Союзник поневоле (гет)

— Мне снова необходимо отправиться в Лондон. Возьму с собой Гарри, — сказала Петуния, обращаясь к Дадли следующим утром. — А ты можешь навестить друзей.

— Я тоже хочу в Лондон, — решительно заявил мальчик.

— Дадличек, милый, сегодня тебе там будет совершенно нечем заняться. Мне нужно завершить вчерашние покупки и посетить несколько банков. Ты только заскучаешь. С друзьями же тебе будет гораздо веселее.

Дадли, быстро сообразив, как добиться своего, возразил:

— Гарри тоже будет скучно. Если я поеду, составлю ему компанию.

Петуния заколебалась. Она не стремилась знакомить сына с волшебным миром раньше времени, но ведь всё равно это неизбежно случится к одиннадцатилетию Гарри, когда тот получит заветное письмо из Хогвартса. Быть может, пришла пора отбросить сомнения и всё рассказать?

— Дидкинс, некоторые банковские дела напрямую касаются Гарри. Ты ведь помнишь, что его родители погибли, когда он был совсем крохой?

— Да, в той автокатастрофе, после которой у Гарри остался шрам на лбу. И что?

— Возможно, они оставили ему наследство — деньги или какое-то имущество. А может быть, и долги. Гарри необходимо всё это выяснить до того, как ему исполнится одиннадцать.

— А что такого особенного в одиннадцати годах? Мне ведь тоже скоро исполнится одиннадцать, причём на несколько недель раньше него.

Петуния жестом пригласила обоих мальчиков в гостиную. Усевшись на диван и посадив их по бокам от себя, она повернулась к Дадли:

— Ты знаешь, почему твой отец недолюбливает Гарри и его родителей?

— Он говорит, что они какие-то уроды. Но я не считаю Гарри уродом.

Петуния внутренне улыбнулась этой маленькой победе.

— Он вовсе не урод, как и его родители не были ими. Но почему, как ты думаешь, твой отец придерживается такого мнения?

Дадли задумался. Прошло немало времени с тех пор, как тема «уродов» поднималась в их доме. Ему потребовалось время, чтобы восстановить в памяти те события.

— Когда мы были маленькими, вокруг Гарри происходили странные, необъяснимые вещи.

— У этих явлений было объяснение, просто такое, которое многие люди отказываются принимать. Это называется магией.

Глаза Дадли округлились от изумления. Петуния продолжила:

— Как и многие другие особые дарования, магические способности встречаются довольно редко. У моей сестры был такой дар, но больше ни у кого в нашей семье. Это подобно таланту к пению, рисованию или любому другому редкому умению. Необычные дарования делают людей не уродами, а особенными.

Дадли выглядел озадаченным.

— А какой талант есть у меня?

Петуния ободряюще улыбнулась, хотя внутри нее росло беспокойство.

— Мы пока не знаем наверняка. Некоторые таланты проявляются с ранних лет, другие раскрываются, когда человек взрослеет или даже позже. Я, например, не подозревала о своем кулинарном даре, пока не вышла замуж.

Лицо Дадли просветлело.

— Значит, я могу обнаружить свой талант позже, когда подрасту?

— Совершенно верно. Что касается детей с магическими способностями — их приглашают в специальную школу после того, как им исполняется одиннадцать. Когда ты отправишься в Смелтинг, Гарри пойдет в ту особую школу.

Дадли ненадолго задумался.

— Хорошо, у него есть талант к магии, и он будет учиться в другой школе. Но при чём тут банк?

Гарри вмешался в разговор:

— Весь магический мир — это тщательно охраняемая тайна. Если ты вспомнишь историю о средневековой охоте на ведьм, то поймёшь причину. Просто представь, как бы отреагировал твой отец, узнав, что семья «уродов» поселилась напротив через дорогу.

Дадли поморщился, представив эту картину.

— Банк, как и другие магические учреждения, скрыт от обычных людей, таких как мы, — продолжила Петуния. — Они не особенно гостеприимны к не-магам. Если тебе придётся ожидать, пока Гарри завершит свои дела в банке, тебе будет абсолютно нечем себя занять — останусь ли я с тобой или нет. К тому же, я полагаю, это займёт немало времени.

— А чем будешь заниматься ты? — поинтересовался Дадли у матери.

