Стать мастером. Книга 2 (гет)

На улице уже стемнело, но, благодаря мерцающим повсюду фонарикам, украшающим улицу, было довольно светло. Милли нашла Рин неподалеку — нервно кутавшуюся в шарф в слабо освещённом углу под балконом.

Едва не растянувшись на заледенелой мостовой, она, раскинув руки, с трудом доковыляла до неё, скользя будто на лыжах и стараясь не запутаться в полах распахнутой мантии.

— Так-так-та-а-а-ак, приехали! — огласила она, уцепившись за локоть Яны. — Классно ты этому старпёру по яйцам врезала. Я бы ещё и ноги каблуками отдавила. И по морде заехала.

Музыка приглушённо долетала из ближайшего окна и дверей, то и дело распахивающихся, когда наружу кто-то выходил или возвращался обратно. Холод медленно обнимал разгорячённые тела, просачиваясь сквозь одежду, приятно освежая. Взгляд обеих девушек скользнул вверх, где под балконом висела гирлянда из заиндевевших цветов и еловых лап, а в просветах между зданиями на тёмных лоскутах неба поблёскивали едва заметные звёзды.

Выдохнув над собой облачко пара, Милли снова заглянула в глаза подруги, и снова ей показалось, что она видит там толику страха.

— Ты как?

Рин кивнула, хмурясь, отирая рукавом губы:

— Спасибо, уже лучше: морозный воздух хорошо приводит в чувства. — Взяв Милли под локоть и прижавшись, то ли чтобы согреться, то ли чтобы дать себе и ей опору, она продолжила после некоторой паузы: — Это было глупо — танцевать со всеми подряд. Ты предупреждала меня, а я так увлеклась нашим с Метредель спором... Лучше бы провела время с тобой, — она прильнула головой к подруге. — Знаешь, меня уже пытались насильно поцеловать. И это ужасно — чувствовать себя беспомощной в тисках сильной мужской хватки, — воровка выплеснула слова эмоционально, с отвращением и горьким привкусом непрощения.

"Только ли поцеловать пытались, раз ты так испугалась?" — пронеслась мысль в голове Милли, но вслух она сказала:

— В принципе, здесь, среди толпы, тебе ничего особо страшного не грозит — поднять шум легко, вокруг куча мужиков, готовых негодяя в бараний рог скрутить, но на будущее — да, лучше тщательнее выбирать себе партнёров и иметь за пазухой какой-нибудь козырь. Хотя бы ножичек. Лучше — с чарами ослабления или парализации. Тебе особенно нужно перестраховываться, с твоей-то необычной красотой.

— Необычной красотой... — повторила Рин тоном, скорее похожим на раздосадованный.

Рядом со входом в здание смеялись и громко что-то обсуждали прохлаждающиеся компашки. Немного в стороне уже происходили какие-то разборки, и Рин присмотрелась, не её ли обидчик, часом, отхватывал от её неизвестных защитников.

Милли же смотрела в противоположную сторону, на дорогу, и внезапно вздрогнула, заметив знакомый прекрасный образ в тоненьком, но непрерывном ручейке прогуливающихся. Возвышаясь над большинством, он неспешно шагал по улице, лавируя среди прохожих. Один. Сердце Милли совершило кульбит и рухнуло в пятки.

— О-о-о нет! Нет-нет-нет-нет-нет! — зашептала она и завращалась в ужасе на скользком полу, согнувшись и раскинув руки, как курица крылья, в поисках любой щели, в которую могла бы забиться. Нетрезвое состояние и внешний вид, на который ей было наплевать, если это касалось незнакомцев — было совсем не тем, что ей хотелось показать этому человеку. — Только не он, только не сейчас!

Так и не отыскав убежища, Милли юркнула за подругу и мёртвой хваткой вцепилась в её дублёнку.

— О, Томас... — Рин наткнулась взглядом на клинка, поначалу не поняв, чего так всполошилась магичка. — Томас! Красавчик! — заголосила она так, что все здешние красавчики и красавицы мигом обернулись на них.

— Нет! Не зови его! — отчаянно зашипела ей в ухо подруга, но мужчина уже остановился, отыскивая глазами источник оклика, и прищурился, словно не мог разглядеть в полумраке махающую ему воровку.

— Да ладно, кого я вижу! — засмеялся он, подходя ближе. — Яна, это ты?

Томас наклонился, чмокнув её в щёку, и тем самым оказался совсем близко к лицу Милли — настолько, что та ощутила его теплое и свежее дыхание — словно он подготовился к свиданию, на котором собирался целоваться.

Увидев, наконец, прячущуюся магичку, он улыбнулся и отыскал её руку на плече Рин, как и в прошлый раз галантно поднося к губам:

— Ты такая миниатюрная... Я тебя не сразу заметил.

— О-о не-ет! — тихонько захныкала Милли, утыкаясь побагровевшим лицом в шарф подруги. Сердце выбивало чечётку о рёбра с той стороны, и казалось, будто этот грохот разносился на милю вокруг. Выглянув краем глаза из-за головы Яны, Милли проблеяла, стараясь не двигать подрагивающими пальцами на его широкой ладони: — А-а, до-добрый... т-то есть с п-праздником, с-сэр...

На слове "сэр" улыбка Томаса расплылась ещё шире:

— Взаимно, — он произнёс это так, будто адресовал лично ей: целенаправленным взглядом, вкрадчивым голосом и едва считывавшимся поклоном. — Значит, танцуете? — он посмотрел на Рин, выпрямившись и отпустив руку её подруги, развеяв тем самым волнительное наваждение. — Рад видеть, что ты нашла здесь проводника в суетливую столичную жизнь, — он кратко подмигнул Милли.

— Не хочешь к нам присоединиться? Или куда-то спешишь? — предложила Рин, сдвигаясь в сторону, чтобы магичку, которая этому не обрадовалась, было видно. — У нас тут, конечно, девичник, но, думаю, для тебя можно сделать исключение.

