Незначительная фигура (джен)

В комнате перед крохотным зеркалом сидела маленькая девочка в хорошем платье, её длинные черные волосы старательно расчесывала другая, тоже темноволосая, но почти взрослая. Старшая напевала песню про орла, парящего над горами и разглядывающего земли внизу, и выстукивала ногой ритм.

— Мия, когда ты вернешься в Долину? — спросила младшая, стоило песни закончиться. — Я знаю, твое сердце в горах.

— Рослин, сейчас там война. Лорды ополчились друг на друга. Дороги небезопасны, и куда мне возвращаться? Леди Аррен и лорда Нестора больше нет. Кто бы ни сел в Орлином Гнезде, я ему безразлична, мне могут не вернуть прежнее место… и лучше сбежать в Эссос в отряд наемников, чем стать поломойкой или прачкой.

— А жених? Ты говорила, у тебя есть жених, благородный и красивый рыцарь из хорошего дома. Почему бы тебе не поехать к нему?

— Больше нет, — отрезала Мия.

— Что с ним? — Рослин резко обернулась и с испугом взглянула в лицо Мие. — Он погиб? Его, как и лорда Старка…

— Лучше бы он погиб, — Мия сверкнула глазами. — Лучше бы он сдох. Не будем о нем!.. — выпалила она и вдруг в ужасе прижала ладошку ко рту. — Леди Слинт, простите меня за непочтительный тон, я…

— Ты прямо как оте... король Роберт, — Рослин нахмурилась и добавила куда тише: — Он тоже мог что-то сказать, а потом просить прощения.

— И часто он просил прощения?

— Частенько, нашей септе не нравились валирийские словечки, а он их постоянно вставлял в речь, когда злился на маму, — Рослин опустила взгляд и сжала кулачки. — Они часто ругались, мама долго кричала и требовала, он молчал, пил вино, потом отвечал и уходил…

— Валирийские словечки? — переспросила Мия.

— Да, ты их тоже употребляешь.

— Я?! — брови Мии поползли вверх. — Я не знаю валирийского.

— Но ты их говорила! — воскликнула Рослин и нахмурила лоб. — Вспомни, вчера, когда котик Эдмара испачкал твои сапоги! Король Роберт говорил точно так же, когда котик метил его обувь.

— Валирийские словечки? О, Рослин, — Мия хлопнула себя по бедрам и громко расхохоталась. — О, этот валирийский знают почти все в Семи королевствах!

— Я не знаю, — Рослин следила за ней недоуменным взглядом. — И Эдмар… Ты научишь нас?

— Ха-ха… — Мия снова рассмеялась, глядя в умоляющие глаза девочки. — Леди Слинт, я подумаю над этим, если будете хорошо учиться! Кстати, Рослин, Элберт жаловался, что у вас плохо с письмом, вы оставляете слишком много клякс.

— Обещаю, я буду хорошо учиться, я стану лучше всех в классе! Мия, зачем ты зовешь меня Рослин? Нас никто не подслушает!..

— Ты в этом уверена? Помнишь, что сказал лорд Слинт? И у стен есть уши. Теперь ты Рослин Слинт. Никто не должен звать тебя другим именем. Ни я, ни лорд Слинт, ни твой брат. Даже ты. Даже в мыслях! Даже во сне.

— Да-да, я помню, — Рослин быстро и часто закивала. — А когда вернется лорд Слинт?

— Не знаю… Но я молю богов, чтобы он вернулся, он хороший человек… — Мия вздохнула и уставилась куда-то в окно.

— Не грусти, Мия, он вернётся. И твой брат тоже.

— Думаешь я грущу по лорду Слинту? — Мия громко фыркнула. — Рослин, вечером поедешь со мной кататься?

— Только не так, как в прошлый раз, Элберт строго-настрого запретил мне ездить в скалы. Он говорит, мул может легко оступиться и…

— Со мной не оступится. А на обратном пути мы заедем к Сивортам, леди Слинт.

Рослин покраснела и быстро произнесла:

— Лучше расскажи, о чем вы говорили с лордом Слинтом перед отъездом? Долго-долго говорили, а потом ты вышла, и у тебя было такое лицо…

— Ты поймешь через несколько лет.

— Я уже достаточно взрослая! — фыркнула Рослин. — Лорд Слинт уговаривал тебя полежать под одеялом? Будь осторожна, — сказала она куда более тихим тоном, оглянувшись по сторонам. — Я узнала, если лежать под одеялом с мужчиной, могут появиться бастарды.

