Сквозь тернии к … (1.1) (гет)

Лагерь на краю леса напоминал раненого зверя: палатки походили на сломанные крылья, а костёр чадил, будто задыхаясь от боли. У огня, закутанный в чёрную куртку из драконьей кожи, сидел Корвус Певерелл. Его лицо, бледное и угловатое, словно у готического святого, освещалось пламенем, а в глазах — чёрных, как бездонные колодцы, — мерцало нечто нечеловеческое. На пальце сверкал перстень с рунами, будто сплетёнными из лунного света.

Марта, белокурая девушка с лицом нимфы и языком гремучей змеи, тыкала палкой в угли:

— Антип — старый гиппогриф! Из-за его мании к дисциплине я трясусь от холода, вместо того чтобы спать в палатке!

— Ты в кадетах месяц, а уже воображаешь себя королевой? — Виктор, русый гигант с шрамами вместо бровей, хрипло рассмеялся. Его голос звучал, как скрип двери в заброшенном замке. — Через час начнутся учения. Уснёшь прямо в грязи, как щенок.

— Корвус, он опять меня троллит! — Марта бросила на Корвуса взгляд, полный театральной обиды, но он лишь вертел палочку между пальцами, будто то был кинжал.

— Кощей сам выбрал дежурство, — Корвус произнёс это монотонно, словно читал заклинание. — Он не боится ни холода, ни тьмы. — В конце он не выдержал и улыбнулся.

— Он и в четырнадцать был чудовищем! — Марта скривила алые губы. — Учитель его обожает, как пустоголовая девица — портрет в журнале.

Корвус встал, и его тень, длинная и колючая, накрыла костёр:

— Проверю кадетов. Если они не спят — заставлю чистить сапоги до рассвета.

Когда он скрылся, Марта повернулась к Виктору, игриво подкручивая локон:

— Скажи, почему его зовут Кощей? Из-за этой мрачной рожи?

— Потому что он бессмертен, — Виктор выплюнул в огонь жвачку из драконьей смолы. — В Балканском походе на него напали пять воргенов. Он вернулся с их головами и шрамом, который даже кровь боялась лизать.

— А я-то думала, ты здесь за ум, — Марта фыркнула, доставая зеркальце. — Хотя с твоей внешностью...

Корвус вернулся бесшумно, как призрак. В его руке дрожала палочка, словно пойманная фея.

— Кадеты спят. Слишком тихо, — он уставился на Марту, и в его глазах мелькнул жёлтый отсвет, словно у хищника. — Осмотри периметр.

— Опять я?! — Марта вскочила, топая сапогом с каблуком-стилетом. — Ты, Виктор, иди! А то я тебе волосы в супе найду!

— Лучше волосы, чем твой язык, — Виктор скрылся в темноте, оставив за собой шлейф проклятий.

Марта повернулась к Корвусу, игриво подбоченившись:

— С тобой скучно, как на лекции по зельеварению. Хоть бы поспорили... — Её голос оборвался. Глаза сузились, заметив алую полоску на его рукаве:

— Ты истекаешь, Кощей. Или это не твоя кровь?

Она схватила его руку, и Корвус вспомнил, как те же пальцы, нежные и быстрые, зашивали ему рану месяц назад. *«Будешь дёргаться — задену сердце»,* — смеялась она тогда, а теперь её ладонь дрожала, словно птица в силке.

— Неужели учитель снова швырнул тебя в ту проклятую пещеру? — её голос стал резким, как стекло. — Или ты наконец нашёл того, кто сильнее тебя?

Ответом стал удар каблука в переносицу. Хруст кости слился с её хриплым вскриком. Корвус, движимый инстинктами, впился пальцами в её горло, выворачивая тело так, как учил Виктор в ту ночь, когда они дрались в подземелье Мерлина. *«Сломай шею, прежде чем она сломает тебя»,* — звучал в голове голос наставника.

Клинок Марты блеснул в темноте, пронзив его ладонь. Боль ударила в висок, но Корвус уже занёс нож, чувствуя под лезвием пульс её яремной вены. *Почему она не убежала?* — мелькнула мысль, но рука уже рванула вперёд. Тёплая кровь брызнула на его лицо, смешавшись с дождём.

— Безумная... — прошептал он, глядя, как её пальцы сжимают траву, словно последнюю надежду.

Шаги Виктора заглушил гром. Корвус швырнул окровавленный нож, и лезвие впилось в плечо друга.

— Предатель! — Виктор рухнул на колено, но его пальцы уже чертили в воздухе руны — древние, как сама магия.

— Прости... — Корвус навалился на него, чувствуя, как дрожит его собственное тело. *Этот человек когда-то нёс его на спине через поле, усеянное трупами.*

Нож вошёл в горло с тихим хлюпаньем. Виктор захрипел, и его пальцы впились в плечи Корвуса, оставляя кровавые полосы.

Учитель спал в своей палатке, укрывшись плащом с гербом Певереллов. Корвус встал над ним, и тень его была похожа на ворона, готового к пиршеству.

— Это для отца, — он вонзил клинок под рёбра, туда, где когда-то был его собственный шрам. — Ты называл это «уроком».

— Магия... проклянёт... — учитель захлебнулся кровью.

— Я уже в аду, — холодно проговорил Корвус. — *Conjuro ut putrefias!* — Заклятье расплавило тело наставника в грязную однородную субстанцию.