Хозяин Райской башни (джен)

Примечания:

бета, лицом в кошке: фулл глава 24 страницы...

Фую вышла из комнаты Жерара и осторожно прикрыла за собой дверь. Постояв так секунду, она сползла по стене на пол. Из глаз её продолжали течь слезы. Жерар назвал ее феей, когда она впервые усыпила его. Тогда девушка не заглядывала глубоко, просто наложила заклинание. Для сильного мага хватить его должно было минут на десять. Но утром Жерар не смог встать. Сё с трудом разбудил его. Это заставило задуматься девушку, правильно ли она все сделала. Спустя две недели к ней снова пришел Симон. Он стоял в дверях, закрывая собой тусклый свет из коридора.

— Ты можешь найти причину, почему он не спит?

Девушка нервно сжала край рубашки. В теории, магия снов могла бы такое. Накладывать сон, снимать его, наводить сновидения. Выяснить причины бессонницы? Вполне возможно, вот только…

— Нет, — ответила она и опустила глаза в пол. — Я только начала практиковаться. У меня не хватит знаний, чтобы понять.

— Попробуй, — настаивал Симон. — Быть может, просто заглянув в его сон, ты поймёшь в чем дело. Он мой друг. Я больше не могу смотреть на него такого.

— Он не разрешит, — заметила Фую, и ещё больше смяла в руках рубашку.

— Ты можешь ему помочь, — надавил парень.

И вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Промедлив мгновение, девушка тоже вышла в коридор. Каждый шаг отзывался глухим эхом. В тусклом вечернем свете Башня была ещё мрачнее, чем обычно. Может, дело было в темном камне, или в тишине. Возможно, виноваты жуткие узоры на стенах, что делали еще до бунта. Те переплетались причудливым танцем змей, складываясь в непонятные надписи, изображали волны моря. Когда Фую вглядывалась в них, ей казалось будто они начинают шевелиться, стремятся унести её в их клубок, чтобы она тоже стала частью узора, деталью Башни.

Симон остановился внезапно, и Фую чуть не налетела на него. Тихо скрипнула дверь в комнату Жерара, нарушая мертвую тишину. Дети аккуратно заглянули внутрь. Он сидел на полу у окна в странной позе. Руки как будто хотели схватиться за голову, но не достигли цели. Его глаза были открыты и с ужасом смотрели куда вниз, на только ему видимый кошмар. Фую обогнула застывшего Симона и подошла к Жерару. Едва она коснулась его магией, волна боли накрыла её. Ей казалось, что она тонет в горячей черной смоле. Что та заливает всё естество, обжигает её изнутри, просачивается в рот перекрывая воздух. Резкий рывок, и вот она снова в башне в комнате Жерара. Он смотрит на нее потерянным, не соображающим взглядом, а позади девушки стоит Симон и держит её.

— Что вы здесь делаете? — вяло шевелил языком мальчик.

Фую трясло. Это действительно то, из-за чего Жерар не может спать? Она сделала глубокий вдох, вырвалась из хватки Симона и начала готовить более сложное заклинание.

— Мы здесь затем, чтобы ты смог уснуть, — ответила она чуть резче, чем ей хотелось. — Сонный бастион!

С рук девушки сорвались едва заметные золотые огоньки, больше похожие на песчинки и закружились, обволакивая тело Жерара, оседая на нем и становясь невидимыми.

— Спокойной ночи, Жерар, — улыбнулась она и вышла. Она надеялась, что улыбнулась и спокойно вышла. Но в коридоре у нее уже не осталось сил. Сколько она так просидела, роняя слезы, она не знала, но в какой-то момент заметила, что рядом стоит Симон.

— У нас есть неделя, — тихо произнесла она. — неделя на то, чтобы Жерар встретился со своим страхом. Бастион нельзя держать дольше. Кошмары пожирают его волю и магические силы. Если все оставить как есть…

— Страхи Жерара? — переспросил Симон после непродолжительного молчания. — Ничего не приходит в голову, — задумался он, — разве что ритуальная комната в старой части башни…

— Вода, — ответила ему Фую. — Он боится моря, что окружает башню.

Симон резко вздохнул. Это придется сделать ему. Других вариантов нет.

* * *

Лица коснулся ветерок. Синяя прядь попала по глазу. Кровать ритмично покачивалась. Очень близко слышался плеск воды. «Что-то не так» — промелькнула мысль в голове Жерара. Он открыл глаза и приподнялся. Соленые брызги попали ему на лицо, и он машинально облизнул губы. Сердце сжалось в ледяной комок и рухнуло куда-то вниз. Он в лодке. В лодке посреди воды. Посреди моря. В какой стороне башня? Он бросил взгляд вокруг. Но не нашел остров, но обнаружил другое: молчаливой статуей на скамейке сидел Симон.

— Что это значит?! — Жерар старался, чтобы его голос звучал как обычно твердо. Он — лидер башни, слабость недопустима. Но в тот момент голос его подвёл.

