Лапшичная на улице Ив (джен)

Как известно, сны драконов сплетены со множественными реальностями и протекают в ином времени. За одно мгновение драконьего сна на земле пролетают годы. Желающие вздремнуть драконы возвращаются на берег Звёздного океана или находят пещеру, чтобы их не отыскали благородные юноши с копьями.

Вот и наш дракон выбрал себе тенистое место у подножия гор. За годы, что он спал, травы оплели длинное тело, песок и палая листва засыпали сияющую чешую. Маленькая личинка цикады укрылась в земле у его корней. Личинка вызревала в тёплой почве семь лет, а потом выбралась наружу и поползла вверх по тому, кого считала деревом.

От движения её тонких лапок дракону стало щекотно, и он открыл глаза. Но не пошевелился и даже почти перестал дышать. Если цикада упадёт с дерева до того, как выпустит крылья, она обречена. Хотя дракон и был почти бессмертным, он уважал чужие секунды. Продолжая по неразумению щекотать драконью чешую, личинка забралась повыше, потом скорлупка личинки на спине треснула и из неё выбралась цикада. Сначала она криво покружилась вокруг дерева, учась использовать крылья, и только потом пригляделась к тому, вокруг чего кружилась.

Цикада ужасно сконфузилась и долго извинялась. От её сбивчивых извинений дракону снова стало щекотно, и он бы рассмеялся, но боялся ненароком устроить пожар.

Это стало началом удивительной дружбы. Цикада оказалась из рода Хигураси. Она не устраивала трескучих концертов среди дня, но с наступлением сумерек пела тонкие печальные песни, которые любил слушать дракон. Дракон же позволял цикаде уцепиться за сияющую чешую рядом со скорлупкой, из которой она выбралась, и поднимался высоко в небо, где ярче горели звёзды. От этих полётов у цикады кружилась голова, а песни становились печальнее и светлее.

Так продолжалось семь дней. Потом цикада упала и больше не поднялась.

Дракон отдал её реке. Воды унесли тело цикады вместе с первыми жёлтыми листьями в океан. А дракон поднялся высоко в небо и долго летал среди звёзд, прежде чем вернуться на землю.

Если вы повстречаете дракона, к сияющей чешуе которого прицепилась треснувшая скорлупка, знайте — это дракон, в корнях которого когда-то укрылась цикада из рода Хигураси.

— Кого ты больше любишь — бабочек или стрекоз?

Задумываюсь. Не о выборе, а о том, как зовут собеседника. На первой репетиции староста знакомил участников нашего маленького оркестра, но это имя вылетело из головы.

Собеседник с потерявшимся именем отвечает сам.

— Мне больше нравятся стрекозы.

И, не дождавшись вопроса «почему», добавляет:

— Они живут на краю лета.

— Стрекоза… — машинально повторяю я, наконец вникая в суть разговора. Но он воспринимает это как обращение.

— Вот так сразу начинаешь дразниться? — на улыбающемся лице проступают едва заметные веснушки. — Тогда я буду звать тебя Флейта.

Верчу в руках бамбуковый инструмент, думая, что, возможно, прозвища сейчас — не самый плохой вариант. Знакомиться, когда вы уже пару вечеров исполняли вместе фестивальную мелодию, странно. Буду использовать эти позывные, пока не расслышу имя в общем разговоре.

Сегодня на складе, где хранится фестивальная повозка, остались только мы двое — оказались дежурными. Убираем музыкальные инструменты, стираем пыль с деревянной резьбы повозки, подметаем пол.

В приоткрытые двери залетает душный, влажный воздух. Сентябрь, а прохладней не стало ни на градус. Ищу в рюкзаке воду, но термос пустой. Стрекоза замечает и мгновенно бросает веник.

— Добегу до автомата!

Я живу в соседнем городе. На самом деле всего несколько сотен метров, но на карте уже другой город. А в здешнем фестивале участвую, потому что дом дедушки — подняться по тропинке от склада на холм. Бываю по праздникам и не очень помню, где тут автоматы с напитками. Стрекоза — «местный». Не проходит и десяти минут, как он возвращается с бутылкой ячменного чая и ещё одной, раскрашенной под гоночную машину с безумным неоновым тюнингом.

— Помнишь, была в детстве жевательная палочка с такой же обёрткой, — мне протягивает чай, а сам открывает напиток с тюнингом и делает осторожный глоток. Потом довольно улыбается. — Точно как конфета из детства!

* * *

Я учусь в последнем классе. Стрекоза на год младше. Иногда после репетиций он достаёт домашнее задание по алгебре и просит посмотреть, правильно ли решены уравнения. Когда отыскиваю ошибку, забирает тетрадь, садится у стены и начинает решать снова. Я сажусь рядом и, чтобы не терять времени, тихонько репетирую свою партию флейты. Стрекоза смеётся и говорит:

— Теперь тригонометрия у меня будет ассоциироваться с музыкой.

Я перестал искать его имя в эхе чужих разговоров. Может, так даже лучше. Спустя несколько лет мы встретимся случайно где-нибудь на платформе, ожидая вечерний поезд. Я удивлённо спрошу:

— Стрекоза?

Он откликнется:

— Флейта!

И мы оба рассмеёмся, вспоминая эту осень.

* * *

Нам часто выпадает дежурить вместе.

Проверяем всё, выходим и запираем двери склада. Фонарь высвечивает узловатые ветви дерева, откуда слышен треск насекомых. Смотрю вниз на опавшие листья и чувствую внезапную грусть.

— Фестиваль в октябре… Цикады, которые слушают наши репетиции, не услышат, как мы играем на фестивале.

— Зато услышат те, что ещё зреют у корней деревьев, — отвечает Стрекоза и улыбается.

Мне хочется подхватить эту улыбку.

— Услышат сквозь толщь земли?

— Сквозь толщь земли, — кивает Стрекоза, закидывая рюкзак на плечо.

Я смотрю, как он ступает в полосу света, и отвечаю на тот, самый первый, вопрос.

— Наверное, стрекоз.

Он оборачивается.

— Что?

— Стрекоз, — повторяю я и тоже иду к свету.

* * *

На следующую репетицию Стрекоза не приходит. Но вечерняя мелодия звучит как обычно. Вдруг понимаю, что ни разу не задумывался, на каком инструменте он играет. Забравшись на повозку, исполняю свою партию и вслушиваюсь в общую мелодию, пытаясь отыскать исчезнувший звук. Нет, всё как всегда. Опускаю флейту и теперь пытаюсь услышать отсутствие самого себя. Всё как всегда.

Репетиция заканчивается, ребята убирают инструменты, стирают пыль с деревянной резьбы, подметают пол.

— Переставим эти вывески поближе к входу, — раздаётся голос старосты.

Двое поднимают тяжёлые деревянные щиты и переносят к дверям.

— Смотрите, вот куда закатилась!

У стены, там, где хранились вывески, лежит бамбуковая флейта. А рядом — стрекоза.

