пошевелить ногами и руками: действие парализации начинало спадать. — В этот раз меня поймали на краже рыбы… — признался он и, растрогавшись, потянулся обнимать свою спасительницу: — Я так рад, что ты нашла меня… Я больше не хочу быть свободным вором. Я сделаю всё, чтобы Гильдия приняла меня!

Похлопав повисшего на ней парня по спине, Рин ответила:

— Уж не сомневайся, теперь тебя примут. Гильдии выгоднее присматривать за тобой, нежели позволять заниматься самодеятельностью.

Отстранившись, она заглянула в мокрые глаза Амузая:

— Ладно, не время это обсуждать. Я знаю, что ты сидел в одной камере с Теранисом. Где он?

Проследив за взглядом аргонианина, воровка повернула голову в тёмный угол комнаты и увидела на полу тело. Оно лежало лицом вниз и не подавало признаков жизни.

— Бледная Леди увела его прошлой ночью. Гильдия Воров немного не успела…

Подойдя к столу с инструментами и бутылками, Рин поняла, что в них хранилось вовсе не вино. Ощутив сильную тошноту, она закинула голову, чтобы не смотреть на жуткий антураж, но, в конце концов, не выдержала и сложилась пополам, расставаясь с фирменным кукурузным супом.

— Давай выбираться отсюда, — Амузай осторожно тронул девушку за плечо.

— Книга. У Тераниса должна была быть книга, которую нужно принести в Гильдию, — подала голос Рин, сплёвывая.

Почесав затылок, ящер ответил:

— Он ничего не говорил про книгу. Но упоминал некое сокровище, которое спрятал, прежде чем угодил сюда. Бедолага поведал мне, где тайник на тот случай, если погибнет, — ящер глянул в сторону Тераниса, с иронией отмечая, что так оно и вышло. — Сказал, что если я выберусь, то должен отнести его содержимое С'Кривве из Бравила.

— Значит, мы говорим об одном и том же, — не без раздражения произнесла Рин, выпрямляясь и беря со стола свечу. — Где он?

Подойдя к телу вора, она приподняла его за плечо, убедившись, глядя в посиневшее лицо, что по описанию это действительно был Теранис.

— Я скажу тебе, когда мы вместе выберемся из замка, — поставил условие Амузай, и Рин, поднявшись на ноги, направилась к выходу.

— Ладно, — не стала спорить она. — Но будь добр: следуй за мной по пятам, ничего не трогай и никуда не сворачивай.

Дождавшись обрадованного кивка, Рин двинулась на выход. Миновав винный погреб, она повернула туда, куда ушёл некоторое время назад освобождённый ею Лартджар. Пройдя мимо закрытых комнат прислуги, они с Амузаем попали на кухню, где в одиночестве прибиралась женщина, приводя столы в порядок после рабочего дня. Подумав, стоит ли прямо сейчас выдать плохо зарекомендовавшему себя вору зелье невидимости, Рин решила повременить и дать ему шанс. Знаком призвав ящера красться следом, она быстро и беззвучно проскользнула за спиной уборщицы, слыша, как позади дышит и тихо шуршит ступнями по ковру неловкий аргонианин. К счастью, служанка в этот момент начала составлять тарелки в стопку и не заметила посторонних шорохов. Следующий проём вывел воров в большую пустующую столовую. Это несколько удивило девушку, ведь обыкновенно многие ужинали примерно в такое время. На длинных столах из красного дерева стояла керамическая посуда, на стенах висели гобелены с уже знакомым воровке гербом Скинграда.

— Ты знаешь, куда идти? — шепнул ящер, осматриваясь, и воровка показала ему большой палец вверх.

Пока она прислушивалась, нет ли кого поблизости за закрытой дверью, ведущей в приёмный зал, Амузай каким-то образом оказался рядом с трапезным столом.

— Интересно, это правда, что вампиры боятся серебра? — прошептал он, крутя в руках расписную глазурованную чашечку. Конечно, не могло быть такого, чтобы воровство ящера увенчалось успехом и, не удержав посудину, он уронил её на каменный пол, и та разбилась вдребезги.

Сердце Рин упало в пятки от резкого звука: встретившись глазами с перепуганным Амузаем, они оба поняли, что нужно давать дёру. «Кто там?» — послышалось с кухни, а из глубин коридора, ведущего в покои — тяжёлые шаги, которые могли принадлежать только стражнику.

Быстро отворив дверь, Рин нырнула в галерею, тянущуюся над залом приёмов. Пригнувшись, дабы не светить макушкой, она бросила быстрый взгляд на тронный зал сквозь балясины перил. Внизу находилось двое беседующих о чём-то дворян и четверо стражников. Со скоростью сквозняка в ветреный день воровка понеслась к двери, ведущей, если верить её визуальной памяти и правильно нарисованному плану в дневнике, во двор.

Выбравшись наружу, Рин сунула Амузаю зелье невидимости и, ткнув пальцем во всё ещё открытые ворота, активировала свой амулет.

Когда замок был уже далеко позади, а действие магических эффектов закончилось, данмерка повернулась к аргонианину. Стуча зубами от холода — ведь на нём была лишь холщовая рубашка да штаны — он проговорил, опережая нравоучения сестры по тени:

— Он спрятал то, что ты ищешь, за домом Нерастарела, здесь, в Скинграде. Теранис закопал это между булыжником и кустом у городской стены.

Чуть помявшись, ящер вдруг добавил, глядя, как девушка записывает сказанное им в дневнике:

— Слушай, раз я тебе всё это рассказал, не могла бы ты замолвить за меня словечко? Я прямо сейчас отправлюсь к Арманду и надеюсь, что если ты порекомендуешь меня…

— Амузай, — прервала его Рин, которая всё ещё не могла отойти от запаха крови, неуклюжести аргонианина и убийства вампирши. Своего первого убийства. — Ступай.

Озадаченно глянув на данмерку, горе-вор молча согласился и повернул в сторону пригорода.

Промучившись ночь в гостинице и день в телеге, Рин пришла к С'Кривве ближе к вечеру и постучала установленным способом в дверь старого деревянного домика. Вскоре дуайен впустила её внутрь, и воровка ступила за порог, неся на сапогах увесистый слой бравильской грязи. Внутри небогато обставленного, но ухоженного жилища было прохладно: хотя и горел камин, зима пробиралась внутрь сквозь щели.

— Проходи, — предложила рыжая каджитка в бордовом платье, перехваченном клёпаным ремнём. Её гриву украшали золотые кисточки, по три с каждой стороны, что, по мнению Рин, делало её вид больше забавным, чем нарядным.

Оставив сапоги в коридоре, девушка прошла за дуайеном в гостиную и с ногами залезла в старое продавленное кресло у столика возле очага. С'Кривва повесила на перекладину над огнём закопчённый чайник и, приготовив глиняные чашки, села рядом.

— Тебе удалось найти книгу?

Воровка невесело закивала и достала из сумки обмотанный тканью томик. Открыв его и полистав, каджитка промурчала:

— Серый Лис будет доволен. Как я и обещала, — она достала из неприметного ящичка в столе мешочек со звенящими монетами, — вот твои деньги. А что Теранис?

Рин поёжилась, пряча награду в сумку:

— Мёртв. Вернее, его убили.

Поведав С'Кривве всю историю, воровка взялась за поставленный перед ней чай, от которого поднимался пар.

Со скорбью на лице, каджитка тяжело вздохнула, принимая услышанное:

— Мне жаль, что всё так обернулось. Но иногда воры сталкиваются и не с такими опасностями, ты должна это понимать. А иногда и вовсе погибают. Как Теранис.

С'Кривва перевела взгляд на Рин, внимательно изучая её поникшее лицо:

— Этот мир полон опасностей, но с нашей профессией мы должны быть в десять раз осторожнее. И главный наш враг — язык. Для Тераниса хвастать направо-налево своими успехами было фатальной ошибкой.

Рин согласно кивнула: конечно, она понимала всё это. Как и то, что ей предстояло ещё не раз отнять чью-то жизнь, защищаясь или защищая.

— С'Кривва, что я могу сделать, чтобы быть более подготовленной к непредвиденным ситуациям? Какие ещё навыки мне необходимо приобрести, чтобы выстоять?

Каджитка улыбнулась её вопросу:

— Меня радует твоё серьёзное отношение к делу, Яна. И не только меня — как видишь, Лис доверяет тебе решение непростых задач, а это говорит о многом.

Устроившись в кресле поудобнее, дуайен поделилась с девушкой своим богатым опытом, из которого стало ясно, что Рин предстояло много учиться, не покладая рук. Умение постоять за себя даже не обсуждалось — ситуации, когда избежать столкновения было невозможно, не были редкостью, и речь шла даже не о стражниках. Воровка нуждалась в хорошем учителе по стрельбе и в том, чтобы постоянно вкладывать деньги в зачарование стрел и приобретение свитков. Но так как это было дорогим удовольствием, она смогла бы неплохо сэкономить, если бы научилась варить хотя бы базовые зелья и яды. Кроме этого, С'Кривва посоветовала иметь для определённых случаев лёгкую кожаную броню и отметила важность быстрого доступа ко всем инструментам — для этого доспехи должно было делать на заказ, с маленькими кармашками-отделениями для отмычек, зелий и свитков. Всё остальное упиралось в опыт — чем больше Рин преодолеет трудностей, тем профессиональнее будет справляться в последующем.

— Однако, — в очередной раз во время разговора подчеркнула дуайен, — если возможно избежать столкновения — нужно его избежать. Мы воры, а не воины: наша задача — оставаться незамеченными и неуловимыми — вот показатели блестяще выполненного задания. В случае неудачи — мы прячемся и убегаем, и только в крайнем случае пускаем в ход оружие.

Так они просидели около часа — несмотря на обсуждение предстоящих сложностей, этот разговор подбодрил воровку, вдохновляя на новые свершения: она чувствовала, что дуайен верит в неё. Когда девушка покинула дом С'Криввы, она уже знала, куда ей двигаться, и её настрой и воля стали непоколебимы.

* * *

Покинув Бравил утром, Рин села на ближайшую телегу до Имперского города. С ночи с неба не переставая валил снег, и девушке то и дело приходилось смахивать его с головы и плеч. Всё-таки замерзнув под конец поездки без движения, она подумала, что было бы хорошо согреться и пообедать в Вейе — маленькой деревеньке, что располагалась на въезде в столицу. Поблагодарив извозчика и спрыгнув с телеги, она направилась к одноэтажной таверне с соломенной крышей, из которой поднимались клубы белого дыма.

Неподалёку шумела компания молодёжи в мантиях, выглядывающих из-под теплой верхней одежды. Парни кидались снежками, а девушки, возмущаясь то и дело прилетающим в их спины пушистым снарядам, отходили ближе к таверне. Получше разглядев взбалмошных студентов, Рин приметила среди них и свою подругу.

— Милли! — крикнула она, помахав закутанной магичке.

— Яна?! — удивилась она и отцепилась от одной из учениц, с которой шла под руку, двинувшись к ней навстречу. Но, не пройдя и десяти шагов, на неё налетел какой-то очень высокий парень с голубым подолом, в отличие от остальных, и толкнул в снег:

— Она сбегает! Крошка Милли снова сбегает! Вали её!

Трое парней с готовностью поддержали товарища и запуляли снежками. Та вначале прикрывалась руками, но затем попыталась что-то крикнуть и один из рыхлых комков снега влетел ей в лицо. Ахнув, парни испуганно застыли, а Милли, вытерев тающий снег покрасневшей ладонью, окинула друзей грозным взглядом:

— Ну всё. Кто это сделал?!

Парни переглянулись, и затем аргонианин склонил голову в пушистом капюшоне:

— Это был я. Прос-сти, Милли.

— Да ну? Кого прикрываешь на этот раз? Кулундила? Нола?

— Н-нет, я... — ящер виновато шагнул ближе, но подойти побоялся. И не зря: Милли поднялась на ноги и от её влажных ладоней повалил пар.

— Тогда держись, хвостатый.

Сообразив, что дело пахнет жареным ящером, тот оббежал сначала парней, а затем спрятался за компанией из трёх девушек, которые остановились у таверны. Те взвизгнули и зашумели, потом самая бойкая повернулась и отхлестала его ладошкой по меховому пальто.

— Ну ладно, так тоже сойдёт, — удовлетворённо кивнула Милли, отряхнув руки друг об друга, и наконец-то подошла к подруге, заключая в добродушные объятья: — Привет! Откуда ты тут взялась?

— Возвращаюсь с задания, — ответила та, поправляя сползший с плеча ремешок колчана.

Переведя повеселевший взгляд на друзей Милли, посматривающих в их сторону, Рин спросила:

— А вы откуда и куда? Туда, надеюсь? — она кивнула головой в сторону таверны.

— Да, — махнула она рукой. — Празднуем завершение обучения Кулундила. Он теперь полноценный маг, — слегка прикрыв губы ладонью, она добавила: — хотя по мозгам так и не скажешь...

— Я всё слышу! — заявил весёлый альтмер и подбежал к ним ближе. — Неужто это та, на кого ты нас променяла? У-у-у, — протянул он разочарованно, вглядываясь своими живыми жёлтыми раскосыми глазами в лицо Рин. — Я-то думал, а тут такая красотка! Пошли на свиданку? — сходу ляпнул он, улыбаясь.

— Иди уже, герой-любовник! — попыталась его оттолкнуть Милли, разумеется, безрезультатно.

— А что такого? У меня и посох есть! — оскалил тот зубы и подвигал бровями.

— Ты же его девчонкам отдал! Извращенец! — Милли всё так же упиралась в бок альтмера, скользя ботинками по снегу.

— Мышиный нос! — окликнул её зеленоглазый редгард со смехом. — Не надорвёшься?

Рин тихонько посмеялась, отводя взгляд в сторону: дело было вовсе не в стеснительности, как могло показаться со стороны, а в привычке прятать свои необычные для данмерки глаза.

— Извини, но твой посох меня не интересует, — сказала она и, нащупав руку Милли, легонько потянула на себя. — Поздравляю с выпуском, кстати.

— Спасибо! Тогда пойдёмте уже выпьем, а?

Альтмер словно не заметил выстраиваемой с ним дистанции и приобнял обеих девушек, пользуясь своими длинными руками, а затем обернулся к остальным: — Эй, малолетки! Хватит уже играться! Пошлите мариновать наши внутренности!

Бойкая чернявенькая девчонка, которая отлупила аргонианина, обличила в ответ:

— Вообще-то это ты начал первым кидаться!

— Не было такого! — помотал Кулундил головой, подталкивая Рин и Милли к таверне.

— Эй, Кул! — уже знакомый редгард забрал у девушек посох новоиспечённого мага и сделал вид, что собирается его запустить, как копьё, в крышу таверны.

— Эй-эй-эй, Роди, шутка так себе! — альтмер тут же помчался спасать своё имущество.

— А я и не шучу! — засмеялся тот, убегая с посохом, бросив в сторону то ли Рин, то ли Милли внимательный взгляд.

— Сорок лет, а ведёт себя как подросток... — покачала головой Милли, хотя по её лицу было очевидно, что ей это нравилось.

— Веселые у тебя друзья, — оценила воровка, поворачивая к двери. Ей с печалью подумалось, что всего полгода назад и у неё были такие.

Войдя внутрь, Рин увидела незанятый длинный стол, явно приготовленный для празднества. В помещении, ярко освещённом живым огнём, было тепло, даже немного душно, и она размотала платок.

Пока мужская половина компании толкалась у стойки и надоедала шутками трактирщице-альтмерке, с которой Кулундил похоже был хорошо знаком, девушки сели за стол и принялись раздеваться.

— Давайте я вас представлю друг другу. Девчонки, это Яна, моя подруга, авантюристка. Это Пьернетта, — Милли указала на привлекательную боевую брюнетку-бретонку. — Школа разрушения, тоже скоро выпускается. Это Риси, — маленькая ручка Милли указала на изящную вроде бы нордку, наверняка разномастную метиску, потому что кончики человеческих ушей у неё были слегка заострены, а тон кожи довольно тёмный для уроженцев северной провинции. Однако белобрысая шевелюра, голубые глаза и довольно высокий рост не оставляли сомнений в том, какой расы её мать. — Риси овладевает школой Изменения. — Оговариваемая особа застенчиво кивнула Яне и слегка улыбнулась. — А это моя соседка по комнате, Анжела, — указала Миллона на рыженькую худенькую имперку с двумя косичками. — Она иллюзионистка.

— Пытаюсь ей быть, — скромно отмахнулась девушка. — А ты, Яна, авантюристка? Как захватывающе! Ты умеешь стрелять из лука? — она искренне удивилась, будто раньше никогда не слышала о женщинах-стрелках.

— Самую малость, — в тон Анжеле не стала преувеличивать свои умения Рин, пожав девушкам руки. — Кстати, Милли, мне очень помогли те самые стрелы, — она серьезно кивнула подруге в знак благодарности. — Чувствую, буду часто обращаться к тебе за помощью.

Сообразив, что речь шла об огненных снарядах, Милли внимательно посмотрела на подругу и медленно кивнула, продолжив как ни в чём не бывало:

— Рада слышать! Хиелрин, который делал те стрелы, сегодня не с нами — отправился к родным, но я передам твою благодарность.

В этот момент к столу подкатились и парни, падая на лавки, и Милли продолжила знакомство:

— Яна, Кулундил — звезда сегодняшнего вечера. Он тоже мистик, хотя по нему и не скажешь, и вскоре наконец-то нас покинет!

Альтмер расплылся в улыбке:

— Ты будешь скучать по мне, малютка, я знаю!

— Не без этого, — печально вздохнула она. — Было так удобно дежурить с тобой в аудиториях — все верхние полки на тебе... Мне будет ужасно тебя не хватать.

— О-о, как мило, Милли, — расчувствовался тот, убирая из уголка глаза несуществующую слезинку. — Я тоже буду часто вспоминать матерящегося суслика, снующего под ногами, кидающегося огненными стрелами и проклинающего всех грязекрабов планеты! — друзья рассмеялись на эту характеристику.

— Это здорово, но про меня-то тоже вспоминай хоть иногда, — с ухмылкой парировала Милли и перешла к белому аргонианину. — Рвущий-Листья — сердце и совесть нашей компании, тоже мистик, как и Нолеон — мой единственный одногруппник, — высокий мрачноватый имперец довольно равнодушно кивнул. Он выглядел словно мёртвая зона по сравнению с остальными, но странным образом пользовался признанием товарищей. Милли тут же прояснила этот момент: — Весьма талантливый маг. Хотя чародей Платориус с этим не согласен.

— Старик вообще никого, кроме Травена, достойным магом не считает, — невозмутимо сплёл руки на груди Нол. Нежный взгляд Анжелы, брошенный на него, не остался незамеченным ни для кого, кроме неё самой.

— И на сладкое, — девушки ухмыльнулись подобному предисловию, — наш взрывной алхимик — Родигер Эмеральд Стэннэт Лоче Гринхарт!

Редгард шумно выдохнул и закатил глаза, а Кулундил удивился:

— Ты выучила его полное имя? Замуж собралась? — однако сам Роди его тут же осадил:

— Ага. Как поженимся, планирую взять её фамилию.

Кулундил открыл рот, чтобы продолжить отжигать, однако чуткий Рвущий-Листья положил ему руку на плечо:

— Н-не нуж-жно, друг.

Оценив хмурый вид Роди, тот неожиданно легко согласился, громко клацнув зубами, и повернулся к трактирщице, которая выставляла на поднос бутылки и рюмки.

— Теперь, когда все друг друга знают, самое время погреться изнутри! — заявила Милли, падая на лавку рядом с подругой. Подождав, когда разговоры завяжутся между друзьями, она склонилась к её уху: — Ты будто чем-то обеспокоена. Всё хорошо?

Убедившись, что их никто не слушает, Рин ответила:

— Я побывала в Скинграде и там меня ждало не самое приятное... времяпровождение, — она сморщилась, вспоминая бутылки с кровью, тошнотворный запах и истошный крик вампирши. — Ты сталкивалась когда-нибудь с вампирами?

Глаза Милли округлились. Она тихо и настороженно ответила:

— На моё счастье, нет.

Сжав переносицу, Рин зажмурилась, после чего перевела взгляд на подругу и уперлась лбом в ладонь. В голове всплыли слова С'Криввы о том, что язык может стать врагом, но разве Рин могла сомневаться в верности Милли после того, как она помогла ей с кражей посоха?

— Мне нужно было отыскать своего пропавшего согильдийца, — начала она, дабы обрисовать Милли всю картину. — И оказалось, что он угодил в темницу. Пошла я его, значит, вызволять — а его там нет. Спрашиваю единственного заключенного, мол, где он? А тот перепугался, давай мне про некую Бледную Леди рассказывать. Что она приходит в темницу через тайный ход и таскает к себе жертв.

Трактирщица принесла к столу выпивку, и компания зашумела, разбирая рюмки.

— Ну, этот заключённый, — продолжила Рин, стараясь говорить тихо и быстро, уже почти в самое ухо внимательно слушающей магичке, — показал этот тайный ход. Нужно было найти того парня-вора, вот я и пошла дальше. А после того, что мне потом пришлось увидеть, в самый раз выпить. Надеюсь, вы не вино заказали? — она взглянула на стол.

Заметив, что Яна немного побледнела, Милли поднялась и забрала пару бутылок медовухи.

— Вино тоже есть — девчонки пьют. Нол предпочитает покрепче — они с Кулундилом пьют бренди, Роди и Рвущий-Листья — эль, а я всё время мёрзну, потому — мёд.

Сев обратно, она выверенным движением откупорила пробку и налила пенящийся ароматный напиток в глиняные кружечки.

— Значит, те стрелы тебе пригодились как раз для... Бледной Леди? — догадалась Милли.

— Ага... — подтвердила Рин, сходу хлебнув предложенный мёд. — Тот, кого я искала, был уже мертв. А вампирша собиралась выпить кровушку одного, как оказалось, знакомого аргонианина, который по темницам повадился шататься. Нужно было действовать быстро — мне повезло, что она была занята и не заметила меня.

Нельзя было сказать, что данмерку грызло чувство вины — по факту она имела дело с нежитью. Но всё же это было разумное существо, женщина, пусть и кровожадная, но которая тоже имела какие-то чувства, отношения, привязанности... И Рин не могло не всколыхнуть осознание, что она впервые прервала чье-то существование.

— Такое странное чувство, — призналась она. — Как будто когда ты впервые убиваешь, в тебе что-то меняется. Правда, я пока не могу понять, что именно.

Милли уронила взгляд, вспомнив это чувство, испытанное полгода назад. Кардинально отличное от подобного, полученного от собственноручного умерщвления дичи и тем более крабов.

Будучи уже довольно взрослой, Милли понимала, что на избранном пути мага с ней может случиться много неприятного и попросила старшего брата, охотника, поймать несколько куропаток. Собравшись с духом, она довольно хладнокровно свернула птицам хрупкие шейки, а брат затем приготовил из них суп. Беспомощные птички не пытались убить её и умерли быстро. А он...

Искажённое яростью лицо Калтара, нависшее над ней. Сжимающиеся на шее сильные руки, пробирающие морозной магией, перекрывающие доступ к такому желанному, но затхлому, сырому воздуху подземного склепа. Миг, когда она осознала, что он убьёт её, если она не убьёт его. Отчаянное желание жить, всколыхнувшее в ней исполинскую волну страха. Истеричное пламя, сорвавшееся с её пальцев без оглашения заклинания — настолько сильное, какого не ожидал ни её противник, ни она сама. Настолько хаотичное и бесконтрольное, что опалило ей руки и волосы, которые потом пришлось подстричь так коротко, как она раньше никогда не носила. Долгая и мучительная предсмертная агония полностью обожжённого норда. Несколько приходов понимания того, что произошло, когда она вышла из форта Голубой Крови. Бессонная первая ночь, после возвращения в город, и недолеченные собственные ожоги из-за неспособности проглотить зелье и не извергнуть его обратно.

Подняв голову, Милли посмотрела на Роди, который тогда, на следующее утро, вышел из отделения Гильдии Лейавина и увидел её, сидящую на тротуаре. Из чистого сочувствия он облегчил её боль — физическую и душевную, когда она сбивчиво поведала о случившемся. Сторонний человек, незнакомец, он, улыбаясь, сказал тогда простые слова о том, как рад, что она это сделала. Ведь иначе она бы не сидела рядом с ним, маленькая, растрёпанная, шокированная и не видела красивых облаков, бегущих по небу, не вдыхала запахи цветов в гуляющем ветерке.