Мия поперхнулась воздухом, а потом грустно засмеялась:

— У лорда Слинта сломаны ребра, он не смог бы… лежать.

— Но он же лежал в постели.

— Мы разговорили о том, что будет после войны. Лорд Слинт… такой странный.

* * *

Бронн только вошел в палатку, как Тирион почувствовал божественный аромат жареного мяса.

— Держите, лорд Тирион, — Бронн протянул Тириону вертел с большим аппетитным куском, с которого капал жир.

После двух штурмов Королевской Гавани многие чурались жареного мяса, сторонился и Тирион, но, посидев несколько дней на овощах и вареной пище, вернулся к прежней еде.

Конечно, жилистое и жесткое мясо боевого коня не то, что нежная, сочная свинина с Речных земель, телятина из Простора или даже баранина с Железных островов, не говоря уже о прекрасной дичи — но в войске Ланнистеров была лишь конина из лучших, отборных лошадей Западных земель.

Тирион вгрызся в кусок мяса, предаваясь печальным размышлениям.

Они отступили от неприступных стен Королевской Гавани, но положение в войске не улучшалось. Куда бы ни шли фуражиры, они находили лишь пепелища или смерть. Самое обидное, что большую часть деревень и замков сожгли они же по приказу Тайвина.

План был неплох. Против Ланнистеров весь мир? Надо атаковать и не дать врагам объединиться. Когда-то именно так Тайвин победил Рейнов и Тарбеков — ударил быстрее, чем те собрали войска, и перемолол их по частям.

Речные земли пали, кое-кого удалось даже переманить на свою сторону. Самые нетерпеливые лорды Простора получили урок. Войско Севера и Долины разбито. Северяне отступают домой, Долина после королевского суда расколота и еще не скоро объединится. Некоторые лорды опять же усилили войско Ланнистеров. Оставалось немного — взять столицу, выиграть сражение с войском Ренли Баратеона, и можно диктовать мир, требовать, чтобы Простор и новый лорд Штормовых земель склонились перед Джоффри. Остался бы Север и Дорн — но они далеко и слабы.

Кто же знал, что недалекий Янос Слинт найдет где-то хороших советников и превратит Королевскую Гавань в неприступную крепость? Тирион восхищался хитроумием и поразительной жестокостью этого человека, которому, казалось, шептал в ухо сам Неведомый.

Кто же знал, что юный Робб Старк, у которого еще молоко на губах не обсохло, сплотит вассалов отца, вернется на юг и не будет давать высунуть голову из лагеря! Робба и его северян боялись даже больше, чем дикого огня. «Ночной волк», — шептали в ужасе солдаты и отказывались идти в разведку или за продовольствием, как они отказывались идти на приступ Королевской Гавани.

Сердце Тириона сжалось, когда он вспомнил о Роббе и Джейме. Брат, как и многие до него, вышел из лагеря и не вернулся. Он надеялся найти лагерь Робба Старка, а нашел лишь смерть. Обезглавленное тело Джейме и тела всего его отряда потом нашли в богороще — северяне повесили их за ноги.

Отец постарел на много лет, казнил перебежчиков, сообщивших Джейме где прячется Робб, и торжественно поклялся истребить весь род Старков и всю их родню до седьмого колена, но толку-то? Робб Старк по-прежнему был где-то рядом и совершенно неуловим, а фуражиры снова и снова пропадали.

Враг не брал пленных, и только поэтому большая часть армии Ланнистеров еще не разбежалась.

— Солдаты много говорят, — произнес Бронн, доев свою порцию. — Они шепчутся, что Джоффри — сын Джейме и проклят богами за кровосмешение.

— Нельзя вырвать все языки, — заметил Тирион. — Не говори больше таких слов, Бронн, мне нравится с тобой беседовать.

— А мне-то как нравится мой язык! Милорд, держите поближе к себе оставшихся горцев. Солдаты могут взбунтоваться.

— Только если мы заблудимся и опять придем к Королевской Гавани, — сказал Тирион и с горечью подумал, что рядом с горцами стоит держаться по другой причине. Если Ланнистеры проиграют, почему бы не скрыться в Лунных горах? Когда-то в них спряталась от королевы Рейениры драконья всадница вместе со своим драконом, найдется там место и для одного карлика.

— Солдаты боятся Старков, а их животы бурчат от голода. Может начаться бунт.

— Зачем бунтовать? Они прекрасно знают, что отец ведет их домой. В Западных землях они отдохнут, отъедятся, зальют свой страх вином и…

— Нас не пропустят, если враги не дураки.