Мужчина поднял плечи, отведя взгляд в сторону:

— Вообще-то, уже не спешу. Мои планы переменчивы, как женское настроение, — задумчиво протянул он. — Раньше я любил подобное времяпровождение, — клинок кивнул туда, откуда доносилась музыка.

— И... что-то изменилось? — поинтересовалась Рин, снова беря подругу под руку.

— С годами много чего меняется, — философски заметил Томас, так и не дав внятного ответа.

Чувствуя, как в груди бешеным зайцем мечется сердце, Милли перевела на подругу испуганные глаза, как будто пыталась телепатией передать ей свои мысли и не могла говорить. Девушка чувствовала, что её вот-вот разорвёт от двояких чувств: она хотела и одновременно так же сильно не хотела, чтобы он остался с ними.

— Ну, что ломаешься, Красавчик? — принялась уговаривать его Рин, истолковав её намёк по-своему. — Разве это не судьба, наткнуться на нас, когда все твои новогодние планы канули в небытие? Тем более, нам бы не помешал в компании защитник, а то уже были прецеденты.

Клинок вскинул брови:

— Что ж, если нужно отловить какого-то негодяя и спровадить за решетку — я не против, — ухмыльнулся он, а затем заботливо, немного по-отечески добавил: — Вам следует быть осторожнее, пьяных мерзавцев сейчас предостаточно.

— Кстати об этом, — неуверенно подала голос Милли и повернулась в сторону дверей, за которыми, судя по прекратившейся музыке, завершился очередной танец, — надо бы проверить, как там Анжела. А то не хватало, чтобы ещё и к ней кто-нибудь эдакий прилип. Она слишком добрая, чтобы постоять за себя... — озабоченно нахмурившись, будто старшая сестра, она потянула Рин обратно в здание.

Опасливо, дабы не растянуться на скользком отполированном камне, девушки подошли к дверям, откуда донёсся взрыв смеха и протяжный тонкий визг. Зайдя в шумное тёплое помещение, они увидели, как несколько разряженных актёров разыгрывали сценку. Судя по змеиным костюмам и извивающимся движениям, валяющиеся на полу изображали поверженных цаэски, а бравый рыцарь, попирающий врагов ногой, был Реманом Сиродиилом — основателем Второй Империи.

Часть народа внимательно наблюдала за действом, другая — разбрелась для отдыха, третьи высматривали себе партнёров для танца. Кто-то окликал кого-то, от бара доносился смех разомлевших от выпивки гостей, с балкончика на втором этаже, где сидели музыканты, завершая сценку, зазвучали поздравления в стихотворной форме от представителя Имперской компании.

Отыскав рыжую голову Анжелы в окружении стражников в гражданке, Милли направилась к ней, решив не снимать гильдейскую мантию и не светить платьем, которое ей не нравилось и, по её мнению, совершенно ей не шло.

— Ох, Милли! — обрадовалась раскрасневшаяся от бесконечных танцев Анжела и поспешила обнять её.

— Всё в порядке? — она окинула подозрительным взглядом разновозрастных мужчин. — Тебя никто не обижает?

— Нет, что ты! — воскликнула Анжела, замахав руками. — Мне столько комплиментов наговорили! Мы так весело танцуем, все очень добры ко мне!

Словно подтверждая её слова, к ним подбежал молодой парень и протянул девушке кружку:

— Вот, мисс Анжела! Добыл холодненькой водички для вас!

— Ах, не стоило, Антониус! — смутилась девушка, но парень настаивал, и та с улыбкой утолила жажду, выпив всё до капли. Мужчины одобрительно зашумели, а Анжела засмеялась, прикрывая губы тыльной стороной ладони.

— Ладно, кажется, ты тут в надёжных руках, — расслабилась Милли. — Но если вдруг что... — Она повысила голос и погрозила стражникам маленьким кулаком: — Эй вы, слышите, только попробуйте обидеть её, и огребёте, ясно?!

Стражники по-доброму расхохотались на её угрозу.

Шедший за девушками Томас Мерселиус остановился рядом и, узнав среди мужчин кого-то из своих, принялся пожимать руки и обмениваться поздравлениями. Рин закрутила головой, выискивая Метредель, и та не заставила себя ждать, когда встретила её взгляд в другой части зала. То исчезая, то вновь появляясь в хаотичной толпе народа, золотистая босмерка вскоре оказалась рядом:

— Полагаю, дальше спорить нет смысла? — довольно спросила она, поправляя на ощупь слегка растрепавшиеся от танцев волосы.

Рин надулась, словно не могла выдавить слова, признающие победу её соперницы.

— Технический проигрыш битвы. Но не войны, — сквозь зубы ответила она.

Не давая времени на отдых, наверху по-простому заиграла лютня, заполняя основу, затем вступила свирель, скрипки и барабан, а ведущий объявил:

— Сальтарелла! — и пары поспешно принялись выстраиваться по кругу.

Антониус тут же предложил Анжеле руку, и они отправились танцевать. А Милли, бросив быстрый взгляд на Томаса, а потом на Рин, опасливо попятилась и посеменила обратно к барной стойке, чувствуя себя вообще не в кондиции изображать подвижные танцы с прыжками. Конечно, её никто и не приглашал, но на всякий случай она решила не испытывать судьбу.

Энергия хлынула вместе с музыкой с новой силой. Неутомимые девушки кружились в подскоках и пируэтах, и их разноцветные платья и юбки подлетали, обнажая сапожки, туфли и чулки. Мелькали улыбки, звучали выкрики, а музыканты с азартом рвали струны и барабаны, потому что грохот каблуков об каменную плитку почти заглушал их старания.

— Пойдём, скинем вещи, — предложила Рин Томасу и потянула его к подоконнику, где в куче лежала верхняя одежда её подруг вперемешку с чужой.

