Si vero intra (гет)

Я в сером плену, боюсь, утону,

Боюсь, отупею.

Всех слабых из нас утащат ко дну —

Так будем сильнее.

Sounduk — Лето

Начало учебного года для учеников Хогвартса всегда начиналось одинаково: платформа, поезд, замок, распределение, праздничный ужин. Гермиона, уже привыкшая к подобному многолетнему распорядку, вместе с толпой других учеников брела в Большой зал. Рон и Гарри отстали и теперь не могли пробраться сквозь толпу поближе к подруге.

Хогвартс, разрушенный после сражения с Темным Лордом, успели восстановить к началу учебного года. Сейчас замок был таким же, каким был до войны, но для Гермионы Грейнджер царившая атмосфера праздника казалась чем-то неправильным и инородным. Чувство безопасности никак не хотело занимать свое законное место в ее душе. Гермиона глубоко вздохнула. По крайней мере, совсем скоро она сможет погрузиться в учебу и отвлечься от дурных мыслей.

Распределение и ужин. Гермиона мысленно поставила галочки напротив пунктов "платформа", "поезд" и "замок". Последнее время ей сложно было спланировать что-то дальше одного дня или даже следующих нескольких часов. Наверное, сказывалось длительное пребывание в состоянии полнейшей растерянности, страха за свою жизнь и полного непонимания, что делать дальше. "Мозг золотого трио", кажется, такое прозвище ей дала Скитер. Только сейчас мозг дал поломку, нейроны тормозили импульсы, нервная система трещала по швам.

"Наверно, это не самая большая плата за жизнь и свободу от тирании Пожирателей", — усмехнулась Гермиона и обвела взглядом зал.

Ученики негромко переговаривались друг с другом, приветствовали новеньких на своих факультетах. Взгляд Гермионы задержался на слизеринцах. Многие из них, особенно выпускники, не вернулись, чтобы продолжить учебу. Грейнджер не заметила Теодора Нотта, Пенси Паркинсон, сестер Гринграсс. Это показалось ей странным.

— Гермиона, — окликнул ее Рон с набитым ртом, — эй, ты все ещё с нами?

Гермиона мило улыбнулась друзьям. Чтобы скрыть неловкость, так как совершенно потеряла нить разговора, она спросила:

— А что-нибудь пишут в "Пророке" о том, куда делить те ученики, кто не закончил учебу?

Гарри проследил за ее взглядом, направленным на стол Слизерина.

— Я думаю, что многие уехали из страны. А остались те, у кого родственники в Азкабане. Им запрещен выезд на год.

Гермиона кивнула, показывая, что приняла информацию. Это было весьма забавно. Она принципиально не читала новости, но периодически спрашивала у Гарри или Рона о том, что пишут в газетах. Это так не было похоже на старую Гермиону, которая и дня не могла прожить без новой информации и всегда была в курсе событий. Раньше она искренне полагала, что нужно быть в курсе текущих событий, даже искаженных газетами. Теперь же любое упоминание о министерстве, политике или журналистике выводило ее из душевного равновесия.

В этом году ее назначили старостой девочек, и теперь ей полагалась отдельная комната. Гермиона догадывалась, что ее друзья надеются на ее гостеприимство сегодня вечером. "Придется сослаться на головную боль", — подумала она.

После войны Гермиона Грейнджер сильно изменилась. Это замечала она, заметила Миневра Макгонагалл, когда рассказывала ей об обязанностях старосты. Заметил Живоглот, который теперь запрыгивал к ней на кровать и убаюкивал своим мурчанием. Без пушистого друга Гермиона не засыпала. Стоило ей закрыть глаза, как перед внутреннем взором проносились вспышки заклятий, она снова видела раненых и убитых. Но больше всего ее пугали Пожиратели. Армия, которой не было конца, жестокость и исключительное могущество.

"Если бы не безумие Лорда Волдеморта, то Хогвартс бы пал", — однажды пришло в голову Гермионе.

Тогда она испугалась таких мыслей, ужаснулась тому, как легко она признала преимущество врага. Глаза наполнились слезами, стыд и отчаяние захлестнули Гермиону. Как она могла так думать после того, как она и ее друзья выстояли в схватке не на жизнь, а на смерть? Как только позволила себе усомниться в правильности происходящего? Чувство вины возвращалось вновь, когда она играла в волшебные шахматы с Роном. Внутренние терзания разъедали ее изнутри, когда Гермиона помогала Гарри вступить в наследство после Сириуса. После таких мыслей ей было стыдно смотреть в глаза Молли Уизли, которая оплакивала сына. Она пыталась спрятаться, убежать, заглушить, запретить себе думать, но вскоре убедилась, что это невозможно.

— Гермиона! — воскликнула Джинни, прекрасная и жизнерадостная, с легким румянцем и развевающейся копной рыжих волос. — Давай сегодня после ужина у тебя? Посидим, отметим возвращение в Хогвартс?

— Простите, ребята, что-то голова болит. Может, на выходных?

Гермиона не помнила, когда начала врать своим друзьям. Сейчас это уже не было важно. Если маленькая ложь способна подарить ей тихий вечер, она соврет не задумываясь.

Новая комната показалась Гермионе очень уютной. Несколько взмахов волшебной палочкой, и вещи лежали на своих местах. К комнате прилегали гостиная и ванная. Гермиона села в кресло около камина в гостиной и решила дождаться своего нового соседа — старосту мальчиков. Она понятия не имела, кто это может быть, учитывая, что профессор Макгонагалл очень долго тянула с выбором.

"Скорее всего, это Тед Голстрейн с Ревенкло", — подумала Гермиона.

Впрочем, ей было все равно.

Она откинулась на спинку и притянула колени к груди. Рядом на столике лежала открытая, но оставленная без внимания книга. Живоглот по обыкновению пришел к хозяйке на колени и принялся громко мурлыкать, намекая на то, что ему требуется заслуженная ласка.

Дверь отворилась, и Гермиона повернула голову в сторону, желая поприветствовать гостя. Взгляд ее скользнул вверх по кожаным ботинкам, задержался на зеленой мантии и остановился на серых глазах. Драко Малфой собственной персоной стоял на входе в их общую гостиную, держа в руках чемодан и клетку с совой. Тишина заполнила комнату.

— Здравствуй, — первым нарушил молчание Малфой.

Он вышел на середину комнаты, поставил свои вещи на ковер, а потом выпустил сову из клетки. Птица вылетела из открытого окошка и скрылась в вечерних сумерках.

— Моя комната слева?

Гермиона все так же пристально и без стеснения разглядывала Малфоя. Он практически не изменился с весны, разве что взгляд больше не выражал такого презрения и ненависти.

— Да, — Грейнджер вздохнула, — у нас общая ванная.

Драко только кивнул, а после сел во второе кресло напротив. Несколько минут они оба рассматривали друг друга, словно виделись впервые. Гермиона думала о том, что если он назовет ее грязнокровкой прямо сейчас, она лишь пожмет плечами. О чем думал Драко, она даже предположить не могла.

Живоглот, успевший задремать на руках у хозяйки, теперь с интересом разглядывал их гостя. Вдруг рыжик спрыгнул на пол и потерся о ноги Малфоя. Ошарашенная, Гермиона смотрела, как ее любимец довольно мурлычет, пока рука парня гладит его по голове.

— Пушистый предатель, — вырвалось у Гермионы быстрее, чем она смогла подумать о том, что не следует это произносить.

Кот и не думал уходить, его кошачья совесть молчала и наслаждалась почесыванием за ушком. Запрыгнув на колени к Малфою, Живоглот по-хозяйски улегся у того на коленях и замурчал еще громче.

— Знаешь, твой кот весьма дружелюбен, но моя сова не очень любит других питомцев, так что не оставляй его без присмотра в гостиной.

— Ты мог бы закрывать ее в клетке.

— Мог, — Малфой кивнул, не переставая гладить Живоглота, — но иногда она возвращается под утро, когда все спят.

— Ладно.

Гермиона встала с кресла. Она медленно подошла к Драко и забрала с его рук Живоглота. Кот не сопротивлялся. Гермиона уже было направилась в свою комнату, как ее окликнули:

— Сегодня придет Блейз.

— Хорошо. — Гермионе было все равно. Главное, что к ней никто не придет. — Не шумите сильно.

Уже лежа в кровати, Гермиона прокручивала в голове их диалог с Малфоем. Он не назвал ее грязнокровкой, это первое. Второе — он гладил ее кота. И третье — Драко Малфой теперь живет за соседней стеной, делит с ней гостиную и ванную, ходит патрулировать коридоры. И гладит ее кота. Почему-то именно эта мысль не давала ей покоя больше всего. Как она относилась к Малфою? Еще несколько месяцев назад Гермиона дала бы единственно верный ответ на этот вопрос: она ненавидит его. Что думала Гермиона сейчас? Ей все равно.

Нет, Гермиона, ты никогда не боялась правды. Тебе не все равно. И ты знаешь, почему.

"Если бы армией Пожирателей руководил Антонин Долохов, то мы бы проиграли".

Это была вторая мысль, которая родилась в голове Гермионы и которой она поначалу испугалась, но уже не удивилась, как много она рассуждает о прошедшей войне. Встреча с Долоховым в Министерстве запомнилась ей до мельчайших подробностей. Сильные руки удерживают ее за пояс, палочка прижата к виску. Хрипотца в голосе и сильный акцент: "Не двигайся — или убью". Но не палочка была главной опасностью для Гермионы, нет. Она чувствовала его магию, как потоки чистого волшебства окутывали их, закрывали от шальных заклятий, как воздух словно менял свою плотность, а палочка при этом была направлена на нее. Он не использовал палочку, чтобы колдовать? Гермиона читала про беспалочковую магию, но это было что-то другое, что-то, что не подходило под описанное в учебнике. Теперь Гермиона не сомневалась, что выжить ей помогло чудо. Она пыталась отыскать что-то полезное в библиотеке на Гриммо, 12, но ее усилия оказались безрезультатны. Еще одна загадка, на которую не было ответа.

Учеба помогала отвлечься от тяжелых мыслей. Видимо преподаватели решили, что так называемый восьмой курс должен изучить упущенное в рекордные сроки. Гермиона легко справлялась с нагрузкой.

Однажды на уроке чар она спросила у профессора Флитвика:

— Профессор, может ли волшебник колдовать без палочки?

— Конечно, мисс Грейнджер! — воскликнул профессор. — В следующем семестре мы с вами попробуем научиться нескольким заклинаниям беспалочковой магии.

