Мономолекулярный меч и магия (гет)

Поход к Розе-Марии отнял почти весь день, третий по счёту, если считать от маленького божественного откровения со взрывом. В гости Иван отправился утром, значительно раньше, чем Винни-Пух, а вернулся домой к ужину, когда как раз пора подкрепиться.

Кэтэ, заранее поставленная в известность, что Иван наконец-то занялся её проблемой, встретила его у входа жадной нетерпеливой улыбкой. Она вообще оказалась удивительно проста и прямолинейна в демонстрации собственных намерений. То ли на её родине от знатных персон не требовалось всегда сохранять загадочную невозмутимость, то ли она считала себя выше всякой дипломатии.

Иван кивнул ей и сказал: «Дело сдвинулось». Она тут же сделала лицо серьезным, повторила кивок, задумчиво посмотрела на содержимое корзинки в его руке и пошла вслед за ним на кухню. Ивана приводила в восхищение её спокойная манера вести разговоры. Кэтэ умела молча и внимательно слушать собеседника, и, не перебивая, давать ему возможность говорить столько, сколько понадобиться. Её мнение по поводу услышанного легко читалось по лицу, но при этом она не спешила спорить с рассказчиком и не торопила его. Только лишь это он готов был признать её богиней, такой наблюдался контраст с некоторыми из его знакомых.

В корзинке, водружённой на кухонный стол, лежал побочный результат путешествия. Кибер-манекен Иван-2 с ИИ, натасканным на сбор грибов, справился с задачей на отлично, наполнив корзинку подосиновиками и боровиками. Иван принялся вынимать их и раскладывать по столу, а Кэтэ стояла неподалёку и изучала добычу взглядом, словно ожидала найти в лесных грибах что-то особо важное.

Возиться с грибами в одиночку Ивану было лениво, ручная разборка и чистка грибов не является увлекательным занятием. Автоматические грибочистки существуют, но они настолько тупы, что очень часто пропускают червивый гриб, а хороший могут запросто отправить в мусор, потому столь бестолковый аппарат Иван в доме не держал.

Иван достал из кухонного шкафа сразу два ножа и предложил Кэтэ:

— Поможешь мне всё это почистить?

— А так можно? Я тебе не испорчу всё? — спросила она очень-очень серьёзным тоном.

— Ты же знаешь, как держать нож?

— Да.

— Значит, не испортишь, — поспешил он ответить, довольный, что не пришлось её уговаривать, — я тебя научу, как это делается.

Обучилась чистке грибов Кэтэ практически мгновенно, просто проследив за работой Ивана, и тут же принялась помогать. Ножом она управлялась умело, работала им быстро и старательно, разрезая грибные ножки и шляпки, ловко отсекая и выбрасывая в мусор всё, что хоть как-то намекало на присутствие гнили и червей. Иван перед разделкой каждого гриба проверял его на благонадёжность и удостоверился, что ИИ-грибник не подвёл, выбрав только белые и подосиновики. Ничего сомнительного в корзину не попало.

Дело было сделано дружно и быстро, грибы почищены, порезаны и помыты. После подготовки они попали на сковородку, вместе с отварной картошкой из холодильника, луком и сметаной. Кэтэ снова встала в уголке и следила за кулинарными упражнениями Ивана. А он вспомнил, где и когда раньше видел похожее выражение лица: так же увлечённо, широко распахнув глаза и приоткрыв рот, Роза Мария смотрела всякий интересный ей кинофильм.

* * *

Жареные грибы с картошкой они вдвоём ели прямо из сковородки. Иван пытался пошутить по поводу нарушения всех этикетов при кормлении божественно-королевской особы, но Кэтэ не поняла такого юмора. Видимо дома у неё никаких этикетов не имелось, за исключением требования соблюдать пропорциональность потребления. Кэтэ зачерпывала ложкой строго вслед за Иваном ровно столько же раз, сколько и он. Иван, заметив такую манеру, принялся опускать свою ложку на сковородку со строгой периодичностью, оставляя для её удобства продолжительные паузы между черпками.

Грибов было много, значительно больше, чем может поместится в двух желудках. Иван, чувствуя, что больше не влезает, положил ложку, облокотился на спинку стула и задумчиво посмотрел вдаль. Кэтэ повторила эти движения, и задумчиво посмотрела на Ивана.

Ивану сделалось сонно и лениво, и совсем не хотелось разговаривать. Кэтэ продолжала не отрываясь смотреть на него и терпеливо и настороженно чего-то ждала, словно в засаде. Текли минуты, и Иван понял, что пора начинать рассказ о сегодняшних успехах.