Клинок снял свой теплый плащ и, аккуратно сложив, запихнул в самый низ. На нем остался нарядный укороченный приталенный сюртук винного цвета, который, впрочем, как и вся его одежда, прекрасно сидел по его ладной фигуре.

Увидев откровенное платье Рин, когда та скинула куртку, он присвистнул:

— Ну, даёшь, — он приподнял бровь, — ничего поскромнее выбрать не могла?

— Да я и не выбирала толком, взяла первое попавшееся из того, что дали! — принялась оправдываться воровка. — И вообще: тебе нужно выпить! — девушка потянула мужчину туда, где попыталась спрятаться Милли.

Подойдя к углу барной стойки, где она раньше сидела, Миллона увидела того черноглазого брюнета, который попытался отправить её домой. За то недолгое время, что они не виделись, он успел хорошенько набраться и, кажется, надоедал аргонианкам несмешными шуточками и похабными намёками. Затормозив в первый момент, Милли выдохнула через нос, предчувствуя неладное, но всё-таки подошла к стойке, осторожно вступив в свободное пространство, образованное вокруг него на расстоянии вытянутой руки. Народ определённо стремился держаться от нетрезвого дворянина как можно дальше, а единственный охранник тактично смотрел в другую сторону, давая понять, что чернявый тип был важной шишкой, так что Милли тоже постаралась встать с самого края, тихонько привлекая внимание уже знакомой разносчицы, заказывая себе холодной воды.

— О, ты вернулась, маленькая выпивоха? — расплылся в пьяной улыбке надоедливый брюнет, тут же поворачиваясь к ней. — А я тебя жда-ал, — протянул он с улыбкой. — Ат... а ты ничего такая, если выпить побольше! — он расхохотался, и Милли, поморщившись, отодвинулась от него ещё дальше, вплотную к какой-то женщине.

— Вот, со льдом, — почти сразу аргонианка поставила перед ней полную кружку и, предупреждающе стрельнув глазами, отвернулась к следующей заказчице.

— Ап... А поехали ко мне, — брюнет потянулся к Милли, наваливаясь грудью на бар, пытаясь подняться. — Я же тебе гля-анулся, а? М-малыш...

С трудом подставляя под себя непослушные ноги, он схватил её за запястье и сжал, не соразмерив силу. Рядом зашумели недовольные горожане, но больше никто себе ничего не позволил, а охранник, нахмурившись, огляделся и куда-то ушёл.

С некоторых пор Милли очень не любила, когда её хватали. Подавив почти нестерпимое желание жахнуть по наглецу слабеньким зарядом электричества и отправить в аут, она пригубила водички, затем выдохнула и холодно бросила:

— Ты бессмертный что ли? Остынь, — перевернув кружку над черноволосой головой, она с сожалением проводила взглядом свой освежающий напиток, блестящими каплями рассыпавшийся по парчовому камзолу. Крупные кусочки колотого льда попадали на пол, а мелкие застряли в длинных прядях незнакомца.

Немую сцену застали как раз подошедшие Рин и Томас, и все вокруг замерли, ожидая, что же будет дальше.

— Ты... — брюнет слизнул капельки воды, стекающие по его лицу и, пошатываясь, усмехнулся: — А ты не заробела, да? Крутая, да? Маги-и-ичка, — он с усмешкой вытянул губы и пошевелил пальцами перед её лицом.

— Тебе бы отдохнуть, — безэмоционально проронила Милли, подумывая, наложить на него заклинание обузы или ослабление?

— У вас тут всё в порядке? — поинтересовался Томас, многозначительно посмотрев на брюнета и накрыв рукой его запястье. Нажав большим пальцем на болевую точку, он заставил обидчика ослабить хватку и высвободить Милли. — Томас Мерселиус, Имперский Легион. Даю вам шанс извиниться перед девушкой и исчезнуть, иначе рискуете провести новогоднюю ночь за решеткой.

Рин так и осталась стоять с открытым ртом, наблюдая за происходящим.

— О, Легион, ха-ха! — расплылся в улыбке брюнет и прошипел Милли, обдавая её перегаром: — Как тебя зовут?

Отшатнувшись, она наморщила короткий нос и, не раздумывая, ответила:

— Занюхнука Ягрибамис.

Милли потирала передавленное запястье, на котором расцветало красноватое пятно, и перепивший ухажёр, всё-таки сообразив, что это шутка, хихикнул, погрозив ей пальцем, поднимая глаза на Томаса.

— Ты хоть знаешь, кто я? Знаешь, солдатишка? Да тебя завтра же!.. — пошатнувшись, он выпятил грудь, но его внезапно согнула в поясном поклоне чья-то крепкая рука.

— Простите, — пробасил усатый краснолицый норд, удерживая брюнета в таком состоянии. Через его плечо с напряжённым любопытством заглядывал охранник. — Господин перепил, я отвезу его домой. Отошёл на пять минут, а он уже концерт устроил...

Благодарно кивнув мужчине, радуясь в душе, что не пришлось наводить шуму, Томас убедился, что норд справляется со своим подопечным, уводя того к выходу, и повернулся к Милли:

— Встретил тебя второй раз, и ты снова ввязалась в конфликт, — заметил он и слабо улыбнулся. — Вижу, ты дама с характером.

— Как ты?? — вмешалась Рин, втискиваясь рядом. — Что он от тебя хотел? — по её воинственному настрою чувствовалось, что она была не прочь снова пустить в ход коленку.

— Докопаться хотел, чего же ещё? — пожала она плечами и вскинула на Томаса взволнованный взгляд: — Спасибо, — она слегка склонила голову и поправила рукав мантии, закрывая синяк.

— Будешь должна, — опередила его Рин и, рассмеявшись, принялась тянуться через стойку, чтобы сделать заказ.

— Мне кажется, что при надобности ты бы и сама справилась, но едва ли я мог просто наблюдать, как пьяный паршивец пристает к милой девушке.

Рядом с троицей опустились кружки, и воровка торжественно предложила тост, поднимая свою:

— За встречу, друзья!