— Я не могу смотреть, как ты месяцами страдаешь от кошмаров, — ответил ему Симон, смотря отнюдь не на него, а в видимую одному ему точку на горизонте. — Твои кошмары ведь связаны с водой? Я решил, что если ты встретишься со своими страхами, то сможешь побороть их и во сне.

— Мои страхи не связаны с водой! — крикнул Жерар, — И я не единственный человек в общине, кому снятся дурные сны!

— Остальные не застывают иллюстрацией ужаса в коридорах.

— Нет, такого… такого не было никогда! — в голове парня во всю царила паника. По телу прокатилась дрожь. Он из-за всех сил вцепился в деревянный борт лодки. Дышать, почему он не может дышать?

— Я видел, — Симон внимательно наблюдал за тем, что происходило с его другом. Все, что тот скрывал за фасадом невозмутимости, прорвалось наружу. Жерар раньше не плакал. Никогда Симон не видел такого. Ни до бунта, ни после. После ночных кошмаров его глаза могли быть красными, он мог позволить проступит на своем лице печали. Но как Сё, Эльза, сам Симон, остальные, так Жерар никогда не плакал. Чтобы слезы ручьями текли по щекам, сбивалось дыхание, вместо слов из горла вырывались хрипы. До того момента. Симон понимал и раньше, что Жерар такой же ребенок, как и он. Но впервые он это видел.

Внезапно для них двоих магия Жерара сформировалась вокруг него облаком и черной вспышкой взорвалась в окружающее пространство. Фернандес медленно моргнул. Симон больше не сидел в другом конце лодки. То место пустовало, будто и не было никого здесь. Будто ему просто показалось. Тьма закрыла взор Жерара, и он потерял сознание.

Лодка медленно качалась на волнах. Солнце клонилось к горизонту. На небе медленно загорались первые звёзды. Жерар не понял, в какой именно момент он очнулся и сколько сидел, всматриваясь в даль без единой мысли в голове. Поднять руку — не было сил. Хотелось лишь снова закрыть глаза. Перед внутренним взором всколыхнулись чьи-то рыжие волосы. Губы беззвучно произнесли её имя. Все ещё пребывая в полусне, он взялся за весла и направил лодку на восток. Домой.

* * *

Менестрель. Мирная страна с населением восемьдесят миллионов человек. Магия здесь — важная часть экономики и культуры, она неотъемлемая часть жизни. Многие города Менестреля имеют тысячелетнюю историю. Дороги и морские пути, словно кровеносные жилы сплетают их в единую сеть торговли, в том числе с городами из маленькой страны на северо-западе: королевством Фиор.

Жерар медленно моргнул. Он стоял на вокзале в родном городе и не узнавал его. Пьянофорте, разве твой вокзал не должен быть больше? Разве он не должен быть наполнен игрой музыкантов и огнями волшебников? Откуда эти белые колонны и чистые стены? Из поезда вышел мужчина в форме железнодорожной службы. Мальчик проводил его взглядом и поспешил выйти в город. Ему невероятно повезло, в море его подобрали на корабль, что шел из Харгеона в Кампану. Благодаря этому до материка он добрался всего за день. Но в самом Кампане он столкнулся с внезапной проблемой: деньги. За два с половиной года жизни в башне он отвык от того, что за все надо платить. Хочешь есть? Давай монету. Билет на поезд тоже не бесплатный, а в карманах одежды Жерара эти звенелки не водились как класс. Пришлось проникать на поезд обходным путем и прятаться от проводников.

«Ничего, сейчас я вернусь домой, а у мамы всегда есть еда» — подумал парень и замер. Мысль сжала горло и почему-то вызвала горечь на языке. Он нахмурился и ускорил шаг. Знакомые улицы проносились мимо, но он не останавливался чтобы посмотреть на них. Надо попасть домой. Убедиться, что все что приключилось тогда — было ошибкой. Да, он оказался в Башне, но с мамой не случилось ничего страшного. Соседи нашли ее, вызвали врача и тот вылечил ее…

Вот она родная улица. Третий дом от поворота. Низкий заборчик, обвитый диким виноградом. Двухэтажный домик из золотистого и серого камня с чудно́й башенкой наверху. Жерар перевел дух и впился взглядом в изгородь. Отвалившийся камушек от калитки. Пожелтевшие листья с северной стороны. Неподстриженный газон. Камушек упал. Сердце мальчика сжалось. Мама была не в порядке. Калитка заскрипела, будто заплакала, пыталась уговорить его не идти дальше. Дверь в дом оказалась заперта. Охранный знак, что оставляла на ней мама, полностью выцвел.

Под одним из цветочных горшков на крыльце нашелся ключ. Из них высыпалась земля, почти песок. Мокрое железо неприятно лежало в ладошке. Дрожащими руками, он вставил ключ в скважину и повернул. Дверь тяжело открылась, словно не хотела его пускать, и Жерар зашёл в темный коридор. С воздухом было что-то не так. Снаружи, согретый солнцем, он нёс собою запах теплого камня, свежескошенной травы, цветов. Внутри он был холодным, и нёс собой только пыль. Он был не живым. Камушек упал.