— Я удачно слетал… — начал Иван, но Кэтэ, впервые за всё время их знакомства, его перебила:

— Нет, не слетал. Я вижу. Ничего не получилось.

— Чего не получилось? — не понял Иван.

— Поговорить с духам у нас не получилось. Ни у меня, ни у тебя.

— Э? В смысле? — только и смог вымолвить Иван, не сумев сформулировать вопрос точнее.

— Я же предупреждала, что могу всё испортить. Ты принёс растения силы. Чистить и есть их тебе следовало только самому, — на лице девушки проступила досада, готовая вот-вот перейти в слёзы. — Но ты сказал, что и мне можно, и я поверила, что и мне можно. Но мне было нельзя! Духи меня испугались, и не стали с тобой разговаривать. Выходит, мы оба старались зря!

— Ну, не переживай, не так уж всё плохо… — промямлил Иван не зная толком, как оценить поступившую информацию.

— Это даже не важно! — она снова его прервала. — Ты просто не понимаешь, кто я такая. А я великая богиня, вот что тебе следует помнить! Мы с тобой друзья, но ты никогда не должен этого забывать, тебе же лучше будет.

Иван потратил некоторое время, чтобы собрать в кучу разбежавшиеся мысли, и пробурчал в ответ:

— Ну да, понятно. Буду знать и помнить. Спасибо за совет, ваше величество.

Кэтэ встала, обошла стол вокруг и обняла Ивана сзади, положив подбородок на его плечо.

— Я тебя не пугаю, не обижайся, — сказала она миролюбиво, — мне очень приятно с тобой разговаривать, и я совсем не требую, чтобы ты меня боялся. Но сегодня ты отнёсся ко мне, как к обычной женщине, и видишь, что получилось? Духи не заговорили с тобой и растения силы пропали напрасно.

Кэтэ грустно вздохнула и продолжила:

— Есть важное правило, нарушая которое ты себе только навредишь: нельзя надеяться только на свои силы и пренебрегать божественными. Когда пойдёшь со мной, это знание может оказаться для тебя самым главным.

Иван дал себе зарок потом, как будет время, как следует обдумать всё только что услышанное. Недоразумение с «грибными духами» нечаянно открыло гостью с неожиданной стороны. Но в настоящий момент следовало возобновить прерванный разговор.

— Кэтэ, сегодня я встречался с Розой-Марией, о которой тебе рассказывал, — сообщил он. — Она очень хочет с тобой познакомиться.

— Та колдунья? — Кэтэ в сомнении подняла бровь. — А нам нужен ещё один волшебник? Ты и сам многое можешь.

— Она не только колдунья, у неё есть несколько сильных слуг, а кроме того она очень хороший и надёжный человек, — вступился за подругу Иван, — а главное, её парень, Ганс, очень сильный воин. Я с ним встречаюсь завтра.

— Пара: воин и колдунья, это серьёзно, — уважительно заключила Кэтэ. — Полезные союзники или опасные враги. Конечно, пусть приходит. Я её лично проверю.

Кэтэ замолчала, задумалась о чём-то и показала рукой на окно.

— Иван, — окликнула его она, указывая на тропинку за газоном на краю участка, — а что за женщина каждое утро бегает вон там мимо твоего дома? Она хотела говорить со мной, а я не понимаю по-вашему. Кажется, он на меня разозлилась.

— Такая пухлая, черноволосая, с длинной косой? — спросил Иван, и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — это Василиса, соседка, пытается лишний вес согнать.

— Зачем? Она же такая красивая? — вздохнула Кэтэ завистливо.

— Ей пятьдесят лет уже, — улыбнулся Иван, — и ты гораздо красивее.

— Шутишь? Кэтэ Роти Мутай не может быть красивой, она должна быть похожа на хлебный колос.

Голос Кэтэ прозвучал резко и сухо, была ли причиной того гордость, или обида, Иван не разобрал.

Она вышла из дома и подняла взгляд на небо. Вечернее Солнце покраснело и наполовину спряталось за лесом. Иван вышел следом за ней и встал рядом.

— У тебя очень красивое Солнце, — сказала Кэтэ, разглаживая складку на пледе, — мне оно нравится. Но моё Солнце лучше. Оно пушистое и тёплое, как шерсть. Сам увидишь.

* * *

В восьмиугольнике два облачённых в полные латные комплекты бойца коротко поклонились друг другу и захлопнули забрала. Ассистенты рефери проверили надёжность запоров на рыцарских шлемах, а он сам выдал привычное напутствие:

— Никаких правил, но дерущийся нечестно будет навеки опозорен! — и, дождавшись, когда ассистенты окажутся за пределами боевой площадки, взмахнул рукой и крикнул:

— Начали! — и тоже резво перескочил через канаты.

