На исходе седьмого месяца (джен)

Отсутствие Сириуса лишь в первую неделю вызывало вопросы и разные разговоры и то по большей части среди девчонок, нежели среди парней. Джеймс иногда грустил из-за отсутствия друга, по крайней мере, по вечерам, но всё же старался не унывать, ходил на уроки и по три разу в неделю пропадал на тренировках. Сириусу он пару раз писал, но тот ничего ему не отвечал, мать же в письме сообщала, что у них всё в порядке, на улице заметно потеплело, они занимаются хозяйством и стали больше времени проводить на огороде. Джеймс мог бы, конечно, подумать, что мама ему что-то не договаривает, но он знал своего отца. Мистер Поттер был добрым человеком, но решительным, а значит, они с мамой не могли за его спиной сплавить Сириуса в Мунго и промолчать. Он ведь помнил, как ещё в прошлом году они ходили с ним в больницу, а потом сетовали дома, что Сириус после их ухода остаётся в палате один. Кажется, мама и сама ещё не понимала, что она хочет сделать, когда они разговаривали за столом, зато отец всё обдумал и вдруг сказал, что они могли бы забрать осиротевшего мальчика к себе. Нет, они не могли ему соврать, размышлял Джеймс, просто им пока, вероятно, нечего прибавить к тому, что он знает, и только.

— Шёл бы ты лучше… отдыхать, — сказал ему Римус, лежащий на койке в больничном крыле.

После очередного полнолуния он, как и обычно, был бледен, слаб и обзавёлся новыми шрамами на руках и лице. Полусонный Джеймс, сидящий на стуле рядом, кисло думал о Сириусе, о родителях и о том, что они не бросили его друга в беде, а вот он сам всё никак не мог помочь ни тому, ни другому.

— Жаль, что… меня рядом с тобой не было, — зевнув, сказал он вслух, — ты бы хоть не так изранился…

— Да ты что, сдурел?! Людям рядом со мной нельзя быть — это же опасно! — тут же с жаром напомнил ему Римус. — Я бы тебя разорвал или… сделал таким, как я сам, — поникши прибавил он.

— Да-да, людям опасно, — повторил за ним Джеймс и опустил взгляд. Вездесущая кошка Сириуса крутилась у его ног и периодически тёрлась о них. — Подожди, людям? — повторил он и взял её на руки. — А животным?

— Животным? А что животным? — не понял Римус.

— Животным рядом с тобой не опасно?

— А что они мне? Разве… Так, ты это что задумал?

— Ничего, так… мысль в голову пришла. Ты прав, пойду отдыхать.

Джеймс с улыбкой поднялся со стула и, поглаживая кошку на руках, покинул больничное крыло. Вот только вместо того, чтобы вернуться в гриффиндорскую башню и отдохнуть, он направился к библиотеке. Строгая мадам Пинс, конечно же, отказалась впускать его с кошкой на руках даже на минуту, но, к его счастью, из библиотеки как раз выходила рыженькая сокурсница и он встал у неё на пути.

— Эй, Эванс! Эванс, можешь сделать мне одолжение?

— Чего тебе, Поттер? — недоверчиво вопросила она.

— Можешь Белку отнести в гостиную? Не хочется её здесь бросать…

Возможно, делать ему одолжение Лили Эванс не особо хотела, но Белку она и сама периодически гладила или подкармливала, потому смягчилась и взяла её в руки.

— Хорошо, я отнесу, — сказала она. — Ты её хоть кормил сегодня?

— Что я, по-твоему, голодом её морю? — возмутился задетый Джеймс. — Мне её, между прочим, ещё Сириусу возвращать!

— Ладно, убедил, — поверила ему Лили, прижав кошку к груди, и двинулась по коридору.

«Ну девчонки, а!» — посмотрев ей вслед, подумал Джеймс и через какие-то мгновения смело вошёл в библиотеку, и двинулся к дальним книжным полкам. За полчаса он перебрал десяток книг и наконец-то отыскал в одной ответ на взволновавший его вопрос.

— Да это же всё меняет! — в порыве нахлынувших чувств воскликнул Джеймс и вовремя себя остановил.