* * *

Мой Принц, ты горишь. Но я принёс тебе отвар ромашки, липовый мёд и немного варенья. В этот раз, чтобы вернуться домой, тебе не надо умирать.

* * *

Мой Принц, все аптеки сегодня закрыты. Но на базаре у моря старик продавал ракушки, хурму и пластинки с песнями чаек. Вернёмся домой, я сотру пыль с граммофона. Может быть, песня — это тоже лекарство.

* * *

Мой Принц, я считал на рассвете птиц, улетавших из осени в рай, вышивал чёрным жемчугом край ноябрьского неба. Полдень снегом укроет пески. Береги себя от тоски и, выходя на прогулку вдоль моря, надевай тёплый шарф.

* * *

Мой Лис, в ожидании тебя открываю тетрадь для домашней работы. Ставлю число. Ноябрь — две параллельные линии. Параллельно не получается, прямые пересекаются у края страницы. Забываю о числах, пытаюсь нарисовать мельницу. Больше походит на крест. Добавляю лучи — теперь звезда горит над горой.

Вспоминаю о числах. Пишу на полях: «2 х 2 = 4». Чтобы не забыть. Моё nota bene.

Смотрю задания в учебнике.

1. Составить из двух букв слово «рай».

2. Сжечь последнюю прочитанную книгу.

(Перекладываю подальше от камина раскрытую на середине автобиографию Жана Маре.)

3. Написать сочинение объёмом 150 и более слов на тему: «Что думает ваш сосед по парте о еде в столовой».

Ты звонишь в дверь.

* * *

Мой Принц, ранним утром я выбегаю из дома и набираю в грудь воздуха. Не пыльного воздуха пустынь, а того, которым наполнены улицы северных городов. Вдыхаю до рези в лёгких свободу первого снега, ледяную сладость рябины, озорное шуршание елочной мишуры в ярмарочной повозке, чистоту солнечного луча на стеклянном шаре, припасённом для Нового года. Когда ты рядом, я верю, что он наступит.

* * *

Мой Лис, облетают последние листья, краски гаснут. Солнце восходит позже, да и взошедшее — часто прячется за сизыми облаками. Учитель сегодня пытался убедить меня, что это навсегда. Дни будут становиться короче и короче, пока совсем не исчезнут. Землю покроет вечная тьма.

Но я верю ветру, шепчущему, что в самой чёрной ночи зреет семя весны.

* * *

Мой Лис, сегодня во сне я встретил Чеширского кота. Кот сказал, что я скоро исчезну, и велел выбрать часть меня, которая потеряет очертания последней.

Я выбрал руки.

* * *

Л: Если ты мыслящий тростник, кто тогда я?

П: Может быть, ветвь осеннего клёна?

Л: Или спелый солнечный колос?

П: Искра в холодной ночи?

Л: Молекула кислорода, без которой невозможны костры…

П: И моё дыхание.

* * *

Мой Принц, как прекрасно всей душой — от алеющих ушей до искр на хвосте — хотеть чего-то! Я загадал себе желания, которые собираюсь исполнить в новом году. Каждое утро бегать через пустыри к маяку. Раздобыть пузатую бутылку из жёлтого стекла и складывать в неё ракушки, похожие на винтовые лестницы. Выучить язык солнца и оставлять тебе послания веснушками.

* * *

Моего Принца объявили сумасшедшим и бросили в море. Он сорок ночей плавал среди рыб и палой листвы. Потом поднялся и пошёл к маяку.

* * *

Над твоими волнами летят мои птицы. Когда крылья теряют силы, забывая, куда и ради чего лететь, ты становишься небом. Когда, иссечённые безумцами, мелеют твои воды, обнажая старые шрамы и задыхающихся рыб, я становлюсь морем.

* * *

Мой Принц, я люблю на закате сесть у старой крепостной стены и слушать, как в нас шумит море.

* * *

Мне нельзя оборачиваться. Называть по имени, прикасаться. Нельзя показывать, что мы знакомы. Чтобы скрытно вести через тьму, нужно погасить свои краски, стать бесцветным. В ответ на неудобные вопросы о цели пути придумывать отговорки: «Я простой доставщик еды. Несу голубя на птицефабрику. Мёртвые голуби дают прекрасные яйца. Сказки, видите ли, ошибаются, и игла находится не в утке, а в голубе».

Нужно заметать следы и каждый раз уверять, будто не представляешь, чьи шаги звучат позади.

Раздаётся приказ остановиться. Соглядатаи, патрулирующие дорогу, с подозрением кивают на стоящую за мной фигуру. Снова говорю: «Мы незнакомы». И продолжаю путь, всё меньше понимая, кто я: Орфей или Пётр.

* * *

Мой Лис, в новой жизни нарциссы цветут зимой и пахнут ландышами.

* * *

Мой Принц, ты рождался, когда зима укрывала снежным покровом даже самые одинокие деревья. Когда в прозрачных крыльях стрекоз отражалось последнее летнее солнце. Когда листья-звёзды покидали родные ветви, превращаясь в тропы.

Ты не выбирал лёгких времён. И это время, увы, тоже не станет лёгким.

Но я хочу, чтобы однажды ты открыл глаза в мире, где над тобой будут плыть облака, птицы и семена трав. А если металл и обретёт форму крыльев, то для того чтобы нести странников, мечтателей, творцов в другие земли и к другим звёздам. Я хочу, чтобы ночами твой сон не тревожили ни кошмары, ни явь. Чтобы, просыпаясь, ты видел улыбки тех, кто тебя любит. Чтобы после школьных уроков, где каждый имеет право писать сочинение на свободную тему, ты бежал с друзьями в поле, зажав под мышкой мяч. И все твои раны можно было исцелить подорожником.

На улице Ив у каждого фонаря есть имя.

Барон Бронза ужасно гордится, что помнит живой огонь. В следующем году на него собираются повесить мемориальную доску. Конечно, все видят, что на самом деле его имя — просто Бронза, но прощают старику пафосность и склонность к театральности.

Вечерних посетителей цветочной лавки освещает Козетта — любительница посплетничать о парочках, для которых она служит ориентиром на свиданиях. Особенно ей нравится обсуждать наряды.

Напротив сапожной мастерской расположился Ганс. Кажется, он неровно дышит к Козетте, но та демонстративно не замечает все его вспышки и подмигивания.

А про Фиоло, освещающего вход в лапшичную, ходят странные слухи. Говорят, однажды на пороге лапшичной появился проголодавшийся Лис. Рыжий демон украл фонарь и колдовством превратил в аквариум, куда не иначе как тоже благодаря колдовству поместился целый кит. Отведав лапши, Лис вернул аквариуму первоначальную форму и водрузил на привычное место. Но после подобных перевоплощений Фиоло немного тронулся умом и в ветреную погоду теперь шепчет: «Не спрашивай, по ком шумит море. Оно шумит по тебе!»

