Потерянные: жизнь - игра (джен)

Нет. Нет, только не это. Он не злодей. Этого не может быть.

Раздирающие душу мысли кружатся и кричат, не замолкая ни на минуту.

Снейп смотрит на них беззащитным взглядом. Он словно превратился в тень или привидение.

Его словно нет.

Наверное, все дело в бледности, которую оттеняют и усиливают спутанные черные волосы. А может, дело в чем-то другом.

Гарри шагает к нему и тут же чувствует руку на своем плече.

― Нет, ― твердо говорит Дамблдор и направляет волшебную палочку в сторону Снейпа.

Тот, в свою очередь, вынимает и откладывает свою на панель управления. Он смотрит на директора так, словно готов ко всему.

Он не тот самый злодей. Нет.

Гарри вырывается из-под руки Дамблдора и становится перед ним, чтобы не дать ему свершить правосудие. Теперь палочка директора направлена на него.

― Это не он, ― тихо говорит он, желая немедленно все это прекратить, независимо от того, прав он или нет.

― Зачем ты это сделал, Северус? ― Дамблдор поднимает палочку выше. Снейп снова под прицелом.

В ответ ― молчание.

Гарри оглядывается. Снейп, у которого очень странный вид, вдруг издает странный звук, наклоняясь вперед, а потом опускается на колени и заливается слезами.

Все это происходит как в замедленной съемке. Этот мужчина, наводящий ужас на многих, сидит на полу и плачет навзрыд. Его палочка лежит поодаль, он по-прежнему не собирается защищаться.

Гарри не может это выносить. Несколько шагов ― он оказывается рядом с ним и обнимает. Снейп тут же хватается за него, прижимает к себе, дрожа всем телом.

― Я не отпущу тебя… не отдам… ты мне нужен… нужен, понимаешь? ― с трудом проговаривает он.

Гарри думает, что если бы настоящий отец говорил ему что-то подобное, он бы никогда не исчез.

Даже если бы с волшебным диском случился сбой, даже если бы комнату озарил тот нестерпимо белый свет… он бы остался на месте.

Потому что знал бы, где его место.

И, кажется, он понимает, почему вчера Снейп был в таком препоганом настроении. Тот, видимо, тоже думал не о зельях, а о близкой разлуке. И о том, как может этому помешать.

― Вот этого я и боялся больше всего, ― шумно вздыхает Дамблдор. Он шагает к ним и что-то делает на панели управления. Кажется, проводок перестал искрить: неприятное шипение исчезает.

― Сынок… я люблю тебя, ― шепчет Снейп на ухо Гарри, не стесняясь того, что директор стоит почти возле них. ― Я тебя усыновлю, оформлю все документы, и мы будем вместе… навсегда.

― Я тоже люблю вас, профессор. ― Гарри перебирает его жесткие гладкие волосы, пытаясь хоть немного утешить его и успокоить. ― Правда, очень люблю.

Тот резко отклоняется. Его лицо искажено отчаянием.

― Почему ты называешь меня так? Почему бы тебе не называть меня, как вначале? Зачем ты так со мной поступаешь?

Его напряженные до предела пальцы вгрызаются в голову, с силой сжимают волосы, натягивая кожу головы. Он наклоняется вперед, заходясь новым приступом рыданий.

― Я не могу, ― вырывается у потрясенного Гарри. ― Потому что вы ― не он.

― Но я могу им стать… я сделаю все, что угодно… что захочешь…

Слова бессвязно срываются с его губ. Снейп сидит, низко опустив голову так, что волосы полностью скрывают его лицо. Он выглядит, как большая взъерошенная черная птица, у которой обломали крылья.

Дамблдор подходит к ним вплотную. Не говоря ни слова, он приподнимает голову Снейпа за подбородок и поит его зельем темно-зеленого цвета, которое у предусмотрительного директора оказалось с собой.

Его отец… он никогда не был таким. Он был слишком горд, чтобы стать настолько уязвимым. Или же… он и впрямь не чувствовал ничего.

Он не станет плакать, даже если Гарри умрет. Или если никогда не вернется домой.

Он что-то там пытается, делает вид, что неравнодушен к сложившейся ситуации, потому что законы страны не предполагают, что это норма, когда дети пропадают на ровном месте. Наверняка он уже заявил в полицию, чтобы отвести от себя подозрения. А если нет, то это глупо. Очень глупо.

Нет. Отец вовсе не глуп. Он себе на уме. Занимается тайными лабораторными исследованиями вместо диссертации. Вешает Гарри лапшу на уши, говоря с ним не более двух минут раз в несколько дней. И он не любит его просто за то, что он есть. И даже за разные хорошие поступки не любит. За успехи ― тоже. Достаточно вспомнить, как Гарри ждал элементарного внимания к своей грамоте, но отцу было просто лень прочитать те две несчастные строчки, да и вообще поднять на нее глаза.