— Простите, сэр, я не это имела в виду. Может ли волшебник вообще колдовать без палочки? Не отдельные заклинания, а в целом?

Профессор Флитвик заинтересованно посмотрел на Гермиону.

— Ну разумеется, нет. Волшебнику нужен проводник. Некоторые заклинания возможны без применения проводника в виде палочки, но таких малая часть.

— Ну а если это волшебники не из Англии? Например, другие народности?

— Мисс Грейнджер, у вас широкий кругозор, — профессор подошел к стеллажу с книгами, — у меня есть книга о культуре колдовства других народов. Там описаны, причем очень подробно, какими проводниками пользуются волшебники в разных точках земного шара. Это и посохи, и кольца, и ожерелья, многие чертят символы, ритуалы с использованием зачарованных ножей...

Перед Гермионой на парту лег увесистый том. Она поблагодарила профессора и опустила тяжелую книгу в сумку. Занятие продолжалось, но Гермиона почти не слушала.

"Был ли у Антонина Долохова другой проводник? Возможно. Какой? Может, кольцо?"

Гермиона не могла вспомнить, были ли на нем украшения.

Погруженная в себя, Гермиона не сразу почувствовала на себе пристальный взгляд. Она осторожно повернула голову чуть-чуть правее. На соседнем ряду, немного позади остальных, сидел Драко Малфой и пристально смотрел на нее. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, после чего Гермиона резко отвернулась и больше не смотрела в его сторону.

После уроков Гермиона с друзьями собрались в гостиной Грифиндора, так как соскучилась по друзьям. Последнее время она предпочитала проводить время у себя в комнате за чашкой чая и с книгой.

— Предлагаю, — улыбнулась Джинни, глядя на Гарри, — предлагаю на выходные в Хогсмид. Возражения не принимаются, особенно от тебя, Гермиона.

— Отлично, я как раз хотела сходить в книжный.

Друзья засмеялись, шутливо переглядываясь друг с другом. Вдруг Рон произнес:

— Как тебе живется с хорьком? Он тебя не обижает?

Гермиона давно ждала этого вопроса. Ее друзья волновались за нее, ни у кого из них не было сомнений, что Малфою нельзя доверять.

"Как будто, — думала Гермиона, — он только и делает, что вынашивает планы мести всем грязнокровкам, а мне особенно. Видели бы они, как он тискает моего кота".

— Гермиона? — Рон чуть-более настойчиво окликнул ее.

— Все в порядке, мы с ним пересекаемся только на дежурствах.

— Дай знать, если мы понадобимся, — сказал Гарри.

Иногда Гермионе казалось, что Гарри Поттер, которому больше всех досталось в этой чертовой войне, ее лучший друг, должен понять ее, если она задаст ему те странные вопросы, которые накопились в ее голове. По крайней мере, он был одним из тех, кто когда-то поддержал ее идею научиться нескольким заклинаниям из так называемой "темной" магии, чтобы противостоять Пожирателям. Он пытался проклясть Круцио Беллатрикс Лестрейндж в Министерстве. Он, Гермиона это знала из первых уст, применил Круциатус к Амикусу Кэрроу. Но Гарри очень быстро забывал войну или, так казалось Гермионе, тщательно делал вид, что все забывает.

Вернувшись в этот же день в свою комнату, Гермиона привычно застала Малфоя на диване в гостиной с книгой и Живоглотом на коленях. Стороннему наблюдателю показались бы странными такие их взаимоотношения. Они здоровались по утрам, желали друг другу доброй ночи. Он гладил ее кота, Живоглот спал у него на коленях. Он смотрел на нее на уроке.

— Привет. — Малфой обернулся на ее голос. — Моя очередь гладить Живоглота.

Малфой кивнул, не отрываясь от чтения. Когда Гермиона подошла ближе, он закрыл книгу, пряча написанное. Грейнджер сделала вид, что не заметила этот жест. Она подхватила Живоглота и уже собиралась уйти к себе, как Драко произнес:

— Волшебники могут колдовать без палочки, Грейнджер.

Гермиона замерла. Кот спрыгнул с ее рук и убежал по своим делам, не дождавшись ласки от хозяйки.

— Что ты имеешь в виду?

Драко устроился поудобнее в кресле и посмотрел на нее.

— Ты спросила у Флитвика, могут ли волшебники колдовать без палочки. Да, могут. Проводник нужен не всем.

В голове у Гермионы кружились тысячи вопросов, но из-за удивления она не могла произнести ни слова. Все потому, что человеком, который дал ей хоть какую-то свежую информацию, оказался Драко, мать его, Малфой. И хотя информационный голод подстегивал Гермиону наброситься на него с вопросами, задала она только один:

— Зачем ты мне об этом рассказал?

Она наблюдала, как Малфой отвел взгляд. Он оглядел комнату, как будто видел ее впервые. Гермиона подумала, что не дождется ответа, и направилась к своей спальне.

— Потому что у тебя одной тут достаточно мозгов, чтобы это понять. И потому, что ты не найдешь ничего подобного в хогвартской библиотеке, даже если поселишься в ней, что ты и пытаешься сделать последнюю пару дней. Потому что ты единственная, с кем это можно обсудить.

— Даже несмотря на то, что я грязнокровка?

— Мне уже похуй.

Гермиона вошла в свою комнату и закрыла дверь. Ее жизнь менялась стремительнее, чем она была готова вынести.

"Магия по своей сути есть энергия, и энергия эта неотделима от ее носителя, если носитель жив, и отделима, если носитель мертв. Если вы живой носитель магии, то вам полагается управлять ее потоками, если имеете дело с мертвым носителем, то управлять вы будете не самой магией, а носителем. Управление носителем возможно разными способами..."

Гермиона закрыла книгу. Гарри разрешил взять эту книгу из библиотеки на Гриммо, приговаривая, что после выпуска из Хогвартса придется поставить здесь для Гермионы кровать. Сейчас, лежа на кровати в своей школьной спальне, Гермиона уже в третий раз пыталась осознать написанное. В Хогвартсе их никогда не учили, что магия неотделима от человека. Но разве это не очевидно? Очевидно же, что живой человек способен управлять магией, а мертвый нет? Или если под мертвым носителем понимается предмет, то не очевидно ли, что предметом управляет человек? Но тогда как волшебник может колдовать без палочки? В голове все смешалось, хотелось спать. Интуитивно Гермиона понимала, что где-то в ее рассуждениях ошибка. Если верить Драко, что волшебнику не нужна палочка как проводник энергии, при чем тут мертвый носитель? Гермиона мысленно пообещала себе спросить у Малфоя, что ему еще известно.

Последнее время он вел себя вполне прилично. Ни разу с начала года не назвал ее грязнокровкой. Не оскорблял ее друзей. Из наблюдений Гермионы он занимался двумя вещами: читал книги и общался с Блейзом Забини. Гермиона делала вид, что не слышит периодического звона бокалов и не чувствует запах виски. Пока ее не трогают, она не трогает их. Сегодня вечером эти двое снова зависали в гостиной. Гермиона решила, что ей следует проветриться и сходить к друзьям.

В гостиной, как и предполагала Гермиона, двое слизеринцев приятно проводили время в компании алкоголя. Она быстро двинулась к выходу, но перед этим оглядела комнату в поисках Живоглота. Убедившись, что кот мирно спит на ковре перед камином, Гермиона собралась было уходить, как услышала тост, вряд ли предназначенный для ее ушей:

— Давай выпьем за то, мой друг, чтобы через год уже ты угощал меня виски за пределами этой ебаной Англии с ее правилами и законами, — Блейз поднял вверх бокал. — Ах да, ты же не забудешь старину Блейза, позовешь в гости?

— Я боюсь, как бы мой мастер не был против алкоголя. Так что, Забини, будешь спасаться от холодов чаем, — Драко сделал глоток, — впрочем, мне будет положен отпуск, чтобы навестить мать.

— Разве миссис Малфой не поедет с тобой?

— Маме не разрешен выезд на три года, пока мой отец не отсидит в Азкабане треть срока. Да и потом, она скорее поедет во Францию или куда-нибудь на юг. Холодный климат ей не по душе.

— Ладно, ты взрослый мальчик, — по тому, как Забини усмехнулся своей же шутке, было понятно, что он уже хорошо выпил, — справишься сам. Зря только Макгонагалл назначила тебя старостой в этом году, это забирает много времени.

— Пытается показать, что Хогвартс готов оказать помощь детям другой стороны. Эй, Грейнджер, не хочешь с нами выпить?

Гермиона поняла, что до сир пор стоит в дверях. Она развернулась, пытаясь скрыть смущение. Получалось из ряда вон плохо, но уйти прямо сейчас значило бы признать, что она специально подслушивает.

— Нет, — она старалась оставаться спокойной, — я ухожу к друзьям. Вернусь не скоро.

— Зря, у нас есть твои любимые конфеты, — и Драко указал на цветную упаковку со сладостями.

Гермиона подошла к маленькому столику, подцепила одну конфетку из пачки и быстро направилась к выходу. На пути в гостиную Грифиндора она обдумывала услышанное. Значит, Малфой хотел уехать куда-то после школы. Да еще и к какому-то мастеру. Любопытство, проснувшееся в груди, побуждало Гермиону вернуться и расспросить его. Но не в присутствии же Забини. На самом деле никто из школы не знал, что Гермиона достаточно мирно сосуществует на одной территории с Малфоем. Оба придерживались нейтралитета, стараясь не сделать свою жизнь еще хуже, чем она есть сейчас. Гермиона закрывала глаза на посиделки Малфоя и Забини, он не трогал ее. Откуда Малфой знал, какие конфеты ее любимые?

Вечер прошел в приятной атмосфере расслабленности и умиротворения. Она сидела в гостиной своего факультета, болтала с друзьями. Расслабление, чувство покоя и безмятежности накрыли ее с головой. Наверное, ей действительно не хватало общения с близкими, не стоило так отдаляться от друзей. Пусть ни Гарри, ни Рон, ни Джинни не могли удовлетворить ее любопытство относительно тех тайн магии, которые Гермиона очень хотела постигнуть, он давали ей нечто большее — заботу и поддержку.

Она ушла к себе далеко за полночь, тихо пробираясь по коридорам Хогвартса. Ей как старосте не обязательно было быть в спальне после отбоя, но Гермиона не хотела привлекать к себе лишнее внимание.

В гостиной горели светильники, однако их света не хватало, чтобы осветить всю комнату. Блейза не было, а вот Малфой не спал. Он сидел у открытого настежь окна и курил. Гермиона ненавидела запах сигарет, но решила не портить себе настроение после приятного вечера и промолчала.

