Гамбит Гарри (джен)

— Эй, где ты был?

— Где я… что?

— Ты пропустил свою первую вечеринку в честь победы, вот что!

— Эээ… простите? Я не знал, что будет вечеринка.

— Не знал? — Глаза Оливера стали по пять копеек. — Фред и Джордж были в ударе! Победная вечеринка без ловца — это совсем не то! Так где ты был?

— Эм…

Гарри в отчаянии глянул в сторону Рона и Гермионы, явно прося о помощи, но никто из них не откликнулся. Пожалуй, им действительно нужно было поработать над своими оправданиями. По крайней мере, Гарри не думал, что ответ «был у Хагрида и размышлял о том, почему профессор пытался меня убить» был бы приемлемым. И это не говоря уже об огромном трехголовом псе, сомнительных способностях Хагрида давать имена и странном намёке на Николаса Фламеля. Что ж, ему было о чём подумать, кроме вечеринки, спасибо, и это было явно не то, о чём он мог бы рассказать.

— Ладно, сейчас это не имеет значения. Ты поймал его ртом! Как это вообще пришло тебе в голову? Это было потрясающе, Гарри! Определённо потрясающе!

— Я... ну... я сделал это не нарочно!

— Да, да, они все так говорят, — крикнул Фред, стоявший у камина. — Ой!

Близнецы играли в «Взрывающийся щелчок», потому что любая игра, в которой были задействованы взрывы, была как раз по их части, поэтому сейчас он поплатился за свою рассеянность подпалённой бровью.

— Унёс тайну с собой в могилу и всё такое, — эхом отозвался Джордж. — У каждого великого игрока должен быть свой секретный ход.

— Нет, зачем держать это в секрете? — голос раздался из угла, где Охотники сбились в кучку, совершенно измученные дневными волнениями. — Весь мир должен знать!

— Что ты имеешь в виду, Энджи? — спросил Фред.

— Он должен назвать этот приём в честь себя.

— Назвать… что?

Гарри покраснел так сильно, что даже если бы огонь в камине погас, жар от его щёк всё равно мог бы нагреть всю гостиную.

— Ну, кстати… я думаю, она права.

Это произнесла никто иная, как Гермиона, которая никогда не проявляла ни малейшего интереса к квиддичу и решила заняться им именно сейчас, когда Гарри действительно предпочёл бы оставить эту тему. Великолепно.

— Что? — переспросил Гарри, чувствуя себя немного преданным.

— Да ладно тебе, Гарри, я знаю, что ты уже прочитал «Квиддич сквозь века» вдоль и поперёк, это вообще была единственная книга, которая когда-либо могла тебе понравиться. Подумай об этом. Если достать снитч из рукава называется «Пасом Пламптона», потому что Родерик Пламптон сделал это первым, так почему бы «поймать снитч ртом» не назвать твоим именем? — Говоря это, Оливер был похож на кота из пословицы, которому достались сливки.

— Мерлин! Вписать своё имя в свод правил в одиннадцать лет, во время твоей первой игры и…

— И примечание для отважного капитана, который поставил всё на молодую восходящую звезду, бла-бла-бла... а, Олли? — поддразнил его Фред, заслужив неодобрительный взгляд и, вероятно, несколько дополнительных кругов по полю на следующей тренировке.

— Но нам нужно что-то запоминающееся, — сказал Джордж. — «Пламптон-пасс» — это что-то особенное. Что ещё у нас есть, что начинается на букву «П»?

— Пинать, прыгать, пугать...

— Процедура, парадокс, пулемёт...

— Прекратите, вы двое, — сказала Кэти. — Так не пойдёт.

— А почему бы и нет? — спросила Алисия. — Это была хорошая идея.

— Да, но это была всего лишь школьная игра. Твоё имя может быть занесено в книгу правил только в том случае, если ты сделал ход на национальной игре или более высоком уровне, например, на чемпионате мира. Пламптон сделал это, напомни, против кого — «Гарпий»?

— «Катапульты Кайрфилли», — сказал Оливер, которому всегда можно было доверять, поскольку он знал всю статистику, словно ходячая энциклопедия квиддича. Голос у него был довольно удручённый.