Милли выставила перед собой ладони:

— Мне на сегодня хватит.

Пожав плечами, Рин чокнулась с Томасом и пригубила вина, решив, что Милли дело говорит. Облокотившись о бар, она принялась выпытывать у Томаса, что же всё-таки за планы у того порушились накануне нового года.

— Всё тебе нужно знать, — покачал головой тот. — С девушкой поссорились и разошлись.

— Почему?

— Тебе рано про такое слушать, — клинок поднёс ладонь к волосам данмерки, чтобы потрепать их.

— А к извращенцу-камонновцу в спальню идти — вполне годна, — съязвила Рин, слегка не контролируя себя от выпитого.

Опустив руку и серьезно посмотрев на подругу, Томас глянул на Милли, замершую рядом, и снова на данмерку:

— До сих пор злишься?

Рин немного помрачнела, но тут же взяла себя в руки, осознав сказанное:

— Да нет... Просто... Извини, ты здесь ни при чём.

Оба замолчали и отпили ещё по глотку.

— Я застал её с другим.

Вскинув брови, Рин тут же включилась:

— Да ладно... Что это, мир с ног на голову перевернулся??

— Ты делаешь из меня совсем какого-то негодяя, — усмехнулся он, снова покосившись на Милли.

— То есть, у вас были серьезные отношения?

— Не то, чтобы мы клялись друг другу в верности...

Томас умоляюще посмотрел на Рин, и та сдалась, приобняв друга:

— Ладно. Спасибо что сказал. Я уверена, она ещё увидит, какой была дурой.

— Несомненно, — не стал спорить Томас.

Сальтарелла закончилась, и народ снова засновал кто куда, а Рин забылась, наблюдая за ловкими действиями аргонианки-разносчицы, которая, отставив посудину с наколотым льдом, принялась закидывать лимонные дольки и листья мяты в графины с освежающим коктейлем.

Словно из ниоткуда, рядом с ними появилась Метредель, с виду несколько уставшая, но ещё готовая жадно доказывать своё превосходство.

— Одиннадцать, — многозначительно заявила она Рин и улыбнулась Томасу, протягивая руку: — Метредель. Подруга Яны. Потанцуем?

Красавчик, недолго думая, поднялся, не отпуская её ладошку.

— Двенадцать, — озвучила босмерка, и вместе с клинком они вплыли в толпу.

Милли проводила парочку трудночитаемым взглядом и со вздохом пристроила локти на краю стойки, потирая гудящую от выпитого голову.

— Почему кто-то может вот так запросто подойти к такому впечатляющему мужчине и позвать танцевать? — задала она риторический вопрос в пространство. Хотя с ней бы он тоже наверное потанцевал, если бы она позвала. "Из вежливости", — дополнила она мысленно и нахмурилась. "Нет уж, таких подачек мне и даром не надо. Особенно от него".

Заказав себе воды с отрезвляющим зельем, Милли оглянулась на танцующих. Снова играла вольта, и Томас великолепно вёл, высоко приподнимая Метредель над собой за талию, а босмерка принимала изящную позу, опираясь о его плечо только одной рукой, и будто зависала в воздухе, плавно опускаясь. Неподалёку мелькала рыжая голова Анжелы, которую лихо подбрасывал в воздух бретон средних лет.

"Интересно, что сейчас делает Роди? Где он? С кем?" — поникла девушка, отворачиваясь. Стал бы Роди танцевать с ней? «Пожалуй, стал бы. И даже не из вежливости».

Заметив состояние подруги, Рин наклонилась к ней, вращая в кружке вино:

— О чем думаешь? Надеюсь, не о том мерзком брюнете?

— Не о том, — согласилась Милли со вздохом и залпом выпила зелье. — Извини, я отойду на пару минут.

Посетив дамскую комнату, она вышла уже когда танец закончился, и друзья снова подтянулись к Рин, включая Анжелу с Антониусом, который волочился за ней неотрывно, как хвост за кошкой.

Часть притомившихся музыкантов наверху решили сделать перерыв, а оставшиеся трое негромко заиграли нибенейскую народную мелодию. Несколько человек, которые были весьма пьяны, остались танцевать сольно, но большая часть народа отправилась на улицу подышать свежим воздухом, и Милли внезапно поняла, что это именно то, что ей нужно.

Решительно направившись к друзьям, она на ходу стащила с себя мантию и, сунув её в руки Анжеле, молча направилась на танцпол, раскидывая руки.

Движения, которые она разучивала со своими сёстрами и кузинами, сами собой полились под музыку. Закрыв глаза, она отдалась на волю синкопированного ломаного ритма, исполняя танец пьяного нибенейца. Она вращала запястьями, прищёлкивая перстами и замирала после нескольких летящих шагов, сгибая ногу в колене, из-за чего её юбка шла волной. Вырисовывая шагами рисунки на полу, замирала в изящной позе, откидываясь назад. Она кружилась в одну сторону, а затем, легко перескакивая с ноги на ногу, в другую. То склонялась ниже к полу, будто вынимая грусть из груди, отдавая её земле, то поднималась на цыпочки, словно перелетая с места на место. Воображая, что танцует с братом, она заносила ногу за ногу, слегка приседая на колено в поклоне, а затем менялась с ним местами. Расслабленная улыбка посетила её лицо: Милли наконец-то почувствовала себя лучше. Она порхала и кружилась, ничего не видя вокруг себя, будто освобождаясь от всех мыслей и неурядиц.

Друзья и прочие наблюдали за ней, и танец её был настолько раскрепощённым и заразительным, что Томас, прикончив свою кружку, вскоре присоединился к ней, в импровизации двинувшись в её сторону.

— Давай, Томас, выплесни все невзгоды уходящего года! — закричала ему вслед Рин, сложив руки у рта.

