Чернила и кровь (гет)

За неделю пребывания в добротной гостинице я успела выспаться на мягком матрасе, наесться до отвала великолепным жареным мясом с приправами, овощами с заправкой и пирожными, тающими во рту, а заодно и отмылась как следует, прикупив душистого мыла. Теперь я пахла ванилью и ходила перманентно голодная, потому что собственный запах напоминал мне о выпечке, но каким бы плохим ни был мой выбор, я из принципа решила «добить» брусок. Одним таким днём моего отдыха от походной жизни остроухий паренёк с брошкой в виде крохотных золотых ножниц на груди, нескладный и какой-то инопланетный в своей юности чужеродной расы, пришёл с приглашением на примерку в ателье. Он сопроводил меня до магазина, борясь за попытку понести мои вещи, а после открыл дверь, пропустил меня вперёд и исчез в недрах магазина.

На этот раз меня приняли любезно и долгожданно, будто не они недавно кривили лица в моём присутствии. М-м, двойные стандарты. Но выбор я сделала верный, ведь здесь снова оказалось полно народу, а значит, спрос имелся. Когда же я начала примерку всего того, что так требовалось мне для нормальной жизни, то удовлетворение от собственных удачных решений особенно подняло мою самооценку.

А ещё мне очень шли средневековые мотивы, и даже удалось выгодно подчеркнуть ненужные округлости, которые Огрен, чтоб ему там в Амарантайне икалось, наверняка бы оценил, так как примерной такой комплекции были и женщины его расы. Я бы предпочла мешковатую одежду, но комплексы это не про меня. Шиковать так шиковать.

Я же безумный художник и малефикар, а это вдвойне страшно.

Первым делом на примерку попало бельё. Самый обычный покрой, чёрное, удобное и из плотной ткани, потому как я планировала много путешествовать и, соответственно, одежда должна выдерживать походные условия.

Далее шла ночнушка, которую я бы заменила пижамными штанами и футболкой, но подобное просто отказались бы шить, потому что век немного не тот. Такое же чёрное, как и бельё, длинное свободное платьишко с пышными, небольшими рукавами слегка просвечивало, и очень жутко выделяло мою бледную, слегка болезненную от последних событий кожу. А ещё вес ткани почти не ощущался. Лёгкость меня и подкупила, а мысль о привычной пижаме забылась.

Следующим стал повседневный наряд: чёрная блузка с глубоким вырезом и шнурком на краях имела широкие, свободные рукава; её высокой талией подвязывала пара ремней, на которые можно подвесить сумки или мои кинжалы, а образ завершали облегающие кожаные штаны и ботинки на толстой подошве для удобства передвижения по местному бездорожью.

Последний наряд состоял из туники под горло и без рукавов, топа под ней, более плотными походными кожаными штанами и лично добавленными мною пластинами. Собственно, в нём я и осталась, прикрепив к поясу ремни с зельями, сумку с вещами первой необходимости и ножны с кинжалами. Перчатки без пальцев с кожаными уплотнениями, которые я заменю в кузнице на железные, стали последней деталью паззла.

От куртки я отказалась, потому как ранений, как и погоды, не боялась, а плащ мне годился любой. Смысл платить больше?

Вот теперь я была готова к длительному пребыванию в Орлее, дабы заработать достаточно денег на мой сумасшедший замысел.

Закончив с мариной⁽¹⁾ и получив последний десяток золотых, я, не медля, отправилась в путь, в соседний город. Надо срочно наращивать список знакомств, а то мадам Селис передала мне письмо для подруги, которая точно заинтересуется изображением её лика на холсте, поэтому стоило поспешить.

Таким образом, следующей моей остановкой стал Лидс.

Город точь-в-точь повторял архитектуру Халамширала, разве что оказался гораздо очеловеченным, ведь не имел влияния эльфов. Здесь не рисовали краской на заборах, а растения имели строго стриженную садовниками форму и не ползли по стенам вьюнами, лишь по решёткам и в клумбах, не мешая обзору на позолоту шпиля церкви.

Захотелось из вредности что-нибудь взорвать, но я сдержалась.

В Лидсе я тоже осталась на неделю. Здесь нашлось достаточно много ценителей пейзажей, которые коллекционировали то зимние просторы, то исключительно осеннюю позолоту, а кто-то попросил городскую панораму, заломив цену выше в три раза, лишь бы ему отрисовали первым, и время пребывания в городе увеличилось до месяца.