Роди встретил её благодарный взгляд и непонимающе склонил голову к плечу в немом вопросе, однако Милли повернулась к подруге:

— Я рада, что ты это сделала. Иначе ты и тот парень не вышли бы оттуда. И мы бы больше никогда не встретились и не сидели сейчас за одним столом. — Сжав её руку, она прямо взглянула в глаза Яны: — Ты спасла чужую жизнь. Ты поступила правильно. Я горжусь тобой.

Брови девушки поползли вверх, и она уткнулась носом в плечо подруги:

— Спасибо, Милли, — после небольшой паузы и попытки собраться, ответила Рин. — Мне нужно было услышать это от тебя.

Делиться своим переживанием с дуайенами и согильдийцами воровка не хотела, чтобы не показывать свою слабость. Должно быть, для её профессии переживать по этому поводу и вовсе было глупо, по-детски наивно. Но сердце её ещё не успело очерстветь, и потому она нуждалась в дружбе с кем-то похожим, кто на тонком уровне понимал её, чувствуя в тех же диапазонах.

Успокаивающе поглаживая её по голове, Милли обернулась на взрыв хохота от компании и наткнулась на долгий, словно проникающий в её мысли, взгляд Родигера. На него тут же навалилась чем-то развеселившаяся Пьернетта, обнимая за шею:

— Роди, милый, давай выйдем на пару слов?

— Зачем?

Дальнейший разговор Милли уже не услышала, потому что к столу подошла трактирщица, неся большое блюдо с зажаренным на вертеле поросёнком, и друзья зашумели, расчищая место на столе. Молодые люди в итоге никуда не пошли, потому Милли с долей облегчения снова повернулась к подруге:

— Ну, теперь самое время подкрепиться!

Оживившись, Рин присоединилась к трапезе, а с каждым новым глотком медовухи становилась всё веселее и раскрепощённее — шумная компания, еда и выпивка вскоре полностью вытеснили из головы девушки дурные мысли. Поболтав немного с женской половиной и перешучиваясь иногда с мужской, воровка даже решилась на тост, посвященный Кулундилу:

— Я хоть в магии и не сведущая совсем, вообще ни капли, — мотнула головой она, — поэтому пожелаю тебе чего-то общечеловеческого, лады? — Рин подняла свою кружку, с умным видом выкладывая необходимые для счастья пункты. — Итак, пусть в твоём деле для тебя не будет запертых дверей. А те, что заперты — ты будешь в силах взломать, — ухмыльнулась она и тут же продолжила, поняв, что навязывает своё, профессиональное: — Не знаю, что ты там и где собрался дальше делать, но пусть это приносит тебе побольше денег. И славы. И, конечно, — воровка вальяжно улыбнулась, косясь на атрибут мага за его спиной, — пусть твой посох будет всегда заряжен и готов к бою.

Народ зашумел, поддерживая, а сам Кулундил захлопал в ладоши:

— О-о-о, про заряженный посох — это важно! — Раскрасневшийся от крепкой выпивки, он посмеялся, тыкая пальцем в парней: — Чтобы у вас, малышня, в сорок посохи были заряженными, как у меня ближайшие пару-тройку веков!

Расхохотавшиеся студенты загремели посудой, чокаясь, возобновились разговоры, а потом Кулундил пристал к опьяневшей Милли, чтобы та спела, а он потанцевал. Народ так требовал музыки, что она завела общеизвестную песенку про влюблённых, которые никак не могли вовремя прийти на свидание. Роди сразу же подхватил, запев не хуже придворного барда, остальные ученики тоже присоединились кто как умел, и, прерываясь на смех, смотрели, как Кулундил извивался, изображая танец. Он то нелепо дрыгался, то энергично носился вприпрыжку вокруг стола, хлопая в ладоши и подпевая фальцетом, а потом и вовсе стащил с себя мантию, оставшись в одних подштанниках, и закрутил ею над головой, сорвав шквал аплодисментов только от половины присутствовавших в зале, потому что вторая лежала на столах от смеха, не в силах даже приподняться.

Рин не следила за временем, но когда компания, вдоволь оторвавшись, вышла на свежий воздух, уже стемнело. Силы у молодежи оказались всё же иссякаемые, даже у Кулундила, и они шли в город уже несколько притихшие, держась друг за друга, чтобы не поскользнуться на подмороженной дороге.

— Я думала, нас выгонят оттуда, — сказала Рин Милли, пошатываясь вместе с ней из стороны в сторону. — Мне понравилось — кто у вас следующий выпускается?

— Хм, — магичка нахмурила лоб. — Вроде бы... Пьернетта? Но... у неё другой круг общения, нас она вряд ли к себе пригласит. Ой. Или сначала Хиелрин? Кто-то из них. А в Ваунете у Кулундила связи, та трактирщица... как её? Нерусса вроде? Они то ли родственники, то ли семьями дружат, что-то такое. Кул частенько там с парнями околачивается. Но мы-то с тобой и так почти каждый свободный выходной навеселе! — она крепче прижалась к талии Яны и, поскользнувшись, повисла на ней, едва не повалив.

— Кр... крошка Янни! Мила! Не отставайте там, — заплетающимся языком скомандовал Кулундил, оборачиваясь, и тоже чуть не растянулся на дороге — благо Рвущий-Листья вовремя придержал.

— Всё нор-рмально! — отозвалась Милли, вскидывая руку, подобрав под себя ноги.

Роди тоже повернулся было к отстающим подружкам, однако Пьернетта обвила шею парня руками, возвращая к себе, и поцеловала. Недолго думая, тот прижал к себе девушку в ответ, и Милли подозрительно резко отвернулась, затараторив, потирая руки:

— Ну и холодина! Холодина. Прям пр-робирает. Пошли уже скорее.

Заметив реакцию подруги, которую было сложно не заметить, Рин с прищуром уставилась на целующуюся пару. Что-то в её пьяном мозгу щёлкнуло, и она вдруг присела, набирая в руки снега с обочины:

— Сейчас мы на голубков натравим кого-нибудь...

Прицелившись, она запустила снежок в затылок Кулундила и, когда тот обернулся, указала на Роди и его пассию за их же спинами.

— Ты что делаешь?! — зашипела на неё Милли, оглядываясь на парочку, которая, наконец, отлипла друг от друга, а пьяный Кулундил махал рукой в их сторону, бормоча что-то с осуждающей интонацией, пока Рвущий-Листья старался удержать его в вертикальном положении. — Зачем? Он мне даже не нравится!

— Ага, так и поверила, — усмехнулась Рин. — Весь вечер друг другу глазки строите.

Воровка с разочарованием посмотрела на выпускника, который не оправдал её ожиданий: не то уже было состояние у него, чтобы как следует отомстить подставленным ею ребятам.

— Ну скажи честно, ты же рада? — она кивнула в сторону Роди, по-злодейски потирая ладони от снега.

— Чему? — всплеснула руками Милли. — Думаешь, это первая девчонка, с которой я его вижу? Я иллюзий не имею на его счёт, мы друзья, не больше.

С досадой вздохнув, она развернулась на пятках и медленно побрела вперёд, пряча мёрзнущие пальцы в карманы пальто.

— А говоришь, не нравится... Ладно тебе, не обижайся, — догнала её Рин, просовываясь к ней под руку. — Ну его. Найдешь ещё лучше.

— Да плевать вообще, — буркнула Милли, глядя под ноги, а Пьернетта, тем временем, посмотрела, улыбаясь, в их сторону, встретилась взглядом с Яной и тут же спрятала лицо, положив голову Роди на плечо, и потащила его дальше по дороге.

Хмыкнув на это, Рин молча пошла с подругой дальше. Когда они проходили по Храмовому району, воровка затормозила, с сожалением понимая, что ей пора возвращаться в свою съёмную комнатку в Порту.

— Рада была встретить тебя, — сказала она, обнимая на прощание Милли. — И даже их, — добавила она, кивнув вперёд, где неспешно шли её друзья. — Хоть отвлеклась ненадолго.

Многозначительно глянув на Милли, она не стала говорить о Роди.

— Да. И прости, что вспылила. Ты-то тут вообще ни при чём, — вздохнула Милли, отводя взгляд, но затем уголки её губ слегка приподнялись и она наконец-то посмотрела на подругу: — Я тоже рада была увидеть тебя. На выходных ты свободна?

Рин оглянулась: снег снова тихо посыпался на город, словно собрался незаметно замести его до самой башни Белого Золота, пока жители были заняты своей суетой. Она знала, что работы теперь будет поменьше, и до самой весны ей нужно было подзатянуть поясок — и с едой, и с ночевками в тавернах, и в прочих радостях.

— Скорее всего, да, — сказала она, чувствуя, что прогулка благотворно повлияла на их нетрезвое состояние. — Дам тебе знать.

Попрощавшись с Милли и махнув рукой остальным, Рин завернула в проулок между домов и растворилась в тенях.

Наступил последний и самый тёмный месяц в году — месяц Вечерней звезды, и время от времени Имперский город сковывали морозы, какие в сердце Сиродиила бывали редко. Воры поддерживали нищих как могли, однако всё равно иногда стражники и жители находили на улицах замёрзших насмерть бедняков. Некоторые отваживались на воровство и хулиганство на глазах у стражи — лишь бы попасть за решётку, где бы их обогрели и хоть и скудно, но накормили. Что угодно, лишь бы пережить холода.

В Университете началась пора предновогодних экзаменов, и Милли пропала на две недели, пытаясь успеть подчистить хвосты и не разозлить отца дурными отзывами от преподавателей. В прошлые выходные ей пришлось пропустить долгожданную встречу с подругой, потому что в столицу приезжали её брат Кастав и сестра Ауда́ния, и они целый день ходили по магазинам в поисках редких тканей, ниток и фурнитуры для швейной мастерской, и подарков для родных и близких. Однако в этот сандас Милли решила во что бы то ни стало наверстать упущенное, и выбежала из общежития, толком не собравшись и даже не причесавшись, надев под пальто свой самый тёплый свитер из некрашеной шерсти, вязаные чулки и плотную холщовую юбку.

Как бывает у друзей, у Рин и Милли появились свои привычки и излюбленные места. Когда у воровки появлялись деньги, а у волшебницы — выходной, они встречались в гостинице «Всех святых», чтобы поделиться друг с другом последними новостями, а если настроение располагало — то и поискать приключений на пятую точку. Но сегодняшний день Рин хотелось провести спокойно — в тепле, кушая вкусную еду, рядом с той, кому доверяла и могла быть собой.

Как будто сегодня и не было никакого праздника, данмерка осталась в повседневных кожаных штанах и простенькой, но теплой подпоясанной тунике, которых не снимала, даже когда спала — уж слишком холодно было в её маленькой съемной комнатушке. Да и будь хорошая погода — красоваться она не любила, по крайней мере, внешним видом: только Тень когда-то могла заставить её немного принарядиться. Но её уже давно не было рядом.

Захлопнув дневник и сунув его в сумку, Рин потушила пальцами свечу. Запахло дымом, и в комнате тут же сменилась атмосфера: её охватил тусклый сине-серый свет, льющийся с улицы. Подскочив к окну, она попыталась оценить силу снегопада на улице, но сквозь заледенелые стекла, затянутые причудливыми узорами, были видны лишь мутные очертания маяка. Однако, прегради ей путь хоть сам Мерунес Дагон, её бы это не остановило — чувствуя себя неуютно, испытывая меланхолию и скуку с самого утра, воровка торопилась скорее нарушить собственное одиночество в этот день — её день.

Быстро натянув высокие сапоги и верхнюю одежду, девушка перекинула через плечо сумку и выскочила в коридор, щёлкнув замком.

Никто из теперешнего окружения Рин не знал, что сегодня ей исполнялось восемнадцать. Ни товарищи из гильдии, которые не знали её настоящего имени, ни даже Милли. И это её не расстраивало. Ей вовсе не хотелось какого-то особенного отношения к себе, ни душевных пожеланий, ни даже подарков. Рин просто хотела приятно провести этот день — там, где можно было согреть и душу, и тело.

Почти бегом домчавшись до нужного места, Рин вместе со снежным вихрем влетела в тепло натопленную и ярко освещённую таверну. Тут же отыскав взглядом лохматую голову Милли, которая чуть не подавилась супом от радости, она приветственно кивнула старику Вилету — трактирщику, и принялась снимать мокрую дублёнку.

— Я уже думала, ты не придёшь! — подскочила к ней Милли и обняла.

— Ещё немного и впала бы в спячку, — пояснила Рин свою медлительность и несобранность — ей и впрямь ещё было сложно ориентироваться во времени — как ни выглянешь, на улице либо ночь, либо сумерки. А ещё постоянно хотелось спать — данмерка зевнула подруге в макушку с тихим жалобным стоном.

Заказав любимые картофельные дольки и чай, девушки поспешили вернуться за стол.

— Извини, что я не дождалась тебя — я голодная, как волк — жареным скампом бы не побрезговала! — торопливо уплетая суп и заедая его хлебом, пробубнила магичка. — Эти экзамены все соки из меня выпили! Смотри, какие мешки! — Ткнув пальцем в тёмные круги под глазами, она похвасталась: — Недельный запас сна там храню, потому что почти не спала из-за этой несчастной теории по развеивающим чарам... Нолеону вот хоть бы хны, он даже не учил ничего толком! А работу написал лучше меня. Рвущий-Листья опять тест по боевой магии не сдал, у Анжелы проблемы по специальности, а Роди представил свою разработку — что-то там с солями и маной связано. На демонстрации колба у него так бахнула, что витражи от копоти потемнели, а преподаватели разбежались. Все, кроме его куратора. Она так хохотала, что не могла на ногах стоять. Классная тётка, Жульен Фанис зовут. Ну, как тётка? Ей лет тридцать пять всего. Мы с ней как подружки.

Быстро допив остатки супа, она снова затараторила, не давая подруге вставить ни слова, будто ей было жизненно необходимо поделиться всеми новостями сразу: — Кстати, Кулундил тебе привет передавал. Вернее, "пока" — отправился в Сильвенар. — Вздохнув, она заключила: — Мне будет не хватать этого негодника. Без него градус веселья в нашей безбашенной компании сразу понизился. А у Анжелы, похоже, начался кризис профпригодности. Для иллюзиониста, способного влезть в чужие мозги и управлять ими, она, похоже, слишком мягкая и совестливая. Ну, не знаю, — пожала плечами Миллона, — как по мне, магия есть магия. Есть вещи, которые получаются сразу, а есть те, над которыми надо много работать. Огненная магия у меня льётся сама собой, а вот мистицизм приходится учить и тренировать. — Облегчённо выдохнув, будто наконец-то сбросила вес накопившихся слов, она посмотрела на Яну: — А у тебя что нового за эти две недели накопилось?

Рин улыбалась: она любила слушать рассказы Милли про университет — казалось, там никогда не бывало скучно.

— Зима, — многозначительно протянула воровка, обхватив ещё не до конца оттаявшими пальцами горячую чашку. — Работы мало. Стараюсь экономить. В такую холодрыгу остаётся только дома сидеть да книги читать. Тоже дело нужное, но я, кажется, начинаю сходить с ума в четырех стенах, — девушка нервно засмеялась. — Хотя с Метредель виделась на днях — перекинулись в картишки, а за делом она мне идей подкинула для нашего бизнеса. Так что не всё так плохо. Спровадить бы только из города одного неугомонного красавчика, — данмерка закатила глаза к потолку. — Верю и надеюсь, что мозг нашей гильдии что-то придумает, пока ещё история с посохом не остыла...

— Ты про некоего капитана стражи? — уточнила Милли, отодвигая чашку. — Зная хитросделанность Метредель, мне остаётся только помолиться за благополучие несчастного Лекса. Может, его нашему графу Индарису как-то посоветовать? Вместо засранца Леланда? Как офицер-то он хорош, — задумчиво потёрла подбородок Миллона. — Уж он бы живо порядок в нашей страже навёл.

Задумчиво вздохнув, Рин наклонилась к кружке, от которой поднимался пар, и отпила с поверхности.

— Идея сослать его сама по себе неплоха. Вопрос в том, как именно это устроить. Ай, ну его, — махнула рукой девушка. — Не хочу сегодня думать про него. Не из тех он мужчин, о которых думать хочется, — данмерка остановила взгляд на подруге и отчего-то хитро прищурилась. — Как там, к слову, дела с Роди?

Выражение лица Милли мгновенно скисло:

— В горы Джерол этого Роди. На самые вершинки. Вместе с этой его язвой Пьернеттой, — обиженно поморщилась она. — Эта карга болотная меня теперь постоянно задирает и провоцирует, с тех пор как они с Роди стали шашни крутить. Вернее, она с ним — не вижу я в его глазах особой увлечённости этой вредной сущностью. Скорее, он просто плывёт по течению, но мне от этого лучше не становится. Я же могу и не выдержать, — чуть ли не оправдываясь посмотрела она на подругу. — Мне, конечно, на неё наплевать с Башни Белого Золота, но всему есть предел...

— Непросто тебе, — сочувственно вздохнула Рин, упираясь подбородком в подставленные ладони. — Даже не знаю, что тебе сказать. У меня таких перипетий сердечных не было. Хотя была просто одна недоброжелательница, симпатичная девчонка с моей улицы. Смотрела на меня свысока и задирать пыталась, — данмерка прищурилась, вспоминая об Элле. — Но по-настоящему досаждать мне она не смела, — Рин ухмыльнулась, с гордостью думая о былых временах, когда за неё горой стояла её семья из Южной Стены. Когда рядом с ней был её старший брат, Флин, с которым никто связываться не хотел. Никто, кроме неё самой. — Потому мне было проще не обращать на неё внимания. Хотя когда я была младше и ранимее, любила представлять, как тягаю её за волосы. Было бы неплохо, да?

Милли расплылась в злорадной ухмылке:

— О-о-о, я бы с радостью оттаскала Пьернетту за вихры! Правда, она ведь в ответ тоже меня оттаскает. А мы всё-таки в разных весовых категориях — она же ростом почти как Роди! Братья меня, конечно, учили всяким приёмчикам, чтобы кое-какое преимущество иметь, но сила и вес, а ещё длина рук решают многое, — безрадостно протянула магичка, бросив взгляд на свои тонкие запястья и пальцы. — Надо бы изобрести какой-нибудь способ, чтобы и нос ей утереть, и в драке не отхватить. Ну, и из Университета не вылететь, конечно... — дополнила она в сторону.

— Если понадобятся мои услуги — я в деле, — подмигнула Рин, и в её глазах блеснул знакомый Милли огонёк, жаждущий авантюр.

— Буду иметь в виду, хотя хотелось бы разобраться самостоятельно. — Она пожала плечами: — Дело чести, сама понимаешь...

В таверну вошли три шумных женщины средних лет и уселись за соседний столик, громко и с хохотом обсуждая мужа одной из них, и Милли, немного послушав их шуточки, хмыкнула:

— Вот и мы с тобой лет через двадцать такими же будем. Только, наверное, без мужей. — Задумавшись, она свела брови вместе и протянула: — Кста-ати, а тебе вообще парни интересны? Не припомню, чтобы ты хоть на кого-то заглядывалась или про кого-то говорила в таком ключе.

Воровка театрально округлила глаза и выпрямилась на стуле:

— Вот же ж... Ты меня разоблачила! Да, я по девочкам, отчего ты, думаешь, я с тобой так сблизилась? — после этого она не выдержала и прыснула со смеху.

Иронично ухмыльнувшись, Милли покачала головой и потрясла указательным пальцем:

— А вот теперь я вспомнила, как ты рассказывала про мифического десятибалльного мужчину. Я требую подробностей! — промурлыкала она, в предвкушении потирая ладони.

— Ох, — Рин немного засмущалась и взялась за кружку, в которой, как назло, уже не оказалось чая. — Видимо, не отверчусь, да? — задала риторический вопрос она и подняла обречённый взгляд на подругу. — Ну, ладно. Хорошо.

Данмерка подтянула свой стул ещё ближе к Милли, как будто из всех разговоров, что они вели за едой, этот был самым доверительным.

— В общем... Однажды, не так давно, мне случилось погостить у эшлендеров, — она принялась играть с кружкой, катая ее на столе по краю донышка. — И ашханом того племени, то есть вождём, был молодой данмер по имени... Азурай.

Рин давно не называла этого имени вслух. Это тут же всколыхнуло в ней едва улёгшуюся бурю эмоций, что бушевала из-за влюбленности, страха, боли потери и ещё много чего. В груди волнительно ёкнуло сердце.

Милли неотрывно смотрела на неё с блеском в глазах, подперев подбородок обеими руками, явно ожидая захватывающую историю любви, описанную в красках.

— До этого у меня не было отношений, не интересно мне было это всё. Но с Азураем я впервые почувствовала... Ну, знаешь, — Рин усмехнулась, легонько пихнув подругу в бок. — Как там говорят? Бабочки в животе?

— Ты целовалась с ним? — выпалила Милли, не сдержавшись.

Данмерка покосилась на ближайший столик и сгорбилась, словно хотела уменьшиться:

— Вот же ж нетерпеливая, — полушепотом упрекнула она. — Ну да, один поцелуй был. На прощание. Так вышло, что мне пришлось скоро от него уйти. Хотя едва ли нас с ним ждало счастливое семейное будущее, — с грустным смирением ухмыльнулась она.

— Завидую, — со вздохом призналась Милли. — Я вот ни разу с тем, кто мне нравился, не целовалась. В юности меня парочку раз целовали, но ни мурашек по коже, ни бабочек где бы то ни было... У меня как-то всегда не совпадает: те, кому нравлюсь я, не нравятся мне, и наоборот. Мама говорит, что у меня слишком высокие запросы и нужно искать попроще. А мне не интересно проще! Я пробовала!

Заметив, что подруга всё ещё мыслями где-то там, Милли подёргала её за рукав:

— Ну, так и какой он? Азурай? Опиши его!

Очнувшись, Рин хотела было что-то ответить, но передумала и полезла в сумку, откуда достала свой потрёпанный дневник. Пролистав его под столом куда-то почти на начало, она остановилась на зарисовках эшлендерского племени, а рядом на развороте красовался весьма удачный, явно созданный с любовью портрет Азурая. Девушка провела пальцами по воздуху в сантиметре над рисунком, не желая его смазать или запачкать.

— Это он, — показала она Милли черно-белую страницу со светловолосым данмером. Непослушная, слегка взъерошенная причёска, нос с аккуратной горбинкой. Тонкие, слегка улыбающиеся губы и серьезные, слишком взрослые для его возраста, глаза.

— Ух ты, — коротко обронила девушка, внимательно разглядывая заострённые, но привлекательные эльфийские черты. — Видный парень, — с уважением покивала она. — Чувствуется за ним какая-то сложная история. Ты ему, получается, тоже в душу запала?

— Ага. Хотя он знал, чем я занимаюсь, — перед глазами Рин встала их первая встреча, когда Азурай зашёл к ней в шатёр — тогда она спросонья испугалась, что эшлендеры принесут её в жертву даэдра. — Но он оказался совсем не таким, какими я представляла ашханов. Ну, то есть, он свои обязанности старательно выполнял, нес ответственность за всё племя, защищал, обеспечивал и тому подобное. Но, несмотря на тяжёлое для такого молодого человека бремя, был очень добр, мудр и верил в людей. И был в хорошем смысле прост. Кстати, тот костяной лук, что ты у меня видела — это его подарок. Он научил меня защищаться.

Воровка захлопнула дневник и спрятала обратно. На её лице застыла лёгкая меланхоличная улыбка.

— Тогда... почему же вы расстались? — непонимающе склонила голову вбок Милли, а затем неуверенно ухмыльнулась. — Ты, часом, не беглая преступница, которую разыскивают на родине?

Сердце Рин замерло, но лицом она себя не выдала:

— Придумаешь ещё, — отмахнулась она. — Просто... Вот скажи: сама бы променяла городскую жизнь на тяжёлую жизнь в племени? Да и, как ни крути, я всё равно там чужачка, — девушка откинулась на спинку стула, приняв самый непринуждённый вид, какой могла изобразить.

— Я без понятия, если честно, — магичка уложила голову на ладонь, в упор глядя на подругу, а затем дополнила: — когда влюбляюсь, мне начисто сносит крышу. Ненадолго, правда. Но откуда мне знать, на что я способна из-за настоящей любви, если я её ещё не испытывала?