Толпа одобрительно засвистела и, когда Милли приоткрыла глаза, то увидела рядом танцевавшего Красавчика. Неподалеку стучала каблуками Рин, к которой пристроился интересный огненноволосый имперец, и, кроме этого, Милли, словно эпицентр, обрастала подтягивающимися к ней людьми.

Встретившись глазами с Томасом, Милли замерла от неожиданности, он же, слегка улыбнувшись, хлопнул в ладоши и раскинул руки, расслабленно шагая вокруг неё, не отрывая взгляда, предлагая станцевать вместе. Сверху к музыкантам прибавились вернувшиеся инструменталисты, и Милли двинулась синхронно с Томасом, вырисовывая небольшой кружок, традиционно начинающий танец. Следуя за тем, как он выбирал движения, она отвечала тем же, снова и снова возвращаясь в исходную точку, затем они кружились каждый вокруг своей оси, сначала в одну сторону, а затем, перескакивая с ноги на ногу, в другую, закручивая себя всё сильнее.

Вокруг и правда начал стягиваться народ, хлопая в такт, поддерживая танцоров: нибенейцы выглядели особенно довольными — они пританцовывали и восклицали, создавая весёлый шум. В движениях Томаса примешивались и коловианские, и ещё какие-то, какие Милли иногда видела у данмеров-переселенцев в Чейдинхоле. Сверху вовсю старались музыканты, которые явно не ожидали такого ажиотажа от сольной пляски: соловьём заливалась флейта, не жалел ритмов барабан.

Рыжий парень, словно коршун, нарезал круги вокруг Рин, которая хоть и не умела танцевать по-имперски, не робела, выбивая дроби каблуками и подскакивая, придерживая юбку руками, выписывая ногами нечто похожее на то, что временами делал и Томас.

Воровка, позабыв о случившемся ранее инциденте и чувствуя себя снова спокойно и безопасно, когда рядом был её друг, приветливо улыбалась положившему на неё глаз мужчине. В обрывках картинок, которые девушка воспринимала, вращаясь и меняя положение, он ловил её взгляд весёлыми и одновременно серьезными карими глазами.

Подступив к ней ближе, имперец поймал её ладошку, заставляя их танец плавно слиться в парный. Рин прокрутилась вокруг своей оси и, отступив на расстояние их вытянутых вместе рук, сумела за долю секунды разглядеть партнёра получше. Ростом чуть выше среднего, худой, но не щуплый, со взъерошенными огненными волосами — хотя и виднелась попытка уложить шевелюру — симпатичный молодой человек, одетый весьма просто, но опрятно. Завернувшись к нему в объятия и оказавшись в нескольких сантиметрах от его лица, Рин заметила небольшой, ещё не посветлевший шрам под левым глазом.

— Как тебя зовут? — прервала она неловкую паузу, словно волнуясь, что её снова поцелуют.

— Фальк, — ответил он, и данмерка снова высвободилась, подчиняясь течению музыки. — А ты ведь Яна? Услышал, как к тебе обращаются друзья, — с улыбкой добавил он. — Я тебя давно заметил, но решился подойти только сейчас.

Замедлив темп в последних тактах, музыка завершилась, и танцоры остановились, хлопая в ладоши вместе со всеми. Народ шумел и свистел, насладившись зрелищем, а Милли, шумно дыша, с блестящими глазами благодарно улыбалась Томасу.

Наконец, ведущий объявил следующий танец, и солистам пришлось освободить место, отойдя в сторонку, где их ждали Анжела и Метредель.

Уже покинув танцплощадку, Фальк будто невзначай продолжал держать руку Рин, не отпуская дольше, чем следовало. Притормозив её, имперец мягко развернул девушку к себе и притянул ручку к губам, только после этого разжав пальцы.

— Спасибо за танец, — улыбнулась она, сделав неглубокий реверанс.

— Это тебе спасибо, Яна.

Разгоряченные и немного запыхавшиеся, они поглядели друг друга и неловко рассмеялись.

— Ты, должно быть, устала про это слушать, но я не могу не сказать: у тебя невероятно красивые глаза. Они как... Избежать бы банальностей, — имперец опустил взгляд на вздымающуюся грудь партнёрши, на которой красовался амулет. — Как драгоценный камушек на твоём кулоне.

Коснувшись пальцами подвески, Рин призналась:

— Он и глаза — всё что осталось у меня от матери. И действительно, цвет глаз привлекает столько внимания, что я ловлю себя на мысли, что лучше бы унаследовала обычные данмерские, — улыбнулась она и поспешно добавила: — Но спасибо.

Фальк потрепал себя по яркой шевелюре:

— Понимаю тебя, как никто другой. Не всегда приятно выделяться, как свет маяка в ночи.

Рин, прикрывшись ладошкой, рассмеялась: Фальк показался ей забавным и весьма милым.

— Ты тоже пришел с друзьями? — поинтересовалась она.

— С другом. Но что-то я его снова нигде не вижу.

— Незадача. Хочешь, познакомлю тебя со своими? Изначально мы планировали девичник, но правила уже нарушены, так что, не вижу смысла их и дальше соблюдать.

— Я тоже не люблю правила, — улыбнулся он, и вместе они направились к остальным.

Метредель в это время кокетничала с Томасом, нахваливая его танцевальные навыки, Анжела что-то нашёптывала на ухо Милли, стреляя глазами в сторону Антониуса, который стоял немного позади в позе телохранителя и осматривал народ проницательным взглядом. Коротко подстриженный светловолосый парень немного напоминал Нолеона внешне, но был грубее в чертах лица и, очевидно, намного мягче в обхождении. Именно он первым обратил внимание на подходящего Фалька и склонил голову к плечу, пристально вглядываясь в его лицо, будто где-то его видел и пытался вспомнить, где именно.

— Ребята, это Фальк, — начала Рин, когда они оказались рядом, — Фальк, это Милли, Метредель, Анжела, Томас и... — она попыталась припомнить имя кавалера Анжелы, но не смогла, и попросила помощи взглядом у рыжей магички.

