Мономолекулярный меч и магия (гет)

Бывают приключения, навсегда оставляющие яркие воспоминания. Порой только они добавляют красок и радости в скучный серый перечень всего, что было, есть и обязано быть дальше в жизни вот этого человека, обязательный к исполнению, и им же самим составленный. «А всё-таки случилось ещё вот что!»

Но некоторые важные свершения проходят незаметно. Трое суток в хирургическом боксе. Ты заснул, проснулся и уже размышляешь над вопросом: «Что это такое со мной и как со всем этим дальше жить?» Глубокая деактивация нервной системы, необходимая для вмешательства в природную конструкцию тела, не оставляет места для сознания.

Но при наличии в теле мозговых сопроцессоров всё немного не так. Средства, погружающие биологическое тело в глубокий наркоз, на псевдонейроны влияния не оказывают, позволяя им сохранять активность, которая позволяет почувствовать что-то среднее между сном глубоким и мёртвым сном без сновидений. Для оператора-хирурга так даже удобнее: вступившая с медицинским аппаратом в тесный контакт дополнительная нервная система, стоящая на страже жизни и здоровья пациента, обеспечивает правильную работу внутренних органов. Почти полная гарантия, что во время операции не случится непредвиденных осложнений.

Когда Иван очнулся, то с удивлением понял, что может легко вспомнить всё, что с ним творилось в прошедшие семьдесят часов. Его суррогатный мозг не имел собственного сознания, но безупречно выполнял задачу по поддержанию вместилища Ивановой личности в целости и сохранности. Каждое действие, выполняемое хирургическим ИИ или самим хирургом, сопровождалось предварительным запросом и происходило только после разрешения, выданного бдительным охранником. План операции был заранее известен и согласован самим Иваном, и бодрствующий мозговой сопроцессор требовал его строгого исполнения.

Иван с большим удовольствием просматривал суррогатную память и любовался на чёткие и изящные движения машины, плетущей прочную паутину бездефектных волокон прямо в его теле. Любопытно было увидеть, как собственные кости, сухожилия, кожа готовятся превращаться из слабой ранимой плоти в жёсткий каркас, неразрываемые тросы и гибкую броню. А ещё интереснее оказалось воспоминание о себе самом, продолжающим существовать при отсутствии собственного «Я». Иван подумал, что, наверное, именно в таких ощущениях киборги проживают свои неорганические жизни.

А затем Ганс вытащил его из бокса и сказал, что операция прошла успешно, а Ивану пора перебираться в медицинский экзоскелет. Это такая неудобная механическая штуковина, обеспечивающая неспособному самостоятельно двигаться пациенту подвижность. Анестезированным Ивану полагалось пробыть ещё десять суток, пока следы после внедрения нанонитей не залечатся. А до тех пор микротравмы были обязаны болеть, и от страшного зуда Ивана спасало только временное частичное отключение нервных окончаний.

Иван сообщил Гансу, что боли он, и правда, не чувствует, а ещё не чувствует ни рук, ни ног, и обезболивание больше похоже на паралич. Ганс ответил, что всё правильно, и так и должно быть. Экзоскелет, специально для этих случаев предназначенный, должен был решить проблему. Ганс велел не скучать и отправился этот самый экзоскелет готовить, а Иван раздражённо посетовал у себя в уме, какого же чёрта Ганс не подготовил этот чёртов аппарат заранее.

Поскучать, лёжа на кушетке и глядя в незнакомый потолок, не вышло. Не потому, что Ганс запретил, а оттого, что обезболивание оказалось не вполне эффективным. Настоящей боли не было, но кожа, имеющая огромное число нервных окончаний и нещадно подвергнутая только что миллионам микроскопических уколов, сразу по всему телу ощутила вдруг щекотку. Хуже всего, что шевелиться по-прежнему не получалось, а кричать: «Доктор, я весь чешусь!» — не хотелось.

А значит, самое время настало, чтобы испытать некоторые способности, которые дарила параллельная нервная система. Подавление боли — это раз! Задокументированная функция, призванная защищать от болевого шока. Особый сигнал, отданный клеткам спинного мозга, затормозил приём сообщений от нервных окончаний на коже и прекратил мерзкий щекочущий зуд.

А два — это если родные нейроны спят, то почему бы не передать их обязанности искусственным заместителям?

Достичь успеха вышло не сразу, а когда получилось, ощущения оказались забавными. Сначала удалось пошевелить рукой. Рука подчинялась, но по-прежнему не чувствовалась. Иван закрыл глаза и попробовал дотронуться указательным пальцем до кончика носа. Вообще никак! Мышечное чувство совсем пропало, и не видя руку глазами он не мог понять, в каком положении та находится. Мышцы оказалось возможно напрячь или расслабить, но оставалось неясно, с какой силой они это делают. При этом рука целиком слушалась и двигалась, как приказано. Плечо, локоть, пальцы, всё работало, требовалось только зрительно контролировать положение каждого сустава.