«Может мама решила переехать? Папа вернулся и решил, что здесь больше не безопасно?» — начал прикидывать юный маг. Он прошел дальше, оставляя в пыли следы своих ботинок. Он пересёк кухню, где так же на всем лежала пыль. Пучки трав, они использовались для приготовления зелий, превратились в труху. Он подошёл к двери в комнату мамы. Та оказалась не заперта. Он тихо зашёл, как заходил раньше, когда не хотел её будить, а осторожно пристроиться на кровати и уснуть, обнимая самого дорогого человека. Белья на кровати не было. Но перо для рунописи лежало на столе. «Она убрала бельё, но оставила свое перо? Странно». Камушек упал.

Жерар вышел и направился по лестнице на второй этаж. Не дойдя пары шагов до конца ступеней, он обернулся. Именно здесь он стоял в ту ночь. Бандиты копались в тумбочке, а мама лежала у камина. Проследив взглядом за своими воспоминаниями, он обнаружил темное пятно в том месте. Мальчик вздрогнул. Камушек упал. Резко повернулся обратно и почти влетел на второй этаж. Две двери: в кабинет отца и в комнату Жерара. Он дёрнул ручку в кабинет. Ладонь знакомо укололо охранной магией. Мальчик чуть успокоился, чтобы через секунду сердце снова сжалось в тревоге. Все книги отца были на месте. Все. Плотные ряды вдоль стен, на полках стола. Шкатулка, с которой часто возился отец. «Сказка о волшебном пере и Алéксе-дураке», та самая книга, что Жерар читал перед той ночью. Мама тогда сказала, что он успеет дочитать её утром. На глаза ребенка навернулись слезы. Сюда никто не заходил. Два с лишним года в этой комнате не было ни одного человека.

Руки сами собой закрыли детскую книжку и положили её на стол. Прямо рядом со шкатулкой. Она точно была магическим артефактом. Жерар взял её в руки и попытался подумать, какую магию в нее мог вложить папа. Он осторожно приподнял крышку. Мгновение ничего не происходило, а затем в шкатулке засветилось зёрнышко лакримы и появилась уменьшенная копия его отца. Синие волосы, татуировка под глазом, белый плащ, с которым папа никогда не расставался. В отличие от другого атрибута его статуса.

— Если ты слышишь эту запись, значит магический откат достиг меня раньше, чем ты успел вырасти. — внезапно заговорило изображение отца. — Если ты смог открыть эту шкатулку, значит более-менее готов к тому, что я хотел тебе оставить. Жерар, магия… самое невероятное в мире, к чему может прикоснуться человек. Но у всего своя цена. Иногда она не совместима с жизнью. Все свои знания о ней, то, что я успел изучить, я оставляю тебе, в этой шкатулке. Я надеюсь, это поможет тебе избежать моих ошибок. Помни, магия проявляет как лучшие, так и худшие черты в человеке. Меня, скорее всего, уже нет в этом мире. Но я верю в тебя, ты — талантливый ребенок. Береги Мишель. Твоя мама — невероятный человек. Люблю вас.

Изображение погасло. Жерар застыл без движения смотря внутрь шкатулки. Будто ожидая, что проекция снова появиться с новой информацией. Но ничего не происходило. Камушек упал. Мальчик закрыл шкатулку. Он начал выдвигать ящики стола, смотреть книги, осматривать подоконники, надеясь найти хоть клочок бумажки, хоть случайную руну на стене, хоть что-то, что скажет ему, что отец жив! Он ничего не нашел. Он сидел посередине устроенного беспорядка и вяло скользил взглядом по вытащенным из шкафов предметам, пока не зацепился за одну коробочку. Белая, квадратная, без изысков, в отличие от того, что хранилось в ней. Он открыл ее. Темно-синяя круглая медаль, с золотым крестом внутри. Орден, знак того, что человек что её носит — один из сильнейших магов Ишгара. Богоизбранный маг. Мальчик перевернул медаль и вчитался в выгравированные там строки: «Зигхард фон Цезарь. Х734 год». Эти строки маленький Жерар видел сотни раз. Но только сейчас до него дошло, что если им верить, то отец стал богоизбранным почти пятьдесят лет назад. Но старым он совсем не выглядел. Мальчик откинулся назад и теперь лежал, смотря в потолок и небольшой лючок, ведущий в башенку. Думать не хотелось. Хотелось лишь заснуть.

Заснуть, и проснуться, что бы эти два года оказались всего лишь страшным сном. Спуститься вниз, а там мама готовила завтрак и мягко пожурила его за то, что он опять не почистил зубы. Он бы поворчал, а потом сел за стол. Теплая, хрустящая из печи картошка оказалась бы в его тарелке. Он бы начал её есть, неловко, потому что она была бы слишком горячей. Мама бы засмеялась и заботливо подула, как бы остужая ее. Конечно, Жерар сам мог бы подуть на ложку, но ведь это совсем не то, как если бы это делала мама, не так ли? Потом он выпил бы стакан молока и обнял бы маму. Потому что она самая хорошая. Её рыжие кудряшки защекотали бы ему лицо, и он непроизвольно фыркнул. А мама тогда…

Грохот. Внезапный шум вырвал Жерара из мечтаний и заставил вскочить, готовя заклинание для атаки. С первого этажа раздался голос. Выйдя из кабинета и держась наготове, он высунул голову на лестничный проем, чтобы разглядеть, кто ходил по его дому. Вот он увидел человека и переместился в середину лестницы, почти спустив с рук огненный шар.

