Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

«Соляная кислота», как это зелье описал агент Гиллс в дневнике, хранилась в небольшом бочонке из какого-то маггловского металла. Магглы не рекомендовали переливать или проливать эту жидкость, отмечая её чрезвычайно едкие коррозионные свойства, и уж тем более не советовали Теодору касаться её поверхности руками. Нотт, разумеется, и не планировал это делать, ведь он был волшебником, а не идиотом, и заранее экипировался перчатками и фартуком из зачарованной драконьей кожи, позаимствованными у Забини.

Аккуратно открыв крышку бочки, он, стараясь не смотреть даже на то, что было налито в бочку — абсолютно немагическую субстанцию, этого было достаточно — опустил рукой в перчатке Руку Славы, темномагический артефакт, который по случайности нашёл здесь же, в Выручай-комнате, в грудах хлама. Раздалось шипение, и из бочки, куда он погружал артефакт, повалил густой чёрный дым, вспыхивавший магическими искрами в воздухе.

Через десять мгновений Теодор поднял руку и извлёк артефакт из бочки. Костяной артефакт в целом не изменился на вид, но магический след его сильно ослаб, практически даже исчез, что было даже большим, чем Нотт ожидал. Он попросил у магглов то, что они ему на самом деле не могли дать: ну как маггловские «технологии» могут преодолеть магические способы? Тогда как единственным магическим способом гарантированного уничтожения оставался Фиендфайр, а любая сильнодействующая едкая субстанция из зельеварения и алхимии была бесполезна, как они убедились в опытах вчетвером, магглы и не могли достигнуть такого результата.

Поэтому Теодор не особо стремился проверить эффективность. Но всё же он решился на этот шаг, отчаянно желая отложить необходимость дописывать тезисы для Шеклболта.

В тезисах он преодолел свою первую нерешительность, нашёл в памяти нужные зацепки, построил и замыслил новую систему, которую и описывал.

Во главу угла Теодор Нотт поставил всё ещё актуальное для него самого как концепцию разделение властей. Отдельно — Министерство Магии во главе с Министром, представляющим власть, отдельно — Верховный суд Магической Британии в составе специально назначенной коллегии шерифов, отдельно — Визенгамот Магической Британии в виде собирающегося раз в месяц законодательного органа.

Министерство Магии должно было состоять из Аппарата Министра, Департамента охраны магического порядка, Департамента транспорта, Департамента международных отношений, Департамента охраны здоровья, образования и спорта и Отдела тайн. Все остальные функции должны были быть распределены между этими департаментами. Глав департаментов назначал Министр Магии, а вот самого Министра избирали члены Визенгамота.

Они же выбирали членов коллегии шерифов, место в которой было пожизненным и имело, что казалось Нотту удачной идеей, ценз. Всего мест в коллегии он видел тринадцать, из них четыре должны были занимать маги не моложе шестидесяти лет, ещё четыре — не моложе пятидесяти лет, два — не моложе девяноста лет, одно — не моложе ста лет, и два — не моложе двадцати. Таким образом каждое дело могло рассматриваться всесторонне взглядами разных поколений. Сейчас же он был лично свидетелем неэффективности принятия решений на уровне Визенгамота из-за нежелания стариков прислушиваться к доводам молодых волшебников.

Эта часть мироустройства Магической Британии так же была сквозь зубы дополнена им оговорками, что среди коллегии шерифов должны были быть маги независимо от статуса крови, и как минимум треть — магглорождённые. Кингсли продался магглам, а Теодор продался Кингсли, ничего не смыслившему в магической политике, и теперь мальчишка-магглофоб, посыпая голову пеплом, вписывал требования квот «равноправия» в проекты политического устройства будущего мира-без-Тёмного лорда.

Самой главной головной болью для Тео оставались принципы выборов в Визенгамот. Он и сам понимал, что разделение на Высокий — наследный — и Низкий, выборный, части имело много изъянов. Пожизненность срока представителей графств, наличие выморочных мест, перипетии с отъездом в МАКУСА и в целом в Новый свет наследников родов, всё это было лишь частью проблем. Какие-то из них можно было решить, введя систему выкупности места — это было не новым словом для Британии, ведь Совет Попечителей, формировавших хозяйственный бюджет Хогвартса и оснащавший материалами и артефактами школу, как раз таким образом и существовал столетиями. Те, чьи дети шли в школу, покупали эти места у тех, чьи наследники её уже закончили, и это создавало и сохраняло здравый интерес Совета Попечителей к происходящему внутри.

