Руны (гет)

Эннесиэль всё чаще стала уединяться в Зале Тишины. Это было её убежище, где она могла отдохнуть от суеты и шума дворца. В этом зале её мысли становились яснее, а душа — спокойнее.

Тьма, что окутывала мир, надвигаясь с юга и востока, проникала под кожу и шевелилась там, словно личинки. Она также заполняла её мысли своими мрачными образами.

При одном воспоминании о допрашиваемых орках, которых они ловят в Рунных горах, её охватывала дрожь, а взгляд в сторону Мордора затмевал солнце. Она перестала нормально спать и не могла найти в себе силы, чтобы поесть.

В своих снах она всё чаще видела огонь, пылающий выше гор, зелёный мир и существ, которые населяли его. Всё это превращалось в пыль и тени, как отголосок когда-то прекрасной жизни на разрушенных, оплавленных каменных стенах.

Её пугала нарастающая ожесточённость мира, в котором все существа враждовали друг с другом и стремились к обособлению, не доверяя более никому, даже, возможно, самим себе.

Эннесиэль отчётливо помнила времена, когда она была бездомной и бесконечно скиталась по свету, когда Саурон поднял восстание. Но при каждом намерении отца отправить их с Минеланной в Валинор она решительно возражала. Ведь она чувствовала, что у неё есть предназначение.

В Фангорне она не могла полностью раскрыть свой потенциал. Её пугала часть её личности, которую она не могла понять. Среди древних деревьев её полуэльфийское происхождение выделяло её, но не приносило ни признания, ни поддержки. Все просто смирились с её судьбой, потому что они знали и любили её.

Но потом ситуация ухудшилась. Эльфы, ещё не успевшие оправиться от последствий войны, увидели, как она изменилась после похода: её светлые волосы, прежде отливающие золотом, теперь были покрыты пеплом сожжённых земель; её кожа стала бледной, как рассвет, унесённый бурей; глаза горели, как угли, не потухшие после пожара, и так напоминали своими мотивами Тёмного Властелина. Она шла, словно тень среди теней, и её шаги оставляли следы, похожие на раны на сердце земли. Даже сочувствуя её утрате, не многие эльфы Фангорна были способны найти слова утешения из-за томящегося в чертогах их сознания страха.

Она ощущала себя чужой среди своих, и это чувство одиночества усиливалось с каждым днём. Мечты о лучшем будущем казались недостижимыми...

Тысячи лет мар жили в изоляции, скрываясь в лесах и пещерах. В основном они вели кочевой образ жизни, объединяясь в кланы. Когда-то они были похожи на эльфов своей великодушием и возвышенностью, но со временем одичали и стали более воинственными и свирепыми. Они не стремились к мирным контактам и не были просты в общении.

Как и у всех, у мар были свои обиды и скрытые раны. Каждый из них был сломлен по-своему. И когда пришёл эфириал, их края были настолько острыми, что Эннесиэль иногда казалось, что они могли порезаться друг о друга.

Признаться, Эннесиэль, наслушавшись легенд, тоже сначала опасалась непредсказуемости мар. Но у неё не было другого выбора: в своём мире она тоже была чужой, а в сердце её горела вера в свою цель. Однако чем больше времени она проводила с ними, тем глубже проникалась их образом жизни и осознавала, что они ничем не отличаются от эльфов.

Сначала ей казалось, что они поклоняются только кромешной тьме, учитывая их дикость и неутолимый порыв к ночи и ритуальным кострам. Но разве эльфы, которые, как и сами мар, не питают любовь к звёздам и ночным светилам?

Здесь, в этом новом месте, она нашла не только убежище, но и семью. Люди, которые её окружали, видели в ней не просто полуэльфийку и эфириала, а лидера, человека с идеями и страстью. Они уважали её за силу духа и решимость, за способность видеть то, что другие не замечали. Её слова находили отклик в их сердцах. Здесь она чувствовала себя частью чего-то большего, чем просто быть эльфом. Она была частью движения, частью силы, способной преобразить мир.

Они вместе восстановили Нуар, вернув ему былое величие. Это, конечно же, не понравилось существам, обитающим на востоке, которые с давних времён были хозяевами бескрайних степей.

Холодная война началась.

Она была такой мрачной, с такими зловещими целями и яростными действиями, которые словно были пропитаны ядом в мыслях противника, что Эннесиэль начала подозревать, что в них, как в дереве изнутри распространяется гниль, набирает силу зло.

Сдвинув противника, словно массивный неподвижный камень на пути строительства нового мира для мар, она обнаружила под его громадой бесплодную землю и пожухлую без света растительность.

Народы, некогда процветавшие на этих землях, теперь страдали под гнетом злых захватчиков. Их дома были разрушены, поля опустошены, а дети голодали. Народ, некогда гордый и свободолюбивый, теперь жил в страхе и отчаянии, надеясь на чудо или спасителя, который освободит их от этой тьмы.

Увидев всю эту жестокость по отношению к свободным народам и осознавая, в каком плачевном состоянии находится мир после войны, она, обладая способностью изменить ситуацию, встала на защиту слабых.

Почему она это сделала? Потому что была в состоянии это сделать. Потому что она знала, каково это — быть изгоем. Она также была девочкой, жертвой, которую некому было защитить. Несмотря на окружающее презрение к мар, в ней и её народе жили сострадание и любовь к миру, частью которого они являлись.

Когда зараза была местно уничтожена, а люди, страдавшие от нищеты и рабства, получали свободу, Мар встали на их защиту. Они помогали им вновь обрести уверенность в завтрашнем дне. Они делали то, что не сделали другие народы, потому что тем, отныне, не было дела до других.

Ар, не жалея сил, восстанавливали сожженные дома, аквы и терры возвращали плодородность землям, превращая некогда бесплодные пустоши в цветущие сады.

Мар стали символом надежды для тех, кто столкнулся с несправедливостью. А Эннесиэль — жницей тьмы с восточных берегов, известной своей безжалостностью к врагам. Тёмной колдуньей, держащей в страхе целые королевства своей магией и редкой белой птицей, благодаря которой, согласно поверью, она могла видеть всё далеко вокруг. Сумеречной охотницей с Харада, славящейся своей опытностью в бою, чьи завораживающие движения были столь же молниеносны, сколь и смертоносны. Великим Маром для заклинателей и Исил Королевой для эльфов, пересмотревших своё прежнее уничтожительное прозвище, данное Тёмному Еретику.

Все эти личности сплетались в одну единую многотонную нить, создавая образ загадочной и могущественной колдуньи, внушающей одновременно страх и уважение. Несмотря на свою пугающую репутацию, она стала символом хранителя этих земель. Жестокость и хладнокровность были её оружием, необходимостью в достижении целей, но именно доброта была тем, что делало её настоящей.

Заклинатели, готовые помочь, стекались к ним отовсюду. Она же, в свою очередь, набирала последователей, беря их под своё крыло. Мар, оставив на время свой уютный дом в Нуаре, стали движимы единой целью — служить и защищать.

И вот, стоя бок о бок с ними, сражаясь со злом, помогая слабым, поддерживая друг друга и чувствуя теплоту костра за спиной во время путешествий, Эннесиэль ощущала такой мощный прилив благодарности, что у неё ныло сердце.

Но вместе с благодарностью пришёл и страх. Близость с ними — это роскошь, за которую придётся заплатить высокую цену. Она помнила, как это — быть без дома, и теперь ей было, что терять.