Противники тут же обрушили друг на друга своё оружие, годентаг столкнулся с полэксом, белый рыцарь напирал на чёрного, стараясь вытеснить из центра. Сидящий среди зрителей Иван ясно видел, что бойцы бьют не сдерживаясь и не жалея сил, но используют только ту мощь, что дала человеку природа. Только честные мускулы, никакого нейроусиления и «домкрата», и честная углеродистая сталь, сваренная по старинным рецептам и закалённая в воде или масле. Никаких легирующих добавок сверх того, что содержит природная железная руда, и тем более, никаких армирующих нитей и прочих мономолекул.

Зрители, впервые попавшие на этот турнир, удивлённо и жадно рассматривали новое зрелище, стесняясь пока громко выражать эмоции. Бывалые болельщики громко кричали, подбадривая своего чемпиона, а члены боевых клубов, сами имеющие опыт подобных поединков, вели себя тихо, переговариваясь короткими фразами, на свой профессиональный лад оценивая силу и мастерство бойцов.

Иван был простым болельщиком, мало понимающим в происходящем, и помалкивал. Болел он за чёрного, поскольку тот был учеником Ганса. Сам Ганс сидел тут же, на соседнем кресле справа и, кажется, был доволен ходом боя. Белый имел преимущество в массе и длине оружия, но уже дважды получил обухом неприятельского топора по шлему. Первый пропущенный удар зашёл слабенько, но во второй раз звякнуло так, что Ганс радостно хлопнул в ладоши, а на его левой щеке сложилась выведенная глазоломным готическим шрифтом надпись: «GOTT MIT UNS»(1).

Белый попытался отыграться и провёл сложную серию ударов своей огромной дубиной, по-прежнему толкая противника к краю площадки, но самую малость открылся при очередном замахе. Топор чёрного рыцаря полетел белому прямо в лоб, но был остановлен встречным блоком в самый последний момент. Над восьмиугольным рингом мерзко вякнула штрафная сирена, и замигал фонарь гнусно-розового цвета. Ганс нахмурился, а надпись не его щеке сменилась на: «TOD FÜR DICH»(2).

Ассистенты похватали полосатые жерди и крючья, чтобы растаскивать сцепившихся бойцов, но белый отступил назад, подняв левую руку. Чёрный понял жест и тоже остановился.

— Нарушение было? — спросил Иван.

— Да, «лифт» недосушенный, отвёл им верный удар, — раздражённо буркнул Ганс.

«Лифтом» бойцы на своём жаргоне называют мышечные усилители. Эти маньяки вплетают в свои мускулы волокна синтетических псевдомышц, которые позволяют развить такое усилие, что легко можно даже гориллу забороть. Кости и сухожилия ради этой процедуры следует серьезно укреплять, иначе такое усовершенствование самого себя принесёт только крупные неприятности. Питаются усилители тем же, что и мускулы всяческих андроидов и зооидов, этанолом, запас которого обычно впрыскивается через клапан в специальную ёмкость под кожей.

Стальной средневековый клевец способен проломить стальные латы, выкованные по историческому образцу, но не преодолеет поддоспешника из современной бездефектной ткани. А смягчённый такой защитой удар уже не опасен для бойца, кожа и кости которого армированы углеродными нитями. Но вот если ударить со всей дури, подключив «лифт», то попадание по шлему способно превратить мозги в кашу, каким бы прочным материалом кости черепа ни укреплялись. Такая же опасность грозит и внутренним органам, которые невозможно прочно зафиксировать внутри тела, они обязательно получат жестокое сотрясение. Понятно, что подобных инцидентов устроители соревнований стараются всеми силами не допустить.

Перед честным поединком ёмкость с топливом полагается осушать и несколько раз подряд нагружать синтетические мышцы, дабы исключить возможность применить усиленные удары. Но какое-то количество этанола в мышцах после этого ещё может остаться. Потому на коже бойца крепятся датчики, регистрирующие специфические признаки активной работы усилителей, вот они-то и подали сигнал о нарушении правил.

— Нет, ты гляди, а, — прокомментировал Ганс происходящее, — продолжают!

— А почему?

— Атакующего удара под «лифтом» не было, а рефлекторную защиту судья на первый раз простил, — протянул Ганс недовольно. — Да и ладно, теперь у него топлива точно не осталось.

Бойцы опять сошлись, но уже как-то лениво, без огонька. Белый совсем упустил инициативу и только защищался, а кто не бьёт сам, тот обязательно пропускает. Сначала ему прилетело в колено и развернуло боком к противнику, а потом и по шее лезвием топора. Белый рухнул на спину, немедленно попытался встать, но судья уже остановил бой. Уже всё было ясно, победитель определился.

