Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Июль закончился днём рождения Невилла. Они сели в отдельном кабинете в трактире «Адмирал Бенбоу» в Кардиффе впятером — Тео поначалу даже почувствовал себя лишним в этом обществе.

Терри Бут, постоянно взъерошенный, но пытающийся быть невероятно солидным. Джинни Уизли, прекрасная, как и всегда, неловко отводящая взгляд при воспоминании событий в Министерстве. Сьюзен Боунс, с короткой, под тётку, стрижкой и резкими движениями. Теодор Нотт, теребящий свой манжет при каждом упоминании похода в Отдел тайн. Невилл Лонгботтом, теперь-уже-шестнадцатилетний здоровяк с крупными кулаками, неожиданно обозлённый и жесткий.

Они, конечно же, уже обсудили всё, что было милым и детским: то, как кто провёл лето (Сьюзен, понятное дело, не рассказывала), кто как оценил свои СОВ, прилетевшие утром (у Тео были все «Превосходно», кроме «Средне» по Зельям), кто как оценивает шансы валлийской сборной плюй-камней на турнире в Осло. Когда простые темы закончились, наступила пора сложных тем.

Невилл удивил всех, достав мятую пачку маггловских сигарет и подпалив одну из них кончиком палочки. Едкий табачный дым мог бы заполнить помещение, но Тео щёлкнул пальцами, наколдовывая чары очищения — и дым исчез.

— Спасибо, Нотт, — кивнул ему Невилл. — Все вы знаете, что Волдеморт, — Джинни, сидевшая рядом с Тео и держащаяся за его руку под столом, вздрогнула, — вернулся. Кто-то видел, кто-то верит. Теперь нет возможности отрицать это. А Снейп — его приспешник, это тоже факт. И Снейп будет в этом году снова в Хогвартсе. Дамблдор — старый интриган, но я почти уверен, что это Снейп сдал Волдеморту мадам Боунс!

Невилл ударил кулаком по столу, заставив лязгнуть посуду. Сьюзен смотрела перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом.

— Только Орден феникса знал, что покойная мадам Вэнс не ест сладкое, и просто забыла проверить торт, — тихо и горько сказала она. — Профессор Дамблдор извинился лично, что не смог спасти тётю. После стольких лет…

— Ничего, Сьюзи, — Невилл положил ей ладонь на плечо. — Мы должны готовиться и бороться. Создать структуру. Не сборище, как Поттер, а структуру. Движение! Не глядя на факультеты. Чтобы каждый знал, что делать, если… когда Тёмный лорд решит вторгнуться в Хогвартс, чтобы добраться до своих врагов. До нас.

Повисла тишина.

— Можно воскресить клуб самообороны, — тихо предложил Теодор, и все взгляды скрестились на нём. — Тренироваться в ускоренном режиме, осваивать доступные средства самообороны и поддерживать порядок. Как Инспекциалы в прошлом году, только беспристрастно.

— Так не бывает, — фыркнула Боунс, с вызовом глядя на него. — Беспристрастности нет. Но система — попытка её построить. Префектами и назначают тех, кто может работать в системе. Только на Гриффиндоре назначили безмозглого Рона. Прости, Джинни, но это факт.

Девушка поджала губы, но промолчала. Тео внутренне согласился — Рональд изо всех Уизли был самым неприятным для него человеком (и это после того, как близнецы чуть не убили его на втором курсе!)

— Мы будем готовиться и готовить замок к осаде, — продолжал вдохновенно Лонгботтом. — Зачаруем куртины, будем сменять часовых. К зиме у нас должно быть готово всё, чтобы, когда придут холода, мы и дементоров смогли отогнать!

— Нужно действительно готовиться ко всему, — согласно кивнул Теодор. — Например, к тому, что на Хогвартс нападут магглы. Вы же слышали, что я был в Аврорате несколько дней, — он повёл плечами. — Тогда магов, которые оказались культистами Тёмного лорда, атаковали именно магглы. Если бы не я, и вовсе никто бы не установил причину нападения.