Решение проблемы виделось в создании мысленной модели собственного скелета. Задача совсем не сложна, свои антропометрические данные Иван прекрасно запомнил, а всяких разных существ на двух ногах он уже спроектировал немало. Как именно должен двигаться его собственный скелет, он вполне чётко представлял. Основное внимание следовало уделить заданию разумных границ для перемещений. Боли-то он не ощущал, а значит, предупреждений в случае неловких и грозящих травмой действий получать не мог.

Сначала руки и ноги. Их движения были внимательно рассмотрены и твёрдо заучены. Затем пришла очередь модифицированной шеи и поясницы. Забавно, лёжа на спине, без проблем получилось укусить подушку.

Иван сел и опустил ноги на пол, стараясь сохранять равновесие широко разведя руки. Всё кое-как получалось. Главное удобство заключалось в том, что не требовалось напрягать ум и самому решать, на какой угол повернуть ту или иную часть тела. Все расчёты взял на себя мозговой сопроцессор, выполняя желания хозяина и придавая его телу нужную позу.

Иван, убедившись в безопасности своей затеи и захотел встать и пойти. Сопроцессор ненадолго задумался, рассчитывая последовательность положений тела и составляя план переходов из одного в другое.

— Встань и иди! — громко сказал Иван сам себе, и действительно, встал и пошёл.

Человеческой его новую походку не признал бы даже слепой. Таким манером не шагают ни люди, ни киборги. Движения получались дёрганные, как у куклы на ниточках. Но это не помешало неспешно проковылять из одного угла медпалаты в другой. Если бы некоторое время попрактиковать этот способ перемещения подольше, внося коррективы и подгоняя алгоритм управления под возможности тела, то получился бы альтернативный способом ходить.

— Ты что творишь? — донеслось из точки связи. Ганс засёк его развлечения и был, судя по тону, крайне недоволен.

— Экспериментирую.

— Сейчас вернусь и вколю в тебя укол успокоительный, — прорычал Ганс. — Залезай обратно в койку, пока себе все связки не порвал!

Иван поспешил сделать, как велено, а Ганс вернулся, как обещал, «сей час». В том смысле, что и часу не прошло. Перед собой он прикатил тележку с экзоскелетом, совсем не похожим на тот, что Иван надевал под куртку, выходя на лесные прогулки. Этот агрегат не напоминал ни одежду, ни доспех. Он состоял из множества блестящих и гладких стержней, каждый размером с карандаш. Подвижные, словно магнитом слепленные вместе в подобие человеческой фигуры, они отчего-то не собирались рассыпаться.

— Новая модель, — объяснил Ганс причину задержки. — Оказалось, что батарейки в комплект не входят. Пришлось отдельно заказать.

* * *

Иван не сомневался, что Роза Мария — личность сильная. А благодаря тому, что она была маленькая и лёгкая, её удельная мощность выходила весьма высокой. А значит, и максимальная скорость тоже. Что именно она смогла разведать за три дня его отсутствия, оставалась только гадать, но мучили подозрения, что всё.

По крайней мере, она смогла установить доверительные отношения с Кэтэ и научила её одеваться менее инопланетно. Возможно, это и не составляло сложной задачи, зима всё-таки. Снег и холод кого угодно убедят утеплиться, а пушистый шерстяной свитер со сложным узором и многоцветные вязаные штаны с бахромой смотрелись шикарно. Кэтэ, одетая в новом стиле, стала похожа на индейскую принцессу. Романтичный образ самую малость портили валенки, но подходящие к костюму кожаные мокасины показались инопланетянке некомфортными.

Кроме этого её гардероб пополнился длинным шерстяным пальто и парой шляпок, всё только из натуральных материалов, это было важно! Лишь походные ботинки не оказались отвергнуты. Кэтэ согласилась, что прочная обувь может оказаться полезной в случае боевых действий, и тогда синтетику на ногах она готова потерпеть, как уже терпела резиновые шлёпки.

Какими именно путями Роза Мария втиралась в доверие к Кэтэ, оставалось загадкой, а что та ей в ответ поведала, тем более. Глубокие задумчивые взгляды, что Мари теперь на него бросала, расшифровке не поддавались. И диковинный экзоскелет, напяленный на Ивана, точно не был причиной столь пристального внимания.