— Мы ведем завтра мелких в Хогсмид? — Драко, казалось, был в таком же прекрасном расположении духа.

— Нет, завтра мы отдыхаем. Откуда ты знаешь, какие конфеты мои любимые?

— Все просто. Твой кот вечно крадет фантики от конфет и играет с ними в гостиной.

Гермиона рассмеялась. Как же она сама не догадалась? Пушистый предатель.

— Почему ты тогда рассказал мне про то, что волшебники могут использовать магию без палочки? — чтобы задать этот вопрос, Гермионе пришлось собрать всю свою храбрость, но она чувствовала, что если не спросит сейчас, то не спросит уже никогда.

— Я тебе уже говорил, — Малфой, казалось, не удивился резкой смене темы разговора.

Он все так же стоял около окна, и огонек от сигареты мелькал в полумраке комнаты.

— Что я единственная это пойму? Но почему?

— Потому, что ты умеешь разглядеть суть вещей, и это не комплимент, Грейнджер. Но стопроцентное следование правилам тебя портит. А еще у тебя сильный дар.

— Под даром ты имеешь в виду магический резерв?

Малфой затушил окурок и развернулся спиной к окну.

— Пусть будет магический резерв. Но я слышал, что это называют даром. Не важно.

Гермиона задумалась. С одной стороны, просить о чем-либо Драко Малфоя было в новинку. И это могло быть опасно. Гермиона понимала, что в прошедшей войне они были по разные стороны баррикад, но война закончена. Риск стоит того, чтобы знать, а знания стоят того, чтобы успокоиться. Если, конечно, новые знания не принесут еще больше волнений.

— Ты расскажешь мне, что ты знаешь об этом?

Драко отошел от окна и жестом предложил Гермионе сесть в кресло напротив. Когда они оба сели, он заговорил:

— Я расскажу тебе, что знаю о колдовстве без палочки. Эта информация может тебе не понравиться. Я даже научу тебя кое-чему. Но я хочу кое-что взамен.

Гермиона вздохнула. Ну конечно, слизеринцы не делают ничего просто так. Он бы не был Малфоем, если бы ничего не попросил в обмен даже на простой рассказ.

— И что ты хочешь?

— Научи меня вызывать патронус.

Что ж, это была немного не та просьба, которую ожидала Гермиона. В целом это было не сложно, учитывая, что она хорошо справлялась с этим заклинанием. У нее даже был опыт. Она разучивала заклинания с Отрядом Дамблдора.

— Я согласна.

Драко откинулся на спинку кресла и улыбнулся.

— Вот и славно. Но начнем мы завтра. Доброй ночи.

С этими словами он встал и направился в свою комнату.

Утро Гермиона провела перед зеркалом, тщательно подбирая наряд, чтобы пойти в Хогсмид. Она обещала друзьям, что посидит с ними в "Трех метлах", но до этого зайдет в книжный и канцелярский. Гермиона прокручивала в голове вчерашний разговор с Малфоем. Пожалеет ли она о своем решении? Не ввязались ли она в неприятности? Гермиона вспомнила, как во время финальной битвы Малфой шел к Пожирателям смерти, когда Волдеморт предложил всем сдаться. Нет, одернула себя она, он шел к своей семье. Разве он мог выступить против родителей? Он не виноват, что его отец в свое время выбрал неправильный путь. Но разве выбор отца был причиной того, что Малфой издевался над ней все прошлые годы? Гермиона уже начала жалеть, что согласилась на эту нелепую сделку.

* * *

Драко стоял на улице Хогсмида и курил. Пагубная магловская привычка прицепилась к нему в прошлом году. Он всегда считал, что бросит в любой момент. Наивно и по-детски. Он собирался зайти в книжный и поискать несколько книг, которых ему не хватало для подготовки к экзаменам, но сомневался, что сможет раздобыть их в Хогсмиде. Придется аппарировать в Лютный — и так, чтобы никто этого не увидел.

Малфой затушил окурок. Утром он пожалел, что обещал Грейнджер лекцию о колдовстве. Нужно меньше пить. С другой стороны, единственное, чем он мог заинтересовать мастера на экзамене, это вызов патронуса, а отказываться от помощи было бы глупостью.

Малфой понимал, что в глазах Гермионы выглядел странно, но уже не мог вести себя так, как раньше. За то время, пока их дом любезно был предоставлен его отцом Волдеморту и Пожирателям, он научился двум вещам. Первое, что осознал Малфой, что чаще всего люди не являются теми, кем кажутся на первый взгляд. И второе — нужно валить из этой страны как можно скорее. Сейчас необходимо было просто дождаться выпуска из Хогвартса.

Дверной колокольчик оповестил владельца магазина о новом посетителе. Драко кивнул хозяину лавки и направился к отделу книг по ментальной магии. Он не собирался учиться легилименции, по крайней мере, не сейчас, но техники работы с разумом полезны, чтобы научиться концентрации на своей силе. Между полок он заметил Грейнджер. Драко усмехнулся и подумал, что было бы странно, если бы он не увидел ее в книжном в первые выходные в Хогсмиде. Гермиона держала в руках учебник "Чары. Расширенное издание". Драко огляделся. В магазине кроме них была еще пара покупателей, которые были погружены в изучение ассортимента. Он подошел к Гермионе:

— Грейнджер, ради Мерлина, поставь это на место. Я тебе дам почитать хорошую книгу по чарам.

Гермиона захлопнула книгу и с удивлением уставилась на него.

"Она неплохо выглядит, когда одета не в школьную мантию", — подумал Малфой.

— Малфой, твоего совета я не спрашивала, — резко бросила Гермиона.

Она резко развернулась и вышла из магазина.

Малфой посмотрел ей вслед, про себя отметив, что книгу она так и не купила.

* * *

Гермиона быстро шагала по направлению к "Трем Метлам". Раздражение нарастало. С каких пор Малфой решил, что имеет право командовать? Он ей не друг и не... А кто он ей? Они договорились помочь друг другу "в учебе", как про себя называла это Гермиона. Но между ними не было ничего общего. Он не имел право вмешиваться в ее дела и уж точно не должен был контролировать книги, которые она читала.

В кафе ее уже ждали. Гермиона проскочила к месту у окошка и уселась рядом с Роном.

— Гермиона, мы взяли тебе облепиховый чай, как ты любишь, — Гарри улыбнулся, — выбрала что-нибудь?

— Нет, — Гермиона уставилась на сложенные в замок руки, — не нашла ничего интересного.

— Жаль, — Джинни положила голову на плечо Гарри, — а я выбрала себе новую блузку. Потом покажу тебе. Кстати, на Гриффиндоре планируется вечеринка в честь Хэллоуина, и храни тебя Мерлин, если ты не придешь!

Близился вечер, когда Гермиона наконец переступила порог их с Малфоем общей гостиной. Ее сосед тем временем сидел в излюбленном кресле, читая.

— По-моему, мы поменялись местами, Грейнджер, — Драко обернулся и кивком поприветствовал ее, — это ты должна в свой выходной сидеть тут, обложившись книгами. А я пить в баре.

— Только не говори, что ты меня тут поджидаешь.

Гермиона махнула палочкой в сторону камина. Огонь разгорелся сильнее, затрещали поленья. Еще один взмах палочкой — и над огнем завис чайник. Следующим делом было принести кружку и заварку.

— Ну вообще-то да, мы договорились вчера.

Гермиона замерла, мысленно ругая себя за забывчивость. И ведь она встретила Малфоя в книжном, это должно было напомнить ей об их договоренности. Раздосадованная и смущенная, она подхватила вторую чашку и пачку печенья.

— Я надеюсь, что чай с печеньем сойдет за извинения?

— Более чем, — Драко следил за ее действиями, — буду рассказывать внукам: героиня войны, золотая девочка, Гермиона Грейнджер заваривает чай бывшему Пожирателю Смерти. Мне без сахара и покрепче.

Гермиона мысленно досчитала до десяти. Это было то, чего она так боялась все это время. Драко не был бы собой, если бы снова не начал издеваться над ней.

"Ну, хотя бы не грязнокровка", — успела подумать Гермиона, однако стоило ей взглянуть на Драко, чтобы убедиться, что на его лице не было и тени насмешки.

И тем не менее, она произнесла:

— Что, неприятно брать еду из рук маглорожденной?

— Грейнджер, — Малфой позволил себе повысить голос, — если тебе нужно повторять все по два раза, то наше сотрудничество точно не принесет никаких результатов. Я же говорил, мне абсолютно плевать на твою кровь.

— И с каких пор?

— Как только подростковые гормоны прекратили творить хуету в моей голове и в моем доме поселился выживший из ума один из сильнейших волшебников современности, примерно в это время.

Гермионе вдруг стало стыдно. Она поставила дымящиеся чашки на столик и села в кресло напротив. Неизвестно откуда взявшийся Живоглот запрыгнул к ней на колени. Но уютная атмосфера хогвартской гостиной была разбавлена напряжением, царившим в воздухе.

— Прости, — она мельком глянула на Драко.

Тот наклонился и взял чашку с чаем.

— Забыли. Давай к делу. Расскажи мне, что тебе интересно знать, но сначала вот что: что тебя натолкнуло на мысль про магию без палочки?

Гермиона на секунду задумалась. Может ли она рассказать, что действительно заставило ее задуматься над этой темой? Разве могла она рассказать Малфою про то, что Пожиратель, по слухам, правая рука Лорда Волдеморта, показался ей странным во время того, как она было у него в заложниках? Драко ведь даже не знал, что было в Зале пророчеств. Или знал по рассказам отца? Мысли пчелиным роем кружились в сознании, Гермиона никак не могла принять решение.

— Грейнджер, я что-то не то спросил?

— Нет, — та вздохнула и потянулась за чашкой.

Живоглот недовольно мяукнул. Он уже успел задремать, и теперь его покой потревожили. Сделав несколько глотков, она продолжила:

— Просто я не знаю, насколько этой информацией стоит делиться.

Малфой изучал ее лицо и, казалось, был расстроен ее ответом.

— Я не хочу копаться в твоих тайнах, просто мне важно знать, что тебя натолкнуло на эту мысль. Я, в некотором роде, тоже заинтересован в изучении разных сторон магии. Если ты увидела это в книге, то я бы хотел почитать ее. Если это был человек, то, возможно, я знал его и мог бы предположить, откуда ему это известно... А особенно если это вдруг был Пожиратель Смерти... — Драко не отрывал от нее взгляд: зрачки Гермионы расширились. — Я угадал?