— Значит, дадим сражение и решим все в одном бою, — Тирион вздохнул. У него было очень плохое предчувствие. Голодные солдаты и рыцари на истощенных лошадях или без них — плохие бойцы. Надежда лишь на полководческий дар отца, молодость и горячность Ренли.

Плохая надежда.

Но род Ланнистеров знал и худшие времена.

Интересно, сколько еще будет верен Бронн?

* * *

Знамена, знамена, знамена.

Целое море знамен. Мейстер Лювин когда-то учил с Роббом гербы домов. На Севере, в Речных Землях и Долине он знал все, но далекий Простор выучил не полностью и сейчас жалел об этом.

Робб видел знамена Тиреллов, Редвинов, Хайтауэров, и много других незнакомых стягов. По пути сюда он даже видел небольшой отряд с солнцем, пронзенным копьем на знамени — Мартеллы пришли с юга. И, конечно же, черный олень Баратеонов на золоченом фоне, бывший повсюду.

Королевское войско казалось бескрайним, словно море. Робб видел не всю армию, огромное войско в шестьдесят тысяч человек разделилось на три лагеря, чтобы удобнее осаждать Риверран, и потому, что в одном месте столь большая армия не могла прокормиться.

Требюшеты, сложенные на траве лестницы и две огромные осадные башни заставляли вспомнить осаду Королевской гавани и неудачный штурм. Бросив взгляд на стены крепости через мирийскую трубу, Робб понял, что они гораздо толще и выше укреплений Королевской Гавани. Мало этого, у Риверрана башни стояли в три раза ближе друг другу, в столице. Но на них не было дикого огня и хитроумного лорда Слинта.

Отец не раз говорил Роббу — размышляй о старых битвах, изучай, как одни проиграли, а другие победили, и думай, почему так вышло. Когда вырастешь — вспоминай свои битвы, думай, как бы действовал ты сам на месте противника и как ты мог бы действовать лучше.

Робб размышлял, представляя себя на месте лорда Слинта, представляя себя на месте Тайвина, изобретая один хитроумный ход за другим — и придумывая, чем можно парировать их. Он не был уверен, что справился бы на месте Тайвина или Слинта, но твердо знал: Риверран можно взять, и даже знал как.

Шатер короля возвышался в самом центре южного войска. Он был огромен — под ним можно было пировать с половиной лордов Севера — и сделан из ткани, невиданной на Севере.

«Сансе бы понравилось, — неожиданно подумал Робб. — Тысячи доблестных рыцарей идут в бой за правое дело, словно в песнях».

Покой короля стерегли сразу двое гвардейцев. Один седой и бодрый старик, легендарный сир Барристан, при виде которого у Робба что-то трепетало внутри. Второй — незнакомец, некрасивый молодой мужчина со сломанным дважды носом и немного женскими чертами лица.

Робб подъехал ближе и спешился с коня. Серый Ветер тут же подошел и ткнулся влажным носом в ладонь хозяина.

— Лорд Старк, я не сомневаюсь в вашей чести, но долг вынуждает меня просить вас отдать оружие, — обратился к нему сир Барристан после обмена приветствиями. — Ваш волк…

— Серый Ветер полностью меня слушается, — Робб сделал знак рукой, и лютоволк покорно сел на землю.

Он первым подал пример, сняв меч и оставив его на специальной деревянной стойке у входа в палатку. Когда северяне разоружились, сир Барристан отдал приказ второму гвардейцу, и тот скрылся в шатре.

Вскоре король вышел наружу. Робб подумал, что, наверное, таким был король Роберт во время восстания — высокий красивый черноволосый мужчина Только Ренли носил меч, а не молот.

Вместе с ним вышел другой гвардеец, в броне, украшенной цветочными узорами, он держал за руку королеву. Робб посмотрел на Маргери Тирелл, почувствовал, что краснеет, и с трудом отвел взгляд от её неожиданно красивого для южанки лица и большого выреза платья.

— Ваше величество! — Робб и его вассалы склонили колена. — Север пришел.

— И принес с собой зиму в дом Ланнистеров. Встаньте, мой друг, — Ренли широко улыбнулся и протянул руку Роббу, помогая встать. — Я вижу, у вас новое знамя?

— Да, ваше величество, — Робб приказал, и Рикард Карстарк склонил копье.

