Галактика Млечный Путь. 1. ...И ничего, кроме правды! (джен)

Новое открытие было поразительным. Неизвестно, чем руководствовался доктор Грин, запрашивая у капитана разрешение на вскрытие умершего этой ночью сотрудника службы снабжения Фобса. Должно быть, это была старая добрая интуиция, о которой так часто забывают за века электроники и покорения Вселенной.

На экстренном совещании было немноголюдно. Пустовали места доктора Коннели, первого помощника Спири, начальника службы охраны Келли и других — всех тех, без кого оно обычно не обходилось.

— Сделав полное вскрытие, я обнаружил, что все жизненно важные органы Фобса кишат паразитами, — Грин поставил на стол банку с длинным белёсым отвратительного вида червём примерно двадцати сантиметров в длину. — Сердце, печень, почки, головной мозг, кровь — всё поражено ими.

— Вы полагаете, что именно они вызывают агрессию в заразившихся членах экипажа? — спросил капитан, покачиваясь в своём кресле во главе стола, расположенного точно посередине зала совещаний.

— Несомненно. В момент обнаружения взрослые особи вели себя крайне агрессивно: они издавали вопль, хриплый и одновременно яростный, и пытались напасть на медицинский персонал. Вдобавок физическая сила их намного превосходит ту, что характерна для их менее злобных собратьев. Нам стоило немалых трудов извлечь этих из трупа. Черви пожирают людей изнутри и при этом отравляют их продуктами своей жизнедеятельности, выделяя при этом какое-то особое токсическое вещество, которое я никогда раньше не встречал, как и этих… тварей.

— Откуда же они взялись? — второй помощник сидел, вцепившись в ручки кресла и с отвращением и ужасом разглядывая червя. — Как могли выжить в лютом холоде на планете, где у них толком не было пищи?

— Мы утверждаем, что это… вода. Вода принимает такой облик в момент голода и атаки. Знаю, как это звучит, — вода неживая и голода испытывать не может. Но это единственное объяснение, которое я могу предоставить и в которое логично укладываются все прочие факты.

— Вот как? — Стенсон выпрямился. — Есть ещё факты?

— И их много.

— Слушаю.

— Черви растут с огромной скоростью. С каждым следующим своим появлением они куда больше, чем раньше. Они не гнушаются падалью. Я видел, как они продолжают питаться теми, кто умер позапрошлой ночью. Насытившись, они растворяются, и обнаружить их невозможно.

— Что же нам с этим… — протянул было Стенсон, и Грин уже собрался ответить, но в это время в динамике зазвучал голос лейтенанта Мак-Флай. Она вызывала капитана на Мостик.

Приказ Командования был кратким и совершенно недвусмысленным — немедленно покинуть орбиту ледяной планеты! В связи с возникшей смертельной угрозой для жизни и здоровья экипажа звездолёта «Starwalker» Яреус внесен в список запрещённых для исследования. Приближаться к нему и высаживать десант с момента вынесения распоряжения строго запрещено.

* * *

На судне было тихо. Неудивительно, ведь большая часть экипажа занималась размеренной будничной работой, а меньшая, хоть и ощутимая, находилась в медицинской части корабля.

Кажись, все носители ужасного вируса выявлены, и можно уже вздохнуть посвободнее. Разумеется, многим хотелось навестить больных. Однако в лазарете был установлен строгий карантин, и никто не мечтал попасть на ту сторону.

Мэри неуютно поёжилась около окна, задрапированного красивой занавесью, которую она привезла из дома. Она снова и снова пыталась внушить себе, что для неё началась новая жизнь, что пора забыть прежнюю любовь и двигаться дальше. В конце концов, на одном-единственном ассирианце свет клином не сошёлся. Тем более что он безвозвратно потерян. Ничего не получалось — из головы не шло воспоминание о том, чему она стала свидетелем на инженерной палубе.

Даже в самых смелых мечтах она не могла представить себе те знаки внимания, какие первый помощник оказывал помощнику офицера Келли. Из-за угла Мэри наблюдала эту любовную сцену и заходилась от тоски и злобы. Почему она?! Разве эта льдина способна ответить ему на чувство? Разве это удовольствие — держать в объятиях сугроб? Растает, но всё равно не оживёт. О, почему он не полюбил её, Мэри? Уж она бы не замешкалась! Почему жизнь так несправедлива! Уж сколько лет она любит его — молча, преданно и глубоко. А он всё равно ускользнул, и ускользнул навсегда. И почему он сделал свой единственный выбор так бездумно и безоглядно!

