Моровые близнецы (джен)

Впервые я начала осознавать себя лет в десять: смутные сны, неясные воспоминания. Это пугало меня, но я упорно молчала. Замок казался незнакомым, а родители — словно чужие люди. И лишь брат-близнец оставался чем-то реальным, незыблемым. Щербатый мальчишка с упрямым характером стал единственной нитью, что позволяла мне различать реальность и бред, порождённый воспалённым сознанием.

В день нашего двенадцатого дня рождения я словно проснулась от длительного сна. Кристально чистой мыслью была лишь одна — я попала!

Родилась новая я в северной провинции королевства Ферелден. Мой отец — тейрн Хайевера, правитель северных владений. Хайевер — один из двух тейрингов Ферелдена. Остальная территория страны — это либо Королевские Земли, что близ Денерима, либо мелкие и крупные банорны в центре страны. И ещё, конечно, Внутренние Земли, граничащие с малоизведанными, дикими землями Каркарии — владение полудиких хасиндов и пристанище отступников. На западе страны растянулось озеро Каленхад, место заточения большинства из тех бедолаг, кому не повезло родиться магом.

Да, в этом новом мире была магия, и поначалу меня сильно расстроил тот факт, что мне не перепало даже малого кусочка чуда. В конце концов, какой человек из двадцать первого века не мечтает о магии? Но чем больше я узнавала о положении магов в этом мире, тем меньше сожалела о том, что не стала одной из них.

И пусть на кострах местных кудесников и не сжигали, существовало нечто и похуже. Как по мне, нет участи печальнее, чем стать безъэмоциональной куклой, не видящей снов и не имеющей собственной воли. Усмирение — кошмар для любого разумного существа. Потенциально опасного мага отрезают от Тени, лишают возможности видеть сны, испытывать желания, стремления, привязанности, с корнем вырывают саму основу рожденного с даром. Пусть церковь сколько угодно твердит о гуманности этого метода в отношении непокорных, все почему-то упорно не замечают того факта, что лишь усмирённые способны, подобно гномам, работать с чистым лириумом и создавать с его помощью вещи, самая простая из которых стоит как добротная лошадь.

Да, были в этом новом мире и гномы, и эльфы и, пока малопонятные для меня, кунари.

Гномы уже многие столетия в состоянии непрекращающейся войны с порождениями мора на глубинных тропах. Это, естественно, не способствовало развитию их цивилизации. Хотя, даже несмотря на это, подземные коротышки уверенно держат марку непревзойденных ремесленников.

Эльфы же... что ж, местные остроухие не были похожи ни на меров Нирна, ни совершенных порождений фантазии профессора Толкиена. После длительных и кровавых войн с людьми, от некогда великого народа осталась лишь бледная тень.

Выжившие обречены бесцельно скитаться, в тщетных попытках возродить наследие предков, либо попытаться стать частью человеческого общества, которое уготовило им, в лучшем случае, участь существ второго сорта.

Что касается кунари, о них мне мало что удалось узнать. Однако, из того что я слышала, это были своеобразные фанатики, проповедующие религию, резко отличающуюся от повсеместно распространённого Андрастианства.

Этот мир не был мне знаком, приходилось усердно учиться, что несказанно радовало старика Олдоса. Однако, и мне, зачастую, надоедала крючить спину в попытках разобрать витиеватые строки старых рукописных томов, что занудный историк, фанатеющий от своего дела, неустанно мне подсовывал. Тогда я сбегала на плац, где тренировались солдаты и рыцари отца и где, в свободное от нудежа Олдоса время, в голову моего непоседливого брата пытались вдолбить азы воинского искусства.

В Ферелдене воинское ремесло переживало свой расцвет, отчасти это было обусловлено наследием аламарри, воинственного народа от которого берёт своё начало история Ферелдена, а отчасти следствием того, что большая часть взрослого населения страны ещё прекрасно помнила о цене, что пришлось заплатить им самим и их близким за свободу от Орлесианской оккупации. В конце концов, вся юность наших родителей прошла на войне. Мой отец, Брайс Кусланд, неоднократно награждённый офицер армии короля Мэрика и командир собственного пехотного полка. А моя мать — дочь полулегендарного Ферхара Штормового Великана, банна Штормового Берега. Она снискала среди орлесианцев прозвище Морская Волчица Ферелдена, и не было на морских просторах чудовищ, которых орлесианцы страшились бы более, нежели встречи с леди Элеанорой. Так что, вполне очевидно, что от брата ожидали недюжинного воинского таланта.

Что до меня, в Ферелдене женщина с мечом не редкость, доказательство тому — моя матушка, которая, к огромному удивлению многих, наотрез отказалась от мысли, что её единственная дочь пойдёт по её стопам. Так что, до определённого момента, меня мечемаханию не обучали, заменив общество потных и пыльных мужланов с опасными железками на компанию вечно ворчащей и причитающей матушки Лори, должной научить меня смирению и благодетели, попутно вбивая мне в голову Песнь Света, которая мною через слово критиковалась. Это доводило блаженную матушку до хватания за сердце и причитания о моей возмутительно неуважительной натуре.