Мадам Пинс уже недобро смотрела на него издали, потому он быстро вернул книгу на полку и принялся искать другую. «Люди рядом с Лунатиком в полнолуние находиться не могут, но животные-то могут! И даже животные, которые не совсем животные! Оборотни же не могут почувствовать разницу!» — ликовал он внутренне и перебирал на других полках одну книгу за другой. Та, что ему была нужна после открытия, как он понял из списка, закреплённого на стене, находилась в запретной секции. Без разрешения добраться до неё было невозможно, а для того, чтобы просить разрешение, у Джеймса не было причины: узнай хоть один учитель, что именно его интересует, так его бы отчитали и строго-настрого запретили заниматься подобными проектами. Но Джеймс не был бы собой, если бы струсил и, не попробовав, отказался. Ночью он вернулся в библиотеку, но уже в мантии-невидимке.

— Ты стащил книгу из запретной секции?! — следующим же днём поражался Питер.

— Что значит стащил? — сидя на кровати, возражал Джеймс и выписывал в блокнот необходимые ему сведения. — Я же не вор, я так… взял на время и верну её на место перед уездом. Короче, я её одолжил! И потом, я же не для себя одного стараюсь…

— Нас всех накажут из-за тебя!

— Это если узнают, но ты ведь не проболтаешься, верно? Верно же, Пит?

— Я… я…

Питер покраснел и закачал головой.

— Нет, я не проболтаюсь, — наконец сказал он и попробовал зайти с другой стороны. — Джеймс, но ведь нельзя просто взять и стать анимагом!

— Конечно же нельзя, тут много чего ещё сделать нужно…

— Да нет же, это очень сложно, это опасно, это…

— Ой всё, уйди, ты мне надоел! Уйди и не ной над ухом!

— Но…

— Иди лучше домашние задания поделай! Или сразу на кухню дуй, там тебе будут больше рады!

Питер тяжко вздохнул и вышел из спальни. «Был бы Бродяга рядом, он бы меня поддержал», — сердито подумал Джеймс, продолжая посматривать в книгу и делать записи. Римус, возвратившийся из больничного крыла, тоже выражал большие сомнения насчёт затеи друга, хоть и не так эмоционально, как Питер, способный разволноваться на пустом месте. Правда, возражения и того, и другого привели к тому, что Джеймс больше не вёл с ними разговоры насчёт грандиозной затеи и вернул книгу в запретную секцию, а вот блокнот с записями сохранил и положил в чемодан с вещами. К тому же к концу мая, к его облегчению, пришло письмо от Сириуса. Джеймс нетерпеливо вскрыл его в Большом зале и принялся читать.

— Мерлин, да он тронулся... — едва дочитал до конца, произнёс он.

— В смысле? У Сириуса что-то случилось? — настороженно спросил Римус.

— Сам взгляни, — предложил ему Джеймс и протянул письмо.

К Римусу придвинулся и Питер, и они вместе уткнулись в пергамент.

«Джеймс!

У меня всё хорошо. Прости, что долго не отвечал… башка не соображала. Спасибо, что присматриваешь за Белкой. Как там ребята? Передавай им от меня привет. Мы с тётей Юфи высадили помидоры и огурцы под ускорительную плёнку, скоро ещё капустой займёмся. Под этой плёнкой всё так быстро растёт, никогда не видел! Ты приедешь, а у нас уже будет первый урожай. Твои запасные мётлы я почистил, у твоей прежней любимицы вылезли прутья, дядя Флимонт заказал новые, починим её на следующей неделе. Мне программу прислали, кое-что я освоил, остальное наверстаю летом. А как ты? Справляешься? К новому матчу готов? Кстати, если тебе не трудно, попроси у Спраут рецепт подкормки для моркови, мы с тётей Юфи просмотрели все справочники, но не нашли.

Скучаю,

Сириус».

— А что тебя смутило-то? — с улыбкой спросил Римус, оторвавшись от чтения. — Ему, похоже, полегче стало… хоть не лежит всё время, чем-то занимается…

— Занимается? — с сомнением подхватил Джеймс. — Это когда он домовым эльфом решил сделаться? То его на травологию не дозовёшься, то он, оказывается, на огороде что-то делает…

— А куда ему деваться? — с улыбкой вставил Питер. — Он же не дурак, понимает, что если не будет твоим родителям помогать, они его выставят.

Он вовремя пригнулся, и рука друга пролетела в каких-то дюймах от его макушки.

— Ещё раз плохое о моих родителях скажешь, и тебе тоже некуда будет деваться от тарелки с макаронами на голове! — предупредил его Джеймс. — Никто его там работать не заставляет, это невозможно. Нет, он точно тронулся… или у него от лекарств всё ещё с башкой проблемы…

— Да брось, чего ты выдумываешь, — возразил ему Римус, — может, ему скучно… ну, или он твоей маме не может отказать, когда она его зовёт. Лучше бы порадовался, что ему полегче стало или это тебя тоже нервирует?