Мэри отёрла лоб. Отчего-то стало жарко, и сердце заколотилось глухо и больно. Она была так поражена увиденным, что не решилась показаться из своего укрытия и передать сообщение о том, что приборы зафиксировали начало неожиданного сжатия планеты. Кто знает, возможно, это начало самоуничтожения. Как бы там ни было, Мэри забыла рассказать об этом. Досадная оплошность, узнав о которой, капитан остался недоволен, но не сказал ничего.

И теперь, вернувшись на Мостик и глядя во внешний экран, в который давно уже смотрелись другие звёзды, она в бессчётный раз корила свою судьбу, которая раз за разом отказывала ей во всём.

Как бы там ни было, но, сидя позади капитана, она первой увидела, как он как-то странно наклонился вперёд. Нет, он не вглядывался в безбрежный простор Галактики. Ему было плохо, и он едва держался в своём кресле.

На её крик сбежались те, кто находился в рубке, а их было немного. Врачи подоспели как раз вовремя: сердечный приступ был на этот раз куда сильнее, чем месяц назад. Видя её перепуганное лицо, он слабо улыбнулся с носилок: «Откапитанствовал я, милочка. Пора на покой…».

И тут она испугалась. Не того, что Стенсона стало плохо, нет — она и не такое видела. Но именно сейчас ей показалось, что опора её мира рухнула, и вместе с нею в пустоту полетело всё, к чему она привыкла. А впустить другое в свою жизнь, построить на старом основании новый каркас она оказалась не готова.

Место капитана сразу же занял рулевой — оба помощника благополучно отбывали лечение в лазарете. Что ж, капитаном и у него неплохо получалось быть — слабо подготовленных в экипаж не брали.

* * *

Опираясь плечом о холодную раму, Лея стояла у зеркального окна в медотсеке. Это окно разделяло общую палату и кабинет доктора Коннели и его помощников. В него можно было наблюдать за пациентами, зная, что по ту сторону тебя не видно.

Грин что-то писал в своём врачебном журнале, иногда поглядывая на Лею. Вид у неё был задумчивый и отрешённый, и он не беспокоил её вопросами, полагая, что она волнуется за капитана, своего непосредственного начальника и Лео Коннели.

Она и впрямь волновалась. За них всех. Так много коек было занято теми, с кем она работала в тесном кругу! Многие спали, утомлённые опустошительными эмоциями, а те, кому пришлось пережить нечто худшее, нежели чрезмерный выброс адреналина, цеплялись за жизнь, изо всех сил борясь с гнусной инфекцией.

Капитан спал, утомлённый последними событиями, изматывающей душу неопределённостью и настоятельной необходимостью принимать немедленные и рискованные решения, вся ответственность за которые лежит целиком на нём. Хорошо ещё, что он ничем не заразился. Хотя сердечный приступ — это всего пара шагов от инфаркта.

Коннели уже больше не пытался освободиться. Как отвернулся лицом к стене после предыдущего визита Леи, так и лежал до сих пор, явно не желая встречаться взглядом с кем бы то ни было. Странное упорство, однако. Начальник охраны Келли тоже спал. Только сейчас Лея заметила, какой у него усталый и измученный вид и сколько седины в волосах.

Таг Спири лежал практически без движения, устремив взгляд в потолок. Трудно было сказать, о чём он думает. И всегда трудно было. Вряд ли потолочные лампы — настолько увлекательное зрелище, чтобы разглядывать их так долго. Лея неожиданно для себя пристально разглядывала резковатые правильные черты лица на неподвижном лице, прямые блестящие тёмные волосы, длинную фигуру, протянувшуюся от изголовья койки к дальнему краю. Вспомнила улыбку, которая вмиг изменила его лицо, сделав почти неузнаваемым и… как будто солнцем осветив его. Она ощущала, что, даже помимо её воли, от неё к старшему помощнику протянулась какая-то незримая нить. И хочет она того или нет, их теперь что-то связывает. И как-то невольно тепло стало в душе. Как будто в ней что-то начало оттаивать.

— Как они? — спросила она, не называя никого конкретно.

— Ничего, уже вполне неплохо. Думаю, худшее позади. Жаль, что мы не знали всего этого раньше.

— А как же вы теперь будете их лечить?

— Ну, для начала транквилизаторы, — прежде всего, чтобы успокоить самих паразитов. А затем — против паразитов же, у нас лекарства много. Дело осложняется только тем, что в обычном состоянии это вода. Думается мне, — Грин аккуратно записывал что-то в журнал, одновременно докладывая посетительнице о результатах исследований последних трёх часов, — следовало бы вызвать серьёзное обезвоживание, чтобы организм сам справился с этой инфекцией. И как раз в этом проблема, поскольку эндокринная система у разных рас работает неодинаково. С людьми это легче всего. Песчаным народам требуется много воды, и обезвоживание наступает очень быстро. Оно и понятно, откуда вода в пустыне? Но я не представляю, как вызвать дефицит воды в организме, например, океанцев, который сам её в случае необходимости и вырабатывает.