На двери звякнул колокольчик, и на пороге Рин с удивлением увидела знакомое лицо: сняв меховое пальто, Томас Мерселиус оглядел зал, разыскивая кого-то, а когда встретился глазами с воровкой, расплылся в очаровательной улыбке и направился к их столику. Агент Императора был одет не как раньше — в дорожный костюм или доспех Клинков. Сейчас на нем красовался идеально подогнанный жилет с золотой вышивкой, подчёркивающий его стройность, белоснежная шелковая рубашка с широкими рукавами и дорогие штаны. Высокие сапоги были начищены до блеска и вообще, его ухоженность и привлекательность не могла остаться незамеченной. Женская половина посетителей откровенно пялилась на красивого мужчину, а Милли и вовсе просто застыла с открытым ртом, не в силах отвести взгляда от серых глаз незнакомца, отражающих живой огонь светильников, от его каштановых волос, лёгкими волнами касавшихся поджарых плеч. Невольно задержав дыхание, она смотрела на искреннюю и будто бы слегка ироничную улыбку, обрамлённую аккуратной бородкой, и мягкие, уверенные, словно в танце, движения, когда он обходил столы и посетителей.

— Что б мне в Обливион провалиться, Красавчик! — воскликнула Рин и подскочила к другу обниматься.

— Полгода не виделись, детка, — заметил имперец, приподняв и опустив девушку обратно. — Вижу, ты тут обустроилась. И друзьями обзавелась, — взглянув на Милли, которая до сих пор сидела с открытым ртом, не понимая, что происходит, Томас взял её маленькую ручку и едва коснулся холодными с мороза губами.

Девушка квадратными глазами осмотрела подобное непотребство: сногсшибательного мужчину, свою руку, снова мужчину, а потом отпрянула на стуле, в панике прошипев Яне, хотя красавец её всё равно прекрасно слышал:

— Это кто?!? И почему он с нами разговаривает?!?

Воровка хлопнула Томаса по плечу и, пока сквозь смех пыталась выдавить из себя слова, мужчина похитил свободный стул у соседнего столика и сел рядом:

— Простите, я не представился. Меня зовут Томас. Не хотел вас смутить, мисс, — имперец прижал ладонь к сердцу. — Я друг Рин, пусть и не старый, но мы успели через многое пройти. Да, детка?

Рин напряглась: давно её не называли по имени. Милли знала её, как Яну, однако она будто бы и не заметила несостыковку от шока.

— И поэтому разве я мог не прийти и не поздравить тебя с твоим восемнадцатилетием? — Томас улыбнулся данмерке и кликнул хозяина таверны.

Рин, опешив, хотела было спросить мужчину, откуда тот знает, но поняла, что удивляться осведомлённости клинка странно. Тут же она вспомнила о Милли и перевела на неё виноватый взгляд.

Глядя то на мужчину, то на подругу, Милли будто разрывалась надвое, пока, негодующе выдохнув задержанный в груди воздух, не поднялась на ноги, уперев ладони в столешницу:

— Чего, простите? — с наездом пискнула она фальцетом, с укором глядя на подругу. — С восемнадцатилетием? Сегодня? Вот прямо сегодня? — она сердито потыкала пальцем в стол.

Поняв, что сплоховал, Томас принялся увлечённо заказывать съестное, щедро и явно не на себя одного. Рин же грузно опустилась на стул и спрятала лицо за ладонями, сконфуженно глядя на подругу сквозь пальцы:

— Прости, что не сказала. Я просто не хотела привлекать к себе внимание.

Снова открыв рот, на сей раз — от возмущения, Милли двинулась к ней вокруг стола с видом, будто сейчас потренируется в рукоприкладстве, которое грозило Пьернетте. Вцепившись в плечи Рин, она с силой затрясла её, сначала звонко воскликнув, а затем постепенно перейдя на громкий шёпот:

— Ну ты вообще! А я думала, мы подруги! Почему этот парень знает про твой день рождения, а я — нет?! Почему ты не сказала, что он сюда придёт?! Какие у тебя с ним отношения?! Он что, аристократ?! Как ты!... Чем ты вообще занимаешься, что у тебя такие друзья?!

Рин покосилась на Томаса, который всё ещё был занят заказом и, воспользовавшись моментом, вкратце протораторила:

— Был в моей жизни один случай, который нас свёл — общие враги, скажем так. Не, он не аристократ, просто умеет производить впечатление. Так-то он легавый. Но адекватный. И я сама не ожидала его здесь увидеть! Он уезжал на Вварденфелл, закончить кое-какие дела, и вот, видимо, вернулся. Сейчас спросим.

Красавчик, перейдя к напиткам, повернулся к девушкам:

— Дамы, как насчёт вина? Компанию составите? Не отказывайтесь, у меня случился редкий выходной.

— Ле... Легавый? И воровка... Друзья... — Милли медленно отпустила подругу, загруженная новой информацией. Закусив губу, она бросила на Томаса взгляд, полный отчаяния, и с размаху хлопнула себя по лбу. Звонкий звук разлетелся по всему трактиру, привлекая к Милли внимание. Но девица, похоже, вообще ничего вокруг не замечала.

Она с надрывом простонала, будто была готова рухнуть в обморок:

— А-ах! И я не надела кольцо!..

— Пожалуй, на нас тоже закажи по бокальчику, — кивнула Рин Томасу, с опаской поглядывая на подругу.

Затем воровка что-то поспешно чирканула в своем дневнике и, дождавшись подходящего момента, привлекла внимание Красавчика, дабы тот прочел её тайное послание: "называй меня Яна".

Томас ухмыльнулся:

— Яна, — вслух протянул он, многозначительно посмотрев на Рин. — А твою забавную подругу как зовут?

— Миллона. Или просто Милли. Она талантливый мистик, ещё учится в Университете Волшебства, — данмерка перевела взгляд на полуобморочную магичку.

— Это хорошее дело. Вижу, мои советы про связи ты усвоила, — негромко ответил имперец. — Что ж, расскажите, что тут интересного произошло за последние месяцы? Говорят, Лекс устроил облаву на воров?

— Было-было, — нехотя пробормотала Рин, понимая, к чему тот клонит. — Это подождёт. Ты лучше скажи: с нашими на Вварденфелле пересекался?

— Передают тебе горячий привет, — Красавчик достал из сумки конвертик и два небольших свёртка и передал девушке. — Это от Сладкоголосой и Ильмени.

— Спасибо! — просияла данмерка, пряча подарки и разглядывая конверт без подписи. — А что Флин?

— Не встречал. Но Хабаси говорит, что он в Темное Братство подался.

— Что-о-о? — удивилась Рин, изменившись в лице. — Совсем крыша поехала. Вот дурачина. — Известие о друге и бывшем напарнике расстроило её. — Хотя это похоже на него… Ладно, думаю, здесь я узнаю больше, — сказала Рин, тряхнув письмом, после чего спрятала его между страниц дневника в сумке. — Что с камонновцами?

— Выследил, — Красавчик сказал это так легко, как будто речь шла о сущем пустяке. — Почти все сопротивлялись, пришлось прибегать к оружию. Данмеры, — пожал плечами он.

Миллона бледной тенью скользнула обратно за стол и негромко спросила:

— А ты... А вы здесь надолго? Или проездом?

— Пока долг не унесет в далёкие края, буду здесь, — любезно ответил Томас. — Но, судя по всему, в Сиродииле сейчас есть чем заняться. Настолько есть, что этого хватит надолго.

Трактирщик принес ароматный стейк из оленины и, расставив оловянные бокалы, принялся разливать багровое вино.

— За нашу именинницу, — начал тост имперец и, переведя улыбающийся взгляд с Рин на Милли, добавил: — И за знакомство.

Подавившись слюной, Миллона закашлялась с закрытым ртом и чуть не расплескала напиток. Вскочив на ноги, она скрипом набрала в грудь воздуха и залпом выпила вино. Затем, припечатав кубком по столу, надсадно выдавила:

— Лысая задница Джулианоса... такие потрясения не для меня...

Томас слегка растерялся от такой реакции, а Рин уже скатывалась от смеха под стол.

Дабы развеять обстановку, мужчина решил не тянуть с поздравлением и, достав из сумки нечто, что занимало там большую часть места, протянул подруге.

— А это тебе от меня. — Девушка взяла в руки мягкий свёрток и перевела любопытствующий взгляд на Томаса. — Нравиться людям — важно. Пусть эта простая, но стильная вещь подчеркнёт твоё природное обаяние, — прокомментировал он. — А ещё он согреет тебя в нынешнюю холодную зиму.

— Ты в своём репертуаре, — засмеялась Рин и приобняла его.

Не пытаясь сохранить обёртку, девушка разорвала её и достала бархатный жакет глубокого синего цвета, вышитый серебряной нитью по последней столичной моде.

— Ух ты! Он, должно быть, дорогой! — первым делом оценила воровка, прикидывая, за сколько его можно продать.

— Если беспокоишься о моём кошельке — скажу по секрету, что в том магазине у меня есть скидка постоянного клиента, — мужчина не без гордости указал на себя взглядом.

— Но куда я такой надену? — умоляюще протянула Рин.

— Уверен, случай представится. Например, в свой день рождения.

— Сейчас? — переспросила данмерка и, сдавшись под взглядом Томаса, встала из-за стола, дабы направиться в дамскую комнату. — Вот всегда так, когда не хочешь ловить на себе взгляды, — проворчала она, скрываясь в тёмном коридорчике.

Пока Рин не было, Красавчик принялся развлекать Милли рассказами о работе, и девушка слушала его так внимательно, будто слов важнее и интереснее в её жизни не было. Сама она при этом не вымолвила ни звука — кажется, попросту не могла, потому что выглядела ошарашенной, испуганной и восхищённой одновременно.

Через пять минут вернулась Рин: столкнувшись с трактирщиком, разносившим новые заказы, она с удивлением выслушала от него комплименты по поводу внешнего вида, хотя ранее он ничего подобного не говорил, да и относился к ней никак. Любезно поблагодарив, девушка поспешила к друзьям, не отрывая взгляда от улыбающегося ей Красавчика:

— Прекрасно, не так ли? Словно весь мир тобой любуется и желает добра, — прокомментировал он, когда та рухнула на стул рядом.

«Знаю я это ваше мужское добро», — пронеслось у неё в голове вместе с образом Орваса и полупрозрачным платьем из крылышек жуков. Но, одёрнув себя от этих мыслей, она согласно кивнула, ведь Томас был прав — он знал, о чём говорил.

Спустя полчаса, когда с едой и выпивкой было покончено, а клинок подробно рассказал о своих подвигах на Вварденфелле, и все возможные угрозы для Империи были обсуждены, троица вышла на свежий холодный воздух: с сизого неба снова сыпался небольшой снежок. Милли отрешённо вышагивала рядом, будто автоматон, потому что Томас галантно придержал ее плащ, помогая одеться, и она снова не могла отойти от впечатлений. Рин укуталась в свой новый шарф, следуя примеру подруги — в эту зиму она оценила всю прелесть теплой одежды. Один только минус расстраивал её в дубленках, тёплых сапогах и толстых перчатках — воровать в этом было крайне неудобно.

Весь вечер Милли была непривычно молчалива. Шагая рядом с Яной, она слушала их с Томасом разговоры и то и дело окидывала внимательным взглядом то одного, то другую. Казалось, что проплывающие декорации на фоне вообще не задерживались в её сознании, а на лице временами отражалось замешательство, словно она не понимала, что с ней происходит, что ей делать и что говорить. То, что загадочная голубоглазая данмерка не так проста, как могло показаться на первый взгляд, Милли стало ясно сразу же, в первый же миг, как они встретились, но лишь теперь, после оговорок Томаса, она поняла, что завеса тайны начала приоткрываться, обещая обнаружить под вуалью неизвестности что-то захватывающее и неординарное.

Уже проходя по Дендрарию, Томас решил предпринять ещё одну попытку разговорить притихшую девушку:

— Милли, как там поживает Травен? С его появлением, говорят, правила ужесточились.

— А вы и с Архимагом знакомы? — прежде Рин никогда не видела на лице подруги удивление так часто.

— Пока что нет, но мне ещё предстоит поработать с ним, — ответил Красавчик.

— Офигеть... — прошептала Милли. — Ну-у... — уставившись под ноги, она попыталась собраться с мыслями и медленно начала: — Архимаг прижал некромантов, но это и так все знают. Некоторым колдунам тоже досталось. Отсеялось много магов, не занимавшихся ни тем, ни другим, которые просто не приняли новые ограничения. Но порядка стало больше. Даже нам, новым ученикам, достаётся крепче, чем прежним. Мы — самое молодое поколение магов, набранное за последние десятилетия. Раньше в Университет приходили в основном уже состоявшиеся взрослые маги и больше делились опытом между собой. Этакий клуб по интересам среди стариков. Но Травен ввёл такие правила и набрал такую команду, что в Университет начала приходить талантливая молодёжь и разносторонне развиваться под руководством опытных магистров. Думаю, Архимаг хочет взрастить достойную смену и поднять престиж Гильдии. Необходимость реформ в Гильдии назрела давно, но резкие перемены мало кому нравятся… Как и сами реформаторы.

Подходя к вратам, ведущим на мост перед Университетом волшебства, Рин, Милли и Томас поравнялись с компанией в чёрно-зелёных мантиях. Уже знакомый Рин состав без Кулундила, но с босмером Хиелрином возвращался после празднования удачной сдачи одного из экзаменов: глаза молодёжи поблёскивали, а щёки горели на морозе.

Издалека завидев парочку девушек, Родигер махнул рукой:

— Эй, Мышиный нос! Опять отбиваешься от коллектива!

Выстрелив взглядом в Пьернетту, которая с наглой улыбкой переплела пальцы с редгардом, Милли с привычной кислой физиономией ответила:

— Не твоё дело, Роди... — А потом в её глазах будто зажглась двемерская лампочка, и Милли деловито взяла Томаса под локоть, важно процедив: — Ревнуй потише, ясно тебе?

Томас, поняв, что к чему, освободил руку и тут же приобнял девушку, прижав к влажному от снега пальто. Рин прикрылась ладонью и тихонько хихикнула.

Своим действием Томас привлёк к себе внимание, и на лицах студентов появились разные выражения: Анжела и Риси зарделись, перешёптываясь, Пьернетта скептически фыркнула, пристально уставившись на мужчину, сам Роди удивлённо замер, а остальные оценивающе прищурились, рассматривая статную фигуру дорого одетого красавца.

И сцена бы удалась, если бы лицо Милли не расплылось в из последних сил сдерживаемой идиотской улыбке. Девица поплыла в мужских объятьях, обмякая на ватных ногах, хихикая, как умалишённая. Сладко вздохнув, она восхищённо пропела:

— Мама, он ещё и умный!

Поняв, что к чему, Роди цокнул языком и закатил глаза. Остальные ученики заулыбались, а Пьернетта откровенно расхохоталась.

Томас тоже не смог не улыбнуться:

— Ну ты и чудо, — резюмировал он, отпуская Милли. Та закрыла лицо ладонями и запищала, как мышь.

— Чудо в перьях! — дополнила бретонка и с деловитой насмешкой процедила, покосившись на Роди: — Хоть бы не позорилась, Милли. Думаешь, тебя здесь кто-то приревнует?

— Конечно, — выпрямилась девушка, блеснув осмелевшими глазами, готовясь дать бой. — Ты, например. Остальным плевать на моё поведение, но только не тебе, Пьернетта.

— Хах! Не много ли на себя берёшь, мелочь пузатая?! Не забывай, с кем разговариваешь! — девушка горделиво вскинула подбородок. — Думаешь, я поверю, что ты крутишь с этим красавцем? — она кивнула на Томаса. — Не смеши!

— Хочешь, чтобы крутила с тобой? Прости, такие высокомерные зануды не в моём вкусе.

— Хах! — у бретонки от возмущения вырвался смешок. — Что?? Как ты меня назвала??

Милли посмотрела на Яну и пожала плечами:

— М-м... карга болотная? Кишечная язва? Как я там её ещё называла? — проконсультировалась она у подруги. — Вредная сучность?

— Эй ты!

С лица Пьернетты сошла насмешка, сменившись злобой. Однако рядом с ней весело хмыкнул Роди, который с увлечённой улыбкой поглядывал на Милли.

— Победа присуждается Миллоне, — негромко прокомментировал Хиелрин со своей неизменной лисьей ухмылкой.

— Спасибо! — девушка вежливо склонила голову, прижав руку к груди, будто бард после выступления. — Мои слова шли из глубин сердца! — призналась она, и от друзей послышались одобрительные смешки.

Резко шагнув навстречу Милли, Пьернетта вскинула засветившийся белым светом кулак, на что та мгновенно отреагировала, очевидно, ожидая чего-то подобного, и сложила пальцы в жесте развеивающего заклинания. Этот рывок мгновенно привёл в движение всех: Роди, Рин и Томас явно были готовы действовать, а остальные вздрогнули.

Демонстративно сделав вид, что подняла руку только для того, чтобы поправить меховую шапку, Пьернетта угрожающе оскалилась:

— Будь осторожнее на лестницах, Милли. Не поскользнись случайно...

— Обязательно. — Ответственно кивнула та в ответ, опуская руку с заготовленной магией, и, когда бретонка направилась к вратам из города, доброжелательно добавила: — Желаю удачи на выпускных экзаменах!

Сделав вид, что не услышала, грозная и озлобленная девушка поцокала каблуками в сторону моста в гордом одиночестве.

— Ф-ф-ух! — шумно перевёл дух белый аргонианин, и у всей компании будто отлегло.

— Не думала, что ты так можешь! — то ли восхищённо, то ли испуганно пробормотала Анжела.

— Она просто уже достала... — с досадой отмахнулась Милли и повернулась к Яне и Томасу чтобы попрощаться.

— Зато ты не сплоховала, — одобрительно подметил Родигер, а Милли в ответ скептически процедила, скосив на него глаза:

— Угу, зато ты стоял, молчал.

Отвернувшись, давая понять, что разговор окончен, она подошла и обняла подругу, прошептав ей на ухо:

— Знаешь, даже полегчало.

Рин похлопала магичку по плечу:

— Поделом ей, — задержавшись в объятиях, воровка скользнула взглядом по студентам и, остановившись на Роди, многозначительно добавила: — В битве за авторитет ты явно победила. Надеюсь, ей хватит ума остановиться, — девушка заглянула в лицо подруги с некоторой озабоченностью в глазах.

— Ничего она мне не сделает, — легко отмахнулась Милли. — Из-за мелкой мести рисковать исключением из Университета и Гильдии? Она не настолько глупа. Её мать — Архимаг в Сентинеле, и по головке за вспыльчивость доченьку не погладит.

Бросив осторожный взгляд на Томаса, Миллона попыталась прочесть хоть что-нибудь по его лицу — впечатлила ли его эта перебранка, позабавила или, может, разочаровала? Однако ничего примечательного так и не обнаружила — в глазах мужчины плескался безбрежный океан спокойствия.

Ученики тоже потянулись к выходу, но Роди задержался дольше всех: он дотошно изучил Томаса вдоль и поперёк, затем коротко кивнул Яне и двинулся следом.

Проводив взглядом парня, клинок повернулся к Милли и, едва улыбнувшись кончиками губ, выразительно проговорил, добавляя бархата в голос:

— Надеюсь, до беспорядков не дойдет, мисс, иначе мне придется вас арестовать.

— Ар-рестовать? — тихим эхом повторила Милли, ощутив, как в груди споткнулось сердце, а мысли наполнились яркими картинками. Спустя пару секунд она покраснела и отвела глаза.

Рин цокнула языком, осуждающе взглянув на него, и возмущённо покачала головой, но тот, проигнорировав её, кивнул в сторону моста:

— Был рад встрече и знакомству, но мне пора возвращаться, чтобы как следует отдохнуть.

— Кх-кхем! Что ж, я т-тоже б-была рада познакомиться, сэр! — разволновавшись, Милли по-мужски протянула Томасу ладонь, ещё сильнее залившись краской.

Мужчина, не сдержавшись, искренне улыбнулся и пожал её ручку в ответ, не став ещё больше смущать поцелуем. Затем приобнял Рин, заставив её подняться на носочки:

— Ещё раз с днём рождения, Рин.

На несколько секунд повисла пауза, в которую каждый осознавал произнесённое, а затем Милли внимательно посмотрела на подругу, опустила голову и исподлобья зыркнула на обоих:

— Рин? Второй раз уже. Что за Рин?

Красавчик бросил на воровку извиняющийся взгляд, отступая к воротам, а Рин поджала губы, глядя ему вслед.

— Ну, мне правда пора, голова уже совсем не соображает. Уже и имена путаю. Нужно отоспаться.

Помахав поспешно ручкой, мужчина исчез, предоставив девушкам самим разбираться с неловкой ситуацией. Оставшись наедине, Миллона просверлила подругу взглядом:

— Это что-то такое, что мне знать не положено?

Рин вздохнула, переступив с ноги на ногу, словно проверяла, не хочет ли земля под её ногами провалиться. Затем неловко оглянулась по сторонам и снова поглядела на подругу, поняв, что в этот раз не отвертится. Тем более после того, как скрыла факт о своем дне рождения.

— Ладно, я расскажу тебе. Это связанно с моим прошлым. Но никто не должен об этом знать — переехав в Сиродиил, я зареклась, что больше никому не скажу о своем старом имени. — Воровка снова опасливо осмотрелась по сторонам: — Давай отойдём.

Хмурясь от непонимания, Милли последовала за Яной — или Рин. Углубившись в сад, девушки пропустили закрытые заснеженными кустарниками лавочки, на которых обычно отдыхали парочки, и отошли к одиноко стоящему дереву у самой городской стены. Взяв себя в руки, Рин начала свой рассказ, поначалу явно сопротивляясь тому, что делает:

— Милли, это очень важно. Моё настоящее имя может поставить мою жизнь под угрозу. Ты... ты была права сегодня — я в розыске на своей родине.

Не подробно, но ровно настолько, чтобы её подруга уловила суть, воровка рассказала про то, что её мать была бежавшей рабыней, что она скрывалась от своего мучителя много лет и как зарабатывала на жизнь. Рассказала про Южную Стену и бывшую гильдию, про то, как сама начала воровать. И, конечно, про конфликт с Камонной Тонг, своё бегство и спасение эшлендерами, и решение в конце концов принять участие в плане Томаса — обличить Орваса Дрена, который внезапно оказался её отцом.

— Вот так оказалось, что я — Ринель Дрен, которая насолила крутейшей мафиозной организации Вварденфелла. Одни меня ненавидят за это, другие — за то, что я дочь жестокого преступника. Вот я и залегла на дно — неизвестно, когда эта фамилия может меня подвести.

— Вот так засада... — прошептала Милли. Помолчав, она призналась: — Я давно за тобой заметила, как отчаянно ты прячешь свои глаза. Я сразу подумала, что ты от кого-то скрываешься. Но это ведь нормально для твоего рода деятельности — не привлекать к себе лишнего внимания... Однако то, что ты рассказала, это... — она втянула воздух сквозь зубы и покачала головой. — Спасибо, что поделилась этим. Я ведь могла тебя кому-нибудь случайно выдать. Теперь буду осмотрительнее.

— Я тебе доверяю, — серьёзно кивнула Рин. — Спасибо, что выслушала. Я боялась рассказывать... Но теперь даже рада, что ты знаешь. Потому что теперь в Сиродииле есть хотя бы один человек, с которым я могу быть до конца искренна.

— Только один? — хитро прищурилась Милли. — Только один плюс этот Томас? С ума сойти, вот это мужчина... Да ему капитан Лекс и в подмётки не годится! — воодушевлённо заявила девушка, оттягивая ворот плаща, будто от жары. — А я как назло в таком виде! И без кольца! Эх!..

Данмерка засмеялась:

— И вы оба неисправимы, — она была рада, что Милли приняла её историю и осталась после её раскрытия собой.

— А что я могу поделать? — пожала плечами Милли. — Красивые мужчины — моя слабость. А Томас... ну просто сотня из десяти! — она выдохнула облако горячего пара в холодный воздух. — Потом ты мне обязательно про него ещё расскажешь, — поставила условие девушка, — когда я буду проставляться за свои экзамены и твой день рождения, на который явилась без подарка. — Покосившись на стремительно темнеющее небо, она шагнула ближе: — Ну!.. береги себя! — крепко сжав талию подруги, Милли отстранилась, помахала рукой и направилась в сторону Университета. — И с Днём Рождения!

Рин шла обратно, прокручивая в голове самые забавные эпизоды сегодняшнего дня, и с её лица не сходила улыбка. Восемнадцатилетие она провела именно так, как ей было нужно.

Праздник Новой Жизни не задался с самого утра: Милли пыталась успокоить безутешную Анжелу почти всю ночь. Влюблённая девушка наконец-то насмелилась сказать о своих чувствах Нолеону, надеясь в мечтах получить положительный ответ и встретить с возлюбленным первый Новый год в стенах Университета, но тот лишь равнодушно проигнорировал её слова, а когда она попыталась настоять на том, чтобы он сказал ей хоть что-то, тот, недолго думая, выдал резкое "нет".