— Да, да, неважно. Дело в том, что там были репортёры и всё такое. Это было не просто его слово, это было официально.

— Но у нас есть все свидетели, которые нам нужны, — сказал Фред. — Ты видел лицо Флинта? Он точно этого не забудет в ближайшее время.

— Ничего не меняется, Фред. Правила есть правила.

— Ты только что сказала это не той паре близнецов, Кэти, дорогая, — сказал Джордж с озорной ухмылкой.

— Совершенно верно, Джорджи.

— Галеоном клянёмся, что мы закончим это к концу года.

— Подождите, они что, серьёзно? Пожалуйста, не позволяйте им быть серьёзными. Они никогда ни к чему не относились серьёзно, зачем им начинать сейчас?

— Фред, Джордж, нет, я не хочу...

— Да ладно тебе, Гарри, смотри выше: самый молодой ловец за столетие, а дальше — всё в гору. Кроме того, ты же Гарри Поттер. Если кто-то и может это сделать, то это определённо ты.

— Верно! Если мы расскажем прессе, что ты придумал этот приём, они будут в восторге.

Гарри хотелось сбежать. Пресса? Фу. Всё что угодно, кроме этого — это разрушило бы то единственное, что принадлежало только ему, то единственное место, где он был просто Гарри, без привязки к знаменитому имени. Если бы ему когда-нибудь пришлось долго ломать голову над тем, чтобы назвать в честь себя этот дурацкий трюк, он бы предпочёл, чтобы название начиналось на «Г», чтобы вместе с «Гарри» это звучало лучше.

— Забейте на это, вы двое. Если Гарри сказал «нет», значит, так тому и быть. Мы идём спать.

Гарри ухватился за эту возможность всеми десятью пальцами и почти бегом бросился вверх по лестнице, ведущей в спальню мальчиков, мысленно отметив, что нужно от души поблагодарить Рона за то, что тот дал ему шанс уйти.

* * *

— Гарри?

— Да?

Палочка Рона опасно дымилась в том месте, где её неуклюже починили, и он явно забросил их практику чар как «бесполезную работу». Видимо, между разочарованием профессора Флитвика и лишением нескольких пальцев он, очевидно, выбирал первое.

— Насчёт прошлого года... почему ты не захотел внести своё имя в свод правил? Это было бы круто, я бы так и сделал, если бы был тобой.

— Рон, я…

Гарри прикусил язык. «Я и так достаточно знаменит» — это был ужаснейший способ объясниться, особенно Рону, которому, вероятно, уже надоело быть «знаменитым рыжим другом Гарри Поттера». По крайней мере, вся эта ситуация с летающей машиной обеспечила ему момент в центре внимания, но даже это умудрилось закончиться унижением.

— Я просто не хочу хлопот, — неуверенно произнёс он. — Кроме того, этот переросток-павлин расхаживает вокруг, пытаясь научить людей мудрости, как стать знаменитостью. Можешь себе представить его лицо, если я окажусь в спортивной колонке «Пророка» и не посоветуюсь с ним?

Лицо Рона слегка позеленело.

— Да, думаю, ты прав. Может быть, в следующем году. Он всё равно надолго тут не задержится — на этой должности никто не задерживается.

* * *

— Гарри, ну же, это мой последний год в качестве капитана, мне нужно увидеть это до того, как я закончу школу, — умолял Оливер, выглядя так, будто сейчас упадёт на колени прямо в раздевалке.

Гарри энергично взъерошил влажные волосы, отчего они встали дыбом ещё сильнее, чем обычно, и раздражённо фыркнул. Он до сих пор об этом? Прошло два года — если бы это должно было случиться, то уже бы случилось.

— Зачем? Чтобы Блэк мог выудить эту газету из мусорного ведра и прочитать об этом? — сказал он гораздо злобнее, чем намеревался. — Сейчас действительно не время, Оливер, не со всем этим…

Гарри даже не был уверен, как это назвать. Заключение? Кошмар безопасности? Всё, что он знал, — это то, что Хогвартс был таким же прекрасным, как и всегда, но когда ты застрял в нём, как птица в клетке, и за тобой следят, куда бы ты ни пошёл, словно ты собираешься внезапно упасть замертво в любую секунду — всё это едва ли можно было назвать нормальной жизнью.

