Чернила и кровь (гет)

Информация, которую Фен’Харел точно не ожидал услышать, по его мнению, требовала большей конфиденциальности. Пришлось собирать вещи и тащить мольберт в арендованный мною домик на набережной, но пока я, бережно высушив потоком ветра холст, скатала его и спрятала в тубус, Волк коротко переговорил с агентами, и те направились прочь из деревни, что позволило убавить градус напряжения.

Дорога заняла немного времени. Стоило спуститься с холма, поле заканчивалось, и начиналась деревня. По ширине поселение было совершенно небольшим, в три яруса улиц, больше всего растянувшись по берегу моря на пять километров, поэтому тропинка вывела нас прямо на «мой» дом и ещё несколько зданий под аренду.

Весь путь Волк держался по левое плечо, на пару шагов позади. И это чудо, что сейчас почти все жители работали то в полях, то в лавках на соседней улице, поэтому нас никто не видел. Хозяйка дома крайне вежливо просила «посторонних мужчин» к себе не водить.

«Было бы кого водить», — тогда рассмеялась я.

И вот, мы здесь. Смеяться расхотелось.

Домик представлял из себя типичную избу, просто сложенную не из брёвен, а из камня, деревянных вертикальных реек и штукатурки стен, покрашенной в нежный красный цвет снаружи и персиковый — внутри. В единственном сравнительно небольшом помещении находился справа очаг, у дальней стены, под окном, кровать, а слева, за ширмой — бадья. На улицу прямо с крыльца выводила добротная пристань, где я и купалась. Мне даже нравилась такая жизнь. Если бы не сырость и ледяной ветер зимой. А стены-то тонкие! Поэтому здесь я проводила тёплые сезоны, а зимовать уходила на север, где к лесу поближе.

Здесь не пахло домом и мной. Только пылью и сухими водорослями.

Скинув сумку на кровать, оставила мольберт и складную табуретку на полу у входа, а сама повела рукой и охладила нагревшееся за несколько часов помещение, остудив воздух. В центре комнаты расположился стол, куда я и присела на дальний стул, коснулась пальцем холодного кувшина, чары на котором ещё держались, и разлила яблочный сок в два стакана, даже не задумавшись.

— Так, — осознав последнее действие, сразу забила на это, потому как Волк скинул капюшон и невозмутимо сел на стул напротив, положив локти на столешницу, но всё его внимание заняли сохнущие рисунки у стен. Несколько портретов, пара пейзажей, ничего необычного. — Сразу скажу, что знаю о прошлом и будущем этого мира практически всё, но не расскажу откуда я это знаю, и не раскрою ничего важного, чтобы не мешать естественному ходу истории. Влезть мне в голову не выйдет, — хмыкнула я на нечитаемый взгляд, — с магией Крови я на «ты».

— Сам факт твоего присутствия в этой реальности невозможен, знания вторичны, — Волк приподнял одну руку от стола и потёр подбородок. А я невольно залюбовалась идеальной формой черепа, так и уставившись на чужую лысину. Вот бы… в профиль… — Каким образом тебе удалось это сделать?

— Без понятия, это случилось не по моей воле, — моргнув несколько раз, опустила взгляд на прямую переносицу.

И наткнулась на аметисты напротив. Вот это оттенок! У каждого мною встреченного эльфа, в принципе, глаза всегда очень интересных, ярких цветов всего спектра и всей яркости, поэтому такой разброс приводил меня в восторг. Ух, это ж как краски придётся плотно намешать, чтобы точно передать цвет.

— Помню только, вроде бы, разрыв в Завесе? — принялась я ворошить воспоминания девятилетней давности, отведя внимание на стакан с соком. По стеклу стекали капли конденсата, и это явление позволило лучше сосредоточиться на разговоре. — Началось всё с места, где Завеса сильно истрепалась по ряду причин. Помню свечение Тени за спиной, которое очень быстро пропало, но ничего до. Воспоминания смешались, а при попытке восстановить череду событий, вся цепочка разваливается.

— Возможно, что кто-то из твоего мира переместил тебя? — Волк, совсем немного подавшись вперёд, заинтересовался, когда я упомянула разрыв и Завесу в одном предложении.