Всё это служило причиной гнева моей несравненной матушки, которую в приступе не контролируемого гнева опасался даже отважный тейрн Кусланд. И пусть меня не так уж и привлекало махание железом разнообразной конфигурации, это всё же было куда интереснее, нежели, зубрение мантр и молитв во искупление человеческого греха перед Всесоздателем-истеричкой, покаравшим все земные народы за преступления, совершённые кучкой высокомерных созданий Его. Так бы мы с Элеанорой и бесили друг друга моими выходками и её нотациями, если бы не прихоть Госпожи Судьбы.

В Тедасе нечеловеческими умениями, владели далеко не только маги, но и некоторые воины. Звалось это, как мне втайне от матушки объяснил Олдос, воинскими умениями, для использования которых была необходима, так называемая жизненная энергия, которую я, для собственного удобства, обозвала «праной». И пусть эта самая прана, как утверждал старик, была у каждого живого существа, нужным её количеством и качеством для исполнения техник, обладали лишь единицы. Но даже так, без должного обучение и жёсткой самодисциплины, вершин мастерства достигнуть было невозможно.

Поначалу я решила, что это что-то вроде духовного учения — вроде ушу или кунг-фу, философии воинов, подталкивающей на развитие. Но однажды, моё мнение изменилось.

В тот день мне повезло: доведённая до ручки матушка Лори, плюнула на тщетные попытки меня переупрямить и взялась за книгу, позволив мне заниматься своими делами, при условии моего тихого поведения.

Минут через двадцать я услышала тихое сопение, которого так отчаянно дожидалась. Осторожно выскользнув в коридор, я направилась в сторону тренировочного плаца. Я и раньше делала это, но сегодня был особенный случай. Пару дней назад в замок вернулся Фергюс, пребывавший предыдущие восемь лет на воспитании у эрла Эамона, правителя Рэдклифа. Несколько месяцев назад старший брат получил рыцарские шпоры на Королевском Турнире который проходил в Амарантайне.

Эрл Рэндон Хоу, близкий друг и вассал отца, отчаянно гордился оказанной королём Мэриком честью. Сам турнир проходит каждые три года с момента восхождения на трон Мэрика Тэйрина. Данное грандиозное событие имело несколько целей: во-первых, это время для чествования и награждения уже состоявшихся и отличившихся рыцарей, во-вторых, шанс для молодых воинов показать себя и найти достойного сюзерена или даже заполучить рыцарские шпоры.

Фергюс смог в поединке одолеть одного из рыцарей Денерима и, как сказал отец, посетивший турнир, хорошо показал себя в общей схватке, хотя и проиграл, в конце уступив отпрыску одного из свободных баннов. Оттуда же отец привёз новоиспеченного сэра Реджинальда Гилмора, перспективного, по утверждению отца, юношу двадцати лет от роду.

В этом, собственно, и состояла причина моего нетерпения, сегодня должен был состояться показательный бой между ними. Фергюсом, которого положение наследника обязывает показать, чему он научился за годы обучения в Редклифе. И Гилмором, который как рыцарь имеет высокое положение среди подчиненных тейрна, но не имеет ни уважения, ни авторитета.

Притаившись в толпе, подальше от родительских глаз, я с замиранием сердца ожидала начала. В центре вытоптанного круга, друг напротив друга, замерли двое с круглыми щитами и длинными мечами-бастардами.

Отец дал отмашку, и бойцы пришли в движение, примеряясь и оценивая друг друга. Гилмор, в силу возраста, был явно крупнее Фергюса, но тот в свою очередь, явно двигался куда легче. Но, как секундой позже выяснилось, это была лишь уловка более опытного рыцаря.

Стремительный рывок Фергюса был встречен щитом оппонента. Казавшийся слишком неповоротливым, Гилмор мгновенно ускорился и оказался практически за спиной замешкавшегося брата и нанёс ему косой удар от плеча к бедру. Однако не смог нанести никакого вреда как-то странно сгруппировавшемуся Фергюсу. Клинок явно достиг его, но поранить не смог. Потерпев неудачу, рыцарь разорвал дистанцию и, как мне показалось, наиграно, по-щегольски, ударил мечом по своему щиту. Это дало неожиданный эффект — Фергюс словно взбеленился, начав беспорядочно нападать, совершенно позабыв о защите, и, в конце концов, получил несколько серьёзных ударов. Из толпы послышались одобрительные выкрики. В очередную, вроде бы, бестолковую атаку он смог ударить плоскостью щита, но эффект был невероятным — Гилмора словно снесло тараном, отбросив на несколько метров. Из толпы наблюдающих рыцарей снова раздались возгласы. На этом поединок закончился: не успевшему встать на ноги рыцарю в лицо был направлен меч старшего брата, и это значило безоговорочную победу последнего.

