Слово пацана, другая вселенная (гет)

Эва сидела в своей комнате в детском доме, скучающе наблюдая, как стрелки часов приближаются к семи часам вечера. Прошёл уже час с тех пор, как она вернулась, а заснуть никак не удавалось. В голове крутились мысли о Вове, о его возвращении. Несмотря на то, что многие считали её холодной королевой, это было не совсем так. Просто она похоронила в себе ту часть, которая отвечала за любовь, сочувствие, сожаление… все эти ненужные, по её мнению, чувства.

Раздражённо перевернувшись на бок и зарывшись в одеяло, Эва с силой зажмурила глаза. Отбросив прочь назойливые мысли, она наконец-то начала погружаться в сон.

Проснувшись, девушка обнаружила, что уже давно за полдень. Сбросив с себя одеяло, она направилась в ванную, а оттуда — к шкафу. Взгляд на свои вещи вызвал очередную волну раздражения. Ей чертовски надоело сидеть в этом детдоме. Решение пришло само собой.

— Нет, не сегодня. Точно не сегодня, — задумчиво произнесла Эва.

Она обернулась, накинула худи и направилась к двери.

Снова ночь. Девушка снова шла по знакомому маршруту, задумчиво покусывая губу. Нервно закурив, она выпустила струю дыма и закрыла глаза. В голове крутились мысли о Вове, точнее, об Адидасе, о его возвращении. Что делать, если он вернётся и окажется на базе Универсалов, когда она там будет? Стоит ли продолжать притворяться? 

* * *

Спустя месяц…

Эва так и не ушла из детдома. Весь месяц учреждение подвергалось тщательной проверке. Девушка решила не рисковать и не сбегать, хотя по ночам всё же иногда выбиралась. Сейчас она сидела в подвале, напротив Кощея и ещё нескольких человек, нервно покуривая и обдумывая всё происходящее. Остальные были на сборах. В их группировку недавно попал новый парень, Андрей, получивший кличку "Пальто".

Прошло около месяца с тех пор, как Эва в последний раз была с Турбо. У всех были дела, и у неё тоже хватало забот. Решение она приняла буквально вчера.

— Кощей!! — радостно закричал Скорлупа, врываясь в подвал. — Адидас вернулся!

Девушка даже не дёрнулась. Она уже решила, что будет продолжать играть свою роль.

— Адидас! — сказал Кощей, поднимаясь и выходя из комнаты. — Я так рад тебя видеть!

Они пожали друг другу руки. Вова что-то ответил, и между ними завязался оживлённый разговор. Эва сидела, курила и не вмешивалась.

— Кощей, а с каких пор у нас несовершеннолетние девушки курят и не боятся наказания? — Адидас, очевидно, не узнал Эву. Девушка удивилась, но не сильно.

— А… ей можно, — ответил Кощей, подбирая слова.

— И почему же это? — Адидас приподнял бровь.

Эва раздражённо бросила окурок в стакан с водой и поднялась. Сегодня на ней были обтягивающие лосины, белые кроссовки, чёрная спортивная куртка и белый топ.

— А потому, что я не состою ни в вашей группировке, ни в какой-либо другой, — заявила она. — Я сама по себе. — Протянув руку, она добавила: — Эва. Но все предпочитают и знают меня как Тёмного Джокера. — Она хитро улыбнулась.

* * *

Снег хрустел под ногами, заглушая шум городской суеты. Заснеженные крыши многоэтажек походили на зубы гигантского чудовища, а мерцающие фары машин — на зловещие глаза. Вова, внимательно рассматривал девушку. Её имя, как уже знал, — Адидас, Эва. Каждый дюйм её тела, обтягивала лёгкая ткань топа, заставлял удивляться.

— Вова… Но все зовут меня Адидасом, — она пожала мне руку, её пальцы, холодные, как лед, сжали мои.

