А девкой был бы краше (гет)

Ки Хун гипнотизировал табло с горящим зелёным счётчиком оставшихся в живых игроков. Красный цвет, зелё... Зелёного мало осталось — большую часть уже предали огню. А табло обновили... Розовые комбинезоны быстро работают. Хоть и в своём неудавшемся восстании они неплохо так поразбивали камеры, но круги живенько установили новые.

Да уж. Число оных, как и квадратов они особо не проредили. Только стрелков-треугольников стало меньше. Но и тут Ки Хун уверен: проклятые организаторы выкрутятся. Или вооружат начальство — квадратов, или, что вероятнее, игроков тоже стало меньше — значит, и охраны, соответственно, требуется не целая армия.

Меньше — простое слово. Как и число на табло всего лишь число. Но за ними, как и за геометрическими масками организаторов, прячется нечто большее, чем математика. Жизни. Точнее, смерти — все в этом зале обречены. Почти. Ведущий всё же добился одного: Ки Хун признаёт — он почти не верит, что люди могут остановиться на пороге большого куша. Разделить приз. Человеческая натура такова, что с каждым разом хочется большего... Потребности растут, страх притупляется под действием магического звука падающих пачек денег в огромную свинью-копилку. И ладно бы только он... Человечность — та тоже выметается под гипнотическим воздействием созерцания такого количества кровавых денег.

Поэтому почти все, ещё горящие на табло зелёным цифры — будущие мертвецы. Возможно, у них и был шанс всё-таки выиграть переголосование наутро. Но... Сначала Сон Ки Хун взял на себя ответственность и позволил «кругам» перебить «кресты» после отбоя, после повёл схоронившихся, согласно плану, лучших бойцов из числа таких же «крестов» на организаторов... Их теперь осталось только трое. Остальные поредевшие «кресты» в основном старики, женщины, чёрт возьми, беременные женщины... Ладно, одна беременная! Молоденькая дурёха, что попала в эту мясорубку наравне с остальными. Ки Хун прикусил губу — кажется, своим походом против Организаторов он лишил её и призрачного шанса выбраться.

Вина, что и раньше щёлочью щипала его изнутри, теперь уже въедалась кислотой. Возможно, в этом и был замысел Фронтмена — ферментировать его в собственном соку... Позволить раствориться в осознании собственного ничтожества. Груз ошибок был куда как неподъёмнее веса той чудовищно огромной суммы выигрыша наличкой.

Впрочем, если раньше Ки Хун жил надеждой, что эти деньги смогут кого-то спасти, то сейчас... Всё кануло в бездну. Даже имея все эти, казавшиеся три года назад несметным богатством средства, он там же, где и тогда — снова смертник в зелёном трико. Потому что у тех, кто затеял эти игры, денег куда больше. И, что ещё важнее, связей.

Сон Ки Хун осторожно поводил грубо прикованной к кровати рукой. Да, у них всё схвачено: и полиция (поэтому словам Чун Хо никто не дал хода), и банк (поэтому никто не удивлялся появлявшимся у бедняков одномоментно астрономическим суммам), скорее всего, в доле и береговая охрана, что усиленно не замечает остров, и Правительство, и, возможно, армия... Всё-таки сложно не заметить исчезновение 455 человек ежегодно с 1988 года. Пусть сейчас население Кореи близко к полусотне миллионов, но за 36 лет игры — 16 тысяч человек с поправкой на тех, кто всё же покинул игру и не вернулся, как в его первую игру. Малый процент, но он был.

Круговая порука. Ки Хун свободной рукой потёр гудящие виски. Он дурак, если решил, что сможет уничтожить игру... Самонадеянный идиот, что сделал только хуже. Но и жить с этим? Он не знал, как остальные 35 победителей, но сам он радоваться богатству, зная, что игры продолжаются, не смог бы.

О Иль Нам не был одиночкой. Старик не смог бы управлять всем этим один. Это целая империя, причём, по словам Чун Хо, международного масштаба. Так что... Похоже, что Сон Ки Хун лишь знатно повеселил этих толстосумов, что с жадностью припали к экранам в поисках зрелища.

Последнее особенно противно осознавать. Игроки для них — лошади. И только. Ки Хун, оказавшийся в первый раз в роли тёмной лошадки, сейчас приковывал их взгляды. От этих мыслей мерзкое ощущение только усиливалось... Прав был Фронтмен: надо было сесть в тот самолёт.