Или, может быть, во всём были виноваты дементоры, набросившие на замок пелену всеобщей гибели и уныния. Он чувствовал себя так, словно выпил слишком много воды, и бывали дни, когда он ловил себя на том, что погружается в странные, катастрофические мысли, которые казались ему совершенно логичными, пока он не осознавал, что эти отвратительные вещи, вероятно, как-то навеяны именно ими.

— Вероятно, им придётся взять у меня интервью или что-то в этом роде, а Дамблдор не собирается пускать в замок случайных репортёров, когда любой из них может оказаться замаскированным Блэком. В лучшем случае, им придётся встретиться со мной в Хогсмиде, хотя, погодите-ка, это тоже под запретом, — выпалил он.

Оливер, казалось, был ошеломлён его тирадой.

— Ладно, ладно, это была просто мысль. И... Гарри? Ещё одно. Когда ты вернёшь себе эту Молнию…

— Вставай в очередь, я обещал Рону первым.

* * *

— Ну что? Ты всё ещё считаешь, что этот трюк должен быть назван в мою честь, или моё имя опять будет слишком часто встречаться на твой взгляд?

Рон потуже задернул занавески на своей кровати и ничего не ответил. Если они продолжат в том же духе, то этот год будет долгим, но, по крайней мере, Рон перестал ворчать из-за этой глупой идеи, верно? Это была полная чушь. Гарри и так получил более чем достаточно внимания; неважно, что он на самом деле думал об этом летом, когда они все были помешаны на чемпионате мира, неважно, что Рон повесил бы вырезку из газеты на стену вместе с атрибутикой «Кэннонс», если бы они всё ещё были друзьями…

Да. Если бы. Это было чертовски больно, но он не собирался доставлять ему удовольствие, говоря об этом.

Гарри не знал, что и думать о том факте, что для того, чтобы Рон снова заговорил, понадобился целый дракон, но он бы сразился со всеми четырьмя голыми руками, если бы это было необходимо; вот только та версия Рона, которую ему вернули, была странной и требовала некоторого обслуживания, прежде чем снова прийти в рабочее состояние.

— Послушай, Гарри, прости, я был идиотом…

— Рон…

— Я не знаю, что на меня нашло, правда…

— Рон! Одного извинения было достаточно. После миллионного раза это начинает немного надоедать.

— Ладно, прости…

— Рон, просто не надо. Ну так... насчёт того, чтобы моё имя было вписано в свод правил…

— Что, сейчас? Когда Скитер тут как тут? Ты что, с ума сошёл? Она выставит это так, будто вы с Крамом — заклятые враги, пытающиеся затмить друг друга на поле и на Турнире, или что-то такое.

— И что у неё есть эксклюзив на нашу смертельную дуэль. Да, может быть, как-нибудь в другой раз.

— А если честно, как думаешь, ты бы смог победить его?

— Кто, я? Ты пропустил ту часть, где ему восемнадцать? Я был бы фаршем.

— Не знаю, Гарри. Не списывай себя со счетов.

* * *

— Гарри!

— Как раз тот человек, которого мы хотели увидеть..!

Гарри неуклюже подпрыгнул и поспешно спрятал руку. Это был самый плохо охраняемый секрет школы, особенно когда дело касалось Фреда и Джорджа, которые гордились тем, что у них был отдельный ящик в кабинете Филча, куда они записывали все свои отработки, но инстинкт спрятать это куда подальше всё ещё был — неважно, засунуть в карман или прикрыть первым попавшимся предметом, но чтобы никто не увидел высеченные на его коже слова его же почерком: «Я не должен лгать».

— Мы знаем, это звучит как заезженная пластинка…

— …но ты точно уверен, что мы не сможем убедить тебя назвать тот манёвр в твою честь?

— После стольких лет всё ещё эпичный, — сказал Фред, вытирая фальшивую слезу с глаза.

— И, честно говоря, это было бы единственное светлое пятно в нашем году, знаешь…

— Сделай это для поднятия боевого духа, Мерлин знает, что нам это нужно.

— Или просто чтобы ткнуть в лицо этой старой жабе.

