Хозяйка Запретного леса (гет)

Анна сидела в том самом трактире, в котором впервые встретила Любаву, и думала, крутя и рассматривая на запястье серебряный браслет. Для окружающих она выглядела как ничем не примечательная старушка-странница. Заказав плотный обед, Анна устроилась в тихом уголке. Она уже и забыла это чувство — одиночества и растерянности. Любава никогда не говорила, когда закончится её обучение, и Анна расслабилась. Да, обучение было не из легких, иногда приходилось переступать через себя, работать на грани магического истощения, справляться с весьма непростыми бабушкиными заданиями. Но ей нравилась такая жизнь. И как бы строга ни была Любава во время обучения, она искренне заботилась о внучке, и Анна это чувствовала. Чувствовала, что не одна, что у неё есть родной человек, который поддержит, поможет и поймёт. Теперь ничего этого больше не будет.

Сделав большой глоток кваса, Анна со злостью стукнула кружкой о стол. Хватит! Больше она себя жалеть не будет. Пора собраться и обдумать — что делать дальше? Она вернётся на родину. Это было лишь вопросом времени, и она это знала. Вопрос — как лучше вернуться? Для всех она наверняка мертва. Вот и хорошо, меньше вопросов. В первую очередь надо собрать информацию. О том, что творилось, пока её не было, и что происходило до этого, ведь, когда с её семьей случилось несчастье, она была ещё недостаточно взрослой, чтобы понимать многие вещи. А значит, надо проанализировать всё, что сохранила память, а по прибытии узнать, что было на самом деле. Но…сначала надо кое-кого навестить и кое-что проверить… Как говорила Любава: «Яга никогда ничего не забывает — ни добра, ни обид».

А прямо сейчас нужно было решить — как вернуться в Англию? Магическим способом или обычным? Любава научила ориентироваться не только в магическом мире, но и в мире обычных людей. По её заданию Анна даже смогла сделать себе документы на несуществующую личность. Магическими путями было бы быстрее и проще, но так можно привлечь ненужное внимание, а это ни к чему. Значит, придется покрутиться и полететь самолётом. Один вопрос решён. Следующее — надо вплотную заняться поисками Никиты. Они с Любавой пробовали его найти, но ничего не вышло. Им не удалось ничего узнать, кроме одного факта — брат жив. Всё. Ни где он, ни в каком состоянии — вообще ничего. И это было не просто странно, это было практически невозможно! От Яги не скрыться. Неизвестность действовала на нервы. Ничего. Надо набраться терпения, всему своё время.

Анна допила остатки кваса и задумалась: стоит ли наведаться к «родственникам» перед отбытием? Обдумав возможности и так и эдак, Анна решила, что для начала наведёт о них справки, а уж после определится, тратить на них время или нет. Оплатив обед, неприметная старушка-странница вышла из таверны.

Утончённая пожилая леди села на своё место у иллюминатора самолёта и удовлетворённо улыбнулась. Анне пришлось потратить немало времени — больше недели — и приличную сумму, чтобы сейчас сидеть здесь в ожидании взлёта. К счастью, деньги для нее проблемой не были. (Любава научила её находить клады ещё в первый год обучения. Для Яги это было просто детской игрой.) А вот бюрократия… вот где кроется истинное зло человечества, здесь Анне пришлось покрутиться. Но у нее все получилось, и теперь Мария Николаевна Зубкова, тётушка одного обеспеченного англичанина с русскими корнями, отправлялась навестить любимого племянника. А то, что такой особы не существует и племянник понятия не имеет ни о какой тётушке — мелочи жизни.

Особую удовлетворённость Анне доставили новости о её так называемых родственниках. Ей удалось узнать, что предприимчивая тётя её матери потеряла и так не слишком впечатляющее состояние семьи и скончалась в богадельне пять лет назад, а её сын проигрался в карты какому-то весьма влиятельному человеку и, так как долг отдать не смог, решил встретиться с Госпожой раньше срока. Ещё большее умиротворение принесла новость, что незадолго до полного разорения семейства их усадьбу посетила весьма неприятная старуха, по описанию которой Анна без труда узнала свою бабушку. Вот ведь действительно, Яга ничего не забывает!