Гермиона ошарашенно смотрела на него. Драко вдруг понял, что она испугана. Но почему? Чего ей бояться сейчас? Или это воспоминания о войне так сильно заставляли ее нервничать?

— Антонин Долохов, — Гермиона говорила быстро, запинаясь, — Он... ты же знаешь о столкновении Гарри в Отделе тайн с Пожирателями? Тогда еще твой отец... Мерлин, Малфой, прости. В общем, тогда мне не посчастливилось попасть в руки к Долохову, и он... Я не знаю, как это объяснить... он направил палочку на меня, что-то говорил, угрожал, но его магия... Она была вокруг нас, словно ее направляло что-то другое. Он не ставил щитов, не произносил ничего вслух, но он колдовал, понимаешь? Я чудом выжила после его проклятия, спасибо мадам Помфри.

— Что ж, я рад, что у меня не паранойя, — Драко улыбнулся, — поскольку большинство Пожирателей Смерти были постоянными гостями моей семьи, Долохов не являлся исключением. Тебе не одной казалось, что колдует он как-то иначе, чем другие. Но я видел это только один раз, и то скорее не видел, а почувствовал.

— Ты расскажешь?

Гермиона поерзала в кресле, окончательно разбудив Живоглота. Кот спрыгнул на пол и устроился возле камина.

— Расскажу. Но не надейся на красочные подробности, я тогда практически ничего не понял.

* * *

Малфой-мэнор, 1997

Драко быстрым шагом двигался в сторону дуэльного зала в Малфой-мэноре. До этого момента он никогда не думал, что будет ненавидеть каникулы. Возвращение в родной дом, который теперь казался пустым и бездушным, несмотря на увеличение проживающих на его территории людей. Он не был готов ежедневно сталкиваться с приспешниками Темного Лорда, да и с ним тоже. Он не был готов видеть маму, вежливо разговаривающую с гостями днем, обустраивающая комфорт убийцам, а ночью приходящая к нему в комнату, думая, что он уже уснул. Черт... Еще и его тетушка, которая просто жаждала вырастить из него настоящего бойца для доблестной армии Пожирателей. Вот и сейчас он спешил на очередную тренировку.

В просторном зале было шумно. Видимо, он так боялся опоздать, что пришел слишком рано. Ближний круг еще не закончил тренироваться, сейчас в дуэли сошлись Мальсибер и Рабастан Лестрейндж. Драко протиснулся между столпившимися по периметру незанятыми Пожирателями. Краем глаза он увидел Долохова, который очень внимательно следил за поединком.

— Лестрейндж, если ты выставишь такой щит в бою, его пробьет любой школьник, — Долохов раздраженно убрал упавшую на лоб прядь волос, — усиль защиту, твою мать.

Рабастан, не отводя глаз от противника, попытался сделать пасс палочкой, но ее тут же выбило из рук невербальным Экспеллиармусом. Мгновение — и Лестрейндж растянулся на полу.

— Стоп, все свободны. Мальсибер, лечи руку, это пока что твое слабое место. Лестрейндж, задержись, — Антонин развернулся и посмотрел на Малфоя. — Ты чего тут?

— Мадам Лестрейндж согласилась потренировать меня, — Драко уже заметил, что ее нет в зале, — вы случайно ее не видели?

— Она в рейде, так что на сегодня ты свободен. Если хочешь, приходи завтра к нам.

Драко учтиво кивнул и, поблагодарив, развернулся, чтобы уйти. Уже на выходе из зала он услышал:

— Басти, если хочешь выставить защиту, делай это заранее. Всегда рассчитывай, что тебе нужно больше времени. Это тебе руками махать. Встань на позицию, защищайся.

Волоски на затылке будто наэлектризовались. По спине поползли мурашки, а когда Драко обернулся, то увидел, что Долохов стоит, скрестив руки на груди, при этом давая указания:

— Выстави руки вперед, да, вот так, и лучше щит покрепче, чем шире...

Малфой быстро ушел. Еще не хватало, чтобы Антонин Долохов решил, что тот подсматривает за ними.

* * *

— То есть ты заметил, что Долохов стоит и наблюдает за Лестрейнджем, и решил, что он в этот момент колдовал?

— Я не решил, Грейнджер, я это почувствовал.

— А если это колдовал Лестрейндж, — Гермиона не унималась, — он же держал в руках палочку до этого? Или они оба?

— По сути, это не так и важно. Здесь главное — как они это делали. С того момента я облазил всю домашнюю библиотеку, но не нашел ни строчки. Конечно, есть много книг про беспалочковую магию, но даже Волдеморт не мог обходится без палочки постоянно. Но война лишь набирала обороты, так что поиски пришлось отложить до лучших времен.

Драко прервался и отхлебнул чай. Что-то в его взгляде изменилось. На секунду Гермионе показалось, что он не станет продолжать рассказ, но Малфой заговорил вновь:

— А потом война закончилась. И я нашел вот это.

Драко протянул Гермионе книгу в кожаной обложке. Гермиона внимательно рассматривала обложку, лишенную надписей. На деле же книга оказалась блокнотом, страницы которого были исписаны мелким витиеватым почерком.

— Это чей-то дневник?

— Я бы сказал, что это больше похоже на тетрадь. И здесь написаны ответы на волнующие нас вопросы, — Драко резко выхватил записи из рук Гермионы, — а теперь, если хочешь ее почитать, ты должна дать Непреложный обет, что не расскажешь, чей это блокнот и откуда он у меня.

Гермиона вскочила с кресла и зашагала по комнате. Живоглот встрепенулся, почувствовал настроение хозяйки.

— Мы так не договаривались, Малфой! Ты хоть понимаешь, что такое взаимопомощь? Ты рассказываешь мне о магии без палочки, я учу тебя патронусу. Какой смысл мне знать, кто это написал, если это не так важно? Ты же можешь мне просто пересказать, не называя автора.

— Потому что, Грейнджер, — Драко тоже встал и с яростью уставился на нее, — потому что в записях есть личная информация о владельце. Потому что это касается моей семьи. И потому что если ты узнаешь, чей он, ты можешь отказаться его читать. Как надумаешь, дай знать.

С этими словами Драко развернулся и ушел к себе в спальню. Гермиона осталась одна посреди гостиной. В последнее время она стала слишком вспыльчивой.

* * *

Уже целую неделю Гермиона не находила себе места. Она жаждала новых знаний, она хотела прочесть те заветные записи. Днем ее отвлекала учебная рутина и обязанности старосты, вечером же ее разум захватывали мысли о неизведанном. Ей казалось, что из-за всех этих секретов ее хандра лишь усиливалась. Последней каплей стала ссора с Роном вечером пятницы.

— Ты сидела на трансфигурации вместе с Малфоем, Гермиона! Может быть, ты еще к нему за обедом подсядешь? — Рон злился, не обращая внимания на Гарри, который хотел его успокоить.

— Рональд Уизли, — Гермиона позволила себе повысить голос, — я опоздала на урок из-за собрания старост, и чтобы не отвлекать профессора Макгонагалл, мы просто тихо сели назад.

— Но он разговаривал с тобой!

— О, представь себе, людям дана речь! Война кончилась, Рон, может уже можно перестать шарахаться от людей только потому, что они учатся на Слизерине?

— С каких пор ты стала вести светские разговоры с Малфоем?

— С тех самых, как нас обоих назначили старостами. Прекрати меня в чем-либо обвинять.

— Я не обвиняю, просто мне кажется, что тебе скоро будет интереснее общаться с ним, чем со мной!

— О Рональд, так и есть!

Гермиона лежала в кровати, но сон не шел. Ей было стыдно, что она наговорила Рону много неприятных вещей. Она устала, что он никогда не понимал ее, что никогда не поддерживал ее интересы. Она же часами слушала его истории про квиддич, почему он не мог послушать десять минут про новую книгу, которая ее заинтересовала? Теперь он не будет с ней разговаривать как минимум неделю. Ее мысли вновь вернулись к Малфою. Она слышала, как он возится в ванной и что-то роняет на пол. Что ее сейчас останавливало от того, чтобы согласиться на его условия? Гордость?

Нет, Гермиона, не ври хотя бы самой себе. Не гордость. Страх. Ты просто боишься, что твои тревожные мысли о войне снова затянут тебя в бесконечную пучину сомнений. Ты боишься того, что бы было, если бы вы проиграли. Ты продумала сотню версий альтернативных событий, ты решила, будто вас спасла лишь удача. А удача ли? Волдеморт был безумен, но он по-прежнему оставался одним из сильнейших волшебников. Его безумие было вызвано крестражами, но они уничтожили их всех. У него была армия Пожирателей. Если бы Антонин Долохов руководил войной, то Хогвартс бы пал? Возможно, но он не руководил. Да ему, возможно, вообще было все равно!

Война наконец-то закончилась, так почему она не могла делать то, что хочет? Гермиона вздрогнула и встала с кровати. Холод сковал ее ступни, когда она вышла из теплой спальни в прохладную гостиную. Камин уже догорел, а Малфой оставил открытым окно.

Гермиона подошла к двери в комнату Драко и постучала. Она знала, что он еще не спит. Дверь открылась, и на нее уставился удивленный хозяин комнаты.

— Грейнджер?

— Драко, я готова дать Непреложный обет.

* * *

Драко... Было непривычно слышать свое имя из уст Гермионы Грейнджер. Малфой рассматривал девушку, стоящую в дверях его спальни, и с удивлением отметил, что она довольно привлекательна.

— А зеленая пижама — это чтобы задобрить меня? — Драко еще раз оглядел Гермиону с ног до головы. Не часто увидишь героиню войны в майке и шортах с кружевной окантовкой. — Заходи, а то совсем замерзнешь.

Легкий румянец лег на щеки Гермионы, и она уже вовсю винила себя, что оставила халат у себя. Комната Малфоя ничем не отличалась от ее, разве что покрывало на кровати было зеленым, а не красным. Малфой галантно предложил ей какой-то свой свитер и отвернулся, пока она одевалась.

— Я тут немного подумала о формулировке обета, — Гермиона старалась как можно скорее нарушить воцарившуюся тишину, — я бы хотела, чтобы с моей стороны было все просто. Я обязана дать тебе все знания о том, как призвать патронус, в обмен на известную тебе информацию о беспалочковой магии…

— Грейнджер, — Драко небрежно махнул рукой, предлагая ей сесть на стоящий около его кровати стул, а сам опустился на край кровати, — не о беспалочковой магии. Чтобы в таком случае исполнить условия обета, мне придется стать как минимум хогвартским профессором. С моей стороны я дам тебе прочесть дневник, а ты сохранишь в тайне содержание и автора.

