Snape's Memories (джен)

Гарри моментально подскочил на ноги, достав волшебную палочку, и попытался понять, что происходит. В комнате было темно, огонь в камине постепенно догорал. Леденящие кровь вопли доносились из другой комнаты. Прежде чем броситься вперед, Гарри проверил защитные чары на доме. Из его волшебной палочки вырвались серебристые искры, означавшие, что чары были нетронуты.

— Гарри? — позвала Джинни встревоженным голосом.

— Это Тим! — крикнул Гарри в ответ, бросившись по коридору.

Джинни прибыла следом за ним, одетая лишь в ночную сорочку и держа палочку в руке.

Тим стоял посреди комнаты. Его глаза были широко открыты, а руки подняты вверх, словно ребенок защищался от невидимого нападающего. Он кричал, будто ему нанесли смертельную рану.

Просто на всякий случай Гарри применил обнаруживающее заклинание.

Ничего.

— Это ночной ужас, — сказал Гарри. [1]

Джинни кивнула.

— Кричер. Принеси успокаивающее зелье, — быстро сказала она. — Тим? — она осторожно приблизилась к кричащему ребенку. — Тим, это тетя Джинни. Проснись, милый, — она опустила руку на его плечо, но мальчик явно не узнал ее, поскольку вздрогнул и отбросил руку в сторону.

Гарри провел рукой перед открытыми глазами Тима. Мальчик не моргнул и ничем не дел понять, что видит Гарри или Джинни. Крики сменились ужасным завывающим плачем.

— Джин? Как думаешь?.. — спросил Гарри.

Джинни кивнула. Очень осторожно она обхватила мальчика руками. Через несколько мгновений он оставил попытки вырваться, и тогда Гарри опустился на колени, чтобы оказаться с ребенком на одном уровне глаз.

Ему уже доводилось делать это, когда Джеймс был маленьким и страдал от подобных ночных ужасов. Проблема была настолько серьезной, что они даже консультировалась с целителем. Тот сказал им, что подобное не редко случалось с маленькими детьми и что со временем ребенок это перерастет. Так и случилось. Вот только Джеймсу тогда было три года, а не семь.

Чтобы помочь избежать (или, по крайней мере, сократить) недосып и у родителей, и у ребенка, целитель научил Гарри особой технике. Выбор пал именно на Гарри, поскольку во многом эта техника была схожа с теми, что авроры использовали для успокоения свидетелей.

Зеленые глаза встрелить с голубыми, и Гарри произнес про себя: ”Legilimens”.

Мысли мальчика были спутаны сном и страхом. Как и в случае с большинством ночных ужасов, образы в голове ребенка не были сформированы до конца и в большей степени представляли из себя сгусток эмоций, не обличенных во что-то конкретное, как было с кошмарами.

Темные фигуры угрожающе мелькали по краям, а где-то на полу притаилась змея.

— Тим, — позвал Гарри. — Все хорошо, ты в безопасности, — он принялся искать образы, которые спящий разум Тима ассоциировал со словом “безопасность”.

Мальчик начал потихоньку просыпаться, и образы стали разборчивее. Быстро мелькнул образ пожилой женщины с обеспокоенным, но добрым лицом. Где-то в пруду блеснула золотая рыбка. Мистер Кларк ужинал с Тимом и женщиной с добрый лицом, которая, предположил Гарри, и была Наной Тима.

Гарри осторожно потянул эти воспоминания вперед. Ассоциируемое с ними чувство должно было прогнать страх прочь. Но Гарри надеялся, что ему удастся отыскать где-нибудь здесь воспоминание, достойное патронуса, а потому он очень осторожно углубился чуть дальше.

Тим, похоже, почувствовал его. Гарри ощутил, как мальчик сторонится мысленного прикосновения.

Внезапно Гарри наткнулся на яркое воспоминание, связанное с доверием. Лицо Тима было погружено в приятно пахнущие рыжие волосы. Чьи-то руки обнимали ребенка, прижимая к крепкому и надежному плечу. Женскому плечу. Принадлежащему, вероятно, Джинни.

За этим последовало воспоминание о мире, в котором девичья рука крепко сжимала руку Тима. Присмотревшись к этому образу, Гарри решил, что рука, должно быть, принадлежала Лили.

Гарри потянул наверх и эти воспоминания. Заключенные в них эмоции начали пересиливать панику мальчика. Тим потихоньку расслабился в объятиях Джинни, уперевшись в нее боком.

Но Гарри не хотел останавливаться на этом, только достигнув некоторого успеха, а потому углубился в память еще один, последний раз.

Ему удалось отыскать еще одно хорошее сильное воспоминание. Зеленые глаза, которые, казалось, обещали безопасность.

На долю секунды это дезориентировало Гарри. Эти лаза было точно такими же, как у его сына Альбуса, с которым Тим еще не встречался. Но Гарри, чуть улыбнувшись, быстро понял, что в действительности смотрел на свои собственные глаза с позиции Тима. Забавно, как маленькие дети видели вещи — очки Гарри настолько были не важны, что даже не появились в этом образе.

Гарри потянул вперед и этот образ. Тим наверняка помнил инцидент на крыше, произошедший в воскресенье.

Похоже, теперь ребенок проснулся окончательно, и Гарри очень осторожно отменил заклинание. Завывания Тима стихли до обычного плача. Джинни гладила мальчика по спине и шептала ему на ухо успокаивающие слова.

Кричер стоял рядом, держа успокаивающее зелье. Гарри взял его, проверил этикетку и внешний вид зелья (маловероятно было, что Кричер мог допустить подобную ошибку, но проверить никогда не мешало) и откупорил флакон.

— Тим? Милый, тебе нужно это выпить, — мягко сказала Джинни. — Тебе приснился плохой сон, и ты перенервничал.

Тим протянул дорожающую руку и взял флакон с зельем. Он странным образом повторил жест Гарри, словно проверяя, что это было за зелье. Затем он поднёс флакон к полному соплей носу и чуть понюхал, будто проверяя запах. Явно удовлетворившись, он выпил содержимое одним глотком.

Джинни притянула Тима к себе, и тот опустил голову ей на плечо. Он так и не перестал плакать, но его дыхание замедлилось. Когда Тим наконец затих, они поняли, что ребенок заснул.

— Спорю на сотню галлеонов, что утром он ничего не вспомнит, — шепнула Джинни, поднимая маленького мальчика и возвращая его в кровать.

(1) Ночной ужас, или ночной страх (лат. Pavor nocturnus), — довольно редко встречающееся расстройство, характеризующееся резким и недолгим пробуждением в состоянии сильного страха. Патология носит психогенный характер и чаще всего касается детей дошкольного возраста (взято с вики)