— Да, ну вот, что и следовало. Это он ещё долго возился, я думал, быстрее справится, — Ганс потянулся и принял в кресле вальяжную позу. На его щеке пребывающая в умиротворённом расположении духа свинья лениво помахивала крыльями и неслась навстречу мелькающим мимо облакам.

— А я не понял, — недоумевал Иван, — почему бой останавливали, если вначале судья сказал, что правил нет?

— Так он же судейские полномочия с себя не снял, — указал Ганс как на что-то очевидное. — А раз правил нет, то судья может вмешаться всегда, когда посчитает нужным. Если увидит опасное поведение, то останавливает бой.

— Немного трудно для понимания, — протянул Иван сомневающимся тоном. — Это же какой-то произвол, почему бы не ввести нормальные правила соревнований, запретить опасные приёмы, как везде делают?

— Да, ты не в клубе, тебе не понять. Тут у нас, считай, как бы своя планета. Порядок на ней свой, и правила, естественно, тоже свои.

На ринге возникло замешательство, шлем рыцаря в белой накидке оказался помят, не раскрывался и не хотел слезать с головы владельца. Судья не мог объявить победителя, потому что после окончания боя его участникам полагается быть с непокрытой головой.

— А что у вас за правила? — продолжил распросы Иван. — Устав общества какой-нибудь?

— Нет, не устав, — ответил Ганс. — Писаный устав у нас тоже есть, но это типа памятки, когда взносы платить, кому в каком порядке зал убирать, всё такое. Правила — это не то.

— Типа неписанные, которые и так все знают?

— Да, так, — кивнул Ганс головой так резко, что крылатая свинья на его щеке перевернулась и полетела кверху ногами в обратную сторону, — никаким писаным уставом все возможные случаи не предусмотреть, тем более тут бой, быстро соображать надо, некогда уставы вспоминать. Поэтому судья, как старший, и решает, кто в каждом конкретном случае прав. Ну и в остальное время у нас порядок примерно такой же… Ха, смотри, ему будут шлем пилить!

Один из ассистентов рефери вынес на ринг лобзик с мономолекулярной нитью и поднёс его к голове белого рыцаря.

— Слушай, ему уши не отрежут? — заволновался Иван.

— Нет, не боись, — Ганс ухмыльнулся, по щеке прокатилась радужная волна, свинья определилась с ориентаций и приняла правильное положение крыльями кверху, копытцами книзу. — У него на башке подшлемник бездефектный, а мононить толстая, такая только простую сталь берёт.

Иван полюбовался, как мононить режет легко, словно масло, стальной кованный вручную бок шлема, и продолжил разговор:

— Будут же недовольные таким судейством. Кто-нибудь обязательно скажет, что всё сделал правильно, а его несправедливо лишили победы.

— Ну нет, такого быть не должно. Хотя да, иногда бывает, но только новичками, — пожал Ганс плечами.- Не понимают сразу, как надо себя вести. Но мы им объясняем.

— А как надо?

— Надо слушать внимательно, что основатели клуба говорят, и делать всё так, как они сказали. Тогда через некоторое время все правила сами собой становятся понятны. Ещё желательно за другими внимательно следить, подмечать, что именно в каких случаях они делают. Но тут ошибиться легко, у нас всякий выбирает, как ему поступить, смотря по тому, что он сам в масштабах организации собой представляет. Можно нечаянно, как говорили в станину, не в свои сани сесть. Так что всё равно самое основное — внимательно слушать.

Шлем с проигравшего, наконец, сняли, как и было предсказано, не повредив ушей. Вид у парня, несмотря на краткость боя, был помятый, а левый глаз покраснел. Должно быть, удары топором болезненны даже для армированной изменённым углеродом головы.

А Ганс продолжал разъяснения:

— Да, забыл сказать, бывают ещё такие, молодые да ранние, которые приходят к нам и говорят: «А покажите список правил, на которых ваш порядок основан!» Это они так, как говорили в старину, троллят.

— Да? — заинтересовался Иван. — А зачем?

— Да фиг знает. Мы им просто отвечаем: «Тебя тут не было, когда мы всё организовали. Поэтому либо делай, как старшие велят, либо вали нафиг с нашей планеты». И весь сказ.

В восьмиугольнике судья взял бойцов за руки и поднял руку чёрного рыцаря вверх. Ганс и Иван встали с мест и захлопали в ладоши.

__________

(1) «GOTT MIT UNS» — «С нами бог» (немецк.)

(2) «TOD FÜR DICH» — «Смерть тебе» (немецк.)