Гермиона чувствовала себя неуютно. Она ненавидела плести интриги, что-то скрывать, заключать обеты, врать. На войне это все было необходимым, чтобы выжить, но она так надеялась, что с победой Гарри она будет свободна от этих оков. Сейчас ей казалось, что война опять здесь, близко, стоит за ее спиной, корчит рожицы и ухмыляется.

— Грейнджер, ты тут?

— Я… — Гермиона резко вскинула голову. — А... а если вдруг в дневнике информация, которая встречается где-то еще? Допустим, автор дневника конспектировал книгу, потом я эту книгу нашла, прочитала, но я не смогу поделиться этой информацией?

Драко задумался и несколько секунд смотрел на свои руки, сложенные на коленях. Гермионе показалось, что он избегает ее взгляда.

— Я об этом не подумал, — он выдохнул, — да, там есть конспекты. Тогда так: я обещаю дать тебе дневник, но запрещаю разглашать имя автора, информацию, которая может его скомпрометировать, и то, что именно я дал тебе эту тетрадь. Ты обещаешь помочь мне вызывать патронуса. Соглашайся, Грейнджер, это максимальные уступки.

— Я оказываю помощь в твоем самообучении. В противном случает сделки не будет, — Гермиона не была готова играть только по правилам Малфоя, — кто скрепит обет?

Драко посмотрел на Гермиону. Вот сейчас перед ним сидел его шанс осуществить задуманное, шанс вырваться на свободу и стать кем-то большим, чем сын последователя Лорда Воландеморта.

— Обет скрепим мы сами, свидетелем будет мой личный домовой эльф, они, как ни странно, имеют на это право. Надеюсь, этот вариант тебя устраивает? — усмехнулся Малфой.

Он все еще не мог выкинуть из головы Г.А.В.Н.Е. и сейчас, видя, как краснеет Гермиона, позволил себе рассмеяться.

— Я согласна, — Гермиона смущенно отвернулась, — когда мы сможем это сделать?

Драко поднялся на ноги и хлопнул в ладоши. Посреди комнаты появился домовой эльф — маленький, обернутый в белое банное полотенце на манер греческой тоги. Он смешно пошевелил ушами и радостно вскрикнул:

— Хозяин Драко! Я так рад вас видеть! Хозяин так редко вызывает Лимми. Лимми беспокоится, как хозяин Драко живет в школе. Лимми переживает, что хозяин здесь плохо ест и…

— Лимми! — Эльф замолчал и услужливо уставился на Малфоя. — Мне очень нужно, чтобы ты стал свидетелем Непреложного обета. Потом возвращайся домой.

— Лимми все сделает, хозяин Драко! Лимми хороший эльф, Лимми так беспокоится…

Гермиона все это время неподвижно сидела на своем месте, не решаясь произнести ни слова. Этот маленький эльф был так не похож на Добби, который, между прочим, тоже служил Малфоям. Гермиона много знала об этих существах, но развернувшаяся картина не укладывалась у нее в голове. Эльфы боялись хозяев — Добби так точно при упоминании лорда Малфоя начинал дрожать и причитать! — а Лимми испытывал все что угодно, но не страх. От этих мыслей ее снова отвлек Малфой, предлагая скрепить обет.

"Что-то слишком часто ты стала уплывать из реальности, Гермиона, по-моему, это тревожные звоночки".

Когда обряд был завершен и эльф испарился из комнаты, Гермиона все еще не могла поверить своим глазам.

— Лимми — эльф, доставшийся в приданое матери, — Драко старался скрыть смущение, — он заботился обо мне с детства и не может принять тот факт, что мне больше не одиннадцать. Грейнджер, неужели я превратился на твоих глазах в мантикору, прекрати так ошарашенно на меня смотреть. Если ты не против, я бы хотел с завтрашнего дня начать тренировать вызов патронуса. Я так понимаю, наша гостиная подойдет. Но прежде, чем я отдам дневник, я тебе кое-что покажу.

С этими словами Драко вновь указал Гермионе на стул, на котором она сидела до того, как встала напротив, чтобы скрепить обет. Затем он нетерпеливо прошел к окну и проверил, что оно плотно закрыто. Затем все так же быстро и немного нервно подошел к двери и проверил, что она тоже закрыта. Развернувшись лицом к Гермионе, Малфой продолжил:

— Я тебе кое-что покажу. Добавлю мотивации к нашему сотрудничеству, хотя мы уже и скрепили обет. Напоминаю, можешь задавать мне любые вопросы, касающиеся информации из дневника. Смотри.

Драко встал и вытянул правую руку с зажатой в ней палочкой вперед. Затем резким демонстративным движением отбросил палочку в сторону кровати. Гермиона взглядом проследила за тем, как древко бесшумно падает на одеяло.

"А я ведь даже палочку оставила в комнате", — подумала она.

Драко вновь вытянул руку вперед и закрыл глаза. Несколько секунд ничего не происходило. Гермиона уже хотела что-то сказать, как вдруг прямо на ее глазах чуть выше ладони Малфоя зажегся небольшой круглый огонек. Ей показалось, будто это свет самой магии, самая настоящая живая энергия. Малфой открыл глаза и тяжело вздохнул, затем попросил:

— Подойди ко мне и вытяни вперед руку, как я. Не бойся, — он в очередной раз резко выдохнул, — лучше побыстрее.

Гермиона как завороженная встала и подошла ближе. Про себя она отметила, что на лбу у Драко выступил пот, а его рука слегка подрагивает. Она протянула руку. Малфой медленно, словно над его рукой парил не сгусток света, а хрустальный шар, попытался передать ей огонек. Тот тут же погас, едва коснулся девичьей ладони.

— Ясно, — Драко резко опустил руку и слегка наклонился вперед, — твоя связь с магическим ядром тоже заблокирована. Ничего. Дневник на тумбочке около кровати. Пожалуйста, дай мне отдохнуть, такое колдовство пока еще отбирает у меня много сил.

— Ты… ты обманул меня!

Гермиона не могла поверить в то, что сейчас произошло. Она чувствовала себя дурой.

"Да, Гермиона, потанцуй на этих граблях еще пять раз и еще столько же доверься Малфою".

— Ты сказал, что…

— Что дам тебе записи. Я дал. Да, я не сказал, что умею колдовать без палочки. Ну... как умею, ты видела. Давай оставим все вопросы на завтра.

Гермиона резко схватила тетрадь и выбежала из комнаты. Только оказавшись у себя в спальне, она заметила, что все это время не дышала.

"Еще один тревожный звоночек, Гермиона, ты уже не можешь контролировать свои эмоции".

Она заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Тетрадь все еще была в ее руках. Теперь этой вещи суждено было оказаться на прикроватной тумбочке Гермионы Грейнджер.

Живоглот поскреб лапой дверь в ванную. Это было что-то новенькое, обычно он просился выйти в гостиную, чтобы после ускользнуть бродить по ночному замку. У Гермионы не было сил думать еще и об этом. Она просто решила отстраненно понаблюдать за действиями своего кота, когда тот окажется в ванной. Выглядывая через небольшую створку двери, Гермиона смотрела, как кот скребет лапой дверь напротив и тихо мяучит. Дверь напротив открывается, не широко, но так, что кот с легкостью входит в комнату Малфоя. Пушистый предатель.

* * *

Рабастан Лестрейндж

"Ну конечно. Могла бы и догадаться, Гермиона".

Дневник представлял собой тетрадь в толстой кожаной обложке со шнурком посередине. При жизни владельца на неё накладывали кучу охранных чар, даже сейчас Гермиона чувствовала остаток магии на плотных страницах. Почерк владельца был мелкий, витиеватый, но аккуратный и хорошо читаемый. Повезло.

Гермиона с первых страниц поняла, почему Малфой потребовал от неё обет. Раньше она наивно полагала, что в этой тетради некий тёмный волшебник выписывал темномагические заклятия, формулы. Рабастан — Гермиона решила, что мысленно будет обращаться к нему именно так — начинал рассказ со своего заключения в Азкабане. Гермиона уже решила, что пропустит эти страницы, все-таки мемуары Пожирателя Смерти — не то, что стоит читать после войны.

Что-то привлекло её внимание. Некоторые записи дополняли рисунки. На одной из страниц были изображены портреты. Вспомнив колдофото Пожирателей из "Ежедневного пророка", Гермиона догадалась, что Рабастан изобразил самого себя и... черт!

Антонин Долохов смотрел на неё с портрета, и Гермиона возблагодарила небеса, что этот портрет не живой.

"Да он же меня просто преследует. Нет, Гермиона, это твои мысли тебя преследуют".

Долохов был изображён сидящим в тюремной камере, и над его ладонью парил такой же огонёк, какой ей показывал Малфой. Рисунок был сделан простым карандашом, но Гермиона была уверена, что в реальности он бы светится ярче, чем у Драко. Что ж, она прочитает все, от корки до корки.

* * *

Рассвет застал Гермиону сидящей в гостиной перед камином. В какой-то момент её глаза начали слипаться, и она перебралась с уютной кровати на ковёр. В гостиной было прохладнее, и тёплое одеяло не так сильно манило отложить чтение. Когда первые солнечные лучи осветили страницы, Гермиона дочитывала последние строки.

"Убивающее, сотворенное без палочки, нейтрализовать можно щитом, в отличие от стандартной Авады (она слишком сильно подпитана яростью, и более точна), однако и её возможно, если ты сильнее противника".

Ниже было приписано, но иной рукой:

"А ты уже сильнее, друг мой, с тех пор, как выкинул эту деревяшку".

На этом записи обрывались. Гермиона отметила, что к концу почерк владельца менялся, видимо, Рабастан нервничал. Но это сейчас не имело значения. То, что Гермиона узнала, не укладывалось в её голове. Она решила, что подумает об этом завтра, даже если завтра уже наступило, даже если скоро идти на первый урок, даже если её кот не пришёл к ней ночевать, даже если все, что она знала о магии, начинало утрачивать смысл.

* * *

Малфой не сильно удивился, когда не увидел Гермиону за завтраком. Он догадывался, что она не смогла устоять и читала записи его дяди до ночи. Но когда Грейнджер не появилась на первом уроке, а потом на втором и на третьем, Малфой позволил себе начать беспокоиться. Нетипичное поведение.