Подростки помолчали.

— Я думаю, нужно узнать правовой статус студенческих дружин в Хогвартсе, — подал голос Терри. — Мы ещё весной хотели проверить Инспеционеров, но Амбридж была диктатором. Замок же осаждали, и не раз! Гоблины те же.

— Возможно, нужна санкция Попечителей, — предположил Невилл. — Дядя Элджи снова в их числе, я узнаю у него.

— Я бы начал, — дополнил их Тео, — с того, чтобы убедить разделить эту позицию Старших префектов. В их власти очень многое, не только распределение ванной по префектам, чтобы никто не мешал друг другу, но и выделение инвентаря, закрепление аудиторий под клубы и собрания…

— Отличная мысль, Тео!

Ребята погрузились в обсуждение идей для защиты Хогвартса.

* * *

Вечером того же дня Теодор Нотт и Джинни Уизли уединились в Уэльсе. Джинни по условиям контракта с её родом могла посещать дома Ноттов уже сейчас, и Тео не стал миндальничать в этом вопросе. Он поделился с ней тайной дома, подаренного дедом отцу, и пригласил переночевать у него (без каких-либо подоплеков!), пока в Норе было неспокойно.

Биллиус Уизли, гонщик и весьма фривольный джентльмен, был пойман авроратом под Империусом, запустив Чёрную метку в разорённом доме магглокровки. Джинни сама рассказала ему на прогулке об этом после посиделок в Кардиффе, и Тео не мог не пригласить её к себе.

Они сидели перед закрытым от сети камином, в котором мерно горел огонь, укрытые пледом. Август должен был начаться с резкого похолодания; колдорадио, заготовленное Тео как подарок для Арчи, рассказывало о ветрах с океана, которые уже застудили Ирландию и надвигались на Уэльс.

— Мне страшно, — тихо сказала Джинни. — Ты не подумай, я не боюсь за себя. Я переживаю за маму. Она так боится за всех нас… в Норе зимой холодно и пусто. Хочу предложить ей пригласить на зиму к себе тётушку, да только они друг друга не переносят из-за маминых братьев. Терпеть не могут дольше получаса.

— Бабушка решила остаться во Франции, — невпопад ответил ей Тео, вдыхая с закрытыми глазами аромат летнего поля, которым пахла её макушка. — Все больше людей бежит на континент. Пережидают. Пайперы и Вэнсы, говорят, уже обосновались в Антверпене.

— Мы переживём и без магазинов бумаги и чернил, — фыркнула Джинни. — Вот в чём-чём, а в этом магглы хороши. Ты и сам не пером пишешь, а ручкой с чернилами.

— Туше, — пробормотал Тео в ответ. За окном начал капать дождик. Ветер завыл в каминной трубе. Глаза юноши почти что слиплись, и он почувствовал, что скоро уснёт, как в окно проскользил серебристый зверёк, трясущийся кролик.

— Мистер Нотт! Это Мартин Тюбер, я прош-шу прощения, что беспокою так поздно, но мне срочно нужна ваша помощь! Жду у камина, п-пожалуйста!

Теодор подскочил, и сонливость словно сняло рукой.

— Что это? Что случилось? — Джинни уже держала палочку в руке, Тео мимолётно отметил что вот так и выглядит гриффиндорскость. — Кто прислал тебе Патронуса?

— Кажется, это мой вассал, мистер Тюбер, — ответил ей в тон Нотт. — С ним что-то не так!

— Я с тобой!

— Нет, Джинни, и ещё раз нет! Я не позволю тебе…

Она вдруг прижалась к нему и их губы слились в неожиданном поцелуе. Всего на мгновение — но длившееся вечность.

— Вернись, Тео! — прошептала она, утирая успевшие выступить слёзы. Нотт кивнул.

— Дерри!

Эльф появился с лёгким хлопком.

— Ваши спальни уже застелены, мастер… что-то случилось? Дерри должен помочь?