— Веский аргумент, Джорджи. Это определённо хорошая мотивация.

— Да, — сказал Гарри. — Это было бы чертовски сильным моральным подъёмом. Но они явно найдут способ, как выставить меня привлекающим внимание психом, и вы это знаете, поэтому не сейчас, ладно?

— Но… — начали они в унисон.

— Я сказал, не сейчас!

Он действительно был не в настроении для их глупого трюка с этими речами близнецов, да и вообще для чего-либо ещё, раз уж на то пошло.

— Ладно, Гарри, не нужно отрывать нам головы, — сказал Фред.

— Но мы это сделаем, помяни наши слова.

— Мы уже проиграли пари Кэти…

— А мы никогда не проигрываем одну и ту же ставку дважды.

— Ну, увидимся, Гарри!

— Да, увидимся.

Их фальшивые галеоны поблёскивали в свете костра, когда они перебрасывались ими, и Гарри почти кинулся за ними, желая извиниться за то, что был так груб. Этот разговор стал напоминанием о том, что он всё ещё жив, что он всё ещё идёт, несмотря ни на что, и близнецы явно не заслуживали быть грушами для битья.

— Мне жаль…

Но, к сожалению, они были уже слишком далеко, чтобы услышать, так как были заняты какими-то другими делами.

* * *

— Знаешь, Гарри, ты только что стал капитаном, — сказала Кэти. — И если когда-либо было время, когда можно проигнорировать всю эту процедуру и назвать твоим именем тот трюк, то это, вероятно, сейчас. Школьные игры технически не считаются, но они могут привлечь внимание некоторых репортёров. С помощью этого ты мог бы стать полноценным профессионалом, если бы захотел, и все бы умирали от желания заполучить тебя в свою команду.

Гарри знал, что она говорила искренне — он всё ещё не был настолько глуп, чтобы не распознавать добрые намерения, — но внезапно он почувствовал, что его слегка тошнит.

Оглядываясь назад, он обнаруживал, что его популярность то взлетала, то падала достаточно быстро, чтобы нанести ему сильный удар, и этот год не стал исключением: после недавней выдумки про его «избранность» всё это угодничество прессы только действовало ему на нервы, а подливать масла в огонь, изображая себя суперзвездой квиддича, было последним, что ему нужно.

Возможно, в другой жизни, более простой, где он не видел достаточных доказательств того, как всё это работает на самом деле, ему бы это польстило, но сейчас всё это казалось пустым, красочным кукольным представлением, полностью разрушенным тем фактом, что под ним можно было видеть, как отчаянно работают руки кукловода.

Теперь, когда он увидел, как легко может измениться ветер и как легко «Пророк» может изменить своё мнение о нём в мгновение ока и повлечь за собой всех остальных, он больше не собирался давать репортёрам достаточно материала, чтобы написать больше одного предложения.

Не говоря уже о том, что это дало бы тем толпам хихикающих девочек ещё один повод шептаться и показывать пальцем, а он уже был сыт ими по горло до конца своей жизни.

— О, я уверен, что у Слизнорта есть способ, чтобы реализовать всё это, — сказал он безразлично. — Друзья на высоких постах, ну и всё такое. Но, честно говоря, Кэти, спасибо, но нет.

— Если ты так говоришь…

— Да, так и говорю. Вся эта история с «Избранным» уже достаточно неприятная, и мне не нужна ещё одна причина, чтобы заставить репортёров падать ниц — так они будут выглядеть ещё большими клоунами, чем уже есть. К тому же, я не собираюсь становиться профессионалом.

— Правда..? — Кэти выглядела довольно удручённой.

— Это был хороший план Б, пока казалось, что я никогда не получу нормальную оценку по зельям, но поскольку сейчас Слизнорт... ну, я имею в виду, не Снейп, я снова в гонке за звание мракоборца. Прости, что разочаровываю тебя, но как бы я ни любил квиддич, он остаётся моим хобби. Я... я не могу гоняться за снитчами, пока мир в огне.

— Я поняла, Гарри, — сказала она, и, к его ужасу, её голос звучал так, будто она вот-вот заплачет. (Что с ним такое, что он вечно заставляет девушек плакать?) — Но, может быть, когда всё закончится…

— Да. Когда всё закончится.