— Это Антониус, — смущённо улыбнулась та и посмотрела на парня, который тоже мило смутился, но быстро взял себя в руки.

— Ты местный, Фальк? Мне кажется, я тебя где-то видел, — хрипловатым тенором спросил стражник.

— Это вряд ли, — усмехнулся тот, пожимая руку мужчине. — Приехал в город только сегодня, на праздник. — Повернувшись к Рин, он заботливо поинтересовался: — Может, хочешь чего-то? Выпить?

— О, нет-нет, разве что просто воды...

— Сейчас вернусь, — он очаровательно улыбнулся ей и исчез в толпе.

— А вы, мисс Анжела? — тоже активизировался Антониус.

— Нет, благодарю, — выставила перед собой ладонь девушка. — Я бы только хотела присесть ненадолго — так натанцевалась, что ноги не держат...

Едва она договорила, как стражник подхватил её на руки и зашагал в сторону свободного местечка на одной из длинных скамеек, стоящих вдоль стен зала.

— О-о-о, — протянула Милли, прикрывая губы кончиками пальцев. — Видел бы это Нол...

— Ты молодец, что вытащила её сюда, — Рин приобняла Милли, одобрительно заверив: — Ты — настоящая подруга.

Вздохнув, та потёрла лоб:

— Боюсь, мною двигали не такие уж и благородные мотивы. Бедняжка проревела всю ночь, и я отчаянно надеялась, что на танцах найдётся кто-то вот такой, кто залечит её разбитое сердечко и позволит мне выспаться ближайшие ночи. Чистый расчёт, — пожала она плечами. — Хотя я, конечно, рада, что всё так обернулось, — она кивнула в сторону соседки, ворковавшей бок о бок с Антониусом. — Так-то у меня были немного другие планы на вечер... — уклончиво призналась она.

— Это какие? — зацепилась за приоткрытую завесу Рин, разглядывая параллельно зал и пытаясь отыскать рыжий маяк в толкучке.

— Ну, не то чтобы меня приглашали... — отвела взгляд Милли, — но вообще-то я тебя хотела затащить в нашу волшебную компанию. К парням то есть. Ну, ты знаешь... Теперь, когда Пьернетта больше ко мне не лезет — и не только ко мне — была надежда, но случилось то, что случилось.

Рин понимающе похлопала подругу по плечу и вывернулась посмотреть на Томаса: тот всё так же вежливо слушал лепет Метредель, которая на самом деле здорово, оказывается, умела хлопать ресницами и отключать голову.

— Думаю, этот вечер и тебе принес что-то хорошее, — она подмигнула.

Присев на освободившиеся места, когда городская молодёжь вспорхнула, собравшись на улицу, девушки отдохнули ещё какое-то время, потянувшееся неожиданно медленно — теперь, когда они оказались пассивными зрителями. Кое-как дождавшись окончания очередного танца, Рин поднялась:

— Куда это Фальк пропал? Пить хочется страшно! Пойду-ка я сама за водой и... заодно поищу его, — девушка извинилась перед Милли и направилась к стойке.

Та кивнула и, покосившись на босмерку, окучивавшую Томаса, помахала ей в спину кончиками пальцев:

— Удачи... нам обеим, — недовольно дополнила она, раздражённо поморщившись от наигранно-весёлого смеха Метредель.

Добравшись до барной стойки, где надеялась увидеть Фалька, застрявшего в очереди, Рин его там не обнаружила. Заказав воду, она залпом опустошила стакан и двинулась дальше по залу, сама не зная зачем, высматривая кавалера. "Может, случилось что? Или на самом деле я ему не понравилась и... Может, он со своим другом тоже танцует с дамами на спор? Или застеснялся друзей? Нет, что за бред!" — подумала про себя девушка перед тем как, наконец, заметила огненный маяк, который тут же погас под накинутым капюшоном: Фальк уже укутался в теплую куртку и направлялся к входной двери вместе с каким-то неприметным парнем. Нахмурившись, данмерка одолжила первый попавшийся, никем не охраняемый плащик на скамейке и последовала за ними.

На улице стояла всё та же атмосфера гула и веселья; какой-то изрядно подвыпивший маг развлекал народ кривоватыми скульптурами из заколдованного льда, которые возводил и тут же переплавлял во всё, о чем его просили. Засмотревшись на выросшую из глыбы не совсем пропорциональную сутулую собаку в настоящую величину, воровка чуть не потеряла преследуемых, которые не замедлили завернуть в темную арку внутреннего двора.

Накинув капюшон, Рин подобрала юбку и нырнула следом, пытаясь вслушаться в их разговор, но из-за шума на улице это было непросто — нужно было подбираться совсем близко.

Нырнув в тень и пропав из виду, девушка активировала амулет Тени и, осторожно ступая по скользкой брусчатке, попыталась нагнать цель. Оглядев небольшой дворик, парни спугнули двух целующихся, ещё совсем молодых, подростков, и те, чуть не сбив Рин, поспешили убраться прочь.

— Вот и правильно, иначе рискуете приклеиться друг к другу на морозе, — захохотал Фальк, но его друг, кажется, был не в настроении.

— Фальк, пожалуйста, отнесись к вопросу серьезно! — запричитал он.

— Ладно, ладно, Феликс, я весь во внимании.

Ещё раз осмотревшись по сторонам, он прищурился, глядя в сторону Рин, и та поняла, что у нее изо рта вырывается едва заметный пар. Прикрывшись и быстро сменив позицию, девушка снова подняла глаза на парней.

— Что такое? — не понял Фальк.

— Да так... Я просто немного возбужден.

— Говори уже, здесь никого нет. И меня там девушка, должно быть, уже заждалась.

— О боги, Фальк, как ты можешь сейчас думать о таком?! Бросай ты эти глупости... Я нашел возможность обогатиться! Но нужно идти прямо сейчас.

— Это куда ещё? — нехотя протянул Фальк.