Вздохнув, Милли успокаивающе похлопала девушку, уткнувшуюся в уже мокрую от слёз подушку, по спине. Для неё было очевидно подобное развитие событий: Нол никогда не отвечал ей взаимностью, да и вообще имел очевидные трудности в общении и проявлении эмпатии, так что на что рассчитывала Анжела, она не понимала.

Праздник Новой Жизни многие отмечали дома с семьёй, и в Университете было пустовато. Почти все преподаватели отсутствовали, кроме нескольких одиноких, вроде Жульен Фанис, и, разумеется, несчастного дежурного Раминуса Полуса. Риси отправилась к родным; Роди, Нол и Рвущий-Листья, похоже, собирались отмечать вместе, и Милли даже подумывала к ним присоединиться, прихватив Яну, но теперь, когда её соседка грозилась вытечь полностью на пол из-за трещин в разбитом сердце, у неё не оставалось выбора, как устроить принципиальный девичник.

— Так, всё, хватит реветь. Вставай! — Милли решительно схватила Анжелу за плечи и потянула вверх, приводя её в сидячее положение.

— Он не любит меня, Милли... — тут же заныла девушка сквозь занавес спутанных рыжих прядей. — Не люби-ит... ых! — от долгих рыданий она начала икать.

Подойдя к окну, Милли налила в стакан из графина воды и сунула в руки несчастной.

— Потому что козёл. Потому что сухарь, и вообще, у него кусок льда вместо сердца. Он змей бесчувственный. А ты — молодая, красивая и милая девушка, которая заслуживает настоящего счастья!

— Да? — недоверчиво спросила Анжела, вытирая нос.

— Да! Давай, собирайся! Устроим девичник! Подхватим Яну и завалимся в таверну или... или куда-нибудь на танцы! Точно! Сегодня точно должны где-нибудь устраивать танцы! — загорелась идеей Милли. Трезвая она почти не танцевала, но сегодня ведь был праздник, так что этого и не требовалось.

— Танцы? — без энтузиазма протянула Анжела, но Миллона, грозно нахмурившись, упёрла руки в бока, и рыженькая девушка слабо улыбнулась: — Ты сейчас на мою бабушку похожа.

— Тогда тебе не повезло. Потому что моя бабушка Мартелла вечно читает мне нотации, и я собираюсь вести себя так же, если ты не будешь вести себя хорошо. А ну, поднимайся! Мы идём искать приключения!

Спустя добрых полтора часа после обеда Милли наконец-то смогла вытащить опухшую от слёз подружку за ворота Университета, под погожее синее небо. Празднично украшенный город сверкал на все лады, разодетые горожане сновали по улицам: кто-то шёл в гости, кто-то судорожно закупал недостающее к праздничному застолью, а некоторые, как и девушки, шатались в поисках чего-нибудь интересного.

Добравшись до Портового района, где Яна обещала находиться в это время — в забитой до отказа "Плавучей таверне" — девушки направились к вечно стоящему на якоре кораблю. Оттуда уже доносились пьяные крики, ругань и смех — палуба ломилась от заступивших на заслуженный выходной работяг. Казалось, что весь неблагополучный район сейчас втиснулся туда и вот-вот потопит несчастную посудину.

Рин сидела на корточках неподалеку от трапа, а рядом с ней, облокотившись о бочку, стояла Метредель. Вид у обеих был скучающий: медленно потягивая выпивку, только чтобы согреться, они обсуждали нынешний состав Гильдии Воров и, кажется, были им весьма недовольны.

— Даже повеселиться не с кем. Казалось бы, Арманд принял столько людей за последний год — и где они все? — возмущалась босмерка. — Где наш дух сплочённости?

— Согласна. Никакого праздничного настроения, — поддакнула Рин.

— Дуайены заняты даже в новогоднюю ночь...

— Так-то время для работы подходящее...

— У кого семьи...

— А как же воровская семья??

— Наш неудачник решил провести время с собратьями, а Щедрый уже лежит лицом в салате.

— А ещё твоя Карвен мужика себе нашла, — подлила масла в огонь Рин.

— Не напоминай мне про эту предательницу! — вспылила Метредель и, прищурившись, добавила: — А ведь мы с ней и Аданрел в эту дыру вместе прибыли в поисках лучшей жизни. Столько всего вместе прошли...

Эльфийки переглянулись.

— Одни мы остались друг у друга, — прокомментировала Рин.

— Как бы это ни было печально, — скривилась Метредель.

— Солидарна, — ухмыльнулась в ответ данмерка и, засмеявшись, они стукнулись бутылками.

— Эй, на приколе! — донёсся до них высокий голос, и воровки повернулись: перетаскивая меланхоличную Анжелу на буксире, раскрасневшаяся Милли торопилась к ним, выдыхая целые облака пара, как двемерский центурион. — С праздником! — довольно воскликнула она, отпуская свою пассивную жертву, но тут же подозрительно прищурилась: — Не поняла, а у вас-то чего такие кислые лица?

Рин поднялась, чтобы обнять подругу, предварительно размяв затёкшие ноги:

— Отпугиваем новых посетителей для их же блага, — иронично ответила она. — Ещё немного, и Плавучая таверна пойдет ко дну.

— Смотри-ка, ещё патрулей нагнали, — заметила Метредель вынужденных поддерживать порядок служак, прошедших неподалеку. — Мне всё больше и больше здесь не нравится.

— К тому же не охота и дальше задницу морозить, — кивнула ей Рин и вернулась к Милли и Анжеле: — Как-то с планом на сегодняшний день не задалось. Все разбежались, развлечений мы себе не придумали, а если продолжить пить — то скоро присоединимся к Ислейфу, — данмерка хмыкнула. — Пожалуйста, скажите, что у вас есть идеи, как спасти праздник, иначе я за себя не ручаюсь.

— Движение — это жизнь! — Милли нравоучительно воздела указательный палец. — Предлагаю отыскать какую-нибудь площадку, где можно растрясти все навалившиеся невзгоды! Надо спасти эту несчастную леди от позора и разъедающих душу воспоминаний о разбитом сердце, — она указала на тяжко вздохнувшую соседку. — Короче, давайте потанцуем! Погреемся изнутри и поцепляем каких-нибудь симпатичных парней!

— Ох, Милли, не думаю, что это хорошая... — начала было Анжела.

— Идея просто ужасная, — перебила её Метредель. — Только если там будут парни с толстыми кошельками...

— Да кого ты там... — Рин опасливо зыркнула на Анжелу и поправилась, — кто там станет тебя коктейлями угощать? — провокационно закончила она, улыбаясь.

— Хочешь поставить под сомнение мою привлекательность? — вскинула брови босмерка. — Конечно, я привыкла пользоваться головой, а не строить глазки... — она преувеличенно быстро заморгала.

— Оттого и душная такая, — парировала Рин, на всякий случай, отступив на шаг.

— Ну всё, пепельнокожая, раз так, то новое пари, — она протянула руку, хитро щурясь.

Данмерка насторожилась, но в глазах блеснул интерес, и она вопросительно мотнула головой.

— Кто больше украдёт... сердец — тот и молодец. — Босмерка улыбнулась ещё шире, увидев замешательство подруги: — Что засмущалась, красавица? Неужто ты ещё ни-ни? Я успела отметить, что ты с парнями совсем не умеешь общаться. Так и знала.

— Вообще-то у меня были отношения, — нахмурилась та и страстно схватила согильдийку за руку.

— Вот и чудненько! — Милли разбила спор. — Вперёд! Предлагаю наведаться в торговый район — там постоянно что-то интересненькое происходит. Кстати, Метредель, это — Анжела, Анжела — это Метредель. Всё, погнали!

Схватив под руки Яну и Анжелу, Милли потащила их обратно в сторону городских стен, а Метредель с видом конвоира независимо зашагала следом.

— Милли! — зашептала Анжела. — Я не думаю, что... Что мне понравится кто-то кроме Нолеона, — призналась девушка, опустив голову.

— Что, тоже хочешь поучаствовать в споре? — усмехнулась она. — Не боись, тебя никто не заставляет влюбляться, просто потанцуешь, развеешься. Ты такая хорошенькая, что кто-нибудь тебе обязательно отсыплет комплиментов. Чужое внимание тебе сейчас просто необходимо.

Помявшись, девушка забормотала:

— И прости, что из-за меня ты сегодня не с Роди.

Милли поперхнулась воздухом:

— А причём тут Роди??

— Ну... разве ты бы не хотела побыть с ним?

— Вот ещё придумала! — отвела взгляд Милли, однако её щёки налились румянцем. — Мне вообще-то кое-кто другой нравится! Ты его ещё не видела! Такой мужчина — закачаешься! — она сладко вздохнула, мечтательно прикусив губу, а потом повернулась к Яне. — Кстати, он больше не появлялся?

— Красавчик? — воровка на ходу прицелилась опустошенной бутылкой в урну и с характерным грохотом попала, довольная проявленной меткостью. — Не видела его, — пожала плечами она. — Тут два варианта — либо работает, либо с кем-то развлекается.

— Обязательно было второе говорить прямо сейчас? — проворчала Милли и тоже поникла. — Да, что и говорить, мне там ловить нечего. Придётся и мне кого-нибудь себе подцепить для поднятия самооценки...

— Тогда, раз уж мы решили заняться таким... важным делом, грех появляться на людях так просто, как мы сейчас одеты? — неуверенно заключила Анжела, оглядывая ученические мантии и кожаные куртки. — Мой дядя старьёвщик, у него лавка в Торговом районе. Тётя всегда позволяла мне взять у них что-нибудь поносить на вечер-другой, если аккуратно. Может, зайдём? — она вопросительно посмотрела на девушек.

— Для успеха предприятия — бедняжка дело говорит, — одобрила Метредель. — Как, говоришь, лавка называется? — она попыталась что-то припомнить.

— Ну, так и называется, лавка старьёвщика. Самая большая и старая в столице, — не без гордости в голосе произнесла Анжела.

— Тогда показывай, куда идти, — Милли ослабила напор, позволяя уроженке Имперского города направлять их.

Городские стены отражали холодное, но яркое зимнее солнце, крадущееся над линией горизонта, и даже под сияющими шапками снега белый камень сохранял благородный слюдяной блеск. Башня Белого Золота словно ледяная игла впивалась в глубокое голубое небо, а огромные врата, украшенные коваными узорами и имперским драконом, сквозь которые девушек пронёс радостно возбуждённый людской поток, пронеслись над головами тёмной полосой. По очищенным от снега дорогам, слегка схваченным кое-где ледком, суетились люди и меры в разной одёжке: кто-то уже успел приодеться в парадное, а кто-то выбежал на улицу в чём пришлось. Невысокие сугробики ютились под белыми стенами домов, а с балкончиков и арок свисали разноцветные фонарики и придавали строгим элегантным чертам айлейдских строений уюта и ярких красок, несмотря на зимнюю стужу.

Миновав Храмовый район и Дворцовую площадь, они, наконец, добрались до Торгового, пройдя Имперский город насквозь. Здесь то и дело из питейных заведений доносилась музыка. Из небольшого бара в узком проулке звучала задорная народная плясовая, которой, кажется, подыгрывали на бутылках и ложках уже не в меру развеселившиеся посетители, а из таверны через квартал — залихватская нордская морская шанти. Ароматы жареной дичи, пряного мёда и свежей выпечки клубами вырывались из распахнутых дверей и окон и смешивались с вездесущим запахом дыма от очагов, заставляя проходящих мимо сглатывать слюнки и с интересом заглядывать в тёплые, шумные внутренности трактиров и кабаков.

Ещё через двадцать минут неспешной ходьбы девушки приблизились к нужному месту. Резная деревянная вывеска гласила "Лавка старьёвщика", а снизу почему-то были нарисованы фигурные усы и курительная трубка. Однако Анжела повела их не внутрь, а свернула в ближайшую арку и зашла к зданию с другой стороны. Постучавшись в дверь, они немного подождали, переминаясь, и вскоре им открыл рыжеватый с проседью имперец с фигурными усиками и трубкой в зубах.

— Анжела, моя птичка! — обрадовался он и, оценив компанию, склонился в поклоне: — Приветствую, юные леди! Варус Метрик к вашим услугам! Проходите! Твоя тётушка как раз накрывает на стол!

— Простите, дядя, — пробормотала девушка, заходя внутрь вместе с остальными. — Сегодня я бы хотела провести время с подругами. Как вы и посоветовали, я призналась тому парню, но он отказал мне, — она опустила вновь заблестевшие глаза, и её дядя разочарованно всплеснул руками:

— Как же так, моя ласточка! Как он мог! Он, должно быть, слепой!

— Это точно, слепой, глухой и было бы хорошо, если бы ещё и немой, — поддержала Милли и протянула мужчине руку: — Миллона Хоратиус, соседка по комнате Анжелы, весьма наслышана о вас!

— О, а я наслышан о вас, юная леди! — воскликнул тот в ответ. — Итак, что же привело вас в мой дом накануне праздника Новой Жизни? — он хитро прищурился. — Да ещё и в таком прекрасном составе! — он указал на каждую из девушек, и те представились, пожимая его худую руку.

— Мы хотели потанцевать сегодня вечером, но нарядиться нам, как оказалось, не во что...

— Это просто невероятная несправедливость жизни! Которую нам срочно нужно исправить! — Варус подмигнул и направился вглубь дома, махнув рукой, чтобы гостьи следовали за ним. Из комнаты на голоса выплыла полная рыжая в веснушках женщина в белом переднике и хлопнула в ладоши, увидев целый цветник, и крепко обняла племянницу.

— О-о, моя милая, я слышала, что вы говорили. Как тот парень мог отвергнуть мою малютку, мою солнечную крошечку, такую куколку! — она засюсюкала, и Анжела, слегка покраснев и покосившись на эльфиек и довольно улыбающуюся Милли, немного отстранилась:

— Тётушка...

— Пойдёмте! Выберете по платью и сразите этот город наповал! Ах, сразу вспоминаю, как мы с твоим дядей танцевали ночи напролёт! Помнишь, мой котик?

— Конечно, тыковка... — отозвался мужчина, проворачивая заедающий ключ, отпирая дверь в лавку.

Девушкам открылась целая сокровищница барахла! Длинные полки были заставлены разными вещицами вперемешку, от алхимических колб до старых монет и детских выкрашенных игрушек, на полу была составлена разная мебель, а вдоль другой стены тянулись ряды одежды разного размера и фасона. Что-то давно вышло из моды, другие вещицы выглядели кричащими и безвкусными, но были среди них и симпатичные платья и костюмы. Притом вся одежда была аккуратно починена и отглажена. Смешавшийся запах множества вещей в помещении не был неприятным и создавал атмосферу найденного в забытом чулане клада.

— Ого! — выдохнула Милли с заблестевшими глазами.

Рыжая тётушка, не переставая что-то щебетать, безошибочно отыскивала платья нужных размеров и складывала на прилавок.

— Интересно, интересно, — осматривалась Метредель, прикидывая ценность того, что видела.

— Даже не думай, — шепнула ей Рин, вежливо улыбаясь суетящейся хозяйке каждый раз, когда та кидала на нее взгляд.

Подойдя ближе, они взяли с позволения тетушки первые платья на примерку: Рин — верхнее, первое попавшееся, а Метредель — тщательно пощупав и осмотрев каждое. Понаблюдав немного за согильдийкой, Рин пихнула её легонько в бок и указала на смешное, давно вышедшее из моды платье на манекене, излишне вычурное, с крупными дурацкими бантами:

— Твой вариант.

Босмерка фыркнула и толкнула её в ответ, продолжив рыться в тряпках.

— Так, а для такой миниатюрной девушки придётся постараться, — поправила кудри женщина, разглядывая Милли.

Анжела тоже выбрала себе парочку платьев и направилась в примерочную.

Следующие полчаса девушки и женщина вместе с ними потратили на примерки и обсуждение платьев. Правда для Милли нашлось только одно слегка широковатое ей в плечах и груди подростковое платье, сиреневого оттенка, полностью закрытое, слишком строгое для праздника, но та, едва заметно поморщившись, в итоге, смиренно пожав плечами, приняла положение вещей. Анжела же остановилась на вышедшем из моды, но просто замечательно на ней севшем сине-зелёном платье с кожаным корсетом и пышной юбкой. Пока Метредель переодевалась то в один наряд, то в другой, тётушка распустила племяннице косички и причесала, отыскав где-то милый ободок с шёлковыми синими розами. В сочетании с рыжими волосами внешность девушки заиграла красками.

— Тебе так идёт! — Милли подняла большие пальцы, разглядывая свою соседку. Она было открыла рот, чтобы сказать про то, какой Нолеон дурак, раз упустил такую кроткую красоту, но вовремя передумала, решив не травить душу лишний раз. — Кажется, я знаю, кто победит в споре!

— Да ладно тебе, — улыбнулась немного ожившая Анжела.

Сидя неподалеку, зевая то ли от выпитого, то ли от тепла и уюта магазинчика, Рин некоторое время не подавала голоса, совсем слившись с окружением. Только когда, наконец, Метредель определилась и вышла из примерочной, воровка поднялась ей навстречу, сонно протянув:

— Ещё не наступил 428-ой?

Оценив друг друга с головы до ног, девушки постарались не выдать взаимного одобрения и повернули к остальным. На босмерке красовалось золотистое жаккардовое платье, тисненное цветочным узором и подпоясанное коричневым пояском — нельзя было не заметить, что наряд был выбран со знанием дела. Рин же предстала в облегающем талию и бедра пыльно-розовом платье, расклешенном книзу. Треугольное декольте слегка обнажало её грудь, выше которой на всеобщее обозрение поблёскивал амулет Тени. Кроме того, у соблазнительной модели были полупрозрачные широкие рукава, ниспадающие чуть ли не до колен.

Ещё раз глянув друг на друга, Рин хихикнула:

— Чем-то похоже на обивку дивана.

— Слышь ты... Гарпия! Взмахни крылышками и улетучься отсюда, — шепнула в ответ Метредель, и обе расплылись в неловких улыбках, поняв, что на них смотрят.

— Ну, пора блистать, — с тяжёлым вздохом, будто собиралась на работу, Милли накинула на плечи мантию, а затем и свой тёплый плащ.

— Мы будем аккуратными и вернём платья завтра, — пообещала Анжела, и тётушка улыбнулась, любуясь племянницей:

— Я знаю, солнышко. Ну, ступайте, а то темнеет нынче быстро! Ваши вещи я сложу в отдельный шкаф, где их никто не тронет, а завтра или на днях заберёте…

Распрощавшись с дядюшкой, который завалил их целым ворохом комплиментов, девушки направились к центру района, где уже развернулись гуляния. Переговариваясь, они добрались до здания Имперской Восточной компании, из дверей которой играла весёлая танцевальная музыка, и то и дело сновал разношёрстный люд. На нависающем громоздком балконе, тяжеловесно опирающемся на колонны над входом, висело длинное полотно с фигурной надписью, гласившей: "Имперская Восточная компания поздравляет жителей и гостей столицы с праздником Новой Жизни!" Белая лента плавно вздымалась от ветерка и призывно звенела бубенцами и колокольчиками, привязанными к массивным балясинам.

— Наша остановка, что думаете? Тут точно будет выпивка, так что я голосую за! — подняла руку Милли.

— Без неё будет сложно, — согласилась Рин, поддержав подругу.

Едва девушки распахнули двустворчатые двери из чернёного дуба, на них тут же накатила волна праздничной энергии: в просторном белокаменном холле под крестовидными сводами ярко горели люстры, на которых не пожалели в такой день волшебных свечей — под ними плясали и нарядные, и не очень девушки и парни. Над большим камином в левой стене красовалась огромная, во всю стену, шпалера с торговым кораблём, преодолевающим бурю. По периметру отдыхающие облепили длинные лавки и барные столики. На небольшом балкончике справа, над танцевальной залой, слаженно играл камерный оркестр. Несмотря на высокие потолки и большое пространство здесь было весьма душно, но главное — тепло, а запахи напоминали ароматы типичной простолюдинской таверны. В глазах пестрило от быстро сменяющихся картинок, разноцветных пятен-гирлянд и венков из лент и снежноягодника, украшающего стены.

Особая толкучка наблюдалась, конечно же, возле барной стойки. Три девушки в беленьких передниках, почему-то все аргонианки, едва успевали наполнять кружки, а грузный имперец — выкатывать и открывать новые бочки. В отдельном котле, испуская волны сногсшибательного аромата, подогревалось вино со специями.

— О-о, вот это по-нашему! — глаза Милли засверкали, и она потёрла руки в предвкушении.

Анжела нашла местечко на подоконнике, куда девушки могли сложить свою верхнюю одежду, и магичке, страстно желавшей погреться изнутри поскорее, пришлось вернуться к подругам.

Пока Метредель оглядывалась по сторонам, разведывая обстановку, Рин склонилась к Милли:

— Могу ли я, — девушка пыталась пересилить музыку и окружающий шум, но так, чтобы слова не донеслись до чуткого эльфийского уха её соперницы, — получить от тебя пару советов? По-поводу нашего спора...

Осмотрев платье подруги, довольно недвусмысленно намекающее на желание внимания, она махнула рукой и отвела её в сторонку.

— Если будешь вести себя в таком виде соблазнительно или кокетливо — проблем не оберёшься. Думаю, Метредель именно так и поступит, но у неё явно есть в этом опыт. Так что тебе придётся сыграть роль дивы. Будь приветливой, открытой и улыбайся. Пусть все считывают в твоём поведении, что ты пришла потанцевать и пообщаться, а не поймать себе парочку болезней, которые передаются известным способом. Давай, будь уверенной, но не высокомерной! А я пока Анжелу танцевать пристрою, как раз вольта⁽¹⁾ начинается...

Подмигнув, Милли отошла к соседке, которая скромно теребила юбку, с волнением глядя, как кавалеры приглашают дам одну за одной.

— Ты же умеешь танцевать вольту? — на всякий случай спросила она, и, когда та кивнула, повела её под руку в сторону только что прибывших мужчин крепкого вида, гладко выбритых и скромно, но чисто одетых. Её взгляд безошибочно распознал в них стражников.

Словно только этого и ждал, один из мужчин подскочил к девушкам, предлагая Анжеле руку. Та кротко улыбнулась и, вопросительно взглянув на подругу, получила её благословение и отправилась танцевать.

Чувствуя себя свахой, Милли закрутила головой, отыскивая среди толпы народа своих эльфиек.

Предприимчивая Метредель уже танцевала с симпатичным молодым босмером, у которого, судя по росту, точно были предки-альтмеры: Рин видела, как та целенаправленно подошла к нему, что-то сказала, и тот, ухмыльнувшись, тут же повёл её в круг приготовившихся пар.

"У них это так просто выходит, будто само собой", — думала данмерка, сконфуженно застыв посреди толпы и из-под ресниц разглядывая снующих рядом людей. Ей хотелось спрятаться — не потому, что она стеснялась, но потому, что привыкла, и только усилием воли ей удалось убедить себя, что здесь нет Орваса и Камонны, а значит — бояться нечего. Кроме этого здесь было столько людей, что слиться с ними не составило бы никакого труда. Однако сейчас ей нужно было сделать нечто противоположное, и воровка, храбрясь, выпрямилась и расправила плечи, перебирая в голове всё прочитанное и увиденное, связанное с привлечением мужского внимания.

Милли, взглянувшая на неё в этот миг, впервые увидела Рин такой женственной: розовое платье смягчало её образ, но не лишало контрастности, подчёркивая тонкую талию и аккуратные бёдра. Приманка сработала быстро, хотя данмерка и не понимала, что приковывает заинтересованные взгляды молодых людей: рядом с ней вырос темноволосый бретон, чуть выше её ростом, и протянул руку в лёгком поклоне, приглашая на танец:

— Отчего такая красавица стоит здесь в одиночестве?

Округлив глаза, Рин вспомнила слова Милли и протараторила:

— Я здесь только потанцевать и пообщаться.

Застыв в той же позе, мужчина опешил:

— Эм... Тогда приглашаю потанцевать и... пообщаться.

Приняв его руку, Рин завертелась в его объятиях, не сразу вспомнив, что едва ли умеет танцевать подобное, но, как оказалось, с хорошим танцором, если ты едва весишь полсотни кило, эти навыки не так уж и нужны.

От её партнёра исходил жар, запах духов и табака: он едва позволял ей касаться ногами пола.

— Меня зовут Жак, — представился между делом он. — А тебя?

— Яна, — крикнула ему Рин, в очередной раз оказавшись над ним в полете.