Как я и предполагала, когда работа закончилась, а письма аристократов знакомым о пока ещё неизвестном, но интересном художнике разлетелись по Орлею, прошло шесть месяцев. Управилась я гораздо быстрее, ведь не ожидала высокого спроса. Тедас действительно изголодался по необычному стилю, реализм и иконный минимализм уже известных творцов приелись, а моя стилизация складывала оба направления, уходя в геометрические формы в угольных портретах и сохраняя воздушность и прозрачность акварели. Вряд ли я когда-нибудь встречусь с кем-нибудь из местных художников, чтобы посмотреть на их лица, потому как они наверняка сидят в шелках и золоте, получив расположение аристократов, или скатились до бродяжничества, не имея более известности. К счастью, я ещё и маг, поэтому всегда буду востребована, а особенно — наёмникам.

Планы оставались теми же: я хотела вернуться в Редклифф, с помощью Тегана или Эамона найти Драйдена — ему же выгоднее, так как он заплатил вперёд, — и там же заняться семейным портретом и создать какой-нибудь шедевр, безбожно скопировав гениев моего мира. Деньги не пахнут, да.

Лишь бы не наткнуться на Лелиану. Вроде бы она должна быть где-то в Вольной Марке через три года, а сейчас стоило ходить и оглядываться… Если бы у меня не было образцов крови компаньонов, конечно.

Во время битвы на крыше форта Драккон не у одного только Архидемона были взяты «пробы». Стёртые в кровь от беспрерывного натяжения тетивы пальцы лучников, которых я охраняла, оказались хорошим источником для образцов, как и воины, что постоянно получали ранения от падения или врезавшихся частей брони, погнутой от ударов лап или хвоста дракона. Втихую взять под контроль частичку в то время было слишком легко, и теперь каждая капля бережно хранилась в мелких пробирках, которых у меня после встречи с Авернусом валялась целая сумка. Единственными, у кого не удалось получить кровь, стали Морриган и Винн. Ведьма сражалась осторожно, а старушка стояла далеко от меня.

Церковь слишком недооценивает магию Крови.

И не просто так её боится.

Тедасу очень повезло, что сюда попала именно я, а не какой-нибудь жадный до раскачки человек, который благодаря такому «подарку» смог бы ещё с самого Круга подмять под себя сначала магов, потом весь орден Серых Стражей, а затем и всю страну. Мне такое не надо. Я просто хочу домой в целости и сохранности, и во мне недостаточно желания власти и силы, чтобы намеренно пробиваться на самый верх. Кто-то назвал бы это отсутствием амбиций… а я скажу, что это желание не выделяться, потому как до Орлея уже доползли слухи о конце Пятого Мора и о каждом Героя Ферелдена со всеми подробностями.

Как и о предательстве союзного малефикара, которого отважно обезвредила и убила одна из Героинь, когда сопротивлялась её колдовству. Лелиана, пустив полезный для её репутации слух среди Героев, а затем и в народ, отрезала мне — ещё живой, что ей неизвестно, — путь в Ферелден, ведь слову верной Создателю поверят больше, чем слову мага и малефикара, и на меня за клевету на Героиню могла ополчиться целая страна. Вот тебе и Драйден с Эамоном.

Глядя с пристани на корабль, что вот-вот должен отвезти меня в Киркволл, криво усмехнулась. Под капюшон задувало не самым приятным запахом живой и не очень рыбы с разделочных прилавков неподалёку, но следом морской бриз принёс свежесть, и я вдохнула полной грудью. Что ж, так даже интереснее. Лелиана поднялась на ещё одну ступень, с которой я её столкну. Она хорошая и добрая, правда. Она помогает невиновным, защищает людей, всегда готова убить ради союзника и его сохранности. Я бы не имела ничего против неё, если бы она ограничилась одной неудачной попыткой убийства на эмоциях и неприязнью в мою сторону.

Но моя «смерть» и клевета ради оправдания убийства той, кто сражался плечом к плечу с Героями против чёртового Архидемона, лишь потому, что это малефикар и он опасен? Такое не прощают.

Порт Джейдер продолжал жить своей жизнью, и его обитатели даже не подозревали, что с пирса на транспортный корабль поднялась одна из тех, кто потенциально мог управлять порождениями тьмы; у кого в медальоне из вулканического золота блестела под плотным стеклом чёрно-алым кровь Архидемона недавнего Пятого Мора. Та, кто ради возвращения домой готова совершить, возможно, величайшую глупость.

Та, что официально мертва.

1) морская живопись

Вернуться к тексту