— Вероятно, мне тоже придётся ждать, как и вчера. Я уже взяла с собой книгу, чтобы скоротать время.

— Понятно… — протянул Дадли, заметно приуныв.

— Я постараюсь найти для тебя что-нибудь, — пообещал Гарри. — У меня есть небольшие сбережения в этом банке, и я постараюсь купить что-то действительно волшебное, но такое, что не привлечёт излишнего внимания. Правда, я пока не уверен в этом.

Дадли тяжело вздохнул.

— Что ж, будь осторожен и получай удовольствие. Я никому об этом не проболтаюсь. Пожалуй, навещу друзей, а может, просто посмотрю телевизор или даже почитаю. Теперь идите! У вас, как я понимаю, много дел.

Гарри благодарно похлопал Дадли по плечу и улыбнулся, прежде чем покинуть комнату. Дадли только подмигнул ему в ответ.

На этот раз Петунии по просьбе Гарри разрешили присоединиться к нему. Острозуб пригласил их, предложив Петунии расположиться чуть поодаль от племянника, и без промедления перешёл к делу:

— Вчера мы лишь поверхностно коснулись наследства рода Поттеров. Это ваши основные активы, но существует ещё кое-что. Древний Род Певереллов давно влился в Род Поттер. Хотя вы не можете принять титул лорда Поттера до четырнадцатилетия, это ограничение не распространяется на титул лорда Певереллов. Став главой дома, вы вправе претендовать на титул Лорда.

Гарри поднял руку, прерывая гоблина:

— Прошу прощения, Острозуб, но вчера я узнал так много нового, что не уверен, всё ли правильно понял. Вы упомянули об эмансипации и о том, что благодаря ей я стал Главой Дома. Не могли бы вы разъяснить, что это на самом деле означает?

Гоблин слегка наклонил голову, словно оценивая серьезность вопроса.

— Эмансипация, мистер Поттер, означает признание вас юридически взрослым, невзирая на фактический возраст. Такой статус даёт вам немало привилегий, — тонкие пальцы Острозуба переплелись на столе. — Пожалуй, наиболее значимое преимущество сейчас — освобождение от ограничений на использование магии несовершеннолетними. Кроме того, вы вправе полностью распоряжаться своими финансовыми счетами или, если предпочтёте, доверить управление ими своему опекуну.

— Моему опекуну? Вы имеете в виду тётю Петунию? — Гарри бросил быстрый взгляд на сидящую поодаль женщину.

Уголки губ гоблина опустились в едва заметной гримасе.

— Нет. Вашим магическим опекуном является профессор Альбус Дамблдор — директор школы Хогвартс, а также обладатель ряда других весьма… влиятельных постов в магическом сообществе.

Изумрудные глаза Гарри сузились.

— И как, по-вашему, я должен доверять человеку, о котором никогда не слышал? Человеку, который, судя по всему, не проявил ни малейшего интереса к моей судьбе с того самого дня, как меня оставили на пороге дома тёти?

— Это решать вам, и только вам, — ответил Острозуб с едва заметным оттенком одобрения в голосе. — Думаю, будет разумно рассмотреть, как профессор Дамблдор распоряжался вашими финансами на протяжении последних девяти лет. Он получил контроль над некоторыми из ваших счетов спустя несколько месяцев после трагической гибели ваших родителей.

Гоблин склонился над пергаментами, разложенными на столе, и его когтистые пальцы заскользили по строчкам. По мере чтения его лицо становилось всё более непроницаемым, но Гарри почувствовал, как в комнате сгущается атмосфера неодобрения.

— Судя по документам, большую часть времени профессор перепоручал управление вашими счетами своему личному финансовому управляющему, — наконец произнёс Острозуб, и в его глазах блеснул холодный огонёк. — К сожалению, тот, по всей видимости, проявлял прискорбное отсутствие должного усердия. Ваши инвестиции принесли значительно меньшую прибыль, чем могли бы. Но что вызывает ещё большее беспокойство… — гоблин поднял взгляд, пронзительно глядя на Гарри, — с вашего доверительного счёта — единственного, к которому у него был доступ — была снята весьма внушительная сумма денег. Может ли кто-нибудь из присутствующих подтвердить, что эти средства были использованы на ваше благо?