Однако Кузнечика волновал не полоумный шептун, а круглый след, чернеющий на противоположной стороне улицы. Юный фонарь частенько приставал с расспросами к бабуле Хельде, но каждый раз слышал в ответ ворчание, мол, не его ума дело. На самом деле Хельда не приходилась Кузнечику родственницей. Хотя между фонарями случается любовь, и иногда — даже фонарята, Кузнечика изготовили на заводе. А потому роднила их с Хельдой только сталь, из которой оба были выкованы. Но он всё равно называл её бабулей. Стоящая перед входом в бакалею Хельда была старым фонарём, с наступлением холодов сетующим на боль в поясничной части опоры.

— Бабуля Хельда, расскажи об этом следе! Кто там стоял раньше? — в полнолуние фонари становятся особенно разговорчивыми, и Кузнечик снова решил попытать удачу.

— Говорила же, не твоего это ума дело!

— Ну, расскажи! Фонарь? Там ведь был фонарь?

— Был — да сплыл.

— А что с ним случилось?

— Выгорел, — раздался хрипловатый голос Барона Бронзы.

Хельда шикнула было, но тот произнёс весомо.

— Мальцу уже семь лун минуло, пусть знает, — повернувшись к Кузнечику, Барон продолжил: — Бывает с нами такое. Горим себе горим, и вдруг — пшик. И больше никакого света. Ни искорки.

Кузнечик испуганно заглянул внутрь себя и, найдя горящую лампочку, успокоился.

— Вот и с ним такое приключилось, — Барон кивнул на чёрный круг.

— «С ним»? А как его звали?

— Когда гаснет свет, мы постепенно забываем своё имя. И другие перестают его видят и забывают.

— Как же он жил без света и без имени? — попробовал представить Кузнечик, но не смог. — А потом? Что случилось потом?

— Потом пришли канатоходцы, — сказала бабуля Хельда.

— Канатоходцы? Это кто такие?

— Вот же неразумная фонарная поросль! — не сдержался Барон. — Оглянись вокруг! Ты думаешь, всё это провода, несущие электричество? Присмотрись! Теперь видишь?

Кузнечик прищурился и, кажется, разглядел среди нотных полос кабелей серебристые нити. А может, это было просто игрой лунного света.

— По ним и идут канатоходцы.

— Куда идут?

Фонарь ответил непонятным бормотанием:

— Мимо ристалищ, капищ,

мимо храмов и баров,

мимо шикарных кладбищ,

мимо больших базаров,

мира и горя мимо…

— Заклинание какое-то?

— Бродский, — произнёс ещё одно непонятное слово Бронза.

— А что же тот угасший фонарь? — вернулся к теме разговора Кузнечик, пока Барон снова не начал сыпать магическими фразами.

— Ушёл за ними, — тихо отозвалась Хельда.

Она как сейчас помнила тот день. Канатоходцы ступали по своим дорогам-нитям, неся в руках тонкие балансиры. Но один замер на мгновение и посмотрел на фонарь. Потом продолжил путь. А Безымянный отправился следом.

— И где он сейчас? — Кузнечик обеспокоенно смотрел на кротовую норку возле книжной лавки.

— Кто знает? Может, заблудился на болотах и прыгает по топям, заманивая путников в трясину иллюзорными огнями из приворожённых светлячков. А может, нашёл свой свет или всё ещё ищет.

Голос бабули становился сонным. На востоке готовилось взойти солнце.

Кузнечик попытался подпрыгнуть, но не оторвался от земли даже на миллиметр. Выдумки всё это! Хельда и Барон решили его подразнить или разыграть. Где это видано, чтобы фонари снимались с места и разгуливали по миру!

Им тоже начала овладевать сонливость. Кузнечик устало зевнул, медленно погружаясь в дремоту, сквозь которую доносился шёпот: «Не спрашивай, по ком шумит море…»

Хотите верьте, хотите нет, а эту историю в лапшичной на улице Ив услышали от Кота. Поздней осенью за окнами раздался стук деревянных сандалий, и через мгновение он появился на пороге в окружении рыб и медуз. По синей ткани потрёпанного кимоно, как по волнам, плыли бумажные человечки, у самого ворота бежал вышитый белым шёлком мышонок. На поясе висел меч, в лапе качался фонарь, из которого летели киты.

Посетитель прошёл к пустующему столу. Вдруг рыбы с медузами, кимоно-море и фонарь исчезли. На скамье сидел неприметный рыжий бродяга, каких тысячи шастают по подворотням. Одним взглядом он заказал молока и также молча выпил. Потом взглянул на счёт.

В лапшичной на улице Ив, если клиент не при деньгах, он имеет право расплатиться историей. Может, в тот вечер Кот не захватил с собой монет. А может, решил проявить щедрость.

«Осенний дождь похож на заклинание. Стоит пролиться первым каплям — и улицы заполняются зонтами.

Огромные чёрные называют ещё семейными. Хотя промозглым утром компанию спешащим прохожим составляет только ветер. Да ещё пара привидений, засидевшихся после Хэллоуина, может прибиться по дороге.

Зонты поменьше — складные, чтобы удобно было прятать в портфеле с документами и в нужный момент выстрелить чёрным куполом в небо.

Ярко-красные зонты — под цвет помады и последних листьев.

Зонты с золотой осенью, с лужами, где всё золото уже опало и превратилось в рыб.

Зонты с достопримечательными местами. Каких только башен тут не увидишь: падающие, ажурные, астрономические, башни с часами. Навстречу им движутся отпечатанные на непромокаемой ткани двухэтажные автобусы, небоскрёбы, замки. На светофоре ловят капли дождя уютные домики, в которых притаились старушки, способные распутать любой клубок. Загорается зелёный, и с зонта на зонт прыгают котята, играющие с пряжей. Конечно, куда же без нас!

Зонты перемещаются по улицам, будто фишки по асфальтовому полю «монополии». И тут в движущейся мозаике появляется странный кусочек пазла, словно попавший сюда с другой картины, — зонт с белыми цветами.

Неужели владелец зонта не знает о существовании кода? Не может не знать. Такие законы хоть и не писаны, но соблюдать их учат с детства. И запоминаются они покрепче таблицы умножения.

Может, прохожий захотел выделиться? Мол, все сдались осени, а он не сдался. У него весна.

Или, чего доброго, решил бросить вызов?

А может, виной всему обычное стечение обстоятельств. Не выспался, схватил то, что попалось под руку, перепутал. Или наивная цветочница проявила заботу и, видя хмурящееся небо, поделилась зонтом, специально припасённым для забывчивых клиентов. Небезопасно это: поди потом докажи, что взял по ошибке или тебе дали. За вестниками весны теперь идёт охота.

Зонт приближается. Можно уже разглядеть лучистые лепестки цветов, поднимающихся из зелёной травы.