Гарри решил не говорить ей, что бывают дни, в которые «когда» больше похоже на «если», и сегодня был один из таких дней.

* * *

— Сейчас это кажется таким глупым, — произнёс Гарри с пустотой в голосе, глядя на едва заметное мерцание защитных заклинаний, окружавших их лагерь. Это было напоминанием о том, что они одновременно были и охотниками, и добычей, искомыми и будучи в поиске, они прятались, и все ответы тоже скрывались от них.

— Что? — спросил Рон, возясь с радио. Список имён не прекращался — сегодня не было никого знакомого, и это приносило то незначительное, но эгоистичное облегчение.

— Мысль о том, что приём назовут в мою честь. Когда я чуть не проглотил эту штуку.

Теперь снитч лежал у него на ладони, его крылья устало трепетали, будучи слишком изношенными, чтобы летать. Выведенные курсивом слова смотрели на него, бессмысленные и насмешливые, такие же раздражающе загадочные, как и человек, который их оставил.

«Я открываюсь в конце».

Типично, что он оставил ему горстку слов — «наш самый неисчерпаемый источник магии», — как будто они должны были объяснить всё, но по факту не объясняли вообще ничего.

— «Я открываюсь в конце. Я открываюсь в конце», — Гермиона снова и снова бормотала эти слова, пробуя разные интонации, как будто это могло внезапно раскрыть необъяснимую тайну, но даже она, как лучшая в этом деле, не могла выжать из фразы больше смысла, чем та уже имела.

— Перестань, Гермиона. Может, он просто впал в маразм.

— Это должно что-то значить.

— Тогда он должен был оставить записку, как нормальный человек, а не... не... это!

Он яростно бросил снитч, вложив в него всё: свой гнев, страх и сокрушительный груз ответственности, словно он мог каким-то образом собрать все это в плотный шар размером с маленький мячик и забросить как можно дальше.

Невероятно, но старый снитч, казалось, воспрянул духом, найдя в себе новый источник силы, о котором он даже не подозревал, остановился в воздухе и начал слабо порхать обратно к нему, неудержимо притягиваемый, словно привязанный к невидимой нити.

— Ты ведь никогда не оставишь меня в покое, да?

* * *

9 ноября 2005 года

Увлекательные новости для любителей квиддича: новый приём официально вошёл в свод правил благородного спорта волшебников

В этот день, в четырнадцатую годовщину его первого матча в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс», Международная конфедерация волшебников приняла предложение, выдвинутое Департаментом магических игр и спорта, приостановить процедуру, как мы её знаем, и позволить новому приёму ловца войти в свод правил, несмотря на то что он был выполнен только одним Гарри Джеймсом Поттером в захватывающем матче между факультетами, который закончился со счётом 170:60 в пользу Гриффиндора против Слизерина.

Кубок по квиддичу в Хогвартсе, как могут знать наши читатели, безусловно, является источником многих приятных воспоминаний для фанатов этого спорта, но обычно не подходит для внесения именованных приёмов в официальный свод правил. Почему же тогда Комитет пришёл к такому беспрецедентному решению?

Новый приём, описываемый как ловля Золотого снитча ртом, вошёл в историю спорта только после того, как было подтверждено, что нестандартный метод Поттера, изобретённый в нежном возрасте одиннадцати лет во время его первого выступления в роли ловца, позже стал неожиданно важным для военных действий.

Благодаря вмешательству Альбуса Дамблдора тот самый снитч сыграл ключевую роль в финальной схватке, в которой герой Второй магической войны сразился в единоборстве с волшебником, известным как Лорд Волан-де-Морт*, что, безусловно, побудило Международный комитет по квиддичу изменить правила в таком исключительном случае. Противоречивые слухи и отсутствие надёжных свидетелей по этой теме до этого момента делали трудной задачей для современных историков согласовать точную динамику события, но поскольку это не научная публикация в области магической истории, мы оставим дебаты тем, кто более квалифицирован.

Источники, близкие к Поттеру, утверждают, что он оказал немалое сопротивление идее о том, чтобы его фамилия вошла в свод правил, и что он согласился только при одном очень странном условии: чтобы приём всегда назывался «Гамбит Гарри», нарушая традиционную практику называть приёмы по фамилии их первооткрывателя, а не по имени.