Король, королева и гвардейцы с интересом рассмотрели покрытый серебром череп, прикрепленный к вершине длинного копья прямо над знаменем с лютоволком Старков. Впервые увидев его, Робб пожалел было об отданном приказе, но потом понял — его знамена войдут в легенды, как расправы Теона Голодного Волка, как суд Кригана Старка, и эти легенды заставят врагов дома Старк десять раз подумать, прежде чем действовать.

— Таким мне сир Джейме нравится куда больше, — заметил Ренли. — По-прежнему широко улыбается, но не такой заносчивый. Лорд Старк, что вы сделаете с ним и остальными знаменами после войны?

— Они будут храниться вечно, чтобы помнить, — торжественно провозгласил Робб. — Север — помнит и не прощает.

Лорд Слинт предложил сделать из черепов трон, потом пояснил, что это шутка, но Робб долго размышлял над этой идеей. Все-таки он не король, чтобы возводить подобные троны, да прослужил он бы недолго — кости хрупки и со временем ломаются.

— Прекрасно, мой друг! Заверяю вас, мы, южане, помним ничуть не хуже вас! Вы потеряли отца, а я потерял брата. Клянусь, Ланнистеры заплатят за все! Если Тайвин падет от руки моих людей, вы получите его голову.

— Благодарю, ваше величество.

— Пройдемте, Робб, поговорим за бокалом хорошего вина о наших планах. Доблестные северяне, — король возвысил голос, чтобы слышала вся свита Робба. — Я смотрю на вас и понимаю — слухи о ваших подвигах правдивы и даже преуменьшены! Друзья мои, пройдите в шатер — вам приготовлено мясо и вино, утолите голод. Вечером будет пир в вашу честь.

— Давно бы так! — воскликнул Джон Амбер, вызвав тихий вздох у Робба. Иногда вассалы слишком много себе позволяли.

Внутри шатер был более роскошен, чем снаружи, и полон множества непонятных вещей. Роббу покраснел, вспомнив, где видел точно такую же роскошь — в заведении Катайи, когда после штурма проводил там время с её дочерью и Коллой. Видимо, королева Маргери очень любила богатство и всякие безделушки.

Кушанья оказались выше всех похвал, как и южное вино с удивительным нежным вкусом. На Севере такого не делают, Север не знает подобной роскоши и утонченного изящества — но и не знает южной подлости и коварства.

Ренли Баратеон шутил, охотно обсуждал осаду Риверрана, грядущую битву с Ланнистерами, вспоминал столицу. Иногда королева расспрашивала о Севере — и Роббу приходилось прикладывать усилия, чтобы отвести от Маргери взгляд. И, разумеется, и король, и королева интересовались лютоволком.

— Мой брат и ваш отец были дружны, — сказал Ренли, когда они насытились. — Они хотели, чтобы два наших великих дома соединились. Увы, у меня не никогда не было сестер и не осталось братьев, но через брак я в родстве с домом Тиррел.

— Уиллас, мой старший брат, не женат. Он умен, красив, у него доброе сердце, — сказала Маргери красивым мелодичным голосом. — Я слышала, ваша сестра Санса хороша собой и обладает безупречным воспитанием.

— Это… неожиданно для меня, ваше величество, — ответил ошеломленный Робб. Он хотел было сказать, что должен посоветоваться со своей леди-матерью, но вспомнил, что он больше не ребенок, он теперь лорд Винтерфелла и должен решать сам — или показывать всем, что решает сам.

— Война закончится не скоро, у вас еще есть время подумать. Но вряд ли вы найдете ей лучшего жениха, чем наследник великого дома...

— Спасибо, ваше величество!

— Я восхищен вами, лорд Старк, — произнес Ренли. — Мало кто даже из убеленных сединами воинов мог бы повторить сделанное вами. Ваш отец, о потере которого все мы скорбим, по воле вашего деда воспитывался на юге. Позвольте в знак уважения и дружбы взять на воспитание вашего младшего брата. Только представьте, Рикон будет расти и учиться у таких рыцарей, как сир Барристан Отважный или Рыцарь Цветов.

Робб вспомнил о Бране, бедном Бране, который мечтал стать рыцарем… Пусть его мечта воплотится хотя бы у Рикона.

— Это большая честь для дома Старк, ваше величество.

— Мой брат и ваш отец, да упокоят боги их души, были друзьями и звали друг друга по именам, — король широко улыбнулся. — Предлагаю и нам последовать их примеру. Вы не против, Робб?

— Не против, ваше… Ренли. Это честь для меня.

— На днях я планирую штурм Риверрана, Робб. После заката я приглашаю тебя и сира Бриндена на военный совет, полагаю, нам пригодится ваш опыт.