— Да, перенеси меня в Актон! — скомандовал Нотт, надевая пиджак, висевший на спинке стула. Пиджак был подарком бабушки, и на нём были защитные чары, наложенные на серебряные нити, вплетённые в подкладку. Пиджак оттого был тяжёлый, «как и любое творение антверпенских евреев», которые стремились весом показать, что не обманывают, но Тео уже привык за пару неделю; впрочем, будь он в нём во время злоключений в Сен-Мало, явно было бы не так легко.

* * *

Нотт-холл встретил его чернотой и пустотой. Здесь никого давно не было, и Тео с момента возвращения даже не заглядывал в свой старый дом.

— Боггарты и пикси, — недовольно процедил Дерри, вдохнув чуть затхлый воздух. Эльф снял свой неизменный берет и взмахнул им, делая вид, что обмахивается им как веером.

— Дерри, возвращайся к Джинни и сторожи её, — приказал Нотт. — Я надеюсь, что скоро вернусь.

Дерри исчез, и Теодор проверил палочку, взяв её в руку. Заказ от Киддела он ещё не забрал, срок наступал лишь назавтра, и Нотт продолжал себя чувствовать чрезвычайно неуютно — за столько лет колдовства без ограничений отсутствие палочки было сродни отсутствию рук. Конечно, многие вещи он делал беспалочковым колдовством, но без палочки мог делать гораздо меньше, чем с ней.

— Тюбер-холл! — Тео сделал шаг в камин. С момента, как Патронус добрался до него, минула четверть часа.

Рёв каминной трубы, свист пламени, и вот, Теодор с палочкой, пригнувшись, оказывается в гостиной дома Тюберов.

У двери горел светильник ровным магическим светом. Прямо перед камином, на коврике, виднелись следы чар, прожегших дырку в грубой материи. Теодор сделал несколько шагов, отступив от камина ближе к стене, и выдохнул.

Сердце бешено колотилось, не желая успокаиваться. Мартин Тюбер сказал, что будет ждать его у камина, но никого не было — лишь следы боя.

— Мистер Нотт, — позвал его холодный, чёрствый женский голос. Обладательница этого голоса явно могла бы сделать фору любой светской диве — так правильно и чётко звучал он. — Что же вы стоите там и прячетесь. Поверьте, вы хотите выйти ко мне и поговорить.

В голосе слышалась какая-то горечь и печаль. Печаль, скрытая за ядовитым холодом, сулящим опасность.

— Кто вы, миледи Винтер? — спросил он громко, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. Женщина рассмеялась нервным, коротким смехом.

— Ещё недавно я была не хуже любой графини де Ля Фер, — ответила она. — И вы повинны в моих бедах, Теодор. Покажитесь же, будьте вы мужчиной! Или этот порочный сквиб…

Нотт сделал шаг и, наколдовывая невербальное Протего левой рукой, направил палочку направо — туда, откуда раздавался голос. Дверь, что вела в соседний коридор, была открыта. В кресле, что явно не должно было там стоять, сидела с палочкой в руке женщина, он сразу же узнал её. На коленях у её ног, связанный и безмолвный, сидел младший сын четы Тюберов.

Нарцисса Малфой, когда он видел её в прежний раз, выглядела молодой и красивой. Сейчас же, в отблеске светильника, она выглядела, как старуха, чья жизнь была полна несчастий.

— Вы знаете, что такое магический откат, Теодор?

Тон ведьмы вдруг стал подозрительно спокойным, будто бы они были на светском рауте.

— Я чистокровный маг, миледи, — не менее спокойно ответил Теодор. — Мне известно, что это.

— Не думаю, что вы испытывали это чувство, — её худое, но при том опухшее будто бы от слёз, лицо исказила гримаса ненависти. — А вот мой муж! Люциус в проклятом Азкабане, и всё потому что ты, Нотт, не остановил проклятого Поттера!

«Она сумасшедшая», — понял Теодор.