Спор продолжался, но я её уже не слушал. Её лицо сперва бледнело, потом исказилось гримасой отвращения. Её стало тошнить. Она быстро повернулась и побежала к выходу. За ней потянулись другие: Зима, Турбо, Марат, Пальто и Кощей — наша обычная компания.

Её вывернуло наружу. Эва психованно выпрямилась, вытирая рот рукавом. Увидев дерущихся на снегу котов, она прошипела проклятие, а потом снова присела, закрыв глаза.

— Что случилось? — спросил Марат, наклоняясь к ней.

Она скривилась и снова опустилась на землю. Тошнота казалась непреодолимой.

— Турбо… — обратился к парню Кощей, — а вы когда в последний раз…

Он не успел договорить. Она перебила его резким движением.

— Я бесплодна. Так что нет, — отрезала она, раздраженно опустив руки в рыхлый снег. Холод казался единственным утешением.

— Ты уверена? — переспросил я, чувствуя некоторую тревогу. Её бледное лицо и слабый пульс говорили о чем-то серьёзном. Вечер обещал быть долгим… и не слишком приятным.

— Если бы я была не уверена, — процедила Эва, поднимаясь и отряхивая снег с лосин, — я бы не позволила кончить в себя. Вздохнув, она продолжила, — В аварии, когда мне было лет десять-одиннадцать, я получила травму. Шанс забеременеть и до этого был невелик, а после аварии… ноль процентов. Такого попросту быть не может.

Плюнув на снег, она посмотрела на ночное небо, усыпанное звездами, которые казались холодными и безразличными. Андрей что-то начал говорить, но она его перебила.

— Почему я должна об этом жалеть? — спросила она, её голос был твёрд, почти вызывающе спокойным. — Во-первых, моей вины тут нет, а во-вторых… я могу наслаждаться всеми прелестями жизни, не переживая, что «залечу».

Она криво усмехнулась, и в этом смехе слышалась какая-то горькая ирония.

— Так что, вся скорлупа, марш домой! Не гоже малым детям таскаться ночью по городу, — отрезала Эва.

Когда «малышня» — Марат и Пальто — ушли, мы остались вчетвером: я, Адидас, Турбо и Кощей. Сидели в Кощеевой комнате, потягивали виски. Комната была завалена всяким хламом, на стенах висели плакаты с какими-то безумными персонажами из комиксов, а запах табака и чего-то ещё, не менее специфического, витал в воздухе.

— Так почему тебя вырвало? — спросил Зима, откидываясь на спинку дивана.

— Да если бы я знала, — пожала плечами девушка, делая затяжку.

— А может, проверим? — неожиданно предложил Кощей. — Ну, так, чисто… на всякий случай.

— Чем чёрт не шутит, — она раздражённо откинулась на подлокотнике, зажигала ещё одну сигарету.

Зима, поняв намёк, молча вышел. Через некоторое время он вернулся с пакетом из аптеки, в котором виднелись два теста на беременность. Напряжение в комнате стало ощутимым.

Эва взяла коробку с тестами и, небрежно пробежав глазами инструкцию, параллельно затягиваясь сигаретой, прочитала вслух: «Предупреждаем: курильщикам рекомендуется подождать полчаса для получения наиболее точного результата». Злобно швырнув коробку на стол и тушив сигарету о пепельницу, она бросила:

— Засекайте полчаса. — Она сделала ещё глоток виски.

— А вы с Турбо… типо, вместе? — спросил я, невольно напрягаясь.

Эва посмотрела на Турбо, её взгляд ясно давал понять, что ей совершенно плевать на его ответ. Турбо только пожал плечами:

— Она чокнутая.

— Вообще… — начал я, задумавшись.

— Они просто… недо-друзья. Спят вместе, только когда нужно удовлетворить свои потребности, — вмешался Кощей. 

— Кощей, ты такой кайф обламал! — фыркнула девушка, даже не пытаясь скрыть своего безразличия к чужому мнению.

— Ты как всегда в своём репертуаре, — буркнул Турбо.