Мы сидим здесь с новым участником истории нашего любимого спорта, чтобы получить больше информации о его мыслях.

— Почему вы так решительно выступали против включения имени «Поттер» в название нового приёма?

«Это было бы предательством всего, что квиддич когда-либо значил для меня», — говорит Поттер с заразительной улыбкой на лице, которая очень знакома всем его поклонникам. — «Именно квиддич был первым, что помогло мне почувствовать, что я действительно являюсь частью этого волшебного мира, нашего мира, как полноправная личность, а не как вымышленная фигура, которая была создана в моё отсутствие; это было то, в чём я был хорош как Гарри, просто Гарри, а не как "тот" Гарри Поттер, каким все хотели меня видеть. Назвать этот приём "чем-то Поттера" испортило бы воспоминание о моём первом матче, и я...»

В этот момент Поттер прерывает интервью, чтобы продемонстрировать, что именно это воспоминание помогает ему создать заклинание Патронуса. Пока элегантный серебряный олень скачет по комнате, мы продолжаем наш познавательный разговор.

— Гарри — довольно популярное имя, особенно после недавних событий. Разве вы не боитесь, что этот приём могут неправильно приписать в будущем, и любой по имени Гарри сможет утверждать, что именно он сделал это первым?

«Нисколько. Я думаю, что шансы на это довольно низкие, и даже если это произойдёт, для меня это будет не так уж важно. Мне всё равно, что именно я сделал это первым, важно то, что произошло потом».

— Из всех слов в словаре что привлекло вас именно к слову "гамбит", чтобы завершить название вашего фирменного приёма?

«Да, есть более крутые названия, как определённо напомнит мне один мой шурин с талантом к аллитерации» (Автор хотел бы уточнить, что Поттер, скорее всего, имеет в виду Джорджа Уизли, соучредителя магазина «Ужастики Уизли», чья продукция известна тем, что доводит волшебные склонности к сопоставлению инициалов до уморительных крайностей). «Пожалуй, это показалось мне уместным — именно так ведь волшебники называют вещи, и, полагаю, какая-то часть меня всегда будет немного ребёнком, который просто хочет быть своим. Кроме того, это немного опасно; когда ты отец, это заставляет взглянуть на свои глупые детские проделки с новой точки зрения. Не хотелось бы, чтобы куча детей пробовала это и давилась. Как сказал бессмертный капитан моей команды-соперника в то время: "Он не поймал, он почти проглотил"».

Итак, квиддичный трюк со встроенным предупреждением "не пытайтесь повторить это дома" для юных игроков определённо является глотком свежего воздуха в этом спорте, который многие считают слишком опасным для наших более цивилизованных времён. Есть ли у вас какие-то заключительные мысли? Что вы думаете о том, что, вероятно, будет сделано переиздание "Квиддича сквозь века", чтобы включить туда приём "Гамбит Гарри"?

«Забудь про книгу, им придётся переиздать мою карточку с шоколадной лягушкой! Хотя подождите, версия без этого станет предметом коллекционирования или чем-то в этом роде».

Здесь Поттер внезапно покидает интервью, вечно раздражённый собственной известностью, что довольно неэффективно, учитывая, что эта захватывающая сессия вопросов и ответов только что прошла за нашим кухонным столом.

Вот ещё немного новостей в спорте, который мы все знаем и любим, и помните: чрезмерное использование локтей не приветствуется официальным сводом правил, но это не должно останавливать предприимчивого игрока от креативного использования других частей тела.

Джиневра Поттер-Уизли, корреспондент по квиддичу

Автор этой статьи берёт на себя полную ответственность за упоминание имени Лорда Волан-де-Морта и хотел бы напомнить читателям о новой редакционной политике «Ежедневного пророка», которая предполагает избегать ненужных эвфемизмов, ссылаясь на всем известные слова: "Страх перед именем лишь усиливает страх перед тем, кто его носит".

— «Источники, близкие к Поттеру», да? У кого вы брали интервью для этого?

— У нас есть ребёнок, и ещё один на подходе, идиот. Ближе уже некуда.