После обеда, когда занятия остались позади, Драко быстро попрощался с друзьями и направился к себе. Эта чертова Грейнджер весь день не выходила у него из головы. И с каких пор он беспокоился о ней? Ну да, не сходила на уроки, не пришла на завтрак и обед, ничего же смертельного. Наверно, ее друзья уже околачивались у них в гостиной. Не могло же такого быть, чтобы записи, что он ей дал, так сильно перевернули ее мир. В конце концов, она пережила войну.

В гостиной было пусто. Малфой не стал медлить. Быстрым шагом он преодолел расстояние от входной двери до спальни и заколотил в дверь. Ответа не было. Драко уже было занес руку, чтобы снова постучать, как дверь открылась и Гермиона уставилась на него сонными глазами.

— Малфой?

— Нет, блядь, сам Дамблдор. Ты сегодня.. — Малфой осекся. Он не хотел говорить о том, что ее не было на уроках. Его это не волновало. — Ты же помнишь, что должна позаниматься со мной?

— А есть смысл?

Гермиона выглядела слишком спокойной, что начинало раздражать. Драко почувствовал, что его дыхание участилось, но что-то еще пряталось в глубине души за злостью. Страх? Он не хотел думать об этом, не хотел думать о возможном провале, он всего лишь…

— Как минимум смысл в том, что ты поклялась, — прошипел Малфой, — или героине войны уже плевать даже на это? Уверена, что обойдешь обет, который дала мне?

Гермиона смотрела, как ярость разгорается внутри Драко. Он стоял так близко к ней, что было видно, как подрагивают его губы, как он нервно перебирает пальцами. Гермиона тихо вздохнула.

— Малфой, я помню, я просто…

— Подожди!

Малфоя уже было не остановить. Эмоции, что кипели в нем с самого конца войны, чувства, которые невозможно было выразить, и мысли, которыми ни с кем нельзя было делиться, наконец-то прорвались наружу. Он искренне хотел остановиться, замолчать, уйти, но максимум, на что он был способен — сжать руки в кулаки.

— Дай-ка я угадаю. Ты всю ночь не сомкнула глаз, читала дневник моего дяди. Конечно, тебе с первых строк стало ясно, почему я потребовал обет. Однако кроме историй узника Азкабана ты узнаешь, что, оказывается, никогда в своей жизни ты не была хорошим волшебницей. Ты узнаешь, что палочка нормальному волшебнику на хрен не сдалась и все, что происходит с нами и нашей магией, — просто рудимент действительной магической мощи. Эти истины моему дядюшке на пальцах еще со времен заключения в Азкабане поведал Долохов, который и обучал его потом азам волшебства. Пазл в твоей голове сошелся: сначала твое столкновение с Долоховым, потом дневник, ах да, еще и демонстрация моих скромных умений. И тут ты решаешь, что все бессмысленно. Все, что ты знала ранее, никчемный бред. А знаешь, что я считаю? Что даже если этот ебаный Долохов сто раз прав, то взять и перечеркнуть все наше наследие невозможно. Напомню, что Волдеморт использовал палочку. Дамблдор использовал палочку. А ты разнылась. Магия безгранична, и если нам и нужна деревяшка для колдовства, то этот поправимо.

Гермиона побледнела. Много кто в жизни читал ей нотации, но еще ни один человек не рылся так глубоко у нее внутри. Да, она испугалась, когда читала о том, что такое настоящая магия, для которой не нужны ни палочка, ни посох, ни любой другой проводник. Мурашки поползли по коже, когда она вспомнила все те разы, когда сталкивалась с Долоховым и ту мощь, которая от него исходила. Но страшнее всего стал теперь взгляд в будущее. Что делать? Продолжить жить так, как она распланировала? Работа в Министерстве, изучение магии, помощь другим. Или бросить все и постараться изучить нечто неизведанное.

— Драко, я научу тебя вызывать патронус, я помню про обет. Просто…

— Меня не волнует, что ты там считаешь. Я отвечу на все твои вопросы, но только после нашего с тобой урока.

С этими словами Малфой резко развернулся и через секунду скрылся у себя в спальне.

* * *

Слова Малфоя, как ни странно, успокоили Гермиону. После прочтения рассказов Рабастана о том, как Долохов научил его обращаться с магией без палочки — без проводника, мысленно поправила себя Гермиона — все то, чему их учили в Хогвартсе, стало бледным и бессмысленным. Но Малфой своей гневной тирадой словно помог ей заземлиться. Она все еще волшебница, что бы Долохов там ни говорил об англичанах. Малфой прав, она еще сможет научиться. А остальные? Гарри, Рон, Джинни… А есть ли вообще смысл в том, чтобы что-то менять? Мир не рухнул после того, как тысячи волшебников взяли в руки волшебное древко.

С этими мыслями Гермиона пошла в душ. Вода немного отрезвила ее и сняла усталость. Она действительно заснула слишком поздно, чтобы заставить себя встать на уроки. Один раз можно, Гермиона, один-единственный раз. Война подарила ей еще одну способность — договариваться со своей совестью.

* * *

Гермиона была удивлена тому, насколько Малфой оказался способным учеником. Она помнила непростые, но захватывающее с головой уроки Отряда Дамблдора, как тогда ей было интересно работать с учениками. Но тогда главным учителем был Гарри, а сейчас она сама. Как выяснилось спустя пятнадцать минут урока, Малфой замечательно усвоил теорию. Проблема была в практике.

Шустрая выдра во второй раз взлетела под потолок. Призрачный зверек пару раз облетел комнату, после подбежал к Малфою и дал себя потрогать.

— Ты чувствуешь, какая это светлая энергия? — Гермиона взмахнула палочкой, и выдра исчезла. — Все потому, что в ней нет ни капли негативных эмоций. Первый раз всегда сложно сконцентрироваться на нужном воспоминании, но потом этот навык становится автоматическим. Попробуй еще раз.

Драко сконцентрировался. Взмах палочкой: рука идеально выполняет движение, слова заклинания звучат уверенно. Ничего. Даже искорки.

— Черт, — Малфой в ярости отвернулся от Гермионы, — да почему так, Грейнджер? Я научился касаться дара внутри меня за месяц. За чертов месяц, ты понимаешь? А здесь… Разве это справедливо?

Гермиону искренне удивляла такая реакция Малфоя на неудачу. Она сама потратила достаточно много времени на вызов патронуса, все-таки заклинание не из легких. О чем она и поведала Малфою в ответ на его гневные реплики.

— Ты не понимаешь, — он нервно зашагал по гостиной, — я тренируюсь с лета.

Это в корне меняло дело. Гермиона тоже отвернулась, а после и вовсе опустилась в кресло. "Драко не слаб, но что ему тогда мешает?"

— Малфой, — Гермиона решила рискнуть, все же он последнее время достаточно откровенен, — о чем ты думаешь, когда пытаешься вызвать патронус?

— О приезде в Хогвартс, — Малфой ответил быстро, ни задумавшись ни на секунду.

— И это действительно очень счастливое воспоминание?

— Ну естественно, Грейнджер. Да будет тебе известно, каждый ребенок в Магической Британии с нетерпением ждет этот день, ведь он не узнает о существовании магии в одиннадцать.

Гермиона решительно проигнорировала камень, брошенный в ее огород, и продолжила:

— А есть что-то другое, о чем бы ты мог вспоминать?

— Это зачем?

— Ты даже не улыбаешься, когда рассказываешь о первом дне в школе, — Гермиона ожидала очередную вспышку гнева, но она ошиблась, — а еще лучше, только не подумай ничего, но… лучше, чтобы ты проговорил счастливое воспоминание вслух.

Малфой пристально посмотрел на нее. Гермиона не отводила взгляд. За последнее время на нее столько всего навалилось, что она просто напросто устала смущаться.

— Хорошо, — Драко сел в кресло напротив, — я расскажу тебе историю из моего детства, но взамен ты тоже что-нибудь мне расскажешь. Откровенность за откровенность, Грейнджер.

— О чем ты хочешь услышать?

— Какой был твой первый день в Хогвартсе? Только я не хочу рассказ о твоих дружках, упаси Мерлин. Как это впервые сознательно ощутить магию? Что ты чувствовала, когда одна из первых подняла перо на чарах?

Гермиона задумалась. Вопрос не показался ей странным, все же Малфою действительно не понять, каково это: узнать про магию.

— Я ощущала, — Гермиона на мгновение прикрыла глаза, — как по моему телу словно струится свет. Будто во мне клубок ниток, и он быстро-быстро разматывается, когда я двигаю палочкой.

Несколько минут оба молчали, а потом Малфой произнес:

— Когда я первый раз коснулся своей магии сам, без проводника, то я ощутил свободу. И мой клубок, если выражаться на твоей языке, не разматывался сам, а я разматывал его. Когда ты это попробуешь, ты поймешь, о чем я.

Гермиона вздрогнула.

— Попробую?

— Да. Я помогу. Я понял как. Но сначала патронус. Мое счастливое воспоминание. Ты говорила, да и в учебниках пишут, что первый раз лучше воспроизводить воспоминание из детства. Ну слушай.

Когда мне было пять или шесть лет, мой отец, тогда уже восстановивший свою репутацию после смерти Лорда от руки Поттера, решил исполнить мою маленькую мечту. Я около месяца уговаривал его сходить в зоопарк. Тогда мой учитель французского — этот язык учат все Малфои, так как одна из ветвей нашей семьи живет там, — так вот, тогда мой учитель как раз рассказывал мне, как на французском будут называться разные звери. У него для меня были карточки с их изображениями. Видимо, я был в таком восторге, что отец сдался и после сотого "папа, я хочу посмотреть на animaux" отвел меня в Лондонский зоопарк.

— В магловский?

— Ага. Отец еще причитал, что ему и маме придется одеться как оборванцам. Ты можешь себе представить ребенка счастливее, чем я в тот момент?

— Твой отец повел тебя к маглам в шесть?

— Грейнджер, мой отец повел меня в зоопарк, а не к маглам. Наложил на нас чары, отводящие слишком заинтересованные взгляды прохожих. Мы там гуляли целый день, я даже вроде ел мороженое или что-то типа того, — Малфой улыбнулся, — маме тогда тоже очень понравилось. Она тогда жалела, что у нее нет колдокамеры.

Гермиона смотрела на улыбающегося Малфоя. Внезапно она вскочила с кресла и дернула его за рукав.

— Быстро вставай и бери палочку.

Малфой среагировал быстро и через две секунды стоял напротив Гермионы.

— Представь еще раз тот день в зоопарке. Попробуй теперь позвать патронуса.

Взмах палочкой. На конце древка засветился крохотный голубоватый огонек.

— Драко, — Гермиона не могла сдержать улыбки, — а кто тебе там больше понравился?