— Никак, доктор, — покачала головой Лея.

— Ну, ладно, с этим я сам разберусь, — Грин встал из-за стола и шагнул к девушке. — Дайте-ка мне осмотреть вашу руку. Как-никак вы тоже моя пациентка.

Мак-Таггерт послушно сняла верхнюю часть формы, оставшись в чёрной футболке. Грин осторожно обследовал рану, вслух удивившись тому, как быстро она заживает.

— Это свойство крови, доктор, — спокойно пояснила океанка.

— Жаль, что у меня так и не нашлось времени исследовать вашу кровь, — покачал головой врач. — Уверен, что голубая кровь хранит в себе много тайн.

— Вовсе нет, мистер Грин, — Лея снова надела куртку. — Нет здесь никаких тайн. У вас, землян, кровь красного цвета, потому что её основным компонентом является гемоглобин, содержащий ионы железа. Оно и понятно, ведь железа на Земле много. В нашей крови превалирует гемоцианин⁽¹⁾, содержащий ионы меди, поскольку в звездных системах Валлин и Трига доминирует медь. Чем больше ионов меди, тем интенсивнее окраска. Правда, кровь вулканцев — зелёного цвета за счёт насыщения её ионами цинка.

— Интересно, — засмеялся Грин. — Вот уж не думал, что о составе крови мне расскажет девушка, у которой нет медицинского образования.

— У старшего помощника его тоже нет, однако, уверена, он рассказал бы вам всё это с куда большим количеством важных подробностей.

— Ну… тогда, может, вы объясните мне, почему ваши раны затягиваются с такой скоростью? Окраска окраской, но такая быстрая регенерация — довольно необычное свойство.

— Всё просто. Хотя свёртываемость крови у нас слабая, однако, мы обладаем высоким иммунитетом. И при этом никогда не страдаем обычными для других рас заболеваниями крови.

— Ну и ну… Хотя чему удивляться… На Земле, кажется, есть существа, в организме которых течёт кровь голубого цвета.

— Ну да. Морские животные с щупальцами, некоторые виды насекомых и рептилий. Не такая уж у вас это и редкость. И, да, доктор, последнее, — Лея на прощание пустила парфянскую стрелу. — Если будете работать с нашей кровью, не выключайте освещение. Она светится в темноте, и вы можете испугаться. Достаточно у нас на борту сердечников, а вы нам нужны.

* * *

«Starwalker» уверенно двигался в сторону звёздной базы №8. Экипаж вставал на ноги хорошими темпами, и к моменту посадки на борту не должно было остаться ни одного переносчика вируса. Поддерживая работу сердца и эмоциональную стабильность, Грин успешно проводил антипаразитарное лечение.

Удивляла зависимость скорости выздоровления от расстояния до проклятой планеты. Получалось так, что чем дальше улетал звездолёт от Яреуса, тем крепче становился иммунитет заражённых и тем меньшие дозы лекарств им требовались.

Первым «в строй» вернулся капитан. Он не дал себе возможности отдохнуть как следует, хотя медики всячески протестовали против его самовольной «выписки» из лазарета. Один за другим вернулись на Мостик (с официального разрешения врачей) Джим Келли, Лео Коннели, Таг Спири и другие представители старшего командного состава звездолёта.

Лео сразу же искренне извинился перед Леей за нанесённые ей оскорбления, правильно рассчитав, что явка с повинной облегчит его участь. Лея приняла извинения и даже протянула руку в знак мира. И дружба возобновилась.

Последней поступившей в медчасть стала Мэри Мак-Флай, после нападения с ножом на бывшую подругу Лею Мак-Таггерт. Впрочем, Грин уже набил руку на лечении своих инфицированных больных, а потому прописал ей медикаменты, ни на секунду не задумываясь.

Выписавшись из лазарета, Мэри возвратилась на Мостик. В отличие от старшего хирурга, она не извинилась, не сделала попытки загладить свою вину, вообще избегала даже смотреть на ту, которую считала прежде почти сестрой. Стенсон, разумеется, отлично видел всю эту молчаливую конфронтацию. И как-то раз, уже не скрывая своей осведомлённости, негромко сказал Лее:

— Да, с подругой тебе не повезло.

Лея кивнула в ответ.

— Жаль, что я была так слепа раньше и закрывала глаза на её эгоизм. Наверное, верила, что она со временем изменится.

— Хочешь совет старого уставшего капитана? Найди себе другую подругу.

Лея задумчиво посмотрела во внешний экран. Корабль быстро приближался к базе №8, коричневато-пурпурная планета увеличивалась в размерах прямо на глазах, а кольца вокруг неё больше не казались игрушечными пластмассовыми дисками, а скорее напоминали шлейф платья. Это зрелище всегда завораживало её.