Это же симбельминэ! Весь зонт напоминает холм, поросший белоснежными цветами памяти. Краска на рукояти пошла трещинами, ткань потёрлась, но цветы сияют ясным белым светом, будто свечи. Сколько он носит с собой свою скорбь, память и, может быть, надежду? Через сколько осеней идёт, не боясь быть пойманным охотниками ноября?

Человек делает шаг. Вдруг серый саван дождя развеивает поток света. Человек поднимает зонт и видит Тебя».

Солнце на странице книги было большим кругом: художник не пожалел золотой краски. Принц осторожно погладил бумагу, теряющую шероховатость там, где загоралось светило. Потом взглянул в окно, словно проверяя, не случилось ли чуда. Тяжёлые чернильные облака задевали шпили башен и плыли дальше, гружёные злыми дождями.

Принц уже не помнил, сколько дней солнце светило только на страницах книг. Тот последний зимний закат почти стёрся из памяти, наверное, потому что страшно было представить, будто кто-то способен взять и украсть солнце. Но Подводный царь смог. Да ещё приказал огромному кальмару залить чернилами небо.

Перевернув песочные часы, по которым теперь отмеряли время, Принц наблюдал за бесшумным падением песчинок. Упадёт последняя — и отец отправится в западные штольни. Тогда можно будет осуществить задуманное.

Отец верил, что учёные сумеют создать подводные доспехи, построят корабли, способные опускаться на немыслимые глубины. Верфи работали без остановки. Когда флот спустят на воду, воины отправятся к Подводному царю и заставят того вернуть солнце. Но через сколько дней наступит это «когда»? Вдруг, пока они готовятся, океан растопит солнце, как ароматный шипучий шарик для бани?

За окнами громкие выкрики придворных возвестили о появлении Его Величества. Принц достал из шкатулки свои сокровища, спрятал в складках одеяния и осторожно выскользнул из покоев. Придворные и прислуга заняты проводами. Если его и заметят, решат, что он желает посмотреть, как уезжает государь.

Укрывшись рваным плащом, выменянным у сына кухарки на золотого солдатика, Принц незаметно смешался с толпой и выскользнул из города.

Няня рассказывала настолько многословные и обстоятельные истории, что по ним можно было составлять карты. И Принц составил.

Колдун жил на узком выступе скалы, нависшем над волнами, будто коготь ворона. После вероломного нападения Подводного царя люди стали перебираться подальше от берега, опасаясь новых козней. Но колдун как жил возле океана, так и продолжал жить. В народе шептались, будто чародей в сговоре с вором, но в полный голос свои подозрения произносить побаивались. Не ровен час, проснёшься на утро пауком или головастиком.

Путь к Когтю ворона лежал через лабиринты фабрик, между строениями которых бегали учёные с усталыми глазами. «Скоро вы сможете отдохнуть», — мысленно пообещал Принц и заспешил к побережью.

Дом колдуна оказался там, где и рассказывала няня. Издали он напоминал нагромождение кастрюль, сковородок и тарелок в руках кухарки, у сына которой Принц выменял плащ. В загрубевших руках женщины башня качалась, здесь же, на узком выступе скалы, замерла в таком странном положении, будто ещё ветринка — и всё рухнет в океан, разбившись о прибрежные скалы.

Подойдя ближе, Принц заметил, что между черепицей на крыше, из щелей в стенах — отовсюду росли грибы. Большие и маленькие, белые, красные, фиолетовые. Теперь и сам дом казался огромным наклонившимся грибом.

Под крышей висел колокольчик с краснокрылой стрекозой. Принц не удержался и поднял руку, проверяя, сможет ли дотянуться. Роста не хватило. Мальчик подпрыгнул и со второй попытки коснулся колокольчика, отчего тот чуть не ударился о дверь.

Отругав себя за ребячество, Принц постучал.

— Кто ещё желает сегодня превратиться в жабу? — донёсся из глубины дома ворчливый голос.

Но Принц знал: колдун пугает для виду. Няня рассказывала, что многие получают здесь дельные советы и целебные зелья.

— Я желаю, — сказал он, входя. — Только не в жабу, а в рыбу. И наполовину.

— На какую половину? — спросил высокий тощий человек, растрёпанной шевелюрой напоминающий недавних учёных. Только вместо усталости в глазах горели угольки.

— На нижнюю.

— И с чего вы взяли, Ваше Высочество, что я способен осуществлять такие превращения?

Необходимость в маскировке отпала, поэтому Принц снял старый плащ. Потом задумался над вопросом чародея. Он и сам не знал, почему поверил, что сумеет найти дом на Вороньем когте, в доме окажется колдун, а у колдуна найдётся нужное зелье. Просто, когда есть цель, всё словно становится ступеньками к ней.

— Я очень на это надеюсь, — произнёс мальчик вслух.

— Надежда — вещь ненадёжная. Ну, положим, мне такое по плечу. Чем вы готовы заплатить?

Принц достал припасённый бархатный мешочек и выложил содержимое на стол. Колдун осмотрел армию золотых солдатиков и покачал головой.

Тогда Принц достал большую белую раковину и медленно положил рядом с золотой армией.

— Маловато. Ну, да ладно. Я сегодня щедр, — бормотнул колдун, сгребая золото. — А раковину оставьте себе.

Принц торопливо спрятал своё сокровище, пока волшебник не передумал.

— Вот зелье, — колдун достал с верхней полки пузырёк и протянул гостю. — Предупреждаю, на вкус противное. Да и трансформация не самые приятные ощущения вызывает. Пузырька хватит на пару часов. Держите амулет. Сейчас он ярко-синий. Как станет бледнеть, возвращайтесь на берег. Поняли?

Принц кивнул и хотел уже снять пробку.

— Вы в своём уме? — остановил его руку колдун. — Выпьете здесь — и кому потом тащить вас до берега? Я этим заниматься не собираюсь. Ваших игрушек и на химическое вещество не хватает, а ещё в носильщики меня хотите записать?

— Простите, — Принц опустил голову, устыдившись своей бездумной горячности. — Я выпью на берегу. Спасибо за помощь.

— О помощи речи не было. Чистая экономика. У вас — деньги, у меня — товар. Товарно-денежные отношения.

— Меня ещё этому не учили, — снова покраснев от смущения, признался Принц. — Я только-только перешёл к трёхзначным числам.

Сжав покрепче пузырёк, он вернулся к двери. Но прежде, чем выйти, вдруг спросил.

— Скажите, почему вы не отправитесь за солнцем?

Колдун молчал. Даже угольки в его глазах на мгновение потухли, сделав совсем уж похожим на усталого учёного.

Поняв, что не дождётся ответа, Принц толкнул дверь.

Он покинул Вороний коготь и спустился к воде там, где дно становилось песчаным. Прилив выбросил на берег огромную корягу, в её расщелину Принц сложил свои алые одежды, потом опустился на песок и выпил зелье.

Колдун сказал правду. Тело сначала будто разорвали на части, а затем начали сшивать по живому. Но, когда боль утихла, Принц увидел вместо ног рыбий хвост.