— Очень приятно познакомиться, Яна, — немного сбивчиво сказал он сквозь улыбку.

Ответив ещё на несколько вопросов, которые Рин воспринимала как допрос, и выслушав комплимент про её "необычные для данмерки глаза", девушка воспользовалась недолгой паузой между танцами и исчезла из его поля зрения.

Милли же облюбовала себе уголок возле барной стойки и уже прикончила полную кружку глинтвейна, принявшись следом за медовуху. Краем глаза она следила за тем, как танцевали её подруги, окидывая взглядом тех, кто тоже приобщался к горячительному.

Едва вольта закончилась, как она собиралась спровадить Анжелу следующему кавалеру, однако тот не заставил себя ждать: огромный, словно гора, норд поклонился тоненькой девушке, и та, то ли от страха, то ли из вежливости приняла его руку. Метредель тоже не осталась обделённой, а Яна куда-то пропала, и искать её Милли даже не пыталась — всё равно знала, что не сможет.

Держа курс на барную стойку, от танцующих отделился молодой парень — черноглазый брюнет с волосами до плеч, одетый в богатый чёрный камзол, вышитый золотом, и остановился рядом с Милли, заказав вина. Взглянув на его ухоженные руки и манеру держаться, она задумалась: «Дворянин. Что он тут забыл среди простого народа? Разве что он как-то связан с Имперской восточной компанией…»

Полюбовавшись орлиным коловианским профилем незнакомца, она задумалась, стоит ли пригласить его на танец, но засомневалась. Прежде на вечеринках ей отказывали, зачастую с пренебрежением, из-за того, что выглядела она сильно моложе своих лет, а если и соглашались, то перешучивались в процессе, а то и откровенно высмеивали её. Так что танцевала Милли только в хороводах или с братьями, дядей и сёстрами, либо сольно, когда никто не видел — ей нравилось это занятие, а младшие сёстры, подсмотревшие за ней однажды, говорили, что у неё хорошо получается. Теперь же она стала старше, теперь она была студенткой Университета Волшебства, да и парень выглядел порядочным человеком, потому Милли всё же решила попытать счастья:

— Эй, симпатяга, может, потанцуем?

Тот оглянулся, будто не понял, откуда шёл звук, и, наконец, заметив её, смерил недоумённым взглядом, звонко рассмеявшись:

— Девочка, ты что тут забыла?? Да ещё и пьёшь? Твоя мама знает, чем ты тут занимаешься?

— Понятно, — смиренно вздохнула Милли и отмахнулась, снова прикладываясь к кружке: — Свободен.

— Нет, вы поглядите, — повысил голос он, так что на них стали оборачиваться рядом стоящие и сидящие горожане, — она ещё и дерзит! — Взяв Милли за плечо, он потянул её на себя, заставляя повернуться. — Домой пора! Таким маленьким деткам нечего делать среди взросл..!

Запалив в ладони огонёк, магичка недовольно зыркнула на крикуна, стараясь подавить подступающие досаду и раздражение:

— Какие-то проблемы?

Отшатнувшись, тот опасливо осмотрел её с головы до пят и, видимо, поняв, что она не шутит, отступил, забрал свою выпивку и ретировался. А Милли, залпом допив мёд, протянула опустевшую кружку разносчице-аргонианке с просьбой повторить. Пока она ждала новую порцию, народ вернулся к своим делам и позабыл про краткий эпизод.

Настроение совсем пошло ко дну, хотя Милли уже привыкла к отказам и тому, что её не воспринимали всерьёз те, кто впервые видел. Осадок остался. Конечно, она сама не пыталась выглядеть старше и красивее, так что жаловаться могла только на себя, но всё равно немного завидовала подругам и сёстрам, которым ничего особенного делать и не приходилось, чтобы их считали взрослыми и привлекательными.

— Ну, хоть от выпивки не гонят, — снова вздохнула она и сдула медовую пенку над полной кружкой.

— Милли! — послышался запыхавшийся голос Рин над её ухом. — Еле нашла тебя... Нужно было сразу здесь искать, — улыбнулась она, втискиваясь с ней на один стул. — Оказывается, это не так страшно — кадрить. У меня один есть. Если мы, конечно, измеряем добычу танцами. Кстати, эти критерии мы не обсудили. Подмигивание и попытки просто познакомиться тоже в счёт? — весело спросила она, но, заметив настроение Милли, притормозила. — Эй, а ты чего не танцуешь? Сама же на танцы пригласила.

— Да как-то расхотелось, — с деланным равнодушием пожала она плечами, — да и мёд тут отличнейший, я скажу! Метредель, кстати, снова с кем-то танцует, так что ты в отстающих, — усмехнулась Милли, не отпуская кружку далеко ото рта. — Вот начнётся круговой, я тоже присоединюсь. Анжела тоже не промах — к ней уже сами в очередь выстраиваются, как бы она вас всех не обскакала, — посмеялась магичка и подвигала бровями.

— Рада, что ей лучше, — улыбнулась Рин. — И ты давай тоже не засиживайся: через танец приду — проверю!

Исчезнув, впрочем, не на один танец, а на три, данмерка действительно вернулась, когда ведущий в маске шута и мантии со звёздами принялся предрекать будущее в перерыве между танцами, выкрикивая с балкона шутки и небылицы, потешно изображая чокнутого старого мага.

— Нужно бы ещё выпить зелья для смелости! — крикнула Рин в ухо Милли, наваливаясь на неё — разгорячённая и довольная.

Её восклицание услышали успевшие вклиниться в освободившиеся рядом места двое работяг — крепких, коренастых. Оба были далеко не красавцами.

— Две кружки для милых дам! — вскинул руку один из них и широко улыбнулся, показав желтоватые зубы, которым не хватало парочки. Назвать их парнями не поворачивался язык — скорее, мужиками.

— Благодарю, — без задней мысли приняла комплимент Рин и осушила залпом полкружки медовухи.

Через несколько минут один из них снова кружил её в танце, и данмерка отметила, что пить прямо перед физическими нагрузками — плохая идея. Сдержав тошноту, которая кроме этого усиливалась из-за перегара и запаха пота её кавалера, когда закончилась музыка, девушка вдруг ощутила её гораздо сильнее: мужчина впился в нее губами и, не отдавая себе отчёта, Рин резко подняла колено, треснув обидчика между ног.

Люди вокруг принялись оборачиваться, а воровка испуганно отскочила, ловя ртом воздух.

— Зараза! — хрипло выругался мужик, согнувшись, но, стоило ему пересилить боль и сделать шаг к ней навстречу, как дорогу ему перегородил какой-то незнакомый парень, а к нему подтянулся ещё кто-то из его компании, очевидно, для разборки.

— Девушка, вы в порядке? — услышала Рин откуда-то сбоку и, ничего не ответив, бросилась за своей курткой, отчаянно желая глотнуть свежего воздуха.

Разговорившаяся было с аргонианкой Милли, заметив произошедшее, поднялась со стула, пошатнулась, но всё равно последовала за подругой, поспешно накинув только мантию.

---

1) Вольта — парный танец эпохи Возрождения, при исполнении которого мужчина выполняет элемент поддержки, поднимая партнёршу над собой.

Вернуться к тексту

На улице уже стемнело, но, благодаря мерцающим повсюду фонарикам, украшающим улицу, было довольно светло. Милли нашла Рин неподалеку — нервно кутавшуюся в шарф в слабо освещённом углу под балконом.

Едва не растянувшись на заледенелой мостовой, она, раскинув руки, с трудом доковыляла до неё, скользя будто на лыжах и стараясь не запутаться в полах распахнутой мантии.

— Так-так-та-а-а-ак, приехали! — огласила она, уцепившись за локоть Яны. — Классно ты этому старпёру по яйцам врезала. Я бы ещё и ноги каблуками отдавила. И по морде заехала.

Музыка приглушённо долетала из ближайшего окна и дверей, то и дело распахивающихся, когда наружу кто-то выходил или возвращался обратно. Холод медленно обнимал разгорячённые тела, просачиваясь сквозь одежду, приятно освежая. Взгляд обеих девушек скользнул вверх, где под балконом висела гирлянда из заиндевевших цветов и еловых лап, а в просветах между зданиями на тёмных лоскутах неба поблёскивали едва заметные звёзды.

Выдохнув над собой облачко пара, Милли снова заглянула в глаза подруги, и снова ей показалось, что она видит там толику страха.

— Ты как?

Рин кивнула, хмурясь, отирая рукавом губы:

— Спасибо, уже лучше: морозный воздух хорошо приводит в чувства. — Взяв Милли под локоть и прижавшись, то ли чтобы согреться, то ли чтобы дать себе и ей опору, она продолжила после некоторой паузы: — Это было глупо — танцевать со всеми подряд. Ты предупреждала меня, а я так увлеклась нашим с Метредель спором... Лучше бы провела время с тобой, — она прильнула головой к подруге. — Знаешь, меня уже пытались насильно поцеловать. И это ужасно — чувствовать себя беспомощной в тисках сильной мужской хватки, — воровка выплеснула слова эмоционально, с отвращением и горьким привкусом непрощения.

"Только ли поцеловать пытались, раз ты так испугалась?" — пронеслась мысль в голове Милли, но вслух она сказала:

— В принципе, здесь, среди толпы, тебе ничего особо страшного не грозит — поднять шум легко, вокруг куча мужиков, готовых негодяя в бараний рог скрутить, но на будущее — да, лучше тщательнее выбирать себе партнёров и иметь за пазухой какой-нибудь козырь. Хотя бы ножичек. Лучше — с чарами ослабления или парализации. Тебе особенно нужно перестраховываться, с твоей-то необычной красотой.

— Необычной красотой... — повторила Рин тоном, скорее похожим на раздосадованный.

Рядом со входом в здание смеялись и громко что-то обсуждали прохлаждающиеся компашки. Немного в стороне уже происходили какие-то разборки, и Рин присмотрелась, не её ли обидчик, часом, отхватывал от её неизвестных защитников.

Милли же смотрела в противоположную сторону, на дорогу, и внезапно вздрогнула, заметив знакомый прекрасный образ в тоненьком, но непрерывном ручейке прогуливающихся. Возвышаясь над большинством, он неспешно шагал по улице, лавируя среди прохожих. Один. Сердце Милли совершило кульбит и рухнуло в пятки.

— О-о-о нет! Нет-нет-нет-нет-нет! — зашептала она и завращалась в ужасе на скользком полу, согнувшись и раскинув руки, как курица крылья, в поисках любой щели, в которую могла бы забиться. Нетрезвое состояние и внешний вид, на который ей было наплевать, если это касалось незнакомцев — было совсем не тем, что ей хотелось показать этому человеку. — Только не он, только не сейчас!

Так и не отыскав убежища, Милли юркнула за подругу и мёртвой хваткой вцепилась в её дублёнку.

— О, Томас... — Рин наткнулась взглядом на клинка, поначалу не поняв, чего так всполошилась магичка. — Томас! Красавчик! — заголосила она так, что все здешние красавчики и красавицы мигом обернулись на них.

— Нет! Не зови его! — отчаянно зашипела ей в ухо подруга, но мужчина уже остановился, отыскивая глазами источник оклика, и прищурился, словно не мог разглядеть в полумраке махающую ему воровку.

— Да ладно, кого я вижу! — засмеялся он, подходя ближе. — Яна, это ты?

Томас наклонился, чмокнув её в щёку, и тем самым оказался совсем близко к лицу Милли — настолько, что та ощутила его теплое и свежее дыхание — словно он подготовился к свиданию, на котором собирался целоваться.

Увидев, наконец, прячущуюся магичку, он улыбнулся и отыскал её руку на плече Рин, как и в прошлый раз галантно поднося к губам:

— Ты такая миниатюрная... Я тебя не сразу заметил.

— О-о не-ет! — тихонько захныкала Милли, утыкаясь побагровевшим лицом в шарф подруги. Сердце выбивало чечётку о рёбра с той стороны, и казалось, будто этот грохот разносился на милю вокруг. Выглянув краем глаза из-за головы Яны, Милли проблеяла, стараясь не двигать подрагивающими пальцами на его широкой ладони: — А-а, до-добрый... т-то есть с п-праздником, с-сэр...

На слове "сэр" улыбка Томаса расплылась ещё шире:

— Взаимно, — он произнёс это так, будто адресовал лично ей: целенаправленным взглядом, вкрадчивым голосом и едва считывавшимся поклоном. — Значит, танцуете? — он посмотрел на Рин, выпрямившись и отпустив руку её подруги, развеяв тем самым волнительное наваждение. — Рад видеть, что ты нашла здесь проводника в суетливую столичную жизнь, — он кратко подмигнул Милли.

— Не хочешь к нам присоединиться? Или куда-то спешишь? — предложила Рин, сдвигаясь в сторону, чтобы магичку, которая этому не обрадовалась, было видно. — У нас тут, конечно, девичник, но, думаю, для тебя можно сделать исключение.

Мужчина поднял плечи, отведя взгляд в сторону:

— Вообще-то, уже не спешу. Мои планы переменчивы, как женское настроение, — задумчиво протянул он. — Раньше я любил подобное времяпровождение, — клинок кивнул туда, откуда доносилась музыка.

— И... что-то изменилось? — поинтересовалась Рин, снова беря подругу под руку.

— С годами много чего меняется, — философски заметил Томас, так и не дав внятного ответа.

Чувствуя, как в груди бешеным зайцем мечется сердце, Милли перевела на подругу испуганные глаза, как будто пыталась телепатией передать ей свои мысли и не могла говорить. Девушка чувствовала, что её вот-вот разорвёт от двояких чувств: она хотела и одновременно так же сильно не хотела, чтобы он остался с ними.

— Ну, что ломаешься, Красавчик? — принялась уговаривать его Рин, истолковав её намёк по-своему. — Разве это не судьба, наткнуться на нас, когда все твои новогодние планы канули в небытие? Тем более, нам бы не помешал в компании защитник, а то уже были прецеденты.

Клинок вскинул брови:

— Что ж, если нужно отловить какого-то негодяя и спровадить за решетку — я не против, — ухмыльнулся он, а затем заботливо, немного по-отечески добавил: — Вам следует быть осторожнее, пьяных мерзавцев сейчас предостаточно.

— Кстати об этом, — неуверенно подала голос Милли и повернулась в сторону дверей, за которыми, судя по прекратившейся музыке, завершился очередной танец, — надо бы проверить, как там Анжела. А то не хватало, чтобы ещё и к ней кто-нибудь эдакий прилип. Она слишком добрая, чтобы постоять за себя... — озабоченно нахмурившись, будто старшая сестра, она потянула Рин обратно в здание.

Опасливо, дабы не растянуться на скользком отполированном камне, девушки подошли к дверям, откуда донёсся взрыв смеха и протяжный тонкий визг. Зайдя в шумное тёплое помещение, они увидели, как несколько разряженных актёров разыгрывали сценку. Судя по змеиным костюмам и извивающимся движениям, валяющиеся на полу изображали поверженных цаэски, а бравый рыцарь, попирающий врагов ногой, был Реманом Сиродиилом — основателем Второй Империи.

Часть народа внимательно наблюдала за действом, другая — разбрелась для отдыха, третьи высматривали себе партнёров для танца. Кто-то окликал кого-то, от бара доносился смех разомлевших от выпивки гостей, с балкончика на втором этаже, где сидели музыканты, завершая сценку, зазвучали поздравления в стихотворной форме от представителя Имперской компании.

Отыскав рыжую голову Анжелы в окружении стражников в гражданке, Милли направилась к ней, решив не снимать гильдейскую мантию и не светить платьем, которое ей не нравилось и, по её мнению, совершенно ей не шло.

— Ох, Милли! — обрадовалась раскрасневшаяся от бесконечных танцев Анжела и поспешила обнять её.

— Всё в порядке? — она окинула подозрительным взглядом разновозрастных мужчин. — Тебя никто не обижает?

— Нет, что ты! — воскликнула Анжела, замахав руками. — Мне столько комплиментов наговорили! Мы так весело танцуем, все очень добры ко мне!

Словно подтверждая её слова, к ним подбежал молодой парень и протянул девушке кружку:

— Вот, мисс Анжела! Добыл холодненькой водички для вас!

— Ах, не стоило, Антониус! — смутилась девушка, но парень настаивал, и та с улыбкой утолила жажду, выпив всё до капли. Мужчины одобрительно зашумели, а Анжела засмеялась, прикрывая губы тыльной стороной ладони.

— Ладно, кажется, ты тут в надёжных руках, — расслабилась Милли. — Но если вдруг что... — Она повысила голос и погрозила стражникам маленьким кулаком: — Эй вы, слышите, только попробуйте обидеть её, и огребёте, ясно?!

Стражники по-доброму расхохотались на её угрозу.

Шедший за девушками Томас Мерселиус остановился рядом и, узнав среди мужчин кого-то из своих, принялся пожимать руки и обмениваться поздравлениями. Рин закрутила головой, выискивая Метредель, и та не заставила себя ждать, когда встретила её взгляд в другой части зала. То исчезая, то вновь появляясь в хаотичной толпе народа, золотистая босмерка вскоре оказалась рядом:

— Полагаю, дальше спорить нет смысла? — довольно спросила она, поправляя на ощупь слегка растрепавшиеся от танцев волосы.

Рин надулась, словно не могла выдавить слова, признающие победу её соперницы.

— Технический проигрыш битвы. Но не войны, — сквозь зубы ответила она.

Не давая времени на отдых, наверху по-простому заиграла лютня, заполняя основу, затем вступила свирель, скрипки и барабан, а ведущий объявил:

— Сальтарелла! — и пары поспешно принялись выстраиваться по кругу.

Антониус тут же предложил Анжеле руку, и они отправились танцевать. А Милли, бросив быстрый взгляд на Томаса, а потом на Рин, опасливо попятилась и посеменила обратно к барной стойке, чувствуя себя вообще не в кондиции изображать подвижные танцы с прыжками. Конечно, её никто и не приглашал, но на всякий случай она решила не испытывать судьбу.

Энергия хлынула вместе с музыкой с новой силой. Неутомимые девушки кружились в подскоках и пируэтах, и их разноцветные платья и юбки подлетали, обнажая сапожки, туфли и чулки. Мелькали улыбки, звучали выкрики, а музыканты с азартом рвали струны и барабаны, потому что грохот каблуков об каменную плитку почти заглушал их старания.

— Пойдём, скинем вещи, — предложила Рин Томасу и потянула его к подоконнику, где в куче лежала верхняя одежда её подруг вперемешку с чужой.

Клинок снял свой теплый плащ и, аккуратно сложив, запихнул в самый низ. На нем остался нарядный укороченный приталенный сюртук винного цвета, который, впрочем, как и вся его одежда, прекрасно сидел по его ладной фигуре.

Увидев откровенное платье Рин, когда та скинула куртку, он присвистнул:

— Ну, даёшь, — он приподнял бровь, — ничего поскромнее выбрать не могла?

— Да я и не выбирала толком, взяла первое попавшееся из того, что дали! — принялась оправдываться воровка. — И вообще: тебе нужно выпить! — девушка потянула мужчину туда, где попыталась спрятаться Милли.

Подойдя к углу барной стойки, где она раньше сидела, Миллона увидела того черноглазого брюнета, который попытался отправить её домой. За то недолгое время, что они не виделись, он успел хорошенько набраться и, кажется, надоедал аргонианкам несмешными шуточками и похабными намёками. Затормозив в первый момент, Милли выдохнула через нос, предчувствуя неладное, но всё-таки подошла к стойке, осторожно вступив в свободное пространство, образованное вокруг него на расстоянии вытянутой руки. Народ определённо стремился держаться от нетрезвого дворянина как можно дальше, а единственный охранник тактично смотрел в другую сторону, давая понять, что чернявый тип был важной шишкой, так что Милли тоже постаралась встать с самого края, тихонько привлекая внимание уже знакомой разносчицы, заказывая себе холодной воды.

— О, ты вернулась, маленькая выпивоха? — расплылся в пьяной улыбке надоедливый брюнет, тут же поворачиваясь к ней. — А я тебя жда-ал, — протянул он с улыбкой. — Ат... а ты ничего такая, если выпить побольше! — он расхохотался, и Милли, поморщившись, отодвинулась от него ещё дальше, вплотную к какой-то женщине.

— Вот, со льдом, — почти сразу аргонианка поставила перед ней полную кружку и, предупреждающе стрельнув глазами, отвернулась к следующей заказчице.

— Ап... А поехали ко мне, — брюнет потянулся к Милли, наваливаясь грудью на бар, пытаясь подняться. — Я же тебе гля-анулся, а? М-малыш...

С трудом подставляя под себя непослушные ноги, он схватил её за запястье и сжал, не соразмерив силу. Рядом зашумели недовольные горожане, но больше никто себе ничего не позволил, а охранник, нахмурившись, огляделся и куда-то ушёл.

С некоторых пор Милли очень не любила, когда её хватали. Подавив почти нестерпимое желание жахнуть по наглецу слабеньким зарядом электричества и отправить в аут, она пригубила водички, затем выдохнула и холодно бросила:

— Ты бессмертный что ли? Остынь, — перевернув кружку над черноволосой головой, она с сожалением проводила взглядом свой освежающий напиток, блестящими каплями рассыпавшийся по парчовому камзолу. Крупные кусочки колотого льда попадали на пол, а мелкие застряли в длинных прядях незнакомца.

Немую сцену застали как раз подошедшие Рин и Томас, и все вокруг замерли, ожидая, что же будет дальше.

— Ты... — брюнет слизнул капельки воды, стекающие по его лицу и, пошатываясь, усмехнулся: — А ты не заробела, да? Крутая, да? Маги-и-ичка, — он с усмешкой вытянул губы и пошевелил пальцами перед её лицом.

— Тебе бы отдохнуть, — безэмоционально проронила Милли, подумывая, наложить на него заклинание обузы или ослабление?

— У вас тут всё в порядке? — поинтересовался Томас, многозначительно посмотрев на брюнета и накрыв рукой его запястье. Нажав большим пальцем на болевую точку, он заставил обидчика ослабить хватку и высвободить Милли. — Томас Мерселиус, Имперский Легион. Даю вам шанс извиниться перед девушкой и исчезнуть, иначе рискуете провести новогоднюю ночь за решеткой.

Рин так и осталась стоять с открытым ртом, наблюдая за происходящим.

— О, Легион, ха-ха! — расплылся в улыбке брюнет и прошипел Милли, обдавая её перегаром: — Как тебя зовут?

Отшатнувшись, она наморщила короткий нос и, не раздумывая, ответила:

— Занюхнука Ягрибамис.

Милли потирала передавленное запястье, на котором расцветало красноватое пятно, и перепивший ухажёр, всё-таки сообразив, что это шутка, хихикнул, погрозив ей пальцем, поднимая глаза на Томаса.

— Ты хоть знаешь, кто я? Знаешь, солдатишка? Да тебя завтра же!.. — пошатнувшись, он выпятил грудь, но его внезапно согнула в поясном поклоне чья-то крепкая рука.

— Простите, — пробасил усатый краснолицый норд, удерживая брюнета в таком состоянии. Через его плечо с напряжённым любопытством заглядывал охранник. — Господин перепил, я отвезу его домой. Отошёл на пять минут, а он уже концерт устроил...

Благодарно кивнув мужчине, радуясь в душе, что не пришлось наводить шуму, Томас убедился, что норд справляется со своим подопечным, уводя того к выходу, и повернулся к Милли:

— Встретил тебя второй раз, и ты снова ввязалась в конфликт, — заметил он и слабо улыбнулся. — Вижу, ты дама с характером.

— Как ты?? — вмешалась Рин, втискиваясь рядом. — Что он от тебя хотел? — по её воинственному настрою чувствовалось, что она была не прочь снова пустить в ход коленку.

— Докопаться хотел, чего же ещё? — пожала она плечами и вскинула на Томаса взволнованный взгляд: — Спасибо, — она слегка склонила голову и поправила рукав мантии, закрывая синяк.

— Будешь должна, — опередила его Рин и, рассмеявшись, принялась тянуться через стойку, чтобы сделать заказ.

— Мне кажется, что при надобности ты бы и сама справилась, но едва ли я мог просто наблюдать, как пьяный паршивец пристает к милой девушке.

Рядом с троицей опустились кружки, и воровка торжественно предложила тост, поднимая свою:

— За встречу, друзья!

Милли выставила перед собой ладони:

— Мне на сегодня хватит.

Пожав плечами, Рин чокнулась с Томасом и пригубила вина, решив, что Милли дело говорит. Облокотившись о бар, она принялась выпытывать у Томаса, что же всё-таки за планы у того порушились накануне нового года.