— Речь о приёме у Умбакано. Ты ведь знаешь, кто он?

— Коллекционер?

— Именно! Фальк, да ты хоть знаешь, какие вещицы есть в его собрании? И этим вечером у него проходит вечеринка для знати.

Фальк нахмурился:

— Полный дом народа.

— Одетого в маскарадные костюмы, — ухмыльнулся Феликс, и рыжий имперец засмеялся.

— Ай да Феликс! Ты это откуда узнал? Пойдем скорее готовиться, план придумаем по дороге...

Озадаченная Рин проводила глазами прошедших мимо парней, чувствуя себя крайне странно.

Уже через минуту она стояла рядом с подругами, которых нашла на том же самом месте и, запыхавшись, хлопнула по коленям сидящей Милли и зашептала, склонившись к её лицу:

— Этот Фальк... Этот подлец — вор! Метредель! — громко позвала она.

Босмерка оказалась рядом, недовольная тем, что Томаса буквально увели из-под её носа: клинок увлеченно беседовал с какой-то красивой имперкой чуть поодаль и, судя по их прикосновениям друг к другу невзначай, они были достаточно близко знакомы.

— Что такое? — проворчала она.

— В нашем штабе же не числится никаких рыжеволосых Фальков? — уточнила Рин.

— Нет. А что?

— А то, что я подслушала его с другом разговор. Они собираются обчистить Умбакано.

— Без нашего разрешения? На нашей территории?? — Метредель скрестила руки на груди — её вид вновь стал привычным.

— Кругом сплошные воры... — досадливо вздохнула Милли, покосившись на красотку и Красавчика. — Что будете делать?

— Может, стоит его простить и отпустить? — чуть остыв, предложила Рин. — Даже приговоренных к смерти могут пощадить во время праздника.

— Ни в коем случае! — уверенно заявила босмерка. — Он же не сладкий рулет собрался стащить с прилавка! Подумай сама: какой-то вор-одиночка собирается украсть что-то важное из коллекции важного человека. Ещё и в важный день! Ты представляешь, сколько шуму будет?? Это политический вопрос, Яна. Мало того, что это даст повод остальным ворам на самодеятельность, к тому же, это снова взбаламутит Лекса, которого нам едва удалось успокоить. Кто попадет под раздачу первым делом, как считаешь? Нет, нам никак нельзя закрывать на это глаза, во имя Серого Лиса, — тихо, но эмоционально, проговорила эльфийка, — никак.

Хотя она и Рин попали в Гильдию Воров одновременно, Метредель сразу же проявила свои лидерские таланты и инициативу, тем самым зарекомендовав себя вышестоящим и начав двигаться по карьерной лестнице гораздо увереннее, чем остальные. В отличие от других, у Метредель присутствовала какая-то неподдельная ревность к благополучию и статусу Гильдии, и она не боялась ни высказывать своё мнение, ни брать ситуацию в свои руки, когда большинство ждало, что верхушка раздаст приказы или и вовсе порешает всё за них.

— Ты, случайно, не была старостой в школе? — поинтересовалась Рин.

Метредель с подозрением покосилась на неё:

— Откуда знаешь?

— Да так...

— Ладно, долой пустые разговоры, — отсекла босмерка. — Не будем терять ни минуты! — развернувшись на каблуках, она двинулась к окну за своей курткой.

Снова вздохнув, Милли почесала затылок и пробормотала:

— Как-то всё это... Не горю я желанием оставаться здесь и любоваться на любовную любовь Томаса и этой дамочки... И откуда она только вылезла? — ядовито проворчала она, блеснув глазами в их сторону. — Так что... наверное я пойду с вами. Помочь вряд ли смогу, но побывать на вечеринке с аристократами — само по себе недурное времяпрепровождение. Дай только пару минут — предупрежу Анжелу.

— Давай, — весело ответила Рин, радуясь, что, несмотря на обстоятельства, им с подругой не придётся расставаться в новогодний вечер.

Извинившись перед соседкой, отговорившись внезапно появившимися важными делами, Милли строго наказала Антониусу приглядывать за ней и обязательно проводить: она не была уверена, что Анжела захочет возвращаться на ночь в Университет, где могла пересечься с Нолеоном, да ещё и коротать остаток ночи в одиночестве. С другой стороны, засветить ухажёра перед университетскими наверняка было бы приятно. Даже если самому Нолеону на это было бы категорически наплевать.

Когда этот вопрос был решен, Милли нашла Рин и Метредель, прощающихся с Томасом: подруга обняла клинка, заставив стоящую рядом женщину замереть с каменной улыбкой, а Метредель только подала руку, кивком поблагодарив за компанию.

Магичка заметила, что он что-то спросил, и девушки повернули головы и поглядели прямиком на неё. Томас улыбнулся ей и махнул рукой.

Почувствовав, как в груди споткнулось и быстро забилось сердце, а на щёки выполз предательский румянец, Милли быстро изобразила книксен и поторопилась за своими вещами, ощущая, как спину жжёт чей-то насмешливый взгляд.

Вскоре троица покинула танцевальный зал и направилась по ночным улицам, обсуждая план. Тема спора Метредель и Рин как бы сама собой потухла на фоне огненноволосого Фалька, который теперь был их общей и главной проблемой.

Свежий морозный воздух быстро отрезвил их, настроив на нужный лад: лавируя между весёлыми компашками, девушки заметили в одной из торговых лавок, которым было разрешено по случаю праздника торговать на улицах, карнавальные маски.

— Чу-удненько, — протянула Милли, пытаясь отыскать заначку за пазухой. — Масочки премиленькие. Возьму, пожалуй, вот эту, — она почти не раздумывая сняла с гвоздика личину ворожеи с длинным крючковатым носом и перьями, вплетёнными в косички, свисающие по бокам маски. Примерив, она повернулась к подруге: — Ну, какова из меня ведьма?

— Мать моя женщина! — схватилась за сердце Рин и засмеялась. — Я тоже хочу что-то злодейское!