Хотя, само по себе новомодное медицинское приспособление, служащее универсальным костылём, было интересным. Куча стержней, не имеющих явно выраженных точек для крепления между собой, плотно прилипли к его телу, образовав корсет и поддержку конечностей. Любое желание привести какую-то часть тела в движение немедленно исполнялось. В целом, ничего необычного, но помимо выполнения привычной функции экзоскелета эта новинка умела не мешать нормальной жизни. Стержни при необходимости легко раздвигались в стороны и позволяли, как без помех переодеваться, так и справлять естественные надобности. Стоило порадоваться, что технический прогресс идёт, несмотря на скептические заявления некоторых болтунов.

У Ивана в доме тоже шёл прогресс. Сборы в дальний поход в иные миры требовали серьёзного и вдумчивого отношения, поскольку вариант «взять всего и побольше» не предусматривался. Кэтэ прямо сообщила, что пусть её божественные силы велики, но зато возможности скромны, поэтому число путешественников уже никак не получалось увеличить сверх имеющихся четырёх, её саму включая.

Второй плохой новостью было, что ширина межмирового прохода ожидалась скромной, два метра с маленьким хвостиком. Так что летающий дом Розы Марии сквозь него не проходил, и даже приличный автомобиль не протискивался. И потому доступный размер взятого с собой багажа также оказывался вовсе не бесконечный.

Хорошо хоть, нести все пожитки на себе не требовалось. Идущая в паре хорошая новость оказалась просто шикарной: в качестве багажа можно было брать любые неживые предметы. Киборги вполне под это описание подходили, и Кэтэ не возражала на то, чтобы усилить отряд имеющимися в распоряжении синтетическими существами.

Самым боевым из которых был, разумеется, Цербер. То, что Роза Мария никуда без своего телохранителя не отправится, было понятно и так. На Кэтэ он также успел произвести впечатление, так что маленькая собачка, которую в крайнем случае можно было понести на руках, оказалась зачислена в отряд без долгих споров.

Сложнее выглядел вопрос о паре кошкодевочек. Их боевой потенциал был велик, но и масса тоже не мала. Впечатляли их механические тела пригодные как для открытого боя с любым противником, так и для скрытого проникновения и разведки. Прочный скелет и непробиваемая шкура. Масса пассивных и активных датчиков и в потенциале мощнейший искусственный интеллект, до которого Церберу было как до Луны. Правда, их ИИ пока что не получил надлежащего развития, и обе боевые служанки на данный момент оказались тупы, как табуретки. Особенно жалко выглядела та, что пегая. На фоне беловолосой подружки, аккуратно причёсанной и украшенной косичками, обладательница серо-чёрно-рыжей шевелюры, пребывающей в полном беспорядке, выглядела как беглянка из дурдома для особо буйных рядом со школьницей-отличницей.

— Это Мурка, самый первый экспериментальный экземпляр, — показывала пальцем на неопрятного растрёпанного киборга Роза Мария. — Назвала, как ты просил, и внешний вид обеспечила соответствующий. Можешь её хоть насовсем забирать.

— За что ты её так не любишь? — удивлялся Иван неожиданному предложению. — Неужели, есть дефекты?

В том, что дефектов нет и быть не может, Иван не сомневался. Над этим проектом он работал больше года и учёл в нём не только все свои прошлые ошибки и достижения, но и весь доступный опыт мирового големостроения, без колебаний тыря удачные технические решения. Его новые творения были обязаны стать самыми опасными из всех кошкодевочек и самыми няшными среди боевых киборгов.

О том, чтобы сама Роза Мария схалтурила при изготовлении, речи не было. Мари считалась никаким молекулярным архитектором, но её высокое «поварское» мастерство обсуждению не подлежало. Из чана любой конструкции и всё равно, какой кубатуры она стабильно извлекала именно то, что автор реализуемого проекта заложил в рецепт.

— Имя ты ей придумал, дефективное, — ответила Мари. — Мне в хозяйстве Мурок не требуется, себе оставь.

Ивану померещилось, что несчастная Мурка сейчас расплачется. Отвергнутая кошкодевочка стояла прямее, чем столб, не проявляя эмоций. Эмоциям она за свою короткую жизнь ещё не успела научиться. Но отчего-то Ивану сделалось тревожно, всё-таки самообучающийся углеродный мозг такого большого объема он до сих пор ещё ни одному киборгу не вручал.

— А это Белоснежка, — Мари ласково погладила по голове своё второе изделие, — смотри, какая лапочка, даже сама себе косички заплетает.

«Ясно всё, — подумал Иван, — ты только с белой кошатиной общаешься, поэтому она психически прогрессирует, а Мурку игноришь. Оттого её и колбасит всю от интеллектуального голода».

— А почему ты назвала её Белоснежкой? — поинтересовался Иван ради поддержания разговора.

— Ты мне рассказывал о том, как Кэтэ откопал, — хихикнула Мари. — Ну и вот, это в честь неё.