Видеть дочь, заниматься благотворительностью... Это было бы всяко полезнее, чем сгинуть тут, возможно, загубив потенциальных победителей игры. Среди погибших людей, что пошли за ним, было немало сильных игроков. Но Сон Ки Хун и его пламя восстания вмешалось в их судьбы. Теперь уже и сам дьявол не узнает, как могло бы быть...

Ему же остались лишь пустые сожаления. Да неугасимое пламя чёрной ненависти к Фронтмену. Этому псу организаторов. Цепному псу, надо сказать. Умному, исполнительному, но всё равно псу. Не такому идейному психу, как Вербовщик, что прошёл игру до конца, застрелившись по собственному извращённому понятию о чести. Другому. Таинственной сволочи, которой беспрекословно подчинялись розовые комбинезоны.

Те самые розовые комбинезоны, что, на поверку, не слишком отличались от игроков. Особенно от той, части, что выбрала остаться в игре. Они тоже пошли сюда не от хорошей жизни — молоденькие парнишки, возможно, где-то под безликой мешковатой формой скрывались и девчонки.

И лишь Ведущий, или Фронтмен, выделялся в этой массе своей серостью и аурой человека, что привык отдавать приказы. Иронично, учитывая, что сам он точно так же прислуживает... ВИПам и наверняка более высоким чинам из организаторов. Тоже, чтоб его, важный член нашёлся. Советы ему раздавал...

Ки Хуну очень не хотелось об этом думать, но те были здравыми. Смысла в его жизни было немного. Только друга загубил почём зря... Не Фронтмен убил Чон Бэ, нет — тот лишь спустил курок. Это Ки Хун виноват. Сначала в том, что выпал из социальной жизни. Чон Бэ — его ближайший товарищ! Поинтересуйся он хоть чем-то, кроме мести, тот не попал бы на игру. Не возглавь Ки Хун восстание, Чон Бэ имел шансы выиграть — он достаточно физически развит и не дурак... Выиграл же в прошлый раз сам Ки Хун?

Так что проклятый Фронтмен, что всадил его другу пулю в сердце, всего лишь палач. Приговор вынес Сон Ки Хун. И ему с этим жить... Сколько отмерят организаторы. Он во власти этих мерзавцев. Полностью. Даже не Ведущего, что хотя бы фигура, пусть и сокрытая за маской, но реальная, а неведомых кукловодов, которые тянут за нити этой серой марионетки.

Серой, но отнюдь не мыши. Маска так и вовсе черна. И всё же мысли хоть и вращались вокруг да около, но спиралью вернулись к Фронтмену. Как к единственному хоть сколько-нибудь овеществлённому противнику. Зло принимало очертания этого не то чтобы высокого человека (да и не сильно верилось, что именно человека)! Принять, что это какой-то терминатор, более продвинутая версия куклы из первой игры, было как-то морально проще. Но нет — он ясно помнил, по своей поездке в лимузине с завязанными глазами, но не ушами — этот ублюдок распивал шампанское.

Как узнал, спросите? Характерный звук вылетевшей пробки. Не то чтоб Ки Хун в своей жизни так часто его слышал. Игристое вино, как и обычное вино — это что-то на богатом, но... фильмы смотрел. Значит, имеет дело с человеком. Более того, весьма пижонистым. Простое соджу до его стандартов не дотянуло. Праздновал, гад... Окончание игр, поздравлял его... Ну и сволочь же!

А теперь вот новый заход... Назидательный тон, выстрел и был таков. Лучше б самого Ки Хуна пристрелил... Но нужно признать правду: сейчас мышь — это он. А Фронтмен — хозяйский кот, что играется с ним с одобрения организаторов.

Может, его даже и отпустят... Так ведь интереснее человека мучить, да? Может, вообще всё вокруг — огромный и жестокий социальный эксперимент, где все участники — и розовые, и зелёные, и даже этот мерзавец в сером.

Честно сказать, хоть груз вины и был огромен, но они просчитались. Сон Ки Хун ещё не был сломлен... Не до конца. А может, это и единственная причина, по которой он ещё жив. Впрочем, гнев мешал мыслить здраво. И постепенно (прошло часа два, подумаешь, да — рука в наручниках отзывалась мурашками) разум начинал проясняться. И находить несостыковки...

Когда шок от неудачи спал, а боль потерь отошла на второй план, в голову закрались сомнения. Почти все, из которых сходились под номер 001. Именно его носил проклятый старик, и Ки Хуну бы насторожиться, но... Не совсем же его организаторы за идиота держат? Или всё же за него? В любом случае, когда оказавшийся роковым голос обрёл женские формы, Ки Хун успокоился.