Страшнее всего оказалось не управлять непривычным хвостом, а погрузиться с головой в солёные воды. «А если я задохнусь?» — Принц нащупал появившиеся на шее тонкие щели жабр, но не мог заставить себя вдохнуть воду. Неизвестно, сколько длилась бы его нерешительность, если бы набежавшая волна властно не подхватила новую рыбёшку и не потянула в пучину.

Принц, кажется, кричал, но крика своего не слышал. Ощутив кончиком хвоста песчаное дно, он понял, что уже несколько минут дышит волнами. Посмотрев по сторонам, он с облегчением подумал было, что никто не стал свидетелем его лишённого достоинства погружения. Но тут заметил несколько пар глаз.

Серебристая стая, спешившая по своим рыбьим делам, затаилась среди водорослей. Принц попытался выдохнуть слова, но все звуки становились едва слышной протяжной песней.

— Я ищу солнце. Вы не видели его?

Принц надеялся, что его песня означает это. Но рыбы ничем не выказали понимания, продолжая удивлённо оглядывать опустившееся на дно существо.

— Где дворец вашего царя? Вы можете проводить меня к нему?

Ответом по-прежнему было молчание.

Смирившись с первой неудачей, Принц наугад поплыл вперёд. Рыбы, отложив свои дела, последовали за странным гостем. По пути к ним присоединилась пара медуз и рак-отшельник. Повстречался даже кальмар. Расспросить его Принц не успел: кальмар плыл быстро и постоянно оглядывался. Однако он был небольшого роста и вряд ли сумел бы залить чернилами всё небо. Похоже, кальмар играл с кем-то в прятки.

Поблуждав в лесу водорослей, Принц выбрался к подводным скалам. За каменным выступом ему померещился свет. Подобравшись ближе, он и в самом деле заметил тёплое сияние.

«Вот где они прячут солнце!» — обрадовался мальчик.

Углубление в скале размером оказалось немногим больше его самого. Радость сменилась беспокойством. Неужели от пребывания под водой солнце настолько уменьшилось? Если его вернуть на небо, сумеет ли оно осветить землю?

Свет вёл в маленькую пещеру. Присмотревшись, Принц увидел существо не менее странное, чем то, которым в данный момент являлся сам. Верхняя половина удивительного создания напоминала лисицу, а нижняя — рыбу.

— Так значит, здесь нет солнца, — печально проговорил Принц.

Лис покачал головой.

— Здесь только я.

— Ты меня понимаешь? Другие обитатели подводного мира: рыбы, медузы, рак — не понимают моих слов.

Оглянувшись, Принц заметил, что его компания осталась у входа в тоннель, очевидно, опасаясь встречи с солнечным Лисом.

— Ты смешно выбулькиваешь звуки, но разобрать можно. Просто рыбы редко разговаривают с незнакомцами. А рак — настоящий отшельник. Он и со знакомыми рта не раскрывает.

— Что ты здесь делаешь?

— Прячусь.

— От кого?

— От кальмара. Мы играем в прятки. Но я почти всегда проигрываю, потому что меня легко заметить, — Лис развёл светящимися лапами и добавил с затаённой надеждой: — Поиграешь со мной?

— Конечно! — радостно согласился Принц, но тут же оборвал себя. — После того, как найду солнце. Ты не видел его?

— Нет. Слышал от поверхностных рыб, будто стало темнее, но ничего такого не замечал.

— Ты же сам светишься, вот и не замечаешь, — вздохнул Принц. — Тогда можешь отвести меня к Подводному царю? Это он украл солнце.

— Царя я не видел. Сколько себя помню, ни разу его не встречал.

— У царя должен быть дворец. Я поплыву туда! — рассудительно пробулькал Принц.

Солнечному Лису не хотелось вот так сразу расставаться, и он вспомнил про свою знакомую.

— Тогда лучше спросить русалок, они должны знать про дворец и царя. Я тебе покажу одну!

— Спасибо! — обрадовался Принц.

Но стоило Принцу и Лису выбраться из тоннеля, как в лицо им выстрелила густая струя чернил. Затем послышался смех, и звонкий голос воскликнул:

— Теперь ты водишь!

Отплёвываясь от краски, Лис зарычал:

— Прекрати так делать! Иначе я, когда найду, буду кусаться!

— Ты сначала найди, — усмехнулся проказник-кальмар.

Игра готова была перерасти в драку, когда над входом в пещеру нависла грозная тень бабушки кальмара.

— Ах ты негодник! — бабушка махнула связкой водорослей, напоминающей веник. — Сколько раз говорила тебе, если уж выпускаешь чернила, целься в хвост!

— А я и целился! — жалобно заканючил кальмарёнок.

— Вот я тебе сейчас прицелюсь, вовек не забудешь! — бабуля снова махнула водорослями, потом повернулась к пострадавшим. — Ты уж прости, дружок! — она достала лист морской кувшинки с вышивкой в виде крошечных рыбок и стала вытирать мордочку Лиса, впрочем, скорее для вида, потому как всем известно: чернила кальмаров так просто не ототрёшь.

— Ой, а это кто? — щупальце с платочком замерло, когда бабушка заметила незнакомца.

— Здравствуйте, я ищу солнце, — постарался с достоинством произнести Принц, хотя с его волос стекала чёрная краска.

— И то верно, пасмурнее стало. Я-то слухам не верила, на свои глаза грешила! Ищи, милый, ищи! Прости моего шалопая, он не со зла, — бабуля щедро размазала платочком краску по волосам там, где они ещё оставались светлыми, махнула водорослями на внука и засобиралась. — Морского винограда в этом году уродилось — только успевай банки закатывать. Поговаривают, темень пришла надолго, бросать надо эти воды. А как бросишь? Столько винограда уродилось! Ты найдёшь солнце и заглядывай в гости, угощу виноградным вареньем. Этот озорник сам собирал, — она кивнула на кальмарёнка.

— Спасибо за приглашение, — поблагодарил Принц.

Лис тоже попрощался с бабулей, а её внуку шепнул неслышно: «Ты у меня дождёшься!» Потом кивнул Принцу и поплыл к скалам.

* * *

Внутри грота царил беспорядок: платья, нити ракушечьих бус, коралловые браслеты и раскрытая чёрная раковина, напоминающая чемодан, готовый проглотить разбросанные вещи. А над всем этим — густой запах кофе.

— Вы уезжаете? — расстроенно спросил Лис русалку, сидящую возле чёрной раковины.

— Не знаю, — протянула та, запустив в кудри пальцы. — Воды темнеют, моим огням не хватает силы развеять мрак. Может, и не надо. Может, просто идти за солнцем?

— Вы знаете, где Подводный царь прячет его? — воскликнул Принц, позабыв о вежливости.

Русалка подняла глаза на гостя.

— Кого?

— Солнце.

— Ищешь солнце, мальчик? Что сделаешь, когда найдёшь?

— Верну своему народу! — горячо воскликнул Принц.