Перелёт, к удивлению Анны, прошёл весьма комфортно и даже приятно, и через четыре часа она наконец ступила на родную землю. Анну посетило очень странное чувство, она вздохнула не слишком чистый воздух Лондона, и что-то в её душе будто запело от счастья, а в голове пронеслась единственная связная мысль: «Я дома!» Она и представить себе не могла, как на самом деле тосковала. И только сейчас полностью это осознала. Пожилая леди взяла кэб у аэропорта и попросила кэбмена отвезти её в какой-нибудь «приличный и достойный отель средней ценовой категории», разумно рассудив, что пока рано заявляться в магический мир, сначала надо осмотреться и навести справки.

Уже на следующее утро, отдохнув и отойдя от нервного напряжения, не отпускавшего её всё время подготовки к переезду, Анна поняла простую истину — что «осмотреться», не выходя в магический мир, не получится. И причины просты и даже тривиальны: деньги и способ сбора информации. Ей нужно было обменять свои накопления на галлеоны и купить сову, чтобы иметь возможность собирать эту самую информацию. Поэтому походу на Косую аллею — быть, и никуда от этого не деться. Может, там и сама чего углядит или услышит. Специально прятаться смысла в общем-то и нет. Её все равно никто не узнает. Успокоив себя этими мыслями, Анна сладко потянулась в постели и решительно откинула одеяло — нечего разлёживаться, раз всё решено.

Уже садясь в вызванный администратором гостиницы кэб, Анна решила сначала наведаться в другое место и попросила отвезти её на Кенсингтон Пэлас Гарденс, не называя номера дома. Выйдя из кэба и осмотревшись, Анна укрылась под чарами отвлечения внимания, чтоб даже те, у кого она будет перед носом, ее в упор не замечали, и спокойно пошла к особняку, где располагалось и магическое, и обычное посольство. Надо было отдать долг. В этот раз найти нарисованного медвежонка и дотронуться до него не составило никакого труда. Анне показалось странным, что стражей не было ни во дворе, ни в маленькой сторожке. Насторожившись, она пошла дальше ко входу в посольство Магической Руси.

Дверь была открыта, и стояла просто оглушающая тишина. Анна закрыла глаза и, пустив поток магии, поняла, что здесь никого нет. Посольство было пустым. Хотя… Нет, не совсем. Какой-то отклик пришел с третьего этажа. Но это явно был не человек. Чтобы выяснить, что здесь происходит, Анна отправилась наверх. Заглушив магией звук своих шагов, она осторожно поднялась на третий этаж. Отклик шёл из самой дальней части этажа. Бесшумно ступая по мягкому ковру, Анна подошла к двери, прильнула к ней ладонями и ухом и, закрыв глаза, прислушалась. Сначала она ничего не услышала, но через какое-то время смогла четко расслышать чьё-то тихое бормотание:

— О-хо-хо, что ж теперь будет-то? И что ж мне теперь делать-то? Горе-то какое.

Анна узнала этот голос. Ее самые теплые воспоминания о непростом периоде в жизни были связаны именно с обладателем этого голоса — ее добрым другом и помощником Евпатием Фомичом. Что же так расстроило посольского домового и что здесь произошло? Анна хотела получить ответы у старого знакомого и открыла незапертую дверь. В крохотной даже не комнате, а скорее кладовке без окна на маленьком матраце сидел Евпатий Фомич и, обхватив себя руками, тихонько раскачивался и причитал. На скрип открывающейся двери домовой обернулся, но, никого не увидев, стал будто принюхиваться и забавно шевелить острыми мохнатыми ушами.

— Кто тут? Я знаю, тут кто-то есть. А ну появись, а не то…

Домовой весь подобрался, словно готовился к обороне. Анна не стала больше пугать его и сняла чары отвода глаз. Но, увидев гостью, он и не подумал успокаиваться. Вся его шерсть и волосы в один момент встали дыбом, глаза загорелись жёлтым огнём, и он громко зашипел, как кошка. Анна очень удивилась подобной реакции. Да, она всё ещё была в облике пожилой дамы и не ожидала, что сразу будет узнана, да и не решила она пока, будет ли полностью раскрываться перед старым знакомым. Но такой встречи она уж точно не ожидала. Подняв руки в успокаивающем жесте, Анна сделала несколько шагов назад.

— Тише, тише. Я не враг тебе и нападать не собираюсь.