В прошлые годы бы ещё и назначение старшего префекта было утверждено на их уровне, но ещё при Дамблдоре эти традиции ушли в прошлое. Что уж говорить о нынешнем седьмом курсе, где старший префект был один, а старшая префект девочек отказалась от назначения и пряталась в гостиной, по большей части делая вид, что её вообще нет. Нотт не надеялся на Паркинсон и не учитывал её ни в каких раскладах уже давно, но жалел, что никто не предложил другую кандидатуру. Впрочем, не Грейнджер же было назначать.

Выборность и механизм этой выборности в магическом обществе, невозможность обратиться к опыту соседних магических юрисдикций, вынуждали Тео ломать голову целыми днями, даже на занятиях по рунам чиркая диаграммы с попыткой вывести арифмантическую формулу зависимости представления в Визенгамоте от числа магов в графстве. Малонаселённые северные шотландские провинции и сейчас представлялись не вполне в соответствии с историческим или тем более маггловским территориальным делением, а вот перенаселённый Лондон и вовсе не имел своего представителя — им считался Министр Магии.

Вся эта головоломка, ещё и с учётом приближающихся сроков и какой-никакой подготовки к экзаменам, заставляла юношу нервничать и стремиться тратить своё время на что угодно, кроме тяжёлых мыслей.

* * *

Двадцать первого марта, в очередную субботу-без-Хогсмида, в Хогвартс прилетели совы с первым за предыдущие полторы недели выпуском «Ежедневного пророка».

— Ого, я думал, уже всё, Кафф ушёл в подполье, — удивлённо протянул третьекурсник Генри Торнвуд, подошедший к Теодору с вопросом о Запретной секции.

Вопрос Торнвуда был интересным — Пинс покинула Хогвартс ещё на Хэллоуин, запечатав Запретную секцию и отдав доступ к ней директору. С появлением вездесущей миссис Пинкертон вопрос допуска к запретным материалам был вроде бы передан ей, но ни директор, ни декан не доводили такую информацию до Теодора, а студенты в условиях сумасбродного года и не спешили запрашивать туда доступы.

Торнвуду нужно было найти описание ритуала привязки фамилиара для его проекта с профессором Граббли-Планк по уходу за магическими существами. Услышав детали, Теодор подавил желание отчитать юношу за взятую тему, взамен спросив, зачем именно тот взял проект.

Ответ обескуражил — профессор Граббли-Планк пообещала зачесть ему переводной экзамен без участия министерской комиссии. Впрочем, Теодору тут же подумалось, что представители министерства едва ли будут присутствовать на любых переводных экзаменах.

— Мистер Торнвуд, следите за языком, — шикнула Дафна Гринграсс, занервничавшая при упоминании подполья. — Всем известно, что выпуски газеты стали реже из-за дефицита бумаги, чернил и…

— …и магов, которые могли бы работать в типографиях и совятнях, — закончил за неё мрачный Забини. Гринграсс покраснела и отвернулась. Теодор же даже не отреагировал на эту перепалку. Интуиция подсказывала ему, что этот выпуск был не простым — сов влетело меньше, чем обычно, некоторые из них были подранками.

Отпустив переминавшегося Торнвуда, Теодор спешно развернул приземлившийся перед ним номер под разочарованными взглядами сокурсников.

— Они забрали мои сикли и не принесли проклятый листок?! Да что там в этом «Пророке» за сволочи! — прогремел бас младшего Флинта.

Первая же страница оправдала ожидания Теодора. Он сразу понял, что с этим выпуском было что-то не так.

«ВСТАВАЙ, БРИТАНИЯ!» — гласили слова на передовице. «ТЁМНЫЕ СИЛЫ ЗАХВАТИЛИ НАШУ ЗЕМЛЮ, ДОЛГ КАЖДОГО МАГА — ОСТАНОВИТЬ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ».

Иллюстрация демонстрировала движущуюся карикатуру на Тёмного лорда, который, как кукловод, держал в подчинении Тикнесса, Эйвери, Яксли, Снейпа, Роули, Лестрейнджа и даже Шафика.

Теодор спешно перевернул страницы, пробегаясь по тексту взглядом и стараясь успеть до того, как Снейп, Пинкертон и Руквуд неизбежно предпримут меры.