— В смысле? — Малфой пораженно смотрел на огонек, который разгорелся сильнее.

— Ну какой зверь тебе там больше понравился?

— А, ну… — сияние разгоралось все ярче. — Наверно, жираф. Или тигр.

Огонек сорвался с конца палочки, медленно обретая форму. Через несколько секунд между Малфоем и Гермионой возник маленький волк. Он сделал пару шагов, но тут же растворился в воздухе, и свет померк. Малфой удивленно смотрел прямо перед собой в пустоту. Потом медленно перевел взгляд на Гермиону.

— Грейнджер, у меня получилось? — тихо спросил он.

Гермиона, сама того не замечая, кинулась ему на шею. Она обняла его быстро и так же быстро заговорила:

— Да-да, у тебя получилось. Я же говорила, Малфой, а ты мне не верил, я же видела. У тебя получилось.

Разум вернулся к ней, когда она почувствовала, как Малфой обнимает ее в ответ. Так они и стояли посреди комнаты — грифиндорка, чье представление о волшебном мире было перевернуто прошлой ночью, и слизеринец, которому только что открылся шанс на светлое будущее.

Первым пришел в себя Малфой. Он медленно отступил назад и тихо произнес:

— Моя очередь.

— Что?

— Моя очередь тебя учить. Давай, пока я еще в состоянии это делать, все-таки на патронус нужно много энергии.

Гермиона кивнула и вернулась в кресло, готовая внимательно слушать, что же сейчас ей расскажет Малфой.

— Ну уж нет, Грейнджер. Я тебе тут не лекции читать собираюсь, — с этими словами Драко опустился на пол на колени, — сядь напротив меня. Тут нужна концентрация.

Гермиона послушна села напротив.

— Пожалуйста, можно пару вопросов?

— Потом, — Драко резко мотнул головой, — все потом. Возможно, немного позже у тебя отпадут все вопросы. Дай мне руки.

Гермиона взяла Малфоя за руки. За все годы учебы она ни разу не касалась его вот так, без намека на насилие или оскорбление с его или с ее стороны. Было непривычно держать за руку своего бывшего… ну врагом Гермиона его назвать уже не могла. Неприятеля. Соперника.

— Ты успела прочитать весь дневник? Хотя чего я спрашиваю, — Малфой улыбнулся, — так вот. Мой дядя начинал учиться управлять своей магией самостоятельно в Азкабане, истощенный и находящийся под влиянием дементоров. Долохов это умел всегда, но умение это утратил и долго потом восстанавливал. Начинал он тоже в Азкабане. Но я нашел кое-какие книги, скорее всего, Долохов находил их для дяди. В общем, один волшебник может помочь другому почувствовать свой дар без проводника в первый раз. Я никогда такого не делал, но думаю, что у нас получится. Ты, главное, не бойся.

— Малфой, что значит, ты этого никогда не делал, а если…

— Самое плохое, что может произойти, — Драко резко перебил ее, — у нас просто ничего не получится. Вреда не будет, обещаю. Доверься мне.

Гермиона лишь кивнула в ответ. Она почувствовала, как Драко крепче сжал ее ладони. Несколько секунд ничего не происходило, как вдруг она почувствовала тепло, медленно разливающееся по ее рукам. Приятные волны тепла медленно скользнули по пальцам, обхватили запястья, поползли к плечам. Гермиона поняла, что это была магия Малфоя. Тепло не обжигало, но в груди поднимался страх.

— Что ты делаешь?

— Тише, — Малфой не дал Гермионе отнять руки, — это просто энергия. Ты чувствуешь мою силу, она тебе не навредит. Не горячо же?

— Нет.

— Теперь постарайся в ответ позвать свою магию. Загляни внутрь себя, можешь закрыть глаза. Я уверен, что с твоим магическим потенциалом ты уже ее чувствуешь, просто не понимаешь этого. Попытайся защититься от моей магии, это действие тебе знакомо.

— Я ничего не чувствую.

— Грейнджер, — Малфой упрямо посмотрел на нее, — постарайся, не будь занудой.

Эти слова разозлили ее. Сколько можно терпеть оскорбления в свой адрес? Сначала он накричал на нее сегодня, теперь позволил себе называть ее занудой. Да он шесть лет позволял себе все, что только хотел.

Страх ушел. Ему на смену пришла злость. Она кипела внутри нее, но своей магии Гермиона не чувствовала, только силу Малфоя.

— Гермиона, — на лице Драко появился румянец, по виску стекала капелька пота, — представь, что внутри тебя есть сгусток энергии. Или клубок. Мы уже говорили об этом сегодня. Потяни за ниточку, коснись мысленно своей силы.

— Я не чувствую магию.

— А что ты чувствуешь?

— Злость.

— Тогда коснись злости. Потом отодвинь ее и найти уже наконец свой дар.

Гермиона закрыла глаза. Тепло, которое на деле было магией Драко, уже ощущалось в районе ключиц. Она замерла и выдохнула. Вот она ощутила свою злость. Гермиона представила ее как шторм, разливающейся в ее грудной клетке. Отодвинуть злость? Она мысленно постаралась разогнать тучи, превратить яростные порывы ветра в штиль, а высокие волны — в водную гладь. Вдруг водную поверхность озарил золотой свет. Гермиона мысленно потянулась к этому золотому свету. Она звала этот свет, попробовала ухватить хотя бы лучик. Вдруг она почувствовала, как тепло уходит из ее рук. Потекли минуты, и вот ее руки больше не чувствовали чужую силу.

— А теперь открой глаза.

Малфой говорил тихо, и в его голосе звучала усталость. Гермиона посмотрела на него, затем опустила взгляд на их руки. Руки Драко окутывал прозрачный золотой свет. Он покрывал пальцы и слегка касался запястья.

— У тебя получилось. Как будешь готова, отпусти мои руки.

Гермиона завороженно смотрела на золотое свечение. Никогда она не видела свою магию в чистом виде. Палочка направляла ее силу, создавала потоки энергии, преломляла. Но то, что чувствовала и видела Гермиона, было поистине прекрасным. Она взглянула на сидевшего напротив Малфоя и вздрогнула. Тот был бледен, на лбу виднелась испарина. Она быстро отпустила его руки. Волшебный свет погас.

— С тобой все хорошо?

— Да, — Драко улыбнулся, — просто когда отказываешься от палочки, не можешь сразу научиться контролировать то количество силы, которое тебе нужно, поэтому быстро накатывает усталость. Это пройдет, нужно только привыкнуть. Я занимаюсь с лета и почти привык. Просто сейчас процесс занял много времени.

— Прошло не больше десяти минут, — Гермиона потянулась за палочкой, чтобы наколдовать Темпус.

И ужаснулась, когда заклинание вырвалось из палочки еще до того, как она успела его произнести.

— Не бойся, теперь всегда будет так, если не забросишь тренировки. А потом сможешь делать то же самое, только без палочки, — Малфой потер ладони между собой, — сколько там времени?

— Мы правда сидели тут почти сорок минут?

— Да, и это еще достаточно быстро. Чтобы самостоятельно нащупать свой дар, могут потребоваться месяцы. Теперь вот что. Я чертовски устал. Предлагаю разойтись на полчаса по комнатам, потом встречаемся здесь же, и я обещаю ответить на все твои вопросы.

* * *

Драко, пошатываясь, поднялся на ноги и, не дожидаясь ответа, отправился к себе в комнату. Едва переступив порог, рухнул на кровать и прикрыл глаза. Он чувствовал слабость, а его тело слегка подрагивало, как бывало тогда, когда он слишком увлекался тренировкой пользоваться своей силой без проводника. Он позволил себе полежать так минуту, а потом усилием воли заставил себя пойти в душ. Рубашка неприятно липла к телу, а также был велик риск уснуть.

Стоя под горячими струями, Малфой чувствовал, как уходит усталость, а вместе с ней и то, что давило на него все эти месяцы. Одиночество. Он устал быть один на своем пути, злился, что ни с кем не мог поделиться информацией, которую случайно нашел. Он понимал, что его никто не поймет, что даже его друзья покрутят пальцами — палочками, усмехнулся про себя Драко — у виска. А Гермиона не только поняла, нет, она рискнула попробовать. Дала Непреложный обет бывшему Пожирателю, научила его патронусу и первый раз благодаря ему коснулась своей силы напрямую, без посредников. И назвала его по имени. И он ее. Да плевать на эти условности.

* * *

Когда Гермиона вновь вошла в гостиную, Драко уже был там. Гермиона отметила, что он успел принять душ и переодеться. Волосы все еще были мокрые, а рубашку он сменил на футболку. На столике около кресел стояли чайник, две чашки и тарелки с бутербродами.

— Эти Лимми, — Драко заметил, что Гермиона разглядывает угощения, — после таких тренировок нужно восстанавливать силы, желательно поесть.

Несколько минут они молча ели. Гермиона поняла, что действительно была очень голодна. Заодно она смогла собраться с мыслями и первой начала разговор.

— У меня много вопросов. Во-первых, есть ли отличия такого колдовства, — она небрежно взмахнула руками, — от беспалочковых заклинаний?

— Да. Беспалочковая магия в нашем понимании не тождественна колдовству без проводника в принципе. Беспалочковые заклинания по механизму возникновения такие же, как и воспроизводимые при помощи палочки. Мы просто запоминаем, как наша сила "преломляется" в процессе использования палочки, и повторяем. Для этого нужна достаточно много сил, поэтому наша беспалочковая магия дается не всем волшебникам. Колдовство совсем без проводника — это управление чистой энергией, без ее ненужного преломления.

— Дети могут колдовать без проводника?

— Если верить Долохову, на которого ссылается дядя в дневнике, то они именно это и делают. Но дядя не дает подробных объяснений, а я читал, что то, что мы называем магическим выбросом — это и есть обычное колдовство. Дети еще не умеют им управлять, а мы их не учим, а даем в руки палочку. Со временем связь с магией теряется и без проводника уже ничего не выходит.

— Откуда Долохов мог все это знать и уметь?

— Он учился где-то за границей. Он же приезжий. Но, кстати, в Дурмстранге тоже этому учат.

Глаза Гермионы расширились.

— В Дурмстранге? А как же Турнир? Все, кто приезжал к нам, колдовали с помощью палочек.

— Я наводил справки, — Драко понимал, что пути назад нет, и решил быть откровенным до конца, — там есть несколько программ обучения. Школа большая, может себе это позволить. Студентов из Хогвартса принимают на программу, где учат магии с использованием палочек, потому что для них это привычно. Но есть отделение, где учатся дети тех волшебников, чьи семьи не используют и никогда не использовали проводники. Они и взрослых там переучивают, но только если у них есть потенциал.