— Похвально… Что ж, подскажу тебе дорогу. Плыви отсюда, плыви, пока хватит сил.

— А в какую сторону ему плыть? — уточнил Лис.

— Подальше от берега.

Лис попытался представить, где берег и где всё остальное.

— Это же так далеко!

— Да, океан велик. И всё, что хочет жить, становится здесь жизнью.

Русалка швырнула пару бус в чёрную раковину и скрылась в углублении грота. Запах молотых зёрен стал сильнее.

— Как вы варите тут кофе? — удивился Принц.

— Кофе можно варить везде.

— Если его можно варить везде, — Принц печально оглядел разбросанные вещи, — то зачем уезжать?

— Потому что его можно варить везде, — без насмешки повторила русалка. — Так ли уж дурно бегство, если бежишь от тьмы?

Что ответить, Принц не знал. Поблагодарив русалку, он собирался продолжить путь, как вдруг вспомнил про свой амулет. Камень почти побледнел.

— Ох, только не это! — горестно воскликнул мальчик. — Моё время заканчивается!

— Как это — заканчивается? — не понял Лис.

— Я не всегда такой, — Принц показал на свой хвост. — На самом деле у меня ноги. Я раздобыл превращающее зелье, но скоро его действие закончится. Надо вернуться и попросить у колдуна ещё! Мне пора! До встречи!

Он махнул рукой и поплыл назад.

— До встречи! — закричал Лис. — Возвращайся! Мне всё равно, что у тебя ноги! Ты обещал поиграть со мной… Интересно, он в самом деле вернётся? А вдруг на берегу он забудет обо мне?

— Может, лучше, чтобы он не вспоминал, — пробормотала русалка, склоняясь над своей раковиной с кофе.

* * *

Принц закутался в старый плащ и поспешил к дому колдуна.

— Мне нужно ещё! — хотел крикнуть он, но выдохнул несколько пузырьков.

— Дайте себе пару минут, Ваше Высочество, — посоветовал колдун, ставя перед ним горячий чай, сдобренный большой ложкой малинового варенья. — Одна тётушка дала в благодарность за действенное снадобье от ревматизма.

Сделав несколько глотков, Принц проговорил хрипло, но вполне членораздельно.

— Русалка сказала, дворец Подводного царя далеко. Мне нужно больше времени, чтобы добраться туда.

— Трансформация — дело небезопасное. Не рекомендуется превращаться чаще одного раза в день.

— Завтра может вернуться отец, — покачал головой мальчик. — Я должен отправиться за солнцем сегодня, сейчас.

Вздохнув, колдун достал с полки склянку, амулет и компас.

— Вот, но учтите, после этого вам несколько дней нельзя будет притрагиваться к зелью.

— Я понял. Я успею.

На этот раз Принц бросился в солёные воды без страха и поплыл к скалам. Солнечный Лис был там.

— Я боялся, что ты не дождёшься меня, — облегчённо воскликнул Принц.

— А я боялся, что ты не вернёшься, — пробормотал Лис.

— Отправимся во дворец Подводного царя! На этот раз времени у меня больше, но медлить нельзя. Колдун дал мне компас, который работает под водой. Так мы не собьёмся с пути.

Лис украдкой любовался Принцем. Воодушевлённый целью, мальчик, казалось, сам немного светился.

— Да, вперёд! — скомандовал Лис вслух, и они поплыли за стрелкой компаса.

Стоило миновать прибрежные рифы, как им повстречалась стая медуз. Одна из них, огромная, окраской напоминающая ночное небо, чуть не коснулась Принца. Лис едва успел потянуть того в сторону.

— Осторожно!

— Она больно жалится? — Принц испуганно проводил взглядом мерцающую массу.

— Это медуза забвения. Коснётся тебя — и ты всё забудешь. Говорят, меня в детстве такая ужалила.

— И ты, правда, всё-всё забыл?

— Наверное, — рассмеялся Лис. — Мы ведь и так о своих первых годах ничего не помним. Не много потерял. Но вот если сейчас повстречаться с этой медузой, будет жаль, — закончил он почти неслышно.

— А это кто? — Принц показал на плывущую в вышине медузу, похожую на размешанные в молоке звёзды.

— Медуза памяти. Говорят, если ужалит, то ты вспомнишь всё.

— Удобно иметь такую на случай экзамена или какой-нибудь контрольной, — улыбнулся Принц.

Шли часы, и воды светлели. Принц поманил Лиса, и оба выбрались на поверхность, держась за выступы кораллового рифа.

Небо стало белым, словно молоко. Принц представил огромного кота, который может прийти и выпить это небо. Но белизна быстро загустела розовыми облаками, которые так же быстро прогнал ветер. И в плене тающих розовых облаков взошло солнце. Золотое, огромное, свободное.

Принц в изумлённом восхищении взирал на золотой диск.

— Вот же оно… Тогда почему…

Солнце неторопливо совершало свой неизменный путь от океана к материку.

Принц бросился за ним. Лис не отставал.

Солнце разливало свой свет над волнами. А потом стали появляться чернильные облака. Сначала редкие, будто клочки паутины, потом всё плотнее и плотнее. Они заслонили солнце, и стало темно.

— Мы ошиблись. Подводный царь не похищал солнце, он просто заставил кальмара залить небо чернилами. Не твоего друга, а другого, большого.

Принц бормотал и продолжал плыть к берегу. Облака становились тяжелее. Чёрные и низкие, они почти задевали трубы фабрик.

— Не может быть… — Принц смотрел на металлические дымоходы, выдыхающие пепел. — Тут какая-то ошибка. Не может быть, чтобы мы сами… Нужно рассказать отцу! Я помню, что обещал поиграть с тобой, — он повернулся к Лису, — но сначала мне нужно рассказать всё отцу.

* * *

Принц сразу направиться в королевские покои. К счастью, Его Величество находился там один.

— Я был удивлён, что не застал тебя сразу по возращении, и как раз собирался послать за тобой.

Король протянул было руку, приглашая сына подойти, но потом взглянул на мальчика внимательнее.

— Что с твоей одеждой? Ты упал в фонтан?

— Нет, отец, я ходил к океану! И я нашёл солнце!

— Что?

— Выслушай меня! Я, правда, видел солнце. Его никто не похищал. Оно поднимается из волн, как и раньше, а потом направляется к берегу. Но чёрные облака закрывают солнечный свет.

— Конечно, закрывают! Огромный кальмар по приказу Подводного царя…

— Огромного кальмара не существует! По крайней мере, я его не встретил. А облака… Я думаю… Возможно, они появляются из наших труб.

— Ты слишком много думаешь. И не о том, о чём следует, — строго сказал Его Величество.

— Но если перестать ковать эти стальные…

— Если перестать, солнце вернётся и озарит что? Узкую полоску бесплодной земли, зажатую между стеной гор и океаном? Горы я подвинуть не в силах, но с волнами справиться можно. Каждую минуту они обгладывают мою страну, но наступит день последнего прилива. Я заберу морские богатства, иссушу прибрежные воды, и они станут моими владениями.

