Крылатая смерть (джен)

Немало заинтригованный, Сеня направился следом за единственным живым обитателем этого удивительного места. Из комнаты, где времена суток сменялись с калейдоскопической быстротой оба вышли в узкий извилистый коридор. В коридоре было темно, однако почти сразу, стоило Смотрителю сделать по нему пару шагов, навстречу, откуда ни возьмись, снова вылетел светящийся бледно-голубой шар. И полетел рядом, разгоняя темноту.

Своей неотступностью он еще лично Сене напомнил собаку на прогулке. Только не абы какую собаку, но выдрессированную и верную.

— У меня было не так много возможностей воздействовать на главаря аванонга, не оправдавшего моих ожиданий, — говорил Смотритель, вышагивая по коридору внутри движущегося светового пятна от шара посреди темноты, — я мог наслать туман и перенести главаря обратно в его родной мир… или сюда. Ну, чтоб провести разъяснительную беседу.

— Не думаю, что помогло бы, — отвечал Сеня, — беседа разъяснительная, имею в виду. Люди вроде этого главаря понимают только грубую силу. И то не всегда. Вот если бы вы его жизни угрожали… причем не голословно, он мог бы на какие-то уступки пойти. Но скорее даже в этом случае просто бы пообещал исправиться. А вернувшись к своим, продолжал бы в том же духе.

На это Смотритель вздохнул невесело, признавая правоту своего молодого собеседника. А затем изрек следующее, подняв указательный палец:

— В любом случае, вы справились лучше… чем мог бы я. В моем случае, даже если б я выкинул главаря обратно в его мир, осталась бы проблема аванонга. Где гарантия, что они не выберут нового предводителя? И не продолжат идти прежней стезей? Но вам удалось не только уничтожить главаря, но и нарушить связь этой банды с хтоническими сущностями! Превратив аванонга обратно в простой человеческий сброд. Теперь и их Масдулаги воспринимают как пищу, не более.

— Ну, тут ларчик просто открывался, — скромно заметил Сеня, — связь, о которой вы говорите, была завязана лично на главаре. И никакого преемника ему аванонга бы не выбрали. Потому что… будь они способны на самоорганизацию, не были бы до его появления таким мусором человеческим.

— Вообще, вы с самого начала выбрали правильную линию поведения… во всяком случае, наиболее эффективную, — продолжал Смотритель, словно не услышавший его объяснений, — с одной стороны вам удалось выдать себя за представителя высших сил, покровительствующих племени; с другой — вы вели себя предельно скромно. Во всяком случае, не пытались изменить образ жизни аборигенов. Как те… недотепы, о которых я уже говорил. Тем самым вы завоевали доверие местных жителей, и смогли прожить, не испытывая его на прочность, достаточно долго.

Но главное: вы продвинулись дальше остальных в деле избавления этого мира от Масдулаги. Потому что смогли уничтожить хотя бы одно из этих чудовищ.

— Толку-то, — невесело парировал Сеня, — всего одного, да и то с трудом. Эта тварь еще и отравить меня успела… напоследок. И хелема не оценили мой подвиг. Разоблачили опять-таки. Мол, никакой я не Сейно-Мава. А поминальный ужин для друзей убиенного монстра.

— Вот! — Смотритель снова вскинул указательный палец, — это именно те причины, по которым я вынужден был вмешаться. Во-первых, следовало спасти вас от яда. Жаль было бы терять столь ценный кадр. А во-вторых, вы столкнулись с косностью… или, если угодно, с неприятной особенностью мышления первобытных людей.

— Шаман всегда прав? — предположил Сеня.

— Не совсем так, — было ему ответом, — то есть, мнение шамана, конечно, авторитетно. Но гораздо большим авторитетом и доверием пользуются небожители, представители высших сил, их посланники. Если являются воочию, разумеется. Обращаются к народу без посредников вроде тех же шаманов.

— И если никто не доказал, что очередной такой… представитель на самом деле подделка, самозванец, дешевый фокусник, — добавил Сеня, и Смотритель кивнул.

— Вот поэтому передо мной встала задача… вернее, две задачи: простая и посложнее. Простая задача — спасти вас, такого, как я уже сказал, ценного человека от смерти. А вам помимо яда Масдулаги еще и холод грозил.

— Помню уж, — Сеня зябко поежился, вспоминая о времени, проведенном у столба, в метели.

— А задача посложнее: расширить ваши физические возможности настолько, чтобы сомнения в вашем сверхъестественном происхождении вмиг отпали.