— Всё тебе нужно знать, — покачал головой тот. — С девушкой поссорились и разошлись.

— Почему?

— Тебе рано про такое слушать, — клинок поднёс ладонь к волосам данмерки, чтобы потрепать их.

— А к извращенцу-камонновцу в спальню идти — вполне годна, — съязвила Рин, слегка не контролируя себя от выпитого.

Опустив руку и серьезно посмотрев на подругу, Томас глянул на Милли, замершую рядом, и снова на данмерку:

— До сих пор злишься?

Рин немного помрачнела, но тут же взяла себя в руки, осознав сказанное:

— Да нет... Просто... Извини, ты здесь ни при чём.

Оба замолчали и отпили ещё по глотку.

— Я застал её с другим.

Вскинув брови, Рин тут же включилась:

— Да ладно... Что это, мир с ног на голову перевернулся??

— Ты делаешь из меня совсем какого-то негодяя, — усмехнулся он, снова покосившись на Милли.

— То есть, у вас были серьезные отношения?

— Не то, чтобы мы клялись друг другу в верности...

Томас умоляюще посмотрел на Рин, и та сдалась, приобняв друга:

— Ладно. Спасибо что сказал. Я уверена, она ещё увидит, какой была дурой.

— Несомненно, — не стал спорить Томас.

Сальтарелла закончилась, и народ снова засновал кто куда, а Рин забылась, наблюдая за ловкими действиями аргонианки-разносчицы, которая, отставив посудину с наколотым льдом, принялась закидывать лимонные дольки и листья мяты в графины с освежающим коктейлем.

Словно из ниоткуда, рядом с ними появилась Метредель, с виду несколько уставшая, но ещё готовая жадно доказывать своё превосходство.

— Одиннадцать, — многозначительно заявила она Рин и улыбнулась Томасу, протягивая руку: — Метредель. Подруга Яны. Потанцуем?

Красавчик, недолго думая, поднялся, не отпуская её ладошку.

— Двенадцать, — озвучила босмерка, и вместе с клинком они вплыли в толпу.

Милли проводила парочку трудночитаемым взглядом и со вздохом пристроила локти на краю стойки, потирая гудящую от выпитого голову.

— Почему кто-то может вот так запросто подойти к такому впечатляющему мужчине и позвать танцевать? — задала она риторический вопрос в пространство. Хотя с ней бы он тоже наверное потанцевал, если бы она позвала. "Из вежливости", — дополнила она мысленно и нахмурилась. "Нет уж, таких подачек мне и даром не надо. Особенно от него".

Заказав себе воды с отрезвляющим зельем, Милли оглянулась на танцующих. Снова играла вольта, и Томас великолепно вёл, высоко приподнимая Метредель над собой за талию, а босмерка принимала изящную позу, опираясь о его плечо только одной рукой, и будто зависала в воздухе, плавно опускаясь. Неподалёку мелькала рыжая голова Анжелы, которую лихо подбрасывал в воздух бретон средних лет.

"Интересно, что сейчас делает Роди? Где он? С кем?" — поникла девушка, отворачиваясь. Стал бы Роди танцевать с ней? «Пожалуй, стал бы. И даже не из вежливости».

Заметив состояние подруги, Рин наклонилась к ней, вращая в кружке вино:

— О чем думаешь? Надеюсь, не о том мерзком брюнете?

— Не о том, — согласилась Милли со вздохом и залпом выпила зелье. — Извини, я отойду на пару минут.

Посетив дамскую комнату, она вышла уже когда танец закончился, и друзья снова подтянулись к Рин, включая Анжелу с Антониусом, который волочился за ней неотрывно, как хвост за кошкой.

Часть притомившихся музыкантов наверху решили сделать перерыв, а оставшиеся трое негромко заиграли нибенейскую народную мелодию. Несколько человек, которые были весьма пьяны, остались танцевать сольно, но большая часть народа отправилась на улицу подышать свежим воздухом, и Милли внезапно поняла, что это именно то, что ей нужно.

Решительно направившись к друзьям, она на ходу стащила с себя мантию и, сунув её в руки Анжеле, молча направилась на танцпол, раскидывая руки.

Движения, которые она разучивала со своими сёстрами и кузинами, сами собой полились под музыку. Закрыв глаза, она отдалась на волю синкопированного ломаного ритма, исполняя танец пьяного нибенейца. Она вращала запястьями, прищёлкивая перстами и замирала после нескольких летящих шагов, сгибая ногу в колене, из-за чего её юбка шла волной. Вырисовывая шагами рисунки на полу, замирала в изящной позе, откидываясь назад. Она кружилась в одну сторону, а затем, легко перескакивая с ноги на ногу, в другую. То склонялась ниже к полу, будто вынимая грусть из груди, отдавая её земле, то поднималась на цыпочки, словно перелетая с места на место. Воображая, что танцует с братом, она заносила ногу за ногу, слегка приседая на колено в поклоне, а затем менялась с ним местами. Расслабленная улыбка посетила её лицо: Милли наконец-то почувствовала себя лучше. Она порхала и кружилась, ничего не видя вокруг себя, будто освобождаясь от всех мыслей и неурядиц.

Друзья и прочие наблюдали за ней, и танец её был настолько раскрепощённым и заразительным, что Томас, прикончив свою кружку, вскоре присоединился к ней, в импровизации двинувшись в её сторону.

— Давай, Томас, выплесни все невзгоды уходящего года! — закричала ему вслед Рин, сложив руки у рта.

Толпа одобрительно засвистела и, когда Милли приоткрыла глаза, то увидела рядом танцевавшего Красавчика. Неподалеку стучала каблуками Рин, к которой пристроился интересный огненноволосый имперец, и, кроме этого, Милли, словно эпицентр, обрастала подтягивающимися к ней людьми.

Встретившись глазами с Томасом, Милли замерла от неожиданности, он же, слегка улыбнувшись, хлопнул в ладоши и раскинул руки, расслабленно шагая вокруг неё, не отрывая взгляда, предлагая станцевать вместе. Сверху к музыкантам прибавились вернувшиеся инструменталисты, и Милли двинулась синхронно с Томасом, вырисовывая небольшой кружок, традиционно начинающий танец. Следуя за тем, как он выбирал движения, она отвечала тем же, снова и снова возвращаясь в исходную точку, затем они кружились каждый вокруг своей оси, сначала в одну сторону, а затем, перескакивая с ноги на ногу, в другую, закручивая себя всё сильнее.

Вокруг и правда начал стягиваться народ, хлопая в такт, поддерживая танцоров: нибенейцы выглядели особенно довольными — они пританцовывали и восклицали, создавая весёлый шум. В движениях Томаса примешивались и коловианские, и ещё какие-то, какие Милли иногда видела у данмеров-переселенцев в Чейдинхоле. Сверху вовсю старались музыканты, которые явно не ожидали такого ажиотажа от сольной пляски: соловьём заливалась флейта, не жалел ритмов барабан.

Рыжий парень, словно коршун, нарезал круги вокруг Рин, которая хоть и не умела танцевать по-имперски, не робела, выбивая дроби каблуками и подскакивая, придерживая юбку руками, выписывая ногами нечто похожее на то, что временами делал и Томас.

Воровка, позабыв о случившемся ранее инциденте и чувствуя себя снова спокойно и безопасно, когда рядом был её друг, приветливо улыбалась положившему на неё глаз мужчине. В обрывках картинок, которые девушка воспринимала, вращаясь и меняя положение, он ловил её взгляд весёлыми и одновременно серьезными карими глазами.

Подступив к ней ближе, имперец поймал её ладошку, заставляя их танец плавно слиться в парный. Рин прокрутилась вокруг своей оси и, отступив на расстояние их вытянутых вместе рук, сумела за долю секунды разглядеть партнёра получше. Ростом чуть выше среднего, худой, но не щуплый, со взъерошенными огненными волосами — хотя и виднелась попытка уложить шевелюру — симпатичный молодой человек, одетый весьма просто, но опрятно. Завернувшись к нему в объятия и оказавшись в нескольких сантиметрах от его лица, Рин заметила небольшой, ещё не посветлевший шрам под левым глазом.

— Как тебя зовут? — прервала она неловкую паузу, словно волнуясь, что её снова поцелуют.

— Фальк, — ответил он, и данмерка снова высвободилась, подчиняясь течению музыки. — А ты ведь Яна? Услышал, как к тебе обращаются друзья, — с улыбкой добавил он. — Я тебя давно заметил, но решился подойти только сейчас.

Замедлив темп в последних тактах, музыка завершилась, и танцоры остановились, хлопая в ладоши вместе со всеми. Народ шумел и свистел, насладившись зрелищем, а Милли, шумно дыша, с блестящими глазами благодарно улыбалась Томасу.

Наконец, ведущий объявил следующий танец, и солистам пришлось освободить место, отойдя в сторонку, где их ждали Анжела и Метредель.

Уже покинув танцплощадку, Фальк будто невзначай продолжал держать руку Рин, не отпуская дольше, чем следовало. Притормозив её, имперец мягко развернул девушку к себе и притянул ручку к губам, только после этого разжав пальцы.

— Спасибо за танец, — улыбнулась она, сделав неглубокий реверанс.

— Это тебе спасибо, Яна.

Разгоряченные и немного запыхавшиеся, они поглядели друг друга и неловко рассмеялись.

— Ты, должно быть, устала про это слушать, но я не могу не сказать: у тебя невероятно красивые глаза. Они как... Избежать бы банальностей, — имперец опустил взгляд на вздымающуюся грудь партнёрши, на которой красовался амулет. — Как драгоценный камушек на твоём кулоне.

Коснувшись пальцами подвески, Рин призналась:

— Он и глаза — всё что осталось у меня от матери. И действительно, цвет глаз привлекает столько внимания, что я ловлю себя на мысли, что лучше бы унаследовала обычные данмерские, — улыбнулась она и поспешно добавила: — Но спасибо.

Фальк потрепал себя по яркой шевелюре:

— Понимаю тебя, как никто другой. Не всегда приятно выделяться, как свет маяка в ночи.

Рин, прикрывшись ладошкой, рассмеялась: Фальк показался ей забавным и весьма милым.

— Ты тоже пришел с друзьями? — поинтересовалась она.

— С другом. Но что-то я его снова нигде не вижу.

— Незадача. Хочешь, познакомлю тебя со своими? Изначально мы планировали девичник, но правила уже нарушены, так что, не вижу смысла их и дальше соблюдать.

— Я тоже не люблю правила, — улыбнулся он, и вместе они направились к остальным.

Метредель в это время кокетничала с Томасом, нахваливая его танцевальные навыки, Анжела что-то нашёптывала на ухо Милли, стреляя глазами в сторону Антониуса, который стоял немного позади в позе телохранителя и осматривал народ проницательным взглядом. Коротко подстриженный светловолосый парень немного напоминал Нолеона внешне, но был грубее в чертах лица и, очевидно, намного мягче в обхождении. Именно он первым обратил внимание на подходящего Фалька и склонил голову к плечу, пристально вглядываясь в его лицо, будто где-то его видел и пытался вспомнить, где именно.

— Ребята, это Фальк, — начала Рин, когда они оказались рядом, — Фальк, это Милли, Метредель, Анжела, Томас и... — она попыталась припомнить имя кавалера Анжелы, но не смогла, и попросила помощи взглядом у рыжей магички.

— Это Антониус, — смущённо улыбнулась та и посмотрела на парня, который тоже мило смутился, но быстро взял себя в руки.

— Ты местный, Фальк? Мне кажется, я тебя где-то видел, — хрипловатым тенором спросил стражник.

— Это вряд ли, — усмехнулся тот, пожимая руку мужчине. — Приехал в город только сегодня, на праздник. — Повернувшись к Рин, он заботливо поинтересовался: — Может, хочешь чего-то? Выпить?

— О, нет-нет, разве что просто воды...

— Сейчас вернусь, — он очаровательно улыбнулся ей и исчез в толпе.

— А вы, мисс Анжела? — тоже активизировался Антониус.

— Нет, благодарю, — выставила перед собой ладонь девушка. — Я бы только хотела присесть ненадолго — так натанцевалась, что ноги не держат...

Едва она договорила, как стражник подхватил её на руки и зашагал в сторону свободного местечка на одной из длинных скамеек, стоящих вдоль стен зала.

— О-о-о, — протянула Милли, прикрывая губы кончиками пальцев. — Видел бы это Нол...

— Ты молодец, что вытащила её сюда, — Рин приобняла Милли, одобрительно заверив: — Ты — настоящая подруга.

Вздохнув, та потёрла лоб:

— Боюсь, мною двигали не такие уж и благородные мотивы. Бедняжка проревела всю ночь, и я отчаянно надеялась, что на танцах найдётся кто-то вот такой, кто залечит её разбитое сердечко и позволит мне выспаться ближайшие ночи. Чистый расчёт, — пожала она плечами. — Хотя я, конечно, рада, что всё так обернулось, — она кивнула в сторону соседки, ворковавшей бок о бок с Антониусом. — Так-то у меня были немного другие планы на вечер... — уклончиво призналась она.

— Это какие? — зацепилась за приоткрытую завесу Рин, разглядывая параллельно зал и пытаясь отыскать рыжий маяк в толкучке.

— Ну, не то чтобы меня приглашали... — отвела взгляд Милли, — но вообще-то я тебя хотела затащить в нашу волшебную компанию. К парням то есть. Ну, ты знаешь... Теперь, когда Пьернетта больше ко мне не лезет — и не только ко мне — была надежда, но случилось то, что случилось.

Рин понимающе похлопала подругу по плечу и вывернулась посмотреть на Томаса: тот всё так же вежливо слушал лепет Метредель, которая на самом деле здорово, оказывается, умела хлопать ресницами и отключать голову.

— Думаю, этот вечер и тебе принес что-то хорошее, — она подмигнула.

Присев на освободившиеся места, когда городская молодёжь вспорхнула, собравшись на улицу, девушки отдохнули ещё какое-то время, потянувшееся неожиданно медленно — теперь, когда они оказались пассивными зрителями. Кое-как дождавшись окончания очередного танца, Рин поднялась:

— Куда это Фальк пропал? Пить хочется страшно! Пойду-ка я сама за водой и... заодно поищу его, — девушка извинилась перед Милли и направилась к стойке.

Та кивнула и, покосившись на босмерку, окучивавшую Томаса, помахала ей в спину кончиками пальцев:

— Удачи... нам обеим, — недовольно дополнила она, раздражённо поморщившись от наигранно-весёлого смеха Метредель.

Добравшись до барной стойки, где надеялась увидеть Фалька, застрявшего в очереди, Рин его там не обнаружила. Заказав воду, она залпом опустошила стакан и двинулась дальше по залу, сама не зная зачем, высматривая кавалера. "Может, случилось что? Или на самом деле я ему не понравилась и... Может, он со своим другом тоже танцует с дамами на спор? Или застеснялся друзей? Нет, что за бред!" — подумала про себя девушка перед тем как, наконец, заметила огненный маяк, который тут же погас под накинутым капюшоном: Фальк уже укутался в теплую куртку и направлялся к входной двери вместе с каким-то неприметным парнем. Нахмурившись, данмерка одолжила первый попавшийся, никем не охраняемый плащик на скамейке и последовала за ними.

На улице стояла всё та же атмосфера гула и веселья; какой-то изрядно подвыпивший маг развлекал народ кривоватыми скульптурами из заколдованного льда, которые возводил и тут же переплавлял во всё, о чем его просили. Засмотревшись на выросшую из глыбы не совсем пропорциональную сутулую собаку в настоящую величину, воровка чуть не потеряла преследуемых, которые не замедлили завернуть в темную арку внутреннего двора.

Накинув капюшон, Рин подобрала юбку и нырнула следом, пытаясь вслушаться в их разговор, но из-за шума на улице это было непросто — нужно было подбираться совсем близко.

Нырнув в тень и пропав из виду, девушка активировала амулет Тени и, осторожно ступая по скользкой брусчатке, попыталась нагнать цель. Оглядев небольшой дворик, парни спугнули двух целующихся, ещё совсем молодых, подростков, и те, чуть не сбив Рин, поспешили убраться прочь.

— Вот и правильно, иначе рискуете приклеиться друг к другу на морозе, — захохотал Фальк, но его друг, кажется, был не в настроении.

— Фальк, пожалуйста, отнесись к вопросу серьезно! — запричитал он.

— Ладно, ладно, Феликс, я весь во внимании.

Ещё раз осмотревшись по сторонам, он прищурился, глядя в сторону Рин, и та поняла, что у нее изо рта вырывается едва заметный пар. Прикрывшись и быстро сменив позицию, девушка снова подняла глаза на парней.

— Что такое? — не понял Фальк.

— Да так... Я просто немного возбужден.

— Говори уже, здесь никого нет. И меня там девушка, должно быть, уже заждалась.

— О боги, Фальк, как ты можешь сейчас думать о таком?! Бросай ты эти глупости... Я нашел возможность обогатиться! Но нужно идти прямо сейчас.

— Это куда ещё? — нехотя протянул Фальк.

— Речь о приёме у Умбакано. Ты ведь знаешь, кто он?

— Коллекционер?

— Именно! Фальк, да ты хоть знаешь, какие вещицы есть в его собрании? И этим вечером у него проходит вечеринка для знати.

Фальк нахмурился:

— Полный дом народа.

— Одетого в маскарадные костюмы, — ухмыльнулся Феликс, и рыжий имперец засмеялся.

— Ай да Феликс! Ты это откуда узнал? Пойдем скорее готовиться, план придумаем по дороге...

Озадаченная Рин проводила глазами прошедших мимо парней, чувствуя себя крайне странно.

Уже через минуту она стояла рядом с подругами, которых нашла на том же самом месте и, запыхавшись, хлопнула по коленям сидящей Милли и зашептала, склонившись к её лицу:

— Этот Фальк... Этот подлец — вор! Метредель! — громко позвала она.

Босмерка оказалась рядом, недовольная тем, что Томаса буквально увели из-под её носа: клинок увлеченно беседовал с какой-то красивой имперкой чуть поодаль и, судя по их прикосновениям друг к другу невзначай, они были достаточно близко знакомы.

— Что такое? — проворчала она.

— В нашем штабе же не числится никаких рыжеволосых Фальков? — уточнила Рин.

— Нет. А что?

— А то, что я подслушала его с другом разговор. Они собираются обчистить Умбакано.

— Без нашего разрешения? На нашей территории?? — Метредель скрестила руки на груди — её вид вновь стал привычным.

— Кругом сплошные воры... — досадливо вздохнула Милли, покосившись на красотку и Красавчика. — Что будете делать?

— Может, стоит его простить и отпустить? — чуть остыв, предложила Рин. — Даже приговоренных к смерти могут пощадить во время праздника.

— Ни в коем случае! — уверенно заявила босмерка. — Он же не сладкий рулет собрался стащить с прилавка! Подумай сама: какой-то вор-одиночка собирается украсть что-то важное из коллекции важного человека. Ещё и в важный день! Ты представляешь, сколько шуму будет?? Это политический вопрос, Яна. Мало того, что это даст повод остальным ворам на самодеятельность, к тому же, это снова взбаламутит Лекса, которого нам едва удалось успокоить. Кто попадет под раздачу первым делом, как считаешь? Нет, нам никак нельзя закрывать на это глаза, во имя Серого Лиса, — тихо, но эмоционально, проговорила эльфийка, — никак.

Хотя она и Рин попали в Гильдию Воров одновременно, Метредель сразу же проявила свои лидерские таланты и инициативу, тем самым зарекомендовав себя вышестоящим и начав двигаться по карьерной лестнице гораздо увереннее, чем остальные. В отличие от других, у Метредель присутствовала какая-то неподдельная ревность к благополучию и статусу Гильдии, и она не боялась ни высказывать своё мнение, ни брать ситуацию в свои руки, когда большинство ждало, что верхушка раздаст приказы или и вовсе порешает всё за них.

— Ты, случайно, не была старостой в школе? — поинтересовалась Рин.

Метредель с подозрением покосилась на неё:

— Откуда знаешь?

— Да так...

— Ладно, долой пустые разговоры, — отсекла босмерка. — Не будем терять ни минуты! — развернувшись на каблуках, она двинулась к окну за своей курткой.

Снова вздохнув, Милли почесала затылок и пробормотала:

— Как-то всё это... Не горю я желанием оставаться здесь и любоваться на любовную любовь Томаса и этой дамочки... И откуда она только вылезла? — ядовито проворчала она, блеснув глазами в их сторону. — Так что... наверное я пойду с вами. Помочь вряд ли смогу, но побывать на вечеринке с аристократами — само по себе недурное времяпрепровождение. Дай только пару минут — предупрежу Анжелу.

— Давай, — весело ответила Рин, радуясь, что, несмотря на обстоятельства, им с подругой не придётся расставаться в новогодний вечер.

Извинившись перед соседкой, отговорившись внезапно появившимися важными делами, Милли строго наказала Антониусу приглядывать за ней и обязательно проводить: она не была уверена, что Анжела захочет возвращаться на ночь в Университет, где могла пересечься с Нолеоном, да ещё и коротать остаток ночи в одиночестве. С другой стороны, засветить ухажёра перед университетскими наверняка было бы приятно. Даже если самому Нолеону на это было бы категорически наплевать.

Когда этот вопрос был решен, Милли нашла Рин и Метредель, прощающихся с Томасом: подруга обняла клинка, заставив стоящую рядом женщину замереть с каменной улыбкой, а Метредель только подала руку, кивком поблагодарив за компанию.

Магичка заметила, что он что-то спросил, и девушки повернули головы и поглядели прямиком на неё. Томас улыбнулся ей и махнул рукой.

Почувствовав, как в груди споткнулось и быстро забилось сердце, а на щёки выполз предательский румянец, Милли быстро изобразила книксен и поторопилась за своими вещами, ощущая, как спину жжёт чей-то насмешливый взгляд.

Вскоре троица покинула танцевальный зал и направилась по ночным улицам, обсуждая план. Тема спора Метредель и Рин как бы сама собой потухла на фоне огненноволосого Фалька, который теперь был их общей и главной проблемой.

Свежий морозный воздух быстро отрезвил их, настроив на нужный лад: лавируя между весёлыми компашками, девушки заметили в одной из торговых лавок, которым было разрешено по случаю праздника торговать на улицах, карнавальные маски.

— Чу-удненько, — протянула Милли, пытаясь отыскать заначку за пазухой. — Масочки премиленькие. Возьму, пожалуй, вот эту, — она почти не раздумывая сняла с гвоздика личину ворожеи с длинным крючковатым носом и перьями, вплетёнными в косички, свисающие по бокам маски. Примерив, она повернулась к подруге: — Ну, какова из меня ведьма?

— Мать моя женщина! — схватилась за сердце Рин и засмеялась. — Я тоже хочу что-то злодейское!

Торговец, средних лет полноватый имперец, принялся демонстрировать девушкам весь свой злодейский репертуар.

— Эта будет ничего к моему платью, — Метредель взяла в руки маску в виде золотого солнца. — Кстати, это кто?

— Положи на место, иначе я за себя не ручаюсь, — нахмурилась Рин. — Это маска Шармата.

— Страшный и ужасный Дагот Ур, что живёт на Красной Горе, — пояснил торговец. — Данмерам достается от него больше всего, — с пониманием добавил он.

— Беру, — усмехнулась Метредель на зло согильдийке.

— Что у вас ещё есть?? — потребовала Рин, перебирая взглядом образы разных животных и существ.

— Капюшоны Серого Лиса пользуются большим спросом, сейчас погляжу, остались ли они... — торговец принялся рыться в ящиках за стойкой. — Ах, вот!

Он протянул девушке кривовато сшитый поддельный артефакт, похожий на тот, что изображали на листах розыска, развешанных по всему городу.

— То, что надо, — многозначительно протянула Рин, косясь на Метредель, которую так и подмывало что-то сказать. — А разве власти не против?

— Им это не нравится, скажем так, но если запретят, то только подтвердят, что Принц воров — никакой не миф. Хотя кого они тогда так рьяно пытаются поймать? — заговорщически усмехнулся торговец.

— Итак, злодейское трио в сборе: сам Шармат, сам Принц Воров и даэдрическая ведьма! Вот будет занятно, если маскарад по теме айлейдов, например... — хихикнула Милли.

— Интересно, кем решил приодеться Фальк, — буркнула Рин, отсчитывая септимы.

Примерно полчаса спустя девушки добрались до Талос Плазы: чувствовалось, что блеска и роскоши здесь было куда больше. Каждый особняк был украшен зачарованными разноцветными огоньками, а на плечах многих гуляющих красовались дорогие меховые шубы.