— Так это всё действительно совершили мы? — Принц оторопело смотрел в окно, за которым ветер гнал свинцовые тучи.

— Согласен, сейчас вид не самый лучший, — тяжело произнёс государь. — Но великий правитель должен уметь идти на сиюминутные жертвы ради будущего.

— А как же те, кто живёт на морском дне? Что будет с ними?

— Пусть отправляются на все четыре стороны. Не моё дело волноваться о рыбах и китах. Я должен беспокоиться о своём народе. Учёные говорят, тысячи лет назад прибрежные воды были сушей. Океан забрал её. Я лишь возвращаю своё.

— Я встретил бабушку-кальмариху, — пробормотал Принц, нервно сминая расшитую жемчугом одежду, — она не может идти на все четыре стороны. У неё грядки морского винограда, из которого она делает варенье.

— А у меня тысячи старух! — перебил Король. — Кстати, ты в самом деле побывал на дне?

Принц опустил глаза.

— Даю руку на отсечение, здесь не обошлось без колдуна с Вороньего когтя. А он уверял, что умеет только лечить простуду да выводить бородавки. Ладно, мои люди во всём разберутся. Слушай меня! Я расширю наши земли, одарю их богатствами, больше кораблей станет заходить в наши порты, больше товаров мы сможем продавать. Ты ещё мал и видишь не дальше своей песочницы, не дальше чайки, севшей на рыбачью лодку, или блестящей ракушки. Но ты повзрослеешь и поймёшь: всё это я делаю ради тебя, ради твоего будущего. Самому мне, может, и не застать того величия, которое принесёт нашей стране мой план. Но ты продолжишь начатое и поймёшь, что я был прав.

Принц разглядывал пол, продолжая мучить ткань рукава.

— Ступай, — властно сказал государь. — У меня много работы. Поездка была успешной. Скоро можно будет начинать.

Поникший Принц коснулся золочёной дверной ручки и снова обратился к отцу.

— Почему ты сказал всем, будто это Подводный царь похитил солнце?

— Ненависть к врагу придаёт сил, а силы нам понадобятся немалые.

Принц вышел из королевских покоев, сменил залепленную песком одежду, открыл одну книгу, другую, но скоро закрыл. Он не находил покоя в этих стенах. Промучившись час, мальчик обернулся старым плащом и выскользнул из дворца.

Знакомой дорогой он направился к скале, на которой стоял дом колдуна. Принц постучал, но никто не ответил. Дверь была заперта. Может, чародей вышел за пучком водорослей или парой морских звёзд. А может, понял, что король начнёт искать, и сбежал.

Принц спустился по тропинке к воде и сел на камень. Меж белой пены появился солнечный зайчик, хотя небо по-прежнему затягивали тучи. Сияние становилось ярче, и над волнами появился Лис.

— Я почувствовал, что найду тебя здесь, — сказал он немного застенчиво. На самом деле предчувствия у Лиса не было, была надежда.

— Здравствуй, — Принц поднял руку в знак приветствия и тут же бессильно опустил.

— Король не поверил, что ты нашёл солнце? — догадался Лис.

— Поверил, — вздохнул Принц. — Он это с самого начала знал. У него такой план. Отец говорит, что я маленький. И это верно, — Принц вытянул свои руки, сегодня казавшиеся мальчику ещё более тонкими и беспомощными. — Говорит, всё это ради блага страны, моего блага. Но я не хочу, чтобы ради моего блага бабуля-кальмариха бросала свой огород. Не хочу, чтобы ради моего будущего, она лишилась своего настоящего.

— А чего ты хочешь? — осторожно спросил Лис, гадая, будет ли в ответе Принца игра в подводные прятки.

— Хочу, чтобы небо снова стало чистым. Хочу приходить сюда любоваться восходами и закатами. Чувствовать, как над волнами поднимается аромат кофе. Играть с тобой в прятки. И попробовать варенье из морского винограда. Хотя боюсь, вряд ли сумею оценить его по достоинству.

Лис приложил лапу к груди, пряча в сердце ответ Принца.

— Отец сказал, сила в ненависти. Не знаю. Когда мне не хватает сил, я думаю об ином.

Мальчик вспомнил лежащую в шкатулке раковину. День, когда мама нашла её, выдался необыкновенно холодным и солнечным. Волны были тихими и ледяными, а на подушке из водорослей, словно подарок океана, лежала большая белая раковина. Если поднести к уху, можно услышать протяжную песнь.

— Я помню, что обещал поиграть с тобой, — возвращаясь в настоящее, сказал Принц. — Но мне ещё несколько дней нельзя пить превращающее зелье. А потом я попрошу у колдуна дать мне напиток.

«Если колдун, конечно, вернётся», — подумал Принц про себя. Посветлевшее было лицо снова опечалилось. Лис коснулся маленькой узкой ладони, желая утешить. Принц тихо улыбнулся.

Вдруг в волнах мелькнуло молочно-серебристое тело медузы памяти. Длинные щупальца полоснули по огненной шерсти. Лис вскрикнул.

Может, потому что Лис до сих пор держал Принца за руку или потому что в подводных путешествиях они научились понимать друг друга без слов, но Принц увидел воспоминания своего друга. Рождение и первые дни рядом с матерью, братьями и сёстрами, первое знакомство с лесом — картинки мелькали, словно страницы книги. Вот Лис играет с сестрой. Шерсть у неё светлая, напоминает облако, несущее весенние дожди. А у него — будто сияющий под солнцем снег. Проходят дни и месяцы. Вот Лис уже юной белой молнией летит через поля. Вдруг позади слышится звук горна и лай собак. Охота в разгаре. Человек в расшитой жемчугом перчатке указывает на него. Свора бросается в погоню. Лис несётся через поле, сердце стучит так, словно ещё удар — и пробьёт грудь. Но грудь остаётся нетронутой. Человек целится в голову, чтобы не испортить шкуру. В последний момент Лису удаётся метнуться вверх и влево — стрела пробивает горло.

Дальше темнота. Его больше нет. Он душа, хрупкая вспышка света. А его тело белоснежным воротником лежит на плечах Короля.

Тот день выдался необыкновенно холодным и солнечным. Берег пестрел ярмарочными шатрами. Королева спустилась к воде, мальчик увязался за ней. Король беседовал с купцами. Крепление на алмазной застёжке, которую ювелир сделал специально для белоснежного воротника, оказалось ненадёжным. Его Величество взмахнул рукой, указывая на приглянувшийся товар, и воротник, соскользнув с плеч, упал в океан.

Не успели слуги броситься в воду, как волны подхватили мёртвый мех и унесли на глубину.

В океане всё, что хочет жить, становится жизнью. Солнечный луч коснулся белоснежной шерсти, наполняя её огнём. Выпотрошенная кожа сшивала себя заново, обрастая жабрами и рыбьей чешуёй. Рядом проплывала медуза забвения.