— Нет, — одновременно ответили Гарри и Петуния, переглянувшись.

— Ни единый пенс из этих денег не поступил на наш счёт, — добавила Петуния со стальными нотками в голосе. — И поверьте, я очень тщательно проверяю банковские выписки каждый месяц.

Коготь Острозуба с отчётливым стуком опустился на стол.

— В таком случае, я немедленно инициирую тщательное расследование этого вопроса. Пока же будьте уверены — Дамблдор больше не имеет ни малейшего доступа к вашим счетам, если только вы сами не предоставите ему такое разрешение в явной форме.

Гарри нахмурился, глубокая складка залегла между его бровями. Он всё ещё не до конца осознавал масштабы своего состояния, но сама мысль о том, что кто-то, пользуясь своим положением, распоряжался его наследством без всякого на то права, вызывала в нём волну гнева и возмущения.

— Полагаю, что вы также не получали ни одного из наших регулярных ежеквартальных и годовых финансовых отчётов? — уточнил Острозуб, хотя по его тону было ясно, что он уже знает ответ.

Гарри медленно покачал головой, и комнату окутала тяжёлая тишина.

После паузы, собравшись с мыслями, мальчик поднял взгляд:

— Теперь я, кажется, понимаю, что означает эмансипация. Но что влечёт за собой статус Главы Дома? В чём его суть?

— Видите ли, мистер Поттер…

— Пожалуйста, зовите меня просто Гарри. Я слишком юн для такого официального обращения.

Гоблин улыбнулся, не разжимая губ.

— Извольте, Гарри. Глава Дома — это обычно старейший представитель рода, если только он не уступил свои права сыну. Человек, занимающий это положение, обладает полной властью над всем родовым имуществом. Для древних и влиятельных семейств это имеет колоссальное значение. Ваш случай не столь грандиозен, однако даёт вам право носить фамильный перстень, который вы получили вчера. Кроме того, этот статус освобождает вас от любых договоров и обязательств, заключённых от вашего имени другими лицами. Ведь сама суть этого положения в том, что глава дома должен быть абсолютно свободен в принятии решений.

Увидев, что Гарри понимающе кивнул, гоблин продолжил:

— Вернёмся к нашему разговору. Когда мы посетим родовое хранилище Певереллов, вы сможете принять перстень Лорда. Он примет вас без каких-либо затруднений, поскольку кольцо Поттеров уже признало в вас достойного наследника. Однако этот артефакт дарует вам ещё и дополнительные привилегии.

Гарри выжидающе посмотрел на него.

— Как Лорд вы получаете право на отдельные покои в Хогвартсе и освобождаетесь от необходимости жить в общих спальнях. Разумеется, это не означает, что вам запрещено проводить время со сверстниками. Более того, на вас не распространяется вечерний комендантский час — вы вольны перемещаться по замку в любое время суток. Хотя, — тут гоблин слегка понизил голос, — я бы не советовал бродить в одиночку после наступления темноты.

Гарри показалось, что в голосе Острозуба промелькнула озорные нотки.

— Помимо титула лорда Певереллов, который, признаться, мы и ожидали обнаружить, вы унаследовали ещё и родовое хранилище с титулом Равенкло — и вот это стало настоящим сюрпризом. Согласно вашей родословной, семья Эванс ведёт своё происхождение от сквиба — сына самой Ровены Равенкло. Магический дар в этой линии пробудился лишь с рождением вашей матери, а теперь передался и вам, делая вас единственным законным наследником.

— Простите, но кто такой сквиб? — поинтересовалась Петуния.

— Сквиб — это человек, рождённый в магической семье, но не унаследовавший дара волшебства. Такие случаи встречаются практически в каждом чародейском роду.

— А кем была Ровена Равенкло? — подался вперёд Гарри.

Острозуб окинул его долгим, оценивающим взглядом и медленно покачал головой.

— Вам придётся прочесть о ней самостоятельно, ибо я не смогу должным образом представить её личность в нескольких словах. Скажу лишь, что она — одна из самых значимых фигур в истории магической Британии.

Гарри мысленно отметил для себя необходимость найти книги о своих новообретённых титулах.

— Теперь, что менее неожиданно, существует ещё одно наследство, но в нём мы пока не до конца уверены. — Гоблин взял пергамент, использованный накануне, и указал на строчку: «Слизерин, по праву завоевания (?)»

