Абсолютно секретно! Перед прочтением сжечь! (джен)

«Внимание всем постам! Жестокое убийство зайца! Миссия под угрозой провала! Код дабл-ю — девять — икс — одиннадцать!» — разносилось по всем кошачьим рациям.

«Вот да! Да! Садисты! Убийцы!» — сразу заверещала подслушка для кото-журналистов.

Чёрный кот, недовольно отрываясь от объяснения про создание фамилиаров, устало бормотнул Насте:

— Ну вот, опять началось! Так, ладно, — он дернул ухом, переводя рацию в режим разговора, — Лейтенант Василий! Как слышно? Зайцу уже не помочь. Но мы можем спасти других!

— Зайцев или миссию? Или открываем новую миссию? — Василий нехотя оторвался от наблюдения за птичкой и устало махнул лапой. — Надо выяснить, почему был убит заяц! Мотив важен, товарищ генерал!

— Вот и выясни. Пусть это будет твоё задание. Давай! — чёрный кот твёрдо решил нагрузить своего лейтенанта.

— Тогда мне нужны останки этого белого кролика! И кодовая кличка обвиняемого, товарищ генерал! — Василию очень не хотелось отрываться от миски с куриным бульоном, и он искренне надеялся, что начальству будет лень искать труп этого белого грызуна.

— Останки тебе придётся найти самому — хозяйка их куда-то спрятала. А кличка — Бельчик, — в этот момент лейтенант осознал, что откосить от работы ему не удастся. Он протяжно мяукнул куда-то в стену, где были спрятаны человеческие бокалы — жаль, нельзя там побродить!

— Бельчик! Это Василий! Так твою разэтак! Ты зачем кролика убил?! Ты Кэрролла там перечитал, что ли? В нору захотел? Или ты мне пишешь нормальный рапорт, или я тебя к такой-то матери в следующий раз к ведьме-недоучке определю! — лейтенант Василий немного отдышался, деловито умылся и продолжил: — Или ты почуял неладное и не связался с нами? Самоуправство, значит? Ты пошто боярыню обидел?!

— Я-то тут при чём? — обиженно спросил Бельчик. — Это Огонёк был! Вечно нас с ним путают, — нажаловался он. — Хотя мы разные! Пускай и рыжие.

— Разговорчики в строю! Ты, Бельчик, в труху коробку из-под принтера сгрыз, крича, что она сглаженная! Огонёк! Слышишь меня?

— Ничего не слышу, ничего не вижу, ни с кем не разговариваю, — пробубнил Огонёк в ответ. — Я ем! — добавил он.

— Он ест, — подтвердил Бельчик.

— Он ещё и ест!— задохнулся от возмущения лейтенант. — Ты, дубина осиновая, всю операцию под угрозу поставил! Тебе чем этот чертов кролик-заяц-хомячок мешал? Где твой рапорт, ирод?

— Какой рапорт? — недовольно спросил Огонёк. — Это была моя законная добыча! И я её добыл, — добавил он довольно.

— Сержант Огонек! — зашипел Василий, топорща шерсть на загривке. — Ты с дуба рухнул? На тебя жалобу подали товарищу генералу о жестоком убийстве невинного зайчика! Ты же помнишь о ведьме товарища генерала? А условия мирного договора с ведьмами? Ты же сейчас под откос пустил плод многолетних стараний! — он уже почти рвал на себе шерсть. — Да что такое. Там ведьма волну собьет, тут убийство! — воскликнул он и вдруг взвыл, обращаясь куда-то к луне: — Ну как работать-то так?

— Какой зайчик, шеф? — возмутился Огонёк. — Это вообще была игрушка! И добыча, — добавил он упрямо. — Моя.

— Слушай, там, часом, Шерхан не твой родственник? — лейтенант пытался накапать себе настойку кошачьей мяты, но в третий раз ошибался в количестве капель. В теории он должен был быть спокойнее сытого удава, на практике же его усы мелко подрагивали, а уши нервно дергались в такт слишком частому пульсу. — Добыча у него! Все, в следующей жизни станешь подопытным для ведьмы!

— Да за что?! — возмутился Огонёк. — Я просто хотел получить эту игрушку — а они её от меня прятали! Два месяца! Два!

— Ты сержант или где? — лейтенант понимал своего полковника, третий раз за месяц подающего в отставку. — Игрушку от него прятали. Ну поиграл. Но рвать-то зачем было? А с жалобой нам что делать? Ну, что, судить тебя, как того несчастного кастрированного, — Василий выделил последнее слово особенно грозным голосом, — будем теперь?!