— Что понадобилось Яге в моей вотчине? Здесь законы магии не нарушаются! Да и жатву уже не собрать. Поздно. Я один тут остался. Разве что ты по мою душу пришла? Так и я законов не попирал!

Анна тяжело вздохнула и полностью сняла морок.

— Ну? Ещё не узнал меня, старый друг? Я здесь не за жатвой и уж точно не по твою душу. Долг я пришла отдать, да, видать, некому? Что случилось-то?

Шерсть медленно опала, огонь в глазах стал потихоньку тухнуть, и Евпатий Фомич, сделав пару шагов навстречу гостье, снова принюхался.

— Аннушка? Ты ли это, голубка моя сизокрылая?

Анна опустилась на колени, крепко обняла домового и улыбнулась.

— Помнишь, значит, меня? Что стряслось, Евпатий Фомич?

— Как же не помнить-то тебя, барышня? Ох, горе стряслось у меня, голубушка. Дубров-то помер немногим меньше года назад, а вдова его и ждать не стала положенного срока, укатила с новым муженьком в заморские страны! Ой, горюшко. Один я тепереча тута кукую.

— Постой-постой, как умер? От чего? И почему ты один? Посольство ведь должно работать. Почему нового посла не прислали?

— Отчего помер — точно не знаю. Не тут это случилось. Но поговаривали, не своей смертью ушёл, касатик. А нового не пришлют ещё долго. Иль ты не знаешь, что у нас на родине творится? Магическая Русь — это, конечно, не СССР, но всё же. Союз распадается, бардак там сейчас, ой, бардак. А тутошний министр рассорился с Магической Русью вдрызг! Обвинили его, якобы недосмотрел он за послом. Так-то бредни, не было такого! Так что пока суть да дело, нового посла не пришлют. Один я тут остался, сиротинушка.

Домовой тяжко вздохнул и сел обратно на матрац.

— Как же тебя угораздило-то Ягой-то сделаться, барышня? — с любопытством осматривая гостью, спросил домовой.

— Кровь призвала, Евпатий Фомич. — Анна задумчиво рассматривала домового и пыталась переварить полученную информацию. — Что ж посольство даже не охраняют? Заходи кто хочет, бери что хочешь?

— Так это для Яги нет никаких замков и затворов. А на проходе вообще-то защитные чары наложены. Просто так не войдёшь, не выйдешь.

— Не заметила. Ну да и ладно. Ты мне вот что скажи. Так и будешь тут один куковать до приезда нового посла?

— А что ж мне остаётся-то, барышня? Вдова укатила, обо мне и не подумала, да и не больно-то и хотелось. Не люба мне она, и муженёк её новый, — проворчал Евпатий Фомич.

— Так это получается, она могла бы тебя забрать? То есть к самому посольству ты не привязан?

— Я сюда с Сергеем Николаевичем перебрался из Руси, на лапоточке.лапоть — обувь на Руси До этого он меня призвал, когда во вьюношестве впервые от родителей переехал и свой дом срубил… Так уж повелось, что каждый новый посол своего домового с собой берёт, ну или, если нет своего, нового на родине призывает. А раз у нового посла уже будет домовой, меня более молодой собрат выживет. И куда тогда деваться? Да то не твои заботы, барышня.

— Как так — не мои? Очень даже мои. Вот что, Евпатий Фомич, а не хочешь ко мне на службу? Своего дома у меня пока нет, но в скором времени обязательно появится. Да ещё какой! А? Если, конечно, не побоишься быть домовым у страшной и ужасной бабы Яги?

Глаза домового загорелись безумной надеждой, и лицо как будто посветлело.

— Да разве ж я не знаю, какое Ягини большое дело делают? Совсем-то за неуча не держи, барышня. Коли ты серьёзно, то я с превеликой радостью стану твоим домовым. Это большая честь! А то, что дома пока нет, то не страшно. Ежели, конечно, не дольше года пройдёт. Пока могу и в лапоточке пожить.

— А если знаешь, чего тогда так меня испугался? — с удивлением спросила Анна.

