Моровые близнецы (джен)

С юга начали доходить слухи об участившихся нападениях порождений тьмы, но Серые Стражи пока не подавали признаков беспокойства. Однако в Ферелдене было слишком мало представителей ордена, чтобы судить наверняка. В неясных ожиданиях и сомнениях прошло почти полгода, слухи о набегах из земель Каркарии участились, во Внутренних Землях и в окрестностях Лотерейринга чаще стали замечать хасиндов, одиночек и небольшими группами. Любой, кто умел думать, понимал, — это дурной знак.

И вот однажды, в середине лета, неожиданно-ожидаемо на пороге замка появился королевский гонец. Король созывал знамёна. Войску Хайевера повелели как можно быстрее выдвигаться в сторону крепости Остагар. Это могло значить лишь одно — война.

На сборы понадобилась неделя. По решению отца мы с Айданом должны остаться дома, а Фергюс отправиться вместе с ним на помощь королю.

Армия Хайевера составила около пяти тысяч солдат, полутора тысяч рыцарей, плюс примерно две тысячи обозников и фуражиров. Вся эта толпа пройдёт маршем почти через всю страну на юг, и присоединиться к силам короля и тейрна Логейна под Остагаром не позднее чем через месяц. Да, совсем забыла ещё про силы эрла Хоу численностью в две с половиной тысячи мечей. Которые, кстати, на общий сбор порядком опаздывают.

И вот накануне отправления войск, отец призвал нас к себе в кабинет, где оживлённо беседовал с Рендоном Хоу.

— Твои солдаты что, идут спиной вперёд? — ярился отец.

— К сожалению, из-за недавних дождей, дорогу совсем размыло и я не могу ничего с этим поделать. Им понадобится ещё пара дней, чтобы прибыть в замок, — спокойно возразил ему мужчина средних лет, с длинным, крючковатым носом.

В годы освободительной войны, он, после падения Амарантайна, стал главой партизанского сопротивления и весьма успешно портил жизнь Орлесианцам, вынужденным бороться с быстро крепнущими войсками короля Мэрика Тэйрина. Благодаря этому он смог заслужить доверие и расположение отца, даже не смотря на то, что изначально Хоу были верны Орлею.

У меня же Рендон Хоу упорно ассоциировался с бледной поганкой, но своё мнение я предпочитала держать при себе.

— А, вот и вы! — наконец заметили нас с братом:

— Помнишь моих младших детей? — куда более спокойно спросил отец.

— Разумеется. Сэр Айдан, вы сильно возмужали с нашей последней встречи, а вы, леди Эллиса, превратились в настоящую красавицу.

Обменявшись дежурными приветствиями, мы, наконец, узнали причину нашего присутствия здесь.

— На самом деле, я хотел вас кое с кем познакомить, — довольно сообщил отец. И тут же крикнул в сторону, — пригласите Дункана!

Ждать долго не пришлось, в зал вошёл мужчина средних лет, высокий, широкоплечий, с обветренным и костистым лицом и черными, седеющими у висков, волосами. Одет он был в длинную, до колен, кольчугу поверх куртки-стёганки из оружия при нем был одноручный меч и длинный кинжал. Он словно сошёл со страниц легенды о древних героях.

В затылке что-то загудело ощущением, что уже видела этого человека. При виде необычного гостя на лицо Хоу упала тень.

— Ваша милость не говорили, что у вас в гостях Серый Страж.

— Он прибыл совсем недавно и неожиданно, — отозвался отец. — Айдан, Элисса, рад представить вам Дункана, командора Серых Стражей Ферелдена. Дункан здесь в поиске новых рекрутов, и кажется, он положил глаз на сэра Гилмора, — добродушно сообщил отец.

— Благодарю за гостеприимство, тейрн Кусланд. Рад, наконец, познакомиться с вашими младшими детьми, — глубоким низким голосом отозвался неожиданный гость.

Правильное впечатление этот тип явно умеет создавать, но почему-то вызывает странное беспокойство, хотя скорее не он сам, а его присутствие.

— Признаться честно, способности сэра Гилмора, действительно впечатляют, но не могу не заметить, что слухи о близнецах Хайевера известны половине Ферелдена, их вступление в орден…

— Исключено! — оборвал его отец. — Если вы, конечно, не собираетесь прибегнуть к праву призыва?

В его голосе звучало явное напряжение и это было оправдано.

Вступление в орден — большая честь, однако у всего есть своя цена. Вступившие отрекаются от прежней жизни, близких, титулов и достижений, а зачастую даже от имени, полностью посвящая себя служению, цель которого оберегать все разумные расы от тварей Мора. Любыми средствами.