— Почему стоит вопросительный знак и что означает «по праву завоевания»? — спросил Гарри.

— Начнём с последнего. Когда волшебник убивает другого на дуэли, победитель может принять титул побеждённого и унаследовать все его активы и обязательства. При определённых обстоятельствах это даже становится обязательным. Что касается вопросительного знака — Тёмный Лорд, пытавшийся убить вас во младенчестве, был единственным известным потомком Слизерина — ещё одно имя, о котором вам следует прочитать. Предполагается, что он погиб, когда его собственное заклинание обратилось против него, но свидетелей не было, и тело не обнаружили, хотя его мантию нашли на месте происшествия. Нам необходимо провести дополнительное расследование, прежде чем решать судьбу этого наследства.

— Я не уверен, что хочу принимать его, — пробормотал Гарри.

— К счастью, вам не нужно принимать решение прямо сейчас, но я бы рекомендовал тщательно всё обдумать, когда вы узнаете все обстоятельства. Приняв этот титул, вы сможете совершить нечто благое, что невозможно осуществить иным путём, — посоветовал Острозуб.

— Осталось только ваше последнее наследство на данный момент: Гриффиндор. Вам также следует изучить это имя. Существует несколько семейств, известных как потомки Гриффиндора, но ни одно из них не смогло до сих пор доказать своё происхождение. Поттеры даже не предпринимали таких попыток, но после вашего теста вы были признаны единственным ныне живущим прямым потомком Гриффиндора.

— И какова же общая стоимость состояния Гарри? — поинтересовалась Петуния.

Острозуб задумчиво посмотрел на неё.

— Его состояние позволит ему вести безбедное существование, не трудясь ни единого дня, — ответил Острозуб, задумчиво поглаживая подбородок. — Однако суть его наследия простирается далеко за пределы золотых монет и драгоценностей. Прежде чем вы сможете истинно постичь значимость этих древних родовых линий, вам предстоит долгий путь познания. И, пожалуй, наименее поразительное из последствий — то, что отныне Гарри владеет не менее чем половиной Хогвартса, а возможно, и тремя его четвертями. В его руках судьба образования всех юных чародеев и ведьм на многие поколения вперёд.

Петуния застыла, словно громом поражённая, не в силах произнести ни слова.

— Полагаю, нам пора приступить к осмотру хранилищ, — объявил Острозуб, поднимаясь со своего места. Когда Петуния инстинктивно последовала его примеру, гоблин остановил её мягким, но решительным жестом. — Прошу прощения, миссис Дурсль, но древняя магия не терпит исключений. Лишь владелец, его супруга и прямые потомки могут безопасно переступить порог этих хранилищ. Любой посторонний, осмелившийся нарушить этот закон, рискует навлечь на себя непоправимый вред… или даже погибнуть.

Петуния медленно опустилась обратно, её лицо выражало смесь разочарования и смутной тревоги. Острозуб, уловив её состояние, добавил с неожиданной для гоблина мягкостью:

— Я распоряжусь, чтобы вам подали прохладительные напитки. А пока, — он протянул ей увесистую папку с документами, — вам будет небезынтересно ознакомиться с отчётом по доверительному фонду вашего племянника. Прочитав его, вы поймёте, почему расследование этого дела столь необходимо.

Два часа спустя, когда они вернулись в приёмную, Петуния дремала в глубоком кресле, рука её безвольно сжимала роман в бумажной обложке, а на столике рядом застыла полупустая чашка давно остывшего чая.

Теперь Гарри носил ещё три фамильных перстня: древнего рода Певереллов, легендарной Равенкло и благородного Гриффиндора. Он ощущал, как каждое из этих колец наполняет его новой силой, словно невидимые потоки магии струились по его венам. К счастью, он мог сделать их невидимыми простым усилием воли. Эти реликвии были слишком ценны, чтобы выставлять их напоказ перед посторонними взглядами. Да и сам Гарри чувствовал некоторую неловкость, нося одновременно четыре перстня — словно это было слишком вызывающе, неуместно. Когда же кольца исчезали из виду, скрываясь от любопытных глаз, он словно освобождался от этого бремени, переставая ощущать их физическое присутствие, хотя их могущество по-прежнему оставалось с ним.