— В моём мире нет ни магии, ни других рас, кроме людей и их национальностей, так что это точно невозможно.

— Нет магии? — Поджав губы на невозможно удивлённый тон и еле сдержав смешок, только кивнула. Для духа подобное заявление само по себе невозможно, ведь для него магия это всё равно, что дышать. — Это намного осложняет твою просьбу.

— Я бы и сама разобралась, будь всё наоборот, но, увы, у меня нет ни малейшей идеи, как связан разрыв с моим миром. Остался бы хоть один момент о моменте «до», то он объяснил бы многое.

— Для человека из другой реальности, где магии нет, ты очень много знаешь о ней и умеешь. Откуда?

— Могу лишь сказать, что я слишком сильно отличаюсь от местных людей, — я пожала плечами, — если это вообще люди, — хмыкнув, получила ещё одну озадаченную эмоцию, — поэтому я не связана с Тенью, как и гномы, но вижу сны. — Поэтому ты не сможешь убить меня, чёртов ты сомниари. — Мой организм работает по-другому, и мои сновидения это последствия воздействия внешних факторов на тело, мозг и нервную систему. И по этой же причине я могу пользоваться только магией Крови — Тень как-то на меня повлияла с самого начала. Пришлось учить теорию и практиковаться, чтобы выжить.

Разговор, казалось бы, заглох, но Фен’Харел просто задумался, перегруженный информацией, уставившись на свой почти опустевший стакан. Жара взяла своё, поэтому часть сока из всё ещё холодного кувшина мы успели за время беседы опустошить.

А я решила пока заняться делом, раз местный «бог» погрузился в себя. Тихонько встав со стула, подошла к картинам и, взяв кусочек бумаги, принялась точечно прижимать его и проверять, высохли ли холсты, пока я рисовала в поле. Лак на портрете статного мужчины углём тоже высох, поэтому я выудила из «художественного» рюкзака тубусы и, сворачивая картины, распихала их, куда влезло.

Остался только белоснежный холст с алыми, словно влажными брызгами на нём.

Его я нарисовала тем же вечером, когда агент Волка совершил на меня покушение, ведь это напомнило мне о том, как я второй раз почти умерла. А ещё напомнило, что мне очень понравился контраст двух цветов, что я и запечатлела в белилах и кармине, точь-в-точь передав те же пятна собственной крови на снегу после ударов кинжала Лелианы. Событие меня, к удивлению, не травмировало. Я действительно помнила ту ночь, словно это было вчера.

— Насколько тебе важно вернуться домой? — вдруг прозвучал тихий вопрос из-за спины, от которого у меня поднялась невообразимая буря негодования.

Хмурый взгляд Фен’Харела был направлен на картину, но когда я, раздражённая, злая и едва не задохнувшаяся от возмущения, обернулась, Волк почти сразу посмотрел мне в глаза.

— Я здесь девять проклятых лет, — в момент ярости кричать у меня никогда не получалось, и я могла лишь цедить слова чуть более громко, чем обычно. — Каждый встречный, едва узнаёт, что я малефикар, обвиняет меня в том, кто я есть, и хочет убить. А кто-то даже успешно попробовал это сделать. Ты знаешь, что такое потерять всё и всех, — Волк тяжело вдохнул, следя за мной исподлобья. О! Он знал, как никто другой! — Ты знаешь, что это, когда вернуть прежний мир стоит больше всего на свете. Поэтому — да. Мне очень важно вернуться домой. Ведь у меня здесь ничего и никого нет. И ты, Гордость, сейчас либо отказываешься и уходишь дальше строить свои планы по срыву Завесы, потому что мне плевать на этот мир, — эмоционально выхватив из сумки свёрток, сделала шаг и бросила идол на стол. Но Волк смотрел не на него, а на меня. — А я иду ловить чёртовых драконов ради их крови и ещё тысячи людей на самоубийственный план по разрыву реальности. Или, — выдохнув, обессиленно рухнула на стул и, спустив очки, потёрла занывший висок, — Мудрость помогает мне хотя бы из банальной благодарности за то, что эта штука не натворила дел, как ей то предписывала история. Твой кинжал в руках Мередит Станнард это не то, что заслужили маги Киркволла, уж поверь мне.

— Ты его успокоила, — голос Волка звучал всё так же тихо, — Клык.