— Что вы, тейрн, не в моих правилах прибегать к принуждению в подобных случаях. — Тут же открестился страж.

В затылке загудело сильней. Обменявшись несколькими фразами со стражем и Хоу, мы с братом удалились. Нужно было найти Фергюса и попрощаться. Утром явно будет не до этого. Однако, продолжить путь нам помешала ругань и лай со стороны кухни.

Навстречу выбежал испуганный эльфёнок.

— Госпожа Элиса, Нэн приказала вас разыскать, она очень просит забрать вашего мобари из кладовой! — затараторило это недоразумение.

— О, я более чем уверен, что сия добрая женщина выразилась куда красочней, — усмехнулся брат, ни на секунду не усомнившийся в способности нашей бывшей няньки выражать неудовольствие.

Не успела я моргнуть, как братец исчез из поля зрения, явно не намеренный испытывать на себе терпение старой кухарки.

Я же, проглотив возмущение, развернулась в сторону кухни, где застала ожидаемую картину: разгромленная кухня, перепуганные поварята и злющая, словно разбуженный дракон, Нэн. При чём, я совсем не была уверенна, что первые два явления не следствия третьего.

Успокоив женщину, я отправилась в сторону кладовой, откуда доносилось приглушённое ворчание Балто. Пес обнаружился где-то у дальней стены, едва заметный в лабиринте ящиков и мешков. Однако просто забрать пса не удалось. Мобари увлеченно копошился в углу, а при попытке подозвать, ответил призывным лаем. Игнорировать подобную настойчивость смысла не было, пес явно давал понять, что действует не из прихоти.

Всмотревшись в тени, я обнаружила огромную, размером с крупную кошку, крысу и она была не одна. Мерзкая тварь блеснула черными глазами и угрожающе зашипела, ее поддержали другие. Балто поднял лай и бросился к ближайшей из них, как только пролилась первая кровь, пес завыл, парализуя оставшихся грызунов, мне оставалось только добить несопротивляющихся вредителей.

Мобари отличаются не только умом и физической силой, но и тем, что являются одними из немногих животных способных использовать прану. При должной дрессировке пес становится надежным напарником и защитником, мало чем уступающим, а порою и превосходящим многих рыцарей. Именно поэтому эта порода так ценится, и поэтому Воины Пепла считаются элитным отрядом.

Разобравшись с вредителями и уверив Нэн в том, что подобное больше не повторится, я прихватив Балто, направилась в сторону покоев Фергюса.

Меня мучили сомнения и неясное чувство де жа вю, преследующие меня со встречи с Дунканом. Беспокойство, словно голодный зверь, вгрызалось в душу, заставляя вглядываться в тёмные углы и ускорять шаг, но совсем не приближало к пониманию того, что же происходит вокруг.

Вся наша семья располагалась в северном крыле замка. В конце коридора размещались родительские покои, справа и слева — мои и Айдана комнаты, а дальше по коридору жили Фергюс, его жена Ореана и их шестилетний сын Орен. Брак был договорным, но вполне мирным, хоть между этими двумя и не было особой любви, общий ребенок стал тем самым связующим звеном, которое их объединило. Орена мы все дружно обожали и прощали мелкие шалости и капризы.

Наконец добравшись до северного крыла, я застала презабавную картину, Орен, увлеченно виснущий на Фергюсе, восхищенно просил привезти с войны «мяч», старший брат в свою очередь пытался втолковать сыну разницу между «мячом» и «мечом». Айдан сожалел, что не может отправиться вмести с ним и отцом, а Ореана просила мужа быть осторожнее, за всем этим наблюдала мама, не вмешиваясь в разговор до поры до времени.

— Не пугай мальчика и не волнуйся, родная, я вернусь, не успеешь даже соскучиться, — усмехнулся старший брат в ответ жене.

— Кто бы что не говорил, но вы отправляетесь не на прогулку, и мне будет спокойнее, если ты будешь держать щит под рукой, — наконец, заговорила Элеанора.

— Прислушайся к ней, братец, даже если против тварей он тебе и не пригодится, то, по крайней мере, спасет от гнева нашей матушки. Пусть и ненадолго, — решила я подать голос.

— А вот и моя дорогая сестрица, полагаю, проблемы на кухне устранены? Вопли Нэн были слышны даже здесь.

— Балто решил устроить крысиные бега, но выбрал для этого не лучшее место, — отмахнулась я, не желая вдаваться в подробности:

— Ты уже знаешь? — решила сменить я тему.