Не потому, что у помешавшей им отправиться домой чертовки были такие выдающиеся формы (а они были! Даже он, помешавшийся на мести, отметил!), а потому, что слабо верилось, что организаторы снова применят тот же ход. Не настолько же в лоб! Сначала немощный старик, теперь женщина — игроки, которые в этой игре находились в заведомо проигрышном положении... Се Бэк — исключение, и то вспоминать было больно.

Второе, заставившее Ки Хуна подумать: «Да не может быть!», это имя. О Ён Иль. И сам факт, что та, представляясь, заострила внимание, что это дословно её номер. Как и фамилия, совпавшая со стариком. Сон Ки Хун решил, что всё это сделано намерено организаторами — их отсылка, чтоб запутать его... Злая насмешка, подстава, чтоб он подозревал невиновного. Но...

Сейчас он уже не был так уверен, как несколько часов назад. Ён Иль, несмотря на свой решающий голос за продолжение, сразу подкупила его. И нет — не внешностью, плевать он в этом аду хотел на ту! А тем, что подошла и, как тогда казалось, честно объяснила позицию. Что она в отчаянии, что ей очень нужны деньги, и что хоть и испугалась, но, узнав, что среди них опытный игрок, решила продолжить игру... Тогда Ки Хун поверил. Однако сейчас уже одно это расшатывало его столпы веры.

И трёх игр без восстания хватило, чтобы понять — Ён Иль не боится и дьявола. Крайне редкое для женщины качество. Если вначале она занозой в сердце напоминала Ки Хуну, какой могла бы стать Се Бэк, будь у неё возможность вырасти, то потом стало ясно, что Ён Иль другая. Жёсткая, волевая, привыкшая командовать — с такой тётушкой не забалуешь. Что она почти сразу и продемонстрировала: легко, почти играючи положив на лопатки и рэпера Таноса и его прихлебалу. Сюда просилась неуместная шутка про нелепые попытки Марвел в феминизм и про то, кого следовало звать драть задницы одному фиолетовому уроду на самом деле.

Ён Иль произвела впечатление. Не просто плотная тётушка средних лет со взглядом волчицы, каких полно на рынках, а настоящая волчица, опасная и расчётливая, точно знающая физику своего тела и возможности соперников. От неё было мало шума, зато максимум дела. Кажется, уже тогда стоило б насторожиться, но нет. Ки Хун лишь восхитился.

Позже игрок 001 рассказала ему, что служила в полиции. А ещё, что её оттуда с позором уволили. За то, что взяла в долг у знакомого представителя крупной компании. Посчитали за взятку. И что деньги ей нужны для лечения мужа. После продемонстрированного с Таносом Ки Хун уже не сильно удивлялся. В конце концов, феминизм постепенно отвоёвывает местечко и в Корее. Да и какая разница, какого ты пола, когда твоя вторая половинка при смерти, а надеяться больше не на кого? Это даже не феминизм. Простая человечность.

Эта прямота (как тогда казалось), ровно как и поддержка на втором испытании, когда люди от него отвернулись (глупо было полагать, Ки Хун, что игры оставят теми же — смотреть одно и то же лишь с разными лицами ВИПам наверняка скучно), а также то, что в их сколоченной команде, а 456 не боялся этого слова, с кругами на груди в разное время оказывались все... кроме самого Сона, да.

Всё это, вместе взятое, а ещё нечто, плохо объяснимое (почему-то мозг голосом покойного умника Сан Ву произнёс наставительно: «Ки Хун, это химия! Тебя влечёт к ней, как к женщине — признай уже, не будь идиотом! Ты в самом деле нечто, сумел влюбиться в аду в замужнюю, да ещё и под номер 001 и с фамилией О!»), притянуло его магнитиком к этой женщине.

Чтобы затем крайне болезненно отлепить. И вот тут-то и начинались главные сомнения. Она пошла за ним, а у него не хватило духу даже попробовать её отговорить. Действительно, а на каком основании? Та уже доказала, что в вопросах выживаемости превосходит большинство мужчин в этом зале. Он ей ни брат, ни муж, ни парень, чтоб запрещать. Она помогла подкорректировать план, 001 же и показала максимум эффективности на первом этапе его безумного восстания: притворилась трупиком, отняла пушку, положила несколько треугольников. Хотя он намеренно был всё это время рядом — чтобы, если что, прийти на помощь. Однако, как и следовало ожидать, догадайтесь, кто кого ещё прикрыл тогда?