А ювелира, что сделал алмазную застёжку, казнили.

* * *

Лис отдёрнул лапу, словно обжёгшись. Некоторое время он смотрел на замершего Принца, потом повернулся и скрылся в волнах.

Принц продолжал сидеть на камне, не замечая, что подол уже заливает солёной пеной. Наконец, тяжело поднявшись, он забрался на насыпь и направился обратно во дворец, позабыв в своей тоске навесить колдуна.

Добравшись до спальни, Принц, не раздеваясь, спрятался под одеялом и заснул, прижимая к груди большую белую раковину.

Возможно, то было действие печали, усталости, последствия выпитого зелья или то и другое вместе, но проспал он необычно долго. За окнами лежал туман нового дня.

«Лис больше не вернётся. Нужно найти колдуна и попросить ещё зелья. Сколько времени прошло? Мне уже можно его пить?»

Принц собирался для начала расспросить слуг и поесть, но тут послышался резкий звук горна, а сразу за ним странный грохот, будто в землю вбивали металлические колонны.

«Неужели началось?»

Принц выскочил из опустевших покоев и бросился вон из дворца. Поражённые горожане, кто со страхом, кто с гордостью, взирали на высоких человекоподобных созданий из металла, медленно шагающих по дороге, ведущей к порту.

— Уж с ними мы сумеем вернуть наше солнце!.. Вон тем управляет мой сын! — слышалось в толпе.

Принц со всех ног побежал к колдуну. А из ворот фабрики выходили всё новые и новые металлические громадины.

Задыхаясь от рези в боку, Принц поднялся на Вороний коготь, но покосившийся дом встретил его разбитыми окнами и дымом догорающего пожара. Дверь кучей щепок лежала у входа, над которым висел бесполезный теперь колокольчик. Часть его откололась, и у красной стрекозы осталось только одно крыло.

— Господин чародей! — позвал Принц, пробираясь сквозь устилающие пол обломки мебели и осколки целебных зелий.

Колдун не ответил. Он лежал рядом со своими травами, из раны на лбу текла кровь. Принц коснулся его дрожащими руками, ещё на что-то надеясь, но тело уже остыло.

«Это я виноват! Из-за моей выходки отец всё узнал, а я даже не предупредил колдуна!»

Размазывая слёзы, Принц принялся искать пузырёк с зельем, но королевская стража забрала всё, а что оставила, то разбила или растоптала.

«Что же делать?» — Принц вышел из разорённого дома и подошёл к краю скалы, глядя сверху на камни, которые то скрывались под волнами, то снова показывали из воды свои острые верхушки.

«Хорошо, что Лис уплыл. Порт в другой стороне, но вдруг они и сюда доберутся».

Словно в ответ на его мысли вдалеке послышался гул металлических шагов. Шаги приближались.

«Отец решил распределить их по всему побережью!»

За деревьями показались блестящие шлемы.

Принц бросился навстречу марширующим гигантам.

— Нет! Не смейте! Там бабушка! И кальмарёнок! Вы не можете…

Ближайшая к мальчику металлическая броня замерла. Потом рука поднялась, видимо, призывая отойти в сторону. Затем рука вернулась в исходное положение, и управляющий железной махиной человек дал машине приказ идти вслед за строем по тропе, полого спускающейся с холма к океану. Но механизм заклинило. Руки и ноги колосса стали подниматься и опускаться беспорядочно, а потом двинулись на Принца. Тот стал пятиться, а колосс наступал, оттесняя мальчика к дому на скале. Взмах металлической руки — и однокрылая стрекоза на колокольчике рухнула в кучу щепок. Другой рукой железный колосс сбросил Принца вниз.

Закутанное в алые одежды тело ударилось о камни, потом волны потащили его по выступам скал. Последнее, что видел Принц, перед тем как закрыть глаза, — нить винограда, густо усеянная зелёными ягодами.

Темно. И вдруг солнечная молния мелькнула меж камней. Принц не мог разобрать её слов. Он уже перестал быть Принцем. Так, хрупкая вспышка света. Молния продолжала кричать. Кажется, что-то про прятки.

«На этот раз я спрятался слишком хорошо. Это нечестно… Как там было сказано? В океане всё, что хочет жить, становится жизнью. Я хочу жить».

В лапшичной на улице Ив нечасто делятся рецептами приготовления блюд. Секрет фирмы, сами понимаете. Но сегодня одному особенно настойчивому солнечному зайчику, кажется, удалось разговорить Лиса. Сядем поближе и послушаем.

— Первое, конечно, солнце.

Зайчик раскрывает тетрадь и начинает записывать.

— Не надо этого! — морщится Лис.

Но зайчишка попался упорный. Вцепился в карандаш и не отпускает. Пищит:

— Не запомню!

— Ладно, — вздыхает Лис. — Пиши: первое — солнце. Тебе наверняка доводилось слышать о качестве муки, преимуществах дрожжевого и бездрожжевого теста, войне воды и молока. Но первое — это всегда солнце. Не нашёл его, нечего и начинать. И мы сейчас не о погоде говорим, ты ведь понимаешь? Знавал я одну бабулю. Посреди кромешного мрака она готовила такие блинчики — душа замирала!

Второе — это соль. Казалось бы, зачем её добавлять? Разве мало вокруг слёз? А вот бывает, поставят перед тобой тарелку — и каёмочка золотая, и ложечка сияет, и блинчик — будто циркулем обведённый, карамель на нём так и тает. Но пробуешь и понимаешь: не настоящее. Лгут тебе. А в приготовлении пищи ложь недопустима.

И последнее — начинка. Блины сами по себе прекрасны, но иногда хочется чего-то добавить. Малиновое варенье, шоколад. Господин Кот, я слышал, предпочитает со сметаной. А внучок той бабули любил с вареньем из морского винограда. Тут главное — уметь прислушаться к себе. Если научишься слушать и слышать себя, то и понять других будет легче. Это если для кого-то соберёшься готовить.

Всё записал?

Зайчик просматривает страницу, проверяет, не упустил ли чего. Потом кивает.

— А теперь бери и зачёркивай. Смелее! Веди линию из угла в угол. Теперь ещё одну — крест-накрест, чтобы наверняка.

Зайчик дрожащей лапкой перечёркивает страницу.

Лис придвигается ближе, голос становится тише.

— Не верь рецептам. И особенно не верь тем, кто утверждает, будто их рецепт единственно верный. Это только их прожитая жизнь, их опыт. Изучай его, уважай, но следуй своим путём. Понял?

Лис треплет зайчишку по золотистым ушам. Потом смотрит на садящееся за кружевными занавесками солнце и начинает собираться.

— Меня ждут. До встречи, зайчишка! Пусть, когда я вернусь сюда через год, ты будешь жив, будешь продолжать светить и найдёшь свой рецепт приготовления блинов.