— Жерар? — подал голос незваный гость.

— Маринет? — парень спустился на две ступеньки ниже, чтобы точно рассмотреть вторженца. Тетя Маринет жила по соседству, мама часто заходила к ней в гости, или даже сказать забегала. Идти-то недалеко — через улицу перейти.

— Боги милостивые, Жерар! — она бросилась к ребенку пытаясь то ли обнять, то ли осмотреть его.

— При чем тут боги? — прошипел Жерар. В ладони разгорелся огонь. Соседка опасливо на него посмотрела и прекратила попытки приблизится к нему, даже отступила на пару шагов.

— Где же ты был, Жерар? Мы так тебя все искали! Как тебе удалось…

— Где мама? — прервал поток вопросов мальчик. Все равно он не собирался отвечать на них. Маринет замялась.

— Жерар, твоя мама * * *

, — все-таки сказала она. Правда последнее слово Жерар не расслышал. Будто кто-то наложил заклинание тишины.

— Где мама? — повторил он вопрос, уже далеко не спокойным и уверенным голосом. Камень упал. За ним ещё один. И ещё.

— Пойдем, — просто сказала женщина и вышла из дома. Жерар колебался секунду. Затем быстро взлетел наверх, в свою комнату достал из шкафа рюкзак сложил туда медаль и шкатулку из кабинета отца и так же быстро вышел на улицу, где его ждала Маринет. Конечно, в новый дом, к маме не стоило идти в перешитом костюме культистов, но другой одежды у него сейчас не было. Мама поймет его.

Они шли в центр города. Отвыкнув от такого количества людей, Жерар чувствовал себя не в своей тарелке, но уверенно шел за соседкой. Внезапно она остановилась и грустно на него посмотрела. Они стояли у ворот городского кладбища. Руки мальчика онемели. Воздух не поступал в лёгкие. «Почему именно сегодня мама решила навестить могилу дедушки?». Жерар опередил своего проводника и пошел к знакомой точке. Каменные стены усыпальниц давили на него, превращая происходящее в очередной дурной сон. Он повернул, чтобы перейти на другой ряд прошел ещё несколько шагов и остановился.

«Маттео Фернандес. Лучший друг и отец. Х684-Х767» — надпись на могиле его дедушки. Сколько себя Жерар помнил, мама приходила сюда осенью. Зажигала свечи и молчала. Иногда она приходила сюда, когда ей было плохо… его взгляд сместился вправо. Эта ниша, должна была быть пуста!

«Мишель Фернандес. Рыцарь нашего города. Х738-Х774»

— Нет, — прошептал Жерар. Камень упал. Упал. Упал. Упал. Лавина чувств. Осознания. Правды обрушилась на него. Как бы он ни пытался найти другие причины. Как бы ни пытался уйти от этого. Он здесь. Погребён. В чувствах. В камне. Как мама. «Мама умерла».

— Нет! НЕТ! — Он то ли кричал, то ли плакал, то ли умирал. Он бил руками бездушную бетонную плиту, будто если он её расколет — за ней будет живая мама. Он чувствовал, как магия его взбесилась. Но это было не важно. «Мишель Фернандес…» буквы, высеченные в камне. Такие мерзкие буквы! Уродливые, неправильные, неправильные! Так не должно было быть. Он чувствовал, как что-то тянет его за куртку прочь отсюда, но его мир сжался до вытесненных и покрытых отвратительной золотой краской букв. «Не уберёг…» внезапная боль в голове выключила его мысли. Больше не было букв. Была лишь тьма.

Сознание возвращалось неохотно. Долгие мгновения он не мог понять, где он, почему лежит на холодном камне. А потом он вспомнил. И забыл, как дышать. «Будь проклят, Симон. Что за дичь с лодкой тебе пришла в голову? Если бы не ты, я бы до сих пор…» — гневная мысль на секунду остановилась, — «Я бы до сих пор обманывал себя, что мама может быть жива.» Горло сдавил комок. Что-то мокрое и теплое полилось по щеке.

— Очнулся, наконец, нарушитель? — раздался сверху неприятный бас. Жерар открыл глаза. Он лежал у ворот кладбища. Над ним стоял толстый мужчина в синей форме городской стражи. Парня неприятно кольнуло ассоциацией, что он похож на одного надсмотрщика, который мучал Эльзу, а после пытал его. Чуть в стороне, на скамейке сидела Маринет и разговаривала с человеком в бело-черном мундире.

— Куда только твои родители смотрят! Бушует, магию показывает посреди города! Таких, как ты, сажать за каждый камушек надо на месяцок, может, тогда мозги появятся?!

