Чернила и кровь (гет)

В замок Редклифф мы приплыли после полуночи этого же дня, однако отдыхать никто не спешил. Сразу после прибытия Ирвинг и пара храмовников отправились убивать демона в Тени, вот только сам процесс Истязания я так и не увидела. Подозрительного малефикара, меня, Кусланд ещё с самого порога подземной пристани за шиворот притащил в подвалы и запер в соседней с Йованом камере.

Что ж. Могло бы быть и хуже. Например, надели бы цепи или сразу в колодки заковали.

— С другой стороны двери вас придут охранять храмовники, так что ведите себя хорошо. С магией Крови не играться, демонов не вызывать. Тебя, — Айдан ткнул в мою сторону пальцем, скрежетнув забитыми грязью и кровью креплениями брони, — я освобожу утром и только после беседы, сейчас же мы уходим спать. Еду вам дали, вода есть. Всё, отбой.

Сурово сложивший руки на груди Кусланд хмуро глянул сначала на меня, а затем и на забившегося в угол парня, после чего ушёл, громыхнув дверью где-то в начале узкого коридорчика.

С Йованом нас разделяла стена из булыжника, поэтому своего соседа я не видела, но слышала его хриплое дыхание, которое меня не очень-то радовало. В тюрьме, в отличие от тёплого, отопляемого замка, температура не поднималась выше плюс пяти, и это уже было слишком холодно, особенно осенью. Люди в средневековье очень даже могли умереть от обычной простуды, а магическое исцеление, если и способно срастить кости и поднять мёртвого, но кашель вылечить не могло. Теган настолько желает смерти своему пленнику, что даже не проверяет, жив ли он вообще? Да, Йован дважды совершил ошибку: сначала отравил эрла Эамона, купившись на обещания Логейна, а после — оставил опасные книги рядом с Коннором. Но вот беда.

Йован идиот, а не злодей, как и Логейн не злодей, а тактик. На Собрании Земель слово эрла Эамона весило намного больше, чем слово простолюдина, даже если он находился на высокой должности с подачи Мэрика, поэтому регент на время избавился от Эамона, чтобы остаться на троне. Отравил, а не убил.

В общем, теперь в замке под надзором сидело два мага Крови: я и бедняга Йован.

И со стороны Кусланда было ошибкой оставить нас в одном помещении.

Огромной ошибкой.

— Эй, — прошептала я, брезгливо обойдя прелый соломенный лежак и деревянную миску с жидкой кашей, и прижалась плечом к прутьям, повернувшись к соседней камере, — я дам тебе жареное мясо и лириумное зелье, если ты расскажешь мне кое-что.

Сумку у меня не отобрали и даже не обыскали, так что пара слишком очевидно голубых склянок, фляга с водой и овощи с хлебом, завернутые в чистые, честно украденные тряпки из кладовой, у меня имелись, как и куча других вещей. Я прекрасно понимала, что Герои просто устали, поэтому до опасного рекрута им не было никакого дела, но всё равно их оплошность в другом случае и с другим пленником могла привести к очень плохому результату. А если бы я оказалась одним из тех озлобленных и обиженных на мир малефикаров вроде Ульдреда? Надо полагать, в замке к утру уже ни одного человека в живых и не осталось бы.

За стенкой закопошились. Сначала послышался хруст соломы и сиплый кашель, после чего бледная в свете танцующего пламени факелов рука протиснулась между прутьев соседней камеры. Поочерёдно впихнув в дрожащие пальцы еду и пузатую склянку, подождала, пока парень утолит голод. Ту похлёбку, что нам принесли, даже есть невозможно, и если подобной дрянью кормили и Йована эти, я так думаю, пару недель, то за кусок мяса он и родину продал бы.

— Меня казнят или усмирят, что, в общем-то, одно и то же, — хриплый голос донёсся до меня так слабо, что пришлось не дышать и не шевелиться, чтобы услышать хоть что-то, — а ты Стражам, кажется, нужна…

— Сказала, что хочу стать рекрутом, помочь с Пятым Мором, — подвинувшись к соседней стене, я подвернула под себя подол плаща и села на холодном полу с относительным комфортом.

— Тогда почему ты здесь, а не с ними, в тёплых комнатах? — Йован закашлялся, а потом вздохнул. — Точно, ты малефикар. Раз меня ждёт приговор, то я хотя бы смогу поговорить с кем-нибудь напоследок. Но что я могу рассказать? Я — преступник…

— Ты тоже малефикар и ты обучался в Круге, — протянув кусок жареного с солью хлеба, который тут же утянули через решётку, сама приступила к ужину, дико изголодавшись за половину дня плаванья по воде от Кинлох до Редклиффа, — а я училась сама и много не понимаю. Поможешь выучить основы?

Йован вдруг рассмеялся, но столь коротко, хоть и громко, что вновь закашлялся.