— Да ты бы её видел! — воскликнул Огонёк. — Она такая... мягкая, пушистая... как было удержаться?! Я ни в чём не виноват, какой суд! — он даже всхлипнул.

— Мы не можем обвинять жертву в пушистости и мягкости. Это на провокацию даже не потянет, несчастный! — безжалостно напомнил Василий, строча очередной рапорт. — Не плакать, боец! Что с игрушкой сделал, чудовище ты стоеросовое?

— Я её сожрал, — довольно ответил Огонёк. — В смысле, понарошку, разумеется. Просто разорвал её — и всё. Символически! — добавил он важно.

Василий чуть было не сломал рацию, но вовремя опомнился:

— Куда. Твои. Хозяева. Дели. Тело? — прошипел он, беря себя в лапы. — Если я в рапорте так напишу, нас всех, кроме генерала, разжалуют!

— Да я откуда знаю! — возмутился Огонёк. — Мне они уж точно не сказали, — добавил он обиженно.

— Ты посмотреть не мог? Выкинуть могли? — лапка кота зависла над клавиатурой. — Если выкинули, так я в отчете напишу про подозрительную активность. А если оставили, то хана тебе, Огонёк.

— Не знаю я, — Огонёк вздохнул. — Могли, наверное. Она так плакала, вообще-то... мне даже стыдно стало.

— Тебе и стыдно? — поперхнулся Василий. — Ладно, напишем об испуге и состоянии аффекта, немного помолчал и дополнил: — Добавим про стыдно.

— Стыдно, — шмыгнул носом Огонёк. — Я ж не думал, что она так расстроится.

— Луковица ты моя горькая, — вздохнул Василий, — хозяйку расстроил, миссию чуть не подставил! Ладно уж, на первый раз приподзакрою глаза, но с генералом сам будешь объясняться!

— Да я же не знал! — всхлипнул Огонёк. — Я думал — она просто... а она... а всё уже, обратно не собрать...

— Ну, — смутился суровый Василий, — ну ты чего, ну вот тут друг генерала, капитан в отставке, бурундука на глазах своей юной ведьмочки съел. А тут... Иди к хозяйке, приласкай ее, что ли. Я тебя прикрою, но больше ни-ни!

— Да я и так ласкаюсь как могу, — Огонёк вздохнул. — Жалко её... Она хорошая же у меня.

— Вот и думай в следующий раз, — наставительно произнес лейтенант, — мы за мир, напоминаю, рыженький. Товарищ генерал, а вы что скажете?

— Уши бы ему оборвать, — проворчал генерал. — И хвост прищемить. Чтобы такого больше не устраивал. Наказание такое назначаю: ты должен вымазаться в чём-то так, чтобы хозяйке пришлось тебя вымыть. Всего. С лап до кончиков ушей. Понятно?

— Да, — совершенно убито ответил Огонёк.

— Лейтенант, ты проследишь! — велел генерал.

— Я? — немного обиделся Василий. — Есть, товарищ генерал, — он прижал лапку к уху, — разрешите выполнять?

— Выполняй. Огонёк! — строго сказал генерал. — Приступать немедленно!

— Я понял, — вздохнул тот.

— Тимофей, — раздался новый женский голос, — Тимофей!

— Ничего, отмоет, — сурово сказал Тимофей. — Зато этот олух хоть чему научится.

— Поздно спорить, — прокомментировал Василий, — Огонек уже извалялся в упавшем варенье. Само упало, товарищ генерал!

— Молодец, хвалю, — солидно проговорил генерал.

— Хозяйка страшно ругается, но моет его, — сочувственно добавил лейтенант, — товарищ генерал, Тимофей Кондратьевич, а вы, правда, юную ведьму учите?

— Учу, — гордо ответил тот. — Толковая, — добавил он довольно.

— И не страшно вам, с ведьмой-то? — восхитился Василий, опасавшийся ведьм ещё с прошлой жизни. — Потому как я бывшего капитана, который фамилиаром стал, послушаю, так меня оторопь берет!

— Так я же не фамилиар, — степенно ответил генерал. — Не страшно. Чего их бояться? Интересно.

— Эх, я к человеку еле привык, а вы, Тимофей Кондратьевич, с ведьмой живете, ведьму учите... Мало ли, что им в голову взбредёт!