«Куда смотрят родители?» — фраза эхом пронеслась в тишине сознания Жерара.

— У меня больше нет родителей, — ответил он стражнику, и поднялся на ноги. — У меня больше нет родителей, потому что, когда в дом ворвались грабители, не нашлось ни одного стражника чтобы остановить их. — Жерар посмотрел прямо в глаза замолчавшему мужчине. «Ненависть». Он хотел спустить магию, что даровал ему «Зереф», с поводка. Чтобы этот стражник так же, как те культисты, шмякнулся в гладкую выбеленную стену и растекся по ней кровавым фаршем. Чтобы он слышал звук превращающихся в труху костей. Видеть, как из этого мерзкого рта будут вылетать зубы, словно опадающие ягоды. Он хотел спустить на него огонь. Чтобы треск сгорающей плоти перемешивался с воплями ужаса.

Жерар резко вздохнул. О чем он сейчас думал? Он сфокусировал взгляд на стражнике, который стоял настороже в двух шагах от него и вцепился в табельное оружие.

— Отдел ликвидации недобросовестного использования магии, сержант Арчер, — представился ему человек в белом мундире. Мальчик не заметил, как он к нему подошёл. — Первый выброс магии, парень? — сержант тепло улыбнулся и присел рядом, чтобы быть глазами на одном уровне с Жераром. — Соболезную твоей утрате.

Жерар смотрел на него и не мог понять. Соболезнует? Только что его поливали дерьмом. Какое-то время назад он взглянул впервые на могилу своей мамы. «Что значит «соболезную»?» — подумал он, — «Тебе положено так говорить? Ты понимаешь, что я чувствую? А что я должен чувствовать от того, что ты мне сочувствуешь?» Мужчина тем временем понял молчание Жерара по-своему.

— Знаешь, если тебе некуда идти, я знаю неплохую гильдию в соседнем городе. Конечно, в твоём возрасте в них ещё не берут, но учитывая твою магическую силу — могут сделать исключение. В конце концов, тебе надо научиться контролировать свой дар, а там как раз есть хороший маг земли.

— Маг земли? Зачем? — тупо переспросил Фернандес. Затем покачал головой. — У меня уже есть учитель. И мне есть, куда пойти.

— Ну тогда удачи. Не буянь, — сержант послал ободряющую улыбку и встал. Позвав за собой застывшего стражника, он ушел к группе людей в таких же бело-черных мундирах, которые что-то колдовали в глубине кладбища. Ноги сами понесли его прочь.

— Жерар, — окликнула его соседка. Она шла рядом в сторону дома. — Прости меня, я не знала, что так получится, я думала, ты хочешь узнать, где её похоронили и…

— В этом вы не виноваты, — прервал её причитания парень. Выслушивать их не было сил. Могила. Да, у его мамы она есть…

— Ты… прости меня. В ту ночь я не заметила, что что-то не так. Только утром, когда решила молоко занести, а там… Знаешь, уже поздно, давай ты переночуешь у меня? Да и вообще можешь остаться, со школой надо только что-то решить, ты же два года…

«У моей мамы она есть… но… нужна ли ей могила?»

— Нет, — ответил он Маринет, — Не надо решать со школой. Я надолго не задержусь.

«Магия может все, вопрос лишь в цене» — всплыли в голове слова. Кто их сказал ему? Отец? Триш? Не важно.

— Вот как, — растерялась женщина, — ты вернешься туда, где жил, или пойдешь отца искать?

Жерар моргнул и задумался.

— Я вступил в гильдию, так что одно другому не помешает, — парень сжал кулак и медленно принял расслабленное состояние. Для него наступил очередной этап вешанья на уши человека порций развесистой лапши. — Там есть несколько других детей магов, и учитель у нас хороший. Выполняя задания, я, наверное, весь Хрустальный залив рано или поздно осмотрю. Где-то да должен остаться след отца. Кстати, Маринет, вы же были магом-музыкантом? Можете помочь, мой друг пробует себя в этой стезе, но инструменты недолго выдерживают его игру. Все уже с ног сбились, разыскивая ему замены. Может подскажете что-нибудь?

— В гильдию? Тебе же нет шестнадцати! Да ещё и несколько детей? Куда смотрит городская стража?

— Маринет, успокойтесь, эта гильдия не на территории Менестреля, а в Фиоре минимальный возраст вступления в гильдию не регламентирован.

— Фиор! Я должна была догадаться. Как тебя занесло так далеко? Хуже только Боско… В этом Фиоре же два шага ступить нельзя, чтобы не вляпаться во что-то! Я помню, как меня туда направили в командировку, у них там волшебники из-за их магического совета творят что хотят… Может, все-таки останешься здесь? — приобняла она Жерара, чуть замедлив шаг.

— Вступив в гильдию, я принял на себя обязательства, я не могу все бросить и уйти, — покачал головой он.

