Республика метеоров (джен)

Познакомиться с кем-нибудь симпатичным? Ха! Уорлок Даулинг хотел бы, чтобы у него появился хотя бы один настоящий друг.

Ох, влюбиться

Почему всё сложно так?

Девушка или парень

Когда сидишь за последней партой

Никто с тобой не разговаривает

Indochine, «Junior Song»

Большую часть времени Уорлок ощущал себя нескладным существом со слишком длинными конечностями, состоящим из сплошных углов, которыми он натыкался на другие углы и из-за этого постоянно ходил в синяках.

Познакомиться с кем-нибудь симпатичным? Ха! Уорлок хотел бы, чтобы у него появился хотя бы один настоящий друг. С ним или с ней он обсуждал бы фильмы ужасов и новые серии «Доктора Кто», давал бы списать домашку и ходил бы в кафе и кино.

В детстве завести друзей помешало домашнее обучение и то, что дети сотрудников посольства не вызывали желания познакомиться с ними поближе. А сейчас Уорлок не представлял, как подойти к кому-то и предложить дружбу. Он боялся отказа, боялся, что собеседник его унизит. Уорлок сидел за последней партой, и если на него и обращали внимание, то лишь для того, чтобы подразнить за английский акцент.

Он молча сносил насмешки. Избавиться от акцента можно было с помощью преподавателя, но Уорлок всеми силами цеплялся за последнюю частичку Англии, что у него осталась. Она не перестала быть его домом только потому, что отец и мама решили вернуться в Нью-Йорк.

Уорлок скучал по Лондону, по поместью. Но больше всего ему не хватало няни Эш. В письмах и телефонных звонках он честно пытался звать её (или его — няня весьма вольно относилась к гендерным вопросам) настоящим именем: Кроули. Но снова и снова сбивался, произносил такое родное «няня Эш» и после просил прощения.

— Зови меня, как тебе удобно, — отвечал на это Кроули. — Дьяволёнок. И объясни ещё раз, что за доклад по истории тебе задали. Мы с Азирафаэлем прожили всю историю человечества лично. Кроме того, Азирафаэль подберёт тебе книги — первоисточники, а не псевдонаучный шлак! — а я помогу отсканировать необходимые цитаты…

Няне Эш было не всё равно, и, говоря с ней, Уорлок чувствовал себя счастливым. Тайком от родителей он отправил письма в Оксфорд и Кембридж.

— Даже если не поступишь, приезжай, — настаивал Кроули. — Америка не для тебя, дорогой.

Уорлок соглашался. Он подрабатывал в кафе, копил деньги на билет на самолёт и считал дни до своего восемнадцатилетия.

Он верил: в Лондоне его ждут перемены к лучшему.