— Люди Хоу задерживаются в пути, и отец остается дожидаться их? Да, Айдан уже рассказал. Армию вести на юг мне, думаю, стоит этим гордиться, на мне впервые столько людей.

— Ты всегда можешь положиться на Ингварра, его советам можно доверять. — В комнату вошел отец.

Брайс всегда был куда мягче по отношению к своим детям, нежели строгая Элеанора, но и он возлагал на нас большие надежды, однако всегда поручал лишь посильные задачи, чутко рассчитывая наши возможности. Отец видел нас троих на сквозь, снисходительно закрывая глаза на мелкие слабости и отчаянно гордясь достижениями. Благодаря его проницательности и ненавязчивой поддержке каждый из нас всегда смело ставил себе цели и неизбежно добивался успеха. Кто-то мог бы решить, что отец излишне потакает наши капризам, однако именно благодаря ему мы могли без опаски смотреть в будущее. Этой своей мнимой мягкостью Брайс отлично балансировал внешнюю строгость и сдержанность мамы, которая всё же души не чаяла в своих детях.

— Береги себя, Фергюс и ни о чем не беспокойся, мы с Айданом за всем здесь присмотрим, даю слово. — Старшего брата я отпускала с тяжелым сердцем, но не могла себе позволить хоть как-то проявить беспокойство, ему сейчас и без моих смутных волнений есть о чем переживать.

Так уж сложилось, что выросли мы с ним отдельно друг от друга. Фергюсу было двенадцать лет, когда отец отправил его на обучение в Редклиф к эрлу Эамону, нам с Айданом — по пять. Через восемь лет старший брат вернулся домой молодым мужчиной, которого мы практически не знали. Поначалу было сложно привыкнуть к мысли, что этот едва знакомый человек — на деле наш родной брат.

Думаю, в этом плане Айдану было куда проще, нежели мне, подростку, гораздо легче впускать в свою жизнь новых людей. Для меня же Фергюс был чужим, кем-то кого я не могу понять и кого не знаю, чужим, что бесправно претендует на место в нашей семье, на любовь и заботу, защиту и уважение и кем-то кого я обязана принимать просто потому, что он носит ту же фамилию что и я.

Думаю, он тогда испытывал схожие чувства. Для него мы с Айданом были теми, кто занял его место рядом с родителями. Он был вынужден улыбаться нам. На тот момент он только-только получил звание рыцаря, а это обязывает соответствовать положению, возможно, именно это отчасти помогло ему побороть детскую ревность и обиду в наш адрес. Впрочем, это лишь мои домыслы, которые я никогда не озвучу, на деле же… Его первые попытки наладить с нами контакт были немного нелепыми, отчасти робкими, отчасти забавными, но со временем я научилась более снисходительно к ним относиться, а Айдан в лице Фергюса нашел старшего товарища, на которого можно равняться. В конечном счете, пусть медленно и со скрипом, но мы смогли преодолеть эту пропасть длиною в восемь лет. Мы с братом знаем, что всегда можем рассчитывать на его поддержку, а он знает, что я и Айдан всегда будем на его стороне. Как по мне этого более чем достаточно.

Поужинать в узком кругу семьи не удалось: в гостях у матушки пребывала ее давняя подруга — леди Ландра, супруга одного из свободных баннов и ее сын Деррен, также к ужину пригласили Дункана и нескольких представителей вассальных баннов, прибывших вместе с солдатами и рыцарями по зову отца.

Ужин проходил достаточно напряженно: леди Ландра то и дело украдкой косилась в мою сторону, затем отводила взгляд в сторону и оборачивалась на сына. Деррен, как-то внезапно занявший место справа от меня, весь вечер заводил пустые разговоры, вынуждая меня натянуто улыбаться и поддерживать вежливую беседу. К счастью, кажется, парень еще прекрасно помнил нашу предыдущую встречу на Королевском турнире, так что лишнего себе не позволял. Однако, из-за этого я упустила возможность поспрашивать командора Серых об обстановке на юге более подробно; вести до нас доходили долго, и по пути обрастали сомнительными подробностями, хотелось получить информацию из наиболее достоверного источника.

В итоге из-за стола я вышла полуголодная и злая, а до комнаты меня сопровождало тихое хихиканье Айдана, также не упустившего из вида однозначные перемигивания матушки и ее гостьи.

На следующее утро Фергюс во главе войска Хайевера двинулись на юг. А к вечеру следующего дня прибыли солдаты Амарантайна, вставшие под стенами крепости лагерем до утра. Некоторых рыцарей Хоу отец разрешил разместить в опустевших казармах замка, выказав гостеприимство подчиненным вассала.

