Поймать снитч (джен)

Луна — необыкновенная девушка. Она мудра и рассудительна, умна и начитанна. У неё хорошие оценки по всем предметам и «Превосходно» по Чарам. Она любит смотреть квиддич и любит летать, но не на метле, а во снах и мечтаниях. Луна похожа на снитч — никогда не знаешь, что она сделает в следующий момент. Седрик наблюдает за ней издалека и не решается подойти и заговорить. Для него — лучшего парня потока и мечты половины школы — такое не престижно. Потому как, только для него Луна — необыкновенная, а для остальных просто странная. Сумасшедшая Лавгуд. С которой может дружить только такой, как Поттер. Ведь он тоже — странный.

Никто не знает точно, что произошло с Гарри, когда он на глазах у Седрика схватился за кубок и исчез. После он появился израненный и грязный, заявив во всеуслышанье, что Тот-кого-нельзя-называть возродился. Директор Дамблдор поверил ему сразу и безоговорочно, но министр Фадж объявил их обоих безумцами и заговорщиками, мол, Дамблдор метит на кресло министра, вот и придумал «пугалку» для общественности, воспользовавшись психически неуравновешенным из-за полученной в детстве психологической травмы Поттером. С тех пор школа негласно разделилась на два лагеря: те, кто поверил Поттеру и те, кто посчитал его сумасшедшим. Седрик относился ко второму. Он вовсе не собирался приносить свою популярность на алтарь опасных фантазий директорского любимчика.

Хоть директор неустанно каждый год напоминает, что ходить в Запретный лес ученикам строго-настрого запрещено, подобная мера пресечения действовала разве что на первокурсников. Уж Луну остановить она точно не способна — Седрик не раз видел, как девушка ранним утром идет босиком по холодной росистой траве по направлению к опушке. Однажды он решил пойти за ней. Было очень рано, и замок еще в большинстве своём спал. Седрику нравилось вставать раньше всех, ощущать себя в какой-то степени единоличным хозяином окружающего пространства. Территория замка обширна, тем не менее, найти в нём уединение бывало непросто. Обратная сторона популярности, что поделаешь. Поэтому он предпочитал вставать как можно раньше. «Кто утром долго не спит, тот мир покорит», — часто приговаривает его дед. Седрик деду доверяет, тот был министром в своё время и пусть уже очень стар, даже по меркам волшебников, сохранил ясность ума и крепкую память. Ступая вслед за девушкой, Седрик с теплом подумал о том, что увидит деда на рождественских каникулах. Они довольно скоро вышли на небольшую лесную прогалину, и Луна ни разу не оглянулась, хотя Диггори не слишком удачно скрадывался, хрустя время от времени ветками. Парень мысленно посетовал на подобную беспечность. Выяснилось, что Луна ходит в лес кормить фестралов — она принесла с собой в сумке сырого мяса. Седрик с легким удивлением полюбовался на то, как куски мяса исчезают в пространстве. Он знал, что девушка может видеть этих необычных существ. Его отец работал в отделе по надзору за магическими существами и как-то упоминал о трагическом происшествии в семье Лавгудов. Мать Луны экспериментировала с рогом взрывопотама и погибла на глазах у дочери. Девочка лишь чудом не пострадала. И теперь имела еще одну особенность, делающую её более странной в глазах окружающих. Конечно, узнать, как выглядит фестрал, мог любой желающий из иллюстраций в книгах, но Седрику всегда чуточку хотелось увидеть фестрала вживую. В тот раз он вновь подумал об этом и устыдился такой мысли. И уж никак не предполагал, что в скором времени его желание сбудется.

По прибытию на рождественские каникулы особняк встретил Седрика тревожной обреченностью. Оказалось, что дед за осень совсем сдал по здоровью — стал чаще болеть, быстро уставать — и большую часть времени проводил во сне. А перед самыми каникулами слег окончательно. Сообщать об этом в письмах Седрику дед запретил. Сказал, что дождаться внука и попрощаться лично сил у него хватит, так что незачем отвлекать парня от учебы пустыми волнениями. Слово своё он сдержал — внука дождался. Седрика с порога проводили к деду в спальню, и тот произнес, видимо, тщательно заготовленную заранее речь:

— Седрик Амос Диггори! Я верю, что воспитал тебя порядочным членом общества и достойным наследником рода. Помни мои заветы, но не стремись к совершенству, ибо совершенным в этом мире не может быть никто и ничто. Помни — величие начинается с малого. Будь сильным, защищай слабых и стойко верь самому себе. Верь глазам, но по-настоящему доверяй только своему сердцу. Сердце подскажет тебе…

В этот момент голос старика задрожал, и он, сильно вдохнув, замер, глядя Седрику в глаза. Несколько секунд, еще не осознав произошедшее, Седрик ждал, что дед продолжит говорить. И только в следующее мгновение понял, что тот не моргает и не выдыхает непозволительно долго и эта пауза определяла его переход в вечность.