На второй странице шло описание того, как именно и кто именно терроризировал англичан, шотландцев и валлийцев с августа. Имена, места обитания, это был призыв к адресному террору, начиная с Кэрроу и заканчивая Флинтами. Благородные лорды соседствовали с прозвищами егерей, имя Августа Руквуда с подписью «Хогвартс, Хогсмид, Шотландия, Пожиратель смерти, информатор в Отделе тайн, причастен к воскрешению зла, преподаёт Тёмные искусства в Хогвартсе» соседствовало с именем некоего Аженора-Скабиора Неккера с подписью «Второй Лютный переулок, Лондон, Суррей, егерь, Пожиратель смерти, причастен к охоте на магглорождённых, массовым пыткам и насилию».

Шум в зале нарастал.

Следующий разворот был посвящён инструкциям и заклинаниям для сопротивления и атаки. Теодор даже не стал утруждать себя прочтением и перелистнул.

Рекламная страница была заполнена объявлениями — видимо, теми, что были законтрактованы раньше, как показалось на первый взгляд, но, приглядевшись, Нотт понял, что это были всего два объявления в разном оформлении.

«УНИЧТОЖЬ ВРАГА! БРИТАНИЯ БУДЕТ СВОБОДА!» — гласило первое из них.

«НЕДЕЛЯ ГНОЛЛОВ НАЧАЛАСЬ! ОТВЕСИМ ПОДЗАТЫЛЬНИК КАЖДОМУ ПОЖИРАТЕЛЮ!» — второе.

С мнимым отвращением отбросив газету на пол, Теодор понял, кто именно стоял за этим событием.

Его действия были как раз вовремя. Руквуд спустился в зал с помоста преподавательского стола и палочкой призвал к себе копию газеты, что была в руках у бледной Помфри-младшей, у которой читала половина шестого курса.

— Каждый, кто получил газету, немедленно сдайте её или уничтожьте, — приказал взбешённый Снейп, увидевший карикатуру на себя. — Нотт, организуйте немедленно!

Теодор поднялся из-за стола и тут же невербальным Инсендио спалил пропитанную магией бумагу на полу.

— Сонорус, — скомандовал он, наставив палочку на своё же горло. — Все адресаты сегодняшней рассылки газеты должны немедленно встать со своих мест. Полученные материалы немедленно положите на пол в проходах между скамьями! Финита.

Студенты неохотно стали подчиняться. Префекты других домов и младших курсов, не совсем осознавая, что от них хотят, так же стали подниматься со своих мест. Нотт бурным командованием отправил их сжигать все найденные выпуски, давая тем самым гриффиндорцам возможность снять копии. Он надеялся, что они смогли бы оценить такой широкий жест, а если бы остались неясности — через Джинни Теодор мог обратиться к львиному факультету.

Впрочем, когда он поймал её взгляд, она поняла всё без слов, и гриффиндорцы тут же зашевелились.

— Акцио, все несожжённые копии «Ежедневного пророка», — громко скомандовал он, поднявшись к директорской трибуне, чётко мысленно представляя себе свежий, полноразмерный экземпляр, как тот, который он получил. Мысль о копиях и уменьшенных вариантах, что наверняка возникли за это время, он отогнал.

К Теодору подлетели четыре экземпляра газеты, а младшекурсники с Гриффиндора и почему-то Джейкоб Хэмтон с третьего курса Слизерина сильно покраснели.

— Инсендио! — испепелил их Теодор.

— Сегодня в замке вводится комендантский режим! — гневно заявил Снейп, с трибуны, как только Нотт оглянулся на него, ожидая указаний. — Запрещается собираться вне гостиных факультетов. Книги из библиотеки будут доставлены в гостиные по запросу префектов старших курсов к эльфийской общине Хогвартса. Деканам и смотрителю замка — убедиться в сохранении дисциплины на факультетах и в коридорах. Выполнять!

Миссис Пинкертон скомандовала отправиться на выход Райвенкло, которых остальные студенты провожали с нечитаемым видом, и когда они выстроились в проходе, наложила на каждого волшебника свои досмотровые чары с помощью зонтика. Вслед префекты во главе с Голдштейном и декан Флитвик удалились сопровождать студентов, а за ними последовали студенты Хаффлпаффа.

Теодор спустился вниз с помоста, лихорадочно размышляя, что ему делать с тем, что Лестрейндж передал ему весть. Неделя гноллов. Значило ли это, что Тёмный лорд и его вернейшие слуги покинули Британию, а повстанцы и противники этой власти попытались нанести удар и свергнуть тех, кто остался? Был ли этот памфлет призывом к действию, или скорее преследовал цель выявить нелояльных?