Торговец, средних лет полноватый имперец, принялся демонстрировать девушкам весь свой злодейский репертуар.

— Эта будет ничего к моему платью, — Метредель взяла в руки маску в виде золотого солнца. — Кстати, это кто?

— Положи на место, иначе я за себя не ручаюсь, — нахмурилась Рин. — Это маска Шармата.

— Страшный и ужасный Дагот Ур, что живёт на Красной Горе, — пояснил торговец. — Данмерам достается от него больше всего, — с пониманием добавил он.

— Беру, — усмехнулась Метредель на зло согильдийке.

— Что у вас ещё есть?? — потребовала Рин, перебирая взглядом образы разных животных и существ.

— Капюшоны Серого Лиса пользуются большим спросом, сейчас погляжу, остались ли они... — торговец принялся рыться в ящиках за стойкой. — Ах, вот!

Он протянул девушке кривовато сшитый поддельный артефакт, похожий на тот, что изображали на листах розыска, развешанных по всему городу.

— То, что надо, — многозначительно протянула Рин, косясь на Метредель, которую так и подмывало что-то сказать. — А разве власти не против?

— Им это не нравится, скажем так, но если запретят, то только подтвердят, что Принц воров — никакой не миф. Хотя кого они тогда так рьяно пытаются поймать? — заговорщически усмехнулся торговец.

— Итак, злодейское трио в сборе: сам Шармат, сам Принц Воров и даэдрическая ведьма! Вот будет занятно, если маскарад по теме айлейдов, например... — хихикнула Милли.

— Интересно, кем решил приодеться Фальк, — буркнула Рин, отсчитывая септимы.

Примерно полчаса спустя девушки добрались до Талос Плазы: чувствовалось, что блеска и роскоши здесь было куда больше. Каждый особняк был украшен зачарованными разноцветными огоньками, а на плечах многих гуляющих красовались дорогие меховые шубы.

Вдоль дороги до самой центральной площади тянулись два ряда ледяных скульптур — искусных, в отличие от тех, что видела Рин возле Имперской компании. Во льду были запечатлены боги и исторические личности, и девушки гадали, кто перед ними, пока шли:

— Ну, это просто — Святая Алессия и Морихаус, — рассуждала Милли. — А это, наверное, Сирабейн? А этот с кривым мечом... Сайрус? 

Пройдя мимо огромной фигуры Тайбера Септима, стоявшего рядом с одноименным рестораном, троица остановилась неподалеку от входа в особняк. Из зарешеченных окон первого этажа лился яркий теплый свет, на фоне которого то и дело темнели мутные подвижные фигуры, а на балконах отдыхали разодетые в пух и прах люди и меры.

Рядом с дверью стоял укутанный в плащ стражник, который, очевидно, был нужен для того, чтобы проверять приглашения и отваживать случайных гостей. Перед особняком наблюдалась небольшая быстро тающая очередь, и подошедшая семья — хорошо одетые данмеры — мужчина и женщина вместе со взрослой дочерью, предъявили ему пригласительные открытки.

— Стащить хотя бы одну и скопировать... Нет, это долго, — бурчала себе под нос Метредель. — Обворовать ещё не прибывших — где мы их найдём? Да и как бы это не подняло шумиху. Проще влезть в гостиную по дымоходу.

— Или кто-то один проберется внутрь, стащит уже не нужные приглашения, и все вместе зайдем под чужими именами, — предложила Рин. — Похоже, охранник не отмечает никого в списках и, возможно, каждое имя не помнит. Народу здесь, кажется, много. И интересно: Фальк уже там?

Милли чертыхнулась:

— Скампов хвост, надо было брать с собой Анжелу — она бы легко этого громилу убедила, что у нас есть приглашения...

Позади зазвучали ссорящиеся голоса, и девушки оглянулись: к особняку быстро приближался тот прилипчивый брюнет, которого Милли встретила у барной стойки. Он громко переругивался с немолодым нордом, следовавшим за ним по пятам.

Тут же спрятавшись за спины Яны и Метредель, Милли выглянула одним глазом.

— Как ты смеешь так обходиться со мной?! Это братец тебя надоумил так посрамить меня перед простолюдинским стадом?! Ты мне не нянька! Убирайся! — бросал озлобленные реплики брюнет себе за плечо, а седой норд всё равно шагал следом:

— Милорд Голдвайн велел мне следовать за вами, господин, и блюсти, дабы вы не уронили чести вашего рода...

— Уронил честь рода?! — брюнет резко затормозил и повернулся к норду неподалёку от трёх девушек. — Если кто и занимается этим каждый день, то мой братец! Вот и проваливай к нему, останови его, пока он не раздарил свою честь вшивой солдатне!

— Ваше Сиятельство! Вам не пристало выражаться в таком тоне! Тем более, о членах своей семьи.

— Я не желаю тебя видеть! — хлестнул словом брюнет и направился прямиком в двери особняка Умбакано. Охранник попытался ему что-то сказать, но его грубо отодвинули в сторону, и воспрепятствовать он не решился.

— Лорд Ориллиус! — тяжело вздохнув, седой денщик поспешил за подопечным.

Милли же, вцепившись в плечо Рин, затрясла её, часто дыша:

— Во-о-от даэдра! Во-о-от даэдрищенские кущи!! Голдвайн?? Этот тип?? Ма-ама... — со страхом выдавила она и всплеснула руками. — Скамп, скамп, скамп! Я облила графского сыночка из Кватча! 

— Если бы ещё подпалила — цены бы тебе не было, — заметила Метредель. — Ну и мерзкий тип.

— Когда попадём внутрь — будь осторожна, — напутствовала Рин, быстро подбирая подол длинного платья. — Лучше к нему близко не подходить — а то крик поднимет... Ну, я пошла.

Воровка активировала амулет и едва успела юркнуть следом за Голдвайном и его нянькой в медленно затворяющиеся тяжёлые двери.