Пробуждение Ассоль (гет)

Часть первая

Глава первая. Неумолимый борей

* * *

На первом этаже царил полнейший беспорядок. Перевернутая мебель, разбросанные остатки еды, едкий запах пролитого пива, забытые платки и воротнички. Вакханалия закончилась, но прибрать ни у кого нет сил.

Я сел в мрачный угол, достал ром. Остается только сидеть и напиваться до беспамятства. Может, это приглушит боль?

…этой ночью я пил не в одиночестве. Часа в два в трактир ввалился бледный, как смерть, падре. Ничего не говоря, он сел рядом и взял кружку.

Я был еще не настолько пьян, чтобы не удивиться — святой отец никогда себе не позволял напиваться, — но я не стал ничего спрашивать. Просто налил ему того же рома, что пил сам. Уже на первой кружке он отрубился — сразу видно, что непривычен пить. Я же был все еще трезв. Противно, выжигающе трезв.

Ничего, это ненадолго.

…утро наступило поздно и мучительно. Меня растолкала мать — пора было работать. Падре нигде не было видно; может, он мне спьяну примерещился?

С трудом преодолевая головную боль, я кое-как привел себя в порядок и занялся своими обязанностями, стараясь делать только одно — не думать.

Лишь к вечеру я выглянул на свежий воздух — до этого солнечные лучи причиняли мне боль своей остротой.

Я стоял на окраине достаточно долго, чтобы увидеть, как она идет мимо, к причалу, таща в узелке свой нехитрый скарб.

— Покидаешь нас? — по возможности безразличным тоном спросил я.

Она снова смотрела мимо меня, на песчаный стылый берег; нетерпеливо повела плечом:

— Да.

Надо было промолчать, но я жалко уточнил:

— Навсегда?

Ее взгляд переместился куда-то на мой лоб:

— Да.

Мы с минуту молчали; она пошла дальше, своей дорогой, вороша ногами пыль.

Я тихо спросил вослед:

— Как же мы без тебя, Ассоль?

Она услышала. Обернулась. Посмотрела мне прямо в глаза. Ничего не ответила. Ушла.

Я долго смотрел ей вслед, чувствуя потребность закурить. Я видел, как у причала ее встретил этот ее мистер Грей. Как подхватил ее на руки, закружил. Было слишком далеко, чтобы слышать, но я был уверен, что она смеется.

Паруса на корабле уже заменили. С шелком он смотрелся эффектно, конечно, да только толку с тех тонких парусов? На самом деле, полагаю, шелк чисто натянули поверх привычной парусины — никто не успел бы сшить полный комплект за ночь. Фикция, а не алые паруса. Но для нее, конечно, это не имело значения. Выглядело-то внушительно.

Сплюнув веточку полыни, которую я неосознанно зажевал, размышляя, я привычно принюхался к ветру. Попутный, падла. Быстро скроются с горизонта.

Темнело. Удаляющиеся паруса становилось различить все сложнее и сложнее.

Я почувствовал за спиной шевеление, вздрогнул и обернулся.

Прямо за мной, сложив руки на груди, стоял хмурый Лонгрен.

В ошеломлении я едва выдавил из себя вопрос:

— Почему?..

Он долго, долго смотрел мне прямо в глаза; его сильный, гипнотический взгляд пробирал до костей. Когда он заговорил, каждое веское слово словно впечатывалось в меня:

— Никогда не думал, что скажу такое. Но лучше бы моя дочь стала женою Меннерса.

Потом перевел серьезный, больной взгляд на уходящие паруса:

— Она сбежала.

Я тоже посмотрел на эти треклятые паруса, понимая все меньше.

— Я предложил ей не спешить, — сказал Лонгрен. — Говорю, мы его не знаем. Нельзя так. А она впала в истерику, собрала вещи и ушла.

https://sun9-9.userapi.com/c854220/v854220994/b4e25/YGiUqxg8srM.jpg

Он помахал рукой, в которой, как оказалось, была зажата бутылка. Протянул ее мне.

Я кивнул, взял из его рук вино и сделал три больших и быстрых глотка. Отдал бутылку обратно.

Мерный плеск волн уныло дополнялся покрикиваниями далеких чаек. Пахло прибрежной гнильцой, и ветер отнюдь не разгонял этот запах.

В спускавшихся сумерках парусов уже не было видно.

Я замер от пронзившего меня понимания: мы только что просто отпустили Ассоль с незнакомцем, не внушающим никакого доверия. Впервые я задумался о том, что, возможно, мне не стоило отпускать ее вчера. Ее сияющие глаза не могли лгать — она верила, что за ней приплыла ее любовь.

Но на что тогда сгодились мы, если не проследили, чтобы наша мечтательница не попала в беду?

Хотя, судя по реакции Лонгрена… мы бы ее не остановили.

Я снова протянул к нему руку — за бутылкой.

Необъяснимым образом мне почудилось, что он думает о том же, о чем и я.