Евпатий Фомич покраснел и, смущённо кашлянув, признался:

— Прости старика, Аннушка. То, наверное, страх из детства. Мне, ещё маленькому домовёнку, дедушка рассказывал, как за его хозяином Яга явилась. Страшная история была. Я тогда впечатлился очень. И это несмотря на то, что дедов хозяин был ужасным человеком. Много жизней на его совести было, деяниями своими он попрал все магические законы, и явилась тогда Яга за своей жатвой, и умирал тот колдун смертью лютою. Вот я как в тебе Ягу почуял, так тот дедов рассказ и вспомнил. Прости дурака, Аннушка.

— Ну, будет. Так ты согласен?

Домовой активно закивал.

— Ну, тогда собирай своё добро да тащи лапоток. Слова заветные я знаю.

Евпатий Фомич долго не собирался, уже через десять минут был собран цветастый узелок с личным скарбом домового и притащен лапоть, судя по размеру — мужской. Убедившись, что ничего не забыл, Евпатий Фомич что-то прошептал и на глазах Анны стал уменьшаться в размерах, пока не стал не больше мышки. Анна не смогла скрыть улыбку, до того забавно выглядел такой серьёзный и такой крохотный Евпатий Фомич. Но долго разглядывать домового она не стала, а, опустившись на коленки рядом с лаптем, взяла его за пятку и, немного приподняв, тихонько произнесла:

— Дедушка домовой, переезжай со мной. Отправляясь в путь, ничего не забудь. Спокойно собирайся, нового жилья не стесняйся. Будем рядом поживать и добра наживать.

После этих слов Евпатия Фомича будто подхватил маленький вихрь и затянул в лапоть. Анна подняла лапоток и, заглянув внутрь, спросила:

— Как ты там, Евпатий Фомич?

— Всё замечательно, не беспокойся, Аннушка.

Девушка кивнула и аккуратно убрала лапоть в свою зачарованную сумку. Теперь можно и в Косую аллею.

Неприметная пожилая ведьма неспешно шла по полупустой Косой аллее. Анна была немного разочарована. Всё здесь выглядело как-то… убого. И это — главная улица МагБритании? Может, на маленьких маглорождённых она и производила впечатление, но сейчас Анна лишь сморщила нос. И направилась к самому большому и светлому зданию на аллее — к банку Гринготтс. Там ей без вопросов обменяли довольно внушительную сумму на галлеоны и предложили арендовать сейф, от чего она отказалась. Удовлетворённо взвесив на руке кожаный мешочек с деньгами, Анна спросила совета у обслуживающего её гоблина и отправилась в «Волшебный зверинец». Ей была нужна сова, а может, лучше ворон? По статусу он бы ей больше подошел. «Решу на месте», — подумала Анна, открывая дверь в магазин.

Стоило ей перешагнуть порог, как вся какофония, царившая в зверинце, вмиг затихла. В магазине было довольно темно, Анна неспеша прошлась по небольшому свободному пространству и, сделав круг, остановилась в центре. Из каждого уголка за гостьей пристально наблюдали обитатели этого места. За прилавком никого не было — по-видимому, продавец был занят в подсобке. Анна подняла руки до уровня плеч ладонями вверх и тихо произнесла:

— Друг мой верный, друг надёжный, друг крылатый, объявись и на службу мне явись.

В полной тишине на ее руку вспорхнула большая черная сипуха. На ее круглом, почти белом лицевом венчике сверкали первородной тьмой черные глаза. Сипуха наклонила голову, будто приветствуя.

— Как твоё имя?

— У меня нет имени, хозяйка. Ты мне близка, я чую. Назови меня.

Анна прикрыла глаза и ощутила — действительно, её энергия словно переплеталась в замысловатое кружево с энергией птицы. Такое совпадение — огромная редкость. Птица была не просто почтовой совой, от неё исходила довольно сильная магия. Магическое животное! Идеально. Удовлетворённо улыбнувшись и приласкав шелковистые перья на голове птицы, Анна, немного подумав, произнесла:

— Я назову тебя… Морок.

— Морок… Мне нравится.

Крылатые захлопали крыльями и начали обсуждать увиденное, переговариваясь на птичьем языке, разумеется, прекрасно понятном Яге. Мыши продолжили резвиться в своих клетках. Кошки, не обращая внимания на возобновившийся гвалт, свернулись клубочками в своих корзинках. Жабы заквакали. Из кладовки вышел молодой веснушчатый паренёк, таща мешки с кормом. Заметив посетительницу, он заученно улыбнулся.