Вдоль дороги до самой центральной площади тянулись два ряда ледяных скульптур — искусных, в отличие от тех, что видела Рин возле Имперской компании. Во льду были запечатлены боги и исторические личности, и девушки гадали, кто перед ними, пока шли:

— Ну, это просто — Святая Алессия и Морихаус, — рассуждала Милли. — А это, наверное, Сирабейн? А этот с кривым мечом... Сайрус? 

Пройдя мимо огромной фигуры Тайбера Септима, стоявшего рядом с одноименным рестораном, троица остановилась неподалеку от входа в особняк. Из зарешеченных окон первого этажа лился яркий теплый свет, на фоне которого то и дело темнели мутные подвижные фигуры, а на балконах отдыхали разодетые в пух и прах люди и меры.

Рядом с дверью стоял укутанный в плащ стражник, который, очевидно, был нужен для того, чтобы проверять приглашения и отваживать случайных гостей. Перед особняком наблюдалась небольшая быстро тающая очередь, и подошедшая семья — хорошо одетые данмеры — мужчина и женщина вместе со взрослой дочерью, предъявили ему пригласительные открытки.

— Стащить хотя бы одну и скопировать... Нет, это долго, — бурчала себе под нос Метредель. — Обворовать ещё не прибывших — где мы их найдём? Да и как бы это не подняло шумиху. Проще влезть в гостиную по дымоходу.

— Или кто-то один проберется внутрь, стащит уже не нужные приглашения, и все вместе зайдем под чужими именами, — предложила Рин. — Похоже, охранник не отмечает никого в списках и, возможно, каждое имя не помнит. Народу здесь, кажется, много. И интересно: Фальк уже там?

Милли чертыхнулась:

— Скампов хвост, надо было брать с собой Анжелу — она бы легко этого громилу убедила, что у нас есть приглашения...

Позади зазвучали ссорящиеся голоса, и девушки оглянулись: к особняку быстро приближался тот прилипчивый брюнет, которого Милли встретила у барной стойки. Он громко переругивался с немолодым нордом, следовавшим за ним по пятам.

Тут же спрятавшись за спины Яны и Метредель, Милли выглянула одним глазом.

— Как ты смеешь так обходиться со мной?! Это братец тебя надоумил так посрамить меня перед простолюдинским стадом?! Ты мне не нянька! Убирайся! — бросал озлобленные реплики брюнет себе за плечо, а седой норд всё равно шагал следом:

— Милорд Голдвайн велел мне следовать за вами, господин, и блюсти, дабы вы не уронили чести вашего рода...

— Уронил честь рода?! — брюнет резко затормозил и повернулся к норду неподалёку от трёх девушек. — Если кто и занимается этим каждый день, то мой братец! Вот и проваливай к нему, останови его, пока он не раздарил свою честь вшивой солдатне!

— Ваше Сиятельство! Вам не пристало выражаться в таком тоне! Тем более, о членах своей семьи.

— Я не желаю тебя видеть! — хлестнул словом брюнет и направился прямиком в двери особняка Умбакано. Охранник попытался ему что-то сказать, но его грубо отодвинули в сторону, и воспрепятствовать он не решился.

— Лорд Ориллиус! — тяжело вздохнув, седой денщик поспешил за подопечным.

Милли же, вцепившись в плечо Рин, затрясла её, часто дыша:

— Во-о-от даэдра! Во-о-от даэдрищенские кущи!! Голдвайн?? Этот тип?? Ма-ама... — со страхом выдавила она и всплеснула руками. — Скамп, скамп, скамп! Я облила графского сыночка из Кватча! 

— Если бы ещё подпалила — цены бы тебе не было, — заметила Метредель. — Ну и мерзкий тип.

— Когда попадём внутрь — будь осторожна, — напутствовала Рин, быстро подбирая подол длинного платья. — Лучше к нему близко не подходить — а то крик поднимет... Ну, я пошла.

Воровка активировала амулет и едва успела юркнуть следом за Голдвайном и его нянькой в медленно затворяющиеся тяжёлые двери.

Ожидая возвращения Яны, Милли отошла от особняка Умбакано и завернула в тёмную арку между домов, где бросила на землю светящуюся пометку срочной телепортации. Вернувшись обратно к Метредель, они прождали ещё около четверти часа, как вдруг из тёмного уголка у противоположного дома к ним вышла Рин.

— Успех! — расплылась в улыбке она. — А людей там — тьма-тьмущая. Все в разных масках. Уверена, растворимся без проблем. Для приглашений я старалась выбирать дам, примерно похожих на нас, но что нас может выдать уже внутри — это беседы. Надеюсь, вы придумали себе легенду?

— Хм, — задумалась Милли. — Если там весь высший свет, то и прикидываться надо кем-то подобным. Кажется, у меня есть кое-кто на уме... Элисия Ориус — юная леди из мелкого дворянства Лейавина, — она изобразила реверанс. — А вы кем назовётесь?

— Кем-нибудь из Хлаалу, — усмехнулась Рин. Ей даже почти не нужно было врать.

Девушки перевели взгляд на Метредель.

— Вы знаете хоть одну фамилию знатных босмеров? — она самоуверенно сплела руки на груди.

— Каморан? — иронично подняла брови Милли.

Метредель скептически уставилась на неё:

— Кроме них. Нет? То-то же. Обыкновенно мы называемся по имени знаменитого предка в роду. Пусть его зовут... Спринлок. Как моего деда. А меня — Ардалин. Допустим, что я коллекционер и ювелир.

— Ардалин Спринлок. Звучит, — оценила Рин. — А Ардалин — чьё имя?

— Да так, — босмерка отмахнулась, немного засмущавшись. — Так звали мой первый комнатный цветок. Это грустная история, потому не смейте расспрашивать меня об этом.

— Знаю одну Ардалин, — пробормотала Милли под нос, поправляя свой плащ так, чтобы под ним не было видно ученическую мантию, — тоже тот ещё комнатный цветок... Хотя она не босмерка, а альтмерка. Ну да ладно. Дай-ка, — она протянула руку к подруге и забрала у неё конверты, на которых красивым почерком были выведены женские имена. — Мариэль — такую не знаю, Дралора Атрам — хороший выбор, — похвалила она Рин, — и... вот скамп.

— Что? — воровки напряглись.

— Севера Попиллиус.

— Что не так? Она известна?

Милли вздохнула:

— Довольно известна, да. Она — глава Гильдии Магов из Кватча, но не в этом дело. Я так понимаю, ты выбирала по росту? — она подняла глаза на подругу, и та ей кивнула. — Только вот она очень вредная бабка. Если она уже проходила через охранника — он вряд ли мог её не запомнить.

— Время тикает, — напомнила Метредель и дёрнула подбородком на Яну, — мы и вдвоём сможем справиться.

— Ладно, рискнём, — вздохнула Милли. — Она мистик, и я много раз видела, как она общалась с чародеем Платориусом и Тар-Миной. В весьма своеобразной манере. Попробую изобразить её. Надену маску, вдруг прокатит? Если что — телепортируюсь. Идём? 

— Вперёд, — подтвердила Метредель, протягивая руку, чтобы получить своё пригласительное.

— Помните, что для охранника мы — эти личности, — взволнованно проговорила Рин, указав на надпись на своём письме. — Но внутри — прячем бумажки подальше и используем уже выдуманные имена. Главное — чтобы никто не заметил несостыковки.

— И ведём себя уверенно, — с ноткой упрёка добавила босмерка, заметив, что Рин немного суетится. — Отыщем твоего Фалька, а потом... Что с ним будет — зависит от него.

Приблизившись к мужчине на входе в особняк, Метредель с деловым видом сунула ему под нос пригласительное. Охранник осмотрел троицу, особенно задержавшись на маске ворожеи, затем прочёл надпись, прищурился, взглянув на босмерку, потом задумчиво снова уставился на конверт.

— Побыстрее нельзя? — добавив в голос раздражения, хрипло и низко воскликнула Милли под маской, проталкиваясь вперёд. Бросив поверх письма босмерки своё пригласительное, она, пристукивая ногой в нетерпении, спрятала свои молодые руки под мышками. — Ты меня уже проверял, мальчик. Так что не задерживай!

— Госпожа Севера? — взглянув на конверт, удивился охранник. — Но вы ведь... — он оглянулся на особняк.

— Дама не может переодеться?! — сдирая горло, хрипела Милли. — Я облилась вином. Прикажешь разгуливать в приличном обществе в грязном платье?

— Не могли бы вы приподнять маску?

— Ещё чего?! — Милли грозно упёрла кулаки в бока, горбясь. — Хочешь чтобы эти молокососы узнали меня?! Не мешай старой даме развлекаться! И бумажку оставь себе. Можешь... сделать с ней, что захочешь, — закашлявшись, она протолкнулась к двери, ворча под маской: — Всё вино там выпьют...

Обалдевшие охранник и эльфийки проводили маленькую злую старуху взглядами и, наконец, вернулись было к проверке, но мужчина, покачав головой, устало вздохнул и протянул им письма обратно.

— Прошу прощения, леди. Через меня прошло столько людей, да не по одному разу, и мне показалось, что я уже читал эти имена.

— Тяжело, должно быть, стоять здесь столько времени, на холоде, — сочувствующе прокомментировала Рин. — Ещё и в такой праздник.

— Такова моя работа, — он слабо улыбнулся, проявляя теперь не только необходимую в его положении вежливость. — Хорошего вам вечера!

— С праздником Новой Жизни, — любезно улыбнулась ему в ответ данмерка и прошла за Метредель в открытую охранником дверь.

Освещённый длинный коридор особняка полнился слугами в однотипных бело-чёрных ливреях, которые забирали верхнюю одежду у гостей. Возле больших зеркал толпились разодетые столичные дворяне, артисты и прочие знаменитости. Заметив среди них темноволосую альтмерку в синем плаще с эмблемой Гильдии Магов, Милли под маской тихо чертыхнулась, уже своим голосом:

— Вот скамп, и советница Каранья здесь? 

Подошедшие эльфийки тоже поспешили обратиться Даготом Уром и Серым Лисом.

— Пойдёмте-ка дальше, — предложила Рин, высматривая рыжую макушку. Когда она ходила за пригласительными, то наткнулась на парочку похожих причёсок, но один оказался данмером, а другой — чуть ли не карликом.

Пока девушки пробирались по выстланному коврами коридору, рядом с ними прозвучал чей-то учтивый голос:

— Позвольте, я отнесу вашу одежду в гардеробную?

Переглянувшись, девушки принялись неуверенно разоблачаться. Милли постаралась снять пальто так, чтобы под ним не было видно мантию. Повесив верхнюю одежду слуге на руку, они поправили платья и причёски возле зеркала и направились в залу, из которой звучала изысканная музыка. Высший свет пил и общался, а на лестнице замер альтмер Умбакано, с приветливой надменностью поглядывая на гостей. 

— Говорят, Умбакано разбогател, работая на шахте по добыче стекла-сырца на Вварденфелле, — шепнула Метредель девушкам. — Прямо под моей цитаделью, — со смешком добавила она, склонив голову в золотой маске.

— Не многим смельчакам удавалось сохранить свою жизнь, работая за Призрачным пределом, — с одобрением и одновременно скорбью ответила Рин, подумав о матери. — Что ж, предлагаю ненадолго разделиться и, если кто-то что-то узнает, то пусть это будет нашим местом встречи, — воровка указала на круглый столик с огромной многоярусной тарелкой с закусками.

Милли философски пожала плечами:

— Ну, а если нас поймают — так и так увидимся за решёткой. Надеюсь, твой друг Томас не бросит нас там прозябать все молодые годы...

Отплыв в противоположную от подруг сторону, Рин прихватила хрустальный бокальчик с кроваво-красным вином, что предложил ей очередной мелькнувший рядом слуга с подносом в руке. Пригубив самую малость, чтобы продегустировать дорогой напиток, она неспеша двинулась в гущу разодетых важных персон, разбившихся на группки. Примыкать к кому-то было также рискованно, как и бродить одной, потому она ненавязчиво присоединилось к данмеру с пучком каштановых волос, разглядывавшему прекрасные сиродиильские пейзажи, которыми был увешан весь особняк. На той, что висела перед ними, словно подсвечивались белокаменные айлейдские руины в густой весенней зелени и цветах сирени.

— Как вам? — не глядя на Рин, поинтересовался мужчина в расписанной цветами маске.

— Картина? — переспросила Рин, не ожидав прилетевшего вопроса, на который следовало ответить со знанием дела — в таком-то кругу. — Весьма живописно, — задумчиво ответила она, поднеся руку к открытому под капюшоном подбородку. — Чувствуется рука мастера: игра света передана превосходно, и сочность красок, чистота цвета выглядит свежо, — сделав паузу, воровка подумала, что истинный ценитель всё же должен сказать и какое-то "но". — Однако, мне кажется, что автор не вкладывал сюда душу.

— Почему вы так считаете? — теперь данмер оторвался созерцания пейзажа и безэмоциональной маской посмотрел на Рин.

— Сложно сказать, но я так чувствую, — пожала плечами та. — А вы что скажете?

— Что вы весьма проницательны, леди, — в его голосе послышалась улыбка. -  Когда я стал знаменит и ко мне принялись обращаться со множеством заказов, я был вынужден тратить всего себя на написание чужого, и совершенно забыл, как это — творить от сердца.

— Вы... Райт Литандас?? — изумилась Рин, едва удержав отпавшую челюсть. Все особняки, в которые ей пришлось залезать за время пребывания в Сиродииле, были украшены его картинами. Одну она даже успела стащить и сбыть скупщику краденого.

— Он самый. А вы?

— Малена Хлаалу, — спохватилась девушка, отвечая на рукопожатие.

— Хлаалу? Знаменитая фамилия: знаком с вашей родственницей, Фаланой — мы соседи. Вы, случайно, не у неё остановились?

Рин напряглась, пытаясь что-то о ней припомнить, но — тщетно, а маска на лице художника не говорила о его отношении к знакомой ровным счётом ничего. Зная, где живёт Райт, данмерка уклончиво ответила:

— Нет. Чейдинхол — милый городок, но я предпочла ему столицу. Да и мы с моей четвероюродной кузиной не особо близки.

— Понимаю, — многозначительно протянул художник, медленно двинувшись в сторону следующей своей картины. — Она хороший алхимик и сосед, но её страсть к подобному пугает, — мужчина повернул голову в сторону холста, на котором было изображено кладбище в лунную ночь.

— Ох... — Рин с пониманием вздохнула, хотя на самом деле едва представляла, о чём шла речь. — Давайте не будем об этом.

— Не в такой прекрасный вечер, — согласился Райт и со звоном ударил своим бокалом об её. — За знакомство.

— Да... — Рин задержала бокал у губ, притворяясь, что делает хороший глоток.

Ненавязчиво оглядевшись, она попыталась снова отыскать глазами Фалька, но её взгляд зацепился только за беседующего в небольшой компании мужчин и женщин Дагота Ура и мелькнувшую в толпе маску ворожеи.

Магичка, стараясь не привлекать внимания, неторопливо шагала по залу, высматривая чёрный камзол с золотом среди гостей, чтобы держаться от него подальше, и нигде не находила. Решив, что графский сынок отправился в какое-нибудь помещение с более весёлой вечеринкой или просто прятался от своего денщика, она немного расслабилась.

Достопочтенный граф Кватчский Ормелиус Голдвайн, в прошлом снискавший военной славы, был персоной весьма уважаемой. Однако его сыновья-близнецы друг друга на дух не переносили, а передача власти одному — означала отказ от другого, потому несчастный отец тянул с этим, ожидая то ли знака свыше, то ли момента, когда братья наконец перегрызут друг другу глотки.

Скучая, Милли подошла к выставленным старинным латным доспехам, принадлежавшим, если верить надписи на небольшой табличке на стене, придворному стражнику времён падения Реманской Империи, и увидела в отполированном нагруднике, как сзади к ней подходит тёмный силуэт.

— Знакомое платьице...

Вздрогнув, Милли резко обернулась и ахнула, когда её схватили за плечи и, протащив несколько шагов, прижали к холодной стене. В её испуганные глаза сквозь прорези личины заглянули чёрные, спрятанные за маской, украшенной вороньими перьями.

— Лорд Голдвайн... — вырвалось у неё.

— О, так ты знаешь, кто я? — с насмешкой вымолвил он и выпрямился. — А раньше вела себя так, будто не знала.

— Я не знала.

— Да ну? Тогда почему ты здесь? Преследуешь меня? Влюбилась, небось? — усмехнулся графский сынок.

Недолго думая, Милли выдохнула, добавляя волнения в голос:

— Да... Вы сразу мне понравились, но обидели меня своими неосторожными словами. Мне не хотелось оканчивать наше знакомство на такой ноте, потому я пошла за вами...

— Хах! — Голдвайн расслабился и отпустил её, самоуверенно упирая кулак в бок. — Конечно, ты не могла иначе. Может, мы и в самом деле начали неудачно? Давай попробуем ещё раз. Как тебя зовут?

— Элисия Ориус, — автоматически назвала она заготовленное имя сестры её невестки, но, спохватившись, что ему его говорить не стоило, запоздало прикусила язык, чертыхаясь про себя.

Род Хоратиусов происходил из простых работяг, да и по сей день трудился не покладая рук, хотя, благодаря отцу Милли, владел землёй в пригороде Чейдинхола. За два поколения семья сильно разрослась и разбогатела, так что старший брат Милли Стриллиус женился на дочери виконта Ориуса — богатея из графства Лейавин. У невестки была младшая сестра, которую Милли встречала лишь однажды — на свадьбе. Именно её имя она и решила использовать, и теперь отчаянно надеялась, что высокомерный графский отпрыск не вспомнит мелкого дворянина.

— Ориус... — протянул Голдвайн. — Какая-то знакомая фамилия. А, виконт Ориус, верно? Из Лейавина, — брюнет указал на неё изящным жестом.

— Да, — грустно отозвалась она.

— Не знал, что среди вас есть маги.

— А, я не маг, то была не моя мантия. Моей подруги, — на ходу сочиняла Милли. — Она меня и этому фокусу научила, — она снова запалила в ладони маленький огонёк и тут же погасила. — Ну, знаете, чтобы впечатлить кого-то или отпугнуть.

Голдвайн рассмеялся:

— Да, со мной сработало. Прости, не могу не спросить, сколько тебе лет. Выглядишь ты, мягко говоря, очень молодо.

Милли попыталась припомнить возраст настоящей Элисии:

— Двадцать, милорд.

— Двадцать, да? — с сомнением повторил он. — Что ж, допустим. Ты уже помолвлена с кем-то?

— Что, простите? — опешила Милли. К таким вопросам она была не готова. Да и не хотела так подставлять бедную девушку.

— Почему ты так удивляешься? Я холост, а ты влюбилась в меня. Виконты, конечно, для графа низковатого происхождения, но не думаю, что отец будет против. К тому же, твоя семья богата, насколько я помню.

— Господин, но это...

Милли попыталась воспротивиться, подняв перед собой ладони, но Голдвайн раздражённо бросил:

— И сними ты уже это! — он одним движением содрал с неё личину ворожеи.

Чувствуя, что сама себя загнала в ловушку, Милли сглотнула, вжимаясь в стену, видя, как губы брюнета, неприкрытые маской, расплываются в улыбке.

— Так-то лучше. Если присмотреться, ты... весьма мила личиком. И... ты смелая. Если не сказать — дерзкая. Мне это нравится.

— Благодарю, милорд. 

— Что ж, давай присядем и поболтаем. Познакомимся получше. Скоро Умбакано будет показывать свою коллекцию, времени у нас не так много.

Он вернул ей маску, и Милли, чуть не хныкая от досады и невезения, водрузила её обратно на голову. Благодаря всех богов за то, что догадалась поставить пометку снаружи, которая позволит ей сбежать в подходящий момент, она нехотя поплелась за потенциальным женишком. 

Тем временем Рин разговорилась с Райтом Литандасом, найдя его общество весьма интересным в связи с её маленьким хобби:

— Да, я прибыла сюда одна. Вернее, со знакомыми, по дороге пересеклись... — на всякий случай исправилась она. — А вы, значит, с женой?

— Тивела... Да, она любит выходить в свет, — улыбнулся художник, поглядев куда-то в сторону разодетых хихикающих дам, перемывавших косточки всем, кому только можно было. — Когда я могу днями закрываться и работать в мастерской, она скучает и ищет общения. Леди Малена, — Райт, наконец, полностью обернулся к ней, слегка склонив голову к плечу, — расскажите о себе. В моем родном городе много данмеров-переселенцев, но большинство из них — уже те же имперцы, но с пепельной кожей и алыми глазами.

Встретив её лёгкое замешательство, художник учтиво добавил:

— Если, конечно, вам интересно моё общество.

— Как вы можете сомневаться. — Рин ответила доброжелательной улыбкой. — Едва ли я расскажу вам о себе что-то интересное. Разве что... — она искренне засмущалась, — я иногда тоже рисую, правда, дальше набросков никогда не двигалась.

— В самом деле? Вот отчего я почувствовал в вас родственную душу! — он точно улыбался под своей расписанной маской. — Расскажите, что вас вдохновляет?

Девушка задумалась: чаще она рисовала, чтобы запечатлеть и запомнить что-то важное, в целях обучения, и лишь иногда — ради удовольствия, ведь на долгую работу ей не всегда хватало терпения.

— Наверное, рисование для меня всегда было чем-то вроде языка. Обычно люди ведут дневник, используя буквы, а я — рисунки. Когда случалось что-то важное, или я испытывала что-то сильное, то пыталась выразить это на страницах. Я не могу похвастаться академической базой в своем рисовании, но могу с гордостью заявить, что ни разу не делала этого по принуждению.

Райт совершил неглубокий поклон, подав Рин свободную руку:

— Наверное, вы были посланы мне богами, чтобы я услышал именно эти слова. Было бы здорово взглянуть на то, что вы делаете.

Рин с искреннем сожалением покачала головой:

— Простите, но это мой личный дневник.

— Конечно.

Слово за слово, и свободная художница Малена, и знаменитый мастер Литандас уже разговаривали про Вварденфелл, не сумев не зацепить тему смерти Ведама Дрена и развернувшейся вокруг него драматичной истории о его брате и внебрачной дочери от беглой рабыни. Рин легко вошла в образ Малены и осторожно сплетничала о самой себе, сумев абстрагироваться от собственных чувств, пока тем временем неугомонная Метредель выискивала Фалька.

Обойдя весь особняк, она в конечном счёте заметила его затылок там, куда сразу посмотреть не додумалась: переодетый в слугу, он разносил угощения, невидимкой скользя между празднующими.

Музыканты прекратили играть, и сверху — с лестницы — раздался мелодичный звон: Умбакано стучал серебряной ложечкой по бокалу. Гости начали подтягиваться к центру зала, разглядывая хозяина особняка: альтмер облачился в белые длинные одежды, а его голову украшал золотистый шлем с двумя рогами причудливой формы.

— Дорогие друзья! Я рад поздравить вас с праздником Новой Жизни, и счастлив представить на ваш суд свою коллекцию айлейдских артефактов! Итак, прошу за мной!

Умбакано дождался первых поднимающихся по ступеням гостей и повёл их в другую залу. В числе первых оказалась и Милли, которую Голдвайн крепко держал за локоток и, потягивая вино, переругивался с нордом, неотрывно, словно тень, следовавшим за своим господином. 

Тивела, жена Райта, вспомнила про мужа и, взяв его под руку, потащила туда, куда стягивались гости. На ходу извинившись, художник исчез из поля зрения Рин, но вместо него выросла Метредель.

— Я нашла его! — шепнула она, мягко подталкивая подругу за талию в сторону лестницы.

— Метредель... — нехотя протянула Рин: сначала ей хотелось поквитаться со сбежавшим воришкой, но теперь она была не прочь разобраться с ним как-нибудь после праздников.

— Он переоделся слугой, подлец. Гляди туда, — босмерка кивнула в сторону, где по ступеням плыла копна  рыжих волос. — С него нельзя спускать глаз!

Проследовав со всеми наверх, Рин и Метредель заняли удобное место, откуда было удобно за всеми наблюдать. Пока толпа проталкивалась, обступая довольного собой и приемом Умбакано, Рин встретилась глазами с Милли и увидела рядом с ней знакомую фигуру. Жестом выразив непонимание и шок в её сторону, воровка пихнула Метредель в бок и теперь они обе глядели на взятую в плен магичку. 