— Мой муж в компании проклятых тварей, мой сын прячется у предательницы крови, и все мы сполна прочувствуем это отвратительное чувство! Так почему же его не испытать и тебе, Нотт?

Новость о том, что Драко не вернулся на лето в Малфой-менор, была неожиданной.

— Этот сквиб… — прошептала она, — ты должен умереть, но защитить его. Я не из тех, кто следует за… Повелителем, — она всхлипнула и почему-то приложила руку к животу, — но он умрёт. Умрёт, если ты не поклянёшься своими магией и жизнью.

Теодор сделал шаг вперёд. Магия в женщине чувствовалась, она вилась там, как запертое в амбаре стадо овец, что травил дым. Она билась и пыталась найти выход, а в её глазах плескались волны накатывающего безумия.

— Что вам нужно, леди Малфой? — повторил он, чувствуя страх. Клятвы Малфоям были хуже любого наказания для Ноттов последних десятилетий. — В чём я должен поклясться?

Она вдруг захохотала. Палочка, что была приставлена к виску мальчишки, заходила ходуном. Женщина смеялась, истерически трепеща в этом кресле. Её рука всё так же лежала на животе, а вторая — сжимала палочку. Вдруг она замолкла.

— Повелитель стоит в шаге от бессмертия, — серьёзно сказала она. — Он несокрушим. И все вы познаете его гнев. Так, как его познала я. Но я милосердна, Нотт, — она выплюнула его имя, выплюнула, и пена безумия проступила на её губах. — Поклянись, и если клятва твоя исполнится, Он возвысит тебя. А если нет… смерть заберёт у тебя магию. ПОКЛЯНИСЬ, ЧТО АЛЬБУС ДАМБЛДОР УМРЁТ ДО КОНЦА ГОДА!

Она истошно закричала и зашлась рыданиями, как банши из ирландских легенд.

Теодор не знал, что делать. Эти слова были продиктованы ей отчаянием, и она явно не могла знать о тех… обстоятельствах, что влияли на директора сейчас, о его проклятье, о том, что ему и так отведён лишь год. И тем не менее она требовала от него того, что считалось невозможным.

— МОЛЧИШЬ, ДА? Секо! — на щеке связанного мальчишки проступила кровь от рваной раны, разрезавшей его рот. Мальчик тут же зашёлся неслышимыми рыданиями; его затрясло. Тео стало дурно. — Я убью его, Нотт! Убью, если ты не… не…

— Я клянусь, — торопливо перебил её Теодор, — клянусь, что Дамблдор будет мёртв не далее, чем через год! Клянусь своей жизнью и магией, — сказал он и взмолился, чтобы это действительно оказалось правдой.

— И что приложишь для того все силы! — добавила она уже спокойнее.

— И что приложу, — покорно повторил он, — все усилия по приказу.

Путы магии уже привычно обожгли его запястье. Клятва вступила в силу.

Нарцисса Малфой удовлетворённо кивнула, её глаза всё так же были затуманены безумием. Она оттолкнула мальчика, и тот, захлёбываясь в собственной крови, связанный по рукам и ногам, упал на пол, ударившись головой. Теодор бросился бы к нему, если бы не знал, что тогда откроет спину для ведьмы. Сжимая палочку в пальцах, с выражением боли на лице, хромая и подволакивая левую ногу, но — удивительно — почти что не вызывая сочувствия, Нарцисса Малфой в зелёном платье, прижимая руку к животу, проковыляла мимо него. Он отступил с её пути и даже не попытался околдовать её вслед. Это было не нужно — казалось, что Тюберы, если это были они, или что-то ещё, наказало её достаточно.

Едва она скрылась в пламени камина, Тео кинулся к Ронни, двенадцатилетнему мальчику, которого так покидала судьба.

— Фините, — он направил магию в пальцы, истово желая, чтобы чужие чары слетели с него. Палочка отправилась в карман, чтобы не привлечь Надзор, но лишь со второго раза у него получилось. — Вулнера Санетур! Вулнера Санетур!