— Когда-то в Академии с нами училась одна девушка родом из Японии — Сумико-сан. Жалею, что тогда не завязала с ней дружбы. Многое могло быть по-другому.

— Поэтому ты взяла горничную из этой страны?

— Наверное.

Капитан неожиданно подвернулся к собеседнице, по-птичьи склонив голову набок.

— В нашей хозчасти работает девушка, которую называют Сумико-сан.

— Я знаю.

— Так чего же ты ждёшь?

* * *

Похоже, им суждено было сталкиваться в коридорах. Вдоволь полюбовавшись на улице огромной планетой, занявшей, наверное, половину западного края неба базы, Лея направилась в кафетерий. Она с удовольствием гуляла бы ещё часа два, вдыхая чистый вечерний воздух, но её ждали за столиком друзья и новые знакомые.

Как приятно было сменить униформу на штатское платье! Капитан Стенсон разрешил это всем своим сотрудникам на время пребывания здесь. В конце концов, многострадальный экипаж заслужил отдых, а их незаменимый звездолёт — техосмотр и необходимый ремонт. И то сказать, последний месяц был как-то уж слишком богат неприятными и опасными событиями.

Поднявшись на шестой этаж высокого здания административного корпуса городка учёных, она двинулась в сторону зала кафетерия и нос к носу столкнулась с первым помощником Стенсона. Вряд ли это могло поколебать его душевное равновесие, но неожиданность встречи наедине смутила её. В последний раз они виделись подобным образом в запасной рубке. Лея много раз прокручивала в памяти эту их любовную сцену и мало-помалу привыкла к воспоминанию. Но окрыляться надеждой себе по-прежнему не позволяла. Таг болен и потому не понимает, что делает. Выздоровеет — и всё забудется, будто ничего и не было. Разве это не самое разумное объяснение?

Первые же его слова показали, что он ничего не забыл. Впрочем, этого и следовало ожидать от того, чей мозг по сложности и уровню решаемых задач напоминает компьютер.

— То, что я говорил вам под воздействием вируса…

Лея поспешила кивнуть, втайне радуясь и одновременно огорчаясь тому, что ему неловко за своё поведение.

— Я не ловлю вас на слове, лейтенант. Будем считать, что ничего не случилось.

Оказалось, с выводами она поспешила.

— Я не намерен отказываться от своих слов, мисс Мак-Таггерт. И… — он помедлил несколько секунд. — Мне почти жаль, что вируса в моей крови больше нет.

— Почему? — удивилась Лея, машинально поправив на плечах серебристо-серую накидку.

— Потому что… кажется, впервые в жизни в тот день я чувствовал себя счастливым.

Она улыбнулась.

* * *

Запись в судовом журнале

2676 год, 25 декабря

Капитан Джереми Стенсон

Согласно приказу Командования Звёздного Флота, мы движемся к Звёздной базе №8, чтобы забрать груз удобрений и сельскохозяйственного инвентаря с дальнейшей доставкой на планету Конн, представители которого находятся на борту «Starwalker» в качестве членов экипажа.

Благодаря самоотверженной работе медицинского персонала и службы безопасности звездолёта, а также личной высокой квалификации каждого из сотрудников, открыта истинная природа вируса Хантера-МакГила и найден доступный способ его излечения. Теперь его смогут применять на тех планетах и звездолётах, где обнаружена эта смертельная болезнь.

В настоящий момент наше появление на базе угрозы для её населения не представляет. Здесь мы и остаёмся вплоть до распоряжения с Земли. Во всяком случае, в Рождество экипаж сможет ощутить под ногами твёрдую почву.

1) Лея Мак-Таггерт имеет в виду открытие советского учёного Олега Манойлова, проводившего опыты с кровью разных рас человечества в 30-е гг. XX века по приказу Сталина с целью опровергнуть фашистскую теорию о превосходстве белой расы над остальными и доказать, что кровь всех землян идентична по своему составу. Исследования выявили, что под воздействием специально созданного для этих целей раствора кровь одних людей становится голубой, а кровь других по-прежнему сохраняет красный цвет, и это не зависит ни от расовой принадлежности, ни от мест обитания доноров. Зато их отличает неуёмная жажда власти и повелевания, а также характеристикикрови, приведенные Леей. Так была выявлена так называемая шестая раса, представителей которой в настоящее время на Земле не более 10 000 человек, и сделан вывод об ином происхождении этой группы людей, возможно, инопланетном. Дневники были засекречены, большая часть из них исчезла безвозвратно, как и сам профессор Манойлов, а восстановить удалось очень немногие записи.

Вернуться к тексту