Послышался тихий смешок Зимы. Эва, игриво подмигнув Кощею, сказала:

— Ну, если тебя что-то не устраивает, я могу найти кого-то другого…

— Да брось, Эва. Мы оба знаем, что ты не найдёшь парня, такого же, как я, — уверенно заявил Турбо, его слова звучали не как хвастовство, а как простое констатация факта.

Турбо самодовольно улыбнулся:

— А вот самовлюблённости у тебя хоть отбавляй, делись с другими.

Эва фыркнула:

— Да ты ещё похлеще меня будешь!

В этот момент зазвонил телефон Эви. Она посмотрела на экран, нахмурилась, увидев неизвестный номер. Театрально закатив глаза и показав Турбо средний палец, она ответила на звонок. 

Через секунду в помещение появилась *она*. Та самая «козырная карта». От неё веяло таким холодом и безразличием, что в комнате стало ощутимо прохладнее. Её лицо было непроницаемым, лишенным каких-либо эмоций.

— Тёмный Джокер? — раздался тихий мужской голос в трубке.

— А кто и по какой причине интересуется? — холодно и безразлично ответила девушка.

Её рука потянулась к пачке сигарет, но палец Кощея что показал на часы и коробку с тестами заставил её сплюнуть и отбросить пачку на стол.

— Я хотел заказать помощь Тёмного Джокера на сегодняшнюю ночь, — после небольшой паузы мужчина продолжил, — сегодня разборки между «Домом Быта» и «Разъездом», а я сам — с «Разъезда».

— Нет, — отрезала Эва, не дожидаясь ответа, и, резко швырнув телефон на стол, откинулась на спинку стула.

Я хотел что-то сказать, но Турбо опередил меня:

— Не удивляйся, она всегда так отвечает, когда отказывает. — Он посмотрел на Эву, которая сидела, уставившись в потолок. — Если тебе кто-то не устраивает, я могу пойти на эти разборки, — неожиданно заявила она, усмехаясь, наблюдая, как Турбо собирается что-то возразить.

— Лови, — бросил Кощей Эве  пачку тестов, прерывая зарождающийся монолог Турбо. — А ты, папаша, молись, чтобы они оказались отрицательными.

Турбо раздраженно фыркнул и наблюдал, как девушка направилась в туалет. 

Через минуту она вернулась, держа в руках тесты. Положив их на стол, она сказала:

— Ждём пять минут, пока они не проявятся.

— Эва… — начал я, — а что, если они будут положительными?

— Странно… — девушка наконец-то закурила, — ты переживаешь больше, чем Турбо. — Она кивнула на парня, который собирался что-то ответить, но, встретившись с её взглядом, раздражённо закрыл рот и отвернулся. — Даже если и будут положительными, у меня будет два варианта: родить и отдать на усыновление, или аборт. — Она даже не оставила шанса на обсуждение варианта оставить ребёнка.

Турбо посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие.

— Хочу сказать… — Эва глубоко вздохнула, — вы все знаете, что меня боятся, некоторые уважают, а некоторые ждут случая воткнуть нож в спину, поглубже… — Она скривилась. — И представьте: я, блять, с ребёнком, и тут мне угрожают… — На мгновение она дала слабину, и в её глазах блеснула настоящая, неподдельная жалость. — Ребёнок не виноват. Если я его оставлю, то обреку на страдания и мучения.

Через мгновение её лицо снова стало непроницаемым, словно каменная маска.

Взглянув на тесты, она обнаружила девять отрицательных и один… положительный.

— Забавно, — сказал Кощей, вращая тест в пальцах. — И что теперь?

— Да блять… — девушка хлопнула себя по лбу. — Ну что, что… Может, пойду в больницу, выясню, что я бесплодна, мне снова начнут сочувствовать, а я, как всегда, буду играть роль несчастной девушки, которой так не повезло. Её голос звучал безразлично, словно она обсуждала чью-то чужую историю.