Даже на Слизерине студенты смотрели друг на друга и на преподавателей с недоверием и злобой.

Кризис усугублялся. Слизеринцев отправили в гостиную предпоследними, однако Теодор не отправился вслед за ними.

— Мистер Нотт, займитесь досмотром Гриффиндора, — обратилась смотритель Пинкертон.

Ему не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Теодор, тыкая палочкой в студента и шепча себе под нос: «Ревелио», шёл мимо студентов, опуская глаза, чтобы не видеть озлобленных взглядов студентов. Гриффиндорцы, не изменяя своей традиции, сидели, как попало, и в середине стола Теодор наткнулся на шестикурсников. Джинни насмешливо смотрела на него, и он не смог сдержаться от улыбки.

— Ты чудесно выглядишь сегодня, — шепнул он, задержавшись возле неё. Фогарти, стоявший рядом с ней, махнул кому-то впереди, и третьекурсник Ситон тут же начал препираться с миссис Пинкертон в голове колонны.

— Спасибо, — она потупила взгляд и не смогла сдержать улыбки. — И за это, — она едва заметно кивнула на палочку, — тоже. Сегодня, Ливерпуль, клуб «Пещера», в шесть.

— И я тебя, — машинально ответил Теодор. Стоило думать, это было послание от Рональда.

Значит, его ждал путь до подвала «Сладкого королевства».

* * *

Клуб «Пещера» он нашёл, воспользовавшись подсказкой ливерпульского старика, моряка, который в половину пятого вечера, ещё даже до королевского чая, был пьян. Это было как хорошо — пьяный старик легко забыл встречу с Ноттом от лёгкого невербального заклинания, — так и плохо: прежде, чем узнать расположение точки назначения, он выслушал про себя гнусную ложь (старик назвал его мужеложцем, ведь клуб для таких!), оскорбление малолетним дибилом (старик гордо рассказал, что в этом клубе выступали «Битлы») и, наконец, поучение (старик посоветовал ему не пить там ром, ведь он сам лично пробовал эту дрянь).

Расставшись со словоохотливым магглом и с трудом скрывая раздражение, Нотт, поняв примерное положение места, воспользовался услугами местного извозчика и доехал на маггловском транспорте, внушив водителю, что заплатил авансом.

Это было нарушением Статута, но Теодор не знал иных методов.

Войдя внутрь без пяти минут шесть, юноша понял, что никаких опознавательных знаков ему не оставили. На мгновение он даже испугался, что пришёл не туда — но вывеска за спиной бармена в концертном зале не оставляла места сомнениям, а в магическом квартале никаких «Пещер» не было абсолютно точно.

«Наверное, он ещё не подошёл», — успокоил себя Теодор и сел за один из столиков. Повсюду были развешаны логотипы и сувенирная продукция музыкальной группы «Битлз». Творчество её было Нотту не сильно знакомо, но душевную песню про прошедший день он слышал неоднократно, и по колдорадио, и вживую. Она очень нравилась его отцу, певшему её пьяным в последние годы перед Хогвартсом.

«Я вчера

Огорчений и тревог не знал.

Вдруг все беды сразу повстречал.

Вот бы вчерашний день снова настал».

Это было его несбыточной мечтой — вернуть всё туда, где оно было до апреля восемьдесят шестого. Двадцать… пятого, да, двадцать пятого числа, когда Люциус Малфой явился вечером к ним в дом.

Будто бы в унисон с его мыслями, заиграла негромкая музыка — в которой Тео тут же распознал именно эту песню.

— Привет, Нотт, — рядом с Теодором невесть откуда взялся Рональд Уизли, тут же усевшийся рядом. Впрочем, на самого себя он походил слабо: волосы имели скорее чёрный цвет, чем рыжий, а кожа лишилась всякого намёка на веснушки.

— Не так быстро, — палочка слизеринца уткнулась в бок гриффиндорцу. — Как звали твоих кузенов на свадьбе в августе?

— Эээ… кузенов?.. а, ты про… Финес и Фёрб.

Тео убрал палочку, подспудно чувствуя какую-то недосказанность.

— Здесь, в Ливерпуле, уже совсем весна, — произнёс он вместо ответа. — В школе тоже теплеет, но по другому поводу.