— Обязательства… — грустно вздохнула Маринет. — Ты похож на своего отца. Зигхард тоже все никак не мог осесть, все носился где-то…

— Пожалеете город, — усмехнулся мальчик, — представьте, что будет, если в нем поселился бы скучающий маг уровня папы? А он бы быстро заскучал.

— Ты прав, — улыбнулась соседка и поправила Жерару челку, чтобы она не лезла в глаза. — Что ж, другого такого мага мы тоже не хотим, так? Какой инструмент предпочитает твой друг?

— Гитару. Он что-то из рока пытается играть.

— Металлист? — они посмеялась, — Хорошо, я подберу тебе гитару, — они приблизились к Лесной улице, где жили. Маринет вздохнула и крепче приобняла Жерара и будто попыталась закрыть собой опустевший дом мальчика. Они направились в её дом. Юный маг всегда поражался, как он отличался от его. План вроде один, но где у мамы было немного творческого беспорядка, и ряды книг, в них закопаться на весь вечер мог и папа, то у Маринет все было иначе. На всех подоконниках и около оконных пространств стояли цветы и растения всех форм и размеров, на стене висела большая коллекция бабочек, а на стойке в углу стояло несколько музыкальных инструментов.

— Маринет, а что будет с нашим домом? — тихо спросил Жерар, выглядывая в окно. Он вряд ли сможет часто сюда приезжать, но терять дом, где он провел свое детство? Терять папины книги?

— Ничего, — чуть удивлённо ответила женщина, — Ты теперь точно жив, Зигхард… конечно, он уже несколько лет не появляется, но ещё лет десять его имущество точно не стали бы трогать. Вот счета Мишель на тебя надо переоформить, чтобы ты мог ими пользоваться после шестнадцати лет, да и сейчас получал пособие. Но не волнуйся, я этим займусь, дай только свой адрес в Фиоре. А, чуть не забыла, — Маринет перестала колдовать над чаем и направилась наверх. Минуту её не было. Потом она спустилась вниз с какими-то карточками. Парень с удивлением узнал в них БЛУМы ⁽¹⁾ — удостоверения личности, которые используют по всему западному Ишгару.

— Когда твой отец был здесь последний раз, он попросил меня получить пустые карточки для легализации детей, примерно твоих ровесников, к июню этого года. Это не в первый раз, когда он за несколько лет просил о чем-то, так что я не удивилась. Но… сейчас все немного иначе, уже июль, а он так не пришел. Не хочется об этом думать, но, возможно, он просил передать эти карточки тебе.

— А если его план просто сорвался? — глухо спросил мальчик. Он не знал, что за «магический откат» мог настигнуть отца и что это значит.

— Ну, этого мы не знаем. Так что бери ты. Зигхард никогда ничего не делал просто так. Конечно, бывало, что он просто дурковал… Но, кажется, это не тот случай. Лезть в голову такому магу — тараканы сожрут.

— Вы странный человек, Маринет…

— Ну, так я тоже маг, пусть и работаю сейчас в банке.

Жерара накормили ужином и отправили спать. День был долгим. И вот, лёжа в кровати, Жерар размышлял над всем, что случилось с ним за сегодня. Он потянулся к сумке и достал шкатулку. Погладил её по крышке, подумал и открыл.

— Привет, Жерар, — почти сразу появилось изображение отца. Голос, интонации были очень похожи, но все же он был искусственный, это была просто иллюзия, — в этой шкатулке все знания, к которым я имел доступ. Просто задай мне вопрос.

— Куда ты ушел, пап? — спросил мальчик. Он лежал на подушке и чувствовал, как она опять становилась мокрой. Он держал шкатулку двумя руками, будто хотел обнять того, кого она проецировала. Но это были всего лишь дерево и фантом. Горло сжалось, будто, не желая, чтобы он бессмысленно сотрясал воздух, тем не менее он продолжил — Почему ты оставил нас?

— На это вопрос, я, увы не могу ответить, — последовал ответ. Голос не изменился ни на тон. От этого стало ещё тошнее.

* * *

Холодный ветер зачерпнул воды и брызнул ему в лицо, будто дал пощечину. Жерар зло фыркнул и отошёл от бортов поближе к мачте. Погода на обратном пути к Райской башне не радовала. Хорошо, у него получилось убедить контрабандистов, что ему можно плыть с ними. Пусть для этого и пришлось потратить монет и нервов. Что было бы, решись он плыть до острова в такую погоду на лодке, страшно представлять. Судно качнулось, и Жерар из-за всех сил вцепился в опоясывающий мачту канат. Да даже сейчас был риск оказаться в воде. Как корабль будет швартоваться в такую погоду? Они должны были вот-вот приплыть к острову. Знакомая магия прокатилась по кистям рук. Корабль будто начал входить в огромный мыльный пузырь. Тот прогнулся под носом короля и затем затянул его целиком. Башня, пока ещё недостроенная, открылась его взору. Далеко над куполом сверкнула молния. Корабль начал разворачиваться чтобы войти в док.

— Не делай глупостей, пацан, — подошёл к магу один из контрабандистов.