С этим Джеймс не смог поспорить и немного помолчал.

— Блин… — спустя минуту произнёс он.

— Что?

— К Спраут надо идти, пока не забыл, а то ведь эти садоводы реально будут от меня рецепт ждать...

Джеймс покачал головой и поднялся с места. Рецепт он, конечно же, достал и вложил в конверт с ответным письмом, с трудом удержавшись от шуток в сторону друга: пока писал, подумал, что, возможно, тот всё ещё слаб и не стоит его лишний раз нервировать. Римус всё же был прав, за Сириуса стоило порадоваться и пожелать ему здоровья, поэтому только это Джеймс в конце письма и пожелал другу.

С приходом июня стало совершенно не до размышлений о доме: финальные матчи между факультетами становились ближе, а с ними стали ближе и экзамены. Джеймс выкладывался по полной на тренировках и едва успевал между ними повторять пройденный материал. На экзамене по ЗОТИ он и вовсе показал лучший результат без всякой подготовки и вышел из класса через десять минут.

— Как ты это сделал? Ты где-то завалился? — поражался его результату Римус.

— Нет, конечно, я просто всяким тварям хорошенько наподдал! В том числе и боггарту, а ты…

— Эй, Поттер! — прервала его излияния Лили. — Ты ничего не забыл?

В этом месяце она не первый день ухаживала за Белкой, что стало поводом для шуток, и некоторые заулыбались, как только Джеймс снова получил кошку в свои руки и поблагодарил сокурсницу за услугу.

— Смотрите, Поттер с Эванс снова забавляются со своей дочуркой! — послышался в стороне чей-то голос.

— Да, она пошла внешностью в мать, а характером в отца! — прибавил к этому другой голос и послышался смех.

— Вот скажу дочурке, что её папу с мамой обижают, и она морды вам все исцарапает, досмеётесь у меня там! — предупредил шутников Джеймс и заметил, что Лили отчего-то покраснела и поспешила в класс на экзамен.

Римус и Питер тоже стояли рядом с улыбками, о чём они думают, догадаться было нетрудно.

— Ой да ладно вам, я обещал Сириусу присматривать за его Белкой, вот и присматриваю, — немного смутившись, сказал им Джеймс и двинулся по коридору.

По правде говоря, ему даже нравилось внимание, особенно в те минуты, когда к нему подходила Эванс и что-то говорила, до неё Джеймс, конечно, общался с девочками, но, как правило, шутил или дразнил их, с Эванс же шутить не поворачивался язык, более того, когда она оказывалась близко к нему, Джеймс замечал, какие у неё красивые зелёные глаза, приятная улыбка и нежные руки. Руки, которые поглаживали Белку и иногда касались его рук, если они делали это перед камином вместе. От мыслей, что ухаживать за кошкой друга оказалось даже приятно, Джеймс шёл к башне и не замечал, как на его лице играет улыбка. Через неделю начинались каникулы, и ему было даже жалко расставаться со школой, её секретами, хоть и не терпелось повидать родителей и лучшего друга. Он и другие Мародёры уехали в поезде, болтая обо всём подряд, неторопливо покидали купе и шли по коридору, как только прибыли к станции.

— Мерлинова борода…

Джеймс остановился у окна, разглядев за стеклом знакомые ему лица среди толпы ожидающих. Отец и мать стояли на перроне, но удивили его, конечно же, не они, а Сириус, стоявший между ними. Не то чтобы он выглядел счастливым… но он выглядел по-другому, не таким, каким привыкли его видеть Мародёры. Обычно их друг одевался подобающим высшему обществу образом, то есть носил рубашки, брюки, мантии и туфли. В этот же раз Сириус был одет в светлую футболку, джинсы, красные кеды и бежевую куртку. В таком виде он бы легко сошёл среди магглов за своего.

— Ну… твои родители, похоже, ни в чём ему не отказывают, — помолчав, заключил Римус.

— Да-а… знала бы миссис Блэк, во что он вырядится, он бы в гробу перевернулась, — заметил Питер и тут же ойкнул, получив подзатыльник.

— Смотри при нём ещё такое не ляпни! — предупредил друга Джеймс и взялся за ручку чемодана, другой рукой он покрепче прижал к себе корзинку с кошкой и двинулся вслед за другими учениками к дверям поезда.