Раны на щеках, оставленные заклинанием ведьмы, затянулись сами собой. Мальчик закашлялся, и прижался к Теодору, весь в слезах.

— Спа… спасибо… — всхлипывал он. — Мне так страшно… так страшно…

Теодор избавил с ещё одной попытки мальчика от резкого запаха и поднял его нетяжёлое тело на руки, двигаясь вглубь дома. В коридоре он чуть не споткнулся о заколдованного старшего сына Тюбера, Тима, который лежал ничком.

— О, Мерлин, — простонал Тео сквозь зубы. Он положил всхлипывающего и трясущегося Ронни на пол, а сам зажёг на ладони Люмос и принялся обыскивать Тима Тюбера. Одеревеневшие члены юноши не способствовали поискам, но всё же палочку он обнаружил, на кобуре на предплечье. Достав, не без труда, он взмахнул ей — несмотря на неприятное покалывание, инструмент выдал искры. — Фините! Соппоро Дуо! Вингардиум Левиоса Дуо!

Подняв в воздух двух детей Тюберов, Нотт отлевитировал их до жилых комнат, которые в прошлый раз он видел мельком. Там же он нашёл их отца. Сидя на кресле, он спал мирным сном, заколдованный чарами Нарциссы Малфой. Казалось, будто бы она сошла с ума полностью, и видневшиеся на Мартине Тюбере следы Империуса подтверждали эту гипотезу.

Картина сложилась. Нотт с уважением посмотрел на спящего Тима — тот попытался противостоять чарам ведьмы, но она остолбенела его, а пострадал лишь младший, сквиб.

Он не знал, как поступить, но мысль пришла к нему сама. Теодор разбудил всхлипывающего Ронни.

— Обливейт, — шепнул он, направив палочку ему прямо в лоб. Глаза мальчика блеснули, и он, тут же успокоившись, недоуменно нахмурился. — Тебе приснился кошмар. Соппоро.

Вслед за ним и Тим тоже получил свою очистку памяти. Оставался лишь отец семейства.

— Экспеллиармус! — предчувствуя недовольство, наколдовал Теодор на Мартина Тюбера. В руку его прилетело аж три палочки: короткая и тёмная, какую он уже видел не раз у своего вассала; длинная, сделанная из вишни, судя по цвету, и неопрятная, чуть более толстая, чем обычно — явно не сделанная Олливандерами. — Фините!

— Нотт! — торжествующе воскликнул охваченный Империо мужчина. — Авада Кедавра! — он взмахнул пустой рукой, сжимающей воздух, и ничего не произошло.

— Фините Максима!

Четыре палочки в руках Теодора сыграли неожиданный эффект — мужчину подбросило и откинуло с кресла, на котором он сидел и спал зачарованным сном, ударив об стену. С жалобным стоном он рухнул на пол.

— Мистер Тюбер, что же вы так? — спросил Тео.

Мужчина совершенно не по-мужски заныл.

— Я всегда любил её, пожалуйста, мистер Нотт, я не знал! Не знал, что она заколдует меня! Не надо! Я не хотел! Прошу, Теодор, пожалуйста!

Тео сдержался, чтобы не обозвать вассала грубостью.

— Вот, — он швырнул две палочки ему в лицо. — Ваши сыновья пострадали, но она ушла. Позаботьтесь о том, чтобы это не повторилось! Трус.

Теодор убрал свою новую чужую палочку в карман, оставив за спиной хныкающего Тюбера, которого хорошо приложило об стену. Подойдя к спящему Тиму, он сунул ему в руку его палочку и, наклонившись, прошептал на ухо: «Аккуратнее, мистер Тюбер, ваш отец — трус. Вы гораздо храбрее, и как сюзерен я вами горжусь!»

Вскоре он оказался снова в Нотт-холле. Наколдовав себе стул — вишнёвая палочка удивительно хорошо трансфигурировала — он сел и позволил себе выпустить эмоции. Теодора трясло от пережитого, от ужаса и страха, что он испытал.