Гермиона старалась переварить услышанное. Слишком много новой информации навалилось на нее за очень короткое время. Драко, дав ей возможность поразмышлять, подлил им чаю, встал, прошелся по комнате. Потом приоткрыл окно, пуская в гостиную свежий воздух. Потом вернулся на диван, на котором они оба расположились. Со стороны спальни Гермионы послышалось громкое "мяу", и через минуту на руки Малфою запрыгнул Живоглот и громко замурчал. Появление любимца привлекло внимание Гермионы.

— А с каких пор мой кот ластится к тебе как к родному?

— С тех самых, — Малфой зарылся пальцами в густую шерсть, — как я угостил его чем-то вкусным.

— Ты кормил моего кота?

— Гермиона, — теперь уже Драко сознательно называл ее по имени, — не кормил. Угостил кусочком ветчины или что там было, я не помню. Я же говорил, я люблю животных.

Живоглот словно почувствовал, что говорят о нем. Видимо, в его маленькой голове проснулась кошачья совесть, и она перебрался на колени к хозяйке и замурчал еще громче.

— Зачем ты наводил справки про Дурмстранг?

Гермиона уже знала ответ. Но знать было мало. Хотелось услышать правду.

— Я буду пробовать поступать туда в следующем семестре. Они согласны взять меня на индивидуальное обучение. Это у них называется "мастерство". Учитель — мастер, по их терминологии — берет ученика и помогает ему осваивать искусство магии. Но я уже упоминал, что берут не каждого, а тех, у кого, по их выражению, "есть потенциал". Благодаря тебе мне есть, чем их удивить.

— Тебе для поступления нужен был патронус?

— Да, — Драко улыбнулся, — это очень сильное заклинание, требующее много сил. К тому же я уже начал учиться колдовать без проводника. По сравнению с мастерами, с которыми я встречался, это ничто. Но, как говорят в Дурмстранге, не стыдно не уметь, стыдно не учиться. Патронус доказывает, что у меня есть потенциал.

Гермионе вдруг сделалось грустно. Она понимала, что совсем скоро ее единственный источник новой, просто бесценной информации покинет Хогвартс. А еще, Гермиона пока не могла понять, что это "еще" было, но она не хотела прекращать общение с Малфоем. Ей хотелось узнать этого человека поближе. Раньше она знала его как задиристого мальчишку, потом — как сына Пожирателя Смерти, дальше — как принявшего метку. Сейчас перед ней был просто Драко.

— Ты не боишься оставить семью?

— Отец в Азкабане, мама счастлива, что я нашел дело, которое мне интересно. А еще она рада, что я буду за границей.

— Я тоже рада за тебя.

Гермиона говорила искренне. Она уже и забыла, что значит просто радоваться за другого. Она умела радоваться за друзей, но после войны и череды похорон это получалось редко. Сейчас радость за другого принесла легкость в душе.

— Я надеюсь, — Драко откашлялся, — что… ну в общем, ты не против, если мы продолжим наше общение?

Гермиона посмотрела на Малфоя и улыбнулась.

— Буду очень рада.

— Спасибо тебе за помощь, Гермиона.

— Тебе тоже спасибо, Драко.

* * *

За окнами школы завывала вьюга. Гермиона только что вернулась в Хогвартс после рождественских каникул. В гостиной уже горел камин, скорее всего, Драко приехал раньше, чем она. Гермиона решительно пересекла гостиную и постучалась в комнату к Малфою.

— Ты сдал экзамены? — Гермионе не терпелось узнать, поступил ли Драко в Дурмстранг.

— Я встречался с моим будущим мастером. — Драко вышел из комнаты и жестом пригласил Гермиону присесть в так полюбившиеся им двоим кресла. — Экзамен через неделю. Кстати, у меня для тебя кое-что есть.

С этими словами Малфой встал и быстро скрылся за дверью в свою спальню. Он выглядел рассеянным, что совершенно не было свойственно для него. Вернувшись, Драко протянул Гермионе конверт с гербом Дурмстранга.

— Гермиона, пожалуйста, выслушай меня, — Малфой опустил глаза, — обещай, что сначала послушаешь, а потом будешь кричать или что ты там захочешь сделать.

Глаза Гермионы расширились от удивления. Она рассматривала конверт, на котором было написано ее имя.

— Итак, — Малфой потер руки, — я встречался с мастером. Мы разговорились, он спрашивал у меня, что я смогу продемонстрировать на экзамене, в частности, про патронус. Ну и я рассказал ему про тебя.

— И что же ты рассказал про меня? — зло спросила Гермиона.

— В основном про твои успехи в освоении истинной, по выражению мастера, магии, — Драко невозмутимо продолжил рассказ, — ну и про то, что ты Героиня Войны.

— Замечательно, — саркастически заметила Гермиона, — надеюсь, ты поведал ему всю мою биографию?

Она встала с кресла и зашагала по комнате. Ей было необходимо успокоиться. После того, как Малфой помог ей самостоятельно, без помощи волшебной палочки, почувствовать свою силу, она ни на один день не оставляла тренировки. Чаще всего она занималась в компании Драко, который также учился управлять своей силой, но еще и отрабатывал вызов патронуса.

К Рождеству оба заметно продвинулись вперед, так что перед отъездом домой Гермиона уже могла повторить заклинание, продемонстрированное Малфоем в самом начале их пути. Тогда ее огонек воспарил над ладонью, освещая их лица золотистым светом. Гермиона заметила, как легко магия реагирует на ее эмоции, поэтому сейчас постаралась взять себя в руки. Драко тем временем продолжал:

— Нет, я упустил момент, как ты сломала мне нос. Послушай, мастер хочет встретиться с тобой. Он поражен твоими успехами в магии.

— Я не собираюсь бросать школу, — резко прервала его Гермиона.

— Тебе и не нужно, — теперь Малфой встал и подошел к Гермионе поближе, осторожно дотронулся до ее плеча рукой, — никто не говорит о том, чтобы не закончить образование. Он предлагает множество вариантов. Ты можешь пойти в ученики после того, как закончишь школу. Ты можешь перевестись, как это сделаю я. Да просто отказаться, в конце концов. Но, Гермиона, здесь у тебя нет ни единого шанса научиться колдовать без проводника.

— Хогвартс стал мне домом, — Гермиона отвела взгляд от Драко, — как я оставлю друзей? Да и что я им скажу? Гарри, Рон, я тут осенью прочитала в дневнике Пожирателя Смерти, что, оказывается, нормальному волшебнику не нужна палочка. Кстати, так считает Антонин Долохов... Помнишь такого, Рон? Да, тот самый, от руки которого погибли твои родные. Я могу зажечь огонек над ладонью, и это, в целом, пока что все. Ах да, я, кстати, подумываю об учебе в Дурмстранге.

На этих словах голос Гермионы дрогнул. В ее памяти промелькнул весь прошлый семестр. Первый день в Хогвартсе, наполненный не радостным предвкушением, а горечью боли и потери. Постоянные навязчивые мысли о Пожирателях Смерти, о прошедшей войне. Договор с Малфоем. Страшная правда. Магия. Сила.

— Я не прошу тебя уезжать, нет, — голос Малфоя звучал тихо, а Гермиона уже забыла, что он находится так близко к ней, — я прошу тебя встретиться и поговорить с мастером. Ты ничего не потеряешь.

Гермионе хватило сил только кивнуть. Она вдруг осознала, что путь, который открылся ей — это именно тот путь, о котором она мечтала. Это возможность расширить свои знания, стать полезной людям, выйти за свои собственные рамки,преодолеть границы возможного. Война и так много отняла у нее, так, может быть, стоило наверстать упущенное? Даже если ради этого придется ехать в Дурмстранг.

Гарри, Рон, Джинни — все ее сокурсники стали ее семьей. Но через полгода обучение закончится, и все разбегутся по стране в поисках своего пути. Гарри собирается стать аврором, Рон — еще до конца не определился. Джинни активно тренируется в команде по квиддичу. Гермиона думала, что после Хогвартса пойдет работать в Министерство, но разве сможет она просто забыть обо всем, что ей удалось узнать о магии? Драко прав, без учителя не достичь высот, на которые она способна.

* * *

Рон, по мнению Гермионы, воспринял перевод своей лучшей подруги в новую школу чересчур эмоционально. Он кричал что-то про то, что Дурмстранг не подходит для девчонок — что было совершенной неправдой, Гермиона лично в этом убедилась, — что она не может бросить их за полгода до выпуска. Гарри отреагировал спокойнее. Он просто отвел Гермиону в сторону и напрямую спросил:

— Это из-за Малфоя, да?

Гермиона непонимающе уставилась на него.

— Все нормально, — зачастил Гарри, — точнее, не очень нормально, но… Гермиона, я вижу, что вы уж точно больше не враги. Пожалуйста, скажи мне, что не из-за него ты бросаешь учебу.

— Гарри, — Гермиона постаралась улыбнуться, — я не бросаю учебу. И Малфой тут ни при чем, это просто совпадение. Я хочу расширить свои знания о магии, поэтому еду в другую школу перенять опыт.

— Там же учат Темным искусствам!

"О Гарри, если бы ты только знал, чему там еще учат".

— Гарри, послушай. Вы с Роном — мои лучшие друзья, но я не могу быть привязана к вам. Я буду очень сильно скучать.

С этими словами Гермиона обняла Поттера.

— Ты вернешься через полгода? — спросил Гарри, обнимая Гермиону в ответ.

— Нет, — это был самый тяжелый момент их разговора, — я уезжаю туда минимум на три. Там индивидуальный курс обучения, и мне не наверстать их программу за такой короткий срок. Я приеду летом — мне разрешили сдать ТРИТОНЫ, чтобы получить диплом Хогвартса. Но потом я продолжу обучение в Дурмстранге.

Гермиона так и не рассказала друзьям о том, что колдовство — "Истинное колдовство, Гермиона", как выражался Мастер — возможно и должно быть без волшебных палочек и других проводников. Точнее, она попыталась, но быстро оставила эту попытку. На тот момент у нее не было доказательств, кроме дневника Рабастана Лестрейнджа, о котором она не могла никому рассказать, и неяркого огонька, который она могла зажечь над ладонью.

"Возможно, в будущем, — думала Гермиона, выходя из дверей Хогвартса, — возможно, через три года, а может быть, и раньше, я расскажу им. А пока что я просто рада, что наша дружба сохранилась".

Драко Малфой уже ждал ее около кареты, запряженной фестралами.