— Речь о каких глупостях? — зло усмехнулся Жерар. Глупость ли возвращаться в место, что было твоей тюрьмой? Глупость ли пытаться построить артефакт, что запрещен во всех странах Ишгара? Или глупостью будет сейчас шандарахнуть эту морду об палубу? Что-то дикое, иррациональное, стучало в его голове железным молоточком. Иногда он сам себе удивлялся: откуда в его голове такие мысли? А затем вспоминал, как и люди и боги бросили его на произвол судьбы, его и всех, кто сейчас находился на острове. В небесах снова громыхнуло. Корабль заскрипел, пришвартовываясь. Парень заметил на берегу знакомый силуэт. Триш встречала корабль и наколдовала себе защиту от дождя.

«Вернулась-таки, ведьма» — подумал Жерар и спрыгнул за борт, проигнорировав такие необязательные вещи, как трап, и такие не важные, как мат, упустившего его бандита.

— Вернулся, паршивец,— раздался в его голове голос женщины.

— Тоже рад видеть, — хмыкнул он и перевел взгляд на команду корабля, что начала разгружаться.

— Не думала, что ты вернёшься, — в её мыслеречи проскользнула какое-то чувство, не то упрек, не то сожаление.

— Как бы тогда я достраивал башню?

Триш молчала, ничего ему не отвечая.

— Если хочешь покидать башню и не теряться при этом, советую выучить заклинание астральной копии,— предложила она и смерила взглядом подошедшего капитана судна. Мужчина странно косился на Жерара и явно желал разговора с Триш.

— Рассчитываю, что ты ему меня научишь, — ответил ей парень и не стал участвовать в завершении поставки, а направился в сторону своей комнаты. Но одна мысль заставила его остановиться и сменить курс: «Симон». В спальне того не оказалось, в кабинете тоже. Тогда он решил навестить классную комнату. На этот раз не ошибся, там были все. Сё и Фую сидели рядом и что-то тихо обсуждали, играя в карты. Миса, Ричард и Волли смотрели фильм по визору. Макбет и вся его компания вместе с Симоном склонилась над тетрадками и что-то сосредоточенно писали, только Сорано предпочла им Миллиану и её котенка, с которым девочки играли. Первым Жерара заметил Сё. Следом отреагировали остальные и по-разному, если Миллиана бросилась ему на шею, то Эрик начал что-то бурчать себе под нос. Когда все немного успокоились, то Жерар решил достать добычу, пусть и не хорошо было дарить что-то одним детям на глазах других. Но эту проблему он решит после.

— В своем не запланированном путешествии я нашел кое-что, что может помочь вам с магией, — начал он, обращаясь к Мисе и Вивальди. И достал из большого рюкзака гитару. От вида её у подростка загорелись глаза

— Да ты шутишь! Ты за гитарой в Менестрель сплавал? Ну ты даёшь! Да это же мечта половины двора! — Обрадовался он приобретению и тут же подсел на благодарные уши в лице братьев Буккенан, объясняя им все достоинства гитары лучше, чем это мог бы сделать Жерар, читая со шпаргалки.

— Хм, — протянул он, наблюдая за этим цирком, и потянулся к следующему подарку, — это тебе, Миса. Если твоя магия не пробуждается, возможно, тебе стоит попробовать волшебную рунопись, — сказал он, протягивая ей мамино перо и справочник начинающего рунолога.

— Эм… спасибо, — неуверенно ответила Миса, оглядывая перо. Парень бросил взгляд на Фую, что счастливо сидела позади подруги. Внезапно по ушам ударил протяжный металлический звук.

— Вот только, Вивальди, — угрожающе начал Жерар, — Если начнёшь играть на ней ночью, отправишься в помощники к каменотесам, там даже в барабан постучать не удастся, понятно?

— Да, босс, — кивнул парень и прижал к себе драгоценный инструмент.

Симон сидел в отдалении от него и тоже наблюдал за творящимся бардаком, но вот взгляд его единственного глаза пресекся с Жераром. Лидер башни кивнул на дверь, предлагая выйти, и встал. Друг последовал за ним.

— Какого черта ты сделал, Симон? — поинтересовался Жерар, когда они ушли достаточно далеко и шум от болтовни других детей не мешал им.

— Я сделал то, что должен был, — нахмурился Симон и сжал руку в кулак.

— Ты бросил меня в лодке посреди моря! — взорвался Фернандес и схватил мага тьмы за куртку.

— Ты выбросил меня за борт своей магией, — ответил тот. — Мы были едва за границей барьера. Но пока я доплыл до берега и взял другую лодку… твоя отдрейфовала достаточно далеко.

— Если скажешь: «мы пытались тебя найти, но не смогли», я тебя ударю, — предупредил Жерар. Симон промолчал. Красноречиво. — Черт тебя дери, Симон!

— Если бы ты решил уйти, я бы не стал тебя винить или останавливать, — ответил он после паузы, — В конце концов, я сам не до конца понимаю, что держит тебя здесь, что всех нас держит здесь.

— Эта башня наш билет в лучшее будущее!