— В нём хватало сожалений и агонии, чтобы погрузить в хаос целый город, — наблюдая за тем, как размазанный из-за зрения Фен’Харел бережно, аккуратно и словно с неверием вытаскивает из измазанного кровью Архидемона мешка алый, изломанный острыми кончиками кинжал, опустила подбородок на подставленную руку и навалилась грудью на стол, очень удобно пристроив свои округлости на плоскость, — я просто решила, что окружающие чужой ярости не стоят, и обратила энергию вовнутрь. Жаль, мне не хватило знаний очистить его, уж больно много на нём мудрёных зачарований. А я ведь помню, какой он красивый.

Под конец фразы вновь потянулась к сумке и, пролистав блокнот, показала замершему Волку рисунок двух кинжалов рядом. Колючий и тёмный слева, а справа — ровный, гладкий, с зачарованной сферой лириума под кольцом-эфесом и прочным бриллиантом чуть ниже, на условной гарде.

— Ты действительно знаешь всё про наш мир.

— Не всё, так многое, не наговаривай.

Фен’Харел впервые за весь разговор проявил слабость, прикрыв глаза и потерев переносицу, а я смогла за накидкой разглядеть вполне обычную плетёную кофту, как у многих эльфов, а так же рукав от тёмной туники. Отложив кинжал ровно между нами, на его временный чехол, Волк поднял на меня взгляд. Правда, сначала он задержался на моей груди, точнее, на медальоне из вулканического золота с очень опасной субстанцией внутри, которую вот уж кто, а Фен’Харел точно чует.

Некоторое время я сидела с закрытыми глазами и тёрла висок, принудительно опуская магией поднявшееся от злости давление. Чем там занимался Волк, я не видела, но вроде бы с места не двигался.

А затем он заговорил.

— Ты знаешь, что произошло и произойдёт.

— Знаю, — приоткрыв глаза, лениво глянула на размытого, а оттого более мягкого эльфа, но просто из интереса обострила зрение, и окружение стало намного ярче и чётче. Жаль, что ненадолго. — И мне плевать. Не мой мир, не моё право что-то менять, кто бы виноват ни был, даже если это ты, — отняв пальцы от виска, сложила руки перед собой, втиснув на них грудь. Высота стола ужасно мешала. — У меня осталось только одно личное дело к конкретному человеку, но в основном меня здесь ничего не держит.

— Значит, ты не будешь мешать и готова отдать кинжал, если я скажу «нет»?

— Он и так твой, нет смысла отбирать у Волка его Клык. — Фен’Харел тихо хмыкнул, уловив лёгкую шутку. — Просто и ты в таком случае не мешай мне убивать драконов и кучу людей.

— Звучит так, будто ты этого не хочешь.

— Ты тоже не хочешь причинять вред невинным, но придётся.

— В таком случае, мой ответ: «да».

Я подумала, что ослышалась. Даже очки надела обратно.

Сами собой съехались брови в выражении крайнего сомнения и подозрения, но пульс Волка оставался ровным, хотя до этого сбивался, если мои слова его задевали. Сидящий передо мной эльф скрепил пальцы в «замóк», вот только он не насмехался или выражал безразличие, а смотрел как-то серьёзно, будто решал что-то сложное, но пока ещё ему подвластное.

— У меня есть пара теорий, которые можно проверить лишь со Сферой и Клыком вместе. В этих артефактах достаточно силы, чтобы создать что-то близкое к разрыву в реальности.

Рвано вздохнув и совершенно это не контролируя, скрыла лицо за ладонями, а затем опустила руки, чтобы остались открыты только глаза.

— Если ты хотя бы попробуешь, — тихо и тщательно, чтобы голос не дрожал, выговаривала я, с усилием смотря прямо в глаза Фен’Харелу, — я уже буду благодарна.

— Ты обратилась к Мудрости, не отрицая Гордость, — Солас дёрнул уголком губ, будто подавив улыбку, но я не была точно уверена. — Это уже весомый повод для духа помочь тебе.

Как бы жалко не выглядела, какой бы отчаявшейся не казалась — мне было всё равно. Из этого мира надо выбраться.

Я устала.

Примечания:

Вы бы слышали мой визг