Я же была словно на иголках, путаясь в собственных ощущениях и не понимая, откуда ждать беды. Попытки отвлечься тренировками привели лишь к новым шишкам и синякам, что чрезвычайно смутило Гилмора, вызвавшегося мне в спарринг партнеры.

Я по несколько раз перепроверила укрепления, арсенал, запугала до нервного тика солдат, решивших скоротать время караула за игрой в карты.

Во время очередного забега по окрестностям крепости меня выловил Айдан, а после того, как я отмахнулась от его вопросов, меня бесцеремонно перекинули через плечо и утащили в ближайший безлюдный угол.

— Ты сама не своя, — заявил братец, — что не так?

Отвечать не хотелось, но мне красноречиво дали понять, что отвертеться не выйдет. Брат чутко улавливал мои переживания, но так было далеко не всегда.

Когда мы были детьми, мы плохо ладили, а потом я начала вспоминать прошлую жизнь, тогда я думала, что схожу с ума, но Айдан стал моим якорем, благодаря которому я была в состоянии различать реальность и воспоминая. В тот день, когда наваждение многих лет спало, я взглянула на близнеца другими глазами, пропали детские обиды, ревность и соперничество, а остались лишь благодарность и привязанность.

Откровенно говоря, Айдан был несносным ребенком: упрямый, вспыльчивый и гордый, он не признавал чужой правды и собственных ошибок. А когда его начали обучать фехтованию, он и вовсе зазнался, особенно на фоне моих «скучных» занятий.

Все изменилось, когда я заключила пари с матушкой и начала также осваивать фехтование, тогда братец, зная о моем страхе высоты, выманил меня на крепостную стену в надежде доказать, что риск для меня непреодолимое препятствие, и сражение мне не подходят. Завязалась перебранка, в ходе которой Айдан, оступившись, повис над пропастью крепостного рва, едва успев схватиться за край парапета. Нас разделяло несколько метров, а в силу возраста мне не хватало роста, чтобы дотянуться до него, пришлось перевеситься через край стены почти по пояс, глядя в пропасть, падение в которую не сулило ничего, кроме смерти, чтобы схватить его за ворот кожаного дуплета.

Не знаю, откуда тогда, у тринадцатилетней меня, взялись смелость и сила, чтобы втащить его наверх. После, я молча увела брата вниз, во двор, все так же таща его за ворот дуплета. Помню, как он бормотал что-то бессвязное, попеременно то извиняясь, то всхлипывая, но я не слушала. В ушах звучал лишь глухой грохот собственного, бешено бьющегося, сердца. Как только мир вокруг перестал качаться я, вцепившись в перепуганного брата, самым позорным образом разрыдалась.

Этот случай стал толчком к развитию наших отношений, долгое время каждый из нас не знал, как вести себя по-новому, одно неловкое молчание и несуразные попытки завести разговор ни о чем.

Айдан долгое время присматривался ко мне, словно увидел впервые, ходил по пятам, наблюдал за моими занятиями, тогда-то он с удивлением и обнаружил, что, не смотря на фору в несколько лет, он мало чем меня превосходит. Он настоял на том, чтобы мы тренировались вместе. У брата на тот момент было великолепное понимание праны, что для меня стало сложно преодолимом препятствием, тяжело было убедить собственный разум в том, что можешь использовать нечто подобное. Однако, чем больше я наблюдала за Айданом, тем яснее я видела нынешнюю реальность.

— Не знаю, — честно заявила я, опустив взгляд в пол, — что-то грядёт, Айдан, что-то жуткое, но я не понимаю, что это? Это убивает меня.

Тяжелая рука легла на плечо, вынуждая поднять взгляд.

— Ты же знаешь, что я рядом?

Кто бы что не говорил, брат ни когда не был посредственностью, как-то резко повзрослев с того случая, он незаметно вышел вперед и стал моим щитом и опорой, укрывая меня от мира своей тенью. Я же в свою очередь всегда прикрою его спину, притаившись в этой тени.

Брат давно научился доверять моей интуиции, поэтому, видя мое состояние, не стал отмахиваться от смутных предчувствий, не смотря на отсутствие весомых причин для беспокойства.

— Спасибо, — поддержка брата обнадеживала, позволяя твердо стоять на ногах:

— Айдан, держи сегодня оружие под рукой, — добавила я, когда он уже собирался уходить. Он ничего не ответил, но я точно знала, что он последует этому совету.