Седрик возвращался в школу совсем другим человеком. Возле станции учеников как обычно ждали кареты. При взгляде на них парень ощутил, как появляется ком в горле и увлажняются глаза. Его желание сбылось — последний подарок деда на Рождество, подарок, о котором тот даже не подозревал. Седрик постеснялся в своё время рассказать, а теперь больше не имел такой возможности.

— Ты тоже теперь можешь их видеть, — прозвучал за спиной спокойный голос.

Седрик обернулся. Луна смотрела на него со своей привычной отрешенностью, но Седрику почудилось сочувствие в этом взгляде. В который раз он подумал, что она — чрезвычайно чуткая к окружающему миру. Как же иначе можно было понять о постигшей его утрате, если она не видела его лица. Правда, о смерти деда наверняка опубликовали некролог, но ведь Лавгуд не читает других газет кроме отцовской «Придиры».

Девушка, не дожидаясь его ответа, прошла к ближайшей карете и села в неё, оставив дверцу открытой. Седрик расценил это как приглашение и поспешил занять место рядом. Карета не стала дожидаться других пассажиров и тронулась по направлению к замку.

— Ты пойдешь со мной их кормить или снова будешь смотреть издалека? — спросила Луна, глядя в окошко.

Седрик опешил.

— Ты знала, что это был я?

Луна повернулась к нему и спросила в лоб:

— Кто у тебя умер?

В любом другом случае Седрик возмутился бы такой бесцеремонностью, но не сейчас. Ей он мог всё рассказать. Ведь она — необыкновенная.

— Дед дождался меня, чтобы попрощаться.

— Попрощался?

— Да. И умер. Это… неправильно.

Седрик нервно сглотнул. Луна смотрела на него и молчала. Карета неспешно тряслась по дороге к замку, за окном ослепительно сверкали на солнце сугробы, а в упряжке практически беззвучно взрывали копытами утоптанный снег диковинные существа. Всё это и их странный разговор тоже казались Седрику неправильными.

— Я помню его старым столько, сколько вообще что-нибудь помню. Я всегда знал, что когда-то он умрет. Никто не вечен под луной, он сам часто так говорил. И всё равно это случилось неожиданно.

— Так всегда происходит, — Луна накрыла его руку своей ладошкой.

— А… тебе было страшно? Видеть?

— Я мало помню о том дне. Но смерти не нужно бояться. Это только смена полярности места пребывания. Умершие ждут нас на той стороне и когда-нибудь обязательно дождутся.

Луна чуть-чуть улыбнулась ему и убрала руку, но излучаемое ею спокойствие действовало умиротворяющее. Жизнь продолжается, а если дед где-то там ждет его, то Седрику нужно постараться, чтобы было о чем рассказать при встрече. Дед велел верить сердцу, а сердце сейчас безоговорочно верило сидящей напротив девушке. И сердцу было абсолютно наплевать, что подумают об этом остальные. Ведь он должен защищать слабых, и хоть Луна вовсе даже не слабая, а очень сильная духом, она так беззащитна перед жестокой бесчувственностью окружающего мира. Он будет оберегать её.

— А где ты берешь мясо? — спросил он первое пришедшее в голову, чтобы развеять затянувшуюся паузу.

— Ну ведь не только хаффлпаффцы умеют ладить с домовиками, — улыбнулась Луна широко и добродушно.

— Они не спрашивают, зачем оно тебе?

— Я говорю, что кормлю им ежей, чтобы отыскать среди них нарглов.

— И что — они верят?

— Нет, конечно. Ведь они знают, что я кормлю фестралов.

— Откуда?

— Как ты думаешь, кто запрягает фестралов в упряжки? И распрягает обратно?

Седрик даже рот открыл от удивления.

— У хогвартских домовых эльфов много обязанностей, — Луна слегка пожала плечами, будто говоря: «ничего страшного, что ты не знал». И добавила:

— А еще на них можно летать. Это куда интересней, чем на метле. Хочешь попробовать?

Полет на фестрале! Он о таком не мог даже мечтать. Седрик восторженно присвистнул:

— Вот это да! Конечно, я буду рад попробовать!

Когда карета остановилась, Седрик подал Луне руку, чтобы помочь спуститься с подножки, и не стал отпускать. Было обеденное время. Они так и пошли в Большой зал, держась за руки. Седрик проводил Луну до её места за столом, ощущая на себе недоуменные взгляды. Теперь все будут знать, что Луна с ним, и никто не осмелится называть её странной. Или его. Он не позволит. Луна — его золотой снитч, а он счастливчик. Потому что мало кому удаётся поймать снитч выпущенный самой судьбой.