— А? — удивилась Кэтэ, слушающая их разговор, но не понявшая юмора. Впрочем, непонятные мелочи её мало интересовали, она спешила поделиться сомнениями о вещах более важных: — Этих двоих вы не унесёте на себе. Они слишком тяжёлые.

— Зато они нас запросто унесут! — возразила Мари исключительно из вредности. Понятно же, что если через портал проходит человек, но не проезжает автомобиль, то очевидным решением проблемы является мотоцикл, или что-то подобное.

Кэтэ не хотела спорить и ничего не отвечала, а только недоверчиво качала головой.

— Не надо никого нести, — вмешался Иван, открывая двери гаража. — Мари, достань, пожалуйста, скутер и покажи, как он ездит. Батарейку любую на полке слева возьми.

Сам он проводить демонстрацию не желал, поскольку для него старый детский скутер был маловат, а вот для мелкой пигмейки — в самый раз. Да и пребывание в состоянии временной инвалидности, когда двигаться удаётся только благодаря экзоскелету, делает человека плохим демонстратором транспортных средств.

Роза Мария вошла в гараж, но выходить не торопилась. Изнутри раздался её удивлённый возглас:

— Вань, а это чего тут такое интересненькое?

— Где?

В ответ послышался грохот.

— Большое тяжёлое ружьё на стене висит… висело, — последовал ещё более озадаченный ответ, — я его уронила прямо на скутер поперёк седла и поднять не могу.

— Блин, не трогай! — крикнул Иван, заглядывая в ворота и с досадой вспоминая, что уже давно собирался навести в гараже порядок. — Это гамма-лазер, в угол его поставь!

Но ставить в угол тяжеленную пушку пришлось ему самому, Роза Мария так и не смогла справиться с её весом и предпочла держаться подальше. Но зато очень живо интересовалась:

— А он стреляет?

— Нет.

— А чего не стреляет? Сломался?

— Батареек нет.

— А чего это за большой чёрный ящик? Это же батарейка?

— Да. Как догадалась?

— Так ясно же! Если рядом находятся ружьё и батарейка, значит, они предназначены друг для друга.

— Вот, блин, — вздохнул Иван, — объясняю. Для гамма-лазера требуется не просто батарейка, а источник гамма-квантов. Вот этот чёрный ящик, называемый гафниевой батареей, — это как раз он и есть. Но он не работает, потому что пустой, а должен быть полный и содержать десять кило гафния. И обязательно моноизотопного, сто семьдесят восьмого. Но у меня такого гафния нет, и никогда не было. А был бы, его ещё надо переводить в возбуждённое состояние в ускорителе частиц, которого у меня тоже нет. Поэтому лазер ни разу не испытывался, и я даже не знаю, правильно ли я его собрал и будет ли он работать. Всё понятно?

— Понятно, — согласно закивала Мари. — Я же не дура, про ядерные изомеры и источники гамма-лучей на основе гафния наслышана.

— Ну, вот и прекрасно, — попытался закончить Иван.

— Да, это серьёзная проблема, обеспечить гамма-лазер энергией, — Мари начала рассуждать вслух.

— Забудь, не стоит результат тех усилий, что придётся затратить.

— Непросто, наверное, будет добиться успеха в этом сложном деле, — продолжала она размышлять. — Но тот, кто сдаётся на полпути, тот не достигает конца пути…

— Эй, Мари, ты меня слушаешь вообще?

— А, чего? — опомнилась девушка. — Да нет, ничего, это я так… Давай уже скутер сюда.

К скутеру, в отличие от лазера, подходили стандартные батарейки от мощного электроинструмента, которых в гараже обнаружилось несколько. Мари без проблем оседлала маломощный детский аппарат, пришедшийся ей в пору, и трижды неспешно проехала через двор по кругу, а потом продемонстрировала задний ход.

— Это маленький скутер, — Иван старался сделать затею понятной для Кэтэ. — Но я могу собрать четыре похожих, но гораздо больше и мощнее. Каждый из нас сядет за руль, за спину посадит одну из служанок Мари, а в багажник погрузит нужные запасы. Кэтэ, ты сможешь провести такой караван?

— Не уверена, — с большим сомнением сообщила Кэтэ. — Во время прохождения врат нам всем придётся держаться за руки. А эта машина едет только туда, куда повёрнута передом или задом. Значит, нам придётся ехать, построившись в один ряд, боюсь, мы не сможем уместиться во вратах. Вот если бы эта штука могла ехать, повернувшись боком, тогда бы да. И лучше, если бы не за рога её руками направлять, а она сама ехала куда надо.

— Боком? — уточнил Иван. Кэтэ кивнула, а он смело пообещал: — Будет тебе штука, сама ездящая, повернувшись боком. И боком, и передом, и задом, и как пожелаешь!