А не отмазаться банальными словами вроде: «Очень хорошо».

― Ты можешь общаться с ним и дальше, если захочешь, ― говорит Снейп, выпив половину зелья и отодвинув от себя руку Дамблдора ― он словно не замечает директора и говорит только с Гарри. ― Я говорил, что не запрещаю…

― И ты готов лишить Поттера жизни, только чтобы тебе было хорошо? ― тихо спрашивает Дамблдор.

Снейп поднимает на него глаза с непонимающим видом.

― Если мы не отправим души этих двух мальчиков в их мир, наши дети так и останутся где-то в пространстве и никогда не найдут дорогу домой.

Гарри кажется, что его ударили. Где же его дом на самом деле? И найдет ли он когда-нибудь дорогу туда?

То место, где ему будет безопасно. Где он будет кому-то нужен. Не формально, а по-настоящему.

Вот как сейчас.

От мысли, что некий мальчик Гарри Поттер не вернется к жизни, не сможет пройти путь, ему предназначенный, а просто-напросто затеряется среди галактик, у него все сжимается внутри. Кто он такой, чтобы решать, кому жить, а кому умереть?

Ради того, чтобы ему самому было хорошо…

― Почему… почему моя жизнь не может быть… нормальной? ― цедит сквозь зубы Снейп, сжимая руки в кулаки. ― Я впервые почувствовал себя таким ― нормальным. Что у меня есть сын. Что не было всей тех событий, что моя судьба ― другая, что ее можно переписать…

― Ее нельзя переписать, Северус. Ты должен жить свою жизнь.

― Это и есть ― моя жизнь! ― В его глазах, залитых слезами, загорается гнев. ― Мой сын… он сам ко мне пришел. Он стал подарком для меня… почему я должен от него отказываться?

― Он не твой сын, ― жестко произносит Дамблдор. ― И ты это знаешь. Сколько раз я просил тебя быть с мальчиком помягче…

― Мне плевать на Поттера, ясно? ― яростно перебивает тот.

― Прекращай, свою истерику, Северус. ― Дамблдор берет палочку с панели управления и подает ему. ― Вставай. Когда наш мальчик вернется, ты можешь подарить ему столько любви, сколько есть в твоем сердце.

― Мне не нужен Поттер, оставьте его себе, если хотите! ― Снейп отбрасывает свою палочку в угол и встает, пошатываясь. Он выглядит немного не в себе, словно успокоительное зелье ― а то, скорее всего, было оно ― вообще никак на него не подействовало. ― Мне нужен МОЙ сын.

― Независимо от твоего желания…

― Вы не вернете своего любимого Поттера, потому что портал испорчен! ― мстительно перебивает его Снейп. ― И что вы мне за это сделаете? Ну что? Вы думаете, меня можно уничтожить больше, чем я сам… это делаю… каждый день…

Его голос подозрительно затихает. Он судорожно цепляется за Гарри и прижимает его голову к себе.

― Ну что ты как дитя малое, честное слово, ― вздыхает Дамблдор.

― Гарри… пойдем, пойдем отсюда, ― повторяет Снейп, как в лихорадке. ― Ты не сердишься на меня? Сердишься, да?

― Я не знаю, ― честно отвечает он.

Гарри и впрямь не понимает, что сейчас чувствует. И что должен чувствовать.

Из головы не выходят слова Дамблдора о Поттере, который достоин жить так же, как и любой человек.

Ни Гарри, ни Снейп не вправе его этого лишать, как бы им ни хотелось оставить все, как есть.

― Портал НИКОГДА не заработает, так что попрощайтесь со своими распрекрасными мыслями о балансе и равновесии во вселенной, директор, ― шипит Снейп, превращаясь в себя привычного ― злобного и угрюмого. ― В моей жизни его давно уже нет, а вы… вы просто смиритесь, рано или поздно.

Он направляется к двери, увлекая Гарри за собой.

Гарри призывает палочку Снейпа с помощью Акцио и протягивает ему. Не нужно оставлять ее здесь. Тот равнодушно принимает ее и идет дальше, неровно, спотыкаясь, словно, если его отпустить, он не удержится и растянется на полу.

Гарри не станет проверять.

Он борется с жалостью к нему и с противоречивыми мыслями, что все это как-то неправильно.

― Я действительно сожалею, Северус, что все сложилось именно так, ― несутся им вслед слова директора. ― Но не мне, а тебе придется смириться с действительностью, чтобы не мучить ни себя, ни ребенка. Чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.

Сердце мучительно сжимается. Гарри в глубине души знает, какой выбор ― верный, даже если не хочет с этим соглашаться.

И сейчас он может расставить все по местам. Но от этого не легче.