— Вижу, мадам уже сделала свой выбор. Прекрасный экземпляр. Очень редкий.

— И какова же цена сего редкого экземпляра?

— Десять галлеонов, мадам. Птица редкая, экзотика.

— Хозяйка, он тебя дурит. Хозяин магазина установил цену в пять галлеонов. При мне разговор был. Можно я его укушу? Этот противный мальчишка мне корма не досыпал, а кошек — так вообще пинал.

— Веди себя прилично. Не стоит брать в рот всякую гадость.

— Это вы мне, мадам? — У продавца округлились глаза. Реплику Морока он, конечно, не услышал.

— Что вы, юноша. Не обращайте внимания на старушечью болтовню. Так, вы сказали, четыре галлеона? А за пятый добавите еще и всё необходимое для ухода и кормления? Тогда поторопитесь всё собрать, у меня мало времени.

— Я вовсе не…

Взгляд веснушчатого парня расфокусировался, на лице появилась глупая улыбка, и он с блаженным видом стал собирать для фамильяра всё необходимое. Оплатив покупку, Анна потрепала продавца по щеке и вышла из магазина.

— Хозяйка, я почувствовал, что ты наслала на него какие-то чары. Какие именно? — с любопытством спросил фамильяр, удобно устроившись на ее плече.

— Да мелочь. Теперь он не сможет никого обмануть, даже подумать о таком не сможет, ну и… за каждый пинок или ещё какое непотребное обращение с животными будет ощущать жжение на заднице как от хорошего шлепка крапивой. Исправится — чары со временем развеются.

Пронзительный тренькающий клёкот заставил Анну подскочить — её новый фамильяр рассмеялся от всей своей птичьей души. Пока они шли к выходу с магической улицы, Анна вдруг осознала, что всё то время, что она находилась в Англии, на периферии сознания ее как будто что-то звало и тянуло. Осознав, что это ее зовет лес, она остановилась, прислушалась к чувствам и убедилась, что права.

Вот и хорошо, подумала она, не всё время же в гостинице жить. Но перед тем, как приступить к своим обязанностям, надо отдать ещё один должок.

Удовлетворившись этим решением, Анна вернулась в гостиницу.

На следующий день она решила заняться делами вплотную. В первую очередь отправила Морока с заказом на архив периодики за последние двенадцать лет. Пришло время разобраться, что вообще на родине происходит. Отправив сову, Анна перенеслась в хорошо отложившийся в памяти небольшой городок в пригороде Лидса. Осмотревшись, пожилая респектабельная дама направилась в единственное место, где можно было узнать интересующие её подробности — в единственный в городе паб. Заказав себе пинту светлого, Анна, ненавязчиво применив легкие чары доверия, расспросила об интересующих её людях местного старожила. И её труды не были напрасны, да и собеседник оказался болтлив. Как выглядела общительная дама — не запомнил ни один посетитель паба. Как и то, что она вообще приходила. А Анна неторопливо шла по живописным улочкам и обдумывала все, что узнала.

Мортоны всё ещё жили здесь. Точнее, только мистер Мортон. Элис, к глубокому огорчению Анны, погибла через три года после её побега. Говорят, несчастный случай в ванной. Элис ей нравилась, она была добра к ней и искренне о ней заботилась. Но тут уж ничего не поделаешь. То, что мистер Мортон по-прежнему жил в том доме, принесло Анне некоторое удовлетворение. Она сможет встретиться с кошмаром своего детства. Для начала она просто посмотрит на него, потом подумает, стоит ли что-то предпринимать. То, как он повел себя, когда она была ребёнком… хоть Анна и доверяла своей интуиции, но этого для активных действий всё же было мало. Сначала надо присмотреться, а потом решать, оставить всё в прошлом или нет.

Ноги сами привели Анну к небольшому симпатичному домику, в котором она провела когда-то больше года своей жизни. Прислонившись к деревцу на другой стороне дома, Анна стала наблюдать. Всё было тихо, вокруг не было ни души, в окне периодически мелькал силуэт хозяина. И Анна решилась войти и либо убедиться в своих подозрениях, либо забыть об этом маленьком эпизоде своей жизни навсегда. Набросив на себя связку чар, она вошла в дом. Мортон стоял у плиты и, насвистывая незамысловатую мелодию, что-то готовил. Анна села на стул и, сделав глубокий вдох и прикрыв глаза, призвала свою силу.