Этот поединок горячим клеймом отпечатался в моей памяти и изменил всю дальнейшую жизнь. Я оставила мечты о магии, но жаждать чего-то невероятного не перестала, то, что продемонстрировали в тот день эти двое, было для меня чем-то невероятным, но в то же время достижимым. В течение следующих нескольких месяцев я искала всё о боевых умениях, трясла рыцарей замка, до которых могла дотянуться, и терроризировала Айдана. Длилось это ровно до того момента, пока матушка не узнала о моих поползновениях, устроив грандиозный скандал. Вскрылись и мои побеги на плац вместо занятий с Олдосом, попытки самостоятельных тренировок и даже мои выходки в адрес матушки Лори.

Тут моя вредная натура смолчать уже не смогла и высказала всё, что я думаю о её методах воспитания и нежелании позволять мне обучаться тому, что действительно меня интересовало, в угоду её невнятным прихотям. Ситуацию, как ни странно, спас отец, предложив весьма необычный выход из нашего спора.

Как пояснил отец, среднестатистическому ученику, ставшему на путь воина, требуется от полутора до двух лет на освоение первого полноценного боевого умения, естественно, при наличии у ученика достаточного количества праны.

Мне требовалось уложиться в год, в противном случае я вернусь к изучению сугубо мирных наук. Условие было суровым, но не невыполнимым, если бы не одно «но» — обучение воинскому делу не должно быть в ущерб другим дисциплинам.

Мне предстояло попотеть, однако я с энтузиазмом принялась за дело. В бешеной круговерти учёбы и тренировок пролетело полгода. Нам с Айданом исполнилось четырнадцать, и брат с удивлением осознал, что, не смотря на почти год форы, разрыв между нашими умениями почти исчез. Это больно ударило по его гордости, но и придало прилежания и усердия.

Спустя некоторое время после этого мы обнаружили одну странность: то, что с успехом изучал один из нас, через какое-то время становилась доступным и другому. Так Айдан успешно подтянул знания по истории и геральдике, ранее дававшиеся ему с трудом. Я же куда ловчее стала управляться с лошадью, открыла талант к соколиной охоте и даже научилась стрельбе из лука, которой, в отличие от брата, почти не уделяла внимания. Разобравшись, что к чему, мы, с энтузиазмом, начали использовать эту аномалию, добившись немалых успехов. Это сильно сблизило нас, сделав почти неразлучными.

Близился конец отведённого мне времени. К этому моменту у нас с Айданом сформировался определенные стиль боя, дополняющий наши с ним недостатки преимуществами друг друга. Брат предпочитал, подобно Фергюсу и отцу, меч и щит. К тому же уже сейчас очевидно крупное телосложение предполагало тяжёлую броню и роль танка. Я же, по собственной классификации, больше подходила на рейнджера, предпочитая щиту длинный кинжал, а защите — подвижность и ловкость.

Как бы то ни было, в отведённый срок я уложилась, чем порадовала отца и раздосадовала мать, но, в конце концов, она смирилась с моим выбором.

На шестнадцатый день рождения отец подарил нам с братом по щенку мобари, наказав лично воспитывать и ухаживать за мелкими представителями собачьего племени.

«Мобари достаточно умны, чтобы не разговаривать», — так про этих псов любят говорить в Ферелдене. В этой стране мобари — предмет гордости, показатель достоинства и доказательство отваги. Если тебя признал хозяином представитель этой породы, то для любого Ферелденца это причина для уважения.

В королевской армии даже существует целый отряд, члены которого зовут себя Воинами Пепла, и их стиль боя ориентирован на взаимодействие с псом-напарником. Одна взрослая и хорошо обученная псина способна стащить с, набравшего хороший разгон, коня экипированного в тяжелый доспех рыцаря, а свора из трёх-четырёх псов успешно рвет матёрого оборотня. Одно из наследий племени аламари, которые шли в бой с напарниками-волками, это практика хорошо показала себя против Тевинтерской империи в расцвете её сил.

Мне достался щенок серой масти, а Айдану тёмно-коричневой, почти шоколадной. Назвали мы их Балто и Хафтер, соответственно.

Через некоторое время я нашла способ откармливать щенка не только отборной говядиной, но и собственной праной. Результат был просто поразительным. Значительно ускорился рост, к году Балто полностью сравнялся в холке с лучшими представителями отцовской псарни, к полутора годам превзошел их почти в полтора раза. Что касается разума, то пёс исключительно точно понимал все мои желания и исполнял их идеально. Хафтар ничем собрату не уступал, чем заставлял отцовских псарей хвататься за волосы и биться головой об стенку.

В девятнадцать мы с братом приняли участие в Королевском Турнире, который в тот год проходил в Редклифе. К удивлению многих мы победили, в финале показав красивый поединок со множеством спецэффектов, в конце сведя все в ничью, став одними из самых молодых сэров за последние десять лет.

Через несколько месяцев после турнира исчез король Мерик. Поспешно созванное Собрание Земель короновало его сына Кайлана. Айдан с небольшим отрядом рыцарей Хайевера сопровождал отца в Денерим, мне же в виду отсутствия Фергюса, пришлось остаться в замке. Как я позднее узнала: на обратном пути на отряд Хайевера напал блудный оборотень, что чуть не стоило Айдану жизни, к счастью за брата вступился Хафтэр, собственной жизнью заплатив за жизнь хозяина, забрав тварь с собой. После этого мы с братом не покидали замок порознь.