— Читал, да? Это наши. Редактору Каффу помогли вырваться вместе с остальными, кого они держали в заложниках и заставляли готовить выпуски, — горделиво произнёс Уизли, будто бы сам был причастен к этим событиям.

— Это аукнется нам всем, — туманно вздохнул Нотт.

Перед тем, как оставить замок, ему пришлось пресечь несколько перепалок между сторонниками и противниками, но не Тёмного лорда, а активных действий. Как-то неожиданно для него самого случилось, что на Слизерине, твердыне чистокровности и оплоте традиционности в Хогвартсе, не осталось (или же они молчали в глубоком меньшинстве) тех, кто бы поддерживал террор Тёмного лорда.

Впрочем, это было ожидаемо. Цензура в школе, запрет на выход в Хогсмид, явные репрессии несогласных, отмена привилегий для Визенгамота и аристократии, исчезновение источников дохода для многих семей, по-прежнему стоящий барьер и конфликт с международной конфедерацией… причин для недовольства было больше, чем причин поддерживать «уничтожение магглов», вместо которого шло полноценное уничтожение несогласных магов. И даже выходцы из трущоб, оказавшиеся в Хогвартсе по «программе Нотта», видели и ненавидели это.

— Ты говорил в нашу прошлую встречу, что…

— Да, — кивнул Теодор, но помедлил говорить. Подошедший официант получил заказ на два лимонада, но невербальный Конфундус заставил его ни в чём не сомневаться. Людей становилось больше — расписание при входе обещало некий «концерт в честь» Битлов.

Заиграла другая песня. «Закрой глаза, я тебя поцелую», — пел бодрый мелодичный голос.

— Так вот, об этом, — нетерпеливо вернул его к теме Рональд. — У меня не так много времени. Я вообще должен быть в Лондоне и осматривать площадь у Гринготтса.

«Может, сказать им про маховик?» — подумал Тео, но тут же отказался от этой идеи.

— Да. Белобрысый правильно уловил мою мысль. Тот, о ком мы говорили, готов подставиться и провести вас как месту хранения, — тщательно избегая упоминаний конкретных мест и фамилий, сказал Нотт. Уизли задумался, постукивая пальцем по столешнице под ритм песни. «Не знал, что он любит битлов», — подумал Нотт.

— Очкастый на это никогда не согласится, — поднял, наконец, взгляд его собеседник. — Он не доверяет им. И я тоже, твоего слова недостаточно.

— Мы это же уже обсудили, — лишнее напоминание о прошедшей встрече раздражало. — Давай думать, как это сделать. Вы же тоже что-то придумали?

— Оборотка, — не стал скрывать он.

— Откуда вы её возьмёте?

— Сами делаем, у нас осталось чуть-чуть.

«Хм. Он и так ведь хотел что-то такое», — подумал Нотт.

— Тогда модернизируй план. Возьми его под контроль, и он будет лишним гарантом для вашей оборотки, — предложил Тео. — Как инициативу, мол, столкнулся, и чтобы не поднимать шум.

— Сейчас? — недоверчиво переспросил рыжий-но-не-рыжий.

— В другой раз, — пожал плечами Тео. — Я передам через Джинни, когда и где это можно будет. Когда вы будете готовы, на следующей неделе?

— Ты дурак? Ещё варить и варить, — возмутился Уизли. — Да и, — смутился он, — только я сейчас могу нормально колдовать. Они… ещё не восстановились.

Это обескуражило Теодора. Сейчас, когда Тёмный лорд действительно мог покинуть пределы Британии, действительно наступал лучший момент для того, чтобы провести эту диверсию и лишить его последних якорей, но…

Вся гамма эмоций, с которыми ему не удалось совладать, отразилась на его лице. Иначе быть не могло, ведь Уизли замялся и опустил глаза.

— Я правда хочу покончить с этим раньше, чтобы всё было по-прежнему, — сказал он тихо, так, что в нарастающем гуле людей вокруг Тео едва слышал его слова. — Но не могу. Им правда крепко досталось. Мы будем действовать в апреле, через три недели, никак не раньше.

— Тогда передай мне известным образом, когда вы наконец сможете что-то сделать, — бросил он.

Не прощаясь, Нотт допил лимонад и встал, направившись к дверям, где находилась уборная. Зайдя в кабинку, он тут же нажал на рычаг, и за шумом аппарировал прочь, прямо в тоннель, что вёл к подвалу хогсмидского магазина.