Извернувшись, Милли показала за спиной Голдвайна колечко между большим и указательным пальцем, и махнула рукой, чтобы они шли без неё. Однако тот заметил её движения и, видимо, подумал, что она хочет его обнять, потому усмехнулся и прижал к себе, зашептав в волосы:

— Неплохо, неплохо. Тебе так скучно? Айлейды — это слишком заумная тема, правда, Лисси? Хотя эти кристаллики выглядят занятно, — он пренебрежительно ткнул пальцем в сторону стенда с камнями Варла и Велкиндскими камнями. — Потерпи немного, малышка. Скоро мы уйдём отсюда... и познакомимся поближе, — брюнет расплылся в довольной улыбке, а Милли под маской сцепила зубы в гримасе. 

— Что за... — не нашла слов Рин, чтобы прокомментировать то, что видела.

— Очевидно, спасать её не нужно, — хмыкнула Метредель.

— Очевидно? Не нужно?? — возмущённо переспросила данмерка, и согильдийка мягко повернула её голову чуть правее:

— Вот, куда тебе стоит выплеснуть все эмоции.

Фальк двигался по кругу комнаты в их сторону, собирая пустую посуду, и Рин поспешила сунуть Метредель свой бокал и отступить назад, прячась за фигурами прочих гостей. Босмерка, в свою очередь, всучила свой и полученный от Рин ничего не понявшему соседу рядом и быстро последовала за подругой.

— Напоминаю, что с ним ещё был второй, Феликс. Мне не представилось случая его разглядеть, потому понятия не имею, как его вычислить, — оповестила Рин.

— Нас он тоже не видел, так что мы в равном положении. Но рано или поздно Фальк приведет нас и к своему дружку, — заметила Метредель.

Умбакано увлечённо рассказывал о каждом из своих экспонатов, в деталях, и часть толпы переходила за ним от одного стенда к другому. Тут были и пресловутые велкинды — кристаллы, накапливающие магию, и всевозможные лари, принесённые из глубин айлейдских руин, каменные таблички с надписями, жаровни и подставки под камни, несколько образцов аврорианского оружия — особый даэдрик Принца Энергий Меридии, которой не в последнюю очередь поклонялись айлейды, и жемчужина коллекции — аврорианский шлем на голове самого Умбакано. 

Пройдя неподалёку от Рин и Метредель и наполнив поднос, Фальк двинулся в угол комнаты, где начинался темный коридор, остановился рядом со столиком и опустил туда свою ношу. Рядом, словно из ниоткуда, появился ещё один слуга — чуть выше ростом, с серо-пепельными волосами, зачесанными назад. Воровки увидели, как те коротко о чем-то переговорили и, очевидно, Феликс, высунул из кармана брюк что-то маленькое и тут же спрятал обратно.

— У него ключ, — поняла Метредель. — Хорошая работа. Попробую ему внятно объяснить, что такому как он место рядом с нами, а не против нас.

Оглянувшись, "слуги" нырнули в коридор, и эльфийки, дав фору, последовали за ними. Сперва девушки почти ничего не видели, ориентируясь только по тусклым отблескам из узких замерших окон; голоса и музыка становились всё дальше, сливаясь в приглушённый шум и позволяя тем самым прислушаться к тому, что происходило впереди. За поворотом послышался полушепот, щёлкнула замочная скважина — дверь скрипнула и тихонько захлопнулась.

Переглянувшись, воровки прижались к стене: Рин, согнувшись, выглянула из-за угла и тут же нырнула обратно.

"Что там?" — спросила Метредель жестом, не произнеся ни звука.

"Один, на стрёме", — так же ответила данмерка, вскинув указательный палец и показав двумя на свои глаза.

"Отвлекли его", — Метредель ткнула сначала девушке в грудь и затем абстрактно в сторону стоявшего за поворотом, — "а я проберусь внутрь", — она указала на себя, затем прошлась средним и указательным пальцем по воздуху в сторону резной двери. А ещё зачем-то провела большим пальцем по своей шее и, не касаясь ладони, поводила кулаком. Последней угрозы Рин не совсем поняла, но, должно быть, ей просто захотелось выразить своё недовольство ситуацией.

Сложив пальцы кольцом, Рин вдохнула и плавно вышла к Фальку, не пытаясь двигаться бесшумно, на что тот резко вскинул голову.

— Вам здесь нельзя находиться, — он попытался всмотреться в возникшую в полутьме фигуру. — Вам следует вернуться к остальным гостям.

— Не узнаешь меня, Фальк? — поинтересовалась Рин, скрещивая руки на груди. — Это я, легендарный Серый Лис. И я знаю, что ты задумал.

Услыхав знакомый голос, а затем и разглядев платье, Фальк приложил руку ко лбу, взъерошив и без того непослушные волосы.

— Яна? Что ты тут делаешь? — негромко посмеялся он, но в его тоне чувствовалась нотка волнения — ей удалось застать его врасплох, и он не понимал, как ему быть.

— Да вот, жду, когда ты выполнишь своё обещание, — усмехнулась она, подходя ближе так, чтобы отвернуть его от двери. Опёршись ладонями на подоконник, она с ожиданием глядела на мужчину, изо всех сил стараясь прикрывать собой выглядывающее из-за портьер заледеневшее стекло, в котором могла бы отразиться Метредель, и не реагировать на неё, высунувшуюся из-за угла — лишь бы не сдать взглядом.

Фальк, состроив раскаивающееся личико, приложил руку к груди:

— Милая Яна... Это было ужасно некрасиво с моей стороны, вот так взять и уйти, не попрощавшись. Поверь: я не собирался так поступать с тобой, просто мне нужно было срочно... уйти. И... и как ты меня нашла?

Метредель медленно кралась за его спиной, как вдруг он начал поворачивать голову к двери, и Рин, оттолкнувшись от подоконника, обхватила его щеки ладонями, заставив дернуться от неожиданности.

— Я... — начала Рин неуверенно, — я искала тебя и случайно подслушала ваш с Феликсом разговор. Сначала я решила, что "ну и пошел ты к скампу", а потом поняла что... хочу снова увидеть тебя.

Из-за плеча Фалька показалась рука Метредель с поднятым вверх пальцем. Останавливаться было нельзя.

— Я, конечно, хорош собой, — улыбнулся Фальк со всё ещё зажатыми в ладонях девушки щеками, — и потому поверил бы, если бы не парочка загвоздок.

Он накрыл её руки своими и осторожно опустил, а затем резко, словно не желая надолго терять Рин из виду, обернулся на дверь. Метредель там уже не было.

— Что ты хочешь сказать?

— Каким образом я и Феликс не заметили слежки? И каким образом ты пробралась на вечеринку Умбакано?  Ты двигаешься мягкой поступью, даже танцуя с тобой я обратил на это внимание. А ещё, — Фальк нахмурился, осторожно стянув с неё капюшон, — ты явно поклонница Серого Лиса.

Поправив волосы, Рин раскинула руки и пожала плечами, устав ломать комедию.

— Да, ты всё верно подметил. Что таить? Я из Гильдии Воров. И мы пришли остановить тебя и твоего друга, потому что вольное воровство на нашей территории не приветствуется...

— "Мы"? — перебил её Фальк и вновь глянул на дверь.

— Да, ты правильно всё понял.

Встрепенувшись, он хотел было ворваться внутрь, но Рин успела подставить ему подножку. Падая, он ловко извернулся и успел схватить девушку за руку, дёрнув на себя, и та, тихо ахнув, упала на него. Встретившись взглядами, всего в десятке сантиметров друг от друга, они изумлённо замерли. К их общему ужасу, прямо за углом послышались поспешные шаги, и едва они успели вскочить на ноги, послышалось требовательное "кто здесь?"

Недолго думая, Фальк прижал Рин к себе и поцеловал, страстно запустив руку в её волосы. Не успев пустить в ход коленку, она смогла только возмущённо простонать и тут же затихнуть, сообразив, к чему всё это.

— Что у вас тут... — начал было дворецкий — одетый с иголочки лысый норд средних лет, с зажжённой в руке лампой.  — Вам нельзя здесь находиться!

Отстранившись от Фалька и опустив глаза в пол, как и полагается разоблаченной в разврате даме, Рин отступила назад. Фальк, извинившись, взял её за руку:

— Мы просим прощения, — с улыбкой кивнул он.

Прищурившись, дворецкий внимательно оглядел их, затем бросил быстрый недоверчивый взгляд на резную дверь. Оценив ливрею Фалька, слегка великоватую ему, он с угрозой вымолвил:

— Я не знаю вас. А я помню каждого гостя моего господина — ведь я лично писал все приглашения. Позвольте взглянуть на ваши. 

Рин и Фальк медленно переглянулись, судорожно соображая, что делать, однако внезапно за спиной дворецкого послышался приглушённый коврами стук каблучков и прозвучал девичий голос:

— Простите, я, кажется, тут заблудилась. Не подскажете, как вернуться обратно в зал?

Мужчина начал поворачиваться, как вдруг его колени дрогнули, а затем и обессиленно подломились: красноватые вспышки срывались с кончиков пальцев ворожеи, прижатых к его спине.

— Охрана! — хрипло вскрикнул дворецкий, падая на четвереньки, роняя тут же потухший фонарь, однако магичка сорвала с пояса дворецкого белое полотенце и накинула петлёй на его рот.

— Чего стоите?! — громким шёпотом прошипела она из-под маски. — Скорее, помогите его связать! 

Расплывшись в улыбке, Рин восхищённо засмеялась:

— Ну ты дала жару!

Фальк, быстро перекинув взгляд с одной девушки на другую, освободился от ремня, связав первым делом дворецкому руки.

— Есть что для ног? — нервно прошептал он, подтягивая сползающие штаны слуги. Его взгляд опустился на подол платья Рин.

— Э, нет. Оно даже не моё!

— Может, попросту запрём его где-нибудь? — Милли посмотрела на единственную имеющуюся дверь и на всякий случай выглянула обратно в коридор. — Лишь бы только этот надоедливый прилипала не пошёл меня искать... А где... наш Дагот Ур? Нам не пора сваливать? 

— Она и его дружок — там, — Рин указала в сторону двери, встретив взгляд Фалька.

— Поздравляю, вам удалось не только сорвать наше предприятие, но и поставить нас всех в крайне неловкую ситуацию! — запричитал Фальк, двинувшись к двери.

— О, да если бы не мы, и она в частности, — данмерка ткнула пальцем в сторону Милли, — вас бы уже поймали!

— Если бы не ты, я бы услышал приближающиеся шаги и спрятался.

Возмущённо прорычав, Рин заглянула через его плечо в комнату:

— Обсудим это после, она права: нужно выбираться.

Впереди их ждал небольшой квадратный холл, заставленный сундуками, шкафами с книгами и антикварной мебелью. На противоположных стенах располагались две двери, а напротив входа слабо поблёскивало ледяным рисунком холодное окно.

Тут за одной из дверей послышалась возня, и через мгновение оттуда выскочил всклокоченный Феликс. Наткнувшись на Фалька, он втолкнул его обратно в коридор, намереваясь как можно скорее покинуть здание, но, увидев Рин, Милли и связанного на полу дворецкого, который, обессилев, что-то пытался простонать, он вопросительно воскликнул шёпотом:

— Что тут происходит?

— Потом обсудим.

— Где Дагот Ур?? — Рин загородила проход мужчинам.

— Выпрыгнул в окно! — злобно ответил Феликс. — С моим мешком! Друг, нужно уходить, сейчас же!

— Там же высоко, — вскинула брови Рин и повернулась к Милли.

— Хватайте этого дядьку и тащите туда, — скомандовала ворожея, ткнув пальцем в комнату. — Если не позаботимся о нём, нам всем очень быстро придётся прыгать следом.

Пока мужчины, подхватив под руки старого дворецкого, затаскивали его внутрь и запирали на ключ, Милли с Рин услышали в коридоре шаги и ругань:

— Ты только мешаешь!

— Господин, оставьте девушку в покое, вам пора возвращаться. Не заставляйте меня вновь применять силу.

— Только попробуй! Я протрезвел, и так просто тебе этого не спущу! И я не уйду отсюда без моей куколки! Где же ты, куда спряталась от меня? — голос изменился на игривый и начал приближаться.

— Проклятье! — прошипела Милли, всплеснув руками, и торопливо зашептала Рин: — Я телепортнусь наружу, а ты забери нашу верхнюю одежду, встретимся за углом.

Быстро сложив жест возврата, она исчезла, ровно за мгновение до того, как в комнату заглянул Ориллиус Голдвайн.

Увидев только слуг и девушку, поспешно поправлявшую маску на лице, он покрутил головой и спросил:

— Милейшая, не видели здесь девчушку в маске ворожеи? Такая, — он показал примерный рост Милли, — в простецком платьишке?

— Боюсь, я ничем не могу вам помочь, — вздохнула Рин.

— Вам уже лучше, миледи? — Фальк предложил взять его под руку и потянул к к выходу. — Тогда я проведу вас в гардеробную.

Оглядев мельком мужчин, в обществе которых ей пришлось остаться одной, она поддалась.

— Пожалуйста, вернёмся на торжество, здесь никого нет, — мягко попросил новоприбывших мужчин Феликс, закрывая за собой дверь.

Седой нордлинг сложил мускулистые руки, иссечённые шрамами, на груди и усмехнулся в пышные усы:

— Девушка от вас сбежала, разве не ясно?

— Засунь своё мнение куда солнце не светит! — огрызнулся брюнетик и, гневно чеканя шаг, направился по коридору в сторону лестницы на первый этаж. Его денщик, едва слышно посмеявшись, направился следом.

— Фух, пронесло, — выдохнул Фальк, не отпуская Рин.

С другой стороны от нее пристроился Феликс, и девушка ощутила себя заложницей.

— Что ж, идём искать твоих подруг, — трудночитаемым тоном проговорил он ей на ухо. — Хотелось бы решить наш конфликт до полуночи.

Фальк закивал:

— Верно, дружище. До наступления нового года хотелось бы закончить все важные дела и раздать должки, да, Яна? — приподняв бровь, он многозначительно улыбнулся ей.

Ничего не ответив, воровка сглотнула: становиться невидимой не было никакого смысла — оставалось лишь подыскать момент, чтобы можно было вырваться из их надёжной хватки.

Спустившись на первый этаж, троица миновала толкучку и заглянула в гардероб. Рин тыкнула на её с подругами вещи, и Фальк забрал их, галантно помогая девушке одеться в её куртку. Взяв её снова под руки, мужчины вышли на свежий воздух и огляделись. В конце квартала из-за угла выглянула маленькая фигурка, пританцовывающая на морозе, и махнула им рукой, после чего снова спряталась в тёмную арку.

Мужчины, молча переглянувшись, завернули туда. Оглядев мерзнущих девушек, особенно заострив внимание на целой и невредимой Метредель, Феликс заговорил первый:

— Хороший прыжок для дамы в платье.

— Спасибо, — скрестив руки на груди, гордо ответила босмерка. — А теперь — отдайте нам наши вещи.

— И подругу, — напомнила о себе Рин, всё ещё удерживаемая мужчинами.

— Сначала отдайте наши, — нахмурился Феликс, жестом остановив Фалька, который собирался пожалеть девушек.

Босмерка успела куда-то спрятать улов и выдавать его совершенно не собиралась.

— Если хочешь получить краденое обратно — сначала вступите в Гильдию.

— С чего бы нам делиться и плясать под вашу дудку? — не согласился Фальк.

— Вы на нашей территории — таковы правила, — строго ответила Метредель. — Это в ваших же интересах — не перейдёте дорогу собратьям, и вам не перейдут. А случись что непредвиденное — не оставят в беде...

— Плевать мы хотели на ваши правила, — начал заводиться Феликс. — И помощь нам ваша тоже не нужна! 

— И к чему такая запальчивость? — осуждающе поморщилась Милли, обнимая себя руками, и зашла за спины молодым людям. — Вас обставили со всех сторон. И просто так вам отсюда не уйти. И даже если убежите — у нас есть всё чтобы обеспечить вам обоим нары и ежедневную миску баланды на ближайшие несколько лет. Пойти на компромисс выгодно всем, — философски рассудила она, пожав плечами, начиная постукивать зубами от холода.

— Феликс, — после недолгой паузы, начал Фальк. — Давай оставим это. Обсудим в спокойной обстановке, — он приподнял верхнюю одежду девушек, привлекая внимание, после чего бросил её сначала одной, потом — второй.

— Что ты делаешь?! — вознегодовал Феликс. — Ты правда размышляешь над вступлением? Встать под властью Серого Лиса?! Где он был, когда мы в нем так нуждались?!

— Ты прав: мы всю жизнь справлялись сами. Но доверься мне, эти сокровища сейчас не так важны.

Рыжий имперец отпустил Рин и отошёл на пару шагов назад, достав что-то из кармана и продемонстрировав это всем.

— Это же мой... — глаза Рин округлились ещё больше обычного. — Отдай немедленно!

Фальк активировал амулет Тени и исчез, появившись с другой стороны от воровки и Феликса:

— Хорошая вещица, не так ли? — спросил он у друга.

Рин изо всех сил дернулась, вырвавшись из руки мужчины:

— Это не смешно, Фальк! — она бросилась к нему, но он снова исчез.

— Так себе выход, — вздохнула Милли.

Сжав в ладони магию, она прошептала слово, и её глаза блеснули в темноте. Она провела взглядом только ей видимое пятно света и бросила в него проклятье ослабления. В следующий же миг Фальк показался у стены, опираясь на неё на подгибающихся ногах.

— Я предупреждала, — нахмурилась магичка, отходя ещё на пару шагов, чтобы иметь дистанцию с обоими мужчинами. 

Не без гордости за свою подругу, Рин протянула раскрытую ладонь в сторону Фалька и тот, глянув на напряжённого, но несколько поутихшего Феликса, медленно поднял руку, и амулет упал на снег, соскользнув с его ослабевших пальцев.

Осторожно опустившись на корточки рядом, не отрывая взгляда от бывшего кавалера, воровка подцепила дорогую её сердцу подвеску.

— А ведь ты мне правда сначала понравился, Фальк, — разочарованно промолвила она и, выпрямившись, направилась в сторону главной улицы.

Метредель, проследовав за согильдийкой, кинула на Феликса неодобрительный взгляд:

— Украденное можете оставить себе. Если найдёте, — босмерка хитро улыбнулась. — Надеюсь, вы сделаете правильные выводы.

Девушки гордо зашагали прочь, на ходу застёгивая верхнюю одежду.

Время приближалось к полуночи, и небо над городом совсем почернело. Глубокий, такой манящий мрак искрился редкими, самыми яркими звёздами, перебивающими своим сиянием городские огни. Народу на улицах не становилось меньше, казалось, напротив — шумные компашки заполоняли улицы и двигались в сторону Дворцовой площади дабы полюбоваться фейерверком.

Избавившись от маски у ближайшей урны, Милли довольно выдохнула облачко пара в морозный воздух:

— Да-а, это было весело. Будет что вспомнить.

— Нашли себе приключений, — рассмеялась Метредель.

— И подонков, — согласилась Рин, в очередной раз сунув руку под куртку и проверив наличие кулона на шее.

— Да ладно тебе, обычное дело, — отмахнулась Метредель. — Будут ещё отсвечивать — отправлю их в тюрьму на исправительный срок, при желании можно и это устроить. А ты... Что так из-за этой подвески разнервничалась? Можно подумать, без невидимости ты больше не сможешь скрываться. Я-то знаю, что у тебя с этим проблем нет.

— Не в этом дело! — ответила данмерка и вдруг оживилась. — Ух ты, это что: ты меня похвалила?

— Не зазнавайся: тебе до меня ещё далеко.

Рин с улыбкой покачала головой и несильно толкнула подругу, чего, впрочем, хватило, чтобы она столкнулась с идущим навстречу прохожим. Извинившись, она вернулась к девушкам и предупредительно замахнулась на Рин.

— Ладно, ладно... — проказливо пригнулась она и вдруг вспомнила: — А улов-то ты куда дела?

— Ха! Так тебе и рассказала про свои нычки, — показала язык Метредель.

— Феликс говорил про мешок... Бочки и ящики — слишком просто, — откинула вариант Рин. — Ставлю на канализационный люк. Холодно, смрадно и опасно — вполне то, чего ты могла бы пожелать нашим незадачливым напарникам в новогоднюю ночь. Найти — найдут, но всё это им себе дороже.

Таинственно откашлявшись на это, босмерка расплывчато ответила:

— Воспитание, Яна, воспитание. Парни-то что надо — материал хороший. Но они как алмазы, требующие обработки. Дикие, гордые, исполнять чьи-то приказы не привыкли, а нам бы побольше таких же усердных, как ты. Кто хочет показать себя перед начальством.

— Кто бы говорил, — ухмыльнулась Рин.

Метредель благодушно пропустила намёк мимо острых ушей:

— Судя по всему, у парнишек было тяжёлое детство, и они не привыкли к командной работе, да и на Лиса обиду держат... Но об этом потом: давай лучше послушаем историю Милли, — повернулась она к магичке, съезжая с темы. — Что от тебя хотел этот ненормальный стервятник?

— О-хо-хо... — с досадой покачала та головой. — Как бы не обернулась моя неосторожность чем-то нехорошим. — Взглянув на эльфиек, она обрисовала ситуацию: — Похоже, своим импульсивным поступком — ну, тогда, когда на него воду вылила — я привлекла внимание этого избалованного мажорика. Наверное девицы с ним так раньше не поступали. И всё бы ничего, только вот я вовремя не заткнулась и назвала ему имя одной девушки, имеющей косвенное отношение к моей семье... — Милли озабоченно пожевала губу, прежде чем продолжить. — Если этот тип не уймётся, у неё и у меня приключения на этом могут и не окончиться. Ну да ладно. Будем колоть дрова по мере их ломания. Интересно, как там дела у Анжелы?

"И у Томаса", — добавила она мысленно, но осеклась. Уж у него-то всё наверняка было замечательно, судя по той красотке, которую он повстречал на танцах. Раздражённо поморщившись, Милли даже удивилась собственной ревности к мужчине, с которым ей не светило ничего, кроме любования его образом со стороны. Издалека. В мечтах. 

— Нормально себя чувствуешь? — заметила Рин красноречивое выражение на лице подруги.

— Эх! — в сердцах махнула она рукой и уцепилась за локоть Рин. — Ерунда всякая в голову лезет. Давайте лучше встретим новый год как следует! И не на голодный желудок! — Милли ткнула пальцем в небольшой киоск с горячей уличной едой, и девушки отчётливо ощутили, что за последние часы успели ужасно проголодаться.

— Ты как всегда полна отличных идей, — оценила Метредель.

Спустя четверть часа, выстояв небольшую очередь, которая, к счастью, таяла быстро, как весенний снег, девушки жадно поедали содержимое бумажных пакетиков, от которых валил аппетитный пар.

Удобно устроившись на свободном пятачке почти у самой стены, они затихли, занятые едой и наблюдая за суетой вокруг. Людей собралось уже столько, что было не протолкнуться, в ушах стоял гул, как вдруг заиграла торжественная музыка. Над кольцевой мостовой воспарил красный имперский дракон из бумаги, фольги и ткани. Символ, пришедший в Сиродиил ещё с акавирцами, и со временем перенявший черты Акатоша — Бога Времени, летел над шествующими под ним магами, удерживавшими того в воздухе телекинезом, и подвижные части чешуи и крыльев реалистично изгибались, пока дракона вели вокруг Башни. Раздались радостные возгласы, повсюду засверкали разноцветные вспышки и все принялись обнимать друг друга и поздравлять.

— Ты ведь впервые это видишь? — закричала Метредель в ухо Рин, и та кивнула. — Сейчас дракон обогнет Башню белого Золота и вернётся в те же ворота, из которых вышел. Ну, понимаешь, в знак прошедшего года, цикличности и всякое такое. Так вот: успей загадать желание, — она подмигнула почему-то Милли, и Рин нахмурилась, серьезно размышляя, как ей лучше сформулировать свой запрос. Сначала ей хотелось загадать что-то вроде "стать лучшим вором Сиродиила" и ещё какую участь, дабы удовлетворить свои амбиции... Но, глянув на подруг, она вдруг вспомнила: главное, чтобы близкие люди были живы и рядом, а остальное приложится. Когда длинный драконий хвост скрылся за поворотом, в небе расцвели разноцветные фейерверки, от грохота которых сотрясался воздух и ликующая вокруг них толпа. Рин закинула руки на плечи подруг и прижала к себе:

— С Новой Жизнью, — улыбнулась она, не в силах отвести взгляда от грандиозного зрелища в небе.

— Пусть в этом году исполнятся все наши желания! — Милли сложила ладони перед лицом, затем лукаво взглянула на воровок и дополнила: — И, во имя седой бородёнки Акатоша, пусть мы сможем пережить их последствия! Живые, здоровые и свободные!