Вернись ко мне, любовь моя! (гет)

Вода журчит. Сижу на берегу, опустив в неё ноющие ступни. Ходила, ходила, но еды не нашла. Даже рыбы нет…

Трогаю копьё. Не хочу идти на стоянку. Брор ждёт. Уже получил своё ночью. Но больше я не хочу. Больно. Противно. Тошно.

Найти бы место. Где можно спать. Во сне можно быть собой. Можно ждать встречи… Но с кем?

После новых белых снов вспоминаю всё больше. Теперь знаю много слов. Остальные не понимают меня уже. Сторонятся. Но не Брор.

Брор хочет… спариваться. Новое слово. Из сна. Другие хотят мяса, но нет охоты... Мелкие звери — быстрые. Есть только коренья. Женщины должны их собирать. Я не хочу. Я хочу… найти такого же, как я. Хочу говорить. Раньше могла говорить с За'рой. Теперь — она уже простая. Часто не понимает.

Смотрю в воду. Отражение… Другое. Чужое лицо. Бровные дуги нависают над маленькими глазами. Нос широкий. Волосы жёлтые, жёсткие, как сухая трава. Раньше, как сочная, были — зелёные, мягкие.

И уши... Маленькие. Круглые. Не острые, как листья ивы. В воде я — страшная. Неправильная. Изменилась. Найдёт и не узнает.

Слышу свист. Поднимаю взгляд. Хватаюсь за копьё. Вскакиваю. Выжимаюшею в плечи.

На той стороне реки — чужак. Смотрит на меня. Оружия в руках нет. Копьё за спиной.

Присматриваюсь. Он другой. Кожа тёмная, будто натёрся толчёным углём. Волосы длинные, прямые. Он — Высокий!

Шкура на нём — грозного, клыкастого зверя. Даже Брор такого не приносил.

Мы оба замираем.

Нужно уходить. Высокие чужаки — зло. За'ра так говорила. Высокие пришли — перебили прежнее племя За'ры. Она молодая была. Высокие спаривались с ней. Она не хотела. За'ра траву знала. Их опоила. Заснули. Она сбежала. Духи её к нам привели.

Высокие — зло. Бежать. Прятаться. Но я стою. Глаза отвести не могу. Видела его... во снах. Другого совсем. Но он! Точно он. Чувствую. Всем телом. Каждой частичкой. Клеткой.

Клетка? Что за слово? Откуда? Да, из белого сна. Высокий тоже оттуда.

Кто он? Не помню. Но имя. Имя… Его знаю! Сама дала. На языке вертится.

— То… То…

Не получается. Отступаю. Трясу копьём, ухаю, чтобы боялся подходить.

Он машет рукой. Странный знак. Что значит? Тоже не знаю. Пячусь. Ухожу.

* * *

Я жду, пока Садовник наберёт ростков и покинет купол. Когда это происходит, насосы гудят тише, а свет меркнет ещё сильнее. Когда Садовник снаружи, то не может меня видеть. В это время я пробираюсь в Хранилище Памяти за ещё одной алой сферой.

Теперь я знаю, что такое семья. Отец, мать, братья, сёстры. Дети. Я знаю, что такое брак и в чём его истинная суть.

Садовник... Больше всего он напоминает мне отца — заботой, наставлениями. Но он не живой. А мне всё интереснее: каково это — коснуться чужой кожи?

Моя кожа белая, гладкая, тёплая. Я стала выше, у меня появилась грудь. Я больше не ребёнок. И теперь... я хочу стать сосудом. Это желание становится всё сильнее. Порой настолько, что я не могу спать.

Когда Садовник занят ростками, я сижу у статуи и не свожу взгляда с золотого мужчины.

Есть сферы познания, загружая которые, я начинаю глубоко дышать. Провожу длинными пальцами по запястью. Иногда глажу кисть кончиками пальцев — это приятно. Но сферы говорят: прикосновение другого приносит куда больше удовольствия.

Даже отказавшись от деторождения, ангелы не смогли отказаться от процесса, который его знаменовал. Единение, слияние… Вот бы и мне его ощутить.

Свет наконец слегка меркнет. Я встаю с постамента статуи и спешу к Хранилищу.

* * *

— Оркхан! — Высокий темнокожий мужчина бьёт себя в грудь.

Сидит на камне. Смотрит. Глаза чёрные, цепкие.

Я молчу. Стою поодаль. Копьё не опускаю.

— Оркхан! — снова говорит он. Думает, я глупая.

А я больше знаю. Вновь видела сны. В них меня манило к реке. К нему. Вот и пришла. Другим не сказала. Наблюдала за ним. Один. Когда один, то высокий неопасен. За'ра говорила, что высокие стаей охотятся, как волки. Этот отбился. Или выгнали. У высоких всегда странно. Сложно.

Вижу, что вновь поднимает кулак к груди. Опять будет называться.

— Гара!

— Гара, — повторяет он. И скалится, как волк. Поднимаю копьё, ворчу. Так имя моё произнёс. Легко. А у меня во рту будто кореньев набито.

Он указывает на камень рядом со мной. Произносит слово. Не понимаю. Хлопает, по своему камню. Встаёт, садится. Ворчу. Поняла. Хочет, чтоб тоже села. Смотрю по сторонам. Наши сюда не ходят. Вода здесь цветёт, нет рыбы. Но лягушек много. Лягушки лучше кореньев. Главное не жёлтые. Их За'ра запретила брать. А ещё тех, что в полоску, — опасность.

Шкура на Оркхане тоже жёлтая в чёрную полоску.