— По мне, так лучше хорошее настоящее.

— Мы могли бы все исправить, — тихо сказал Жерар.

— Бессмысленно исправлять что-то, ломая ещё большее. Нельзя построить благо, используя ложь в мелочах.

— Правда — слишком сильное оружие.

— Рань меня им, — попросил Симон, — почему ты боишься моря?

Жерар застыл. Боялся ли он? Возможно. Море было синонимом неизвестности, за морем был другой мир, который пугал. Теперь уже нет.

— Я вырубил Эльзу, — признался он. — Я вырубил ее, положил в лодку и отправил в море. Я хотел, чтобы хоть она вырвалась с этого острова. Даже если остальные не смогли.

— У нас есть причина здесь оставаться? — спросил Симон, его голос, обычно холодный и слабо эмоциональный, казалось, немного потеплел.

— Да! — прошептал Жерар и посмотрел в глаз своего друга. В ответ он вложил всю боль, что скопилась в его сердце за это путешествие. — Да…

— В таком случае, — вздохнул Симон и взялся за ещё державшую его куртку руку, — рад, что ты вернулся.

* * *

Мир продолжал работать по своим правилам. Люди умирали, уходили, возвращались обратно, а мир все крутился. Жерар сидел в своем кабинете и пытался разобраться, как шли дела, пока он отсутствовал. Время близилось к полуночи. В принципе, за исключением пары моментов, все шло неплохо, начали строить новый этаж, всего хватало и можно было бы бросить эти таблицы и пойти уже спать, но Жерар не мог. Отчасти, потому что боялся, что ночные кошмары вернутся. Отчасти просто хотел забить голову делами и не думать о таких вещах, как жизнь и смерть других людей. В основном смерть, конечно.

Дверь в кабинет приоткрылась и внутрь зашла Фую. В темноте смуглая кожа девушки казалась почти черной, а светлые глаза и волосы придавали ей нереальный вид.

— Опять Симон послал? — поинтересовался Жерар, отрываясь от документов. Девушка покачала головой в ответ и подошла ближе.

— Это из-за меня, — тихо сказала она. Её ладонь нервно обхватила запястье другой руки терла его. — Я подала идею Симону, что тебе надо встретиться со своим страхом, чтобы избавиться от кошмаров. Правда, я не думала, что он просто закинет тебя в лодку… в общем… прости меня, — она склонила голову, опасаясь поднимать глаза. Жерару это было странно, одно дело бывшие культисты, которых он старался держать в ежовых рукавицах, но бывшие рабы, тем более дети? Там он старался даже голоса не повышать, хотя иногда очень хотелось.

— Я не уверен, что злюсь, — ответил честно Жерар. — То есть я злился, но, скорее, был напуган. Не хотел встречаться с тем, что там, за пределами башни.

— С чем? — удивилась Фую.

— Смертью, — ответил он. — Да-да, здесь она была повсюду, пока не закончился бунт, я видел, как многие взрослые просто загибались от того, что не могут работать дальше, и их тела выбрасывали в море… но то здесь. Здесь, в этом грязном, покрытом пылью и кровью мире была смерть. Но там, там, где было детство — не было крови, не было смерти, и я не хотел её туда приносить. Не хотел понимать, что смерть существует не только на острове. Она везде, — он опустил голову, тяжело вздохнул и поднял взгляд на девушку. Она, казалось, смотрела в глубь его души. Внимательно, готовая принять все, что он ей ни сказал бы. — Мою маму убили в ту ночь, как меня похитили из дома, и я оказался в рабстве. Но я не хотел этого признавать. Оставался шанс. Пока я здесь, в этом изолированном мире, оставался шанс, что там, в мире большом, она все ещё жива. Что мне показалось, и она просто потеряла сознание. Я так не хотел верить в её смерть. Я боялся принять ее, хоть и понимал, что она мертва. — Он сделал глубокий вдох, останавливая свою речь. Через несколько секунд он выдохнул и продолжил, — Симон спрашивал меня, есть ли смысл в том, что мы делаем. Да, он есть. Мы все много кого потеряли, но у нас есть шанс, пусть не большой, но вернуть это. Райская башня — артефакт, воскрешающий мертвых. И даже если он воскрешает лишь одного: Зерефа, когда он вернётся, всё будет иначе. Оковы, ограничивающие магию, падут. Правда, для этого кому-то из нас придется потерять человеческий облик. Как минимум, мне.

— Давным-давно, — начала говорить Фую, улыбнувшись сквозь поток слез, что лился по её щекам, — Когда мы с Сё ещё жили там, в большом мире, мне попалась книга, сказка. Там была фраза, которую я не понимала раньше, но, кажется, поняла сейчас: «Только став драконом, можно победить другого дракона», — девушка подошла к парню. Она была чуть выше него. Неловко прикоснулась ладонями сначала к его плечам, а потом обняла за шею и прошептала на ухо, — Мне

нравится, как начинает блестеть на солнце твоя чешуя, Жерар.

1) банковское лакримное удостоверение мага

Вернуться к тексту