Смотритель, а с ним и Сеня остановились в конце коридора. А секунду спустя участок пола, на котором они стояли, подался вниз на манер лифта. Каменные стены круглого колодца вздымались над ними, удлиняясь, словно тянулись кверху.

— Стоп. А это зачем? — недовольно вопрошал Сеня, имея в виду последние слова старика, — хотите сказать… вы собираетесь вернуть меня… к хелема?

— Чтобы вы могли продолжить свою миссию без лишних осложнений, — невозмутимо молвил тот.

— А может быть, я не хочу, — Сеня поймал себя на том, что заговорил как капризный ребенок, но поделать с этим ничего не мог, — как пел Шнур… ну, музыкант есть такой в моем мире: «С козлами не играю». Это я не вас имею в виду. Вам-то спасибо, что хоть околеть не дали. Но хелема… они такими падлами неблагодарными оказались. Я им помочь пытался, а они… стоило их шаману на меня указать и вякнуть: царь, мол, ненастоящий, так они как стадо… накинулись все сразу. Разорвать были готовы. Хоть вроде познакомиться успели, общались нормально. Вместе сражались плечом к плечу. Как будто не было всего этого!

«А еще эта стерва Нгама даже попрощаться со мной не вышла, — добавил он уже мысленно, — как будто и впрямь не было… ничего между нами. Ничего не связывало. Так, разок-другой типа размялись то в кустах, то в пещере… в темном углу. Пустяки! Для дикарей, наверное, это примерно то же, что для нас в лифте друг к дружке прислониться. Или в переполненном автобусе».

Но делиться с последним жильцом Бовенгронда своими сердечными переживаниями Сеня, разумеется, не стал. Очень уж личные они. Не всякому другу выложишь… разве что по пьяни.

— Не хотите возвращаться, — Смотритель нахмурился, — дело ваше. Принуждать вас не собираюсь. Прискорбно, конечно. Но не катастрофа… свои положительные стороны можно найти и в этом случае. Если хотите — оставайтесь. Я с удовольствием уступлю вам это чудесное… но порядком поднадоевшее за века сооружение. Переберусь в какой-нибудь мир покомфортнее. Где люди уже научились обустраивать быт, а не просто существовать. Но еще не успели загадить природу, отравить воздух и закатать в асфальт все, до чего успели дотянуться.

— Э-э-э, а как насчет моего мира? — осторожно поинтересовался Сеня, несколько огорошенный таким заявлением, — ну… я имею в виду… вернуть меня в мой родной мир?

— А это уж когда посчитаю нужным, — сухо отвечал Смотритель, — когда это будет отвечать моим интересам. И в зависимости от того, насколько вы готовы с моими интересами считаться.

Сказал, как отрезал. Сеня сник и больше не спорил. Хотя внутренне едва ли не закипал от возмущения. Мало ведь приятного, когда тебя держат за небезызвестное и на редкость уязвимое место. Да еще прямо заявляют: ты, друг, мое послушное орудие, так что не возникай. Использую тебя, как посчитаю нужным, а там видно будет. Могу милость проявить, если хорошо вести себя будешь — и домой верну. А могу и оставить в этой огромной летающей тюрьме, сам же свалю на какой-нибудь вселенский курорт. И кукуй тут, как хочешь.

Примерно как официант из какой-то юморески. Который в злом всемогуществе своем может плюнуть в чай, а может в борщ.

— И как, интересно, вы собираетесь… это… физические возможности мои расширить, — от ерничества, впрочем, Сеня не удержался, — камни руками крошить научите? Деревья гнуть? Прыгать выше горных вершин?

— Потерпите, скоро узнаете, — отвечал Смотритель теперь уже с просто-таки умилительным добродушием. Ни дать ни взять, дедушка на даче внука встречает.

Путь вниз Смотрителя, Сени и светящего шара закончился в просторном помещении с множеством узких металлических дверей. «Склад!» — подумал Сеня и не ошибся.

— Та-а-ак… где же это? — сам себе задал вопрос Смотритель, поглаживая бороду и осматриваясь; взглядом скользя по рядам дверей, — ах, да! Здесь!

С этими словами он подошел к одной из металлических дверей. Та отодвинулась, стоило старику лишь дотронуться до нее рукой. За дверью обнаружилась разновидность шкафа… точнее, шкафчика — небольшая ниша, разделенная, правда, не на полки, а на квадратные ячейки.

— Ну и где? — нетерпеливо и недовольно вопрошал Смотритель, не то сам с собой разговаривая (чем грешат многие одинокие старики), не то с механизмом, управляющим шкафом.