— Я уже пытался обучить юного мага, и привело это к армии мертвецов и одержимости ребёнка!

— Мне почти тридцать лет, — фыркнула я, — если и совершу глупость, то осознанную, и уж ты в ней виноват не будешь.

Йован замолчал.

— Не поздновато ли для обучения? — тихо изумился он. Судя по звуку, он так же сел по другую сторону стены. — Ты отступница?

— Типа того.

— И, к тому же, малефикар?

— Ага.

— Ты же знаешь, что магию Крови почуют сразу, и тогда тебя тоже усмирят?

— А ты расскажи, а не покажи, а я запишу.

Хриплый смех, будто скрип решётки, стал мне ответом.

К утру блокнотик пополнился на десяток с двух сторон исписанных листов: жесты, дозы крови, рисунки ритуалов и руны — в две руки, передавая блокнот за стенку, мы составили внушительный базовый курс малефикара. Откуда сам Йован этого понабрался? От Ульдреда и его учеников, конечно же.

Однако ни единой капли крови в тюрьме так и не пролили, как нам и было велено. Из соображений самосохранения.

Напоследок маг высунул правую руку через прутья в мою сторону.

— Спасибо за еду и беседу, Лина. Твоё общество скрасило мои последние дни.

— Спасибо за урок, Йован, — извернув запястье, я пожала ледяную, дрожащую руку в ответ. — Рада была с тобой познакомиться. Ты был бы хорошим учителем.

Йован забылся больным сном, разморенный хорошей едой и долгим разговором, а я, проворочавшись на пятачке без грязной соломы, проспала часов пять точно. К моменту, когда в подземелье открыли дверь, я уже сделала зарядку, чтобы согреть закоченевшие за ночь мышцы, и теперь сидела и точила канцелярским ножом затупившийся за ночь карандаш.

— Всё это время у тебя было оружие, — протянул подошедший к решётке Айдан. В этот раз его броня хвасталась почищенными пластинами, сам мужчина побрился, а его светлые волосы теперь точно были зачёсаны назад, а не грязно прилизаны. — Моя оплошность, что тебя не обыскали, но храмовники сказали, что вы не колдовали и не шумели. Молодцы.

Будет ещё этот юнец ехидничать — доиграется когда-нибудь!

— Йован заболел, — с укором не стала я молчать, — и если банн хочет, чтобы он дожил до дня справедливого суда, то советую заняться его лечением.

— Делаешь вид, что ты не эгоистка и милосердно не сбежала ради преступника? — Кусланд с издёвкой хмыкнул, но в камеру парня заглянул.

— Не пытайся в эмпатию, у тебя плохо получается, — Айдан закатил глаза, но веселье его длилось недолго, — просто будет не очень хорошо, если Ферелден узнает о том, что Серые Стражи замучили мага до смерти. Не так ли?

Кусланд резко перевёл на меня взгляд ледяных глаз. Раздражённый и уязвлённый в гордом образе Героя Редклиффа он тяжело и медленно выдохнул, расслабляя напрягшиеся уже плечи.

— Ты же понимаешь, что я могу оставить тебя здесь?

— Хочешь второй раунд с демонами, что захватили здание?

— Ты говорила, что не умеешь сражаться. Или уже забыла? А может, вообще нам соврала?

— Я могу быть не способной сражаться, но могу знать и уметь больше, чем ты себе представляешь.

Раздражённо потерев переносицу пальцами, Кусланд зашипел через зубы определённо французские, то есть, орлесианские проклятия. А затем усмехнулся. Со звоном он снял с пояса связку ключей, открыл мою камеру и, недальновидно повернувшись спиной, направился к выходу.

— Так уж и быть, — заговорил он только в коридоре второго этажа. Замок выглядел заброшенным, и на пути нам не встретилось ни прислуги, что вероятно погибла и стала одержимыми мертвецами, ни охраны. — При следующей встрече сообщу банну Тегану, чтобы пленнику привели лекаря, а с тобой у нас будет долгий разговор, — обернувшись лишь раз, Айдан пропустил меня вперёд, за плечо толкая в открытую створку.

И хлопнул дверью, отрезая пути отхода.

В гостиной комнате, находящейся в выделенном Серым Стражам крыле, собралась вся компания Героев: около большого камина на алом ковре сидел Алистер, играя с мабари костью, за ними, стоя у плотно зашторенного окна, наблюдал Стэн, а Винн, Лелиана и Морриган расположились в креслах вокруг столика с чадящими паром чашками. Все в броне, даже у магов руки и ноги закрыты кожаными щитками. В напряжённой и откровенно враждебной обстановке каждый в этой комнате сверлил меня неприязненным взглядом, что, конечно, было неприятно и обидно, но героев, а здесь и сейчас — живых людей, я знала исключительно по игре, поэтому подобное отношение меня не задевало. Формально, они мне никто.

Как и я для них.