— Как взбредёт — так и выбредет, — наставительно проговорил генерал. — Ничего в них нет такого страшного.

— А если они заколдуют вас? — запаниковал ещё больше лейтенант. — Что мы тогда делать будем?

— Кто заколдует?! — изумился генерал. — Отставить панику! — возмутился он. — Ни одна ведьма никогда кота не тронет, — пояснил он снисходительно.

— Но капитан рассказывал, что его пытались превратить в собаку! Один знакомый колдун его ведьмы! — никак не мог успокоиться лейтенант, весьма впечатлённый капитаном, здоровенным сибиряком, жившим недалеко от него.

— Так то колдун, — солидно отозвался генерал. — А то ведьма. Ты что же, разницы не видишь?

— А она есть? — задумался Василий. — И там, и там непонятно!

— Конечно, есть, — снисходительно ответил генерал. — Ведьмы — они понимают. И через понимание работают. А колдуны... эх, — он вздохнул. — Поначитаются своих книжек — и...

— И чего? — заинтересованно спросил Василий. — Дара нет?

— Да есть дар — как не быть, — ответил генерал. — Только обращаться с ним умеет далеко не каждый. Их ведь учат от ума, а не от понимания. Сильных-то колдунов много — а что толку? Сидят, теоретизируют...

— А почему они не переймут ведьминскую методу? — удивился Василий, почесывая себя за ухом, — Вот капитан говорил, что тот колдун каких-то знаний от его ведьмы требовал, а она — не могу, и все. Это потому что не хотела?

— А кто ж их знает, — фыркнул в трубку генерал. — Колдуны, что с них взять... А ведьма... она не не хочет. Она не может ему объяснить так, чтобы он понял. Нечем понимать ему, понятно? Не обучен.

— А ты можешь? — восхитился Василий. — Ох, Тимофей Кондратьич, то есть вы не можете?

— Понять-то ведьму? А как же. Конечно, я могу, — довольно промурлыкал генерал. — Мы, коты, все можем... кто обучен, — добавил он построже.

— А меня можно обучить? — оживился лейтенант. — А то моя хозяйка замуж хочет, а кот ей вроде как и не нужен.

Он снова погрустнел, вспоминая недобрый взгляд будущего мужа хозяйки.

— Тут не тебя бы обучать надо, а хозяйку, — посуровел генерал. — Сложно это. Но можно попробовать, если ты готов работать.

— А что хозяйку? — тоскливо вздохнул Василий. — Она меня фотографировала недавно и про какое-то «вито» бормотала. Может, мне тоже к ведьме уйти?

— А ты хочешь к ведьме? — спросил генерал. — Вообще-то, у меня есть одна на примете. Не очень молодая, но зато спокойная. Как раз ищет себе кого-нибудь.

— Я не хочу, чтобы меня из рук в руки передавали, — поежился лейтенант, — а вам, Тимофей Кондратьевич, я верю. Вы же живой, а капитан и вовсе жизнью доволен.

— То есть пойдёшь к ведьме, значит? — переспросил генерал. — Тогда жди — я всё устрою. Сама найдёт тебя. Через Авито. Дура всё-таки твоя хозяйка, — вздохнул он.

— Какая есть, — горестно пробормотал Василий, — она же хотела плюшевого котика, а я — вот, не плюшевый.

— Быть посему, — неожиданно весомо и сурово провозгласил генерал. — Будут у твоей хозяйки только плюшевые коты — пока не поймёт ценность настоящего. Живого. А тебя твоя ведьма заберёт. Жди.

— Спасибо, Тимофей Кондратьевич, — чуть ли не всхлипнул лейтенант. Был бы рядом, точно бы полез обниматься.

— Ну всё, иди готовься, — велел генерал. — Если есть любимое что — припрячь, а как ведьма за тобой придёт, и вынеси.

— Полотенчико игрушечное, — если бы кошки умели краснеть, Василий был бы багрово-красным.

— Спрячь, — повторил генерал. — А то ненароком выбросит. Раз уж от тебя избавиться решила. Будут забирать — возьмёшь с собой.

— Есть, товарищ генерал! — радостно муркнул лейтенант. В рации раздался топот кошачьих лапок.

— Вот и славно. А теперь, — промурлыкал генерал, отключаясь, — пора заняться делом.

Он потянулся, спрыгнул на пол и пошёл к своей старшей хозяйке устраивать судьбу своего лейтенанта.