Второй вариант оказался поближе к истине. Словно отзываясь на слова Смотрителя, одна из ячеек выдвинулась наружу. Старик сунул в нее руку и достал круглый предмет, похожий не то на крупную монету, не то на крышку от бутылки.

— Вот! — воскликнул Смотритель, поворачиваясь к своему молодому спутнику и демонстрируя ему предмет, — этот имплантат сделает вас, хоть не грозным громовержцем, так хотя бы метателем молний. Едва ли с таким умением какой-нибудь шаман решится вас разоблачать и выставлять простым смертным. Во всяком случае, соплеменники ему не поверят. Да и против Масдулаги будет неплохое подспорье. Согласитесь!

Сеня закатил глаза, более чем доходчиво демонстрируя свое отношение к этой затее.

С имплантатом в руке Смотритель направился обратно к привезшей его на склад платформе, жестом велев Сене следовать за ним. Потом был подъем… причем выше, судя по Сениному субъективному восприятию времени. Выше того этажа, с которого он и Смотритель давеча спустились на склад.

Остаток пути два человека и светящийся шар преодолели, пройдя пешком пару десятков шагов по еще одному коридору, а затем поднявшись по винтовой лестнице.

Привела их лестница, судя по всему, в одну из башен Замка-Над-Миром. В конце концов, что за замок без единой башни? В небольшом круглом помещении было светло благодаря двум аркообразным окнам. Причем здесь солнце, как ни странно, не мелькало туда-сюда аки Фигаро, и стремительная смена времени суток не досаждала.

Обстановка башни оказалась если не знакомой Сене, то уж однозначно узнаваемой. Кушетка в углу — непременный атрибут медицинского кабинета. В центре широкий металлический стол, укрытый белой простыней… операционный? К стене притулился шкаф — определенно, полный медикаментов. А возле стола возвышался истукан опять-таки из металла, и отдаленно похожий на человека.

— Прошу к столу, — с легкой усмешкой на лице произнес Смотритель, — точнее, на стол.

И приглашающе похлопал ладонью по поверхности из металла.

— Резать будете? — полушутя, полусерьезно осведомился Сеня, с опаской поглядывая то на стол, то на истукана.

— Не я. Он, — Смотритель тоже указал рукой на эту человекоподобную металлическую статую, — представляю вам Златорукого… так я его прозвал для краткости. Как понимаете, есть за что. Даром, что сделан он не из золота… то есть, лишь в небольшой степени из золота.

— Хотите, чтобы я лег под нож какой-то железяки? — опасливо покосился на истукана Сеня.

Златорукий тем временем уже зашевелился, подвигал руками… точнее, манипуляторами. На конце одного из манипуляторов сверкнуло лезвие скальпеля.

— Пусть вас успокоит тот факт, что я тоже пользуюсь возможностями Златорукого, — примирительно молвил Смотритель, — и частенько пользуюсь. В моем возрасте это необходимо. Но как видите, я жив и здоров. А в вашем случае… чтобы имплантат заработал, необходимо внедрить его в организм.

— А как-нибудь по-другому нельзя? — довод старика Сеню не очень-то успокоил, — ну, хотя бы как тогда… в белой комнате, где меня от яда очищали?

К стыду своему хирургических операций он побаивался с детства. И известие о том, что даже могущественная цивилизация, создавшая Бовенгронд, все равно вынуждена была пользоваться столь примитивной технологией воздействия на организм, и обескуражило Сеню, и несколько разочаровало.

— Увы, и простите, — Смотритель развел руками, — то воздействие было простым — яд и микроорганизмы разрушить. Хватило облучения. Как у вас говорят… рубить — не стряпать?

— Ломать — не строить, — машинально поправил Сеня и с нескрываемой неохотой полез на операционный стол.

— Не беспокойтесь, — напутствовал его Смотритель, — больно не будет. Анестезию Златорукий тоже обеспечит. И это не займет много времени.

Не то чтобы Сеня сомневался в скорости работы Злоторукого. Равно как и в качестве анестезии, без которой проводить хирургическую операцию мог бы ну кто угодно, только не это творение древней и могущественной цивилизации.

Но как-то уж очень некстати слова последнего обитателя Бовенгронда (особенно чертово «не беспокойтесь») напомнили старый-престарый монолог ныне покойного мэтра юмора — о еще советском доме отдыха. Где рассказ велся от лица его директора, который каждое предложение, посвященное очередному недостатку (или сомнительному достоинству) возглавляемого им учреждения начинал со слова «обрадую».