Собственно, говорили пускай и много, но всё сводилось к одному и тому же раз за разом: меня обвиняли в страшной магии Крови, я обещала помочь с Пятым Мором, Кусланд заверял, что проблем от меня не будет, а затем Лелиана, Винн или Алистер вновь высказывали своё недовольство тем, что среди них находился убийца. Айдану это надоело первому.

— Если Лина нас предаст, это будет только моя ответственность. Моё решение взять её с собой, моё решение оставить её помогать нам. Всё всем понятно?

— Если девочка сотворит с нами страшное, Командор Кусланд, я лично позабочусь о том, чтобы её усмирили, — Винн нахмурила седые брови, поджав тонкие губы, и сразу стала выглядеть намного старше, чем была.

Надо полагать, притихшая и скрывающаяся Вера в ней тоже не одобряла моего присутствия. Духа я не чувствовала, но уже достаточно пожила в соседстве с демонами в Кинлох, чтобы ощутить и Желание, когда мы только-только прибыли в замок. Странное и очередное новое магическое чутьё.

Иными словами, не одержимой духом женщине угрожать попаданке, которой её новая магия начинала нравиться.

— Мне почти тридцать лет, мэм, и если вы продолжите называть меня «девочкой», то потом не обижайтесь, когда я обращусь к вам «бабушка».

Сначала раздался приглушённый хмык, а после сидящий у камина Алистер активно закашлялся, пряча широкую улыбку за кулаком. Винн же настолько обомлела, приоткрыв рот в удивлении, что на несколько секунд в комнате раздавались только смешки Тейрина и пыхтение мабари.

— Я взрослый человек, — продолжив говорить, взглянула сначала на Лелиану, — и я понимаю, что магия Крови это не самый этичный способ колдовать, — следующей стала Морриган, что сощурила золотые глаза, — но это только моё дело, — в этот раз я посмотрела на Винн. — Обещаю не причинять вред вам и вашим союзникам, — взгляда удостоились и Стэн с Алистером, — это всё, что я могу сказать.

А сама за спиной сложила пальцы крестиком.

Извините, господа Герои, но я собираюсь вами воспользоваться исключительно в корыстных и в самых нечистых целях, что абсолютно не означало, что я не причиню вам вред. И за это мне не жаль.

Выдвигаться в сторону Орзаммара Кусланд решил немедленно, поскольку на спасение Круга было потрачено слишком много времени, а путь в обитель гномов обещал растянуться на две недели. Минимум. После осады деревни мертвецами у Редклиффа практически закончились ресурсы, и на лошадей им можно было даже не рассчитывать, поэтому команде предстояло преодолеть расстояние, практически равное дороге от Лотеринга до Денерима. По заснеженным горам и с возможными засадами порождений тьмы.

Однако в столицу гномов, как оказалось, пойдут не все.

Эрлу Эамону как можно скорее требовалось лекарство от яда, а алхимиков или лекаря среди нас и в Редклиффе в целом не имелось. Даже Лелиана, разбираясь в ядах со времён её бытия бардом, симптомы не узнавала. Однако у Кусланда, как выяснилось, планы обгоняли проблемы на два шага вперёд — он разделил отряд. Серых Стражей всего двое: Айдан и Алистер. Магов тоже два: Винн и Морриган, а меня они в расчёт даже и не брали. Стэн и мабари (кажется, Моровой?..) в единственном экземпляре, как и Лелиана, но последнюю как раз для надзора над бедовым малефикаром и приставили к Алистеру.

Крику было… Но кто бы Кусланда в его лидерстве переспорил. С моей стороны недовольства вообще не было, ведь Орзаммар я крайне не любила, откровенно страшась потолка из камня над головой вместо неба, да и к тому же помнила, что где-то там Уртемиэль и засела, поэтому ну их всех… куда подальше. А вот столицу Ферелдена посмотреть охота была. Может, найду там клиента и заработаю первые монеты.

Так мы втроём и отправились в Денерим, готовясь терпеть друг друга добрую половину месяца, если не больше. Вёл нас Алистер, позволяя избежать засад порождений тьмы, Лелиана бдела на ночных стоянках, дёргаясь на мой малейший вздох и угрожая кинжалом, а я — нет, не мёрзла в одноместной палатке-шалашике — с комфортом подогревала себе организм, научившись не «кипятить кровь врага и взрывать его», как написал кровожадно Йован, а вполне безобидно сохранять собственное тепло. Базовые принципы магии и самого использования крови я поняла, а уж фантазия у меня хорошая, поэтому собственные заклинания создать — что плюнуть (главное — не себе на ноги и слюной не подавиться). Тейрин, конечно, шипел раздражённой гадюкой, прекрасно чувствуя, что я колдую, но запретить мне не мог — приказа от Кусланда не поступало, а я вроде как пообещала не причинять вред союзникам.

Путь до столицы через осенний Ферелден, желтеющий ещё не собранным урожаем на полях, обещал быть долгим и интересным.