Поэтому и в дальнейшем Ки Хун доверил ей спину, и да — конечно, женщина экс-полицейский прекрасно стреляла. Но как бы ни была хороша Ён Иль, а всё-таки не была бессмертной. Поэтому теперь и её гибель неснимаемым грузом упала на него. По крайней мере, так казалось. 456 винил себя, что отпустил ту. Возможно, будь рядом... Тогда Фронтмен убил бы её, а не Чон Бэ, или обоих. У него на глазах — да.

Но вышло всё не так. Ён Иль погибла минутами раньше. Он не видел, как это произошло. Только слышал её предсмертные хрипы. И вот это Ки Хуну не давало теперь, когда эмоции чуть схлынули, покоя. Хрипы не походили на женские. Совсем. А ещё... и это было самым странным и пугающим, но Ки Хун никак не мог избавиться от этой картинки, что раз за разом проплывала в его голове.

Вот Чон Бэ дёргается от прошившей грудь пули, Ки Хун рвётся к нему, руки охранников хватают его, но он успевает метнуть полный ярости взгляд на виновника... На Фронтмена. Тот, вопреки извращённой логике, не стал наслаждаться зрелищем, а поспешил покинуть коридор. Единственное, что остаётся созерцать Ки Хуну, пока его не ткнули мордой в пол — это задница этого мерзавца.

Спросите, что же такого жуткого в филейной части Ведущего? Ровным счётом ничего, красивая, чтоб этой сволочи провалиться в четвёртое пекло, задница! Такая же, как, мир её праху, у Ён Иль... Потому что неосознанно, но Ки Хун пялился на неё. Как только увидел. Несмотря на ситуацию, на свои планы, что вытесняли почти всё, что когда-то было Ки Хуном и что с огромным трудом общими воспоминаниями ненадолго достал Чон Бэ, он, чёрт возьми, пялился на эту женщину! И да, его мозг мог сопоставить совершенно точно... Это одна и та же задница.

Впрочем, отличная метафора ситуации, в которой оказался Ки Хун... Потому что ну кто сказал, что под маской не может скрываться женщина? Голос изменён ей же, плечи у Ён Иль были достаточно развитые, а у Фронтмена не самые выдающиеся, совпадал и рост... 001 была высокой для кореянки. Грудь? С размером Ён Иль вполне можно было скрыть за свободным покроем верхней части униформы, да и бинтование никто не запрещал. Довершало разоблачение действительно редкое совпадение — и 001, и Фронтмен были левшами.

Ки Хун, не стесняясь, застонал в голос. Впервые за долгие годы он почувствовал себя мужиком... Да лучше бы ту и правда ждал смертельно больной муж дома! Чем настолько обмануться в своих чувствах по всем фронтам. Это было нечестно... А ещё он не понимал.

Как можно быть такой жестокой? И как Ён Иль вообще сумела его обмануть... Неужели настолько хорошая актриса? Несмотря на выявленные неопровержимые общие контуры фигур, какая-то их часть отказывалась стыковаться в голове у 456. Ки Хун не мог до конца поверить, что Ён Иль настолько прожжённая двуличная, с*ка, что намеренно влюбила его в себя и заставила так страдать, лишь бы угодить своим хозяевам... Да и в то, что такая женщина будет кому-то подчиняться, верилось слабо. Ну что за загадка эта женщина! Кажется, Ки Хуну придётся постараться выжить и в следующей игре, чтобы попробовать её разгадать. Может, таков был её план, дать ему мотивацию?

456 скрипнул зубами. В любом случае — он это узнает. Умрёт или доберётся до истины. Разоблачит лживую мерзавку, выяснит, отчего эта игра так уродует людей, ради чего всё это. Обязательно. Он стянет с неё эту треклятую маску, заставит явить своё обманчиво честное личико. О том, что, вообще-то, Ки Хун, несмотря на злодеяния этой женщины, всё ещё жаждет снять с неё не только маску, предпочитает не думать. Совсем. Но, увы, оно так не работает...

Сон Ки Хун никогда не думал, что так обрадуется зазвучавшей из динамиков треклятой мелодии Штрауса (который тут, разумеется, ни при чём со своим духоподъёмным маршем), но так и было. Тот возвещал о начале смертельной игры. Значит, есть шанс, что его откуют и очень скоро придётся думать о том, как бы выжить самому и пытаться спасти беременную девчушку, а не о том, что, возможно, как раз за эту форму спелого персика извращенцы-организаторы и поставили именно Ён Иль руководить игрой.

От автора: Знаю, что мало, знаю!

Но для существенного АУ, где Хван Ин Хо — женщина, лично мне нужен 3 сезон, чтоб обыграть как полагается такую благодатную тему.