Открыв глаза, она с трудом удержалась от крика. Хотя Мортон все равно не мог увидеть или услышать её. Вокруг него кружили тени. Около дюжины детских и несколько взрослых, в том числе и тень Элис. Тени его жертв. Те, в чей смерти он был повинен. Те, чьей кровью были обагрены его руки. Несчастные кружили над своим убийцей в полном молчании, лишь открытые рты и гримасы жутких страданий показывали их боль в полной тишине. Анна пошла дальше, она углубилась в своё видение. И увидела каждого, увидела их гибель, их страдания стали её страданием, их боль — её болью. Она увидела каждое свершённое этим чудовищем преступление, насилие, убийство, как будто сама была и наблюдателем, и жертвой. Когда видения отпустили ее из своих цепких объятий, она очнулась на холодном кафельном полу, лежа в позе эмбриона и держась обеими руками за живот. Очищающие слёзы ручьями потекли по ее щекам, но она не могла произнести ни звука. Немного придя в себя, Анна медленно поднялась с пола и с ненавистью посмотрела в спину Мортона. Не время, ещё рано — мысленно успокоив рвущуюся из неё магию и гнев, она сделала несколько глубоких вдохов и переместилась сразу в комнату в гостинице. Ночью придет её время. А пока она должна была отдохнуть, успокоиться и набраться сил. Анна легла на кровать и закрыла глаза. Надо поспать. Ночь ей предстояла… тяжелая.

Уже опустились сумерки, когда Анну разбудил стук в окно. Морок вернулся с зачарованной посылкой. Впустив птицу, Анна угостила его совиным печеньем и стала собираться.

— Ты куда, хозяйка?

— Отдавать долги. Отдыхай, ты славно потрудился.

— Если понадобится помощь — призови меня. Я ведь не только почту могу носить.

— Буду иметь в виду, — усмехнулась Анна. — О твоих скрытых талантах мы позже поговорим.

Подмигнув фамильяру, она перенеслась в примеченный ещё днём тëмный закуток неподалёку от дома Мортона и приготовилась ждать, когда он ляжет в постель. Она прекрасно помнила, что Мортон всегда ложился спать как по часам, в десять тридцать вечера. Сейчас было только начало десятого. Было время ещё раз всё обдумать и подкорректировать план.

Был ещё один момент, который беспокоил Анну. В случае с Мортоном она не имела права собрать жатву как Яга. Мортон не был магом и, несмотря на свои чудовищные преступления, не нарушал законов магии. А преступления обычных людей не входили в сферу ответственности Яги. Но нашлась лазейка. Да, Анна не могла отправить мерзавца к Госпоже, совершив жатву, но дело касалось детей, и Яга пройти мимо такого не могла, да и не хотела. Единственным вариантом было оставить Мортону жизнь. Но вот какая это будет жизнь… Анна усмехнулась. Мерзавец будет жить, но будет горько об этом сожалеть. Свет в окне спальни погас, и Анна начала воплощать в жизнь свой план.

Луна освещала комнату серебристым светом, Мортон ещё не заснул и лежал в постели, аккуратно накрывшись одеялом. В комнате было идеально чисто, и каждая вещь находилась на своём месте, ее владелец всегда был помешанным на чистоте педантом и аккуратистом. У подножия кровати возникло серебристое свечение и медленно набирало яркость. Мужчина на постели приподнялся на локте, пытаясь определить его источник. Свет становился объемнее и всё больше приобретал очертания человеческой фигуры. Мортон попытался подняться с кровати и встретить непонятное и потенциально опасное явление стоя и желательно вооруженным, но не смог. Он не мог пошевелиться. Сияние опало звёздным крошевом, и перед Мортоном предстала самая красивая девушка, которую он когда-либо видел. Волны черных блестящих волос опускались ниже плеч, светлая, практически белая кожа словно сияла в лунном свете, полные яркие губы были слегка приоткрыты, а серые глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами, будто гипнотизировали. Прекрасное создание стояло и смотрело на мужчину с вожделением.

Руки незнакомки дотронулись до мягкой тонкой ткани белого платья, и она стала медленно ласкать себя. Сначала погладила плоский живот, затем двинулась выше. Она сжала одно полукружие своей потрясающей упругой полной груди. Вторая рука стала ласкать шею. Незнакомка запрокинула голову, прикрыв глаза. Волны похоти наполнили комнату. Мортон забыл, как дышать. Тем временем волшебное создание опустило руку себе на бедро и, сжав тонкую ткань платья, слегка приподняло её, и открывшаяся белоснежная кожа ее бедра приковала к себе взгляд мужчины. Красавица удовлетворённо улыбнулась, увидев появившийся бугорок, накрытый одеялом. Её движения были медленными, завораживающими. Грациозно приподняв колено и опустив его на подножье кровати, она оперлась на руки рядом с ногами лежащего мужчины и подтянула тело, открывая вид на белоснежные полукружия груди.

— Ну здравствуй, Льюис. Ты не помнишь меня? Давай я тебе напомню. Лет десять назад вы с женой приютили сиротку. Ты как-то хотел поиграть с ней в одну игру, помнишь? В секретную игру… Я вернулась, Льюис. И хочу с тобой поиграть.

— Анна… — прохрипел Мортон.

Девушка сделала ещё одно движение, приближаясь.

— Вижу, ты вспомнил меня. Но, может, теперь я недостаточно юна для тебя?

Чем ближе красавица приближалась, тем быстрее менялся её облик. Не имея возможности пошевелиться, Мортон с ужасом наблюдал, как божественное создание превращается в нечто совершенно иное. Копна черных волос стала седеть и редеть, открывая полулысый череп с жуткими язвами. Лицо сморщилось, а прекрасные глаза закрылись мутными бельмами. Зубы посыпались из открывшегося рта. Трупные пятна стали расползаться по коже, только что казавшейся белоснежной и нежной. Когда полутруп старухи оказался на уровне груди лежащего мужчины, ее обвислая грудь стала источать смердящий трупный яд и капать на него. Мортон заорал, но звука не было. Он мог лишь открывать рот и безумно вращать глазами. Он пытался сбросить с себя монстра, но все его попытки хотя бы пошевелиться были безуспешны. Когда жуткое лицо оказалось напротив лица Мортона, его трясло как в припадке. Костлявые руки с грязными желтыми когтями схватили его за голову, и старуха заставила его смотреть прямо в свои глаза.

— Смотри на меня, Льюис. Разве ты меня не хочешь?

Из ее мокрого мерзкого рта слюна капала прямо на лицо мужчины. Старуха рассмеялась, громко, жутко. Вокруг кровати заклубился туман и появились силуэты. Приблизившись к кровати, силуэты обрели четкость и оказались трупами жертв Мортона. Разложившимися, с ужасными ранами, они стояли и смотрели мертвыми глазами на своего убийцу.

— Видишь, Льюис, скольких людей ты погубил? Не волнуйся, мой милый, когда я уйду, они составят тебе компанию. Они не уйдут. Никогда. День за днём они будут рядом с тобой как молчаливое напоминание о твоих грехах. Ну же, милый. Не хочешь поцеловать меня на прощание?

И старуха потянулась к губам убийцы, мерзко хихикая. Мортон закатил глаза и потерял сознание. Анна встала, сняла с себя мерзкий морок и удовлетворённо рассмотрела дело рук своих. Мортон поседел и лежал в луже собственной мочи. В прошлый раз она смогла рассмотреть кроме его жутких деяний и его самый большой страх. Несмотря на свои занятия, мерзавец до ужаса боялся мертвецов. Нет, свежие трупы собственных жертв его не пугали, а вот старые, уже начавшие разлагаться... Мерзкие, с трупными пятнами, сочащиеся трупным ядом, грязные и склизкие.... Травма из детства. Анна хмыкнула и исчезла.

А на следующее утро, затерявшись в толпе зевак в образе пожилой дамы, Анна стояла и, улыбаясь, наблюдала, как орущего на всю улицу Мортона заталкивают санитары в машину скорой помощи. Звонок в полицию этой ночью тоже дал результат. Мерзавец сознался во всём, в каждом преступлении, назвал каждое место захоронений. Теперь, если суд признает его невменяемым, а это так скорее всего и будет, Мортон проведёт остаток своей жизни в строго охраняемом заведении для психопатов. Анна ещё немного понаблюдала за представлением и растворилась в толпе.